КОЛЕСО БОГА СВАРОГА Глава1

КОЛЕСО БОГА СВАРОГА.

ГЛАВА – 1

      На окраине города не строили новых микрорайонов, здесь   не было уютных кварталов и красивых домов. По опасным, пыльным улицам бродили бомжи, в угрюмых  домах жили алкоголики, наркоманы, выселенные из центра старики и просто обыватели, которые боятся всего и всех, потому что страшно. Время на окраине никогда не спешило идти вперед, а теперь оно и вовсе угрюмо вращало стрелки вспять.

      Главная достопримечательность района - кафе «Белочка». Под вывеской  надпись: «поймай у нас свою белочку». Глядя на толпы людей вечерами у дверей заведения можно подумать, что чуть ли не каждый житель района будь он нищий или успешный, только и мечтает о том, чтобы поймать свою «адскую белочку». Ближе к утру можно было убедиться, что некоторым это удалось сделать. Изнутри кафе напоминало какую-нибудь столовку: столики, застеленные белой скатертью, сверху  покрытые прозрачной полиэтиленовой пленкой, табуретки, стойка бармена, больше похожая на линию раздачи. У дверей кафе, как франт,  в отглаженном строгом костюме и элегантном галстуке стоял мужчина крепкого телосложения, он вовсе не был бизнесменом или директором заведения, так в районе одевались только охранники «Белочки».

      Днем здесь не бывало много посетителей, примерно как в этот раз: офицер в камуфлированной форме, с закатанными чуть ниже локтя рукавами, в углу неопрятный старик допивал подряд третью кружку чая, и пять малолеток что-то обсуждали у бара. Майор нервничал и  злился то на сигаретный дым, идущий со стороны шпаны, то  горячее блюдо, обжигающее язык. Вообще в кафе курить не разрешали, тем более днем, но только не «пионерам». «Пионерами» называли банду малолеток, вероятнее всего, за их девиз: «один за всех, все за одного, один против всех». «Пионеры» всегда действовали со свойственной этому возрасту агрессией и толпой, поэтому их старались обходить стороной и не нарываться. По телефонному звонку очень быстро собиралось до сотни малолеток, с такой армадой никому было не совладать. Охранник, едва заметив, как в руках худощавого мальчишки щелкнула зажигалка, вышел на улицу,  администратор нырнула в подсобку, а пышная бармен, не желая замечать ничего вокруг, принялась протирать бокалы.

      - Смотри, этому дерзкому вояке что-то не нравится!   – сказал рыжий, тощий мальчуган, поправляя кепку и указывая на майора.

      - Не гони, он здоровый слишком, - прошептал другой мальчишка, скосив взгляд  на офицера.

      Майор был невысокого роста, но выглядел как скала, опасность исходила изнутри, встреть такого в темном переулке – перепугаешься. Карие, выразительные глаза излучавшие суровый взгляд, короткая стрижка и шрам, тянущийся почти от самого уха к нижней губе, говорили, что он не инфантильный мужчинка готовый терпеть оскорбления и далеко не из простаков.

      - Эй, дядя, слышь, тебе что-то не нравится? – крикнул мальчуган, продолжая вертеть кепкой на голове.

      Офицер, медленно не вставая с табурета, повернулся к забиякам.

      - Этот шрам, - сказал майор, тыча вилкой в зарубцевавшуюся рану, - я получил не на войне, а от обдолбанного химией наркомана, когда мне было столько лет как сейчас вам. Это было последнее, что он успел сделать в своей жизни.

      Рыжий быстро пробежался по записной книжке смартфона, нажал на кнопку вызова и деловито приложил телефон к уху. Юноша постарше мгновенно выхватил у тощего мобильный, сбросил вызов и, вытянув шею в сторону майора, прокричал:

      - Я знаю, где он живет, поквитаемся! Ходи теперь и бойся!

      - Грызунов не боюсь, - спокойно сказал офицер. – Хорошая у нас беседа получилась, а главное,  наконец, пельмени остыли!

      Входная дверь задела подвешенный на ее пути талисман фэн – шуй, металлические трубочки которого исполнили «музыку ветра». В кафе вошла шикарная брюнетка с распущенными по плечам длинными волосами, охранник, сраженный стройной фигурой, проводил девушку взглядом до самого столика. На незнакомке было длинное платье цвета «шампань» с глубоким круглым декольте. Брюнетка осмотрелась, остановив свой лукавый, соблазнительный взгляд на офицере.

     - Мы знакомы? – растерявшись, спросил майор.

     - Нет! – огрызнулась девушка.

Малолетки дружно засмеялись.

      В левой руке девушка вертела коричневый кошелек, к которому на цепочке был прикреплен брелок - круглый  с множеством лучей, исходящих из одной точки, похожий на колесо от телеги.  Символ деревенской жизни не очень вписывался во внешний вид гламурной дамочки. Она нервничала и не спешила с заказом. «Взглядами мы обменялись, остается подсесть за ее столик, а дальше пошло, поехало» - мысленно прокрутил офицер. Не теряя времени, майор встал и направился к девушке.

      - Меня зовут Никита, разрешите познакомиться и составить Вам компанию? Я угощаю, что предпочитаете на обед?

      - Вот как? А десять тысяч не одолжишь? – язвя, спросила брюнетка.

      - Одолжу, - уверенно ответил офицер.

      - А может быть, и женишься?

     - Женюсь!

     - Тогда давай,  Никита, мы завтра встретимся в шестнадцать часов возле центрального ЗАГСа, там и познакомься ближе. Деньги не забудь.

      Девушка вышла из-за столика и быстрым шагом, разбудив «музыку ветра» вышла на улицу. Странное знакомство вызвало у офицера бурю эмоций и вопросов. «Надо же, чуть десять тысяч не отдал, а может быть, ей и правда деньги необходимы? Хотя шутит, наверное?» Пока офицер размышлял, девушка прыгнула в маршрутное такси  и уехала. За спиной Никиты гудел смех и посвистывание, что еще больше задевало самолюбие.

      Неожиданно в кафе вбежал сержант контрактной службы Алиев. Посмотрев на майора, кавказец взволнованно, будто опоздав на свидание,  обратился к подросткам:

      - Эй, кенты, сюда брюнетка модная, с длинными волосами  не заходила? 

Малолетки разом привстали и,  как собаки в вольере, вразнобой заголосили:

      - Твоикенты в овраге лошадь догрызают!

      - Помидорыч, а у тебя филки есть? Иди сюда!

      - Сейчас тебе, военный, за твой базар мы лампаду задуем!

      Алиев, понимая, что обратился неправильно,  на языке «пионеров» не по понятиям, и мирным разговор уже не получится, сразу предъявил козырь:

      - Меня Пастырь послал!

      Пастырем звали местного авторитета.

      Подростки присели и, как будто ничего не произошло, не обращая внимания на сержанта, закурили, начали бормотать о своем. Алиев вновь посмотрел на майора, потом на часы и удалился.

Навруз Алиев давно совмещал службу в армии с криминалом, но это почему - то не волновало командование, которое старалось его попросту не замечать, что давало сержанту еще больше авторитета в глазах сослуживцев и свободы от тягот и лишений воинской службы.  Алиев, якобы, снимал у больной бабушки комнату, на самом же деле бедная старушка, не имевшая родственников, однажды пустившая змея на порог, была вынуждена терпеть все его выходки за скромную еду. В полку Алиев рассказывал, что старушка стирает, готовит и убирает после его попоек с друзьями, а взамен получает то, что останется в кастрюле. Никита в этом смог убедится лично и даже выслушать жалобы старушки, когда полгода назад вместе с участковым ворвался в эту самую квартиру. Алиев с земляками устроили у бабули «малину», приводили сюда молоденьких и слабых духом солдат, избивали их, запугивали  и требовали написать родителям письмо с просьбой выслать деньги. В тот раз  доказательства, свидетели  и заявления потерпевших были, но все испарилось после посещения воинской части верзилами из кавказской диаспоры.

      Весь оставшийся день Никита провел на диване общежития, переключая каналы телевизора и попивая растворимый кофе. Ночью крепкий напиток дал о себе знать, угнетая бессонницей. Офицер вспоминал то запавшую в душу незнакомку с глубоким декольте, то думал о предстоящей утром аттестационной комиссии, которая могла обернуться для него концом военной карьеры. 

      Три месяца назад из комнаты для хранения оружия исчез пистолет. Все шишки, странным образом минуя остальных  должностных лиц, посыпались на Никиту. Командование Округа, разобравшись,  изложило всю суть произошедшего в небольшом тексте телефонограммы: «22 августа 2009 года в результате личной недисциплинированности ответственный по третьему мотострелковому батальону в/ч 51480 майор Бирюк Никита Александрович не организовал должной сохранности оружия и боеприпасов, создал предпосылки для хищения оружия и боеприпасов из КХО батальона. Приказываю: Рассмотреть заместителя командира третьего мотострелкового батальона майора Бирюка Н.А на аттестационной комиссии дивизии на предмет досрочного увольнения из рядов ВС РФ». Телефонограмма, как и вся история, была странной. Кто-то не желал раскрывать всех подробностей случившегося. Даже за небольшие нарушения из Округа приходили бумаги  карающие виновных и невиновных, а  теперь оказывается одно за все ответственное лицо в коротеньком тексте телефонограммы.

        Утро Никиту встретило бодрящей  кружкой любимого кофе и прогнозом погоды на ближайшие два дня. Ведущий утренней программы сулил жару до самого вечера и, видимо, не ошибался. Пройдя всего лишь  десяток метров в сторону воинской части, спасаясь от духоты, Никита снял китель и понес в руках.

       Ожидая в приемной командира дивизии, когда пригласят  на заседание аттестационной комиссии, Никита вспоминал слова из песни популярной группы «Любэ». На устах назойливо крутился ее припев: «Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце не прятал за спины ребят». Приглашенный перед ним на аттестационную комиссию командир батальона вряд ли соответствовал герою песни. Дикорастущий в должности вояка, скорее, пройдет по головам, улыбнется тонущей жертве, но руки не подаст. Однако судьба злодейка не обошла и этого человека,  имеющего жизненный план придуманный папой, дядей  на всю жизнь. Подполковник Чайкин Дмитрий Анатольевич и Никита представлялись аттестационной комиссии дивизии на предмет досрочного увольнения из Вооруженных Сил Российской Федерации по одному и тому же делу, едва не дошедшему до уголовного, где   вина Чайкина была косвенной, а вызов его на аттестационную комиссию для галочки.  

   Дверь приемной приоткрылась, показался знакомый взгляд вечно больного с похмелья капитана Радуга. Он никогда не помнил, перед кем извиняться после вчерашнего веселья, поэтому всех встретившихся утром озадачивал взглядом невинной овцы. А теперь, видимо, совсем тронулся пропитыми мозгами, коль умудрился прийти в штаб дивизии в таком виде: небритый, в мятой камуфлированной форме, кепка на затылке, портупея на боку.

       - Ох, вчера погуляли, - с сожалением покачивая головой, пробормотал Радуга.       

       Никите было не до извинений, да и вряд ли этот гуляка вспомнит, как вчера собирался справить естественные надобности прямо у дверей его комнаты в общежитии. Не желая оставаться без внимания, капитан подсел рядом с Никитой на стул и, потирая ладонью щетину, спокойно сказал:

       - Мне кажется, я знаю, кто пистолет украл.

       Неожиданная новость, сопровождаемая тяжелым перегаром, пронзили Никиту, как электрический разряд. Подскочив со стула, удивленно спросил:

       - Кто?

       - Не  могу утверждать однозначно, ты сам знаешь, какой я к вечеру бываю. Погода в тот день хорошая была, и вечер теплый, я возле «дома офицеров» прямо на травке  и уснул. А что? Дома жена, дети, зачем их беспокоить? Правильно?

        Радуга замолчал, то ли потому, что Никита не торопился с ним соглашаться, то ли боялся, что сказанное далее может оказаться всего лишь очередной галлюцинацией, привидевшейся в пьяном бреду. Радуга так сильно напивался, что иногда боялся сам себя и порой себе не верил. Большинству офицеров гарнизона было горько от того, что вот по нескольким таким забулдыгам судят обо всей воинской части и армии в целом.

        - Да, конечно, правильно сделал, что домой не  пошел! Тебе,дураку, вообще семью противопоказано иметь. Про пистолет говори!

      Радуга сердито надул щеки, уставился на дверь командира дивизии и, выдержав для значимости паузу, продолжил:

        - В тот вечер контрактник сержант Алиев из девятой мотострелковой роты, спрятавшись за сиренью, разглядывал пистолет Макарова, как трофей, будто его только что украл, или нашел, а вот рассмотреть меня среди травы он не постарался!

- Почему молчал?  Третий месяц все кувырком из-за этого пистолета!

- Я и сейчас не уверен, ты же знаешь, какой я к вечеру бываю! Да и что теперь толку, пистолет подбросили обратно, вряд ли вор признается сам, кому это  теперь вообще, кроме тебя, интересно? А у Алиева пистолет мог и вовсе газовым оказаться. Пойди сейчас, докажи!

       Радуга  достал из кармана связку ключей и стал нервно вращать. В потоке надоедливо звенящего металла майор заметил брелок такой же, как болтался на кошельке у вчерашней незнакомки. Перед глазами, волнуя чувства, всплыло платье цвета шампань, глубокое декольте и лукавый взгляд брюнетки. «На этой бы я женился», - вспоминая девушку, подумал Никита и, поймав руку капитана, спросил:

      - Где колесико взял?

      - На автобусной остановке нашел, - подозрительно смотря на Никиту, ответил Радуга.

      - Ты все подбираешь, что находишь? Подари его мне, у тебя не убудет!

      Не дожидаясь, что ответит капитан, Никита снял брелок и засунул себе в карман.

        Из распахнувшейся двери командира дивизии, довольный, гордо подняв голову, вышел Чайкин. По сверкающему лицу подполковника было видно, что решение аттестационной комиссии его полностью устраивало. Можно было только догадываться, какие гадости он сочинил, чтобы прикрыть свой зад. Командир батальона, явно не желая, встретиться взглядом со своими подчиненными, быстро выскочил в коридор. Вероятно, где-то очень глубоко и у него была совесть.

      - Совесть в свое время даже к Иуде пришла, - сказал Радуга. – Дарю брелок, храни, как память обо мне. Ты извини, но я уверен, что служба твоя закончилась. Вряд ли кто-то захочет разделить с тобой вину. Виновного уже назначили!

      Никита поправил галстук, будто в последний раз погладил золотые майорские погоны и, постучавшись в дверь, спросил разрешения войти.

      По центру выстроившихся в монолитную колонну столов сидел тучный командир дивизии полковник Ситчихин. Для своей должности комдив был слишком молод, поговаривали, что в Москве в Генеральном штабе сидит его высокопоставленный родственник. Вот уж где действительно было совпадение внешних данных, повадок и даже характера человека с не очень приятным животным, между собой солдаты Ситчихина так и называли - свинья. В общении с людьми полковник вел себя высокомерно, как барин, с особым задором Свинья легко втаптывал несогласных в грязь. Злорадствуя, Ситчихин улыбался и сейчас, он уже знал суровый приговор  вошедшему майору, заранее вынесенный, конечно, не здесь, а в штабе Округа дядей или папой Чайкина. Прочие офицеры управления дивизии в составе аттестационной комиссии были всеми уважаемыми людьми. Однако их потупленные в стол взгляды настораживали Никиту и выдавали формальность комиссии. Никита представился, Ситчихин тут же, второпях, будто заседание и так затянулось, обратился к своему заместителю по воспитательной работе подполковнику Колпачкову:

       - Товарищ подполковник, охарактеризуйте офицера!

       - Почему его охарактеризовать не прибыл кто-нибудь из полка? – не отрывая взгляда от стола, спросил Колпачков.

        - Управление полка его характеризует положительно, что вы скажете? – как боров, захрипел  Ситчихин.

        - Майор Бирюк Никита Александрович является не самым плохим офицером – воспитателем полка, - неохотно по-прежнему уставившись в стол, прострочил подполковник.

         Слова Колпачкова вызвали на лице Никиты улыбку. Заслуги перед Отечеством за пятнадцать лет безупречной службы уложились в маленькое, не самое положительное предложение, а уважение со стороны присутствующих офицеров в одно мгновение  рухнуло, как карточный дом. Сценарий формальной комиссии был ясен.

         - Кукловод, куклы и театр. Будьте осторожны, маски очень быстро прирастают, -  почти неслышно произнес Никита.

         - Что ты сказал?! – с трудом привстав,  закричал Ситчихин. – Какие будут предложения!

         Все оживились, как будто кукловод резко дернул за ниточки, закивали головами, захлопали глазками, возмущаясь дерзостью майора, тут же поддержали хозяина неразборчивой, но очень эмоциональной болтовней.

          - Досрочно уволить из Вооруженных Сил Российской Федерации! – как приговор прозвучали слова заместителя командира дивизии по тылу майора Исхакова.

          Идя по раскаленному от июньской жары коридору штаба дивизии, Никита вытирал с лица пот и все еще слышал написанные  под диктовку заученные слова Исхакова: «Досрочно уволить из Вооруженных Сил Российской Федерации!»  Видел вынужденно рабски поднятые руки, голосующие единогласно. Разочарование в идеалах встало ножом у  самого горла, сознание охватила ярость, а в кровь впрыскивался адреналин.

       Ноги сами привели к пятиэтажному кирпичному дому, от которого несло сыростью и затхлостью подвала. В первом подъезде жил контрактник  Навруз Алиев, подозреваемый Радугой в краже пистолета. Дверь открыл Алиев. Он был босиком, в одних трусах и вряд ли собирался на службу.

        - Проходи майор, чай пить будем!

        Никита, не снимая обуви, прошел на кухню и сел за большой, старый круглый стол, на котором стояли две большие кружки и горячий чайник. В комнате напротив с жалобным взглядом лежала старуха. Алиев положил в каждую из кружек по пакетику чая и, залив их кипятком, сказал:

         - А  мне бабка говорит, ставь чайник, к тебе гость идет! Смотрю в окно, а там ты стоишь, куришь. Старуха-то у меня колдунья, соседи говорят, что людей раньше лечила.

        Никита еще раз посмотрел на бабушку. Она по-прежнему лежала с жалобными глазами спаниеля, смотря в никуда.

         - Зря не разулся, бабка сильно болеет, не встает совсем, скорее бы уже! – ставя на стол тарелку с печеньем, продолжал говорить Алиев.

         - Что означает - скорее бы? – спросил Никита.

         - Ты, товарищ майор, думаешь, я просто так ее кормлю и терплю? Она скоро помрет, а квартира мне достанется. Это тебя  из Армии выгнали, а мне еще долго служить, надо о будущем своем заботиться. Думаешь, я не знаю, зачем ты ко мне пришел? Твой пьяный капитан мне все уже успел разболтать про то, что он там видел. Только нет у вас доказательств, и козырей нет!

           Никита нахмурил брови и, глядя сержанту прямо в глаза, положил сжатые кулаки на стол. Алиев испуганно подскочил со стула. Демонстрируя свое молодое, спортивное телосложение, кавказец дал понять, что справиться с ним будет не так просто.

       - Зачем тебе нужен был пистолет? – выпалил Никита.

      - Отомстить тебе хотел. Подумаешь, мамочки солдатикам деньги высылали, зато  их никто не трогал. А ты всю тему испортил.

       - А кто их, кроме тебя и земляков твоих, трогать мог? Сам им проблемы создавал, потом сам эти же проблемы и решал. Как ствол украл? Комбат все знает? Мне просто так показалось.

       Алиев присел за стол, глотнул чай и, изредка поглядывая на старуху, совершенно спокойно, даже немного заносчиво рассказал о совершенном преступлении.

      - В тот день дежурным по батальону стоял лейтенант Петров, а ты был ответственным по батальону, хотя это и без меня известно. Лейтенант вскрыл КХО, чтобы приготовить оружие для выдачи заступающему караулу. А у командира батальона в это время жена застряла на своей новенькой «Висте» недалеко от полка. Чайкин вышел из кабинета  и срочно отправил Петрова вместе с нарядом по штабу батальона ее вытаскивать. Сам лично остался охранять КХО, но ненадолго его  хватило. Подполковник прикрыл дверь и сел в кабинете кофе пить. Ну, а тут я! Если бы ты не лез со своей правдой, то пистолет бы в твое дежурство, конечно, не исчез.  Дальше, надеюсь, все понятно? История про брошенную комнату для хранения оружия вообще не вспоминалась, лейтенант Петров - молодой, что с него взять, начальника штаба в отпуск отправили, он и впрямь ни причем,  а Чайкин становится невинно пострадавшим должностным лицом из-за твоей безответственности, майор! Сам знаешь, как комбат всегда готов всех облить грязью, только бы себя выгородить! Ты не организовал должной сохранности оружия, создал предпосылки и так далее!

       - Чайкин знает, что это ты пистолет украл?

       - Он ко мне подошел, попросил помощи в поиске ствола. Ну, я и подкинул его в казарму, зачем он мне, одни только проблемы. Теперь догадывается, наверное, только ведь никто этого не докажет. Советую тебе поскорее убираться из города, если будешь опять лезть, скажу кому надо – завалят как быка!

      Алиев склонился над столом, сверкая обезумевшими глазами. «Блефует, не испугал» -  подумал Никита и молниеносно, синхронно, обеими ладонями нанес сержанту удар по ушам.  Алиев схватился за виски,  застонал. Никита, не спеша, взял с кухонного стола нож, захватил голову Алиева подмышку и, душа локтевым сгибом,  уткнул лбом в стол. Кончик ножа уколол сержанту горло и натянул кожу.

      -  При таком ударе главное - не повредить барабанные перепонки. Сейчас ты возьмешь листок бумаги, ручку и то, что мне рассказал, все подробно напишешь!

       По старому, непривлекательному паркету забарабанил ленивый ручеек, обе кружки чая стояли на столе, а лужа на полу увеличивалась. Никита посмотрел на мокрые штаны Алиева  и сказал:

      - Такой эффект тоже бывает.

      - Я напишу, все напишу! Не убивай!

      Майор ослабил жесткий захват, сержант мгновенно выскочил, схватил какую-то тетрадь, выдрал лист и  принялся быстро писать. Никита, похлопав Алиева по плечу, сказал:

       - Вверху напиши - начальнику военного следственного отдела, ниже - объяснение. Ты молодец! А скажи, зачем Пастырю нужна брюнетка?

      - Я должен был встретиться с ней  и забрать видеопленку. Блатные говорят, она сняла компромат на Пастыря. Если бы сегодня отдала пленку, то все нормально было бы, а теперь... По - братски прошу, никому не рассказывай, что я с тобой об этом говорил!

       Никита опять похлопал Алиева по спине и посмотрел на старуху. Она по-прежнему лежала на боку, не шевелясь, с бессмысленным взглядом, как вдруг старушка вытянула руку перед собой и поманила Никиту к себе. Не отрывая взгляда от Алиева, офицер приблизился к старухе. Несчастная что-то хотела сказать, но не могла, на это просто  не осталось сил. Никита лишь прочел в ее глазах желание взять его за руку. Костлявая ладонь была необычно горячей, старуха крепко сжала запястье офицера и тут же умерла. Никита стряхнул закоченевшие пальцы, рука, раскачиваясь, свисла с дивана.

      - Врали, значит, что бабка ведьмой была! -  громко сказал Алиев.

      Сержант стоял позади, держа в руке листок и ручку. Лицо его было смиренным и спокойным, как будто между ним и Никитой ничего не произошло.

      -  Ведьмы так запросто не умирают. Им надо свою силу передать кому-нибудь, а иначе мучаются, стонут. Она тебя за руку, случайно, не держала? – спросил Алиев.

      Никита ничего не ответил, выхватил листок, убедился, что все написано верно, и поспешил за дверь.

      Оставалось передать объяснение сержанта Алиева в военный следственный отдел, решение аттестационной комиссии отпало бы тогда само собой. Еще час назад было трудно себе представить, что все получится так легко, жизнь майора налаживалась!

Другие произведения автора:

СВЯТАЯ ВЕДЬМА В ЭПОХУ ВОДОЛЕЯ глава1-3

СВЯТАЯ ВЕДЬМА В ЭПОХУ ВОДОЛЕЯ глава 3-6

КОЛЕСО БОГА СВАРОГА

Это произведение понравилось:

Александр Щербаков-Саратовский