"История продолжается" 7

 

 7.

 

 

Возвращение Эндры. У Андрюхи возникают серьезные проблемы, зато Энди тем самым по-настоящему повезло. Владимир с Таней учатся доверять друг другу, а Маша – доверять людям в целом.  Компания перебирается к Владимиру.

 

— Да-а... Красиво, ничего не скажешь.

Владимир, Таня, Маша, Андрюха, Федор и Мишка остановились на пороге, разглядывая коридор и приблизительно подсчитывая степень разрушений.

— Не так уж все и плохо, – пожала плечами Таня, проходя внутрь квартиры.

— Это смотря, для кого, – заметил Андрюха.

Окно в кухне вынесло вместе с рамой, снеся с противоположной стены полки с посудой и расколотив несчастный журнальный столик. Часть кафеля осыпалась, холодильник, к счастью, уцелел и по-прежнему натужно урчал агрегатом, расходуя остатки вытекающего через треснувшую трубу фреона. По потолку поползли серые пятна грунта, кое-где и грунт откололся, обнажая рейчатый скелет облицовки. Стены снова покрыла копоть.

— Здесь оставаться нельзя. – Таня провела пальцем по стене, оставляя полосу в белесой штукатурной пыльце.

— Машу оставим у меня, – решил Владимир. – Вместе с Андрюхой. Таня о них позаботится. А вы остаетесь в качестве прикрытия.

— А ты? – вкрадчиво уточнила Таня.

— А я вернусь вместе с рыжей. Я быстро.

— Не совался бы я на твоем месте, – заметил Андрюха.

— Я знаю. Значит, так, сейчас все расходятся по домам спать. А наутро решим.

— А нам с Машей куда? – уточнил Андрюха.

— Ко мне, разумеется.

— Да-а ну?.. – язвительно протянул Андрюха. – А я думал, мы там будем лишние.

— Будешь выделываться – положу тебя спать в прихожей! – весело отпарировал Владимир.

— Лучше на кухне.

— Ага. На плиту. В любом случае, спальник тебе обеспечен.

— Я знал, – фыркнул Андрюха. – Ты настоящий друг!

— Еще бы. Ладно, поехали.

Они на скорую руку собрали вещи – какие оставили в квартире за несколько дней пребывания. А Таня позаботилась прихватить так же и Эндрины.

— А где ты предполагаешь ее искать? – уточнила она.

— Это у кого тут сотрясение – у тебя или у меня? – риторически поинтересовался Селиванов.

— А... – Таня распахнула глаза – но байкер уже вышел.

— Вы идете – или потому что? – послышалось с лестницы. Таня подхватила сумку и плащ.

— Идем-идем. Ты в седле удержишься? – поинтересовалась она, когда они остановились возле мотоциклов.

— Удержусь. – Владимир провернул ключ зажигания, и мотор заурчал. Голос у него был спокойный, движения уверенные. Таня немного расслабилась.

— Ура, – сказал Андрюха, устраиваясь в седле «стального коня». – Давненько я не катался! Не кататься – это все равно, что не жить... Машка, влезай, что ли, сзади. А то если я повезу его Ласточку, этот рыжий уникум мне голову оторвет.

Владимир рассмеялся.

— Ну, голову, может, и не оторву... Федор, Мишка, счастливо.

Стемнело. Фонари отсвечивали бликами в почерневших с приходом темноты, лужах. Поднялся хлесткий ветер, срывая желтые листья и швыряя в лицо пригоршни дождевых капель. Где-то грохотала плохо прибитая кровля. Вдалеке по мигающим огонькам угадывался самолет.

Маша запрыгнула на байк позади Андрюхи.

— А долго нам ехать? – спросила Таня, уютно обхватив любимого за пояс – крепче, чем было необходимо. Владимир был теплый и надежный, от него веяло теплом, пахло косухой и немного – антисептиком.

— Битцевский парк.

Таня вздохнула и уткнулась носом ему в плечо.

— Промокнем. Можно, я потом в ванне погреюсь.

Ветер взметнул волосы Владимира, накрывая ими Таню, и она с наслаждением вдохнула родной запах.

— Отчего же нельзя. Грейся.

— Счастливо, – сказал Мишка, глядя на теплые желтые квадратики окон. Его ждали родители. Федор плотнее запахнул куртку.

— До связи.

Владимир помахал рукой и байк, лихо развернувшись и постепенно набирая скорость, двинулся через темный двор.

Маша на мотоцикле ни разу не ездила, и потому вцепилась в Андрюху изо всех сил.

— Эй, не задуши, – обернулся байкер.

Маша испуганно кивнула и вцепилась еще сильнее.

 

 

 

 

Владимир протиснулся вперед и щелкнул выключателем, освещая прихожую. Прихожая казалась совсем не обжитой, но, в целом, вполне уютной. Эта квартира была большой, трехкомнатной,  и располагалась на шестнадцатом этаже. Недавно сделанный ремонт создавал впечатление какого-то правильного уюта – но было видно, что людей здесь основную часть времени не бывает.

— Я редко здесь появляюсь, – словно в ответ на невысказанный вопрос, пояснил Владимир. – Проходите.

Таня скинула сапоги и, первым делом помыв руки, прошла на кухню и поставила чайник. Затем принялась готовить ужин. Кухня блистала образцовой чистотой, но, поскольку в квартире никто не жил, успела немного запылиться. В углу действительно стоял миниатюрный раскладной диван без покрывала, на котором, видимо, предстояло спать Маше – как самой маленькой. Взрослому человеку здесь было бы тесновато, хотя кухня была довольно просторной. Посередине уместился покрытый темным лаком овальный стол и несколько стульев. Пол покрывал теплый ламинат, а включив плиту, которой не требовались спички, Таня сразу же отогрелась.

— Тогда я первый в душ, – заглянул на кухню Владимир.– Маша, руки вначале помой.

— Так ванная занята...

— Ничего, я подожду.

— Вам курицу или котлеты? – осведомилась Таня.

— И то, и другое, – заметно оживился вечно голодный Андрюха. – Хочешь, я тебе помогу?

Таня улыбнулась.

— Ну, давай.

Владимир поглядел, как они с шутками и разговорами, вместе принялись за работу, и на душе стало спокойнее. Он был рад, что они больше не ругаются.

— Тогда садись, – предложила Таня. – И чисть лук. А то тебе, наверное, стоять тяжело?

— Есть немного, – отмахнулся Андрюха, берясь за нож.

Маша, которая уже вымыла руки, тоже принялась помогать.

— А тут уютно, – заметила Таня, растирая ладони, чтобы согрелись.

— Ага, – согласился Андрюха. – Только одиноко. Ну, рыжий тут и не живет почти.

В ванной зашумела вода. Маша выглянула в окно. Ей был непривычен вид с шестнадцатого этажа. Отсюда байки и машины внизу казались совсем игрушечными, а люди, спешащие по делам, выглядели муравьишками.

— Жалко рыжую, – повторил Андрюха. – Знаешь, я, наверное, с рыжим поеду за ней. А то он раненый, мало ли, чего. Ну, и так, вообще.

Таня сдула прядь волос со лба.

— Правильно. Мы все вместе поедем. Не оставлять же его одного.

— И я, – сказала Маша, которая замачивала хлеб для котлет. – Я тоже с вами поеду.

— А тебе-то зачем? – брякнул Андрюха. Маша не обиделась.

— Помогать буду.

— Вообще-то, рыжий и сам справится. – Андрюха задумчиво покосился на вытяжку над плитой. – Дольками или кольцами?

— Давай кольцами и пополам. Ну, мы могли бы оказаться ему полезными. Он же совсем себя не бережет.

— Это точно. Псих он, я ж говорю.

— Неправда! – обиделась Маша. – Он хороший.

— Хороший, – не стал спорить Андрюха. – Но псих.

— А как ты это определяешь? – заинтересовалась Таня, залезая в пакет с продуктами и выуживая из него приправы. Курица потянула вкусным запахом.

— Ну, потому что он псих... Пусти меня, я рис промою... Вот, к примеру, нормальный человек стал бы рисковать шкурой из-за каких-то идиотов, которые по пьяни спалили полдома? А он – рискует.

Таня рассмеялась.

— Андрюха, ты материалист.

— Не спорю. Или стал бы нормальный человек в его возрасте верить в сказки?

Таня чуть улыбнулась, задумавшись о чем-то своем.

— А он верит?

— Еще как верит. Вот, говорит, если каждый человек будет стараться каждый день сделать что-то хорошее – то мир станет лучше. Или... с религией его этой – это, говорит, мол, не религия – а целая философия. Боги, там, Правда, то да се. Как ребенок. Каждый разумный человек знает, что все эти религии – выдумки первобытных людей. А он верит. Или у него природа красивая! Это вообще жесть. Стоишь на трассе, мороз, из носа течет, мотор не заводится – а этому, блин, снег красивый. Тут окочуришься к чертовой матери с минуты на минуту, а он – березки...

Таня отвернулась, пряча улыбку.

— Андрюха, на таких психах держится мир. Это благодаря им мы живем и развиваемся. Благодаря им имеем культуру. Без таких психов мы бы давным-давно превратились в шакалов.

— А, да ну тебя, – отмахнулся байкер. – И ты туда же. А вроде, нормальная баба. Это, похоже, заразно.

— Хорошо бы, если так.

— Тогда смотри, меня не зарази. Сейчас еще рыжая вернется – и загонит опять свою робингудовскую тему. Вы тут все, прям, как дети, честное слово.

— Ага, – весело улыбнулась Таня. – Если все вокруг такие неправильные, а ты такой один, может, это с тобой что-то не так, а?

Андрюха честно задумался, не забывая при этом промывать рис.

— Не, со мной все так, – сказал он, наконец. – Мне, вот, пофигу на снег. Лежит он себе, и пускай. А лучше бы, вообще, не лежал – а то он ездить мешает. Мне главное, чтобы все нормально было. Ну, с рыжим там, например. А больше у меня и нет никого. Лучше бы и с рыжей ничего не случалось – он бы ее спасать не ездил. Вот это нормально. А не всякая там ерунда.

— Да вы, как я погляжу, сработались. – Владимир появился из ванной в чистой одежде и встряхнул еще влажными волосами, которые от воды отяжелели и казались цвета вишневого дерева. Вид у него был откровенно счастливый. – Терпеть не могу грязи... А из вас получится прекрасный рабочий коллектив!

— Не болтай, – сказал Андрюха. – А помоги лучше.

— Тебя перевязать надо, – обернулась Таня.

— Уже. Ласточка, я в порядке, не стоит на меня так смотреть!

Таня вытерла руки.

— Дай проверю повязку.

Владимир рассмеялся и обхватил ее за плечи.

— Прекрати, иначе я буду о себе совсем плохого мнения, – весело предостерег он. – Если я уже даже повязку наложить не в состоянии – пора мне застрелиться.

— Из «Магнума», – фыркнула Таня. – Скоро ужинать будем. Как ты себя чувствуешь?

— Из СВД, – обреченно произнес Владимир, сдавшись на милость профессиональных привычек Тани.

 

 

 

Андрюха некоторое время косился на Таню, затем буркнул: «Ну, все, я спать пошел...» и улегся вместе с Машей на кухне, с невыразимым сарказмом пожелав Владимиру спокойной ночи. Таня целый час грелась в ванной, затем добралась до кровати и свалилась поверх покрывала. Кровать была большая, двуспальная, так что, вздумай она даже завалиться поперек, Владимир бы все равно легко поместился. Правда, Таня замерзла бы без одеяла, и пришлось ее растормошить.

— А мы чего? Спать уже? – Ласточка сонно захлопала ресницами.

— Вроде того. – Владимир отчего-то смутился. Может быть, от того, что спать им приходилось в одной кровати. – Ты встань ненадолго, не хочу, чтобы ты раненая... встань, ласточка... тебе холодно будет.

— Угу. – Она переползла с кровати на пол, не открывая глаз, и свернулась на ковролине калачиком. – А ты со мной, да? Здорово... – Тут она ухватила его за руку и совсем по-детски потерлась щекой о его ладонь. Дыхание вдруг перехватило, голова закружилась, сердце забилось шальным набатом, и Владимир едва удержался, чтобы не подхватить ее на руки и не прижать к себе. Чертовы раны!..

— Ласточка... – внезапно охрипшим голосом выговорил он. – Спать пора... Нам вставать рано...

Таня потянулась, по-кошачьи изогнувшись, перекатилась на живот и лениво приоткрыла один глаз.

— Сейчас помогу.

— Благодарю покорно, – насмешливо произнес Владимир, поднимаясь. – Самому мне вот уж никак не справиться. Стащить покрывало – непосильная задача!

Ласточка смутилась, но тут же воспрянула.

— А... а я тебе раздеться помогу.

— Не надо!

— Ты же раненый.

— Ты тоже.

— Ты сильнее.

— Мы долго спорить будем?

Таня пожала плечами, стянула джинсы и свитер и шустро нырнула под одеяло, свернувшись калачиком. Владимир выключил свет, ухитрился стащить одежду самостоятельно и устроился как можно дальше от Тани, даром, что одеяло тоже пришлось делить на двоих. Однако Ласточка немедленно перебралась к нему и обхватила за шею. Владимир ощутил теплое дыхание на губах и мягкий шелк ее волос. Ласточка была теплая, мягкая и беззащитная. И очень-очень родная. В груди разлилось тепло, дыхание перехватило, и он рефлекторно вдохнул глубже, и даже не сразу сообразил, что целует ее. Просто мир вдруг закружился каруселью и перестал существовать. И были только ее мягкие губы, ее теплое дыхание, ее ласковые руки на плечах и затопившая сердце невыразимая нежность.

Ласточка неожиданно отстранилась и тихонько прошептала:

— Ладно, давай спать, а то потом... ну...

Он судорожно вздохнул и сжал ее в объятиях. Отпускать ее не хотелось.

— Я тебя никому не отдам... – прошептал он. Голос срывался. – Никому...

— Правда? – Она трогательно уткнулась носом ему в плечо – кожа вспыхнула огнем, разлившимся по всему телу. – А я тебя люблю... очень-очень люблю...

Владимир вдруг осознал, что всей душой стремится задержать эту минуту, остановить время. Самую прекрасную в жизни минуту... Он осторожно поцеловал ее в макушку и прошептал:

— Все, спать пора. Подождем с этим до выздоровления... и вообще...

— Только ты не уходи. Мне без тебя холодно... обними меня, пожалуйста...

Владимир обхватил ее за пояс и мысленно смирился с тем, что уснуть сегодня не удастся.

 

 

 

А вот Андрюха с Машей прекрасно выспались. Маша заняла диванчик на кухне, а Андрюха устроился в спальнике. В ванную он попал только после Тани, а потому улегся позже всех. Некоторое время он пялился в потолок. Потом поймал себя на мысли, что почему-то ждет, вдруг еще раз позвонит рыжая. Это Андрюху удивило и рассердило, и он уснул.

Разбудил его утренний свет, который проник в окошко и упал прямо на лицо. Андрюха поворочался – вставать не хотелось. Протянул руку и поправил одеяло раскрывшейся во сне Маше. А потом увидел бесшумно собирающегося в коридоре Владимира – и проснулся окончательно.

— Ты куда это? – подозрительно прищурился Андрюха, выходя из кухни. – Только не надо мне врать, что за сигаретами. Долго думал – одному ехать? Я с тобой.

— Ш-ш!.. – зашипел Селиванов. – Всех перебудишь. – Он принялся шнуровать ботинки дальше, не забывая при этом оглядываться на кухню, где Маша заворочалась и вздохнула, просыпаясь. Во всяком случае, здесь она в безопасности. Из комнаты появилась Таня.

— И без меня? – улыбнулась она. – Вы меня, стало быть, тут оставите?

Владимир обреченно вздохнул, шагнул к ней и обнял за плечи.

— И как же ты поедешь, ласточка? Ты сейчас не в том состоянии чтобы искать себе приключения.

— А я и не ищу. Я просто еду с вами.

— А кто позаботится о Маше?

— Федор с женой. Мы уже договорились.

— Когда это вы успели? – удивился Андрюха. Таня потянулась за плащом.

— Вчера. А что?

— Ничего. – Владимир улыбнулся. – Так, стало быть, от вас не отделаться. Ну, тогда поехали.

— Не-а, – фыркнула Таня. – А ты надеялся?

— Могу я верить в чудеса? – не остался в долгу Владимир.

— Можешь, – покровительственно произнес Андрюха. – Раз уж ты все равно неисправим.

— Не я один... И чего это вы, интересно, все еще ждете? Раз едете – так собирайтесь.

— Так уже, – заверил Андрюха, натягивая косуху и влезая в казаки.

Утро было ясное, чистое и прохладное. На улицах еще никого не было. Одиноко стояли рядышком байки, как будто тоже спали. Владимир на ходу вытащил из кармана ключи.

— Куда хоть ехать-то? – поинтересовался Андрюха.

Владимир обошел мотоцикл, открыл багажник и запихал в него Танину сумку.

«Это город… – отозвался в памяти далекий прерывающийся от волнения голос. Она звонила накануне, а Владимир так и не решился раньше времени обрадовать друзей. Вообще, он хотел уехать молча, и никого не впутывать. – Название у него такое… вишневое… кажется, Вишневецк… или Вишневск.»

— Для начала – в Вишневск, – отозвался он. – А там поищем – городок небольшой, все друг дружку знают, найти новеньких не составит особого труда.

— Черт... – Андрюха запустил мотор и тряхнул головой. – Еще и едем на деревню к дедушке. Не, ну нельзя же так.

— Андрюха, ты где совсем недавно работал, забыл, что ли? – искренне удивился Владимир. – Спецслужбы не только через ментов информацию собирают, к твоему сведению.

— Помню, – зло отозвался Андрюха. Он замер, будто вспомнив о чем-то, призадумался и закурил сигарету. Владимир обернулся.

— Ну, ты где там?

Андрюха задумчиво созерцал размокший окурок в луже.

— А знаешь... – протянул он. – Я тут подумал... Мне, вообще-то, опасно на улице появляться. Меня наверняка ищут.

— Ну и что? Нас тоже.

Андрюха фыркнул.

— Ну, это вы. А я – разумный человек. Я знаю, когда лучше не лезть. Я лучше с Машей посижу, а вы по быстренькому возьмете рыжую и вернетесь. А?.. Ты только пойми правильно: мне в ящик неохота. Я еще молодой.

— И правда, – согласился Владимир. – Ладно, сиди дома.

— Вы звоните, если что, – заметно оживился Андрюха. – Ну, счастливо. Я пошел.

— Погоди. – Владимир потянул из кармана кошелек и сунул Андрюхе несколько денежных бумажек. – Вот вам, на еду, и вообще.

— Спасибо, рыжий. Я верну.

— Не стоит. Счастливо. Да, из квартиры не высовывайтесь. Оба. Насчет всего необходимого – хоть Федора попросите, – он поможет, – хоть по Интернету заказывайте. На улицу не выходить. Все ясно?

— Можно мне уже идти? – нервно осведомился Андрюха, машинально оглянувшись на окна.

— Ступай.

Андрюха направился к подъезду, но вдруг остановился и обернулся.

— Рыжий!

— Да?

— Удачи.

— Тебе того же. Мы скоро вернемся.

Взревел мотор и мотоцикл, не превышая положенной в пешеходной зоне скорости, покатил через двор в сторону шоссе. Андрюха вздохнул, поглядел вслед друзьям, пробормотал что-то вроде «эх, рыжий, пропадешь ведь без меня со своим героизмом...» и уныло похромал к подъезду.

Здесь его ждал сюрприз.

На стоявшей под козырьком подъезда скамеечке, где обычно днем наблюдают за улицей бабульки, сидела молодая темноволосая женщина в светлом плаще и косынке.

— Андрей! – позвала она, и байкер обернулся на голос. А обернувшись, даже рот раскрыл.

— Э-э... Женя?..

— А то кто же, – улыбнулась женщина. У нее были большие синие глаза и изящно очерченные нежно-алые губы. – Я просто подумала, что могу тебя найти у Володи, но вот, забыла код подъезда... Ты не сердишься что я без приглашения?..

— Нет, что ты. – Андрюха поцеловал ее в губы. – А ты, собственно, по какому поводу?

Женя вспыхнула и опустила глаза.

— Я... ну... я даже не знаю, как тебе сказать?

— Это почему это? – встревожился Андрюха. – Ты чего, из Приозерска сюда одна приехала?

— Я... ну, да. Слушай... тут такое дело...

Андрюха обнял ее одной рукой за плечи и усадил обратно на скамейку.

— Слушай, ты успокойся для начала. – Женя глубоко вздохнула. – Вот. Теперь говори.

Женя покосилась на Андрюху, вздохнула вторично и – на одном дыхании выпалила:

— У-у нас будет ребенок!

Андрюху будто обухом по голове ударило.

Некоторое время он сидел неподвижно, глядя в одну точку и переваривая полученную информацию, а в голове бегущей строкой мигала одна-единственная мысль: «Влип-влип-вот-так-влип...» Причем, бежала, не останавливаясь, будто лошадка в карусели по раз и навсегда заведенному кругу. Женя явно испугалась столь невменяемого поведения и осторожно коснулась его руки. Андрюха подскочил, будто ошпаренный.

— Ты чего, рехнулась?!! – заорал на весь двор. – Такого быть не может!.. не может... Слушай, это ведь шутка, да? – Байкер ухватил ее за плечи, заглядывая в глаза. – Скажи, что ты пошутила!

Однако на лице Жени застыло такое выражение, что версия с шуткой отпадала как-то сама собой. Андрюха обреченно опустился подле нее на скамейку и уронил голову на руки.

— Я пропал, – глухо сообщил он асфальту.

Женя тоже сидела, не шевелясь, и напряженно ловила каждое его движение.

— Я хотела, чтобы ты знал, – наконец, зачем-то пояснила она и снова замолчала.

— Ну, знаю, – раздраженно отозвался Андрюха. – А мне от этого легче, что ли?..

— Ладно. – Женя поднялась и оправила плащ. – Тогда счастливо.

Андрюха подскочил.

— Э-э, ты куда?.. И даже не зайдешь?..

— Нафига? – сдержанно отозвалась Женя. – Любоваться на твою вселенскую депрессию? Нет уж, я лучше пойду. – Она развернулась и быстро направилась вниз по улице.

— Постой. – Андрюха нагнал ее и ухватил за руку. Женя рванулась.

— Да что уж теперь. Я все поняла. Пусти меня!

Андрюхе сделалось стыдно.

— Ладно, ты, это, слушай... Пошли, поднимемся, посидим, спокойно все обсудим...

Женя глядела куда-то вниз. Шмыгнула носом и перестала тянуть руку.

— А зачем? Нервы трепать почем зря? Я уже видела твою реакцию.

Андрюха обнял ее за плечи и почти насильно потащил к подъезду.

— А Володя дома? – поинтересовалась Женя, когда они вошли в лифт. Глаза у нее были красные. Андрюха нажал кнопку, двери закрылись, и кабина мягко тронулась вверх.

— Нету его, – буркнул он. – Только что уехал.

— У него все в порядке?

— У него? – Андрюха фыркнул. – У этого всегда все в порядке.

Женя отвернулась к стенке, но ничего не сказала.

Дома их встретила Маша, успевшая умыться и увлеченно что-то рисующая за кухонным столом. При виде вошедших она по привычке прикрыла рисунок ладошкой.

— Доброе утро, – сказала Женя, проходя на кухню и стаскивая косынку. Волосы рассыпались темными прядями, и она быстро заколола их невидимками. – Володи дочка? – шепотом спросила она у Андрюхи. Байкер открыл, было, рот чтобы ответить, однако Маша вопрос расслышала.

— Нет, – отозвалась она. – Он просто заботится обо мне. – И гордо прибавила:

— Он мой друг!

— Ясно. А ты что-нибудь ела сегодня?

Маша помотала головой.

— Так у тебя еще и ребенок голодный? Сейчас что-нибудь сообразим. – Женя заглянула в холодильник и вытащила сковородку с котлетами. – Пахнет вкусно... Кто готовил?

— Ласточка, – буркнул Андрюха. Ему было неприятно, что он не при делах, но байкер понимал, что хозяйничает Женя для того, чтобы отвлечься и не заплакать. Истерики он боялся как огня. Женя тем временем щелкнула конфоркой, зажигая газ.

— Кто? – удивилась она.

— Ласточка, – неприязненно повторил байкер. – Твоего обожаемого Володи великая любовь.

— Да ладно тебе, – отмахнулась Женя. – Что тебе он-то плохого сделал?.. А чего, он нашел себе невесту? Слава богу! А то все один да один. Человек-то хороший...

— Ласточка хорошая, – ввернула Маша. Андрюха обреченно закатил глаза к потолку.

Другие произведения автора:

Ад кромешный (III часть)

Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 41

Антихристианстианин