Пошлость или откровение?
Похоть или целомудрие?
Мир сдвигается во времени…
Но идет с цветными кудрями,

До предела обнаженная,
До природы безразличная,
ПроклятА чужими женами -
Осень, дама необычная.

Осень - дерзкая любовница
У художника брутального.
Он мазнёт, и мир расколется
На приличное и тайное.

Никому здесь нет спасения,
Во грехе рожают истину –
Не пройдет хандра осенняя,
Если он пред ней не выстоит…

2011-02-13                    
  

Посвящается учителю моему           Владимиру Антоновичу Варфоломееву

Трудно говорить о давнопрошедшем времени, многое забыто, многое вспоминать просто трудно. Прошло больше 30 лет с того времени....А сказать об этом хочется, потому что это время моей молодости, когда девчонки мечтают о будущем, строят планы.....ходят на танцы, встречаются с молодыми людьми, влюбляются....Я, городская девчонка,
  должна была уехать из города в деревню.
Тогда я еще  плохо представляла себе, что такое деревня, хотя  часто летом ездила в деревню в гости к родне. Мне казалось, что  будет также тепло и уютно, как в гостях......
Ехала я с мыслями о том, что это нужно  сделать, потому что надо было попробовать поработать в школе, поработать с детьми  -  а потом уж поступать в педагогический....Смогу ли?
Дорогой думала о том, какой черт дернул меня с места. Ну не попала в институт в этом году, поступлю в другом...
Мое желание поступать  в педагогический институт  долго обсуждалось моими родителями. Чтобы не терять этот год, решено было попытаться поработать по специальности....
-Проверишь себя, - сказал отец, - а заодно, поймешь, туда ли идешь? Захочешь ли еще стать учителем?
-  А, може,  к утру и вовсе возвернешься?
– Работа мозги прочищает, -  сказал отец  напоследок.
Бросить город,  друзей, отказаться от всего, что тебя окружает, привычную жизнь в достатке под крылом родительской опеки, неги – отправляться, «куда глаза глядят» - знала, так поступают только дураки в сказках....
...Чего меня «понесло» в учителя? Наверное, были хорошие примеры, вернее, хорошие учителя окружали по жизни?  Сказать по правде, мы, дети, ученики, и знать-то не знали, какие должны быть учителя, какими они могут быть, пока не появился в нашей школе  Владимир Антонович Варфоломеев.
- Ну, доедайте свои бутерброды и пирожки, - сказал он,  стоящему  у двери опоздавшему, пожевывающему.. Давно прозвенел звонок, мы сидели за партами, а всегдашний  наш классный [*цензура*]ган имел обыкновение опаздывать на уроки, не обращая внимания на звонки. Он мялся  у двери, ожидая реакции учителя....Но учитель не торопился реагировать...
-.Дожевывайте, - сказал он еще раз. Тот, нахально, воткрытую, стал жевать....
- Вы, наверное, уже забыли, что такое уроки  музыки, - сказал он.
И стал нам рассказывать о том, что такое музыка....Раскрыв рот, мы слушали молча, весь урок, пока не прозвенел звонок...Будто проснулись от глубокого  сна...Даже пожалели, что урок закончился. Первый раз мы пожалели о том, что закончился урок!
- Кто захочет записаться в хор, жду после уроков, - сказал он. Только придется сдать небольшой экзамен, - продолжал он.
Мы ждали конца уроков, когда же снова мы сможем увидеть его...... Это была любовь с первого урока! Мы хлынули вниз, в кабинет музыки!
Он обстоятельно разъяснил нам, кто сможет петь в хоре – только те, кто разбирается в нотах! Он расписал ноты, в три голоса?!.....Сможешь, будешь петь в хоре....
Что тут началось?! Каждый стал учить ноты, по утрам  до уроков распеваться в кабинете музыки. Это было что-то! Мы с утра были у него в кабинете, началась абсолютно другая жизнь! У нас давно не было уроков музыки, потому что предыдущий учитель умел играть только  на гармошке, что и демонстрировал нам на каждом уроке, исполняя все то, о чем мы  его просили. И урок превращался в гвалт, крики, шум, на что  реагировал каждый, услышавший шум. Заглядывал к нам и директор, после чего учитель этот незаметно  исчез, уроки музыки прекратились.  Школьная жизнь была серой, будничной – сплошным наказанием...(И школа, и учителя тогда  – одно сплошное серое пятно в моих воспоминаниях.) Пока не появился Владимир Антонович – учитель музыки. И жизнь окрасилась в свои цвета. Мы ждали его появления на уроке, ждали после уроков, мы провожали его до дома, он провожал нас до нашей остановки. И разговоры, разговоры – невозможно было расстаться, оторваться от него, от его взгляда, от его добрых участливых, насмешливых глаз...Он «вошел» в нашу школьную жизнь как праздник! Захотелось учиться, стать лучше....Ему всегда было интересно,  о чем мы думаем, какое у нас настроение, какие планы?! Со звонком бежали вниз, в кабинет музыки, чтобы увидеть Его. Все устраивались вокруг, пытаясь увидеть его глаза, услышать его голос, дотронуться до него!
- Ну, как настроение? –спрашивал он, -  как провели день?  - что нового?
А мы, перебивая друг друга, перекрикивая, сбиваясь, кричали, чтоб только услышал он. Услышал именно тебя, и ответил именно тебе. Перемены были короткие, поэтому договаривались о встрече после уроков. И тогда уже могли наговориться вдоволь.....Он слушал наш гвалт, наши сбивчивые речи, ....но отвечал всегда понятно, пространно, к чему мы прислушивались молча....нам всегда было понятно, о чем он говорит. И потом, уже расставшись с ним, мы  еще долго перебирали в голове все его слова...
Наш хор стал самым значимым   в городе по количеству участников – мы с трудом умещались в кабинете. А конкурсы?! Это были праздники! Владимир Антонович начинал этот праздник еще в школе с концерта, в котором участвовал он сам и Лия Григорьевна. Он прекрасно пел, исполнял «Темную ночь», а Лия Грирорьевна аккомпанировала.
Это были дни причащения к прекрасному –разве можно забыть об этом?! Пусть это будут слова памяти и благодарности великим педагогам – Владимиру Антоновичу Варфоломееву  и Лие Григорьевне за их неизбывный труд души! Как это было нужно нам, тем, которым  не хватало простого человеческого тепла и участия. А воскресные дни? Каждое воскресение наши активисты - это были мы, с утра собирались за город. Владимир Антонович  с Лией Григорьевной, с детьми, с нами каждый выходной выбирался за город по маршруту, оговоренному заранее. Мы обошли весь пригород Казани. Где мы только ни были? В каких только  ситуациях не оказывались, но с нами был  наш неизменный друг и учитель – и нам не было страшно! Он всегда находил нужные слова для любых ситуаций!
Однажды он не появился  в школе –  мы были в шоке! Оказывается, он просто заболел. Мы решили навестить его. И, конечно, совсем не догадались о том, что больному приносят гостинцы, да и денег у нас было ровно столько, чтобы доехать до его дома. Жил он в старинном особняке родового имения, ( в котором проживало огромное количество семей), с маленькими  темными комнатками, узкими проходами. Семья его занимала малюсенькие две комнатушки,  в которых он проживал еще и с детьми – одному было 5, другому еще меньше. Мы ввалились в прихожую комнату, с трудом расселись, но были рады видеть своего учителя! Он быстро сориентировался, организовал Лию Григорьевну с девочками сварить картофель в мундире, разрезал  жирную селедку – какое это было лакомство для нас, голодных после школы детей! Мы ели и разговаривали, а еще в традиции было – каждый должен был что – нибудь  исполнить, спеть, как умеет...
Разве можно забыть о вкусе этого  непритязательного обеда?!
  Только сейчас,  когда прошло столько времени, с позиции учителя – педагога,  я, думая о том времени,  могу  думать и предполагать, - как ему удалось повернуть нас лицом к себе? Как сумел он  вознести нас на ту высоту, на которой мечталось побывать каждому?
Обращение на Вы – вот, что уравнивало нас с ним! Он разговаривал с нами как с равными. Уже после окончания школы мне удалось его разыскать по другому адресу -  хотелось порадовать его  тем, что мне удалось  поступить на педагогический. Мы даже «Рислинг» распили....за разговорами. А потом я ему еще писала, когда было  трудно, были проблемы, и он  ответил мне.....после этого прошло почти 30 лет. Жив ли он? Как узнать? Адреса нет. Но есть память о нем, неизбывная тоска по тем дням общения с ним,( соприкосновения с прекрасным), которое   осталось в душе на долгие годы.....Благодарна  Господу, что  дал мне возможность узнать о таком человеке!

Наш дом. Часть 4

Часто вспоминаю свой старый дом, где прошло мое детство. Дом стоял на 2 Союзной, Ленинского района города Казани. За нашим домом проходила центральная трасса города. Тогда по Центральной мостовой ходили только трамваи, затем ее расширили для обычного транспорта.
Помню запах асфальта, только что выложенного на этой трассе. Мы радовались, думали, что асфальт дойдет и до наших домов, но еще долго мы месили ногами песок, который не давал быстро идти, забиваясь в обувь....
Да и вся наша улица была похожа на Сахару... В непогоду песок забивался в нос, уши...
Только зимой и было хорошо. Снега всегда было много, мы прыгали в эти сугробы с крыш, устраивали в них крепостные стены и «воевали», играли в «войнушку» –улица на улицу, забрасывая друг друга твердыми комками снега....А в Половодье по нашей улице невозможно было пройти, но можно было пускать кораблики..
Вокруг дома был палисадник. Там мы играли в разные игры. Сирень под окнами была пушистая, мы устраивались там со своими самодельными игрушками из листьев сирени, веток, камушков. Выносили из дома лавочки, посуду и играли в «магазин», продавая «товар» на деньги –листочки... Игрушек в нашей многодетной семье, конечно, не было, мы делали их сами!
Эти незамысловатые игрушки - предметы из детства заменяли нам настоящие игрушки, которые появились ой, как не скоро...
Настоящей была только каменная кукла, которая появилась в доме как подарок, ..и то ненадолго...Мы раскроили ей череп во время одной игры, деля ее между собой....Пришлось отсечь полголовы с волосами...волосы отдельно, кукла отдельно –так и играли! Каждый из нас любил ее безмерно – ведь такой куклы не было ни у кого во дворе.
Дом наш был крепкий, на каменной полуметровой основе, сделан был основательно. По рассказам матери, деньги на дом копили долго, в войну жили, где придется – у родственников, у знакомых. Народ время от времени «обкладывали» облигациями государственного займа – все деньги туда уходили. Дом «подняли» только после войны – дед помог.
Руки у него были золотые, да и «припасы», видимо, кое – какие остались с «кулацкого» наследия. Говоря о «кулацком наследии», дед устало кричал: «Кулак, как же не кулак – 8 ртов –столько детей – они тоже кулаки????????????»А кто работал на меня? Дети? «Мать ее, вашу революцию, уравняли? Отняли! А зачем землю давали? Чтобы разжиться успели. Мы – то успели, трудились в три пота....А лодыри голопузые – в «красных панамках» - на печи лежали, ждали....»

До войны дед жил в деревне, имел свое хозяйство, имел «свое дело», - как говорили тогда: строил дома, сани – было свое доходное дело. Да ведь и сыновей – помощников у деда было четверо – все здоровые, работящие, знающие дело с детства.
Дед был строг, крутого нрава, хватало взгляда, чтобы почувствовать его недовольство. А чтобы ответить деду - нельзя было и помыслить. В строгости держал и бабушку, по – молодости и бивал маленько... .
Бабушка очень капризной была. Помнила свой богатый дом, щедро готовила еду, любила поесть свежего мяса, только что порубленного – ее с детства в доме отца приучили.
Так вот, каждую неделю она просила деда привезти с базара молодого ягненочка – такая уж у нее была животная страсть к мясу - любила приготовить еду только из свежего мяса. Дед всегда исполнял ее просьбу, не спорил с ней.
Даже я помню, в последний день перед смертью – бабка попросила маму, чтобы она приготовила ей мяса. Мама отложила стирку, приготовила ей еду, хотя до этого кричала на нас, чтоб отстали, подождали с едой – мы , дети, пришли из школы голодные, сидели в ожидании, когда же мама закончит с делами. У бабушки и зубов –то уже не было, чем грызть....шамкала десной, как зубами, а съела, с удовольствием. А ночью бабка наша умерла – тихо, не мучаясь, будто заснула...
Хозяйство у деда было большое, потому и отняли все, «раскулачили», хотя никакие документы об этих событиях не сохранились. Вся деревня знала, что никакой он не кулак, какой он кулак, если детей было 4сына, 4 дочери - работников полон дом! Отменного здоровья все были, с детства трудились на земле. Дед был строг, но щедр. Никогда ничего не жалел: в праздники дети обходили нуждающихся деревни - бедняков, - одаривая, то мукой, то медом. Осенью заготавливали мясо на зиму, так все село обменивалось гостинцами, а бедным раздавали и мясо, и хлеб – всем делились, чем могли. Дед любил приговаривать: « Зачем лодырю полный живот, - ему и так тяжело!»
Жили дед с бабушкой в Нижних Тимерликах (Рыбно – Слободского района, ТАССР). По рассказам матери не имели лишней земли, не занимались продажей, сами делали сани, сами катали бочки, строили дома, пилили лес. Дед ее еще был жив. Помнит себя мама с десяти лет. Дом был плохой, старый. Когда стали подрастать братья, стали строить новый дом, двухэтажный из бревен. Сами пилили лес, сами «поднимали» дом.
Власть выделяла лесные наделы. Лошади были, сами и возили из леса древесину. В 1926 году колхозов еще не было. Бабушкин дед подарил улей им на свадьбу, 3 кучи, т.е. 3пчелиных дома. Бабушка сама смотрела за ульями, без сетки, ее пчелы не жалили, а деда пчелы постоянно жалили. Пчелы хорошо разводились, лесник выделил им пасеку. Тогда была корова, лошади, бараны. Урожай сами собирали, пахали, сеяли. Семья была большая, управлялись.
Все были работящие. Когда дед строил дом, всего- то истратил 5 рублей - на стекло. Все строил своими руками. А руки у него были огромные, в обычные варежки не влезали, ему их отдельно мастерили из овчины.
- Не помню, как мы играли, во что играли в детстве? Работали, косили, жали косой, пасли гусей. Игр не было, - рассказывала мама..
- Для всей семьи квасили две квашенки хлеба, пекли девять хлебов, два раза в неделю – людей в доме было много. Мы, дети, помогали по хозяйству: варили суп, пекли пироги, блины – стряпали. Жили дружно. Родители были строгие, особенно, бабушка.
За провинность попадало всем. Имели тарантас для всей семьи – розвальни, ездили в гости по деревням. Родители привозили гостинцы с базара, каждую пятницу были праздники.
Отнимать землю, дом, «раскулачивать» начали в 1929 году. Это отдельная «история», которая прошлась и по родственникам. Очень мудро дед поступил перед «раскулачиванием» - созвал сыновей, разделил между ними все, что было – и отправил их в разные стороны « от греха». Дал им «три целковых» - как тогда говорили, если говорить начистоту – раздал всем поровну наличные – золотые, да и отправил «куда глаза глядят». Потому, наверное, они все и выжили в такие трудные, «лихие» времена. Тем их и уберег. А сам, оставшись в деревне, испытал все ужасы унижений и обид. Говорил: «Испил до дна». Невозможно было жить с осознанием всего того, что вся семья была разобщена, разорена до нитки - лишились дома, скота, всего хозяйства, нажитого годами, детей, которые отправились «не знамо куда». Вспоминал дед и об учителе сельском, который рьяно старался выслужиться перед «советами» - властями, появившимися «ниоткуда».
Все допрашивал, выспрашивал, куда делись дети? Куда девалось «богатство» деда... Вынюхивал у всех. В деревне – все как-то родственники, но этот учитель был «пришлый», присланный –оттого и пакостным оказался - не родня!.
А если говорить о братьях, какая участь их ждала, - продолжала мама:
-Позже, кто – то из друзей брата – донес на него, что он сын «кулака» - пришлось отсидеть ему ...с .десяток лет....
-Сначала очень гнобили нашу семью тем, что все отняли, потом издевались, отнимая последнее, осталась семья проживать в бане. Семью оставили жить в бане, обобрав «до нитки»...
«Вот тогда – то и вспомнили мы, - говорила мама, - как мы хорошо жили, в достатке, неге, хотя и трудились день и ночь. Ночами, сидя голодные, вспоминали, какое изобилие еды было в праздники! Еды готовили загодя много –в гости друг к другу приезжали на неделю, - на своих тарантасах, запряженных четверкой лошадей, - из соседних деревень – Кукиево, В.Тимерликов.....
Гостили только зимой, когда не было уже никакой работы. Загодя заполняли сени морожеными пельменями, холодцом, солениями, вялеными гусями...привольно было, с запасами жили... А вечерами слушали сказы стариков..»...
.
- Холодно было, голодно...- вот тогда-то мы и вспоминали, как жили, .. и как в одночасье вся эта жизнь превратилась в нужду...- говорила мама, вспоминая об этих днях.
На фото -родители мои слева (с соседями по улице нашей)

Часть3
Мои воспоминания из детства   


Мои первые воспоминания из детства сливаются в голове в один сумбурный туман или сон: вот, кажется, что я просыпаюсь, в доме тишина, чисто, все готово к празднику, слышатся запахи теста, тихий шепот родителей, треск печи, затопленной отцом, запах паленого хлеба и утренней похлебки. С этого начиналось наше утро....
Посолишь хлебушек ржаной, жареный у створок печи на сильном огне - солью, подставишь к огню – вот и сухарик, куда там –объеденье! Грызешь его – и нет вкуснее лакомства! А если еще с «похлебкой» папиной из печки?! Любил отец готовить томленую похлебку в печке - нет лучшего из «домашней кухни»! Отец вставал очень рано, когда мы еще видели «десятый сон», он уже был на ногах. Успевал все переделать по дому: и печь затопить, и приготовить свою знаменитую похлебку. Он говорил, что это именно то, что нужно человеку с утра, чтобы почувствовать себя в силе...
К слову сказать, .... помним и мы вкус того времени....вкус вяленых гусей – дошел и до нас! Сколько себя помню, у мамы в традиции было – всем, кто далеко от дома находится – учится ли, работает, живет в другом городе –всем посылать гостинец – вяленого гуся! Вкус его знает даже моя дочь - Диана. Этот «изыск» пришел к нам от наших бабушек. Тогда мясо не коптили, как сейчас, а вялили. Таких гусей мама по осени вывешивала десятками – и мы дружно ждали, когда же к ним можно будет подойти, а до того, -подставляли хлебушек – капало соленое масло – жир гусиный сытный, такой бутерброд получался..
Так вот –гусь вяленый – вкуса необыкновенного! – во рту тает! Жуешь это мясо долго – долго, даже глотать не хочется- такая вкуснятина!
Наши предки заготавливали таких гусей впрок. По осени – закалывали гусей, засаливали их «по уши» в соли, через неделю «за ушко да на солнышко», и висит этот гусенок на солнце, пока весь не растает – и окажется он в такой корочке золотистой – вот и готов! –ешь его!
Мы, конечно, не дожидались того момента, осторожно, украдкой «карнали» того гуся с обратной стороны, пока он будет готов к употреблению, заранее, каждый прикладывался...
И, когда снимали его со стены – в торжественный момент, гусь «лапчатый» имел вид неприглядный – обструган был полностью, «без штанов»,- как мы говорили.
Но и кости этого вкусного гуся не выбрасывали, такой «взвар» готовила бабушка - с картошкой – пальчики оближешь! Все это вкусы из детства..., которые вспоминаешь, когда хочется поговорить о маме, или папе....
Правда, помню и то, как мы однажды все угорели от рано закрытой заслонки печки - все валялись на снегу, с головной болью, чуть не сдохли. Тогда кто-то из нас, детей, учился топить печь....Выволакивала нас всех мама, которая, почувствовав «неладное», вернулась с полпути с работы. Вот и нашла всех нас полумертвыми.
Много нас было у матери, но как говорила мама: «лишних» - не было! Всех нас любили ровно, сдержанно, без фанатизма, как сказали бы сейчас, и наказания раздавались поровну.
Братьев отец иногда лупил своим воинским ремнем, который висел на большом гвозде, над дверью, для острастки. Бабка, указывая своим длинным пальцем на него, иногда визжала: «Ну, подождите у меня, узнает отец!» Конечно, все боялись угроз бабушки, потому что бабка не просто грозила - она всегда приводила в исполнение свои обещания!(продолжение следует)На фото -дети - брат,я и моя сестра

Воспоминания о родителях
Часть2
2000 -01-30
Только по прошествии многих лет понимаешь, насколько трогательны были отношения наших родителей. В детстве мы и внимания на это не обращали- относились как к само собой разумеющемуся - к ровным и тихим их отношениям. Правда, мать, как и бабка, была криклива, но отец молча выслушивал ее, считался с ее мнением, уступал ей, молча уходил, - так он выражал свое согласие. Решала всегда она. Он любил ее, берег, уважал за долготерпение, трудолюбие, настойчивость в достижении цели – всегда восхищался ею вслух, и мы это слышали. Иногда хвалил ее перед гостями за вкусно приготовленные пироги.
«Моя Катюша,» - так он называл ее часто, особенно тогда, когда был в хорошем расположении духа. – в подпитии, в гостях. В похмелье был особенно разговорчив, счастлив, добр ко всем. У него сразу появлялся интерес ко всем и ко всему сразу –живо интересовался нашими школьными делами, оценками. И разговаривал, разговаривал, чего не было, когда он был трезв. В быту был молчалив, сдержан, за весь день мог не произнести ни слова –кивком, глазами, жестом, эмоциями выражая свое мнение. Когда сердился - был единственный жест, выражающий все: поднимал и с размаха опускал руку в растерянности...- и гнева не было.......Но гнев его увидеть – « не приведи Господь!»
Тогда сверкали глаза, как молнии – и тогда уж спасали ноги! Но это были редкие минуты, когда ему приходилось что –то важное предпринимать в отношении брата старшего – «раздолбая», который не раз чувствовал вес руки отца, но своей безалаберностью выводил его из себя. Отцу казалось, что держит он его в «ежовых рукавицах», - так ему казалось. Но, зная нрав отца, мать многое скрывала от отца, не доводя до...
Став взрослым, брат и сам бивал нас не раз.....сказалось «тяжелое детство»..Хотя нас, девчонок, отец никогда не трогал, - но иногда «гонял» за непослушание: мы поздно возвращались из кино, с гулянок, ему казалось, что после 10 часов дочки должны сидеть дома. Запирал ворота на засов – и не раз мы прыгали через забор.....Забор был высокий, с дом...
На плечах отца и матери была большая семья, дом, хозяйство. Мы любили наш дом, по весне любили его мыть, чистить после зимы – выскабливали деревянные половицы ножом, пересаживали фикус, протирая каждый листок – предмет гордости, мамину любимицу, терли мочалой каждое бревнышко пола – до белизны, до блеска! После всего, мама «наряжала» нашу неприхотливую» мебель в белые одежды- на манер «ленинской комнаты» - в такие белые накидки- все кругом преображалось – становилось праздничным!
А новогодние, рождественские вечера в доме?! – долгожданные праздники в семье!
Все дни наших школьных каникул были строго расписаны пригласительными, которыми премировали родителей на работе. Каждый из нас складывал свои подарки с этих елок в «общий котел» - и устраивались «домашние елки» - мы собирали детей со всей округи, со всей улицы. Шили сами пакеты, разрисовывали их цветными карандашами, раскладывали гостинцы – сколько радости было и ожидания! Сочиняли, пели, декламировали, наряжались в Деда мороза, Снегурочку....
Пахло апельсинами, которые мы видели только в эти праздники –это запах детства, до сих пор напоминающий мне о том, как мы были счастливы.....Этими гостинцами мы делились, обменивались, угощали бабушку, которая казалась доброй, заглядывала нам в глаза...

Не секрет, в семье, как наша, многого не хватало: и одежды, и еды, и много такого, о чем сейчас и не вспомнишь, но было главное – любовь и забота наших родителей! Каждодневный труд души наших родных и близких! Тогда мы и не подозревали –
чего это стоит нашим родителям – этот достаток в семье, тепло, уют! Ненавязчиво, без назиданий, без крика родителям удалось заронить в наши души чистое семя человеческих взаимоотношений, которое стало зерном - самым важным ростком, поддерживающим нас в жизни,, тем деревом, на котором держатся все ветки рода нашего, согретого теплом родительских взаимоотношений
И ничего на всем белом свете нет важнее этого – мы также любим друг друга, заботимся друг о друге, делимся всем, что дал нам Господь.
Вечная наша благодарность родителям нашим за это, вечная память! (продолжение следует)
На фото родители мои -вот такие они здесь, как и в жизни нашей - красивые,добродушные, смешливые!!!!!!!!!

IMG]/upload/blogs/a29b9639b7819f006a1c49fc828c5698.jpg.jpg[/IMG] h2][/h2]

Воспоминания о предках моих.
Бабушка. Часть1
  2000-06-13
Воспоминания о предках моих.
ГАЙШАБИКЯ  ЭБИ – ГАЛЯУТДИН - ГАЛЯИ - БАБАЙ

  2000-06-13


Дверь распахнулась, в дверях стояла бабушка:
- Я покажу вам сейчас! – Платок слез на плечи, в ярости бабка трясла скалкой.
Все рассыпались по углам, кто - куда.....
Она подошла к кровати, и, увидев, что там кто-то притаился, со всей силы шарахнула скалкой:
-Вот я вам! - еще прикидываться задумали....Я вам что?....думаете, что уже и неживая! - Она еще раз, с размаху. вдарила по комку на кровати. Все в растерянности повыскакивали со своих укрытий:
- Что ты, бабушка, она же спит! Ты с ума сошла? ....Она с нами не играла....
Эту картинку я часто вспоминаю, она из детства...
Мне по-разному ее воспроизводили сестры, когда мы рассказывали о нашей бабке, вспоминали ее..
Своенравной была, жесткой и недоброй, на что сетовала  и мама, выговаривая ей в очередной раз:
-Ну, что вы, мама, сахар прячете от детей? Пусть едят! Пусть кусками берут, не колите их на такие мелкие кусочки, им же хочется сладкого –это же дети! Конфет - то нет!
Бабка, шамкая беззубым ртом, ворчала,  ругалась:
-Весь сахар съели, с чем чай пить будем? С раздуваем?! Погодите у меня, попьете и с «раздуваем».
Мы уже знали, что это означает... Бабка и раньше обещала нам «попить с раздуваем». Только тогда мы были глупые и не понимали, что «раздувай» - это питье чая без сахара, с блюдца, долго « остужая и поддувая»...
Мы часто спрашивали маму, почему наша бабка такая злая и жадная, отчего она нас так не любит, кричит на нас.
- Не злая она, старая, обиженная на жизнь и деда. Не любила она отца. Даже по смерти попросила не хоронить ее рядом с ним - так его не любила. Бил он ее, часто за язык ее, нежели за что другое.
Доставала она его жадностью и скаредностью своей,  - унаследовала от «своих».
....Жадные были до добра, - рассказывала мама...
Бабушка всегда  капризная была. Помнила свой богатый дом, щедро готовила еду, любила поесть свежего мяса, только что порубленного – ее с детства в доме отца приучили.
Так вот, каждую неделю, по рассказам матери,  она требовала у  деда, чтобы тот  привозил  с базара  молодого ягненочка  –  такая уж у нее была животная страсть к мясу -  любила приготовить еду только из свежего мяса. Дед всегда исполнял ее просьбу, не спорил с ней.

Я хоть и маленькая тогда была, а   помню  ее последний день перед  смертью. В последнее время она мало вставала, чаще лежала, отвернувшись к стенке
Бабка попросила маму, чтобы та приготовила ей мяса
-Есть мясо в супе, вчера готовила, - выронила мама
-Хочу свежего мяса,  - крикнула  бабка, откашливаясь, - слышишь! Не хочу вчерашнего!
Мама же  с утра затеяла   было стирку...Кругом все кипело...
Горячий, едкий, мыльный   пар  шел от корыта...
Но мама отложила стирку, приготовила ей еду, хотя до этого кричала на нас, чтобы отстали, подождали с едой – мы, дети, пришли из школы голодные, сидели в ожидании, когда же мама закончит с делами.
У бабушки и зубов –то уже не было, чем грызть....шамкала десной, как зубами, а съела, с удовольствием целый кусок  мяса! А ночью бабка наша умерла – тихо, не мучаясь, будто заснула...
Деда мы уже не застали, умер он  сразу после войны.
- Дед-то ваш был добрый,  щедрый,  угощать народ любил, со своей пасеки на каждый праздник гонял нас, детей по деревне – раздавать туески с гостинцами всем нуждающимся, бедным, неимущим, говорил, что «надо делиться»
Никогда ничего не жалел: в праздники  мы обходили нуждающихся деревни - бедняков, - одаривая их, то мукой, то медом. Осенью заготавливали мясо на зиму, так все село обменивалось продуктами, а бедным раздавали и мясо, и хлеб – всем делились, чем могли. Дед, посмеиваясь над ленивыми мужиками, вопрошал: « Зачем лодырю полный живот, - ему и так тяжело!»(по-татарски, звучало)
А бабка   ворчала, выговаривая ему.
Вот он и бегал за ней с палкой....
- Дед был строг, крутого нрава, хватало взгляда, чтобы почувствовать его недовольство. А чтобы ответить деду - нельзя было и помыслить. В строгости держал и бабушку, по – молодости  бивал маленько, - продолжала свой рассказ мама
.....Да и по молодости ей, конечно, доставалось,  –  через окна прыгала, пытаясь увернуться от тяжелых рук деда. Не хотела она за него замуж идти, принудили родственники. Тогда родители за детей решали за кого замуж идти..
...О любви не говорили, - с грустью в голосе   вспоминала мама свое детство.
- Построил нам дом в Казани  и умер, - с грустью  выронила мама, - в одночасье, от разрыва сердца


- До войны дед жил в деревне (Нижние Тимерлики Рабно –Слободский район, Татарстан), имел свое хозяйство, имел «свое дело», - как говорили тогда, -  строил дома, сани – имел  свое «доходное дело». Да ведь и сыновей – помощников у деда было много – все здоровые, работящие, знающие дело с детства. Всего было 8 детей! Дед любил приговаривать: « Балалы ий – базар, баласыз ий –мазар», дословно: «Дом с детьми –базар, дом без детей –кладбище».

Помнила себя мама с десяти лет.( 1926 год)
«Дом был плохой, старый. Когда стали подрастать братья, стали строить новый дом, двухэтажный из бревен. Сами пилили лес, сами «поднимали» дом.
Власть выделяла лесные наделы. Лошади были, сами и возили из леса древесину. В 1926 году колхозов еще не было. Бабушкин (мой прадед) дед подарил улей им на свадьбу, 3 кучи, т.е. 3пчелиных дома. Бабушка сама смотрела за ульями, без сетки, ее пчелы не жалили, а деда пчелы постоянно жалили. Пчелы хорошо разводились, лесник выделил им пасеку. Тогда была корова, лошади, бараны. Урожай сами собирали, пахали, сеяли. Семья была большая, управлялись.
Все были работящие. Когда дед строил дом, всего- то истратил 5 рублей - на стекло. Все строил своими руками. А руки у него были огромные, в обычные варежки не влезали, ему их отдельно мастерили из овчины».
Отнимать землю, дом, «раскулачивать» начали в 1929 году. Это отдельная «история», которая прошлась и по моим  родственникам. Очень мудро дед поступил перед «раскулачиванием» - созвал сыновей, разделил между ними все, что было – и отправил их в разные стороны « от греха». Дал им «три целковых» - как тогда говорили, если говорить начистоту – раздал всем поровну наличные – золотые, да и отправил «куда глаза глядят». Потому, наверное, они все и выжили в такие трудные, «лихие» времена. Тем их и уберег. А сам, оставшись в деревне, испытал все ужасы унижений и обид.
В  страшные 30-е  и отняли все, «раскулачили», хотя никаких документов об этих событиях не сохранилось. Вся деревня знала, что никакой он не «кулак».
Какой он «кулак», если детей было – четыре сына, четыре  дочери - работников полон дом! «Цела артель»! –по словам дедушки. Отменного здоровья все были, с детства трудились на земле.

-Говорил, что  «испил до дна», -  еле сдерживая слезы,    продолжала  рассказывать мама, --  Невозможно было жить с осознанием всего того, что вся семья была разобщена, разорена до нитки - лишились дома, скота, всего хозяйства, нажитого годами, братьев, которые отправились «не знамо куда».
(А  бабка с дедом поехали  к дочери, в Казань. По приезде долго гуляли по Кремлевской площади у Городской управы, Булаку, саду Аркадия,  – местах праздничных прогулок горожан, -  и не могли поверить, что можно изобразить свое отражение на бумаге – на фото! И слов –то таких не знали! И каково было их восхищение, когда они увидели себя на фотографиях!)
Вспоминала  мама   и об учителе сельском, который рьяно старался выслужиться перед «советами» - властями, появившимися «ниоткуда».
Все допрашивал, выспрашивал у деда, куда делись дети.. Куда девалось «богатство» деда... Вынюхивал у всех. В деревне – все как-то родственники, но этот учитель был «пришлый», присланный –оттого и пакостным оказался - не родня!.
А если говорить о братьях, их она называла – абый, абзый, - какая участь их ждала, - продолжала мама, - даже сказать страшно...позже, кто – то из друзей старшего  брата – донес на него, что он сын «кулака» - пришлось отсидеть ему ...с десяток лет....
-Сначала очень гнобили нашу семью тем, что все отняли, потом издевались, отнимая последнее... Обобрав «до нитки»,  оставили  семью проживать в бане. –
- Холодно было, голодно...- вот тогда-то мы и вспоминали, как жили, и как в одночасье вся эта жизнь превратилась в нужду...- говорила мама, вспоминая об этих днях,  - как мы хорошо жили  в достатке, неге, хотя и трудились день и ночь. Ночами, сидя голодные, вспоминали, какое изобилие еды было в праздники!
- Не помню, как мы играли, во что играли в детстве?
Работали, косили, жали косой, пасли гусей. Игр не было, - рассказывала мама..
Но  широко мы жили, богато! Два дома было, четыре лошади, земля. Да и нас было много ртов  – за стол садились в «два захода»
Для всей семьи квасили две «квашенки» хлеба, пекли девять хлебов, два раза в неделю,  – людей в доме было много. Мы, дети, помогали по хозяйству: варили суп, пекли пироги, блины – стряпали. Жили дружно. Родители были строгие, особенно, бабушка.
За провинность попадало всем. Имели тарантас для всей семьи – розвальни, ездили в гости по деревням. Родители привозили гостинцы с базара, каждую пятницу были праздники.
Гостили только зимой, когда не было уже никакой работы Еду  готовили загодя, много –в гости друг к другу приезжали на неделю, - на своих тарантасах, запряженных четверкой лошадей, - из соседних деревень –( Кукиево, Верхних .Тимерлико)в...... Загодя заполняли сени морожеными пельменями, холодцом, солениями, вялеными гусями...привольно было, с запасами жили..
-В нашей семье было традицией собираться каждый новый год вместе с родней и справлять  его большой дружной семьей. Приглашались все пожилые гости, родственники, мулла (служитель религиозного культа мусульман). Готовилось обильное угощение. Обязательные блюда: суп с домашней лапшой и выпечка (самса, баурсак, пярямяч, пироги с различными начинками) - Это был своего рода обряд принятия праздничной пищи, - с воодушевлением продолжала мама
«Сначала вся еда на столе прикрыта легкой скатертью. Далее начинается сам обряд. Мулла читает молитву. И все угощения, над которыми была прочитана молитва, считаются священными.  После его молитвы все гости читают молитву, разрешающую начинать трапезу. Выносят горячий суп. Все это время хозяева угощают, предлагая попробовать все, что есть на столе. Гости кушают спокойно, разговаривают вполголоса, при этом хвалят еду, как все вкусно, удалась ли выпечка...
Далее читается молитва, в которой гости благодарят хозяев дома,  желая им здоровья, мира, благополучия...И все, кто кушал, считается, что приобщился к Богу»

Благодаря предкам и родителям нашим, эти традиции   знакомы и нам, живущим в третьем  тысячелетии.  ...  Мы свято чтим память о  дедушке и бабушке, зачинателях рода нашего, тех, кто делами и помыслами  своими  пытался донести до нас слово свое!  



...И думается, что  слово наше отзовется в делах и творениях внуков наших...  
.
.

(На этой старинной фотографии 1931года –мои предки –бабка и дед, рядом мама.
Она была сделана в первый их приезд в Казань, когда гуляли по саду Аркадия. Площадь Кремля, башня Суюмбеки, Булак – центр города, место  праздничных прогулок горожан )



Д
На фото -дед и бабка наши -рядом с ними -мама моя!!!!!!!!

Вот так всегда, все самое неожиданное происходит именно тогда, когда   совсем не ожидаешь.
Уже совсем стемнело, а я по привычке, налив чашку чая уселась на подоконник.
Вглядевшись во тьму поняла, в моем маленьком мирке что то изменилось..
Ну конечно, вечером в городе шел мелкий снежок. Везде уже растаял, а у меня, на против дома,
лежит ровным, белым покрывальцем. Укутавшись в плед, допила чай и пошла одеваться:
У меня уже вошло в привычку, я всегда выхожу на улицу встречать первый снег. Хожу
в гордом одиночестве оставляя первые следы...

Все та же грусть и ожидание чего то необыкновенного. И я уже знаю чего: начало нового этапа в жизни.
С этого дня я изменю привычный ход жизни, с этого дня - как с белого листа начну писать новую картину.
Зябко.
Укутавшись в шаль постояла на пригорке еще пару минут... Это будет завтра, а сегодня, а сегодня я
прощаюсь с осенью. Прощаюсь с прошедшими днями. Все то, что еще хоть как то держалось в моем сознании
пытаясь продлить мучительные мгновения теперь потеряло всякий смысл.
Взяв в ладонь побольше снега, отбросила в сторону пожухшую листву. Прохладная струйка потекла в рукав,
я поморщилась: каждый год, с первым снегом...

Все будет замечательно!
Я подумаю об этом, завтра...