Новые
МенюНовокрестьянские - крестьянские поэты серебряного века → Блог |
|
| Администратор сборника: | Наталия Соллогуб |
 |
Все рубрики (24) |
|
0
Наталия Соллогуб → 19 августа 2012
|
 Васильев Павел Николаевич [23.12.1909 (5.1.1910), уездный г.Зайсан Семипалатинской обл.— 16.7.1937, Москва] — поэт, прозаик, переводчик.Родился в семье школьного учителя, отец которого был выходцем из сибирского линейного казачества. Детство и юность связаны с казахстанскими городами Атбасар, Петропавловск (здесь поступает в 1-й класс) и Павлодар, где оканчивает школу. Творческая фантазия пробуждается под влиянием сказок деда Корнилы Ильича и бабушки Марии Фёдоровны (со стороны отца), а также чтения книг, к которому пристрастился под влиянием матери Глафиры Матвеевны, дочери мелкого павлодарского купца М.В.Ржанникова. Книжным миром навеяны и первые поэтические опыты Васильева-подростка, названные им «призрачно-красивым сном» (зарифмовка отдельных страниц романа А.Дюма «Графиня Монсоро»; послания героиням сердца «Ланни», «Мариэм»; элегические пробы — «Как этот год еще пройдут года...» и эпиграммы на близких). Однако уже и здесь сквозь литературную красивость проступают реальные картины родного Прииртышья. По окончании в июне 1926 девятилетки Васильев уходит из дому и направляется во Владивосток (с намерением поступить в Дальневосточный университет); по прибытии знакомится с Р.Ивневым — руководителем поэтической секции основанного в 1919 Д.Бурлюком и Н.Асеевым «Литературно-художественного общества». Здесь он выступает со своими стихами, получившими положительную оценку. Р.Ивнев посвящает ему «Акростих» с многозначительным признанием: «В глаза веселые смотрю, / Ах, все течет на этом свете. / С таким же чувством я зарю / И блеск Есенина отметил...» Вскоре начинает печататься в журнале «Сибирские огни» и местных газетах. 1928 Васильев вместе с поэтом Н.Титовым проводит в странствиях по Сибири и Дальнему Востоку, результатом чего становятся 2 очерковые книги: «В золотой разведке» (1930) и «Люди тайги» (1931), написанные в свободной лирической манере. Автор любуется в них сильными характерами сибиряков, суровой природой их края. Занимается также собиранием близкого ему с детства казахского фольклора. Часть этого материала в свободной обработке и переводах В. включает в изданный в 1932 сборнике «Песни киргиз-казаков» (переводы). Инонациональная, восточная культурная стихия органически вплавляется в поэзию Васильева, создавая своеобразную полифоничность его художественного мира. В 1928 Васильев встречается в Омске с Г.Анучиной, которая становится его первой женой, а в творчество поэта с преобладавшими в нем доселе поэзией природы, родного края и очерковой прозой вторгается сильная струя любовной лирики: «Так мы идем с тобой и балагурим...» (1930), «Имя твое словно старая песня...» (1931), «Вся ситцевая, летняя приснись...», «Я боюсь, чтобы ты мне чужою не стала...» (1932). В 1929 Васильев начинает работу над поэмой «Песня о гибели казачьего войска», повествующей о трагической судьбе в Гражданскую войну белоказачьей армии атамана Б.А.Анненкова. Поэма успевает выйти только отрывочно; полной публикации, запланированной в «Новом мире» на 1932, препятствует арест поэта по т.н. «делу сибирских писателей». Арест повлек за собой запрещение не только «Песни», но и готовой уже к выпуску книги стихов «Путь на Семиге» и ряда последующих книг. Тем не менее уже опубликованные произведения, да и сама своеобразная, яркая личность Васильева, дают современникам повод признать в нем большого поэта. Но оценки поэзии Васильева оказываются крайне противоречивыми. Отмечается прежде всего сама выразительная внешность поэта, красоте которой в воспоминаниях современников отдается самая щедрая дань (см. «Воспоминания о Павле Васильеве»): «Он был красив, статен, я влюбилась в него с первого взгляда» (Г.Анучина); «Был он удал и красив широкой русской красотой» (М.Скуратов). Отмечается вместе с тем в красоте Васильева и некоторая странность: «Синие глаза Васильева, тонкие ресницы были неправдоподобно красивы, цепкие пальцы неправдоподобно длинны» (В.Шаламов), и даже некий диссонанс: «Павел был красив, но не классической красотой. В нем было и притягательное и отталкивающее» (А.Суров). В качестве последнего упоминается некое выражение своеволия, «хищности». О «хищном разрезе зеленоватых глаз», о «властном очертании рта» Васильев упоминает Н.Кончаловская. Другой современнице он также запомнился «яркими глазами с неожиданно озорным, жестким, недоверчивым и недобрым выражением» (Г. Серебрякова). В целом же современниками зафиксировано довольно сложное восприятие впечатляющего облика Васильева: «Глаза ярые, поначалу кажутся шалыми, диковатыми, а потом детскими, даже растерянными... Во взгляде сперва заметна лихость, потом грусть, может быть, и отчаянье, скорее решимость... По скулам сновали неприметные молнии. Что они означали? Горд, самолюбив — а как же. Характер!» (Л.Озеров). Что же касается последнего, то он в тех же воспоминаниях определяется эпитетами «мятежный», «дерзновенный», «вызывающе-яркий», что выступает прямым выражением основных черт национального русского характера — широты, удали, «половодья чувств», «удесятеренного чувства жизни» (К.Зелинский), о чем лучше всех высказался сам поэт: «Я, детеныш пшениц и ржи, / Верю в неслыханное счастье, / Ну-ка, попробуй, жизнь, отвяжи / Руки мои / От своих запястий!» («Одна ночь», 1933). Наиболее творчески близкими становятся для Васильева новокрестьянские поэты, с которыми его объединяет и социальное происхождение, и поэтизация стихийного мира (крестьянство — казачество — природа) в его противопоставлении городу и шире — урбанизму, а также всепоглощающая любовь к России с ее историей и самобытным складом души. Все это дополняется личной дружбой. С.Клычкову принадлежат слова о нем как о поэте, с приходом которого в новокрестьянской поэзии «завершается период романтический» и наступает «новый период» — «героический» (Новый мир. 1989. №9. С.212). Назвавший Васильева «нашим соколом» Н.Клюев берет его под защиту в своей инвективе «Клеветникам искусства» (1932) наряду с С.Есениным, С.Клычковым и А.Ахматовой (поэтами, наиболее подвергавшимися травле со стороны партийной критики). Н.Клюев характеризует Васильева как многообещающего своего ученика, испившего клюевско-го «раскольничьего зелья»: «Полыни сноп, степное юдо, / Полуказак, полукентавр, / В чьей песне бранный гром литавр...» Сам Васильев наиболее близким себе по духу из поэтов-новокрестьян считал Есенина, названного им «князем песни русския». Воспринявший «физически осязаемую образность» стихов Есенина, В. отмечал и свое существенное отличие от него: «Есенин свои образы по ягодке собирал, а мне нужно, чтоб сразу горсть». Как и Есенин, Васильев в разработке эпоса опирается на фольклор. Таковы одинаково построенные на основе народной песни «Песнь о великом походе» Есенина и «Песня о гибели казачьего войска» Васильева. В отличие от одического пафоса есенинской песни у Васильева преобладает траурное — от реквиема — начало: поэт сочувствует гибели прииртышского казачества, а в Гражданской войне видит величайшую национальную трагедию. Васильев в некоторой степени подражал Есенину даже в богемном поведении, слухи о чем вынудили М.Горького в статье «Литературные забавы» (1934) написать: «Жалуются, что поэт Павел Васильев [*цензура*]ганит хуже, чем [*цензура*]ганил Сергей Есенин». Наиболее выразительную характеристику Васильеву по отношению к Есенину (вместе с Маяковским) дал позже Б.Пастернак: «Он был сравним с ними, в особенности с Есениным, творческой выразительностью и силой своего дара, и безмерно много обещал, потому что в отличие от трагической взвинченности, внутренне укоротившей жизнь последних, с холодным спокойствием владел и распоряжался своими бурными задатками. У него было то яркое, стремительное и счастливое воображение, без которого не бывает большой поэзии и примеров которого в такой мере я уже больше не встречал ни у кого за все истекшие после его смерти годы» (цит. по: Бондина Л. Неуемною песней звенеть... // Литературная Россия. 1964. 11 дек.). Со стороны господствующей идеологии В. получал однозначно негативную оценку, как, впрочем, и все крестьянские поэты: «Клюев и Клычков, а частично Орешин и Есенин, равно как и подражавший им поэт Павел Васильев немало потрудились над тем, чтобы привить советскому читателю любовь к кулацкой орнаментике...» (Селивановский А. Очерки по истории русской советской поэзии. М., 1936. С.130). С новокрестьянскими поэтами Васильева объединяет и общая трагическая судьба. Поэзию Васильева отличает чрезвычайно живописная энергия слова, достигающая в изображении всего материального и плотского впечатления физиологической остроты: цветы предстают здесь «четверорогими, как вымя», а женская красота — излучающей чары своего телесного избытка: «Будто свечи жаркие тлятся, / Изнутри освещая плоть, / И соски, сахарясь, томятся, / Шелк нагретый / Боясь проколоть» («Соляной бунт»). Под стать словесно-образной системе и напряженно-яростная интонация поэтической речи, которую чаще всего составляет свободный дисметрический, полиметрический стих — близкий народному раешному стиху фразовик (Выходцев П.— С.74-79 и др.). Васильев является творцом необычайно выразительного национально-колоритного эпического мира, в центре которого свирепое столкновение двух расколотых «классовой» борьбой станов. Вслед за «Песней о гибели казачьего войска» им создается поэма «Соляной бунт» (1933) — об усмирительной роли казачества по отношению к «инородцам» и внутреннем расколе в нем самом (единственное поэтическое произведение Васильева, вышедшее при жизни поэта в 1934 отдельной книгой). Современниками поэзия Васильева была встречена неоднозначными оценками; признание таланта и мастерства сопровождалось высказываниями о ее «псевдонародности» и предосудительном воспевании старой кулацкой деревни (статьи С.Усиевич «На переломе», «От чужих берегов», В.Катаняна «Богатство поэта», О.Бескина «На новую дорогу» и др.). Еще через год выходит поэма «Синицын и Кo» — о становлении русского капитала и его крушении в революцию, в 1936 — поэма «Кулаки», посвященная трагическим событиям в деревне по горячим следам коллективизации. В 1933 Васильев оставляет Г.Анучину и женится на Е.Вяловой, сестра которой замужем за главным редактором правительственной газеты «Известия» и журнала «Новый мир» И.М.Гронским. Васильев поселяется с новой женой у него на квартире, становясь полноправным жителем столицы и ее модным, шумным поэтом. И.Тройский охотно печатает его в своем журнале. Однако отзывы в прессе и выступления литературной общественности на все опубликованное В. по-прежнему носят преимущественно отрицательный и даже ругательный характер. Уже в опубликованной в 1929 в новосибирском журнале «Настоящее» (№10) заметке Г.Акимова «Куда ведет богема (факты и документы)» о Васильев говорилось как о «контрреволюционере, враждебном советской власти и революции», как о «классовом враге». В дальнейшем, в условиях жестко проводимой кампании коллективизации и раскулачивания, эта оценка только усугубляется. Васильева оценивают как выразителя «зверино-шовинистического, свирепо-собственнического мира», его называют «нутряком» (за глубокий психологизм образов) и даже «помесью бездари с кулацко-богемной идеологией». Его талант признается с неизменной поправкой «чужой», «не способствующий развитию действительно пролетарской поэзии», новаторство В. «буржуазно» (Дементьев Н. Поэзия и жизнь // Октябрь. 1933. №9. С.179). Усиленно раздуваемые слухи о «реакционности» творчества Васильева и его [*цензура*]ганском поведении доходят до М.Горького, который сразу в нескольких газетах публикует статью «Литературные забавы», где подвергает резкой критике Васильева (в числе других молодых литераторов). Критика Горького сопровождалась далеко идущими обобщениями: «Расстояние от [*цензура*]ганства до фашизма короче воробьиного носа». Многие журналы и газеты, за исключением «Известий» и «Нового мира», для Васильев закрываются. Несколько обнадеживающе прозвучала оценка, данная его творчеству на I съезде писателей в 1934 Н.Бухариным, назвавшим Васильева «чрезвычайно красочным, "нутряным", с исключительно большими поэтическими возможностями» поэтом. Но и здесь не обходилось без известной поправки: «Почетное место в нашей поэзии» он займет только в том случае, «если ему удастся обломать в себе острые углы собственнической дикости и окончательно причалить к социалистическим берегам» (Бухарин Н. Поэзия, поэтика и задачи поэтического творчества в СССР. М., 1934. С. 61). В янв. 1935 Васильев исключается из СП СССР, а в июле этого же года подвергается аресту и суду за участие в скандале, спровоцированном комсомольским поэтом Д.Алтаузеном. Весной 1936 Васильев освобожден и отправляется в поездку по Сибири. 6 февр. 1937 снова арестовывается в числе группы московских писателей по сфабрикованному обвинению в антиправительственном заговоре. В процессе дознания с применением пыток следственные органы НКВД добиваются от «сообщников» Васильев, а затем и от него самого признания в том, что он намечался на роль исполнителя террористического акта против Сталина. (См. об этом: Куняев С. «Дело» Павла Васильева.) Одновременно с разыгрыванием этого кровавого спектакля в застенках НКВД в прессе публикуется серия статей, обличающих Васильева как «заклятого врага советской власти» (В.Ставский), «[*цензура*]гана и контрреволюционера» (В.Кирпотин). Расстрелянный 15 или 16 июля 1937 Васильев был посмертно реабилитирован в 1956 «за отсутствием состава преступления».
Нет комментариев
|
|
+1
Наталия Соллогуб → 19 августа 2012
|
 Роман с киноДиректор павлодарского Дома-музея Павла Васильева Л.С. Кашина в серии своих статей рассказывала читателям «Звезды Прииртышья» о женщинах, чьи судьбы были связаны с П. Васильевым: Галине Анучиной, Елене Вяловой, Наталье Кончаловской… Каждая из них сыграла свою роль в жизни и творчестве Васильева. Поэт был человеком увлекающимся, его, как говорят, любили «первые московские красавицы», но, кроме ещё пары имён, красавицы эти оставались безымянными… И вот, читая письмо известного в то время литературного критика Елены Усиевич к Галине Анучиной, я наткнулась на фамилию Судакевич. Е. Усиевич в сентябре 1933 года пишет Галине о поездке группы писателей в Ленинград. Там П. Васильев сказал ей, что прогнал Елену и «живёт с киноактрисой Судакевич…». Автор письма добавляет: «С Судакевич возможно и сошёлся, но с Еленой не порвал. Уверена». Никто сейчас не может сказать, что там было на самом деле, вполне возможно, что Павел, как это не раз бывало, преподносил свою влюблённость как очередную «победу»… Тем не менее, звезда немого кино Анна (Анель, Анели, Анеля) Судакевич заслуживает того, чтобы узнать о ней поподробней. Но вначале о «романе» поэта с самим кинематографом. Роман был кратковременным и не очень удачным…«У самого синего моря» Где мог познакомиться Павел Васильев с режиссёром Борисом Барнетом? Мог в многочисленных редакциях газет и журналов, в которых Павел часто бывал. Но, скорее всего, это произошло на квартире Ивана Михайловича Гронского, редактора «Нового мира» (они с Васильевым были женаты на родных сёстрах Вяловых — Лидии и Елене). По воспоминаниям Елены Александровны Вяловой-Васильевой (их приводит в своей книге «Здесь я рассадил свои тополя…» Светлана Ивановна Гронская), в квартире Гронских в Доме правительства почти каждый вечер собирались большие компании — «люди интересные, примечательные, с известными именами…». Приходили писатели и поэты, члены ЦК и общественные деятели, полярники, художники, музыканты, артисты, бывали в гостях певцы и балерины Большого театра. Фамилии всех людей Елена Александровна назвать не могла, «их было слишком много…». Но, как бы то ни было, факт остаётся фактом: в 1934 году режиссёр Борис Барнет приступил к съёмкам фильма «У самого синего моря». И заказал Павлу Васильеву написать текст песни для этого фильма. Павел написал. Это стихотворение сейчас публикуется во всех сборниках поэта, оно так и называется — «Песенка для кино»: Выйди, выйди в утреннее море И закинь на счастье невода. Не с того ль под самою кормою Разрыдалась синяя вода. Позабыл, со мною не простился, Не с того ль, ты видишь, милый, сам, Расходился Каспий, рассердился, Гонит Каспий волны к берегам. Не укутать тонкой шалью плечи, Не хочу, чтоб шторм не уставал, Погляди, идёт ко мне навстречу, Запевает самый старый вал. Я тебя не позабуду скоро, Ты меня забудешь, может быть… Выйди в море, — самая погода Золотую рыбицу ловить. 1934. Тот, кто смотрел этот старый добрый фильм, согласится, что Васильев успешно справился с задачей — в стихотворении передано лирическое настроение романтической киноленты, дан географический «антураж» (Каспий). Сюжет фильма незамысловат: два друга, Юсуф и Алёша (их играют Лев Свердлин и Николай Крючков) после кораблекрушения попали на остров, в рыболовецкий колхоз. Оба влюбились в бригадира Марию (арт. Елена Кузьмина), но Машенька, конечно, осталась верна своему жениху — моряку Тихоокеанского флота… Фильм вышел в 1935 году, но, увы, «Песенки для кино» в нём не было. Зато молодой Николай Крючков пел с киноэкрана четыре строчки из стихотворения Павла Васильева «Песня» («В чёрном небе волчья проседь…»): Сквозь осеннее ненастье Я брожу в твоих краях… Отчего ты снишься, Настя, В лентах, в серьгах, в кружевах? Строчки немного изменены, в оригинале отрывок из стихотворения звучит так: Сквозь казацкое ненастье Я брожу в твоих местах. Почему постель в цветах, Белый лебедь в головах? Почему ты снишься, Настя, В лентах, в серьгах, в кружевах? Фрагмент из фильма с пением Николая Крючкова (композитор С. Потоцкий) в наше время желающие могут послушать в интернете: Вряд ли Павел был рад звучанию с киноэкрана этих четырёх строчек, тем более что в титрах его фамилию, разумеется, никто не указал… Да и 1935 год был для него очень тяжелым: скандалы с Эфросом и Алтаузеном, исключение из Союза писателей, суд, колония в Электростали, Таганская тюрьма… А в 1936 году, вскоре после освобождения Павла, на экраны вышел фильм «Партийный билет». «Врага народа» Павла Казакова, очень напоминающего своим поведением Павла Васильева, играл Андрей Абрикосов. «Роман с кинематографом» для Павла явно не был удачным… В прошлом году сообщение о сотрудничестве П. Васильева с Б. Барнетом появилось в интернете на ленте РИФ «Новости» (Рязанский информационный форум), правда, почему-то без подписи. В конце заметки автор пишет: «По воспоминаниям народной артистки РСФСР, трижды лауреата Сталинской премии Елены Кузьминой, к ним с Борисом Барнетом на квартиру зимой 1937 года Павел Васильев приходил и читал стихи. Они «были великолепные и действовали, как сильная музыка». Борис Барнет стал впоследствии заслуженным артистом РСФСР. Наибольшую известность и Сталинскую премию ему принёс фильм «Подвиг разведчика» (1948 год). По мнению киноведов, именно «Подвиг разведчика» заложил основу традиции героико-приключенческих фильмов в СССР… В 1963 году после конфликта с руководством студии «Мосфильм» Борис Васильевич Барнет подал заявление об уходе. В последние годы он работал на разных киностудиях, переезжая из города в город. Режиссёр покончил с собой в рижской гостинице в 1965 году. Звезда немого кино Если обстоятельства знакомства Бориса Барнета и Павла Васильева нам неизвестны, то свою встречу с режиссёром Анель Судакевич описала подробно. Когда она училась в знаменитой студии Юрия Завадского, туда пришли Борис Барнет и Фёдор Оцеп (тоже режиссёр). Увидев её, пригласили прийти на студию «Межрабпом». Первая же картина, в которой снялась Анель, была необыкновенно популярной, называлась эта лента «Победа женщины» (1927 год). В этом же году Судакевич играет ещё в трёх фильмах: «Поцелуй Мэри Пикфорд», «Кто ты такой», «Земля в плену». Она становится настоящей звездой немого кино. В 1928 году В. Пудовкин снимает её в фильме «Потомок Чингисхана», а в 1929-м Лев Кулешов в ленте «Два-бульди-два». Анель получала невероятное количество писем со всех уголков Советского Союза, кто только ей не объяснялся в любви! Борис Барнет познакомил Павла Васильева со «звездой русского Голливуда», а, может быть, наоборот — Судакевич познакомила поэта с режиссёром? Нам уже не узнать, и спросить, увы, не у кого — Анна Алексеевна умерла 26 августа 2002 года в возрасте 96 лет. В её воспоминаниях (по крайней мере, опубликованных) имя Павла Васильева не встречается. Может быть, вспоминала она о трагической судьбе поэта, когда писала эти строки о 30-х годах: «…Аресты шли обычно по ночам — и наутро люди шёпотом сообщали друг другу: «Сегодня взяли такого-то…» Слухи, тревога за близких, полная неизвестность о судьбе ушедших в тюрьмы делали жизнь невыносимой…». О репрессиях она знала не понаслышке. Старшая сестра её мужа Асафа Мессерера — Рахиль Плисецкая была арестована и отбывала срок в АЛЖИРе (Акмолинский лагерь жён изменников родины) вместе с восьмимесячным сыном Азариком. Когда её арестовывали, старшие дети — Майя (12 лет) и Александр (7 лет) были на детском спектакле в Большом театре. Возможно, их это спасло. Будущую великую балерину удочерила сестра Асафа Суламифь, Асаф усыновил Алика… Воспоминания А. Судакевич «Портрет моей судьбы» были опубликованы в журнале «Искусство кино» в 1996 году (№5). Рассказывает здесь она и о знакомстве с Маяковским, о поездке с ним в Хосту. А подробный рассказ об этой поездке (с фотографиями) был опубликован ещё к 70-летию со дня рождения поэта, в 1963 году в журнале «Советская эстрада и цирк» (мне любезно помогли отыскать все эти материалы сотрудники Центральной научной библиотеки Союза театральных деятелей в Москве). В Хосту Анель Судакевич ездила с молодежью Большого театра (вспомним, что в квартире И.М. Гронского частыми гостями были артисты Большого). У неё тогда только начинался роман с танцовщиком Асафом Мессерером… Анель Алексеевна вспоминала, как Маяковский, примкнувший к их весёлой компании, купил целую пачку открыток с её фотографией (они продавались во всех киосках в фотосерии артистов кино) и «многозначительно и торжественно преподносит их прохожим; по дороге останавливает машину и дарит мои фотографии встречному пастуху. В машине Маяковский, Асаф Мессерер, моя сестра-студентка и я. Владимир Владимирович острит, сравнивая наши глаза — мои и сестры. Ведь я уже снимаюсь в кино, слегка гримируюсь и чувствую себя немножко «звездой». Владимир Владимирович шутит: «У вас глаза в мировом масштабе, у Софочки в советском, поэтому она мне больше нравится». В компенсацию за обиду дарит мне свою книжку с надписью «Анеличке»…» Действительно, глаза у звезды немого кино были совсем не советские… И вскоре звуковой кинематограф перестал нуждаться в таких героинях — загадочных, чувственных, возвышенных. Пришёл типаж женщины-работницы, ударницы труда… К чести актрисы, она не «сломалась» после ухода из кинематографа, а нашла своё призвание в другом виде искусства. Она стала художником-модельером, работала художником по костюмам в театрах, затем связала свою судьбу с цирком. И стала главным художником Московского цирка и Союзгосцирка. На её счету множество великолепных костюмов и постановок. Достаточно сказать, что именно А. Судакевич придумала знаменитый костюм Олега Попова. В костюмах, выполненных по её эскизам, выступали Ирина Бугримова, Кио, В.Филатов, гимнасты Волжанские и много других известных артистов. В истории цирка эта талантливая женщина осталась еще и тем, что придумала манежный ковёр, состоящий из двух частей — центральной и её обрамления — «баранки», что позволяло быстро менять внешний вид манежа. Как отмечал в своей статье засл. художник РСФСР А. Фальковский, сейчас этой идеей пользуются во всех цирках мира (журнал «Советская эстрада и цирк», 1991, №5). С кинематографом А. Судакевич рассталась не только потому, что сменился «тип героини», но и по личным обстоятельствам: выйдя замуж за Асафа Мессерера, родила ему сына Бориса, сейчас известного архитектора и художника. Прекрасные отношения были у неё с невесткой Беллой Ахмадулиной, которая посвятила своей легендарной свекрови стихотворение «Путник»: … Приняв на лоб припек огня небесного, он от меня всё дальше и — исчезнет скоро. Смотрю вослед моей душе, как в сумерках на убыль света, отсутствую и брезжу где-то - то ли ещё, то ли уже… Вдохновенный «небесный огонь» Анель Алексеевна Судакевич сохраняла до последних лет… Она изящно «закольцевала» свою кинематографическую биографию в 70-х годах прошлого века. М. Швейцер снял её в «Маленьких трагедиях», а Элем Климов — в «Агонии». В 1996 году была опубликована переписка А. Судакевич с Всеволодом Пудовкиным (в уже упоминавшемся журнале «Искусство кино»), они переписывались несколько лет в 30-х годах прошлого века. Великий режиссёр психологически точно определил суть своего адресата: «…А Вы так устроены, что у Вас есть судьба». Когда Анель Алексеевна умерла, некрологи о ней публиковались во всех ведущих российских изданиях. Её называли выдающимся деятелем отечественной культуры. У Павла Васильева есть стихотворение «К портрету», датируемое 1932 годом: …Ты сейчас уйдёшь. Огни, огни! Снег летит. Ты возвратишься, Анна. Ну, хотя бы гребень оброни, Шаль забудь на креслах, хоть взгляни Перед расставанием обманно! До сих пор, комментируя эти строки, исследователи писали: «Реальная героиня этого стихотворения неизвестна». Можно предположить, что посвящалось оно Анне Алексеевне Судакевич, выбравшей для себя в молодости сценическое имя Анель. |
|
0
Наталия Соллогуб → 19 августа 2012
|
 Некоторые материалы о Павле ВасильевеСемьдесят четыре года минуло со дня гибели замечательного русского поэта Павла Васильева, чьё детство прошло в Павлодаре. Теперь в нашем городе работает единственный в мире музей поэта, проводятся научные конференции, Васильевские чтения, отмечается день его памяти. В августе 2011 года будет установлен памятник поэту-земляку. Всего 27 лет прожил он, и кажется, что всё уже известно о его биографии и творчестве, тем не менее, ещё много интересного ожидает исследователей. В этом я убедилась, работая над темой о зарубежных откликах о творчества П. Васильева. Да, в 30-е годы 20-го века Павел Васильев был широко известен в Казахстане и Сибири, его имя гремело в Москве. А знали ли о нём за границей? Как оценивали его поэзию литературоведы-эмигранты, которые не были связаны в своих высказываниях идеологическими установками?В Париже с 1920 по 1940 год выходила ежедневная газета «Последние новости» под редакцией П.Н. Милюкова. Она считалась самой известной газетой русского зарубежья. Упоминался ли Павел Васильев в этом популярном издании? …Я листаю пожелтевшие от времени страницы «Последних новостей». Каждый четверг в газете публиковалась «Литературная страница». В подборке «Отклики» отслеживались публикации советских изданий. Подписаны «Отклики» псевдонимом Сизиф. Это был газетный псевдоним писателя, литературоведа Георгия Адамовича. В «Последние новости» Георгий Викторович Адамович (1892-1972) пришел уже сложившимся критиком, после пятилетнего сотрудничества в «Звене» (Париж, 1923-1928), литературном приложении к «Последним новостям». Именно здесь, на страницах «Последних новостей», Адамович создал себе репутацию «первого критика эмиграции», как его называли Бунин, Георгий Иванов и многие другие современники. Здесь Адамович продолжал создавать панораму мировой культуры, откликаясь на все сколько-нибудь любопытные явления. Прежде всего его интересовала русская литература по обе стороны баррикад, но также французская, английская и другие. Конечно, мне хотелось верить, что в этом издании я найду имя нашего поэта-земляка, но всё же были и сомнения, слишком молод был Павел. На самом взлёте была оборвана его литературная судьба. К тому же при жизни поэта не вышло ни одного сборника его лирических стихотворений, а ведь именно они вошли в сокровищницу русской поэзии… И вот – поиски увенчались успехом. Правда, упоминания имени поэта связаны больше не с его творчеством, а с политическими «разборками», происходящими в те годы в литературной среде… *** 28 июня 1934 года в «Откликах» рассказывалось об обсуждении статьи Максима Горького «О литературных забавах» в оргкомитете Союза писателей. 19 июля – продолжение этой темы: «В одной из последних своих статей «О литературных забавах» Максим Горький коснулся вопроса о «дебоширстве» среди писателей. Призыв к покаянию уже дал первые результаты. Поэт Павел Васильев пишет Горькому: - Алексей Максимович! Ваша статья заставила меня очухаться и взглянуть на свой быт не сквозь розовые очки самовлюблённости, а так, как полагается – вдумчиво и серьёзно… Моё [*цензура*]ганство на фоне героического строительства, охватившего страну, является политическим фактором. От него до фашизма расстояние короче воробьиного носа. Алексей Максимович, вы поступили глубоко правильно, ударив по мне… Мне нужно круто порвать с прошлым! Алексей Максимович благодушно и величественно отвечает: - Мой долг старого литератора, всецело преданного великому делу пролетариата – охранять литературу советов». *** 27 декабря в «Откликах» опять упоминается имя Павла Васильева: «Три новые пословицы: - Коммунисту и в хлеву чисто. - Мужику в колхозе, что голому на морозе. - В Москве и собака врёт. (По записи П. Васильева). «Кулацкие шепотки не умолкают», — хмуро замечает «Молодая гвардия». Сизиф». *** Да, по публикациям «Молодой гвардии» 1934 года вполне можно представить масштаб травли, обрушившейся на 24-летнего поэта. Его имя уже становится нарицательным. В редакционной статье июльского номера журнала говорится: «Павлы Васильевы тянут за собой талантливую молодёжь вроде Смелякова, а кое-кто из критиков-коммунистов вместо того, чтобы наметить водораздел между людьми двух миров, санкционирует дружбу этих двух поэтов и упорно не замечает зловония, стремящегося распространиться в литературной среде…». В следующем, августовском номере журнала Анна Караваева немало строк посвящает поэзии П. Васильева (статья «Расширить круг интересов молодых поэтов» — сокращённая стенограмма выступления на декаднике «Молодой гвардии» по вопросу о политико-моральном облике молодого писателя). Автор пишет о поколении молодых поэтов, пришедших в литературу в начале 30-х годов: «…Эти ребята пришли как счастливые сыны. Они пришли тогда, когда страна экономически окрепла, когда литература стала большим фактором культурно-политической жизни великой страны. Великолепная школа большевистского воспитания требует от человека, мягко выражаясь, не только одного сознания, что он счастливый сын своей эпохи. Другой род опасности ещё более серьёзен. Картина мира, которой недостаёт в первом случае, здесь как будто есть; более того: какое обилие красок, какая живописность – просто фламандцам впору! Возьмите творчество П. Васильева. Вот она, Сибирь, кондовая экзотика; вот они, герои, их жёны и дети, вот они, широкоплечие, грудастые, с зычными голосами, с биологической влюблённостью в жизнь. Это не столько кулаки, казаки, это не столько классовая борьба, сколько великолепные животные, пожирающие друг друга. Живописность, картина подмяла под себя идею, смысл. …Влияние такого поэта на других не плодоносно… Поэзия Васильева влияла и на Ярослава Смелякова…». Тут же поддерживает Караваеву и Михаил Голодный (статья «О поэтическом фрондировании»): «Поэт, фрондирующий при диктатуре пролетариата, должен подумать, на кого он опирается, …кому он себя противопоставляет…». *** Но вернёмся к «Последним новостям». В «Литературной странице» за 24 января 1935 года «Отклики» начинаются с сообщения о Павле Васильеве: «От [*цензура*]ганства до фашизма расстояние короче воробьиного носа». Афоризм принадлежит Максиму Горькому. Впрочем, это не афоризм, а «завет». Во исполнение этого завета советская писательская общественность решила повести в своей среде крутую борьбу с [*цензура*]ганством… До фашизма не достать. Далеко. Хулиганство тут же, под рукой. Исключён из Союза писателей поэт П. Васильев. Мотив: не сдержал обещания исправиться, данное Алексею Максимовичу. Объявлено первое предупреждение поэту Б. Корнилову. Этот провинился в том, что в ночь под Новый год на открытии Дома писателей в Петербурге «дебоширил» и в пьяном виде рассказывал будто бы «классово-враждебные анекдоты». - Выжжем богему калёной сталью! – грозно восклицает «Литературный Ленинград». А небезызвестный Безыменский многозначительно добавляет от себя: «болтал пьяный, а слушали то ведь трезвые». Слушали во всяком случае с пользой – донесли». *** В «Откликах» за 18 июля 1935 года Г. Адамович пишет об очередном модном вопросе в СССР – «творческой дружбе писателей»: «…Лев Кассиль думает даже, что нужно уподобиться футбольной команде. …Тому же вопросу посвящает статью писатель Вл. Луговской. Он также готов любить и уважать собратьев по перу, но за некоторыми исключениями. Например, «Павел Васильев делает свою [*цензура*]ганскую дрянную биографию, выдавая себя за матёрого казака, в то время как он – сын преподавателя математики в уездном городе». Из других печальных соображений того же автора: «Как часто мы читаем о «самопожертвовании» в стихах поэтов, которые в действительности не способны обидеть мышь!». Делается понятным, почему Вл. Луговской так разнёс Павла Васильева: это — высшая форма самопожертвования». *** 15 августа 1935 года в «Последних новостях» рассказывается о поездке поэтов к Горькому. Показателен ещё один «завет» пролетарского писателя всем советским поэтам: «… Алексей Максимович указал: - Основное, это чтобы фашистские нотки искоренить. Сегодня [*цензура*]ганы, а завтра, глядишь, фашисты… Кто хочет быть поэтом, должен прежде стать истинным большевиком, вот в чём вся штука, товарищи». *** Читая эти отзвуки литературной борьбы далёких тридцатых годов прошлого века, увы, отчётливо понимаешь, что Павел Васильев – талантливый, независимый, дерзкий – был обречён. Да он и сам понимал это: «На далёком милом Севере меня ждут…». Шёл только август 1935 года. Главные испытания были впереди… |
|
+1
Наталия Соллогуб → 17 августа 2012
|
|
С детства создавала о Есенине стихи, но не терпится вдребезги разбить некоторые устоявшиеся прозаические мнения, высказать то, что не сказано…
Есенин! Золотое имя. Убитый отрок. Гений земли Русской! Никто еще из Поэтов, приходивших в этот мир, не обладал такой духовной силой, чарующей, всевластной, захватывающей душу детской открытостью, нравственной чистотой, глубинной болью-любовью к Отечеству! Над его стихами столько пролито слёз, столько людских душ сочувствовало и сопереживало каждой Есенинской строке, что если бы это было подсчитано – поэзия Сергея Есенина перевесила бы любую и намного! Но этот способ оценки землянам недоступен. Хотя с Парнаса можно бы углядеть – никого еще так не любил народ! Со стихами Есенина шли в бой в Отечественную, за его стихи – шли на Соловки, его поэзия волновала души, как ничья иная… Один Господь знает про эту святую любовь народа к сыну своему. Портрет Есенина втискивают в настенные семейные рамки фотографий, ставят на божницу наравне с иконами… Мне показывали в глухих деревнях тетради из папиросной бумаги с его стихами, бережно переписанными по велению души теми, кто «ни при какой погоде» иных поэтов не читал. Вот она – сила поэзии пережившей время, поэзии настоящей, а не искусственно выращенной или искусственно поднятой на несколько лет на фальшивый пьедестал.  Сергей Есенин. И ни одного Поэта в России еще не истребляли и не запрещали с таким остервенением и упорством, как Есенина! И запрещали, и замалчивали, и принижали в достоинстве, и грязью обливали – и делают это до сих пор. Невозможно понять – почему? Взять хотя бы книгу Мариенгофа «Роман без вранья» – сплошное вранье. И это тот человек, которому Есенин, как другу, посвятил столько стихов (да кто бы знал о нем без Есенина!) и который беззастенчиво жил за счет Поэта. Уж ему ли упрекать Есенина в скупости? Обычно в ресторане Есенин расплачивался за всю ораву, и за Мариенгофа в том числе. Предательство после убийства. Есенин: «Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли?..»; «Ты был всех лучше для меня…» Я всё это к тому, милые отроки и отроковицы, что таких «друзей» у Есенина и сейчас немало, и подобного о Есенине, чтоб зачеркнуть его творчество, издано уже порядочно. Время показало: чем выше Поэзия своей тайной светлостью – тем озлобленней завистники-неудачники, и тем больше подражателей. А еще эти постоянные казни! Подверглись убиению многие поэты: Николай Гумилев расстрелян 25 августа 1921; за ним методично уничтожены все крестьянские поэты есенинского окружения… Далее расстрелян Сергей Клычков 8 октября 1937; Николай Клюев расстрелян в Томске между 23 и 25 октября 1937; Осип Мандельштам погиб в пересыльной тюрьме 27 декабря 1938. В нынешнее время: когда колокольно звенел крещенский мороз, в ночь на 19 января 1971 убит Николай Рубцов. А 17 февраля 1988, когда метель выла о колокольчиках, странно погиб Александр Башлачов… И возле каждого: обидная травля, улюлюканье, ложь и наговоры. Ах, земляне! Видимо, это особая тема… Но что-то единое объединяет их всех, невинно убиенных… Есенин: «И пушки бьют, / И колокола плачут. / Вы, конечно, понимаете, / Что это значит?» Еще об одном великом Божьем даре Есенина – читал свои стихи так же неповторимо, как создавал. Они так звучали в его душе! Оставалось лишь произнести. Все бывали потрясены его чтением. Заметьте, великие Поэты всегда умели неповторимо и наизусть читать свои стихи – Пушкин и Лермонтов… Блок и Гумилёв… Есенин и Клюев… Цветаева и Мандельштам… Так что, юные господа, стихотворец мямлящий свои строки по бумажке со сцены – не Поэт, а любитель… Поэт может многое не уметь в своей жизни, но только не это! Еще о Есенине. Не был «упадочным». Эта псевдоинтеллигентская черта у него полностью отсутствовала. Не упадочный – а знающий и честный в крестьянском вопросе: он предчувствовал гибель крестьянства, разруху, разорение деревень, запустение земли. Он первый понял, в какую черную бездну безысходности идем без Бога в душе! «Стыдно мне, что я в Бога верил. / Горько мне – что не верю теперь». Верил он, истинно верил! Как всё крестьянство, раньше жил с верой в душе! А теперь Россия – с горечью в опустошенной душе, да еще со стыдом за отнятую веру! Именно за эту чистую честность в поэзии («крестьянский уклон», «религиозную символику»), за светлую силу прозрения он был и страшен темным силам, и был уничтожен физически вместе со всеми Поэтами, как «тормоз к светлому будущему». Ну и куда без «тормозов» залетели? Считаю неверным расхожее утверждение, что Есенин одной ногой шагнул в настоящее, а другой остался в прошлом и этим сам себя извел-погубил. Нет, вся его поэзия говорит об ином: Есенин был в настоящем, а одной ногой шагнул в будущее и ужаснулся своему прозрению. Есенин в 1920 году: «Мне очень грустно сейчас, что история переживает тяжелую эпоху умерщвления личности как живого, ведь идет совершенно не тот социализм, о котором я думал… Тесно в нем живому, тесно строящему мост в мир невидимый, ибо рубят и взрывают эти мосты из-под ног грядущих поколений». Исходя из вышесказанного, не стоит преступно упрощать Есенина до «свирельного» пастушка: о чем он «кричал» в 1920 году, начали шептать лишь в 1990. А о духовных сдвигах, о коих Есенин «кричит» и сейчас, зашепчутся лишь в Будущем. Сильно искажена истинная оценка творчества Сергея Есенина годами социализма. К этому добавлю о «совках». Думаю, «совок» - не тот, чья молодость совпала с годами «социализма», а индивидуум любого времени, который фанатично ограничен идеологией определенной группы людей, как детской песочницей. «Совки» любят судить ближнего самосудом. Отвергаю еще одно расхожее утверждение. Есенин никогда не идеализировал избяную Русь, он ее – любил, а это совсем иное… Идеализация деревни крестьянам не свойственна, обычно ее идеализируют городские или «идущие в народ», но не – идущие из народа. Еще иногда идеализируют рожденные, а не выросшие в деревне, и собиратели фольклора: может, это для них и неплохо. С подобными требованиями (идеализировал или нет?) надо подходить к министру сельского хозяйства, а не к поэтам. Да, Есенин создал Берёзовую виртуальность и увлек за собой многих, но создание своего виртуального мира удается редким Поэтам. Громадная масса стихотворцев описывает уже созданные миры, не умея создавать свои: они не создатели. Появилось даже направление в литературе и культуре: «по мотивам» чужих миров.  Сергей Есенин. Есенин обладал еще одним даром – крестьянской сметкой и жаждой на выживаемость. Но пусть не завидуют – этот дар дорого дался крестьянам, за него заплачено ранней гибелью многих предшествующих, гибелью из-за безоглядной доверчивости и доброжелательной открытости всем. Вот и ринулся светлый, нежный душою отрок, вброд по болоту на тот берег осиянный, элитный, чтоб зазвучала его лира на всю Русь. Ломоносовский путь – в лаптях до Москвы. Тут даже надо специально лапти обувать – легче идти. И он достиг берега осиянного, да понял, что не такой уж он осиянный. Зачем шел? Нелепый вопрос. В деревнях с такими не принято нянчиться, пестовать, восхищаться ими; наоборот – трагическое неприятие всеми, попытка сломить, направить «на путь истинный». Словно подсознательно и жестоко выталкивают самородок из своей среды. Это рано толкает к духовному поиску некоего берега осиянного, хоть с него и идут депеши – не пущать, паспортов не выдавать, и прочее… Поэтому (если говорить о прошедшем времени) остро любя деревню, бежать из нее в определенный период становления – ломоносовский путь спасения самородного таланта. И уверение ханжей (которые начальственно и плотно обустроены в городе), что надо таланту оставаться у земли навсегда – подобно ласковому совету самоубийства.  Сергей Есенин. Но для таланта из народа и город – навсегда чужд. Иной быт, иные человеческие отношения: наглость, цинизм, плотская чувственность, бесстыдство, продажность, умение выхватить для себя кусок из горла ближнего и прочее… Жизнь – есть жизнь, куда от нее денешься? Талант – нравственно состоявшаяся личность, не может приспособиться, лишь кое-как делает вид, что приноравливается. Это болезненно. Есенин: «Если раньше мне били в морду, / То теперь вся в крови душа»! Вот тут и появляется ненавистный Черный человек, неизбежное трагическое раздвоение, помогающее существовать в чуждой среде, но и одновременно пробуждающее беспощадное чувство вины… «Этот человек проживал в стране / Самых отвратительных громил и шарлатанов!» У Есенина и быт остался не обустроенным, ибо все силы были брошены на достижение высокой духовной цели. Для окружающих такие личности – непостижимая тайна. Такой талант с отчаянья и с Божьей помощью вырывается своими гениальными душевными порывами в иносферу неизвестную, высокую… Лермонтов (заочно!) о Есенине: «Он не был создан для людей…» А это – некоторыми людьми не прощается. И был убит Есенин 28 декабря 1925 в гостинице «Англетер», убит под Новый год, за свою несокрушимую силу, прозорливость, гениальность песенную. Удивляется Есенин ярлыку самоубийства и печально улыбается: «Не такой уж горький я пропойца…» И он знал, видел, как сужается круг, метался, чувствовал слежку: «Так охотники травят волка, / Зажимая в тиски облав…» Прочитайте это Есенинское стихотворение «Мир таинственный…» Всё предчувствовал, как великие Поэты до него.  Умученый Сергей Есенин. Последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» – еще одна тайна Поэта. В этом же 1925 году есть другие строки: «Не знаешь ты, что жить на свете стоит!» Да, в пустынных городских переулках к легкой Есенинской походке прислушивались не только бездомные собаки, «братья меньшие», но и большие недруги. Снова срываюсь с прозы на свои стихи: Ты шагаешь окрылён, А звезда звезде – Подмигивает! А Бухарин за углом – То-по-ром поигрывает! Топору – всё равно: Что Есенин, что Махно, Что крестьян миллион, Что церквей перезвон! Он занес топор – Месяц хрустнул! Над златой головой, Над Святою Русью! Тут пошла резня Незабвенная, Всё же Русь жива, Убиенная! Что ж земля голосит? Кровью вождь запятнан. А Есенин на Руси – По сердцам упрятан! (Т.Смертина) Мы должны знать истинную правду и не забывать, как по-детски запрокинулась его золотая голова… И снова слышится его последний выхрип: «Дорогие мои, хор-рошие…»  ©Татьяна Смертина. «Берёзовая виртуальность Есенина». 1993. Предисловие к сборнику стихов Сергея Есенина "Пасхальный благовест". Tatiana Smertina |
|
0
Наталия Соллогуб → 17 августа 2012
|
|
Сергей Есенин - Краткая биография
 Отец Поэта Сергея Есенина - Александр Никитич Есенин (1873 - 1931). Фото - 1910 год Александр Никитич в детстве обладал чудесным голосом и мальчиком пел в церкви. Во взрослой жизни, какое-то время, - работал приказчиком в мясной лавке на улице Щипок в Москве. В 1912 году он решил вывести сына Сергея (ему исполнилось 17 лет) "в люди" и устроил его, только что приехавшего из Константиново, там же - конторщиком. Продержался Сергей на этой работе недолго. Некоторое время жили они вдвоем в Москве, в общежитии "холостых приказчиков", в Большом Строченовском переулке - в доме Крылова, 24. Сергей Есенин с отрочества создавал стихи, к тому времени их было написано уже немало. Сергей Есенин - ранние стихи Сыплет черёмуха снегом * * * Сыплет черёмуха снегом, Зелень в цвету и росе. В поле, склоняясь к побегам, Ходят грачи в полосе. Никнут шелковые травы, Пахнет смолистой сосной. Ой вы, луга и дубравы, - Я одурманен весной. Радуют тайные вести, Светятся в душу мою. Думаю я о невесте, Только о ней лишь пою. Сыпь ты, черёмуха, снегом, Пойте вы, птахи, в лесу. По полю зыбистым бегом Пеной я цвет разнесу. Сергей Есенин, 15 лет, 1910 год. Хороша была Танюша * * * Хороша была Танюша, краше не было в селе, Красной рюшкою по белу сарафан на подолЕ. У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру, Месяц в облачном тумане водит с тучами игру. Вышел парень, поклонился кучерявой головой: "Ты прощай ли, моя радость, я женюся на другой". Побледнела, словно саван, схолодела, как роса. Душегубкою-змеею развилась её коса. "Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу, Я пришла тебе сказаться: за другого выхожу". Не заутренние звоны, а венчальный переклик, Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик. Не кукушки загрустили - плачет Танина родня, На виске у Тани рана от лихого кистеня. Алым венчиком кровинки запеклися на челе, - Хороша была Танюша, краше не было в селе. Сергей Есенин, 16 лет, 1911 год.  Родители Сергея Есенина: отец Александр Никитич Есенин (1873 - 1931), мать - Татьяна Фёдоровна Есенина, в девичестве Титова (1875 - 1955). На коленях - дочь Александра Фото - 1912-1913? Родители и родственники матери Сергея Есенина: Федор Андреевич (1845-1927) и Наталья Евтихиевна (1847-1911) Титовы - дед и бабушка Есенина по матери (родители Татьяны Федоровны). Титов Иван Федорович - дядя Есенина по матери. Титов Александр Фёдорович - дядя Есенина по матери. Титов Пётр Фёдорович - дядя Есенина по матери. Есенин Илья Иванович (1902-1942) - двоюродный брат поэта. Сергей Есенин: "С двух лет был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти все мое детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Потом меня учили плавать. Дядя Саша брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду". Сергей Есенин - ранние стихи Матушка в Купальницу * * * Матушка в Купальницу по лесу ходила, Босая, с подтыками, по росе бродила. Травы ворожбиные ноги ей кололи, Плакала родимая в купырях от боли. Не дознамо печени судорга схватила, Охнула кормилица, тут и породила. Родился я с песнями в травном одеяле. Зори меня вешние в радугу свивали. Вырос я до зрелости, внук купальской ночи, Сутемень колдовная счастье мне пророчит. Только не по совести счастье наготове, Выбираю удалью я глаза и брови. Как снежинка белая, в просини я таю Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю. Сергей Есенин, 17 лет, 1912 год.  Сергей Есенин с сестрами Екатериной и Александрой (Шурой). 1912 год Есенина Екатерина Александровна (1905 - 1977) Есенина Ольга Александровна - рано скончалась. Есенина Александра Александровна (1911 - 1 июня 1981), похоронена недалеко от Сергея Есенина Сергей Есенин - ранние стихи И надо мной звезда горит * * * И надо мной звезда горит, Но тускло светится в тумане, И мне широкий путь лежит, Но он заросший весь в бурьяне. И мне весь день улыбки шлёт, Но только полные презренья, И мне судьба привет несет, Но слёзы вместо утешенья. Сергей Есенин, 16 лет, 1911-1912 год.  Сергей Есенин, 18 лет, 1913 год Сергей Есенин - письмо Марии Парменовне Бальзамовой: "Моя просьба осталась тщетною. Вероятно, я не стою Вашего внимания. Конечно, Вам низко и, быть может, трудно написать было 2 строчки; ну, так прошу извинения, в следующий раз беспокоить не стану. Успокойтесь, прощайте! С.Е." Сергей Есенин, 17 лет. Москва, 29 мая 1913 г.  Анна Романовна Изряднова (1891 - 1946). Фото - 1910-e годы. Осенью 1913 Сергей Есенин (18 лет) вступил в гражданский брак с Анной Романовной Изрядновой, которая была старше его на четыре года. В то время она работала вместе с Есениным корректором в типографии. 21 декабря 1914 года у них родился сын Юрий (Георгий). Анна Романовна очень любила Есенина, но какой-то жертвенной, материнской любовью, она словно чувствовала его предназначение в Поэзии и не хотела повязать его семейными заботами, которые, кстати, Есенин принимал радостно и взволнованно - сам готовил еду, мыл полы в доме. Но она осознанно и покорно отпускала его на свободу, посвящая себя сыну. Отпускала, даже слегка отталкивала, зная, что рано или поздно он всё равно уйдет. И далее события сложились так, что они расстались печально и нежно, без ссор и скандалов. В период жития с Анной Романовной было написано Есениным около 70 известных стихотворений, ставших русской классикой. В течение своей жизни Есенин помогал Изрядновой материально, навещал сына. Приходил и перед самой своей гибелью. Анна Романовна о Сергее Есенине: "В конце декабря у меня родился сын. Есенину пришлось много канителиться со мной (мы жили вдаоем). Нужно было отправить меня в больницу, заботиться о квартире. Когда я вернулась домой, у него был образцовый порядок: везде вымыто, печи истоплены, и даже обед готов, куплено пирожное, ждал. На ребенка смотрел с любопытством, все твердил: «Вот я и отец» Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивал, пел над ним песни».  Александра Есенина с сыном Сергея Есенина - Юрой Есениным Есенин Юрий (Георгий) Сергеевич (21 декабря 1914 - 13 августа 1937). Юрий Есенин родился в Москве. Он походил внешне на своего отца, добрый и светлый мальчик, романтическая душа, от матери унаследовал - мягкость характера. Юрий мечтал о полетах. Закончил Московский авиатехникум. 4 апреля 1937 года Юрий Есенин был арестован на Дальнем Востоке, (где проходил воинскую службу), как "активный участник контреволюционной фашистко-террористической группы", по приказу зам. наркома внутренних дел Я. Агранова. Арестован по ложному доносу. Затем Юрия Есенина 18 мая доставили в Москву на Лубянку. Там он подвергся массированной, жестокой психологической обработке сотрудников НКВД и подписал все обвинения в свой адрес. 13 августа 1937 года, в свои юные 23 года, Юрий Есенин был расстрелян. В 1956 году Юрий Сергеевич Есенин посмертно реабилитирован. Когда был жив Эдуард Хлысталов, с которым я (Т.С.) была знакома, он мне рассказывал, что имеет данные о заключенных, сидевших вместе с Юрием Есениным. С ними Юрий делился мнением о своем отце, утверждая и приводя доказательства, что тот никак не мог покончить жизнь самоубийством, что совершено тайное убийство Сергея Есенина.  Юрий Сергеевич Есенин - сын Сергея Есенина и Анны Романовны Изрядновой Сколько печали и трагического предчувствия судьбы в этом юном облике! Сколько силы и незащищенности! А ведь людские доносы - они людские. Кстати, Эдуард Хлысталов, очень опытный сдедователь, имя доносчика определил. Сергей Есенин - январь, 1914 год. Сергей Есенин - ранние стихи Чёрная, потом пропахшая выть * * * Черная, потом пропахшая выть! Как мне тебя не ласкать, не любить? Выйду на озеро в синюю гать, К сердцу вечерняя льнет благодать. Серым веретьем стоят шалаши, Глухо баюкают хлюпь камыши. Красный костер окровил таганы, В хворосте белые веки луны. Тихо, на корточках, в пятнах зари Слушают сказ старика косари. Где-то вдали, на кукане реки, Дремную песню поют рыбаки. Оловом светится лужная голь... Грустная песня, ты - русская боль. Сергей Есенин, 19 лет. 1914 г. Сергей Есенин - из письма Григорию Панфилову: (речь о новом знакомом, укравшем деньги и пытавшемся стать другом Есенина. Т.С.) "Он, оказывается, готов на все сделки! Я таких друзей не имею. Посылаю тебе на этой неделе детский журнал, там мои стихи. Что-то грустно, Гриша. Тяжело. Один я, один кругом, один, и некому мне открыть свою душу, а люди так мелки и дики. Ты от меня далеко, а в письме всего не выразишь, ох, как хотелось бы мне с тобой повидаться. О болезни твоей глубоко скорблю и не хотел бы тебе напоминать об этом, слишком больно травить свою душу. Любящий тебя, С.Е." Сергей Есенин, 18 лет, конец января 1914 год. Москва. Панфилов Григорий Андреевич - самый близкий друг Сергея Есенина, с которым он вел интенсивную переписку, соученик по Спас-Клепиковской церковно-учительской школе. Данное письмо Сергея Есенина Григорий получил за месяц до своей кончины - скончался (примерно, 20 лет отроду) от туберкулеза 25 февраля 1914 года. Эта потеря друга оставила вечную рану в душе Сергея Есенина. Сергей Есенин - письмо Александру Блоку: "Александр Александрович! Я хотел поговорить с Вами. Дело для меня очень важное. Вы меня не знаете, а может быть, где и встречали по журналам мою фамилию. Хотел бы зайти часа в 4. С почтением - С.Есенин". Сергей Есенин, 19 лет - 9 марта 1915. Петроград.  Сергей Есенин и писатель Михаил Павлович Мурашёв (1884 - 1958) Фото - 10 апреля 1916 год. Сергей Есенин - письма Михаилу Мурашёву: "Дорогой Миша! Заглядывал к тебе Есенин и скорбно повернул обратно. Дело в том, что Чернявскому очень нужна его рукопись. У него недавно умер в семье старший брат. Сейчас ему нужны деньги, и он хочет статью эту печатать. Сергей" Сергей Есенин, 1915-1916 г. Петроград. "Драгой Мишель! Буду у тебя в 8 часов. Поговорим кой о чем, а если ты занят, то позвони мне № 448 - 71. Сергей." Сергей Есенин, 1915-1916 г. Петроград.  Поэты - Сергей Есенин (слева) и Николай Клюев Фото - 1916 год. Сергей Есенин - стихи Не бродить, не мять в кустах багряных * * * Не бродить, не мять в кустах багряных Лебеды и не искать следа. Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда. С алым соком ягоды на коже, Нежная, красивая, была На закат ты розовый похожа И, как снег, лучиста и светла. Зерна глаз твоих осыпались, завяли, Имя тонкое растаяло, как звук, Но остался в складках смятой шали Запах меда от невинных рук. В тихий час, когда заря на крыше, Как котенок, моет лапкой рот, Говор кроткий о тебе я слышу Водяных поющих с ветром сот. Пусть порой мне шепчет синий вечер, Что была ты песня и мечта, Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи - К светлой тайне приложил уста. Не бродить, не мять в кустах багряных Лебеды и не искать следа. Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда. Сергей Есенин, 20 лет, 1915-1916 год.  Поэты Сергей Есенин и Николай Клюев (1887 - 1937) Фото - 1916 год. Сергей Есенин, письмо писателю Леониду Андрееву: "Дорогой Леонид Николаевич, навещая А.М.Ремизова, мы с Клюевым хотели повидать Вас, но не пришлось, о чем глубоко сожалеем. В квартире Вашей я оставил Вам несколько стихотворений и книгу. Будьте добродетельны, сообщите мне, подошло или нет из них, так как я нахожусь на военной службе и справиться лично не имею возможности. С уважающий и почитающий Вас - Сергей Есенин." Сергей Есенин, 21 год, 20 октября 1916 год. Царское село.  Поэт Сергей Есенин. Фото - 1917 год. Сергей Есенин, начало письма поэту Александру Ширяевцу: "Хе-хе-хе, что ж я скажу тебе, мой друг, когда на языке моем все слова пропали, как теперешние рубли. Были и не были. Вблизи мы всегда что-нибудь, но уж обязательно сыщем нехорошее, а вдали все одинаково походит на прошедшее, а что прошло, то будет мило, - еще сто лет назад сказал Пушкин. Бог с ними, этими питерскими литераторами, ругаются они, лгут друг на друга, но все-таки они люди, а потому так и развинчены. Об отношениях их к нам судить нечего, они с нами разные, и мне кажется, что сидят гораздо мельче нашей крестьянской купницы..." Сергей Есенин, 21 год, 24 июня 1917 год, село Константиново.  Поэт Сергей Есенин. Петроград. Фото - 1917 год. Сергей Есенин - Sergey Esenin - фото, картинки, биография, письма, стихи, Сиреневый сайт Татьяны Смертиной  Жена Есенина, актриса - Зинаида Николаевна Райх (1894 - 1939) 30 июля 1917 года Есенин (21 год) обвенчался актрисой Зинаидой Райх в церкви Кирика и Улиты Вологодского уезда. 29 мая 1918 года у них родилась дочь Татьяна, которую Есенин очень любил. 3 февраля 1920 года, уже после того, как Есенин разошелся с Зинаидой Райх, у них родился сын Константин. 2 октября 1921 года народный суд г. Орла вынес решение о расторжении брака Есенина с Райх. Далее Сергей Есенин помогал Зинаиде материально, навещал детей. В 1922 году Зинаида Райх вышла замуж за режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда (1874 - 1940), он был старше ее на 20 лет. В ночь с 14 на 15 июля 1939 года в московскую квартиру Зинаиды Райх в Брюсовском переулке ворвались неизвестные и зверски нанесли актрисе семь ножевых ран. Зинаида Райх скончалась, пока ее везли в больницу. Всё это произошло через через 14 дней, после ареста ее супруга Всеволода Мейерхольда. Тайна и мотивы убийства до сих пор нераскрыты. Зинаида Райх похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве.  Жена Есенина, актриса - Зинаида Николаевна Райх (1894 - 1939) и дети от Есенина - Татьяна и Константин. Дети Сергея Есенина и Зинаиды Райх: Константин Сергеевич Есенин (03.02.1920, Москва - 26.04.1986, Москва), похоронен на Ваганьковском кладбище. Был известным футбольным статистиком. Дочь Марина. Татьяна Сергеевна Есенина(1918 - 1992). Член Союза писателей. Жила в Ташкенте. Директор музея Сергея Есенина. Два сына - Владимир и Сергей.  Сергей Есенин у березы. Фото - 1918 год. Сергей Есенин - стихи, лирика Я покинул родимый дом * * * Я покинул родимый дом, Голубую оставил Русь. В три звезды березняк над прудом Теплит матери старой грусть. Золотою лягушкой луна Распласталась на тихой воде. Словно яблонный цвет, седина У отца пролилась в бороде. Я не скоро, не скоро вернусь! Долго петь и звенеть пурге. Стережет голубую Русь Старый клен на одной ноге. И я знаю, есть радость в нем Тем, кто листьев целует дождь, Оттого, что тот старый клен Головой на меня похож. Сергей Есенин, 23 года. 1918 г.  Сергей Есенин с тростью. Фото - 1919 год.  Сергей Есенин и поэт Александр Борисович Кусиков (Кусикян) - (1896 - ?) 1919 год.  Сергей Есенин (слева) и Анатолий Борисович Мариенгоф (1897 - 1962). Москва, лето. Фото - 1919 год.  Надежда Давыдовна Вольпин и сын от Есенина - Александр Сергеевич Есенин-Вольпин. Знакомство Есенина и поэтессы Надежды Вольпин произошло в 1920 году, когда она примкнула к иммажинистам. Надежда в юности писала стихи, принимала участие в поэтической студии "Зеленая лампа", которой руководил поэт Андрей Белый. У Надежды были публикации в сборниках, она выступала со своими стихами в "Кафе Поэтов", "Стойле Пегаса". 12 мая 1924 года, после разрыва с Есениным, в Ленинграде родился внебрачный сын Сергея Есенина и Надежды Давыдовны Вольпин - Александр Есенин-Вольпин. В дальнейшем, это - крупный ученый-математик, известный правозащитник. Периодически он публикует стихи (под фамилией Вольпин). А.Есенин-Вольпин - один из создателей (вместе с Сахаровым) Комитета прав человека, бывший советский политзаключённый (общий срок пребывания в тюрьмах, ссылке и «психушках» — 14 лет). В мае 1972 года по предложению советских властей эмигрировал в США, где работал в университете Буффало, затем — в Бостонском университете. Автор теоремы в области диадических пространств, получившей его имя (теорема Есенина-Вольпина). Ныне живет в США.  Сергей Есенин (справа) и Анатолий Борисович Мариенгоф (1897 - 1962). Фото - 1921 год.  Сергей Есенин. Фото - 1922 год.  Приемная дочь Айседоры Ирма Дункан (1898 - 1978), Айседора Дункан, Сергей Есенин. Москва. Фото - май, 1922 год. Айседора Дункан (27 мая 1877, Сан-Франциско - 14 сентября 1927, Ницца). Американская танцовщица, основатель свободного танца - предтечи модерн. Использовала древнегреческую пластику, хитон вместо балетного костюма, танцевала босиком. В 1921—1924 жила в России, организовала студию танцев для детей в Москве. С Айседорой Дункан, которая была старше на 18 лет, Есенин познакомился осенью 1921 года в мастерской Г.Б.Якулова. Есенин (26 лет) и Дункан сочетались браком 3 мая 1922 года, и Айседора приняла российское гражданство. После свадьбы поехали в Европу - были в Германии, Франции, Бельгии, Италии, и жили четыре месяца в США. Поездка продолжалась с мая 1922 по август 1923 года. Брак их, несмотря на страстность отношений, был краток, и вскоре произошел разрыв. Их развели. В 1924 году Дункан вернулась в США. Айседора ненадолго пережила Есенина - на 1 год и 8 месяцев. В Ницце, повязав свой длинный кроваво-красный шарф, она отправилась на прогулку на автомобиле. Последние ее слова были: "Прощайте, друзья! Я иду к славе". Шарф обмотнулся вкруг колеса и затянул смертную петлю на шее танцовщицы. Кончина была мгновенной. Похоронена на кладбище Пер-Лашез.  Сергей Есенин и Айседора Дункан - Берлин, 1922 год.  Сергей Есенин и Айседора Дункан - Париж, 1922 год.  Сергей Есенин. Венеция, Лидо. Фото - 14 августа 1922 год.  Сергей Есенин с книгой. Фото - август, 1922 год.  Сергей Есенин и Айседора Дункан, на улицах Венеции. Фото - август 1922 год.  Сергей Александрович Есенин и Айседора Дункан. Америка. Фото - 1922 год.  Сергей Есенин и Айседора Дункан на пароходе "Paris". Фото - 1 окт. 1922 год.  Сергей Есенин и Айседора Дункан на пароходе "Paris". Фото - 1 октября 1922 год.  Сергей Есенин и Айседора Дункан на пароходе "Paris". Фото (3) - 1 октября 1922 год.  Сергей Есенин в зимнем пальто. Фото - 1922 год.  Поэт - Сергей Есенин Фото - 1923 год.  Поэт Иван Приблудный (1905 - 1939), Поэт Сергей Есенин, Г.Шмерельсон, Вольф Израилевич Эрлих (1902 - 1944), В.Риччиотти, Семен Анатольевич Полоцкий - поэт и сценарист (1905 - 1952). Ленинград, апрель 1924 год.  Галина Артуровна Бениславская, близкий друг Сергея Есенина, покончила с собой на его могиле (1897 - 1926), похоронена рядом с Есениным. Galina Benislavskaya Сергей Есенин - письмо Галине Бениславской: "Галя милая! простите, что пишу на такой бумаге. Нет лучше. Я очень и очень извиняюсь, что уехал не простясь с Вами. Уехал же я потому, что боялся, как бы Петербург - не остался для меня дальше Крыма. Галя милая! Я очень люблю Вас и очень дорожу Вами. Дорожу Вами очень, поэтому не поймите отъезд мой как что-нибудь направленное в сторону друзей от безразличия. Галя милая! Повторяю Вам, что Вы очень и очень мне дороги. Да и сами Вы знаете, что без Вашего участия в моей судьбе было бы очень много плачевного. Сейчас я решил остаться жить в Питере. Никакой Крым и знать не желаю. Дорогая, уговорите Вардина и Берзину так, чтоб они не думали, что я отнесся к их вниманию по-растоплюевски. Все мне было очень и очень приятно в их заботах обо мне, но я совершенно не нуждаюсь ни в каком лечении. Если у Вас будет время, то приезжайте и привезите мне большой чемодан или пошлите с ним Приблудного или Риту. Привет Вам и любовь моя! Правда, это гораздо лучше и больше, чем чувствую к женщинам. Вы мне в жизни без этого настолько близки, что и выразить нельзя. Жду от Вас письма, приезда и всего прочего. Деньги из Госиздата спрячьте под спуд. Любящий Вас - Сергей Есенин. Вечер прошел изумительно. Меня чуть не разорвали. Сергей Есенин, 28 лет, 15 апреля 1924 год, Ленинград. Предсмертная записка Галины Бениславской: "3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, после этого еще больше собак будут вешать на Есенина... Но и ему, и мне это все равно. В этой могиле для меня все самое дорогое..." Галина Бениславская похоронена на Ваганьковском кладбище рядом с могилой поэта.  Сергей Есенин и художник Константин Алексеевич Соколов (1887 - 1963). Тифлис, 1924 год.  Сергей Есенин с сестрой Екатериной. Москва, Пречистенский бульвар, 1925 год. Сергей Есенин - начало письма Галине Бениславской: "Лежу в больнице. Верней, отдыхаю. Не так страшен черт, как его малюют. Только катар правого легкого. Через пять дней выйду здоровым. Это результат батумской простуды, а потом я по дурости искупался в средине апреля в море при сильном ветре. Вот и получилось. Доктора пели на разный лад. Вплоть до скоротечной чахотки. С чего Вы это, Галя, взяли, что я пьянствую? Я только кутнул три раза с досады за свое здоровье. Вот и все. Хорошее дело, чтоб у меня была чахотка! Кого хошь грусть возьмет. Почему не пишу? Потому что некогда. Пишу большую вещь..." Сергей Есенин, 29 лет. 11 мая 1925.  Сергей Есенин и его последняя жена Софья Андреевна Толстая-Есенина (1900 - 1957). Фото - 1925 год. 5 марта 1925 года произошло знакомство Сергея Есенина с внучкой Льва Толстого Софьей Андреевной Толстой, которая была младше Есенина на пять лет. В то время Софья Толстая заведовала библиотекой Союза Писателей. Это была еще одна попытка Есенина избавиться от личного одиночества, завести спокойную семьею. Брак был зарегистрирован 18 октября 1925 года, Есенину только что исполнилось 30 лет. Софья, по воспоминаниям друзей Есенина, была очень гордая, на все смотрела свысока, требовала соблюдения всех этикетов и беспрекословного повиновения. Это очень не совпадало с великодушием Есенина и его простотой в общении. Все закончилось неожиданным разрывом отношений.  Умученный Сергей Есенин... 28 декабря 1925 года Есенина нашли в ленинградской гостинице «Англетер» повешенным на трубе парового отопления.  Похороны Сергея Есенина (4 октября 1895 - 27 декабря 1925) Прожил на этом свете - 30 лет. Фото - Москва, 31 декабря 1925 год. |
|
0
Наталия Соллогуб → 17 августа 2012
|
 ЕСЕНИН, КАЗНЕННЫЙ ДЕГЕНЕРАТАМИ
|
|
0
Наталия Соллогуб → 17 августа 2012
|
 фото Иван Приблудный  Мало кто знает, что Луганщина и Сергей Есенин имеют тесные, в том числе, и родственные, связи. Двоюродная сестра великого поэта, проживавшая, как и он, в селе Константиново Рязанской области, познакомилась с водителем автомобиля поблизости расположившейся воинской части, уроженцем села Пески Новопсковского района. Молодые люди поженились. На свадьбу приехал из Москвы Сергей Есенин, снял со своего пальца и подарил любимой сестричке золотой перстень с изумрудом. Судьба распорядилась так, что Мария, уже под фамилией мужа — Конотоп, перебралась с дочерью в Новопсков. Жили они тихо, никак не афишировали свое родство со знаменитым на весь мир поэтом. Но в 80-е годы о них узнал луганчанин Олег Бишарев, поэт, исследователь творчества Сергея Есенина, литературный критик. Вместе мы отправились в Новопсков, встретились с родственницами Сергея Есенина, долго с ними беседовали, держали в руках то самое кольцо. Сейчас оно находится в местном музее. После нашей поездки в областных газетах, в том числе и в «Ракурс-плюс», были опубликованы статьи «Сестра Есенина». Работая в различных архивах, Олег Бишарев часто замечал в документах имя поэта Ивана Приблудного, которого современники называли в письмах другом и даже «адъютантом» Сергея Есенина. Решил уточнить, кто же это такой. И – ослепительная фантастическая удача! Иван Приблудный (настоящее имя другое – Яков Петрович Овчаренко, отчего и трудно было определить его происхождение), оказывается, наш земляк — родился в 1905 году в селе Безгиново Старобельского уезда Екатеринославской губернии (сейчас — село Безгиново Новоайдарского района Луганской области). Олег Леонтьевич осуществил большую творческую и организаторскую работу. Опять же, много копался в архивах, встречался с теми, кто знал Есенина и Приблудного в Луганской области, в Москве. Выпустил книги об Иване Приблудном в издательствах «Донбасс» (Донецк), «Советская Россия» (Москва). Позаботился о том, чтобы на родине поэта был установлен памятник. В последнее время многие литераторы бывшего СССР сказали свое слово о Приблудном. Интерес их — естественен: талантливый поэт, входивший в самое близкое окружение Есенина, не успевший в силу разных причин полностью реализоваться. Одна из тех причин — типичная в судьбах творческих людей того времени. 1937 год. Ложное обвинение в участии в «контрреволюционной фашистско-террористической группе, замышлявшей убить товарища Сталина». После вынесения приговора Иван Приблудный был в тот же день, 13 августа, расстрелян. «ДОНБАСС — БОЛЬШОЙ», НО ЕГО ОКАЗАЛОСЬ МАЛО Яша Овчаренко с самого маленького возраста очень любил свое село. Рядом протекает полноводная река Айдар с равнинным берегом с левой стороны, на котором выстроились беленькие хаты, и с правым берегом, поросшим густыми зелеными вербами и упирающимся в высокую меловую гору. Ну, что может быть краше? И учительница у Яши была самая лучшая. Варвара Васильевна Курячева сразу приметила, что этот паренек по-настоящему увлечен литературой. Но вот беда: Яша рано остался без матери, а отец много работал, и ему не хватало времени заниматься сыном. Любовь к литературе привела к тому, что Яша стал делать в нее свой посильный вклад, и это наносило ущерб в изучении других школьных предметов. Однажды он попросил соседа по парте Мартына Решетняка дать ему тетрадку, чтобы списать решение задачи по математике. На вопрос товарища, что он делал дома, Яша развернул листик бумаги: «Смотри, стих о нашем классе написал». 15-летний Яков Овчаренко замыслил отправиться на поиски лучшей доли. Мартын Семенович Решетняк вспоминал: «Я нанялся пасти овец и встречался с ним редко. Как-то Яша пришел ко мне. Был он босой, с холщовой сумкой через плечо. Поздоровался, присел рядом. Достал из сумки книгу Тараса Шевченко, сказал, что достал ее у бабушки в Старобельске. Предложил пойти с ним. Это меня ошарашило. Я не понимал, куда мы можем отправиться. Яков ответил, что Донбасс – большой. С тем и расстались». В Кадиевке (ныне город Стаханов) бродяга Яша сумел устроиться в цирковую труппу гастролировавших артистов. Позже в Москве он многих друзей удивлял исполнением сложных трюков и фокусов. Уже в декабре 1920 года Овчаренко привели к Ивану Вонифантьевичу Крылову, начальнику особого отдела 2-ой кавалерийской дивизии Червоного казачества Григория Котовского. Побеседовав с тощим, оборванным парнем, Крылов вынес решение: «Будешь у нас ездовым». Белая Церковь. Частые бои и стычки с противниками — белыми, зелеными и еще какими-то. Голод и холод, антисанитария. Но Овчаренко, к которому прилепилось прозвище Приблудный, в очередной раз в самостоятельный поход не хотел отправляться. Воевал, писал стихи, которые всем нравились. Летом 1921 года особый отдел получил приказ о демобилизации из Красной Армии малолетних бойцов. Крылов направил Якова Овчаренко с рекомендательным письмом к своему другу, секретарю Краснопресненского райкома партии Москвы Григорию Беленькому. Тот определил начинающего поэта в интернат для одаренных детей в Серебряный Бор. ОДИН ВЕЧЕР, ИЗМЕНИВШИЙ ТЫСЯЧИ ДНЕЙ В Москве в литературных кругах создалась необычная атмосфера. Абсолютная свобода в творческих поисках, аполитичность или повышенное внимание к политике, гениальные находки и шокирующие выкрутасы. Совмещалось все. Кроме самих литераторов. Они друг друга нещадно ругали и громили в стихах, статьях и выступлениях на публике. Свыше тридцати литературных студий и обществ насчитывалось в столице. Обрело популярность громкое чтение собственных стихов в различных кафе. Выделялись поэты из Всероссийского союза писателей, Всероссийского союза поэтов, Литературного звена, Ассоциации пролетарских писателей, «Кузницы», Союза крестьянских писателей, Общества драматургов. Яков с его простоватым, но в то же время дерзким и бурным характером сравнительно легко вклинился в литературную жизнь, публиковался в прессе под псевдонимом Приблудный. Но ни с кем из литераторов особенно не сближался. Он уже избрал себе учителя – Сергея Есенина. Но как с ним познакомиться? Важным было то, что по совету знакомых Яков передал свои стихи ректору Высшего литературно-художественного института Валерию Брюсову. Удостоился всяческих похвал. И был принят в институт. Вместе с Яковом учились будущие светила отечественной поэзии — Михаил Светлов, Яков Шведов, Артем Веселый, Джек Алтаузен, Василий Наседкин. 3 августа 1923 года вернулся в Москву из-за границы Сергей Есенин. Он сразу с головой окунулся в кипенье литературной жизни: публикации в печати, частые выступления перед публикой. Непросто было подобраться к знаменитому поэту. И все же Наседкин сумел улучить момент и представить ему Якова Приблудного. Есенин сразу же расположился душой к симпатичному парню с искрящимся блеском в глазах. Начинался новый учебный год в институте. В связи с этим было решено провести торжественный литературный вечер. Это было воистину грандиозное событие не только для студентов, но и для преподавателей. Ведь кто дал согласие выступить на вечере? Гиганты! Маяковский, Пастернак, Асеев, Безыменский, Александровский, Шенгели, Есенин! Последнее имя приводило в священный трепет любого, кто пришел на вечер. Приветственную речь произнес Валерий Брюсов. Затем стал громыхать своими поэтическими «лесенками» Владимир Маяковский. Выступили другие поэты. Аплодисменты им как-то постепенно остывали. Все ждали апогея вечера. Когда на сцену пригласили Есенина, зал взорвался овациями. Сергей энергично приблизился к столу в углу эстрады и вдруг легко вскочил на него. Зал буквально взревел от восторга. Есенин прочел неопубликованные стихотворения, которые позже вошли в цикл «Москва кабацкая». Его долго не отпускали со сцены. Есенина сменил Иван Приблудный. Аудитория приняла его хорошо, одобрительно, на что обратил внимание Есенин. Стихотворение «О, чернобровая Украйна» всем понравилось: Покину кручи и байраки, Покину хаты в рамках нив, И кто-то будет долго плакать, Косою очи заслонив. Через год это стихотворение откроет первую книгу Ивана Приблудного «Тополь на камне». После того вечера Иван часто бывает дома у Сергея Есенина, сопровождает его на литературных посиделках, посещениях литературных кафе, которые часто заканчивались громкими скандалами, причем, не без рукоприкладства. Физически крепкий Приблудный нередко выручал друга. Ивана прозвали «адъютантом» Есенина. Стихи в Москве любили, как и самих поэтов. А вот гонорары за строки, навеянные самими небесами, были маленькими. Есенин помогал юному другу, устроил ему бесплатные обеды в кафе «Стойло Пегаса». Все равно Иван постоянно испытывал материальные трудности. Часто — по причине своей поразительной, удручающей окружение непрактичности. Поэтесса Галина Бениславская отмечала, что «Приблудный был близким Есенину человеком, почти членом его семьи, хотя это доставляло немало хлопот». Видна изюминка отношений двух поэтов в словах Есенина литературному и театральному критику Виктору Мануйлову: «Приблудный — замечательная стерва и талантливый поэт, очень хороший, верь мне, я все насквозь и наперед знаю». Есенин и Приблудный вместе ездили в Константиново. Земляки Сергея хотели слушать его стихи так же, как и Ивана. Особенно всем нравились народные украинские песни в исполнении Приблудного. Есенин ему подпевал. Ясные летние дни. Рязанская природа напоминала Ивану ту, которую любил он с детства. ГОНЕНИЯ К МОГИЛЕ Умучен Есенин, Брюсов ушел в мир иной. Неуютно себя чувствовал в «суматошной» Москве Иван Приблудный. Чекистские тучи, которые сгущали над головой Есенина, теперь оказались над его головой и многих других поэтов. В газетах писали, что «самой серьезной политической ошибкой» Приблудного была творческая близость к «кулацкому поэту» Сергею Есенину. То же самое подвело под тяжкую статью Уголовного кодекса Павла Васильева, Николая Заболоцкого, Бориса Корнилова. Сотрудник журнала с характерным названием «На литературном посту» Лев Гладков отмечал в своей рецензии на сборник стихов Приблудного «С добрым утром», изданный в 1931 году: «На многих стихах Приблудного можно заметить несомненное влияние С. Есенина. Подобно ему, он любит разговаривать с вещами и животными с той аффектацией, слезливой сентиментальностью, которая была характерна для Есенина. Волна упадочничества не прошла мимо Приблудного. Факт появления книги Приблудного показывает, как мало еще сделано пролетариатом на культурном фронте, если издательства еще решаются печатать столь вредные и плохие стихи. …Приблудный с его беспартийным «Добрым утром». С ним нужно решительно бороться». Из сборника «С добрым утром». Одно из стихотворений, посвященное сыну, заканчивается так: Так звени ж, волнуйся и расти, Год за годом, — как строка ?за строчкой И ни многоточием, ни точкой Не задерживайся на пути! Вполне бодро, оптимистично, в духе изменившейся страны, задавленной сталинскими репрессиями и страхом. Что же не нравилось критикам? Вполне возможно, что нравилось все. Но они выполняли заказ. Даже Кукрыниксы нарисовали на Приблудного карикатуру для журнала с огромным тиражом «Смена». 17 мая 1931 года Ивана Приблудного арестовали. Более трех месяцев он находился под следствием в Бутырской тюрьме. Потом был выслан «на исправление» в Астрахань. Конечно, он хотел возвращения в столицу, о чем писал друзьям из «худшего города в худшей стране». Пришлось поэту прозябать в ссылке целых три года. Хотя приговорили его к двум годам. Был убит в Ленинграде первый секретарь горкома партии Сергей Киров. И ссыльных задержали под надзором, хотя это нигде не оглашалось. Пришлось Ивану и дальше подтверждать факт своего исправления явно чуждыми его возвышенной натуре «пролетарскими» стихами из поэтического цикла «Астрахань»: Вижу: девушки и ребята Мчат по насыпи – по прямой. Не с консервного ль комбината Третья смена спешит домой? И над всем этим пестрым шумом Бодрых праздников и забот, Будто вахтенный над Кутумом, Возвышается Райкомвод. Да уж, упадочничества здесь никак не чувствуется. Разве что – вымученная самоирония. Однако после возвращения в Москву проблемы только обостряются. Ивана не принимают на работу, не печатают его стихи. Он решается обратиться с письмом к секретарю ЦК ВКП(б) Лазарю Кагановичу. Пожаловался на то, что «не дают возможности реабилитировать себя в литературе». Письмо из приемной Лазаря Моисеевича было отослано в отдел культуры и пропаганды ленинизма ЦК и в правление Союза писателей под грифом «секретно». Единственный, кто поддержал в то время одного из поэтов есенинского круга, это Николай Бухарин. Главный редактор газеты «Известия» поместил в номере от 27 января 1936 года стихотворение Приблудного «Письмо в Донбасс». Это открыло перед поэтом двери и некоторых других редакций. Но в 1937 году Приблудного арестовали по обвинению в активном участии в антисоветской террористической организации. Иван понимал, чем все для него закончится, что бояться ему больше нечего. Каждый раз, когда заключенным давали бумагу для заявлений, он писал издевательские стихи на адрес наркома НКВД Николая Ежова. Об этом, спустя много времени, узнала жена Приблудного от его сокамерника. Саму Наталью Петровну тоже арестовали, приговорив к восьми годам колымских лагерей за «соучастие в террористической деятельности через недоносительство». 24 ноября 1956 года приговор по делу Ивана Приблудного отменила коллегия Верховного суда СССР, поэт был посмертно реабилитирован. В 1985 году Ивана Приблудного посмертно приняли в Союз писателей СССР. С 1986 года начали выходить книги стихотворений Ивана Приблудного и очерков о нем. В 1988 году состоялось торжественное открытие памятника Ивану Приблудному. В Безгиново даже раздавались голоса: а не переименовать ли нам село в честь поэта-земляка? Но потом все решили, что не стоит, что село Приблудное как-то не звучит. А, может, один дошлый безгиновец откопал такое высказывание огромного любителя шуток и розыгрышей, знаменитого детского писателя и мемуариста Корнея Ивановича Чуковского: «Что за псевдонимы у наших писателей? У одного — Голодный, у другого — Бедный, у третьего — Приблудный. Вот и называй города». Что ж, главное: восстановлено честное человеческое имя Якова Овчаренко и открылись для читателей талантливые стихотворения Ивана Приблудного. |