Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 34
Дэннер
— Никого мы здесь не найдём.
— И не нужно, – по-прежнему недовольно буркнул Настоятель.
Мы сидели на электрическом коробе, уставшие и расстроенные вконец. В самом деле, не лезть же в первый попавшийся огонёк – черт знает, куда он нас перенесёт. Может и махнуть через два-три витка, туда, где и в помине не было никакой машины времени. И сами домой не вернёмся, и Нэйси не вернём.
Рассудив таким образом, я поднялся.
— Пойдёмте отсюда.
Ласточка неожиданно встрепенулась, встала и подошла ко мне, глядя снизу вверх. Её взгляд, казалось, зацепился, не отпускал – спокойный, пристальный, изучающий. Она вскинула руку и отвела прядь волос, упавшую мне на глаза. Жест успокоил, он был мягкий и привычно-ласковый.
— Ты сдался? – тихо спросила Аретейни. – Неужели?
Нет, а ты, спрашивается, чего от меня ждёшь?.. Я не намерен кидаться грудью на амбразуры… потому что хватит, уже кинулся. Я стиснул укушенную руку в кулак. И не отвёл взгляда.
— Да. Я сдался. И я возвращаюсь, чего и вам рекомендую. Пошли.
— Нет! – Аретейни, казалось, испугалась моих слов, ухватила за обе руки. – Это неправда. Ты не можешь сдаться!
— Почему это? – полюбопытствовал я, обернувшись. Она вскочила следом, но руки не отпустила.
— Потому что это не в твоём характере. – Ах, какой уверенный голос!.. Думаешь, я герой, да?! Все вы так считаете. Все – нарисовали себе рыцаря, Камелота, Александра Македонского и командарма Будённого в одной шкуре, все ждёте от меня подвигов?.. И ты, Брут?.. А вот и нет. Нет!..
Я – обычный человек, ясно тебе?.. Я – просто капитан патрульной службы, и я отдаю себе отчёт об уровне безопасности моих друзей и моего отряда. Хотите рыцарства, хотите лёгкой победы в качестве подарка от леди Фортуны за храбрость – но ни малейшего представления не имеете, какой ценой даются такие вот «лёгкие» победы. И чьи жизни будут рваться – ваши. Только ваши. Я-то – псих, я – ваш командир, я – как-нибудь выкручусь, выберусь, выползу полудохлый из любой мясорубки – а вот вы уже не вернётесь, и той самой победы никогда не увидите. Вы умрёте, надеясь в последние секундочки, что ваша смерть не была напрасной, потому, что надежда – все, что у вас останется.
А мне остаётся боль, сожаление и кошмары.
И – победа.
Да к чёрту такие победы.
Я закусил губы, останавливая ругательство, и ответил, как можно спокойнее:
— Я слишком много друзей потерял пока шёл сюда. – Ласточкина щека была тёплой и мягкой, и мои пальцы казались слишком грубыми, словно я мог повредить кожу. А голос вдруг дрогнул, предатель. Я, правда, всерьёз испугался собственных слов. – Я не хочу потерять ещё и тебя. Мы не знаем, куда мы попадём, и найдём ли их. Мы сейчас нужнее там, где способны хоть что-то сделать. В городе.
Горислав вскинул голову.
— А ты считаешь, что мы можем остановить погромы? – спросил он.
Стоп. Я чего-то упустил?..
— Погромы?.. – осторожненько повторил я. Настоятель кивнул. Аретейни обернулась, болезненно закусив губу. Похоже, думала, как бы мне сказать поделикатнее.
Да чего уж там.
— Давай как есть. – Я решил облегчить ей задачу. Ласточка коротко выдохнула, решившись.
— Во всех подробностях?
— Во всех.
Нечего тут, я не ребёнок. Уж как-нибудь не развалюсь.
Аретейни крутанулась на месте, прошла вкруг несколько шагов, порывисто обернулась, вдохнула, передумала, выдохнула, замерла (да что ж там за новости-то такие?!.) И тихо ответила, отрешённо глядя в пространство. В пространство – не на меня.
— А города больше нет.
Мне почудилось, будто кто-то подошёл со спины и от души треснул меня по голове здоровенным мешком с картошкой.
— То есть как это – нет?.. – Впрочем, после жёлтых огоньков я был готов ко всему. – Совсем нет?..
Аретейни покачала головой.
— Там… там одни развалины…
Я вздрогнул, услышав свои собственные слова. Сейчас уютная кухня в типовой квартире казалась далёким сном.
— …и туман…
— Что?.. – обернулась Ласточка. Она, конечно же, не поняла, о чём идёт речь. Она не помнит этого разговора. Помнит не она… – Ну, да, и туман. И кровь повсюду. И ещё огонь… участок сгорел, госпиталь разграбили, и я не знаю, что будет дальше.
— Хватит. – Я вдруг не выдержал.
Сами посудите. Города нет, и некому защитить оставшихся, потому, что патрульных, судя по всему, тоже нет. Мы так и не нашли пропавших детей, и не знаем, что с Кондором. Обреза и Лесли спалила Черта, у которой, к слову, я сам их и оставил. Столько лет она спала, а тут – на тебе, здрасьте. А вот, головой думать надо потому что, Селиванов. Хотя бы иногда. И мы застряли в этом чёртовом институте. Ну, а дальше что будет?.. Теперь я ещё должен пустить себе пулю в башку, а это не так-то просто у меня получится, спорю на все храмовые книжки!
Мне вдруг показалось, что нас всех запихали в яму и залили бетоном. Некуда идти, ничего уже не сделать, все кончено. Просто была у нас своя цель, своя жизнь, а теперь ничего этого нет. Мы в ловушке. Мы посреди леса, и могли бы уйти в город, а город погиб, кончился, все финита ля комедия! Хотя, в нашем случае, скорее – трагедия. Нету никого. Никого и ничего. Некому помочь.
Наверное, то же самое чувствовала Аретейни в подвале мэрии – вот только я не мог плакать. Сознание просто отказывалось принять страшную новость, и казалось, что ребята наверняка ошибаются – как же можно разрушить целый город?..
Просто город, наверное, все, что у меня было. Просто нелегко представить, что из твоей жизни исчезло все.
И разом.
А самая страшная догадка пришла несколько секунд спустя. И сделалось вдруг очень холодно, а сердце забилось часто-часто.
Голос оборвался, исчез, и я мог только хрипеть.
— Майя… Майя говорила, что к нам идут подземные. Это они?.. – только и выговорил я, цепляясь за стену, чтобы не упасть. Аретейни помедлила секунду.
— Да… Дэннер!..
Я только успел ощутить ладонями шершавый влажный песок на полу.
Нет!.. Не верю! Не верю…
Кажется, Ласточка что-то говорила, кажется, Горислав попытался меня поднять, а я ничего вокруг не слышал и не видел. Этого не может быть. Этого просто не может быть!
Это мы привели убийц в родной город.
Мир взорвался, и мне почудилось, будто сверху окатила волна. Зрение, во всяком случае, вернулось. Ласточка встряхнула покрасневшей ладонью.
— Очнись! Вставай, надо идти.
— А рука у тебя тяжёлая, – пробормотал я, машинально слизывая солёное с зубов. Такой затрещиной убить можно.
— Расстреляешь нас потом, идёт?.. – Аретейни ухватила меня за плечи и встряхнула. – Приди в себя, товарищ капитан патрульной службы. Ты нужен им.
Я выдохнул и уселся на пол. Куда идти?.. Зачем?..
— И кому я там нужен?
— Выжившим. Дэннер… – Ласточка вдруг сменила интонацию, подалась вперёд и крепко обняла меня за плечи. – Перестань, – тихо попросила она. – Пожалуйста. Ты не знал. Ты ни в чем не виноват.
Я невольно дёрнулся.
— Тебе перечислить, в чём я «не виноват» ?!. – И понимая, что ору н
а ни в чем не повинного человека, я уже ничего не мог с этим поделать. – Я Лесли с Обрезом у Черты оставил, я Лауру убил, и… и всех, кто в городе. – Голос вдруг сорвался, я уткнулся Ласточке в плечо. Злость сменилась холодной пустотой. Мёртвых не вернуть. Мёртвые не пишут писем… Ничего уже не исправить.
Я могу только сделать подарок этому миру, избавив его от своего присутствия. Но это позже. Сейчас…
— Аретейни, что мне делать? – просто спросил я.
— Идти в город. Помочь раненым. Защитить оставшихся. – Ласточка отстранилась и спокойно посмотрела мне в глаза. Так спокойно, словно я всего лишь разбил вазу с цветами, а не привёл врагов на нашу землю. – А город мы восстановим. Увидишь.
— Мы?.. – удивился я. Разве она не собирается возвращаться домой? Но Ласточка только кивнула.
— Конечно. Мы все ещё живы, Дэннер.
— Мы живы, – согласился я. – Но я – оборотень. Я не сегодня-завтра начну на людей кидаться. Так что, на мою помощь можно не рассчитывать.
— Глупости какие! – Аретейни нетерпеливо отмахнулась. – Подумаешь, оборотень, несчастье-то какое! И с этим живут.
Я тряхнул головой. Уже ничего больше не хотелось. И тем более – жить.
— Не живут, Ласточка.
— Рыжая – жила. – Аретейни снова прямо смотрела в глаза. Мне сделалось как-то неприятно, что мы её вот так… по кличке…
— Эндра. Её звали Эндра.
— Я помню. – Ласточка поднялась, потянув меня за руку. – Идём, Дэннер. Не хочешь?..
Я послушно поднялся.
— Я пойду куда угодно. Если ты скажешь, где я ещё могу хоть что-то исправить.
— Я уже сказала. – Прохладные пальцы сжали мою ладонь. У Аретейни всегда холодные руки… сердце слабое, похоже. – В городе. Идём, Дэннер.
Мы уже вылезали из дыры в заборе, когда она вдруг обернулась и ухватила меня за предплечье.
— Не думай о смерти. Ясно?
Я невольно улыбнулся. Как это знакомо…
— Ласточка, мне уже не помочь…
— Заткнись, – оборвала она. – Я помогу.
— И каким таким образом, позволь поинтересоваться?
Она выдохнула.
— Вот что, Дэннер. Я не собираюсь тебя терять. Я люблю тебя, и я тебя вытащу. А пока что – будь любезен, не косись так на пистолет. Дай мне немного времени.
Я не нашёл, что ответить.
…Танк дожидался на речном берегу, на выжженной полосе, где не осталось ни камней, ни деревьев. Чёрная рана все ещё слегка дымилась. Сапоги погрузились в мягкий пепел, взметнув серое удушливое облако. Где-то здесь пепел деревьев смешался с пеплом моих друзей.
Лесли…
Я первым спрыгнул в освещённое тёплым светом нутро древней боевой машины. Здесь было уютно, тем более что снаружи осталась тьма и холод, угрожающие шорохи леса, неспокойный плеск речной воды. И – смерть.
А внутри, под защитой стальной брони, горел свет и стоял чайник. Красный чайник в белый горошек. Такой был на кухне у Аретейни там, в прошлом…
— Назовите пароль! – бодренько потребовал динамик.
— Он с нами. – Аретейни спрыгнула следом. Я только теперь заметил, что она сменила изорванные джинсы на защитно-зелёную военную форму и высокие шнурованные ботинки. – Без пароля, Ярополк.
С лязгом закрылся люк, отрезая троих от темноты и тварей.
— Голос распознан, – отозвались динамики. – Прошу вас, назовите своё имя, звание и специализацию.
— Капитан Владимир Селиванов… командир отряда специального назначения, – отрекомендовался я. Знаете, мне ещё ни разу не приходилось разговаривать с танком. Честно.
— Принято.
— Поехали домой, Ярополк. – Ласточка устало опустилась в кресло. – Автопилот.
— Задача выполнена? – деловито уточнил бортовой компьютер.
— Нет.
— Записано. Счастливого пути.
Заурчал мотор.
— По правому борту человек.
— Дай внешний обзор. – Аретейни вскочила.
Броня как будто исчезла – вокруг снова раскинулось пепелище.
Справа, со стороны института, к нам бежала Нэйси.
— Стоять! – Ласточка кинулась вручную открывать люк, я принялся ей помогать. – Подбираем.
— Быстрее! Уйди, я сам… – Я оттеснил Ласточку, у которой явно не хватало сил, но тут Ярополк помог мне, запустив автоматику. Я едва руки не вывихнул, люк завертелся сам по себе. Нэйси бежала из последних сил, а за спиной у неё летела следом целая стая собак. Впереди бежала слепая, прихрамывая на одну лапу.
Вой, рычание, лай – ударило по ушам оглушительным неслаженным оркестром. Собаки загоняли свою жертву, и я успел удивиться, как это они не понимают, что одной маленькой Нэйси на всех не хватит.
Она не успевала.
Вот собаки сделали крутой вираж, заключая жертву в клещи, вот парочка мимоходом перегрызлась за добычу, Нэйси споткнулась, припала на колено, вскочила, кинулась дальше, ощутимо хромая…
Я спрыгнул обратно, подхватил брошенную винтовку, ухватился за металлическую холодную ступеньку, поднимаясь наверх. Снаружи ударила крупная тварь – даже танк пошатнулся. Она была похожа чем-то на человека – очень худого, поросшего густой свалявшейся шерстью, с длинными цепкими когтями и глазами, утонувшими под нависшим лбом. И она мешала мне добраться до Нэйси.
— Трогай! – заорал Горислав. – Нас сожрут!
Я всадил в тварь короткую очередь, едва увернулся от контратаки когтистой лапой. У оборотней есть свои преимущества.
— Стойте! – И ещё одна очередь в распухшее брюхо. – Дайте мне пару секунд. Я выхожу.
— Куда – один?! – подхватилась Аретейни.
— Ей с ними не справиться. – Тварь, наконец, взвыла и задёргалась, я изо всех сил упёрся рукой, выталкивая её из люка, освобождая себе дорогу. – Гоните в город, я задержусь.
— Я с тобой.
— Нет. – Наконец, удалось вылезти наружу, под зарядивший серый дождь, смывавший густую чёрную кровь твари с брони. Труп застрял у основания кабины, повиснув на краю. Нэйси завизжала, крик отразился эхом. По границе чащи замерцали жадные огоньки, зашевелились скрюченные пальцы – а вдруг собакам не достанется?.. Я выпрямился. И услышал снизу равнодушный голос Ярополка.
— А может, по ним пальнуть?..
— Не вздумай, попадёшь в Нэйси. – Ласточка вылезла следом – лёгкая, шустрая, ловкая. Как кошка.
— Вернись! – ещё её мне тут не хватало!
— Ты не пойдёшь один. – Тонкая рука, привыкшая исцелять, а не убивать, подхватила автомат так естественно, будто всю жизнь только этим и занималась. Щёлкнул затвор, тяжёлый приклад по-братски ткнулся в плечо под промокшей гимнастёркой. – Я прикрою.
— Вернись, – повторил я, остановившись. – Я прошу…
— Ты теряешь время! Иди, Дэннер!
По броне скользнуло длинное ловкое тело – без рук, без ног, укусила – и в песок. Песчаная змея. Один укус – и нету Ласточки. Я спихнул тварь ногой, она зашипела, пытаясь обвиться вокруг сапога, прежде чем тот же сапог разнёс ей голову. Собаки начали сжимать кольцо.
Так дело не пойдёт.
— Ласточка… я люблю тебя. Больше жизни люблю…
— Нашёл время…
— Прости.
Движение, возмущённый крик, грохот внизу – вряд ли удачно приземлилась. Зато жива останется. Я сдвинул тяжеленный люк.
— Закрывай, Ярополк!
— Принято, – вежливо отозвался динамик. Я спустился с кабины, выбрал удобную позицию, прицелился.
Покойтесь с миром, твари.
Собаки валились штабелем, другие неслись дальше, перепрыгивая трупы. А у меня кончились патроны.
На мгновение все замерло. Затем собаки сообразили, что опасности больше нет.
И другие – тоже.
Сверху спикировал птеродактиль, и я нырнул под ствол, спихнув тварь – часть собак отделилась от погони и с рычанием накинулась на труп – снизу подоспела ещё парочка змей, сбоку старательно карабкался паук с меня размером. Если я буду занят собственной защитой – как я помогу Нэйси?.. А если не защищаться – сожрут. Опять же, как я помогу Нэйси?..
Твари решили закусить человеком. Странно, они же боятся оборотней… Нет?..
— Дэннер!.. – позвала снизу девчонка, и я, обернувшись, стукнул в корпус.
— Трогай! Уезжай, вы их привлекаете! – Я знал, что Аретейни меня слышит, и видит. Танк послушно заурчал мотором. Умница.
Я спрыгнул на ходу, сгруппировался и – оказался в самом центре кольца. Нэйси налетела на меня и, задыхаясь, ухватила за ремень. Упала на землю.
Меч с шипением вылетел из ножен.
— Ну, привет.
…Так я ещё никогда не дрался.
Да что там Волейнар – детский сад!
Собак было много. Собаки были сильные и ловкие. Я сам не успевал следить за своими движениями – тело опережало разум. Они падали, скулили, рычали, бросались в атаку. Одна прыгнула, целя в глотку – я располосовал её собственную, вторая кинулась со спины – разворот, удар, разворот. Назад, шаг в сторону – удар. Вниз, вбок – выпад, шаг – защита. Звон, лай, удар, вой. Брешь – рана на руке. Не увернулся, не успел – некогда. Удар, ещё, и ещё, и – защита. Шаг назад, вниз, на землю – удар. Подъем. Так распрямляется освобождённая пружина – резким ударом.
…Время исчезло, смазалось в скорости, в бесконечную череду стремительных движений, и распознавать его не удаётся по ударам сердца – оно бьётся как сумасшедшее, стараясь успеть за движением. И нет ни начала, ни конца, одна бесконечность, потому что время – исчезло.
— Дэннер!.. Дэнне-ер!..
Я стоял по колено в обрубках тел, и липкая кровь густела на одежде, на волосах, на коже. Сердце колотилось. Так… так сильно не колотится, это невозможно. Когда я сумею отдышаться?.. Больше ни одной собаки?.. Так быстро?.. Где собаки?..
— Дэннер!
Нэйси дёргала за рукав. Я сглотнул вязкую от пепла слюну и заставил себя обернуться. Адреналин отпускал, и теперь рука пульсировала болью. Когда я успел схватить рану?.. Не знаю.
— Дэннер, очнись, надо уходить!
— Владимир! – Голос разнёсся по выжженному берегу, так неожиданно, что мы оба вздрогнули. – Владимир, ты меня слышишь? Отзовись.
Я не должен отзываться. Нельзя. А, все равно.
— Слышу, Ласточка.
— Бегите сюда. Мы откроем.
— А нечисть?..
— Ложитесь и закройте уши.
Они собираются стрелять?..
Я послушно плюхнулся на трупы, прикрывая собой Нэйси. Девчонка задёргалась – не то неприятно сделалось на груде мяса лежать, не то я её придавил. Танк медленно, солидно развернул орудие. Я сообразил прикрыться дохлой собакой.
А когда поднял голову в следующий раз – лес полыхал, как Вечный Огонь. Пользуясь предоставленной возможностью, пока твари не очухались, мы с Нэйси бросились к постепенно набирающему скорость танку.
Мы уже видели, как открывается люк, забрались на кабину, потом спустились внутрь. Последнее, что я помню, как Ласточка обняла меня, не прекращая ругаться. А затем опустилась темнота.
Рег.№ 0113178 от 18 апреля 2013 в 16:56