Про то, как враг народов войну выигрывал

30 марта 2012 — Григорий Рабинович
Про то, как враг народов войну выигрывал.

А мы войну без того-сего выиграли…

Одна из любимых фраз отца всех тех безмерно различных лицом народов, что были крайне обездолены и близко-то явно же неправым его отцовством.

Бессмысленное то дело пытаться пробить брешь меж дураком и всей его глупостью…
Джек Лондон, «Зов предков».

Товарищи сталинисты, данная книга была написана никак не по вашу честь.
Да и вообще, то самое безнадежно же наихудшее во всей официально признанной кривде – это как раз именно то, что нет, как нет ни малейшего шанса хоть сколько-то славно и беспроигрышно более-менее стояще ее переделать в светлую и святую правду времен Второй мировой войны.
Автор.

1
Всем нам до дикого скрежета зубовного, без тени сомнения, сколь надежно знаком тот крайне слащавый и будто бы вполне здравый, как и более чем четко же со всех сторон выверенный подход ко всему тому донельзя свирепо вопиющему и никакими обыденными словами нисколько не передаваемому событию.
А именно как раз-таки тому, которому и впрямь поистине же довелось навеки искромсать и искалечить невероятное множество человеческих судеб.
Вторая Мировая Война со всей безупречностью явила собой, наиболее беспристрастное проявление всей той немыслимо жесточайшей и чисто ведь буднично обнажающей белые людские кости никак доселе вот и немыслимой цивилизованной дикости.
Ну а похуже его могло бы оказаться одно то, и по сей день слегка где-то пока уж еще тлеющее впереди – Третье общемировое кладбище.
Причем да от этакой злой судьбы Господь Бог нас всех пока явно так действительно миловал.
Да только никто ведь никак не избавил до чего еще нерадивый же род людской от сколь многозначительно так патетически-помпезного освящения без всякой тени сомнения, считай всенародного героического прошлого.
Даже и современным властям не в едином их бесслезном глазу ничего подобного и близко так явно же совсем вот нисколько не нужно.
Поскольку коли та исконно лживая, как и бестрепетно официозная линия освещения всей той всенародно кровопролитной войны некогда уж и вправду на деле станет выглядеть хоть сколько-то совсем «беспричинно», для кое-кого на редкость ведь совсем неприглядно иначе…
Нет уж, как оно сходу понятно – при подобном раскладе тупо бросаться неисчислимо многими людскими жизнями отсель уж окажется делом несколько так вовсе не в меру щекотливым, да и никак не ко времени весьма затруднительным…
Ну, а между тем нечто подобное при любом том или ином хоть сколько-то удачно сложившемся случае именно что вновь той весьма беспринципно нечистоплотной на руку власти может сходу вот разом еще как-никак до чего дюже вот разом понадобится.
Ну, а именно потому она крайне помпезно всячески же столь старательно перевоплощала реальную войну и имевших личность героев в тех сколь бестрепетно переполненных гордостью за всю свою отчизну безликих защитников родины, на деле начисто лишенной всякого настоящего материнского лица.

2
А, наверное, вот чисто поэтому, то сколь бесстыдно глянцевое и восторженно героическое переосмысление, куда вернее совсем так чудовищной, нежели чем вполне одинаково для всех нас великой беды, и имело самый безупречно наглядный, можно даже сказать, удивительно панорамный вид… сплошной казенной лжи кем-то чисто еще загодя выверенной кривды.
И это считай как раз в данном неверно искусственном свете в том «бесконечно дорогом и всеми нами любимом СССР» и было весьма вот искренне принято – столь подробно освещать «путем строго научного подхода» все те никак невообразимые всяческому обыденному человеческому сознанию более чем жесточайшие лихолетья всей той былой войны.
Истинно великие страдания вполне конкретных людей были при этом совсем до конца безоглядно стушеваны, оставались, считай вовсе за кадром.
Ну а на самое первое место сколь же спесиво всячески выдвигался именно тот великий энтузиазм, тех, до чего смело поднявшихся на защиту отечества, этак-то браво ведомых коммунистической партией героических масс…
И лучше всего обо всем этом, конечно же, высказался большой поэт и бард Александр Галич в его песне «Баллада о твердой волюте»
«Над немыми могилами - воплем! – надгробья…
Но порою надгробья - не суть, а подобья,
Но порой вы не боль, а тщеславье храните
- Золоченые буквы на черном граните!..»

Причем подать все это как раз под эдаким (вместо живой крови) томатным соусом и было вот явно задумано как раз, дабы всячески усладить зоркий начальственный взор, а именно уж тех вот самых безразлично тупых бездельников и дармоедов, что почивали на лаврах чужой — не ими, а народом – честно завоеванной славы.

3
И это как раз им весьма уж несусветно сходу ведь возжелалось…
Воздать-таки должное бравому солдату, но вовсе не по его доподлинному званию вечно живого (даже вот коли и безвременно погибшего) защитника родины…
Ну, уж нет, все те мыслимые и немыслимые почести ныне уж полагалось воздавать совсем никак не ему, а той аморфной и никому и близко не ведомой и НЕ ИЗВЕСТНОЙ ЕГО ФИГУРЕ…
А людские кости, которые прямо-то после войны вполне так было возможно с той или иной довольно большой долей достоверности, хоть сколько-то еще опознать…
Самописки и без того частенько оставались пустыми и никак не заполненными…
Да только время неумолимо же сделало всех их вовсе-то совсем непригодными хоть к какому-либо более-менее возможному ныне прочтению…
Но и неопознанными – людей при любом раскладе непременно же следовало весьма вот достойно со всеми почестями сколь так давно перезахоронить, поскольку еще издревле считалось, что война никак не окончена, пока не был предан земле самый последний из погибших на ее полях сражений солдат.
Да только те безлико идейные коммунистические заправилы и в мыслях своих никак не порывали с прошлым во всей той безгрешно непримиримой войне, может быть чисто, как есть формально и со своим, но уж в особенности в момент великой и критической опасности, как никогда им всецело чужим и безымянным народом…
А не потому ли белые косточки некому и по сей день неизвестных, а, следовательно, и безвестных защитников родины так и остались лежать на полях и весях той и поныне необъятной страны, и всех их считай вот преступно, никак уж не предали вовсе-то совсем никакому более-менее достойному погребению…
Ну, а все те официальные почести героям войны в СССР, явно так были чистейшей воды дутой фикцией и полностью безнравственной профанацией.
Те истинно настоящие люди были совсем ведь наскоро со всей суровостью вычеркнуты из списка погибших, поскольку все те павшие были одной лишь совсем так никак нерушимой живой стеной, доблестно вставшей на пути подлого врага.
Отчаянная храбрость этой людской стены как раз и была в чьих-то глазах сколь удивительно во всем непомерной и столь же внеличностной, как и броня броненосца «Потемкин».
То есть если и воздавали большевики почести погибшим на фронтах Второй мировой войны, то только лишь в виде неких совсем бестелесных мемориалов немеркнущей славы, в коих отдельная личность и близко никак не в едином глазу попросту явно так нигде не проглядывает…

4
А впрочем, автору никак не хотелось бы сколь огульно чернить, кого бы то ни было, однако то-то ведь и оно, что как есть, безусловно, до чего сходу необходимо полностью разом восстановить ту вполне достоверную историческую справедливость…
Куда естественнее, да и честнее (пускай даже и скрепя сердце) будет признать бездельниками, трусами и подлецами довольно-то мизерно малую кучку безжалостных большевистских олигархов.
И в то же самое время тем до конца обескровленным и бессловесным народным массам все-таки разом так непременно ведь должно будет сходу воздать по их никак, отнюдь вовсе-то совсем явно нескромным заслугам.
Но ярые сталинисты обо всем этом думают совсем уж как-никак более чем во всем непременно иначе! 
По их мнению, «Лев во главе стада тупых баранов, куда значительно лучше, нежели чем целый прайд львов с бараном во главе».
И уж это и есть та наиболее любимая поговорка до чего многих убежденных поклонников того самого вполне до конца сытого людскою кровью вождя. 
Причем эти подчас крайне степенные и уравновешенные люди, про то ведь и близко так, вовсе вот совсем не догадываясь, во всеуслышание сколь громогласно же объявляют именно уж всю ту доподлинно настоящую горемычную правду…
Да вот, однако, была она в их речах до чего безотрадно и крайне помпезно во всех своих сочленениях фактически вывернута, считай до конца вовсе вот полностью наизнанку.
Баран изо львов пушечное мясо и смазку для вражеских штыков некогда чисто так по-комиссарски бескомпромиссно разом уж само собой так ведь и сделал…

5
Да и то на редкость безлико серое умом все его ближайшее окружение было ему, кстати, во многом до чего надежно, считай уж горою разом под стать.
Поскольку и впрямь довелось данной довольно пестрой когорте, и быть, в том, можно сказать, считай едином ряду со своим бессменным вождем.
Ну а как раз в свете того они ведь и были одним тем, до чего лупоглазым же скопищем смрадно и тошнотворно нравственно сгнивших подонков.
И главное, были все те суровые тени пролетарского диктатора и впрямь-то сколь давно ему со всеми потрохами более чем беззаветно запроданы и почти бессознательно всею шкурою чисто так по-лакейски же преданы.
Ну а именно в свете того и не задавали они вовсе-то никаких тогда и впрямь вовсе так совсем излишних вопросов.
И главное, все — это на деле как есть чисто ведь потому, что в то самое сплошь и рядом пропахшее уголовным духом время все это было считай так той еще жуткой и лютой смерти разом подобно.
Да и вообще, та некогда сколь невероятно всемогущая сталинская власть фактически вся почти безо всякого остатка только ведь и состояла из тех самых осатанело невежественных, воинственно бесчестных буквоедов и людоедов.
То есть, в сущности, уж были они именно той еще лютой сворой как раз тех вот олухов, что попросту вовсе-то ничего постороннего их слуху никак и не желали, собственно, ведать, пока их любимый диктатор не высказал свое единственно так на все времена верного мнения.
Да и вообще все эти грозные, словно Зевс (по телефону), людишки были, куда похуже любого сказочного, до чего беспрестанно испускающего дым и пламя монстра…
И это как раз-таки они до чего беспощадно и пламенно воплощали в суровые будни войны, все те сколь невозмутимо бравые принципы победы абсолютно как-никак чисто ведь любой же ценой.
И при этом они и впрямь заносились всею своей острой, как клинок мыслью сколь немыслимо куда-то вдаль.
То есть более чем уж спешно так вот и строили они все те свои воздушные замки…
Подчас вот искренне веря, что они ведут свой народ к счастью и процветанию. 
А впрочем, этаким безбожно нелепым чаяниям никак так не довелось гнездиться на самой вершине власти самых отменных скотов!
Эти люди были весьма вот прагматичны и трезвы во всех своих весьма весомых суждениях.     
Да и вообще эта власть как никогда всею мощью возвышалась над своим отныне, считай лишь поболее, нежели чем некогда ранее бесправным народом.
Причем всячески попирая его советская власть, столь вот торжественно превозносила то добро, что она ему только лишь сулила, но никогда при этом в руки не давала.
Ну а счастливо умирать за то, что было всем и каждому разве что наобещано, требовала вовсе-то уж совсем вот безропотно и гордо.            
Да и вообще сталинские коршуны с самого начала войны яростно создавали ни для кого и близко ведь никак неподъемные планы истинно пламенного разгрома буквально-то в пух и прах всех тех нагло вторгшихся вглубь страны группировок противника.
Да только все те чересчур по-простецки невежественные и слепо бравые их броски совсем наобум и вслепую разве что строго вперед и вперед в том-то еще самом начале войны и стоили же стране всех тех никак нескончаемых рек солдатского пота и крови.
Причем в той чисто насквозь блистательно идеологизированной, как и ни в едином своем лживом глазу более чем толково весьма ведь нескромной советской мифологии, все это, как всегда только и называлось теми неудачными контрударами самого начала ВОВ.
ДА и вообще той наиболее заглавной первопричиной разгрома и подчас чисто же физического уничтожения, как и чудовищно позорного плена, почти всей своей кадровой армии господа большевики донельзя угрюмо объявили одну ту исключительно мнимую неготовность своей страны ко всякому доблестному отражению чьей-либо вовсе уж зачастую совсем так внезапной вражеской агрессии.
Страну от нее должны были, как оказывается, защищать некие вовсе уж другие, куда поболее стойкие защитники, поскольку у тех, что тогда хоть как-либо были в наличии, дисциплина и впрямь на обе ноги до чего весомо сколь жалко хромала.
А между тем то и близко не были некие совсем же обезличенные людские массы, у всех тех солдат и народного ополчения были вполне настоящие имена и фамилии.
И они только лишь явно как есть оказались на редкость так безоружны пред страшным и хорошо организованным врагом.
И главное, той наиболее бесспорной и настоящей первопричиной всему тому и было как раз ведь именно то, что Красная армия того времени сколь незадолго до того всецело так пережила истинно же колоссальный внутренний разгром.
Причем речь тогда шла именно об чисто так хирургическом удалении из тела армии до чего немалой части от всего ее старшего командирского состава.
Причем нечто подобное как раз и случилось в том-то самом изуверски зловещем 1937 году.
Ну, а кроме того, те отныне вовсе безликие массы бездумно и одноразово сколь еще бесхозно использовались большевиками именно как средства для достижения некой той единственно же важной и общей цели, взятия моста, одного того почти наверняка самоубийственного броска под надвигающийся танк…
И все – это так и происходило, причем разве что потому, что все те миллионы людей для предводителей сталинской орды всегда были никак не более, нежели чем исключительно грубыми орудиями, только и всего, что бессознательно же приближающими их личною только лишь еще грядущую, истинно наилучшую жизнь.
Правда, она на самом-то деле имела все те, до чего только сугубо индивидуальные свойства чьего-либо чисто так уж всею душой сладострастно желаемого блага, но как раз про то серым массам было знать явно ведь никак вовсе-то, и не положено.
Тот народ вообще было сколь легко считай на раз-два довольно-то весело объегорить, как следует, ради того весьма уж здраво воспользовавшись всей его крайне наивной бесхитростностью и сущим-то безыскусным невежеством.
И все же его и близко никак нельзя было повести до чего только нахрапом сходу захватывать некие далекие и чужие земли во имя, безусловно, так самого ведь наглядного улучшения условий именно что своей личной жизни.
Однако при этом никак не составило бы ровным счетом никакого труда и впрямь-то всецело суметь до чего делово и умело более чем резво погнать все те людские массы сколь яростно завоевывать чьи-либо крайне далекие от всякого их полностью простонародного сознания иностранные государства.
Поскольку только-то и всего, что главной причиной нынешней агрессии надо было сходу назвать считай уж то беспримерно доблестное преображение ко всему тому самому наилучшему столь давнишне скотских условий существования всех тех жителей тамошних неистово зловещих вотчин капитализма.
И ведь во все это серые массы российского люда вполне могли бы явно поверить, а потому и проникнуться чувственным пониманием истинно суровой необходимости рыцарского похода, дабы сходу положить конец всему тому непомерно чудовищному засилью общемирового и вконец зажравшегося буржуинства.
Народ был некогда, куда уж явно так сильнее в вере, а именно потому от него за той, до чего отъявленно нечестивой идеологией и надо было хоть как-то вот действительно совсем не рыцарски спрятаться.
Причем нечто подобное для большевиков и было ведь делом самой первой, можно даже сказать первостепенной необходимости и без всего этого им было тогда попросту так явно совсем уж никак нельзя.
Сладкие грезы светлого грядущего разом так заставляли народ, жующий одну ту гнилую ботву, во что-то и впрямь несусветно блистательное истово верить.
Ну а от всего того его душа и стала через два-три поколения сколь еще серьезно больна и полностью так отныне подчас ведь донельзя бесчувственна…
Но дух его, слава тебе. Господи, пусть и потихоньку, медленно, но, верно, до чего постепенно ныне как-никак вполне восстанавливается…

6
Это чувствуется, в том числе и потому, как понемногу уж стала вполне оживать русская речь.
Да только для, куда поболее продуманного восстановления всего того, что некогда было сколь явно утрачено во времена бесславной эры бесноватого большевизма, нынче бы нужно весьма вот старательно усилить самое полноценное так осознание насколько и впрямь была тяжкой несусветная тяжесть всей его широкой железной пяты.
А она между тем столько-то лет до чего неизменно довлела над самим же сознанием в поте лица всех трудящихся граждан.
Да и заодно крайне важно будет разом смахнуть с лица точно той же вот власти все те до самого так неприличия лживые слезы, по поводу будто бы вовсе-то совсем разнесчастной и гиблой ее судьбы.
Поскольку до чего еще крайне честолюбивым большевикам во времена ВОВ и близко уж никак не «пришлось» на деле так управлять несобранным, разболтанным, и всецело как есть недисциплинированным народом»…
И главное, именно в этаком сколь беззастенчивом духе кое-кому уже после войны разом и довелось во весь свой голос исключительно так сходу более чем залихватски же самоедствуя только лишь и глаголить…
Ну а тем, до чего беспрестанно разве что лить и лить воду на мельницу вполне уж искренне кичливого западного самомнения…
А те и впрямь самой наивысшей же пробы снобы и поныне весьма вот беззаветно преданы великому делу на редкость прочувственного восхваления как раз-таки чисто своей довольно ведь скромной роли в славном деле разгрома германского фашизма.
Причем это как раз только, поэтому учителя на Западе столь заносчиво раз за разом неизменно твердят ученикам в школе о том, что русские (а вместе с ними и все остальные народы СССР) во время войны играли на гармошке в обнимку с медведем.
А посему и все те лавры, и почести победителей коричневой чумы 20 века есть уж исключительно их строго так личная прерогатива.
И ясное дело, чьих именно веских слов то и был на редкость многозвучный и многоголосо сладкоречивый перепев…
Поскольку как раз чисто подобным образом оно ведь всеми теми великодержавными солдафонами, и подается на плоском блюдечке для всего того остального праздно скучающего мира!
И тут уж все в принципе совсем до конца разом так сходу вполне вот понятно эти самые державные держиморды сколь еще мелко дрожат разве что за честь и славу только-то своего собственного генеральского мундира.

7
То есть, та официальная и на редкость строго ведь чисто большевистская псевдоисторическая «правда» буквально все на этом свете вовсе так разом выворачивает попросту совсем до чего вовсе вот именно так наизнанку.
И это чисто как раз она со всею твердой безукоризненностью «строго научного подхода» вполне же доходчиво и впрямь сколь разом так сходу доказывала, что Иван-дурак был во все те ныне почти былинные времена ВОВ совершенно недобросовестен и недисциплинирован, невежественен, да и вообще попросту непроходимо туп, словно то еще трухлявое полено.
Причем, как и понятно, на западе всему этому вполне ведь охотно верят, а почему бы и нет?
А между тем сметливые господа англичане попросту же, грубо говоря, дали деру из-под Антверпена (да еще и с того почти официально данного им весьма ведь милостивого разрешения Гитлера), побросав впопыхах по пути все свое военное имущество.
Ну а российский бравый люд сумел эвакуировать в великой спешке заводы, да и развернуть их за Уралом почти что совсем на голом месте.
Вот уж, действительно, кому это только данное великое дело и впрямь могло оказаться на деле вот по плечу?
Ну а западным изнеженным цивилизацией европейцам подобные подвиги, даже и во сне нисколько не снились…
Они ведь были способны на одно исключительно так личное геройство, но массы их были крайне пассивны и спасались каждый, как только сможет.
Ну а у народов многострадальной России было неизменно же принято спасать, прежде всего, свою страну, а лишь затем вот лично себя.
А если кто-либо до чего уж неуступчиво думает, что, именно как есть, сколь еще «мудро» так и правя народом железной рукой никто ведь иной, а те, до чего вездесущие большевики и сотворили ту сколь достославную во всех тех грядущих веках великую победу…
Ну, так на нечто подобное разом и следует, без всяческих обиняков, до чего сходу ответить одним лишь гневным отпором, ибо все это совсем ведь нелепая и полностью бредовая чушь!
Именно той в само небо упертой и чисто ведь откровенно житейски убогой наступательной тактикой, они чуть было не сотворили самое же безнадежно чудовищное всеобщее поражение!
Безграмотность и невежество никак не имели не малейшего шанса на деле вот со всею суровостью хоть как-то же победить военную науку, сколь еще здраво выпестованную не за одно то попросту несоизмеримо ни с чем бескрайне длительное тысячелетие.
Причем российская военная наука считай, так ни в чем никак не отставала от точно той европейской.
Да вот, однако, до чего многих офицеров кого сразу так свои же солдаты сходу повырезали, кого убили в Гражданскую, а кто уцелел, те с такой родины унесли ноги, спасая жизни своих родных и близких.
Кроме того, коса 1937 года безжалостно выкосила в самом ядре Красной армии все те вполне инициативные, не одной той чисто уж начальственной головой полностью до конца ведь сметливые кадры.
То неукоснительное же холуйское здравомыслие, всецело способствующее наиболее максимальному удовлетворению прихотей старших военачальников на войне, сколь зачастую становится вящей причиной столь безумно тягостных лишних потерь и крайне досадных поражений.
Да и вообще тупая и надменная суровость безо всякого знания и должного образования совершенно так неизменно творит одну лишь разруху в рядах, и попросту сходу уж сеет панику, а в том числе и посреди всей иерархии командного состава.
Причем все те положительные стороны безмерной стойкости и мужества, были вот, как правило, только лишь разве что вопреки всему тому героически истерическому, по-людоедски бесшабашно трусливому (безо всяких кавычек) общему настрою…
Везде, где царствовала воинственная сила бездушно серой партократии, попросту никак не было хоть какого-либо места ни малейшему здравому смыслу.
И это как раз-таки серая рать сталинских дуболомов сколь сходу была совсем до безумия взбешена из-за буквально любого для них совсем беспричинно же промедления со всяческим, тем или иным их единственно верным планом сколь безупречно незамедлительных действий. 
Причем уж снова бы надо весьма самоуверенно еще и еще сходу так повториться.
Чего это тут только поделаешь коли как правило, речь тут действительно шла разве что о тех чисто дьявольски же безумных выступлениях в том самом, неимоверно могучем порыве всею массой людской сколь еще неотложно так только вперед и вперед.
Причем бежать в ту зачастую совсем безнадежно захлебывающуюся слепую атаку вполне ведь еще полагалось, никак не о чем совсем не дай-то Бог, не раздумывая…
Ну, а только лишь чем-то явно худшим было бы сколь громко начать более чем безрассудно же рассуждать надо ли это делать или может вот вовсе и нет.
Причем сама причина всему тому было вполне так предельно более чем безупречно ясна.  
Политически, верно, подкованные и по-собачьи верные своей идее большевики никак ведь никому не прощали даже и самой малой попытки чего-либо вдумчиво и делово обсуждать в своем, так сказать сколь еще непосредственном прямом их присутствии.
Ну а также всему их пролетарскому духу до чего отчаянно претила сама мысль о том, что кто-либо тут никак несвоевременно собирается чего-либо там размусоливать, да и совсем напрасно изыскивать время, дабы весьма многое верно уж здраво взвесить и обдумать.
Те главные большевики сходу во всем этом видели самую явную сдачу позиций, и все это когда подлый враг так и прет на нас словно тать.
Да и вообще, чего тут не говори, а для безропотно подчиненных большевистским стратегам прямых (не политических) военачальников нечто подобное было чем-либо навроде заигрывания с разъяренным быком при помощи всем небезызвестного куска красной ткани.
А между тем та чисто былинная смелость подобных бравых наскоков на врага довольно-то строго объяснялась разве что вовсе вот невообразимо бездушной имперской тупостью, как и тем еще самым так осоловелым же безразличием к судьбам тех или иных ничего и близко ведь явно незначащих для данной власти людей.
В тех до чего весьма просторных кулуарах партийных советов фронтов, беспрестанно ведь денно и нощно только и велась сколь лютая борьба.
Причем она там велась никак не с вероломным врагом, что был где-то там, за линией фронта, а с врагом внутренним, своенравно умничающим, а как раз-таки потому и нуждающимся в девяти граммах свинца, как в том самом истинно наилучшем от всего сразу успокоительном лекарстве.
Один сущий вред, неся, административно-командная система родину грудью нисколько не защищала, а разве что пуще прежнего на редкость блистательно оберегала она свое собственное место во всей государственной иерархии ото всех тех, хоть сколько-то еще возможных же посягательств со стороны всяческого никак ведь совсем неблагоразумно проявленного здравого смысла.
Да вот, однако, для кое-кого именно те весьма ведь безупречно «бравые усилия» данной братии и были тем всецело уж многое разом решающим фактором в деле и впрямь до чего безукоризненного отстаивания до самой последней капли крови буквально каждой пяди советской земли.
А точно так в том числе и тот беззаветно ратный труд всего «советского» народа в тылу тоже как-никак, а более чем беззаконно и по сей день приписывается разве что, тем неимоверно доблестным усилиям всем нам от века совсем же беспроглядно, считай навечно родной коммунистической партии.
А между тем вовсе не в каких-либо крайне так суровых репрессиях тут все было дело.
Нет, речь тогда шла об одной исключительно наивысшей сознательности, нисколько не доступной для досужего понимания со стороны людей, что вовсе-то неспособны оторвать свой обвислый зад от стула без прямой угрозы увольнения с той ими весьма горячо любимой бюрократической должности.
А впрочем, продолжим уж далее по заданной теме.

8
Конечно, и на Урале тогда тоже сколь непременно имелись кое-какие производства военного типа, но в основной своей массе цеха эвакуированных заводов возводили в те страшные времена под беспрестанно же моросящим осенним дождем и в самую лютую стужу…
Однако для тех крайне нерадивых чинуш, что совсем неистово поднаторели разве что в том сколь осатанело неистовом горлопанстве любого героизма всегда было мало, да только и впрямь вовсе-то уж совсем на редкость беспочвенно мало.
Раз им-то на деле было потребно, как есть абсолютно вот все, пусть даже и самое попросту так именно невозможное!!!
Они весьма воинственно отдавали устные и вполне безапелляционные приказы, а их самое неукоснительное выполнение не просто вменялось всем им подчиненным разом в обязанность.
Нет, нечто подобное фактически так яростно насаждалось как нечто, что будет весьма так незамедлительно же занесено острейшим дамокловым мечом над чьей-то явно пустой головой…
И все это исключительно лишь потому, что эти крайне невежественные люди всех тех других считали совсем уж весьма вот только тупее самих-то себя.
Отъявленные невежды сколь бездушно же отдавали безумной глупости приказы, а их самое незамедлительное невыполнение было до чего сходу на деле чревато именно той вовсе ведь неминуемой смертью для всех тех и без того безмерно ретивых их подчиненных.
Но есть явная разница, как говориться, «у кого чего болит тот про то и говорит».
И если те настоящие люди говорили о том, что надо бы всеми силами держаться и не дать врагу пройти вперед, то подлые трусы так и, заходясь в приступе чудовищной истерии, только лишь и требовали, и требовали от своих войск незамедлительно вытеснить подлого врага за все пределы своего чисто единоличного владычества.
Партийная, а в то самое время сугубо же сталинская братия как раз и состояла именно из тех отвратительно мерзких холуев, которым и впрямь довелось на редкость основательно раздобреть от вездесущих фимиамов, что тогдашняя над всем и вся правящая элита столь ответственно воздавала разве что уж сама ведь только лично себе.
И вот те тысячекратно треклятые бонзы без тени стеснения до самой последней же нитки фактически обирали свой и без того совершенно нищий советский народ.
Их главной целью было одно лишь самое неизменное процветание чисто своего всех и вся более чем доблестно победившего класса, а тех остальных они считали исключительно за бесправных рабов задача, которых только ведь разве что была и будет, строить же и строить новые египетские пирамиды…
И для них, как и понятно воля фараона была чисто во всем до конца полностью так явно превыше всего.
И главное, сколь расторопно, эти людишки, никак ведь, не мешкая разом, старались чисто вприпрыжку, как можно быстрее на тот самый верх сходу же доложить о том исключительно безупречном, да и ясное дело, самом безропотном выполнении всех самодурских своих требований и всевластных командных распоряжений…
Поскольку для них-то самих в том и было заключено то самое предельно простое, как и на редкость, прилежное старание.
Ну так мало того по их крайне заносчивому мнению чему-либо подобному в принципе и должно было разом осуществляться чисто под их безо всякой тени сомнения за все и вся сколь безупречно ответственном наимудрейшем верховном руководстве.
А между тем все это к общей победе не имело ровным счетом совсем же никакого хоть сколько-то существенного отношения.
СССР победил в той войне не благодаря праведно руководящей роли партии, а только лишь вопреки всем ее волеизлияниям и намерениям.     
Но при этом опять же, всякое беспардонное очернение ныне будто бы полностью минувшего прошлого ни в какие планы автора нисколько не входит.
Нет, ему разве что только и хочется показать саму суть той войны, как и чудовищно же недостойные средства, при помощи которых некогда была напрочь-то вырвана с мясом, а не здравым умом вполне завоевана – вся эта апофеозно-официальная победа.

9
Говоря про то сколь откровенно же грубо и на самую прямоту, весь тот официально признанный подход к войне – это одна кроваво красная самореклама членов военных советов, всегда добропорядочно державшихся от линии фронта на некотором отдалении (не ближе 5 километров), по свидетельству Виктора Некрасова в его повести «По обе стороны стены».
Вот они его слова.
«У тов. Брежнева очень убедительно об этом сказано. И о том, что они, политработники, всегда на два шага впереди нас были, рядовых офицеров. А я, дурак, думал, что километров за пять от передовой… Виноват. Каюсь. Было бы время, переписал бы „«В окопах Сталинграда". ». А может, еще и успею».

10
И ведь при всем том и близко не было в речах «борзописцев дорогого и всеми нами на редкость искренне до чего еще пылким же сердцем, так и превозносимого генсека» ничего такого, собственно, нового.
Французские историки, некогда сколь значительно ранее тоже всецело проявили самый максимум смекалки, как и здравого околонаучного смысла, дабы задолго до всех тех «златоглавых академиков Анфиловых» буквально в той же благочинной манере весьма ведь безупречно обелить крайне однобоко великий военный гений огненосца стратега Наполеона.
Современным услужливым переиначивателям всемогуще светлого прошлого было с кого себе брать весьма достойный пример для самого так заискивающе бравого подражания, раз их сознание и впрямь-то было до чего явно ослеплено чьим-то сколь исключительно неземным же величием.
Вот как беспристрастно и здраво описывает всемирно известный писатель граф Лев Николаевич Толстой все эти их потуги как следует натянуть бы «парчу исторической правды» на тот, несомненно, злой гений Наполеона в его бессмертном романе «Война и мир»:
«И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам, историками, как что-то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание. Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик».

11
Важные и во всей своей науке верно подкованные мужи в те абсолютно любые прошлые времена сколь премудро бряцали восторженными словесами, тем лишь только и всего, что, весьма запальчиво оправдывая весь свой спецпаек, а также и все прочие крайне необходимые для написания их «шедевров мысли» благие удобства…
А впрочем, не им ли сколь наскоро громыхать чужою алой кровью добытою славой, так и пыжась при этом своим над всем и вся непременно довлеющим люто безбожным и фактически так безбрежным всезнанием.
Причем сами они исключительно так скромно стояли именно что в тени всех тех ярчайше пышных лавров, что были получены ими в дар из рук вполне по временам и впрямь сколь гостеприимной и на широкую руку бесподобно щедрой политической власти.
А уж она как-никак безо всякой в том тени сомнения, всех их восторженно и прилюдно весьма вот радостно одаривала, причем совсем никак не иначе, а именно в качестве платы за весь тот донельзя усердный и вовсе незаурядный их эпистолярный труд…
Причем как раз чисто подобным образом оно буквально-то всегда, собственно, вот и было, всласть обласканные властью деятели гусиного пера с самых незапамятных времен переписывали историю во вполне подходящих для каких-либо теперешних правителей рамках.
И главное, все — это считай, как есть разве что только лишь вот поскольку, что те в ответ их от всей же души одаривали всяческими и всевозможными земными благами, да и окружали их истинно неземным почетом.

12
И то, кстати, никак не ново во всей той сколь незамысловато мутной и грязной политической истории, в которой попросту как есть еще изначально вот чисто подобным образом и было принято именно так, а не иначе всячески вот обделывать все те крайне-то подчас насущные дела.
И уж кого-либо при всем том почти искренне и было ведь принято, никак, не утруждаясь какими-либо вполне объективными реалиями века, сколь благочинно как есть всячески так возвышать.
Ну а кого-то явно так вовсе другого совершенно немедля нисколько при этом невзирая на лица, и впрямь-то вполне полагалось стирать в порошок, раз теперича у нас этакая общая линия.
ВОТ, НАПРИМЕР, тот словно гром, среди ясного неба до чего незамедлительно же грянувший после смерти великого полководца Александра Македонского самый так полнейший развал всей его блистательно великой империи…
У того сколь необычайно талантливого завоевателя и близко уж, в конечном итоге, не оказалось того, считай, как есть чисто ведь, одного более-менее вполне достойного приемника.
Ну а как раз потому фактически сразу после кончины Александра Македонского его империя и была сколь еще спешно сходу разделена на части его сколь отчаянно ревностными в соискании славы и доблести - диадохами.
Однако этакая правда была кое-кому вовсе-то принципиально явно ведь неприемлема и отвратительна, да и никак совсем попросту неудобна.
Уж как-никак, а дегероизация и в те давние времена была и близко ведь вовсе-то никак совсем не в почете.
То есть, явно на лицо было самое так полностью бесстыдное перекрашивание истории на некий кое-кому идеально нужный лад, только и всего, что дело это было вовсе не сегодняшнее, а той еще двухтысячелетней давности.
И то истинно общеизвестный факт, что сколь немалым числом тех ныне давно позабытых древних подхалимов-историков тот, до чего вовсе-то совсем незамедлительный раздел империи Александра сколь бестрепетно и исторически лживо именовался, чисто так заранее преднамеренным разделом своего царства великим вождем в сущем предчувствии весьма ведь неизбежно скорого своего конца.
Современников, быть может, подобная трактовка сколь безупречно и вправду вполне на деле весьма уж вероятно  устраивала.
Однако нынешняя история – наука предельно точная, и она всегда со временем не мытьем так катаньем до чего старательно докопается до святой и кем-либо некогда вполне же преднамеренно затаенной истины.
Вот в точности эдак довольно недавно был полностью обелен Ричард III, оболганный современниками и впрямь-то, как есть, вознесенный великим Шекспиром на жертвенник считай вековой исторической кривды…
Горба у него точно никакого не было.
И да, конечно, в поисках весьма основательно затерянной или тем паче кем-либо весьма ведь злонамеренно утаенной правды надо бы проявлять довольно-таки большую щепетильность, поскольку никому и никак нельзя бросать даже и самую малую тень на всех тех зачастую безымянных защитников нашей не столь и давно бескрайне широкой, единой родины.
Раз именно их светлой памяти мы все как один разом обязаны – своим до чего же обыденно простым чисто физическим существованием.

13
Однако при всем том будет никак невозможно уж чисто сходу вовсе-то на деле так разом вот не признать…
Более чем, несомненно, что будет, куда намного получше узнать горькую истину, нежели чем всю свою жизнь без конца и края столь старательно пережевывать, да пережевывать басни старой и близко не в меру славно подслащенной советской лжи.
На тех же немцев никто в Европе искоса ведь ныне нисколько не глядит, и никто в них пальцем не тычет, как на диких и заклятых вандалов, причем только-то потому, что некогда их отцам и дедам поистине довелось жестоко развязать кровавую бойню, – зверски изничтожив при этом миллионы и миллионы гражданских людей.
В свое время всем тем никак не в меру спесивым представителям германского народа, что более чем   самозабвенно во всеуслышание провозгласили самых-то себя высшей расой, был, как есть на редкость наглядно преподан тот ведь самый безупречно достойный и весьма славный урок.
Им в свое время было очень ведь даже доходчиво считай, уж на пальцах разъяснено, куда это именно им на деле соваться, и близко так вовсе вот явно не следовало.
Причем этакая их дьявольски окостенелая нацистская идеология всецело уж в себе несла, те самые чисто ведь сатанинские нотки, раз для нее была вполне характерна лютая ненависть ко всему, что не мы и донельзя грубое самообожание…
Ну а коли наших общих предков до чего бесстыдно и подло некогда попросту так явно ведь обманули, наобещали им сладкую жизнь, добро и свет…
То разве вот то никому и никак оно непонятно, что дело это не в едином своем глазу нисколько несхоже с тем, до чего напыщенно и весьма ведь эгоистически беззастенчивым возвеличиванием всего своего собственного, как есть безупречно наилучшего из всех существующих на этом свете народов…
В России звериный национализм в массах никак не мог бы вполне благополучно прижиться.
Но при этом внешне заявленное единство и братство народов было разве что только единством рабства, да и более наглядно прослеживалось сколь последовательное уничтожение всяческой былой самобытности…
Да и вообще ложь коммунистическая еще изначально была, куда коварнее и значительно поболее завуалированной, нежели та вполне подчас до конца откровенно эгоистичная нацистская кривда.
Вывернутая сколь весьма многозначительно совсем наизнанку чистая правда всегда ведь намного хуже подлого вранья тем более коли она изнутри считай разом же переполнена ненавистью и страхом перед всем тем чужим и будто бы на редкость совсем ведь вовсе-то инородным.
СССР некогда и вправду сколь еще активно же защищался от отчаянно грубой вражеской агрессии, но при этом сталинская клика разве что ведь попросту не сумела нанести свой подлый удар именно так вполне еще правомочно первой.
Однако нечто подобное нисколько не подразумевает всякое же отсутствие той крайне тяжкой чисто ведь ее нисколько непростительной вины за всю ту безнадежно отчаянную ретивость монстра СССР в том и впрямь сколь невообразимо суровом развязывании Второй Мировой Войны.
Да только вот само признание данного факта явно не преуменьшит заслуги народов СССР в самом планомерном удушении на сколь долгие века проклятого фашистского рейха.
И коли на одну ту самую короткую минуту и вправду допустить, что Советская Россия и вправду по-братски мечтала вполне искренне обнять в медвежьих объятьях социализма весь необъятно же широкий западный мир, то это всего-то лишь сходу бросает некую дополнительную черную тень на извне завезенную проказу обезличивающего все и вся большевизма.
Однако при этом нечто подобное и близко никак не подразумевает хоть чего-либо, как есть и впрямь уж значительно большего.
И вот коли подобного рода факт всецело будет всеми ныне признан полностью так официально, то, чем это тогда те никак не вчерашние грехи промозгло серого умом коммунистического тоталитарного режима хоть как-то на деле сумеют весьма вот неистово взбаламутить мутную воду не столь и далекого прошлого?

14
И разве можно то хоть сколько-то и далее, до чего еще тщательно же скрывать?
Между всеми теми весьма будничными действиями истых приверженцев коммунизма и нацизма было чрезвычайно так много действительно общего, кроме разве что чего-то всецело ведь одного.
И это как раз те два крайне тяжкие десятилетия интернационального социализма и создали условия для возникновения во время той войны ни с чем былым вовсе так не сопоставимого числа предателей из своих.
То есть именно тех нелюдей, что до чего запросто были готовы вновь и вновь обагрить и замарать руки кровью мирных граждан и своих же соотечественников, находясь при этом на службе у Третьего рейха. 
А то между тем и был именно тот, до чего заклятый во всех грядущих веках безумно лютый режим, безжалостнее и продуктивнее которого во всякого рода убийстве попросту так никогда доселе и не знавала вся та, как она есть человеческая история.
Причем весь тот его чудовищно зверский лик, что был в течение нескольких лет войны до чего беспрестанно же обращен в сторону граждан советской России, нисколько не имел ровным счетом ничего общего с тем или иным отношением к людям вот вообще.
А впрочем, и те напрочь бесчеловечные условия дьявольски скотского содержания наших военнопленных, как нечто ведь иное затем явно так еще поспособствовало всему тому дальнейшему бурному развитию в самых обычных людях донельзя свирепых инстинктов сущей бесчеловечности.
И это при том, что все те совершенно обезвоживающие саму душу людскую жесточайшие обстоятельства исключительно же тягостного пребывания советских военнопленных в том, до чего непомерно суровом немецком плену могли бы и впрямь оказаться на редкость в корне иными, подпиши СССР те всецело надлежащие к их подписанию международные соглашения…
И вот тогда наши солдаты вполне так и жили бы в тех несколько иных условиях и впрямь, как по накладной, бесперебойно получая посылки Красного креста.
Да и вообще при этаком раскладе фашисты с нашими пленными точно бы никак тогда не отважились и впрямь вот обращаться, как с теми для них ровным счетом совсем же бесполезными животными.
Поскольку, ясное дело, что в данном случае вполне бы хоть как-то еще бы вполне вот существовал, в том числе и некоторый международный надзор над всем тем, так или иначе происходящим в лагерях советских военнопленных.
Причем эти-то лагеря были, прежде ведь всего образцом именно той медленной и мучительной смерти. 
Да и были они почти с самого начала войны никак уж нисколько несчетны, причем, пожалуй, как есть словно бы звезды на небе.
И наиболее главным тут было, как раз именно то, что, те пленные солдаты никак при этом вовсе уж явно не считались охранявшими их оккупантами хоть сколько-то вообще за настоящих людей…
Ну, а коли положение военнопленных советских солдат, и близко не было бы столь ужасающе плачевно, то, как это тогда и впрямь удалось всем тем нацистским агитаторам весьма основательно поставить под ружье настолько большие солдатские массы?
Правда, что тут не говори, а встали они тогда в ряды под почти все тем же красным знаменем лютого нацизма.
Медленная и мучительная смерть или служба на благо врагу, уж кто это вообще был в том виноват, что советскому воину попросту жизненно было необходимо принимать решение и, кстати, непременно затем еще отдавать самое определенное предпочтение и впрямь-то как есть почти подневольно и поспешно сделанному им выбору?
А между тем тот никак недосужий выбор буквально-то для каждого человека, жизнь или верная смерть, до чего частенько вовсе так невольно совершается именно в пользу продолжения жизни, и с этим совсем ничего никак не поделаешь.

15
Так что и близко вовсе же нечего столь откровенно поражаться всем тем невероятным масштабам всего того, до чего безумно массового предательства среди принимавших присягу на верность родине красноармейцев.
Родина сама их всех до единого предала, причем как есть еще до всякого начала каких-либо военных действий, вполне ведь чисто так, злонамеренно не присоединившись к Женевской конвенции.
И дело не только во вполне гуманном обращении с пленными или тех или иных прямых же обязанностей, всецело накладываемых конвенцией, даже коли страна, ее подписавшая воюет со страной, которая ее не подписала.
Подпись под Женевской конференцией снова бы надо то повторить вполне гарантировала хоть какую-то возможность инспекций санитарных условий в лагерях военнопленных и посылки Красного креста…
Но для Сталина и близко никак не было пленных солдат, они все до единого для него были разве что те еще грязные подонки, предавшие его личную персону и уж, как и понятно мать родину вместе с ней.
Он возвышался над всем и вся не только своими статуями, но и крайне завышенным самомнением, а потому все кто вышел из-под его опеки и оказался в стане врага совершенно же автоматически ставился им на одну доску с неприятелем.
И то было вовсе неважно, полностью так добровольно он там оказался или его взяли силой, когда у него более уж никак не оставалось не единого патрона.
Люди, оказавшиеся в плену, в вовсе-то нечеловеческих условиях подчас разом теряли всякий свой прежний моральный облик, а потому и цеплялись они за службу немцам как за ту самую единственную возможность вырваться из цепких объятий костлявой старухи с косой.    
Да и сама та идея, которой им отныне предстояло сколь верно служить вовсе ведь не была, по всей своей сути, столь уж донельзя отличной от всего того, к чему они давным-давно совсем уж поневоле более чем явно привыкли.
Причем, конечно, автор и в мыслях не имел хоть как-либо оправдывать тех, кто пошел служить немцам.
Однако были люди, сломавшиеся до чего вот легко, а были между тем и те, кто сделали выбор, в сторону жизни, находясь на самой грани от голодной смерти.
И главное, всегда уж есть именно те, кто смотрит на войну явно так вовсе-то совсем разве что издалека.
Причем данные на редкость глумливые умы крайне гадко осуждают всех тех, кто поднял руки, хотя сами они это сделали бы сколь еще гораздо вот точно уж ранее.
И среди подобного рода ура патриотов действительно есть именно те, кто вполне подчас явно находится на тех ни для кого из каких-либо простых смертных никак недосягаемо высоких должностях.
И это как раз эдакие беспардонно язвительные и языкатые молодчики, до чего вальяжно развалившись в своих мягких креслах, более чем откровенно весьма самозабвенно командуют парадом, отдавая войскам на редкость убийственные и крайне ведь нелепые приказания.
И это именно где-то сколь еще глубоко внутри политически злокачественных опухолей на всем ведь теле этого мира, Третьем Рейхе и СССР, явно так имелись чиновники, совсем безыскусно державшиеся от линии фронта, как можно вот только совсем ведь подалее.
Но, зато до чего бесцеремонно и крайне навязчиво без тени стеснения уж явно смели эти людишки столь уж проворно лезть прямо в душу с советами к тем, у кого над головой все время рвались и рвались снаряды.

16
В суровых реалиях СССР (учитывая только лишь ему и свойственную государственную действительность) все это явно выглядело, куда значительно хуже, чем оно было в Германии, и именно в связи с тем гитлеровцы и прошагали своим бравым, и до чего неробким шагом от весьма неблизких же окраин почти до самой Белокаменной.
Причем нечто подобное никак не было той можно сказать единственной и решающей причиной сколь невозмутимо стремительного продвижения гитлеровских войск прямиком в самую глубь страны.
И во главе угла тут, прежде всего, как раз и было именно то, что та весьма отчаянно ретивая командно-административная система попросту уж гнала и гнала свой народ строго вперед и на запад.
Ну, а враг беспрестанно крошил все эти солдатские массы в самую мелкую труху, причем зачастую безо всяких больших своих людских потерь.

17
А между тем, какая бы мощная силища на нас сколь внезапно так не поперла, впрямь-таки сходу скомкав все наши войска, а все равно свои полуобескровленные части можно было бы и несколько рассеять, спешно создав в тылу у безудержно прущего вперед противника чувствительно разящие врага столь еще многочисленные партизанские отряды.
У всякой армии обоз – это и есть его наиболее слабое место.
Да и вообще, гнать и гнать вперед и только вперед современные войска в случае внезапного вражеского нападения могла одна та пресловуто всенародная политическая система, что своих от чужих, если и была хоть как-либо в состоянии различить, то разве что на ощупь и где-то в самой непосредственной с собой явной близости.
Поскольку буквально все для нее были вполне одинаково никак так вовсе явно уж не свои…
Она более чем всеобъемлюще и безоглядно стремилась к одному тому самому беспримерному расширению всех своих и без того необъятно широких границ, как и до чего беззастенчивому перерождению всего этого мира под флагом именно что чисто своей весьма старательно перемалывающей людские кости штампованно аляповатой идеологии.
Ну, а с умом и честью защищать свои собственные государственные границы она абсолютно никак не в едином своем глазу совсем уж вовсе не умела, да и вообще попросту никак того явно и не могла.
И было оно так, а не иначе, разве что чисто ведь только поскольку, что в ней еще как есть считай, изначально был слишком-то глубоко заложен хищнический инстинкт.
Ну а как раз потому и атаковать было единственно верным, с ее точки зрения, средством защиты от подлого агрессора, как есть еще сходу более чем внезапно посмевшего разом вот посягнуть на вотчину единственно верного по всем своим «светлым» идеям марксизма.

18
А может, все-таки как-никак, а было бы уж вполне предостаточным всего-то навсего несколько ниточек магистралей, совсем не мешкая разом ведь перерезать, мосты вовремя подорвать, и все – конец блицкригу?
Да только чего-либо подобное было бы явно вот нисколько совсем уж не по-советски.
Тут, понимаешь ли, даешь незамедлительное контрнаступление – и баста!
А между тем любые выступления войск куда-либо вперед и только вперед надо было осуществлять со всем тем достаточно зрелым, светлым умом и безо всяческой напрочь остекленевшей в глазах панической истерии.
То есть коли на самом деле вполне ведь и следовало действительно делать подобного рода донельзя поспешные вещи…
Да только все равно весьма же незамедлительно выполнять нечто подобное со всей ответственностью следовало до чего еще безупречно так вдумчиво и рассудительно, а нисколько не безумствующе и безрассудно.
А, кроме того, кое-кому точно ведь надо было, в том числе и сколь стояще до чего крепко так загодя призадумываться о безумно злосчастной судьбе тех бессчетных войск, что были безо всякой нужды и пользы вовсе-то напрасно загублены в результате прорыва обороны отнюдь никак неглупого противника!
В 1942 году именно при подобных трагических обстоятельствах и попал в плен генерал Власов.
Причем несмотря на то, что был этот человек всецело верным долгу сталинским выдвиженцем, да вот, однако все равно было бы вполне вот несказанно лучше, кабы он и далее продолжил службу своей родине на той единственно верной ей стороне.
И уж чего тут не говори, а более чем бесспорные полководческие таланты генерала Власова вполне могли принести стране до чего и впрямь сколь еще значительную пользу.
Причем надо бы и то вполне разом так сходу учесть, что уж как тут не крути, а довольно-то многие другие сталинские соколы были по всем своим явным задаткам, на редкость, куда только хуже предателя родины Власова.
Ну а как раз именно потому и весь тот немалый вред, что был ими сколь навряд ли, совсем же бессознательно причинен своей родной отчизне, во сколько раз многократно так превышал все то зло, что вполне преуспели на своем веку сотворить все офицеры РОА.
Серенькие мыслишки безнадежно тупых обогревателей высокопоставленных начальственных кресел черным дегтем мазали всякое подчас жизненно необходимое отступление, как и полностью до конца планомерно продуманное создание весьма четкой линии должной обороны.
А между тем как раз это на всякой современной войне и есть то наивысшее преступление супротив всех своих же бравых защитников.
Полное незнание истинных батальных реалий, пребывание в своем собственном мире идеологически верно выверенного угара…
Все это тогда вот и создавало крайне уж настороженно удушливую атмосферу более чем беспрестанного сивушно перегара всяческих сколь отчаянных наступлений на пятки врага.
Да только тот тем временем улепетывать восвояси вовсе-то и близко явно не собирался.

19
Тупо бежать куда-то резво вперед и в борьбе со страшной стихией вовсе-то совсем никак и близко явно не дело!
Ну а когда речь идет о враге разумном и вполне здравомыслящем, то уж тогда точно пиши, вот пропало! 
Ну а как раз потому и перед тем, как той одной полностью до конца укомплектованной личным составом дивизии этакий суровый приказ до чего наспех, рубя с плеча отдавать…
Да и чего там, даже и самому отдельному боевому подразделению, прежде чем куда-либо на новые позиции давать же распоряжение сколь спешно вот вперед выдвигаться…
Так и патроны в белый свет как в копеечку совсем ведь попусту тратить явно ведь солдату не полагается, а тут как-никак живые люди.
А как раз потому и надо бы никак, не скупясь на время, буквально-то все вполне четко и взвешенно сколь еще досконально со всех сторон разом обдумать.
Мысленно взвесить все препятствия и преимущества, сопоставить топографию местности с расстановкой сил, причем как своих, да так и противника.
Ну а иначе из всего того могло выйти разве что одно пустое и почти бессмысленное разбазаривание, как техники, а впрочем, в том числе и, действительно вполне же храбрых духом людей.
И вот они, те как-никак лишь недавно весьма на редкость уж милостиво разрешенные к их публичному опубликованию меткие и хлесткие слова великого белорусского писателя Василя Быкова.
Его повесть «Карьер» более чем наглядно повествует о наиболее главной задаче всех тех до самой невозможности безразмерно разбухших штабов – порождать одни лишь сущие горы в дальнейшем (в стратегическом плане) полностью бесполезной бумаги.
Василь Быков, «Карьер».
«– Да ну их, этих щелкоперов! – снова повысил голос Желудков. – Терпеть не могу. И на войне не терпел. За что их уважать?
Бывало, если какая операция намечается, сроки ведь ужатые, так эти штабы на бумаги все время и угробят. Месяц с бумажками возятся, графики чертят, перечерчивают, утверждают и согласовывают. Потом ниже спускают, опять чертят и согласовывают и так далее. А придет, наконец, к исполнителю, в полк или батальон, времени и не остается. Комбату некогда на местность взглянуть, где наступать будут, до атаки час светлого времени остается».

20
Причем это как раз из-за подобного рода невозмутимо заоблачных планов самое так начало той войны великая страна и встретила во всеоружии до чего изначально же всецело бесплодной попытки чисто нахрапом вытеснить подлого врага именно туда, откуда он к нам более чем сходу разом пожаловал.
А между тем среди тех наиболее уж зрительно выпуклых последствий как раз-таки подобного рода безбожно простецкой тактики и стало то сколь беспардонное вклинивание немецких войск в ту самую никак невообразимо чудовищную глубину разве что лишь некогда только доселе сугубо советской территории.
И надо бы тут и про то сколь скабрезно и желчно до чего еще мимоходом вполне уж заметить, а именно, что все те более чем грандиозные поражения неизменно оказывают САМЫЙ, тяжелейший психологический эффект.
Да и вообще смело наступать и прямо-то в лоб отчаянно атаковать, можно было лишь в том единственном случае, коли тебе и впрямь вот, про то как-никак уж хоть как-либо заранее ведомо, а именно чего это вообще такое день и ночь сколь несусветно творится на вверенном тебе участке фронта.
Ну, а коль скоро сквозь мутную нетрезвость только и хватит у главнокомандующего его большого ума после наглого трезвона телефона встать во фрунт, да и послушно отрапортовать о том, что все, мол, давным-давно готово к давно уж долгожданному широчайшему наступлению…
И оно и впрямь до чего непременно вскоре начнется, и будут бессмысленно гибнуть люди, поскольку без тщательно выверенных на карте точек удара всякое наступление более чем незамедлительно разом так превращается в простую свалку.
Причем картина всеобъемлющего хаоса сопровождала именно уж практически все большие наступления Красной армии.
А между тем всеми теми отчаянно бравыми кавалерскими наскоками можно было разве что ведь только сгоряча своему врагу вовсе невзначай, да и на скорую руку вполне, верно, во всем до чего ответственно сходу так вполне подсобить.
В самой великой спешке никак необдуманно затеянное, а заодно и выражающее одно лишь то на редкость залихватское желание, куда только поскорее надрать бы уши наглому агрессору может подчас оказаться выгодным одному только треклятому врагу, а особенно коли он свое дело действительно же до конца верно ведает.

21
А также этаким путем, кстати, совсем ведь недолго и свои собственные части морально во всем на редкость безнадежно ослабить и разложить, причем как-никак, а явно задолго до подхода живого противника.
Причем ничем иным, а как раз всем тем чисто идиотски тупым изматыванием своих войск еще по пути к фронту пешком, да и сущей той совсем так безостановочной бестолковщиной.
Ну а заодно вот, как и понятно, и сколь несусветно же зримой явной неразберихой…
То есть, те самые гражданские люди, что были лишь вчера вовсе ведь наспех призваны в армию, уж совсем до чего еще                                                                                                        незадачливо выйдя из своего родного двора…
Все они пока живы-здоровы, но заспаны они и ничего не поевшие толком, затасканные в дороге и сутолоке, а потому и бросать их сходу в бой – значило только-то лишь отдать их на заклание фрицам. Причем ведь почти уж никого они при этом не убьют и ничего не остановят, а попросту даром полягут все, как один…
Но отчетность есть отчетность, а потому и все те новоприбывшие войска совершенно же незамедлительно и вправду сходу на деле ведь следовало разом так бросать на затыкание прорех в весьма, надо сказать, чрезвычайно протяженной линии фронта.
А, кроме того, при советской системе многоглавого, а все-таки совершенно уж при всем том, до чего бестолкового командования, понять, где свои, а где немцы, было порой очень ведь даже явно непросто.
А все, это чисто потому, что столь многое отчаянно уж разом полностью вот до конца перемешивалось во времена всякого до сущего сумасбродства и впрямь сумасшедшего натиска чудовищно массивного, словно слон в посудной лавке, необычайно так массового наступления.
Ну, а потому те же танки порою, куда поболее своих солдат давили, нежели чем тех еще истинно лютых врагов.
Ну а в самом начале войны тем более сущая разноголосица иступленных криков, раздающихся откуда-то исключительно так издалека, до чего еще бесшабашно призывающих солдат умирать за родину, попросту подчас напрочь убивала в них саму веру в грядущую победу.
А между тем безо всякой в том тени сомнения, ум простого человека, он и близко никак абсолютно не развит, но то уж вовсе не значит, что он у него принципиально отсутствует совершенно так вообще.
И вот ведь всему тому в подтверждение слова, взятые из дневника деда автора Спиртуса Бориса Давидовича.
«Помню такой характерный эпизод. Мне позвонили из облвоенкомата и попросили выступить на вокзальной площади перед бойцами четвертой армии, которые отступали от румынской границы в сторону Донбасса, но отбились от своих частей и попали в Крым. «Только учтите, – сказали мне, – когда будете читать лекцию, что, по их мнению, у нас ничего не осталось, и война фактически уже кончилась». Когда я увидел эту толпу небритых людей в потрепанных шинелях без поясов, то разозлился и стал говорить с большим подъемом, стараясь воздействовать на их души. Я доказывал им, что война только начинается, наши силы неисчислимы, и победа будет за нами. Сам был поражен, как эти люди преображались у меня на глазах. Я понял, что, несмотря на тяжелое положение, на пережитые беды, они способны творить чудеса, если их воодушевить и умело ими руководить. Когда кончилось мое выступление, они дружно прокричали «Ура!» и стали задавать мне вопросы. Один из них задал два каверзных вопроса.
1-й вопрос: «Почему мы все время отступаем, не принимая боя? Только займем новые позиции, начинаем окапываться, как получаем приказ отходить дальше».
2-й вопрос: «Почему мы не видим ни одного командира больше, чем с кубиками? Старшее начальство уезжает, оставляя нас на произвол судьбы».

22
А между тем все эти довольно частые передислокации происходили только лишь потому, что умные командиры прекрасно понимали, что пользы от подобного рода позиций будет, ну явно уж совсем попросту ни на грош.
Ведь если враг уже где-то далеко сзади, его попросту незачем тут далее сдерживать, так только в окружение или, чего доброго, еще хуже, к фрицам в плен буквально сразу и попадешь.
Ну а всего хуже будет ходить безо всякой нужды вперед - в атаку!
Да и вообще, когда то самое сколь еще безотлагательно спешное наступление всею именно что своею ведь кровью до чего разом сходу захлебывается...
Ну а также еще и безо всякого промедления затем уж и превращается в тот бешеный панический драп…
И главное, при той на редкость злосчастной советской системе командования самыми первыми незамедлительно драпают именно те сурово насупленные отцы-командиры…
Причем как оно само собой понятно, в конечном итоге, при подобном ходе всех дел армию ранее пуль лютых врагов всенепременно как есть, запросто настигает именно то сугубо, как есть безнадежно так внутреннее «ржавое» разложение.
Ну, а заняли бы наши войска в том ныне далеком 1941 году, именно ту чисто логически из всей же общей обстановки само собой вполне тогда вытекающую оборонительную позицию…
То есть, коли бы они хоть как-то еще уж вполне обошлись совсем безо всяческих заранее обреченных на самое неминуемое поражение  отчаянно осатанелых контрнаступлений…
Нет тогда вот авось и за два более легких года пятилетний план по разгрому фашистской Германии
обязательно так с честью бы разом и выполнили…
Да только по тому сколь чудовищно адскому плану всех тех, до чего яростно днем и ночью бездумно бдящих очей непримиримо бескомпромиссной коммунистической партии всему тому ведению войны попросту должно было происходить разве что с боем, как и немыслимо показным отчаянным рвением.

23
А между тем в том самом случае, коли бы наши части всеми теми своими стройными рядами со всей поспешностью в самом-то начале войны разом-то отступили, то, вот он вопрос так вопрос, уж, сколько именно народу в немецкий плен безо всякого боя и близко никак тогда бы совсем не попало…
Да еще и впрямь, словно мышь в темный мешок, а самоотверженно продолжили бы те бойцы воевать и бить фрица…
Причем всему тому вполне должно было осуществляться в том числе и совсем безо всяческой грозной же тени до чего вот немыслимо чванливого сумасбродства.
Ну а из далеко не всегда внятного говора нестройной толпы безликих лизоблюдов, что хоть сколько-то вообще были близки к трону усатого ирода коли вообще, чего и можно было сходу вот разом понять так это только лишь то одно.
А именно сколь беспрестанно лились и лились из ставки верховного Главнокомандующего те самые до чего люто же бешеные дифирамбы всяческой той чисто наступательной истерии.
И уж понятное дело, что так и находясь в состоянии бодрой и свежей приподнятости духа, большевистские воители попросту чисто по-иезуитски злокозненно, и чеканили шаг самой незамедлительной смерти сколь ведь многих своих собственных войск, направляя их тупо вперед на убой…
Причем тем как есть наиболее главным для них было разве что именно то, чтобы их воины подлого врага считай, что попросту совсем вот никуда и на пушечный выстрел нисколько не пропустили.
Ну, а сами те чьи-то чрезвычайно же мелко суетливые жизни были при этом разве что более чем беззастенчиво вычеркнуты из всякой сметы, да и вообще те люди оказались исключительно ведь сметливо, чисто так заранее сняты со всякого воинского довольствия.
И главное – всем тем безалаберно напрасным шапкозакидательским демаршем сгубили тогда до чего еще скольких более чем основательно (до всякой войны) хорошо же обученных бойцов, ну а смена им пришла и близко нисколько так явно не та…
Не в смысле хоть сколько-то общечеловеческом, а разве что в смысле той еще чисто вот изначальной своей воинской подготовки, как и вполне полноценного и на редкость правильного и разумного понимания всяческих более чем «разнокалиберных» свойств всей той нынешней современной войны…
В условиях теперешнего ныне попросту так считай, что всеобъемлюще техногенного фактора будет и близко никак вовсе вот недостаточно одного уж наличия в душе солдата яркой искры личной храбрости…
Нет, нужны были еще и знания, и опыт, где, чего и как может вдруг выдать залп и этаким макаром разом в щепы разнести чью-либо до чего весьма вот нахраписто тупую пролетарскую самонадеянность…
Кадровиков, их и без того свои бдительные чекисты частенько приструнивали, а то и весьма основательно более чем «заботливо» по-хозяйски постреливали за все то, надо бы прямо сказать, исключительно вредное умничанье, более чем запросто ими сходу переименованное в самое явное малодушие и трусость…

24
Да и тот навеки легендарно «отеческий» приказ «ни шагу назад» был не только ведь весьма незамысловато жесток.
Ну уж нет в том числе и был он к тому же и слепо преступен, а как раз потому и суждено было ему некогда и впрямь-то внести в быт отступающих частей самый явный элемент, вмиг иссушающей душу трусости.
Сзади, как оказывается, тоже был вовсе не тыл, а смерть или, в лучшем случае, отсроченная смерть – штрафбат.
Отступавших там никак не жаловали – считали чуть ли не за тех же предателей…
Ну а судьи-то кто?
Да уж, собственно, говоря, именно те, кто в том самом никак не расплывчатом виде, чисто наспех определив должные параметры наиболее основной и главной цели своей суровой борьбы, всею душою стояли за безупречно верное сохранение основ в точно том виде существующего общественного строя.
А именно потому, огнедышаще дыша солдатским массам прямо в затылок, истово верные своему бравому делу «защитники социализма» очень ведь страстно любили, чеканя при этом каждый свой слог свирепо пыхтя столь проникновенно читать мораль тем, кто за мелкие и большие грехи был спешно снят с переднего края.
И они до чего только веско старались всеми силами оправдать доверие коммунистической партии, пославшей как раз ведь их на это ратное поприще, а не кого-нибудь для того и близко совсем вовсе-то не подходящего другого.
А партия та после достаточно частых и весьма тщательных чисток и впрямь отныне была беззаветно так всею душой предана делу Ленина под необычайно доблестным и чутким руководством товарища Сталина.
Ну а именно под его исключительно так строгим и праведным руководством и рушилось разом уж все и вся.
Однако вот как-никак, а тем на редкость доблестным мастерам кулачного боя (в тихом тылу) со всем своим народом воевать, всегда было явно сподручнее, как и во всем чрезвычайно привычнее.
И уж никак не иначе, а только в этом и были они до чего басовито весьма деловиты, а также и крайне вопиюще сноровисты…
К тому же, как раз посредством данной хлебной и сытой должности и от того всепоглощающе адового пекла будет довольно-то разом вполне вот далече – небось, немец не искалечит, не испепелит, не изжарит…

25
А как раз потому ловить и расстреливать трусов и паникеров и стало самым ведь бравым делом для всякого так рода заплечных дел бравых моралистов…
И это никто иной, а как раз именно они и заняли позицию тех сколь  отчаянных радетелей и заступников за весь тот от века им и впрямь самый родимый же край.
Ну а в свете всего того, до чего грозно начали они сражаться совсем недвусмысленно смертоносными резолюциями буквально за каждый сантиметр советской земли.
А потому и указ Сталина «НИ ШАГУ НАЗАД» был, собственно, так весьма лаконичным призывом лечь же костьми на пути врага, а не всеми силами победить его в ратном бою…
И данный беспрецедентно же преступный в истории всех войн приказ начали применять к действию с того самого августа 1941-го года, и вся разница, что тогда его, официально повсюду вывешенного в войсках, нигде еще нисколько совсем так не наблюдалось.
Однако во всех инструкциях для армейского начальства данный приказ был вполне надежно оформлен в те самые сколь безапелляционные, и совершенно не терпящие никаких возражений рамки ничем не сгибаемой воли величайшего вождя.
Ну и понятное дело, что было то начальство, кстати, с этим лозунгом более чем досконально сколь до конца вполне разом так ознакомлено.
И вот ниже всему тому разом и будет более чем достойно же приведен как-никак, а тот сколь яркий пример из книги военного корреспондента «Красной Звезды» Василия Гроссмана «Жизнь и судьба».
«Знаете приказ: «Ни шагу назад»? Вот молотит немец по сотням людей, а стоит отвести их за обратный скат высоты, и люди будут в безопасности, и тактического проигрыша никакого, и техника сохранится. Но вот есть приказ: «Ни шагу назад», – и держат под огнем, и губят технику, губят людей.
– Вот-вот, совершенно верно, – сказал Бова, – в сорок первом году двух полковников к нам в армию из Москвы прислали проверить этот самый приказ «Ни шагу назад». А машины у них не было, а мы за трое суток от Гомеля на двести километров драпанули. Я полковников взял к себе в полуторку, чтобы их немцы не захватили, а они трясутся в кузове и меня просят: «Дайте нам материалы по внедрению приказа „«Ни шагу назад"… »… Отчетность, ничего не поделаешь».

26
Отчетность во всем, подотчетность и явное чисто уж вприсядку так и заискивающее перед всяким высоким начальством мучительно ведь вкрадчивое и низкопоклонное очковтирательство…
И наиболее главным тут было как раз-таки то, чтобы все значится, только лишь и пошло по некоему вполне ведь единому плану и буквально без всяческих излишних задержек.
Ну и скольких человеческих жизней те бумажки, где-то в тыловой тиши бездумно и многослойно составленные, нашей некогда всецело общей отчизне… на самом-то деле, вполне еще некогда стоили?
Бумажные планы били по рядам наших солдат, куда и впрямь до чего только похлеще вражеских пуль.
И как это вообще нечто подобное на деле могло ведь восприниматься многомиллионными массами в серых шинелях?
А простой солдат между тем и близко ведь явно никак не дурак, а потому и дело ясное – все-то он себе на ус враз мотает, и, кстати, сколь закономерные выводы он уж, поверьте, вполне еще сделать на самом так деле всенепременно сумеет.

27
И сколь, и впрямь так оно естественно, что тот чисто же повседневно им наблюдаемый дикий кавардак поначалу действует на него крайне угнетающе, ну а затем до чего беззастенчиво разлагающе!
Кавардака никакого не было, все о нем праздные разговоры – сущие происки ярых врагов развитого социализма?!
Да только вовсе-то что есть силы уж надо бы прямо ведь так и сказать всему тому слащавому вранью нет!
Поскольку грехи самой обыденной большевистской действительности во время войны обострились, считай так именно вдесятеро.      
Причем вся та паническая истерия и дикий хаос, и сущая разноголосица мнений были некогда как раз таковы, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
И вот он всему тому, до чего яркий и наглядный пример из рассказа Владимира Тендрякова «Донна Анна».
«Это было началом нашего отступления. До Волги, до Сталинграда…
Я видел переправу через Дон: горящие под берегом автомашины, занесенные приклады, оскаленные небритые физиономии, ожесточенный мат, выстрелы, падающие в мутную воду трупы и раненые, лежащие на носилках, забытые всеми, никого не зовущие, не стонущие, обреченно молчаливые. Раненые люди молчали, а раненые лошади кричали жуткими, истеричными, почти женскими голосами.
Я видел на той стороне Дона полковников без полков в замызганных солдатских гимнастерках, в рваных ботинках с обмотками, видел майоров и капитанов в одних кальсонах. Возле нас какое-то время толкался молодец и вовсе в чем мать родила. Из жалости ему дали старую плащ-палатку. Он хватал за рукав наше начальство, со слезами уверял, что является личным адъютантом генерала Косматенко, умолял связаться со штабом армии. Никто из наших не имел представления ни о генерале Косматенко, ни о том, где сейчас штаб армии».

28
Да уж, совсем до чего еще бесшабашно верные слову и делу были некогда генералы в той более чем нарочито очищенной от всяческой скверны самостоятельных дум и личной ответственности Краснознаменной армии!
Мало-то в ней в те времена оставалось именно тех самых кадров, которые при любых обстоятельствах были бы всею суровой самодисциплиной явно приучены без малейших в том колебаний, сходу уж брать всю ответственность лично так на себя.
При этом сколь до конца вполне понимая всю тяжесть, легшую на их плечи, а потому при случае и впрямь до чего твердо готовых буквально за все свои действия пред воинским трибуналом строго ответить.
Да вот нет в штабах многих армий тогда процветало самое так беспринципное чинопочитание, доходящее до самого откровенного лизоблюдства. 
И главным было с наскока взять чего-то, а людей можно было при этом терять сколько угодно — это вообще не имело ровным счетом никакого значения.
Ну а вполне тому соответственно и успехи в планировании тех или иных операций зачастую зависели только от силы натиска, при этом, никак не считаясь ни с какими даже и самыми наиболее ужасными потерями.
Да и вообще считай, вот все во время той войны вполне полагалось сколь незамедлительно делать на редкость массово и лавинообразно.
А главное, всею своею грубой пролетарскою мыслью, только лишь и возлагая надежды на один только тот неудержимо яростный общечеловеческий фактор…
Причем любая здравая инициатива была нынче сколь строго же наказуема, да даже и в случае более чем вполне наглядно видимого успеха…
Хотя, как то до конца разом уж оно очевидно, именно в результате неистово смелой победы здравого смысла над той никак не в меру беспардонно ухватистой чисто штабной тупостью, шибко грамотного командира могли попросту разом отправить на верную погибель, а не расстрелять…
Да и вообще, после тех на редкость злокозненно въедливых и широкомасштабных чисток во всем том еще довоенном армейском корпусе попросту и близко так более не было никакого прежнего числа командиров, которые все бы решали именно сами, безо всей той совершенно бесцеремонной и крайне ведь откровенно навязчивой подсказки сверху.
Красная армия почти перед самой войной была до чего только варварски омыта чудовищной кровью, до самого блеска считай, так начисто очищена от тех хоть сколько-то действительно профессионально знающих свое дело военных.
То есть, при той никак не кособоко проведенной в 1937 году хирургической операции по удалению у нее весьма увесистой части «костного и головного мозга» была ярой пятой НКВД считай, уж в пыль раздавлена не одна бледная, словно смерть военная верхушка, бывшая в оппозиции к Сталину…
Нет в точности той же участи удостоились и довольно многие умные люди, кое-кому совсем вот до чего нелепо попавшиеся тогда разом под чью-то горячую руку.
И вот на место тех вполне толковых и знающих свое дело кадровых военных были весьма спешно уж, сходу затем и посажены те самые тупые марионетки, которыми вождь мог шевелить, словно пальцами на своей руке.
И это разве что тот чисто сталинской скороспелой выпечки генерал и мог столь недвусмысленно мигом так догадаться, нагло раздеть своего адъютанта совсем догола, а все свои личные шмотки попросту выкинуть, а то и вообще их где-нибудь в великой спешке сходу зарыть.
Генералы бесславного образца 1937 года вообще были разве что на одну веселую свадьбу наспех-то сколь недвусмысленно ряжены.
И, кстати, весьма строго учитывая весь их немыслимо яростный по-пролетарски праведный дух, только лишь эдак им и было самою ведь злюкой судьбой, разом вот и велено же поступить.
До чего только сразу незамедлительно отпраздновав труса при одном том отчаянно ноющем в самой глубине чьей-либо неказисто серой душонки весьма ведь скверном предощущении, вполне так еще же возможного грядущего плена.

29
Ну а маршалы те и подавно были людьми столь вполне неприметно безликими и отчаянно недалекими, исключая, быть может, разве что одного того бывшего полковника царской армии – Шапошникова.
И уж никак недаром в тот самый момент, когда все планы экспансии коммунизма в Европу попросту сходу и с великим грохотом рухнули в сущее небытие, товарищ Сталин именно его и сделал начальником генштаба.
Правда Шапошников был им разве что только пока, звезда удачи не стала вот вновь до чего еще искренне улыбаться вождю всем своим волчьим большевистским оскалом.
Причем все те исключительно иные бравые пролетарские воеводы завсегда были на самой уж, как есть запредельной высоте от тех самых вовсе вот немыслимо простых, хотя и никак вовсе совсем так не оловянных солдат.
И само собою сходу понятно, что главное различие между низами и верхами было касаемо одного лишь вовсе-то до чего совсем неестественного статуса сколь на редкость беспочвенно вознесенных на самый верх откровенно бездарных командармов.
То есть, все дело тут было заключено вовсе не в том, до чего еще существенном же различии в уровне менталитета и интеллекта по сравнению со всею той основной солдатской серой массой.
И вот какие обоюдоострые, словно клинок слова о Жукове говорит, без тени сомнения, великий писатель, все свои силы отдавший вполне достойному и достоверному освещению всей той ныне уж до чего давней военной поры, Василь Быков, «Долгая дорога домой»:
«Вечером один из больных, артиллерийский капитан, который воевал в составе 1-го Украинского фронта, рассказал, как командующий фронтом Жуков осенью 1943 года ликвидировал немецкий прорыв под Житомиром. Носился по боевым порядкам частей на своем неизменном «виллисе» в сопровождении бронетранспортера с головорезами-автоматчиками на броне и автомобиля, в котором сидели чины военного трибунала. Там, где замечал малейшую растерянность или подавленность, приказывал автоматчикам схватить первых же попавшихся под руку солдат или офицеров и расстрелять их на месте. Из карманов еще теплых трупов трибунальщики доставали документы и оформляли приговор. Что ж, маршал сам никого не убивал и приговоры трибунала не подписывал, а это делали другие – по всем правилам военной юриспруденции.
Великий был маршал!»…

Да уж, этого у Жукова точно ведь никак совсем не отнимешь, а это ведь как раз-таки именно под его сверхгениальнейшим руководством чрезвычайно много бед понаделало и сотворило то самое панически удирающее в тыл начальство.
Причем без его самой высочайшей же санкции, никто вот попросту совершенно не смел любой мост, загодя успеть, хоть как-либо вовремя подорвать.
А потому немецкие танки перли и перли вперед сколь безотказно и весьма результативно, раз за разом так, и, захватывая новые и новые плацдармы, а еще ведь заодно и доводилось им это делать на редкость радостно и почти уж совсем вовсе так беспрепятственно…
Армия тем более гниет с генерала, если тот буквально до колик в брюхе боится гнева своего тылового маршала…

30
А потому коли тот маршал, сколь преступно никак не протерев при этом глаза, полуосмысленно медлит с тем донельзя так жизненно важным и нужным приказом…
Причем тот приказ следовало не только вот совсем незамедлительно разом отдать.
Нет, этого было бы вовсе так ничтожно уж явно ведь исключительно мало!
Поскольку главным тут было сколь отчаянно со всех ног разом бежать весьма ревностно сходу его исполнять, дабы врагу и был, затем дан тот совсем на редкость самый молниеносный отпор…
А ведь само отсутствие трезвого взгляда на вещи губит морально армию весьма уж задолго, прежде чем это произойдет чисто физически.
И это именно тот сколь заносчиво невежественный, да и чудовищно безграмотный старшина всего того с одного разве что виду чисто ведь вовсе несметного сталинского войска…
А именно уж тот самый генерал от большевистской орды Жуков, и поставил всю свою армию на колени пред вовсе (как оно впоследствии оказалось) никак не всесильным нацистским агрессором.
Ну а последний совсем безо всяческих проволочек наскоро перерезал провода, по которым и впрямь хоть как-либо могла бы только прийти в войска резолюция, сколь еще милостиво разрешающая им приступить к той самой до чего только незамедлительной обороне своих рубежей.
И всему тому весьма ведь незамедлительно разом уж и должно было вот приведено в самое так решительное действие, и близко при этом, никак не опасаясь хоть как-то во всем том дальнейшем вполне еще разом поддаться на все те немыслимо бесчисленно подлые вражеские провокации.
А между тем то самое исключительно спешное распоряжение просто и ясно дающее право войскам хоть как-то и впрямь вполне преступить к должной защите своих рубежей, и было вот в тот самый момент чисто как воздух и впрямь тогда именно уж явно попросту вот жизненно необходимо.
Ну а только поэтому и должны были все те главные военачальники страны никак не беззвучно и про себя, а вполне конкретно и громогласно (через все те имеющиеся громкоговорители) до чего заблаговременно довести до сведения всех своих подчиненных, что началась война.
Причем заявление Молотова явно так припозднилось, а потому уже было поздно доводить до сведенья буквально-то каждого отдельного рядового, что пришло уж время, бежать на склад за винтовками, патронами и гранатами.
Да к тому времени может, и бежать было совсем вот попросту некуда, поскольку тот склад весь уже пылал огнем после ковровой бомбардировки при поддержке вражеских истребителей.
Да и вообще войскам было приказано на провокации никак так вовсе явно не поддаваться… 
А значит, без чьего-либо властного приказа начать стрелять в немцев, было никак так уж попросту вот нельзя.       
То есть попросту в первые часы войны солдатам нельзя было вообще приступить даже и к самому началу каких-либо, хоть сколько-то весьма существенных оборонительных мероприятий.
Причем спустя восемь часов это было несколько вот совсем сколь еще горестно так поздновато… 
Вот и писатель Владимир Карпов, прошедший всю войну разведчиком, задолго еще до того, как он стал членом ЦК партии, в самой той наилучшей своей книге «Взять живым» вопрошал:
«Теперь не допустит, – печально и тихо сказал танкист. – Раз услышал, что комиссар приказывает, будет стоять до конца. Подвиг совершает! – танкист истерически засмеялся, тут же заплакал, стал бить кулаками снег и надрывно выкрикивать: – До каких же пор так будет? До каких? В июне нам не позволили машины вывести: приказ – не поддаваться на провокацию. И что же? Многие танки сгорели в парке. Вот, смотрите, он тоже не поддается на провокацию, этот дурак!»

А тем временем подлый враг все пер и пер, пожирая своей военной силищей все новые и новые квадратные километры советской земли…
Ну а тот на редкость бесславный герой сталинского романа со всею краснознаменной армией, маршал Жуков, всесильно восседая во главе всей армейской верхушки, 22 июня все никак и никак явно не мог разом отдать войскам простой и четкий приказ – открыть по врагу огонь.
А то ведь те командиры отдельных частей даже и не знали, война ли это или провокация, на которую от начальства была дана предельно ясная директива ни под каким видом, ни на что подобное вовсе не поддаваться.
Ну а потому и было тогдашнее положение во всем сколь многозначительно схоже именно с тем, каковое было до чего же подробно некогда ведь как есть описано в трилогии Виктора Гюго «Отверженные»:
«Наступала ночь, а с нею вместе смерть; они ожидали этого двойного мрака и, непоколебимые, дали ему себя окутать. Каждый полк, оторванный от другого, лишенный связи с разбитой наголову армией, умирал одиноко».

31
И данное одиночество было до чего еще откровенно так разлагающим сколь многие совсем ведь никак неустойчивые души довольно-то слабых душевно людей.
А между тем даже и отдав людям четкую и отчетливую, считай уж повзводную команду до чего незамедлительно встать всем, как один, в оборону…
Нет, этим-то только одним им никак не предоставишь, то самое время, что им было и впрямь до чего поистине надобно для того, чтобы могли, они ко всему тому сколь достойно и вполне подобающе всеми силами действительно приготовиться…
И главное, было им и близко никак невозможно под тем самым на редкость беспрестанно прицельным огнем противника максимально ведь эффективно до чего еще сходу организовать весьма четкую и прочную линию всей своей обороны.
Поскольку, так или иначе, а вполне надлежало личному составу роты или батальона ради того самого ярого и целенаправленного противодействия подлым атакам врага уж как штык, и впрямь-то в нужную минуту на деле оказаться сколь так естественно вот готовыми к схватке не на жизнь, а на смерть…
А именно стволы пушек, пусть и наспех, но совсем не одному лишь и только треклятому врагу на потеху и впрямь-то на деле суметь действительно расчехлить.
Ну, так и все — это снова бы надо вот повторить, было необходимо делать именно под той сколь беспрерывной бомбежкой, а при таких делах и растеряться было бы вовсе вот совсем недолго.
А даже коли кто-то из тех солдат считай, что моментально и не запаниковал, а склад со снарядами и прочими боеприпасами пока еще не был проклятыми фашистами чисто с воздуха всеми теми ковровыми бомбежками уж фактически полностью до чего еще напрочь совсем уничтожен…
А именно совсем до основания был начисто сровнен с уровнем сырой земли…

Да только все уж равно при подобном раскладе части Вермахта горячие участки фронта сколь благополучно попросту так сходу обходили с флангов.
А те, подчас на редкость бессмысленно отступавшие в полном разброде и беспорядке, наши войска были им при этом явно так вовсе никак не помехой.
А, кроме того, до чего еще зачастую, они вообще наши части совершенно так бестрепетно и яро атаковали минометным и артиллерийским огнем как-никак а, ясное дело, разве что откуда-то уж чисто ведь вовсе совсем немыслимо издалека…
Причем немецкие танковые дивизии сколь ведь варварски и беспардонно (несмотря ни на какие директивы Ставки) весело и браво двигались в сторону Москвы, где их вполне могла ожидать славная победа, если бы, конечно, большевики проявили до чего только большее усердие в самом-то пламенном обезличивании и оболванивании всего своего «советского» народа.

32
И при этом надо бы тут снова заметить, что чего уж тут только поделаешь, Красная армия была на голову разбита еще до всякой войны.
Ну а потому и все ее грядущие победы были достигнуты именно за счет заново выпестованных кадров, к тому же сколь прочно затем закаленных в огне реально имевших тогда место кровопролитных сражений.
Правда, нельзя вот сказать, что в самом начале войны абсолютно никто не понимал, что спасать надо армию, а вовсе не территорию…
То есть уже на том самом всецело первоначальном и наиболее ошеломительном для всех наших войск этапе войны, теоретически верно подкованные люди полностью так правильно все вот верно подмечали.
Ну а потому и весьма настойчиво рекомендовали они вождю спешно же отводить войска, а не бить врага давно вконец раздробленными пальцами…
Но он-то сам был явно себе на уме, поскольку вся его натура, так и пропитанная чисто ведь уголовным ухарством, а также и сколь многолетним бытом революционно праздничных реалий, неизменно противилась всяческому, хоть сколько-то как есть заблаговременному отводу войск глубоко в тыл.
И это при том, что стон раздираемых фрицами в клочья частей в виде отрывистых и сбивчивых донесений довольно-таки быстро тогда добирался на самый верх всей той чрезвычайно обезличенной и донельзя обезображенной узурпаторством «краснодиктаторской пирамиды».
Да вот усатому вождю практически всюду мерещились заговоры и жестокий обман его личной никакими фактами вовсе никак непоколебимой персоны.

33
Причем коли бы, те фронтовые события долгим эхом, доносящиеся до самых главных в стране ушей, и вправду могли произвести на вождя хоть какое-либо вполне должное впечатление, может быть, хоть чего-либо и пошло тогда вот совсем по-другому.   
И правда, наверное, тогда бы он все-таки встрепенулся и вполне призадумался о судьбе своего пролетарского и чисто как есть идеологически, верно, ведь идейно подкованного рабского царства.
Да вот уж, однако, товарищ Сталин заботился разве что лишь о вполне достойном облике марксисткой идеологии, а также и самого-то себя в ее светлой тени.
А впрочем, и сама та строго же коммунистическая кроваво красная правда всецело ведь требовала одних наступлений, а никак не подлых и безнравственных отступлений…
Да и вообще, та чудовищно многоликая, однако при всем том чисто так житейски безликая сталинская клика ту войну неизменно видела с одной лишь крайне твердо идеологической точки зрения.
И своего народа ей было и в мыслях своих вовсе-то нисколько так совсем уж не жаль.
Только за свою личную шкуру и переживая, все ее безнадежно серые умом представители отдавали изуверски четкие указания «держаться любой ценой», «город, деревню, ровным счетом ни в какую врагу не сдавать», и этак-то, собственно, далее…
А при этом всякое, то чисто же партийное начальство, сколь сурово и увесисто, маша кулаками безо всякой оглядки, совсем ведь беззастенчиво так и драпало в тыл, что тоже, между прочим, моральному духу армии никак ведь тогда нисколько не поспособствовало.
Потому как буквально-то сходу разом удиравшее в тыл штабное и партийное начальство никак не имело шанса внушить сущее бесстрашие своим солдатам. 
Причем это в подобном вот виде было как-никак, а далеко не везде…
Тот же Клемансо, к примеру, ездил по всем фронтам и, находясь под прицельным огнем противника, поднимал французов на святую борьбу, поскольку русский фронт, безусловно, спасший Париж в 1914 году, к году 1917 начисто успел целиком и полностью до конца разложиться.
Вот чего большевики и вправду на редкость профессионально умели делать – так это разве что сколь беспринципно и люто весьма делово и умело до чего и впрямь-то уверенно разваливать и разваливать действующую армию, а более ничего на деле практического в их действиях и близко-то попросту явно не наблюдалось.
Войну СССР, действительно, выиграл во всем, что называется, чисто же вопреки их воле и всяческим, никак небесталанным их весьма грозным умениям, стараниям, апломбу, логическому анализу.
Да и вообще никакой же победы вовсе и невозможно было добиться всецело так благодаря сколь удивительно свойственному именно им и впрямь-таки насквозь и до конца прожженному идеологией скользкому и осклизлому интеллекту.

34
Но и чего, собственно, еще с того!
Весь тот полностью так изначально свободный от любых форм социализма мир вполне ведь должен был коленопреклоненно рукоплескать могучей силе духа народов СССР…
Поскольку — это как раз те самые российские штыки уже дважды спасали Европу от совершенно ведь неминуемого ее дальнейшего закабаления под тяжкой пятой бессердечно грубого немецкого сапога.
Если бы не Россия, ставшая истинно непреодолимой преградой на пути немецкой военной машины, германский Рейх более чем полноценно бы овладел всем Евразийским материком, причем от самого края и до края.
А потому и вся эта безмерно гигантская территория на довольно продолжительный срок и стала бы, тогда как раз-таки его твердолобо вековой тевтонской вотчиной.
Российские мечи, а после штыки не раз и не два спасали Европу ото всех ее могучих врагов – от татаро-монголов, Османской империи Наполеоновской Франции, германского владычества, пожаров революций, ну а ответом была одна та одноцветно черная и крайне непочтительная неблагодарность…
Вот как вполне справедливо пишет об этом Леонид Ляшенко в его книге «Александр II, или История трех одиночеств».
«Каждый раз при крупных внешнеполитических успехах России ее сначала благодарили и превозносили, а затем начинали считать наследницей того тирана, которого она сокрушила. Так было и со Швецией в начале XVIII века, и с Османской империей в конце XVIII – начале XIX веков, и с Наполеоном Бонапартом в 1812–1816 годах».

35
А теперь, значится, и те свои же, (яростно сражаясь за честь собственного так и усыпанного звездами мундира) российское войско чествовать, ну никак так добром и близко ведь попросту не желают.
А как раз исключительно потому нам и следует ко всему тому их всеми-то силами именно уж попросту принудить, а то они без малейшей в том тени стеснения и далее обязательно продолжат все то же самое свое тупое и донельзя злорадно властное сколь беззастенчиво цедить и цедить…
Совсем не в почете у них грязная, пахнущая разрытой землей окопная, правда, им-то на все всенепременно надо было как-никак, а разом вот навести тот самый сущий глянец навязчиво показного (а главное, до чего еще весьма заразительного) плакатно-трафаретного героизма.
Да и нацелясь впрямь-таки вилкой на какую-либо сколь и впрямь незамедлительно нужную им территорию, они всякую ту обезличено мелкую жизнь людскую до чего охотно и безупречно столь надежно, затем скрепляют скрепкой их собственной более чем увесистой умственной лености. 
Ну, а теперь их прямые потомки до чего ведь уж вовсе никак недвусмысленно разом и лепят из простого солдата этакое малограмотное, простоватое и безнадежно разболтанное пугало.
Так и мало того, они вот еще и выставляют его в подобном виде пред всем миром на всеобщее же позорное обозрение…
Абсолютно, не принимая в расчет, что этим они сходу так втаптывают в пыль безудержно ускользающего от нас великого прошлого саму память народов о наиболее заглавном подвиге именно «советских» людей в разгроме навеки проклятого фашизма.
А то на всем уж том, до чего еще подчас двуличном западе о том хоть как-либо вспоминать нынче и близко так явно не принято.
И чего именно и впрямь более чем беспрестанно звучит доблестным лейтмотивом вместо всего того поистине праведного и справедливого освещения одной из самых жесточайших эпох в истории всего нынешнего человечества?
Все эти отчаянные вопли про абсолютную неподготовленность советских войск, они вот кому были, собственно, на руку?

36
Обо всем этом столь много и проникновенно глаголют разве что потому, что как раз подобным образом и обстояли дела в той еще на редкость невероятно уж некогда суровой военной действительности?
Ну и кто это был во всем том безобразии и впрямь-таки совсем вот даже и безо всякой вины как есть, до конца действительно виноват?
Неужели тот самый отчаянной храбрости российский бравый солдат?
А между тем для всего того изначально так грамотного и, кстати, сколь полноценно разумного ведения войны был уж действительно важен моральный дух воинов, сражающихся за свою отчизну.
Ну а нечто подобное более чем неизменно уж довольно-то немало зависит от высшего командования, его вящей мудрости в корректировке действий самых различных родов войск.
И если оно совсем уж безо всякой оглядки бесстыже драпает, ну а других всевластно призывает держаться до самого последнего снаряда и патрона, то этим оно явно тогда обрекает боевых командиров на роль капитанов на тонущем судне.
И все это при том, что природа на хитрости вовсе ведь никогда не пускается, а потому каждый корабль вполне может смело бороться с волнами, как его команде, собственно, уж вообще только вздумается.
В то самое время как генералы вражеской армии, до чего дальновидно пронюхав о буквально всеобщей советской неразберихе, ясное дело, что сделают все, дабы с самой максимальной пользой и толком ею ведь, как надо затем и воспользоваться лично так себе разве что на руку.
Они были явно в состоянии верно и лукаво тактически на целый шаг вперед и вправду предсказать все те самые плачевные последствия подобного хаоса, а потому и оценить при этом все свои возможности по созданию должных условий к его лишь разве что только дальнейшему последующему усилению.
И главное, явно так при этом и получилось нечто навроде каши из топора, где коммунистическая партия буквально всем и вся снабдила Гитлера для его довольно-то скорой грядущей победы «над своим», сколь неизменно как-никак, а вовсе-то до чего совсем ведь чужим ей народом.

37
Советская власть довольно долго и тщательно готовила свое собственное вторжение в Западную Европу, для чего она и свалила возле тех совсем уж недавно возникших западных границ всю ту попросту несусветную гору оружия и всяческой военной амуниции.
А тут и заглянул на дружеский огонек немецкий ефрейтор, да и засунул в наш котелок свой топор, и это как раз тогда КПСС, все компоненты для его совсем вот вроде бы вполне удачливого продвижения вглубь собственной территории и выложила все разом до чего по-хозяйски щедро на стол.
Вот только, кто это вообще мог от нее ожидать подобного сколь искренне радушного гостеприимства?
И ведь надо было всем тем исключительно доблестным гитлеровским войскам столько-то сил никак вовсе-то не прикладывать, а вступать в бой с некоторой ленцой.
Раз та самая немыслимо всесильная бюрократическая система, что была на редкость твердолобо убеждена во всей своей чрезвычайно так могучей победоносности, на деле оказалась довольно же тяжеловесна в принятии каких-либо здравых и до конца всецело последовательных и верных решений.
А как раз потому и все то, что было до чего заблаговременно и истинно, так про запас вдоволь поднакоплено советской и безумно гигантской мощью, и могло бы безо всяческих каких-либо серьезных потерь полностью и целиком, разом ведь и достаться именно вермахту.
Ну а из всего того само собой до чего сходу попросту разом так более чем явно и следует, что тому и близко никак не стоило устраивать ковровую бомбежку всего того, что могло послужить всем тем лишь разве что грядущим его победам.
Причем — это надо скольких бесчисленных единиц доподлинно славной военной техники, они и вправду затем до чего беспутно не досчитались в результате того самого своего, надо бы сказать,  весьма и впрямь на редкость более чем опрометчивого шага…
Однако, совсем же навряд ли, что хоть кому-либо из армейской верхушки гитлеровских войск и вправду довелось в полной мере осознать, всю ту наивысшую степень абсолютной неподготовленности всего советского руководства к какому-либо, словно гром среди ясного неба уж только затем ведь последующему чисто так ошеломительному фашистскому удару.
Да только и без тех вдребезги  разбитых и разорванных в клочья вооружений фрицам всякого того или иного воинского добра явно досталось, как говориться более чем на редкость в полном избытке…

И те брошенные в кювете советские танки (после мелкой поломки или, скажем, попросту оставшиеся вовсе так без горючего), вполне еще, ясное дело, что были немцами недолго думая, затем наскоро перекрашены, да и брошены в бой в лобовую танковую атаку, причем именно за то самое пресловутое немецкое жизненное пространство.

38
Причем наиболее главной причиной тому стало ведь то, что в качестве дико бессмысленной и нелепой тактики боевых действий всеми теми штабными деспотами и бездарям до чего повсеместно тогда применялось именно то сколь до чего слепое выпроваживание лютого нацистского зверя как раз-таки сходу обратно в его же берлогу.
Абсолютная несостоятельность до чего отчаянно примитивного политического лозунга «Не пяди родной земли» была явно как-никак во всем тогда налицо, как и на полнейшую одной лишь агитацией крайне неряшливо уж чисто насилу отстиранную кровавую свою изнанку.
Во времена буквально всякой войны маневрирование войсками есть самая неотъемлемая часть всех боевых операций на любом уровне управления военными действиями.
Ну а тупо идти вперед и только вперед – это в точности то же самое, как, к примеру, на той, как есть еще обычной дороге все те встреченные светофоры сколь опрометчиво уж чисто сослепу разом проигнорировать…
Нет, может, кому и посчастливится целым все-таки проскочить, но подавляющее большинство при этом точно, до чего всенепременно попередавят: – кого насмерть, ну а кто навсегда до полусмерти же покалечится.
Советская военная доктрина все те светофоры, что поистине вдоволь встречались на всем ее сколь беспристрастно ясном комиссарском пути всецело ведь безразлично весьма последовательно, раз за разом более чем сходу попросту так сходу проигнорировала.
Поскольку было ей явно никак не до того, а как раз потому она, будучи и впрямь совсем «помидорно» же красной от той немыслимо ужасной натуги, только-то и старалась выдавить все чужеродное из всего того, что неизменно только было тогда вот вокруг.
Или это сколь еще запросто как-никак, а и впрямь-то на деле было возможно более чем верно, сравнить с весьма поспешным переходом вброд реки…
Широкая река солдатской крови действительно так некогда отделяла дальний берег победы от всех тех как-никак, а кровно и искренне в ней вполне конкретно же заинтересованных руководителей СССР.
Однако тот поистине стоящий того брод, то есть именно то самое место, где будет хоть сколько-то менее немыслимо так глубоко, они во всех тех серых мыслях своих вовсе уж, никогда и близко ведь никак не искали…
Да и те самые чудовищно непростые решения, что были затем всецело  чреваты совсем ведь незамысловато обильной кровью, давались им на удивление просто и легко, а между тем вся эта их восторженно праздничная самоуверенность стоила народам СССР целых миллионов напрасно и бесцельно загубленных людских жизней.
Советской власти во время авральных выступлений сугубо же вперед надобно было фактически так чисто наперекор всему почти уж стихийно создать явный, а главное, и сколь наглядно видимый перевес на каком-либо довольно узком участке фронта. 
Ну а дальше вперед, в атаку, и лютая и безликая смерть косила народ безо всякого разбора и здравого смысла.
Причем того самого наиболее мордастого и отчаянно смелого, как раз-таки уж в области подобного рода тактики ведения боевых действий, вполне вот искренне теперь и возводят чуть ли не в ранг святого Георгия Победоносца.

39
Ну а генерал армии Ватутин, совсем без боя (после долгой перепалки со ставкой) надо же до чего еще «безответственно» додумавшийся: сдать тот лишь как-никак до чего недавно на тот момент времени, отвоеванный у врага город Житомир…
Нет, подобным ему у нас героями после войны вовсе-то никогда, прилюдно, и близко вот затем нисколько не слыть.
И то вот, кстати, считай до конца времен по всей на то видимости так и останется неизвестно, а почему это он до общей славной победы нисколько не дожил.
А между тем генерал Ватутин, Житомир сдал разве что лишь затем, дабы всецело суметь всеми теми при этом освободившимися силами до чего наглухо прикрыть жизненно важные подступы к городу Киеву.
Ну а не сдал бы Ватутин относительно небольшой город Житомир, ну а затем в тот второй раз мать городов русских, Киев, вовсе-то недвусмысленно во всем героически ему и впрямь еще должно было у герра Манштейна до чего немыслимо так славно отбить…
Действуя, как и всегда, во всеоружии марксистского мировоззрения, да и всецело напрягши тугие мышцы народных масс.
А это само собой кое-что вот на деле явно подразумевало…
И ведь столь безоглядно и обезличено давя фашиста одной той всемогущей живой силой…
ДВЕСТИ ТЫСЯЧ ЖИЗНЕЙ, ОТДАННЫЕ РАЗВЕ ЧТО ЛИШЬ ЗАТЕМ, ДАБЫ ДО ЧЕГО РАСТОРОПНО ПОСПЕТЬ К ПРАЗДНИКУ 7 Ноября – ЭТО ЕЩЕ явно, НУ СОВСЕМ НИЧЕГО…

40
Надумай Ватутин 400 тысяч солдатских жизней в ту никак пока до конца не оттаявшую украинскую землю ПОЧТИ так зазря до чего бестолково вот положить…
И все это именно дабы на долгие века затем оставить о себе вполне как есть доброе имя, то вот ясное дело как раз тогда и мог бы он купаться в лучах той и близко никак не меркнущей боевой славы…
И уж никак не иначе, а при подобном раскладе, может, и оказался бы он с тем НАИБОЛЕЕ ЗАГЛАВНЫМ ГЕРОЕМ ВОЙНЫ, ШТАБНЫМ ПОЛКОВОДЦЕМ Жуковым после победы в правах, хоть сколько-то, пусть и издали и впрямь явно еще хоть в чем-то на деле уравнен.
Что, впрочем, сколь как-никак всецело навряд ли!
А этот самый В-Е-Л-И-К-И-Й сталинский стратег подо Ржевом дел и тел наворочал неисчислимо великую массу, а город, как и понятно, он тогда и близко так вовсе не взял.
Жуков, в некоем том чисто стратегическом смысле, был разве что тем еще жутким сталинским пугалом в армейском огороде, в чьи задачи неизменно входило быть именно тем вороном, что глаза людям, сверху надменно налетая, разом так безо всякого счета то и дело спешно выклевывает.
Матерный координатор действий фронтов, он души своей черной никогда не жалел и мостил весь свой путь к победе делами вполне достойными Георгия Черепотворца.

41
Ржев высший жандарм Красной армии Жуков не освободил, а только лишь безо всякой в том пользы залил все к нему подступы ручьями и реками солдатской крови.
Немецкие части, в конце концов, попросту сами оставили город, угроза неминуемого окружения их нисколько никак явно уж вовсе так не прельщала.
Причем все данные о тогдашних потерях были в сущие разы произвольно принижены, поскольку настоящие данные о безвозвратной убыли простой людской силы – это до сих самых пор наиболее главная тайна, хранимая в секретных архивах за всеми семью печатями.
И если бы немецкие военачальники имели точно ту суровую закалку и никак не благородное происхождение, то и они бы своими людьми во все стороны точно так же швырялись…
А между тем своих солдат немцы за спички в коробке никак не считали.
А потому и впрямь-таки отчаянно и неутомимо сражаться за город Ржев они никак уж вовсе никак не пожелали.
Ну а неутомимо ярый сталинский стратег Жуков мог бы и далее зазря копья на подступах к городу ломать.
Однако в данном конкретном случае высшее нацистское политическое руководство в ход войны совершенно не вмешивалось.
То есть ему было наплевать на Ржев, поскольку тот никогда не был переименован именем бессменного вождя всей коммунистической партии.
Да и не были еще советские войска на самых подступах к воротам Рейха, как это было в куда более поздние времена до чего же немыслимо славной операции «Багратион», проведенной подлинным гением той войны Константином Константиновичем Рокоссовским.
Да только, впрочем, обо всем этом несколько позже.

42
Доблестный полководец Жуков вообще уж и близко никогда не освобождал никаких городов, поскольку он сколь рьяно и доблестно трудился на одной единственно верной и исконной своей ниве беспрестанного и неистощимого на выдумку истребления недисциплинированности и расхлябанности.
Ну а все остальное данного «гениального стратега» волновало на редкость мало, если хоть сколько-то и впрямь волновало когда-либо вообще.
Ему совсем не само по себе продвижение вперед к победе было, как есть уж действительно нужно, а одна лишь безупречно праведная сформированность рядов армии. Поскольку по его в ней должен был править железный порядок, а никак не сентиментальная слякотность всяческих интеллигентских пространных дискуссий.
А между тем город Ржев нисколько не был непреступной твердыней, его попросту никак нельзя было брать тупо и наобум.
Но Жуков был весьма расторопным и доблестным вертухаем при том самом единственном во всем СССР неизменно никем вовсе незаменимом начальнике тюрьмы народов.
Строить воинственные рожи и расстреливать, расстреливать и расстреливать всех ему сходу не подчинившихся ему было совсем никак попросту уж не впервой.
Он был палачом и главарем команды палачей…
Ржев был только одним из выдающихся этапов всей его военной палачеграфии…
Взять город ему оказалось никак не по зубам, зато жителей деревень тамошних он явно так от всяческой дальнейшей судьбы, как есть, и впрямь более чем непоправимо уж безо всякого счета тогда ведь на деле избавил… почти поголовно их всех «освободил».
Брали их раз за разом и назад отдавали, а мирное население, оно, куда только вообще деться-то может от всех тех так и летящих во фрицев пуль и снарядов?

43
Но разве важна была великим стратегам из генштаба хоть чья-либо вовсе ведь напрасная смерть или жизнь без рук, без ног?

И истинно главное для них было одно лишь то, чтобы никак не иначе, а еще обязательно буквально всякое свое безумно бравое наступление под какую-либо светлую дату до чего непременно сколь подобострастно, вполне подгадать…
А между тем с этим делом надобно было и довольно-таки на редкость весьма старательно поспеть, а то вдруг товарищ Сталин сильно и весьма недобро опечалится. Поскольку вот он светлый праздник, 7 ноября, а Киев, мать городов русских, нисколько не был никем еще взят и полностью навсегда отныне освобожден от проклятущих нацистских полчищ.
Да и во второй раз его взять ко дню рождения Ильича тоже, без тени сомнения сколь разом оно уж действительно вот всецело так стоило…
И если бы Николай Федорович Ватутин со Ставкой долгими неделями почти уж безо всякого толку не препирался, а все ведь делал, как то ему и было заранее велено, то именно тогда и быть бы ему тем напыщенно бравым послевоенным маршалом.

44
Похоже на то, что всевластный хозяин – этот титул не за фрицев, убитых своим генералам, млея от их преданности сурово жаловал.
Нет, маршалом (как Лаврентий Берия) у него становился тот, кто, немало не жалея живота своего, совсем не единожды тогда поспособствовал сущему обескровливанию при помощи жестокой войны СВОЕГО собственного народа (включая грузин).
Не надо бы забывать, кем это именно был по национальности великий герой войны 1812 года Багратион.
Ну а тот пресловутый гений Жуков и есть наиболее естественный символ советской армии, не считавший людей даже за винтики, а за полностью взаимозаменяемые боевые единицы, которым следовало гордиться, что им по самой их должности положено помереть, а все равно не дать ни пути, ни броду подлому (внезапно осмелевшему) «вероломному» врагу.

45
Ну а вражеским генералам, что и вправду были настоящими знатоками военного дела, все это было разве что исключительно на руку, они рассекали советские воинские соединения и били их с боков, отрезая их от всего на свете, а значит, и лишая их буквально всякой хоть сколько-то возможной активной боеспособности.
И до чего плохо ведь доведется всем тем бравым военным, над которыми сверху всевластно восседает всласть обрюзгшая от осатанело тупого безделья чисто же политическая задница.
Нет, конечно, есть и над ней, пусть и вконец угоревшая от самых бесконечных и бесчисленных каждодневных фимиамов довольно-таки весьма мудрая голова, однако в целом командует обстановкой слезливая и трусливая псевдогероическая истерия…
Вот только бы тех отступивших безо всякого спросу на том самом месте разом расстреливать, дабы душу свою черную хоть сколько-то смело и воинственно, и впрямь бы разом еще отвести…

46
И вполне естественно, что все эти трусы и доносчики, ставшие во главе армии именно после той отчаянно суровой ее великой чистки, были-то с политическим начальством на самой короткой ноге, ну а в руке все с тем, что и в революцию (имеющим решающие слово) товарищем маузером.
И надо бы прямо на то указать, что все они сколь частенько более чем самодовольно пускали его прямиком в ход, разом так сваливая на кого угодно другого свое собственное головотяпство.
Ну а всю ту нерадивую и спесивую тупость, ставя себе в одно лишь истинно же большое большевистское достоинство.
И вот он, тому наиболее явный и принципиально наглядный пример, и если бы, то был какой-либо чисто единичный случай, в книгу большого писателя он уж и близко никак нипочем тогда не попал.
Астафьев. «Прокляты и убиты. Книга первая».
«Танки те заскребены были, собраны по фронту, большинство машин чинены-перечинены, со свежими сизыми швами сварки, с царапинами и выбоинами на броне, с хлябающими гусеницами, которые, буксуя в болотной жиже и в торфе, посваливались, две машины оставались и после ремонта с заклиненными башнями. Танкисты, через силу бодрясь, заверяли пехоту: зато, мол, боекомплект полный, танк может быть использован как вкопанное в землю забронированное орудие.
Но с ними, с танкистами и с танками, никто не хотел сражаться, их били, жгли с неба. Когда черным дымом выстелило чахло заросшую пойму и в горящих машинах начал рваться этот самый полный боекомплект, вдоль речки донесло не только сажу и дым, но и крики заживо сгорающих людей.
Часть уцелевших экипажей вместе с пехотою бросились через осеннюю речку вплавь. Многие утонули, а тех, что добрались до берега, разгневавшийся командир полка или бригады, одетый в новый черный комбинезон, расстреливал лично из пистолета, зло сверкая глазами, брызгая слюной. Пьяный до полусмерти, он кричал:
«Изменники! Суки! Трусы!» – и палил, палил, едва успевая менять обоймы, которые ему подсовывали холуи, тоже готовые праведно презирать и стрелять всех отступающих.
И вообще, за речкой обнаружилось: тех, кто жаждал воевать не с фашистом-врагом, а со своими собратьями по фронту, гораздо больше, чем на противоположном берегу боеспособных людей».

Трусы – они и есть трусы и это именно из-за их панического страха кадровая армия вся в струпьях ранений и контузий и впрямь-таки в самом начале войны, словно в том еще гиблом болоте, разом увязла…
И крайне, кстати, нисколько нетипичным случаем, куда скорее могла быть разве что та далее уж в этой книге совершенно так внезапно последовавшая смерть всех тех тупомордых карателей…
А есть еще, между тем, и самая отъявленная и преступная безответственность всех тех, кто те танки безо всякого прикрытия с воздуха или, на худой конец, сопровождения зенитной артиллерии в бой вперед и с песней совсем бестрепетно сколь нелепо разом так вдаль отсылает…
Поскольку любой даже и самый современный танк для воздушного противника, он-то все равно, что тот еще таракан для широкой ноги.
Причем у таракана явно так шансов, куда разве что во всем значительно больше.

47
Да, но дело оно ясное, смелость есть смелость – пуля храброго боится.
Конечно, боится, когда ружье кремневое, его пока заново перезарядишь…
Ну а когда у немцев в пулемете MG-42 250 патронов…
Тут уж всенепременно надо было на деле панически так бояться совершать все те совсем бессмысленные массовые атаки, а еще и по многу раз на день.
И лента новая в это чудо немецкой техники очень-то быстро так заново  вполне же бесперебойно считай, что мигом тогда вот вставлялась…
Впрямь оглянуться не успеешь, а он снова также беспрестанно строчит и наших людей, словно колхозник сено, косит.
Да и перегрева, как «Максим», он почти не боялся, а потому на одного подобного пулеметчика за день боев до 2000 советских жизней порой приходилось.
И это никакое не преувеличение!

48
И сам собой из самого исподнего дна души разом уж возникает тот вполне законный вопрос…
И зачем это наших солдат, так и дрожа при этом от ярости из-за любых веских возражений своих младших командиров, тупомордые воители безостановочно и слепо до чего напропалую бросали совсем не в бой, а чисто на убой?
И к чему это вообще могло бы привести подобное самоуничтожение, если бы, конечно, не огромные человеческие ресурсы необъятно широкой страны?
Да только чего это тут вообще поделаешь, именно таково и было, свойство почти уж всякого начальственного страха…
Вот ведь, он тот чисто вымышленный автором диалог, но вполне он явно сколь еще в духе тех самых более чем умопомрачительно мрачных времен.
«– Ты чего не воюешь?
– Как это не воюю, у меня каждые два часа новые атаки!
– А взять, почему тогда ничего не можешь?
– Так людей у меня мало, товарищ полковник.
– Лишних нет! Придется тебе атаковать теми силами, что у тебя есть, а там-то далее еще и поглядим, может свежие резервы где-нибудь и наскребем».
Вот это и есть тот наиболее типичнейший разговор двух «талантливых» в одной лишь бескрайне суровой бесслезности крайне так одутловато туповатых горе-стратегов сталинской эпохи.
О, как они сколь еще безнадежно никак не любили всяческую совершенно напрасную трепотню, тех, кто думал, а не только соображал и юлил, стараясь как можно получше набить себе руку на тупой и отчаянно лихой бесноватой лютости. 
У большей части всего того командования было новое и не просто пролетарское, а именно как у того истукана твердокаменное и чудовищно невежественное лицо. 
И ведь все это совсем не иначе, а только поскольку, что все те, кто на редкость много язвил да умничал, давно уж по разным лагерям свои длинные срока отбывали…
А у этих коньячных вояк всегда была одна та на всех до чего непримиримо лютая храбрость – чужими жизнями жизнелюбивого врага неистово так смело раз за разом надрывая при этом от натуги легкие более чем бесслезно, несмотря на любые потери, до чего еще сходу безвылазно сидя в штабном блиндаже  одолевать…

49
Да только чего тут на деле попишешь коли таково оно нынче попросту именно уж чисто так вообще…
В условиях современной войны довольно многое решает совсем не отчаянная солдатская храбрость, а как раз-таки вполне здравое умение принять до конца взвешенное, продуманное и подчас единственно правильное решение, да и в самый нужный момент, поскольку все события развиваются буквально-то лавинообразно и никак, и близко неподатливо расчету на счетах – стремительно…
Никогда ранее вовсе не бывало этакой маневренности войск, их совершенно беспрецедентной подвижности, а то вот подчас и неотвратимо смертоносной молниеносности…
Причем главную работу выполняли авиация и танковые крылья, а пехота могла и несколько подотстать, ее задачей было лишь разве что добивание окруженных и подчас полностью деморализованных частей Красной армии.
И вполне, то возможно, что кому-либо и по сей день до чего только искренне кажется, что буквально всякого агрессора на российской земле всенепременно ждет на редкость неминуемое поражение.
А все, потому что у нас, в конце концов, и впрямь всенепременно отыщется способ, как это его всеми силами сколь бестрепетно и массово разом еще затем одолеть.
Стоит лишь, тупо и делово, навалившись на вероломного врага, все его силы более чем нарочито и наскоро всячески обескровить и впрямь-таки всеобъемлюще подавляющим преимуществом во всей той людской силе…
Для чего и надо бы разом вполне вооружиться самой безукоризненной бескомпромиссностью, а также и чьей-либо совсем уж безыскусно подневольной чужой храбростью.

50
Товарищ Сталин, был большой ученый, именно в подобных «отчаянно бравых» делах как есть весьма ведь на редкость чудовищно так безоговорочного принуждения ко всяческим сущим чудесам полностью, как есть на все времена сколь бездумно бессмысленного и исключительно же до конца, всецело же обескровливающего армию солдатского бравого бесстрашия…
Вот какую телеграмму он отбил во время Кронштадтского восстания, март 1921.
«Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.
Считаю своим долгом заявить, что я впредь буду действовать, таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой.
Сталин».

51
Да только столь и впрямь беспримерно ведь «ХОРОШО» подобного рода операция может пройти, разве что, если, совсем вовсе не дрогнув при этом и веком бездумно посылать многих и многих людей на верную смерть на своей личной территории.
Раз уж она фактически всегда была весьма надежно приватизирована исключительно так одним лишь, тем еще большевистским здравым смыслом.
А как раз потому в ходе той одной, сугубо отдельной и донельзя же ограниченной карательной акции и было возможно даже и не такое весьма славно, хотя куда вернее, до чего бесславно и жестокосердно на скорую руку до чего и впрямь безупречно вполне провернуть.
Надо было всего-то лишь до чего безотлагательно стать абсолютно и всевластно на редкость же исключительно вовсе вот бесчеловечным…
Да только попробуй нечто подобное хоть сколько-то осуществить, когда на тебя не то, чтобы и впрямь до мозга и костей совсем неумелого, однако на том самом чисто военном поприще безыскусно безграмотного именно что издалека всею силой разом попрет безумно бравая вражеская армия.
К тому же с большим умом и талантом сколь еще безукоризненно сходу вполне молниеносно же взаимодействующая, как есть уж промеж всех своих самых различных родов войск.
Все равно одолеем, наше дело правое — победа будет за нами.
И за ценой мы, ясное дело, вовсе-то никак не постоим, однако цена эта не только пот и кровь, но еще и пустое разбазаривание всего ведь разом, и вся…
«У храбрости ума мало», — эта фраза фронтовика сапера Зиновия Герда, сказанная им в фильме «Место встречи изменить нельзя», отлично передает все безумие на редкость слепой самодостаточности, доверху переполненной наивысшей убежденностью в той чисто грядущей и близко никак неминуемой нашей всеобщей победе над заклятым нацистским врагом.
Однако вот штабная храбрость — это нечто другое, чем самоотверженность воина на деле, а не на словах готового отдать свою мелкую жизнь во имя существеннее чего-то значительно большего, чем он сам.
Этот нескончаемый поток ужасной брани, который так и изливался из уст высокопоставленных ослов, каковые явно не имели в своих планах абсолютно никакой иной задачи, кроме как гнать и гнать массы на врага в самом откровенном качестве исключительно так слегка сдерживающей его смазки для всех выставленных вперед острых штыков.
Другая тактика боевых действий потребовала бы до чего явственного напряжения мозговых извилин, а нечто подобное попросту и невозможно было бы себе представить, покуда Россией правят все те же господа товарищи…
Причем подобные люди, будучи чисто гражданскими лицами, а не полководцами (пусть даже и при погонах) всегда как-никак, а, в конце-то концов, еще уж проигрывали сражения, и это несмотря на все те с виду кажущиеся довольно-таки значительными чисто разве что временные свои успехи.
Знаменитый Пирр, четырежды в пух и прах разбивал римское войско, однако это как раз именно после той четвертой по счету его победы он во весь тот наверняка, как есть полностью сорванный громкими командами голос некогда до чего на редкость громко и завопил:
«Еще одна такая победа, и у меня не останется армии», — причем этот крик смертельно раненой воинственной души и может послужить наиболее явным и исключительно же бесславным историческим примером, чего это именно делать военачальнику и близко так вовсе нисколько не следует.
Ну, а в качестве довольно-то небольшого военного чина люди подобного склада характера разве что лишь себя и других более чем бездарно для всякого же ратного дела всегда, как есть сколь и впрямь понапрасну попусту так губили.
И как раз в данном-то духе оно всегда уж и было, причем довольно-таки еще издревле — сильно храбрые никогда подолгу не жили; по-настоящему храбрый воин — это тот, кто в самом пекле сражения головы никак не теряет.
Ну а храбрецы, одним лишь нахрапом пытающиеся врага одолеть, как правило, одну разве что окропленную кровью землю совсем ведь безысходно своими бренными телами затем вот до чего вдоволь и удобряют…

52
Однако это как раз-таки в эти наши новые, славные и добрые времена и возник тот сколь еще бесновато воинственный класс храбрецов, кои сами под пули никогда не полезут, зато сколь многих других они под их ужасающий свист на редкость отчаянно в спину весьма уж упрямо и вдохновенно разом толкают.
И при этом они до чего ужасающе корчат геройские рожи, и всех тех, кто их вразумлять довольно-то опрометчиво, не дай только Бог, а действительно вздумает, всенепременно ждет тот самый как есть незамедлительный трибунал, а то и та чисто же безымянная общая могила.
А если беспристрастно повернуться к лику истинных былых героев, то тогда само собой и окажется, что не нападать на врага, достаточно долго выжидая для того более удобного часа, никакая не трусость, а военная хитрость и гуманизм по отношению к солдатам, которых ждут, не дождутся дома их родные и близкие.
Родину, ее и близко нельзя было до того иступлено защищать, дабы разве что на редкость обильно, затем оросить кровью ее сынов леса, поля…
А для чего тогда были большие и малые реки?
И надо ли было весьма поспешно останавливать немцев не теми сходу так и близко как есть явно же неодолимыми водными преградами, а лишь, в сущности, теми, с одного чисто виду будто бы и впрямь полностью неистощимыми, человеческими ресурсами?

53
А между тем настоящих людей (а таких в России немало) надо было хоть сколько-то на деле, а не на пустых словах как-то уж попытаться от той самой верной и неминуемой смерти более чем явственно вполне  уберечь и как щепки в огонь их попросту так никогда вовсе так совсем не подбрасывать.
Пусть лучше пришлые недруги дохнут, словно мухи от бескормицы, как то некогда уж и бывало во времена Наполеона, ну а своих надо было, словно зеницу ока хранить ради всех тех только лишь затем некогда грядущих побед, да и поражений, кстати, ведь тоже.
Кутузов, к примеру, своих до чего еще по мере сил весьма так старательно всячески же берег.
И вот чего пишет о нем Лев Толстой в его романе «Война и мир»:
«Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению. Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости, то, что они могли бы понять – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем. Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте вместо донесения лист белой бумаги. И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей. Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску».

54
Ну а во времена начала Второй мировой войны роль, и ног под собой, никак уж не чуя драпающего Наполеона, с самым превеликим прискорбием исполнила почти вся та довольно-таки не в меру языкатая, но совершенно ведь при всем том исключительно на редкость отвратительно немощная умом советская номенклатура.
ПРИЧЕМ ВСЕ ТЕ ЕЕ сколь бравые и никак нескупые на слово деятели были буквально-то вдоволь без году неделя всякими званиями и привилегиями уж всецело так вкривь и вкось столь щедро одарены, что они в отличие от всего остального народа были целиком и полностью в том самом нарядно коричневом шоколаде...
Причем состояла эта серая умом масса (благодаря всем тем сталинским чисткам) из той самой, что ни на есть наиболее отборной, да еще и весьма и весьма тщательно выпестованной, и вышколенной сволочи, а она у любого народа почти всегда более чем неизменно во всем полностью идентична…
Тем более что тогдашняя советская власть вообще была бесподобно вот интернациональна, а потому и любые сколь еще беспочвенные обвинения в русофобстве на самом-то деле попросту вообще уж на деле смешны, если не сказать – абсолютно абсурдны.
И вся эта «отчаянной храбрости» братия тикала со столь невероятно дьявольской поспешностью, что иногда (бывало и такое) пришедшую издалека машину надо было затем довольно долго вполне всерьез, отмывать, поскольку господа товарищи вовсе не были готовы отойти по нужде в кустики, а когда прижмет, всякое как-никак, а непременно еще может случиться.
Однако при всех тех чисто уж «сугубо своих подобного рода достоинствах» новоявленные приспособленцы, выпестовавшиеся внутри лона большевистской партии как раз-таки после той сколь тщательной ее очистки от почти всякого самого изначального своего элемента на весьма судьбоносном перепутье сумрачных и злосчастных 30-х годов… 
Нет, в конце концов, как-никак, а непременно на деле вполне разом всецело оправились.
А именно тогда и стали они совсем уж бесцеремонно разом расстреливать боевых офицеров за все их настоящие или мнимые самими чекистами с почти чистого листа надуманные просчеты.

55
И главное, при всем том в свете всех тех чисто как есть официальных прожекторов все это и поныне выглядит вовсе-то более чем совершенно же иначе, а именно разве что, как всегда, лишь, только вот, значит всецело по-ихнему…
Поскольку как раз для того она и существует та самая донельзя ведь слащаво ЛЖИВАЯ и сугубо официальная версия истории, дабы все уж, значится, некогда действительно бывшее на деле в те исключительно иные тона сколь острым орлиным глазом совсем «реалистично» и масштабно более чем предметно раз за разом сходу так преобразовывать.
А между тем Лев Толстой в его романе «Война и мир» сколь на редкость более чем наглядно всем нам преподносит, чем это вообще занималась в его время прикладная история, а она тогда бессмысленно наводила буквально на все, то навеки ушедшее в былое и славное прошлое весьма изящный искристо блестящий глянец.
Причем делалось это как раз-таки ради того, дабы все та совсем ведь опостыло некогда имевшаяся в далеком прошлом, чудовищно же несветлая обыденность неизменно бы затем смотрелась (в глазах грядущих поколений) до чего явно как-никак недвусмысленно ярче и многопланово красочнее.
Раз уж и близко нельзя было допустить и мысли о создании в людском сознании довольно выпуклых образов более чем вполне уж непосредственно связанных именно с той, как есть еще невзрачно мрачной обыденностью безо всякой той при этом ее «гипергероизации»…
А между тем самое настоящее мужество и близко так никак не заключено в том еще самом бешеном и показном энтузиазме, и оно донельзя малоприметно и достаточно скромно.
Да вот, однако, кое-кому явно никак не с руки – освящать реалии и будни войны именно в свете всей той более чем бескрайне суровой и крайне, так как она есть более чем неприглядно правдивой, а заодно и полностью до конца настоящей действительности.
Да и вообще, кое-кому нужно было, прежде всего, всеми теми исторически светлыми красками до чего и вправду сколь полноценно освидетельствовать все, то восторженно хлесткое очарование уж навсегда ныне явно ведь канувшей в лету эпохи.
И вот они, на сей счет до чего еще изумительно бравые слова Льва Толстого:
«В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополчение за ополчением поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаяньи, горе и геройстве русских. В действительности же, это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем, в действительности, те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из-за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращала никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти-то люди были самыми полезными деятелями того времени. Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват».

56
Однако, как всегда, на редкость бестолково и обезличенно виноватых, мы ведь вовсе-то без труда сколь еще доблестно как пить дать где-нибудь да обязательно вскоре уж сыщем.
И этакими за все разом от начала и до конца виноватыми и совсем же донельзя безответственными личностями, прежде всего, как есть, до чего непременно окажутся именно те простые и бравые солдаты, у которых зачастую вся сила их великого духа, собственно, и является главной оборонительной и наступательной мощью.
Причем бывает она, куда и впрямь до чего значительно поважнее всяческой той или иной военной амуниции.
А как раз-таки про нечто подобное граждане советские историки нам-то все уши более чем давненько сколь еще весьма старательно прожужжали… на все лады вальяжно вещая безо всякого перерыва…
Слабая у нас, оказывается, была армия, плохо обученная, крайне недисциплинированная.
А между тем как раз-таки ради того, чтобы СОВЕРШЕННО уж незамедлительно более чем сходу перейти в контратаку, и нужна была та весьма вот неумолимая воля командиров и истинно железная дисциплина солдат, да только откуда всему тому было, собственно, взяться у армии, которую враг вмиг уделал в хвост и в гриву?

57
И той армии нужно было бы прямо так сразу отойти назад, да постепенно и неспешно перегруппироваться, но то явно оказалось бы никак и близко вовсе-то совсем не по-советски.
Такие вещи в те времена неизменно рассматривались нисколько не иначе, а именно как самое откровенное паникерство!
Причем ничто не ново под луной, правда, в оригинале Экклезиаст сказал: «Нет ничего нового под солнцем», – но это, собственно говоря, абсолютно так никак ныне неважно.
Вот как живописует Лев Толстой в «Войне и мире» довольно же схожие события, некогда действительно приключившиеся во время войны 1812 года.
Причем надо бы весьма ведь веско и разом попросту уж подметить, что сколь донельзя беспочвенная дискредитация бравого боевого артиллеристского поручика Льва Толстого и близко никак полностью неправомочна…
«И об этом-то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так, как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии – об этом-то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда-то, а Тормасов – туда-то, и как Чичагов должен был передвинуться туда-то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д. Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно».

58
Да вот, однако, в те несусветно проклятые царские времена за то, что некто и впрямь бы осмеливался, высказывать вслух никак недвусмысленные предположения относительно принципиальной невозможности чего-либо… его зачастую ожидал один резкий окрик, а никак не пуля, но то были другие «жестокосердные сатрапы», они-то порою с народом излишне так простодушно цацкались…
Не губили они огромные людские массы, словно бы то было враз уж ставшее вследствие всего своего идеологически вредного непослушания полностью отныне до чего еще всецело бесхозным и никак так ничейным добром.
А между тем как раз этак оно точь-в-точь более чем неприглядно и выглядело в той-то самой, надо сказать, до чего еще вот самой уж первозданно естественной большевистской обыденности.

59
Однако та самая сколь немыслимо ведь вычурно лживая красная пропаганда буквально все исключительно же розовощеко разукрашивает красками искристо так и впрямь вовсе иной на редкость донельзя величественной и одутловато помпезной действительности.
Поскольку чего-либо иное было бы для нее никак совсем неприемлемо в качестве яркого и самого же блистательно наглядного живого примера всякого де отсутствия безмятежно единой и безумно гордой собой сопричастности ко всему тому безмерно великому делу более чем полноценно деятельного освобождения всей той нашей некогда всецело единой социалистической родины.
Попросту говоря, некоторые до чего вовсе вот незамысловатые рассуждения, прозванные на чиновничьем языке «окопной правдой», неизменно так входят прямо без стука в исключительно явное и крайне же грубое противоречие со всем тем, до чего официозно укоренившимся взглядом на всю ту кромешного ада войну.
Нам-то все уши до чего давно на редкость злосчастно же прожужжали о той самой сколь немыслимо плотной сплоченности масс пред коварным врагом, что взял да посмел и впрямь невообразимо так нагло ведь вторгнуться в совершенно необъятно бескрайние пределы всего этого нашего славного отечества.

60
И попросту было вполне безыскусно, как раз именно этаким образом принято в том-то самом безо всякого прискорбия ныне покойном СССР — вместо всей той достоверно объективной реальности явственно же преподносить народу ее идеологически строго через самое мелкое сито процеженное героизированное краснобайство.
Все омытые великой людской кровью события Великой Отечественной войны в ту ныне достаточно давнюю советскую пору до нас доходили разве что в виде всесильно верной помпезно официальной версии, что между тем имела в точности то отношение к доподлинным историческим реалиям минувшего века, что и клинический идиотизм к элементарному здравому рассудку.
Все время муссировалась и муссировалась все та сладкоречивая ложь, что была донельзя так выпукло и наглядно весьма и весьма популярно изложена во всех тех сколь бесчисленно многочисленных великолепно иллюстрированных монографиях.
Она была крайне уж проста и незамысловата, как, впрочем, и всякая другая наглая кривда, что всегда этак, словно гранит, цельно тверда, а в том числе и от всей ее до чего полнейшей восторженной безнаказанности.

61
Еще раз и все о том же для общей наглядности явно ведь повторимся: — подобные рассуждения никак не являются каким-либо безудержно наглым русофобским бредом, ни даже чем-либо сходу и до конца полностью очерняющим СССР включая при этом совсем без остатка все вот его многонациональное народонаселение.
Можно подумать, что СССР и вправду был неким единым монолитом, а потому и всякая критика его военного или тем более политического руководства сколь однозначно и впрямь уж так и рассчитанное на одних тех еще лопоухих легковеров наспех штампованное шельмование всего того тогдашнего населения в целом.
Однако куда скорее именно этим и занимались всевозможные исторические мужи, взявшие себе за труд во всем, как-никак, а до чего складно поддакивать политически столь подобострастно выдержанному тону крайне тщеславного и восторженно скверного, если не сказать донельзя же лживого освещения всех тех как-никак, а совсем недавних глав нашей всеобщей отечественной истории.
И если поистине же зримо отринуть от всякой своей души все их безудержно усердные и никак не милосердные старания, то вот тогда сам по себе сколь неизменно разом и возникает тот до самого неприличия каверзный вопрос: а кто это и впрямь некогда оказался никак не готов к той войне?
А ответ на него, как оказывается, был потрясающе прост и вполне ясен в смысле самой уж, в принципе, более чем истинно элементарной его логической разгадки!

62
План «Барбаросса» во всех его тактических подробностях был еще изначально задуман и осуществлен гитлеровской военщиной не только против СССР, некогда поистине непомерно огромной великой державы, нет, прежде всего, он был злодейски приведен в исполнение именно супротив сталинского бесчеловечного режима, что не в очень отдаленной перспективе скоропостижно почил себе в лету.
И это именно тот огромный и совсем безмятежно самоуверенный конгломерат откровенно и банально на редкость бездеятельной, и чисто советской тупости и лжи и был никак не готов к тому сложившемуся на 1941 год более чем откровенно неудобному и исключительно так злосчастному стечению всех тех, до чего еще внезапно открывшихся обстоятельств.
Однако чисто же официально вся эта сущая неподготовленность фактически также и впрямь до чего беззастенчиво перекладывается именно как раз-таки на плечи всего простого народа.
А впрочем, полностью уж беспочвенно перекладывать все свои повседневные неудачи с больной головы на общенародную здоровую и было донельзя так обиходным делом больших и малых эмиссаров до чего еще незамысловато во всем исключительно вот бестелесных советских истин.
Все эти кропотливо иллюстрированные труды были и впрямь всецело так и пронизаны самой девственной белизной - идеально чистой, словно слеза младенца, истинно же напыщенно верноподданнической коммунистической праведности.

63
И в их глазах вся слава великой победы почти безо всякого остатка принадлежала лишь одному тому, до чего еще как-никак, а на редкость всевластному государственному истеблишменту, да и нынче только лишь ему она и принадлежит.
Причем все это как раз-таки его вовсе вот тщедушно, помпезное тщеславие попросту и близко не имеет абсолютно никаких границ, ни каких-либо самых как есть более-менее наглядно видимых пределов.
Да только теперича все те ее  воинственные деятели из красных в желтых КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ сколь еще наскоро полностью так «набело» раз и навсегда сходу вот перекрасились.
Однако при всем том они как-никак, словно бы исполинский колосс донельзя так самонадеянно разом стоят именно на все тех же чисто прежних своих до чего весьма бравых позициях священной лжи во имя поддержания на должном уровне величавого ореола сущей безгрешности чисто по-сталински никак небезызвестно с макушки до пят кровавой клики.
Есть и по сей день люди, что всегдашне так и пребывают в точности той ничем и никем  непробиваемо «твердолобой уверенности», что буквально за все те заслуги перед отечеством всенепременно следует благодарить разве что только единственно уж сколь всемогуще незыблемо правую центральную власть.
Ну, а в адски тяжкие времена той самой максимально ведь безудержно кровопролитной Великой Отечественной…
Не иначе как, а народ и партия были во всем полноценно едины, но разве что как-никак, а по одним лишь тем еще сказочно лживым воззваниям.
В то самое время как в том вполне же полноценно реальном, и строго повседневном, а никак не в том чисто так абстрактно плакатном существовании аристократия пролетариата, большевистская партия попросту до чего уж вовсе так неробко восседала на простом народе, словно наездник на норовистом жеребце.

64
Разница между самым что ни на есть элементарным житейским статусом представителей простого народа и главарей государства при том самом современном демонически крайне ведь упитанном тоталитаризме в том еще весьма же принципиальном смысле исключительно так на редкость истинно безгранична, а потому и безумно абсолютна.
Такая самонареченная народной почти так же черносотенная власть думает только о своей тысячеглавой гидре, ну а народ для нее один лишь песок, из которого ей и надо будет строить свои волшебные замки.
Причем для нее наиболее главным является, то, чтобы он оставался увлаженным кровью вовсе неправо умничающих граждан и никак не подсох на солнцепеке простых и никак не восторженных истин.
А вот здраво подумать, что не весь капиталистический мир слеп и глух и глядит только лишь самому себе в карман…
И из этого следует, что ее и вправду в чем-то можно было застать совсем этак нелепо разом врасплох.
И она и впрямь в июне 1941 несколько опростоволосилась.
А тем паче это так, коль скоро подобная власть явственно ожидала ото всех каких-либо ею до чего хорошо продуманных действий на большой международной арене самых же позитивных для нее последствий, да только удача-стерва, даже и, не вильнув при этом хвостом, нелепо и зло изменила, оказавшись женщиной вовсе-то непритязательно ветреной.
И вот как раз тогда вся та сталинская клика, до чего скоротечно полностью спекшись «в котле мартеновской печи» своих-то собственных исключительно скабрезных, заоблачных планов по почти совсем же бескровному захвату всей старушки Европы, сколь наглядно так предпочла спрятать все концы в воду…
И ведь проделала она это именно что разом уж опустив свой великого мужества народ истинно прямиком всем его лицом в зловонную лужу того самого непросто надуманного, а еще и исключительно вот недурственно, как есть именно что предумышленно вымышленной его тупости и сущей неорганизованности.
Этак-то явно приложив буквально все к тому должные усилия, дабы как есть разом и доказать всему этому миру сам тот донельзя на редкость прискорбнейший факт полнейшего де отсутствия во всей его крайне разношерстной массе самого даже и понятия о вполне должной воинской дисциплине.
Да и плюс к тому почти же исключительно так вовсе вот до чего только самого незамысловатого его невежества во всех вопросах основополагающе должного ведения современных военных действий.

65
А между тем вся вековая история европейских войн сходу разом доказывает исключительно уж нечто полностью как-никак, а явно буквально так во всем на редкость совершенно так явно обратное!
Именно Россия и надломила хребет никем и близко нисколько уж доселе вовсе так непобедимому Наполеону.
И вот оно как совсем не сладкоречиво, а более чем наглядно и фотографически правдиво отзывается о силе русского народа и его оружия великий общемировой классик Лев Толстой в его романе «Война и мир».
«Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника».

Именно так!
Русская армия не раз доказывала звание лучшей армии Европы, если не всего этого мира.
И это совсем не потому, что ее и впрямь-таки еще окажется легче уж легкого разом бросить в бой, а прежде всего потому, что она всегда была, да и оставалась самой что ни на есть в этом мире долготерпеливой, а это и делает ее наиболее сильной духом среди всех прочих армий.

66
Да и командиры у нее всегда были очень так даже вполне ведь сметливые.
Виктор Астафьев, был рядовым солдатом, не мог он взглянуть на все происходящее глазами комбрига, к которому насильно в «подмогу» был приставлен тот вечный языком трудяга комиссар, мозоли на нёбе себе сколь старательно натирающий.
И ведь этот верный партиец так и донимал комбрига всеми-то бесконечными попреками о не достаточной расторопности выполнения приказов из штабов, а там между тем жили на том совсем ином свете…
И посильно там воевали именно что посредством всяческого рода жалких бумажек, а, никак не сходясь впрямь-таки в рукопашную с лютым и коварным врагом…

67
И это как раз-таки то самое донельзя так всесильное штабное начальство, что  всегдашне и было на редкость  аморально бездеятельным, со всем тем дьявольским огоньком в очах так вот и нагоняло героизму на тех кому и следовало рисковать жизнью, причем не ради общей победы, а так, чтобы кто-то мог поставить галочку в своем блокноте о том, что населенный пункт был взят или заново отбит у врага, а цена вопроса при этом вообще никого не волновала.
И эта в военном деле зачастую вовсе безграмотная чернь, вылезшая из грязи в князи, так и упивалась властью и радостно лизала сапоги черни, что располагалась рангом выше.
Правда речь тут может идти только о штабных офицерах, причем далеко не обо всех.
Однако при власти нехристей большевиков наличие именно так целой прослойки подобного рода штабной вши было делом как-никак, а полностью так самим собой разумеющимся и никак неминуемым.
А как раз-таки потому всякие доблестные витязи штабного начальства, будучи на редкость отчаянно и бестрепетно вконец своими рогами в землю упертыми, да и совсем уж чернильно бездушными, сколь еще неутомимо взывали и взывали к рывку строго вперед на врага.
Ну а заодно и рвали они перепонки отборнейшим матом всем тем, кто хоть сколько-то пытался всячески отстоять необходимость чисто оборонительных усилий.
Причем, как и во времена, басовито дутых сталинских пятилеток, точно те люди все так же и призывали ко всему тому более чем нисколько ведь незамедлительному исполнению всех тех кем-либо спешно взятых на себя до чего еще весьма существенных обязательств…
То есть, действовали эти чертовы кукловоды именно так, как то им еще от века по всей их высокопоставленной должности и в мирной-то жизни уж сколь неизменно и было попросту так отродясь как раз и положено: только и слышно было «даешь» «сейчас», «чтоб незамедлительно»…
В условиях «светлой социалистической действительности» только лишь и расселив бывших и не бывших людей по углам коммунальных квартир, большевики вместо самого полноценно реально работающего материального стимула могли ввести в действие один лишь стимул палочно-погонялочный.
Что вот, и вправду, в самом конечном своем итоге более чем безотчетно тогда и сказывалось, причем именно с той совершенно так особенной во всякие мирные дни никак и немыслимой же остротой!
Василь Быков. «Карьер».
«В первых же стычках с немцами Агеев понял, что главная их сила в огне. Как ни совершенствовала наша армия свою огневую выучку, немцы ее превзошли — их минометы засыпали поля осколками, пулеметы и автоматы сжигали свинцом, их авиация носилась в небе с раннего утра до сумерек, разрушая все, что можно было разрушить. Трудно было удержать этого огнедышащего дракона, еще труднее отходить, соблюдая какой-либо порядок. От немецких танков не было спасения ни на дорогах, ни в поле, ни в городе».

68
Но и Василь Быков, сколь полноценно во всем, в принципе, верно оценивая всю тогдашнюю обстановку, смотрит на все разве что только через пелену ретроспективы своего собственного никакими словами вовсе вот непередаваемого ужаса колоссальных поражений, того-то самого никак и по сей день незапамятного 1941 года…
…и тут этакий совсем же неописуемый какими-либо обыденными словами страх, и впрямь обуявший тело и душу отчаянно смелого человека, до чего безоговорочно явно так при всем том более чем наглядно сочетался и со всем, тем так и вяжущим руки и ноги ощущением буквально полнейшего своего гневного бессилия…
Однако то отнюдь не противник оказался гораздо сильнее, а попросту все у него неизменно работало вполне слаженно и в точности по науке, а также и безо всякого слепленного воедино бравой пропагандой целого вороха абстрактных догматов, прежде всего прочего, основанных на чудесах победы наглядной большевистской агитации над всяческим здравым смыслом.
Поскольку тот был ныне загнан именно в тот наиболее дальний угол и ему разве что только и дозволяли до чего ненароком совсем уж безвольно тявкать, в связи с чем и вправду вносилось иногда довольно-таки существенные коррективы в планы управления войсками, но только если на то была чья-то по-пролетарски «барская» воля.
Да только в условиях тяжелейшей войны с грамотным и вполне профессионально действующим противником нехватка настоящих офицерских кадров сколь неизменно ощущалось до чего и впрямь-таки особенно остро.
Но ведь кто-то создал к тому все те чисто вот предварительные еще довоенные условия.
А, кроме того, даже и те, кто остались большевики научили ни о чем с ними, а молча и ретиво и ретиво исполнять данные ими приказы.
То есть именно из-за всей той большевистской, как есть на редкость сколь еще воинственно невежественной, да и более чем ничем непроницаемо бронированной тупости немцы попросту так хладнокровно и вполне планомерно уничтожали сам же остов Красной армии.
Ну а в это самое время центральная власть до чего же немыслимо при этом, зардевшись всячески как есть, осатанело гордилась, всеми теми донельзя бездонными глубинами сколь как-никак до чего безнравственной своей низости, этак-то явственно выражавшейся в самом-то спешном ее намерении порвать бы немцев, как салфетку, всяческими крайне бестолковыми контрударами.
Причем как много при этом прибудет похоронок солдатским матерям и женам, их нисколько никак явно не волновало.
Однако есть тут еще одно совсем ведь мало для самих большевиков хоть сколько-то весьма этак более чем прискорбное же обстоятельство.
Все эти бравые тевтонские вояки всегдашне мыслили и действовали довольно-то здраво, а потому и осуществляли свои задумки они вполне вот попросту до чего еще безотлагательно.
А это само собой означает, что в их стане никогда не бывало всяческих и впрямь уж немыслимых проволочек или, наоборот, чрезмерного так бессмысленно дутого фанатически воспеваемого энтузиазма.
А как раз-таки потому то само собой тогда и выходило, что всякая излишне резкая и никак заранее тщательно необдуманная контратака для них и близко вовсе и не могла затем оказаться тем грозным ливнем пуль, что вызывал бы в душах немецких солдат то истерически спешное желание разом-то ретироваться, прямиком поскорей восвояси.
А происходило в их головах нечто как-никак абсолютно другое…
Так на нас сходу совсем вслепую навалились, что же срочно значит, переходим от наступления к яростной обороне и крушим впрямь-таки в мелкую капусту всех этих горе-вояк, устраивающих этакие до чего неумолимо отчаянные и оголтело спешные контратаки безо всякого хоть сколько-то заранее хорошо и тщательно обдуманного, взвешенного и обстоятельно выверенного плана…
В современной войне даже и без применения противником ядерных вооружений тупой силой никого и никак более не возьмешь, а потому тут и 500 миллионов китайцев в прибавку к 186 миллионам жителей СССР против 80-миллионной Германии (не считая союзников) совершенно так, увы, нисколько бы ни в жизнь вовсе-то совсем не хватило.

69
Однако никто во времена Второй мировой войны — германские войска трупами и близко так наскоро не закидывал, а делалось бы это тупо и слепо… то уж тогда части Вермахта вполне бы имели шансы уничтожить все население земного шара и почти без потерь занять неспешно выделенную ими на карте необъятно обширную территорию.
Давно бы пора очень так даже на редкость существенно сузить рамки всех тех у кого-либо исключительно ведь истинно, что до конца же вполне справедливо имеющихся претензий…
Причем есть и еще один сколь немаловажный, и именно что как раз-таки чисто политический просчет, мешавший солдату успешно делать все свое бравое дело.

А дело тут в том, что в Красной армии того времени существовали одни лишь и впрямь до чего бесконечно далеко идущие в ногу планы исключительно так тщательно спланированных (по всей строгости военной науки) великих наступлений на врага, которого извечно при этом ожидало то самое более чем никак неминуемое грядущее поражение…
И единственным недостатком всех этих до чего на редкость блистательных тактических разработок была разве что та абсолютная обесцененность всякой той весьма и весьма простой солдатской жизни…
Главное – это победа, а людей, их у нас и без того невероятно уж много, и жить им или не жить, нам-то вовсе оно безо всякой разницы, безусловно, именно подобным образом вполне вот обыденно и рассуждали все те бесконечно суровые предводители серых пролетарских масс.

70
Ну а как раз-таки потому на самое тщательное и сколь еще взвешенное изучение до чего крайне так исключительно же немаловажной на войне дисциплины, как то, во всем до конца истинно правильное и детально продуманное построение всей своей обороны…
Нет уж, на что-либо подобное времени учебного процесса во всех тех военных училищах довоенной поры… ну никак ведь нисколько совсем так не выделялось!
Буквально все оно разом тогда уходило разве что на построение безумно стремительных контратак и массовых наступлений…
Ну а об обороне при этом говорилось как-то донельзя же вскользь:
– «Если на вашем узком участке фронта возникнет временная необходимость в обороне, то, мол, действуйте во всем сообразно имеющимся тактическим обстоятельствам, пока к вам более чем непременно не подоспеет совершенно же своевременная скорая подмога…»

Да только во вполне реальных условиях боевых действий как есть конкретно затем хоть сколько-то эффективно совершать немыслимые подвиги согласно тех намертво никак не наспех заученных советских доктрин и близко уж ни у кого, затем нисколько не получалось.
Причем уж, наверное, именно как раз-таки только лишь в связи с тем, что согласно советской теории ведения войны, всегдашне полагалось, до чего и впрямь совсем вот непрерывно более чем отчаянно наступать, а затем еще раз, и еще раз неистово наступать безо всякой оглядки драпающему врагу впрямь-таки именно что на пятки…

71
Однако со всем тем непомерно большим для их чрезвычайно так мелко плавающего ума трудом действительно усвоив, что подобным образом оно, и близко ведь вовсе негоже – сталинская власть к исходу 1942 явно так несколько, пожалуй, ослабила хватку на горле всей своей кадровой армии…
А поначалу все, как всегда, шло по одному лишь тому более чем строго выверенному бюрократичному плану.
Начертили самолет, собрали захудалый трактор с выхлопной трубой в кабину…
Так что как-либо особо трудиться Гансу тогда именно что совсем попросту нисколько уж и не требовалось…
Вот как обо всем этом повествует Виктор Астафьев в его до чего весьма выразительной книге, причем уже и по одному своему на редкость так яркому названию «Прокляты и убиты»:
Книга первая.
«Хватит уж сорить людьми, хватит сорок первого года, когда лучшие бойцы погибали, не увидав врага, не побывав даже в окопах, под бомбежками в эшелонах, на марше; не дойдя до передовой, целые соединения оказывались в котле, в окружении, все их обучение военной науке, вся их жизнь полуголодная, многотрудная, часто чудом сохранившаяся в надломлено живущей стране – все-все это шло насмарку. Напрасная гибель, бесполезная жизнь – ах, как горько это знать».

72
Однако вот, с точки зрения даже и нынешнего российского государства, именно армия и была вся сколь непременно более чем исключительно разболтанной и бестолковой, попросту говоря, совершенно же без царя в голове…
Да только, кто это ее без царя да, без генералов, безрассудно ратующих за свое дело, а не за одну ту истинно наилучшую карьеру, да и шкуру в придачу и впрямь-таки лютым врагам на закланье более чем безответственно тогда разом оставил?
Уж не те ли, кто всю власть в стране одному кавказскому урке на сущее растерзание разом ведь отдал?
Однако сама по себе советская армия была более чем естественным продолжением армии русской, всегда имевшей огромный интеллектуальный потенциал, чему никак не мешала и весьма малая образованность ее солдат.
Да и дисциплина, на полное отсутствие каковой до чего и впрямь рьяно любят посетовать господа коммунистические историки, в ней никогда вовсе-то и близко совсем не хромала…

73
И всему тому есть самые же прямые и, несомненно, сколь на редкость исключительно так  последовательные доказательства…
Вот, к примеру, осада Севастополя, она-то уж точно, как в том веке позапрошлом 19, да и в 20 столетии явно оказалась как-никак, а до чего истинно наглядным образцом великого мужества и военной дисциплины, без коих любые совместные подвиги (в отличие от геройства отдельных храбрецов) совершенно так попросту и невозможны.
Реальная война никак ни в чем не похожа на компьютерную эмуляцию, при чьих вовсе-то наглядных и настольных условиях все солдаты само собой исключительно так безропотно подвластны той самой всевластной руке, что подчас довольно-то беспечно владеет мышкой и клавиатурой.
А между тем, когда все и впрямь совсем по-настоящему, каждый солдат, он вполне живой человек, и подыхать ему и близко уж никак поистине неохота…
Причем никто тут к чьим-либо чужим победам нарочито же хвалебно никак не примазывается.
Дед автора (в качестве офицера, пусть и лектора) учувствовал в обороне Севастополя, и именно там погиб брат бабушки, военврач.
И, кстати, в той-то еще стародавней Крымской войне середины 19 века уже поучаствовали десятки тысяч евреев, и то был разве что только самый первый раз, их как-никак, а до чего непосредственного и прямого участия во всех войнах России со всеми ее и впрямь-то непримиримо заклятыми врагами.

74
И, кстати, настоящие воины всегда этак весьма пристально смотрят именно на человека, каков он в бою, а его национальность – это то, что менее всего их волнует в тот самый момент, когда над их головами оглушительно свистят пули, подчас пронзающие чью-то плоть, а еще и бешено рвутся вражеские снаряды.
Зато на нечто подобное во все тяжкие явно горазды до чего всевозможные весьма же подобострастно учтивые с одним лишь вышестоящим начальством сколь ведь осатанело пронырливые чисто так тыловые штабисты…
Но это вовсе не из-за них лучшие английские ордена до сих самых пор отливают из трофейных русских пушек времен обороны Севастополя, той-то самой до чего еще стародавней войны середины 19 столетия, а это точно кое-что, действительно, значит.
Верно, тогда англичане оценили боевой дух русской армии.

75
Однако, с чего бы это было гражданам большевистским историкам сколь еще невзначай всею своей страсть как казенной душой и вправду полюбить к месту и не к месту беспрестанно вставлять во все свои рассуждения о той давно ныне отгремевшей и минувшей войне всевозможные самые незатейливые упоминания о нашей довольно-то слабенькой дисциплине?
Да и вообще лить да лить сущие помои всяческого досужего вранья про нашу сколь еще отчаянно же доблестную армию, МОЖЕТ, И ВПРАВДУ НА ДЕЛЕ БЫЛ тот немыслимо дикий развал в рядах советских солдат, однако важно ведь также еще и действительно вполне правильно понимать, откуда это он вообще тогда, собственно, взялся.
А возник он как раз-таки по вине всех тех людей, которые уже после всякого окончания той войны до чего еще бессовестно разом затем ополчились на простого солдата с грубыми попреками на всю его будто бы всецело-то и впрямь несусветную расхлябанность, нерасторопность и недисциплинированность.
И это именно из-за всех тех холенных и видных партийных работников из великого российского солдата и было сооружено этакое воронье пугало, совсем никого неспособное напугать без тех, кто вдохновлял его в бой, а именно гордых и статных коммунистов, что так и рвались грудью защитить родной край от пришлой нацисткой напасти.
Хотя и такие вполне вот идейные тоже явно так в то время были, причем и сегодня есть среди коммунистов чистые и высокие душой, честные и праведные люди.
Но чем ближе к верхам власти, тем их меньше и меньше, а на самой вершине, если такие (в виде крайнего исключения) и были, то только в начале, а потом их полностью истребили как класс. 

76
В конце концов, остались одни разве что истые так и примазавшиеся к делу революции ярые приспособленцы.
А то и было как раз-таки их промыслом божьим - с этаким дружным энтузиазмом, так и впрячься в дело более чем беспардонного очернения лиц бравых защитников родины…
Причем они до чего старательно и вальяжно взялись за это дело, что подчас начинает и впрямь-таки казаться, будто бы те сколь обширные исторические материалы о войне тщательно подбирали, подшивали, документировали, а затем переиздавали в красочных иллюстрациях засевшие где-то в самых недрах советского партийного аппарата… ревностные поклонники нацизма.
Но на деле все это объясняется довольно-таки уж до чего более чем незатейливо и просто!
Именно тем еще дешевым шельмованием всего своего собственного народа и было легче так всего, куда только значительно получше и тщательней скрыть истинное головотяпство высших эшелонов советской власти.
Ну а на все те некогда на деле имевшие место военные успехи они столь всегдашне старались разом уж навести до чего совсем вот нисколько ведь неиссякаемый глянец чисто так напускного всесокрушающего героизма…

77
Светлый путь был освещен жертвенностью масс, готовых незамедлительно умереть за свою родину, ну а все те просчеты, ясное дело, что спишутся на тех самых никак этак «нерасторопных людишек», великой боязнью боящихся пуль и снарядов, расхлябанных, разом уж до чего незамедлительно дрогнувших перед лицом лютого врага.
А то и было тем самым до чего сногсшибательным по всему своему цинизму разве что как есть чисто же советским способом упрятать бы, куда и впрямь сколь многозначительно подалее, самое доподлинное отсутствие у всех тех лично Сталину рабски преданных коммунистов хоть какой-либо доподлинно настоящей военной косточки…
И речь тут идет именно о сталинских ставленниках довольно-таки смело (посредством доносов), сменивших наиболее опытные кадры после всей той исключительно уж весьма этак тщательнейшей и взвешенной чистки армии в 1937.
А между тем, это именно их беспрестанно алчущая крови фанатичная тупость и была попросту разом полностью выведена за всякие рамки хоть сколько-то вообще еще принципиально же возможной критики.

78
Хотя чем это они сами брали лютого врага?
А между тем в деле защиты родины они знали лишь одно довольно действенное средство, а именно тот самый всепоглощающий страх за свою собственную шкуру, да еще и за судьбу всех своих родных и близких…
И это именно они после войны и поразвели всякого того, как есть бледно-розового киселя про того, ни к чему и близко вовсе не подготовленного, недисциплинированного солдата…
С таким «тупым народом», а все-таки в той неимоверно же кровопролитной войне до чего радостно, в конце-то концов, на деле, а не на словах вполне ведь действительно суметь победить!
А что для того и впрямь истинно железная воля была нужна, да и ума, ясное дело, что целая палата!
И да, конечно, весьма многие работники партаппарата были и близко уж совсем вовсе не дураки!
Однако люди они были на редкость так весьма ограниченные и невежественные, вылезшие наверх разве что в силу умения карабкаться по черепам своих идеалистически настроенных предшественников еще того чисто первоначального ленинского призыва ныне наскоро объявленных сущей контрой…
Причем именно как раз-таки потому, что почти все они были совсем уж никак не достойны всяческой пламенной борьбы за свое личное грядущее счастье и светлое будущее…

79
То есть, вся принципиальная разница в их мировоззрении была более чем явственно заключена именно в том исключительно так вовсе вот ином подходе к одной и той на редкость всем печально общеизвестной идеологии.
Все те предыдущие ею отчаянно же нервозно болели, ну а последыши только и всего по любому поводу ее совсем этак яростно всячески ведь сходу отхаркивали, дабы разом еще затем и получить для самих себя наиболее достойное место во всей этой жизни.
Они были полны непомерного самомнения и это сама узость их фанатического мышления, и заставляла их видеть вражеские происки буквально везде, где сквозь серость и мглу проблескивали блестки светлого и никак неординарного ума.
И ведь всегда тут были и те чисто меркантильные мотивы…
А потому и безыскусно яростное устремление кого-либо донельзя так смело обличить, по большей части было весьма непосредственно связано с одним лишь чьим-то на редкость смрадно злорадным желанием сесть бы, да поскорее на то самое наконец-таки, до чего радостно теперь высвободившееся тепленькое местечко.
Ну а в особенности было подобным серым посредственностям это уж вовсе несложно как раз-таки потому, что люди, искренне мечтавшие о принципиально новой жизни, частенько могли чего-либо совсем не то, нисколько не подумавши, сдуру сморозить, а в особенности еще и по пьяному делу, ну а бдительные органы – они тут как тут.
Партии нужны были преданные кадры (читай – продажные)…
А потому люди с этакого рода психологией в великом множестве и поразвились затем, словно вши на всех командных постах высшего армейского эшелона, а произошло это именно в результате весьма значительного очищения большевизма от всяческих внешних признаков и остатков истинно партийной (читай – фанатичной совести) еще в том самом злопамятном 1937 году.

80
И вот, исходя из всего вышеизложенного, в тот безнадежно критический для страны момент эту кровожадную, так и пышущую пылом праведных слов братию сколь явственно озарила и озаботила одна разве что истинно общая для них задача, а именно – сделать бы все для благословенной сохранности своей собственной довольно-таки искренне ими обожаемой власти.
Ну а для того вотчину своего владычества Москву, надо было именно что ведь никак ни в какую и близко уж даже не думать, тому самому проклятому врагу до чего еще разом так отдавать…
…а то все, что доселе было нажито непосильным трудом, враз еще, чего доброго, безвозвратно погибнет…
В тяжких условиях именно подобной атмосферы умничать было до чего и впрямь в особенности так крайне опасно, поскольку совсем оно не иначе, а донельзя так во всем как есть чересчур подозрительно…
Всегда готовый предать и спешно переметнуться (и одна неизвестность тому, безусловно, мешает), он-то врагов всем нутром своим чует, а потому расстрелять подозрительно умничающего ему было, как говорится, раз плюнуть, а потом растереть.

81
Да и без этого (еще в мирное время) всякая творческая мысль и самостоятельное мышление снизу во всей Красной армии весьма уж последовательно сколь еще неизменно разом так всецело преследовались, словно чума и проказа.
Ну, а сверху повсеместно всячески насаждалась великая чиновничья тупость, целиком основанная на страхе кучки олигархов, яростно же сражающихся за свои кресла, а вовсе не за весь свой народ.
И вот он, всему тому достаточно так более чем выразительный пример из повести Виктора Некрасова «По обе стороны стены».
«В том, что я оказался в медсанбате (он потом утверждал: «…а не на том свете»), повинен был именно он. Дело было на Украине, летом 1943 года, на берегу Донца. Чем наша часть занималась тогда, трудно сказать: считалось, что наступаем, на самом же деле, топтались на месте. Случилось так, что дивизионный инженер Ниточкин, а заодно с ним начальник штаба полка Питерский, обуреваемые оба неким полководческим зудом, спьяну надумали вдруг овладеть соседней деревней Голая Долина. На свое несчастье, я подвернулся им под горячую руку.
– Давай, инженер, выковыривай людей из кустов, хватит отлеживаться, и шагом марш, вперед! Овладеешь этой чертовой Долиной, к ордену представим, а нет – с партбилетом расстанешься. Ясно? Выполняй!»

82
А именно подобным образом как раз-таки, собственно, на той и впрямь сколь навеки проклятой войне всякие те мелкие честолюбивые людишки (подгоняемые под зад великими вождями) более так всего своего народу в сырую землю как есть уж зазря разом и положили!
Безо всякого вообще расчета, спьяну, единственное, что до чего ведь смело гоняясь за высокими правительственными наградами, сидя при этом в чистой и уютной штабной тиши, мирно играя в карты, ну а по ночам сурово лаская внеочередную фронтовую жену.
А у того простого солдата была одна разве что винтовка, стужа и командир, что получил тот безапелляционный приказ что был вовсе и невозможен ко всякому тому сколь вполне здравомыслящему его исполнению в виду его исключительно бессмысленности.
Да вот между тем на войне обсуждать приказы начальства было и близко-то явно уж никак совсем не положено.
И все это не какие-то исключительно так никчемные слова, вот оно, им на редкость наглядное подтверждение со стороны знатного фронтовика Кондратьева Вячеслава Леонидовича «Искупить кровью»:
«Вот и листовку порвал лишь потому, что сказал ему Мачихин: «Другие-то пойдут». И выходит, одно их держит, совесть, совестно оставлять других в беде, а самому спастись. И сказал Мачихин:
– Разорвал? Есть в тебе, значит, совесть. Есть…
– У нас-то есть… Вот и поляжем все. А комбат вернется к своей бабе, ополовинит бутылку и нас даже не помянет. Обидно. Мы за свою совесть смерть примем, а бессовестные орденов нахватают, чинов, жить будут да еще хвастать, что они войну выиграли».

83
А уж скольких на редкость бесправных героев они за один разве что тот сколь непреклонно суровый отказ от того как-никак до чего еще расторопного выполнения того и впрямь истинно ведь безумно беспринципного и бесславного своего приказа на том самом месте, перед строем, всем-то другим на заметку тогда расстреляли?
Чуть ли вот не был преступно расстрелян лучший ас авиации Покрышкин, которого немцы боялись впрямь, словно черта.
Трибунал в 1942 мог означать только одну немедленную смерть или почти ту же верную смерть в качестве простого рядового какого-нибудь штрафбата.
А между тем нечто подобное и было среди тех вещей, чем люди, раз за разом сосредоточенно и последовательно уничтожавшие настоящих героев, собственно, так после войны в том-то самом узком своем кругу еще уж затем яро гордились, всячески распухая при этом от всей той непомерной важности и донельзя суровой своей значимости.
А все тут дело было разве что именно в том, что всяким тем дуракам всегда было надо как-никак, а разом найти кого-либо до чего вовсе-то поистине крайнего, а на эту роль лучше же всего непременно подходят как раз-таки люди выдающегося ума и чистой и высокой совести.
Да и сама обстановка к тому во всем непременно как есть именно что явно обязывает…
Как говорится, надобно было хоть сколько-то весьма доверительно отчитаться о нисколько совсем уж незапланированной сдаче стратегически важного рубежа, и расстреляют при этом как раз того, кто до чего настойчиво и вкрадчиво втолковывал вечно пьяным бездарям про то, что нахрапом и наобум действовать было и близко-то совершенно нельзя.
То есть, наиболее крайним при всяком подобном раскладе явно ведь окажется именно тот, кто и впрямь мог бы после войны в действительно достойной армии носить на своих плечах большие звезды, честно же добытые пролитою кровью подлинных и настоящих врагов.
Однако в той еще атмосфере донельзя так бестолковой и бешеной спешки никто к подобным людям и близко прислушиваться явно не станет, а посему вместо продуманного и более чем успешного сдерживания, нагло прущего фашистского агрессора всенепременно выйдет, то самое безудержно позорное отступление, совсем уж справедливо прозванное в народе «драпом».

84
Причем все тут дело было никак не иначе, а разве что в том, что над всем и вся всесильно главенствующее командование армиями, всецело так разом тогда досталось именно тем вовсе-то совсем неуравновешенным невеждам, идеологически верно выдержанным пролетариям с партбилетами и одной на всех крайне ведь вяло задействованной мозговой извилиной.
Да и то она им разве что как раз для того и была всецело нужна, дабы золоченная генеральская фуражка у них не дай-то Бог, при случае ненароком с головы до чего еще разом так в грязь не упала.
И это разве что только коли бы вся Красная армия и впрямь-то была, да и затем сколь до чего еще вовсе незыблемо оставалась все той же, как она есть лишь истинно царской…
Нет, это как раз при подобных значительно лучших обстоятельствах во всех штабных ее блиндажах, пожалуй, сумели бы значительно поболее всесторонне же вернее оценить ум, честь и совесть всей той своей сугубо никак (не показно) а вполне донельзя так апатично относящейся ко всяческому всеобщему счастью извечно сонной эпохи…
И это именно при подобном раскладе командование войсками сколь явственно ведь достойно и состояло как раз из тех людей, что со своею светлой головою исключительно же неукоснительно, да и здраво день и ночь на редкость ответственно дружат.
Ну а потому и на этот мир они трезвыми глазами по всем тем суровым военным будням сколь неотступно и впрямь-то вот зрело годами с тем еще острейшим умом беспрестанно глядят.

85
Однако в советской армии таких ребят, как есть, попросту на редкость быстро возьмут на самую суровую заметку…
Ну а потом и к стенке их безо всякого должного разбора сколь еще плотно припрут, или как раз около нее сходу и поставят, коли та самая явная нужда в том и вправду возникнет самого же крайнего спешно и совсем безутешно, весьма ведь сходу разом сыскать.
При большевиках оно ныне было и близко не то, как оно некогда происходило при том самом ныне-то бывшем истинно проклятущем царском режиме, а именно, когда и впрямь можно было запросто ваньку валять и с начальством сдуру по полчаса вволю (безо всяких на то неминуемых последствий) бойко и смело разом напререкаться.
Нет, тут уж все те никак не в меру настойчивые и исключительно вот безрассудно крикливые пререкания были, пожалуй, куда разве что значительно поболее страшной и верной смертью, нежели чем вражеская пуля, которая иногда могла быть и на излете…
И именно этаким бесславным образом во времена Второй мировой войны нисколько вот невообразимое множество храбрых людей и приняло неминуемо лютую смерть, а всякая штабная сволочь праздновала затем победы, обильно омытые обильной и напрасной людской кровью…
Причем все это при том, что тех жертв могло быть еще всецело так оказаться явно поменее, то есть гораздо меньшее число людей могло бы тогда в сырую землю до чего сходу же попросту как есть именно разом залечь.
Причем вовсе-то ни за что, ни про что, а только и всего из-за одного того исключительно так спесивого желания высшего штабного начальства поскорее бы радостно отрапортовать о взятии чего-то более чем  многозначительно нового, дабы получить в свое чуткое, никак не оглохшее от бесконечных разрывов ухо…
Самое полнейшее ходом всех тех дел умиленное удовлетворение из той самой издали уж протянутой под лютым огнем противника телефонной трубки.

86
И ведь ради всего именно что своего до чего еще немыслимо скверно единоличного блага ничего того солдатского им и близко было, явно уж нисколько попросту совсем никак и не жаль.
Причем надо бы именно, что снова и снова весьма и весьма детально так сходу подметить, что все это было на редкость старательно автором подчерпнуто именно из изумительно бесподобных творений человека, на всю его жизнь раз и навсегда опаленного той великой войной.
Василь Быков, «Его батальон».
«Хотя бы уж план, а то… В шесть тридцать атака. Почему в шесть тридцать? Только-только рассветает. Что не сделано за ночь, уже не сделаешь – некогда. И люди не отдохнут, как следует. В шесть надо уже завтраком накормить. Ни доразведать, ни осмотреться… Но им же надо до полудня об исполнении доложить. Чтобы успели их продвижение в суточную сводку включить. Потому и эта спешка».

Так-то оно так!
Однако это тот совсем уж как есть весьма горький вопрос, а могло ли чего-либо такое случиться, в случае коли всеми теми наиболее главными в армии, точно, как и прежде сколь незыблемо бы оставались именно те донельзя суровые и грозные военачальники, что ею руководили еще во времена Гражданской войны?
Да и после кадры ее пополнялись людьми весьма достойными, но в проклятом 1937 году на самый верх разом полезла всякая людская слизь, несущая на острие пера смерть всем тем, кто хоть сколько-то осмеливался в ее присутствии ощетиниваться никак этак нездравым и до чего уж в тех условиях совсем неразумным неповиновением.
Эти воины новой диалектически всепобеждающей правды истинно же заранее зачитывали приговоры, строча доносы на всех тех наспех их барской воле никак этак мигом слепо не подчиненным и то даже и значительно поболее высшее звание тут нисколько ни от чего никак уж попросту явно совсем ведь тогда не спасало.
И попросту время тогда было как раз таковое, что буквально всякому тому принципиально убогому уму разуму и впрямь-то считай, в заду сходу уж тогда зачесалось, что было сил до чего наспех вскарабкаться по служебной лестнице на самый верх, дабы оттуда, смачно жуя семечки, поплевать бы на головы всех низших чинов.
Да вот и впрямь всех тех донельзя мелких для них людишек со всеми потрохами им сколь безгранично на редкость весьма этак рьяно и делово полностью же подчиненных, а потому и совсем неотъемлемо пребывающих как раз под их невероятно огромной и властной пятой.
То есть, всякий кто был действительно занят той самой чисто профессиональной воинской деятельностью тогда ведь и оказался чем-то навроде пешки, поскольку главными фигурами были те люди, в чьи функции входило только лишь до чего еще грозно рычать и почем зря материться.
Причем эти люди оказались на самой вершине могучей армии именно так после того, как почти весь цвет ее прежних кадров был начисто ликвидирован, причем зачастую уж чисто физически.
Ну а до всего того и впрямь-то как есть до чего беспримерного «мирного разгрома» всего того наивысшего воинского звена довольно-таки многие военные, хотя и были взращены в стране начисто лишенной всего ее прежнего сердца и совести…
Однако для всего того истинного же остова вооруженных сил общемировой советской республики они бы товарищу Сталину никак ни на что вовсе этак совсем и близко вот не сгодились.
Раз всему их сознанию были попросту явно и не доступны все те, до чего всесильные рамки буквально вездесущей идеологии, что сколь бесподобно же ласково всегдашне оправдывала буквально любые выверты донельзя так зловещей диктаторской мысли.
А потому тем прежним командирам было и близко  нельзя сходу вот приказать до чего еще разом более чем бездумно превратить своих солдат в штатные единицы ныне наличествующей в запасе живой силы.
Нет уж, нечто подобное начало происходить разве что вослед за медленным, но верным укреплением на самом верху полугражданских гнид с хитрым житейским умом, что был нацелен на последовательное и упоенное омовение всего и вся в народной крови со вполне доходчивой целью самого полноценного достижения одного лишь чисто своего единоличного благополучия.

87
И те кадровые до самого конца с самими собою более чем неподдельно честные офицеры должны были при этаких делах разве что только-то, и плясать под ихнюю дудку похоронный марш для всех своих бессчетных солдат и младших офицеров.
Да и вообще, всей той армии (а в особенности, поначалу) ее гражданские предводители никак и близко не давали ни свободу инициативы, ни широту маневра, а то на любой войне наиболее уж главное – маневрировать своими войсками в полнейшей зависимости от той так или иначе сложившейся на данный момент времени боевой обстановки.
Говорить же про то, что вегетарианец упырь-Гитлер и вправду мог кого-то там, в Политбюро, как-никак, а на деле оказаться весьма вот донельзя так явно хитрее, то не только сколь совсем нелепая глупость, но и самая так весьма вот непростительная измена всякой истине!

88
Разница между полководческими талантами Гитлера и Наполеона вообще никак не может идти абсолютно уж ни в какое вполне еще того стоящее и положительно так настоящее сравнение.
Причем, прежде всего речь тут может идти именно о том, что у бесноватого фюрера военный опыт был, но как был он ефрейтором, так и ефрейтором и остался.
А чего из того само собой тогда разом и следует?
После поражения под Сталинградом, Гитлер стал все более и более жестко и откровенно грубо так уж, и тянуть все рычаги управления войсками лично на себя.
Ну а в результате военная машина Вермахта и начала, до чего отчаянно при всем том, скрежеща всеми гусеницами тигров и пантер, довольно-то вот стремительно же скукоживаться и складываться, словно тот еще карточный домик.
Ведь Гитлер на самом-то деле имел лишь один существенный талант, а именно – дар плебейского ораторского вдохновения, а кроме того, он до поры до времени явно дозволял своим соратникам, никак не руководствуясь его прямыми указаниями, вполне самостоятельно делать свою работу, вовсе-то не вмешиваясь в практические, профессиональные детали их действий.
Однако, когда у его весьма и весьма до чего доселе весьма вот отменно блистательного блицкрига совсем уж начисто проржавели колеса, буквально-то сразу все как есть и случилось тогда с истинно зеркальным сходством исключительно наоборот…
А именно Сталин и Гитлер попросту со временем полностью до конца поменялись ролями…
Однако в смысле самого вот исключительно так и впрямь безотчетно варварского разбазаривания физических, духовных, да и, в конце концов, просто живых сил всего своего народа…
Нет уж, тут Кобе, собственно, вообще никак не было, да и не могло быть хоть сколько-то равных…

89
Даже и великий Наполеон ему в этом вопросе до чего значительно более чем отчетливо безмерно же уступает.
А гитлер (специально) это тебе никакой не тот новый Наполеон…
Меж их историческими свершениями вовсе-то и близко нельзя проводить хоть какую-либо четкую и прямую параллель, а можно лишь выразить вполне полноценно обоснованное сомнение в доподлинной верности того, что за столь небольшое время характер и дух русского народа действительно могли и впрямь-таки вполне всерьез претерпеть весьма существенные и крайне нелицеприятные изменения.
Да и разница в военной мощи Наполеона и Гитлера при их даже ведь и невольном сравнении с мощью российской, и близко так никак не тянет ни на какие на редкость конкретные и сколь еще явно совсем уж неправые сопоставления…
Наполеон пришел в Россию с хорошо обученной армией, что была в три раза больше и в два раза лучше снаряженной, нежели чем армия русская.
А, кроме того, его замызганные в грязи дорог солдаты по Европе блицкригом никак тогда разом вовсе уж не прошлись, им-то действительно пришлось там кое с кем вполне всерьез повоевать и никак так не пару недель на каждого с хвостиком.
И вот еще что, Гитлер как-никак, а попросту совсем не имел хоть какого-либо более-менее полноценно стоящего упоминания малейшего перевеса, да и сталинская всеславная инженерная военная мысль (за счет всех чисто иных, куда значительно поменее жизненно необходимых для всей той большевистской власти гражданских нужд) ушла на редкость донельзя уж далеко вперед.
Ну а как раз потому если до чего неспешно сравнить германский Т III и советский Т-34, то и невооруженным глазом сходу будет полностью уж вполне ясно тогда разом видна вся та и впрямь до чего еще необычайно же огромная между ними разница.
Что же касается тяжелых «Тигров» и «Пантер», то в начале войны они еще не были даже и в самой первоначальной разработке, а кроме того, «Пантера» – это как раз-таки именно тот несколько разве что модернизированный немецкий вариант русского Т-34.

90
И ведь это именно «жуков», сталинский ГЕНИЙ, СТРАТЕГ, и сумел в том еще 1941 на редкость безнравственно и нелепо, разом-то всеми силами исключительно же бессмысленно угробить почти всю ту до самого последнего гвоздочка родную и великой народной кровью,  выстраданную военную технику…
У СССР было 20 тысяч танков против 5 тысяч немецких.
Интересно, а сколько это именно из их числа совсем целехонькими тогда попали В ЗАГРЕБУЩИЕ ЛАПЫ к врагу?
И кто это затем на них галопом по Европам до чего уж только безостановочно резво, затем разъезжал?
Причем все те танки на тот момент времени были во всем этом мире исключительно так самые разве что наилучшие!
То же касалось и довольно многих иных видов советского вооружения, однако в самые первые дни той войны все это было почти целиком в один миг попросту совершенно так уничтожено беспрерывным вражеским огнем.
А бывало и того только хуже, может, и слегка покореженным все это, как есть еще и попало тогда в лапы к лютому врагу.
Причем тот безумно лютый неприятель сколь же явственно и был истинно ведь самым наихудшим противником за всю ту донельзя как-никак более чем стародавне тысячелетнюю российскую историю.
И уж тот германец вовсе-то и близко никак, не будучи бездарем все эти вооружения на редкость так быстро тогда разом-то сходу и поставил именно что себе затем на верную службу.
А оружию, как известно, полностью до конца совсем уж без разницы, в кого это именно всею своею великой мощью более чем бездумно палить и безо всякого разбора разом ведь насмерть разить и убивать.

91
Однако может, весь тот мор и побоище один лишь сущий супостат и изверг товарищ Сталин с его извечно же колоритной трубкой более чем бессовестно, как есть именно так сам так подлец тогда и учудил?
«Жуков ему говорил», — говорил, да только тот его, бедолагу, и слушать, нисколько не стал.
Однако уж, судя как раз по всему тому, что само собою на редкость явственно проистекает из того самого непомерно надменного и исключительно так холуйского характера сталинского холуя Георгия Константиновича, знаменитая фраза:
«Если я способен молоть только чепуху, – ответил Жуков, – мне нечего делать в должности начальника Генерального штаба. Отправьте меня на любой участок – могу командовать фронтом, армией, корпусом, дивизией»…

Нет, на самом-то деле, она, безусловно, выглядела сколь наглядно полностью так до конца чисто уж, как есть весьма вот незамысловато иначе…
Ясное дело, что полностью разве что донельзя вовсе так наоборот…
И произнес ее именно тот еще откровенно недовольный своим низколобым холуем, ХОЗЯИН ВСЕГО-ТО В ТОМ СССР СРАЗУ И ВСЯ…
Скорее всего, великий диктатор прочувствованно до чего уж чисто житейски посетовал, что, мол, товарищу Жукову давно бы пора начинать новый карьерный рост в том самом полностью на этот раз истинно обратном направлении, да и самым что ни на есть  стремительным образом.
Сталину воинственный дурень во главе всего его несметного войска был ведь на деле всецело востребован разве что только вполне соответственно обстановке, а именно в случае во всем принципиально на редкость более-менее доподлинно удачного своего наступления на весь тот чисто так временно более-менее свободный от его пяты мир…
А то с умником всенепременно могла бы (в его глазах) как-никак, а сколь истинно так ненароком затем приключиться та самая довольно-то весьма прискорбная неприятность.
Поскольку, тот как-никак, а  весьма самоуверенно мог, так и, греясь при этом в лучах честно добытой им воинской славы, вовсе-то невзначай затем умудриться и впрямь на редкость увесисто под зад коленкой со всего размаху верховному вождю уж действительно дать…

92
Ну а Жуков – то и был весьма безукоризненно строгий образец более чем отчаянно безграмотного пролетария, довольно-таки плохо сведущего, даже и сколько будет 2 + 2 в военной науке, зато сколь неизменно весьма умело и безжалостно действовавшего до чего широко по-комиссарски сходу с плеча…
Чуть что не так – и сразу расстрел, а у тех оставшихся в живых дикий страх зрел в душе, что они-то точно вскоре явно окажутся именно следующими…
Это же пролетарская, а не царская власть, и если бы она той сталинской так и оставалась, переходя от отца к сыну, а далее – к внуку, то совсем не иначе, а она и с правнуками за грехи их далеких предков со вполне легкой душой совсем по-свойски, затем донельзя безжалостно бы рассчитывалась…
И именно этак, то буквально по сей день и происходит в той и поныне вовсе-то немыслимо далекой от всего мира сего Северной Корее.
Однако в чем-то преемственность власти более чем как-никак, а сколь неотъемлемо весьма полноценно и поныне на деле уж явственно где-то, как и прежде до чего еще отчетливо ощущается…
Например, Георгий Константинович Жуков, все еще и впрямь на редкость ярко и парадно сверкая звездами чужого геройства, полностью так официально, как ни в чем не бывало чисто уж по-старому, так и считается величайшим гением Второй мировой войны.

93
Ну а как только чего-либо у него толком вовсе никак не заладилось (скажем, к примеру, загодя до чего полноценно подготовить страну к тому нежданному и негаданному гитлеровскому внезапному нападению), то как и понятно, для того чтобы его до конца обелить и оправдать, стрелочники где-либо тут же разом сходу и сыщутся.
Причем насколько ведь идеально для этакой роли во всем уж исключительно до конца подходил именно тот истинный герой гражданской войны в Испании Дмитрий Павлов.
Человек, точно так же, как и Жуков, служивший унтер-офицером в царской армии, да только вот он, действительно, долго и упорно хоть чему-то как-никак, а затем на деле учился, в то время как за Жуковым учеба в каких-либо учебных заведениях после сельской приходской школы и близко-то никак совершенно не значится.
Два года кавалеристской школы у него явно ушли разве что на то, чтобы вполне этак научиться начальственно сидеть в седле, ну а курсы высшего начальствующего состава РККА были лишь для того и созданы, дабы всенепременно сколь еще сурово придать пролетарским богатырям несколько более осанистый вид.
И вот уж оно тому совершенно так обоснованное и полноценное подтверждение.
Владимир Дайнес, «Жуков».
«Курсы являлись как бы лабораторией конного дела, и слушатели после их окончания обычно становились в частях главными инициаторами широкого развития конного спорта».

94
Жуков, был не военным мыслителем, а живым обелиском сталинского абсолютизма в военной среде.
Его работа мысли шла одним лишь путем явного усреднения и без того бескрайне так серых масс.
Он мог бы командовать бравым кавалеристским полком или, еще вернее, примитивной ордой, ну а современной армией он не руководил, а разве что до чего и впрямь беспринципно и бесцеремонно манипулировал.
Он был в большом интеллектуальном смысле сколь еще явственно полностью уж до чего только и впрямь самым отъявленным безголовым лентяем, а потому и учиться ему было именно что, как есть попросту никак явно невмоготу.
И вот он тому наиболее наглядный и яркий пример.
Владимир Дайнес, «Жуков».
«…Жуков, при этом последний задал вопрос комиссару курсов: почему красным офицерам, приехавшим с фронта, устроили аттестационную комиссию, в то время как красные командиры аттестации не подлежат?»

95
В зрелые годы этот сталинский цербер-держиморда был храбр, смел и умен на одном лишь том широком штабном застолье…
Правда, в юности Жуков, может, и обладал некоторой долей сметливости, однако уже на полумальчишеском челе грядущего военного гения всех времен и народов более чем наглядно прочерчивается до чего заносчивое устремление, во что бы то ни стало успешно сделать большую карьеру.
А подобного рода благочинные чаяния без тех до конца полноценно же проникнутой настоящим желанием учения светлой головы обязательно бы его затем привели именно в конную жандармерию, где он, без малейшей в том тени сомнения, и выбился бы в те и впрямь поистине большие люди.
И сколь основательно он бы как раз-таки именно там весьма яростно от всей той черной и черствой своей души вполне ведь резво впоследствии, затем и отличился в том истово же отчаянно последовательном преследовании всяческой той или иной никак не в меру свободолюбивой крамолы.
Однако всему тому совсем не суждено было сбыться, и именно как раз потому, что, так и грянула тогда та безумно  злосчастная октябрьская революция.
Да и истинно настоящим героем Халкин-Гола он уж точно никогда не единого дня и близко так не был, а был он и в те давно ныне позабытые времена бессменным и незаменимым палачом собственной армии… самой смертью, подгоняющей всех отстающих.
И попросту и близко то никак не иначе, а наиболее основной его полководческой сутью и стало то и впрямь сколь еще недурственное его умение безо всяческих тех хоть сколько-то излишних слов разом вот принуждать своих бойцов только и всего, что попросту предпочесть смерть в бою смерти от его неумолимо карающей косы…
Поскольку тогда и всех их близких родственников вовсе так неминуемо затем ожидали самые же чудовищные репрессии…
Жуков всю ту войну был разве что только и занят покосом: косил людские жизни, словно крестьянин на поле траву.
И именно поэтому самым великим стратегом при советской власти и стал именно он, а не кто-нибудь хоть сколько-то более того на деле достойный другой…
А случись какое-либо вполне серьезное поражение или провал крайне важной операции, то уж тогда это разве что тот совсем вот несносный и нерадивый отец и мать всего советского сущего, Сталин и был как, оказывается, полностью единолично за все в ответе, не выслушал, услал, куда прямиком, ясное дело, разом подалее…
Хотя тот настоящий герой, он до того самого истинно распоследнего своего часа так и будет донельзя ведь отчаянно отстаивать именно всецело же свою и весьма твердую точку зрения.
Бравый военачальник за подобные дела может и головой своей в единый миг разом еще поплатиться?
Ну, так на то он и военачальник, чтобы быть все тем же солдатом, а потому и не должен он был никак оказаться тем самым ворсистым ковриком, шершаво стелящимся под ногами великого диктатора.

96
РОКОССОВСКИЙ, уже отсидевший и вкусивший «всю прелесть сталинских застенок», трижды возвращался отосланный Сталиным подумать, но все так же более чем безоговорочно отстаивал тот самый чисто свой план операции «Багратион».
А то и был именно тот совершенно уж незабываемо немыслимый ход, который теперь весьма тщательно изучают во всех военных школах мира как нечто несопоставимо ни с чем, безгранично гениальное…
Но и это еще не все!
Не будь у КОНСТАНТИНА РОКОССОВСКОГО истинно железного характера, чтобы, НЕ ДРОГНУВ, отстоять именно свое видение всего того грядущего и поистине многое так заранее предрешающего наступления…
И это притом, что, кто как не он на редкость в точности верно и твердо тогда осознавал, на что это именно он в то время, весьма вот безрассудно никак не глядя по сторонам почти вот безумно пошел…
Причем если бы ему и близко никак не хватило всей той яростной силы духа всецело противопоставить свою могучую волю самым явственным пожеланиям сущего сатаны Сталина, то вся та чудовищная война всенепременно продлилась бы как минимум на целых лишних полгода…
Со всеми теми из всего того само собой разом и вытекающими последствиями, то есть сколь донельзя многозначительными (в размерах всей страны) человеческими жертвами, да и самыми непомерными затратами всех тех будто бы и впрямь более чем неисчерпаемых экономическими ресурсов.

97
Именно Рокоссовский, этот ИСТИННЫЙ гений стратегии, будучи начальником генерального штаба, скорее застрелился бы, но так и не отдал бы армии тот, до чего бестрепетно преступный приказ «ни на какие провокации не поддаваться».
Однако кто бы это его на данную наиболее критически важную должность в то самое время совсем опрометчиво и вовсе неуместно не с ума ли разом сойдя уж ни к селу ни к городу вполне еще назначил?
Да и где это вообще на деле тогда Рокоссовскому попросту вот и положено было быть в том самом государстве, что и впрямь распластало свое рабоче-крестьянское нутро на всей той, до чего более чем необъятно широкой шестой части суши?
Как где? 
Ясное дело, что сидел он в тот, надо бы прямо сказать, на редкость переломный для всей же страны момент, причем как раз-таки, прежде всего именно за то, что был он никак не в меру более чем бестолково и несознательно совсем ведь необычайно как есть бессовестно умным!
А между тем все, чего ему действительно было тогда на деле надо, так это более чем вышколено считай, что за здорово живешь действительно приучиться, именно что по-сталински обо всем рассуждать, однако он всего этого и близко никак совершенно не пожелал…
А жуков!
Этот недурен на кинопленке, КОГДА в своих сиволапых ручищах циркуль навытяжку держит, ну а в жизни в картах и маневрах тот великий полководец разбирался ничуть не более чем тот же чеховский Ваня Жуков, что этак-то сколь простодушно и слезно писал письмо на деревню дедушке…
И вполне, то возможно, что только благодаря фамилии Сталин и сделал Жукова главным в своей личной армии, что уж поистине армией всего тогдашнего государства являлась исключительно лишь до чего только разве что номинально.

98
Маршал Жуков, был одним лишь тем истинно же диким сталинским страшилищем во всей той отныне так чисто пролетарской армии являясь фактически так генерал-идиотом и ничуть никак не более того.
И именно это как раз и было тем, что сколь верно сходу и прельстило во всей его суровой фигуре того в одном том истинно дьявольском  злодействе и вправду вовсе так немыслимо великого диктатора.
Они как-никак, а оба обо всем на этом свете весьма же неизменно соображали очень даже вполне искренне и исключительно на редкость, до чего еще незыблемо полностью схоже… 
А именно потому и все те приготовления именно что к своей грядущей агрессии они производили до чего еще весьма этак однобоко, хотя и вовсе как есть безупречно всеобъемлюще пламенно.
Нет, конечно, можно как-никак, а на деле принять на веру и некую ту совсем иную точку зрения, да вот, однако, ничего полезного и близко не выйдет из той чисто так анекдотичной попытки хоть кого-либо успешно приостановить, нисколько не поддаваясь на все его весьма  многозначительные провокации.
Если наш враг (не на учениях), а на самом-то деле и вправду собрался на нас всеми силами стремительно напасть, то тогда весь его план нападения будет им составлен задолго заранее, да и место и время операции им окажется явно ведь выверено до всех тех наиболее мелких, ничтожных деталях.
А провокации – это одни лишь поиски формального повода, сколь непременно нужные разве что ради того, дабы перед всем ходом истории безо всякой тени стеснения более чем наспех весьма этак беззастенчиво разом затем оправдаться… уж после того совсем неизбежно полностью предрешенного начала всех тех крупных воинских операций.
С другой стороны, коли все, что нам, собственно, нужно, – так это весьма поспешно только лишь и всего что выиграть совсем так немножечко времени…
И всего-то, быть может, что каких-то жалкие несколько дней перед своим собственным неудержимо яростным нападением...
То это как раз-таки тогда буквально все, со всякой той еще безупречно верной логической точки зрения, и впрямь-таки четко и ясно разом выстраивается в одну ту исключительно лихую прямую линию.
Да только как-то весьма ведь непременно разом уж то выйдет совсем не по-нашенски, то есть и близко никак не будет оно вполне этак до конца соответствовать дьявольски вероломной советской правде…

99
Нападение было наилучшей формой защиты?
Правда, да только вовсе не вся!
В планах Советского Союза нисколько не было даже и тени той донельзя так бескорыстно вздорной мысли о некоем простом разгроме врага на его собственной территории, а прежде всего, весьма явственно имелось в виду незыблемо твердое укоренение на всех тех сколь еще наспех захваченных землях.
И, в принципе, надо бы прямо уж в лоб разом так и сказать, что под всем тем, до чего на редкость ответственно вполне еще и подразумевалось именно та истинно всемогущая экспансия сталинского голозадого коммунизма в сытую Западную Европу.
Оба режима, что нацистский, что большевистский, столь беспощадно и осатанело всею черною своею душой так и стремились к общемировому и полностью до чего многозначительно всевластному могуществу.
Причем каждый безоговорочно планировал со временем дьявольски обжулить партнера вовсе уж никак не по договору, а куда вернее, по сущему заговору об их обоюдном чисто так временном ненападении.
Они попросту только и всего пожелали разрастись, словно бы та еще раковая опухоль, убивая и перерождая всякий совершенно вот чужой ее духу общественный организм…
Ой, правда, про озверелый лик нацизма и разговору совсем же тут никакого нет.
Однако сталинский весьма ведь твердо верный ленинским принципам каннибализм-коммунизм он что ко всему тому никаким боком вовсе так совсем непричастен?
А между тем он, в принципе, собственно, в точности тот же социализм, да только никак не националистический, а сугубо интернациональный.
Причем разница эта себя проявляет разве что в том самом смысле, что от него буквально-то всем и могло бы, во вполне одинаковой мере разом так на орехи затем уж достаться.

100
Ну а теперь все же вернемся к нашей отправной и исходной точке.
Единственно, что и вправду могло бы хоть как-либо сдерживать нацистские полчища от нападения на СССР – это не какие-то до чего донельзя так юмористические (в самом черном смысле этого слова) игры в поддавки в случае всех тех злобных провокаций, а один разве что страх грядущих осложнений на каких-либо других фронтах.
Однако кого это, действительно, надо было бояться Гитлеру в 1941?
Не той ли почти уж на тот момент времени если и не поверженной, то вот точно в самый дальний угол затертой Англии?
А как раз-таки потому и тот непримиримо суровый приказ «ни на какие провокации вовсе не поддаваться» был сколь однозначно приказом преступным, да и попросту, по всему самому объективному суждению, всецело бессмысленным и идиотским.
Однако, как о том не раз было указано выше, он явственно имел бы вполне ведь полноценную логичность именно в свете того, что СССР сам чего-то более чем однозначно еще действительно вот заранее же готовил!

101
Автору, к примеру, вообще довольно-таки весьма затруднительно хоть как-либо уловить сам, как он есть, «гнусный запашок», исходящий от смердящего трупа былой империи, в виде чего-то, что и впрямь вовсе ведь неизбежно разом роняет честь и славу всякого российского солдата.
Да и Россию, как государство нисколько никак не обезобразит настоящая правда об ее совершенно уж до чего весьма ведь чудовищном сталинском прошлом.
Это лишь разве что всецело прибавит к ее авторитету, а то на западе вполне искренне так и считают русских умственно отсталым народом, недалеко отошедшим от каменного века, но хитрым, пьяным, а еще и зажатым в тесные рамки, как никто другой.
А между тем все — это отчасти и следствие самого же явного полностью так чисто ведь всецело внешнего чего-то влияния!
И это именно советская пропаганда с ее на редкость беспринципным подчеркиванием тупости, как и сущей неподготовленности советских войск, безусловно, и создала великому русскому воину, дважды спасшему Европу от тысячелетнего тевтонского засилья, крайне неприглядный имидж дурака с винтовкой образца 1891 года за плечом и с бутылкой Молотова в руках.
То, ради чего все это было, собственно, ведь некогда сделано, во всей своей крайне нелепой сущности более чем совсем на редкость безрадостно более чем поистине просто!
Шулер, пойманный за руку на нечестной игре, зачастую поведет себя во всем до чего еще весьма этак более чем отвратительно схоже.
Причем, прежде всего, в смысле всех тех, до чего бесчисленных самобичеваний, и разве что вот времени он на нечто подобное столько вовсе-то никак явно уж не потратит.
Сталинской бандитской клике был, в принципе, полностью свойственен точно тот авантюризм, что и всем героям крутящейся по кругу рулетки, а точно так им были всецело присущи и все те яркие поведенческие черты по сути дела всех тех лихих людей, которые вместо светлого разума верят в везение.
А, потому, и никак не имея ни малейшей возможности переиграть партию, они разом и заявили о своей еще изначальной же несостоятельности, в качестве силы действительно способной твердо противостоять до чего и впрямь более чем весьма этак непомерно тяжелому враждебному натиску.
А между тем все это было некогда сделано разве что ради того, чтобы вполне и вправду весьма надежно прикрыть большою красной ладошкой свои остро оточенные клыки, оказавшиеся вовсе так практически бесполезными, когда кто-то явно сумел сходу запрыгнуть им на ту совершенно никак
неподготовленную ко всякой ее обороне, беззащитную спину.
А между тем вся та, до чего еще блестяще черная, словно дуло пистолета, тоталитарная советская система чересчур выпячено всею грудью еще изначально до чего и впрямь на редкость наступательно всею душою была уж совсем как есть, неотъемлемо настроена только разве что на одно движение куда-либо вперед и с песней.
Да и вообще, она лишь полностью как есть невзначай и ненароком и вправду проштрафилась в деле сколь донельзя лавинообразного нападения на весь тот остальной и доселе бескрайне пока свободный от всех тех коммунистических бредней мир, что и по сей день доверху погряз в путах «всеобщей несвободы и лютого угнетения».
И, ясное дело, что это как раз-таки когда из всего того вовсе ведь ничего и близко никак абсолютно не вышло, то и будет самое наилучшее время для того, чтобы явно уж сходу начать и впрямь-таки беспрестанно так горестно всхлипывать.
«Я дурак набитый, ну кого это я вообще могу хоть как-либо и вправду же умудриться на самом еще деле надуть», – причем это и есть именно тот истошный крик, что повсеместно так и раздавался с самого начала времен.
Причем это и есть то, из-за чего непомерно мощнейшему рупору советской пропаганды весьма бесстыже и нагло разом затем уж понадобилось безо всякой устали сколь бойко начать весьма по-заправски глаголить обо всей той чрезвычайно неважнецкой подготовленности своих войск ко вполне своевременному выполнению, самоотверженно возложенных на них родиной широких боевых задач.

102
Ну а теперь, судя по увиденному автором в документальном сериале «Алтарь победы», этак и впрямь до чего же совсем  безысходно оно как-никак и выходит (по меткому выражению артиста-комика Петросяна), что «дураки мы все».
Может, и вправду, нынче стало хоть сколько-то явно полегче как раз оттого, что на данный момент времени вовсе-то уж совсем перестали российские кинематографисты до чего беззастенчиво и неотъемлемо разом так перекладывать все те, до чего горькие беды начала войны именно на плечи одного лишь простого солдата.
А между тем именно в данном виде все это было как-никак, а вполне еще изначально задумано разве что лишь, затем, дабы великий срам перед историей и человечеством на скорую руку и впрямь-то можно было бы той самой чугунной плитою фактически навечно полностью так еще сходу разом прикрыть.
Ибо кому это, собственно, быть целиком и до конца еще разом в ответе за все, то, до чего же непомерно чудовищное развязывание всей той немыслимо бесчеловечной войны, повлекшей за собой бесчисленные жертвы, страдания и мучения миллионов отнюдь никак вовсе вот не безликих людей?!

103
А между тем как раз именно подобным образом с нами и поступила та несусветно же подлая советская власть после той, как есть всецело-то и вправду самой этак наглядной ее неудачи стать из ничего сразу всем.
И все, что ей впредь, собственно, как-никак, а только лишь оставалось, так это до чего беззастенчиво и откровенно попросту сходу выставить пред всем тем необъятно широким политическим миром подконвойно ведомых большевиками к коммунизму людей именно в качестве нисколько неотесанных и тупых дегенератов, попросту от природы малоспособных ко всякому ратному делу.
В принципе, то до сих пор вышеизложенное – это всего-то довольно-таки мало чего сами по себе значащие слова, ну а факт полнейшей неготовности к войне был, что называется, на лицо, и явно начертан большими красными буквами на челе советской армии, которая, судя по небезызвестной песне, была буквально-то всех на свете сильней.

104
Ну, а боевая техника тут была явно ни в счет, поскольку для того, чтобы ею и впрямь умело управлять мозги, соответствующие были нужны, а народ, видите ли, был сплошь как есть ничему не обученный, малограмотный, с какого бока к одной телеге и знал, как ему до чего наспех-то подойти…
А индустриализация и механизация тут подсобить и близко уж вовсе так никак совсем не могли, а в особенности, когда истинно многое надо было весьма этак спешно скрывать, а, не пыхтя и выпячивая при этом грудь, им сколь бурно и страстно всячески ведь им гордиться.
Нет, может уж отчаянно стыдится темного советского прошлого совсем оно и не стоит, но и сладостно вспоминать былые дни, тоже вот причины собственно никакой нет.
Поскольку оно ознаменовало собой сущий крах подлинного величия российского духа, а мифический героизм увековечил не реальных людей, а их крайне тщеславное отражение в кривом зеркале чисто трафаретного существования в рамках господствующей над всем и вся чудовищно презренной идеологии. 
А она довлела не только над умами и душами людскими, но и над их телами, раз уж жизнь при СССР и в мирное время была жизнью скудной и черной от копоти всего того начисто сжигаемого прошлого и ныне навсегда полностью вот будто бы минувшего.         
Однако же при всем том, до чего раздольно и беспредельно совсем же разграбив некогда великую свою державу, донельзя подлый политический режим, несмотря на абсолютно ведь всеобщее духовное и простое житейское обнищание, мог и впрямь-то безо всякого удержу пыжиться, превознося свои ВЕЛИКИЕ индустриальные достижения.

105
Но может, СССР попросту застали до чего еще разом совсем так врасплох…
Да только чего-то в это никак попросту нисколько не верится!
К чему это было тогда призывать всех для того годных студентов в армию, если и вправду, действительно, собирались вести именно мирное сосуществование и не с кем никогда вовсе не воевать?
И вот оно, тому самое неподкупное свидетельство со стороны Вячеслава Леонидовича Кондратьева, «Селижаровский тракт».
«В тридцать девятом забрали Лапшина с первого курса Литературного. Да и всех ребят забрали в тот год из институтов, кто годен был к армейской службе. Остались девушки без ребят».

Товарищи большевики, действительно, до чего еще доблестно собирались защищать свою страну от какого-либо несусветно лютого супостата - агрессора?
А для того они и призвали на службу буквально всех тех, кто мог с оружием в руках отстоять свою действительно многими в том самом поколении горячо же любимую родину?
Да нет, на то было и близко никак вовсе ведь не похоже, СССР вел захватнические войны, оттяпал часть Румынии и Польши, полюбовно завладел странами Балтии, а также совершенно же беззастенчиво посягал на ту разве что только без году неделя независимую Финляндию…
Все это бывшие земли российского самодержавия?..
НУ, ТАК ОНО ПОПРОСТУ СТАЛО СОВЕТСКИМ, а точнее, более чем и впрямь непосредственно сталинским.

106
И, кстати, и близко не поддается никаким разночтениям та самая так неоспоримая трактовка, из которой черным по белому явственно же следовало, что та единственно возможная война, в которой, якобы, вполне бы могла принять участие Красная армия, непременно должна была случиться разве что на чужой территории и обойтись малой кровью.
Автор втайне надеется, что никто уж не наберется наглости отрицать именно подобную «транскрипцию реально возможной войны» до ее совершенно как-никак нежданно-негаданно чудовищного начала в июне 1941.
Альтернативы тому, что вовсе никак попросту, что и не было?
Может быть, и была, да только из-за скудности своих до чего перепрелых мозгов сталинская гвардия и близко так не брала подобную возможность во всякий свой хоть сколько-то трезвый расчет.
У многих сталинских бонз сознание было прочно же скованно в коконе всей той вконец так на редкость осатанелой идеологии.

107
А как раз именно поэтому в коварных планах сталинских соколов сама по себе возможность чьей-либо хоть сколько-то весьма успешной агрессии против СССР была, как есть раз и навсегда вовсе этак далее нисколько не предусмотрена.
А все, потому что были слишком уж пропитаны мозги той и вправду по-собачьи преданной вождю партократии той еще сколь неусыпной и беспрестанной пропагандой, которая более чем всерьез рассудительно предвещала до чего неминуемо скорый конец всему тому крайне и близко никак нездоровому капиталистическому организму.
И это именно та чудовищная «загазованность» политическими инсинуациями, и привела к полнейшей потере реалистического восприятия всего окружающего мира, а для любой чисто же военной доктрины любой армии подобные издевательства над всяким здравым смыслом — это как раз тот еще сильнейший идеологический яд.

108
Причем еще и потому что те самые моральные установки, которые буквально каждый военнослужащий, так или иначе, получает в армии, уж довольно-таки существенно, затем вполне ведь и повлияют на весь его боевой дух, когда на его страну и впрямь сколь еще смертоносно наползает тень великой и вездесущей беды.
Но все это, как оно и понятно, одни лишь разве что бредни дилетанта автора, и совсем того нисколько не более, а к тому же и поданные с чьего-либо вовсе-то совсем явно чужого голоса.
Однако как уж трудно будет всякому разумному человеку взять, да в то слепо поверить, что бесноватый пройдоха Гитлер, и вправду, сумел вполне по-свойски с большим умом довольно-таки плодотворно воспользоваться сколь глубочайшей наивностью всегдашне во всем остальном на редкость прозорливого Иосифа Сталина.

109
Вот неужели ему и вправду как-никак удалось бесшумно и внезапно разом напасть на ту и близко нисколько так заранее неподготовленную ко всякой ее обороне необъятнейше во всем бескрайне же широкую страну?
А между тем коли бы, кто в том еще сталинском Политбюро и впрямь-таки буквально в блин трясся как раз оттого до чего небеспричинного страха, и близко-то не зря на деле опасаясь, что на него, не ровен час, а именно завтра весьма уж внезапно и вероломно считай, что сзади так нападут…
Нет, тут кто как хочет, а по этому случаю всякому здравомыслящему политическому деятелю всенепременно должно было сколь еще незамедлительно всячески сходу и начинать разом выстраивать самую надежную и вовсе-то несокрушимую линию всей своей обороны.
Причем тот самый исключительно надежный заслон, вне всяких сомнений задолго ведь до всякой войны и был дьявольски хитрой большевистской властью столь еще прагматично явно так создан, да только его между тем перед самой войной зачем-то взяли, да к чертовой матери полностью ликвидировали.
И это тут о знаменитой линии Сталина говорится!

110
Да и вообще буквально при любом раскладе винить в позорном начале войны надо бы одно лишь донельзя беспринципное и как есть полководчески бездарное большевистское политическое руководство, а вовсе не народ и какое-либо не вполне достаточное техническое оснащение армии.
И вправду как-никак, а тогдашнее сталинское руководство СССР фактически уж расписалось в самой полнейшей своей беспомощности ко всяческому до чего действенно посильному отражению лишь разве что поначалу сколь безнадежно так всесильной вражеской агрессии.
Ну а произошло все это именно как раз-таки из-за того, что подобное развитие событий еще изначально было на целый век фактически полностью разом исключено из всех тех безумно гигантских по всему своему необъятному охвату и размаху планов по той неимоверно же всесильной дальнейшей большевистской экспансии.

111
И то, что Гитлеру и впрямь довелось разгромить те никак несметные большевистские орды, причем совсем незадолго до того, как они навсегда бы поставили на колени всю Европу, то вот безоговорочно (СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДИ) истинно более чем благонадежная правда…
Кстати, среди них вполне бы мог затесаться и дед автора (другой, не лектор, профессиональный военный).
И тут надо уж внести какое-никакое крайне так необходимое небольшое разъяснение.
Жить в преступном государстве, осуществлять все его коварные замыслы против всех его соседей нисколько само по себе и близко не является хоть сколько-то явственно настоящим безнравственным преступлением.
Таковым может быть одно лишь разве что, как правило, именно то самое что ни на есть до конца добровольное участие во всех его наиболее бесчеловечных злодеяниях.
Причем это на редкость однозначно соотносится и ко всякому тому, кто, действительно, находится на относительно высокопоставленной руководящей должности.
Все остальные люди, они только лишь слепые орудия чьей-либо явно чужой адски злой воли.
Поскольку, фактически сами по себе, они абсолютно так ничего и близко не решают.

112
Хотя то и впрямь-таки сколь еще, несомненно, истинно уж большой вопрос, а удалось ли бы русских сделать палачами в христианских государствах, а не в средневековом мусульманском Афганистане?
А тем более в те нынче довольно далекие времена, когда вовсе так пока никак не сварились в супе развитого социализма все те, до чего исстари прославленные православные ценности.
Правда, во времена великой смуты, они никак и близко не мешали народу творить чрезвычайно же немыслимое во всякое то самое обыденное время сущее зло, но такова попросту вся та неудержимая необузданность всего русского характера.
Но все это именно что исключение из общих правил всего того повседневного бытия. 
Но тот бывший семинарист буквально все как раз для того и сделал, дабы достаточно так быстро не осталось и камня на камне от всей той христианской гуманности, православной кротости, духовного смирения, почитания всех святых истин морали…
Он сколь яростно насаждал в стране принципы личной безответственности, бездумного рабского исполнения всех тех с барского же плеча наспех данных властью самых ведь более чем до чего еще безоговорочно конкретных указаний…

113
ЕГО ВОЛЯ БЫЛА БЕСПРЕДЕЛЬНО ДЕСПОТИЧНА, И, КАК ВО ВСЕХ ПОДОБНОГО РОДА СЛУЧАЯХ, оно и вправду более чем неизбежно бывает, явственно так переполнился он абсолютнейшей уверенностью в своей ничем несокрушимой вездесущей непогрешимости.
И, кстати, все его абсолютно деспотические решения были вовсе ведь никому неподконтрольно самоличны, а это и ведет к некоторой утрате чувства реальности, да и растворению в собственных дремах обо всем, так или иначе, сколь еще неизменно и ежечасно всех нас окружающем мире.
Пахан стал думать о самом себе как об одном единственном игроке, считая всех остальных своими разного рода и калибра сменными пешками.
Но из всего того никак и близко не следует, что Гитлеру действительно удалось на деле усыпить всю ту извечную на редкость до чего бессонную его подозрительность.
Нет, скорее, эта его мнимая беспечность вполне всерьез может поведать всему этому миру как раз о том, что бандит попросту никак не ожидает от облапошенного им дешевого фраера каких-либо серьезных агрессивных действий, а в особенности и близко совсем никак не предусмотренных его вовсе уж совсем этак непревзойденно гениальным умом.

114
Однако Гитлер был и близко не так чтобы один за всех, дабы вся верхушка Третьего рейха была истинно вот исключительно разве что только за него и точка.
В неформальной обстановке военные советники Гитлера перед ним навытяжку в начале 40-х годов нисколько и близко никак не стояли.
Это разве что значительно позже после всех тех больших и малых неудач восточной компании все, кто хоть как-либо хотел, как и ранее всецело по-прежнему продолжить свою военную карьеру с самыми подобострастными лицами, плотными рядами разом пристроились у «гениального стратега» фюрера до чего многозначительно именно что за спиной.
К тому же вся его клика еще изначально так никак и близко не состояла из серых и тупых чурбанов, просто-напросто вовсе ведь и не способных ни на какие свои серьезные, самостоятельные, а также (что важно) совсем уж до конца вполне взвешенные суждения.

115
И в том самом истинно великом множестве самых разных частностей именно они и правили бал, а рейхсканцлер разве что только резво задавал тон, указывал на сколь нынче действительно наиболее нужное политическое направление…
И был он весьма и весьма на редкость более чем непревзойденно великим шулером и отъявленно же подлым и беспринципным интриганом…
Гитлер, с тех еще наиболее так первых месяцев своего правления был исключительно уж до чего совсем вот безмерно далек от всякой прагматичной политической осторожности. 
А следовательно все его бравые действия неизменно оставались одними разве что поступками, пускай и гениального, однако, слишком ведь самозабвенно самовлюбленного авантюриста.
Гитлер был, как есть, всецело слеплен из одних буквально-то ослепляющих толпу воинственных амбиций!
Захват рейнской демилитаризованной буферной зоны – наилучший пример его дуболомной политики, буквально все разом в единый миг так и поставить сходу на карту.
Однако был он нисколько же явно совсем не дурак!

116
К сожалению, в 20 столетии наличие гениальности и политического безумства стали на редкость обыденной нормой в довольно-таки скромных пределах души одного того чисто как есть отдельно же взятого серого чиновника.
И тот Гитлер только и всего, что всецело оседлал идею национального возрождения, а также скверно и дьявольски цинично использовал тотальное унижение нации в своих собственных своекорыстных целях.
Гении зловредного интеллекта оказались сущими дьяволами в деле того самого немыслимо же чудовищного уничтожения за многие и многие века налаженного и крайне вот степенного и пошагового развития потом и кровью нажитого культурного слоя…
И быстро уж они тогда растоптали все человеческое в своих подручных, ну а затем и повели народы во тьму никогда ранее и не существовавших более чем брутальных времен.
Писатель Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)» пишет об этом так:
«Знаешь, я понял: вождями становятся либо гении, либо безумцы. Нормальному человеку не выдержать власти, не поднять. Если тебе поверили и пошли за тобой, хочешь, не хочешь, а нужно вести. Иначе толкают в спину – веди, веди!»

Вот жаль только, что он никак не догадался объединить обе эти категории в некое полностью единое, довольно-таки ладно взаимопроникающее целое.
Однако при всем том тут  всегда более чем наглядно внутри его вовсю уж так и несло чудовищным смрадом исключительно здравого и донельзя ведь взвешенного прагматизма!

117
Гитлер, был отъявленным горлопаном, сколь виртуозно кривлявшимся пред лицом серых масс простого народа, а все-таки при всем том он до конца вот трезво же понимал, что всей этой его лютой гениальности попросту и близко не хватит, чтобы тонкой соплей толстое полено на раз перешибить.
А как раз потому у него и было всецело этак целесообразно чисто же заранее заведено, что это совсем не он давал армии советы по стратегии военных действий, а она – ему, и пока все у него шло вполне гладко, было на мази, это и приносило довольно ощутимые плоды.
То есть его вмешательство порою носило весьма курьезный характер, ну а от подобного рода вещей, несомненно, можно было довольно-таки запросто совсем ведь неспешно без проблем попросту отписаться.
Ну а от сталинских директив отмахнуться было никак и близко нельзя, за такое враз всех тех ослушников возле одной длинной стенки тут же в единый ряд мигом поставили.
И вот он тот, до чего, яркий пример именно его логики, более чем конкретно и весьма наглядно во всем подходящей как раз-таки для той на редкость совсем же простой уличной драки, но вовсе никак не для суровых условий всей той современной войны.
Василь Быков, «Его батальон».
«Наступать – вот ваша задача! – повысил голос генерал. – Наступать! Запомните раз и навсегда! Пока враг не изгнан из пределов нашей священной земли – наступать! Не давать ему покоя ни днем, ни ночью. Забыли, чьи это слова? Напомнить?»

118
А чего это там было кому-либо еще и еще снова уж напоминать!
Попросту всем тогда явно как есть, разом ведь только и предлагалось идти сколь откровенно же напролом, и костей наших бойцов после боев никак этак не собирать, и, кстати, их еще и никогда совсем вовсе затем не подсчитывать.
Однако сам тот урон врагу при подобном роде военных действий был до самой так сущей нелепости весьма мал, поскольку тот не подпускал к себе близко, успешно контратаковал издалека.
Немцы всегда довольно-таки спешно отступали до ближайшей возвышенности, с которой их чрезвычайно трудно было, затем действительно уж надолго разом вот выбить.
И все это никак не пустая говорильня, есть ведь те честные писатели, сами прошедшие сквозь весь ад войны, а потому и видевшие ее именно своими широко открытыми глазами.
Вячеслав Кондратьев, «БУДНИ».
«Не знали как следует и про мины, и что пули таким густым смертным роем будут носиться над землей, что и головы не поднимешь – тоже не очень-то представляли. Теперь знаем все. Знаем и то, что, оказывается, не все зависит от тебя, от твоей храбрости, смекалки, физической силы. Решает бой другое – сила нашей артподготовки, точные разведданные, количество приданных танков…»

Ну а все это в самую действенную помощь пехоте выдавалось лишь теми, кто никак не боялся ответственности, раз уж жизнь простых бойцов совсем этак ничего тогда вовсе не значила.
Ну, а побьет немец вооружение, и тогда начальство еще как за то строго-настрого спросит, можно и головы при всем том совсем не снести…
А пехоту родимую, ее хоть, как только трать – то ведь никому и никогда нисколько не возбранялось.

119
Ее совсем не жалеть было даже и не принципом, а истинно же естественным и сколь обиходным постулатом той власти, что всегда фактически интуитивно искала максимально простые решения на замусоленной бумаге совсем на скорую руку ею поставленных перед всем своим народом исключительно так определенных и самых наглядных задач.
И все ее грозное стремление к победе имело как-никак  на редкость отстраненный от всяких живых сил народа до чего массово-наступательный характер.
А впрочем, что ни говори, а сама по себе победная истерия была наиболее общим местом обоих новоявленных диктатур.
И главное, у обоих диких ничтожеств, этих «безмерно великих вождей», имелась уж та наиболее дьявольская способность до чего еще наскоро мобилизовать все силы своей нации на борьбу с донельзя коварным врагом.
Гитлеру со всем этим было значительно легче, нежели чем Сталину, поскольку тот не ломал весь старый уклад общественных отношений, а потому его офицеры были людьми, твердо знавшими военное дело, а не низменными любителями повилять хвостом, как это было при дворе дорвавшегося до всех благ земных и небесных – семинариста-уголовника.

120
Другое дело, что кавказский бандит Сталин, безо всякой в том тени сомнения, действительно умел более чем здраво и четко вполне ведь задействовать своих талантливых людей, куда только значительно лучше, нежели чем сын почтового чиновника, армейский ефрейтор Гитлер.
К тому же именно Сталин сколь еще тщательно собирал по всему капиталистическому миру талантливые открытия в области изобретательства, а тем и укреплял, и укомплектовывал всю свою армию по самому распоследнему слову тогдашней техники.
Во всем том западном мире, никак не найдя себе финансовой поддержки, как и доверия со стороны всяческого рода никак не в меру амбициозных спецов в их-то крайне узкой (по всему своему общему охвату) сфере науки и техники, любая, пусть и самая гениальная идея, попросту сходу заглохнет и впрямь на корню.
Однако при этом все ее чертежи и схемы совершенно вот беспрепятственно будут опубликованы в открытых и общедоступных изданиях, если, конечно, она еще изначально не разрабатывалась каким-либо особо сверхсекретным учреждением.
А потому, как то само собой явно подчас и выходит, что стоит разве что до чего хорошенько порыться в библиотеках, и можно будет явно тогда нарыть кое-чего такого, что западные специалисты попросту проморгали, ну бывает же, взяли да совсем ведь ненароком прошляпили.
А, кроме того, и своих Кулибиных тоже тогда более чем, несомненно, вполне ведь хватало.
Ну, а из всего этого само собой следует, что техническое оснащение нашей армии было самым наилучшим на всем белом свете!

121
Да и армия того времени была попросту безукоризненна и великолепна, и то единственное совсем негативное, что о ней можно бы тут в лоб сколь же сходу разом так вымолвить, было именно то, что с самого верха она до чего безответственно управлялась сплошными безмозглыми дураками…
А впрочем, так это оказалось  разве что после 1937 года, когда перед тем сколь верно же предвкушаемым грядущим нападением на весь тот западный мир Красная армия была на редкость тщательно вычищена ото всех тех полностью самостоятельно и вольно мыслящих кадров.
Все, кто были себе на уме, оказались тогда на Колыме (в лучшем случае).
Остались служить, а не по дальним лагерям сидеть одни лишь те со всем уж сразу, как есть чисто вот заранее согласные молчуны, а ворчуны оказались за решеткой или в могиле.
А как иначе то могло статься после тех чисток, при которых сорную траву выдирали вместе со всеми теми, кто явно бы мог в случае легендарной победы над проклятым капитализмом высоко хвост свой задрать и даже совсем ненароком уж стать гражданскому пахану и вправду-то серьезным соперником в зените своей доблестной славы.
И обо всем этом выше вполне ведь должным образом не раз уж упоминалось.
Но нужно бы как есть немного так удариться в некоторые дополнительные подробности…
Да, Сталин не убил, а разве что лишь в леденящих душу застенках затаил некоторую часть из своих настоящих боевых генералов, но тут надо бы, действительно, принять во внимание саму же сущность его уголовно-политической психологии…

122
Иосиф Джугашвили прекрасно, то понимал, что семантические особенности русского языка полностью так отображают всю же душу его народа.
Слова битый и разбитый вовсе не просто так сколь наглядно стоят где-то до чего еще вполне доподлинно рядом.
А между тем они на редкость явственно как раз-таки именно этим и выражают всю ту саму уж суть всего славянского характера.
То есть тех, кого никак нельзя было раздавить вездесущим страхом, можно было и впрямь-таки прижать к ногтю страшными обвинениями в измене родине и службе всем тем, до чего же пресловутым иностранным разведкам.
Верховный кровавый правитель даже и наиболее близких ему людей предпочел раздавить, дабы превратить их в пустышки с начисто вынутым из их груди сердцем.
Услав в лагеря жен Поскребышева и Молотова, он тем самым явно этак разом обезопасил наиболее ближние свои тылы.

123
Да и на более низких уровнях Сталин оставил одних лишь безынициативных исполнителей его воли, способных разве что на редкость резво выкрикивать команды, а свое мнение держать до чего строго разве что при себе, если, конечно, оно у них вообще когда-либо было в наличии.
И то, что исторически вполне достоверно так это то самое сколь явственное отсутствие у того весьма ведь незабвенного военного гения всех времен и народов, товарища «Жюкова», каких-либо более-менее продуманных и взвешенных мнений о том, что с какого-либо боку вообще уж могло только касаться всякого того или иного доблестного ратного дела.
Он, и вправду, если чего на войне и умел, так это напропалую расстреливать, расстреливать и еще раз расстреливать безо всякой пощады.
Ну а кроме того с места в карьер он был вполне вот железно обучен волну гнать такую, что стены Иерихона логических построений подчас невольных его оппонентов вмиг рушились под гигантской лавиной матюков и недвусмысленно хамских угроз.

124
Но все это, конечно, подлое вранье – он был велик и гениален, его сам Рокоссовский довольно-таки положительно аттестовал.
Ну что же, тогда как-никак именно что чисто так поневоле обратимся к тому самому весьма примечательному мнению Рокоссовского о том из всех сталинских палачей наиболее ретивом и выдающемся… и сколь однозначно во всем безлико бесславном Его Холуйском высочестве товарище Жукове.
Вот оно.
Константин Рокоссовский, «Солдатский долг»:
«Жуков, как никто, отдавался изучению военной науки. Заглянем в его комнату – все ползает по карте, разложенной на полу. Уже тогда дело, долг для него были превыше всего».

Надо бы еще учесть, когда именно все это было этак-то, собственно, вообще написано, и, хотя автор не стал вставлять сюда целый абзац, однако полностью, то уж явно фактически неоспоримо, что Рокоссовский к Жукову имел и близко так совсем недружественное отношение.
И пусть до самого конца он его сколь основательно выразил одним лишь глаголом прошлого времени «ползал», ну а затем он эту крайне нелицеприятную оценку мозговой деятельности великого и прославленного полководца вполне благополучно прикрыл от цензуры явным возвеличиванием душевных качеств этого выдающегося тактика той и впрямь бесперебойно лютой солдатской мясорубки…
А между тем кому-то, может быть, никак этак совсем не ясно, что все те нормальные люди не только не режут кроликов в ванных и обедают в столовых, НО ЕЩЕ И НЕ СТАНУТ ОНИ ЧЕГО-ЛИБО ИМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАЖНОЕ РАСКЛАДЫВАТЬ ГДЕ-ЛИБО, КРОМЕ КАК НА СТОЛЕ.
НУ А ПО ПОЛУ ПОЛЗАТЬ – ЭТО ЗАНЯТИЕ ДЛЯ ТАРАКАНОВ ИЛИ ЕЩЕ для того самого осатанелого «браконьера русского народа», по весьма верному и остроумному определению фронтовика Виктора Астафьева.

125
Правда, возможно, что мнение Рокоссовского вовсе-то никак явно так необъективно, поскольку было оно полностью же основано разве что на одних тех чисто ведь личных неприязненных отношениях между ним и легендарным Жуковым.
Ну что же, вот оно, сколь многозначительно лестное мнение совсем этак другого человека.
Владимир Дайнес, «Жуков»:
«Л. Ф. Минюк отмечал еще одну важную особенность в подготовке комсостава: «…Памятуя о том, что дивизия дислоцировалась в пограничной зоне и ей вместе с погранотрядом предстояло отражать первый удар врага в случае войны, Г. К. Жуков… держал тесную связь с пограничниками. Отыскивая наиболее выгодные и эффективные тактические приемы действий дивизии, периодически выезжал в пограничный отряд для уточнения и улучшения плана взаимодействий частей дивизии с заставами погранотряда. Весной 1936 года Жуков познакомил меня с командирами пограничников, показал участок границы, входивший в полосу возможных в случае войны действий дивизии, и проиграл со мной несколько вариантов решений на развертывание дивизии и динамику действий…»

И все бы ничего, если бы, конечно, не весьма существенная, и довольно-таки многое более чем конкретно разом так разъясняющая прибавка.
Владимир Дайнес, «Жуков».
«По свидетельству начальника штаба дивизии Л. Ф. Минюка, в сложных и напряженных условиях учений выявилась одна примечательная особенность Жукова. Георгий Константинович умел спать, слушать и думать одновременно».

Да уж точно, нормальные люди видеть сны и думать при этом, что они бодрствуют, а еще и внимательно выслушивать собеседника, действительно, и близко не в состоянии, а это и есть явный, как и более чем верный признак доподлинно величайшей гениальности… или вполне вот смолоду, то образец отнюдь не старческого слабоумия.

126
Гений острого, но крайне же донельзя серого ума сколь еще благополучно тогда взобрался на трон смотрящего за всею той бескрайней пролетарской армией, ну а многие действительно достойные люди в те самые тяжелейшие времена попросту разом оказались именно что под тем, до чего увесистым и массивным замком.
А потому и вовсе при таких делах нисколько уж оно не удивительно, что Жуковы надвигающуюся на них Т-А-К-У-Ю войну совсем беззастенчиво именно что взяли да полностью проморгали.
И, ясное дело, что кое-кого из настоящих стратегов ХОЗЯИН все-таки на случай чего действительно приберег, но в лагерной робе, а ночью все мыши серы, а потому паршивому коту их бояться было совершенно ведь, считай этак именно нечего.
И это одна лишь та свора тщательно выпестованных им псов и была ему подчас весьма безумно страшна, а как раз-таки потому Сталин всегдашне и создавал именно к тому все те наиболее подходящие условия…
Так сказать, для буквально всеобщей последующей разобщенности в высших кругах власти, а именно поэтому его верные соратники и не могли собраться в некое сколь многозначительно  единое целое...
А как бы иначе им удалось (без всяческих излишних церемоний) более чем бестрепетно же размозжить голову их властелина, гениального вождя о камни более чем наглядно сатанинского его престола.

127
Однако то были разве что, одни те полностью и впрямь до чего вполне в доску свои, ну а чужие никак пока не были вождю мирового пролетариата более-менее уж предостаточно так толком знакомы, а посему и были они довольно во многом совершенно не предсказуемы.
И вот он тютелька в тютельку все в точности выверил, просчитал и подготовил, а все-таки при этом он как-никак упустил лишь одну ту сколь определенно донельзя же существенную деталь, а именно, собственно, то, что все тактические подробности в условиях, сплошной шпиономании обязательно вскоре попадут в руки подлого и коварного врага.
До чего многие люди тогда именно что как есть, на редкость и впрямь весьма ведь отчаянно боялись, что их совсем ни за что разом уж обвинят в шпионаже, а потому и шантажировать их для немецкой разведки было одно то попросту до чего сплошное и сущее неуемное удовольствие.
Это, в принципе, более чем возможно было бы сделать даже и при помощи самой недвусмысленной угрозы настрочить анонимный донос.
Меня, мол, всего-то максимум, что объявят персоной нон грата, ну а вас по вашим же советским законам всенепременно разом тогда посадят, а то и вообще, до чего запросто безо всяких долгих дискуссий пустят в расход.
И это, без малейшей в том тени сомнения, само собою безупречно тогда ведь сколь еще надежно срабатывало, и это несмотря на всю ту чрезвычайно плотную и густую сеть секретности, что буквально обволакивала почти безмятежные сталинские приготовления к всеобщему всевластию трудового пролетариата на всей-то земле без всяческих ограничений и пределов.
Ну, а как раз во имя того и надо было действительно приложить все силы, дабы без каких-либо немыслимо долгих и излишних хлопот с Гитлером попросту в единый миг до чего всемогуще же навеки так распроститься…
Причем в Кремле вполне полноценно при всем том и впрямь-таки до чего всерьез явно рассчитывали как-никак, а почти бескровно в течение каких-то полутора-двух месяцев попросту напрочь совсем извести и изничтожить практически все его войско.

128
Причем буквально все тогдашние советские приготовления к той вовсе же иной войне были вовсе ведь на редкость до чего явственно полностью безукоризненными.
Да вот, однако, все это сколь еще слаженно затем бы сработало только лишь в случае довольно-таки быстрой и легкой победы над тем куда более слабым, «грубо и умело» верную и твердую рукой более чем толково облапошенным немецким противником.
А при той чисто так вынужденной необходимости полностью ведь на редкость весьма достойного отражения той уж никак незамысловато чужой агрессии все те недостатки командно-административной системы управления войсками сами собой разом и всплывали, словно то еще дерьмо из той вконец прохудившейся канализации.
При тех донельзя тяжких условиях самого как оно есть существования СССР и так в результате большевистского переворота немалая часть опытных российских офицеров оказалась в вынужденной эмиграции.
Причем было то уж полностью так совсем безразлично, в нищете они там жили или в относительном достатке, поскольку по-настоящему важным тут было разве что то, что они тогда находились вовсе и близко не там, где их образование и навыки могли бы на деле при случае пригодиться на службе их родине.
А сколько их более чем безвременно тогда полегло на полях не так и давно на тот момент отгремевшей кровавым набатом гражданской войны?
И на чьей это именно они тогда полегли стороне, то ведь, увы, нынче далее было и близко этак нисколько не важно!

129
Тех людей было уже никак никому не вернуть они ушли в небытие благодаря химере, раскроившей им черепа и влившей в массы веру, в которой главное было не житейским, а пламенно абстрактным и никак неосуществимым, но зато влекущим в некие дали.
И вот в тот самый момент, когда пришла на российскую землю нацистская напасть та же власть, никак не задумываясь, погнала народные толпы строго вперед, да только не будучи заранее подготовленной, подобная тактика могла закончиться одними только котлами, в которых и сварились почти все кадровые части Красной армии.
Если бы армиями руководили люди грамотные в военном деле, они бы организовали надежную и при малейшей попытке врага отрезать даже роту от остальных частей, та рота получила бы самый незамедлительный приказ на отход и это единственный способ сохранить ее в истинно боевом состоянии.
Правда все это при массовом наступлении на врага не имеет значение раз это важно только при вполне правильной и продуманной обороне.
Сценарий войны сильно изменился…
Так что во времена великой беды, когда враг с неистовой силой разом попер на нас, словно тать, а не мы, взнуздав все людские мощности, дружной гурьбой смело пошли на него, нужны были иные люди, а не те унтера, мастера кулачного боя, что поведут солдатские толпы, словно погонщики скота – на убой.
Удачи подобного похода вполне тогда во всем бы поспособствовала вся та могучая рать, предварительно уж заранее собранная возле границы, а ее уничтожение со всей амуницией, как раз-таки наоборот, безмерно ослабило страну, а еще и обогатило ее врага богатейшими военными трофеями.

130
Да и общее падение морального духа войск тоже более чем явственно тогда поспособствовало весьма быстрому продвижению гитлеровцев в самую глубь советской территории.
А кроме того, одной из наиболее главных первопричин тех первых и попросту истинно чудовищных поражений и стало именно то самое полное так отсутствие всяческого желания со стороны советского режима действительно ведь выстраивать хоть какую-либо вполне реальную линию обороны.
Идиот Жуков, раз за разом стопроцентно же провально осуществлял никем сзади толком не подкрепленные контрудары, чем яростно и бесхозно попусту истреблял и без того доселе совсем уж чудовищно обескровленную свою армию.
А между тем всякая азбука военной стратегии сколь настоятельно талдычит нам как раз о том, что для всего своего по-настоящему стоящего доподлинного успеха любое наступление всегда вот непременно должно было оказаться, во-первых, тайным, во-вторых, тщательно подготовленным, а в-третьих, силы нападающих должны были быть втрое большими, чем у обороняющихся.
Да только все эти поистине более чем элементарные знания о широких военных действиях (не мелких вылазках) оказались совершенно так вне всякой компетенции легендарного Жукова и всех его прихвостней, да и других, точно таких, как и он, на ухо весьма уж основательно туговатых товарищей наркомов…
То есть, именно таковыми они совсем незадачливо сходу и становились всякий-то раз тогда, когда им, как назло, говорили нисколько не то, что им и вправду хотелось бы весьма ведь благозвучно от всех своих подчиненных весьма еще сладостно же услышать.
Да и вообще хоть как-либо воспринимать чего-либо, что было явно вовне их личного здравого смысла, они подчас были вовсе никак совершенно не в состоянии.
Поскольку им и впрямь фактически до зарезу были сходу так разом тогда нужны все те наиболее срочные контрмеры и контратаки, причем именно, словно бы воздух для элементарного дыхания.
Причем то, что это всецело на редкость затем окажется истинно во вред всему делу защиты отечества, они могли себе на ус намотать разве что в том самом сколь безумно диком пекле сражений, а именно вовсе-то совсем до чего напрасно пролив целые реки всенародной солдатской крови.

131
Причем Жуков и есть тот наиболее главный архитектор всех тех сколь же панических контрударов, как и понятно, более чем неминуемо вовсе ведь бессильно в то время окончившихся, ясное дело, что чисто во всем этак невообразимо трагически.
Правда, тут кто-либо весьма и весьма назойливо снова и снова может и впрямь же как-никак, а донельзя вкрадчиво повторить, позвольте-ка, но сам лично Рокоссовский признал Жукова годным к высшей офицерской должности…
Ну что же, надо бы, куда и впрямь достаточно так пристальнее приглядеться к военной аттестации Жукова, выданной ему истинно достойным полководцем Рокоссовским.
Вот она.
«По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен).
Может быть использован с пользой для дела по должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы. На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может – органически ее ненавидит».

132
Итак, наш грядущий великий стратег попросту органически никак не переносит какой-либо штабной работы, а это сколь доходчиво вполне разъясняет, что это лишь ради главного дела всей своей жизни, а именно удачной военной карьеры, он и будет тупо же елозить по карте, очень неаккуратно разложив ее прямо-то, как есть на полу.
Да, но Рокоссовский, несомненно, все равно признал его годным, а некоторые самоучки и без книг и теорий могут лампочку, словно тот еще Эдисон, сотворить.
Однако тут необходима явная как-никак довольно вот существенная поправка, выдающийся изобретатель Эдисон разве что лишь собрал воедино все то, что более века делалось до него другими учеными…
А главный военачальник, он ведь, в принципе, должен делать как есть именно в точности то же самое…
Его задача – собрать воедино всю разноликую мозаику происходящего на всех участках фронта и на основании данных кровью добытых сведений и совершенно же незамедлительно, затем отправлять вполне соответствующие нынешнему моменту директивы, которые после достаточно так еще быстро затем разойдутся по всем штабам армий, дивизий и батальонов.
Однако если уж наш великий стратег столь и впрямь именно что органически ненавидит всю штабную работу, то и штабистов он, стало быть, тоже почти что бессознательно ненавидит лютой ненавистью неуча и врага всяческих праздных и досужих (с его точки зрения) рассуждений.
А из всего этого само собой разом и следует, что весь его с ними до чего и впрямь каждодневно производимый текущий процесс, как правило, будет заключаться в одном лишь чисто форменном и беспрестанном запугивании и физическом устранении вовсе-то ему никак неугодных «безалаберных» умников.
В советской армии и так уже ум никогда ведь и близко совсем не праздновался, поскольку был он нисколько так там не в почете, а превыше всего ценилась и благословлялась услужливость, исполнительность, как и извечная оглядка на высшее всегда до чего неопровержимо так единственно же правое начальство.

133
То есть, в принципе, для того чтобы быть советским командиром, много ума иметь было даже в чем-то уж действительно как есть именно вредно.
Поскольку лучше всего было быть сколь самоуверенным, кичливым, бесконечно требовательным и безапелляционным, каковым, в принципе, и должен быть всякий бравый сержант по отношению к простым солдатам, да вот, однако надобно было ему вполне еще получить четкие и самые исчерпывающие указания от прекрасно понимающего свое дело кадрового офицера.
Однако те строго подтянутые и всею душою истово верные отечеству люди если и дожили до времен той самой невообразимо жестокой войны, то уж на своей родине они почти что тогда, знамо дело, попросту почти совсем ведь перевелись.
Ну а, кроме того, им бывшие сержанты под нос дуло нагана тыкали и требовали тотчас заткнуться и впрямь-таки вприпрыжку – галопом бежать самым так расторопным образом выполнять все их до чего вовсе никак недвусмысленные деловые приказания.

134
И снова уж тому ниже приведен так и искрящейся искрами и огоньками доподлинной правды яркий и живой пример, разве что тут как есть, вот имело место то самое полностью самочинное, несанкционированное властью, а чисто как-никак полностью беззаконное присвоение себе высокого воинского звания…
Ну, а все те, кто его получил вполне официально, когда уж раз и навсегда навеки минули страшные дни той войны, всею своей несокрушимой волей (в некоем узком кругу) еще и до чего надменно и рьяно тогда вот гордились.
Василь Быков, «Долгая дорога домой»:
«То и дело на полковых совещаниях зачитывали приказы командования о разоблаченных злоумышленниках.
Запомнился один из приказов, в котором говорилось об одном сержанте, выдавшем себя за командира полка, – тот сержант был его ординарцем. Комполка был убит в бою, ординарец ранен.
Он взял документы убитого, а в госпитале сказал, что это его собственные документы, что он и есть комполка. После излечения он получил в командование полк и командовал им до самого Дня Победы. И, должно быть, неплохо командовал, если заслужил на этой своей должности три ордена.
Да и полк был награжден. На суде у самозванца спросили: «Как же вы, не имея военного образования, смогли командовать полком, да еще во время сражения?» Сержант-полковник ответил: «Очень просто: комбаты у меня были герои! Вызову, накручу им хвосты, да так, что они бегут в атаку, как угорелые».

135
Да только, сколько же бравых солдат раз и навсегда при всем том останется на том поле боя после подобной, частенько вовсе так совсем беспомощно захлебывающейся атаки, более чем разумно никак и близко не продуманной, и не спланированной, умным, правильно и делово обученным командиром?
И это разве что в том одном во многом уж переломном 1943, и близко так далее речь совсем ведь не шла о том самом, что ни на есть существовании СССР на послевоенной политической карте всего этого мира…
Поскольку это как-никак, а на одном том лишь затем последующем этапе в точности тех, как и ранее кровопролитных сражений и стало возможным в полной-то мере весьма ответственно заговорить об одной той безнадежно горькой цене, которую и предстояло заплатить народу за ту оплаканную целым морем слез поистине всенародную нашу победу.
Ну, а поначалу шла и шла немыслимо жесточайшая во всей той политической истории борьба за хоть какое-либо  дальнейшее существование России на политической карте грядущего переустройства мира, после и впрямь-таки вовсе вот неизбежного как есть еще самого уж донельзя ведь определенного окончания Второй мировой войны.

136
И вся страна безумно ЖЕ остро тогда нуждалась в самой надежной защите от кровожадных полчищ эсэсовских убийц, что вполне могли весьма расторопно низвести многомиллионное население до каких-либо нескольких десятков тысяч, то, что они и собирались, собственно, сделать, это было весьма четко – черным по белому – отображено в плане захвата СССР «Барбаросса».
А как раз потому и остановить этих заправских душегубов и было наиболее первостепенной задачей всего того праздно и до чего сугубо официально для одной той чисто как есть именно ведь внешней видимости и прозванного таковым советского народа!
А все-таки для истинно должного выполнения данной сколь еще жизненно важной миссии потребовались бы вовсе-то совсем иные военачальники, а именно те самые, которые с честью и достоинством и стали бы весьма уж яростно оборонять свои родные рубежи, как то до них это делали все их далекие предки.
Однако, где это их теперь вообще было взять, когда вокруг остались одни разве что те до чего низколобые лизоблюды и подобострастно юродствующие наглые лжецы?
И ведь самым же главным из них и был именно тот ныне и впрямь чересчур достопочтимый товарищ СМЕРТЬ – Жуков.
А вон их сколько, репрессированных, все тюрьмы ими до самого отказа попросту так переполнены, тут, как говорится, освобождай любого, и флаг им в руки – вину свою жуткую идти искупать перед самим товарищем Сталиным.
Причем наиболее главной статьей обвинения тут как-никак, разумеется, было разве что как раз-таки именно то, что явно и представляли все эти люди для ничтожного вождя вполне персональную, пусть даже и чисто гипотетическую угрозу.
Поскольку они и вправду при случае были ведь в состоянии на гребне всего своего военного успеха до чего наспех уж разом отнять ту власть, что столь жестоко и отъявленно была до того на редкость весьма ведь дико узурпирована кривой рукой серого партийного функционера.
А как раз, потому товарищу Сталину и близко никак не нужны были умники во главе армии во времена лишь случайно несостоявшегося его «крестового похода», что был всецело призван, сколь еще надежно и верно, затем поспособствовать всему тому лишь затем ведь последующему освобождению старушки Европы от невероятно жестокого капиталистического ига.

137
Унтер-офицеры былой царской армии и вправду сгодились бы только лишь, дабы всеми-то силами разом ведь повести войска строго вперед и только вперед весьма непрерывно подталкивая их пинками под зад как раз-таки для того и оседлав всех их свое дело хоть как-либо справно так знающих профессиональных командиров.
А сами они разве что вовсе вот свирепо и тупо одних только простых солдат подгонять умели.
Ну а пролетарская революция буквально-то сразу и выдала им в руки хлыст, дабы им стало весьма сподручнее большую волну гнать на всякого того, кого им будет угодно из всех тех отныне полностью бесправных товарищей военных…
Однако все это, ясное дело, сгодилось бы разве что для той сколь искрометно молниеносной и до чего беспримерно победной, а заодно и почти уж совсем как есть всецело бескровной тактики коварного удара из-за угла.
Ну а для более-менее вполне разумного ведения оборонительных мероприятий тупое «впереди коварный враг» никак и близко попросту не сгодится, поскольку тут как-никак, понятное дело, надо было действовать, куда только довольно же обдуманнее весьма этак верно соображая, чего это именно ты более чем всевластно и деятельно ныне осуществляешь.
Ну, а с пеной у рта нагонять на своих подчиненных этакого безумного страху, дабы злые враги в тот же миг только лишь чудом большущую лужу сходу вот разом не сотворили…
Нет, ничто подобное было этак совсем не в силах помочь при всей той всецело вынужденной обороне именно что своих рубежей, а никак, то сколь уж справно оно планировалось, безупречно так спешного захвата неких тех чужих территорий.

138
А также надо бы сколь откровенно заметить, что была и донельзя важна та самая исключительно же существенная преемственность поколений, а ее-то как раз, увы, вовсе и не хватало во вполне надлежащем количестве, поскольку далеко не все офицеры царской армии своей присяге в 1917 и впрямь на радостях безоглядно тогда изменили.
А тут еще и тот бесподобно незабвенный товарищ Сталин (в военном смысле) до самого конца же бесславно себя полностью ведь более чем беспрецедентно дискредитировав…
Более чем безоговорочно начал разом тогда отдавать своей личной армии те самые же конкретные, лаконичные указания к действию, и его бесчеловечная воля и стоила тогда весьма многих и многих миллионов людских жизней, которых запросто, в принципе, имели бы шанс сохранить, даже и те его горе-вояки…
А между тем при любом том несколько уж другом, куда только поболее разумном руководстве войсками они бы точно как-никак до чего еще искренне более чем всерьез бы тогда расстарались хоть иногда, но вполне здраво воздерживаться ото всех тех излишне ведь рачительно рьяных вмешательств в самые конкретные детали военных операций.
Поскольку и без того были они более чем неизменно как есть разом чреваты чрезвычайно же обильным кровопролитием, так и уносящим в небытие жизни всех тех сколь вот безумно гордых своей нищей страной истинно доблестных патриотов.
Ну а тупое и грозное подталкивание вбок старших офицеров со стороны бездарей с партбилетами разве что только и могло привести армейских бравых военачальников ко всем тем самым так донельзя роковым ошибкам.
Они всегда тогда более чем неизбежно боялись пуще лютой смерти от вражеской пули сделать тот один единственный неверный шаг, который и приведет их к разжалованию, а то и расстрелу.
И ведь сколь однозначно, что уж значительно больше тогда всем вот рисковали как раз-таки именно люди честные и прямые совсем не умеющие изощренно кривить душой и всячески изворачиваться, а при нужде и понуро отмалчиваться.
А те мерзкие подлецы, трусы и паникеры так и будут отсеивать зерна от плевел, разом вот сходу сплевывая при этом с плеча слова «штрафбат» и «расстрел» при одном том самом малейшем возникшем подозрении…
Причем главной их «боевой задачей» была та никак не ювелирная проверка и перепроверка подозрительных личностей малыми группами, выходящих из всех тех, до чего бесчисленных в самом-то начале войны окружений.
А ведь обходили наши части с боков, в том числе и потому, что кругом был полный хаос, суматоха и неразбериха, да и вообще нисколько невнятная сумятица вовсе же бестолковых и противоречивых приказов. 

139
И это именно из подобного рода наиболее ключевых моментов и состоял весь тот дикий же драматизм и перенапряжение всех нервов и мускулов людей, встретивших войну еще в самом так невообразимо лютом ее начале.
Тогда ведь вообще не было единого фронта, а было кровавое месиво и это как раз из него и было некогда составлено, то исключительно длинное и во все стороны рванное латаное-перелатанное лоскутное одеяло всей той советской обороны…
И той наиболее главной ее слабостью, собственно, и был тот немыслимо отчаянный хаос со всех так сторон, так и сыпавшихся самых разных властных распоряжений.
Ну а как раз-таки это до чего  безнадежно и предвосхитило те самые как-никак более чем самые так наглядные успехи немецкого командования на всей той, до чего бескрайне отныне уж совсем явно бесхозной советской территории.
И той истинно главной первопричиной всего того сколь невообразимо далекого отката нашей армии под диким натиском германских войск и стало именно так разве что то, что люди всецело ответственные за чужие судьбы в СССР образца 1937 года были подчас одними теми чудовищно гнусными прихлебалами.
Правда и ранее этакого рода людишек во всех тех длинных коридорах новой пролетарской власти было вовсе-то никак явно немало, однако были они тогда не в самом уж том на редкость абсолютном большинстве.
Ну а после тех донельзя долгих и тщательных чисток рядов вся эта революционная накипь и полезла на самый значиться верх. 
И эти чисто до самозабвения всею душой и телом преданные партии функционеры могли разве что в случае совсем этак немыслимо острой необходимости геройские рожи на ходу, когда надо до чего ведь спешно же строить.

140
А впрочем, они и вправду были крайне суровы и принципиально воинственны, но только когда речь и впрямь еще загодя шла обо всей той серой массе «народного мяса», а лично себя они берегли, нежили и лелеяли…
Этакие стратеги разве что только и искали пути воткнуть же лютому врагу нож в спину, а не встретить его лоб в лоб.
А коли им, то было и близко отныне вовсе-то никак недоступно им вот и доводилось только лишь и брать руки в ноги сколь спешно тикая в тот на редкость донельзя далекий от пламени сражений тыл… 
И все это было именно так разве что потому, что весьма яростная защита своей шкуры была им вполне однозначно и впрямь-таки сколь же дороже всего того хоть как-либо остального.
Но при всем том они тех как-никак до чего многих других значительно лучших, чем они сами под свист пуль явно толкали с тем еще ни с чем несоизмеримо рьяным усердием. 
И это как раз-таки подобного рода осатанело бравое «подбадривание», со стороны бесовской большевистской власти безо всякой в том тени сомнения продолжалось как-никак уж именно вплоть до того самого как есть распоследнего дня той немыслимо бесконечной войны.
Причем день за днем беспрестанно растягивая людям жилы, то общемировое побоище кое-кому и по сей день былые раны души и сердца почти беспрестанно тревожит.
А та самая крайне тщеславная власть так и поныне находится в точно том самосозерцательном упоении от всей уж своей наиболее величайшей роли в деле истинно всемогущего спасения страны, что и по сей день, как всегда, укутана лишь одним знаменем, и цвета подчас меняются, а сама великодержавная суть нисколько так нет.
А между тем и самое явное неумение хоть сколько-то верно стратегически мыслить в течение короткого времени сколь еще разом полноценно обогащает врага всем ведь знанием плюсов и минусов технического оснащения армии.
И заодно, в том числе и само как оно есть всяческого так разного рода трофейное советское оружие также уж стало одним лишь всецело более чем дополнительным залогом к успеху гитлеровцев по захвату той как-никак большей же части европейской территории СССР.
А между тем все те никак не в меру радужные перспективы у всего того немецкого командования вполне могли бы буквально вмиг, словно сизый дым, совершенно растаять, причем более чем непременно весьма же значительно ранее, чем это случилось с приходом той, до чего неожиданно ранней лютой зимы.
Однако к тому, чтобы нечто подобное оказалось и близко уж явно не так, приложил руку лично товарищ ЖУКОВ, поскольку это как раз у него и имелась разве что лишь одна довольно-то так вовсе небольшая извилина, да и та была попросту разве что совсем вот и набекрень.
Он по большей части сладостно мыслил о радостях и прелестях великого штабного разгула, а о войне вспоминал только, когда и впрямь-таки надо было всячески разносить в пух и прах всех тех, кто никак не торопился бесславно и до чего безостановочно чисто вот наобум кидать и кидать людей на вражеские пулеметы.
Ничего, кроме матерной науки, он никогда вот попросту и близко не знал и не ведал, да и знать, собственно, вообще не хотел.
Еще раз и все о том же сколь безоговорочно снова напоминаем: никогда и ничего он вовсе-то и близко совсем не учил, а разве что по временам бездумно и тупо заучивал.
Уж как был тот Жуков дурнем, лишь вчера с печки слезшим, так до самого конца своих дней он ведь именно им при любом-то параде всегдашне и оставался.
А мемуары свои он разве что именно так слегка безо всякого глубокомыслия до чего вскользь иногда корректировал, а писали их за него заочно те же высоколобые доценты, что и брежневскую «Малую Землю» за дорогого генсека Брежнева некогда накропали за немалую, между прочим, мзду, да и истинно неземной великий почет.

141
Причем коли в преддверии войны СССР весьма планомерно готовил чисто свое вероломное вторжение, то, как раз тогда и будет возможно предположить, что это из-за той ничем непробиваемой железобетонной тупости Жуков и мог по точке и букве перекопировать ту никак не им разработанную, а затем и взятую на вооружение ТАКТИКУ Халхин-Гола.
И главное, и ежу то должно быть более чем разом понятно, что Жуков в Халхин-Голе вовсе-то и близко сам не воевал, а разве что и впрямь более чем незримо вездесуще присутствовал, будучи там как раз-таки в качестве того самого свадебного генерала.
Раз он на каких-либо тех или иных полях сражений всего-то навсего весьма наглядно и патриотически смело осуществлял чисто так сугубо политическое командование от имени гениального вождя, сколь незыблемо олицетворяя собой весь его светло-рябой лик в той совершенно отныне полностью ведь на редкость безликой армейской среде.
И все же наиболее общие задачи ставил именно он!
И, судя по всему, это как раз-таки его донельзя убогого умишка на то самое безо всякой тени сомнения вполне полноценно до чего тупо разом тогда и хватило…
Ту однажды сыгранную партию фактически до единого хода под копирку вновь как-никак разом уж и попытаться более чем удачно сызнова вот повторить. 
И при этом его вовсе-то ничего не тяготило и совсем как-никак попросту не заботило….
А впрочем, маршалу Жукову и близко ведь не было никакого дела до светлого будущего всей своей великой страны, он проявлял исключительно как есть значимую заботу разве что лично о себе самом.
Самозабвенный товарищ Жуков строил одну ту чисто так личную свою карьеру, и ее удачное построение полностью начисто до конца вытесняло из его головы всякие вообще мысли о том, что враг может вдруг провести именно те более чем явственные  параллели, а потому и умудриться напасть все-таки первым.

142
Жуков гениально втирал Сталину очки о том, что в должный час вся Красная армия перейдет в грозное наступление и вся Германия разом тогда падет к его ногам…
Ну, а гражданскому пахану именно тот чисто свой в доску верный пес в военной форме и был как-никак сколь более чем неотъемлемо разом и был нужен, поскольку ему считай до зарезу наиболее важным, являлось лишь то, чтобы главное руководство войсками находилось именно в этаких жестоких и мозолистых ладонях.  
Сталин всею душой так и трясся за ту для него непосильно тяжкую ношу политической власти, ну а о том самом исключительно внезапном подвохе со стороны Гитлера в его мыслях места никак так явно не оставалось
Он в упор именно что оказывался видеть так и наползающую на страну черную тень...
Причем основным критерием его чувства безопасности было именно то, что он вполне же искренне верил, что он-то еще успеет более чем своевременно нанести свой удар именно первым.
Ему ведь главное было, как раз-таки вовсе никак не потерять контроль над всею своей торжественно победоносной армией.
Ну а товарищ Жуков в этом смысле был и впрямь до конца до чего же объективно так благонадежен.
Сталин, верно, оценил этого дурака-солдафона, а только потому уж как раз-таки его он и назначил на должность наиболее главного прихвостня, дабы тот был всегда под рукой как-никак и впрямь являя собой самый наилучший образец политически надежно подкованного командующего всех его личных родов войск.
Поскольку как раз именно этакий прыткий и расторопный, всемогуще же взращенный его плебейской властью палач и был, собственно, нужен бессменному вождю, дабы сколь еще наскоро вонзить длинный нож в трепетно бьющееся сердце древней старушки Европы.
А при случае и прихлопнуть его можно было впрямь-таки именно что ладошкой – он-то точно никак не Буденный – живая легенда Гражданской войны.
Буденный, действительно, имел, по крайней мере, один Георгиевский крест, ну а Жуков их уж те два себе и впрямь-таки до чего беззастенчиво только ведь именно что приписал.

143
Поскольку и в помине не было никаких его бравых подвигов, раз чего-чего, а никак и близко нигде не слыхать, чтобы за взятие в плен только-то одного совсем незадачливого австрийского офицера сразу два креста на широкую грудь бравому молодцу тут же вот перед всем строем до чего радостно разом еще надевали…
Отцы-командиры никак не смогли бы на нечто подобное на деле расщедриться, даже и при наиболее большой и личной человеческой симпатии к какому-либо своему более чем так немыслимо храброму солдату.
К тому же, где бы это он вообще мог, собственно, умудриться, хоть как-либо на деле того австрийского офицера еще ведь суметь днем с огнем отыскать на той самой артиллеристской батарее, где он, куда скорее, разве что тупо проторчал, нежели чем честно прослужил унтер-офицером?
Хотя вполне может быть, что ему его на голову сбросили с пикирующего аэроплана во время вечерней трапезы, причем уж именно как есть заранее связанным, а только этак и могли поступить с будущим маршалом всякие его злющие враги…
Ну, а тем паче за одну ту или иную контузию всех ее степеней никто и ничего кроме разве что места на больничной койке, совсем так никогда нисколько вот пока еще не предоставлял.
А впрочем, контузия та была, скорее всего, Георгием Жуковым и вправду на деле более чем заслуженно получена как раз-таки при том довольно-таки увесистом ударе прусского вояки о землю, а потому этот наиболее главный герой Великой Отечественной войны вполне справедливо имел полное право рассчитывать и на тот второй Георгиевский крест.
И кстати, именно контузию и можно было сколь еще умело и впрямь-то, как по нотам, явно разыграть (голь от страха на большие выдумки хитра).
А из всего вышеизложенного должно быть сходу так разом понятно, что Жуков те самые свои липовые Георгиевские кресты попросту весьма невозмутимо и беззастенчиво разве что сам себе до чего вот лихо же приписал.
Маршалу Жукову до чего и впрямь явно были нужны для, куда значительно поболее полноценного увенчания лаврами всей своей славной военной карьеры, в том числе и царские кресты.
А даже если и чисто гипотетически чего-либо вообще уж даже и было так и, то тоже ровным счетом совсем ничего не доказывает: – солдатский Георгиевский крест служит явным подтверждением личной храбрости, но нисколько при этом он не является символом истинно победоносных полководческих качеств.

144
И вот еще, кстати, Георгий Константинович Жуков во время гражданской войны был вполне уж достаточно зрелым и взрослым человеком.
Аркадий Гайдар в семнадцать лет целым полком командовал, однако, чего-то о полководческих талантах Жукова, нашедших свое «гениальное проявление» еще во времена гражданской войны, попросту так совсем ни слуху, ни духу.
Эскадроном командовать – дело нехитрое…
Ну, а знаменитые его подвиги как есть могут хоть как-то всерьез рассматриваться разве что в виде предпенсионной – заранее явно уж как есть только и рассчитанной на всяческое отсутствие должной и существенной критики наскоро так крайне недалеким умом присочиненной – байки.
Два коня в один день под ним убило, а потом чуть ли его самого белые не зарубили, один лишь тот его верный политрук в любой момент, когда того сколь внезапно требовала более чем зловеще накалившаяся обстановка, как-то будто бы и впрямь словно из-под земли, незамедлительно вовремя  всегда поспевал…
А между тем все это очень даже здорово собою напоминает всем общеизвестную рыбацкую байку, когда рыбак сначала раздвигает руки не очень широко, говоря, как он вчера поймал вот такую рыбину, а потом такую, ну а затем и вообще же такую…
На что-либо большее у Георгия Константиновича фантазии явно никак попросту и не хватило…
А может все-таки Жукова именно те самые как-никак остервенело злосчастные товарищи-большевики всем тем своим краснознаменным хором до чего ответственно, чисто этак разве что лишь тупо назначили на должность самого наивысшего военного гения?

145
И, кстати, как раз-таки эдакий никак не славянской, а чисто сталинской закваски маршал Жуков, с его-то на редкость подчеркнуто откровенно гусарскими замашками, да и самым что ни на есть отъявленным партийно-комсомольским влечением, всецело как есть, вывернувшись фактически наизнанку до самого конца показать, какой он безобидный да полностью беззаботно безоружный…
…и мысли у него, ясное дело, никакой нет ни на кого сколь еще злонамеренно и злокозненно более чем внезапно, разом уж вовсе так исподтишка нападать…
А между тем, никому иному, а именно ему и впрямь-то как есть явно, и довелось все те наиболее распоследние сомнения хоть сколько-то и вправду имевшиеся у нацистской верхушки как-никак вконец по ветру чисто ведь словно дым тогда и развеять.
Причем, скорее всего, именно с этакой исключительно бравой целью – еще перед самым началом той неимоверно страшной войны товарищ злой гений Георгий Жуков и приказал все, чего хоть как-либо окажется возможным, на новой государственной границе фактически полностью, для одного лишь только виду… более чем незамедлительно всячески вот демонтировать.
Ясен пень, что этим он попросту до чего еще всецело же захотел доказать герру Гитлеру всю силу своих сугубо так исключительно мирных намерений, однако, все это оказалось попросту явно же без толку, тот в них попросту так нисколько совсем не поверил.
А все, потому что слишком так настойчиво ему именно про то снова и снова всячески разъясняли, что все это разве что для одного уж явного отвода глаз…
Три линии военных эшелонов спрятать было попросту невозможно, да и без того гитлеровцы то, как есть отлично тогда понимали, что их самолеты-разведчики до того свободно летают над советской территорией разве что потому, что Сталину именно до зарезу было попросту необходимо выиграть вовсе-то совсем немного времени пред своим собственным яростным нападением…

146
И к нему все было весьма тщательно чисто ведь заранее подготовлено, однако обо всей той должной обороне в случае вполне успешного упреждения гитлеровскими войсками сталинские соколы никак не подумали, или, куда поточнее будет то сказать, совершенно они облажались – из-за весьма наглядных недостатков донельзя пропитанного лживой идеологией здравого своего рассудка.
Тоталитарная идеология всех тех, кто лишь недавно пришел к власти разом съедает сходу так безо всяких костей, сплевывая наружу все, что в них вообще как-никак доселе еще оставалось от какого-либо чисто семейного воспитания.
И это разве что для тех довольно-таки обстоятельно обосновавшихся на лаврах мнимого, всегда уж разве что лишь некогда затем только грядущего счастья, все то атеистическое вероисповедание явно так и предстанет в одном том виде неких тех чисто внешних одежд.
Старая еще ленинская клика истово верила в постулаты марксизма и была готова на все, дабы сколь непременно их воплотить во всю ту необычайно же суровую реальность фактически ведь вовсе абсолютно так любыми путями.
Ну, а те, как и понятно, поздние и спесиво только-то с боку припека примкнувшие к их рядам приспособленцы о чем-либо стоящем своими неповоротливыми мозгами подумать вообще боялись и, словно страшной заразы опасаясь, они трепетали при одной мысли о необходимости принятия самостоятельных, нисколько не согласованных с высшим начальством незамедлительно спешных решений.

147
В Третьем Рейхе, ничего подобного и близко так никак явно не наблюдалось, эсэсовского начальства боялись разве что в одной той довольно узкой сфере чисто политических высказываний, а вовсе не всего того, что могло даже и ненароком напрямую вступить в самое явное противоречие со всем тем весьма многозначительно общим духом нацизма.
И всей той от века всецело так самостоятельно существующей действительности и впрямь подчас до чего явственно дозволялось нисколько так невзыскательно противопоставлять именно так чисто свое, как есть весьма вот наглядное видение развития грядущих событий, даже коли это и шло вполне наглядно вразрез со всею официально признанной идеологией.
Немцы всегда до чего только неизменно придерживались политики более чем здравого и вдумчиво взвешенного прагматизма.
Да и вообще, всякие личные мнения в нацистской Германии были нисколько и близко не под запретом.
Ну а потому лишь тем более главари нацисткой партии довольно-таки быстро для себя уяснили (путем совместного логического анализа), что предложенный Сталиным союз о ненападении – это всего-то навсего чисто временный альянс, и будущего у него никакого нет.
Однако безо всех тех выпукло наглядных сталинских приготовлений ко всей той на тот момент времени разве что лишь только грядущей советской агрессии Гитлер имел бы его в виду исключительно вот после самого же полнейшего уничтожения всех тех до судорог в кишках ему на редкость бескорыстно ненавистных либеральных демократий.
И, конечно, план «Барбаросса» был весьма детально и деятельно разработан, однако мог бы он так и остаться на одной белой бумаге, если бы не все те совсем недобросовестно недобрые намерения большевизма к экспансии, да еще и именно уж явно так как раз за счет необъятно обширных и новоявленных территориальных приобретений Третьего Рейха

148
И хотя, в принципе, вся та крепкая дружба между обоими диктаторами была одной лишь весьма вот призрачной видимостью, Адольф, и вправду, вполне уж был способен на тот поистине настоящий примиренческий союз с Иосифом, но тот нуждался в нем разве что лишь, как в таране.
Да и все те западные державы в нем явно уж тогда ведь нуждались как есть лишь именно в этаком донельзя узком, собственно, смысле.
И это именно ради сколь еще весьма последовательного и тотального уничтожения очага большевизма, Гитлера, и выкармливали страны, явственно пожелавшие остаться до поры до времени полностью уж в стороне и только сзади…
У западных всемогущих сил были в начале 20 века все те безупречно веские причины более чем серьезно опасаться России в старом или новом качестве, это было почти абсолютно так вовсе-то все равно.
И, кстати, все это происходило именно в те времена, когда вся та и поныне никак уж невообразимая мощь ядерного вооружения и близко-то себя пока ведь совсем так еще явно не проявила…
…а потому и всем тем цивилизованным (изнеженным жизненными удобствами) державам и впрямь-таки нужно было до чего всерьез тогда опасаться всей той неудержимо наступательной стратегии империй, никак пока не утративших весь свой старый воинственный дух.
Для самого безупречного их политического развала все средства были вполне одинаково полностью хороши.
И ведь подобные действия и вправду имели достаточно уж глубокие исторические корни.
Революция довольно-таки сильно некогда ослабила позиции Франции, и то вовсе не было заранее весьма тщательно спланированным английским актом, зато послужило это самым преотличным историческим примером, а как раз потому после той большой революции вскоре всенепременно одна за другой и последовали другие, поменьше, на этот раз кем-то извне исподволь яростно подогретые.
В начале 20 века весь тот сколь еще явно порядком же деятельно поднакопленный и чисто уж прежний опыт все также как-никак, а до чего неизменно вдохновлял островное королевство Британию на точно те исключительно коварные и чрезвычайно злокозненные интриги по отношению к сколь многим (полностью ей чужим) материковым соседям.
Да вот, однако, с самого первого раза чисто от всей души разом так рубя с плеча наспех устранить главную опасность на евразийском континенте так и не удалось – убить и расчленить Россию революцией вовсе-то попросту сходу нисколько не вышло.

149
Однако выяснилась истинная прочность Советской России совсем ведь никак не в те неистово трудные первые годы совсем уж зловредного и злополучного большевистского правления.
Ну, а то, на редкость беспринципное и истинно первоначальное ограбление французами Германии было явно же тем еще полностью симметричным ответом на военные репарации, востребованные Бисмарком по окончании франко-прусской войны 1871 года.
Французы – народ довольно-таки скаредный и очень даже неимоверно злопамятный.
Этот исторический ракурс был уж, собственно, всецело так необходим именно вот для создания вполне полноценной межвременной перспективы.

150
Веймарская Германия и советская Россия попросту исторически были обречены на то самое крайне важное и до чего всецело так равноценно необходимое для обеих сторон обоюдовыгодное сотрудничество.
Неразрывная связь между этими двумя изгоями Европы была более чем проста и, кстати, исключительно понятна, да и как-никак полностью естественна.
Однако ни о какой особо искренней дружбе там речь и близко не шла, а все сводилось к одному тому, что Веймарская Германия имела самую острую необходимость в крайне отчаянно скрытом восстановлении всего своего былого могущества, а на принадлежащей ей территории ничего военного ей было делать абсолютно уж попросту явно недозволительно.
Ну, а беспутная Советская Россия до чего еще неотложно нуждалась как раз-таки в том, до чего весьма спешном так обучении своих специалистов сначала азам, ну а затем и самым разным тонкостям всей военной науки.
Однако сколь быстро все это затем переросло именно в тот самый детальный стратегический план по захвату всего того невероятно обширного европейского континента, для чего и надо было полностью так как-никак чисто уж заново выпестовать немецкую военную машину…
Николай Стариков, никак не отрицая самые очевидные факты, все-таки явно лукавит, СССР не только предоставил свою территорию и небо, но и во многом всецело еще и помог Германии в совершенно безопасном для нее месте всецело создать явный зачаток всей своей грядущей гигантской и никем непобедимой армады…

151
И в тот самый момент, когда руководители стран запада вполне полноценно и до конца осознали, к чему это все и впрямь неизбежно так ныне само собой разом уж клонится…
Нет, они, как и понятно разом вот тогда и порешили именно что как-никак, а со своей стороны довольно-то с толком всецело воспользоваться всею той ныне сложившейся ситуацией…
И буквально всеми ими и были весьма делово сходу предприняты те самые крайне суровые меры, дабы наиболее верными дипломатическими средствами и стало вполне на деле, возможно, сколь еще благонадежно выправить всю ту довольно сложно сложившуюся ситуацию.
А как раз для того, чтобы это случилось, и нужно было как-то еще умудриться повернуть стрелку компаса германской агрессии именно в ту единственное верную сторону.
Причем это было крайне для них важно, ибо иначе могло бы случиться нечто совсем вот непоправимое.
И у них так и чесались руки стать секундантами в дуэли между Германией и советской Россией.
Но для этого нужно было, чтобы к власти пришли крайне так осатанело правые…
А как иначе коли западные демократии попросту и близко никак не устраивала роль пассивного выжидания пока доселе доброкачественная опухоль германской государственности более чем неизбежно, в конце концов, приобретет те самые сколь еще угрожающе злокачественные коммунистические оттенки…
А как раз-таки посему они именно что со своей как-никак весьма уж безупречно вполне на редкость благороднейшей стороны, собственно, и создали все те надлежащие условия, дабы Веймарская республика попросту фактически сходу рухнула оземь.
Ну, а вместо нее, как тому и было заранее так еще положено, тут же и возникло то отъявленно как есть чудовищно националистическое тоталитарное государство.
Причем наиболее главной его задачей, собственно, и оказалась та военная миссия, что чисто исторически была призвана всею силой немецкого духа и плоти до чего безжалостно в самую же пыль разом так раздавить весь тот и впрямь совсем не в меру разросшийся черный спрут сталинского большевизма.
А впрочем, Сталин тоже, без тени сомнения, вполне ведь довольно уж старательно приложил руку и сердце к возникновению именно того отвратительно преступного нацистского государства.
Однако весь уж клубок всех тех как-никак весьма поспособствовших его возникновению интриг еще, несомненно, весьма вот долго будет никому и никак совсем не распутать.
И попросту весь этот мир столь чудовищно ими сверху донизу всегдашне опутан, что никакого смысла нет всею силою совсем уж негодующе, вовсе уж напрасно его распутывать.

152
И лучше мы вернемся к тому и впрямь-таки до чего незабвенному сталинскому холую, достопочтенному товарищу «ЖЮКОВУ».
Его вертикальный карьерный рост был крепко-накрепко во всем увязан как раз именно с его на редкость ярчайшим умением выстраивать сеть интриг, а задурить мозги и втирать очки он мог бы кому угодно, чем он, собственно, до чего частенько и пользовался.
И вот как раз в этой области он явно, так и добился самых же незабываемых и небывалых более чем максимальных успехов.
Его скользкому и чрезвычайно хваткому уму было нужно одно лишь безмерно же привилегированное (вполне достойное его собственного мнения о самом себе) положение, а вовсе-то не подлинное и самое настоящее преуспевание всей его армии, да и сама, как она есть, честь ее знамен никак его как есть практически не волновала.
Он был властелином собственного имени, а впрочем, точно так и невольником именно ведь своих безнадежно же предвзятых (взятых с потолка) мнений…
Такие, как он, в солдатский котелок разве что безо всякого зазрения совести вовсе вот недвусмысленно плюнут кровавым плевком наспех уж до чего браво расстрелянного «за трусость» как раз того сметливого командира, что был способен подчас оказаться совсем неробким перед начальством.
Ну а как раз потому и напрочь отказаться крайне-то расторопно выполнять все его чисто так цирковые команды.
Ну а чем-либо иным сколь еще значимо помочь, тем самым, жизнь же отдающим за родину, героически сражающимся частям, все те людишки в тех так и усеянных большими звездами погонах были ведь явно никак попросту и не в силах.
Строить героические рожи и орать, и орать в трубку благим матом было их фактически единственным сколь еще безыскусно бравым военным талантом…
А между тем нечто подобное могло бы пригодиться разве что главарю какой-нибудь племенной орды…
Но это все ныне осталось в крайне так далеком прошлом…
Все те былые времена безумно смелых набегов уж давно более чем благополучно теперь полностью и навсегда прошли, а потому и настоящий успех в нынешней войне подчас заранее будет вот предрешен до чего строгим и систематическим математическим расчетом.
Ну, а без него куда-либо спонтанно и бесшабашно до чего вот стремительно выдвигаться даже и в планах и мыслях своих нисколько и впрямь никак явно так вовсе совсем и не следует.

153
Вот, к примеру, те слепые, своей, а не вражьей кровью беспрестанно захлебывающиеся контрудары по тому четко и верно во всем умелому, а никак не инстинктивно до чего еще совсем же неистово озверелому противнику…
И ведь как раз-таки только это и оказалось всем тем, что наряду весьма многих и совершенно иных причин и приблизило СССР к его поражению в той ныне на редкость совсем уж далекой войне.
А та и без того была немыслимо страшней и ужасней в сравнении со всеми теми прошлыми и былыми ристалищами минувших эпох.
В Дубно, Ровно, под Сельцами, а тем более под Ельней никак не закалялась сталь в самых бесплодных попытках прогнать хитроумного врага со своей родной земли.
Нет, куда скорее именно там и обрушилась последняя стена обороны на подступах к Москве, которая без подобного рода панических наскоков могла быть, куда так во всем разве что лишь весьма же суровее и прочнее.

154
А, кроме того, вместо того, чтобы строго бить в наиболее слабые места, бравые удары по которым явно бы дозволили довольно-таки наспех окруженным войскам с неистовой силой прорваться из того все более и более сжимающегося вокруг них кольца, советское командование весьма самозабвенно всячески следовало принципу: айда братцы единым скопом в атаку…
Причем, главный герой войны Жуков, и поныне превозносимый над всеми остальными, словно бы знамя «маршал победы», и тут до чего во многом весьма многозначительно возвышался даже и над всяким в этаком-то деле сугубо так беззастенчиво бравым большевистским здравым умом.
Поскольку именно у того, до чего безмерно совсем же неправо прославленного Георгия Константиновича и малейшего признака логики при всем том никак вот нисколько вовсе не наблюдалось.
Ну, а всецело присутствовало во всех его действиях одно лишь тупое рвение вырваться бы резко вперед или чтоб назад никому не шагу…
Причем похоже на то, что именно в этом и проявлялась вся та пресловутая гениальность в тысячи и тысячи глоток некогда проклинаемого товарища Жукова, поскольку тот явно норовил из всех только возможных военных решений, более чем бездарно выбирать как раз то, глупее которого и невозможно было, затем себе даже представить.
И скорее всего, это ему в голову и пришла шальная и «гениальная мысль» строго потребовать от всех отныне полностью раз и навсегда обезличенных родов войск буквально ни в какую не оставлять слабые и совсем ненадежные позиции, что довольно-таки давно были лютым врагом обойдены с трех, а то и более, сторон.

155
Причем более чем безапелляционные требования яростно отстаивать те укрепления, что до чего давно оказались в самом тылу врага, именно что тот еще как есть чисто уж полнейший бредовый абсурд.
Да и в точности и близко никак не менее страшным преступлением всегдашне являлась и та самая весьма на редкость «святая» большевистская традиция безо всякого зазрения совести сколь еще незамедлительно разом безо всякого должного разбора отправлять в Гулаг истинно героических наших бравых солдат.
Причем кто бы это вообще стал подобным макаром изощренно мучить, тех едва ведь сумевших хоть как-то уцелеть в немецких лагерях – военнопленных?
Многие из них зачастую сдались врагу исключительно разве что вынужденно, а не подняли руки, чтобы ни ровен час, не погибнуть в бою.
Их до этого бешено толкали строго вперед, метя при этом в самый низ спины, и они шли, а сзади их никто толком никак тогда не прикрывал…
А между тем подобная стратегия была, прежде всего, явно уж именно что совсем не практична!
А в точности так и оборона до самого последнего человека всех тех, до чего давно, со всякой той более чем объективной точки зрения, никому и близко никак этак уж отныне ненужных рубежей, дело в доподлинно военном смысле исключительно ведь попросту убийственное.
Так вовсе не родину защитишь, а только лишь зазря людей в сырую землю и впрямь как есть вот бессмысленно и безотрадно сходу положишь.
Лютый враг давным-давно, как у себя дома, по дальним тылам разгуливает, а передовые части Красной армии все еще никак не могут добиться от всего своего не в меру крикливого командования ясного и вполне четкого приказа ныне сколь спешно же оставить те заданные к еще позавчерашней обороне довольно-то слабые позиции.
Хотя какой от них теперь прок, если давно бы пора сзади прорехи затыкать, а на это живые люди нужны, раз мертвым с этим делом будет совсем так никак нисколько не справиться.
И вот «героически смело», махнув на все рукой, а потому легко и бесслезно наспех отправив войска на то отменно короткое боевое задание, советская власть совсем бесхозно попросту сгубила мечту всех тех действительно здравомыслящих армейских чинов, как можно побыстрее покончить с войной на своей территории в том или максимум последующем году.
Всеми своими героически-паническими контратаками СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ разве что беспрестанно втаптывала в грязь саму надежду на скорую победу над тем (как то впоследствии точно ведь оказалось) нисколько уж НЕ ВСЕСИЛЬНЫМ немецким противником.
И попросту всего-то делов, что тот непримиримо наглый нацистский агрессор и близко доселе не был вполне надежно никем так пока вот приучен, что и ему весьма основательно могут хоть сколько-то довольно-таки удачно и беспроигрышно всеми же силами явно еще воспротивиться.

156
Ну а те «преотлично до конца подготовленные» к войне с фашизмом, страны Европы попросту разом сдались на милость победителя, чуть ли не безо всякого боя, в то время как те же советские пограничники держали свои рубежи, значительно дольше, нежели чем вся доблестная, куда только поболее многочисленная рать воинов французской армии.
Ну, а Англию спас один достаточно так для того широкий Ламанш, ну а если бы она имела хоть какую-либо узкую полоску земли, связывающую ее с континентальной Европой, то уж как есть из самой попытки создания Крымского вала у англичан совсем ничего и близко бы явно тогда вот не вышло!
Немецкая армия именно в России впервые встретила вполне для себя более чем полноценно достойного противника, а во всех иных случаях она брала верх над вражеским войском, как и всякий боксер-тяжеловес еще ведь непременно тут же возьмет верх над боксером веса пера.
Она шла, как на парад, ей и воевать в Европе было, собственно, вовсе вот особо не с кем.
Та война вообще имела достаточно странный и сколь подчеркнуто победоносный характер, причем как раз-таки только потому, что страны западной Европы были и близко не готовы к тому чрезвычайно мощнейшему немецкому натиску, да вот уж, однако, как раз-таки после войны им в этом признаться было как-то никак попросту не по силам.

157
Ну, а в том чрезвычайно бравыми лозунгами, более чем вполне как есть доблестно обрамленном СССР лишь сама себе, и впрямь безыскусно родная коммунистическая партия безо всякого разбора и каких-либо тактических деталей лила, да лила помои той, до чего безмятежно и безбрежно незамысловатой, да и на редкость бессовестно наглой лжи.
До чего безнадежно так прямолинейно и полностью бессердечно уж черство указывая, именно как раз на то, что, как оно оказывается именно наши войска и были ни к чему ведь вовсе явно не подготовлены, да и воевать наши воины попросту вообще совсем этак не умели.
Ну, а на самом-то деле в том, как есть еще безысходном положении и оказалось как раз-таки все, то наиболее наивысшее армейское командование и политическое руководство этой нашей (тогда) более чем и впрямь необъятнейшей родины.
И это именно они все время лишь наступать и наступать сколь безоговорочно и напролом вовсе-то без конца только уж, и хотели, да и на чужой территории, точно, как и нацисты, давным-давно на редкость кичливо и неотъемлемо свойски - неизменно чувствовали вполне так слащаво более чем радостно, как у себя дома.
Ну, а тем исключительно же доподлинно верным знанием мерзко мутных реалий простецки будничной действительности, они и близко никак совершенно не обладали.
А, кроме того, дикая инерция их до чего на редкость совсем неповоротливого мышления всецело требовала тех еще более чем незамедлительных контратак, что при подобном ходе общего развития событий фактически уж означало самую неминуемую гибель всей кадровой армии.
Ну, а о том, чтобы спешно отступать, сохраняя при этом за собой главную ударную силу, боеспособное войско, с их и впрямь до чего чудовищно однобокой кочки зрения, и речи-то быть вовсе-то никак попросту и не могло.

158
Силы до того бессмысленно расточались тогда буквально зазря, что уж дело ясное вся та совершенно так бесполезная растрата человеческих жизней в том самом еще начале войны до чего безмерно отдалила всяческую вообще возможность взятия верх над тем и в аду до чего только навеки проклятым фашизмом.
Когда уже как-никак и впрямь пришла пора защищать нефтяную каспийскую артерию, тех людей почти что совсем тогда вовсе вот в строю не осталось.
Поскольку слишком так много их почем зря задолго до того полегло и, кстати, подчас исключительно понапрасну, или, оказалось, они у бравых гитлеровцев в глубоком тылу и плену.
А потому и набирали тогда тех совсем безусых пацанов, лишь вчера оторванных от материнской титьки, и они далеко не всегда верно знали, как и само оружие, им надобно будет всею твердой хваткой в своих руках уж, затем еще только некогда вот держать.
А все-таки, как смогли, отстояли они свою великую родину от сапога немецкого ефрейтора Гитлера!

159
Сталинград также спасла и явная находчивость Чуйкова, поставившего тяжелую артиллерию на левом берегу Волги, где ее было врагу вовсе-то никак невозможно самой так прямой наводкой сходу вполне уж разом достать.
Причем, с точки зрения до чего недалеких, но твердолобых умов, то было совершенно ведь аполитичное, пораженческое решение, продиктованное одной лишь безумной паникой и чьей-то личной трусостью.
И это как раз-таки к подобным принципиально дальновидным умозаключениям и могли бы сколь расторопно прийти весьма невозмутимо доблестные в одной лишь отъявленно лживой писанине всем своим слухом неимоверно чувствительные органы НКВД.
Правда, конечно, и на левом берегу Волги тяжелую артиллерию, безусловно, могла точно также достать вражеская дальнобойная артиллерия, а тем более авиация.
Да только там был никак так не пятачок (всей-то как есть только и оставшейся советской) земли…
Места на левом берегу вполне уж хватало, да и когда бомбардировщиков Люфтваффе встречает зенитная артиллерия, а еще плюс к тому и наши истребители их раз за разом со всех сторон бешено атакуют…
Нет, точно никак не смогут те немецкие хорошо обученные асы все, что им давеча было приказано попросту вмиг вот полностью разом как есть с землею сравнять.
То есть, им и близко никак совсем не удастся за один тот единственный бравый свой боевой вылет сколь безупречно раз и навсегда разнести все же наши артиллерийские батареи буквально в самые мелкие щепки.
И, кстати, кто это ныне может про то, собственно, знать, а чего это именно могло на самом уж деле еще ведь случиться, кабы проявил Чуйков сущее малодушие в этом вопросе, явственно опасаясь всем небезызвестной реакции орденоносцев из НКВД?
И кто бы это тогда действительно спас советскую нефть?

160
И чем бы это тогда стали, затем заправлять танки и самолеты, кабы бакинская нефть раз и навсегда совсем перестала бы далее поступать через Волгу на фронт?
А может, те до самого отчаяния простые солдаты и все военное снаряжение на своих руках должны были при этаком раскладе вполне научиться волоком на передовую тащить?
Причем делать им это явно так полагалось сколь еще самоотверженно и отважно и, как и понятно только лишь во имя великой и общей победы над тем всеобщим заклятым врагом.
А чего тем уж советским людям  было и близко к чему-либо подобному никак вот явно совсем и не привыкать, если надо, по заданию родной партии они целые горы, разом навалившись плечом, с места сдвинут!
И ведь во все отчаянно гиблые времена и впрямь-таки разом опустошающей души чудовищной войны именно те еще чудеса храбрости советских солдат и должны были стать искупительной жертвой за всю ту, до чего несусветную умственную немощь и глупость бесталанно партийного, а вовсе-то никак не армейского начальства.

161
И сколь велико было самое неимоверное число лучших воинов, брошенных сходу и наспех в атаку, стоявших насмерть, а затем более чем безвестно и напрасно погибших безо всякой на то явной пользы для их исстари доблестного и ратного дела?
А к тому же и все те мелкие чревоугодники, что до чего насуплено восседали на своих пухлых задах во главе всех тех «героически истерических» военсоветов, неизменно так елейно и сладкоречиво весьма уж обожали нагло и слепо подражать сущим супостатам гитлеровским капиталистам.
При этом совершенно искренне во всем себя, признавая тупорылыми бездельниками, попросту вот никак и близко не способными ни на какую же существенную умственную деятельность.
Они все эти до чего вполне очевидные и весьма явные свойства чисто так своего собственного интеллекта, весьма же отъявленно скотски всячески так переводили в виде красной стрелки на тех других, напрасным геройством расплачивавшихся за все их верхоглядство и бездумно осатанелую пролетарскую тупость.

162
А ведь и впрямь на самый верх армейской верхушки сколь всевластно тогда взгромоздились солдафоны, способные разве что до чего визгливо выкрикивать самодурские, спесивые команды, материться, почем зря, а также слепо расстреливать «как бешеных собак» всех, кто им осмеливался хоть как-либо напористо и долго вовсе бессмысленно же перечить.
И во скольких многих частях Красной армии никак не практиковалось довольно-то длительного и серьезного обсуждения с низшими командирами каких-либо грядущих планов никто из старших военачальников, и слушать не хотел ничего чужого и отчаянно чуждого его пролетарскому уму сколь уж веского мнения по какому-либо достаточно так серьезному поводу.
А только и было всем тем низшим чинам до чего ведь безропотно разом так должно весьма уж незамедлительно выполнять все чьи-либо даже и наиболее мимолетные указания.
Многие пролетарские генералы (безо всякого высшего образования) буквально с полуслова понимали, чего это именно от них до чего еще бестрепетно жаждут гражданские руководители страны, а как раз потому и были они тем вполне так толково на своих местах, собственно, так и надобны.
И уж почти на лету они как-никак, а принимали все, то властно им сказанное разом-то всею шкурою к твердому сведению.
И вот как есть еще затем с дико неуемной энергией и жали эти чисто партийные ставленники в армии на рычаги, дабы данные «верховные пожелания» точно также сколь наскоро вколотили себе в мозги и все те на редкость многочисленные и не столь до чего отчаянно тупоголовые их нижестоящие подчиненные.

163
И в точности так, то и было с тем чисто ведь до чего бесталанно бездумным копированием фашистской тактики удара, буквально по всем направлениям.
Тот самый вполне стоящий подобного названия более-менее уж полностью успешный контрудар, нанесенный гитлеровцам под Москвой, выглядел довольно-таки весьма вот неумело донельзя раздробленным.
А именно, в связи с этим и были совсем впустую так разом тогда истрачены те силы, которых до чего критически никак совсем и не хватало затем под грозным небом Сталинграда.
А, кроме того, это и явственно выразилось и в тех сколь совсем вовсе нисколько так никак несуразных вещах…
То есть, именно в результате самого уж, как есть на редкость полнейшего провала исключительно так нелепой тактики «держаться любой ценой» советские войска бездумно порою подчас сдавали вполне, бесспорно, во всем удобные для обороны позиции, ну совсем безо всякого боя.
Виктор Некрасов описал данную ситуацию в его повести «В окопах Сталинграда», за которую, он, между прочим, получил сталинскую премию. Имя его включил в списки сам лично великий диктатор.
А потому это вовсе не какое-то до чего грязное и постперестроечное собачье вранье.
И вот он тот крайне же неприглядный отход, что во всех тех ярких и всецело живых красках был со столь большой художественной силой описан Виктором Некрасовым.
А между тем может никак совсем и не стоило тогда отходить с той, в принципе, вполне как-никак достаточно удобной ко всякой длительной обороне, прекрасно защищенной от вражеских пуль и снарядов огневой позиции?
И вот уж они те слова Виктора Некрасова, что так и пронзают казенную и ярко начищенную медь обезличенных обелисков.
«Обороны на Осколе более не существует. Все, что вчера еще было живым, стреляющим, ощетинившимся пулеметами и винтовками, что на схеме обозначалось маленькими красными дужками, зигзагами и перекрещивающимися секторами, на что было потрачено тринадцать дней и ночей, вырытое, перекрытое в три или четыре наката, старательно замаскированное травой и ветками – все это уже никому не нужно. Через несколько дней все это превратится в заплывшее илом жилище лягушек, заполнится черной вонючей водой, обвалится, весной покроется зеленой свежей травкой. И только детишки, по колено в воде, будут бродить по тем местам, где стояли когда-то фланкирующего и кинжального действия пулеметы, и собирать заржавленные патроны. Все это мы оставляем без боя, без единого выстрела…»

Да и немцы в 2003 году сняли кино «Сталинград», а там русская женщина на редкость наглядно описывает, как все-таки в великой спешке некогда отступали советские войска, пред тем вовсе не то, чтоб и впрямь поистине несметным врагом, но зато затем именно они же героически держали оборону Сталинграда.
То есть, никак не по собственной инициативе они совсем незадолго до этого, в какой это только явной ведь спешке нелепо брели, обходя те города и деревни, которые им, между тем вполне еще следовало весьма иступлено, по мере сил защищать.
Однако великое ничтожество Сталин, попросту весь уж так и  дрожа мелкой дрожью от одной только мысли, что его армия снова получит прямой удар в лоб, будет рассеяна, взята в плен, потребовал вовсе этак самого незамедлительного отката войск к Волге.

164
А между тем, как раз тогда и надо было, хотя бы немного всеми силами явно упереться в обороне в ожидании (как известно) совершенно же убийственных для немцев холодов.
Речь, надо бы про то весьма и весьма вот более чем многозначительно разом напомнить тогда, как-никак, а собственно, шла вовсе ни о чем-либо ином, а о той самой что ни на есть фактически так сонной артерии всей Красной армии!!!
Однако Сталин, этот «великий гений», как всегда, отпраздновал труса, а потому его панический возглас: «Все к Волге, прикрыть Волгу!» – чуть было не сыграл похоронный марш по всей той как-никак всецело же дальнейшей российской истории.
Раз это он один и решал тогда все и вся, то есть был он до чего весьма неотъемлемо главным в вопросах судьбы этого попросту необъятного мира, как с точки зрения его непосредственного окружения, да, собственно, и для всей той системы власти в СССР, как таковой.
Правда, подобным образом все это было в одни лишь те на редкость решительные и судьбоносные моменты, да только уж во время войны им совершенно не было вовсе-то никакого конца…
Но, однако, при всем том лучше для той власти и впрямь-то попросту и не было, нежели чем разом сходу переложить всю ту именно свою большую ответственность на тот сколь еще всегдашне безгласный простой народ.
Да вот уж, однако, если вполне взвешенно начать глаголить о той еще чьей-либо явной вине, то тогда и становится разом так безукоризненно ясно, что во всех стратегических просчетах ведения войны от ее начала и вплоть до самого немыслимо некогда далекого ее окончания, безусловно, была всеобъемлюще виновата одна командно-административная система.
И это как раз она вовсе же никак и близко совсем не терпела абсолютно никаких серьезных возражений супротив всего своего единственно так верного безапелляционного мнения.
Причем наиболее главным и напыщенным самомнением как раз и журчали, и бухали именно те еще слова попросту до безумия никак не на шутку перепугавшегося за свою личную шкуру осатанело усатого гения всех же времен и народов.

165
То есть за многие из лихолетий чудовищно страшного военного времени несла ответственность одна лишь проклятая Советская власть, а народ, как всегда, был «виновен» в одном величайшем своем героизме, что не впервые в русской истории как раз и должен был всецело искупать собой тупость, лежебокость, нерадивость и головотяпство наивысших эшелонов власти.
К тому же то, что вполне внезапно только и остается констатировать с самого еще первого дня начала каких-либо военных действий так это, к крайне большому сожалению, разве что именно то, что весь дипломатический корпус с поставленной перед ним задачей мирного урегулирования и близко вот никак явно не справился. 
Поскольку коли речь тут и пойдет о чьей-либо самой безусловной и сколь весьма общей неготовности к каким-либо военным действиям, то тут более чем неизменно будет ведь только и возможно разом уж заговорить, о том самом крайне же незамысловатом провале всех тех полностью пошедших прахом усилий самого государства, а не народа.
А то и есть вина разве что довольно-таки малой кучки людей, совсем не сумевших предотвратить подобное невероятно трагическое развитие затем еще последовавших и крайне искрометных дальнейших событий.
А, кроме того, своевременное оповещение войск о только лишь откуда-то издали надвигающейся опасности военного конфликта, а также и приведение их в надлежащую боевую готовность тоже самая непосредственная обязанность руководителей страны, а не простого народа, что, как пионер, должен был в единый миг оказаться буквально ко всему, словно штык, разом готов.

166
Да, и вообще коли явно так не была та сколь еще всесильно самодурски правящая коммунистическая партия Советского Союза ни в едином так своем глазу готова, тем наиболее наивысшим указующим ее перстом именно ведь к тому более чем наглядно иному сценарию развития событий…
Да и вправду никто вовремя и загодя – говоря как раз на ее дремотно могучем языке – никого в СССР и близко не оповестил о том, что туповатый фраер может из-за пазухи нож вдруг достать, ну а затем бесцеремонно он приставит его к горлу бандита, что вовсе-то ошалеет от подобного нового расклада…
И вот уж тогда тот фраер до чего невозмутимо разом и начнет этак шарить по его собственным в единый миг оттопыренным карманам.
И ведь такое в реальной жизни при сугубо же определенных обстоятельствах действительно может в кои-то веки вполне еще на деле непременно случиться!
Причем сама, как она есть, исключительно так принципиальная необходимость именно в подобных до чего низкопробных сравнениях и вправду имеет под собой как-никак более чем полноценно реальную историческую подоплеку.
Как Сталин, да так и Гитлер преступно забрались на их необычайно высокий трон, вовсе-то ранее и не снившийся никаким властителям наиболее темных веков, не принадлежа при этом в том еще самом изначальном своем низкопробном прошлом ни к одной из истинных элит высшего общества.

167
Причем им обоим до чего безудержно разом захотелось той самой всецело полновесной власти над всем этим миром, и победил именно тот, кто на деле сумел выжать из своего народа, куда только поболее пота и крови на той, до чего беспощадно жестокой войне за все их сколь полубезумные величайшие ничтожества.
Ни один из них, ни в едином глазу и близко вовсе так никак не доверял другому, все это бурные фантазии тех, кому и впрямь вполне искренне бы хотелось действительно видеть историю через пенсне околонаучного, весьма этак скрупулезно и основательно выхолощенного популистского бреда.
И, понятное дело, что подобные псевдоисторические тенденции существуют во всем этом мире лишь ради той весьма незамысловатой «правды», как-никак существующей только ведь от имени наиболее дешевых политических мотивов…
И, кстати, сам по себе тот весьма устойчивый стереотип, что Гитлер, мол, сколь вероломно чуть ли не из-за угла напал на товарища Сталина, собственно, не имеет под собою ровным счетом никакой реальной исторической подоплеки.
Все это совершенно же заплесневелые и досужие домыслы всех тех официальных лиц, что и по сей день до чего этак явно так всецело заинтересованы в той самой и впрямь на редкость бессмертно живучей безоговорочно наглой кривде.

168
Ну, а на самом-то деле, великие губители народов сколь беззастенчиво только лишь и играли в географические карты, и каждый при этом старался наспех обжулить партнера, и Сталину это почти что явно ведь удалось, однако просчитался он разве что лишь в том одном…
Слишком вот поздновато он осознал, что вовсе не весь западный мир всецело же одинаково состоит из одних тех чрезвычайно жадных лохов и узко глядящих сквозь призму низменных эгоистичных амбиций чересчур вот вовсе  недальновидных и никак и близко не блещущих мыслью амбициозных глупцов.
А как раз-таки потому и сгорела в адовом пламени его черной и величественно черствой души наиболее уж затаенная там ветхозаветная мечта, поскольку отныне никак он не мог хоть сколько-то вообще возлагать надежды на самое удивительно скорое возникновение до чего еще сладострастно им выжидаемого грядущего общемирового господства диктатуры пролетариата.
И все это совсем не басни в стиле дедушки Крылова и абсолютно никакое не повторение якобы до чего отъявленно подлой лжи «предателя» Виктора Резуна.
Причем это как раз именно Герцен с его совершенно же непонятно по кому звенящим «Колоколом» и был, в принципе, вполне на редкость достоин того самого и впрямь-таки выдающегося звания «грызуна».
Резун не перебежал к врагам во время войны, он сбежал от социализма, а тот надо бы сказать и есть наиболее страшный враг всего человечества, и это вовсе не важно, интернациональный он или национальный.
Ну, а если спешно вернуться к той как-никак, а чисто так заранее заданной теме, то вот тогда…
Если некогда на деле имелась полностью же реальная опасность грозной тенью на всю страну разом еще неотвратимо надвигающейся войны, то ведь сколь, несомненно, в связи с тем и должны были оказаться предприняты хоть какие-либо встречные, и весьма действенные превентивные меры.
Да только между тем вместо этого высокими договаривающимися сторонами был совсем уж излишне вот доверительно и вовсе наспех считай, уж на заборе подписан некий тот сам по себе ничего и близко не значащий… чисто бумажный и полностью вот изначально всецело липовый договор.
И приговор ему был вполне однозначно чисто так еще заранее вынесен!
Одна из высоких договаривающихся сторон его бы точно и всенепременно вскоре нарушила во имя своих собственных, единоличных и попросту как есть всеобъемлюще шкурных интересов.

169
И надо бы безо всяких обиняков столь упрямо заметить, что если бы кто-то в той самой Стране Советов и впрямь опасался, что на него, не ровен час, уж завтра еще до рассвета как есть, этак действительно нападут…
Нет, вот никак не стал бы он от этакого дикого варварства сколь и впрямь донельзя бессмысленно защищаться в единый миг полностью этак разом просроченными филькиными грамотами.
За мирное время, прошедшее между двумя мировыми войнами, в СССР было построено великое множество самых различных поистине величественных оборонительных сооружений.
Вот только чего это с ними затем пред самой войной вдруг еще разом некогда сталось, про то у нас как-никак уж пойдет разговор во всем том дальнейшем.
Уважаемые читатели, следите за грядущими событиями.

170
Ну, а возвращаясь к теме пакта Молотова-Риббентропа, буквально сразу необходимо отметить, что вовсе не мог он оказаться хоть чем-либо, по сути, иным, нежели чем неким видом жесткой туалетной бумаги, поскольку был он совсем уж небрежно подписан именно с тем чисто самозваным, как герр Гитлер, беспринципным и бесчеловечным диктатором.
Нет, его, конечно, избрали демократическим путем, но Гитлер всю ту тщедушную демократию затем полностью более чем доблестно в единый миг сходу как есть, затем весьма ведь толково разом-то отменил.
И это при всем том, что националист Гитлер в той самой Германии был чисто иностранным паразитом, поскольку был он австрийцем, а не уроженцем Германии, и все его принципы были более чем этак беспроглядно уж чисто авантюристические…
Такого, как он стояще умиротворить было бы попросту и невозможной задачей.
А потому и все те более чем беспрестанные поставки пшеницы, да и много чего еще тут и близко никак не могли чем-либо на деле вот и вправду хоть как-то помочь…
А впрочем, то и ежу должно быть понятно, что истинного людоеда никак так ничем и нисколько вот не задобришь!
Ну а для того, чтобы вполне надежно защититься от чьего-либо ужасного нашествия, необходимо было, прежде всего, старательно наращивать и обновлять всю свою огневую мощь и обороноспособность.
Причем под самой надежной защитой отечества от любой хоть сколько-то всегда уж возможной агрессии ее заклятых врагов-интервентов, автор имеет в виду именно что самое так деятельное, тайное заминирование всех прилегающих к границе мостов, шоссейных и железных дорог.
Рытье траншей, возведение полосы препятствий и этак-то, собственно, далее.

171
А также и явной готовности в случае самой конкретной в том весьма до чего основательной необходимости, безусловно-то, совершенно вот незамедлительно сколь спешно весьма этак далеко отступать, а нечто подобное на войне подчас уж бывает, причем как-никак, а сплошь и рядом, и иногда это может случиться и вовсе-то нежданно-негаданно.
А если более чем на редкость поспешно не осуществить тот самый попросту так жизненно же важный при этаких обстоятельствах откат войск, то этим им будет вполне ведь обеспечена совсем безрадостная перспектива разом еще тогда более чем безнадежно застрять в глубоком тылу у того безудержно и  нагло прущего вперед противника.
Причем наиболее страшной ценой, подобного рода буквально-то ни с чем не считающейся крайне так отчаянно воинственной большевистской принципиальности, вскоре и станет именно что плен для солдат и нисколько неизбежные весьма существенные трофеи для всей вражеской армии.
Все эти визгливо бравые на одних разве что словах неучи с партбилетами в кармане были и впрямь попросту до чего самозабвенно зациклены на том самом безупречно яростном отставании всех тех чисто же изначально обреченных на самую так неминуемую их последующую сдачу - сколь безнадежно исключительно недолговечных рубежей обороны.
Никакой храбрости этак нисколько не хватит, дабы отстоять то, что и близко никак не было подкреплено сзади более чем и вправду до конца надежным тылом.
А про беспрестанные встречные бои и вообще говорить тут не хочется, поскольку солдат тогда посылали бездумно вперед вовсе не навстречу противнику, а прямо в лапы лютой и совершенно так вот неминуемой смерти.
Да и отходить по тактическим причинам это никак не то, что уж совсем беспорядочно драпать безо всякой оглядки…
Подобный отход сохраняет боеспособность войск, их моральный дух, твердое управление никак не разодранными в мелкие клочья совершенно же разрозненными довольно-таки зачастую полностью деморализованными частями…

И это при том, что вполне верно организованное отступление войск, наоборот, вызывает у солдат горькое чувство вины, да и ярое желание при первой возможности как-никак еще вернуться чисто так сходу уж разом вот строго назад.
А те полные окружения и впрямь-таки полностью наоборот тем весьма ведь смелым, и отважным начисто выматывают всю их душу и тело…
Однако большевистская партия обо всем этом мыслила, как есть вполне однозначно до чего на редкость весьма ведь явно вовсе иначе!
«Вот пусть этот морально слабый враг сначала так сходу разом попробует нас обойти, ну а лишь затем мы как-никак, а действительно в оба, значит, и поглядим».
И это уж как-никак, а именно это до чего вальяжно и заявляли довольно-то многие безумно удалые, всесильные комиссары яростно, при всем том, разом так оседлав своего донельзя резвого и на редкость всем сердцем ими любимого конька…
Но зато потом, когда подлый фриц почти беспрепятственно крушил всю эту нашу сколь еще сходу выдвинутую вперед линию обороны, вовсе так безо всякого промедления начиналась безумно дикая паника, да и та абсолютно на войне неуместная сколь еще истеричная, срамная спешка…

172
И, ясное дело, что было бы как-никак, а значительно уж получше, кабы это и впрямь бы происходило весьма ведь поболее организованнее и нисколько не в едином глазу совсем не спонтанно…
Поскольку именно в том и мог бы оказаться заключен истинный здравый смысл, как и самая та весьма насущная и чисто этак безвременная необходимость.
Не до амбиций на суровой войне, их нужно бы разом оставить для шумных парадов и блистательных смотров, да и разве что на один только тот самый крайний, экстренный случай…
Ну, а в целом, коли сама собой ныне возникла до чего прямая и острая необходимость именно в том более чем на редкость незамедлительном отступлении, то вот со вполне же трезвой головой тогда и следует принимать данные обстоятельства в самое так пристальное свое внимание.
Ну, а именно затем как есть до конца во всем соответствующе обстановке и начать сколь еще безотлагательно затем и действовать, причем со всей суровой принципиальностью военного времени.
А, кроме того, и вообще иметь самые ясные и четкие стратегические планы как раз-таки на этот наиболее важнейший же ныне счет!
В своем конечном итоге, отступление – то вовсе никакая не трусость!
И тем вполне отчетливым примером чрезвычайно скотской же трусости и можно будет назвать сам факт поспешного отступления в самый глубокий тыл всех тех, кто, мутной мыслью кипя, на топографическую карту тупо воззрившись, хотел всею силой своего серого невежества враз и с песней сходу одолеть ту иссиня черную смертоносную вражью силищу…
И уж наиболее заглавным постулатом всей борьбы с ней для кое-кого явно так и была та самая исключительно всепоглощающая сплоченность масс, всею мощью вставших на борьбу за весь монолит СССР и его псевдонародно пролетарскую (от сохи) власть.
Правда, весь тот великий народ в чьем-то вовсе до чего совсем этак на редкость бесподобно скудном понимании был разве что той одной коммунистической партией, и ее наиболее наилучшие кадры и вправду следовало более чем исступленно и самоотверженно защищать буквально любой ценой.
И как раз эти-то находящиеся вечно под градусом горе-вояки всенепременно ведь и пожелали сколь уж надежно, словно тем еще байковым одеялом, от всякого того лютого врага разом вот прикрыться чьими-то полностью им вовсе чужими солдатскими жизнями…
Правда может, и не все они там были как раз именно таковыми, да только тон всему тогда задавали именно эти гражданские неучи с партбилетами в оттопыренном кармане.
И это как раз-таки они все как следует до чего совсем сколь односторонне и подготовили…
Так что никто вот в том 1941 и думать не думал границы отчизны своей защищать, и планов только еще возможной последующей обороны ни у кого из них попросту так тогда отродясь вовсе-то и не имелось.

173
Раз уж начиная с того донельзя так более чем внезапного и на редкость сколь еще неистово вероломного начала каких-либо тех или иных вполне конкретных военных действий все сразу и становилось на редкость наглядно чисто ведь явно во всем наоборот.
Прибывавшие на границу войска никаких траншей не рыли, новых полос препятствий совершенно не возводили, а еще и разбирали и демонтировали все те некогда задолго до этого возведенные старые.
То есть делались тогда вещи исключительно противоположные всякому здравому уму, кабы советский режим на деле, а не на одних только праздных и ничего не значащих словах действительно бы пекся о мире, да и вправду вполне так, верно, стремился, как следует подготовиться к той весьма серьезной и деятельной обороне своих рубежей.
Причем провокацией подобные вещи могут назвать разве что те, кто того вообще совершенно так попросту вовсе же не понимают…
А именно, что явная слабость, как правило, неизменно провоцирует куда поболее, нежели чем откровенная сила, и не одних тех разве что вот простых хулиганов, но и всевозможных политических авантюристов.
Оборона никак не может быть провокацией, ею и впрямь способно разве что оказаться одно лишь то самое тайное сосредоточение войск как можно поближе к государственной границе…

174
Но, может быть, любое насилие надо бы молча стерпеть, подставив вторую щеку, после того как тебя с размаху и не впервой огрели по первой, чтобы, не дай Бог, не спровоцировать хулигана на какие-либо куда поболее серьезные воинственные действия?
Однако всякий знающий человек про то уж вполне и до конца сведает: – пассивность, она зачастую наоборот лютую злобу, еще лишь разве что поболее весьма этак значительнее всячески растравляет.
Ну, а если кремлевские заправилы сталинской эпохи про нечто подобное ничего и близко не ведали, тогда что?
То вот именно тогда все вышеизложенное само по себе совсем уж не оставляет вовсе-то никакого места для каких-либо в том более-менее серьезных сомнений…
Надо же, как оно вдруг исключительно так само собой до чего внезапно разом оно тогда оказывается: – Советским Союзом целых 70 лет правили одни лишь серые личности, нисколько никак не способные даже и на более чем элементарно взвешенные умозаключения.
И это первое, что вообще довольно-таки сразу приходит автору на ум, попросту ведь исходя из того, как это именно падали (словно спелые яблоки и груши) к ногам Гитлера страны западной и восточной Европы.
А раз все это было именно так, а никак не иначе, то дело ясное – линию обороны всенепременно следовало, как можно поскорее максимально во всем укреплять, а никак не наоборот.
А если во имя того вовсе уж и близко совсем ничего не делалось, то, чего это вообще еще, собственно, значит?
Тупые увальни в древнем Кремле почти так на целый век весело и делово тогда окапались?
И как бы все то и впрямь было на редкость весьма вот изумительно на редкость же здорово, будь нечто подобное и впрямь этак как-никак до чего еще неотъемлемой частью всей той некогда действительно более чем вдоволь имевшейся донельзя так чисто до чего приземленной действительности…
Поскольку при всяком подобного рода раскладе никак уж то вовсе не иначе, а тот отъявленный негодяй Джугашвили свалился бы со своего пролетарского трона, даже и, не докурив, сколь привольно усевшись на нем, и ту самую как-никак наиболее первую свою трубку.

175
Однако коли будет необходимо с той непомерно большой и внезапно нахлынувшей горечью весьма ведь безвременно возвратиться к неотъемлемо объективным историческим реалиям, то и поневоле тогда придется безотрадно признать именно тот элементарный и незыблемый факт – Советским Союзом правили деловые и очень умные люди, прекрасно разбирающиеся во всех хитросплетениях политических интриг.
Именно так всегдашне, верно, держать нос по ветру и было их наиболее, основным великим талантом.
Хотя надо бы при всем том и впрямь до чего еще более чем объективно разом признать, что те самые первичные деятели революции действительно вполне так конкретно желали своей стране всего того лишь истинно так светлого и удивительно наилучшего.
Да только вот уж, беда так беда, были они на редкость безутешно во всем ограничены довольно-то узкими пределами как-никак, а более чем  демонически близорукого и крайне так отчаянно невежественного скудоумия, идиотской внутренней политикой, весьма ответственно основанной на одних лишь откровенно ложных доктринах злосчастного марксизма.
То есть это само зеркало реальной действительности в те дикие времена вкривь и вкось было как-никак исковеркано праздными догмами совершенно так безжизненно «верного» государственного обустройства.

176
И это именно та беспримерно вездесущая коммунистическая идеология, с которой большевики подчас были разве что именно вынуждены, собственно, так вовсе безнадежно на деле считаться, и создавала те непомерно великие трудности, с коими исключительно же хорошо и было вполне знакомо все то сегодняшнее старшее поколение.
И сколь немыслимо туго им всем порой приходилось, когда они, тяня тяжелейшую лямку их и впрямь-таки уж до чего нелегкого правления, по временам на редкость бессильно пытались весьма этак незамедлительно вытянуть страну из трясины самого ведь чудовищно глубочайшего экономического застоя.
Их и пожалеть было бы как-никак вовсе нисколько не грех, кабы, конечно, не великие страдания безмерно им безлико подвластного сколь донельзя значительно вот, куда только поболее несчастливого народа…
И все это только-то потому, что несусветная и аморфно дурацкая идеологическая тягомотина попросту и близко не давала им ни малейшей возможности поставить во всех нужных местах те светлые головы, что, дружно взявшись за дело, постепенно приподняли бы экономику на вполне приемлемый, как и действительно должный всякому развитому государству жизненный уровень.

177
Правда, тогда бы довольно-то сразу и произошло то вовсе как оно есть незамедлительное отлучение от самого кормила власти всех тех возле него столь бессмысленно совсем осоловевши засевших безграмотных тупиц именно что в упор попросту невидяще смотрящих на все чудовищные реалии своего века, как раз-таки тем полностью безразличным взглядом - маринованного судака.
Хотя нет, они были очень вот даже порою умны, однако, как одна та волчья стая, коллективным умом, а для разумного и не злокозненного (во всяком экономическом смысле) управления современным государством в самом на то обязательном порядке неизменно должна была существовать самая полноценная и вполне однозначно же истинно здоровая конкуренция.
Однако марксизм саму подобную возможность всеми силами напыщенного духа отъявленно душит, а как раз потому советское государство и было буквально во всем совершенно ведь никак попросту всецело не рентабельно.
И все это было так, а не иначе, причем разве что только в связи с тем, что некогда сколь всласть царствовавшая над всеми самыми разными аспектами жизни коммунистическая идеология, как раз и являлась самой широчайшей во всей истории мира удавкой на шее экономического развития СССР, как невероятно могучей страны.
А между тем, в тех довольно-таки старых имперских планах было не одно разве что самое так безусловное удержание под пятой российского престола Польши и Финляндии, но и присоединение к ней Персии и части северной Индии, дабы российская держава смогла получить вполне достойный выход к Индийскому океану.
И вот кабы никак не прижился в России тот весьма вот отвратительно перезрелый интернационал-социализм, то уж всем этим планам более чем непреложно и должно было обязательно так со временем сбыться.

178
Однако при этом вновь с тем донельзя же превеликим прискорбием разом так сходу вернемся к тем исключительно  многострадальным и многотрудным временам той наиболее великой всеобщей и всеобъемлющей нашей беды.
И как то было более чем глубокомысленно и подробно доселе вот описано выше, никак этак неизвестно, какому это именно количеству всевозможных интриг наш бренный мир и впрямь-то был на деле обязан всему тому, сколь еще как есть многозначительному появлению на мизансцене немецкой политической власти - отъявленного кровопийцы Гитлера.
Однако при всем том вполне же ясно лишь то одно: – марионетка эта оказалась до чего и впрямь крайне уж деятельно весьма своенравной и своевольной.
Не нашим, не вашим.
То есть, получив весьма существенную помощь с разных сторон Гитлер ни к кому не испытал ни грамма признательности, а кроме того, его постоянно одергивали товарищи и давили на пятки германские монополисты, а потому он выбрал иной путь, чем от него до чего страстно же ожидалось...
А ожидалось от него весьма многое и полностью так при этом вовсе вот противоположное.
Западные страны очень хотели бы радостно и по-свойски до чего разом задушить германскими руками Советскую Россию.
Целью же Сталина было как есть сколь четко и славно использовать Адольфа Гитлера в точности в том ключе, как он до того более чем, верно, доселе пускал в дело человека-отмычку Ежова, Ягоду и других, находясь при этом в самых широких пределах именно что своей извечно ведь удивительно сонной державы.
А впрочем, она и по сей день живет, под его незримой глазами - сатанинской тенью.

179
Сталин знал каждый закуток в его большом хозяйском доме…
Однако же, выйдя «за ворота своей вотчины», он явно несколько уж явно так подрастерялся, как и тот мужик, впервые вышедший за околицу родного села, а тут, значится, и выползло лихо, до тех самых пор где-то довольно мирно дремавшее тихо.
А все, потому что Сталин вовсе-то беспочвенно думал, что Гитлер набедокурит разве что там, где ему, то будет сподручно, да и по силам, а на него самого он ни в жизнь не попрет, поскольку одна темная сила всегда остро чувствует другую и вполне умеет ее, как надо, ценить и уважать.
А, кроме того, Гитлер довольно во многом только-то и являлся тем еще спесивым дураком, и буквально все его военные успехи и территориальные приобретения выражали собой силу и мужество его армии, а также все, это сколь наглядно собою олицетворяло и весьма достойной крепкости ум его мудрых политических и военных соратников.
И все-таки та безнадежно явственная природная ограниченность нацистского диктатора как-никак, а несла в себе весьма многозначительные яркие преимущества, раз создавала она в нем собственную, полностью обособленную от всякой обычной, чудовищно брутальную логику, наскоро оправдывающую неописуемые зверства, до сей поры, крайне редко встречавшиеся за всю доселе описанную в анналах – человеческую историю.

180
И ведь все это явно касалось разве что одних лишь тех чисто внешних идеологических аспектов, а вовсе-то никак не всего того, что, так или иначе, было сопряженно со всем тем всецело уж полностью конкретным восприятием самых различных и чисто практических сторон исключительно как-никак раздольно широкой общественной жизни.
Однако нужно до чего еще обязательно разом принять во внимание и то, что политические авантюристы свое собственное поле деятельности всенепременно вспахивают довольно умелым плугом, оставляя другие сферы общественной жизни людям вполне профессионально в них полноценно сведущим, а потому и досконально уж верно в них буднично разбирающихся.
Вот и Сталин был точно тем (хотя и намного более преуспевшим) политическим авантюристом!
Он сколь однозначно все логическим путем достаточно так верно просчитал, кроме, конечно, чисто военных аспектов, а они между тем тоже имеют, самое что ни на есть критически важнейшее значение.

181
Поскольку буквально во всех делах строго военных Сталин смыслил, куда только весьма ведь явно поменее, нежели чем тот самый наиболее последний в истории России император.
Однако именно благодаря всей той неизменно совсем ведь подобострастно так и льнущей к трону его величия лести, мнил он себя вполне дальновидным и исключительно зрелым стратегом.
Да и вообще, Сталин еще изначально разве что только и посчитал себя в точности тем же всесильным царем из фактически той самой когорты, что когда-либо только были всегда этак когда-либо до него, собственно, веками-то прежде.
Он даже военную форму носил, во всем подражая Николаю Второму.
И вот, всячески продолжая давнюю традицию русских самодержцев, он и вправду как-никак верно так рассчитывал прийти опосля, как то в стародавние добрые времена до него – это делали другие «жандармы Европы», дабы навеки все и вся «освободить» от того нового, совсем неразумно покусившегося на всякий ее суверенитет дьявольского же нацистского супостата.

182
При этом он сколь всерьез веско и делово явно ведь тогда полагал, что на тех всецело законных основаниях ее и вправду вдоль и поперек совсем уж изрешеченного пулями бравого освободителя, до чего смело вытеснившего собой того и близко доселе никак невиданного жуткого тирана…
Он и впрямь-таки ныне будет иметь более че. полное и законное свое право разом так сходу прибрать к рукам весь европейский континент, гордо подняв над ним свой серпасто-клыкастый красный флаг.
Да, то и было бы именно так, да вот незадача – Гитлер в те самые распоследние оставшиеся ему год-полтора до абсолютно неминуемого своего грядущего поражения вдруг все-таки явно сумел уяснить, что советские танки очень-то скоро почти беспрепятственно так и невозмутимо всею армадой сходу попрут на столицу Третьего рейха, Берлин.
После полного и совсем этак бесповоротного захвата Румынии то ведь и было бы сделать вовсе не столь уж и вправду действительно трудно!
Причем пришел Гитлер к подобным выводам, вполне же очевидно, что и близко никак и близко не сам, а ему о том самым настоятельным образом нашептали и насоветовали его-то лишь разве что той еще длинной и тонкой булавкой ко всем тем тонкостям нацисткой идеологии, чисто издали наспех пришпиленные военные «генерал-адъютанты».
Без той нефти, что в те времена можно было, как есть успешно добыть разве что в одном лишь румынском месторождении Плоешти, то было бы Сталину сделать нисколько никак уж явно не затруднительно.
Синтетического бензина нацистской Германии надолго бы ни в жизнь попросту так никак вовсе вот не хватило…

183
Гитлер довольно-таки быстро в начале 40-х годов минувшего века сколь еще разом полностью так осознал, что его буквально с ходу и донельзя нагло попросту разом как есть, собираются нокаутировать – топливным кризисом…
Именно захват Бессарабии и разрушил его хрустально чистую веру, в какую-либо  более-менее принципиально устраивающую обе стороны возможность – попросту, как есть чисто так полюбовно и бескровно разом еще поделить с бандитом Кобой все те, до чего острыми краями тесно же соприкасающиеся сферы их политического влияния.
А ведь Гитлер со Сталиным ссориться и близко поначалу так явственно никак не желал, поскольку он и вправду мог бы с ним более чем искренне наполовину дружить…
Это вот разве что тех еще западных своих спонсоров он со временем попросту разом взял, да и послал к такой-то матери.
Понял он, что они сколь этак еще обязательно всею мощью сходу ударят ему прямо так в его вовсе уж нисколько неприкрытую спину, когда он до чего опрометчиво по самые уши непролазно увязнет, ввязавшись в серьезную войну в России.
Нет, попросту и близко нельзя было немцам оставлять у себя позади тех «друзей», что только лишь надменно разом же поджидали удобного случая, дабы хитро и исподтишка на них именно с тыла затем еще разом напасть.
Да и старые раны той былой войны совсем отчаянно ныли и требовали возмездия за всю ту пролитую кровь и безмерное унижение всей вот национальной немецкой гордости. 
Да и без того чисто уж в связи со всеми теми более чем взвешенными расчетами холодного политического ума, нисколько не было в Гитлере даже и грамма веры в тех лишь разве что совсем недавних противников – Англию и Францию.
Поскольку, в конце-то концов, даже и тот до самой подслеповатой бесноватости самовлюбленный фюрер более чем окончательно для себя уяснил, во имя чего предназначались все те огромные средства, что он вполне вроде бы заслуженно получил именно во имя бескомпромиссного уничтожения очага коммунистической заразы (Советской России) нечистыми и нечестивыми немецкими руками.
Причем сколь, несомненно, заранее было полностью так до конца уж то вот как есть полноценно понятно, какая это именно участь и вправду, затем до чего только безрадостно еще ожидала того самого победителя, что на всем скаку разом сразил бы вождя бесславно пораженных вирусом большевизма наций.
Слепое рвение тогдашнего канцлера Германии в деле неимоверно доблестного уничтожения того, кто всем своим рябым и щербатым ликом всецело олицетворял истый оплот, крайне ведь дико же ненавистного всему тому довоенному западному миру большевистского тоталитарного нароста…
Нет уж, посредством чего-либо подобного никаких славных дивидендов Германии было и близко так вовсе-то было, затем совсем не сыскать.
Поскольку она, как-никак, а до чего непременно осталась бы фактически с носом, а еще и была бы полностью единодушно всеми объявлена отъявленно преступным государством, никак не единожды покушавшимся на суверенитет всей старушки Европы.

184
Все это уразумев (и скорее всего, никак не самостоятельно), Гитлер и близко не торопился сколь донельзя так расторопно выполнять все, то им наспех наобещанное, а именно и вправду до чего безудержно всеми силами разом нападать на ту совершенно искренне ему почти поначалу совсем же безразличную Советскую Россию…
С нею ему лично ранее повоевать, нисколько не довелось…
А как раз-таки именно потому, как и по ряду некоторых иных причин, с нею еще раз для полной ясности повторимся - он вполне мог бы жить бок о бок, искренне так более чем дружелюбно же по соседству.
Англию и Францию наспех обделав совсем под орех, поставив над ними некие чисто  марионеточные правительства. Ну а что до его благодарности, то ее-то попросту никак не было и в помине.
Ведь даже если уж Гитлеру до его полностью так официального прихода к власти и были предоставлены непомерно огромные денежные средства, то вот какого-либо признака подлинного альтруизма в этом жесте точно и близко никак именно что совсем не наблюдалось (ничего подобного в политике попросту и близко попросту не бывает).
Однако дело при этом положительно так приобрело именно таковой оборот, что, судя по всему, свой в доску сосед вероломно вознамерился дать со всего размаху ледорубом по голове, не просто же так профессиональные военные разом все вдруг всполошились…

185
Ефрейтор Гитлер, свято умел чтить и уважать мнение профессиональных военных.
Правда, продолжаться это могло разве что лишь до тех самых пор, пока он не начал для самого уж себя более чем на редкость абсурдно сколь этак безнадежно проигрывать Вторую Мировую войну.
Этакий как он весьма вот безупречный недочеловек мог все силы своего ума более чем отчаянно задействовать, разве что пока со всех боков не начинало сколь жестко и на редкость отчаянно разом еще припекать.
А его соперник за мировое господство товарищ Сталин был как-никак, а всецело вылеплен из точно такого же теста.
Оба они были, в сущности, полноценно так во всем одинаковы и попросту во время той войны им и вправду пришлось, в конце-то концов, уж явно еще попросту как есть поменяться ролями.
Но кое-кому действительно кажется, что Сталин то ли беспечно во всем доверился Гитлеру, то ли совсем отчаянно его до дикой дрожи боялся…   
А из всего того сам собой и следует тот вполне же закономерный вывод: Сталин и близко не мог истинно сам
сколь внезапно напасть на нацистскую Германию.
А между тем все это разве что как-никак до чего еще немыслимо подлые враки!
Поскольку с чего это вдруг непонятно зачем Сталину в то время уж до чего еще весьма на редкость более чем безрассудно понадобилось разом так собирать почти всю свою военную авиацию на приграничных с германской границей аэродромах?
И что же все это не его глупость, а кого-либо из его нерадивых подчиненных?
А что главный супостат попросту был в неведении и не знал, что кто-то за его спиной подставил почти всю авиацию под прямой удар потенциального противника.
То есть, все это было 
до чего еще на редкость безответственно проделано какими-либо никак не в меру чрезмерно расторопными и неразумными низшими чинами в погонах, а на самый верх об этом доложить попросту вот совсем тогда позабыли.

186
А ведь, действительно, далеко не каждый самолет в Советском Союзе в те черно-мглистые времена чудовищно сумрачного правления гения всех времен и народов и впрямь-то сколь ежечасно перемещался с места на место по одному лишь прямому указу из самого же Кремля.
Однако подобного так рода массовая переброска военной техники могла произойти исключительно разве что по единоличному приказу отца и мучителя всех народов.
97 процентов военной авиации всех трех европейских военных округов, что была уничтожена еще до взлета в первый же день войны, – факт попросту невозможный для всякого разумного своего объяснения. Ну разве что кроме как того самого более чем ведь рокового обстоятельства, что была она как есть еще централизованно сосредоточена в самой непосредственной близости от более чем вероятного удара словно тать в ночи разом же нагрянувшего на нас противника.
Причем все эти самолеты, как правило, стояли именно что попросту впритык друг к другу на взлетных полосах аэродромов.
И тут вот не так чтобы совсем так давно попалась в интернете автору статья, где немецкий летчик говорит про 8000 советских самолетов, из которых 4000 они уже вполне успели сбить.
Причем их, наверное, было, куда значительно больше, но в основном их не сбили, а на земле один за другим почти беспрепятственно разбомбили на всех тех и впрямь-таки близлежащих к границе с Германией новых аэродромах.

187
Да только в СССР настоящую и крайне горькую правду говорить было сущим преступлением до чего и впрямь ведь до чего еще полновесно приравниваемым к зверскому убийству.
А как раз потому за единственно верную истину, тогда и признавались только лишь те две трети потерь на земле.
Да только это в точности та беззастенчиво наглая советская ложь, как и невообразимо криводушные сталинские 7 миллионов безвременно погибших, которые были признаны таковыми еще в те голодные и злосчастные первые послевоенные годы.
Причем надо бы всем тут никак не лишний раз снова и снова более чем строго фактически сходу напомнить, что та самая Советская власть неизменно оставалась именно той властью, что никогда ничего плохого ни в едином своем бесслезном глазу и близко уж попросту не никогда признавала.
Истинно на редкость плачевное положение дел во всем том СССР было принято вовсе ведь не открывать буквально-то никому действительно как-никак всецело постороннему…
А именно потому уже после окончания войны в те славные времена апофеозно маститых «ристалищ» по перекройке и безмерно ответственной перетасовке тех некогда сколь давно ныне былых реалий – черным по белому и было более чем до чего еще безапелляционно разом записано.
Нет, именно как раз тогда и стало же ясно, что каких-то, мол, 800 самолетов у нас было уничтожено на земле, ну а четыреста – в воздухе.
Да только чего это, граждане, ни с того ни с сего фактически без году неделя вполне наглядно и впрямь-таки оно разом сходу тогда уж выходит?
Откуда это вообще, как среди ночи здрасте тут тем или иным образом появились те самые две полностью круглые цифры?
А между тем истинно так однозначно, что уж сделать подобного рода никак не приблизительный подсчет можно было разве что лишь во время довольно-то весьма широких военных учений, да только никак не должно было ничему подобному, собственно, еще случиться в течение всех тех реальных и сколь несусветно кровопролитных военных действий.
Это вот разве что коли оно все на одной лишь и только так и шуршащей на ветру белой бумаге и можно будет этакую чисто условную расстановочку, недолго-то думая, до чего метко и верно тогда уж создать.
Весьма властно и ответственно выверив, чего это у нас будет, как есть чисто символически уничтожено, ну а в условиях тех кровопролитных, да и вполне настоящих, а не сугубо мнимых сражений ничего подобного тому совершенно так вовсе никак ведь не происходит.
Особенно не единожды, ладно бы разок-другой за всю войну круглое число взяло да, словно прыщик, само собой сколь ненароком бы выскочило, однако поделенное на редкость столь округло количество уничтоженных в самом том еще начале войны самолетов…
Нет уж, подобного рода информация попросту нисколько не выдерживает абсолютно никакой весьма существенной критики, да только в те старые «добрые» времена бескрайне ославившей себя диктатуры ее и быть-то никак вообще не могло.
Ну, а сегодня появились кое-какие «некруглые» уточнения, хотя и они не более чем следствие новых времен, но не хоть сколько-то существенного отклонения от той же многозначительно выверенной самим седым временем как-никак и впрямь исконной большевистской тактики в точно том виде, как и прежде, беспардонно морочить всем нам голову.
И ведь до сих самых пор и было сколь свойски так принято весьма и весьма искусно скрывать одну из наиболее решающих ролей всего того государства советского в том безумно и кроваво подлом развязывании наиболее страшной и жестокой войны за всю историю человеческой цивилизации.

188
Большевики оказались разбиты в самом начале своего необычайно же грозного пути, а как раз оттого и пришлось им до чего вот долго идти по тому отчаянно кровавому пути к той весьма долгожданной, но только лишь разве что более чем частичной своей победе…
Но, однако, все это именно так никак не для кого-либо из тех уж более чем строптиво гордящихся всею своей, пусть даже ныне и совсем ведь былой советской страной.
А между тем страшный удар был тогда нанесен никак не по мирно спящей стране, а по стране, что сама как есть явно готовилась к мощнейшему своему удару.
Именно в момент развертывания сил вся армия и находится в позиции максимально уязвимой для грозного и внезапного нападения.
Потому что она еще никак не готова к решающему броску, а оборона наиболее так затруднительное дело, если к ней вообще никто заранее совсем так и не готовился.
И вот застигнутая врасплох армия в момент развертывания своих сил подобна змее, готовившейся к решающему прыжку на добычу, когда ей, кто наступил прямо на голову и раздавил ее своим сапогом.
А как раз потому если все рухнуло буквально в одночасье, то тогда держи карман шире…
Не только ничего чужого толком не захватишь, но и своего нисколько не отстоишь.
И то самое абсолютное господство немецкой авиации в воздухе, это что как-либо было и впрямь-таки вполне всамделишно связано именно с тем вовсе не в меру над всем тогда главенствующим обстоятельством…
Нет, может и вправду в Советском Союзе на момент 1941 года пока уж и близко тогда ведь совсем уж не наступила великая эра воздухоплавания?
Ладно бы как в Первую мировую… ну не было, скажем, у русской армии своих (не трофейных) минометов!..
А тут чего-то совсем же попросту нисколько оно явно не так!
Куда это все наши военные самолеты сами собой разом тогда подевались?
Почему это их первой волной бомбардировок всех почти до единого, словно корова языком слизала?
Летать на новых машинах попросту уж еще не умели?
Старая самолетная брехня!

189
Да и различного рода пустые отговорки того, значит, самого вовсе немощного типа сколь еще беспардонно всем нам про то верещащие, что летчиков, мол, опытных было тогда явно так отнюдь нисколько немного, раз их выпускали по принципу взлет-посадка…
Нет, вот все это ныне совершенно и близко далее не прокатывает, причем ни по взлетной полосе, ни по чьим-то широко расставленным ушам.
Поскольку то прямо скажем, истинно гробокопательное явление началось разве что лишь с конца 1939 года, ну а до этого подобного рода дел никто и нигде, и близко-то попросту вовсе-то совсем так никогда не устраивал.
Слишком так неимоверно много было в то время разом понастроено всяческих новых самолетов, а их кому-либо пилотировать еще ведь на деле действительно надо было?
Однако все эти новенькие, лишь разве что вчера с конвейера сошедшие машины были буквально-то сразу истреблены прямо на взлетной полосе, уж совсем этак вовсе не в меру многочисленных приграничных аэродромов…

190
И при этом сколь, то вполне вероятно, что автору отнюдь не все до самого конца этак на деле достоверно известно о той самой до чего давно навеки отгремевшей войне, однако не все ли едино, поскольку так и остается полностью неопровержимым и естественным, тот весьма щекотливый и довольно существенный факт…
И уж именно тот, что неимоверно громовым гласом взывает к небесам, моля их услышать о том, что советский мифический эпос попросту многотомно создал для нас образ исключительно иной войны, нежели чем была та, что некогда и вправду имела место в той простой, а не одним желтым мелком мазанной трафаретно-плакатной действительности.
И более чем вероятно, что кто-либо всенепременно позволит себе в том, без тени сомнения, наскоро усомниться, но пусть он тогда по мере сил все-таки постарается действительно вспомнить, как именно коммунисты обращались с исторической правдой любых других периодов их до чего бессовестно глумливого своевластия.
Они цербером взыскивали за каждое невзначай пророненное кем-либо слово, но сами при всем том со словами и событиями всегда уж играли с той еще на удивление ярой чисто так дьявольской изощренностью.

191
Ими двигал тот еще жесточайше озлобленный фанатизм чисто так новоявленных инквизиторов, а плюс к тому также и пролетарская, вовсе ведь беспринципная, а подчас и донельзя бесхребетная, но при всем том крайне на редкость чудовищно суровая прямолинейность.
Это ведь надо было им догадаться – столь бестолково начать с Гитлером исключительно до чего еще никак совсем неумело бодаться.
Собирать все свои главные вооружения под тот еще самый так прицельный и лобовой удар противника, это ли не величайшая глупость всех времен и народов?
И лучшие в мире только лишь недавно прибывшие с завода - советские самолеты просто-напросто никак не могли взлететь, гитлеровцы их самозабвенно уничтожали целыми эскадрильями, раз уж были они совершенно беспомощны, будучи до того непрактично бок к боку прижаты друг к другу прямо на взлетной полосе.
Теперь про все это говорить стало вот явно не принято, а во времена СССР в армии про то тем еще полностью открытым текстом до чего же невесело разом так и долдонили!

192
И свидетельствуют ли подобного рода факты о весьма наглядной и крайне на редкость самой неприглядной неумелости и глупости большевистской верхушки?
Вовсе вот нет!
Было бы совсем же неправомочно питать хоть какие-либо вздорные иллюзии на данный счет.
Как о том не раз было упомянуто выше, большевистский режим и близко не был властью подлых и немощных умом дураков, он-то, безусловно, безо всякой в том тени сомнения, всегдашне проявлял самый так суровый прагматизм, когда речь шла об его наиболее значимых и больших так сказать общегосударственных, политических интересах.
А были они довольно разносторонни, да и охватывали всеми своими липкими щупальцами все те для них самих сколь наиболее вот как есть отчаянно важные отрасли «народного хозяйства».

193
И просто ни с того ни с сего само по себе ничто и близко ведь никуда совсем уж и не девалось, да и запрятать его, куда не попадя никто и никогда даже и мысленно бы вовсе не смог…
Простая бесхозяйственность и бесхозность могли быть свойством одной лишь вполне еще чисто так явственно гражданской жизни.
В военных же делах всегда правил здоровый и сытый прагматизм, выверяющий все и вся с точностью до распоследнего миллиметра.
Самолет не трактор, со всей его неизменной так нерасторопной медлительностью, и даже те тихоходные, по современным меркам, машины необходимо было держать на некотором достаточном же отдалении от приграничной полосы, и до нее им было бы все едино по любому не более чем час или два лету.
А если дорогой товарищ Сталин попросту до дрожи во всех его конечностях совсем безумно опасался некоего всесокрушающего вражеского нашествия, то ведь, как есть и должно было ему все свои аэродромы весьма ответственно держать именно так в состоянии той на редкость полнейшей боевой готовности…
Или же в качестве истинно явной ко всему тому альтернативы надобно было ему сколь еще наскоро всячески их замаскировать.
Разве это не так?

194
И опять-таки именно дабы с той всепоглощающе суровой силой РАЗ И НАВСЕГДА вполне стояще подогнать все те мыслимые и немыслимые элементы исторической правды именно к тем полностью уж до чего заранее для них всецело надлежащим рамкам…
Все что только будет надо подкручивается и подгоняется именно как раз под тот единственно для того подходящий, верный стандарт.
В частности, благоверными исаевцами те еще тогдашние модели самолетов все как один сколь наспех вовсе ведь немудряще фактически сходу приравниваются именно что к тем на тот момент времени как-никак, а морально наиболее же устаревшим образцам, имевшим относительно малую дистанцию полета
Мол, чисто, лишь потому их и надо было вполне вот держать в каких-то 50 километрах от той никак незадолго до этого совместно созданной с гитлеровским рейхом границы!
Да только все дело тут было, собственно, в том, что надо было как-то умудриться суметь до чего надежно «замазать известкой», а тем и обелить участие Советского Союза в войне с Германией в качестве вовсе-то совсем неудавшегося вероломного агрессора, попросту явно уж не сумевшего нанести свой удар первым.
А ведь всем тем безукоризненно доблестным вершителям живота своего никак не щадивших во имя  славного осуществления «светлых коммунистических идей» как-никак, а вполне еще надо было до чего же наспех выставить СССР именно в том всеобъемлюще помпезном общегосударственном смысле одного лишь, как есть всемогуще славного победителя всей той фашисткой орды.
А ларчик, он довольно-таки просто открывается – никакого внезапного нападения не было и в помине.
А разве что неожиданно и негаданно произошел именно тот донельзя резкий и сколь еще бесовски свирепый упреждающий удар со стороны совсем уж внезапно очнувшегося противника, что весьма вот отчаянно более чем явно так ошалел от всей той неимоверно озлобленной и чисто звериной своей вероломности.
Причем уже и после нежданно-негаданного германского нападения ход мыслей кремлевских правителей поначалу ведь явно так еще шел по точно тому же чисто прежнему маршруту.
Ну а как раз потому и была на редкость удачно тогда разом предпринята та самая сколь еще верная попытка самого еще безупречно яростного вторжения на румынскую территорию.
Да только никак она не окончилась тем самым чисто так заранее для нее предрешенным, бестрепетно так и выжидаемым полнейшим успехом.

195
Ну а сама по себе суровая надобность доблестной защиты именно как есть, той еще самой своей родной земли никак не была никем из тех тогдашних вождей довольно-то заблаговременно же разом вот учтена и поистине взвешенно и детально более чем сурово чисто загодя еще запланирована…
И ведь все это единственное разве что потому, что сама как она есть возможность внезапной германской агрессии, в Советском Союзе, никак не была хоть сколько-то взвешена и всецело заранее более-менее твердо на деле логически же предусмотрена.
И прежде-то всего это случилось как раз именно оттого, что если для рака беспрестанно ползти назад – занятие вполне естественное и закономерное, то для советского «красного аллигатора» этот маневр был совсем немыслимо трудоемок, а также и близко ни в чем он не соответствовал всей той еще изначально его врожденной хищнической функции.
Став из охотника добычей, Сталин повел себя в точности, как поведет себя в подобной ситуации загнанная в угол чулана крыса.
Причем лозунг «ни пяди родной земли» весьма наглядно тогда разом и превратился в более чем наскоро выложенную человеческими телами широчайшую же дорогу на ту некогда как-никак (еще в том предыдущем столетии) до чего вовсе уж совсем ненадолго захваченную Наполеоном Москву.

196
И не было бы ничего проще, нежели чем вполне ведь наглядно вообразить себе всю ту сколь невероятно широкую панораму более чем незамедлительной остановки всего того гитлеровского нашествия коль скоро знаменитая линия Сталина не была (и перед самой войной) зачем-то наспех засыпана или разобрана.
В том до чего явно удивительно просоветском документальном сериале «Великая война» их ТАСС был до чего безоговорочно уполномочен более чем громогласно заявить, что все вооружения с этой линии были разве что попросту именно сняты…
Да только коли бы все это, так уж и было, то оказалось бы разве что фактически лишь полбеды.
А между тем все то, что не было вовремя дальновидными людьми полностью тогда засыпано или покрыто дерном, попросту было в тот самый момент и срыто полностью так подчистую, будто бы и не было его никогда.

197
Ну, а теперь, дабы раз и навсегда покрыть сей факт пеленой исторического забвения, некоторые поборники заплесневелого исаевского вранья нам те самые плоские, как блин, слащавые байки на форумах интернета сколь еще нагло рассказывают, мол, сама по себе линия, безусловно, была, несомненно, плохая, слабая… и при Сталине тоже, мол, нехило воровали!
Да-да, это истинная правда, но разве что тогда, когда речь шла о любом исключительно как есть самом простом гражданском строительстве.
Ну, а украсть чего-либо с действительно важного стратегического объекта было бы, куда уж и впрямь чисто технически до чего еще потяжелее, нежели чем, сев на ядро, прокатиться на нем до самой Луны.
Линия Сталина была настоящим же дивным чудом фортификационного искусства, а ее уничтожение и предстало в виде самого вот наиболее наглядного и совершенно так чудовищного разбазаривания народных средств, а еще и тех более чем непомерно огромных человеческих усилий

198
Но господа большевики всегда смотрели в будущее с величайшим оптимизмом, им там ясно виделось, как свет их великого вероучения заливает собой весь мир, и они тогда станут на редкость полноценными хозяевами всего и вся…
Ну а нынешнее их до чего беспокойное хозяйство было чем-то чисто ведь временным, и забота о нем была разве что лишь тягостной ношей в предчувствии всего того непомерно величайшего счастья вполне этак полноценного обладания всем и вся, что только могло на деле как-никак оказаться разом хоть как-то облито светом луны.
Сталинские вороны так и видели себя в ореоле славы победителей, раз и навсегда ставших во главе всего же содружества мирового пролетариата.
И этих борцов за всеобщее порабощение народов абсолютно так совсем никак не смущало, что простые люди как муравьи должны были трудиться, чтобы уберечь их чисто временное на карте образование СССР от покушений способных в единый миг стереть его впрямь-таки с лица земли.

199
Однако в тот самый момент, когда пришла же пора, идти куда-то явно подалее те самые  временные укрепления стали отныне более ведь никак и близко совсем не нужны.
Ну а со всем ненужным большевики разбирались быстро и просто, причем
совсем безо всяческой более чем излишней так канители.
И вот те широчайшие минные поля были полностью разом тогда начисто демонтированы, а потому немцам и был всецело дан полный карт-бланш и зеленый свет беспрепятственно топать и топать до самой Москвы.
Причем, дело ясное, что в планах большевиков было нечто вовсе иное, они приложили самый максимум усилий, дабы весь этот мир и впрямь оказался опутан цепями тем более крепкими, что были они истинно всемогущим символом самого полнейшего его освобождения от всех тех когда-либо только ранее существовавших самых грязнейших оков.

200
Будучи всеми мыслями разом устремлены строго вдаль - большевики себе под ноги почти так совсем никак не смотрели, а потому им и тяжкий труд людской был полностью уж во всем до конца безразличен, да и вообще им больше нужна была одна его призрачная видимость.
Ну а там, где реально были нужны очень даже серьезные военные укрепления, их существование само собой подразумевалось только лишь, пока в них была вполне реальная и самая насущная нужда, а как только она себя исчерпывала все созданное, разом так ставилось вовсе ненужной и явно как-никак  лишь весьма отягощающей душу обузой.
И вот исходя из всего того товарищу Сталину линия 20 лет, его защищавшая от внешних врагов и стала чем-то ведь исключительно лишним на карте его нынешних до самого края земли, как есть никак пока не расширившихся владений.
А как раз потому и было весьма почетно разом уж принято в качестве полностью взвешенного и здравого государственного решения, что вот буквально-то все, что сколь долго и упорно было доселе возведено на народные средства в вечно полуголодной стране и впрямь-то будет ныне начисто так разом стерто с лица матушки земли.
И снова, и снова более чем назойливо повторимся, ясное дело, только ведь, собственно, почему.
Данные фортификационные сооружения два долгих десятилетия строились именно так разве что во имя защиты социалистических завоеваний, а тут и пришла ныне пора понести красные полотнища знамен куда, значится, явно вот подалее на земли вконец так и поныне загнивающего запада.
А как раз потому и надо было сколь, беспрекословно выполняя все те истинно всевластные сталинские указания, фактически так сходу разом и снести буквально все, что только могло бы несколько приостановить блицкриг в том самом весьма ведь безапелляционно шапкозакидательском его начале.
Немцы, своих солдат вполне однозначно точно бы пожалели – не стали бы они их по-сталински бросать своими бренными телами до чего вот наспех разом затыкать огневые точки противника.

201
Сталин же мыслил более чем во всем исключительно так как-никак непреклонно иначе…
Он-то во всех своих расчетливых помыслах совершенно и близко никого и никогда вовсе-то не жалел, все его к солдатской жизни исключительно скотское отношение было им еще тогда и впрямь ведь наглядно проявлено, когда он свою армию на финские минные поля на самый спешный прорыв слепою массой бросал!
Там-то имел место сколь хитроумный и коварный обманный маневр, а как раз потому и надобно было, в то самое время разве что только грядущему генералиссимусу очень даже долгое топтание на одном, собственно, месте при самой той более чем великой скученности всех тех, до чего огромных своих сил.
Поскольку ему тогда и впрямь надо было изумительно же верно разом доказать, что вот ведь оно значиться как…
Никак не иначе, а с тех самых царских времен японской войны ничего и никак в России совсем этак явно вовсе не переменилось.
Да только все те более чем немыслимо дикие и ничем невосполнимые напрасные потери!...
Однако товарищу Сталину, чтобы разве что время подольше бы растянуть, совсем этак никого было, и близко тогда не в едином глазу нисколько не жаль.
Ему в тот момент было разве что надобно все то явное бессилие Красной армии красочно и зримо более чем  наглядно и совсем недвусмысленно весьма достоверно во всех же красках разом отобразить.
И вот оно, тому самое надежное свидетельство со стороны Сергея Снегова и, кстати, как раз-таки, по этому самому поводу. А взято оно из его «Норильских рассказов».
«У меня спрашивай, а не сводку! – закричал он, уже не сдерживая голоса. — И слушай, что тебе скажу я! Их наступает много дивизий, целая армия – они гибнут, нельзя же так, атаковать эти линии в лоб, без подготовки, а их посылают атаковать! Разве я допустил бы это? Но я тут, а не там, я ничего не могу сделать, лучше уж меня расстреляли бы, чем знать, что они погибают оттого, что я не с ними, а на этих проклятых нарах!
Он снова глухо зарыдал. На этот раз и Провоторов заговорил не сразу, а когда он заговорил, я понял по его изменившемуся голосу, что и он страдает, может быть, не меньше Бушлова. – Успокойся! – повторил он. – Нужно немедленно что-то предпринять.
Завтра напишешь новое заявление на имя Сталина, другое – Ворошилову, третье – Молотову. Я передам их знакомому летчику, он доставит без промедления в Москву. Не может быть, чтобы там, в конце концов, не взялись за ум! Не враги же они своему народу! Ну, ошиблись, ну, перезверствовали – пора, пора поворачивать, пока не съели подлинные враги!»

И далее там же:
«Бушлов? Видный работник Генштаба, знаток линии Маннергейма. Наши дивизии рвутся сейчас через цепи крепостей вслепую, не знают даже, обо что разбивают лбы… Нелегко ему, бедному… Всем нам нелегко, Сережа.
Провоторов накинул на себя бушлат, закрыл глаза и вытянулся на нарах.
Он спал или притворялся, что спит. Я думал о нем и о Бушлове. Я понимал теперь, почему тот так страстно твердил, что ему легче быть расстрелянным без вины, чем это предписанное насилием мирное нынешнее существование…»

И вот еще:
«Что еще добавить к этому невеселому рассказу? Дней через десять Бушлов исчез из барака. Ходили слухи, что его отправили в Москву, чуть ли не специальный самолет пригоняли для этого. Еще через полгода, когда ввели генеральские звания, я увидел в „«Правде" » его фотографию: среди прочих генерал-майоров и он глядел на меня угрюмо и настороженно. На этот раз он был гладко выбрит».

202
То есть только лишь когда вполне всерьез возникли все те, до чего донельзя существенные и нисколько никем заранее абсолютно непредвиденные трудности…

Ну, а пока суд да дело, не очень уж к спеху кому-либо еще вот на деле действительно нужного человека было вот возможно безо всякого зазрения совести совершенно так запросто гноить в грязи, превратив талантливого полководца в полудохлую клячу.
А никак иначе то и быть совсем не могло в той самой многострадальной стране с совершенно обессмыслившимися тупыми болванами в ее чрезвычайно так корыстолюбиво идейном руководстве.
И надо бы прямо как есть еще разом заметить, что довольно многие из ее мнимых властителей были исключительно так гениальны в одних лишь своих чрезвычайно изощренных интригах.
Ну, а по-настоящему тогда всем правила одна лишь та общая, вооруженная до самых зубов красным знаменем, сколь необычайно уж истинно так восторженная коллективная безответственность.
Причем времена подчас меняются, а нравы – нисколько нет.
Всякое советское начальство было весьма вдумчиво же заинтересовано именно как раз-таки в том самом до чего незыблемом и своевременном продолжении всех тех старых «добрых» традиций…

203
Все ее «благие деятели» более чем наглядно являли собой, как есть исключительно уж явное карикатурное перевоплощение всех тех некогда до чего вдоволь имевшихся в русской истории лютых бояр со всей их азиатской алчностью до всего земного, корыстолюбием и чувственной ненасытностью.
А это как раз и есть доподлинно верный портрет довольно-то многих сталинских выдвиженцев, попросту до чего совсем неспешно заполнивших буквально все высвободившиеся места, так или иначе оставшиеся после тех прежних, ярых и неподкупных, аскетичных фанатиков ленинских времен.
Да только начинали они свою жизнь подчас с самой той, до чего непролазной нищеты и более чем суровой обездоленности, а потому и оказались они во многом явно лютее всех тех прежних господ, и то было вполне однозначно именно в их духе – создать в облике Сталина эдакого всесильного кровавого вампира.
Он ведь был, в сущности, сразу всем, и одновременно с этим был он вовсе-то и близко как есть явно именно что никем.
И абсолютно любые его вроде бы самые единоличные решения были тайным коллегиальным решением всех, и единственной его привилегией было казнить и миловать, всякого того, кого ему самому то будет угодно по всему своему на то самому этак явному своеволию и весьма вот обезличено царственному своенравию.
Но то лирика, а жестокая проза жизни тогда выглядела, собственно, так, что не очень-то доверяли большевики свои бесценные жизни русским штыкам.

204
Сталин предпочитал охранять свой бесценный покой при помощи одних только тех минных полей, которые, как известно, никаких политических убеждений вовсе так не придерживаются, а кроме того, им абсолютно все равно, кого это им и когда убивать.
Но лучше бы не было для всей Советской власти, нежели чем, собственно, загодя подготовить к тому условия, дабы уходить стало бы попросту именно некуда, раз кругом одни свои, а именно тогда и наступила бы счастливая эпоха для той донельзя разношерстной большевистской мрази, вылезшей, как известно, в князи из сущей грязи.

205
Да только совсем ничего и близко не вышло из всего того исключительно ведь браво задуманного похода на город Берлин.
Поскольку Гитлер в самый распоследний момент вдруг взял, да опомнился и нанес вероломный упреждающий удар.
А армия у Советского Союза всегда была исключительно так на редкость отменной, да и воевать она очень даже вполне толково умела.
Японцы всю ту войну до чего и впрямь-то явно боялись к нам и нос свой сунуть, раз уж слишком так весьма хорошо они по нему получили при Халхин-Голе, а как раз-таки это и дозволило огромный отток войск из Сибири на германский фронт.
А потому и вовсе незачем без конца и края без устали ругать Красную армию, ее надо бы, наоборот, во всю мощь пропагандистской глотки безмерно восхвалять и боготворить, причем поболее всего как раз-таки за тот ее великий подвиг, благодаря которому русский человек не оказался набитым чучелом в музее навеки победившего нацизма!

206
Ведь при этаком крайне бедовом руководстве закончить войну в Берлине смогла бы одна разве что только российская армия!
Никакая другая армия мира и близко не оказалась бы при подобных настолько критических для нее условиях, хоть сколько-то вполне же хорошо как-никак действительно отмобилизованной и как есть до конца и вправду до чего еще исключительно так боеспособной.
И сделала бы она это, по меньшей мере, и впрямь-таки до чего еще вовсе так несколько ранее, кабы не те более чем вдоволь мешающие ей в том сугубо же чисто внешние обстоятельства, а главным и наиболее наихудшим фактором тут непременно являлось то самое наивысшее ее командно-административное руководство.
Причем вполне однозначно тут имеется в виду лишь та его часть, что была исключительно так напрямую весьма вот непосредственно назначена во многом уж как раз именно той воинственно невежественной политической властью, и  главное все это только ради того, дабы всех сразу в армии «стращать и не пущать».

207
И это ведь как раз-таки данному дьявольскому церберу в облике человеческом как-никак, понимаешь ли, все те и впрямь наиболее «первостепенные задачи» более чем неизменно и было чисто уж по-житейски сколь обыденно проще так всего разом решать при одной ведь помощи того самого весьма невообразимо грубого человеческого фактора.
Вот, к примеру, на деле близится тот всею душой и впрямь более чем долгожданный конец войны, скоро людям разом идти каждому по домам – так нет же – надо бы непросто силой взять оплот фашизма Берлин, но и до чего обязательно приурочить это светлое историческое событие к великому празднику 1 мая.
Впереди Зееловские высоты, но то сущая ерунда, «враг будет разбит – победа будет за нами», ну а каковой это будет достигнуто ценой вовсе так никого за сердце и близко тогда никак так не трогало.
Главный восторг был в весьма своевременном взятии города, а людские жертвы были всего лишь разве что мелкой пылью, разлетающейся во все стороны от легкого дуновения сурового ветра эпохи.
«Люди были и ушли, а достижения они на века и тысячелетия» вот как раз это и было наиболее главным лозунгом господ большевиков.
И это как раз-таки чисто подобным образом вся та псевдогероическая братия саму так себя под видом многомиллионного народа сколь весьма словоохотно превозносящая и праздновала бал в те самые совсем уж более чем непроницаемо свинцово-черные времена культа чудовищно хищной личности.

А все те откровенно простые люди, как ведь были они пылью так именно ею, затем и остались.
Ну а как раз-таки именно потому и весь тот донельзя безликий урон день за днем наносимый врагом самым различным частям наших войск всему тому советскому истеблишменту был и близко вовсе не более интересен, нежели чем убой мясного скота.
Причем недели тогда сливались в месяцы, а потом перерастали в долгие военные годы, а нечто подобное так и тянулось столь бесконечно длинной вереницей мелких и больших сражений, считай, что с первого и до последнего дня той войны.
А то немыслимо страшное и трагичное время 1941 – это и есть именно та исключительно вот наиболее драматическая страница всей нашей истории, когда Красная армия разом получила беспрецедентно прямой и неожиданный удар в лоб, а почти тут же вслед за ним нарочито суровый и беспринципный большевистский наказ «ни пяди родной земли».
И это как раз, только поэтому Красная армия тогда весьма стремительно отступала, неся при этом никак несоизмеримые (с противником) огромнейшие потери, в неразберихе и спешке бросая то оружие, которым во всех последующих сражениях враг разил наповал именно тот народ, который его создавал, живя уж при всем том фактически на бобах.

208
И вместо более или менее разом так здраво и обдуманно организованного отступления к дальним рубежам вышло одно лишь разве что и впрямь совсем вот обезумевшее от ужаса чисто так безоглядное стадное бегство…
А между тем, идя именно как раз по этому вполне ведь до конца разумному пути, армия, получившая прямой удар в лоб, в точности, как и боксер, должна была отойти к канатам и встать в глухую оборону, стараясь до чего понемногу постепенно так отдышаться.
Попытка со стороны боксера лезть на противника после того, как он пропустил прямой удар в лоб или же челюсть, обязательно вскоре попросту до чего еще непременно разом окончится, одним лишь самым что ни на есть совсем неминуемым его нокаутом
Причем то единственное, почему всего этого так и не произошло со страной, безвременно обращенных против всего разумного на редкость уж безукоризненно бессмысленных Советов, было именно все то мужество рядовых граждан, что почти никак не было, затем передано в том самом наиболее передовом во всем этом мире советском кинематографе.
И именно этот весьма обыденный героизм воинов, иступлено защищавших свою родную державу от всякого чужого ярма, дабы свое стало никак не в пример всему остальному – значительно крепче, и скрепил алой кровью и железными цепями те самые пятнадцать республик СССР.
Ценой огромных и невосполнимых потерь в невообразимо лютую стужу солдаты Красной армии смело перешли в контрнаступление, и это при тех все тело совсем же насквозь на ветру пронзающих 40-градусных морозах.
Однако этот мощный натиск, несомненно, мог бы оказаться и сколь явно, куда только поболее во многом успешнее, находись во главе Советской армии кто-нибудь, без тени сомнения, явно другой, а не те еще палачи, ничуть почти никак не лучше «дорогого товарища Жукова».

209
Ну, а немцам вести вполне эффективные боевые действия в условиях многоснежной русской зимы было сколь, несомненно, всецело так тяжко, да и совсем же изматывающе более чем беспрецедентно во всем изнурительно.
Они-то совсем никак не были готовы к этаким суровым холодам, да и одежонка у них для русского морозца была и близко так никак нисколько не подходящая.
А заодно и чисто психологически их к тому обстоятельству и впрямь-то напрочь попросту позабыли довольно-таки мастито и тщательно во всем заранее  безупречно же действенно на деле вот подготовить…
А именно как раз к той, до чего весьма незатейливой мысли, что тот самый лежебока русский медведь на зиму в сибирскую тайгу никак не заляжет, а то бравые, однако весьма теплолюбивые немецкие солдаты мнили себе теплый кров в хорошо отапливаемых домах Москвы и многих тех прочих городов центральной России.

210
Ну, а кроме всего остального прочего, имелся еще и тот более чем донельзя уж более чем явственный факт!
А именно попросту и близко никак не видело военное командование германского Рейха, в своих солдатах одни лишь те совсем же бесчисленные патроны, да снаряды, каковые можно было в неисчислимо любом их доступном количестве до чего запросто так израсходовать во имя той еще славной грядущей победы.
Ну, а в тех мигом прямо на глазах редеющих рядах Краснознаменной армии все это происходило именно с той, до чего отъявленно преступной и невозмутимой легкостью, поскольку всякая живая сила была там во всем значительно уж поменее ценнее каких-либо и вправду жизненно важных и необходимых на войне боеприпасов.
И все-таки, несмотря на весь тот необычайно поначалу стремительный германский блицкриг, немцы под самой Москвой и впрямь-то вконец в глубоком снегу увязли, а тем временем у бравых советских воинов нашлось еще время, дабы оправиться, подтянуть резервы из дальних тылов, а затем и начать свой долгий путь до города Берлина.
Однако наиболее главный и каверзный вопрос был, собственно, как есть заключен именно в том, а должен ли он был оказаться столь еще до чего тягостно донельзя долгим, извилистым и нескончаемо длинным?
И разве никак нельзя было его хоть сколько-то весьма посильно подсократить, достаточно так вовремя ко всем тем дальним рубежам довольно-то строго, организованно и статно в единый миг отступив?

211
А между тем всякое отсутствие каких-либо вполне дельных планов по сколь подчас, словно же глоток воздуха необходимому и весьма ведь самому так поспешному отступлению войск целиком же лежит на совести политического руководства страны.
И надобно бы вовсе непременно про то самое сходу разом ка есть и заметить, что никак, то совсем не иначе, а советская идеология более чем несносно разом проникала в любые щели, без нее нельзя было ни на толчке посидеть, ни цигарку раскурить, она фактически преследовала советского человека буквально-то по пятам.
А ведь те самые ныне полностью былые люди и близко не были пока уж приучены попросту так не обращать на нее абсолютно же никакого своего пристального внимания, а только лишь разве что горемычно взирать на нее, именно как на пустой узор, непонятно зачем вывешенную на стенах дешевую аппликацию.

212
И сколь велико было довольно-таки на редкость приметное участие идеологии во всех тех вполне конкретных и деловых объяснениях!
То был фактический самый прямой возврат к европейскому средневековью во имя до чего только сурового единения общества под флагом кроваво-красного молоха.
Только-то и всего, что звучащее беспрестанно всуе имя Бога явно этак тогда сколь беззастенчиво полностью ведь отныне до чего еще звучно сменилось на имя совсем этак вовсе бессменного же вождя.
А именно поэтому если и близко не брать в расчет весьма существенную разницу между глубиной веков и почти этой-то нашей нынешней современностью, то тогда промозглая сталинская действительность и вправду некогда стала всею рожею схожа с тем, что некогда происходило в темные времена истинно гиблого для всякого здравого ума – иезуитского мракобесья.
В сугубо военной области это отображалось, прежде всего, в тех чисто психологических установках, что вернее всего были выражены в том весьма лаконичном подчеркивании, что весь гнилой капитализм сам собой скоро загнется (как то давно ему и было положено) или не иначе, а мы ему в том, всячески еще и поможем.
Причем сама уж как оно есть исключительно несбыточность его довольно-то небезуспешной атаки на развитое социалистическое общество, являлась именно тем краеугольным камнем буквально всей большевистской идеологии, а потому и была она жирным прочерком попросту вычеркнута из всякого мира возможностей и хоть сколько-то где-либо и когда-либо существующих вероятностей.

213
Контрудар с уходом в глубокий тыл противника и стал исключительно так весьма же всеобъемлющей идеологической пропозицией, бесцеремонно проникшей в военное дело, где всему тому было вовсе не место, а в особенности на полях сражений современной войны.
Поскольку во все времена ее исключительно так смертельно обыденных будней буквально всегда более чем явно вот незримо присутствует именно тот отчаянно важный чисто технический фактор, то есть как раз именно, что бравые конники в свой трезвый расчет принять, и близко-то никак не могли.
Раз уж совсем оно не иначе, а подумать о чем-либо подобном им было, в принципе, всецело вот фактически попросту нечем.
Или для, куда этак однозначно большей же ясности надо бы вполне еще прояснить саму суть всего дела.
Может, и могли они хоть чего-либо вообще ведь действительно понять, так сказать, после тех сколь еще невообразимо долгих и настоятельных весьма этак последовательных разъяснений, считай, что на одних лишь только голых уж пальцах.
Однако чему-либо подобному было вовсе-то никак совсем и не произойти в тот самый донельзя критический для всей страны момент, когда им и впрямь-таки вполне незамедлительно следовало с печки-то слезть, да и вправду разом начать действовать здраво, хоть чего-либо более чем глубокомысленно соображая.
Однако им было до чего еще привычно одну лишь только ту липкую паутинку свою, скрючившись, и скособочившись, медленно же плести да плести.
Ну а что-либо другое было и близко так никак не про них, поскольку они вообще хоть в чем-либо на редкость так осмысленно на ходу разбираться за долгие годы нелепого своего правления попросту начисто навек разучились.
Раз их и от природы беспутные мозги попросту вот до чего донельзя разбухли от обильных идеологических промываний, а посему и стали они вовсе-то никак до чего явно неповоротливыми.
А те стражи сугубо партийных истин и без того со своим убогим умом весьма ведь изрядно на редкость плохо дружили, как от полнейшего безверия в человека вообще, да точно так и от всей своей более чем самой элементарной военной безграмотности.
И именно как раз за эти их «бравые» интеллектуальные качества главными в армии Сталин и сделал те самые истинно до конца полностью выпотрошенные чучела в маршальских лампасах - попросту во всем верно оценив их до чего и впрямь-таки чистопородно холуйскую неспособность и вправду на деле устроить мало-мальски серьезный военный путч.

214
Скажем, то во все стороны света так и брызгавшее кровавыми слюнями необычайно же напыщенное ничтожество маршал поражений Жуков…
Этот всецело как есть искрометно грозный ликом воитель если уж чего и умел так это героические рожи в нужный момент весьма кичливо корчить, а строить серьезные планы он мог лишь на то какой именно невероятной красотке во время ближайшего штабного разгула ему сподобиться длинные ноги сходу так смело разом раздвинуть.
А так если тот сталинский цербер хоть чего-либо самое элементарное вообще в области стратегии и смыслил – так это разве что был он необычайно силен в том самом вовсе беспрецедентно славном своем умении матом напропалую крыть, да и людей направо-налево почти безо всякой вины 

А еще и совершенно по-хозяйски бездеятельно (в каком-либо интеллектуальном смысле) он как никто иной и впрямь-то боготворил всевозможные большие массовые наступления, причем это именно в их сколь этак бравой организации и был, собственно, заключен весь его основной полководческий талант…
Все его непреклонность и героизм заключались в одном том еще отчаянно непримиримо явном умении как есть донельзя безрассудно слать несметные солдатские толпы на верную и совсем ведь неминуемую затем погибель.
А потому и надо бы сколь еще верно оценить все его крайне так совсем неприглядные военные достоинства в одном лишь разве что самом естественном виде именно той безупречно доблестной тупости крайне же завзятого кавалеристского карьериста.
Он был весьма смел и отважен всею людскою толпою, а не лично собой, а подобная отвага может рассматриваться исключительно как имперская бравада штабного писаря насквозь и впрямь во всем отъявленно лживой большевистской истории.
И, главное, каким это местом ему про то поистине важное было вполне на деле более-менее еще уж полноценно уразуметь?
Ну и как это вообще было возможно вклинить, в ту на редкость так пустую башку товарища Жукова, что всякую современную войну, отнюдь не пустой и бессмысленной бравадой на деле выигрывают, а одним лишь тщательно и выверено точным и строгим математическим расчетом.
И этот расчет должен был быть основан на более-менее достоверных, а никак не с потолка взятых данных.
А нечто подобное смогут предоставить только люди в своем деле поистине  сведущие, а подлецы и лизоблюды постараются всякую горькую пилюлю непременно так подсластить чисто мнимыми и зачастую ведь никак несуществующими или совсем же несущественными успехами.
И чем мельче червь, ставший главным в деле защиты отечества, тем больше червей сожрут великие массы народа, что будут при этом погибать совершенно так зазря, не принеся при этом не малейшей пользы своей стране.
А все, потому что управление войсками это тоже искусство, и оно требует и мастерства, и таланта, а если их вовсе нет, то только и остается до чего еще усердное рвение в самом так напрасном расточительстве людскими ресурсами.
И именно таким образом затем и выходит, что дорога, усеянная трупами своих солдат, и отрывает с диким скрипом ворота лютому неприятелю, и он тогда может, только лишь совсем так слегка спотыкаясь разом и последовать вглубь лишь доселе разве что бывшей ведь нашей, а ныне так полностью вражеской территории.
И именно этак оно было в том крайне уж ныне далеком 1941, когда по причине на редкость бестолкового в военном деле «и лыка не вязавшего» высшего командования за первые дни войны немцы протопали почти то расстояние, каковое они должны были преодолеть, весело вышагивая друг за другом строго в ногу.
И тот, кто, тогда рубя с плеча, отдал полностью бессмысленный приказ ни за что не отступать ни при каких тактических обстоятельствах, «стоять насмерть», фактически так тем и обрек всю свою кадровую армию на плен и бесчестие.

Поскольку подобного рода чисто советское распоряжение могло только лишь разом, и поспособствовать одному тому вовсе так до чего незамедлительному рассечению передовых частей Красной армии на некие самые отдельные, достаточно мелкие фракции.
И, ясное дело, что во всем том дальнейшем их разве что только и ожидало заведомо как есть чисто ведь заранее этак никак до чего еще совсем недвусмысленно предрешенное – полнейшее физическое уничтожение.

215
И та самая всем небезызвестная фраза Сталина, сказанная им по поводу 6 армии вермахта, что была зимой 1943 попросту уж совсем намертво заперта в Сталинградской мышеловке: «Если враг не сдается, его уничтожают»…
Нет, разве то и близко никак не явный ремейк в точности таких слов сколь на редкость весьма бойкого и ретивого немецкого командования.
Причем касались они как раз-таки тех, до чего еще многочисленных совсем не наспех окруженных, а затем и полностью так изничтоженных советских армий?
Причем уничтожались они тогда по большей части разве что лишь только издалека…
Поскольку бравые немецкие генералы военное дело знали никак и близко вовсе не понаслышке, а потому и до чего наспех нащупав наиболее слабые места советской обороны, попросту до чего умело брали они наши войска в жесткие, добела раскаленные клещи.
А именно как раз при помощи подобных донельзя же крайне жестких усилий им вполне ведь качественно и быстро на редкость успешно в то самое время и довелось их сколь немыслимо так сходу ослабить, обескровить и раздробить.
Ну, а как раз по этой безнадежно безысходной причине наши части, в конечном своем итоге, попросту и оставались уж вовсе без ничего, то есть безо всякого пропитания, боеприпасов, как и вообще какой-либо твердой цели всех их бесконечных и бессмысленных блужданий, а там и до сурового плена было считай рукой подать.
Причем до чего спешно и стремительно разом вырываться из окружений всем тем, так или иначе, охваченным с боков частям Красной армии сколь неизменно вот на редкость зверски мешал именно тот беспринципно параноидальный сталинский страх грядущего приближения линии фронта именно к его, безразмерно раздувшейся за годы культа бесподобно гордой персоне.

216
И именно как раз из-за него Сталин и не дозволял своим войскам в спешке отходить, сколь уж старательно выравнивая линию фронта, как то им и было еще от века истинно так положено по всей той тщательно выверенной долгими веками теории тактики и стратегии.
А между тем вовремя не отступившие части становились беспомощными, вялыми, обескураженными и разобщенными…
И саму глупость отстаивания подобного рода рубежей более чем откровенно и вправду возможно, до чего еще смачно выразить одной той тягучей фразой: «Смерть за ржавый от крови погост, вся наша жизнь сходу пошла коту под хвост».
Однако это, конечно, вовсе никакое не доказательство.
Автору вполне еще могут задать именно тот сколь этак остро вонзаемый в грудь указательным пальцем вопрос: а сам ты чего в этой жизни видел?
Ну что же, вот оно вам, самое доподлинное свидетельство, причем именно со стороны того, кто сам все прошел и все именно своими глазами некогда видел, запечатлев это в своем сердце буквально навеки.
Да и, в конце концов, неужели человеку, только лишь разве что затем родившемуся в том самом от нас ныне пока еще донельзя далеком 22 веке, вовсе уж и ничего нельзя будет написать об этой сколь немыслимо ужасной войне?
И потому ли ему о ней (как оказывается) никак и не пристало бы даже и заикаться, раз вот узнать про все ее грозные события он как-никак до чего этак естественно сможет единственно лишь откуда-то разве что уж чисто понаслышке?
Виктор Астафьев. «Прокляты и убиты». Книга первая.
«Пробовали закрепиться на слабо, наспех кем-то подготовленных оборонительных рубежах, но тут же настигало людей это проклятое слово „«окружение" » – и они снова кучами, толпами, табунами и россыпью бежали, спешили неизвестно куда, к кому и зачем».

217
В принципе, любой вполне здравомыслящий человек, несомненно, сумеет во всех тех сколь донельзя мрачноватых красках весьма наглядно себе вообразить, а каково было бы ему и впрямь оказаться в той самой  ситуации, когда враг, как оказывается, у него со всех сторон, а где наши, нынче вообще теперь попросту и не известно.
Тут как-никак, по любому до чего незамедлительно подрастеряешь всякий свой былой пыл и энтузиазм…
А к тому же и полевая кухня тоже никак и близко не похожа на сказочную скатерть-самобранку…
Очень уж многие люди враз тогда оставались голыми, босыми и голодными, а как пару недель поблуждают по лесам, да по болотам…
То, вот какие из них тогда вообще еще будут хоть сколько-то на деле стоящие данного слова и определения настоящие солдаты?
И та ситуация, которая описана в песне «У деревни Крюково»: «Все патроны кончились, больше нет гранат, и в живых осталось только семеро молодых солдат»…

218
Очень уж она, безусловно, типична для всех тех тогдашних окружений и котлов, и откуда это было вообще тогда тем солдатам и вправду хоть как-либо вполне еще суметь себе раздобыть подкрепления и боеприпасы?
И вот разве что в том самом невообразимо грустном конце куплета именно то донельзя же унылое советское вранье, причем вранье, яснее ясного более чем наглядно выражающее весь тот тогдашний, пафосный большевистский настрой…
«С мертвых спроса меньше, а на нас позора несмываемого…»

Эта фраза капитана Жеглова может до чего уж отлично смотреться в рамках всего государства в целом…
Однако выглядит она при этом полностью этак явно на редкость иначе, чем это было в том и поныне всем небезызвестном и знаменитом фильме «Место встречи изменить нельзя».

219
Неужели человеку нужно было и впрямь-таки без тени раздумий прыгать на врага с далекого расстояния с одними разве что голыми кулаками?
Не осталось у него ни патронов, ни гранат, а значит, и врага ему достать было совершенно так попросту именно нечем.
После войны дезертиры, годами отсиживавшие себе зады в уютных кабинетах, весьма нарочито сколь солидно и складно и впрямь задавали солдатам именно тот донельзя же странный, и исключительно риторический, как есть в саму грудь их бесслезными очами разом вонзаемый более чем  беспристрастный вопрос.
«Почему ты не помер, как надо, как положено тебе по ранжиру?
Слова из песни Александра Галича «Вальс, посвященный уставу караульной службы».

220
И это разве что, когда враг и вправду стал достаточно уж близко к самой Москве сколь стремительно подбираться, все вдруг вполне начали делать в точности, как то изначально и было положено по науке, а не по тому и близко себя никак не оправдавшему идеологически сколь верно выверенному чисто блажному сценарию…
Совсем уж исключительно вовсе напрасно будет хоть как-либо попытаться всею силой и впрямь стойко удерживать за собой каждую пядь своей территории, все более и более при этом наматывая на нацистский штык кишки нашей наиболее доблестной в мире краснознаменной армии.
А между тем вплоть до того самого злосчастного момента, когда гитлеровские части и впрямь-то попросту ведь  стояли у самых стен города Москвы все также и звучали точно те визгливые окрики...
А они подчас только лишь прибавляли паники, а потому никак не из-за жесткой и крайне беспринципной дисциплины вполне еще действительно так удалось на деле отстоять Москву.
А до чего безупречно на редкость радостное это событие произошло, в том числе и потому, что в тот самый момент всех тех, кто разве что прямо вперед солдат гнать умел несколько поурезонили, а тем и дали возможность людям теорию войны вдумчиво учившим безо всяких тяжких помех делать свое ратное дело.
Ну а до тех невообразимо тяжких дней, когда враг совсем вплотную приблизился к самой воротам столицы - главным рычагом в армии был один лишь и только грозный рык штабного начальства.
А между тем при той полностью уж единственно нормальной системе командования старший военачальник сначала
выслушивает возражения нижестоящего подчиненного, а лишь затем принимает строгое и весьма ответственное решение.
Да только у товарищей большевиков все это было вовсе не так!
А как раз потому и той чисто большевистской дисциплиной
буквально все в армии тогда прямо насквозь вовсю так пропахло, словно тем еще озоном после грозы.
Смотрит комбат диким взглядом на трубку, из которой озоном на него с самой неистощимой матерной силой разом так и повеяло…
И ведь до чего невесело ему при всем том тогда сходу и доведется, затем всячески уж предаться раздумьям, а как это он теперь в глаза младших командиров своих ныне вообще еще сможет хоть как-либо посмотреть?..
Наступай тут смело, когда войска всего фронта прямиком бы пора и впрямь до чего спешно спасать от окружения грамотным, всегда как-никак сколь еще неизменно более чем строго и слаженно действующим противником…
А у нас ни порядка, ни логики в приказах сверху попросту не было и в помине, максимум кто поумнее, отрывисто, словно та еще псина до чего же отчаянно взвизгнет и взлает, действуй, мол, по обстановке, как сам знаешь, ну а слаженности действий не было попросту никакой…
А между тем при подобном раскладе грамотный и действительно хорошо всему военному делу совсем так не наспех обученный противник вполне еще может быстро и радостно (для своих войск) обнаружить все те чудовищно слабые места нашей обороны, ну а затем именно по ним всем своим гранитным кулаком и ударить…
Ну, а в данную брешь буквально сразу попрет неимоверная силища, остановить которую с боков или даже с ее неровных и рваных краев было нисколько никак при таких-то делах попросту же невозможно.
И именно те самые наиболее упорные командиры затем и оказывались, в конечном итоге, в глубоком немецком тылу, а трусы оставались в строю, поскольку сразу так они умудрялись со всех ведь ног никак нехило уж драпать, как только действительно начинало по самые ноздри весьма вот отчаянно жареным пахнуть.
Да и вполне умели они затем пред кем надо всею своей низкопоклоннической душою, словно та еще собака лохматым хвостом всеми правдами и
неправдами до чего как есть всевозможно юлить.
К ним было попросту никак нисколько так сходу вовсе не подкопаться, а также им точно совсем не пришло бы в голову огрызаться, требовать, кого повыше и посерьезней…
Да еще вот таких, кто сам окопную гарь нюхал, а не в штабной тиши над бумажками корпя себе штаны просиживал.
Да нет же, такие как они были на редкость самокритичны, просили пощады, слезно каялись и всячески обещали доказать всю свою полную и беззаветную преданность партии в любом воинском звании…
Да и буквально перед всяческим вышестоящим начальством всеми-то силами сколь еще старательно изворачиваться у них и впрямь-то как есть до чего виртуозно и весьма мастерски лучше уж всего тогда разом и получалось.
Хитрость, и гибкость более чем запросто им позволяли оставаться в обойме, а честных, их гораздо чаще разжаловали и рядовыми в штрафбат отправляли, а то и вообще к стенке их сразу без разговоров действительно ставили.

221
И то тогда было и вправду до чего еще попросту так явно в порядке вещей.
Всякий командир Красной армии должен был быть идеологически выдержан и суетливо невоздержан в том самом исключительно яром и весьма ведь доблестно восторженном выпячивании, как всегда, уж совсем именно что наперед наиболее главной роли коммунистической партии в деле всей той грядущей победы.
Ну, а всякие те довольно искренние критические замечания в адрес армейского, а тем более партийного начальства, были ему вовсе вот никак нисколько так не к лицу.
Виновные в чем-либо подобном лица сколь еще быстро тогда разом лишались погон, а то и вообще, своей головы.
А между тем все те люди, что и впрямь-то были до чего исключительно более чем невероятно разом ошеломлены немецким массивным натиском, явно могли чего-нибудь, вовсе вот совсем не подумав, сдуру же ляпнуть, а результат был заранее всем общеизвестен.

222
А в особенности, это самым прямым образом касалось всей той, до чего безумной наступательной истерии в самом ведь начале войны, попросту так явно сводившей разом на нет всякую возможность какого-либо вообще существенного сдерживания могучего нацистского агрессора.
А между тем грамотная оборона есть истинный залог грядущей славной победы!
Безо всякой действительно более чем действенной самозащиты великан никогда не устоит пред натиском ничтожного карлика, и это при том, что нож в его руке будет в два раза длиннее и втрое острее.
Под занесенную руку можно еще и запросто до чего ловко поднырнуть, и если человек никак не обучен выстраивать надежную линию обороны…
Хорошо, что хоть чувство самосохранения у главных большевиков целиком так наружу из их мозгов, как есть, со страху вовсе так явно тогда совсем уж не вытекло.
Да только зачастую не о жизни чужой они сколь мудро тогда на деле пеклись, а разве что о неминуемой смерти, причем врагов с друзьями частенько ведь никак небезосновательно путая, а то и их своей верною рукой весьма старательно, зачастую меняя местами, всячески так беспрестанно их перемешивая.

223
Расстрел или прямая угроза расстрелом было в их глазах тем самым истинно так наилучшим подспорьем всему делу защиты именно их на все те грядущие века как-никак немыслимо же всемогущей и славной социалистической родины.
Главные (по бдительности) кадры были в те времена лучше всего и вправду натасканы именно на то самое более чем откровенно яростное подталкивание всех тех, с их точки зрения, и впрямь до чего «бессовестно совсем этак крайне нерадивых» кадровых военных.
И ведь на тот как он есть полностью уж чистопородно большевистский их взгляд именно нечто подобное и должно было разом еще поспособствовать в плане всего того полноценно так наглядного достижения немыслимо славных, геройских побед.
А также заодно в их на редкость безумно узком и убогом понимании именно в том и был, собственно, заключен наиболее действенный метод и вправду всецело же ответственно призванный, весьма вот посильно предотвращать, все те сколь неизбежно более чем внезапно так вполне вероятные военные катастрофы.

224
Ну, а кроме чего-либо остального и прочего, и вообще в плане весьма четкого и ясного осознания главных причин неизбежных бед донельзя, как всегда нелегкого фронтового бытия подобные люди, так и рвали жилы, накладывая на все и вся красным оттиском печать чего-либо откровенно, как есть сугубо карательного и вконец обезличенно  обезглавливающего.
И разве что лишь всею шкурой своей, явно почувствовав нечто неладное, большевики довольно-то нехотя как-никак все-таки всполошились, а потому и, действительно, вспомнили о том, что где-то еще существуют и те сколь еще долгими веками давно проверенные знания.
И они, чего тут попишешь, явно находятся вовсе вовне всего того более чем до чего воинственно же невежественного их восприятия всех тягот и тревог при них и близко никак не на йоту ни к чему действительно лучшему не изменившейся всей общественной жизни.
И это вот только поэтому им попросту уж невольно пришлось до чего совсем незамедлительно разом начать до чего тщательно приноравливать свой весьма и весьма суровый большевистский пыл ко всем, тем довольно будничным реалиям войны, а иначе близкий конец был бы попросту абсолютно никак совершенно так неминуем.

225
Причем никаким тем донельзя ведь основательным битьем своих собственных кадров было бы далее никак не исправить и не переменить всего того, что можно было высвободить из плена бравых иллюзий одним лишь тем более чем досконально точным и холодным логическим расчетом.
И даже Сталину со всей той его чудовищно безликой кликой, в конце концов, стало хоть как-то уж понятно, что все те сколь зловещие перипетии военно-политической обстановки совсем так никак вовсе-то не удастся всесильно переменить воззваниями, лозунгами, репрессиями и расстрелами.
Поскольку действовать тут следовало более чем делово и конкретно, причем исключительно так при всем том, следуя разве что лишь только путем истинно светлого разума, а не именем той безмозгло бравой идеи, что явно работала именно во всем только лишь как-никак наподобие той еще выхлопной трубы.
Ну а потому и предстояло большевикам только лишь разве что чисто же вынужденно и временно разом отставить в сторону все те отчаянно верные постулаты марксизма, а вполне между тем вооружится чьим-то явственно для них самих на редкость так вовсе чужим им здравым умом.
А между тем это как раз-таки только возле самой Москвы и было вырыто огромное количество противотанковых рвов, заложено совсем же немалое число минных полей.

226
Ну, а затем, стоило лишь той весьма этак мертвенной бледности самого еще неминуемого грядущего поражения и вправду смениться нежным румянцем суровой наступательной истерии…
И ведь сразу так вновь тогда сколь незамедлительно разом возобновился тот и близко никак нескончаемый праздник восторженно слащавых демаршей по поводу на редкость неистощимо бравых сил всей своей армии и того отвратительного вороньего карканья по поводу судьбы загодя обреченного на неуспех, чрезвычайно-то совсем  неумелого же противника.
Да только следуя истым азам суровой военной науки, сначала как-никак вполне следовало сколь старательно подучиться действительно уж стояще начать вдалбливать клинья в бастионы вражеской обороны, ну а лишь затем истинно достойными знаниями никак не наспех вооружась, и вправду-то в тот самый глубокий прорыв грудью тогда и идти.
Потому как в 1942 году снова случилась в точности та же петрушка, что и в 1941, да только на сей раз с точностью именно до наоборот!

227
К тому самому на редкость беспокойному началу 1942 года война, несколько так весьма сильно затянулась, а как раз потому и пришлось сталинским асам действительно тех талантливых военных, пусть и до чего нехотя начать на деле весьма вдумчиво выслушивать.
Но и они в области чрезвычайно суровой практики, а не одной той исключительно так напрочь сухой теории ведения войны, были довольно-то относительно во всем более чем явно всеобъемлюще слабоваты.
Многих из них учили сколь еще неизбежно полностью наспех и однобоко марксистки…
А иногда это и делали люди, всею душою яро ненавидящие новую власть.
И это разве что в 1943 при всех тех совершенно так критических для немецкой армии условиях отчаянно же чудовищного Сталинградского котла и был как-никак действенно освоен весь тот превосходнейший немецкий опыт сковывания противника в тех самых жестких тисках, из которых ему затем оказалось вовсе-то, никак нисколько не вырваться.
А до того, чего только явно буквально повсюду вот не было!!!
И это уж надо было кое-кому, действительно додуматься изречь этакую бравую и более чем многозначительно эталонную советскую истину: «учиться воевать у противника»?
Да только при всем том тот самый до чего безжалостно лютый противник ни в едином своем глазу никак не был похож на сурового тренера.
На войне противник – это смертельный враг, беспрестанно наш народ мучительно губящий, ну а ему весьма разнуздано твердолобые в теории большевики без единой здравой мысли тупо в рот глядели, слепо копируя всю его тактику военных действий, а между тем в них явно могло быть самое бесчисленное множество исключительно же различных нюансов.

228
Скажем так, летом 1942 года имели место, и время все те, до чего бесчисленные окружения, именно что как есть более чем бездарно и напролом исключительно ведь сколь еще строго вперед и вперед бездумно вырвавшихся сил Красной армии.
Наскоро, да и вообще неизвестно уж чему и как обученный сталинский холуй, маршал Баграмян вовсе-то бессмысленно услал войска именно вот что попросту к черту на кулички, а именно потому его вина, в том числе и перед армянским народом, будет совсем этак неизгладима в долгих веках.
И то тем более будет именно так поскольку немцы и вправду могли вовсе-то ненароком вполне изловчиться на деле суметь всею зверской мощью оружия чисто так разом и до конца всецело одолеть весь СССР в той безумно тяжкой и кровопролитной войне.
И ведь, яснее ясного, что и близко не стали бы они хоть сколько-то весьма активно вмешиваясь хоть единым словом мешать своим верным союзникам-туркам, до чего и впрямь успешно вполне на деле довершать весь тот не столь и давнишний в те времена армянский Холокост.
А впрочем, в принципе, разве то одна лишь совсем этак вовсе непростительная вина того еще самого пресловутого маршала Баграмяна?
Да нет, поскольку был он как-никак не более чем одним из тех, кто весьма злодейски тогда оказался всецело причастен ко всему тому, что весьма многие из тех бессмысленно бравых наступлений были тогда осуществлены вообще безо всякого хоть сколько-то более-менее осмысленно делового стратегического расчета…

229
И прежде всего, тут все дело было именно в том, что слишком глубоко наши войска тогда разом вклинились в самый глубокий тыл, как правило, до чего весьма уж изобретательно умного противника.
И было все это именно так разве что поскольку немецкими частями двигали и управляли никак не слепые и невежественные солдафоны с одной извилиной, а впрочем, и та у кое-кого из краснознаменных вояк была совсем этак неизменно, словно же стрелка компаса только ведь и направлена в сторону правого кармана гимнастерки.
В немецкой армии на тот момент полноценно царил полный порядок, а также и тот, до чего и впрямь вполне логически взвешенный ярый прагматизм.
Никак не было там по-заправски сходу разом уж принято более чем бездумно и самонадеянно так до чего еще бессмысленно отправлять многие миллионы своих солдат именно что слепо и тупо на всем бегу сходу так затыкать своими бренными телами пулеметные гнезда.
Да и вот еще, что немцы и близко не считали живую силу одним тем разве что мертвым балластом, который всегда как-никак, а надо бы, куда только поболее сходу сбросить перед тем, как вовсе понапрасну и чисто нехотя и приняться губить в чьих-либо глазах до чего бесценно важную военную технику.

230
Бравые мертвецы большевики, чуть ли не сгубившие под самый корень вместе с царем и всякую веру в отечество, — во всем том своем народе, как-никак только и видели одну ту аморфную и крайне вялую серую массу…
ОНИ ИХ ЗОРКО И БЕСТРЕПЕТНО СЛАЛИ БЕЗУМНО ВПЕРЕД СТОЛЬ ВЕСЬМА И ВЕСЬМА УЖ ПОДЧАС СОВСЕМ НЕТРЕЗВЫМ ВЗГЛЯДОМ, ИХ ПРИ ВСЕМ ТОМ ЕЩЕ ЗАГОДЯ НА ВЕРНУЮ СМЕРТЬ ПРОВОЖАЯ…
Ну а вполне взвешенно рассуждать о том, что это разве что тот донельзя смелый, и всецело полностью продуманный маневр, это и есть поистине настоящий залог так и искрящегося славой большого успеха, было и близко совсем никак не про их безразмерно бесчестную большевистскую честь.
Их главной парадигмой всегдашне было то не на миг не прекращающееся массовое наступление, поскольку наиболее значимым в их глазах, было взять вверх над врагом, а не одолеть противника умом, а лишь во вторую очередь храбростью и силой.
Эти большие люди с мелкими и чисто холуйскими душонками, обладали необычайно черствым и восторженно праздным умом.
И почти всегда они видели в своих воинах только лишь разменные пешки на чрезвычайно же широкой шахматной доске.
Они сугубо ведь мысленно так и шли до чего весьма широкой дорогой к победе, никогда и близко не смотря при этом более чем вдумчиво и внимательно по каким-либо так сказать разным сторонам и углам.
И хоть сколько-то более-менее так настоящей преградой ко всему тому и близко никак не могло тогда оказаться именно то обстоятельство, что сколь многие славные люди и впрямь-таки попросту разом вмерзнут душой в липкую грязь тысяч и тысяч самых различных проселочных дорог.
А некие штабные крысы шли от сражения к сражению, весьма вот отчаянно при всем том, до чего безжалостно сражаясь именно с теми донельзя подчас безумно упертыми пробками от радостно выпитого ими шампанского.
И им вообще никак не было свойственно думать, а каковой это чудовищной ценой, все те успехи их многострадальному народу как-никак, а на деле тогда день за днем действительно доставались.
И уж витали они в облаках страстных надежд и совершенно так заоблачно скороспелых планов…
А не потому ли те советские армии, что и впрямь до чего чересчур так глубоко летом 1942 под Харьковом со всех же ног неуклюже и наспех прорвали ряды немецкой обороны, вскоре оказались в самом-то как-никак более чем глубоком немецком тылу.
И ведь они там разом, словно в гиблой трясине полностью завязли, вновь как-никак при всем том, до чего безнадежно оставшись… явно так и близко уж нисколько без ничего…
Однако те же немцы, совершив фактически в точности те откровенно как-никак залихватские действия весьма ведь безоговорочно при всем том сходу так более чем славно преуспевали!
Вот чего именно во всю глотку затем еще истошно же вопили все те одними ладонями рубаки по всему тому их вовсе так неизменно до чего широко праздничному, а никак не скромно разве что чисто по-военному накрытому столу…

231
А между тем тот самый никак небезызвестный во всех злых языцех Вермахт именно что как раз-таки благодаря бесновато бешеному энтузиазму всех тех отчаянных храбрецов и получил, словно воздух, ему тогда сколь еще жизненно необходимую временную передышку…
Действительно, как-никак, а то профессионально знающее свое дело политическое руководство и близко так совсем не стало бы давить на мозг армейских военачальников постоянными понуканиями и совершенно так никак и близко недвусмысленными угрозами.
Причем совершенно так оно ясно, что кабы все было иначе...
А под тем, до чего грубым и упрямым предводительством сугубо вот безыдейного и вполне же здравомысляще взвешивающего все свои действия армейского командования немецкую армию гнали бы долго и упорно разом взашей.
Причем уж гнали бы ее до самого города Берлина, где всей их сказке и был бы еще в 1943 именно тот, до чего  неминуемый и более чем бесславный конец.
Да только чего это обо всем том нынче мечтать, коли все тогда, было сделано как-никак, а полностью ведь абсолютно иначе, чем того вообще еще требовал самый элементарный и общечеловеческий здравый смысл.
Никакой логикой и близко там никак тогда и не пахло, а всегда попахивало одной лишь воинственной истерией отчаянно безумствующих паяцев, видевших в крайне жестком жесте и позе до чего на редкость глубокомысленную позитивность и истинно победоносный разум, безмерно-то во всем совсем же обессилено подпирающий святое дело защиты родной земли.

232
А между тем как раз из чего-то подобного и будет сколь еще привольно так затем произрастать вся грязь и темень тупого и надменного невежества, что все свои неудачи разом прикроет одним лишь до чего полнейшим отсутствием должной дисциплины среди всякого рядового состава.
Ну а свою тупость и безалаберность вся эта штабная и вечно хмельная  элита после войны еще будет только лишь всячески восхвалять, и превозносить как главный залог, в конце концов, все же пришедшей к ним в руки победы.
И ведь за улыбками этих деятелей будет до чего явно скрываться полнейшее бездушное пренебрежение к искалеченным судьбам миллионов и миллионов семей лишившихся своих любимых и близких. 
А как раз-таки именно в полном пренебрежении к людским жизням и был уж, собственно, до чего еще как есть более чем безжалостно заключен именно тот немыслимо весомый довесок ко всем, тем никак нестерпимым страданиям всего тогдашнего и без того вдоволь натерпевшегося горя советского населения.
Причем именно так из-за явной избыточности наступательных действий после советского контрудара под самой Москвой немецкой армии и было весьма вот до чего любезно и предоставлено время, дабы и вправду еще так смогла она безо всякого затруднения как-никак, а до чего постепенно опомниться.
Ну а у «наших верных западных союзников» нашлось тогда исключительно ведь много сколь четко же взвешенного и вполне бравого терпения и здравого смысла, дабы никак не иначе, а полностью так пока одуматься и до чего долго еще, затем занимать вовсе-то совсем этак более чем невозмутимо пассивную, выжидательную позицию…
Поскольку на тот самый момент никак не было то и впрямь разом всемогуще же предрешено, а чья это именно сторона со временем верх и вправду всею силой непременно возьмет.
А как раз по этой более чем уж на редкость неприглядной причине СССР попросту вновь тогда оказался в самом том еще диком проигрыше и, прежде всего, в смысле на редкость явного отдаления наиболее распоследнего часа всей той великой беды, о которой проникновенно пел Владимир Семенович Высоцкий в его «Песне о конце войны».

233
Все то, несомненно, до чего четко и ясно имевшее место и время во второй половине 1942 года донельзя же стремительное продвижение Паульса на восток к Сталинграду и было, тем весьма отвратно наглядным результатом именно ведь того, что фактически полностью считай, в одночасье совсем этак попросту тогда рухнул весь западный фронт…
А рухнул он как раз-таки потому, что Сталин со всеми теми своими прихвостнями ничего хоть сколько-то посложнее драки на кулачках в военном деле и помыслить себе нисколько уж вовсе не мог.
Все те на редкость бестолковые попытки попросту взять, да наскоро прогнать «до хаты» того никак несносно кичливого противника, что, словно соседская свинья, явно снова залез никак не в свой огород, весьма плачевно окончились одним лишь его рьяным преуспеянием в деле защиты доселе совсем на редкость чужой ему российской земли.
И очень тогда гитлеровцы в этаком деле весьма вот по-залихватски деятельно сколь еще безнадежно, и впрямь-таки дуболомно как никто другой чудовищно как следует, поднаторели.

234
И ведь непременно ясно, что никаких человеческих сил никак не хватит, чтобы тупо утопить врага в крови своих же солдат, это могло бы сработать разве что некогда безумно давно, однако вовсе-то не в условиях современной войны, где (снова хотелось бы то подчеркнуть) имеется весьма существенный довольно многое предвосхищающий технический фактор.
Многие ли этого никак и близко нисколько не понимали?
Нет на самом-то деле, очень даже мало, кто этого в то время действительно совсем никак не понимал, да только те, кто этого и не могли вообще понять (в связи со всем их природным скудоумием и непомерными амбициями), в слишком высоких креслах, в то время как есть, беспричинно тогда ведь сидели.
Причем их внешнее, почти олимпийское спокойствие (в самом начале войны) было одним лишь самым уж естественным производным всей их несусветно воинственной отстраненности от всего того, что пахло свежеразрытой землей, а точно также и веяло дымом от тех, как есть беспрестанно бьющих по барабанным перепонкам новых разрывов.
И это именно они вовсе так бездумно же посылали в бой очень так даже на редкость огнеопасные коробочки ТАНКОВ совсем безо всяческого как-никак хоть сколько-то вполне стоящего их должного прикрытия с воздуха, да и с самой земли, пожалуй, что именно тоже.
И вот это именно те немыслимо большие чины партийной номенклатуры, будучи как-никак до самого скрежета зубовного всесильно вооружены серою мыслью, и делали из святой войны показной парад, то есть явно они пребывали на седьмых небесах от всего того неимоверного количества бесчисленной и сколь поистине  радостно им родной военной техники…
И ведь при всем том им было разом натужно до чего еще непременно разом же свойственно, скрипя при всем том по бумаге пером, и вправду, считать: «Как немец, так и мы»…
И совсем оно не иначе, а именно из-за этого и получали затем родители похоронки на своих восьмерых из 12 детей.

235
И главное, никак не могло то оказаться хоть как-либо совсем уж иначе, попросту так беря в расчет тот донельзя объективный факт, что всякая гениальность и геройство в те времена были крепко-накрепко по рукам и ногам всецело скованны тупостью, барством, а также и всяческого рода интеллектуальной немощью тогдашнего наивысшего армейского руководства.
Причем из всего того само собой фактически разом и следовало, что буквально всякое светлое и здравое начало в тех условиях если и могло существовать, то только разве что во внешней оболочке дикой вакханалии, проистекавшей от самого главного корня никак не народной, а той весьма вот до чего незамысловато крючкотворно-штабной тупости.
А уж брало оно все свое до чего и впрямь беззаконное и полностью своевольное начало именно оттого никак не в меру упитанного невежества, зачастую как есть вовсе ведь совсем безразличного ко всем тем для него самого полностью бесполым и безликим потерям.
Но зато исключительно же неистово весьма рьяно и пьяно ликующего, когда явно так вполне имелись какие-либо до чего весьма существенные успехи на вверенном им партией участке фронта.
Да и вообще та совсем же бесподобно всем как всегда полностью довольная одноклеточная масса весьма вот неизменно подобострастно разом так наслаждалась именно что чисто своим никак и близко-то вот совсем неправым всесилием, явственно заключившимся в самой той, до чего на редкость безраздельной власти над всеми тогдашними людьми и событиями.
Да и вот еще сколь безумно многое тогда и впрямь-таки на редкость глубокомысленно осуществлялось именно во имя одной лишь той чисто же своей большой личной славы, а вовсе-то никак не той всеобщей грядущей победы…

236
И ведь никакого вполне длительного выслушивания каких-либо доводов, исходящих от имени, совести и справедливости, никак и невозможно было ожидать от безгранично ограниченных, и бесславно-то зверски тупых солдафонов, что на одном дне стакана с водкой и вправду сумели же разглядеть честь, славу их все и вся беспрекословно-то сходу могущей краснознаменной армии.
А как раз потому и пили они свою «Кровавую Мери», до чего беззастенчиво уж настоянную как раз на всей той солдатской кровушке, и при всем том, до чего еще и сытно они ее закусывали хлебосольными пожеланиями за могучее здоровье своего великого вождя и учителя.
Причем все те сколь подчас по-свинячьи визгливые члены военсоветов во всей своей наиболее заглавной человеческой сути истинно на редкость так всецело являлись, грубо так говоря, самими что ни на есть напыщенно бесноватыми тыловыми крысами.
Они всеми теми напыщенно праздными словесами беспардонно и барски поругивали не вполне, по их мнению, всецело уж ныне достаточную активность продвижения фронта, да только на этом их главная и наиболее важная роль во всяком деле приближения той разве что лишь некогда затем грядущей победы, собственно, полностью так и заканчивалась.
Да и вообще их основным и донельзя так невообразимо бесславным занятием была одна лишь та вовсе же неописуемо краснобайская поддержка максимально быстрого продвижения войск тем, до чего еще нахраписто убийственным матом в телефонную трубку.
Причем во всякое время бешеного натиска немыслимо так смелых тогдашних наступлений их мечущий гром и молнии звериный рык фактически уж полностью на раз сходу перекрывал всякие слезливые на том ведь другом конце провода басовито гнусавые возражения…
Ну, а по ночам они весьма вот геройски ворковали с расписными красавицами, сколь уютно же спрятавшись за спинами тех самых доблестных воинов, что грудью защищали свою и впрямь до чего только издревле многострадальную родину.
А она только лишь с одного виду была никак вовсе чисто уж «неистощимой» на всякие те, как они есть людские ресурсы.

237
Но те, кто разве что одной тупой задницей восседал над всеми теми серыми массами простых бойцов, если чего вообще и видели впереди, то только лишь одну ту донельзя славную цель, а цена ее достижения их уж вовсе так никак явно не волновала.
Причем те, кто некогда воевал в Первую мировую, сколь давно как-никак явно вот преуспели полностью так раз и навсегда всецело же сменить окраску в том самом весьма вот идеальном соответствии с той денно и нощно их окружающей…промозгло обезличивающей людские души, неистово суровой и по-имперски напыщенно помпезной сталинской действительностью.
Еще раз и все о том же!
Именно за это товарищ Сталин услужливых унтеров-хамелеонов над всею той Красной армией разом и вознес, дав им те самые более чем ярко сияющие большими звездами генеральские мундиры.
И они и впрямь за здорово живешь сколь еще живо исполняли команды членов правительства, выучка у них была со времен царской армии, а там дисциплина никак и никогда вовсе так не хромала.
И об том у Александра Куприна вполне бы и вправду стоило и впрямь до чего конкретно и делово как-никак так еще поинтересоваться, уж он-то в этом деле кое-чего действительно смыслил.

238
Ай да молодцы, большевики!
Взяли они себе тот бывший царский состав в помощники, и ведь был он довольно-то во всем весьма схожим с тем самым лишь, затем только некогда возникшим уже советским - сержантским…
Причем сделано — это было именно так чисто во имя того, дабы всю ту донельзя дружную когорту армейскую у себя под сапогом в лихой узде денно и нощно в одном кулаке более чем всесильно так разом держать.
Выдай тому еще бравому холую маршальский мундир, и вот как это он ради тебя, уж затем всеми недюжими силами своего скотского ума более чем прилежно так тогда расстарается…
А между тем, разве те сколь еще мигом сходу поджавшие хвост трусы из сталинского политбюро никак не могли и вправду на деле суметь еще собраться с мыслями, да и действительно превозмочь весь тот исключительно уж отвратительно потный свой страх?
Они должны были до чего щедро уступать подвластную им территорию, но никак не отдавать свои войска врагу на заклание.
Захваченный плацдарм может стать поистине своим только лишь после того, как была начисто разбита и рассеянна  та армия, что была поставлена государством его посильно же защищать.
Да вот главные государственные задомыслители прежде всего подумали о вытеснении врага строго так восвояси, а не о том, что армию надо бы отодвинуть строго назад, чтобы собрать ее в твердый и железный кулак и именно тогда она и представляла бы из себя вполне этак настоящую грозную силу.
Они подумали, что атака может совершенно так спонтанной и главное бить и бить, а куда и как вовсе оно и неважно.
А между тем такие удары немцы легко парировали при этом еще и нанося свои страшные и сокрушительные удары в лоб и в спину полностью так раскрывающимся войскам Красной армии.
А ведь как есть еще надо было в то самое время гражданским руководителям страны действительно уж дать немецким воякам некоторую так разве что только чисто временную возможность довольно-то поближе подобраться (в том самом начале войны) именно что к своим совсем на редкость бесценным, продажным шкурам…
И именно как раз тогда вся та наша доблестная кадровая армия и не была бы почти полностью и до конца совсем безнадежно так выведена из всякого строя еще уж в том самом проклятом 1941.

И разве то действительно хоть как-либо было во всем как есть на деле истинно так важно, погибали ли наши солдаты, оставшись вовсе-то уж безо всяких боеприпасов, пытаясь взять верх над гитлеровцами одними голыми руками, или оказывались они у них в том еще самом необычайно суровом плену…
Однако, так или иначе, но эти солдаты далее совсем не участвовали во всякой обороне своей необъятно широкой страны!

239
А между тем дабы хоть как-либо всецело вот избежать тех самых бездонных «мешков и котлов», и надо было уж никак не мешкая отводить наши войска строго назад, а не толкать их тупо вперед и только вперед!
Да только всем тем наиболее главным заправилам агрессивно массовых стратегий вообще никак и не могло прийти на ум, что можно ведь было вовсе-то и не бросать войска очертя голову в лобовую атаку на мощную и с одного бравого наскока нисколько так нерушимую линию вражеской обороны.
Да и вообще всем тем единственное, что разве в одном лишь том широком седле беспечно бравым кавалеристам совершенно не было свойственно действовать хоть сколько-то здраво и обдуманно.
Они всему другому предпочитали всяческую спонтанную наступательную истерию и для них именно в ней, и был главный козырь успешного продвижения линии фронта только лишь строго на запад и никак не наоборот.
И уж куда им было до чего многое принимать чисто на веру, и вправду беря его в тот самый свой, поистине, как есть весьма трезвый деловой расчет.
Да им кто-то чего-то подчас пытался до чего старательно втолковывать и разъяснять, но им-то все было совершенно так по барабану они только в себя и верили.
Ну, а результатом всех тех их трудов тяжких и стало самое явное падение дисциплины, утрата веры в грядущую победу, а то и попросту вообще переход на службу к лютому зверю – неприятелю.
А между тем безо всех тех немыслимо ярых стараний серой красноказарменной мысли было бы никак и невозможно вообще подумать о том, чтобы более миллиона советских граждан как есть, явно так перешли бы на сторону врага своего отечества, дабы затем с оружием в руках начать воевать супротив всего своего же народа.
Правда, кто-то, конечно, может с сердцем, исключительно так вовсе разом доверху беспечно переполненным той самой истинно на редкость искренне же твердой самоубежденности, до чего безапелляционно разом и заявить.
Позвольте-ка, вот у Гареева черным по белому было написано, что их было каких-то лишь разве что 200 тысяч.
Да только по тем, куда значительно поболее достоверным немецким данным, их было свыше 1,200 тысяч человек, и это, кстати, вполне как есть именно в советском уж духе, как раз-таки тот постыдный миллион разом так с глаз долой и упрятать в точности, как фокусник ловко прячет кролика в шляпе.

240
Немецкие данные напрочь лишены всякого изъяна подлой недостоверности…
После бесславного для них окончания Второй мировой войны немцам смысла врать не было попросту вовсе-то никакого…
И надо бы именно про то самое буквально ведь прямо, так и сказать, что уж вся мировая история до 20 столетия никак явно ведь и близко вот еще совсем не знавала подобного массового бессовестного предательства.
И, кстати, подобного рода настолько большое доверие к солдатам чужой вражеской армии было бы как есть на редкость разве что лишь сколь и впрямь до чего несусветной глупостью во времена любой другой прежней войны!
Хотя вполне ведь то естественно, что перед тем, как послать власовцев на фронт воевать против своих, эти части весьма основательно загодя так всячески старались до чего тщательно замарать карательными операциями супротив мирных жителей, которые совсем не всегда молча сносили подчас и впрямь никак несносные условия гитлеровской оккупации.

241
А, кроме того, немцы и вправду ведь и близко никак не любили слишком уж распылять свои силы, имея дело с лесными партизанами.
Поскольку для этакой цели очень даже неплохо во всем подходили всякие местные в 30-е и 20-е годы лихой советской властью вовсе, как правило, никак несправедливо обиженные люди-тени – недобитки тех самых прежних довоенных времен, когда врагами сделали буквально вот всех людей, сколь беззастенчиво не признающих «наши» социалистические ценности…
И, кстати, надо бы напрямик весьма ведь строго именно то со всею многозначительностью разом отметить, что посреди власовцев лиц, во всем добровольно, а то и с некоторой напыщенной гордостью явно ведь при случае непременно бы поспешивших разом предать свою родину, можно было, пожалуй, насчитать только-то вполне однозначно по пальцам.
Ну, а сколько подобного рода подонков еще уж непременно бы разом так сыскалось посреди всяческой вохры и бесовски активных деятелей НКВД?
А, кроме того, надо бы кое-кому и о том весьма ведь на редкость неотъемлемо важном буквально-то сходу разом напомнить: некоторая часть власовцев вообще воевала супротив западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции.
А между тем при всех тех горемычно обычных условиях всяческой нисколько незамысловато когда-либо прежде доселе уж приключившейся войны любые солдаты вражеской армии, получив в свои руки оружие, буквально тут же все, как один, разом и повернули бы дула против того, кто им его и впрямь весьма недальновидно в руки-то дал.
Да вот, однако, та безнадежно липкая большевистская зараза до того несносно сумела всячески измордовать некогда всем сердцем теми людьми любимую родину, что она попросту в единый миг и стала для русского человека той еще более чем до чего явной отныне чужбиной.
И попросту никак не дано было той более чем восторженно и абстрактно общей советской земле, собственно, как и всегда прежде, быть именно тем издревле так родным и родимым краем, где многие века до того рождались и умирали все те чьи-либо древние предки.
Это была отныне уже другая земля, где царствовал божий гнев всесильной идеологии, а она так и терзала до чего многие сердца лютым холодом своей сколь беспристрастной же прямолинейности.

242
Да и вообще всех тех, кто был даже и невольно с чем-либо явно вот вовсе нисколько. Не согласен, а, прежде всего, именно что с теми начисто уж чудовищно так безжизненными постулатами «нового райского бытия» было принято расстреливать, расстреливать и расстреливать беспощадно, как то всем бравым чекистам и завещал омерзительный демагог Ульянов - Ленин.
Однако если взять да посметь (безо всяческой теперь опаски за всю свою многогрешную жизнь) и впрямь-таки более чем всерьез задаться вопросом: а кто это тогда всех разом действительно предал?
И как раз-таки вот тогда само ведь собой и выходит, что всех тех российских солдат отдали на заклание и съедение фрицам большевики во главе с Иосифом – Иудой, Сталиным.

243
Армия была фактически брошена под ноги врагу, в точности, как трусливый мясник бросает кусок мяса голодному бродячему псу.
На, мол, рви его, глотай, обжирайся, только меня никак так вовсе не трогай.
И этот прискорбный факт нужно бы соотнести именно к тому уж на редкость до чего величайшему предательству своего народа со стороны всех тех иуд – сталинских выкормышей.
Страх за свою собственную шкуру главные большевики сколь старательно тогда выдавали за одну ту на редкость всеобъемлющую в самой-то глубине их заячьего сердца тревогу о якобы истинно святой для них советской земле, мол, потопчут ее фашистские гады, а нам-то до этого дойти, ну никак и близко ведь вовсе нельзя.
И это разве что именно благодаря их безмерно ВЕЛИКИМ стараниям, русский чернозем и стали же бесконечно длинными эшелонами разом так вывозить в Германию, а еще и вместе со всем тем молодым и производительным населением.
А между тем чего-либо подобного, может быть, и близко так никогда совсем ведь и не случилось, кабы не все те бесконечные призывы, что с самых первых дней той войны на редкость беспрерывно до чего браво и бравурно, разом ведь раздавались из тех во все стороны попросту повсеместно торчащих уличных громкоговорителей.
И это уж они до чего неспешно и сурово верещали о том, что надобно, мол, народу защищать свои великие социалистические завоевания до самой так распоследней, все еще остающейся в жилах капли крови.

244
Да только не сама земля была и будет сколь отчаянно важна во всяком военном деле, а истинно главное в нем это, прежде ведь всего, весьма же удобный для всякой ее обороны плацдарм.
И он до чего неизменно должен был с довольно-то многих точек зрения, вполне ведь явственно оказаться, всецело так пригоден для создания именно на нем полностью так чисто же несокрушимой твердыни нашей линии обороны.
Ну, а в том самый момент, когда кто-то разом дозволил подлому врагу разом же взять себя в клещи, а затем и обойти со всех тех фактически так  еще изначально более чем строго чисто ведь как есть многозначительно заранее вот геометрически заданных четырех сторон…
…то тогда дело оно вовсе-то безрадостно до чего всецело до чего обезличенно заранее ясное… его солдаты очень даже вскоре разом останутся совсем без питания, поскольку лютые враги им чего-либо покушать из своих окопов, нисколько ни в жизнь явно не принесут.
Орудия также окажутся временно недееспособными, раз все снаряды до чего только быстро разом закончатся, да и новых раненых попросту нечем станет тогда бинтовать.
А между тем надо бы и то, до чего безапелляционным тоном при всем том полностью уж именно этак к месту заметить, что бинты, ИХ И МЕНЯТЬ иногда, собственно, надо!
А где их только на смену в окружении хоть как-либо еще возьмешь?
И ведь почти вся кадровая Красная армия в самом том начале той войны в подобное крайне же бедственное положение если и попадала, то только лишь именно из-за того, что все это как-никак сколь явственно обусловливалось самыми конкретными, четкими, ясными, как и беспрекословно затем исполняемыми указаниями.
Да только и впрямь как это, значится, вовсе и близко никак тут не отступай совсем уж ни при каких до чего на редкость чрезвычайно так быстро порою в единый миг изменяющихся гибельных обстоятельствах.

245
А между тем та самая чрезмерно упорная оборона нисколько не выгодной позиции, которую сверху было категорически строго приказано попросту так никому и ни в какую и близко не оставлять, на серьезной войне (не на учениях) явно может за собою повлечь…
То есть, как раз-таки это попросту вот неминуемо до чего всецело попросту и дозволит несколько так более свободному в выборе своих действий врагу попросту взять, да и наскоро обойти тебя с флангов, а тем и превратить вполне доселе боеспособную часть в тот самый бесцельно дергающийся хвост ящерицы.
Что толку от оружия, к которому попросту никак нет более боеприпасов?
А жрать-то солдату чего еще только прикажете?
Может, ему надо было сварить и съесть свои собственные порядком так окровавленные портянки, предварительно сняв их с вконец сбитых им в дороге ног?
В таких условиях как это ему вообще было нормально в своих руках длинное оружие хоть как-либо в своих руках удержать?
Ладно, дня два кто-то толком ничего не поест, от этого одни лишь рохли сразу раскисают, однако почти ведь ничего не поест кто-либо целую неделю, и все…
Голод – это ужасно деморализующий фактор!
А если и путь к воде беспрерывно простреливается, то тогда что?
Однако кабинетным бюрократам-стратегам было явно не до того, им-то, значится, подавай все сразу на блюдечке… все те, до чего разом более чем незамедлительно отвоеванные у врага наши города и деревни.
Ну, а какой именно страшной ценой все это тогда добывалось, до их сознания долетало разве что лишь теми исключительно ведь самыми отдельными кровавыми ошметками.
А впрочем, при этом и близко совсем никак ни в чем, не затрагивая их и впрямь-то так и покрытое звериной шерстью (рабски преданное вождю) собачье сердце.
Война, мол, все спишет, на то она и война.

246
Однако, всецело же последовательно следуя именно принципам той еще самой всецело ведь элементарной логики, всегдашне от века так тому и было полностью разом положено быть, чтобы за спиной у воюющей армии сколь неизменно был именно тыл, а не тот хитрый, ПРОНЫРЛИВЫЙ и коварный враг.
Именно туда отправляют раненых в боях, и это как раз оттуда время от времени должны поступать свежие подкрепления и боеприпасы, а также и всевозможные продукты питания.
Без всего этого действенно воевать было истинно уж никак совсем этак попросту и невозможно.
Ну а значит, как бы это далеко и резво ни пришлось бы весьма спешно и нисколько неотложно отступать, а все равно именно подобная тактика и станет спасительной для армии, которая, оттолкнувшись от дальних тылов, вполне может достаточно быстро вернуться назад.
Ну а если начать бить впустую кулаками в воздух, то кадровая армия окажется измотанной и рассеянной, а дальше ее будет ждать плен и почти вовсе так совсем неминуемая медленная голодная смерть.
И все еще могло быть до чего на редкость иначе, и два долгих года войны были тем полностью стерты из истории человечества…
Однако тот всемогущий властелин животного ужаса на всей шестой части суши сам вдруг испытал не тот для него весьма вот обычный параноидальный, а на этот-то раз… всецело проникший в саму суть его душонки всепоглощающе истерический страх, а потому и заговорил с порабощенным им народом пусть и нехотя, но на равных.

247
Братья и сестры должны были лечь костьми, но так и не допустить коварного врага к своему великому и навеки бессменному вождю.
Однако ведь, между тем, стоять сколь решительно и непримиримо чисто уж на смерть само собой тогда подразумевало одно только то, что товарищи командармы так попусту и на редкость бессмысленно только лишь усеяли дорогу к Москве гниющими трупами защитников родины, которые более чем непременно могли принести значительно больше пользы живыми…

Причем жертвы те были вовсе напрасны и невосполнимо гибельны буквально для всего и без того никак несветлого грядущего всей той великой страны…
А голодные, обескураженные бродяги – то уж были никак и близко совсем никакие не солдаты, их ловить можно было, словно ту еще рыбу, сетями…
Они довольно-таки редко отстреливались, поскольку боезапас обновить им было попросту вовсе ведь негде.
И чтобы по возможности хоть как-либо вполне избежать подобной всецело роковой и гибельной ситуации, надо было именно что полностью ведь вовремя принимать самые решительные меры, не скупясь, отдавая свою территорию, зато при этом и близко не оставлять всю свою армию безо всякого твердого кадрового костяка.

248
Почти все на деле достойное своих погон высшее командование отдали на заклание репрессий 37 года, ну а среднее и низшее звено до чего еще нелепо почти этак разом до чего бессмысленно утопили во всех тех гулких котлах 1941.
А между тем подобного рода ужаснейших перипетий могло уж и близко ведь явно вовсе же совсем и не быть во времена всех тех, до чего обезличено и безжалостно будничных реалий Второй Мировой войны.
Однако смерть и кровь, пролитые именно как есть сколь еще явно вовсе же понапрасну и стали платой за дикие иллюзии вполне ведь успешного и донельзя так спешного вытеснения нацистского ворога с той самой навеки родной советской земли.
Все уж тогда стало полностью наоборот, причем только из-за тех ведь неумелых и из рук вон плохо организованных наскоков на грамотного и очень даже оптимистично и воинственно настроенного противника, а потому он и сумел на добрую половину осуществить то, что им было изначально как-никак, а более чем заранее намечено.   
И это как раз ради более-менее надежного избавления от подобного рода весьма уж до чего трагического сценария и было необходимо, дабы с самого начала той войны прежде тех безлико скользких идеологических аспектов, и вправду-то бралась бы во внимание вся та целиком и полностью резко и внезапно разом изменяющаяся обстановка.
А те самые, как из пулемета вовсе так невообразимо спешно же нагрянувшие перемены, без тени сомнения, до чего явственно потребовали самых незамедлительных здравых решений, смелости, да и проявления именно что своей личной и на редкость полностью взвешенной и вполне до конца разумной инициативы.
Ну, а коль скоро никто в то самое время без указки с самого верха и слова вымолвить попросту так сходу совсем не смел, все подчас само собой и складывалось, причем как раз именно тем, до чего навеки чудовищным и наиболее пагубным образом.
А как раз-таки потому и все дело защиты родины и пошло фактически ведь явно совсем уж незатейливо разом так под откос, причем наиболее наглядной ко всему тому первопричиной и послужило, что со всею напыщенностью сурово же мыслить сущими абстрактными категориями и было самым обыденным уделом всяческого рода политических комиссаров.
И главное, при всем том они почти ведь никогда и близко не принимали в расчет всякую ту, до чего еще промозгло же серую (без бравых лозунгов) более чем безупречно на редкость же ярко наглядную реальную действительность.
И как то вообще могло быть иначе, коли все их донельзя низколобое самосознание, и впрямь-то было более чем весьма уж старательно измордовано, тем самым немыслимо слепым и ревностным служением всему тому на редкость безликому большевистскому мракобесью.

А впрочем, и по самой своей фанатической природе были они никак и близко не богобоязненны и всегда и во всем как есть бессердечно и впрямь более чем неотъемлемо сколь еще всеобъемлюще разом так правы.
А между тем и сама та подчас совсем ведь вовсе внезапно изменяющаяся обстановка была, что называется, истинно же безумно попросту вопиющей.
А между тем то самое более чем неимоверно трудное положение дел само собой и требовало именно что того, как есть до чего неотъемлемо бытового, и довольно-то всеобъемлюще пристального, да и на редкость сурового внимания.
Ну а всем тем колоритным комиссарам неизменно требовалось то самое до чего  еще идейно более чем здраво  выхолощенное «чистопородное» содержание…
И они уж вообще всю ведь армию на самом том ее корню попросту разом совершенно так разом сгубили, отдай им главный правитель всю, как она есть, полную власть на местах…
Чего только стоит приказ сталинского палача Льва Мехлеса, попросту одним росчерком пера, запретившего в северном Крыму всем солдатам окапываться, потому что это, видите ли, открыто выражает некие явные пораженческие настроения.
А между тем окапывание зачастую спасает от множества мелких осколков, которые могут вонзиться и в весьма чувствительные участки тела.
Причем, когда этот ярый догматик сталинской тактики и стратегии отдавал сей приказ, он специальную при этом оговорку и близко-то нисколько не сделал.
Всем тем русским, украинцам, белорусам, казахам, татарам окапываться нельзя, а евреям это уж, значится, никак совсем оной не возбраняется.

249
Нет, конечно, бравых комиссаров все те истинно военные люди, как только могли сколь невесело и хмуро подчас остужали, чтобы они чересчур излишнее усердие в практических сферах армейской жизни нисколько бы не смели излишне так рьяно все время проявлять, а ограничивались разве что одной той, до чего тягучей жвачкой броских лозунгов.
И это как раз тем еще говорливым политработникам, причем именно ведь в связи с их донельзя же явно суровым статусом и полагалось излагать все те чисто так житейские тезисы той самой разом вот устремленной в самые невообразимые дали чудовищно во всем криворотой красной пропаганды.
Да и вообще, если на что-либо и были комиссары хоть как-либо вполне еще действительно годны, так разве что были они на все лады, и вправду горазды, проникновенно, и пафосно призывать людей идти вперед и только вперед на абсолютно безыдейные мины и пулеметы.
Ну, а действовать неспешно и полностью обдуманно, а потому и не губить людей попусту они были никак этак совсем вовсе и не обучены…
Им была важна одна лишь та, до чего свирепая массовость и более чем незамысловатая идейность самых так глубоких прорывов всей той со всею строгостью военной науки никак не наспех построенной немецкой обороны.
И если бы не сдерживающая рука профессиональных военных, Красную армию неминуемо бы разом тогда ожидала самая неминуемая погибель и безвременное отчаяние тех лишь случайно уцелевших в глухом лесу чудом никак еще пока недобитых остатков некогда прежде бравого войска.
И вот уж как оно есть всем тем именно полностью безвылазно засевшим в штабах полков и дивизий стратегам более чем искренне сходу так явственно разом тогда захотелось всем-то сразу до чего доблестно и чутко строго покомандовать, покрутить рулем, действительно почувствовать себя на редкость бескомпромиссными спасителями всего своего славного отечества…
И это все при том, что их и на пушечный выстрел совсем ведь нельзя было подпускать к тем самым весьма этак до чего конкретным задачам войск.
Они ведь разве что куда только значительно поболее усугубляли и без того ничем невосполнимый ущерб, наносимый стране донельзя же жесточайшим вражеским нашествием.
А потому более и не было, собственно, важно, отчего это вообще еще только затем возникали окружения всех тех довольно крупных воинских соединений, оттого ли, что части Красной Армии вовремя не отводили с совершенно невыгодных для обороны позиций, или оттого, что те войска попросту бездумно отправляли вперед и строго вперед…
…то вот далее какого-либо существенного значения и близко этак никак ведь совсем попросту не имело.
Уж чего-чего, а с той хоть сколько-то вполне действенно до конца разумно организованной военной мощью быстро-то в том самом еще начале войны было, как есть вовсе надолго по-комиссарски бескомпромиссно вот разом на деле покончено…

250
Причем подобная практика между тем и близко не была ничем уж иным, кроме как сущим и беспрестанным самым этак нелепым втаптыванием буквально всех своих вооруженных сил в невообразимо вязкую илистую грязь.
Ну а также было в том и кое-чего от фактически безвременной их передачи на всяческую дальнейшую поруку именно, что своему заклятому врагу…
Головотяпство подобного рода нынче попросту дочиста всячески отмывают разве что, тем истинно мнимым и на редкость надуманным отсутствием той самой непримиримо строгой военной дисциплины, хотя, на самом-то деле, оно объяснялось одним лишь полнейшим отсутствием всяческого хоть как-либо наглядно где-либо еще вообще наблюдаемого житейского ума…
У кого?
Да как раз у тех, у кого он, и вправду, должен был сколь однозначно на самом-то деле вполне ведь иметься, причем доподлинно на своем чисто как есть более чем неизменно законном уж месте…
Раздарили они фрицам свои войска, до чего и впрямь всласть мерзко раздарили…
Славы больше всего всегда разве что только хотели, ну а о судьбах самых конкретных людей вовсе-то никак нисколько и не подумали…
И к чему, собственно, могла, в конце концов, привести этакого рода бесславная тактика, если бы, конечно, не тот наиболее терпеливый во всем этом мире народ, сумевший, несмотря ни на что, действительно выстоять в ту на редкость безжалостно лихую годину.
Никто ведь, кроме него, и близко не сумел бы путем именно что до чего еще нечеловеческих усилий, сжавши же зубы, как есть немыслимо долго тогда выстоять и продержаться…
И как-никак, а до чего только полностью более чем оно вполне однозначно, что это разве что, довольно-то поспешно переложив донельзя многие обязанности взрослых, на тех самых бесчисленных малых детей, нам и удалось во время ВОВ, пусть и немыслимо же тягостно, а все-таки выстоять…
Причем это самая прямая заслуга всего народа, а вовсе не той бесчестной и, надо бы прямо сказать, сколь поначалу на редкость довольно же некогда скаредной на награды (в годы войны) истинно нечестивой и бесовской сталинской власти…
Этим никак не в меру басовито бравым демагогам до чего неизменно только лишь и было потребно одних лишь тех новых и новых оловянных солдатиков в ту так и дышащую адским жаром нацистскую печь еще и еще бездумно и беспрестанно спешно же и делово разом подкидывать .

251
Причем явно существует исторический пример совершенно так совсем уж иного, действительно МУДРОГО ПОВЕДЕНИЯ.
И поведение Александра Первого, вполне тут можно бы привести к тому самому до чего еще наилучшему и верному примеру.
Он как-никак некогда действовал неизменно исключительно же на редкость иначе!
Наполеон в своих мемуарах пишет об этом с весьма невообразимо прискорбной миной, будучи именно что разом повержен оземь, именно тем самым донельзя так сколь еще коварным и чрезвычайно для него совсем уж неожиданным поведением всего того русского войска.
Ведь это именно в России его обошли в чисто тактическом плане, причем еще и тем абсолютно для него вовсе вот нелепейшим способом.
«Но за Неманом меня ждал некий невиданный казус: я не мог разбить русских, потому что… никак не мог их отыскать! Впереди был только дым – отвратительный запах гари от спаленных деревень… а сзади меня преследовал другой запах – страшный трупный запах от павших лошадей. Они сотнями дохли от бескормицы и нестерпимой жары… И вскоре стало понятно: русские решили изнурить мою армию трусливым отступлением по нищей местности, избегая вступить в генеральное сражение. Отступая, они увозили и население, и все припасы. Они не оставляли ни лошади, ни коровы, ни барана, ни жалкой курицы… только полусгоревшие избы. Мне передали слова царя, отступавшего вместе с армией: „«Если императору так хочется, я доведу его до Урала… если он прежде не умрет с голода". ». Тактика варваров!»

И ведь не ожидал огненосец Бонапарт, что его весьма злокозненно и в военном деле прямо скажем с одного только виду бездарно, попросту сходу загонят в угол тактикой выжженной земли, и как баран все пер и пер вперед, да и Гитлер вряд ли что был намного умнее и хоть сколько-то – благоразумнее.
Однако и его ума на редкость так явно хватило, дабы полностью уж по букве всецело скопировать тактику русского войска, да только-то и всего, именно так с точностью до наоборот.
То есть, при том самом своем до чего еще неестественно медленном отступлении гитлеровцы как раз и применили в точности именно ту стародавнюю тактику выжженной земли супротив советской армии, и это на ее-то родной земле.

252
Ну, а в том самом исключительно знаменательном 1941, советские руководители весьма ведь суетливо обсуждали нечто вовсе на редкость явно иное и думали они и близко вот никак совсем не про то.
Они так и грезили грозными контрударами, совсем беспрестанно более чем нервно ерзая на своем, как назло, сколь внезапно ставшим донельзя уж шатким стуле.
И этот стул им служил отнюдь не во имя блага народа, а только для собственного самодовольного удовольствия.
И в жуткий час всенародной беды они никак не сосредоточились на решении главных задач, что были крайне так необходимы для решения во имя спасения нашей некогда общей родины.
Нет, они тогда в самую дальнюю даль до чего мечтательно устремив свой понурый взор, разве что только и рассуждали о неких тех наивысших материях исключительно так глубокомысленно марксистского мировоззрения.
Прилепленные к нему всем возом до чего тщательно заученных праздных слов, они были почти по-деревенски вечно же хмельными рабами всей своей собственной как есть еще невежественной восторженности.
Ну, а потому объективная реальность довольно-таки редко прорывалась в их сознание, вызывая при этом в их душах один лишь дикий переполох, а не хоть сколько-то серьезное осознание всей же собственной личной ответственности за то, до чего мрачное будущее всей той и поныне великой страны.
Однако им-то было, куда только значительно поважнее свои мокрые ладошки нисколько вот ненароком не обслюнявить, папочки ценные вовсе так не позабыть срочно, вывезти, ну а вовремя отдать распоряжение на незамедлительный подрыв важного в стратегическом плане моста…
Нет уж, ничего подобного они и близко попросту никак и не могли без той вполне соответствующей на то дозволительной санкции наивысшего начальства, а оно, ясное дело, только лишь и помалкивало тогда в трубочку, поскольку провода были давным-давно пронырливыми немецкими диверсантами и впрямь-то загодя до чего резво сплошь перерезаны…
И работали они складно и вполне действенно, а потому и имело место на редкость чудовищно же быстрое продвижение немецких войск строго так только вперед и именно точно теми же темпами оно как есть весьма как-никак явно могло бы продолжаться и дальше.
И если этого не произошло, то по одной лишь только причине как раз вот того, что большевистская власть все же одумалась и начала создавать необычайно широкие оборонительные сооружения…
А если бы та единокровная паразитическая когорта точно также как и ранее так и продолжила разом цепляться за ту чисто никак себя вовсе не оправдавшую наступательную тактику - гибель всей страны была бы ведь тогда попросту же неизбежна.
Но если это случилось, то уж случилось нечто подобное  разве что несколько позже, когда тот вполне возможный крах все-таки отрезвил головы тех, кто думал вытеснить врага со своей территории, дав ему наудачу до чего здоровенного пинка.
Ну а ради хоть сколько-то должного успеха в данном более чем величественном начинании всем, тем доблестным воинам самых различных родов войск и впрямь почти без перерыва попросту разом и вменялось в обязанность чисто вот вслепую день и ночь контратаковать!
Да только никакого вообще успеха этаким образом и нельзя было добиться, раз не были подготовлены тылы для планомерного и до конца продуманного продвижения вперед.
А потому и подобное движение во всем подобно раскрытию всего своего тела под удары в любой самой простой драке.
Да только при данном раскладе пострадали миллионы людей, а никак так не один тот чисто отдельный человек.
Однако на все те ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО немыслимые человеческие жертвы тем самым партийным бонзам было ведь до чего искренне совершенно уж так начихать.
Поскольку им, было никак ни к чему даже и в уме их сколь старательно и горестно весьма этак вдумчиво разом подсчитывать…
У этаких деятелей и бездушного сердца никак не было в груди, раз этот биологический орган в их теле был до чего этак искусно выточен из того самого донельзя твердого кремния.
Уж об этом товарищ Сталин, в первую очередь, буквально-то всегда, собственно, до чего еще весьма старательно пекся!

253
И по большей части именно вследствие вовсе-то немыслимо колоссальных «полководческих» усилий отчаянно бойкой партократии некий тот необычайно могучий заслон весьма ведь быстро затем и пошел самыми многочисленными трещинами, а армия при этом попросту оказалась в совершенно беспомощном, чисто гибельном положении.
Ее, как корм, голодным волкам безумно швыряли в битву, а не вводили постепенно в бой, а при этаких условиях именно геройство наших воинов и пересилило полнейшую интеллектуальную немощь, всех тех свежеиспеченных сталинских военачальников, что в подлинно военном деле ни уха, ни рыла нисколько так явно и близко не смыслили.

254
Управлять армией кому-то тогда, собственно, вполне еще надо было, а потому этим в то время и занялись отчаянные дурни, и вправду умевшие при каждом удобном случае весьма вот солидно строить геройствующие рожи, а также еще и стоять навытяжку перед тем самым наивысшим партийным начальством, аки пес рыкающий.
Они с неистово пустоголовой прямотой всегда, так или иначе, внимали всем директивам ставки усатого главнокомандующего, и спорить с кем-либо из них было почти бесполезно они были надменны и амбициозны, а кроме того, еще и необычайно спесивы.
То были люди весьма искусственно созданные, они и дышали разве что по одному ведь только заданию партии, а не лишь бы как до чего на редкость более чем уж совсем небрежно иначе.
Их интересовали одни только большие цифры грядущих побед и доблестных  достижений...
Ну, а простые советские граждане в их стратегических расчетах отныне играли разве что роль тех еще единственное как-никак самых так разменных пешек на шахматной доске.
То есть, хоть в какое-либо отдельное и вполне существенное внимание их маленькие жизни и близко никак далее тогда вовсе вот не брались.

Поскольку для весьма определенного рода злосчастных стратегов всякие людские ресурсы до чего еще неизбежно являлись разве что той только и имеющейся ныне в наличии живой силой и никак так нисколько явно не более того…
Хоронить их?
А зачем это?
Они уж теперь все, как один, раз и навсегда стали вовсе бесхозными и во всем том большом социалистическом хозяйстве вполне этак однозначно полностью бесполезными!
Ну, а всем тем худо-бедно пока  живым воевать за СССР означало лишь разве что только лишь то одно…
Люди должны были проливать свою кровь никак не за своих родных и близких и не за то, навеки им несмотря ни на что всецело родное отечество, а за безликий и безответственно своенравный коммунистический строй, что был им безо всякого спроса навязан путем сущего обесчещивания всего того отныне бестрепетно проклятущего прошлого.

255
С людьми и ранее на Руси вовсе ведь никогда, конечно, не церемонились, однако тот разом победивший все старое зло пролетариат стал именно той чрезмерно всемогущей силой, в которой каждая его отдельная частичка (в глазах ныне правящего класса) попросту сама по себе далее явно так совсем уж нисколько не значила.
И ту беспрестанно пополняющуюся свежими и новыми кадрами живую силу фактически всегда в Красной армии, в принципе, явно предпочитали ценить, куда только поменее, нежели чем абсолютно вот вовсе необходимые на всякой войне быстро так между тем разом тающие боеприпасы.
Их-то и вправду как-никак надлежало весьма целесообразно использовать, зато и впрямь строгий ответ как-никак еще же предстояло, затем держать, ну а людей – зачем это вообще было их кому-либо хоть как-либо денно и нощно подсчитывать, сколько и где, и когда они в единый ряд подчас совсем зазря полегли…
Нет, о том и думать тогда никто даже не думал.
Славно же некогда до чего еще только последовательно выдрессировали буквально всякое над солдатом начальство сталинские армейские выдвиженцы эпохи 1937 года во главе с тем самым наиболее из всех их бесславным – товарищем Жюковым.
Как же это он однажды весьма этак смачно и самокопательно вымолвил: «Армией командую я и сержант».
И главное, вполне оно в духе командующего, не тем истинно доблестным и современным войском, а некой безудержно всемогущей солдатской оравой, которая буквально вот все свои победы попросту как есть неизменно привыкла же добывать, одним лишь тем никак не в меру мощным лбом себе дорогу чисто так сквозь стены всегда прошибая…
Причем самым основным тараном тут были именно что людские жизни, а никак не трезвый и весьма строгий расчет.
А все это именно потому, что сознание Жукова было насквозь пропитано тем еще унтер-офицерским бестрепетно верным царю и отечеству старорежимным воспитанием…
Уж чего в его мозги было смолоду крепко же вбито в них на всю его жизнь, затем раз навсегда более чем надежно  застряло.
Владимир Дайнес, «Жуков».
«Будущим унтер-офицерам не прививали навыков человеческого обращения с солдатами, не учили их вникать в душу солдата. Преследовалась одна цель — чтобы солдат был послушным автоматом».

Причем все это в том, до чего и впрямь многозначительно первом во всем этом мире пролетарском государстве и приобрело вполне конкретную и на редкость законченную, остро же оточенную форму одного ведь крайне так тупого использования серых масс именно вот в качестве штык-ножа.
А как раз-таки чисто, поэтому все те насущные задачи теперь и ставились вовсе не солдатам, а прежде всего именно той, до чего еще невежественной и слепой силе масс, как то и завещал нам великий Карл Маркс.

256
Снова и все о том же!
Самой основной задачей армии в те немыслимо отчаянные первые месяцы войны разве что только и являлась та совсем непомерная ноша ответственности, что была и впрямь более чем поспешно возложена на плечи строевых командиров, и заключалась она именно в том, дабы сходу так взять подлого врага впрямь-то разом за шиворот…
Да и столь как есть до чего незамедлительно на одном уж дыхании его полностью разом, и вытеснить за всякие пределы границ Советского Союза, ну а затем и погнать его, куда и впрямь значительно, так подалее, на запад.
И ведь донельзя же неотъемлемым и прямым результатом данной сколь и впрямь до чего безумно бравой стратегии и стали те самые более чем на редкость бесчисленные окружения буквально так всех родов войск Красной армии.
Ну а затем доблестным воинам этих частей в полной мере светило только лишь и остаться в том самом до чего только глубоком вражеском тылу.
Причем кроме одной той, как есть, вот до чего напрасной гибели их в то время подчас явно еще тогда ожидал, в том числе и тот лишь поболее вовсе невыносимо тягостный плен.
Прорывы были, но они позволяли вернуться к своим лишь тем совсем так немногим.
Люди с боем вырывались из тыла противника разве что самыми до чего мелкими и разрозненными группами. 
Причем наиболее бесславно плачевным результатом всех тех больших и малых «котлов» и стало то чудовищно вязкое, словно трясина фактически полное уничтожение сколь многих советских армий теми, до чего еще безудержно так и вторгшимися на нашу территорию гитлеровскими частями.
А впрочем, всякому вторжению явно ведь должно было носить сугубо же всецело противоположный характер, и именно потому и было оно этаким для всех тех членов тогдашнего Политбюро исключительно внезапным и В-Е-Р-О-Л-О-М-Н-Ы-М.
Ну а после навеки попусту упущенного благого момента, сколько руками в воздухе не маши, а все равно судьба фигу чванно скрутит в том истинно прямом смысле, хоть как-либо действительно успешного сурового отражения вражеской агрессии, к которой явно никак и не готовились, а не то, чтобы попросту-то не были готовы.

257
Причем в тех самых вовсе же никак нисколько непростых условиях, что до чего внезапно разом вот стали до чего еще донельзя крайне неблагоприятными…
То есть, именно тогда, когда все то, к чему на редкость долго и тщательно всячески подготавливались, совсем же ненароком рухнуло буквально в одночасье…
Нет, тот еще до чего и впрямь осатанело верный своему делу воевода Жуков все равно явно так попытался чисто уж по-прежнему всемогуще контратаковать, что вполне естественно имело для всей его армии заранее предрешенный, полностью разгромный эффект.
И произошло это еще и потому, что дабы действенно перейти от обороны к нападению нашим войскам перво-наперво было совсем неотъемлемо разом так необходимо, как следует вот плотно осесть и весьма прочно закрепиться на тех самых чисто заранее к тому на редкость основательно подготовленных исходных рубежах.
Но кое-кому, то было и близко совсем ведь и ни к чему, поскольку для тех людей самым основным и главным всегда оставалась именно Его величество – великая слава, а не жизнь после победы как можно большего числа обязательно еще до нее и вправду доживших – наших бравых солдат.

258
А впрочем, в подобном духе оно было, как есть и впрямь до чего еще уж задолго до времен самозваного императора Бонапарта.
Поскольку на той вовсе незапамятной Руси то и впрямь само собой разом так издревле и повелось.
Раз никак не иначе, а чем большее число своих солдат воевода сходу разом положит, тем лишь значительно благосклоннее будет к нему вся грядущая история его отечества, да и при жизни ему всецело тогда представится наиболее максимальное уважение, как и весьма отрадная для всей его души награда со стороны надежи царя-батюшки.
Полководец Суворов был до чего ярчайшим исключением из всего этого довольно общего правила.
Причем все это еще Лев Толстой некогда вполне же правдиво и максимально праведно описал.
«Война и мир», том первый. Часть вторая. Глава VIII.
«Ох! Достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – Не дальше картечного выстрела теперь. – Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, все равно бы. – Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но все со своею наивною манерой, из-за которой нельзя было догадаться, серьезно ли что он говорит или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам-то кто же Владимира с бантом даст? А так-то хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает».

Причем те самые до чего давнишние распорядки ничуть уж после революции нисколько не претерпели никаких каких-либо довольно-таки весьма существенных изменений…
Еще и потому что большевизм и вправду счел единственно возможной и полноценно верной линией своего поведения, разве что, то самое донельзя планомерное укрепление всех тех еще до чего давнишних бастионов весьма же стародавнего имперского зла.
Нет, и близко новоявленный тоталитаризм вовсе так никак тогда себя не озаботил той еще немыслимо грандиозной идеей воздвижения храма некоего нового, ярко же сияющего всеми своими огнями вездесущего царства добра.
Скорее, наоборот, это как раз именно большевизм и вобрал в самого себя все, то сколь наихудшее, что когда-либо только вообще уж имело место при том, до чего немыслимо стародавнем царизме, значительно преумножив все эти его «БЫВШИЕ» отрицательные свойства своими собственными приземисто «невеликими пролетарскими достоинствами».

259
И только из-за этого на редкость многие советские люди и стали в начале войны, именно гусеницами под башмаками бравых солдат Третьего Рейха, и те давили их безо всякого счета разве что, неподдельно удивляясь, а чего это их столько неубитых в живых по их-то душу явно ведь пока еще уж осталось.
И все это подобным образом было именно потому, что великой храбрости солдаты Красной армии шли в атаку самое беспорядочное количество раз, да еще и именно что подчас надвигались они сплошной же стеной на одно и то довольно-то хорошо со всех видимых сторон более чем надежно защищенное вражеское укрепление.
А между тем, коль скоро бы их командиры вполне следовали суровой логике, что до чего еще издревле безнадежно же основана как раз именно что на великом множестве самых обыденных и житейских вещей…
Нет уж именно тогда те самые взвода и роты пехоты совсем вот нелепо наспех сунувшись и около намеченной цели одни разве что трупы на сырой от крови земле безо всякого движения, раз за разом лежать же оставив…
И вот как раз-таки тут им и надо было чего-либо вовсе на редкость иначе и куда разве что поболее здраво донельзя так сходу трезво решать.
Ну а для этого надо бы думать, а только потом на самую верную смерть людей гурьбой слать и если буквально ко всему вполне начать подходить, куда поболее взвешеннее и мудро, то это тогда из тех людей, что ушли на войну, куда поболее назад к своим семьям все же вернутся.
Так нет ведь, все тогда было явно по-старому, но по все той же  чисто прежней, вдоль и поперек доселе изрешеченной пулями схеме, пока та живая сила до самого распоследнего человека у них попросту до конца не окончится, навроде ящиков с боеприпасами, и отменить отданный им донельзя самодурский приказ…
Нет, ничего подобного им и в мыслях своих допустить было вовсе так попросту явно нельзя, раз были те бойцы тем самым до чего суровым приказом все как один в полный расход чисто уж по ветру именно что заранее пущены.
Причем если еще и буквально любая инициатива снизу разом ведь на корню сходу гасится именно, как действие не просто полностью противоправное, но и отъявленно же вредоносное и преступное…
Василь Быков. «Его батальон».
«А что, если предпринять маневр, не предусмотренный ни командиром полка, ни уставом, и еще до начала артподготовки и до рассвета послать за болото роту – в момент атаки она бы прикрыла продвижение остальных, взяв огонь на себя. Да и сама помогла бы огнем. В самом деле. Ночью в темноте выдвинуться, наверно, удастся, кустарники на болоте маскировали от ракет и хотя не укрывали от огня с высоты, все-таки стрелкам в них было надежнее. Но чтобы послать роту, надо опять связываться с командиром полка, сделать, это без его ведома комбат не имел права».

260
То есть вполне продуманно и грамотно, а не очертя голову наступать было, уж в принципе, совершенно так вовсе-то и нельзя, потому как сам устав Красной армии был весьма строг и донельзя прямолинеен, раз в нем не было места, пожалуй, так ничему, кроме той еще принципиально суровой наступательной истерии…
Ну, а, собственно, обо всем том, чтобы именно загодя надобно было вполне ведь суметь вполне достойно и взвешенно отступать, про то тут автор более и не заикается, поскольку нормальные слова у него давным-давно все без исключения полностью кончились, а нецензурщина здесь окажется никак не к месту.
Сталин и его подлые прихвостни попросту никак не дали Красной армии отойти в тыл и сколь последовательно и своевременно разом перегруппироваться, вследствие чего гитлеровцы до самой Белокаменной и впрямь безостановочно до чего быстрым и бравым широким шагом прямиком ведь к славной русской зиме разом дотопали.
Да может, и могли бы они туда и так как-нибудь даже и ранее еще как-никак просочиться.
А все-таки коли бы те миллионы советских солдат со всем их вооружением вполне на деле сумели остаться в строю - подобное продвижение вперед оказалось бы крайне так донельзя гибельным для Третьего Рейха.
Да даже и те солдаты, что все-таки сумели бы хоть сколько-то вовремя с грехом пополам действительно  выкарабкаться из того самого чудовищного киевского котла точно еще посильно приблизили бы грядущий конец Второй Мировой войны.
Да только куда там, у вождя всех народов от любого отступления так сразу шерсть на загривке в единый миг становилась же дыбом.
Хотя вот следуя фактам, а не чистым эмоциям...
Подойти-то к самой Москве еще раньше немцы, может, и подошли – дуракам, как известно, закон даже и на заборе нисколько не писан, однако драпать им бы тогда довелось очень уж даже далече и совсем без оглядки…
Чего у них вполне как-никак могло и явно так тогда попросту и не выйти!
Московский гулкий котел мог бы для них оказаться до чего на редкость похлеще того, действительно некогда затем состоявшегося сталинградского, а там и до города Берлина было бы и впрямь попросту рукой подать.

261
Захватить обширные территории и долгими годами, их затем и впрямь-таки до чего же упорно удерживать – то ведь совершенно так вовсе разные категории тех еще самых отчаянно больших военных успехов.
Ясное дело, что, сколь и впрямь всем нахрапом навалившись, можно будет именно что сходу злой и внезапной силою без проблем уложить на землю и очень даже крепкого человека…
Вот только чего это, собственно, и впрямь как-никак непременно случится, когда он довольно-то вскоре приподнимется с земли, отряхнется и будет вполне более чем полноценно готов совсем уж решительно за себя постоять?
Товарищ главнокомандующий Иосиф Джугашвили всей своей армии подняться с колен так и не дал!
Он ей приказал (а речь тут идет о 1941) тут же, стоя на четвереньках, разом так смело и беспорядочно сходу контратаковать!
А между тем целой армии явно еще потребуется значительно большее время, чтобы встать, отряхнуться, а затем и занять более или менее боевую позицию, чем то на деле окажется жизненно необходимо тому ведь самому, разве что лишь одному сугубо так отдельно взятому человеку.
А между тем кабы, то отступление было осуществлено и близко вовсе никак так не второпях, то и все те поражения крайне тяжелого периода начала войны непременно носили бы значительно менее вредоносный характер.
И весь величайший трагизм начала войны заключался именно в том сколь абсолютном же неумении политического руководства СССР воспринимать именно ту, до чего еще самую так неотложную необходимость войск совершить перегруппировку, чтобы не лезть как тот медведь на рожон.
Вперед и только вперед это могло вести массы к одной только той еще совершенно бессмысленной смерти! 

262
Однако ЕГО измызганные кровью и грязью солдаты должны были чисто же самостоятельно выбираться из всех тех повальных окружений, да еще и по самому сплошному и бескрайнему бездорожью, хотя, по всему тому до конца ясному и четкому приказу сверху, смогли бы они отступать по тем наиболее так главным магистралям своей страны.
И, между прочим, как раз-таки при данных обстоятельствах им и было бы сколь еще явно ведь разом до чего уж на редкость попроще оставлять фрицам всякого разного рода «смертоносные гостинцы» в виде танковых и противопехотных мин.
А разминирование – это всегда тоже время, и оно бы, ясное дело, тогда вот работало никак не на фрицев.
А, кроме того, организованно отступающие части могли бы взрывать (перейдя через них) мосты, а тем и замедлять блицкриг вовсе не людскими бесчисленными потерями, а всем тем непомерно огромным количеством всяческих водных препятствий.
Понтонные мосты наводить – на то тоже порядочное время явно вот как-никак, а совсем этак непременно еще более чем явно затем бы понадобилось.
Да и для того, чтобы беспрестанно мешать их исключительно так никак неспешному и постепенному возведению, и близко ведь не надо было держать у каждой захудалой речки силы целой армии…
Причем отсутствие вполне разумных планов отступления не только могло, но и частенько как есть всецело и приводило именно к тому, что до чего многие мосты были тогда захвачены именно целыми, а потому и танки могли по ним до чего вольготно переезжать на другой берег и переть и переть себе далее…

263
Да и вообще, надо бы тут и про то чисто сходу разом заметить, что никак не дикими зигзагами, а по приказу отступающая армия – это, прежде всего, боеспособное войско, а не сброд, отчаянно блуждающий по лесным лугам да по болотам с зыбучей трясиной и кувшинками.
А оружие?
Сколько его фрицам безо всякого боя и впрямь-то, на радость, еще уж, на всеобщую нашу беду, тогда ведь как есть, именно что даром досталось?
А между тем, на редкость беспрестанно действуя именно что согласно, до чего еще неизменно многогрешному мелкими огрехами житейскому уму, можно было, и довольно-то спешно отступая, вполне успешно отстреливаться, а тем и наносить врагу значительно же ощутимый им урон.
Это уж разве что, драпая, да так лихо, чтобы аж пятки сверкнули, всенепременно вскоре уронишь честь и достоинство своей армии, подрастеряв в непролазной грязи ее боевые бравые знамена.
Причем именно подобного рода жутко зловещие события, явно ведь и имели, собственно, место в том еще самом начале ВЕЛИКОЙ войны.
Но вот главной первопричиной всему тому был именно тот панический страх всего тщедушного политического руководства страной, которого мигом наделало в штаны, а потому и начало отдавать приказы никак несовместимые с жизнью миллионов граждан той ныне совсем этак мертвой советской державы.
И ведь происходило все это в те самые славные дни, когда огромные массы простых граждан проявили наивысшее мужество и героизм, вовсе и близко не свойственный мнимым вождям мирового пролетариата.

264
Эти лизоблюды были верными слугами сколь пламенно черствой идеи…
Их политически «извечно потное» мышление, в принципе, как есть было донельзя угодливо к одним лишь всяческим тем ласково бравым партийным тезисам и совсем при этом вот незадачливо крайне безукоризненно просто…
Раз на всей Земле людей, их и впрямь как есть более чем немыслимо много, то какого это рожна солдат своих тогда весьма безотрадно и тупо до самой еще нелепости крепко тогда беречь, коли над нами, чего доброго, те чужие взять вверх совершенно уж беспрепятственно вскоре ведь смогут?
Свистать всех наверх – караул!
Пускай себе весь наш доблестный советский народ в полный рост разом встает из окопов, безотчетно и бессчетно бросаясь на танки с бутылками с зажигательной смесью, поскольку главное – оно только лишь в том, чтобы к нашей столице врага он и на пушечный выстрел никак не подпустил.
Будучи вооружен противотанковой гранатой, боец мог бы нисколько и не вставать, а просто переждать, пока танк поверху проедет, да и зарядить ему ее в тыловую часть безо всякой опаски очереди из пулемета…
…да только с бутылкой Молотова, того и близко никак попросту вовсе не выйдет, поскольку ничего она толком сзади танку никак не сделает, а потому с нею лишь спереди в полный рост хочешь не хочешь, а храбро вставай, а там спереди у него пулемет отчаянно пулями плюется…

265
Нет, конечно, можно и сзади ее в него бросить, если у человека глазомер вполне ведь хорошо наметан, и он довольно-таки долго и весьма тщательно перед броском к той еще самой беспрестанно туда-сюда движущейся цели на редкость тщательно же примеривался.
Как говорится, попал в моторное отделение – и тогда танку полный капут.
Однако при всем том и близко не где-то совсем поистине рядом, поскольку при данном раскладе тот танк врагу, быть может, лишь после долгого боя и никак не к спеху, тогда как-никак уж еще чинить доведется.
А между тем, как следует, наметив цель и примериться, было никак этак явно попросту  и нельзя – вместе с немецкими танками всегда бок о бок шла пехота, причем, как правило, автоматчики, а они в единый миг разом же срежут того, кто долго и сколь этак нагло весьма лупоглазо примеривался.
А как раз потому с бутылкой Молотова и нужно было подыматься во весь свой рост, целясь при этом по смотровым щелям – через них дым мог пойти внутрь танка, и танкистам могло при этом стать несколько душновато, а также броня медленно, но, верно, нагреваясь, создавала внутри, то еще адово пекло…
Но все это лишь в случае явного успеха, а иначе боец погибал, так ничего и не совершив из всего того хоть сколько-то кем-либо весьма же донельзя широко признаваемого поистине и впрямь до чего этак весьма многозначительно героическим.
Однако кабы были вполне ведь вовремя и со всей той истинно должной основательностью и вправду до чего же экстренно вывезены все вот боеприпасы из тех и впрямь как-никак совсем неимоверно бесчисленных армейских складов…
Причем их и вправду еще неукоснительно разом так следовало попросту незамедлительно эвакуировать далеко-далеко именно вглубь, вширь, надо бы сказать, исключительно же необъятно широкой страны.
И в том самом случае кабы нечто подобное истинно верною рукою и было бы тогда хоть как-то более-менее посильно же осуществлено, противотанковых гранат всенепременно почти всегда бы хватало буквально на всех без исключения бойцов Красной армии.
А из всего того само собой как-никак, а до чего недвусмысленно разом и следует, что этак уж чисто лихорадочно в спешке придумывать вовсе-то не всегда их воспламеняющиеся заменители никому бы и в голову ведь тогда совсем не пришло.

266
И сколь неисчислимо много оказалось тех довольно различных боеприпасов со всех же складов с военной амуницией, что пошли разом в дело никак не во имя защиты граждан страны вездесущих советов.
И ведь как-никак, а были они на редкость до чего еще запасливо припасены разве что для всякого, как есть самого вот разного рода племени истинных арийцев.
А уж они поистине достойное применение всему тому, что в них их прихода как-никак преспокойненько дожидалось (несмотря на все бомбежки), очень-то быстро затем сходу в единый миг до чего еще верно так разом сыскали…
Раз как-никак, а была вся та военная амуниция в том самом подчас и впрямь до чего полноценно годном и почти исправном состоянии для ее вовсе вот исключительно так прямого использования тогдашним лютым врагом.
А как раз именно потому у фрицев все тогда буквально сходу в дело и пошло со всей той, до чего их и впрямь как-никак всем общеизвестной немецкой дотошностью и скрупулезностью…
Однако можно ли было все те склады (в случае продуманного и планомерного отступления) еще ведь в том самом начале войны довольно-таки неспешно до чего еще успешно полностью эвакуировать или даже подорвать их, что ли, всех к чертовой матери, коли эвакуировать стало, действительно, поздно?
И тогда вот, небось, и близко так никак не пришлось бы советской власти тех еще древних стариков и вчерашних школьников под самой Москвой в бой посылать, вооружая их одними лопатами, у проклятых фрицев до чего не в меру отважно и доблестно оружие себе добывать.
А между тем, их место, несомненно, могли бы занять, никак и близко ни чем попало вооруженные мужики, пусть и отступившие от самой границы, зато обратно к ней фрица гнать Красной армии было бы и впрямь-таки тогда, куда только на редкость сколь намного сподручнее…
И всех уж тех чертовых супостатов сей ведь час, и погнали бы поганой метлой прямиком назад, а как раз потому и близко-то бы они не сумели до чего и впрямь-таки вдоволь тогда успеть всех тех куриц в русской деревне разом-то общипать, сварить и съесть.
Да и вообще то, что, без тени сомнения, тут вполне этак наиболее критически важно, было заключено совсем не иначе, а именно в том, что вовсе-то тогда бы никак не вышло у немца столь безотлагательно разом наладить на нашей земле до чего хорошо отлаженную линию своей обороны…
Поскольку времени на то у него бы ни в жизнь попросту совсем никак не хватило…
А значит, и не гибли бы наши ребята на тех попросту именно что чудовищных бастионах немецкой обороны, что были тогда лютым врагом со всей еще основательностью вовсе так неспешно отгроханы на той самой сходу так тогда и ставшей полностью бывшей, лишь некогда ранее прежде советской земле.

267
Ну, так может, это попросту все война – извечный кровавый молох, сгубивший до чего только совсем несметное множество человеческих жизней еще с самого зарождения всей человеческой расы?
И на нее было и впрямь-таки удобно (сам Бог велел) все и вся на этом свете безо всякого остатка и зазрения совести всегдашне так более чем беззастенчиво и безотлагательно попросту разом как есть безотчетно же списывать.
Причем надо бы как есть попросту напрямик разом заметить, что в том самом сплошь насквозь пропитанном нечестивым и преступным духом советском царстве-государстве все это как-никак делалась именно с тем более чем воинственно скороспелым цинизмом.
И то была никакая не философия, а именно полнейшее и форменное пренебрежение ко всяческой той или иной отдельной человеческой личности.
Мысли главных советских военачальников были сплошь же проникнуты всепоглощающим огнем тех-то самых разве что лишь грядущих славных побед…
А между тем, стоять всею душой насмерть буквально ни в какую, не отдавая противнику ни единого метра всякой своей территории – при любом раскладе истинно фатальная глупость, поскольку уж до чего щедро и обильно пропитать свою землю алою кровью можно было разве что, на самую вящую радость, буквально-то всякому пришлому врагу.

268
И главное, никакие те всецело так первоначальные, так и выстраданные великой народной кровью уроки никак и близко затем не повлияли на здравый ум и сколь безотчетно так вовсе вот бестрепетно бесчестную совесть всей той тогдашней эпохи.
А власть большевиков так и продолжила в то самое более чем неимоверно темное время  только лишь, и заниматься в точности тем весьма же отъявленным прожектерством, беспрестанно же требуя от своих войск вести какие-то совсем уж тогда бесперспективно обескровливающие армию до чего на редкость нелепейшие наступательные операции и встречные бои…
И ведь все это подобным образом было разве что как есть только лишь поскольку, что им-то, прежде всего, и был вполне этак обезличенно важен именно их чисто внешний солидный облик никем и ничем непобедимой державы.
Все ее устои были как есть чисто так голословно на редкость безмерно крепки, раз держались, они только-то на тех остолбенело мощных плечах, походя так и довольно же давно более чем своевременно победивших всех своих поработителей буржуев – доблестных пролетариев.
А между тем, вполне трезвый расчет, несомненно, указывал как раз-таки на то, что в тот самый момент было надобно и впрямь еще до чего весьма спешно спасать именно армию, а не тот чисто свой вовсе ведь без году неделя внезапно пошатнувшийся авторитет совершенно же совсем никем непобедимого вояки.
Вице-адмирал Жуков именно это и сделал, совершив фактически беспрецедентную во всей истории войн передислокацию одесской группировки войск.
К тому же это именно он кое-чему, действительно, на деле и вправду учился, воевал в Испании, ну а его бесславного однофамильца там, где действительно пахло порохом, никогда и в помине не было видно – избегал он непосредственно передовой, не любил ее.
Как, впрочем, и все те, кто безапелляционно и восторженно только-то более чем издалека тогда и возглавлял всю ту великую войну.
Да и вообще те донельзя доблестные и ретивые сталинские холуи были вполне дееспособны разве что в плане более чем до чего еще только на редкость весьма незатейливого умения вытягивать же все жилы из своих прямых подчиненных.
И при этом они действительно зверски в чем-то выполняли свою задачу.
Да вот, однако, за их безумный и бездумный натиск во время ВОВ была заплачена чисто же неимоверная цена сколь многих и многих людских жизней.
И это только потом во всех их действиях разом начала проглядываться хоть какая-то логика, а поначалу они вообще попросту враз тогда сходу ослепли в свете красного марева безвременного заката всех их в единый так миг навек обескровленных имперских амбиций.
Они обо всем думали совсем иначе, чем простое и подчас еще полуграмотное тогдашнее население. 
Мозг больших партийных бонз был, как правило, полностью очищен от понятий  человечности и разума в них было намертво вбито, что народ — это только серая и безликая масса, которую нужно вести вперед несмотря ни на какие среди нее явные потери.
В принципе и у западных политиков мысли о народе текут довольно-таки схожим образом, но социализм в любой его форме делает из людей вообще вот чистый песок, а более так никак и ничего хоть сколько-то достойное к себе внимания.

269
Сталин и Гитлер, вообще, как бы то весьма уж странно ни прозвучало, в ту войну разве что лишь сколь безбожно и безбоязненно играли, причем играли они, словно бы и впрямь имея дело с той еще донельзя затертой до дыр колодой карт.
То есть вовсе-то и близко не боролись они за счастье и свободу своих великих народов, а разве что только и старались они добыть козыри, дабы вконец уделать того искренне беспринципного партнера за тем и впрямь необычайно широким карточным столом.
Оба они безостановочно таскали друг друга по умам своих боевых генералов и ставили перед ними и впрямь-таки совсем непосильную задачу – совмещать их зрелый военный опыт со всеми теми, до чего бесцеремонными советами вождей, которые им очень уж назойливо разъясняли, что враг, мол, нисколько никак не дремлет.
Каждый кивал в сторону другого, как на то еще дикое пугало, и кричал, что, не ровен час, и ум пронырливого противника возьмет-таки вверх, поскольку его генералы намного расторопнее выполняют все его самые дельные указания.
Ну, а, кроме того, оба узколобых вождя (не в одной той крайне так специфической сфере их одно лишь чрезвычайно лютое зло творящей гениальности) еще и держали при себе шило, и им-то они до чего исподволь подгоняли своих порою чрезмерно так не в меру своенравных и несговорчивых военачальников.
А уж, в особенности, все это некогда сколь еще дико и кроваво себя проявило как раз именно тогда, когда речь шла о тех наиболее переломных днях той войны.

270
Гитлеру, к примеру, и впрямь безотчетно и неистово вовсе уж совсем до чего незамедлительно и вправду захотелось, во что бы то ни стало буквально с первого наскока разом вот стремительно срезать курский выступ, прозванный Курской дугой…
Причем произошло нечто подобное именно как раз потому, что никак и близко не понимал этот сущий профан во всяком военном деле, что никак не тот сколь еще злосчастный выступ ему бы надо исключительно так бестолково и крайне опрометчиво сходу как есть разом срезать…
Нет, уж в том более-менее спешном порядке ему было совсем этак жизненно важно до чего заблаговременно всячески ведь выстраивать полностью параллельную ему линию всей своей собственной обороны.
Ну, а за все, то, истинно безотчетное и весьма спесиво своенравное недопонимание этаких донельзя наглядных и очевидных фактов и поплатился Гитлер затем чисто же беспрецедентным разгромом подавляющего большинства всех своих танковых соединений.
Да и далее совершенно так неизменно оно вот и пошло в точности в том, собственно, духе…
После того как бесноватый фюрер крепко и всерьез обжегся в России, он и стал вести себя именно в точности, словно Жуков со Сталиным – все его интеллектуальные потуги и впрямь-таки тогда оказались на удивление схожи со всеми беспрецедентно неумелыми и бестолковыми их действиями в самом еще начале ВЕЛИКОЙ и проклятой войны.

271
И главное, это, собственно, как раз из-за того, что бесноватый фюрер беспрестанно так и шмыгал вконец им разбитым в кровь носом, вся та германская военная мощь и стала, пусть постепенно, но до чего же разом безоговорочно складываться, словно карточный домик.
И именно как-никак, а накануне весьма ведь объективного провала до чего еще бессмысленно затянувшейся сталинградской авантюры ефрейтор Адольф и приступил именно к тем безумно рьяным попыткам чисто как есть самоличного командования всеми войсками Третьего Рейха.
Ну, а итог всего того его вмешательства был, что называется, до чего еще естественно, как есть более чем наиплачевный.
Раз уж и близко никак оно не иначе, а только лишь того необычайно так «умудренного» личным военным полководческим опытом великого гения Гитлера никак и не доставало всей той и без того вконец увязшей в России грозной махине вермахта.
Как говорится, «не в свои сани не садись».
Гитлер, именно сам до чего однозначно многое сделал, дабы уж разве что только ускорить, если не сказать, исключительно вот посильно приблизить самое бесславное грядущее поражение всей своей армии.

272
Причем Жуков – это, собственно говоря, до чего самое же наглядное советско-армейское перевоплощение нацистского монстра Геринга.
Да и Сталин от Гитлера мало чем и впрямь довольно-то сколь еще многозначительно отличался, разве что только начисто был он почти уж вовсе лишен всякого дара, слепо вдохновляющего народные толпы – ораторского искусства.
Причем это именно та чисто же жуковская унтер-офицерская тактика военных действий и привела к тем более чем  непомерно чудовищным (по всем своим невероятным масштабам) окружениям и столь отчаянно и безнадежно  горестному плену для тех весьма многих миллионов советских солдат.
И это непросто какие-то совсем пустые слова, вот они, данные из того вполне на редкость полностью достоверного первоисточника…
Святослав Рыбас, «Сталин», серия «ЖЗЛ».
«Красная армия, действительно, плохо умела отступать: не было даже плана действий на этот случай, не говоря уже о резервах. 19 сентября немцы вошли в Киев.
В плен (по немецким данным, включающим и гражданское население) попали 665 тысяч человек, и их судьба была ужасной. Из 3,4 миллиона советских солдат, попавших в плен в 1941 году, к концу января 1942 года в живых остались 1,4 миллиона».

273
А между тем, вполне осмысленно отойдя как-никак, а весьма глубоко в тыл, еще уж могли бы эти миллионы вооруженных своим оружием солдат фактически по тому первому зову исключительно как есть сколь поспешно повернуть прямиком назад.
Но их и впрямь до чего бессмысленно даже и не оставили, а попросту бросили у фрицев в плену в сырых землянках от голода и пронизывающего все их тело и душу холода вовсе ведь безрадостно и бесполезно именно так медленно же помирать.
А кабы и близко не было в то самое время подобного рода чудовищного мора, то откуда бы это тогда в том злосчастном и последующем 1942 было бы разом, затем еще действительно взяться, всем тем на редкость истошным крикам в бешено рычащую начальственную трубку…
«Да у меня и людей уже нет, чем мне прикажите теперь дальше держаться»?
А люди-то были либо в плену, либо смотрели они пустыми глазницами в небеса совершенно так отвернувшейся от них страны и близко никем вовсе уж до чего еще явно непрошеных советов…
Однако, может быть, и впрямь вполне этак надо было в связи со всей той несусветно тяжело сложившейся обстановкой месить и месить грязь с кровью, не отступая при этом ни на единый шаг…
Однако именно в том еще издревле и заключалась задача всякого войска, потерпевшего крупное поражение в битве, ему жизненно так надобно было сколь безотлагательно отступить, собраться с силами и, лишь заметно улучшив поникший дух боевой гвардии, неспешно и осторожно, куда же осмотрительнее снова затем вступать во все те грядущие, последующие сражения.
Разгром во все былые времена совершенно незамедлительно требовал той новой и весьма как-никак до чего еще значительно большей консолидации сил, ну а зализывать раны, будучи всеми своими частями в том самом как есть непосредственном контакте с противником, дело попросту и впрямь убийственно сложное…

274
Современная война – это вообще, пожалуй, несколько иное занятие, нежели чем некогда была та самая война, вовсе-то никак пока не механизированная, древняя.
Весь нынешний прогресс во всей своей сущности, до чего естественно, что вполне разом так более чем соотносится буквально-то ко всему, а в том числе и к крайне уж нелегкому делу военному.
И все-таки кое в чем принципы стратегии остаются фактически в точности теми же.
А посему и драться за родную землю до последней капли крови, не отступая ни на метр, не при каких крайне суровых тактических обстоятельствах – то ведь, по сути, смертоносно же опасная глупость, что более чем доподлинно и станет затем чреватой полным и окончательным разгромом вследствие потери управления над всей своей армией.

275
Войны, в которых никто не наступает вперед, и никто не отступает, то уж, в сущности, войны на самое максимальное истощение противника всеми видами огня.
Именно таковой (по большей части) и была корейская война 1950–1953 годов.
В подобном случае тоже было бы вовсе-то никак до чего нежелательно держать все свои части на том самом переднем крае, дабы не подвергать жизни многих и многих своих солдат той совсем уж не нужной опасности, а то потом, когда война перейдет в более активную фазу, защищать родину станет попросту некому.
И вот, в условиях до чего активных боевых действий, одна сторона беспрестанно продвигается внутрь чужой территории, а другая, соответственно, далеко-далеко отступает.
Однако все это, в своем конечном итоге, совершенно же и близко никак не подводит жирную черту под существованием на карте мира того или иного политического образования.
Вооруженные противостояния агрессивно враждующих друг с другом сторон неизменно имеют, куда только более до чего разносторонний характер, их никак нельзя тупо оценивать по количеству наспех захваченных и впрямь-таки порою весьма ведь до чего обширных чужих территорий.
А в особенности, учитывая сам по себе тот, как–никак более чем непреложный же факт, что они еще издревле были обжиты крайне так враждебно настроенным по отношению ко всем тем иноземным оккупантам – гражданским населением.
И все разумные люди, а в том числе и в штатском, это прекрасно до конца до чего полноценно вполне осознают.
А потому, если профессиональному военному никто из сугубо гражданских лиц нисколько не станет столь бесцеремонно, тыча при всем том в карту жирным пальцем, как есть на что-либо из этакого рода сколь бесцеремонно разом указывать…
Нет, без тени сомнения, как-никак, а тогда окажется, вовсе-то уж до чего нелегко взять да разом поймать целую армию в ту на редкость, хитроумно расставленную неким лютым врагом немыслимо ведь гигантскую мышеловку.
И даже если из всего этого, действительно, чего-либо путное выйдет, то вражеская сила попросту крайне поспешно и агрессивно пойдет на прорыв, да и, пожалуй, неистово вырвется из всего того по началу не столь и плотно разом сжимающего ее кольца.
Паульс явно так еще мог бы успеть, всеми силами прорваться из тех совершенно гибельных для всей его армии приволжских степей, однако буквально каждое его обращение по данному поводу к бесноватому фюреру неизменно оканчивалось одним лишь тем его внеочередным повышением в звании.

276
Причем сама как она есть абсолютная же внезапность полного, да еще и почти считай мгновенного окружения – вещь никак не из мира всех тех наиболее настоящих, да и сугубо хоть сколько-то достойных какого-либо более-менее стоящего того обсуждения военных реалий.
В принципе, у любой воинской части, находившейся на самой кромке линии фронта, как есть, уж более чем неизменно была и будет то чисто вот свое подразделение разведки.
И ведь всей ее немыслимо же ответственной и вполне вот конкретной задачей всегдашне окажется и впрямь до чего бесперебойно докладывать обо всех тех чисто ежечасных действиях нисколько ни днем, ни ночью не дремлющего противника.
И всякий тот действительно здравомыслящий командир взвода, который окружают с флангов, сей же час попросит у вышестоящих офицеров право самого того еще весьма вот безотлагательного отхода в тыл.
Причем только лишь ради того дабы никак он сходу затем не оказался именно в той крайне плачевной ситуации, когда сзади у него окажутся не свежие силы для подкрепления, не подводы со снарядами и ящиками с патронами, а противник, от которого раненым до пленения даже и глотка воды нисколько не перепадет.
А эта ситуация донельзя еще всячески уж между тем разлагает моральный дух воинов, поскольку люди тогда начинают чувствовать себя попросту брошенными, как есть разом оставленными фактически на произвол злодейки судьбы.
Вот и Лев Николаевич Толстой описал подобное до чего  пагубное положение вещей в его «Войне и мире».
«Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «Отрезали!» – и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе. – Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих».

277
И это именно этакий совсем же немыслимо ужасающий переполох, собственно, и является одним из тех наиболее главнейших на всякой войне сколь до чего откровенно так и сеющих панику донельзя пагубных и деморализующих факторов.
Причем данное обстоятельство и впрямь как ничто иное, более чем на редкость так безыскусно обесцвечивает и обесценивает всяческий народный патриотизм.
Группа солдат, совершенно начисто отрезанная от своих, далее вовсе уж никакое не воинское подразделение, а куда скорее силой отторгнутый от тела ящерицы — хвост в лапах сущей злодейки-судьбы.
С этакими разночинными, разношерстными и разрозненными группами противнику, может, и доведется какое-то время еще несколько повозиться, однако никакой серьезной опасности для его хорошо организованных сил они представлять и близко ведь далее нисколько так тогда и не будут.
И люди при подобных тяжких обстоятельствах до чего быстро начинают неистово во все стороны метаться, зачастую впадают в уныние, отчаяние и тоску.
Ну, а кроме того, при подобном раскладе им разом так  становится сколь весьма затруднительно как есть именно на деле и вправду ныне понять, а чьи это приказы им теперича вообще надлежит выполнять для истинно дельного осуществления кем-либо так или иначе возложенной на них боевой задачи.
Да и весь, как он есть, воинский долг (далеко не у всех) иногда ведь при подобных обстоятельствах разом этак становится попросту пшиком…
Причем, то и близко не что-либо совсем до чего еще безотрадно как есть действительно новое и вполне однозначно и вправду присущее одним лишь, тем бескрайне обезличенным массам, что буквально намертво были столь надолго захомутаны злосчастными путами большевизма.
Хотя тот и впрямь явно же попросту до чего еще немыслимо осатанел от всего своего самого ведь до чего еще полнейшего и незыблемого всевластия.
Виктор Гюго, «Отверженные», Том I.
«Только что прибывшая прусская кавалерия налетает, несется, сечет, рубит, режет, убивает, истребляет. Упряжки сталкиваются, орудия мчатся прочь, обозные выпрягают лошадей из артиллерийских повозок и бегут, фургоны, опрокинутые вверх колесами, загромождают дорогу и служат причиной новой бойни. Люди давят, теснят друг друга, ступают по живым и мертвым. Руки разят наугад, что и как попало. Несметные толпы наводняют дороги, тропинки, мосты, равнины, холмы, долины, леса – все запружено обращенной в бегство сорокатысячной массой людей. Вопли, отчаяние, брошенные в рожь ружья и ранцы, расчищенные ударами сабель проходы; нет уже ни товарищей, ни офицеров, ни генералов – царит один невообразимый ужас. Там – Цитен, крошащий Францию в свое удовольствие. Там – львы, превращенные в ланей. Таково было это бегство!»

278
И это абсолютно так полностью, кстати, вполне еще объяснимо, причем даже и у народа, куда и впрямь поболее стойкого, нежели чем были те же французы.
Раз при всем том отчаянно прискорбном положении вещей, которое некогда никак не за один день сложилось на полях сражений 1941 года, пока еще всецело здоровые, не получившие и царапины бойцы вдруг вполне всерьез начинали невольно так призадумываться, а стоит ли оно того?
А зачем это им проливать свою кровь за страну, что, совсем же недолго думая, разом бросает своих воинов в тылу до чего  стремительно и беспрерывно наступающего противника?
Да еще и устраивает им подлые западни, дабы очень даже искренне разом так смело затем и расстреливать тех из своих солдат, что были попросту принуждены всем тем вплотную на них полным ходом надвинувшимся адом передовой – отступать и отступать, так и не дождавшись того столь уж и долгожданного приказа свыше.
И заставляли же солдата всячески вот тогда поплутать и главное разве что потому, что в удобных для отхода местах по нему свои, сколь еще вполне умело и смело в грудь и спину беспрестанно, как только метко разом постреливали…
А между тем, то самое, пуще всякого меда для сталинских большевиков, до чего еще сколь откровенно уж сладостное презрение к смерти на пустой желудок было и близко никак ведь всерьез нисколько не выказать.
Отступающие вразброд, а не по строгому плану советские части вовсе и не могли быть вполне так достаточно серьезной помехой врагу.

279
Да и вообще явно сложилась, собственно, та безнадежно пагубная ситуация, когда, пребывая в немыслимо тяжких условиях, необъятно широких окружений бойцы Красной армии, полностью так со временем до чего на редкость  отчетливо осознали истинные причины, а также и необъятно вселенские масштабы великого разгрома 1941 года.
И именно нечто подобное и послужило наиболее основополагающим фактором, разом, так превратившим армию Власова, в тот, как есть непомерно мощный военного и карательного назначения более чем весомый же инструмент.
И гитлеровцы им более чем умело до поры до времени пользовались, а между тем им этих людей подарили те, кто не дал войскам свободно маневрировать по той, до чего широчайшей же территории…
И те власовцы за своего нового вождя воевали со вполне доподлинно искренним воодушевлением.
Да и как то вообще могло быть иначе, попросту как есть, разом учитывая именно тот, без тени сомнения, совсем непреложный и сколь еще донельзя прискорбный факт?..
А между тем всему тому пресловутому советскому народу тот еще свой наиболее уж отчаянно передовой во всей человеческой истории строй было любить вовсе так никак попросту не за что.

280
А это и было одной из веских причин, почему столько солдат, до того легко и бесповоротно разом так повернуло оружие против тех для них отныне, как есть исключительно бывших своих товарищей.
А всему тому суждено было случится разве что лишь поскольку, что те стали им абсолютно так донельзя чужими, и все это из-за одного каменного сердца бессменного вождя всей той, как есть еще злосчастной шестой части суши.
И это именно благодаря всем тем вполне достоверно, в том числе еще и довоенным усилиям Иосифа Сталина, довольно-то немалое число людей из тех, что некогда оказались в нацистском плену, и стали до чего вовсе уж безвольно день за днем раздумывать…
И ведь само собой у них при этом вот получалось, что родина и Советская власть – вещи между собой ничем и никак абсолютно не взаимосвязанные.
А потому и вослед за всеми теми первыми и робкими добровольцами к немцам хлынули буквально до чего еще широкие массы иногда и просто же элементарно желающих выжить людей.
А это и есть то самое наиболее главное – почему все, то власовское движение и приобрело всю свою до чего невообразимо зловещую, чудовищную массовость.
Ну, а не будь разом уж сходу бесполезно растрачена совершенно впустую многомиллионная кадровая армия, то как-никак, а тогда сам ведь ход всех тех последующих битв вполне еще мог бы тогда оказаться более чем явственно вовсе иным.

281
И ведь вся та нынешняя и чисто официальная история ВОВ, которую мы сегодня, собственно, знаем, на самом деле, не более чем, в сущности, та же красная пропаганда, наиболее верно и наглядно выраженная в том еще самом никак так нисколько не забываемом самовосхвалительном лозунге «СЛАВА КПСС».
Нам уж до чего нагло так и твердят про то, что Гитлер за каких-то неполных три года попросту разом подмял под себя всю Европу, и куда это нам с ним было до чего непосильно на равных тягаться…
Однако надо бы тут самым назидательным тоном именно как раз на то вполне ясно и твердо разом и указать в качестве того самого никак этак неоспоримого аргумента.
Уж чего-чего, а герр Гитлер Европу заглатывал по довольно-таки весьма  маленьким кусочкам, и не вся она тому, до чего еще неистово и сурово на редкость так явно на деле противилась.
Ну а в том случае, коли бы вся Европа единым фронтом выступила бы супротив нацистского супостата Гитлера…
Нет, уж при данном раскладе он вскоре явно бы оказался чисто так до чего совсем так бесславно раздавлен, словно тот еще клоп, поскольку от него и мокрого места в единый миг бы тогда явно ведь не осталось.
Причем это, конечно, глупо противоречить самым вот объективным фактам всем же общеизвестной истории.
Да, было дело, немецкие войска, действительно, бравым маршем полностью уж беспрепятственно сходу вступили в то самое донельзя так маленькое и полностью беззащитное государство Люксембург.
Однако будь те Люксембургские войска самой неотъемлемой частью общеевропейского войска, и тогда поражение Германии было бы чисто так заранее во всем предрешено, да и само ее положение при данных условиях как-никак оказалось бы сколь еще неминуемо так сходу плачевно.
А между тем, у Гитлера в Европе, безусловно, хватало и самых прямых и почти уж всю ту войну верных союзников – это и Венгрия, Румыния и Финляндия, а также Болгария, Италия и Испания, к тому же Швеция всю войну держала строгий военный нейтралитет, а Швейцария – так и подавно.
А  как раз потому никак и не выходит из Вермахта этакого никем и близко до чего еще несокрушимого победителя, к ногам которого попросту уж сразу более чем незамедлительно рухнул весь тот старый свет.

И вовсе никак не в том тут все было дело, что враг и вправду оказался буквально всесилен, а прежде всего, наиболее главный эффект чудовищной внезапности был всецело же заключен как раз-таки именно в том, что сам товарищ Сталин попросту никак не воспринимал герра Гитлера полностью хоть как-то вполне ведь всерьез…
Да только во всем этом он, надо сказать, сколь на редкость весьма уж безнадежно разом так просчитался…
Ну а потом, когда все его расчеты попросту себя и близко никак ведь не оправдали, он, как и всякий довольно-то однобоко развитый догматик, впал в полнейшую и до чего  обескровленную растерянность, попросту и не зная, чего это именно ему теперь надлежит более чем незамедлительно разом так предпринять.

282
Однако ум его обостренный долгой и планомерной закалкой, вновь вскоре начал до чего на редкость действенную и донельзя так продуктивную работу.
Да только и вправду создать хоть чего-либо путное в условиях всей той весьма уж вовсе никак неблагоприятно сложившейся тогда обстановки был он и близко ведь чисто так явно попросту вот нисколько не в силах.
А то, между тем, и вполне обусловило те грядущие и на редкость на удивление бойкие и блестящие успехи германского Рейха на той и впрямь до чего непомерно огромной территории нынче-то сегодня и близко уж вовсе-то как есть небезосновательно бывшего Советского Союза.
Причем все те сталинские крикливые команды во времена того еще самого чисто первоначального периода войны, куда поболее во всем подходили разве что для молодой и весьма норовистой лошади, нежели чем для любой этак до конца полностью отмобилизованной современной армии.
А между тем, без всего того более чем незамысловато личного, как и безгранично во всем чудовищно же безграмотного сталинского вмешательства те самые грандиозные поражения могли бы иметь, куда явственно значительно так поменее смертоносный, а также сугубо как есть чисто временный характер.
Ну а затем гораздо вот раньше пришли бы победы, и главная победа тогда бы уж точно всем нам досталась значительно так менее горькой и страшной ценой.
А первоначальные поражения были подобны библейскому потопу и все земля так, и оказалась тогда буквально завалена утопленниками и утопающими, грузно барахтающимися в ледяной воде.
Причем сама как она есть, весьма вот безумно так катастрофическая сущность всех тех диких дней была всецело же спровоцирована одними лишь беспрецедентной тупости приказами из Ставки…
Ну, а отошли бы наши части более чем своевременно далеко в тыл и, главное, по светлому уму, а вовсе не из-за какой-либо до чего этак незамысловато подлой трусости, и вот тогда красное знамя над Рейхстагом водрузили бы года на два, а то и на три значительно ранее.
Страна та была необъятно широкая, а значит, и было в ней место для весьма стремительного тактического маневра, а коли кругом один тот подлый враг, то и идти вперед стройными боевыми рядами окажется попросту некуда, да и, собственно, вовсе вот нисколько и незачем.

283
А все, потому что для всего своего и вправду как есть, наглядно видимого успеха контрудары неизменно должны были быть стратегически верно продуманными, а иначе они разве что во всем только лишь поспособствуют одному безудержно же дальнейшему продвижению грамотно действующего противника глубоко, глубоко вглубь всей этой нашей необъятно обширной территории.
И, конечно, кто-то вот скажет, что легко, мол, сегодня, сидя в тишине и покое праздно рассуждать обо всем том отчаянно бедственном положении сколь этак на грех бестолково же словесно бичуя тогдашних руководителей страны, а каково это было тем людям, от которых тогда всецело зависела дальнейшая будущность их страны.
Однако вот собрать всю свою армию в единый кулак, отводя его при этом жестко назад, или бить раздробленными пальцами, то уж именно те самые более чем редкостные противоположности.
Причем, с одной стороны, тут вполне естественный здравый смысл, а с другой героическая истерия, так и выжимающая врага за пределы родной отчизны самой вот донельзя вовсе же напрасной людской кровью.
Но была ли наша армия в этаком до чего и впрямь плачевном состоянии, что ее и вправду была ведь необходимость до чего срочно еще отводить куда-либо глубоко сразу в тыл?
Да, была!
Как бы это ни было печально, но удар Вермахта был невообразимо ошеломителен, чудовищно же стремителен и попросту никак этак вовсе  несокрушим, а в особенности с того самого дикого и простого более чем многозначительного до чего на редкость примитивнейшего тупого наскока.

284
И это, прежде всего из-за большевистских кроваво красных инстинктов живая сила Красной армии и была в единый миг начисто тогда совсем разметана в щепы…
Ее вчерашние бравые солдаты, оставшись в самом глубоком немецком тылу, могли бы теперь разве что по всяким проселочным дорогам к тем самым как есть вот ныне донельзя далеким своим - всеми правдами и неправдами хоть как-то лишь малыми группами затем еще выбираться.
Ну а патроны и пропитание, где им его было нынче, собственно, брать?
Может, у фрицев им надо было всем этим, отныне вовсе-то ничем уж не брезгуя, до чего этак живо и спешно разом-то без году неделя разжиться?
Ну, а те тому явно были очень как-никак, а поистине рады!
Да только, конечно, не столь непосредственно сразу, поскольку поначалу они, безо всякой в том тени сомнения, пока еще явно так пребывали в самом полнейшем туповатом неведении, попросту и знать не зная, как это именно им ныне следует всю эту голодную и голозадую ораву пленных «холить, нежить», кормить и одевать.

285
И вот ведь оно как: всеми до чего страстно же любимый товарищ Сталин более чем, беспутно так передав немцам всю ту донельзя тяжкую заботу обо всем том разве что лишь только последующем снабжении почти всей своей кадровой армии, а тем по большому счету и одолжил ее Гитлеру.
Ну а тот последний нисколько так не преминул буквально уж сходу разом воспользоваться эдаким по-рыцарски щедрым «подарком».
Однако если кто-либо и вправду до чего совсем же невесело про себя подумает, что всем тем власовским предателям в случае вполне надежного и действенного успеха нацисткой Германии по уничтожению большевизма в России и впрямь неминуемо было бы, обеспечено светлое будущее…
Нет, уж надо бы со всей откровенностью до чего еще громогласно заявить, что это никак не более чем однозначное, а вовсе так на редкость чисто ведь пустое заблуждение.
Никак невозможно будет договориться с бандитами, будучи хоть сколько-то явно иной, чем они, породы.
Нацисты попросту использовали власовцев как нужные им до поры до времени вспомогательные войска.
После окончательной победы Германии уцелели бы разве что только те, кто в довольно активной манере поддержали бы тотальный геноцид, бестрепетно направленный против всего же своего собственного народа.
То есть самая что ни на есть наиболее так отборная сволочь.
Все остальные отправились бы в крематорий за те самые весьма наивные и чересчур активные возражения супротив почти поголовного уничтожения всех своих «получеловеков» сограждан, или уж стали бы они тогда совершенно безгласным домашним скотом высшей арийской расы.

286
И вот ради предотвращения подобного сценария буквально все средства были полностью одинаково хороши!
Да только надо ли было, исключительно ведь остервенело и яростно всячески до чего еще отчаянно отстаивать каждую пядь своей родной земли?
Однако землю (не бойцов) в Советском Союзе и впрямь берегли, словно зеницу ока, причем куда пуще, нежели чем при любом том прежнем царе-батюшке.
Потому как вся земля отныне принадлежала лично хозяину, во владении которого было до чего весьма необычайно много лесов, полей и рек, ну а жизнь солдатская стоила никак не в пример значительно меньше, чем тот самый небольшой участок земли, который могло занять собой его вконец до чего обескровленное, бренное тело.
Как это доподлинно так попросту общеизвестно, в Советском Союзе и в мирное время никак так нисколько не стеснялись хоронить людей штабелями, а уж в том самом начале до чего отчаянно гиблой Великой Отечественной и сам вопрос вовсе-то подобным образом никак не стоял, а надо ли хоронить всех тех погибших.
Потому как в неразберихе стихийных, а не запланированных отступлений этим заниматься было попросту некогда, а иногда и, собственно, некому.

287
Да, правда, практически всякая война, безусловно, чревата, самой что ни на есть обильной людской кровью, однако путь к той, до чего доподлинно славной и стоящей того настоящей победе прокладывают трупами пришлых врагов, а вовсе так никак не своих бравых воинов.
Краснознаменная армия тогда и близко нисколько не посчиталась, совершенно вот ни с какими своими людскими потерями еще и потому, что сам товарищ Сталин именно как раз этого всем тем своим нутром тогда уж всевластно и желал.
Он-то всю ту войну сколь еще на редкость грубейшими своими понуканиями беспрестанно так разве что только демонически вдохновлял и вдохновлял солдат к победам над врагом, всею массой войск до чего нещадно и всесильно его всячески давя…
И весьма уж от всего того более чем злосчастно раззадорившись он неизменно действовал как раз согласно данной донельзя примитивной и бескомпромиссной доктрине, причем не только ради того, дабы, по возможности, как можно подалее сходу так отодвинуть и впрямь сколь быстро на все его величие, так и наползающую линию фронта…
Нет, все тут дело было явно не только в этом, но и, собственно, в том, что он буквально ведь чисто панически боялся того народа, который он некогда на редкость беспардонно умудрился всею силою своего сатанинского духа поставить же сходу перед собой на колени.
А та война была более чем действенным и удобным способом беспрепятственно уничтожить, а тем и обескровить народные массы, до которых никак не смогли в то еще самое прежнее мирное время хоть сколько-то верно добраться «ежовые рукавицы» сталинских палачей.

288
Правда вполне ведь еще возможно, что кому-либо данный тезис и вправду может показаться разве что и впрямь до чего откровенно совсем же нисколько недоброй выдумкой автора.
Однако именно такова наиболее простейше крайне так незамысловатая историческая правда – страною Советов первые 30 лет безостановочно управляли те самые на редкость бездушные изуверы, видевшие свое собственное благополучие именно в тех донельзя забитых и вконец отупевших массах простого народа.
К тому же человека, который не так и давно, как и все безропотно ходил в атаку, а потому и вдоволь большой деревянной ложкой никак не всласть начерпался смертей своих боевых товарищей, было сколь, несомненно, до чего полегче вновь затем одурманить всеми теми сладкими посулами грядущей светлой, истинно райской жизни.
Жизнь и свобода как-никак во всем явно уж до конца всецело разнятся по шкале всеобщих человеческих ценностей.
И вот несмотря на то, что опиумный дым мнимого освобождения от царской власти был в тот еще сущий прах и впрямь давно ныне развеян, однако не все ли едино – люди, неистовое множество раз смотревшие в лицо самой смерти, более всего ценили разве что сам факт… явственного продолжения своего бренного существования.
Ну а как раз потому на сколь многое в их на редкость мало тогда обустроенной послевоенной жизни им-то после всего того и вправду неимоверно чудовищного страха было довольно-то долгое время попросту ведь всецело разом так начихать.

289
Ну, а что с какого-либо боку было на самом еще деле касательно всех тех изысканно пряничных обещаний, а именно того самого безупречно скорого светлого будущего, то на ту тысячекратно проклятую войну было бы чисто ведь во грех не списать то будто бы исключительно как есть временную отсрочку с тем самым безумно радостным осуществлением чрезвычайно же щедро наобещанных коммунистами благ.
И при всем том до чего то, в принципе, само собой чисто этак явно попросту неоспоримо…
Вполне и впрямь, то разом исторически достоверно, что когда те никем в пух и прах вовсе вот пока неразбитые гитлеровские войска до чего же твердо стояли под самой Москвой, товарищ Сталин…
Нет, тогда этот лютый монстр в человеческом теле, ни сном, ни духом вовсе ведь и не помышлял о том, что уж далее ему окажется довольно-то удобным раз и навсегда сходу решить при помощи наиболее кровопролитной за всю историю человечества войны, те беспрестанно сколь основательно так и зудящие нервы – внутренние проблемы.

290
Нет, во времена всего того невообразимо же вероломного начала всей той войны по его сатанински преступному наущению более чем как есть неизменно действовал принципиально иной этический постулат защиты родины от тех донельзя еще ярых врагов-интервентов.
Большевики тогда проповедовали принцип именно той совсем же неминуемой смерти почти ведь всякого своего солдата за ту вконец как раз ими же и обесчещенную, да и как есть истинно так обескровленную свою страну.
Причем произошло это задолго до всех тех кровопролитных сражений, и преступление это явно лежит на той весьма же многогрешной совести как раз именно своей, а вовсе никак не некой той пришлой власти.
Это власть и впрямь-таки вполне искренне считала лютую смерть самой настоящей наградою за все, то лишь только ею и даденое, безоблачно светлое счастливое существование.
Ее призывы к геройству носили тогда более чем непременный чисто фаталистический характер.
Надо, мол, вам, ребята, отдать свои крайне сами по себе малоценные жизни как раз-таки во имя спасения великого социалистического строя, и то сколь однозначно являлось чем-либо, куда только поболее важным, нежели чем всякая смерть и впрямь-то так и повадившегося на матушку Россию вовсе ведь безысходно лютого нацистского супостата.
И было то, до чего неизменно именно так – раз советский воин был всем своим нутром сколь безнадежно, до чего еще попросту уж заранее предназначен к гибели в бою, словно снаряд, бомба или пуля, а принесет ли это вред врагу, то, до чего, несомненно, было исключительно лишь дело десятое.

291
А главное, до чего многим наиболее достойным этакого определения пролетариям, выбившимся в «святое и непогрешимое» начальство, никак не желалось яро идти рядовыми в пламень и дым сражений, а потому они, как родной матери, верно, служили той раз и навсегда полностью уж единственной в жизни тогдашнего общества коммунистической партии…
Все ее указания были для них святым обетом, и они их выполняли со всем тем на редкость беснующимся фанатизмом истинно всесильного в своем «праведном» гневе до чего только и впрямь более чем восторженно слащавого невежества…
Корреспондент газеты «Красная звезда» Василий Гроссман в его книге «Жизнь и судьба», сколь уж невесело предаваясь всем тем донельзя так тоскливым думам и воспоминаниям, вовсе-то как есть, самыми иссиня черными красками отобразил все то, что и было в обычае у высокопоставленных неучей с партбилетами в кармане гимнастерки.
«Эх, соседи, соседи, вот как-то командир стрелковой части, генерал, попросил меня поддержать его огнем. «Дай-ка, друг, огоньку вон по тем высоткам». «Какие ввести калибры?» А он по матушке выругался и говорит: «Давай огоньку, и все тут!» А потом оказалось, он не знает ни калибров орудий, ни дальности огня, да и в карте плохо разбирается: «Давай, давай огоньку, туды твою мать…» А своим подчиненным: «Вперед, а то зубы выбью, расстреляю!» И уверен, что превзошел всю мудрость войны. Вот вам и сосед, прошу любить и жаловать. А тебя еще зачислят к нему в подчинение – как же: генерал. «Эх, извините, чуждым нашему духу языком вы говорите, – сказал Неудобнов. – Нет таких командиров частей в Советских Вооруженных Силах, да еще генералов!» «Как нет? – сказал Морозов. – Да скольких я за год войны встретил подобных мудрецов, пистолетом грозят, матерятся, бессмысленно людей посылают под огонь. Вот недавно. Командир батальона плачет прямо: «Куда я поведу: людей на пулеметы?» И я говорю: «Верно ведь, давайте задавим огневые точки артиллерией». А командир дивизии, генерал, с кулаками на этого комбата: «Или ты сейчас выступишь, или я тебя, как собаку, расстреляю». Ну и повел людей, как скот, на убой!»

292
Военный корреспондент Гроссман исколесил за время войны все фронты, и то, что он алою кровью сердца написал, было истиной в самой последней инстанции, буквально чистейшей правдой безо всяких примесей восторженно-героического, а еще и на редкость до чего еще помпезно монументального безудержно же официозного вранья.
И ведь именно в этаком духе и было сколь патетически бестрепетно и вправду принято, до чего еще всенародно, и как-никак донельзя по-молодецки тщеславно разом же и отображать все те адские фронтовые будни…
И, конечно, и это было - в те более чем бесславные времена медленного падения СССР в пропасть сущего же забвения возникло много таких людей, которые бескомпромиссно очерняя былое и прошлое, мазали его полностью и целиком одной только густой черной краской.
Однако вот все это как-никак, а произошло до чего только значительно позже.
Ну а в 1960 когда и был написан сей роман, общие веяния были близко так исключительно не те, чтобы можно было враз до чего только смело раздобыть себе грошовую популярность путем неистового охаивания всего того не столь недавнего и именно что по любому никак несветлого прошлого.
Нет, куда ведь скорее оно полностью наоборот, а не помогли ли кое-кому, куда только значительно быстрее, чем надо в ящик сыграть?
Василий Гроссман, умер чуть ли не в год завершения этой своей книги.
Да и Василий Шукшин был отправлен КГБ во время съемок фильма «Они сражались за родину».
Наверное, тоже хотел честную книгу о той войне написать так бдительные чекисты его своей чашечкой кофе и угостили.
Всякий кто смел, выйти за рамки всем одно время чего-то государством крайне так милостиво вполне же дозволенного, мог за то затем оказаться в морге, раз настоящая правда о войне должна была хорошо и надежно зарыта в отличие от павших солдат, которые могли и через десятилетия оказаться никак не захороненными…
Вот и Гроссман чего-то вовсе неописуемо лишнее в невообразимо оскорбительном письменном виде более чем безрассудно тогда вот и вымолвил, а потому затем и скоропостижно скончался.
И все это более всего похоже на то, что его попросту разом взяли, да тихо спровадили в мир иной!

293
Ну, так хоть теперь… надо бы до чего посильно же сдирать со всей минувшей истории красноватого цвета полотнища той самой на редкость кровавой, как и белесо-лживой советской пропаганды.
Нашу героическую память ничуть не покоробят и не оскорбят факты наиболее жутких преступлений краснобайски всеядного сталинского каннибализма!
Да только все это, безусловно, выглядит довольно-таки на редкость вовсе и вправду донельзя невзрачно, а как раз потому если бы было возможно вполне реально переиначить всю ту некогда на деле, а не праздных словах свершившуюся историю, то кто бы это стал супротив того хоть чего-либо воинственно и вправду возражать.
И кому бы это всего того и близко ведь до чего еще никак нисколько так не захотелось, а именно чтобы буквально-то все в истории Второй мировой войны было во все три слоя покрыто глянцем высочайшего героизма, да и вообще, собственно, выглядело хоть чуточку, значит, вовсе иначе и чище!

294
Но вот такова она, наша жизнь – жарятся себе в аду руководители советского государства и тоже, наверное, все свои тогдашние нелепые действия уж всем тем нарочито правильным образом на самые разные лады беспрестанно же, раз за разом именно там более чем тщательно всячески и переиначивают.
Да вот, однако, явно то еще донельзя поздновато оно теперь.
Слишком страшились они тогда за свою собственную псиную шкуру, чтобы солдат своих хоть сколько-то пожалеть… раз по всем тем, до чего убогим их представлениям, они как раз именно для того и были рождены на свет божий своими матерями, дабы злые враги их безо всякого счета разили бы без промаха наповал.
И при этом надо бы довольно-таки поспешно и о том как-никак сходу весьма к месту разом заметить, что подобный подход к делу был совсем уж не свойственен всей той немецкой армии, и, не столько исходя из того, что живых сил там было, действительно, как-то до чего еще всецело вовсе поменьше.
Ефрейтор Гитлер, вполне уж на деле являлся именно тем непримиримо злейшим врагом всех тех никак и близко неполноценных, с его личной точки зрения, наций.
Да вот, однако, своему собственному народу он был, как есть истинный друг, товарищ и брат.
Правда, в чисто, как есть сколь отвлеченно интеллектуальном смысле, а не сердцем, поскольку откуда это вообще было взяться сердцу у этакого как он и впрямь донельзя ведь кровожадного злодея-вампира.

295
Ну, а товарищ Сталин все население СССР держал разве что за тот весьма уж дешевый домашний скот, правда, к грузинам он относился несколько получше, нежели чем к другим народам, но это, в основном, было только лишь тем одним тем более чем сентиментальным его капризом и никак так того не более.
И при всем том был товарищ Сталин всею своей чистокровной большевистской сутью истинно на редкость полностью же закоренелым интернационалистом.
Ну а фактически главной его идеей фикс и было, в конце-то концов, попросту враз обратить буквально вот все народы планеты именно что в тех полностью же безродных космополитов, лишенных всяческих истинных, исконно прежних своих корней.
Да и вообще своих или вражеских сил для большевистского генералиссимуса вовсе ведь явно никак не было и в помине, для него война была разве что свалкой, где тупо копошился весь тот, как есть для него самого крайне так отвратительно мелкий человеческий мусор.
Причем его наиболее главной и значимой целью было хорошо же начищенным сапогом сходу так раздавить гнусную нацистскую гадину и все тут!
Ну, а о тех самых до чего конкретных людях он, как есть чисто уж совсем вовсе-то никак тогда попросту и не подумал.
Причем — это именно будто бы та самая донельзя так однозначная массовость всех тех беспрестанных атак на врага и была в его глазах абсолютно явным залогом всяческой, как она есть вполне всеобщей грядущей победы.
Сталин безжалостно посылал миллионы своих солдат на верную погибель, причем только лишь ради буквально каждого же клочка земли, находящегося на той или иной безымянной возвышенности, которую между тем легче легкого можно было разбомбить мощным ударом авиации с воздуха.
А также это именно он и заставлял наши войска более чем беспрестанно осуществлять все те спонтанно же повторяющиеся раз за разом бессмысленные атаки на то самое до чего хорошо и весьма последовательно укрепленные огневые точки противника.

296
Поскольку это ведь разве что в те ныне уж в лету раз и навсегда канувшие времена и было до чего еще более чем  весьма рассудительно принято – людей своих всею душой беречь, да и о судьбе где-то там оставшихся дома женах и детях хоть сколько-то горестно и вправду вполне призадумываться.
Причем само уж более чем выпуклое и наглядное восприятие всех тех гиблых реалий войны некогда разом и было именно таковым, каковым ему, собственно, на деле и довелось как-никак сочно и красочно оказаться описанным в романе Виктора Гюго «Отверженные».
То есть всецело, так как есть соответственно представлениям великого писателя и являлось в ту самую седую старину до чего вот безрадостное восприятие всякого явственного отсутствия на местности, более чем хоть сколько-то должного прикрытия для пехотных частей, что неминуемо превращало солдат в куропаток…
Виктор Гюго, «Отверженные».
«Два неприятельских войска на поле битвы – это два борца. Это схватка врукопашную. Один старается повалить другого. Цепляются за все; любой куст – опора, угол стены – защита; отсутствие самого жалкого домишки для прикрытия тыла заставляет иногда отступать целый полк».
Да только, конечно, никак не советский…
А к тому же нацисты были так и напичканы идеологией сущей бесчеловечности, их не останавливало буквально вовсе-то совсем ничего…
Вот он еще один отрывок из романа Гюго «Отверженные».
«Когда от всего легиона осталась лишь горсточка, когда знамя этих людей превратилось в лохмотья, когда их ружья, расстрелявшие все пули, превратились в простые палки, когда количество трупов превысило количество оставшихся в живых, тогда победителей объял священный ужас перед полными божественного величия умирающими воинами, и английская артиллерия, словно переводя дух, умолкла».

297
Причем сама тактика ведения военных действий в СССР была как раз именно такова, что это только в тот наиболее так бесславный момент, когда от того полка попросту ничегошеньки нисколько так явно уж более не оставалось…
Нет, это разве что именно тогда бесслезно пославшие его в бой довольно-таки нехотя и чисто сквозь зубы все-таки вполне признавали поставленные перед ним четкие и ясные задачи исключительно ведь никак невыполнимыми силами одного полка, и в точности то же происходило и на всех тех других уровнях командования войсками.
Да еще и делали они все это совершенно так, до чего еще и воротя при этом нос от всех тех для них отныне уж полностью до конца совсем безликих потерь…
И главное — вот как неброско, но красочно все это явление советской природы на редкость доходчиво и наглядно описывается в той самой именно что никак неброской жизнью пахнущей книге Василия Гроссмана «Жизнь и судьба».
«Живая сила, – повторял про себя Новиков, – живая сила, живая сила».
Всю свою солдатскую жизнь он знал страх перед начальством за потерю техники и боеприпасов, за просроченное время, за машины, моторы, горючее, за оставление без разрешения высоты и развилки дорог. Не встречал он, чтобы начальники всерьез сердились на то, что боевые действия сопровождались большими потерями живой силы. А иногда начальник посылал людей под огонь, чтобы избегнуть гнева старшего начальства и сказать себе в оправдание, разведя руками: «Ничего не мог поделать, я половину людей положил, но не мог занять намеченный рубеж»…

298
Причем главная первопричина подобного отношения к живым людям была всецело заключена именно в том, что нет, да и не могло быть у грузинского витязя в тигриной шкуре куда большего страха, нежели чем пред теми наскоро покоренными им дикими ордами всего того навеки для него «полюбовно и ласково» своего советского народа.
А уж в обстановке всеобщей повинности, когда само собой и впрямь-таки надо было лезть на врага, словно поп с кадилом на черта… от эдакого дела люди в сырую землю и впрямь беспрестанно разом и сыпались, словно старая ржавчина с проржавевшего мотора после его до чего бестолкового, холостого запуска.
Толку, как и понятно, ничтожно мало, зато ржавой пыли во все стороны, ну впрямь-таки, хоть отбавляй.

299
Каждый немецкий солдат в подобной до чего откровенно пагубной ситуации попросту разом тогда становился бьющим без промаха снайпером в тире, даже если он и стрелять толком совсем уж никак попросту и не умел.
Не попал в одного, попал в другого, поскольку беспрестанно надвигающаяся на него цепь солдат была очень так даже шибко широкой, а не как то было вполне и вправду положено по всей теории, довольно-то еще изрядно так явно разреженной.
Солдаты шли, а не ползли, и никак не старались всеми силами попросту так именно вжаться в почву, ища себе укрытие за каждым камнем или выступом.
Да и через бурелом ночью по-тихому продираться, дабы снять часового перед той сколь внезапной же ночной атакой никто и не думал кого-либо ведь тогда посылать, дабы при всем том неизбежном уроне в живой силе на деле спасти бесчисленные жизни всех своих бравых солдат.
А между тем, разве тут и впрямь как раз-таки про то истинно всерьез говорится, что надо было до чего малодушно поджавши хвост, до поры до времени совсем же неприметно полностью затаиться, до чего старательно дожидаясь наиболее наилучших времен?
Нет, говорится тут как раз-таки про то, что уж вся та еще изначально имеющаяся в наличии живая сила ради выполнения ответственно возложенных на нее родиной задач должна была по мере всех своих скромных возможностей так и оставаться истинно живой.
Ну, а трупами свой путь к грядущей победе во все времена усеивали одни лишь те еще трусы и отъявленные подлецы.
А может, и впрямь-таки следовало хоть иногда действовать как-либо до чего принципиально так явно во всем на редкость иначе?
Вячеслав Леонидович Кондратьев, «Встречи на Сретенке».
«В сорок втором в нашем подразделении сложилась схожая обстановка, тоже была поставлена задача овладеть населенным пунктом, а до нас его не могли взять несколько частей, все поле было усеяно. Мы с командиром батальона решились на такую операцию: к концу ночи вывести батальон на исходные позиции и, пока темно, проползти сколько удастся, а потом в атаку, причем молча, без всяких „«ура" » и без перебежек. Сходу пробежать остаток поля, несмотря ни на какой огонь…»

300
Однако как раз-таки именно подобная тактика в устах старших командиров неизменно бы прозвучала явной трусостью, а за малодушие в советской армии зачастую карали расстрелом на месте, безо всякого хоть сколько-то долгого, делового и вдумчивого разбирательства.
И уж были все те рьяные большевистские надзиратели, стоявшие никак не во главе, а над армией краснолицы и одутловаты, да и вообще как-никак, а довелось им быть на редкость так дико совсем охрипшими от тех самых до чего еще беспрестанных нареканий и властных окриков.
А им между тем надо было буквально все сразу и именно что прямо сейчас, а также и близко так до чего именно так разом и незамедлительно, а еще и безо всяческих на редкость излишне злосчастных и пустых умствований.
И это именно такая весьма ведь безрассудно во всем нелепая их сумасшедшая храбрость так и косила ряды наших солдат, причем чисто так безо всякого счета…
Однако может кто-либо, засунув руки в брюки, донельзя вот резко выразит заранее предвзятое мнение, что, мол, как раз этак оно и было буквально всегда, то есть еще в древние времена, когда вражьи войска брали крепости, нападавшие, частенько лезли на стены, а на них и оставались в самом превеликом, бесчисленном множестве.
Ну, а во времена Второй мировой войны из одного большого уважения к никогда немеркнущей памяти предков и надобно было каждую природную возвышенность если и брать, то так, чтобы она вся сплошь, была затем усеяна телами солдат, и идущие следом бойцы шагали бы по телам раненых или погибших своих товарищей.

301
Однако, между тем, в той еще до чего уж ныне вовсе ведь седой ныне древности люди воевали и близко ни в едином глазу совершенно как есть явно  не так.
Пехота под прикрытием лучников и больших щитов медленно засыпала ров вокруг замка.
На крепостную стену лестницы ставили лишь после того, как она была весьма вот до чего только вдоволь на редкость основательно обстреляна из пращей.
Пользовались также еще и тараном для пробивания стен, ну а кроме того и башней, которую приставляли к стене крепости, дабы иметь возможность без особых так лишних хлопот и вправду забраться на самый ее верх.

302
Ну а бесновато зоркие сталинские коршуны в течение всей той день за днем бесконечно же растянувшейся Второй мировой войны со всем должным рвением всячески стремились на редкость обескровить свой собственный народ.
А впрочем, да тут все было не только по плану, но и в связи со всеми свойствами их вконец так никчемного интеллекта, но только лишь этим такую мясорубку точно уж никак попросту же не объяснишь.
То есть, конечно, все они были как на подбор чудовищно бездарными, трусливыми интриганами, включая и товарища Сталина, чья буйная молодость была нисколько вот отныне вовсе не в счет.
А все-таки довольно многие сталинской породы коммунисты были людьми до мозга и костей всецело расчетливыми, а между тем даже, когда перелом в войне вполне наглядно произошел, они и тогда ни на йоту не переменили свою дуболомную тактику буквально всех славных побед добиваться, никак не считаясь с их ничем несоразмерной ценой…
А ценой ею тогда и стало бесчисленное множество исключительно уж невзрачно простых человеческих жизней, и сломанных (в связи с увечьем судеб), всевластно отданных грозному и ненасытному богу Марсу… причем совсем этак подчас безо всяческой в том особой нужды.

303
И тут как-никак, а сколь однозначно прослеживается досконально продуманная последовательность действий, а не только некое то бездушно слепое, словно бы у крота, устремление, никак не считаясь ни с какими потерями, как можно побыстрее покончить со всякой кровопролитной войной, что так и весела тем невыносимо тяжким грузом на плечах всего народа.
Нет, все дело тут было и близко ведь не только лишь именно в этом.
Поскольку ясно же словно божий день, что та вполне полноценно самодержавная Советская власть неизменно так и стремилась всячески поприжать свой крепкий духом народ именно что к ее донельзя инородному и деспотичному ногтю.
Она всегда чисто до дрожи во всех ее длинных конечностях сколь неизменно боялась разом утратить всякий контроль над всей ситуацией в обществе, как то в былое время истинно так вовсе же ненароком случилось с тем самым все те 300 лет и впрямь как есть доселе благополучно процарствовавшим домом Романовых.
И, кстати, одной из наиболее немаловажных причин, почему бы нечто подобное могло бы, вообще еще, собственно, некогда произойти, была именно та полноценно явная уж совсем никак до чего недвусмысленная утрата народом его вполне искренней и крайне наивной веры в некий полумифический коммунистический рай.

304
А между тем всяким тем, до чего безликим рабам точно ведь было его никак и никогда вовсе ни в жизнь и близко-то не построить.
Однако многие из них так и прожили всю свою жизнь в том, до чего всецело полнейшем и как есть на редкость уж сущем неведении.
А между тем для того, чтобы начать мыслить об хоть сколько-то вполне должном освобождении из тех никак и по сей день не проржавевших идеологических оков всем им должно было оказаться вполне всеобъемлюще разом так ведомо, что буквально все они полностью бесправные граждане той самой вконец обнищавшей и обездоленной своей страны.
Причем всесильные правители ССср точно, как и нацисты, явно болели фактически беспроглядной гигантоманией великих и заоблачных планов по построению чисто так вселенского «светлого будущего».
И планы, те были всецело же строго так ориентированы разве что в сторону вполне ведь более чем безыскусного укоренения суровой и полностью однотонной серости, в которой и должно было раз и навсегда утонуть всякому индивидуальному колобродию разноликих и вовсе так досужих мнений.
Государственное мнение должно было отныне стать единым мнением всего и вся умеющего говорить, но высказывать население должно было одно только то, что исходило от имени власти.
Да только вот незадача для того, чтобы это было так - народ был должен стать чем-то однородным, гомогенным и ничем совсем не думающим стадом.
А этого можно было добиться, только лишь беспрестанно его куда-то строго ведя…
А человек сугубо индивидуален и все общественное ему зачастую до фонаря и без светлой мечты о грядущем счастье его в хомут загнать не так уж и легко…
Но государство более чем неизменно имеет все силы и возможности сделать народ послушным и если оно труженика не обеспечивает ничем кроме его до чего строгих обязанностей, то оно при этом рискует быть свергнутым и все это потому как волна террора не могла разбить вдребезги всю волю народа к свободе.
Да и прежнее его безыдейное счастье вовсе вот никак не было им совсем позабыто.
И с этом всем надо было что-то и как-то решать, а тут война как-никак вполне ведь могла подсобить раз с ее помощью можно было выпустить из масс массу крови, не прибегая к дополнительным репрессиям. 
А потому именно при помощи войны и можно было исправить целую кучу еще же довоенных недоработок, когда во время чисток не было приложено хоть сколько-то достаточное рвение в деле выявления врагов и вредителей.
У кое-кого явно так попросту не хватило же сил обнаружить их всех...
Ну, так теперь пришло же время для внешних недругов всячески истреблять врагов внутренних…
Раз как есть все те «доблестные» берьевские палачи в то бездонно зыбкое довоенное время никак не до конца согнули хребет народа, совсем этак, значится, круто в дугу.
А ведь сильный мелкий люд был безмерно опасен, ну а поскольку ю значил он для всех его весьма бесславных поработителей нисколько не более, нежели чем полуодичавший домашний скот, для всякого того крайне бестолкового и нерадивого хозяина его безо всякого счета попросту и погнали на немцев вовсе уж вслепую на убой.
Пропорции необратимых потерь в живой силе между воюющими сторонами были тогда всецело так непомерно, до самой еще чрезвычайности явно неравны для всякого того довольно-таки обыденного, как и вполне во всем безыдейно грамотного, ведения боевых действий.

305
Да только все потери Советского Союза в результате наиболее кровопролитной войны за всю историю человеческой расы оказались раз и навсегда затем явно окутанными глубокой тайной, надежно спрятанной на дне несгораемого сейфа в некоем укромном месте, и этот главнейший секрет страны до сих пор (в спецхранах) держат под самой усиленной охраной.
А между тем, фактически всякий немецкий солдат довольно-таки поспешно тогда уж попросту разом собой заменял весьма строгого, вконец насупленного и крайне  обезличенного исполнителя НКВД.
И хотя ему тоже при этом доводилось платить за свою никак неблагочинную роль ценой своей собственной жизни, а все ж таки он почти беспрепятственно при всем этом нес смерть, по меньшей мере, 14 советским солдатам.
Правда речь тут идет исключительно о пехоте, а не обо всех тех других родах войск.
У большевиков пехота, эта на редкость извечная же разменная монета войны, вообще ведь явно так напрочь фактически превратилась в «аморфную массу человеческой протоплазмы».
То есть вместо того, чтобы нормально обучить солдата  ползти к вражескому окопу, причем так чтобы у него и задница на лишний сантиметр кверху не поднималась, его тупо бросали в атаку, и побегут 300 мужиков по голому полю к вражеским укреплениям, а назад вернется от силы человек 15.
Ну а через 2 часа подымут уже новых 300 чьих-то отцов и кормильцев и вот так всю ту войну…
А в том самом немецком окопе мог сидеть в заляпанных глиной очках щуплый немец, он и винтовку плохо держит и стреляет почти наугад.
И, ясное дело, вполне достаточно было бы, чтобы промежуток между бегущими солдатами был как есть все те метров шесть…
Нет, уж точно при таком раскладе он почти наверняка совсем ни в кого тогда явно не попал, да только та власть всегда предпочитала действовать всемогущим авральным методом.   

306
Да и вообще немцы, отходя, всегда как-никак намеренно оставляли на каждом ближайшем холме по паре пулеметов, и те косили «иванов» попросту вовсе-то совсем безо всякого счета…
И все это как раз именно этак и было!
Наши войска донельзя пренебрежительно к чьим-либо вполне конкретным людским жизням до чего беспрестанно слали в атаку, часто так, даже никак не давая им хоть сколько-то времени, дабы они хоть наскоро так сумели осмотреться же на местности…
Да и вообще, тогдашнее суровое подчинение старшему командованию неизменно же носило характер самого так на редкость безапелляционно догматического вдалбывания всего того, что было приказано свыше к его весьма как-никак самому еще неукоснительному и незамедлительному исполнению без малейшего обсуждения деталей, буквально напрямую увязанных со всякой той местной суровой конкретикой.
А между тем, у тех же немцев ничего подобного вовсе ведь никогда попросту и не бывало, они старались выстраивать пирамиду таким образом, чтобы было четкое взаимодействие, а не просто тупое спускание детектив сверху вниз.
А как раз потому у них по цепочке снизу вверх всегда шла до чего тщательная и весьма кропотливая работа, и старшие военачальники готовы были безо всякой спешки выслушивать здравые возражения всех своих подчиненных.
Правда, это было разве что той исключительно неофициальной стороной их армейской жизни, а официально все уж тогда было иначе, но на бумаге в инструкциях оно одно, а жизнь всегда вносит именно так свои до чего многозначительные поправки.
В то самое время как в СССР всю общественную жизнь попросту же явно превратили в одну ту непомерно большую казарму, и всякий подчиненный был бесправен и имел право разве что лишь поддакивать своему вполне естественно во всем единолично так более чем неизменно во всем правому начальнику.
И вот он тот яркий пример въедливого и изнурительно самодурского поведения любого же выхолощенного князька от имени той на редкость въедливой сталинской партократии.
И именно в тексте этой цитаты и чувствуется тот сколь отвратительный запашок донельзя же повседневно на редкость так бесноватого большевистского быта.
Василь Быков, «Его батальон».
«– Я спрашиваю, – тише и оттого еще более зловеще повторил свой вопрос командир полка. – Я вас спрашиваю, кто вам разрешил отвести батальон на исходный рубеж?
Волошин замолк. Он уже знал эту манеру многих начальников долбить подчиненного вопросом, не давая тому ответить. Наверное, и теперь отвечать не имело смысла, его ответ вовсе не интересовал командира полка».

307
Причем все это в то самое время объяснялось не одной лишь той ничем ведь вовсе никак этак непреодолимо бравой штабной тупостью, но и самими прямыми указаниями политической части армии…
Всем! Всем! Всем!
Попросту как есть вменялось в обязанность гнать и гнать своих солдат вперед и только вперед, и чем уж только оно будет быстрее и вернее сколь еще незамедлительно отвоевывать обширные земли нашей родной великой отчизны…
Надо, мол, беспрестанно побеждать и побеждать врага, сделать советскому народу до чего большой и на редкость долгожданный подарок на очередную годовщину Октября…
Во что бы то ни стало взять Берлин именно на Первомай…
Конечно, далеко не все генералы подходили к этим директивам с самой же искренней радостью, как и кристально чистым моральным чувством, а также еще и совершенно так спокойной душой.
Холуйская сущность была далеко не у всех советских военачальников.
Однако все они были, безусловно, пригвождены к одному месту самой атмосферой на редкость вот помпезной и амбициозно невежественной нетерпимости. Ну а потому и вынуждены они были разом так безропотно  принимать во внимание указания ставки верховного главнокомандующего.
Ну, а там безоговорочно и всесильно до чего беспардонно засел этакий патологически мыслящий монстр – мирное время на все 30 лет своего правления раз и навсегда всеми правдами и неправдами именно что намертво тогда попросту отменивший.
Всем небезызвестный великий Тараканище, Сталин был порождением смутных времен и истым демоном в человеческом обличии.
Причем как раз-таки он и был тем самым на редкость же вовсе безродным космополитом.
И это именно ему до чего сходу ведь захотелось на деле уж сделать истинно все, дабы под самый конец невообразимо зловещего своего физического существования всему тому лику нового бога и впрямь-таки  вполне еще довелось сходу узреть всемогущее начало фактически заново пересозданного им людского бытия…
Товарищу Сталину попросту до чего беспрестанно же грезилась по тем на редкость бесконечно так долгим его рабочим ночам та самая полная и всемогущая власть над всею той сколь необъятно широкой политической вселенной.
На физической карте мира была она вся полностью от края до края всецело открыта для его пытливого взора, а как раз потому и казалась она вполне ведь простецки доступной для всех его чудовищно непомерных бескрайних амбиций.

308
И при всем том надо бы еще и учесть, что в его понимании отдельные люди явно не значили ровным счетом уж вовсе так как-никак, а совсем ничего.
Даже и его ближайшие товарищи по партии не были для него ничем иным, кроме как разве что некими исключительно так безликими шахматными фигурками на его широчайше широкой политической доске.
Смерть или жизнь одного ли маленького человечка, или того еще целого миллиона никак ведь именно что отдельно им в расчет не берущейся массы людей было для него одним медяком, совсем ненароком упавшим в грязь, нагибаться за которым было бы явно во всем совершенно так ниже всяческого достоинства истинного абрека.

309
И как много было тех поистине настоящих полководцев, что были совсем уж и близко никак не героически сходу стерты с лица земли в ту, до чего еще бесславную эру в единый миг так и победившего всякий светлый разум нечестивого большевизма.
Причем произошло это задолго до всякого начала военных действий 1939 года.
Сергей Снегов сколь и впрямь более чем на редкость размашисто обо всем этом пишет в своих «Норильских рассказах».
«Все разумное, все талантливое уничтожается, лучшие головы летят по ветру. Где ваши испытанные вожди и руководители? Где ваши прославленные военачальники? Куда вы подевали знаменитых инженеров, хозяйственников и агрономов? Народ истекает кровью, вот ваша работа. А история не дремлет — скоро, скоро на обессиленную вами Россию грянет Гитлер с Чемберленами и Даладье. Что будет противопоставить нашествию врага? Какие силы схватятся с ним? И тогда наступит последний акт трагедии – гибель великих и мудрых, полный распад вашего государства, смерть и кости кругом, смерть и кости…»

310
И ведь все это никак не некое более чем совсем дешевое преувеличение!
Те времена ознаменовали собой чудовищную черствость и безразличие, власти ко всему своему народу он для нее был только тяжким камнем на шее, который ей надо было тащить за собой.
А потому без малейшего преувеличения и надо было вполне так признать, что из черных туч революции на извечно грешную землю так и ринулись молнии, поразившие истинно светлое будущее в самое его нежное сердце. 
И именно об этом Сергей Снегов до чего четко и верно самой этак доверительной манере всем нам некогда и поведал.
Причем его здравый анализ проникновенно точен и полностью верен.
Вокруг великого вождя собрались одни лишь холуи, да мелкие «шестерки», и хоть были они людьми полноценно развитыми и умными, однако всем им была совершенно так безнравственно свойственна какая-то именно что особого рода та самая весьма ведь на редкость сколь развязная же покладистость.
Ну, а потому никто из них никак и никогда не противился генеральной линии партии.
Максимум кто-либо из них вполне уж мог разве что лишь иногда высказывать все те довольно-таки обоюдоострые возражения супротив каких-либо донельзя вот конкретных ее деталей.
Но все это в основном могло касаться разве что того, до чего еще прямого их переложения на всю ту как она  есть рутинно повседневную тоталитарную действительность.
В ТО ВРЕМЯ как реальными советниками великого вождя всегда были люди, вовсе-то никак не занимавшие каких-либо высоких постов, и именно с ними он подчас и советовался, принимая при этом именно то чисто ведь коллегиальное решение почти по каждому мало-мальски важному вопросу.
Его же официальное правительство целиком состояло из одних тех еще тонкошеих вождей, которые попросту никак не представляли для него никакой серьезной политической угрозы.
Все те лизоблюды, что плотным и серым кольцом окружали отца всех народов, смотрели на мир именно его рысьими глазами, поскольку как раз по этому принципу он их до чего неизменно весьма вот долго и тщательно сколь скрупулезно же отбирал.
Он, конечно, давал им возможность вдоволь с собой  поспорить, а иногда и твердо идти вразрез… с ним довольно-таки долго нисколько не соглашаться, однако не все ли едино, они так и оставались не более чем мелкими тенями его бескрайне над всем и вся бескрайне властвующей демонической личности.

311
Весьма тщательно взвешенное и во всем до конца продуманное Сталиным начало Второй мировой войны попросту, разом пошло немыслимо так всецело же юзом.
И главное, все это можно сказать притом, что всем ее немыслимо судьбоносным событиям обязательно ведь должно было последовать, как есть на редкость попросту вовсе этак совсем иным единственно верным большевистским маршрутом.
Да только та на редкость доселе презренная действительность совсем же внезапно позволила себе выразиться в чем-то истинно так донельзя вовсе ином, чем то от нее как-никак поистине еще ожидалось.
И это притом, что всем тем чудовищно грозным событиям вполне неизбежно же предстояло произойти именно по тому полноценно и добросовестно в самом ведь Кремле для них уж более чем основательно выверенному марксистки выхолощенному сценарию.
Однако, в конце-то концов, Вторая мировая война сколь еще неожиданно само собою случилась несколько так иначе, нежели чем, то было ей, как есть изначально более чем всемогуще же предначертано откуда-то свыше всесильным товарищем Сталиным…
Ну, а все это как есть до чего и впрямь неизбежно разом потребовало той самой довольно-таки значительной передышки пред тем все равно само собою своим чередом еще непременно последующим наступлением на весь тот, до чего невероятно ужасающий всем своим гнетом и злом мировой капитализм.
А тот и впрямь как есть, на редкость бескомпромиссно подлежал исключительно полнейшему и совсем ведь неотъемлемо чисто уж фактически повсеместному уничтожению.
Раз данного рода оплот мирового владычества и в самом так деле олицетворяет донельзя нечестивый лик, неимоверно лютого барства.
Ну а также заодно и вполне довелось ему быть и тем еще самым явственным олицетворением всяческого непосильного гнета, яростно же сжимающего в своих тисках весь тот мозолистый и злосчастный трудовой пролетариат.
Да только на деле тому сколь еще доселе презренному господами рабочему классу от всей той лишь разве что еще поболее нищей, нежели чем некогда ранее показной суеты новых реалий только и оставалось, что в стакане с водкой сходу так утопить все свое явно ныне возросшее житейское горе.
Да вот, однако, кое-кому из тех отчаянно непоседливых большевиков кроме уж тех ныне покоренных ими масс надо ведь было вызволить из наглых пут богатеев и буржуев, в том числе и тех других людей только лишь где-либо на всем земном шаре свою вовсе непосильную лямку и по сей день беспроглядно тянущих.
Да и как то вообще могло быть иначе, коли и впрямь довелось злосчастному миру капитала сколь беззастенчиво выпивать все соки жизни из всего того в поте лица из-за дня в день трудящего пролетариата.
Но при всем том тот, до чего безлико абстрактный (в глазах большевиков) рабочий класс их совсем и близко ведь явно не интересовал, им под стать была одна лишь сухая сущность идеи, которую надо было всею силою нацепить в виде короткого поводка на слепую, серую и аморфную людскую массу.
Причем для доподлинно небывалого успеха на данном поприще Советской власти вовсе уж никак не была нужна какая-либо разве что жалкая шестая часть суши, поскольку для того самого наиболее верного тысячелетнего укоренения ей был именно что как есть всецело-то жизненно необходим весь тот, как он есть, оставшийся мир.
Вот как бы это ни было странно, а этим планам никак не суждено было сбыться, лишь из-за появления полностью так всемогуще всесильного ядерного оружия.

312
Русский солдат стоит десятерых вражеских, а потому мир от его сапога могло спасти одно лишь (и вовремя) изобретение ядерной бомбы.
Лев Николаевич Толстой в своей великой книге «Война и мир» отнюдь уж нисколько не хвастался, твердо говоря про русского воина, именно в этаком, значит, ключе.
«И повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем идти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише!»

Ростопчин был великим человеком и его слова – это истина, а не какая-то пустая и праздная похвальба!
Но простой рубака, разве уж он полководец?
Его житейский ум был и впрямь-таки разом обязан решать исключительно те задачи, что были более чем напрямую увязаны с самой первичной для него необходимостью выполнять все те полученные от кого-либо свыше приказы.
А из всего этого следует, что, если генерал-идиот (не Ростопчин) отдает тот неимоверно так самой же осатанелой тупости приказ, это ничего существенного никак не говорит об умственных способностях простого солдата.

313
И вполне еще, может статься, что товарищ Жуков на редкость безотчетно пытался вовсе  ведь до чего бессмысленно подражать генералу Ростопчину во всей той некогда вполне до конца справедливо имевшей место его политике.
А именно по мере сил старательно преувеличивать победы русского оружия, а точно также наоборот, замалчивать порою весьма существенные успехи французского неприятеля.
Однако коли чему-либо подобному и должно было вполне своевременно делаться то уж предназначаться нечто подобное должно было исключительно для простого народа, а никак не для высших руководителей государства, которым и без того всякая ложь была сладка и ароматна, а солдат своих за людей считать они попросту были никак не приучены.

314
А, кроме того, подобного рода вещи еще и знать бы надо, как это именно их, собственно, следует с толком и умом поистине вполне этак правильно делать.
То есть, в принципе, да, то и есть чистая и попросту наивысшая правда, предотвращая панику среди гражданского населения, кадровому военному будет вовсе не грех стопудово соврать, однако делать это надо бы по-умному, а не так, чтобы посредством этого, куда лишь значительно больший вред всенепременно уж затем только ведь, собственно, вышел.
И именно ради самого последовательного распространения посреди населения данной вполне оправданной дезинформации и нужны были, как общая грамотность, да и хорошее военное образование, а не слезы курам на смех, что только-то ненароком остались от весьма скудного интеллекта после бесконечных чаепитий с гениальным (в интригах) вождем беспросветно обезличенных и околпаченных масс.
315
Сталин отлично понимал значение русской поговорки «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», а потому и беспрестанно устраивал грандиозные попойки, а на Руси всегда под высшее начальство с великой радостью всецело уж мигом сходу так и подстраивались.
Хотя и без того они выпить были вовсе-то явно нисколько не дураки.
Однако вот тем еще большим неординарным умом многие сподвижники Сталина и на трезвую голову и близко ни в чем вовсе же никак попросту и не блистали…
А между тем, это как раз именно ради действенной и эффектной защиты всего своего отечества и было и вправду разом потребно о чем-либо думать и крайне взвешенно обо всем до чего неспешно вполне трезво так рассуждать.
Да только при всем том, как есть до самых мелких деталей спланированном нападении превосходящими силами о чем-либо много соображать было бы даже в чем-то и вредно…
А в том числе и потому что — это нисколько никак не соответствовало всему тому настроению и духу именно той чисто пролетарской, а вовсе не царской эпохи.
Яростно лезть в бешеную атаку – это тебе не от кого-либо поистине умного смело обороняться, будучи и впрямь-то до чего только разом на деле застигнутым совершенно ведь считай, что вовсе врасплох.
А между тем именно так и от страха штаны запачкать был никак уж попросту нисколько недолго!

316
Однако при всем том и близко не было ничего такого, чтобы сам тот великий вождь слишком-то сильно и впрямь именно что по-детски до чего еще разом обгадился, поскольку куда вернее, что подобный конфуз приключился именно со всем тем наиболее ближайшим его тонкошеим окружением.
Причем поболее всех тех других сталинских прихвостней тут как никто другой на редкость так сходу разом и отличился именно тот донельзя же пресловутый гений унтер-генерал Жуков.
И все это так как раз уж исходя из всего того, что — это именно его сколь еще и впрямь полнейшая неподготовленность к войне, и вылилась затем для Советского Союза всеми теми свинцово-черными тучами лютых несчастий, что попросту сходу разом и поглотили собой большую часть территории всей же страны.
Ну, а забить бы ему хоть сколько-то вовремя тогда ведь в набат…
И дело то полностью ясное, что все это как есть, неоспоримо смотрелось бы вовсе этак явно тогда уж иначе, нежели чем выглядел тот, до чего еще безнравственно бравый и невообразимо «героический» его бесчестный поступок…
А маршал Жуков и после войны вполне сумел отличиться всем своим и впрямь до чего суровым бесстрашием перед свершением фактически любой наиболее гадкой же подлости...
А как раз потому и довелось ему в том еще самом начале 1956 года вовсе вот беспардонно так безо всякого повода снять с должности с понижением в звании наиболее талантливого стратега Советского Союза – адмирала Кузнецова.
Того, значит, самого, который тревогу на свой страх и риск все-таки как есть именно еще заранее объявил, а потому и не последовало ни малейшего военно-морского разгрома тех самых, без тени сомнения, никак и близко не всемогущих сил Красной армии.

317
АДМИРАЛ КУЗНЕЦОВ БЫЛ ГЕНИАЛЬНЫМ ФЛОТОВОДЦЕМ.
ИМЕННО ЕМУ, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, ВСЯ СТРАНА И БЫЛА ОБЯЗАНА СВОИМ НЕ ТЕМ ЧИСТО ТАК ОФИЦИАЛЬНО ПРИЗНАННЫМ, А ДОПОДЛИННО НАСТОЯЩИМ ЖЕ ИЗБАВЛЕНИЕМ ОТ ВСЕЙ ТОЙ НЕСМЕТНОЙ ГИТЛЕРОВСКОЙ НАПАСТИ.
Его не любили за острый ум и смекалку, а потому и отправили навсегда на пенсию в 55 лет.
Хрущеву и Брежневу еще ведь исключительно уж поменее, нежели чем Сталину, были действительно хоть как-либо на деле потребны подлинные сыны всего своего отечества на всякого так разного рода высоких командных постах.
Но это, конечно, были вовсе вот совсем другие времена, когда изобретение ядерного оружия смело все прежние козыри, в колоде сделав из них одну только срамную шваль.
Да только между тем все эти соображения ко всем тем, до чего чудовищно смертоносным временам Второй мировой войны вовсе так никак не имели ровным счетом, попросту никакого хоть сколько-то весьма существенного отношения.
Тогда здравый ум только лишь всячески сковывали, а не истребляли его целиком.
И причиной тому было именно так полнейшее в те времена отсутствие той еще безумно всесильной ядерной кнопки.
И это как раз она и стала главным секундомером, сколько еще ныне осталось же существовать всей этой нашей нынешней цивилизации.
Именно ядерное оружие и оказалось тем самым взведенным курком револьвера, что и был весьма вот по-заправски почти же никак не дрожащей рукой приставлен к самому виску всего того, до чего и впрямь разноликого человечества.

318
Причем от всех тех генералов, что могли, да и сегодня могут сколь бессердечно же воспользоваться нынешним  ядерным потенциалом, неизменно веет сущим смрадом убогого и крайне так до чего односторонне развитого интеллекта.
Им фактически неизменно вполне свойственно идеализировать силу сегодняшнего властителя, превращая его во всесильного повелителя всех тех серых, и абсолютно так самих по себе и близко донельзя никчемных масс простого народа.
Лев во главе стада баранов куда, этак значительно лучше, нежели чем целый прайд львов с одним бараном во главе.
Это ведь именно их сколь отчаянно злая и как есть на редкость до чего еще безлико бранная истина.
А все почему?
А ответ он на самом деле предельно прост и полностью ясен...
Для очень так крайне так многих весьма уж низменно мыслящих людей пуще всего остального, прежде всего, важна позиция именно той, до чего безукоризненно в их глазах, как всегда единственно правой тоталитарной власти.
Поскольку для их всецело же плоского, как блин сознания именно ее пристально суровой взгляд за всем тем в их стране повседневно происходящим неизменно так до чего всемогуще лучше, чище и светлее, нежели чем сущие потемки действительно всеобщего свободного демократического выбора.
И все эти их дежурные словеса о должном политическом весе их достославной державы вполне этак запросто уж более чем естественно переплетаются с баснями и пустыми россказнями политически импотентного руководства.
Ну а потому все эти их бравурные рассуждения и верны лишь исключительно внешней, крайне так неглубокой, сколь однобоко же верно выверенной, тавтологической стороной.

319
Никто из тех, кто одним лишь седалищем заседал в тогдашнем плюгавом правительстве, родину от какой-либо внешней напасти тогда вовсе-то не спасал, раз совсем не их это было, собственно, до чего еще дружное дело.
Они вообще не отчизну свою в то время спасали, а только как зеницу ока всячески оберегали свои личные посты и регалии от самого малейшего на них покушения с чьей бы это ни было им нисколько так явно вовсе недружественной стороны.
И как то вполне понятно не в них, демагогически весьма ведь слащаво и благоверно морализирующих, и вправду был на деле уж заключен тот доподлинно главный резерв всех тех отчаянно сопротивляющихся фашизму сил.
Да и вообще их главные «героические» усилия вполне еще возможно расценить только лишь в виде самого еще явственного создания всех тех мыслимых и немыслимых условий для отчаянно бездарного головотяпства, а на что-либо другое они были попросту и органически никак не способны.
Их наиболее основные организаторские способности самым еще явственным образом всецело выразились разве что во всеобщем и неотъемлемом смысле сущего же более чем так до чего срамного разбазаривания всего и вся.
Причем только лишь разве что этак оно было в течение несоразмерно ни с чем былым донельзя ведь чудовищно же бесславного долгого их правления…
А во время войны и подавно…
Весь уж смысл их тогдашних повседневных действий был в то самое время разве что до чего сходу вот заключен в одном том самом беспрестанном так понукании и взбадривании при помощи более чем откровенных, лютых угроз.
Не они в войне победили, но это они ее выиграли, почти что при этом полностью надломив хребет всему своему и без того крайне обездоленному, многострадальному народу.

320
Им-то самим было врага бумажными директивами и близко не одолеть, поскольку тот бы их всех на штык надел и преспокойно дальше бы смело попер.
Их бескомпромиссно бессмысленная торопливость и абсолютная бесталанность только лишь совсем же бесперебойно обескровливала ряды наиболее доблестной во всем этом мире армии.
А те самые главные большевики разве что тем еще сущим угаром грядущих побед до чего только учащенно дышали, разя при этом из всего своего нутра одним вот и только невыносимо жутким спиртовым перегаром.
Их хоть сколько-то существенной роли в победе над врагом не было и в помине, а потому и безо всех тех истинно настоящих своих спасителей СССР явно бы исчез с политической карты мира задолго до того, в принципе, на редкость естественного своего конца.
Что явно при всем том могло ведь произойти и после того победоносного 1945, и на этот раз подлый большевистский режим непременно бы разом так прихватил на тот свет с собою всю ту доселе как есть извечно так обыденную цивилизованную историю пошагового развития всего человечества.
Или коли бы тому вовсе так не помешал «капиталистический ядерный зонтик», СССР, безо всяких в том тени сомнений, еще непременно, в конце концов, поставил бы на колени весь западный мир, объединив же планету под одним знаменем всей своей до чего бесчестно великой победы над всяческим вообще общественно полезным здравым смыслом.

321
Политический авантюрист Гитлер тому нисколько бы вовсе уж не помешал…
Ведь сам по себе бесноватый Адольф, по большому счету, был сущим горлопаном, невротиком и авантюристом, да только у него явно имелись умные, хотя и очень даже по его указке на редкость расторопные соратники!
А те господа, разве что лишь сами себе большие товарищи, что быстро и весьма охотно тогда приоделись в смокинги, да и понацепили на себя всяческие накрахмаленные галстучки…
А между тем надо бы именно как раз про то, до чего еще конкретно уж, собственно, разом бы вспомнить…
Как-никак, а до чего многие из них некогда до того были холопами, каторжниками, висельниками…
И еще с самого начала своего большого политического пути большевики лишь для того все те договора с кем бы то ни было до чего милостиво и доверительно некогда подписывали, дабы ими же затем свою пролетарскую задницу никак неспроста сколь еще тщательно вскоре разом и подтереть.
Вот чего обо всем этом пишет историк Радзинский в его книге «Господи… спаси и усмири Россию. Николай II: жизнь и смерть».
«В феврале в Москву на заседание VII съезда, где обсуждался Брестский мир, прибывает глава уральских большевиков Филипп Голощекин.
Вместе с Лениным он голосует за Брестский мир. Против Троцкого, против тех, кто не понимает: нужна передышка. Ничего, потом мы от всего откажемся. Уже сформировали принцип: заключая соглашение, сразу начинать думать, как его впоследствии нарушить. Политика – всего лишь спасительная ложь во имя революции».

322
Однако наиболее первостатейным образом весь тот и впрямь до чего немалый успех по превращению более чем значительной части континента Европы в адскую вотчину воинственно же нечестивого недобра, собственно, как есть, этак предопределился именно за счет до чего явной неразборчивости западных демократий, вовсе-то никак не гнушавшихся необычайно  порочных, преступных связей.
Причем надо было и впрямь еще оказаться полностью в курсе всей той сколь нечестиво обрюзгшей их крайне ведь безграничной уверенности…
Они были до чего сугубо так чисто внутренне убеждены в самом еще безусловнейшем их извечном превосходстве над теми, кто с виду и в мыслях своих вроде бы не имел тех-то СОБСТВЕННЫХ донельзя навязчивых мечтаний расширить бы свои и без того бескрайние земельные владения.
Или, как оно было в том самом нисколько так никак небезызвестном немецком случае, у всех соседей есть на далеких материках и островах процветающие колонии, ну а у нас их и в помине, значится, нет.
А это, между прочим, безо всякого в том сомнения, кое-кому было на редкость  безумно более чем донельзя обидно, а заодно, кстати, было нечто подобное в чьих-то глазах вовсе уж нелепо самым так подлым образом бескрайне  несправедливо!

323
А впрочем, чем бы это вот, собственно, не объяснялось, а факт есть факт…
Новоявленным диктаторам вселенской лжи просто-напросто почти же одновременно, оказалось, чисто так, как есть сколь многозначительно по силам более чем беспрепятственно оседлать лучшие чувства довольно многих простых людей.
А заодно и довелось им повелевать именно теми могучими народами, которые более чем споро на «верную дорогу» доблестно вывести было, к великому сожалению, не столь уж поистине непосильной задачей.
Причем основной костяк из тех
противоборствующих сил составляли русский, да и немецкий народы, что явно во всем весьма ведь неотъемлемо обладают истинным даром огромного человеческого мужества.
Ну а, кроме того, они еще и по большому счету явственно одарены в плане всего своего истинно же гениального технического изобретательства.
И при этом у обеих наций по довольно-то существенно же различным причинам была (в большом историческом смысле) очень уж весьма вот нелегкая доля, а посему и непререкаемый авторитет лидера был для них как-никак на деле и вправду вполне оправданной жизненной необходимостью.

324
Вовсе-то никак нельзя считать какой-либо народ плохим или, скажем, исключительно во всем на редкость так безупречно хорошим, потому как все это никак не более чем самая еще дичайшая нелепая чушь.
Да и дурацкий колпак на кого-либо сходу рядить, уж и близко никак абсолютно негоже, ну а в особенности, если уж кто-то явно с умыслом возводит напраслину на своих великих героев, явно ведь, в конце концов, одолевших в сколь уж тягостной и неравной борьбе коричневую бубонную чуму 20 века.
В этом автор полностью на стороне Резуна.
Однако тот же Суворов, которого автор, несомненно, во всем вполне уважает, ни в одной их своих книг даже и вскользь не упоминал о том, что военное и политическое руководство нацисткой Германии никак не могло состоять из одних идиотов, разом-то до чего уж браво мигом купившихся на новый большевистский Брестский мир.
Автор тут имеет в виду всем небезызвестный пакт Молотова-Риббентропа.
Причем у Молотова на том, до чего старом фото на лице играет довольная улыбка и он весь так и светиться мыслью "вы у нас в руках", а Риббентроп на том же фото кривится от отвращения будучи разве что вынужден иметь дело с дикими чертями из того самого тихого омута.

325
Нацисты, вовсе не были малыми детьми ни в жизни, ни в политике, а потому они и не могли по-детски верить, что, уж обитая на одном материке с большевиками им как есть, еще вполне ведь затем сподобиться и впрямь до чего только мирно жить и преспокойно здравствовать.
Они плели свою паутину интриг, и пакт о ненападении был разве что ее некоторой частью, но никак не полноценно верной самой сутью вещей.
Не было хитрых большевиков и глупых лохов нацистов, едва не проворонивших свой двухмесячный полный разгром!
А между тем, мистер Резун попросту лезет из кожи вон, дабы для одного красного словца как-то разом вот и умудриться всячески так напялить дурацкий колпак именно на ту (до войны с СССР) совсем же никогда и близко не знавшую поражений военную машину Германии.
И ведь не то, чтобы автор мог бы иметь хоть чего-либо, как есть уж поистине против, скорее наоборот, он-то во всем был бы разве что всецело так полностью за, но только лишь в том единственном случае, кабы это и вправду вполне до конца соответствовало на деле имевшейся доподлинной исторической последовательности.
То есть, кабы нечто подобное весьма полноценно и было вполне этак воплощено в серые будни всей той ныне до чего еще только давнишней общественной действительности, автор никак не стал бы супротив того хоть чего-либо спешно почем зря возражать.
Да вот и вправду пускай себе Гитлер со всеми теми своими рьяными приспешниками на самом-то деле, а никак не на тех пустых и праздных словах действительно как есть еще вполне разом окажутся теми самыми полнейшими же дураками…

326
Да только были они истинными гениями серо же и мрачно мыслящего интеллекта, однозначно и бесповоротно как-никак, а навеки разом так пораженного сущей проказой адского зла.
А впрочем, подобные вещи ни в чем даже и в самой малой толике никак не умаляют вовсе ведь попросту так ничего из всех их великих интеллектуальных способностей.
Понятное дело, что адская злоба создает в области развитого интеллекта довольно-таки сколь существенные и значительные слабины, причем как раз именно там, где у хороших людей их нет, да и быть их, собственно, вовсе-то нисколько уж явно не может.
Однако именно как раз она и дает эдаким скользким гадам довольно-то существенные и веские преимущества, и близко вот никак не дозволительные (из-за всех тех истинно же насущных вопросов чести и совести), для тех самых людей, что действительно достойны подобным именем хоть сколько-то вообще еще называться.

327
А если и нет, то не все ли едино, раз подобным образом все это вполне же неизбежно само ведь собой в этом мире до чего всегдашне разом и происходит; вящие слабости нелюдей более всего сулят победу одним тем другим нелюдям, чем кому-либо, значит, еще.
Гитлер, к примеру, был слишком так чрезмерно самоуверен и спесив, чтобы на деле поверить в ту самую донельзя же неминуемую опасность на редкость сокрушительного и искрометно молниеносного удара со стороны Сталина.
Однако вся его нацистская диктатура никак не была более чем единовластно полностью так всеобъемлющей, каковой была абсолютная власть Иосифа Сталина.
А именно потому, когда все советские приготовления к войне стали чересчур четко и ясно весьма ведь выпукло прочерчиваться той еще на редкость безупречно строгой пунктирной линией из буквально всех донесений разведки, простофиля Гитлер, повинуясь голосу чужого разума, разом и повернул всю свою армию прямо на восток.

328
И точно так ранее он безоглядно ее повернул строго на запад, раз сколь достоверно ему довелось весьма явственно осознать, что, наспех не разбив тех, кто беспрестанно подталкивал его жезлом власти в бок вступить в войну с СССР, он рискует в конце трудов своих праведных получить длинный нож в оголенную спину…
Да еще и от кого...
От его, так называемых наилучших друзей, что исподволь и исподтишка донельзя ведь отъявленно его натравливали на того в доску целиком и полностью всею черную душою своего же для него собрата по тоталитарному цеху.
Причем уж делалось это именно что во имя кое-кому крайне ведь отчаянно так необходимого взаимного тотального уничтожения, именно тех, как есть буквально, так считай обоих неистово опасных всем своим соседям государств.
Николай Стариков, при всей своей явной конъюнктурности, неизменно пишет истинную правду, причем как раз-таки в том самом виде, в котором он ее понимает, и она более-менее четко и ясно дополняет картину мира, нарисованную праведным (вовсе не лживым) перебежчиком Резуном.
Ну не к сущим же супостатам нацистам он во время Второй мировой войны попросту взял да наскоро мигом переметнулся…
А, кроме того, и близко уж совсем несправедливое его сравнение с Герценом донельзя так, в принципе, вовсе ведь неправомочно.
Автор в том абсолютно уверен, что набат герценского «Колокола» был столь хорошо и звонко услышан на берегах Невы исключительно лишь потому, что европейские правители, по неофициальным каналам, использовали все его сметливые обличения для оказания до чего только существенного давления на тогдашнюю царскую власть.
Так что по прямой указке Туманного Альбиона, Суворову непременно же следовало до чего прямиком во весь голос ругать власть современную за все те весьма наглядно и сегодня при ее сколь откровенном попустительстве весьма размашисто творящиеся бесчинства…
Однако этот бренный мир со времен Герцена явно успел до чего существенно до чего вот значительно же перемениться, а потому и давления настоящего посредством чего-либо подобного абсолютно никакого вовсе и не выйдет.
Современным правителям России совестью и моралью плешь нынче совсем уж никак и близко ведь не проешь…

329
И все-таки подкорректированы ли взгляды Резуна его кураторами из английской разведки?
Нет такого – он, конечно, очень даже заметно в последнее время всецело «пожелтел», однако при этом все также как и ранее был, так и остался более чем искренним патриотом России, а те, кто его клеймят предателем, в свое время до чего многих подобным образом более чем беззастенчиво заклеймили…
Другое дело, что вовсе не во всем он действительно прав и слишком уж сильно ненавидит Советскую власть вместе со всеми ее потрохами, то есть ненавидит он ее не только духом и плотью, но и небом, которое он безоговорочно был бы готов разом так ниспровергнуть на шестую часть суши.
Да и похоже на то, что он и вправду ликующе оказался бы рад сколь радушно приветствовать некую ту чисто уж будто бы кратковременную оккупацию страны германскими войсками, лишь бы при этом была возможность раз и навсегда сходу избавиться от тех и по сей день безмерно снедающих Россию пут большевизма.
Это ведь явно до чего еще четко чувствуется во всех его высказываниях относительно тактики нацистов наступать по всему периметру существовавших границ.

330
А между тем во всем этом Виктор Суворов как-никак безотрадно попросту ошибается, немецкие генералы никак не сделали дичайшую во всем этом мире глупость, вступив в войну с Советским Союзом именно тем необъятно широким фронтом от Баренцева до Черного морей.
Ну, уж нет как раз-таки в подобном роде ведения военных действий, и был заложен тот поистине глубочайший, да и вполне, кстати, себя чисто житейски во всем оправдавший германский прагматизм.
А был он тогда более чем до чего благоразумно направлен как раз-таки супротив всей той советской военной доктрины.
Она (доктрина) была построена именно так на массовом прорыве, с уходом в более чем глубокий тыл противника.
А именно поэтому в штабисты и не брали всех тех, у кого стрелочки на военных картах куда-либо в те вовсе ведь разные стороны в самом этак конце пути сколь же бессмысленно разъезжались.
Но ради того более чем доподлинно настоящего уверенного прорыва нужно было собрать огромную и могучую группировку войск, а как тут ее хоть сколько-то наскребешь, когда линия фронта растянута на несколько тысяч километров, ну а сугубо оборонительной тактике ведения войны советских военачальников никто толком и близко тогда попросту и не обучал.

331
А потому коли вот весьма своевременно и вовремя не ударили бы те, до чего крепкие и ранние русские морозы, Красная армия никак так и близко не сумела бы осуществить ничего из того, к чему ее как-никак, а до всякой войны сколь еще тщательно и делово со всею старательностью некогда так
подготавливали.
То есть, это как-никак, а именно благодаря всем тем довольно-таки удачно сложившимся суровым погодным условиям, нашим войскам и впрямь до чего еще четко и стремительно и вправду как-никак удалось произвести, собственно, то, чему их вполне толково и более чем основательно некогда в то самое довоенное время действительно так славно обучали…
Ну, а если бы зима 41-—42 годов и вправду бы отличалась довольно-таки необычайной для этого времени года мягкостью, то вот тогда вплоть уж до самого завершения той войны перевес во всех сражениях, собственно, и оставался бы именно на стороне супостата Вермахта.
Смена времен года – дело, в принципе совершенно так явно житейское, как и вся эта наша безоговорочная и окончательная победа над всем тем вовсе напрасно столь гордо и самодовольно оттопырившимся германским фашизмом…?
Да только чего бы это вообще могло, как есть еще на деле случиться, начни Гитлер войну хотя бы уж двумя месяцами несколько ранее?
А между тем, это вполне могло бы до чего еще непременно переменить весь ход мировой истории и самым вот чудовищно наихудшим же образом!
Да и при всем том надо бы до чего весьма же своевременно разом заметить, что вся эта наша исключительно пресловутая неготовность к войне – то ведь никак не крайне и впрямь самая что ни на есть печальная участь римского города Помпеи.
НЕТ!!!
Это самая так настоящая преступная халатность или, того только хуже, чудовищное разгильдяйство, за которое весь тот состав тогдашнего политбюро подлежал более чем самому незамедлительному суровому суду народа, который сколь неминуемо затем и приговорил бы всю ту сталинскую клику к буквально поголовному повешению.
Причем повесить их всех в ряд полагалась как раз-таки на тех столбах, что именно с этой целью и должны были быть загодя еще установлены, причем ни где-нибудь в другом месте, а именно на Красной площади.
И приговор этот должен был оставаться в силе, даже если бы вся их вина явственно заключалась разве что в том, что в преддверии войны они тихо подремывали в своих мягких креслах, да и буквально в упор не видели медленно наползающую на их страну страшную тень великой и грозной опасности.
Однако все это было совсем уж вовсе нисколько не так!

332
По меньшей мере, отчасти члены сталинского Политбюро эту опасность сами и запланировали, до чего тщательно подготовив в той еще довоенной Германии почву для режима будущей нацистской диктатуры.
Другое дело, что действовали они отнюдь никак не в гордом одиночестве.
Кощея Бессмертного германской военщины отпаивали буквально всем тогдашним отнюдь уж никак немиролюбивым миром…
И в те былые времена ничему иному попросту и не было места, по крайней мере, если вот, конечно, на редкость строго и вправду еще учитывать всю ту череду сколь тщательно отсеянных от всей той идеологической плесени суровых исторических фактов…
Однако вину в конец уж загнивших западных демократий мы тут обсуждать, пожалуй, что вовсе-то никак подробно ведь нисколько не станем…

333
Итак, Вторая мировая война, по самой меньшей так мере, отчасти началась как раз лишь только из-за того, что коммунисты полностью же во всем отдавали себе в том написанный кровью, а не симпатическими чернилами строгий отчет…
…вполне они тогда всецело так дотошно же ведали, что весь этот их «безумно им временно преданный» советский народ нисколько не станет вечно жевать одну гнилую ботву вместо той, до чего еще красноречиво ему сладостно наобещанной вкусной морковки…
Уже через одно-два поколения весь этот его великий энтузиазм сам собою до чего непременно полностью раз и навсегда фактически выветрится.
А потому, исходя из всего вышеизложенного, большевикам попросту, так как есть и надобно было поставить на колени весь оставшийся мир, отделить яростным террором зерна от плевел, а затем и маску можно было, недолго думая, попросту до чего и впрямь беззастенчиво разом так сбросить.

334
Еще Наполеон, гневно и грозно предупреждал, чего это именно вообще вот как-никак, а может случиться, когда над Россией вознесется могучий духом царь!
А вождь мирового пролетариата, он-то и есть тот же царь, разве что только несколько по-иному, собственно, переназванный.
Вот оно, грозное предсказание Наполеона, и оно-то как раз и соотносится на его (Сталина) счет.
«И еще: это было предупреждение старушке Европе: не забывай, Россия – это Азия, географически оказавшаяся в Европе, но ничего общего с ней не имеющая. Я демонстрировал Европе будущего врага… ибо в один прекрасный день Россия наводнит Европу своими казаками. Как только у них появится настоящий царь – царь с большим х…м! – вся Европа окажется у него в руках».

Но слава тебе, Господи, несколько так ошибся несостоявшийся император всей Европы и Азии, не вся Европа оказалась прямо вот непосредственно под пятой у большевистского царя.
Но все это только потому, что Сталин проявил себя весьма уж до чего только недальновидным стратегом, полез в драку, когда надо было пока еще сидеть себе тихо и, как крестьянин лыко, плести мировой заговор, супротив всего того человечества в целом.
И даже нацисты отнюдь не были действительно на редкость донельзя так бесчеловечнее…

335
Фашизм взял на вооружение идею высшей расы, ну а большевики искрометно и слащаво прониклись идеей большого муравейника, где никто уж более не был истинно значим, кроме как ее и впрямь-то до чего вовсе на редкость бесподобного величества королевы.
А потому и не было у верных делу Ленина-Сталина борцов идеологического фронта никаких своих, ни чужих, а одни те, всею душой и телом рабски преданные королеве, или те, кто были вполне официально объявлены ее лютыми врагами и до чего весьма ведь подлыми злыми изменниками.
А все это только потому, что никак не могло быть у Сталина друзей или соратников, а одни те верные холопы, да еще до поры до времени очень так донельзя скрытые его враги.

336
Большевистский режим с самого как-никак более чем совсем уж изначального своего возникновения явственно предстал именно в виде власти вполне этак сколь безоговорочно разве что оккупационной, причем подобным образом это было как раз именно что для всего своего собственного народа.
Большевизм, так сказать, впервые в ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ истории всесильно прибрал к рукам не одну ту, до чего только необъятно обширную территорию всей той шестой части суши, но вот и также с ней заодно и всегдашне полную доверчивости славянскую душу.
А Муссолини и Гитлер, – это ревностные и искренне верные последователи дела товарища Ленина, и вся абсолютная полярность идеологий объяснялась, по сути, одной как есть наиважнейшей чьей-то необходимостью, поймать бы за острый гребень жизненно нужную волну прибоя, что и вправду будет способна же в конце концов вынести на всегдашне вожделенно ими искомый берег власти.
Да и вполне взаимная неистово жгучая ненависть тех двух истинно противоположных друг другу диктаторских режимов, по всей своей сути, полностью как есть объяснялась одной лишь самой естественной и впрямь-то, как божий день, более чем ужасающей неприязнью к своему никак недальновидному конкуренту на общемировое всесильное господство.
Сталин был хитрее, он как есть в открытую, никак вот не атаковал свободный демократический мир, а полностью, наоборот, заручился его до чего весьма искренней поддержкой.

337
И при всем том вполне будет возможно, до чего уж трезво и делово, и такое, в принципе, разом как-никак, а сходу ведь на деле истинно уж действительно вымолвить.
Как-никак, а надо было Гитлеру совсем этак напрямик, именно что попросту нисколько вот совсем не мешкая ринуться на восток, а не заглатывать сходу почти всю ту Западную Европу…
И это как раз тогда ему, а не товарищу Сталину до чего только деятельно и подсобили бы капиталистические страны, США, Англия, а также и многие другие государства центральной Европы.
Но это, правда, только лишь до поры до времени, ну а затем они сколь еще грубо, беззастенчиво и вероломно попросту так ударили бы ему в совершенно уж полностью оголенную и никак ничем в тот самый момент незащищенную спину…
То есть нацистский победитель бесславного большевизма при любом вот дальнейшем раскладе непременно должен был, в конце концов, и вправду оказаться, столь и впрямь рьяно и усердно никак этак немилостиво задушен в тех еще чудовищно ласковых объятиях более чем беспардонно подлых его союзников…
И это был бы одним из вполне вероятных сценариев более чем явственного исхода всех битв ВОВ, поскольку страна запада не были союзниками одной из сторон, а были союзниками только лишь себя и только.
При этом они тоже играли за тем же карточным столом, а потому их запросто так можно было обыграть не силой, а хитроумием.
Ну, а как раз потому гениальный интриган Сталин и сумел после войны всецело отстоять как свое, да так и чужое, и это никак несмотря на самое полное у него тогда отсутствие в течение всех тех довольно недолгих четырех лет наиболее главного козыря холодной войны – ядерного оружия.
Политика, она вообще крайне ведь донельзя во всем неприглядно грязное дело, а истинный успех диктатора на политическом фронте зачастую исключительно во всем еще поспособствует, а то и впрямь уж окажется, куда только поболее главенствующим фактором, нежели чем все те боевые операции армии и флота.

338
Да только далеко не все на этом свете действительно и вправду решают одни лишь немыслимо так злостные закулисные интриги, поскольку есть еще и те довольно старые неоплаченные счета.
Например: чудовищное унижение и разорение Германии, никак не глубокой ночью, а как есть уж чисто так посреди бела дня…
Причем этот до чего на редкость наглядно более чем откровенный грабеж был сколь еще бесцеремонно, считай, как есть, фактически нотариально заверен странами Антанты, причем как посредством Версальского договора, да так и совсем ведь помимо него.
И Гитлер был и впрямь непомерно велик во всем своем крайне же мелком и отвратительно грязном естестве, а все-таки был он одной лишь разменной фигурой на шахматном столе диктатора Джугашвили, а также и других игроков на большой арене общемировой корриды.
И, пожалуй, то, что можно бы тут прямо сказать, так это именно то, что Гитлеру и всему его народу явно предстояло сыграть роль разъяренного быка, и весь вопрос был, собственно, в том, а кто это именно его вполне успешнее на кого натравит, да только бык тот с норовом вдруг оказался…
А произошло это потому, что эдак оно подчас и впрямь на деле бывает, а в том числе и у самых опытных, хладнокровных карточных шулеров, в игре которых присутствует настоящий, жестоко снедающий их сердце азарт, один неверный шаг – и все – легкая и уверенная победа становится навеки вечные нисколько не сбывшейся мечтой.

339
КАК ДЛЯ США И АНГЛИИ, да так и для бандита «Кобы»… никак вот не удалось им полностью предугадать не совсем действительно во всем заранее до конца предрешенные действия герра Гитлера, а куда точнее, ход мысли его въедливых и во всех делах политики толковых соратников…
Они попросту напрочь при этом явно позабыли, что на дворе двадцатый век и один человек более нигде и ничего, собственно, уж никак не решает…
Да и вообще, в те самые наиболее первые месяцы войны с Россией на довольно-таки немалое число вполне ведь вкрадчивых и конкретных указаний тупоголового Адольфа в Третьем Рейхе было принято обращать ровно столько же внимания, как и на жужжание сколь еще на редкость надоедливой мухи…
И до поры до времени это его самого уж вовсе никак и близко так не смущало.

340
И понятное дело, что попросту и близко не было в том абсолютно уж никакой его личной заслуги, что он, в конце концов, явно сумел раз и навсегда наотрез отказаться от роли мелкой пешки в чужой игре.
Причем то самое наиболее главное, что так и выперло сходу, затем наружу было уж именно, то, что большие ставки внешних игроков, смело поставивших на данную серую лошадку, оказались тогда на добрую половину чисто ведь фактически разве что проигрышными.
Ну а это само собой означало истинный крах всей их великой идеи о полном и бесповоротном захвате всего этого мира.
НО США, может быть, свое до чего полноценно когда-нибудь явно так наверстают – политики тамошние – люди деятельные и весьма энергичные…
Нет, конечно, и близко не станут они, словно тот еще бандит Джугашвили, весь этот мир цепями векового рабства на редкость беспрецедентно разом опутывать, а только и всего что донельзя чинно они создадут этакий единый полюс геополитический власти – и всего делов.
Но это мы отвлеклись.

341
Ну, а если плавно и без рывков спешно вернуться к той доселе еще изначально ведь заданной теме, то тогда, то сколь уж однозначно само еще собой разом так тогда и выходит…
Ну никак не мог наш великий диктатор в тот еще свой исключительно трезвый расчет попросту вовсе не брать, что совсем и близко не выйдет действительно взять, да и повернуть весь этот мир вспять ко временам до чего  небезызвестных египетских фараонов, без того наиболее славного принципа, как это говаривал шеф во всем известном фильме «Бриллиантовая рука»: «Куй железо, не отходя от кассы».

А тут, понимаешь ли, тот всемогуще великий освободительный поход в Европу был сколь нагло и вероломно фактически сорван донельзя варварским нападением Гитлера на слишком (как это всем небезызвестно), до чего еще более чем легковерного Отца всех народов матушки Земли.

342
И ведь как раз этим путем бесноватый злодей Гитлер на редкость роковым образом самую уж малость до чего явно так подсократил количество тех народов, которым Джугашвили и впрямь-то действительно мог вполне еще приходиться ВЕЛИКИМ крестным отцом.
Да и саму жизнь его, как то думается автору, он весьма явно же сократил лет на триста не меньше, не биологическую, конечно, а общественную, поскольку подобным чудовищем было бы крайне удобно пугать людей, а также и подгонять нерадивых палачей еще Бог знает сколько затем веков.
Сталин был параноиком, а Гитлер – невротиком, и оба величайшие преступники во всей истории 20 века.
И все-таки Иосиф Джугашвили являл собой до чего наглядный образ, куда только поболее коварного ирода всего рода людского, чем тот же Гитлер, и прежде всего оттого, что его счет перед человечеством за напрасно загубленные жизни значительно превышает куда меньший счет служаки идеи Гитлера, однако был он куда менее нагляден.

343
Гитлер жил в центральной Европе, в стране, где рабство было довольно-таки весьма давно полностью так начисто совсем же до конца отменено, причем гораздо ранее, нежели чем это случилось в России, как, впрочем, и в США.
Годы его вполне полновластного правления продлились, к величайшему счастью, разве что чуть только немногим поболее одного того весьма уж злосчастного десятилетия.
Причем почти все его зверства произошли в течение довольно-таки недолгих 8 лет.
Гитлера к тому же и близко никак не стоит до чего и впрямь злосчастно выпирать острым гвоздем из всей той остальной нацистской верхушки.
Вина Геббельса была намного весомее и значительнее во всех тех истинно наиболее ужасных злодеяниях этого режима, да и вообще фашизм весьма явственно подразумевал истинно коллективное руководство империей подлинного зла.

344
Муссолини отлучили от власти главари его собственной партии.
На Гитлера покушались его же генералы, и ему лишь чудом (дубовый стол оказался слишком прочным) удалось тогда уцелеть.

А в это самое время в Советском Союзе ничего подобного произойти попросту ведь никак вовсе и не могло.
Причем не только потому, что там было мало смелых людей, действительно уж необычайно близких к самому руководству, а прежде всего оттого, что все нити низменно находились в одних руках, а потому обращение одного человека к другому с предложением вступить с ним в сговор очень скоро стало бы известно лично Хозяину.
И нечто подобное могло бы произойти и безо всякой связи с тем, до чего тогда вполне вероятным обстоятельством, что этот самый человек мог бы сколь еще незамедлительно донести обо всем тем весьма ведь доблестным органам защиты власти от всего своего собственного народа.
Раз в этом не было вовсе вот никакой более-менее серьезной необходимости.
И вправду же такому человеку и близко совсем этак не требовалось никого оповещать о только что ему вкратце сделанном до чего еще кощунственно преступном (против режима) предложении.
Нет, нечто подобное и само собой вполне ведь могло бы произойти, причем именно оттого, что малейшее сотрясение паутины непременно тогда вызывало более чем активные и агрессивные действия со стороны паука (Сталина).
Этот кровавый монстр опутал своими сетями всю страну, и то была не одна лишь та сколь еще густая сеть ревностных осведомителей, но и липкая паутина всеобщего страха.
Сергей Снегов в своих «Норильских рассказах» описал это, собственно, так.
«Давно, давно предвидели: слово станет плотью. Только думали, что слово воплощенное явится благодатью и истиной, а оно обернулось хвостатым страхом, двурогим ужасом, багровым призраком гибели…»

345
Слово стало символом гибели, а не созидательным началом еще и потому, что за всякую инициативу или промах следовала самая незамедлительная суровая кара.
Все были в диком страхе до чего совсем нечаянно произнести непрошенное, но все же сколь отчаянно само собой подчас так и вырвавшееся наружу слово.
Ну а о какой-либо всецело ведь самостоятельной инициативе и речи тут тогда идти, ну никак не могло.
И вот как описывает донельзя грозную поступь всей той советской немезиды Василий Гроссман в его книге «Жизнь и судьба».
«О, чудная, ясная сила откровенного разговора, сила правды! Какую страшную цену платили люди за несколько смелых, без оглядки высказанных слов».

346
А вот чего пишет по данному  поводу историк Радзинский, имея при этом в виду именно то, что впоследствии и привело, к паническому ужасу, каких-либо экспрессивных и негативных высказываний супротив всей той, как она ныне есть, советской действительности.
А она между тем всегда уж празднично и надменно никак этак до чего еще только крайне незатейливо сосуществовала со всяческой более чем откровенно гиблой общенародной нищетой.
Причем надо бы, как есть уж сразу и в самых резких тонах сколь весьма на редкость веско и строго заметить, что все это здравого ума власти нисколько не прибавляет, а в особенности, если она им и так отнюдь ведь и близко совсем не блещет…
«Господи… спаси и усмири Россию, Николай Второй, жизнь и смерть».
«А потом мимо окон вагона быстро пронес наследника к пролетке дядька Нагорный. Он хотел вернуться, чтобы помочь княжнам нести чемоданы. Но его оттолкнули: они должны нести сами! Нагорный не сдержался и что-то ответил. Ошибся бывший матрос, нельзя грубить этой власти. Нервная эта власть. И самолюбивая. И единственной платой признает теперь – жизнь. Ею платят и за неосторожное слово тоже. Возможно, тот, кому он ответил, и был верх-исетский комиссар Ермаков. Во всяком случае, вскоре заберут в ЧК бедного Нагорного.
И в 30-х годах у пионерского костра бывший комиссар, товарищ Петр Ермаков расскажет юным пионерам, как он расстрелял «царского холопа – дядьку бывшего наследника».

И это, в принципе, было уж и впрямь сколь весьма ведь самым же обычным делом, данная история ничем таким особенным и близко не выделяется из общего потока совершенно так напрасно господами комиссарами пролитой крови.

347
И нечто подобное, между тем, вполне имело и впрямь до чего невообразимо страшные и отвратительные последствия для всего вот населения той истинно как есть до чего уж более чем необъятно широкой страны.
Поскольку и вправду затем действительно став плотью и кровью советского человека, животный ужас буквально всяческого неразумного ослушания и приводил к безвестной гибели миллионы и миллионы самых наилучших людей.
Вящим примером их как есть совсем уж подневольно узкого мышления вполне вот еще может послужить именно то, на что автор наткнулся в книге Братьев Стругацких «Обитаемый Остров».
«Он вдруг вспомнил, как капрал Бахту во время разведки боем запутался в карте, загнал секцию под кинжальный огонь соседней роты, сам там остался и полсекции уложил, а ведь мы знали, что он запутался, но никто не подумал его поправить. «Господи, – сообразил вдруг Гай, – да нам бы и в голову не пришло, что можно его поправить. А вот Максим этого не понимает, и даже не то что не понимает – понимать тут нечего, – а просто не признает».

И именно этак оно и было в той-то во всем до чего только доподлинной вовсе уж и близко никак не книжной советской реальности!
Причем зловещего и вездесущего поля для этого совершенно и близко вовсе вот нисколько попросту и не требовалось, раз для всего того как-никак, а было уж предостаточно и тех строгих внушений, после которых человек, безусловно, затем  потеряет всяческий разум, полностью так до конца раз и навсегда перестав думать своей головой.
И для всего того никак не было потребно абсолютно ведь никакого таинственного излучения.

348
И вполне возможно, что кто-либо может на все, то, до чего еще резонно и довольно-таки веско возразить, что это, мол, одна фантастика, а там взбаламошенные авторы чего это все переставив с ног на голову не напридумывают к вящей радости легковерного читателя, но вот он, пример никак не из фантастического романа.
Писатель Сергей Алексеев в своей книге «Крамола» пишет:
«Тем более вслушайтесь! – он засмеялся, но сказал жестковато:  – Запомните: в Красной Армии мы требуем железной дисциплины и беспрекословного подчинения. Бес-пре-кос-ловного!.. И в это слово вслушайтесь.
Круто развернувшись, он вышел из комнаты…»

И вот тот мертвенный, вдоль и поперек сковывающий душу в тисках тихий ужас, что буквально разом возникал из-за совершеннейшей невозможности выполнения только что полученного безоговорочного приказа… в силу всей его глупости и бесчеловечности… до чего невольно, затем уступал страху за своих родных и близких, которых съедят без соли бездушные чиновники.
А приказ все равно будет выполнен, пусть даже и с ничтожно малым, никак этак уж ничего вообще совсем не значащим опозданием.

349
Вот и приказ о самом немедленном вступлении в бой безо всякой рекогносцировки и ориентирования на местности тоже ведь именно так своего рода «бес-пре-кос-ловное» приказание.
И главное, как уж это все весьма живо описывает Василий Гроссман в его книге «Жизнь и судьба».
«Опытные люди уже видели, как бывает: часть сгружается в прифронтовой полосе, на глухой, известной только немецким пикировщикам станции, и под первую бомбежку новички маленько теряют праздничное настроение… Людям, опухавшим в дороге от сна, не дают поспать ни часу, марш длится сутками, некогда попить, поесть, в висках ломает от беспрерывного рева перегретых моторов, руки не в силах держать рычаги управления. А командир уже начитался шифровок, наслушался крику и матюков по радиопередатчику – командованию надо поскорей затыкать дыру, и нет здесь никому никакого дела до того, какие показатели у новой части в учебных стрельбах. «Давай, давай, давай». Одно это слово стоит в ушах командира части, и он дает, не задерживает, гонит вовсю. И бывает, прямо с ходу, не разведав местности, часть вступает в бой, чей-то усталый и нервный голос скажет: «Немедленно контратакуйте, вот вдоль этих высоток, у нас тут ни хрена нет, а он прет вовсю, все к черту повалится».
В головах механиков-водителей, радистов, наводчиков стук и грохот многосуточной дороги смешался с воем германских воздушных пищух, с треском рвущихся мин.
Тут и становится особенно понятно безумие войны – час прошел, и вот он, огромный труд: дымятся обгоревшие, развалившиеся машины с развороченными орудиями, сорванными гусеницами.
Где месяцы бессонной учебы, где прилежание, терпеливый труд сталеваров, электриков…»

350
И чего — это граждане, оно у нас и впрямь само собой на редкость же несусветное, тогда как оно есть, собственно, разом и выходит?!
Вся страна, понимаешь ли, с чудовищным перенапряжением безостановочно день и ночь работает, и все это, как оказывается, делается лишь ради того, дабы данную созданную титаническим трудом женщин и детей великую мощь затем обратили в пушечное мясо, да и бросили в бой, как бросают в воду того, кто только учится плавать?
Но тут, как и понятно дело уж вполне вот безоговорочно ясное, главным заправилам великой армии было совершенно так все равно, по какому именно морю к своей славной победе плыть вражеской ли крови или как есть неприглядно своей советской.
Поскольку для этих бесов в крайне нечестивом  человеческом облике истинно главным было только лишь, то, чтобы бессмертной славы у них было, как можно побольше, и вождь поменьше бы хмурился и косился в их сугубо личную ласково подобострастную сторону.
Впасть к нему в немилость и было их наиболее великим страхом, и они, кстати, и других  всячески приучали, прежде всего, бояться совершить промах, который и станет причиной для физического устранения его совсем ненароком же совершившего.
Причем холуев своих товарищ Сталин берег и лелеял.
Ну, а потому при всем том, что они всю душой перед ним трепетали, а все-таки главным образом они старались найти крайних среди тех, кто был несколько подалее от трона, и важнее всего тут было именно то, что делали они все это более чем взвешенно и крайне последовательно.

351
А ведь и сам тот смертный страх, явно уж однозначно проистекающий от вполне полноценно присущего всему живому инстинкта самосохранения, и близко никак не обязательно должен был всегдашне так оказаться, столь и впрямь безукоризненно во всем одинаков, поскольку причины, его вызывающие, могут быть в корне-то нисколько неоднозначными.
Человек и впрямь может в течение многих месяцев так, и дрожать всем телом от каждого шороха, а все-таки укрывать людей, объявленных новой и пришлой властью, как есть ведь вовсе чисто уж вне закона.
И то был истинно величайший героизм, присутствовавший и на советской земле.
Однако врагов народа укрывать почти никто явно уж никак не решался. А все, потому что и впрямь сколь на редкость великого страху на всех и вся в то самое время до чего этак основательно тогда понагнали те самые впрямь как-никак небезызвестные органы контроля, яростно следящие за правильной убылью населения, причем, надо бы сразу сказать, отнюдь не в теплые края.

351
А вот в той же фашистской Германии человек, внешне следовавший всем тем, как есть изрядно так донельзя дотошным установкам нацистского общества, был, в сущности, в том всецело ведь более-менее «уютном» положении, в то время как в Советском Союзе в настоящей безопасности не находился буквально никто.
А то и была до чего откровенно весьма же существенная разница, которая на редкость многозначительно и резко вполне уж отличает ту вездесуще абсолютную и спесивую монархию от ее не слишком до конца на деле полноценной (при явном как-никак крайне так большом старании) копии.
Всегда, когда досконально так, верно, всячески копируется вся система управления государством, полной идентичности добиться попросту никак вовсе-то и невозможно из-за явной несхожести в самом характере народов и местного политического климата.
Следовательно, отсюда вывод: диктатура Сталина была, куда только на редкость более долговечной и гораздо более устойчивой к любым, как внешним, да так и внутренним потрясениям.
А потому и не было в том абсолютно вот никакого ровным же счетом случайного везенья, что она просуществовала все 74 года и, в конце концов, попросту развалилась, вывернувшись при этом совершенно так  наизнанку откуда-то явно именно что изнутри.
Главной первопричиной тому оказалось, в сущности, то, что машина террора и фальшивой агитации была там собрана нисколько не второпях, а потому и работала она сколь этак чисто же попросту безукоризненно.

353
Причем для тех или иных групп населения СССР страх имел вовсе ведь до чего еще неоднозначные и различные причины, да и проявлял он себя во всем неизменно совсем же по-разному.
Простые люди должны были иметь собачью бдительность ко всему чужому и полностью инородному.
А интеллигенция страшно боялась подхватить заразу от «подцепившего инфекцию» друга или товарища.
Мы все вместе, и тогда мы сила – есть флаг, щит и меч всякого рода (а в особенности с головы до пят красно-кровавого сталинского) тоталитаризма.

354
За время своего до чего только донельзя весьма же затянувшегося существования Советская власть совершила самое ведь безграничное множество чудовищных преступлений против всего когда-либо только доселе жившего человечества.
А тем самым наиболее так значимым ее злодеянием как раз и является и впрямь до чего еще немалая ее ответственность за более чем беззастенчивое развязывание Второй мировой войны.
Мировая революция нисколько уж вовсе не была позабыта большевиками, а была она ими разве что на некоторое время попросту вот явно отложена до лучших времен, а потому и занялись они поисками слабого места во всем их капиталистическом окружении.

355
А сама их в том весьма уж  объективная надобность по всей сути своей, практически во всем была идентична самой так насущной надобности всякого опытного вора, найти сирых и обиженных в его родном квартале, дабы именно их затем и сделать подручными в своих повседневно темных делишках.
Причем искать ему нужно будет именно тех, кто никак ни над чем, не раздумывая на деле, окажется разом готов с чистой совестью сходу пойти на буквально любые авантюры, и совершенно и близко никак при этом не призадумается обо всех тех, до чего далеко идущих последствиях всех уж своих противоправных деяний.
А разоренная и униженная Германия исключительно так совсем же безошибочно и являла собой именно то, что и было ведь нужно красному вампиру большевизма.

356
Сталин, сколь уж весьма ведь задушевно помог выпестовать целую стаю матерых волков, что затем до чего яростно так и вцепились в глотку всей старушке Европе.
А она между тем кое-где пока явно уж оставалась как есть на редкость и впрямь более-менее так безупречно свободной от буквально всяческого крайне так деспотичного тоталитаризма.
Но это все кое-кому нужно было самым уж срочным образом вполне вот конкретно так поменять.
Ну а как раз потому германские инженеры сколь безотказно тогда получили доступ ко всем советским военным заводам.
Немецкие летчики-асы учились летать именно в Советском Союзе.
Причем дело тут было нисколько не в том, что в СССР научили сотню другую немецких парней, как это именно им еще следует подыматься в воздух, весело при этом махая крылышками.
Ну, уж нет, речь ведь тогда шла именно так об весьма обстоятельной подготовке опытных инструкторов, а не каких-то простых пилотов.
Кроме того, печально знаменитые, те самые немецкие Юнкерсы создавались и впервые испытывались именно на советской земле.
Фирме «Юнкерс» было тогда предоставлено именно то помещение, которое некогда ранее занимала первая российская еще дореволюционная автомобильная фирма «Руссо-Балт».

357
Да и военная авиабаза в Липецке явно уж подготовила немалое число из тех бравых асов нацистского рейха, что как еще лихо затем воевали против того народа, который им некогда милостиво предоставил укромное место для разработок своего новейшего вооружения.
А между тем случилось это в то самое до чего трудное для их страны время, когда Германия фактически вот оказалась почти уж в точно том крайне враждебно настроенном кольце международной изоляции, что и та давнишняя Советская Россия.
Да и само по себе до чего невероятное становление всей той так и налитой лютой силой огромной же мощи всей той германской военной машины и близко никак не могло бы произойти без вполне и впрямь сколь активной помощи со стороны Кремля.
Хотя дело тут оно более чем безупречно так полностью ясное, что уж затем еще к данному весьма ведь последовательному и непрерывному процессу, куда как основательно и сколь на редкость резво тогда подключились и все его будущие союзники по антигитлеровской коалиции.

358
Автор выше упоминал о том, что союзники (своих собственных шкурных интересов) попросту сговорились промеж собою разрешить за счет немецкого народа до чего только для них самих весьма насущную проблему дьявольского большевизма.
Дипломатическая переписка тех лет еще вот долго будет (как оно, само собой, разумеется) находиться под грифом «совершенно секретно», однако автор, вовсе-то, не будучи пророком, уже сейчас может предсказать заголовки газет всего мира, скажем, в ныне пока далеком 2071 году.
Англия и Франция, с одобрения и будучи под могучей пятой США, уговаривали нацистов атаковать Советский Союз, а Гитлер выразил с тем свое полнейшее и весьма взвешенное согласие.
Когда-нибудь это вполне признают на наивысшем официальном уровне, и весь вопрос, он, собственно, в том, а в каком это именно еще может случиться столетии, в этом или лишь в том, разве что только последующем.

359
И вот под этаким соусом цивилизованные страны попросту именно что совсем проигнорировали и нисколько не осуждали антисемитскую политику Гитлера, а также до чего смело всячески оснащали всю его армию оружием, да и делились своими собственными разработками даже уже и в самом, так сказать, процессе его захватнической войны.
Ведь недаром имел место тот самый восьмимесячный период, прозванный «Странной войной», когда Франции и Англии совсем этак ничего бы не стоило вонзить Гитлеру нож в спину, но они этого вовсе-то и близко тогда не сделали.
Польша героически сражалась, а Гитлер душил ее всеми силами, смело подставив Англии и Франции свою широкую, почти БЕЗЗАЩИТНУЮ спину.

360
Правда уж может все без исключения предположения автора это всего-то лишь не заведомо лживая подлая чушь, да только как бы оно там ни было, а после Первой мировой войны Германия была совершенно так обездолена и бессовестно разорена контрибуциями в отношении стран, нисколько-то никак ее, не одолевших на славном поле брани.
Причем выплачивать эти контрибуции немецкому народу предстояло вплоть до 1980 года.
Германии тогда вообще строго-настрого было запрещено иметь большую, способную к каким-либо агрессивным действиям армию.
Фактически Германия тогда и впрямь-таки оказалась именно так попросту как есть уж именно что поставленной ведь на колени, и была бедна, как церковная крыса.
И откуда тогда (из ничего, что ли) разом возникла вся та твердолобо мощная армия, что почти полностью до чего еще беспрепятственно затем сокрушила и подмяла под себя абсолютно все те государства, что несколько так западнее России хоть сколько-то посмели ей выказать хоть какое-либо самое уж до чего нелепое сопротивление?
А все, между тем, было предельно так ясно и просто!
Сталину и еще кой-кому была до чего этак, несомненно, поистине так нужна сильная и агрессивная Германия.
Вот только великий стратег закулисных интриг сделал всего-то одну роковую ошибку, в принципе, свойственную большинству талантливых шулеров.
А именно как есть проявил он ту самую, надо сказать, вполне обычную для людей его круга слабость… пока не ушел, с кушем расслабляться ни на секунду совершенно уж вовсе нельзя, потому как противник может «сделать ход конем по голове», как то было верно сказано в песне Высоцкого «Честь шахматной короны».

361
Причем, даже если у него самого на нечто подобное духа и ума явно по всему его виду попросту и близко совсем вот не хватит… то об этом ему могут нашептать и дружки.
И именно этого опытный шулер может и не принять во внимание в своих вполне, надо сказать, во всем остальном более чем благоразумных и трезвых расчетах.
Когда Сталин «отныкал» у Румынии Бессарабию, он и совершил тот ничем невосполнимый просчет, вследствие которого нами сегодня никак ведь не правят лютые и бесчеловечные комиссары.

362
У Сталина, словно бы как у того героя романа Льва Толстого «Анна Каренина» графа Вронского, в результате крайне так неловкого движения большевистская кобыла сама себе спину сломала.
Рано он возрадовался своей явно уж совсем так нисколько неминуемой победе, она от него попросту враз ускакала, а потому и остался он с куском Европы в зубах, да и то, как он понимал, вовсе ведь не очень надолго.
Ну а иначе он явно так стал бы главным основателем долговечной династии, что тысячи лет сколь еще разнуздано, затем и правила бы всем этим миром.
Сталин был отличным игроком, но его интуиция и интеллект явно уж страдали до чего излишней амбициозностью и скудностью восприятия и вправду совсем этак несоизмеримо ни с чем яркого и великого разнообразия всего этого мира.
А нечто подобное и оказалось ахиллесовой пятой великого советского диктатора!

363
А впрочем, это качество было свойственно и всем его ближайшим советникам – российским интеллигентам, что подчас даже и непроизвольно ему на ухо нашептывали все те свои более чем дельные советы, которые он затем ссохшейся, но вовсе не дрожащей рукой всецело воплощал в ту, до чего тогда неистово суровую реальную действительность.
Еще раз полностью оправдала себя поговорка: с кем поведешься, оттого и наберешься.
И разве то не безумно поистине же прекрасно, если вот только лишь благодаря всему этому, нынче и впрямь столь свободно дышит почти всякий на этой земле человек?
Ведь, скорее всего, это именно та довольно существенная разница между воинственно ханжеским менталитетом, что так или иначе острыми краями не сцепился в единое целое, и уберегла этот мир от немыслимо чудовищной тысячелетней диктатуры.
Две политические банды никак так не смогли найти по-настоящему общего языка.
Причем в случае должного успеха большевиков этот мир на долгие тысячелетия разом и погряз бы во тьме серой мглы вовсе вот дико бесслезной целесообразности.
Поскольку людские ресурсы стали бы тогда одной лишь базой для произведения потомства, а их личностная ценность оказалась бы всецело равна полному нулю.
И это было бы общество всецело так равное по своему статусу и только и всего, что по центру возвышался бы неимоверно вздыбленным колоссом, некто в ком сочетались бы все бессердечие и властность единственного повелителя всего же мира.
Причем речь тут бы шла никак не каких-либо тех еще древнеегипетских, а куда только на редкость вот весьма пострашнее оных – всесильных большевистских фараонах.

364
И все-таки оба величайших злодея 20 века были разве что одними явными пешками на той, сколь значительно большей шахматной доске всеобщего развития нашей цивилизации.
А между тем ее и впрямь весьма стремительный и необычайный быстрый скачок вперед сколь явственно сопровождался со столь же неуклонным откатом назад в том самом весьма ведь явственном плане фактически полного обесценивания всяческой той или иной отдельно взятой человеческой жизни.
Зато весь тот чисто новейший исторический период явно же ознаменовался именно тем, до чего на редкость вполне наглядным появлением крепчайших связок всемогущих интересов империалистических группировок, идущих к цели, невзирая на лица, души и тела простых граждан.
Лев Толстой до чего только весьма вот справедливо судит обо всем этом мире в его великом произведении «Война и мир».
«Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжении всей игры были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен.
Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему разве что потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?»

365
Именно этак оно и есть широчайшая мозаика интересов, основанная на великом эгоизме буквально каждого, кто только имеет хоть какую-либо власть над всякими другими людьми, и создает общую картину цивилизованного мира.
Отдельные одним уж случаем занесенные на самый верх люди могут оказаться крайне так одиозными историческими фигурами с теми или иными полномочиями, но кем бы это они себя, собственно, ни возомнили, а все ведь едино, их личная роль в истории весьма и весьма во всем полностью ограничена.
Грядущее время, оно не только расставляет все по своим истинным местам, но и вынимает портреты из золотых рамок, бросает их в грязь или, наоборот, вынимает ранее кем-то до чего только публично  посрамленные лица из самой той еще нечестивой грязи и обрамляет их души драгоценными камнями…

366
Широкие исторические процессы никак не связаны с какими-либо исключительно так отдельными личностями, а только лишь с неким целым конгломератом бед, несчастий, побед, поражений, вполне явно присущих каждой без исключения прошедшей эпохе.
И совсем ведь не было в те давние времена лютых козней тех двух дико алчных до мирового господства вождей, что на редкость бесчеловечно так уж полностью и во всем противостояли друг другу.
А имело тогда, собственно, место чисто так всеобщее сплетение извечно враждующих интересов самых различных политических группировок, наспех вступающих во временные союзы, дабы затем, их всецело так более чем, коварно отринув, приобрести себе новых друзей или заклятых врагов.
И буквально наилучший тому исторический пример – это как раз-таки то, как в Наваринском сражении 1827 года Англия, Франция и Россия разбили на голову турецкий флот.
Однако никак не прошло с того времени целого столетия, и вот уже Франция, Англия и Турция усердно осаждают русский город Севастополь. Крымская война, 1854—–1855 годы.

367
У практически всех на редкость прожженных в самых изощренных интригах стран запада вообще нет ни союзников, ни друзей, а имеются у них одни те весьма своекорыстные интересы и откровенно блаженные цели.
Причем буквально любые средства к их наиболее наилучшему осуществлению вовсе-то не смогут вдруг оказаться для них хоть сколько-то неприемлемыми из-за любых никак неуместных в политике вопросов совести и морали.
Они могли пойти на сделку с абсолютно так любым правителем, например, провозгласившим в своей стране до чего славные принципы людоедства, и как есть на редкость радостно провести у него в стране очередную олимпиаду…
Плевать всем было на геноцид еврейского народа!
После «Хрустальной Ночи» никто не изгонял из своей страны германское посольство, и даже никак не было предъявлено никаких серьезных нот протеста.
Так что коли бы Гитлер не вступил в тот никак недальновидный военный поход на Западную Европу, то вполне, может быть, что судили бы в Нюрнберге именно Сталина с его кликой отъявленных палачей, а их было, за что международным судом судить и за какие прегрешения всю эту шайку-лейку в линейку перевешать!
Удачная интервенция вглубь России вполне могла бы обнаружить именно те самые до чего и впрямь леденящие души факты ее наиболее новейшей истории.
И как бы это сколь еще всерьез вполне ведь разом настаивали фашистские палачи на том самом до чего полностью  узаконенном судилище для своих большевицких собратьев по «святому ремеслу»…
И им-то тоже, явно еще оказалось бы хоть как-либо надо более чем вдоволь умаслить американского стервятника, что всегда вот в том самом 20 веке прилетал из-за моря-океана разве что лишь для того, чтобы всласть отведать от европейской падали…

368
Но то все одна большая политика…
Однако кому это, собственно, вообще принадлежит, самое же первородное право победы, кто это все вынес и стерпел под гнетом того самого чудовищного режима, что довольно-таки далеко обошел и предвосхитил нацизм в области бессчетного уничтожения разом ведь слепо никак не покоряющихся всякой той еще «царской воле» свободолюбивых граждан?
Да чего там для полнейшего лишения всех человеческих прав было бы всецело так предостаточно и того, как есть весьма вот короткого выражения сущего своего неудовольствия той самой как есть серо же и немощно окружающей всех нас повседневной действительностью…
А она была чудовищно убога и при ее-то условиях подвиг народа, совершившего чудо избавления всех народов земли от нацистского супостата, чувствуется и впрямь-таки более чем особенно остро.
Однако те самые извечно сытые американцы, только-то издали добивавшие нацистского зверя, именно так самих себя и считают его наиболее великим и бесстрашным укротителем.
И в этом им и впрямь как есть, на редкость основательно подсобила именно та, до чего еще отъявленно лживая советская пропаганда, на весь этот мир так и голосившая про то, что СССР вовсе не был готов к той наиболее кровопролитной во всей же истории мира войне.

369
И сколь искренне весело и дружно на западе всячески как есть, до чего явно поддержали данное коммунистическое начинание.
А все это потому, что не только драться чужими руками, но и вообще приписывать лично себе совершенно так немыслимые заслуги есть сколь неотъемлемая часть их всеобъемлюще циничного мировоззрения.
Причем нечто подобное фактически всесильно разом и главенствовало над всем, что только этому миру и довелось уж только лишь вполне явно когда-либо еще пережить.
И главное, в их-то глазах оно, собственно, как есть, попросту вот разом до чего еще сходу и вышло, что Сталин, оказывается, был совсем бездарным простофилей, глобус беспрестанно вертящим.
Ну а бесноватый горлопан Гитлер, который чисто же поначалу ни во что профессионально военное вовсе ведь без дела не зная броду, никак так не лез, он-то как раз и есть истинно умнейший стратег.
А между тем, все его дичайшие просчеты были очень даже на руку заклятым врагам Третьего Рейха!

370
В то самое время как ВЕЛИКИЙ УЗУРПАТОР Сталин разве что лишь с великого перепугу про всяческий свой тот уж еще чисто прежний трезвый расчет до чего прилюдно на редкость, как есть, разом запамятовал.
Ну а так был он вовсе не глуп, да и впрямь-то на редкость сколь многозначительно прагматичен, да только никак не иначе, а разве что именно в том чисто так своем собственном беспросветно тоталитарном ключе.
А это, в свою очередь, означает, что все его трезвые расчеты включали в себя, в том числе и всякое отсутствие где-либо непосредственно рядом уж с ним поистине настоящих, сильных духом талантливых военных.
А все потому, что как-никак, а могли бы те действительно опытные в военном деле люди даже и ненароком, чисто же невзначай его все-таки сколь весьма действенно свергнуть с того самого донельзя высочайшего его постамента.
И это одно, лишь то совсем уж задарма обсыпанное золотом больших звезд псевдогероическое ничтожество Жуков, и вправду никакой хоть сколько-то вполне серьезной опасности для него и близко так именно что совсем вовсе не представляло.
Однако товарищ Сталин был, единственно что, мудрым политиком и гениальным интриганом…
В делах же военных он был туп и глуп, и ничтожен, а тем и оттенял он собой все российское войско, как говорит пословица: каков поп, таков и приход.

371
А ведь Лев Толстой в его «Войне и мире» совсем не лукавит, говоря про то, что русская армия победила всесильного гения Наполеона, будучи его в два раза слабее.
И то российское войско действительно было неопытно, плохо обучено, а все-таки наиболее главным и истинно существенным тут было как раз именно то, что состояло оно тогда из людей действительно знавших, что такое железная дисциплина, а это и есть тот внутренний стержень, на котором буквально всегда держится… всякая армия.
Лев Толстой, «Война и мир».
«Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства».

372
Ну, а все те вовсе на редкость сколь беспочвенные россказни о Красной армии, как об армии слабой в смысле всей своей крайне так никудышней  дисциплины...
Нет, уж нечто подобное — это чисто так разве что только навроде глупых рассказов про тех медведей, которые, видите ли, до того еще вовсе ведь неторопливо разгуливают по самым разным русским городам.
Русский солдат лучший в мире, и это было доказано на деле, а не на праздных словах.
Однако на Западе ничего подобного попросту вот никак явно не признается, причем так оно, в том числе и поскольку, что сам сатрап СССР всегда сколь еще беспардонно крошил в мелкую труху весь тот великий авторитет своего же солдата.
Ведь говорить о нем ту сколь еще доподлинно так настоящую правду ему было попросту более чем однозначно вовсе-то совсем не с руки!

373
Советским бонзам и вправду было сколь еще попросту уж до чего совсем этак более чем неотъемлемо нужно разом скрыть все следы своей донельзя грязной внешней политики!
А как раз именно для того и надо было им и впрямь до чего беззастенчиво напялить именно на свою бравую рать тришкин кафтан с дырками, через который наружу и лезло все в нем наиболее же откровенно дурное: —  неопытность, наивность, серость и невежество.
Этот общий образ, целиком состоящий из одних разве что наспех выдуманных штампов, и стал затем чисто ведь трафаретным обликом русского солдата – причем  поболее всего именно из-за всех тех героико-комических стараний коммунистической пропаганды.
Еще раз повторяемся: все это было именно так и никак не иначе!

374
И в этой мерзкой грязи всех нас изваляли (безо всякого разбора по какому-либо национальному признаку) совсем не те где-либо вдали от родных берегов уцелевшие, недобитые нацисты, а та самая Советская власть, что всегда так и божилась и беспрестанно же клялась, что она и есть будто бы власть рабочих и крестьян.
Ну, а на самом-то деле, крестьяне и рабочие являли собой одну лишь рабсилу, существующую на белом свете только лишь во имя до чего еще весьма уж донельзя насущного осуществления всяческих безмерно великих коммунистических идей.
Скотный двор из державы, устроив, большевики простых людей за смазочный материал для вражеских штыков вполне этак наглядно во всем почитали.
Хороший хозяин и с вьючным животным столь чудовищно жестоко ввек ведь вовсе не стал бы подобным образом никогда обращаться…
И все это было и будет никак не иначе, а только поскольку, что не один даже и наиболее жестокий мучитель бессмысленных тварей вовсе не станет себя проявлять именно тем садистским образом, как один человек сколь принципиально будет готов обойтись с другим человеком, которого он, быть может, что и вполне уважает.

375
А уж Советская власть в этом вопросе до чего еще превзошла буквально так всех тех своих близких и далеких предшественников, включая и египетских фараонов.
На войне это почувствовалось особенно остро.
Народная героиня Зоя Космодемьянская за линией фронта занималась поджогом сел, в которых квартировались немцы, но жили там и русские бабы с малыми детьми.
Гитлеровцев в ихнем глубоком тылу надо было отстреливать, устраивать диверсии поездов, но поджигать свои же деревни, даже если они были захвачены противником…
Нет, то было бы вполне правомочным деянием лишь в том единственном случае, кабы там, кроме полицаев и членов их семей, никого бы более совсем этак явно попросту и не оставалось.

376
А иначе  чего это вообще граждане, собственно, так выходит в той-то самой родной стороне, лишь временно лютым врагом наскоро оккупированной…
Вся мужская половина семьи льет свою кровь на фронте, ну а женщин, стариков и детей свои же хитростью выгоняют вместе с фрицами на лютый мороз.
Никто вот, кроме вурдалаков-большевиков, до этакого лютого зверства никогда бы ни в жизнь вовсе-то не додумался!
Потому что куда это, кому-либо иному из всех тех злосчастных гениев подчас по-детски наивной, хотя и безмерно нечестивой нечисти, до этих совсем уж неуязвимых при помощи логики херувимов вселенского зла, с их абсолютно так явным безразличием ко всякой напрочь чужой человеческой жизни.
Правда при всем том никак не подлежит сомнению, что та храбрая и милая девушка нисколько не была виновата во всем том, что в древнем Кремле засел упырь, относящийся почти ко всем своим значительно хуже и суровее, чем к любым чужим врагам.
Поскольку для него именно свои и были, куда несоизмеримо пострашнее любых тех чужих.

377
И, кстати, очень даже многие факты, имеющие прямое или хоть сколько-то косвенное касательство к темным (во всех смыслах) временам Второй мировой войны, попросту никак не могут оказаться на деле  доказанными при помощи каких-либо документов, ибо их зачастую попросту не существует.
Еще Салтыков-Щедрин в его книге «История одного города» упоминал об этой очень уж древней, а главное, «доброй» российской традиции.
«Начались справки, какие меры были употреблены Двоекуровым, чтобы достигнуть успеха в затеянном деле, но так как архивные дела, по обыкновению, оказались сгоревшими (а быть может, и умышленно уничтоженными), то пришлось удовольствоваться изустными преданиями и рассказами».

Или вот они весьма скудные  сведения из несколько уж более современного источника. Иван Ефремов «Час быка»
«Каждый период правители старались представить таким, каким хотели.
– Есть ли возможность добыть подлинные факты?
– Лишь косвенным путем, в рукописных мемуарах, в литературных произведениях, избежавших цензуры или уничтожения».

378
Товарищ Сталин преотлично, то понимал, что коли его тоталитарный режим некогда и будет в некоем том еще никак не определенном будущем всецело сменен тем весьма же старательно действующим именно умом, а не дубиной демократическим строем…
Да вот, однако, не все ли едино, судить о его государственных деяниях будут именно по тем многочисленным бумагам, которые он некогда разве что ненароком собственноручно подписывал.
Сталин был опытным конспиратором и довольно-таки многие свои приказы отдавал как бы невзначай за обедом, в самой что ни на есть устной форме, да и свидетелей тоже не жаловал, всегда старался их на тот свет, в вечное безмолвие навеки спровадить.
А как раз, потому следуя всему тому ранее вышеизложенному, можно лишь только смутно догадываться, исходя из тех более чем крайне неблаговидных сторон личности генералиссимуса Сталина, об тех так и оставшихся под покровом тайны его необычайно как всегда ярых действиях во время той навеки оставшейся в памяти поколений Второй мировой войны.

© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0042425 от 30 марта 2012 в 18:34


Другие произведения автора:

Сверхпроводимость в вакууме человеческого сердца

Джону Нику, чтоб он сник

Грозным чревовещателям славных побед

Рейтинг: 0Голосов: 01616 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!