Не единожды замечала: те или иные строки не приходят в голову случайно, просто так… А уж когда касается Марины… вот как втемяшется и… несмотря на время суток за окном, наличие обязательств, еще ли какие обстоятельства… Не отпускает — и не отпустит. Пока не попробуешь понять: а в чем, собственно, на сей раз дело.
За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.

...Наугад раскрыла маленький сборничек Марины Цветаевой. До боли знакомые, всем известные (в том числе и благодаря рязановской "Иронии судьбы") строки:
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами...
И внизу — дата: 3 мая 1915 года.
Стало интересно, а почему именно в этот день в голове поэта возникли именно эти слова? Может быть, "виной" тому, помимо всего прочего, и некоторые планетарные, космические воздействия?
Что ж, давайте смотреть вместе.
При совмещении двух гороскопов — натальной карты М.И.Цветаевой и транзита на 16 (3) мая 1915 года — сразу же бросается в глаза ряд весьма интересных моментов.
Транзитное Солнце (творчество, воля, созидание) в Тельце (конкретность, чувствительность) еще не вышло из соединения с натальной Луной поэтессы (Луна, как известно, "повелевает" инстинктами и эмоциями). И соединение это составляет гармоничную конфигурацию (бисекстиль) с находящимися в водных знаках транзитными Нептуном и Юпитером. То есть эмоциональное вдохновение, безбрежная фантазия, порожденные нептунианско-юпитерианским взаимодействием, находят свое отражение в творческой активизации подсознания; эмоциональное состояние просто не может не выплеснуться наружу, результатом чего и становится произведение искусства — в данном случае стихотворение с его столь проникновенными строками.
Отвечающий за письмо, за умение вообще пользоваться словом Меркурий в транзитной карте соединился с натальными Нептуном (высшая любовь, фантазия) и Плутоном (способность к трансформациям) в Близнецах (столь же общительных, сколь и непостоянных). То есть из натальной карты вытекает цветаевская неосознанная тяга к контактам, ее стремление установить в отношениях (какого бы они ни были порядка) Любовь (вспомним ее стихи, письма, воспоминания современников: она всех Любила, всех, независимо от того, была ли знакома лично или только по переписке, дружила долгие годы или всего два-три раза в жизни встречала, или была просто рьяной почитательницей, поклонницей — как в случае с той же Сарой Бернар — всех именно что — Любила, проникалась). И в данном случае именно такая Любовь выплеснулась, нашла свое отражение в стихотворении.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе...
Не надо обладать сверхизощренным умом для понимания того, что адресат — мужчина. Собственно, здесь даже не абстрактный, а вполне реальный, Маврикий Минц, муж младшей сестры Аси ("Что никогда в церковной тишине не пропоют над нами: аллилуйя!").
Тоже весьма интересная для астролога деталь, нашедшая свое отражение в сопоставлении двух карт: всё стихотворение ну настолько в стиле 11-го дома, прямо-таки пронизано его духом — ну, вспомните, прочитайте сами… А вышеупомянутое соединение натальных Нептуна и Плутона с транзитным Меркурием имеет место быть именно в этом поле карты М.Цветаевой. То есть свою искреннюю, высокую, всепоглощающую, переворачивающую всю душу Любовь (Нептун-Плутон) поэтесса и выражает в данном случае посредством слова (Меркурий, Близнецы), причем, в этаком уранианском (11 дом) стиле. К тому же в Близнецах и транзитная Луна, что способствует импровизации эмоциями — в конце концов, не стоит же в каждом случае полностью отождествлять автора с тем, что он написал и как именно выразил свои чувства.
Соединение транзитных Сатурна и Плутона в гармоничном аспекте (секстиле) к цветаевским Венере и Хирону свидетельствует об интуитивном понимании других (людей, духовно близких, единомышленников, поскольку соединение-то происходит всё в том же 11 доме поэтессы), а также дает способность оценить их чувства и отношение, что и выражается художественным образом, в данном случае при помощи слова:
Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Транзитный Уран в соединении с натальным Марсом поэтессы в Водолее в 7 доме. Можно предположить, что адресат (М.А.Минц) сам по себе явился для автора некоторой неожиданностью (собственно, на самом деле без этого не обошлось — к моменту знакомства М.Цветаевой с М.Минцем ее сестра официально еще не расторгла свой предыдущий брак, и Марина Ивановна даже понятия не имела, что в жизни Аси появился другой человек, для нее это действительно было определенного рода сюрпризом). Неожиданное знакомство, неожиданная дружба (знак Водолея):
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами...
Наконец, еще несколько штрихов — весьма и весьма немаловажных. Соединение транзитных Марса (энергия, напор) и Венеры (влечение, оценка, выбор) в динамичном знаке Овна, в сочетании с уже перечисленными факторами позволяет сделать вывод, что стихотворение было написано очень быстро, буквально с ходу, без каких-либо особо долгих творческих мук.
Позволю даже себе предположить, что состоявшиеся днем ранее два точных соединения — транзитных Марса и Венеры, а также транзитного Солнца и натальной Луны — и дали своеобразный импульс к рождению этого стихотворения. (К слову, удивительная ситуация — двойное соединение планет, символизирующих в астрологии мужское — Солнце, Марс — и женское — Луна, Венера — начала: "Спасибо Вам и сердцем и рукой за то, что Вы меня — не зная сами! — так любите...").
Кроме того, транзитные Венера и Марс находятся в непосредственной близости от натального Юпитера (планеты, символизирующей успех) в 10 доме (признание в обществе). И это явственно указывает на то, что данное произведение будет известно, будет любимо, принесет автору славу — что, собственно, и произошло впоследствии.
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.


Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем ни ночью — всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!


Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас на головами,
За то, что Вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не Вами.


Марина Цветаева,
3 мая 1915

Стихи рвались из ее истерзанной души, как вода, стремящаяся из сосуда, она жила, пребывая в состоянии детского романтизма, обуреваемая жестокими страстями, задыхаясь от смрада чердачного зловония, изнемогая от голода. Ничто не могло остановить, стремящегося их груди слова…
Одной из гениальных русских поэтесс XX столетия была предначертана непростая судьба. Марине Цветаевой довелось пережить расстрел мужа, смерть обеих дочерей, расставание и предательство друзей, голод и, наконец, ненависть любимого сына. Закончилась жизнь сломленной страданиями женщины жесткой удавкой.

Мир с тобой и отчизна твоя!
Покидая родные края,
Ты возьми и моё заклинанье.
В нём затупятся молнии лжи,
В нём завязнут чужие ножи,
Что готовят тебя на закланье.

Все проклятья в него упадут,
Все подводные камни всплывут,
Все летящие пули застрянут.
Волчьи ямы, что роют тебе,
И провалы на горной тропе
Зарубцуют слова и затянут.

Все рогатки оно разогнёт,
Глаз дурной на себя отведёт,
Упасёт от ловушки и яда,
От великих и малых когтей,
От земных и небесных сетей:
Всё возьмёт на себя, если надо.

А когда ты вернёшься домой
И пойдёшь по дороге прямой,
С двух концов подожги заклинанье –
И сгорит твоя верная смерть,
А на пепел не стоит смотреть,
Чёрный пепел развеет дыханье.

1984

Одна из последних фотографий Марины Цветаевой
В ОКТЯБРЕ 1940 г., спустя примерно год после возвращения из эмиграции, Марина Цветаева прочла книгу переводов молодого московского поэта Арсения Тарковского (отца будущего режиссера Андрея Тарковского). Переводы восхитили Цветаеву. Зная по себе, как важен для поэта доброжелательный, идущий от сердца отклик, она написала Тарковскому письмо. Тот ответил благодарностью. Завязалась заочная дружба. А вскоре в доме переводчицы Нины Яковлевой произошла личная встреча двух поэтов.

«МНЕ хорошо запомнился этот день, — вспоминала Яковлева. — Я зачем-то вышла из комнаты. Когда вернулась, они сидели рядом на диване. По их взволнованным лицам я поняла: так было у Дункан с Есениным».

Цветаева была увлекающейся натурой. Но люди, которыми она увлекалась, нечасто баловали ее взаимностью.

«Мне нужно, чтобы меня любили… Нуждались — как в хлебе»

ТАРКОВСКИЙ был молод, талантлив, красив, а главное — боготворил Цветаеву. Что нужно женщине, волею судьбы оказавшейся совершенно одинокой, убитой жизнью? Вместе с сыном-подростком она ютится по углам, переезжает с квартиры на квартиру. Муж и дочь арестованы, сгинули в подвалах Лубянки. Цветаевой кажется, что жизнь кончилась. Ибо кончилось главное, что в ней было, — способность любить…

«Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…»


Арсений Тарковский
И ВДРУГ всплеск давно забытых чувств… Встреча… Любовная игра… Долгие прогулки по Москве. И — стихи, которые они взахлеб читают друг другу. Взаимное увлечение Цветаевой и Тарковского продолжается несколько месяцев… Однажды в доме все той же Яковлевой в присутствии гостей Тарковский прочел только что написанное стихотворение.

Стол накрыт на шестерых,
Розы да хрусталь,
А среди гостей моих
Горе да печаль.
И со мною мой отец,
И со мною брат.
Час проходит. Наконец
У дверей стучат…

«Любить только мужчин - какая скука!»

У Марины Цветаевой в жизни было две больших любви по имени Софья. Одну она называла только Соней. Вторую - только Сонечкой. Может быть, чтобы та не напоминала первую. Так случилось, что Цветаевой суждено было обеих пережить. И обеих - ненадолго. Эти страницы жизни поэтессы долгое время оставались неизвестными, Из ложного стыда или недостатка фактов, только в основном биографы тщательно обходили их стороной. Цветаева же никогда не была ханжой, и никогда "общественное мнение" не влияло на ее поведение - ей было тесно быть хоть чем-нибудь очерченной. Ей часто говорили: "Марина, так никто не делает!" И слышали в ответ: "А я - Кто!" до елабужской петли 31 августа 1941 года - все по-своему. Может быть, если бы не эта черта ее характера, не было бы многих дивных поэм и стихов. В том числе и порожденных Любовью.