Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 24

Лидия

 

 В просторной палате собрался целый совет. Помимо меня, рыжей, Майи, Витьки и Кондора здесь присутствовали Даклер, Обрез и Дэннер с Аретейни. Последние трое устроились на полу и чувствовали себя, надо сказать, вполне комфортно, мы же просто сдвинули кровати так, чтобы получилось некое подобие круга.

    — Ну, – прервал немного затянувшееся молчание полковник. – Кто начнёт?

    — Полагаю, лучше будет начать Лидии, – предложила Аретейни. – С момента нашего ухода. Или... – вопросительный взгляд на рыжую.

    — Эндра, – подсказала та. – А мне нечего рассказывать. Я, вообще, себя помню только последние несколько дней. Где я была раньше – не знаю. Я очнулась около бара, в кармане обнаружилось немного денег, и я заказала чаю – так и познакомилась с Лидией. Я тогда ещё не знала, что я оборотень, и не очень задумывалась о происхождении раны на плече... – Говорила она легко и спокойно. Не то хорошо владела собой, не то уже смирилась. – Потом я стала искать работу, но меня отовсюду посылали. А под конец, вот, спросила у него. – Рыжая с плохо скрываемой неприязнью кивнула в сторону Дэннера. Тому, казалось, все было нипочём – он даже не отвёл от лица оборотня спокойного внимательного взгляда. Он слушал и запоминал каждое слово. Дэннеру всегда было наплевать, как к нему относятся окружающие. Он просто делал своё дело – спокойно, внимательно, блестяще профессионально. Защищал свой город. И не считал свою деятельность несправедливой или неправильной.

    — ...А он меня подстрелил, – продолжала тем временем Эндра. – А потом все как сговорились – в меня стрелял чернявый патрульный, – не знаю, как его зовут, – и все остальные тоже, в коллекторе. После того, как Дэннер сказал, что я оборотень, а я не поверила, я ещё дважды обращалась, и очнулась в лесной избушке...

    — Избушке? – слегка удивлённо перебил Кондор. Хотя его, по большому счету, после подземных городов вообще ничто не должно удивлять.

    — Именно, – подтвердила рыжая. – Там я узнала, что оборотни идут в Город охотиться на людей большой стаей. Они звали меня, но я отказалась и сказала им, что я не тварь, и тогда один из них – волк – обозлился. Впоследствии он пытался меня прикончить, но мне помог Кондор. А тогда я побежала предупредить людей, но через лес было не пройти в человеческом теле. – Тут Эндра смущённо опустила глаза и поделилась: – Там очень страшно... Пришлось мне обратиться, но очнулась я уже в коллекторе, все в меня палят, командир ихний велит прекратить стрельбу, но меня, конечно же, опять в решето. И я, наверное, снова обратилась... А потом мне встретился человек тамошний, с собакой. Скорее всего, это он меня вынес на поверхность.

 Эндра уселась поудобнее и завершила рассказ:

    — Деваться мне некуда. И там убить хотят, и здесь.

    — Да никто не хочет тебя убивать, – проворчал Кондор. – Не выдумывай.

    — Но ты не помнишь, кто ты и откуда? – тихо уточнил Дэннер. Рыжая кивнула, помедлив.

    — Да. Не помню. Помню только, что меня зовут Эндра, и все. Может, это тоже оборотничество виновато?..

    — Верно, – сказал Селиванов. – Оно, помимо прежней жизни, отнимает память. – Он обернулся к Кондору, прямо глядя ему в глаза, и полковник почему-то не отвёл взгляда. – У меня много вопросов, но вернёмся на время к ответам. Полагаю, далее следует продолжить Аретейни.

 Девушка вздрогнула, когда прозвучало её имя – прозвучалотак, что даже Джонни Веррет заинтересованно обернулся к ней. Всем было интересно поглядеть на чудо Природы, которое заставило Владимира проявить, наконец, человеческие чувства. С тех пор, как погибли его родители, он замкнулся в себе настолько прочно, что напоминал бункер – не подступиться, не достучаться. А тут – на тебе.

 Черт побери, Селиванов влюбился!.. А я-то, дура, на него злилась.

 Аретейни даже отодвинулась, но смысла в подобных действиях я не видела решительно никакого, поскольку спрятать от посторонних глаз связывающие их незримые энергетические нити не смог бы даже оборотень. Рыжая улыбнулась. Она в десятки раз тоньше чувствовала пространственную энергетическую сетку.

 Девушка пожала плечами и, вздохнув и закурив сигарету для храбрости, начала рассказ. Голос у неё оказался приятный и мягкий, но хрипловатый немного, как у астматика, либо курильщика со стажем. Вообще-то, в палатах нельзя курить, но наш случай, все же, особый.

    — То, что я сейчас скажу, покажется удивительным, возможно, даже глупым, фантастичным, но другого объяснения я не вижу...

 Она поведала о себе, о том, где жила до этого, подробно описала место и время событий, и как она оказалась у нас в Городе. И это было не просто удивительно – это было невероятно. Невозможно. И по окончании её рассказа на добрых несколько минут в палате повисла гробовая тишина. Все сидели неподвижно, и только Витька Тележкин конспектировал все в потрёпанный блокнот, строчил со скоростью печатного станка. Молчал даже Дэннер, хотя он-то как раз, знал все и ранее, и потому он просто ждал, когда кто-нибудь заговорит. А первым заговорил Кондор.

    — Страна Советский Союз... – повторил он. – Оплот развитого социализма. В небе светит солнце, летом жарко, а в лесах нет тварей. И люди летают в космос и составляют значительную часть населения планеты.

    — Да, – ответила Аретейни, закуривая следующую сигарету. Я, спохватившись, захлопнула рот. Витька поднял голову, возбуждённо грызя карандаш. Глаза у него блестели. – Я полагаю, нет нужды описывать весь мир, но мы с вами коснулись, пусть и вскользь, – времени, все же, мало, – всех важных аспектов. Моя гипотеза состоит в том, что мир постигла экологическая катастрофа. От охотников мы слышали, что ядерная война имела место быть, а сам подземный город – не что иное, как бункер, некогда построенный людьми, планировавшими выжить в уничтоженном мире. И нынешнее население планеты – их потомки. Город посреди леса – верхушка этого бункера, он имеет укреплённые коммуникации, благодаря которым продержался сотни лет, об этом также говорят и такие моменты, как наличие автономных мини-электростанций, получающих энергию при помощи недорогого жидкого топлива, запасы которого находятся на подземных складах. Также подземная часть города имеет энергопоглотители, которые устанавливаются, как правило, в зонах повышенного риска. Работая на имитаторе энергии черных дыр, они имеют способность поглощать выделяемую энергию любых свойств – такую, например, как сила взрывной волны. Это легко доказать – в ходе подземного рейда мы взрывали тварей гранатами. Этот способ придумал Дэннер. Он неплохо осведомлён в сфере элементарных наук – но он не знал, и не мог знать, что при отсутствии защитных установок нас бы просто-напросто расплющило об стены при взрывах. Он привык относиться к ним как к данности, и его сознание даже и не подумало предостеречь от взрывания гранат под землёй. А вот я, как человек, видевший подобные установки доселе только в стадии проекта, отметила этот факт.

 Скажите, Джонни, вы помните свой предыдущий визит в коллектор?

    — Помню, – неохотно отозвался Обрез. – Как он относится к защитным установкам?

    — Никак, – пожала плечами Аретейни. – Я перехожу к следующей части. В коллектор имеется только один удобный вход: по реке. Вспомните, в прошлый раз уровень воды был выше или ниже теперешнего?

 Обрез недоуменно поглядел на неё.

    — Он был ниже – потому что дело было зимой.

    — Насколько? – невинно уточнила девушка. Обрез завозился как пожилая собака.

    — Ну, намного. Я его что, мерил, что ли? При чём тут...

    — А при том, – не дала ему закончить гостья из прошлого, – что он постепенно повышается. – Она легко поднялась и подошла к стене. Достала из кармана мелок и принялась рисовать прямо по краске схемы. Вторая по счету схема была сложная и непонятная, а рисовала девушка быстро и, надо сказать, хорошо. – Это, – заговорила она по прошествии нескольких минут, – схематичное изображение ядра атома. Расщепив атом, мы можем выделить энергию...

 Мне показалось, что она увлеклась. Слушали её с интересом разве что, Дэннер, Витька и Кондор. Рыжая скучала, полковнику приходилось по долгу службы слушать, анализировать и запоминать все. Ну, а этим двоим только новеньких знаний и подавай.

    — ...таким образом, мы получаем оружие невероятно разрушительной силы. Но такой мощный взрыв не может не уничтожить вместе с людьми и среду их обитания. – Явно уставшая Аретейни стёрла рукавом чертежи атомной бомбы и взялась рисовать нечто вроде радуги. Руки мелькали – не уследишь. – Атмосфера Земли состоит из нескольких слоёв. В том числе, имеется так называемый, озоновый слой, который препятствует губительным для Земли свойствам ультрафиолета. Взрывы пробивают в нём дырки, поверхность планеты теряет защиту, и раскалённый поток солнечных лучей испаряет воду и выжигает все. Это явление получило название «ядерная зима». Температурный баланс также нарушен, но затем, вследствие испарения воды, образуются циклоны... – она быстро рисует спиральные стрелочки. Пока что, все понятно. С бомбой было сложнее. – Землю будто бы накрывает огромной крышкой. Наступает парниковый эффект. Должно пройти немало времени для того, чтобы озоновый слой восстановился, и планета залечила раны. За это время уцелевшие формы жизни вынуждены приспособиться к новым условиям, и происходят мутации.

 Кто из животных имел наилучшую возможность спрятаться и хотя бы малейший шанс пережить катастрофу?.. Дэннер?

    — Насекомые. – Селиванов пожал плечами. – Подземные формы жизни. Крысы, кроты. Черви. Многоножки. Некоторые виды земноводных...

 Аретейни кивнула.

    — Защищая их, природа увеличила их размеры, укрепила хитиновую броню – иначе бы их просто спалило солнце и расплющили ливни и град. Они ушли под землю. Защищая землю, выросли леса, не имеющие листьев – слишком нежная вещь листья. Ядовитые испарения и «ловушки» поддерживают хрупкий пока что экологический баланс, защищая растения от таких больших «насекомых».

 Выжили не только физические формы. Выжили ещё и вирусы. Такие, как вирус, именуемый в медицине mortuus revertor, дословно – «возвращение мёртвым». Вирус был открыт совсем недавно, лет пятьдесят назад, когда русский народ вернулся к языческим традициям и начал предельно внимательно изучать и анализировать знания древних. Проще говоря, речь идёт об упырях – вернувшихся покойниках. Что держит энергетическую сущность в мёртвом теле, и каким образом гибели вируса способствует серебро – не выяснено до сих пор. Впрочем, серебро имеет свойство убивать многие известные бактерии.

 Но помимо упырей есть ещё иные формы различных живых существ, стоящих на грани между миром живых и миром мёртвых (мы их зовём Явью и Навью). Известно также, что мир не трёхмерен, как до недавнего времени было принято считать, а континуум похож на огранённый алмаз. Каждая реальность соответствует одной его грани, и соприкасаются они меж собой лишь тоненькой полоской-ребром, которую крайне легко пропустить и не заметить, а каждый виток временной спирали даёт множество граней-отражений, где события в переломный момент пошли по другому руслу. Это вовсе не означает, что какие-то из миров «оригиналы», а какие-то – «копии», нет, они все – настоящие. И все они, хоть и слабо соприкасаются, являются гранями одного и того же «камня». – Аретейни прервалась на несколько секунд, стирая мел со стены. Алмаз исчез, его место заняла более простая схема, как будто фрагмент все того же алмаза, а временная спираль осталась. – Как известно, полуматериальные формы жизни, у славян звавшиеся просто – нечисть, лучше чувствуют «границы миров» и могут свободно перемещаться из мира в мир, используя для этого свои природные способности. Наиболее безопасный выход для них – уйти в «мир иной» и спокойненько отсидеться там, пока мир явный хотя бы немного не восстановится. Похоже, в той реальности они жутко оголодали, безмерно размножились, и еды им не хватает – вот и вернулись на Матушку-Землю...

 Это – Явь, Навь и Правь. Если предположить, что между ними существует незримая связь, то и люди, – чисто гипотетически, разумеется, – могут гулять по мирам. Но не тогда, когда им от нечего делать вздумается, а то нарушат экологический баланс.

 А попав аккурат на краешек спирального витка, мы и можем стихийно гулять по прошлому-будущему и другим мирам.

 Я уверена, что этот город – не единственный сохранившийся очаг жизни, ведь защитные сооружения строили во многих городах мира. – Аретейни подошла к умывальнику, как следует, прополоскала тряпочку и принялась вытирать стену.

    — Хочу напомнить, что это – всего лишь гипотеза, и на реальность она претендует только частично. Если что-то неясно – давайте попробуем найти ответы, я думаю, это очень важно, и не только для нас всех, здесь присутствующих. Оно важно для всего нашего мира.

 У меня все. Передаю слово следующему участнику беседы.

 Обрез встрепенулся, перестал, наконец, пялиться на девчонку как на чудо и спросил:

    — Дэннер, в твоих книжках описания совпадают?

 Селиванов прищурился.

    — Целиком и полностью. Более того. Я был в прошлом и почти уверен, что был и в будущем. Описания Аретейни до мельчайших деталей совпадают с реальностью. – Тут он неожиданно улыбнулся и поглядел на упомянутую Аретейни. – Я видел твою больницу... и тебя видел.

 Настала очередь удивляться Аретейни, а он завершил:

    — И подозреваю во всем эти таинственные жёлтенькие огоньки.

 Витька неожиданно поднял голову от тетради и заговорил – впервые за все это время.

    — Я могу легко объяснить это явление. Ты абсолютно прав.

 И в этот момент дверь распахнулась и в палату со всех ног влетела встрёпанная Лесли. Она резко остановилась, уцепившись за дверной косяк и задыхаясь от быстрого бега, и выпалила:

    — Нэйси снова пропала! И Алиса с ней!

 

 Нэйси

 

 ...Я очнулась. Вокруг было уже не так темно, и явно просторнее. Вначале я решила, что умерла, но болели раны и ссадины, а движение повреждённой ногой окончательно подтвердило факт пребывания в собственном теле, а не в тумане. В тумане, уж, наверное, чувствуют себя по-другому.

 Над головой обнаружился высокий, в несколько этажей, сводчатый огромным куполом потолок, обшитый металлическими листами, скреплёнными большими клёпками, а подо мной валялось грязное перевёрнутое кресло. В довершение ко всему, я сама валялась в грязной луже в груде какого-то мусора, явно составлявшего некогда интерьер этого помещения. По стенкам горели яркие электрические лампочки.

 Больно...

 Но вставать надо.

 Я кое-как поднялась. Оружие и все до одной личные вещи были на месте. Я стояла в центре огромного круглого помещения, а под ногами, в ржаво-гниющей луже, поблёскивали отчего-то незаржавевшие, полоски рельс. Рядом стояла вагонетка.

 Решив не перебираться через грязь, я забралась в вагонетку и, ни на что, конечно же, не надеясь, запустила старый механизм – к моему удивлению вагонетка быстро покатилась по рельсам, рябя волны по воде. Впереди чёрной дырой виднелся проход. Не знаю, как я здесь оказалась, но выбираться надо срочно.

 Вагонетка прокатилась под широкой и высокой аркой и оказалась в тоннеле. Не знаю, куда она меня завезёт – но не пешком же тащиться. К тому же, помимо тоннеля выходов тут нет. Набирая скорость и все быстрее постукивая на стыках рельс, мой импровизированный транспорт устремился в какую-то чёрную дыру, дорога, кажется, пошла под откос, и мне сделалось страшно, но спрыгнуть я не решилась – зачем, когда нет другой дороги.

    — Вот это транспорт!

 Я аж подпрыгнула.

 Сзади на бортике сидел командир и задумчиво созерцал этот самый бортик, зачем-то ещё водя по нему ладонью, как будто изучал шкуру лошади на предмет клещей. У него не было ауры, а мой фонарик рождал только две тени – мою и вагонетки.

 Деваться было некуда.

    — Ты на верном пути, – сообщил лже-Дэннер до жути настоящим голосом, поднял на меня взгляд и улыбнулся. Я увидела золотисто-жёлтые звериные глаза, только у зверей глаза резко отражают свет, а этот был мягкий и какой-то пушистый, будто светилась радужка.

 Что же получается, командир тоже умер?..

 Да быть такого не может!

 С чего бы это ему умирать?

 Я не разговаривала с призраком, как и положено, но глаз с него не спускала. Мало ли, что. Зато через несколько минут сообразила, что вреда он мне причинять явно не собирается и повернулась к нему спиной, а когда обернулась обратно – в вагонетке кроме меня никого не было.

 Что-то проговорил динамик, и в глаза ударил свет – часть невидимой в темноте стены впереди отъехала, открывая проход. Вагонетка медленно и торжественно вкатилась в следующее помещение и остановилась. Впереди стояла пианистка Лаэрри, и у неё тоже были жёлтые глаза.

 Может быть, что-то случилось в Городе, и все погибли? А если нет – то откуда призраки?!

 За спиной Лаэрри стояла Алиса.

    — Нэйси! – немедленно вскрикнула она, глядя на меня обычными, человеческими, зелено-голубыми и очень испуганными глазами. Аура плескала страхом, но Алиса держалась. Молодец. – Нэйси, ты в порядке?!

    — А чего мне сделается. – Я спрыгнула на пол. «Лаэрри» нажала кнопку на пульте, который держала в руке, и дверь за моей спиной закрылась. Вроде, эта Алиса настоящая, но я ведь видела её призрак. Значит, они наверняка живы, все живы, а как объяснить этих желтоглазых тварей – не знаю. Я таких первый раз вижу. – А чего они хотят, Алиса?

    — Не знаю. – Алиса пожала плечами. – Но, по-моему, их здесь много, это я тебе точно скажу.

    — Я вижу третьего.

 Лаэрри тем временем повернулась и ушла куда-то вглубь комнаты. Она оставляла едва различимый жёлтый след на полу – будто кто-то разлил неровными полосами светящуюся жидкость. Мы проводили её взглядом.

    — Нэйси, что мы дальше будем делать?

 Я подумала немножечко.

    — Не знаю. Пошли за ней, у неё пульт.

 Алиса поспешила за мной.

    — Но здесь нет выходов, я смотрела.

    — Ага, а до моего появления не было и входов. Я угадала?

    — В общем, да, – согласилась Алиса, и мы направились по жёлтому светящемуся следу.

 

 Дэннер