Осваивала я тут как-то раз новые жанры...
Картинка просто для красоты вставлена, и к героям отношения н имеет... разве что, ассоциативно.
Что и говорить, я в полной растерянности, ребята.
Были у меня когда-то чувства, да ушли без возврата
Были ведь когда-то лица, да и те отвернулись,
Были яркие дни, да серой вереницей потянулись,
Ночи любви – нежность, пламя и страсть обращаются в пепел.
Стой, не уходи! Был на свете я – или все же не был?
Хлопнет молча дверь – да ты погоди, задержись, останься.
Грусть-тоска, сестра, здравствуй, проходи, не стесняйся.
Выпьем и споем – да побольше, я хотел бы поскорей забыться.
Что и говорить, мы с тобой вдвоем, осталось только спиться.
Ласковым свинцом льется в жилы тяжкая усталость.
Не был подлецом, честным был – да вот и погляди, что осталось.
Что со мной не так?.. Не молчи, да подскажи, подруга!
Был у меня конь, да сгнила узда, и лопнула подпруга.
Был у меня пес – да лает на луну теперь, безумный.
Был у меня друг – вот он, погляди, крест под светом лунным.
Как же я не смог уберечь их всех, ведь так хотелось?
В чем я был неправ? Жизнь была, да на осколки разлетелась.
Родина моя, любимый тяжко, мертвый серый пепел,
Где же ты - бедняжка-мать, кто жизнь мою лелеял?
Знаю-знаю, ты! Рябина и осот, березки у тропинки,
Летом соловьи – мне колыбельная, и ласковая пыль в ботинки,
Чистый белый снег зимой, и весело – ручей хрустальный в роще,
Верить и хранить тебя – что в мире мне казалось проще!
Родина моя – в морщинах-ранах женщина седая,
Льну к твоей груди – безумец потерявший мать, я знаю,
Я не уберег ни терпкого тепла земли, ни тех березок,
Золота зари, ручьев, да блеска молний в грозы.
Я не защитил и Рода своего, да как я мог – ребенок?..
К смерти и предательству как пёс приученный с пеленок,
Меч и арбалет, да острые ножи мои игрушки,
Твёрдая рука и точный глазомер – друзья-подружки.
Пустота в груди болотной вязкою водицею застыла.
Каждый, кто придет – всего лишь следующая могила.
Душу отогреть – не кружку наполнять колодезной водою.
Что вы, да зачем спасать меня! Увольте, я того не стою.
Разом постареть – на двадцать лет, нет, все-таки на тридцать,
Что там с кружкой-то?.. Ах, разлилась сквозь дно водица!
Баюшки-баю – что было, умертвила злой зимою вьюга.
Ты не подходи, ох, не хочу я снова хоронить друга.
Заскрипела дверь – что, явились, черти, по мою душу?
Загнан в клетку зверь – да только клятвы я уж не нарушу…
Кто ты?.. Ты не враг, но загляни в глаза мне, окажи милость.
Что же ты, мой ангел, в эту грязь с небес своих спустилась?!
Не ко мне, не лги мне милая, я устал от обмана.
Может, мне пора уйти?.. Да нет, мне вроде, уходить рано.
Взгляд – глаза в глаза. И в груди отчего-то сделалось тесно…
Лопнула струна, стена рухнула, и почему вдруг лёд треснул?..
Что это?.. Огонь… огонь – не пепел жжёт глаза слезами…
Дай мне руку – или упаду!.. Я на краю, я, кажется, на грани…
Больно же огнём жечь лёд! Остановись, помилуй, все, довольно!..
..Знаешь, а быть живым, оказывается, не так уж все-таки и больно.
Взгляд – глаза в глаза, растаял лёд, и крепко сомкнуты руки.
Только не уходи. Знаешь, я ведь не переживу разлуки.
Другие произведения автора:
Дороги
Социальное
Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 21
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
