Новые
МенюЦунами тоталитарной идеологии
31 марта 2012 — Григорий Рабинович
Цунами тоталитарной идеологии
«Мои дети не смогут жить в мире без национал-социализма».
Слова, приписываемые фрау Геббельс – она их, по всей на то видимости, до чего только на редкость бойко произнесла именно как раз уж перед тем самым до чего безбожно кощунственным отравлением всех шестерых своих детей.
1
Буквально еще издревле и впрямь-таки крайне ведь выпукло наблюдаемые, совсем так беспредельно во всех тех пустых и праздных речах фактически вездесущие мораль, этика и культура на самом-то деле являют собой донельзя непрочный, исключительно, как есть чисто внешний скелет всяческой той или иной человеческой натуры.
И как-никак, а каждая в этом мире личность более чем неизбежно, так или иначе, подвергается риску душевного тления, а то и гниения, и все уж зачастую зависит разве что оттого, как это именно острые зубья жизни до чего безысходно ведь жгуче вонзятся во всю чью-то горячую плоть и кровь.
И человека может, как есть подчас от большой беды уберечь один лишь тот сколь еще и впрямь отчаянно нечаянный случай и никак и близко вовсе ведь ничего кроме него.
Причем людям везет не так уж и редко, а потому и человек, не валящий все свои беды на одну только злосчастную судьбу, вполне еще может несмотря ни на что вполне уцелеть и добиться в жизни более чем должных успехов.
Но при этом фактически для каждого индивидуума крайне же поистине важно и явное наличие дружеской и родственной поддержки со стороны всех тех так или иначе окружающих его людей.
В одиночку человеку намного труднее справляться с трудностями, а потому и шансы его пойти ко дну в случае, когда у него нет того, кто может протянуть ему руку помощи значительно само собой, разом возрастают.
А потому и гибель всякого одинокого пловца, отчаянно борющегося с седыми бурунами суровых невзгод это один вопрос времени и лишь счастливый случай может позволить ему добраться до далекого берега.
Да только вокруг вроде бы и люди, а одинокий человек все равно, что как на необитаемом острове совершенно так один и иногда он может яростно воспротивиться увезти его оттуда силой…
Для того чтобы это предприятие имело должный успех нужно еще будет найти именно тот вполне верный подход, а его можно нащупать разве что подойдя к этому вопросу обстоятельно, а не впопыхах…
И, конечно, людям, выросшим в тепле, да ласке будет крайне неуютно рядом с тем от кого так и веет холодом и отчужденностью, но если при всем том вовсе нет той самой на редкость откровенной враждебности то тогда всего-то, что надо будет вот запастись терпением и ждать изменений к лучшему.
И они придут ведь людская натура отходчивая, надо только не давить на мозг человека со всей высоты вполне благоустроенного своего благополучия.
Да и принять его полностью всей душой, а это можно сделать даже вот и договорившись встретиться где-нибудь на скамеечке не оставляя при этом никаких своих координат.
Тут уж главное оно в том, что наиболее существенным преимуществом перед кем-то запросто может быть одна только лучшая атмосфера, в которой человеку и впрямь еще довелось жить и здравствовать.
А все это никак и близко не появляется просто так из сущего ничего.
Нечто подобное должно было более чем неизменно ведь оказаться, вполне оплачено потом и кровью нескольких предыдущих поколений, а никак уж не могло оно быть, как есть на деле получено сколь непосредственно в дар от Бога.
Но есть же представители интеллектуальной среды, которые чисто так мысленно себя отделяют от всего остального человечества, фактически делая из него навоз, который и должен будет сгореть в топке неимоверно наилучшего светлого грядущего.
Хотя вот это именно из пыли и грязи сегодняшнего дня и нужно бы вылепить нового Адама дня грядущего, а не выдумывать его с того белоснежно чистого листа.
Причем это именно то обстоятельство, что неземной свет доброго будущего стал таким ярким, и это ведь как раз из-за всей его чистой надуманности на черной земле и стало так много людей измазанных в копоти и нечистотах.
Ну а вот если кто-то столь уж старательно не выдумывал той еще невообразимо яркий день грядущий…
Смерть и жизнь всегда идут рука об руку, но их шаг вполне будет во всем соразмерен именно тому насколько образованное общество готово согнуться, и без всякого содрогания прибрать мусор, о который можно споткнуться и упасть всем светлым ликом в ту до чего еще ничем затем несмываемую грязь.
Но кому-то всегда будет легче смотреть только вперед и ввысь, а там всегда все чисто и донельзя величественно.
А между тем это как раз то обстоятельство, что технический прогресс приблизил к нам звезды, и сделал видимыми мельчайшие молекулы, и создало все условия к тому, чтобы людей обездоленных и заброшенных стало вот значительно больше, чем их было когда-либо только действительно ранее.
И все это потому что некие новые доселе и небывалые беды более чем явственно оказывают на человеческую натуру самый и впрямь чудовищно же отрицательный эффект и носят они при этом исключительно до чего ведь долгоиграющий характер.
И это как раз, поскольку фактически любое начисто подчас разрушающее сами те еще основы морали внешнее воздействие разве что весьма ведь поболее сходу отягощает все те весьма давнишние чисто уж можно сказать всецело-то до чего тяжкие чисто свои душевные недостатки.
Ну а как раз потому и донельзя так окажется важным в жизни любого представителя той или иной общественной среды всяческого же рядом отсутствия сколь еще многозначительно чужого и крайне ведь отвратительно дурного влияния.
Причем точно также для буквально всеобщего развития каждого и сугубо отдельного и вполне ведь более чем конкретного сознания какого-либо человека и впрямь-то до чего последовательно следует как есть посильно вот деятельно до чего еще в меру расширять предельно так ныне чрезвычайно узкий людской кругозор.
Да только при всем том все то более чем невероятно огромное человеческое сообщество и близко-то нельзя воспитывать откуда-то ведь разве что совсем уж издалека, поскольку никакие теории тут никак ни в чем и близко затем не помогут.
Нынешние люди вообще почти не восприимчивы к каким-либо довольно-то бесчувственно жестким доводам сухой морали, а эмоциональные воззвания разве что только и смогут пробудить в них вполне искреннюю веру, но никак им при этом никогда не стать истинным стимулом к душевному до чего весьма ведь длительному самоусовершенствованию.
И в подобном виде все это было и есть, да и далее будет именно как раз-таки потому, что человек признает за настоящих людей лишь тех, кого он довольно-то близко знает и любит, ну а остальных ему будет совсем, безусловно, намного ведь менее жаль, нежели чем ту же овцу или курицу.
А, кроме того, ему заодно и весьма легко будет разом внушить и впрямь-то до чего еще беспощадную ненависть ко всем тем чужим, ну а до самых краев всецело так бескрайне ею, переполнившись, он уж тогда, в конечном итоге, и станет гораздо опаснее любой ядовитой змеи.
Причем в этом мире и сегодня есть те, кто безумно жаждут превратить почти бесформенные интеллектуально массы народа, в тот как есть до конца полностью послушный инструмент для самого скорейшего и наилучшего еще затем очищения всей матушки-земли от людей вредных, а вследствие этого и близко отныне никому нисколько не нужных.
И главное ничего тут никак попросту ведь и близко совсем не попишешь, раз во всем этом как он есть донельзя пока примитивнейшем мире, истинно уж безотрадно подчас преобладают тенденции к превращению живых людей в тех еще совершенно безмолвных и движимых одними лишь социальными инстинктами строителей большого общественного муравейника.
Да и вообще, сама по себе людская натура зачастую весьма ведь явно тяготит к сущему деспотизму одной той до чего необычайно сильной личности над неисчислимо многими бесправными другими.
И наиболее неразрывным образом все это было связано, как раз-таки с той весьма же затаенной дикостью всех тех как они только ныне есть духовно ни в чем почти не развитых обитателей матушки-земли.
Причем дикость эта всегда имеет достаточно большие шансы вырваться куда-либо всесильно наружу, если уж к тому и впрямь беспутно создадутся все те наиболее подходящие для того весьма вот «благие условия».
А впрочем, надо бы тут сколь исключительно ведь спешно оговориться, а именно, что сама как она есть весьма существенная первопричина всей той вполне однозначно принципиальной же хрупкости всего этого нашего буквально-то всеобщего глобального мироустройства, попросту как-никак весьма четко очерчена и обозначена, самой, так еще изначальной общечеловеческой сутью.
2
И уж и близко ведь она никак не отменяема каким-либо небесно сладостным полетом всей той никак не в меру на редкость затейливой и праздной мысли, что и впрямь-то частенько сколь достопочтенно встречается посреди с блеском отображенных «бумажных реалий», несомненно, подчас донельзя вот витиевато величественной художественной литературы.
Правда это, конечно, без тени сомнения, свойство именно как раз того до чего еще очаровательно яркого и чисто западноевропейского, да и всецело падкого до всякой суетливой восторженности чересчур на редкость узколобого именно что ИХ мироощущения.
А все-таки явно оно нашло самое наглядное отображение, в том числе и в русском творческом уме.
Причем подобного рода творчеству и свойственна тонкая и отвлеченная буквально от всех житейских реалий страстная говорливость, возвышенная идейность, а также и общая пышность слащавого мышления, уж начисто при этом полностью оторванного от того, что могло быть вполне вот достойно увязано с чисто бытовыми рельсами безбожно примитивной нашей обыденности.
А между тем подобного рода веяния были до чего еще всецело чреваты самыми всевозможными благими заблуждениями, а потому по временам и сечет данное более чем сладострастно обволакивающее все и вся мировоззрение всяческих нерадивых грешников, словно тот еще меч Божий.
Причем, ясное дело, что как-никак, а осуществляются все эти бравые дела именно что при том донельзя же невоздержанном и фанатичном посредстве ее наиболее яростных, да и, кстати, почти ведь вовсе совсем беспричинно восторженных почитателей.
Они попросту в единый миг отчаянно жаждут свести на нет и полностью уничтожить всякое, то доселе никак незыблемое вековое зло, найдя при всем том тех самых вполне конкретных виновных во всем том, что нисколько уж неправедно везде и повсюду из-за дня в день само собой только и происходит.
Вот будто бы нет, как нет той самой системы напрочь устаревших и очень откровенно жестоких отношений, а есть те люди, которых надо бы фактически всецело вывести, словно тех еще тараканов, чтобы во всем том отныне как есть очаровательно же славном дальнейшем, так и воцарилось затем всеобщее благоденствие, счастье и процветание.
И это как раз данная прекраснодушная мысль и впрямь-то безудержно ведь ласково, сияя всею красотой своих внешних и ярких одежд, буквально-то без устали беспрестанно глаголет о том еще вовсе-то безграничном величии необъятно широкого вселенского добра, которому только и всего, что давно бы пора победить всякое то чудовищное былое зло.
Причем сама ничтожность всех тех благих намерений неизменно ускользает от глаз тех, кто пристально глядит на мир через призму возвышенных чувств, а надо бы между тем каждому напрягать зрение, дабы четко и ясно увидеть черствую и серую реальность полнейшего бездушия и пренебрежения властей к простым гражданам фактически любой страны мира.
А впрочем, и среди сильных мира сего есть люди совсем иного плана, но их мало и они и близко так никак вовсе не в почете.
И эти и впрямь-то чисто же на редкость чудовищные недостатки власти, не засучив рукава абсолютно вот никому никак не изжить.
Ну а литература и вправду навеки бессмертна, однако чисто аморфна всякая суть светлого ее добра, пусть она даже и всецело одухотворена разумом и плотью всех тех бесподобно богоподобных своих корифеев вложивших в нее всю свою великую душу.
Причем их влияние подчас разом носит, в том числе и на редкость наглядно более чем отрицательный характер, поскольку той чисто абстрактной вере в добро уж всецело свойственно не только витание в облаках, но еще и желание яростно притянуть далекие небеса к черной и весьма плодородной земле…
А как раз потому и создает литература каким-либо простым житейским умом и близко вовсе ведь непреодолимые преграды, которые, истинно поднапрягши все свои силы, нам и надобно будет всею той чудовищно заорганизованной массой людской враз славно и спешно некогда сходу ведь одолеть.
Причем конечным итогом всех тех непосильных усилий может же оказаться лишь то куда разве что поболее тяжкое застревание в том самом безмерно жуткой социальной трясине в точности тех обыденных проблем.
Причем самое наглядное производное тому, как раз в том весьма существенном обстоятельстве, что та так и внедренная силой в душу народа новая вера в светлые идеалы окажется одним чисто внешним лакированным покрытием, под которым будет сколь отчетливо приглядывать все то же желание властвовать и повелевать слепыми и послушными массами народа.
И всего тут делов, что подоплека для сурового властвования у новых господ была воинственно идеологическая, а она требует жесточайшего фанатизма и физического истребления всех кто позволит себе хоть в чем-либо усомниться или опорочить тех, кто стоит у руля судна ведомого шквальным ветром эпохи в дальнюю даль никогда несбыточного счастья.
И всю ту отчаянную необходимость должного рвения и старались же верно донести до сведения столь пока еще невежественных народных масс, что никак не развиты, да и стиснуты в жестких тисках невообразимо тяжких трудностей всей этой нашей осоловело невзрачной жизни.
А между тем в светлые грядущие дали их можно разве что до чего уж грубо так поманить, но вот дать всем этим донельзя сказочным миражам шанс действительно стать истинной частью той самой истинно доподлинной действительности совсем ни у кого никакой возможности попросту нет.
А все потому что та самая людская серая масса состоит из субстанции на редкость донельзя воинственно эгоистичной.
И это, прежде всего по этой более чем всеобъемлюще верной первопричине весьма обстоятельно не развив каждую отдельную личность, насильно построить можно будет одну лишь ту чрезвычайно большую казарму, где все и вправду окажется серо и казенно общее…
Но равенство тут будет разве что в плане фактически общей на всех духовной и физической нищеты.
Ну а само уж как оно есть вполне благопристойное продолжение всего того издревле прежнего приводит к сущей так явной непрерывности.
Ну а те наспех растоптанные в мелкое крошево принципы морали, само собою еще приведут к диким разрывам внутри душ.
И все это само собой еще же произойдет из-за явственного промежутка между яростным отторжением одной той ныне всецело отринутой веры и принятия некой другой.
А это более чем неизбежно будет чревато сущей бездуховностью, вседозволенностью, а также и неусыпным оком со стороны красного демона из пепла минувшего разом возникшей пролетарской державы за всеми теми новоявленными адептами новой веры.
Причем всех тех крайне вот неугодных или ненароком усомнившихся при этом никак не отлучают от кормила какой-либо власти во всем государстве, а чисто физически яростно уничтожают безо всякого права на апелляцию.
Причем еще и исключительно так безнравственно называют весь этот до чего бесславный процесс именем очищения, а между тем те вредные люди были вредны только лишь бездарям оседлавшим власть на вздыбившейся к самым небесам волне чудовищной ненависти и окаянно безнравственной демагогии.
А та прежняя вера дарила людям свет и тепло и счастье, которые и нужны были человеку для того чтобы он разом сходу не скатывался на чисто животный уровень сознания.
И, конечно, более чем возможно будет довольно-то совсем наспех высказать мнение о самой вот неистово ярой догматичности всей той стародавней морали, ее ветхозаветности, да еще и вящей ее приверженности ко всяческого рода догмам и суевериям.
И все-таки она неизменно давала народу нравственную основу, да и в том самом давно уж весьма ведь тщательно выкристаллизованном и вполне этак как-никак до конца свойском и понятном ему виде.
А, кроме того, ту новую безбожную мораль явно всячески старались втиснуть всею мощью чьей-то священно же прозорливой души, безусловно, делая упор на тупом внушении, а не на добровольном впитывании при том до того незатейливо осознанном и более-менее полновесном понимании всего того из чьих-либо наставнических уст на деле действительно услышанного.
3
Ну а объясняется все это, собственно говоря, проще простого!
К чему это вообще – разжевывать для всяких серых масс почти этак неудобоваримые для их простецкого сознания чисто абстрактные нравственные постулаты, раз ничего не стоит до чего еще всемогуще сходу втиснуть в чье-либо крайне неповоротливое сознание все те самые основные понятия, причем именно в виде немыслимо твердых, словно сталь, убеждений?
Да еще таковых, что никак не будут затем подлежать суду совести и вполне естественных для всякого человека колебаний и сомнений.
Наша правда, безусловно, фактически ведь на редкость единственная и никакому качественному анализу она как-никак еще изначально вовсе и близко попросту не подлежит!
А то совсем уж не иначе, а слишком еще много тогда отыщется и расплодится всяческих и всевозможных праздных трактователей всех тех далеко вот никак не банальных и обиходных истин.
И при этом и близко не было хоть сколько-то учтено… все, то разве что лишь последующее нагромождение никак не противоречиво, а до чего складно скроенного конгломерата лжи, да и вообще всяческого рода околонаучных спекуляций, безусловно, легших в основу вероучения обо всей той наивысшей расе немецкого народа.
А ведь это именно те весьма же новоявленные атеистические веяния, щедро так до чего разом сдобренные сентиментальным романтизмом, и послужили всему тому исключительно и впрямь на редкость до чего надежной и первостатейной первоосновой.
4
Ну а что, так или иначе, могло быть касаемо именно того еще беззастенчиво искушающего весь род людской бесноватого марксизма – вероучения, сколь старательно преуспевшего чисто вот первым до чего плотно и намертво прирасти ко всему тому, совсем иссушающе праздному логическому пьедесталу донельзя всеобъемлющих наивысших истин…
То в нем и впрямь-таки было чрезмерно много сарказма по поводу недостатков феодального и капиталистического строя, но при этом предлагаемая им взамен схема была абсолютно так критически явственно нежизнеспособной.
Да и вообще для принципиально иной схемы управления обществом нужно было еще подготовить целый пласт людей думающих и чувствующих совершенно иначе, ну а без этого великие социальные преобразования будут носить чисто косметический характер или еще того явно похуже с государственной структуры будет начисто снесен всякий тот чисто наносной цивилизованный слой.
И ясное дело, что при этом сходу обнажаться все те до чего наиболее глубокие ее корни доселе более чем глубоко же упрятанные в самых недрах сырой земли.
Причем это именно бренными телами наилучших людей и был создан сталинский огород с чертополохом и полынью вместо того, что там когда-либо произрастало некогда ранее.
И ведь дело тут совсем не в том, что теорию неправильно применили на практике, а в том, что любые социальные теории надо бы весьма тщательно выводить только лишь из практики, а если делать это наоборот, то тогда и будет иметь место кровавая каша, и хлюпанье кирзовых сапог по болотной жиже…
Хотя чисто внешне чисто уж показно все и может при этом выглядеть сколь еще вовсе вот на редкость принципиально иначе.
То есть да никак незабвенное учение Карла Маркса, так и блистало светом всепоглощающей правоты, но при этом все те простые люди для него были одними теми разве что фигурками на огромной шахматной доске.
Хотя при всем том и близко ведь не было оно целиком и полностью донельзя сплетено из чрезвычайно тонких нитей сентиментальности и псевдонаучных изысканий, как то весьма уж явно вполне имело место в случае гитлеровского нацизма.
Коммунизм, как голая идея был довольно цельной программой экономического переустройства общества, но был он при этом разве что сколь еще плоским, как блин самым явственным отрицанием всех тех когда-либо доселе во всем этом мире испокон века существующих общественных связей.
И был он необычайно прост во всем своем крайне так неистовом желании разом так сходу всесильно перевернуть общественную пирамиду фактически вверх дном.
Но все же при этом никак нельзя не признать, в том числе и самую безмерную запутанность и сложность всех его нечестиво лицемерных и демагогически воинственных хитросплетений.
Марксизм, как и нацизм, явственно подразумевает самое мгновенное разрешение всех жизненных неурядиц путем могучего толчка к той чисто теоретически совсем иной и куда только поболее достойной жизни.
Ну а также еще и самого своевременного физического устранения всех тех, кто к этой новой жизни мог бы нам вольно или даже невольно умудриться, хоть как-либо помешать идти теми-то и впрямь самыми нескончаемо длинными стройными рядами.
При этом злые недруги теперь вообще ведь начисто лишались всякого высокого ранга людей, поскольку отныне они были чем-либо навроде презренных насекомых, заклейменных одним броским именем, и судьба их была полностью так заранее всецело предрешена.
Буквально всех их сколь незамедлительно требовалось под самый тот еще корень разом извести, ну а как раз тогда и наступит то совершенно уж немыслимо долгожданное и всеобъемлющее людское счастье.
Причем сама как она есть, иссиня черной грязи простота безнадежно же кровавого воплощения в истые реалии жизни всех тех отчаянно дешевых спекуляций была весьма малозаметна для целого поколения праздных мечтателей, не видевших ничего кроме книжных благих реалий.
Ну а как раз потому многие из тех, кто остался на родине попросту никак не видели как тот до чего еще тяжкий сапог новой никак не волшебно же девственной действительности, попросту повсюду вытаптывает в людях чувство коллективности и ответственности…
И чего это он только не сеет при этом взамен во имя сколь отъявленно злодейского укоренения на свежевспаханной почве нежно светлого лика духовной эволюции именно ведь, что всех тех до чего презренных черт полного безличия откровенно помпезной серости.
Причем это не было чем-то спонтанным и лишь разве что сопутствующим их методам более чем «передового» перевоспитания широких народных масс.
Нет, по большому счету это и было самой же интегральной частью программы пересоздания нового человека отныне лишенного всех его прежних, а зачастую даже и бытовых корней.
Причем большевики рядового состава может и верили в лучшее и светлое, что они только некогда еще создадут, но для тех, кто был их принципиально выше - главным было обеспечить лично свой организм всем этак ему полностью необходимым, а остальные были у них вовсе не в счет.
Уж чего-чего, а те самые разве что о своем, да о своем истово ведь лицемерно мурлыкающие господа товарищи, до чего весьма надежно прикрывшись светлым именем высоких людских мечтаний, творили при этом эдакого рода черные дела, что были доселе явно так никак не свойственны отнюдь подчас вот крайне недоброй человеческой природе.
Да только ныне настало время и впрямь-то на редкость ощетинившегося всем тем догматическим добром совершенно особого здравого смысла, в котором главная суть явно предстала именно в виде цели, для достижения которой попросту и не было никаких моральных и этических преград.
Причем было это сколь неотступно и вправду вполне обусловлено именно тем самым новомодным и новоявленным устремлением к свету высших и как есть до чего еще и будто бы безупречно так ярчайших истин.
То есть тех, собственно, самых высокоидейных благ, что где-то едва-едва лишь неким блеклым намеком ныне обозначились на том на редкость уж запредельно от нас отдаленном горизонте только лишь разве что некогда лишь затем вполне еще действительно возможного грядущего общественного развития.
Причем наиболее благодатный к ним путь должен был оказаться более чем глубокомысленно медлительным, а как раз потому и полагалось ему быть крайне неспешным, а то если, чего доброго, совсем этак безудержно понестись к чему-либо подобному чисто уж сломя голову, нисколько вовсе, не разбирая ни пути, ни дороги…
Нет, именно при данных сколь откровенно гибельных обстоятельствах оно ведь затем и окажется всего-то лишь только и ближе к той самой глубочайшей бездне на редкость немыслимого и необъятного общественного зла.
Да еще и в мире начисто отныне полностью выпотрошенном, а также до чего безумно и впрямь до чего неестественно вывернутом, причем фактически на самую что ни на есть на редкость исподнюю свою изнанку.
То есть далее в нем именно что попросту никак не останется, совсем ничего кроме того начисто навек ныне оболваненного лживым светом безликого населения, столь аккуратно очерченного жесткими рамками еще изначально двуличного учения, которое при всей внешней помпезности по сути было только лишь отчаянно тупой тавтологией, а более так и ничем.
И при этом главное оно в том, что весь тот до чего непосильный груз краснознаменных догм весьма надежно же закрепили на горбу серых масс именно идеалисты, всласть ведь день и ночь, столь ласково мечтавшие о том истинно как-никак самом наилучшем бытии для всего необъятно разноликого человечества.
И ту революцию и вправду ожидали, словно манны небесной, а между тем на деле она никак не более, нежели чем град и молнии, люто и прискорбно уничтожающие посевы всего того лишь некогда затем грядущего нового.
5
Да и вообще буквально всяческая социальная мораль, будучи начисто отвлеченной от суровых будней вполне насущной действительности только лишь и провоцирует ничтожных демагогов стать под ее знамена во имя лично своего великого счастья, а не чьего-либо значит еще.
И эти людишки так и брызгая во все стороны слюной непременно уж будут восторженно идти к властвованию над серой толпой более чем щедро так и расточая томные чары некоего самого ведь скорейшего достижения чисто как есть будто бы элементарной всеобъемлюще простецкой справедливости.
Причем в чем-либо подобном вовсе вот никакого здорового смысла!
Поскольку даже и наиболее благородное сокрушение всего того давно устоявшегося неминуемо только-то и приведет к всеобщему хаосу, а также еще и породит нечто подобное все условия для той и впрямь до чего крайне невзрачной четвероногой первобытности…
Но есть же люди, у которых горячая кровь просто убивает всякий здравый смысл, а потому они не способны понять, что общественное зло вечно, а потому его следует не уничтожать, а преобразовывать в нечто вполне терпимое.
Ну, а этого если и можно добиться то только созидательными методами, а кровью угнетателей грехов общества никак не смоешь, а именно наоборот их всецело так отчаянно сколь уж усугубишь.
Но кто-то вот в это совсем не верит, а свято он верит в революционные силы серых масс с его точки зрения более чем действенно способных весело разрушить все то ранее бывшее темным и чудовищно беспросветным во все же той былой общественной жизни.
Причем на общество при этом возлагаются всякие абстрактные надежды, и к нему предъявляются бесцеремонно НАСУЩНЫЕ требования, как будто каждый из его членов также уж давно приобрел ярко искрящееся светлой мыслью духовное устремление по мере сил достойно воздействовать на окружающую его жизнь путем самого последовательного соучастия в судьбах всего мира сего.
Да еще и никак не иначе, а именно как есть посредством до чего и впрямь весьма ведь пошагового развития внутри своего «я» более чем бескрайне различных аспектов культуры и вполне до конца доподлинно полноценного образования.
6
Да только полнейшее между тем отсутствие у сколь многих людей каких-либо подобных черт начисто так сходу приторно же ласково, до чего уж самозабвенно как есть, воинственно наспех отрицается.
Ну а, кроме того, кое-кому при этом кажется, что людей надо бы именно принудить ко всему тому крайне необходимому им самоусовершенствованию, ну а затем и станут они вследствие всего этого значительно лучше, выше и чище…
Насилие и всеобщая строгость – это и есть те самые факторы, что действительно, в конце концов, на деле уж смогут в глазах некоторых до чего весьма этак донельзя наглядно разом переменить всю структуру далеко этак пока вовсе не лучших человеческих взаимоотношений…
И по большей части, именно благодаря этому принципу все те сколь многослойные и многозначительные моральные постулаты и впрямь совсем неоправданно и беспредельно суровы во всем том своем на редкость откровенно фарисейском злоречии их, чего там греха таить, никак не по-людски «непреклонных» блюстителей.
7
А между тем из всего наиболее главного тут ведь разве что именно то, что все те на редкость бесчисленно колкие сентенции подчас даже и невольно создают довольно глубокие проникающие ранения в душах у тех людей, которым не было вполне по-свойски верно и доходчиво разом разъяснено…
И это при том, что было им должно оказаться, буквально так сходу разъяснено, что все те благочестивые мысли, а вдобавок и громогласно воинственные яростные порицания, есть одно самое безупречное и безотрадное следствие всей той чисто своей собственной глубоко затаенной непорядочности и порочности.
Ну а от тех, кто действительно искренне светел и душевно чист, никаких порицаний у кого-либо за спиной вовсе-то никогда и близко совсем не услышишь.
Раз подобный человек буквально все те моральные претензии, сурово обращенные, супротив кого бы то ни было, сколь еще вовсе сразу ведь сходу на самого себя уж немедля переводит, а потому, как только он начинает говорить о чем-либо в каком-либо человеке и близко же явно не беспорочном…
То как-никак, а более чем незамедлительно все слова у него в груди именно что застревать разом тогда начинают, и все это как раз из-за тех прямо к горлу прихлынувших чувств, а если он ко всему прочему еще и пожилой человек, то и за сердце рукой он вполне запросто может ухватиться.
А главное – ничего, кроме «Да чтоб я…» он вряд ли что из самого себя на едином дыхании и вправду как-никак уж выдавить, до чего бессильно так разом сумеет.
Зато весьма многие большие моралисты (всегда за некий тот явно чужой богопротивный счет) соловьиные трели сколь самозабвенно подчас издают, распиная на кресте всеобщего общественного порицания чьи-то с одного только виду попросту, как есть всецело чудовищные недостатки.
8
И именно в эдаком сурово обличительном духе и вешают же лапшу на уши всяческим легковерным, а кроме того и совсем не в меру довольно-таки вспыльчивым людям.
А вот вполне достойные представители цивилизованного общества никогда не станут всего этого делать, а еще и с тем на редкость восторженно упоенным и, кстати, абсолютно самодовольным видом, с каковым буквально всегда произносятся слова, несущие в себе сущую гнусь, кем-то более чем сурово обращенные в указующий и карающий перст…
И когда нечто подобное и впрямь-таки до чего безапелляционно заявляется о чем-либо необъятно ведь исторически большом, то это как раз тогда и жди конца света… а прежде-то всего и багрового заката нынешней и сегодняшней цивилизованной культуры, да и полного сведения на нет самого что ни на есть обыденного житейского разума.
9
Человек – он вообще уж, собственно, пока всем тем своим умом выше животного уровня толком никак не поднялся, зато в амбициях своих он непременно жаждет доподлинно стать крестным отцом всего того вроде бы пока вполне доселе самостоятельно вокруг него существующего (в его-то глазах) и впрямь крайне донельзя неказистого мироздания.
И хотя иногда в чьем-либо безразмерно лучезарном сознании и возникают все те с живым же мясом наспех вывороченные до чего еще как есть всесторонне восторженные воззрения…
Причем выворочены этакие радужные иллюзии были как есть, из всей той более чем как есть промозгло и серо на редкость невзрачной обыденности.
Да и вообще как есть уж нередко все те промозгло и яростно оптимистические духовные изыскания разве что только и являют собой сущее нигилистическое отрицание всего того и поныне никак не прежнего исторического опыта.
10
Да к тому же и появляются все эти яркие призраки вовсе ведь будто бы другого грядущего бытия на свет Божий именно из всех тех бесподобно надуманных образов всевозможных украшателей жизни… сколь бессовестно подъедающихся на той и впрямь как есть до чего еще благодатной ниве всевозможной и всяческой художественной литературы.
И это, конечно, в первую голову касаемо среднего звена писателей, а не великих творцов чисто же божественных творений.
Но даже вот далеко не все знаменитые авторы – непорочно великие люди, что все свои силы, так и кладут на алтарь литературы, дабы вполне вот затем сподвижнически создать для всех нас всевозможные духовные блага.
Творцы вполне достойной прочтения художественной литературы во всей своей весьма ведь невероятно разноликой сущности никак неоднородны, и их житейский характер был сколь непосредственно связан со всеми перипетиями века, в который им собственно и довелось донельзя так обыденно существовать, да и средой, в которой они как-никак непосредственно некогда обитали.
И, кстати, вот еще что: большие писатели нисколько не глядят совсем уж безалаберно и праздно на всю ту широкую общественную жизнь, да еще и через те довольно-то большие и весьма увесистые розовые очки…
А также вне всяческих в том каких-либо сомнений авторам художественной литературы никак не обязательно было создавать для какого-либо вполне конкретного индивидуума тот самый донельзя же ирреальный облик всего того полностью помимо всяческих наших ощущений миллиарды лет просуществовавшего мироздания.
Оно вовсе ведь неизменно и наши мысли и чувства для него попросту ничто, но кто-то мыслит иначе, а потому хочется ему разом подчинить все законы мироздания одной уж разве что своей нисколько недалекой воле.
Но эти люди сами тот свой новый мир не сочиняют, а только лишь используют чьи-то чужие фантазии, словно нити для сплетения весьма удобной паутины, находясь внутри которой можно будет видеть яркие розовые сны вместо убогих реалий настоящего и чисто житейского быта.
Но наслаждение духовностью возведенное в принцип никак не является главным недостатком всех истинно творческих людей.
Поскольку, наверное, в этом по большей части повинны именно те, кто попросту почитают писателей не за тех на редкость неординарных людей, а попросту все ими созданное чувственно воспринимают как некие до чего яркие всполохи попросту совсем же неземного света.
И вот этаким людям как раз-таки более чем неизменно и надобно к нему как можно поближе приблизиться, дабы и впрямь полностью разом сходу насытиться чьим-либо необычайно богатым духовным наследием.
Причем именно из-за того, что представители интеллектуальных профессий в своем большинстве ведут себя чисто же подобным до чего вполне безответственным образом краше и светлее жизнь всего общества никак уж точно вовсе не станет.
Свет и темень никак не рождаются из лучшего или худшего, а являются чем-то никак не взаимоисключающе сопутствующим всего и вся в этом мире.
Но кто-то и вправду считает, что при помощи одних только сил души и будет возможно в единый миг развеять в прах все старое и никак никудышное обустройство всего людского общества.
А между тем мы ведь пока и близко никак не сможем одними словами выразить всю главную суть этого мира, да и излишние словопрения его никак не в меру облагораживающие разве что подчас поболее затемняют и впрямь-то сколь непроглядную картину исключительно так обыденно и беспросветно по-мещански мирского существования.
Но это так разве что лишь пока дело касается весьма же широкой моральной стороны, а вот разные житейские хлопоты они при всей своей отчаянно давнишней неумытости и должны быть в самом явном приоритете у тех, кто действительно хочет переменить эту жизнь к чему-либо значительно лучшему.
Причем всякая та совершенно никчемная серая масса тоже имеет право на внимание со стороны интеллектуалов, а в особенности, если последние с ними не столь откровенно весьма благодушно заигрывают, а действительно хоть как-то постараются им вполне на деле помочь действительно вылезти из всей своей до чего и впрямь уютной обывательской лужи…
Но есть ведь между тем и те, кто во всем утрируют западные ценности, никак при этом, не замечая, что за чисто внешними одеждами там более чем явно скрывается откровенно ханжеская подноготная.
А кое-кто вовсе на редкость попросту разом идеализирует духовный мир запада, делая из него нечто возвышенное и совершенно так безоблачно чистое…
И при этом, ясное дело, что все, то давным-давно как-никак навеки кое-кому разом обрыдшее свое - само уж собой чисто сходу становится вовсе как есть до чего нечистым и отчаянно грязным…
Причем для этаких весьма одиозных воззрений без тени сомнения хватит и того, чтобы всякий тот, кто будет безнадежно же однобоко ориентирован на ту чисто внешне завораживающую западноевропейскую культуру, буквально на все в этом мире глядел разве что только ее близорукими и кривоокими глазами…
И это при том, что западноевропейская (не американская) художественная литература имеет один тот внешний до чего божественный каркас, а внутри там зачастую сплошная темень сытого эгоизма.
Да и слишком ярки и вычурны многие из созданных ей образов, а главное – все эти довольно-то наспех нелепо обрисованные книжные существа имеют подчас совсем этак надежно самим ведь автором произведения, крепко-накрепко заранее закрепленные свойства души и характера!
Они, к тому же, как правило, всецело отдалены от всяческой нашей неистово вездесущей и до чего на редкость немыслимо во всем изощренно корыстной действительности.
11
Причем, конечно, всегда уж есть явная опасность довольно хлипких логических обобщений, однако то вовсе не главная беда.
Самое ужасное, может быть, заключено именно в той всеобщей переоценке ценностей, без тени сомнения постепенно возникающей после всего прочитанного в душах у тех, кто крайне наивно полагает, что западные философы и писатели и впрямь до самой глубины души проникнуты тем, что они порой чувственно вкладывают в свои книги.
А они между тем неотступно горят, тем еще весьма неуемным энтузиазмом наиболее полноценным образом во всех надлежащих красках отобразить вездесущие и всеобъемлющие чувства, так или иначе довлеющие над обществом именно того весьма же короткого временного промежутка их зачастую никак не безбедно бренного существования.
Да и вообще в жизни всего Запада книги играют довольно-то прикладную, развлекательную и вовсе не столь на деле действительно важную воспитательную роль.
И совсем этак явно иначе, то зачастую и вправду происходит в жизни всего уж российского общества, где книги заполняют собой все или почти что все духовное пространство в сознании культурных и духовно развитых людей.
12
И во всем этом, кстати, более чем безупречно проглядывает, то самое вполне же достойное будущее.
А заодно оно и истово до конца ведь еще полноценно реальное, а не то призрачно светлое и близко-то никак несбыточное, празднично книжное бытие…
И именно в том сколь еще только отдаленном грядущем разом затем и окажется значительно поболее места для всего того высокого и возвышенного, чем уж его ныне-то, собственно, есть в это наше никак непростое сегодняшнее время.
Ну а сама та до чего безнадежно бесплодная, как и всецело бессмысленная попытка разом вживлять в будни живой жизни все те немыслимо высокие книжные принципы попросту абсолютно же смехотворно нелепа…
Многие люди слишком так безыдейно примитивны для того самого чисто так всеобъемлющего и всеобщего осуществления на весьма разноликой житейской практике тех и впрямь на редкость незатейливых начинаний, что были выверены на белой бумаге одними теми довольно неясными абстрактно-серыми контурами.
А между тем само же существование людское неизменно потребует к себе истинно трехмерного подхода и массовости в устремлении к чему-либо лучшему попросту уж совсем не приемлет.
Массам повсеместно был нужен один лишь хлеб насущный, светлые идеи их абсолютно никак не интересуют, поскольку им нечто подобное никогда не переварить и вовсе-то внутри самих себя не усвоить.
Хотя может, как есть оказаться и в корне неверным, как и исключительно несправедливым, сколь бездумно так разом же приобщать к канве буквально-то безбрежного житейского существования всех тех из людей, которые если ее и не выше, то, по крайней мере, значительно разностороннее, да и вполне наглядно более чем всецело разумнее…
И все-таки той насквозь не пропитанной всяческими моралистическими бреднями совести то ведь никому и никогда нисколько не прибавляет, а иногда заодно и вынет оно из груди всякую человечность во имя всевозможнейших донельзя светлых «благих нововведений».
13
В то самое время, как душой человека во всем примитивного полноправно заправляют всяческие темные инстинкты, однако они вовсе нередко значительно светлее «святых» заблуждений поневоле, вползающих в душу человека, почти насильственно одаренного мертворожденной мыслью, а в связи с тем и блуждающего в сущих потемках где-то им совсем неловко посеянного житейского ума.
А в особенности все это находит исключительно полноценное свое отображение именно тогда, когда он и сколь еще вполне так бездумно и смело, разом ведь начинает самозабвенно рыскать в трясине идей и начинаний великого, однако и близко не в меру чересчур самовозвысившегося, интеллекта.
Ну а основное «разумное» население земного шара безнадежно так аморфно, а как раз потому никому и не удастся весьма поспешно из него вылепить ничего такого путного и впрямь-то безотлагательно годного для создания той самой донельзя пока уж чисто вот до чего пресловутой великой эры милосердия.
А все, потому что нечто подобное - это никак не миссия нашего до чего безмерно же жестокого времени.
Нет, то попросту так грандиозная сверхзадача немыслимо долгих грядущих тысячелетий, а именно весьма, как есть сколь еще постепенного и неспешного пути вверх, причем безо всяких донельзя нелепых скачков и всполохов именно что изначально полностью безжизненно утопических мировоззрений.
14
И, конечно, кому-то и сегодня без тени сомнения разом же кажется, что, мол, для подобных и впрямь до конца окончательных выводов пока и близко нет, да и не может быть собрано хоть сколько-то как есть предостаточно вполне ведь строго проверенных данных.
Надо, мол, всего-то навсего монументальнее и основательнее разок-другой снова испробовать, весьма на редкость довольно-таки деятельнее применить ко всей той широкой общественной жизни вящие постулаты в точности тех непримиримо ни с чем светлых идей…
И разве что только и всего, что в некоем том совсем этак ином их ракурсе (непременно еще вот учтя все тяжкие ошибки темного прошлого).
И это как раз уж авось именно тогда и чего-либо путное, из всего этого более чем довольно-то вполне стояще, а разом на деле еще когда-нибудь все-таки выйдет…
Причем зодчих, водящих пальцем по небу грядущего вселенского счастья, вовсе-то и близко никогда не волновали, да и до сих пор совершенно так не озадачивают… все те человеческие жертвы, что были принесены на алтарь безумной страсти ко всем тем искрометно стремительным, а еще заодно и чрезвычайно на редкость немыслимо скоропалительным переменам.
А между тем сколь на редкость, бездумно играя с человеческой природой в сущую чехарду идей, можно было, в принципе недолго думая, и совсем с проторенного пути на самые долгие века крайне вот беспечно и безответственно разом съехать…
15
Однако отчего это автор вообще уж решил, что средний представитель всего человечества пока еще в каком-либо чисто умственном плане абсолютно же безлико сер?
А потому и нуждается он никак не в поводке, резво тянущем его в некое светлое и доброе грядущее, а куда вернее – в стальном наморднике, суровой силой сходу надетом на всю ту и по сей день в нем до чего только вдосталь имеющуюся и впрямь-то самую первозданную дикость?
Ну, так для подобного рода умозаключений сам подход был необходим всецело уж на редкость исключительно обиходный, дабы сколь еще всецело была бы тут самая настоящая возможность вполне разумно взвесить все то, что имеет хоть какое-либо поистине прямое касательство ко всей той донельзя унылой и сугубо пасторальной действительности.
Поскольку и вправду надобно бы всегдашне до чего основательнее опираться никак не на те внушительно весомые тома всяческих вовсе не в меру донельзя далеких от мира сего заумно отвлеченных философских сочинений.
Нет, уж принимать во внимание тут надлежит разве что те наиболее конкретные и как есть весьма беспристрастные данные из сущего разряда тех, что и впрямь-то были на редкость старательно и кропотливо подобраны руками современной социологии, да и психологии в придачу, о некоем, надо сказать, чисто среднестатистическом индивидууме.
А заодно для подобной на редкость крайней важной цели потребуются и довольно точные определения, дабы нисколько бы не ошибиться при взвешивании всего того, что в человека было вполне здравомысляще, как есть именно заложено всем, тем весьма же основательно продумывающим все свои педагогические шаги более чем на редкость должным воспитанием.
НУ А ТАКЖЕ окажется и как-никак до чего весьма уж неотъемлемо важным, заодно и то, а чего это именно было некогда приобретено кем-либо в дар от природы… той самой, что извечно мудра это лишь мы пока никак не в меру вовсе-то немыслимо самонадеянны и слепо амбициозны.
16
Однако вылепила она человека самым доподлинным образцом животного мира, а посему в среднем каждый отдельный индивидуум столь во многом пока тот еще скот, и это одни строгие ограничения всего того ныне существующего социума всенепременно помешают ему вновь вполне проявить все свое «я» в его никем и ничем неприукрашенном обличии.
Разумеется, что подобные слова кое-кому до чего запросто могут показаться очень ведь даже донельзя скверными, раз уж буквально-то мигом они очерняют весь без остатка человеческий род.
Да только чего тут попишешь, если именно таковы во всем своем абсолютном большинстве до чего, несомненно, многие из числа рядовых представителей нашего подвида обезьян?
Флагман мировой фантастики Роберт Хайнлайн в своем романе «Чужак в чужом краю» пишет об этом так:
«Сами обезьяны ей не понравились – уж очень они были похожи на людей. У Джилл не осталось ханжества, она научилась находить прекрасное в самых прозаических вещах. Ее не смущало, что обезьяны спариваются и испражняются у всех на глазах. Они не виноваты: их выставили на всеобщее обозрение. Дело в другом: каждое движение, каждая ужимка, каждый испуганный и озабоченный взгляд напоминали ей о том, чего она не любила в своем племени».
И ведь именно в этом и была заключена самая доподлинная житейская правда!
Никаких примесей самодовольства знаменитого автора в ней нет, да и быть их на деле и близко не может, а главное, что известна она, в принципе, буквально всякому тому, кто над всем этим и впрямь именно с умом хоть сколько-то всерьез весьма же основательно когда-либо призадумывался.
17
А из всего того сам собою и проистекает именно тот явно непрошенный, однако между тем до чего наиболее как-никак закономерный вывод о той самой исключительно так безупречной необходимости более чем взвешенного и медленного эволюционирования, безо всяких неистовых скачков, вертикально вот сразу бездумно вверх…
И уж будет сей крайне неблизкий путь как-никак явно ведь свербеть в глазу всею своей именно что донельзя неумелой и незрелой неосознанностью, а также и крайне примитивной, истинно черепашьей неспешностью, зато совсем не иначе, а окажется, он почти бескровен и в конечном своем итоге всецело верен.
А нечто иное чрезвычайно же быстро затем утянет толпы совершенно так бессмысленного люда в сущую трясину сплошного популизма и чудовищного террора.
И это одно лишь обезьянье царство и будет, собственно, вполне еще возможным до чего уж мысленно себе вообразить, а затем и создать, весьма спешно воплотив в жизнь теоретические выкладки, на редкость отчаянно устремляющие безгласные массы истинно слепою от рождения силой в то самое светлое, никому доселе заранее нисколько неведомое грядущее.
А в особенности коли кому-либо и впрямь придет в голову полностью, как есть совсем бесследно истребить во всем этом мире, то давно будто бы ныне прошедшее, раз это в нем и был фактически же изначально заложен корень всех наших доселе когда-либо только былых горестей и печалей.
18
А между тем буквально всякое искристо светлое будущее всенепременно почти целиком состоит из всего того вполне плодотворно и успешно прожитого прошлого, а вовсе не из тех чисто надуманных идей, куда явно будто бы как есть значительно поболее праведного переустройства всей той более чем немыслимо сложной общественной кухни.
Поскольку то уж точно на редкость как есть, незамысловато ее превращает в ту самую весьма вот давно нисколько этак прилично никак не мытую общественную уборную.
И главное, явно не стоит ради чего-либо чересчур необычайно возвышенного и светлого на одной лишь бесцветно белой бумаге столь уж, и рвать себе душу сколь тщетно, тщась сходу достичь мнимых небес, а тем паче с самого лихого наскоку, без единой здравой мысли, но зато небывало так немыслимо радостно…
А между тем некоторым совсем беспричинно охота, живя во тьме диких, всегда ведь единых и неизменных времен, довольно-то отчаянно и нервозно переустраивать внутри своего узкого сознания все, то крайне неправедно ныне обустроенное общество по каким-либо обнадеживающе радостным, вполне наглядно, что ни говори, куда вот чисто внешне поболее справедливым стандартам.
19
А между тем для подлинных и качественных изменений во всем том, как оно есть самом исподнем человеческом естестве надо было стремиться пролить свет во тьму юных душ, а не сыпать ворох ослепительно ярких цитат на головы простых, ничего ни о чем и близко несведущих давно уж вполне зрелых граждан.
И это так именно потому, что мозг слепой и самодостаточной толпы можно просветить одними разве что пулями в каждый тот отдельно взятый конкретный затылок, ну а более вот никак и ничем.
А того самого истинно светлого и лучшего будущего если и можно будет достичь, то только лишь вполне ведь разумно в него устремившись всем, тем и впрямь весьма трепетно бьющимся сердцем.
Ну а чисто умозрительно его, создавая, явно еще сформируешь разве что одну благодатную почву для того самого первобытнообщинного рая, в котором все наслоения цивилизации и культуры будут вскоре начисто стерты именно что совсем в труху.
Ну а дабы хоть сколько-то преуспеть в течение долгих тысячелетий в деле на редкость последовательного преображения всех нас окружающих реалий...
Нет для истинного воплощения в жизнь социума более чем многозначительно иных принципов бытия надо бы, в первую очередь, внести довольно-то многозначительные коррективы в саму ту как она есть чисто заглавную основу всей общечеловеческой психологии…
Да вот, как-никак, а для всего этого все те ярчайшие проблески светлых идей вовсе уж ничем не помогут, поскольку они только лишь поболее нагнетают тьму, делая ее адептов разве что и впрямь всесильно всезнающими и вполне полноправными хозяевами той самой от края до края целиком отныне полностью подвластной им территории.
Причем если люди большой души и сердца разом так и пышут желанием как-никак хоть сколько-то преобразить весь этот непомерно разноликий мир то им первым делом, наверное, следовало бы всячески надежно укротить аппетиты тех наиболее горячих голов, да и несколько поумерить, в том числе и свое более чем гордое властолюбие.
Причем буквально сразу перекроить всех и вся под свои душевные стандарты вовсе вот никому совсем не удастся.
Да и вообще даже и на глазок сходу примериваясь взглядом вдаль, никак этак никуда не спеша, только лишь и раздумывая о тех чисто грядущих славных реформах явно могущих на самом деле хоть сколько-то улучшить, всю и по сей день крайне же чудовищно подчас невзрачную социальную действительность…
И ведь ради всецело разумной оценки каких-либо вполне вот далее еще возможных во всем этом деле успехов в пример явно бы стоило брать не неких отдельных выдающихся личностей или даже тех, кто хоть в чем-либо возвышается над донельзя бесформенной массой простых обывателей.
Нет, за надлежащую основу тут явно попросту всецело так требовалось как раз-таки разом и взять того самого во всем на редкость обыденного, серого человека.
Причем делать нечто подобное надо было, исключительно так тщательно при этом, выверяя буквально каждый свой шаг, ну а в особенности следовало бы при этом до чего явно избегать каких-либо немыслимо резких рывков.
Поскольку никакие отчаянно благородные порывы сущую убогость серых будней на удивительно яркий свет высших истин и близко-то никак нисколько не переменят.
И даже наоборот наиболее наихудшая тьма и аккумулирует себя под видом максимально эффективного приближения небесной радости вовсе-то иного бытия ко всем, тем чисто земным далям истинно никчемной и простоволосой обыденности.
А между тем сама уж людская суть так и тяготит к деспотизму и это ее свойство никак не исправить никаким сколь скоротечным освобождением людских масс от каких-либо весьма тяжких вериг и оков.
Ну, а всякого того, кто и сам безо всякой сторонней подсказки умеет мыслить разумно и здраво более чем беззастенчиво направлять к чему-либо немыслимо суровым насилием весьма, безусловно, окажется вредно уж сразу для всех и каждого в отдельности.
20
Всякому, а в особенности вполне полноценно развитому человеку довольно-таки принципиально как есть чисто так житейски само собой свойственно разом отторгать от себя все то, что явилось к нему нежданно-негаданно непрошеным гостем, откуда-то ведь наглядно до чего еще совершенно извне.
А именно поэтому облагородить и приосанить любого индивидуума при помощи до чего еще бескомпромиссно и неуклюже чисто так внешнего воздействия ни для кого не окажется хоть сколько-то разом уж явно под силу…
Поскольку этаким образом разве что более чем бесцеремонно в единый миг чисто вот сходу нарушишь наиболее обыденные и незыблемые права всякой личности на полное самоопределение в рамках закона, а тем и посеешь сущие семена рабства, а вовсе не новоявленной величавой свободы.
Да только где это было понять всякому тому, кто мыслил и мыслит так и упиваясь при этом бездонно светлыми чувствами и именно с их до чего чудеснейшей квинтэссенцией он весьма же изысканно обращается, словно бы она и есть истое мерило разума во плоти?
А это чудовищная ошибка весьма уж неизбежно чреватая черным дымом, сжигающим все инородное, что только помешает восторжествовать новой самодержавной власти, а она твердо возвышалась над житейским болотом на удивительно прочных сваях призрачных иллюзий и мелкою дрожью так и трепещущих душ.
Но возникла эта волчья-овечья власть никак не из пепла гиблого минувшего, а прежде всего потому, что кто-то хотел разом всучить народу совсем иные принципы житейского бытия, а именно те самые которых доселе и не было нигде в природе.
И это именно люди вполне на деле способные люто искрить бравой революционной мыслью всех нас зазывно и смело, разом тогда и позовут к одному тому всенепременному разрушению, а это и найдет должный отклик во многих сердцах, поскольку до чего-либо созидательного многие из нас пока и близко никак попросту не доросли.
Причем это никоим образом абсолютно не связано с чьим-либо высшим образованием, а тем паче и с тем невозмутимо большим и весьма этак явным умением умиленно внимать всеми фибрами своей славной души тому-то сколь уж и трепетно возвышенному искусству…
21
А впрочем, и само яростное желание чего-либо невообразимо новое в единый миг сходу сварганить из старого, вконец прохудившегося общественного котла столь непосредственно проистекает не от какой-то обостренной жажды общественной справедливости, а от непримиримой склонности к дикости и лютости, наскоро и поверхностно преображенных в слепое орудие донельзя аморфного, праздно мыслящего ДОБРА.
И именно как раз-таки в том и был, собственно, заключен весь тот до чего еще только печальный парадокс эпохи вездесущего идеологического просвещения!
Пророки лучшего будущего возрождали своими пламенными речами наиболее убогое деспотичное прошлое.
И все это разве что потому, что нисколько и близко не ведали они, того никак и впрямь до чего весьма непритязательного факта…
Мечты и реальность вещи никак несовместимые без тщательного согласования всего и вся на самой что ни на есть практической и прагматической основе и прежде уж всего без какого-либо явного и донельзя абсурдного вмешательства той еще сущей слезливости по поводу так и царящей повсюду совершенно вот дикой несправедливости.
И кто-то и вправду некогда враз сходу захотел весьма ведь мигом устроить райские кущи на этой гиблой земле.
Да только при этом с донельзя будничной суровостью он так и проникся иссушающей жаждой яростного изничтожения даже и корней того, что и случайно подчас никак неосознанно вконец мешало сколь беззаветно и истово верить в чудо, а не того, что извечно портило кровь, никому и близко никак не давая жить по-людски.
22
А между тем всякое стародавнее зло вскоре сумеет самое себя как-никак, а до чего неминуемо целиком возродить: скажем, ранее то был царского времени циркуляр, ну а теперь, в стране «победивших все прежнее» пролетариев, он исключительно так нагло затем прозовется, куда ведь поболее веской и всесильной большевистской резолюцией.
И это при том, что сама суть дела всегда уж останется до чего неизменно более чем безнадежно фактически прежней.
Ну а бездушный бюрократический аппарат еще и значительно окрепнет, поскольку свежеиспеченным «тавтологическим обоснованием всей новой власти» обязательно станет именно та подушная и беспошлинная торговля светлыми мечтами, а этот лежалый товар, без сомнения, потребует, куда только большей чудовищной волокиты перед любым даже и самым мало-мальским исполнением буквально-то любых насущных дел.
Причем верные слуги новой власти людскую толпу, которую им довелось, так или иначе, возглавить за тех каких-либо вполне же конкретных индивидуальностей вовсе ведь никак совсем не держали.
В их убогом сознании они руководили одним лишь сбродом явно схожим с тем самым совершенно бессмысленным мясным и молочным скотом.
А самих себя они почитали разве что за наиболее избранную его часть.
Причем всем тем как-никак, а исключительно «наилучшим» представителям, что вышли из самой глубины народных толп, было донельзя уж свойственно даже и под ножом беззаветно славословить отца и учителя из крови и плоти людской создавшего более чем до чего и впрямь-таки бесподобно «чудное» новоявленное бытие.
Причем это именно Сталин безо всякой в том тени сомнения и породил всю ту серую братию, крепко-накрепко скованную одним лишь тем сколь на редкость же скверным душком леденящего все их нутро нисколько так вовсе не человеческого, а истово звериного страха.
23
А началось все это разве что именно с того, что чьи-то радужные мечты кровавыми строками, до чего выпукло вписанные в историю всех тех безо всякого исключения народов России во всем том дальнейшем более чем однозначно и превратились в блестящую шелуху распрекрасных слов, расходящихся с делами в самые подчас противоположные стороны.
И главное, было это тогда организовано никак не для убийства и смерти, а во имя праздника жизни тех, кто мнил себя всецело имеющим право верховодить толпой своих отныне безликих сограждан, начисто же беспощадно новой властью лишенных всякого былого гражданства, зато обретших революционный мандат на полную безысходность серого беспросветно тягостного бытия.
24
Причем вполне вдосталь кое-кому до тех самых бесславных времен уж совсем так приевшиеся сущие серость и скука – всего-то лишь явное производное самого обычного тихо дремлющего прозябания.
Да вот, однако, на редкость рьяно сменить его на ярую усладу извечной борьбы, коли, и было возможно, то только лишь разве что на то самое невозмутимо короткое время неистово разорвав путы, сдерживающие обывателя в рамках строгого соблюдения всех тех так или иначе бытующих в обществе социальных и уголовных законов.
А соответственно сему, вытеснить серость и скуку неизбежно само собой означало породить вездесущую темень, да и промозгло скабрезную комиссарскую ложь.
И кстати, серость, по всей ее сути, нисколько не есть вполне естественное преломление чьих-либо наиболее низменных человеческих качеств, а прежде-то всего выражает она собой весьма наглядную канву как-никак, а весьма незатейливо суетливого существования, в котором слишком пока еще мало того действительно творческого, зато немыслимо много истинно житейского и неприметно серого.
25
Ну а когда на землю нисходит красная мгла революции, серыми оказываются буквально-то все, а тот, кто не становится таковым и сердцем своим никак не принадлежит к той всецело заглавной фактически уж на раз сколь безудержно и буйно весьма многое решающей силе, изничтожается, или низводится до самого так откровенно неприметного уровня.
И той и впрямь можно сказать почти единственной для него возможностью от всего этого вполне уберечься, дабы зачастую честь и жизнь свою спасти… мог бы оказаться разве что тот неистово поспешный отъезд, куда подалее от этакого полуночного кошмара, который тогда вот и стал буквально для всех разом самой безутешной явью.
Причем довольно многие из людей интеллектуального труда именно это довольно-то быстро тогда и сделали – скрылись они вовсе же неведомо куда за моря и бескрайней синей глади океаны.
Ну а хоть сколько-то стояще иной альтернативой могла бы оказаться, как раз-таки та истинно насущная чья-либо надобность и впрямь-то надеть на себя маску самой извечной и вездесущей серости, что со временем обязательно, в конце концов, неизбежно и станет той до чего неотъемлемой частью всецело повседневного чьего-либо духовного облика.
То, что сохранится где-либо глубоко внутри, отныне предстанет разве что в виде одной лишь никак неширокой отдушины в мире до чего бесконечно более чем отчаянно сером, да и до чего неизменно уж сколь отвратно ведь именно что совершенно никчемном…
Выглядывая оттуда разве что рядом с точно такими же весьма полноценными носителями… как-никак, а фактически именно тех совсем вот несметных духовных благ.
26
Серость и неприметность в ночи это как-никак и есть наиболее наилучшая защита от всех тех двуногих, самых что ни на есть опасных во всем этом мире полуразумных животных-хищников.
И, само собой разумеется, что движение истории ведет нас именно что разом так строго вперед и у прошлого зла нет никакого настоящего будущего в том-то самом его весьма обветшало старом издревле довольно-то давно более чем доселе укоренившемся облике.
Однако он у него как есть, до чего непременно сколь еще мигом разом ведь сходу отыщется свежий и новый, призрачно светлый, да и как есть изумительно вполне беззастенчиво праздничный.
Но этак-то оно вовсе-то явно никак не на веки вечные, и сегодняшнее положение вещей – нисколько не что-либо абсолютно незыблемое, как, впрочем, и тот самый каменный век с его давно всеми нами почти уж раз и навсегда ныне полностью позабытым бытом.
Да только уж совсем не иначе, а пройдет не одно это наше нынешнее тысячелетие – срок довольно-то малый в общих масштабах действительно необходимых, для посильного и пошагового усовершенствования всего общего потока сознания у того ни о чем истинно высоком и близко-то не рассуждающего, изрядно приземленного думами среднего человека.
Нет, до чего исключительно так безбрежно много воды утечет до тех самых пор, пока не сольются в единое целое мечты сегодняшних идеалистов и повседневная реальность наших до чего еще невероятно отдаленных потомков.
27
Хотя вполне на деле, возможно, что теми будущими жителями нашей благодатной планеты явно окажутся совсем иные, куда и впрямь бесподобно поболее нас разумные существа, которые, кстати, наверное, уж этак весьма на редкость рачительнее отнесутся к тем самым нисколько не задарма им доставшимся (разве что кажущихся вовсе несметными) богатствам природы…
И то, что на наш сегодняшний день фактически до безумия важно, так это будут или не будут те ныне лишь некогда в том самом далеком грядущем живущие обитатели планеты Земля хоть сколько-то сродни нам или окажутся они по всему своему облику и подобию абсолютно же непременно, значит, иными?
Но то еще вполне однозначно покажет одно лишь то крайне медленно в далекую вечность текущее время.
Но ему между тем, как и понятно, суждено течь всегда, ну а мы сколь скоропостижно попросту так все умираем, никак не прожив на этой земле даже и века.
Однако то будет нисколько не лучший выбор – буквально наспех воспользоваться всеми теми на данный момент весьма вдоволь имеющимися ресурсами именно в наше только лишь чисто сегодняшнее благо и главное все это всецело за счет и близко никак затем уж вовсе не светлого грядущего когда-нибудь до чего безмерно бедствующих последующих поколений.
А нечто подобное коли и будет выглядеть вполне светло и благостно, однако таковым оно будет разве что с точки зрения весьма благодушно и потребительски буквально-то обо всем как есть безупречно же фактически одинаково мыслящих людей-амеб, а никак не для того действительно полноценно зрелого умом и годами здравомыслящего человека.
28
И когда тот не очень яркий свет тех далеких звезд, что отдалены от нас на многие сотни световых лет (в нашей галактике), излученный ими в данный момент времени, и вправду постепенно доберется до наших палестин – дети матери-земли, пожалуй, окажутся несколько иными, или их тогда попросту не останется здесь совсем.
И именно это мы и вправду без тени сомнения со временем непременно так чисто ведь мирным путем веско более чем явно так недолго думая как-нибудь всемогуще сдюжим!
Раз ту как она есть неминуемо лютую смерть всему живому на этой земле будет способен почти ведь в одночасье так сходу же принести и тот смертельно опасный «яд технически чрезмерно переразвитого воображения».
И это как раз ему и довелось во все стороны распространять по жилам живой природы чудовищно разрушительный код, чего-то самому себе при всем том восторженно вереща о том чисто всемогущем всесилии грозного разума в свете безмерно важных научных достижений, совершенно так рассевающих пред собой мглу нашего всеобщего властного невежества.
И это при всем том, что фактически главным для почти всякого нынешнего человека неизменно является разве что лишь до чего еще явное удовлетворение желаний, своего прямо ведь скажем вовсе уж и ненасытного чрева.
Ну а несколько поболее тонкого плана духовные потребности, более чем беспрестанно проистекают разве что из всей той как есть еще явной пресыщенности всеми теми нежными и ласковыми благами земными…
И интересы чрева зачастую всецело главенствуют над разумом, поскольку он разве что явный так его не самый уж, и впрямь до чего только крупный на деле придаток.
А еще вот всякое людское чрево, как правило, буквально доверху переполнено тем самым чисто как есть скотским страхом за всю свою задушевную сущность в преддверии вечного атеистического небытия.
29
То, что продолжение явно грядет и если не для нас уж лично, то вот для всех тех других точно таких, как и мы, грядущих людей, в мыслях законченных эгоистов, пожалуй, занимает самое незначительное, исключительно же крохотное место.
Они, несомненно, живут с тяжким предощущением собственного будущего конца, а именно потому им и надо было сколь беззастенчиво разом и переделать сразу-то весь этот подлунный мир, дабы максимально прочно тем и оставить о себе в нем память на все те некогда только грядущие последующие тысячелетия…
Ночное небо и поныне бездонно согревает их томные сердца всякими сладостными мыслями о том, что, уж, будучи почти этак полностью на деле идентичным нынешнему, оно ведь некогда навевало думы и создавало сладостные грезы в душах многих и многих поколений тех еще древних греков и римлян.
Однако поэт Маяковский был нисколько при этом совсем не прав: вовсе не для нас сегодня зажигаются далекие звезды, а куда вернее – для тех, кто будет жить через многие сотни лет после этого нашего и впрямь-таки чрезвычайно же бурного катастрофическими событиями века.
Ну а доведется ли кому-либо там когда-нибудь вообще еще жить или нет, то вот как-никак, а окажется всецело зависимым, прежде-то всего именно от той даже и невольно намеренной более чем необъятно так во всем расширяться вовсе необузданной нынешней тупости.
Ну а впрочем, точно также сколь многое будет зависеть и от всего того всесильно безответственного невежества всяческого разного рода представителей нашего сегодняшнего научного мира.
30
Хотя нет, конечно, мы ведь все сегодня до чего еще очень уж невероятно умны, а необычайно высокие сферы духа совершенно ведь четко и ясно всецело проникнуты неземной красотой, исходящей из некоего абсолютно иного, а именно куда только поболее, нежели чем все это наше нынешнее прозябание невообразимо изумительного бытия.
Причем что есть, то есть, нет никакой к тому особенной причины более чем безоглядно и бездумно сколь еще бессмысленно сходу так разом все отрицать?!
Ну, уж нет, то ведь как есть истинно вот вовсе бесспорно…
Как-никак, а тот весьма же неистово стремительный ход развития высокого творческого сознания у сугубо отдельных личностей и впрямь до чего во многом на редкость многозначительно схож именно с тем безумно и яростно низвергающим свои воды горным потоком.
Причем он действительно как есть, всецело безупречно реален во всей своей вполне осязаемой и полностью доступной всякому взору основе.
Чье-либо воспаленное воображение (само по себе явно бесталанное или по сущей лености и близко не способное ко всякому подлинному творческому труду) может создавать одни яркие блики, кидая их в равнодушную толпу, которая между тем, если чему и внемлет, так это разве что тому ничем ненасытному инстинкту самого массового потребления.
Поскольку буквально всякое простодушно мыслящее население только лишь и всего немыслимо так радостно жаждет наиболее ведь самого наилучшего освоения всех тех хоть сколько-то ему как есть еще на деле доступных во всем этом мире благ и удобств.
31
А при этаких вовсе-то совсем прискорбных делах и без того безгранично невзрачная действительность в том еще самом истинно наихудшем своем виде явно вот затем и предстанет перед глазами именно как раз тогда, когда всеблагие народные просветители и впрямь-таки полностью и до конца всецело уверуют в свою единственно верную «святую ложь».
Им было свойственно сколь еще исступленно исповедовать принцип священной силы, способной разом и одарить весь этот мир сущей радостью самого так еще полноценного освобождения от всех тех, прежде уж всего именно что внутренних его вековых оков.
Причем до чего радостно и весело добиться данного всеобщего блага было бы в их глазах вполне на деле как-никак, а действительно возможно разве что лишь исключительно вот внешними и безнравственно насильственными действиями.
Ну а в результате всех тех изумительно высоких и благих задушевно же возвышенных намерений затем и возникнет то чрезвычайно так воинственное государство извечно ведь и близко никем невыполняемых насквозь лживых обещаний.
И сердце народа будет снова тогда буквально доверху переполнено дикой тоской по некоему новому избавителю от всего того до чего крайне совсем уж неприглядного засилья той-то самой ныне разом так и повылезшей в господа бывшей голодранной черни.
И ведь окажется она, куда и впрямь сколь весьма же вороватее и ухватистее всех тех, кто как-никак, а сразу уродился барчуком, ибо, откуда тем вообще было, собственно, знать про все те чисто житейские народные хитрости?
32
К тому же и в само сердце тех, кто (в той ныне полностью прежней царской России) сразу так попросту вот родился богатым, и близко не заползала зимняя стужа большевистской идеологии, что самым целевым образом до чего приторно и старательно, затем обволакивала людские души всем тем кровавым кумачом.
И это как раз-таки она, между тем, и обхватывала до чего еще многие души ледяными нитями совершенно вот донельзя абстрактной логической правоты…
И это именно данная идеология весьма ведь простецки и обезличенно все и вся до чего безразлично взвешивала именно что на весах всеобщего и донельзя так обезличенно абстрактного блага.
Причем это самое пресловутое «всеобщее благо» явно вот всецело при этом проецировалось именно на чьи-либо самые еще конкретные насущные нужды, попросту разом спешно же надеваясь на них, словно бы чулок на изящную женскую ножку.
Ну а прежние господа были людьми степенными, пожалуй, излишне кичливыми, но, однако при всем том во всей своей основной массе никак не было им свойственно более чем явное злорадство по поводу всех тех до чего извечных и чисто бытовых народных трудностей.
Да и не страдали они в свое время от холода и голода, а также и не испытывали на самих себе все тяготы самого подчас вовсе так до чего совсем непосильного физического труда.
Однако если прямиком завести разговор именно обо всех тех новоявленных господах-товарищах, то чего это тут тогда можно поделать, раз и впрямь надо бы самым безоговорочным образом, чисто так сходу только лишь то и подметить.
Уж чего-чего, а упустив из своих загребущих лап власть, они как минимум рисковали попросту прямиком к тому самому весьма простому и крайне незатейливому житью-бытью вслед, затем более чем незамедлительно и возвратиться…
33
Они вполне этак разве что хотели только как лучше, стремились всею душой к счастью и освобождению угнетенных и голодных народных масс?
И, кстати, были те массы тогда, впрочем, как и сегодня до той еще самой вовсе вот последней нитки всецело обобраны, да и всем тем непосильным своим трудом вконец до чего еще обездолены и заморены…
А впрочем, может оно быть, что те самые нисколько небезызвестные прекраснодушные либералы, поигрывая при этом стальными мускулами своих праздных и надуманных убеждений, и впрямь-таки безмятежно фактически всею душой стремились к самому явственному улучшению жизни серых масс простого народа.
Однако все их рьяные последыши, идя след в след по их откровенно кровавому пути, некогда явно затем перешли от бесшабашных и взбалмошных планов по принципиально бессмысленному облагораживанию всего рода людского к делам лишь значительно поболее неприглядно темным, да и попросту КАТАСТРАФИЧЕСКИ БЕЗОТРАДНЫМ…
34
Цели всех тех, кто весьма рьяно и совсем обезличенно наскоро присобачил все свое изуверски потребительское мировоззрение ко всем, тем довольно-то сколь еще аскетическим революционным нуждам, были гораздо прозаичнее, а души – куда только во всем безнадежно черствее.
Поскольку были те рьяные прихлебатели истыми врагами буквально всякого еще вот разве что как есть изначального своего неблагополучия и сущими нахлебниками из столь бесславной породы тех, кто как есть неизменно всеми силами тянулся к одной той большой и малой личной выгоде и совсем ни к чему, собственно, большему.
Однако и те праведно благие в самой глубине души «благодетели народные» были как есть без царя в голове, а как раз потому и до чего ведь попросту несусветно садистки жестоки.
Ну а также и исключительно вовсе так непроглядно были их души более чем яростно фанатичны и темны, а потому и главная их житейская психология до чего доблестно до самого уж дна была пропитана сурово идейным невежеством.
А именно потому и были они истинно на редкость попросту безгранично сколь еще весьма воинственно слепы…
Причем всю их и впрямь до чего совсем беспримерную люто ведь суровую бессердечность полностью и до конца выразил большой писатель Владимир Тендряков в своем автобиографическом рассказе «Хлеб для собаки».
35
Может быть, нечто подобное было их на редкость трудным, но верным путем исключительно так продуманного и постепенного достижения всеобщей грамотности, культурного развития нации – превращения аграрной державы в техногенно вполне уж разумно сформированное современное государство?
Что же, пусть чисто разве что формально оно и будет именно так, однако защищать своих сограждан нужно бы никак не только от некоей той донельзя подчас и впрямь почти пресловутой внешней угрозы.
Нет, крайне ведь важно их точно также до чего всецело оберегать и от всех тех сугубо внутренних факторов, что могут подчас полностью и до конца разом нарушить пасторально обыденное и крайне неспешное течение всякой той еще обывательской жизни.
Ну а тем паче и близко нельзя всячески создавать причины для всеобщей скорби, голода и лишений, причем именно с тем весьма отдаленным прицелом в то невообразимо далекое и чистое завтрашнее грядущее, в котором свет победит тьму не разумом, а предельно последовательным уничтожением всего того, что лишь смеет отбрасывать длинную тень.
И ведь тем самым безупречно уверенным шагом к чему-либо подобному полагалось идти как раз с той донельзя же гордо поднятой головой, а именно и впрямь до чего еще на редкость высокоидейно, да и более чем строго и вездесуще революционно…
А между тем всякая революция это, прежде всего заорганизованная анархия мигом так сходу, затем становящаяся вездесущей новой монархией.
И что тогда?
Злу ли бежать совсем без оглядки,
Коль у «добра» точно те же повадки?
И вообще, звезд не нахватаешь с небес, разрушив чертоги старого рабства, раз оно, как и понятно всенепременно вскоре полностью себя возродит, поскольку все его корни – глубоко внутри человеческой психологии, а вовсе не заключены, они в тех исключительно внешних формах буквально-то именно что чисто так всеобщего государственного обустройства.
36
Но, ясное дело, откуда это вообще еще взялось этакое поверье: «Мы старый мир разрушим, мы новый…»
Однако вот на деле довелось возродить этим соратникам всеобщего счастья на всей уж земле разве что мир весьма стародавнего прошлого, сменив при этом религию на псевдонаучный тотемизм, словно бы и впрямь весьма этак спешно напялив на самих себя некое то свежее нижнее белье.
А между тем от всей природы нынешнего человека вовсе и близко нельзя потребовать каких-либо скорых перемен, пока не был всецело изменен сам образ мысли того и по сей день в точно том довольно-то невзрачном виде существующего общества.
Причем всякие те сколь стародавние устои жизни если и могут незамедлительно перемениться к чему-либо резко лучшему то именно таковым оно может враз оказаться разве что для той относительно малой кучки всю страну чисто под себя сходу подмявших интриганов, всеми силами лишь явно удесятеряющих тот и впрямь невозмутимо прежний государственный деспотизм.
А впрочем, да поначалу большевики несколько так явно ослабили путы эксплуатации на производстве, прекрасно то, понимая, что хоть чего-либо, а надо бы временно людям дать!
Но то, однако, было одним лишь крайне ведь до чего весьма недолговечным послаблением, да и разве что именно в тех не столь уж и жизненно важных отраслях всего того «народного хозяйства».
Ну а в дальнейшем буквально повсюду сколь еще сурово были разом завинчены гайки, а потому и не было отныне вовсе вот даже ни грамма свободы от того чисто же весьма всеобъемлющего идеологического рабства.
А если вообще и было у советского человека хоть чего-либо еще, кроме тех наиболее как есть вот прямых его гражданских обязанностей…
Ну, так заключались те права, в том числе и в том довольно сомнительном удовольствии трудового народа на бессмысленно тупое и бездеятельное присутствие на всех тех нисколько нескончаемой чередой день за днем тянущихся партийных собраниях, а также иногда и возможности сугубо как-никак весьма праведно полоботрясничать во все те рабочие часы…
37
Интеллигенции, однако, сколь благодушно уж донельзя нелепо тогда ведь разом привиделось, что она как-никак, а весьма принципиально так смело буквально же сходу вот заразила серые массы ярким пламенем всего того безмерно восторженного книжного своего энтузиазма…
Но на самом-то деле все это были одни разве что те безмерно глупые россказни да миражи, наскоро впитанные из мечтаний блаженно восторженных духом гениев всеславной литературы.
Многим из тех еще дореволюционных либералов было уж свойственно более чем уж вполне безмятежное сознание, так ведь и зиждившееся на всецело отстраненном от довольно многих бытовых мелочей восторженно-чувственном экстазе.
Причем экстаз этот брал свои наиболее основные корни именно из того так и горящего ярким пламенем божественного вдохновения мира прекрасного творчества.
И как есть, всем сердцем живя именно что умом и чувствами самого разного плана талантливых и выдающихся людей, российские интеллектуалы и близко при всем том явно не замечали, что те самые средневековые российские реалии никаким отчаянно резким переменам и близко априори вовсе не подлежат.
Да вот беда это тогда понимали разве что совсем до чего немногие.
И это именно люди до самого кровавого пота души пропитанные наиболее отстраненной от всякой психологии серой толпы духовностью и захотели сделать безголовую чернь царицей всей новой великодержавной судьбы отечества.
И ведь главное для всех тех строгих и веских суждений о мире житейском они всегда как есть брали за основу категории сколь еще аккуратно ими доселе вынутые из рамок мира фантазии, а он никак не может быть эталоном для всякой той еще настоящей действительности.
Великие люди никак не пророки некой самой наивысшей же правды поскольку их творчество – разве что только ее чудесное зеркало, посмотревшись в которое мы можем лучше оценить себя и все окружающее…
Но вот превращать художественную литературу в главное мерило жизни абсолютно нельзя, раз все стропила видимой и не видимой вселенной зиждутся на прочной основе вполне объективных фактов, а не на тех еще блаженных иллюзиях и благостных фантазиях никогда на деле и не существовавшего бытия.
38
Литература мать духовности?
В принципе это ФАКТ, но она ее крестная мать, поскольку человек при ее помощи только лишь получает общее направление пути, но дорогу в жизни он пробивает совсем не книжной головой, а вполне житейскими разумом и чувствами.
Да и сама по себе та так и порожденная на редкость достойной подобного названия литературой возвышенная духовность зачастую явно же всегдашне превыше ума и сердца всех тех, кто никоим образом никак не был причастен к ее еще именно что как-никак чисто ведь первоначальному возникновению.
Правда все это касается разве что людей прекраснодушно и слепо прямолинейных, а не тех, кто вполне искренне прямодушен, и на редкость смело и благородно будет готов во имя всеобщего блага и впрямь-то рискнуть своей жизнью, а не жертвовать во имя «светлой идеи» совершенно никчемным существованием абстрактных и серых простонародных масс.
Ну а в том, как раз-таки и есть та самая принципиальная разница между теми, кто дорогу к тому истинно настоящему светлому будущему будет готов уложить своими костьми и тех, кому его разом подавай прямо сейчас на блюдце и уже готовым…
Так что все те сколь еще безнадежно бессмысленные призывы идти и впрямь, как есть более чем незамедлительно вверх, по пути всеобщего самоусовершенствования есть одна сущая блажь, а также и самая явная отрыжка после до чего весьма сытной трапезы.
Ну а заодно и в том самом чисто ведь сугубо духовном смысле речь тут как раз и идет о сущем экстракте радостных прений по поводу сладостно вкушаемых разного рода яств…
Однако этот яркий свет оживших книг весь окружающий мир светлее никак вот не сделает.
И можно даже сказать, что нечто подобное до чего бесславно сгущает тени далекого прошлого, делая их четче и тьма, так и таящаяся в них становится лишь, куда поболее хищной.
Причем сама та откровенно дурманящая ласковость прекраснодушных устремлений так и привлекает, словно мед мух - всяческих дрянных демагогов и они со всех сторон слетаются на пиршество радостно при этом ожидая до чего еще славную поживу.
Причем, конечно, все вот как-никак, а только лишь и делалось для тех самых трудолюбивых работников, мучительно тянущих свою до чего повседневную лямку.
Да только между тем каким-либо тем более чем простецки мыслящим людям нисколько не свойственно вдруг подниматься с колен, дабы доблестно устремить свой понурый от всех тех повседневных забот взор куда-либо до чего стремительно строго вверх.
Нет, уж никак не зачерпнуть им от некоего того сколь возвышенного духовного источника даже и самую малую толику всей его и впрямь разом вот всецело исцеляющей души волшебной силы.
Да и вообще, весь тот набор необъятных и невероятных грядущих благ был одним лишь и вправду самым нелепейшим миражом в знойной пустыне сущего мещанства и по-вселенски безгранично так склочного собственничества.
Обычных людей вообще и близко никак не интересуют сладкие плоды преображения всей окружающей их жизни во что-либо искристо и доморощенно доброе, да и приторно так до чего безоблачно райское.
А главное еще и в той весьма вот как-никак на редкость расплывчато зыбкой и блаженно кроткой дальнейшей ретроспективе.
Уж чего-чего, а их и на той весьма неприхотливо холмистой всеми теми своими естественными трудностями равнине очень ведь даже довольно-таки неплохо и сытно кормят.
А потому ровным счетом и близко не имеет никакого значения, сколько усилий будет весьма усердно кем-либо совсем же нещадно разом предпринято, дабы действительно появилась возможность хоть как-то суметь приучить к «альпинизму» слепую и самодостаточную во всех тех еще низменных и плотских своих устремлениях, вечно чего-то смачно жующую серую людскую массу.
39
Раз она ведь при любом раскладе никуда далее своего любимого корыта и близко-то уйти совершенно не сможет, а впрочем, ничего другого людская толпа буквально ни в жизнь, ясное дело, что абсолютно вот явно и не захочет.
Чехов в своем рассказе «Ионыч» пишет об этом так:
«Опыт научил его мало-помалу, что пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти».
40
И все это до чего неизменно было именно так и никак иначе, и столь немногое хоть как-либо весьма уж зримо действительно как есть, ныне переменилось.
Хотя и кое-что вполне сдвинулось с той самой мертвой точки с тем и впрямь сколь еще весьма вот благословенным появлением всяческих и всевозможных новоявленных живых картин, чуда технически развитого века – синематографа.
Однако все то, что, так или иначе, хоть с какого-либо бока, было касаемо той еще, как правило, донельзя же чертовски на редкость одиозной официальной пропаганды…
Нет, именно тут как-никак, а, само собой, разумеется, все и стало до чего безудержно сходу до чего объективно разом вот явно совсем уж иначе…
Промывать мозги ныне стали, куда и впрямь многозначительно жестче, хотя и поверхностнее, но все тут дело было именно в том, что личную душу при этом попросту загодя полностью отменили, заменив ее целевым устремлением пронзенных острием идей восторженно трудящихся масс.
Причем сильнейшее чувственное воздействие тех еще самых наглядных образов на ту удивительно ведь простую и крайне до чего неказисто наивную душу человека было весьма этак четко и чутко подмечено еще, тем далеко никак не вчерашним же днем.
Уже в пору раннего Средневековья духовные поводыри серых и неграмотных прихожан непременно так вполне обратили свое внимание, насколько жития святых, ярко и красочно расписанные на церковных иконах, более чем неизбежно оказывают весьма значительное влияние на саму душу исключительно невежественного, полудикого человека.
Товарищ Ленин не зря как-то сказал:
«Из всех искусств для нас важнейшим является кино»
Знал он, о чем это ему тогда довелось сколь надрывно тогда прокартавить, поскольку тот первый большевистский вождь всецело являлся, хотя и тошнотворно гнилым, а все ж таки полноценно образованным, зрелым интеллектуалом.
Да, именно этаким образом, то попросту уж всегда само собой тогда ведь и было, а можно сказать и поныне, как есть кино и телевидение есть важнейший элемент в распространении какой-либо единственно верной правды.
Причем совсем ничем на деле не опровергнуть сей всецело бесспорный, исключительно аксиомный и весьма же, кстати, простейший жизненный факт.
И, конечно, это как есть верно работает никак не на одну разве что сторону откровенно так и впрямь более чем всесильного зла.
Поскольку само изобретение воспроизведение музыки и изображения не несет в себе ни зло не добро, а только лишь оно вполне вот свидетельствует о некоей новой эре в истории развития человеческой расы.
И всякое живое изображение может быть прекрасным источником зрелой духовности, или расточителем липкой пошлости тут все будет зависеть от одной лишь личной индивидуальности того, кто творит какую-либо аудио или кинопродукцию.
41
Но то, что при этом является железным фактом так это, как раз именно то, что кинематограф и музыка самого различного жанра и впрямь-то, пожалуй, до чего же непременно разом затрагивают тонкие струны многих и многих сердец.
Причем им это и вправду ведь дано, и вовсе-то никак не на каком-либо до чего мнимом, безликом и полувоображаемом уровне, как это вполне этак подчас уж происходит с довольно многими произведениями художественной литературы.
Раз, в данном на редкость конкретном случае это разом еще становиться истинной явью, причем, в том числе и из-за своей общедоступности всем слоям общества, а не только какой-либо интеллектуальной элите.
Однако при всем том никак уж нет, никто тут ради одного лишь красного словца буквально-то на корню разом не отрицает, то на редкость широкое и благотворное влияние художественной литературы.
Но при всем том надо бы тут чисто вот сходу весьма на редкость еще верно заметить, что вполне всерьез и всецело нагляднее оно повлияет на сознание всякого человека, разве что если все ее образы более чем достоверно оживают во всех тех так и окружающих какого-либо индивидуума праведных людях.
Во всем остальном скорее уж той подчас изумительно ведь хорошей эстрадной музыке, а также и всем талантливым, и впрямь-то, разом, берущим за душу фильмам и будет непременно на деле доступно, в самой доподлинной мере, всецело придать вовсе-то неброско простой и неразвитой человеческой натуре несколько большее совершенство самых искренних чувств…
А как раз по этому поводу им и будет дано хоть в чем-либо до чего уж явно основательнее поспособствовать донельзя же, куда вот значительно большей чистоплотности всех тех всецело обыденных и сколь откровенно простых и повседневных людских помыслов.
И все ж таки иногда (в случае того еще как есть чисто искусственного насаждения общественных предрассудков любого рода и толка) и может медленно, но верно, постепенно происходить самая явная деградация буквально именно что всеобщего человеческого духа.
Раз уж вместо той большой и светлой правды ему как есть, до чего и впрямь весьма сметливо подсунут дешевую аппликацию в стиле «просто, понятно и доступно всем».
42
И этак-то оно и вправду иногда случается как раз оттого, что целое учит и вдохновляет к душевному подъему, ну а рваные клочки расхожих истин запросто затем приучат человека к нигилизму, а точно также и тому почти бессознательному отрицанию природы как сложнейшей структуры, в дебри, которой попросту нельзя сходу вламываться носорогом.
Ну а в действительности можно разве что довольно-то уж осторожно расчищать себе путь посреди ее бескрайне и по сей день до чего весьма запутанных зарослей.
И вот чего пишет по этому поводу писатель Сомерсет Моэм в своем романе «Луна и грош»:
«Неужели, по-твоему, красота, самое драгоценное, что есть в мире, валяется, как камень на берегу, который может поднять любой прохожий? Красота – это то удивительное и недоступное, что художник в тяжких душевных муках творит из хаоса мироздания. И когда она уже создана, не всякому дано ее узнать. Чтобы постичь красоту, надо вжиться в дерзание художника. Красота – мелодия, которую он поет нам, и для того чтобы она отозвалась в нашем сердце, нужны знание, восприимчивость и фантазия».
Да только фантазия эта должна быть именно во всем сколь еще многозначительно и многоступенчато развитой и творческой, а не до чего расфуфыренно же восторженной или совсем бесцельно, как есть умиленно прекраснодушной.
Всякая чувственная сладостность, основанная не на разуме, а на блаженных эмоциях всего-то навсего радость неземного бытия в окружении весьма ласковых чьему-то сердцу иллюзий.
В реальности всякому высокому духу нужно иметь железобетонно твердую опору на этой и впрямь до чего отвратительно грязной земле.
Нельзя парить в облаках и при этом верно видеть то, что происходит где-то далеко внизу.
С высоты праздно сытого до чего еще блаженно несведущего жития-бытия сколь многое подчас явно видеться слишком мелким и ничтожным…
А потому и бесцельно калечить уже кем-то до того вдоль и поперек искалеченные людские судьбы и будет казаться самым что ни на есть благородным и праведным делом.
Есть люди фанатично стоящие за добро, однако никак при этом не понимающее, что сам этот их слепой фанатизм явно так во всем лютее самого лютого зла.
Да и вообще всякая естественная простота чего бы то ни было может быть выкуплена одним разве что донельзя тяжким интеллектуальным трудом, и ему обязательно должно будет оказаться всецело продуманным, а то чувство блаженного полета для всего человечества… запросто может продлиться и куда подолее, нежели чем несколько каких-либо самых злосчастных секунд.
43
И всякое весьма строгое идеалистическое препарирование всей той повседневно нас окружающей действительности есть сущее снятие с нее шкуры, и уж когда будет она полностью освежевана, то это как раз тогда человек и сможет до чего вероятно оказаться на этой земле чем-либо не нужным и попросту исключительно так фактически лишним.
Природа, в конце концов, именно что, неминуемо сжив со света, весь род людской, сделает из него еще одно мертвое ископаемое в своих глубочайших недрах.
И совершит она это попросту вот никак не стерпя над собой того крайне простого тупого насилия, а тем более и дико беспощадного научно-познавательного измывательства.
Причем, прежде всего это произойдет как раз именно из-за одной той донельзя глупой нашей привычки – все, значит, разбивать на куски, дабы затем наскоро склеивать его заново, но во всем непременно «по-своему».
А между тем подобное поведение никак не свидетельствует о некоем явном наличии наивысшего разума, а скорее как раз о полном презрении к самому как он есть инстинкту самосохранения.
Человеческий разум - это вообще, прежде всего, умение идти против всех законов природы, а это значит, что люди могут запросто и бездумно уничтожать созданное миллионами лет эволюции и считать это великим счастьем прогресса, да и вообще своей явной победой над чудовищной дикостью вовсе этак до чего нелепого прошлого.
Причем, то доселе бывшее над всем и вся безоглядно главенствующим строго естественное - ныне надо бы попросту как есть разодрать в те самые мелкие клочья, ну а затем и наскоро его весьма успешно сколь мастерски улучшить, потому, как ранее оно было слеплено до чего бессовестно же примитивно и явно наперекосяк.
И кое-кому со всей очевидностью кажется, чем-либо на редкость безупречно вполне достойным и естественным – поначалу так все, то ныне существующее до самого основания под самый корень изощренно разрушить, разбив все уж чьи-либо составные части на всяческие те наиболее мелкие, мелкие его осколки.
Ну а лишь затем и составить в уме подробный и до чего еще основательный план, как это именно его во всем том дальнейшем более чем посильно переоформить заново в некое единое, разумное, но главное – теперича как раз-таки чисто во всем по-нашенски скроенное целое…
44
И это явно находит вполне доподлинное отображение во всей культуре и искусстве, но прежде всего это сколь весьма вот до чего незыблемо разом касаемо всякой той или иной истинно на редкость донельзя так во всем разнообразной человеческой натуры.
Раз у нее и впрямь довольно умелой и верной рукой фактически безукоризненно уж наскоро попросту отсекается все, то в ней явно как есть кажущееся несколько чрезмерным и полностью излишним, а на редкость до конца раскрыто передаются одни те наиболее наглядные, поверхностные черты.
Причем в этаком ключе все это кое-кем более чем задушевно производится исключительно ради того, дабы далее вовсе не составило ровным счетом никакого труда со всех видимых сторон, куда выпуклее в нем разглядеть те единственные кое-кому крайне ведь нужные признаки.
Ну а дабы их вполне стояще распознать, нужно бы всецело перечеркнуть, то, что чрезвычайно вот излишне усложняет всю ту и впрямь крайне же сложную картину мироздания.
А каждый тот еще отдельный человек это целая вселенная и его единственную и неповторимую индивидуальность никак нельзя рассматривать как один лишь только тот мелкий болтик в огромной государственной машине.
Ну а единение масс под широко развивающимся флагом борьбы со всею той жуткой скверной чудовищно загнивающего классового общества это, прежде всего создание чересчур ярких миражей в безводной пустыне…
Правда, понятно, что кто-то как-никак явно захотел разве что только как лучше, а тот самый плачевный результат он никак не от нежелания совершить благо, а от общей неопытности и как есть еще на редкость весьма самонадеянного оптимизма.
Хотя на самом-то деле из подобного рода рассуждений и впрямь-таки чисто поневоле получается одна слащавая и гнилая полуправда, в которой более чем многогрешно навсегда утопнет все неискусственное, никем не придуманное, а останутся на самой поверхности одни те весьма остро выпирающие наружу чисто аморфные и самые исключительно наилучшие намерения.
И будут они торчать из каркаса убогой действительно именно что те еще кем-либо до чего жестоко сломанные ребра…
А все это именно потому что та самая настоящая жизнь никак не празднична и вполне праведным образом ее ведь следует где-либо отображать именно так безо всяких прикрас и визгливых восторгов, а кроме того и без какой-либо донельзя унылой и крайне назойливой схематичности…
А иногда еще и происходит то самое донельзя суровое выпячивание именно тех людских черт, которые сколь явно хотел всеми силами со всем тем мясом для пущей наглядности разом уж выдрать из всей той повседневно окружающей его действительности их никак не в меру блаженный духом, донельзя добропорядочный душка-автор.
45
Яростные устремления гения Чехова по тому на редкость как есть более чем бескомпромиссному устранению всех и всяческих ростков праздности из широчайшего поля какой-либо вообще общественной жизни русского общества наиболее наглядно и верно переданы как раз-таки в трех его пьесах.
Причем они-то для всего своего собственного поколения и века отнюдь не являлись ничем, собственно, большим, кроме как теми донельзя вот страстными агитками, хотя вместе с тем и без тени сомнения вполне этак полубезумно гениальными произведениями величайшего искусства.
То есть, вполне оно допустимо, что для некоторой части публики они, может, и были одними лишь беспримерно виртуозными шедеврами пера великого гения своей эпохи…
Однако в безумно ясных, словно синее небо очах безгранично над всем и вся в то время довлеющего большинства тем пьесам было дано предстать в одном виде феноменально наглядного подтверждения наивысшей и вездесущей правильности и без того повсеместно витавших тогда в воздухе идей.
А главное, речь тут явно идет именно той до чего еще совсем так на редкость безгрешной, а главное – излишне же воинственно классовой справедливости.
А идейки те были остры, впрямь-таки словно ножи, а посему и самая срочная чья-то надобность их весьма вот изумительно скорейшего прилаживания к суровым реалиям житейской действительности и привела к самым страшнейшим тяготам народа во времена бесконечно долгих лет невероятно чудовищных испытаний и лихолетий советского периода российской истории.
46
И чего это тут может на деле быть хоть сколько-то и близко никак этак вовсе до чего только непонятного…
Демагогии всеобщего трудового сподвижничества был, безусловно, и впрямь неотъемлемо считай что, как штык весьма же неотъемлемо нужен, как раз-таки тот весьма ведь безупречно надежный, и на редкость успешно и безотказно работающий великий катализатор.
И очень вот искренне жаль, что столько большого таланта было некогда совсем без пользы истрачено разве что ради того, дабы весьма наглядно и подробно со всех сторон передать всю ту донельзя непотребную словесную фальшь!
Советский лозунг «Слава труду!» – более чем явное чеховское наследие, самое глубокомысленное производное всех его великих пьес.
Однако и другие авторы тоже зачастую ловят один лишь, как он есть лейтмотив современной общественной жизни, но вовсе не саму ее вполне до конца во всем до чего на редкость как она есть полновесную суть.
Причем почему-то именно от духовной и физической сытости автора во всем его творчестве затем и проявляется вся эта немыслимо твердая убежденность в той еще как-никак самой неотъемлемой необходимости весьма этак смело обогатить весь этот мир какими-либо до чего несусветно популистскими идеями добра и света.
И это как раз из-за них Пикассо и нарисовал свою голубку мира, а не отобразил на широком полотне развалины города после той, не дай уж еще Бог некогда на деле приключившейся всесокрушающей ядерной войны.
И это именно Брэдбери в своих «Марсианских хрониках», как и во всем своем творчестве, довольно-таки верно предвосхитил весь тот чисто же дальнейший крен этой нашей нынешней цивилизации в сторону самого, как есть полнейшего медленного, но верного техногенного саморазрушения.
47
Причем всякая та неимоверно грубая утилитарная восторженность и впрямь-таки разом расхолаживает всю душу современного человека.
И это одни лишь те сколь яркие положительные эмоции, что разом так и окажутся, полностью так всецело настояны на одном том, как есть весьма ведь благочестиво мыслящем разуме, до чего еще явственнее сходу отобразят всю полноту человеческих чувств.
А как раз именно потому, собственно, всем им и должно будет вполне так всецело еще послужить всяческому, как есть собственно только лишь уж дальнейшему развитию всей той истинно настоящей и разумной, а не той более чем приторно ласковой духовности.
И вот как до чего здраво и умело передает все вышеизложенное автором этих строк великий писатель Иван Ефремов в своем романе «Лезвие бритвы»:
«Уметь видеть, но не пытаться сложить из виденного целое, превратить в реальность, заставить поверить в него силой труда и таланта. Наоборот, они стараются рассыпать целое на крохи. Разбить вазу, чтобы любоваться причудливой формой черепка. Выбрать из живой игры светотени изображения две-три черты, пару красочных пятен и назвать это именем целого, заменяя мудрость собирателя красоты умением анатома. Это неизбежная расплата за разрыв с природой, с ее изменчивой игрой форм».
А впрочем, да, может, то само собой и являет весьма верный образец той еще на редкость и впрямь уж доподлинной правды...
Поскольку вполне этак есть уж хоть какая-то возможность, что в буквально любой, пусть даже и самой примитивной игре с человеческим сознанием всенепременно порою возникает некое псевдоподобие внешнего развития.
А все-таки донельзя ведь оно при этом более чем жалко и убого, а потому и близко и в жизни, вовсе-то не достичь ему тех как есть еще до чего изначально всею культурой перед всяким представителем нынешнего человечества отнюдь уж никак не наспех поставленных задач.
48
Однако это как раз искусство, что неимоверно фактически доверху переполнено той еще лучезарной патокой вездесуще приторной слащавости, подчас и вытравливает из самых глубин человеческого сознания фактически издревле в нем имеющейся дикий хаос, да только чисто внешне, а не глубоко изнутри…
Причем это как раз-таки именно шлифовке чисто внешних форм сознания ныне и предается весьма вот до чего и впрямь максимально первостепенное значение…
А между тем внутри каждого сосуда мысли и сегодня точно также кипит фактически тот самый набор древнейших страстей.
А сегодняшняя культура вполне ведь всерьез занята никак не их сколь изощренно суровым укрощением, а разве что самым умиленным распылением истинно вездесущей ангелоподобной сердечности, причем того уж самого чисто внешнего благочестия.
И все это к тому же всецело предназначается разве что для неких избранных, а для всего того остального общества главным критерием, как и во времена суровой первобытности, так и остается одна лишь беспрестанная добыча и собирательство.
И те самые донельзя простые граждане о чем-либо лучшем и светлом почти и не думают, поскольку все их сознание занимает один только быт и точка.
Причем тех тупых и праздных обывателей ни на что другое нисколько так явно и не перенаправишь, зато им и вправду можно было довольно-то многое сколь слащаво наобещать.
Да еще и в таком, собственно, виде как будто бы всему тому и должно было вполне вот стать более чем естественной частью обыденной реальности, само собой разумеется, фактически как есть попросту, именно завтра.
Причем те, кто разве что самих себя на редкость старательно вычистил от всей же грязи окружающей жизни, никак не смогут отговорить народ не идти по этой до чего узенькой и скользкой тропинке совсем уж разом до чего еще вполне вертикально вверх.
А впрочем, движение это будет совершенно так до чего и впрямь относительно мнимое…
Поскольку серой толпе только лишь и окажется весьма ведь сходу разом под силу разом так одолеть один лишь тот на редкость пологий никак и близко вовсе небыстрый подъем.
Причем в этом деле именно воспитание и есть как раз-таки тот весьма вот наиглавнейший фактор, всеобъемлюще формирующий всякое новое человеческое сознание.
Однако современная нам цивилизация никак пока не намерена на деле, а не на словах действительно перевоспитывать всякого простого обывателя в духе любви к высоким материям, тогда им как есть, ясное дело, станет на редкость сложнее бессовестно манипулировать.
А между тем кое-кому и поныне явственно надобно с той самой абсолютно же величайшей легкостью более чем нахраписто управлять буквально вдоволь по всех нашу душу имеющимися социальными механизмами.
Поскольку все то общество, именно что вне всяких сомнений до чего еще весьма этак основательнее разом потребует несколько так иного к себе отношения.
Ну а заодно и начнет оно вполне и вправду осознавать всю полную несуразность нынешнего своего обустройства, при котором вся власть во всем мире сосредоточена в руках кучки олигархов, чье крайне неповоротливое сознание никак не ищет какой-либо достаточно надежный и спасительный выход из явно уж давно устрашающе назревающего экологического кризиса.
Ну а, кроме того, всякое донельзя громоздкое техническое развитие без какого-либо хоть сколько-то соответствующего подстегивания со стороны внутренней и со всех видимых сторон истинно изящной культуры, в конце концов, всех нас более чем явственно выведет именно что на тропу войны со всей вселенной.
И победителям, вполне последовательно и старательно изничтожившим весь озоновый слой, затем как-никак еще предоставится самая что ни на есть прискорбная участь диких же окаменелостей в тех еще лишь на редкость грядущих геологических слоях матери-земли.
Да и мировоззрение тертое и перетертое в поисках всяческих материальных благ имеет форму до самых дыр облезлой, видавшей многие виды ресторанной скатерти, и в этаком виде оно не золотой век, а куда скорее век золотушный, не дай-то Бог на всех нас вскоре сколь нездраво само собой и накликает.
«Святое потребление», как принцип славного существования, в том числе и во благо всех тех будущих людей ни в чем и близко никак не сгодится, как некая верная формула вечного процветания рода людского.
Поскольку как раз-таки нечто подобное и окажется той еще истинно гигантской ловушкой, в которой все человечество всенепременно увязнет, и если не головой, то, по меньшей мере, одной из своих бесчисленно длинных «оконечностей».
49
И коль скоро тот словно бездонная пропасть глубокий экологический кризис может хоть чего-либо в общем-то явно уж обождать, а именно того самого почти ведь вовсе совсем неминуемо грядущего своего часа…
Однако при всем том нельзя исключить и тот на редкость до чего ужасающий казус, когда в руках у фанатика и идиота, и вправду может вдруг оказаться так называемый «волшебный ключик» самого отвратительного шантажа перед всем остальным миром, который, как известно, попросту повсеместно состоит из всецело различных стран и народов.
Да только все они до чего намертво же привязаны стальными тросами всего этого нашего нынешнего времени к величайшему чертовому колесу исключительно вот невероятно быстрого технического прогресса…
И пока что несет оно нас вертикально вверх, но все это происходит разве что именно здесь и сейчас, ну а что, собственно, будет способно с собою принести все, то не самое близкое к нам грядущее, про то и знать никто, уж заранее, ясное дело, и близко так нисколько не может.
50
Однако для новоявленного Архимеда всяческих точек верной опоры слишком много нынче, как есть было более чем делово загодя заготовлено, а потому и та всем небезызвестная метафора может, безусловно, на редкость уж стать исключительно во всем весьма полноценной и безнадежно безотрадной реальностью.
И на роль этакого ярого изобличителя «ВСЕОБЩЕГО ВЕЛИКОГО ОБМАНА» всех прошлых времен и народов вовсе-то никак совсем не обязательно, что будет из-за всех уж своих сил разом претендовать именно тот некий большой политик.
Нет, кем-либо подобным может стать и тот до чего еще на редкость вовсе нескромный обладатель истинно чудодейственной вакцины, имеющий сколь еще на редкость действенное противоядие супротив именно что им и созданного, а несколько позже его же подручными во все края и веси хитроумно разосланного чрезвычайно смертоносного вируса.
А тот, кстати, вполне однозначно и будет способен разом так еще оказаться гораздо более живучим, нежели чем буквально-то всем, как есть никак небезызвестная сибирская язва.
А то, что тот человек работал не на себя лично, а на свое правительство, никак не сможет полностью уничтожить каких-либо его собственных идей по всему тому именно что дальнейшему применению тех самых и впрямь до чего успешно им разработанных боевых вирусов.
Но все это одни лишь те чисто уж отдельные предположения самого нигилистического толка, да только как-никак, а тех вполне полноценно реальных возможностей действительно сотворить бед всему человечеству в связи с тем сколь всемогуще титаническим техническим переразвитием может на деле приоткрыться слишком-то до чего безотрадно, вовсе ведь немыслимо много…
51
Мирные воды большой науки так и бьются о берег доселе неведомого и постепенно размывают его, однако о том, что будет способно как-никак разом вдруг оказаться в руках у грязного пирата, что весьма ловко возьмет на абордаж все то, что и впрямь как-никак до чего наглядно является «судном всеобщих трудов тяжких»…
Нет, обо всем этом мало, кто ныне действительно чисто уж, как есть, заранее думает, поскольку главное для современной науки – одолеть в неравной борьбе с природой все те препятствия, что ныне так и загораживают славные подступы к тем наиболее заглавным ее загадкам.
Ну а сама мысль постепенно обеспечить всему роду людскому хоть сколько-то достойное и поистине приемлемое грядущее является для современных ученых разве что донельзя во всем исключительно второстепенной.
Да только как бы это не уплыть всем нам в одно лишь более чем весьма уж чудовищно нелепое небытие со всем этим нашим сегодняшним и нынешним весьма ведь уютным и благим на одну злобу дня безнадежно же скороспелым подходом ко всему тому нас ныне-то везде окружающему!
Смерть одного индивидуума это треклятая неизбежность, но смерть всего человечества из-за тупого и самодовольного головотяпства главных заправил большого общественного котла…
Нет, если по их недосмотру он вдруг взорвется, то вот найти самую спешную панацею тогда вот окажется точно ведь именно что никак невозможно.
В великой спешке хорошее противоядие от всей этой нашей чисто людской глупости этому миру вовсе так никак попросту и не предложить.
Причем в дикой погоне за тем в единый миг ускользающим временем весь род людской может сколь отчетливо для самого себя разом найти именно так чисто свою страшно длинную тень.
То есть, даже если и будет нужен один как-никак, а самый тот безумно короткий месяц…
И это истинно как-никак совсем уж явно немного…
Да только коли все человечество по тому самому полностью объективному анализу чисто так неизбежно до конца вымрет всего-навсего через какую-то пару-другую недель…
И вот какой это тогда от данной всесильной вакцины и впрямь ведь на деле окажется вполне еще действенный прок?
Великие эпидемии уже имели место в прошлом и сегодня мы точно уж значительно лучше ко всему тому явно готовы…
Может оно и так…
Но нет, то будут совсем не те огромные траурные процессии из убитых горем родственников, скорбящих по тем еще внезапно умершим...
Нет такому тогда точно вот совсем и не бывать…
Раз вся наша планета тогда и превратится в единый и более чем прискорбный могильник для всей человеческой расы.
Причем дело тут оно не только в каких-либо чисто природных делах.
Раз и сам человек вполне реально способен всецело суметь полностью так продуманно и сознательно сходу так сотворить те самые, куда поболее умные вирусы, от которых никакая марля попросту и близко ведь тогда никак не поможет, имея при этом в виду уничтожение неких вражеских городов…
Но враг он разве что для одного человека враг, а для вирусов ни друзей, ни врагов попросту вообще нисколько не существует.
52
Да и безо всякого биотерроризма вполне может и то, собственно, статься, что у нас впереди не одно то истинно светлое титанически невероятно совершенное технологическое грядущее.
И всякие радужные о нем прогнозы не более чем то самое гадание кофейной гуще, ну а на самом деле мы просто идем и идем вслепую вперед, не зная о том, что впереди фактически так, как есть может уж быть и вовсе вот ничего.
А между тем это самое техногенно переразвитое грядущее оно вполне сродни занесенному над головою топору.
Причем, в том числе и потому, что явно существует возможность, что кто-либо запросто же безнадежно загубит великую массу народа простым устранением исполнителя каких-либо полностью обыденных и самых рутинных действий.
И вот именно как раз тогда, сколь вальяжно и нагло усевшись на его место, террорист и впрямь-то до чего сходу мигом задаст жару действительно многим, в чем-либо как есть безмерно перед ним даже и безо всякой вины провинившимся людям.
И где и когда только лишь некогда затем последует тот как пить дать уж совсем этак неминуемый грядущий удар, заранее на глазок не предскажешь, да и навскидку разве определишь.
И кстати, снова хотелось бы достаточно так жирно, то подчеркнуть, что сделать это может и человек, безусловно, уж вовсе далекий от каких-либо фундаменталистских кругов, попросту в почти том еще гордом одиночестве взявший себе на вооружение философскую систему, смело его зовущую к массовому изничтожению всех своих беззаботно порхающих по жизни сограждан.
А посему из всего вышеизложенного до чего однозначно само собой разом и следует, что тот наиболее максимальный контроль в этаком новом техногенном мире, это попросту говоря, та самая исключительно элементарная истинно жизненная необходимость.
53
А между тем есть и те средства массовой информации, наличие которых в тех еще условиях некогда сколь явственно невзыскательной и ныне попросту полностью бывшей природы вещей было до чего абсолютно ведь вовсе совсем уж не предусмотрено.
А между тем все их досконально продуманное применение, в том ключе, как некогда всесильные диктаторы использовали новейшие (на тот момент времени), технические приспособления, будь то кино или радио, в конечном итоге может оказаться весьма ощутимой угрозой миру и спокойствию в сытых и хорошо обеспеченных, а потому и беспечных странах Запада.
И кто-то, конечно, вполне еще может и впрямь-то как есть совсем уж сгоряча разом спросить, а откуда это теперь всему тому нынче отыщется место в этой нашей современной технически до чего славно подкованной жизни?
А вот станет повсеместно еще вот на редкость плохо с климатом и природой – и это как раз тогда те самые новоявленные суровые горлопаны, словно те вши, тут же сами собой сколь до чего еще уж незамедлительно разом и заведутся!
И в точности так, как оно уже было в том не столь отдаленном прошлом, технические новшества вновь еще разом послужат именно тем безупречно верным способом для, куда поболее плотного охвата населения диким злом день ото дня себя взвинчивающего варварства.
Причем всему тому возвышенному и одухотворенному искусству в этаком деле еще обязательно при всем том будет предоставлена одна из наиболее главенствующих и исключительно важных ролей!
54
О, это, конечно, и впрямь весьма безнадежное и самое уж до чего безнравственное отклонение от буквально всех на этом свете когда-либо только доселе существовавших общественных норм.
Ну а в самом-то деле как-никак, а всем тем на редкость естественным и совсем незыблемым правилом жизни разве что и является то практически беспроигрышное устремление носителей высоких муз ко всем, тем белоснежным вершинам высокой духовности.
Однако порою бывает данное устремление и довольно-таки жалким, причем даже и при всей своей глубочайшей искренности, что вовсе, однако, не умаляет доподлинного благородства всех тех самых изначальных намерений.
И это так еще и потому, что кое-чего и от таланта тоже вполне ведь зависит, как и от настоящей большой высоты полета чьей-либо безмерно воспаренной к звездам творческой фантазии.
И ведь донельзя ярким примером всему тому еще может уж послужить «Обитаемый остров» режиссера Бондарчука.
Однако бывает и наоборот!
А именно когда возвышенный гений и вправду звучно и сколь еще наглядно разом уж начинает всячески создавать идеально слепленные из крови и плоти иллюзии, которые затем и будут чествоваться целыми поколениями.
А это между тем до чего безнадежно полностью разом отравит жизнь целой империи, причем случится все это как раз из-за добела «раскаленных, словно лава» инсинуаций, смело ведущих в гиблую и непроглядную мглу сущего кровавого безвременья.
А это и близко не то, что, скажем ведь, попросту до чего наспех, пусть и в серо-белом же варианте вполне отобразить всю ту чрезвычайно брутальную суть самого доподлинного лика всего того чудовищного гитлеризма.
55
И вот, несмотря на то, что всякое высокое искусство доподлинно превыше всей той элементарной пользы, которую оно нам само собой всегдашне как есть, разом и преподносит, а все до чего неотъемлемо следует довольно-то пространно и всесторонне до конца разом именно что как есть констатировать.
Никак не иначе, а тот чисто техногенный фактор, появившийся за последние сто лет, собственно должен был всецело обязать интеллигенцию, куда только пристальнее смотреть на любые искрометно одухотворенные вещи, в том числе и с точки зрения их вовсе так недвусмысленно определенной социальной полезности или наоборот неотвратимо злющей их сущей опасности.
И всякое с одного только виду безупречно разумное изменение сколь давно всеми признанных общественных начал весьма ведь однозначно должно было внутри себя содержать на редкость полноценно здравое и чисто утилитарное зерно.
Поскольку буквально любые благие фантазии, коли и впрямь доведется им откровенно же грубо оказаться сходу втиснутыми в узкую щель никак небезызвестно вполне насущной действительности, при всем том только и окажутся, чисто вот чудовищно тем деформированы.
Широта и ласковая простота книжного формата объясняется именно тем, что внутри него нет вовсе ведь никаких существенных препятствий, а если они и есть, то их можно запросто полностью так именно что в единый миг раз и навсегда устранить.
И все это при этом будет выглядеть на редкость же достоверно!
Да вот, однако, все это одни только блики и разноцветные миражи!
Ну а чтобы на деле, а не внутри той еще полупрозрачно пустой умозрительности как-никак уж добиться должных успехов в том неизменно полном подводных камней царстве всякой реальной жизни нужно было, как есть по крупице и можно сказать ногтями выдирать из серости и мрака яркий свет всего того весьма многозначительно нового…
А между тем то само собой разом всячески подразумевает явную необходимость для довольно многих больших писателей исключительно так беспрестанно всячески же изводить всю ту чертову темень сущего невежества.
Но что касаемо всяких сколь еще капитальных и многозначительных планов по сумасшедше быстрому преображению лика простого народа, то уж при чисто внешней прелести в них был именно тот довольно существенный недостаток, а именно полное отсутствие здравого смысла во всем, что, так или иначе, касалось вполне конкретных и чисто житейских вещей.
Но кто-то вещал и вещал о том, что нужно слиться всею душой со всем тем крайне простым людом…
А между тем вычищать до должного блеска весь общественный нужник, нужно бы разве что только и находясь при всем том исключительно же именно на своем родном месте, а в чисто поле выходить с косой всегда ведь положено разве что как есть тому, кому это занятие приносит домой хлеб насущный.
Да и вообще стенания великих душ, запертых «в темнице лютой общественной несвободы», нисколько не могли донести до большей-то части всего того дореволюционного общества хоть какие-либо вполне здравые мысли о медленном но верном преображении всех существующих реалий во что-либо более яркое и столь донельзя же безыдейно как есть многозначительно светлое.
А когда вместо всего того явно начинается тот самый чудовищный ураган, что ко всем чертям до чего разом и подчистую более чем безжалостно снесет все то как есть доселе прежнее и былое…
Нет, уж это как раз тогда и впрямь сколь безответственно называть данные вещи не совсем вот вполне удачным опытом по общему улучшению всей общественной жизни…
Да и адские муки людские никакими глубочайшими (в сырой глине быта) самокопательными изысканиями добра быть оправданны, ну никак и близко вовсе так явно попросту нисколько не могут!
56
Тем более что все те исключительно на редкость весьма плодотворные поиски некоего того единого и общего на всех светлого пути никак не могут сводиться ко всему тому чудовищно ярому насилию над всею той именно что от века полностью безбожно же как есть одинаково существующей действительностью.
А кроме того в корчах и муках наспех и сгоряча воспламененного революционным духом общества рождается один лишь только тот еще сущий и кромешный ад.
Ну а для вполне стояще успешного улучшения всех общественных отношений нужны были совершенно иные никак не революционные рамки, поскольку ничем добела раскаленным - клеймо былого рабства никогда вот раз и навсегда и близко никак вовсе не вытравишь.
Ну а в связи с тем коли кто-либо и впрямь недвусмысленно выступает с «бравыми идеями» самыми ударными темпами весьма же скоропалительно приступить к мерам неистово агрессивного подавления всего того и поныне до чего невообразимо широкого общественного зла…
Имея при всем том в виду именно то, что во все времена почти неизменно более чем пассивно и вяло, только и переступало из одного века в другой, лишь иногда и разве что частично при этом меняя чисто внешнюю свою форму, но никак не внутреннее немыслимо так беспардонное свое содержание.
И, кстати, вот еще, что при всех тех многозначительно резких и крайне жестких переменах никак не происходит какое-либо довольно-то весьма существенное переосмысление той донельзя всем доселе обрыдшей действительности, а одно незамысловатое встряхивание общественной жизни, что сколь схоже с землетрясением только трясутся при этом не хлипкие строения, а людские судьбы.
Причем совсем этак неизменно, а вполне как-никак сопутствующие данным общественным потрясениям пожары именно что начисто и в единый миг попросту выжигают сердца и в этом пламени гибнет не жалкая темень минувшего, а яркий свет всего того истинно иного грядущего…
А у всего того изумительно недвусмысленного и всецело ведь вездесуще прежнего недобра разве что вскоре попросту начисто поменяются те самые довольно-то трезво мыслящие хозяева на тех вечно осоловело нетрезвых временщиков, ну а сама суть при этом более чем неизменно останется в точности как и была именно прежней.
И этакого рода на редкость безалаберная власть всего-то, что взвешенно и рассудительно разом обзаводится довольно весомой и солидной идеалистической прибавкой, а впрочем, если уж вообще и существующей, то только разве что во имя донельзя неприглядного идеологического «окучивания» и доселе сколь безобразно праздных и невежественных умов…
И при этом все сознание простых граждан чисто ведь доверху и заполняется никогда (В РЕАЛЬНО ОБОЗРИМОМ БУДУЩЕМ) совсем и близко никак не осуществимыми блеклыми миражами.
А, кроме того, все те, кто мог бы, пожалуй, даже и ненароком вполне умудриться на деле разоблачить тупоголовых деятелей необъятно же вездесуще липового и мнимого грядущего счастья, были, считай что никак незамедлительно уж разом сугубо так затем весьма ответственно переиначены во врагов Отечества, да и всего того вообще честного народа…
57
Вот и вправду, не слишком ли, бесконечно много разом этак с лихвой их тогда оказалось – тех зачастую наиболее светлых духом людей, что были сущими нелюдями, как есть весьма сходу, тут же отобраны для всех тех стылых бараков в Заполярье?
А бывало и того явно похуже: в очень даже немалом их числе совершенно пред той властью невинные люди были наскоро лишены своей жизни, и ведь только за то, что никак не были они вполне естественной частью серой толпы.
Ну а как раз потому и представляли они чисто гипотетическую опасность для всех тех, кто из нее никак не умом вышел и попросту совсем не хотел, чтобы его в ее ряды кто-либо с суровой силой разом еще запихнул вот сходу обратно.
Причем началась данного рода чисто так чудовищная селекция всего населения в том еще как есть самом начале всех тех разве что полностью уж «общественно бесполезных» социальных преобразований.
Да еще и осуществлялось все это именно под те никак несмолкаемые литавры бешеного энтузиазма тех самых серых масс, которые интеллигенция того времени очень-то явно разом захотела освободить от донельзя сковывавших их оков – и надо же, освободила, сходу лишив все свое государство всякой его былой хоть сколько-то здравомыслящей головы…
58
И может уж быть, что добро и свет так и маячат на небосклоне далекого грядущего.
Однако, притягивая небеса к грубой и черной земле, всенепременно выпускаешь наружу демонов зла, а они именем той еще наивысшей справедливости вполне однозначно посеют, куда разве что значительно большее невежество, обучив свой народ грамоте исключительно ради его же, куда только большего закабаления в рамках тупого рабства, и слепой покорности.
Потому что те массы были тогда и впрямь совсем ведь безлико воспитаны в духе чувственного упоения серыми буднями мерцающе бледных реалий, живя при этом всю свою жизнь под серпасто-кровавым флагом сущего засилья сумрачно сумасбродной идеологии.
Причем все уж некогда началось именно с тех так и пылающих духом бунтарства апостолов великой художественной литературы.
Чехов, Лев Толстой и Горький вполне искренне стремились освободить весь свой народ от истинно же тяжкого (для них лично) более чем уж как-никак, а сколь извечного его прозябания в зловонной луже на добрую половину ими самими и вымышленного невообразимо так будто бы до чего еще невероятно горестного быта.
Да только тот между тем им таковым разве что чисто издали, грезился в ярком электрическом свете окаянно тягостного их неприятия всей той так или иначе окружающей каждого из нас на веки вечные беспросветно обыденной, да и впрямь-то безысходно и незатейливо самой что ни на есть чисто житейской действительности.
Да только между тем весь этот их острый и можно даже сказать орлиный взгляд безвольно и бессильно разве что лишь скользил по самой поверхности людского быта, попросту более чем, неизменно избегая проникать во всю его наиболее грязную и крайне неприглядную житейскую суть.
59
А между тем русский народ в атмосфере подобного крепостного рабства жил уже все лет триста, четыреста, а посему и не очень он примечал всякое свое донельзя приниженное, бессовестно скотское состояние.
Нет, он, конечно, не раз и не два как-никак восставал, но в том при этом вовсе не было абсолютно никакой действительно твердой системы, да только этак оно было разве что до тех самых пор, пока его весьма спешно не начали поедом есть все те взыскательно ласковые и искрометно добродушные идеалисты.
Алексей Пешков, даже и имя себе подобное из-за всего того большого горя от ума до чего сходу, ничтоже сумняшеся, без году неделя со всем глубочайшим прискорбием разом и выдумал, причем явно так дабы со всей желчной горечью вполне до конца, куда полноценнее выразить всю полноту своих всеблагостных задушевных устремлений.
Он и другие подобные ему хотели одного лишь невпример всему тому злосчастному прошлому всегдашне как-никак сколь еще необыкновенно до чего же чудесно весьма ведь непременно разве что лишь только хорошего?!
Однако весь тот никак неподдельно так чисто итоговый, конечный результат зачастую как есть напрямую будет зависеть вовсе не от духа добра, заложенного в чье-либо произведение, а от той истинно полнокровной его взаимосвязи с тем как оно есть до чего еще давно, долгими веками отлаженным, вполне полноценно реальным житьем-бытьем.
60
Ну и какой из всего этого разом еще следует сделать и впрямь-таки донельзя существенный, да и как-никак уж нисколько весьма неутешительный вывод?
А собственно говоря, именно тот, что как то само собой чисто ведь сходу на редкость трагично оно выходит: чеховская «Чайка» – это исключительно так ярко разукрашенная всеми цветами радуги сущая ирреальность.
И именно в ее-то более чем как-никак призрачном и неверном свете в душах у многих и многих интеллигентных людей начала прошлого века надолго еще, затем засела страшная заноза довольно-то быстрого переустройства всех тех и поныне совсем неприязненно существующих житейских реалий в некие иные, куда поболее сочные и изящные тона.
И как раз уж в связи с тем в чьих-то глазах вдруг, словно бы разом вовсе ведь потускнели, покрылись густым темным мраком все те бесконечно долгие тысячелетия «сущей обездоленности», что полностью и навсегда так и остались в том-то самом незыблемо «тяжком прошлом».
61
Однако все, то выше сказанное нисколько и близко не означает, что автор имеет хоть чего-либо против русских классиков или искусства вообще.
Но при всем том как-никак, а ему всецело должно было на деле уж оказаться хоть в чем-либо как есть вполне согласованее с той и по сей день довольно-то вовсе вот явно невзрачной обыденностью, а не выпирать из нее острым и длинным гвоздем.
Искусство – оно безо всякой в том тени сомнения действительно всячески задушевно участвует во всяком том полностью неизменно должном же формировании всего уж внешнего скелета человеческой натуры!
Именно благодаря ему он и становится жестче, прочнее и массивнее, да и вообще до чего глубоко вовнутрь людской натуры совсем ведь нередко всякому достойному подобного определения великому творчеству, как есть, и вправду бывает вполне суждено на деле заронить некое, то довольно-то полезное и доброе зерно.
Да только безо всяческой исключительно серьезной подпитки со стороны окружающих людей ему и близко вовсе никак не светило сколь искренне благостно и всесторонне разом оттенять собой тьму буквально одеревеняющего душу страха за всю свою многогрешную душу и бренное тело.
А тех ситуаций, когда человеку может вдруг и впрямь-таки стать за себя дико же страшно, в этой жизни попросту хоть отбавляй…
62
И вот то, что поистине важно так это будут ли вокруг какого-либо индивидуума люди способные протянуть ему руку помощи, а не только, к примеру, оценив по достоинству всю его душу и интеллект сходу безоглядно прилипнуть к нему глазами безутешно при этом рыская в диких дебрях его вконец заблудшего сознания.
Тьма времен более чем неизменно порождает загубленные души вечно блуждающие затем вслепую в ярких лучах белого дня.
Однако есть и души восторженно блуждающие посреди облаков чужого творческого вымысла и им при всем тех их вполне здравых природных задатках вовсе и не дано будет понять сами принципы никак не вычурного существования черной бездны попросту же чисто бездонного людского невежества.
А именно в том и вся суть беды нового времени, когда белое чисто уж добровольно сходу так стало чудовищно черным, и ведь главное только лишь дабы максимально быстро победить густейшую тьму долгих веков более чем беспроглядно мрачного прошлого.
Свет иллюзий сладок и бередит мозг как воздух после грозы, но вся это одна пустая блажь.
Простые люди должны бы стать братьями никак не по крови сколь еще бесовски яростно ими пролитой в борьбе с высшими и будто бы никак нездраво праздными привилегированными классами.
Ну а для истинно настоящего улучшения нравственного облика вечно же усталого от его повседневных забот обывателя нужно было, прежде всего, позаботиться о расширении его весьма этак пока узкого кругозора.
Надо бы сделать его несколько более разносторонним, а для этого нужно бы всячески развивать детей, а взрослых никак уж соблазнять никакими молниеносными социальными преобразованиями.
И вот если реально позаботиться о том, чтобы развитие детского крайне податливого сознания отныне пошло по некоему иному руслу, то вот тогда и вожди общественно стада начнут мыслить несколько иначе о судьбах своих народов.
Но кому-то всего важнее как раз-таки то, чтобы у большого людского стада был тот самый сильный духом и мыслью главный поводырь, а без него им жизнь кажется абсолютно нелепой и крайне так донельзя опасной.
А между тем чувство безопасности, которое создается в том самом случае, когда у всей какой-либо земли есть и вправду вот некий единый хозяин оно ведь полностью мнимое.
И все, это именно потому, что тот и близко весьма уж до чего наглядно никак не имеет сто рук и сто голов, а раз так, то он тогда всего-то навсего презренный надзиратель, только лишь и старающийся, чтобы никто не дай Бог не наступил даже и на тень его непомерного величия.
63
Тоталитаризм он вообще разве что всячески разобщает личности и замыкает их в самый прочнейший кокон, сплачивая массы разве что в виде чисто аморфного вещества.
Причем людская масса всегда вот внутренне пуста и бесцветна, а потому и пробуждать ее к великим свершениям это все равно, что звать лютых варваров насаждать свет культуры и разума.
Да и равенство, и братство понятия именно что всецело межличностные, а никак не классовые.
Новое социалистическое общество только лишь до чего еще острее обозначило грани между различными слоями общества.
Нет страшнее беды, чем та ситуация, когда светлым именем раскрепощения масс их до чего спешно заковывают в значительно более прочных цепях, а еще и делают всякое нечаянно произнесенное слово сущим сватовством отныне жестоко караемым, а не порицаемым ответным словом.
Да из одного недалекого царизма российская держава окунулась в некий другой более чем откровенно же средневековый, а это возвращение во тьму гиблого прошлого наспех сотворенного именем некоего пресловутого светлого грядущего.
Причем никакого широчайшего духовного единения людских душ при всем этом вовсе никак явно не происходило, раз то чисто насильственно приподнятое над всяким мещанством общество при советской власти только лишь весьма и весьма деградировало и замыкалось в чисто своих донельзя узких интересах.
Оно ведь и до этого было довольно уж четко и резко разделено, а после того как сила агитации полностью победила силу мысли оно и вообще попросту разом погрязло в твердокаменных догмах.
А потому и всякие мелкие люди, которым и до того до чего тяжко доводилось при поисках любой мало-майской справедливости…
Ныне вообще попросту были вынуждены довольствоваться разве что самыми так донельзя малыми ее крохами.
Причем люди, которые некогда чересчур явно прониклись идеей светлого добра, попросту никак не имели его внутри себя в том самом до чего искренне чистом и доподлинно человечном виде, а как раз-таки потому и стали они наиболее ведь наихудшими демонами революционной вакханалии доподлинно адовых тогдашних страстей.
А страсти те были еще и чудовищно раздуты во имя всевластия химеры мнимого счастья записанного разве что в хитроумном уме как благо неких грядущих невообразимо светлых времен.
А даже и на миг усомнившихся в их светлой будущности светил истинный ад!
Все тогда должны были следовать друг за другом строго затылок в затылок и дышать только лишь по одному вот заданию партии.
И все это началось еще с того, что, что кое-кто сколь явно так себе вообразил, что будто бы этот мир и на самом-то деле еще возможно будет исправить одними теми до чего отвлеченно благими мыслями.
А между тем в те тяжкие времена всеобщего недоверия люди могли почувствовать чужое плечо, на которое и впрямь можно было надежно опереться только в случае, когда во вполне конкретное сознание какого-либо человека были вложены не абстрактные представления о гуманности, разуме и совести, а нечто перешедшее прямиком из души в душу.
Причем те не в меру ретивые люди, что всею душою стремились принести обществу разум посредством самого беззастенчиво насильственного его просвещения, могут лишь наплодить всяческую восторженную тьму и пыл ненависти, а развить в простонародье какие-либо этические начала можно будет только медленно, но верно идя путем тысячелетних и крайне нескорых свершений.
64
А впрочем настоящее искусство вполне способно на деле породить до чего неустанное задушевное устремление ко всяким светлым идеалам, однако отнюдь ведь явно никак и не более того…
Нет, то уж точно попросту никем неопровержимая аксиома, что именно тем весьма глубокомысленным проявлениям высокого духа и вправду как-никак, а будет еще свойственно разом вот и придавать всему этому нашему чисто житейскому естеству несколько большую восприимчивость к высоким нотам подчас никак необыденных частот.
И они весьма и весьма во всем донельзя отличны по всему своему звучанию от всяческих тех или иных крайне суетливых напевов донельзя же мелкой суеты простейших и будничных вездесущих проблем.
А все-таки самое что ни на есть положительное воздействие высот духовности на всю эту нашу серую и обыденную жизнь, в конце концов, вне всяких сомнений, еще окажется, по всей своей сути, более чем неизбежно поистине ничтожным.
Потому что, несмотря на всю большую живость образов, как кинематограф, да точно так и хорошие книги раз и навсегда только лишь и останутся одними перилами, довольно-то наспех подвешенными кем-либо в воздухе.
Ну а потому и окажутся они исключительно совсем же малоспособными действительно удержать какого-либо человека от самого глубочайшего морального падения.
65
А, кроме того, книги или кино как-никак еще действительно будут уж полностью в состоянии вполне ведь осознанно увести всякого своего читателя или зрителя в самую глубочайшую бездну и мглу новоявленных диких времен.
Автор может уж оказаться способен быть до чего еще отчаянно злым и жестоким, стремиться к насаждению в душе человека наиболее так низменных, примитивных инстинктов.
Да только коль скоро товар его на полках магазинов и близко никак совсем не залеживается, а весьма вот сколь бойко распродается, никто и смотреть на это и близко тогда совершенно уж вовсе не станет.
Тот же Стивен Кинг, безусловно, может и послужить всему тому, самым что ни на есть как-никак более чем преотличным примером!
А, кроме того, всякое реальное воспитание личности за самым редчайшим исключением может быть осуществлено одними живыми людьми и никем этак, собственно, более.
66
Хотя в принципе, буквально любого человека будет вполне еще возможно разом так попытаться постепенно переиначить, а в том числе нечто подобное иногда будет возможно предпринять даже и в чьем-либо весьма зрелом возрасте.
Да только между тем, а заниматься подобного рода рьяным просветительством чьей-либо давным-давно заблудшей души можно будет разве что уж относительно недолго, коль скоро сам человек о том и близко-то никого явно ведь не просил.
Ну а воинственно жестковатое подстегивание к вящим переменам, а именно ко всему тому невообразимо наилучшему разве что сколь еще предметно предзнаменует все этапы отчаянно бескомпромиссной борьбы, с тем почти всегда остающимся на самом том считай, что донышке души добром, а никак не наоборот.
Ну а если действовать несколько иначе, то, что тогда?
Да вот уж, даже если всего-то навсего ненавязчиво указать человеку на тот фильм, который ему явно стоило бы внимательно пересмотреть, или на ту книгу, которую ему крайне важно было бы довольно-то вдумчиво перечесть, тоже человека хоть в чем-либо как-никак, а на деле более чем стояще перевоспитываешь.
Причем в особенности полезным все это станет как раз-таки тогда, когда ему заодно и подскажут, на чем это именно при просмотре или при прочтении ему вполне непременно бы следовало действительно полноценно же акцентировать все свое самое пристальное внимание.
И ведь в наиболее праведном ключе все вышеизложенное было бы донельзя так логичнее соотнести именно как раз ко всем тем истинным сокровищам художественной литературы.
67
Однако никак при всем том нельзя той уж самой неразрывной нитью строго привязывать возвышенную духовность к той привитой еще с самого детства привычке к прочтению книг.
А, тем более, что некоторые из славных поглощателей бессмертных произведений искусства бредят одним до чего безумно же святым его духом, а как раз потому они со всем божественно лирическим упоением и воздают почести одному истинно большому и славному ничем вовсе-то ненасытному своему аппетиту.
А это и позволяет им смотреть на других (простых смертных) сверху вниз, а они в точности те люди, а потому и все, что будет потребно для вполне стоящего изменения их повседневных привычек заключено, прежде всего, в постепенном создании условий, дабы само чтение книг стало для них делом комфортным и уютным.
И именно этакой наиболее наиважнейшей цели и могут ведь целенаправленно послужить как раз до чего уж многие и многие нынешние аудиокниги.
Однако то и близко при этом никак не вопрос, а что это более всего разом оказывает на всякого того или иного человека самое существенное влияние – прочитанная ли книга, увиденный фильм или то именно как вели себя, да и в точности так и поныне ведут его родные отец и мать.
68
И кто это вообще решил, что человеческое общество действительно вполне ныне достойно всей той чисто же внешней своей цивилизованности?
А между тем почти вся современная духовность и человечность – это плоды стараний довольно-то малочисленной группы интеллектуалов.
Вся так называемая нынешняя общечеловеческая культура в случае некоего всеобъемлющего катаклизма, что, не дай только Бог, и вправду сотрет с лица матушки-земли все ее современное политическое обустройство, даже и часа не устоит пред натиском чрезвычайно ведь быстро отупевших орд не более чем вынужденно (безо всякой особой охоты) приодевшихся и остепенившихся дикарей.
Они степенны и учтивы разве что исключительно из-за внешне навязанных им законов всего того полностью уж как есть чисто вот единовременно с ними до чего еще неотъемлемо и строго день за днем существующего современного общества.
69
Ну а в случае весьма явственного тупика, что и впрямь-то внезапно некогда возникнет на пути современного прогресса процесс деградации культуры и возникновения новых врагов народа может занять не более одного самого кратчайшего мига во всей той так или иначе имеющейся истории всего этого нашего цивилизованного существования.
А между тем как раз именно для того чтобы нечто подобное и стало на редкость полноправной частью более чем вездесущей реальности, без тени сомнения может хватить и года, а тем паче двух лет того еще жалкого существования в свете никак не на пустом месте возникших чисто же чудовищных напастей.
И вот как-никак, а именно тогда многотонные колеса телеги вроде бы навеки ныне прежнего тоталитаризма сколь безумно уж быстро разом и раздробят кости всему тому внешне ярко демократическому, но пока при этом во многом, несомненно, аморфному…
70
Ну а все те великие достижения светлого разума, что без тени сомнения при случае явно смогли бы постепенно приблизить нас к чему-либо высокомудрому и чистому, с точно той легкостью, всенепременно, смогут оказаться задействованы именно ради того, дабы насильно привить всем нам любовь к наиболее грязным нечистотам самого-то отменно скотского себялюбия.
Они же, между прочим, в прошлом явственно посодействовали сущему укоренению во всяком неграмотном и невежественном человеке именно той на редкость беспочвенной веры в то, что хватит, мол, и того, чтобы толпа хором проорала «халва» – и через самое короткое мгновение у всех во рту разом и станет весьма ведь приторно сладко.
Нет, вовсе не может тут быть абсолютно никакой существенной разницы, делалось ли это во славу дикой жестокости или во имя всеобщего блага и любви к ближнему своему, раз было то до чего на редкость всецело так безразлично.
Разве что именем той истово черной ненависти будет, куда и впрямь значительно потруднее сколь же открыто творить наиболее темные и грязные дела, поскольку некоей той чисто усредненной душе человека все это довольно-таки быстро раз и навсегда вскоре вот попросту напрочь ведь опротивеет.
Однако и само ее наличие непременно уж можно будет до чего незамедлительно взять под очень большое и совсем беспристрастное сомнение, а то и напрочь ее попросту отменить!
71
Коммунистическая и нацистская идеологии, создавшие в чьих-либо донельзя близоруких глазах невообразимо заманчивый проект по ранее никак небывалому ускорению политического и духовного преобразования всего рода людского, поставили во главу угла самое принципиальное отсутствие у всякого человека какой-либо собственной вообще души.
Варварские диктатуры признавали одно лишь наличие у него интеллекта, проявляющего себя в самых основных инстинктах, кстати, присущих даже и живущим в некоем едином сообществе насекомым.
При этом сугубо подчеркивалось все явно ведь чисто звериное родство, классовое или этническое, что никакого существенного значения далее и близко никак не имело.
И наиболее главной тут целью было до чего еще яростно сплотить тех самых действительно нужных людей, всецело отделив их от тех, кто отныне был никому этак далее совершенно уж вовсе не нужен.
И господа красные тогда ко всему практически единокровному обществу буквально разом и присобачили немыслимо же угловатое клише – «наши» и «не наши»
И тех никак совсем не наших попросту и следовало всех до единого сколь еще нещадно уничтожать, причем, словно злобных вредителей, что извечно строят, да и осуществляют, коварные планы супротив всего и вся выпукло и ярко выделенного - благородного рода людского.
72
Причем до чего безукоризненно веря светлому уму Федора Достоевского – это уж явно не что-то такое исключительно новое, а давно этак извечно исхоженное старое.
Вот чего он пишет по этому поводу в его незабвенных «Бесах»:
«Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки "передовых”, которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается».
73
Но тех идиотов, как есть будет еще вполне возможно раз и навсегда весьма же поспешно попросту отодвинуть от дико бушующего вулкана людских страстей.
Поистине дав массам вместо лубочных светлых идеалов фигурку кумира, который и будет отныне истинно до конца собой ознаменовывать самую наглядную суть сущего воплощения всех чаяний и надежд на все, то лишь некогда затем только грядущее всеобщее славное благоденствие.
И история явно ведь знает всему тому никак немалое число весьма красноречивых и более чем наглядно же выразительных примеров, и из тех самых последних – это, конечно та самая, Великая иранская революция.
Причем она еще изначально возникла как раз-таки только оттого, что кучке тех самых крайне растрепанных во всех своих наилучших чувствах либералов сколь еще невероятно некогда разом захотелось явственно заполучить до чего значительно вот только поболее всяких гражданских и общественных свобод.
И это именно ведь несмотря на то, что у них и без того их было вовсе-то и без того совсем вот немало.
А как раз с этого все сходу и начинается!
Ну а когда-то затем абсолютно любая революция, что на самом уж гребне так и вздыбившей ее волны фактически безмятежно на редкость многословно прекрасна…
Да только дойдя до своего пика, она сколь деятельно затем и возвышает на самые небеса именно те яростно тупые ничтожества, что и проявят впоследствии весьма своекорыстно злой интерес ко всему тому разве что с одного виду праведному перераспределению всеобщего изначально так чужого народу блага.
Да и, кстати, тут же, фактически мимоходом разом и изыскивает братия, ревностно блюдущая традиции массового террора всяческих ярых и тщательно скрытых врагов, дабы в их-то крови и утопить все, то весьма стародавнее и нынче донельзя как есть всем до конца обрыдшее треклятое прошлое.
И все, кто его олицетворяют должны быть ныне оказаться погребены в земле раз те, кто решили спалить все, на чем только раньше держалась ранее, всякая в стране власть были чудовищно беспощадны…
Этими бывшими холопами безудержно двигал лютый инстинкт всесокрушающего разрушения…
Все былое и барское должно было ныне разом сгинуть в очищающем революционном пламени.
И ПРИ ЭТОМ ГОСПОДА большевики неистово так и, пытались буквально сходу сплотить весь «свой» простой народ супротив всяческого до чего, невпример ничему иному отвратительно коварнейшего и вездесущего присутствия на кровавых мозолях людских жирующих богатеев.
74
И, ясное дело, что это именно большевики более чем ответственно и спровоцировали капиталистический мир на поиски и впрямь-то самой насущной антитезы осатанело яростному большевизму.
А им и стал тот донельзя же половозрелый фашизм, коему и довелось порядком вот взвешенно вживить краеугольный камень всего своего свирепо лютого мировоззрения в довольно-то подчас совсем поверхностно образованные умы чрезвычайно во всем беспечно серых масс как той еще немецкой, а точно также и итальянской наций.
Правда если и дал нацизм клятву верности капитализму, то ведь сделал он это разве что лишь потому, что всяческий хоть сколько-то иной, противоположный путь был ему отныне абсолютно прегражден всеми теми местными никак невзыскательно вовсе-то неприемлемыми для всякого настоящего социализма - имперскими реалиями.
И было в нем, кстати, значительно поболее ничем не прикрытой варварской агрессии, нежели хитрости, да только был он и впрямь смертельно опасен всею своей истинно дьявольской продуктивностью.
Однако та самая всеядная хитрость при всей своей довольно грубой житейской тупости все-таки может оказаться значительно уж похуже, причем не только для всех тех чисто отдельных с чьей-либо точки зрения нисколько неполноценных народов, но и для всякого дальнейшего существования всего этого необъятно огромного мира.
Русский народ был и есть один из сильнейших по всему своему духу народов мира сего.
Ну а потому и вполне могла оказаться сколь несоизмеримо горше судьба всего человечества, если бы тот самый осатанелой лихости большевизм действительно уж изыскал все нужные идеологические средства, дабы как раз именно его значительно получше и верной рукой весьма надежно так оседлать.
Ну а затем и можно было бы до чего еще запросто повести вконец заблудшие трудовые массы на бастионы того самого неистово озверелого и социально уж вовсе донельзя чуждого им по духу капитализма.
А, тем более что делалось бы все это как раз ведь во имя любви, а не во имя расовой животной ненависти!
Да, именно так!
Во имя любви, хотя и путем убийств и яростно безрассудных и разрушительных свершений!
По куцей логике комиссаров, само собой, то весьма невозмутимо и выходило, что это как раз посредством чего-либо подобного и пребудет во всем этом мире их на редкость же безумно радостный (даже и в предощущении его) сколь отныне чисто земной рай, а не тот никогда не существовавший – небесный.
75
Однако на самом-то деле чем это более и более радости будет присутствовать в людских сердцах от смерти лютых классовых врагов, на которых, пусть и пришлось до того совсем же безропотно целыми веками гнуть и гнуть себе спину…
Да только со всею той явной безысходностью надо бы при всем том именно сразу до чего еще на редкость сходу так более чем безапелляционно строго заметить, что как-никак, а лучше от всего этого никому уж нисколько вовсе не станет.
Раз еще лишь значительно гуще затем сгустятся тучи ненависти, отравляющие громом и молниями осатанелой идеологии простым людям все их наивные души, да и, в принципе, всегда искренне добрые сердца.
Ведь никоим образом нельзя путем убийств и насилия над ближним своим (пускай он и будет хоть в чем-либо единолично и сам полностью как-никак во всем всегда виноват) действительно приблизить эпоху всеобщего грядущего счастья.
Таким макаром разве что, наоборот совсем незамедлительно отодвигаешь общество назад в пещеры к мамонтам и троглодитам.
76
Вот и генерал белой армии Краснов более чем однозначно рассуждал в примерно же схожем ключе – ниже приведено его мнение, изложенное им в книге «От двуглавого орла к красному знамени».
Жаль только, что всего через год после написания этих славных строк Краснов вполне всерьез душевно подгнил, и в конце того самого последующего своего романа «Единая-неделимая» ему с чего-то вдруг вздумалось громко прославлять убийцу отца, матери и деда и ведь исключительно за то, что тот свернул шею какому-то одному никудышному большевику…
«Она думала. Она пришла уже в своих думах к тому, что, может быть, они правы. Они, трудящиеся над землей, они, живущие в маленьких тесных избушках, где спертый дурной воздух, они, голодающие и мерзнущие. "Мир и все его богатства принадлежат им, и буржуи – словом, все те, кто не умеет сам работать и добывать все своими руками, должны или стать такими, как они, или уйти в иной мир, на земле не место тунеядцам…” Придя к этой мысли, Оля почувствовала страшную жажду жизни. "Ну, хорошо, – говорила она, – я буду работать, как они, я буду прачкой, я стану садить и полоть огороды…” С этою мыслью она задремала. Но сейчас же вернулась в явь от новой яркой мысли. "Да ведь тогда, – думала Оля, и мысли точно торопились в ее мозгу, стремясь что-то доказать ей важное и убедительное, – тогда, когда все станут, как они, и не будет нас, погибнет красота. Тогда погибнет вера в Бога, погибнет любовь. Тогда исчезнет сознание, что позволено и что не позволено. Тогда убийство не будет грехом и сильные и дерзкие станут уничтожать слабых. Слабые станут раболепствовать перед сильными, угождать тем, кто свирепее осуществляет свое право жизни. Тогда все обратится в сплошную резню. Христос с Его кротким учением уйдет из нашего мира, с Ним уйдут красота и прощение, и в дикой свалке погибнут люди. Они, как хищные звери, разбегутся по пещерам и будут жить, боясь встретиться с себе подобными».
77
А как раз именно это, собственно, и произошло в России во времена той самой никак небезызвестной ленинско-сталинской оторопи от всего того, что вовсе же никак нетривиально и впрямь-таки хоть сколько-то соотносилось ко всему тому на редкость «беспутно треклятому прошлому».
Через двадцать долгих и мучительных лет неистово сурового правления Антихриста (Сталина) люди вообще стали бояться разговаривать с какими-либо посторонними прохожими из-за одного того до чего глубоко гнездящегося в самом их сердце страха, что вдруг это они и есть те самые враги, о которых много и подробно пишут во всех газетах.
А как раз именно поэтому люди тогда буквально до смерти боялись, что и их тоже безо всяких излишних каверзных вопросов огульно и безотлагательно разом же уличат в том, что они, может, и мельком с кем-либо не тем, переговорив, с чудовищно лютым врагом вступили во вполне этак осознанный предварительный сговор.
Причем нечто подобное стало действительно возможным разве что путем медленного, но планомерного удушения практически всего населения России в кошачьих объятиях большевистского вождя, когда тот поистине стал единоличным властелином всех тех волей-неволей более чем уж безропотно отныне подвластных ему народов.
Он-то вот точно и впрямь до чего на редкость умело играл со всею СВОЕЙ страной в ту самую всем небезызвестную игру кошки с пойманной ею мышкой…
78
Да только сколь многим представителям тогдашней интеллигенции весь тот неудержимо победоносный процесс закабаления народа ярмом окаянного большевистского рабства был и близко никак вовсе же неприметен.
И скорее всего, тут сыграло свою наиболее решающую роль именно то обстоятельство, что большевики весьма уж необычайно более чем умело всячески вот создавали в народе великие пароксизмы беспричинного восторга.
Причем делались этакие отвратительно темные делишки именно как раз по тому до чего и близко ведь никак недоброму сценарию, а еще и в той на редкость верной точности, как подобные схемы и поныне бойко и ухватисто подчас проворачивают всяческие прохиндеи, строители финансовых пирамид.
Писатель Андрей Платонов в своей знаменитой повести «Котлован» разоблачает это в чисто так своем безо всяческих прикрас более чем доподлинно вот исторически верном описании всего того явно же, как есть до чего вдоволь тогда непомерно разросшегося, причем именно что, словно снежный ком, беспросветно дутого энтузиазма:
«Я этих пастухов и писцов враз в рабочий класс обращу, они у меня так копать начнут, что у них весь смертный элемент выйдет на лицо…
Но отчего, Никит, поле так скучно лежит? Неужели внутри всего света тоска, а только в нас одних пятилетний план?»
79
А показухи в те времена и впрямь было попросту столько, что и сами вожди по этому поводу до чего подчас даже и невольно сколь еще спесиво умилялись.
Уж как это им совсем легко и просто и вправду вполне до конца во всем буквально разом на деле сподобилось на редкость казенно и бесслезно всячески так сходу поднять весь свой народ на «святую» войну за все, то буквально полнейшее более чем бескомпромиссно всесильное его последующее порабощение?
Да еще и весьма вот изящно нечто подобное было, как раз-таки соткано из тех самых тончайших нитей искрометных и ослепительно бравых иллюзий, что плавили не одну тугоплавкую сталь, но и на людских душах ставили самое отвратительное ничем ведь и близко затем несмываемое клеймо.
Ну а пресловутое всеобщее счастье это одна лишь гулкая и приторная фальшь медных труб дешевого и разгульного духового оркестра.
Поскольку ничего хоть сколько-то подобного тому никогда на этом свете попросту и не может где-либо быть, так как в живой природе каждый отдельный разум должен иметь чисто свою совершенно уникальную и крайне на редкость яркую индивидуальность, а также и сколь до конца однозначно как есть чисто свое большое человеческое счастье.
Ну а создавая из вовсе-то ничего нечто мнимо светлое и полностью общее разве что разом отнимешь у буквально каждого его сугубо личное благо, а вместо него выдашь ему на сменку одно грязное и потное ожидание того же, что и все другие в одни руки когда-нибудь со временем непременно сходу получат.
А людям чисто уж липово всучивали все, то их огромное и всецело даровое достояние быть частью общего шагающего в некие светлые дали никак так в конечном итоге совсем несбыточного грядущего мира и благоденствия всего рода людского.
Но все то чистое и иллюзорное, что только разве что где-то там маячило на самой дальней линии горизонта было лишь чем-то разве что на редкость отвлечено желаемым, а из действительно сбывшегося могли быть одни те тяжкие цепи безбожно серого и безынициативного существования.
Причем светится всеми цветами радуги, было опаснее всего, если твоя яркая индивидуальность никак не вписывалась в каноны кроваво красного реализма, что был выпестован именно так за счет соков узкой и плоской как блин революционной сознательности.
А та попросту отвергала все, что было лишено зерна строгой и крайне уж поджарой целесообразности, да и вообще во главу угла ставила одни вычурные принципы верного служения на редкость бесплотной идее.
Массам оказывается, надо было весело шагать вперед и только вперед к той всецело так единой и незыблемо верной и главной их цели…
И им как-никак, а явно предстояло найти себе невозмутимо достойного и вполне искренне им подходящего великого кумира, то есть того наилучшего из всех людей, которого им и следовало сделать наивысшим существом, пред которым все остальные, несомненно, будут попросту обязаны молча склонить головы и колени в жесте чрезвычайной преданности и любви.
А иначе и быть оно тогда никак совсем не могло!
80
И, конечно, кто-либо может истинно уж благородно и громогласно во всеуслышание так ведь и заявить о том, что можно, мол, в единый миг видоизменить весь род людской, попросту дав ему совершенно так другую, куда поболее достойную жизнь.
Но на самом-то деле это и близко никак никуда не годиться…
Да и вообще как-никак, а та безумно дикая мысль чисто так считай ведь сходу хирургическим путем раз и навсегда лишить общество исключительно так многих застарелых его привычек это не более чем вовсе-то несусветная и впрямь-таки самая бредовая чушь.
Писатель Иван Ефремов в своей книге «Таис Афинская» вполне доходчиво разъясняет на примере Древнего Египта, чем уж все то бессмысленное понукание всего того широкого общественного разума сколь еще плачевно может когда-нибудь на самом-то деле еще вот действительно кончиться:
«Другое заботило его – недавно он понял всю тщету усилий преобразовать Египет, внедрив сюда дух Эллады и гений Александра. "Эту глыбу древних верований, обычаев и уклада жизни, подобную скале из черного гранита Элефантины, – объяснял он Таис, как всегда, умно и убедительно, – невозможно изменить иначе как расколов ее на части. Но поступать так немудро. Разрушая, невозможно сразу заменить прежнее новым, ибо страна останется без закона и обычая, обратясь в сборище одичалых негодяев”».
А как вот иначе?
Всю ту еще издревле существующую жизнь никак за одно поколение и близко ведь уж нисколько до чего как есть именно что наизнанку ни в едином-то глазу и близко не переиначишь!
Однако же невообразимо подлые негодяи, что истинно так вязко по самые уши всецело увязли во всем том донельзя бесноватом фанатизме на данный счет, пожалуй, придерживаются исключительно иного мнения.
Поскольку именно этого им и было некогда, собственно, явно и надо!
81
Они, видите ли, только и желают слепить из общества некий единый организм, в котором всякие гнусные лицемеры, вооруженные знаменем великих пламенных идей вскоре и окажутся неким наивысшим существом, что раз за разом за любого и всякого всесторонне многое будет решать, сколь царственно при этом обретаясь посреди неприметно серого людского конгломерата.
Ну а для наибольшего успеха на этом поприще им всенепременно и вправду было еще надобно совсем же незамедлительно полностью отменить все, то когда-либо ранее существовавшее прежнее, наспех до чего тщательно утрамбовав все общество самыми разнообразными видами совершенно вот вездесущего дьявольского
террора.
А между тем любая фанатически кем-либо превозносимая идея может послужить не одним лишь тем всесильно так чудовищно как есть чисто внешним мерилом всего того нынче так или иначе вообще происходящего, но и действительно стать тем самым наиболее главным краеугольным камнем отныне и на долгие века бескрайне безотрадного общечеловеческого существования…
Причем люди культурные и грамотные будут ее чествовать как раз-таки уж только, именно потому, что наиболее главная заслуга нынешней власти именно в том непримиримо твердом и вполне устойчивом ее существовании, сулящем самую безбедную жизнь и блага всем тем, кто ее будет до чего искренне во всем дружелюбно поддерживать.
И так тому, в принципе, собственно, и положено быть, поскольку жизнь течет и надо бы плыть разве что лишь по ее безупречно главному течению…
То есть при каком-либо даже и наиболее нелепейшем своем выверте «новая жизнь», никак при этом не осуждалась всем тем безмерно прекраснодушным либеральным мировоззрением.
А между тем на деле все те сколь еще празднично добродушные суждения обо всем том чрезвычайно медленном, но верном становлении столпов полностью так отныне совершенно же другого общественного бытия были связаны, прежде всего, с одним только явным нежеланием лезть в черную и липкую грязь всякого общественного быта.
Причем, конечно, таковыми самоубеждениями руководствовались далеко уж не все представители людей ума, но для той как есть самой ведь начальной поддержки до чего клыкасто рукастого большевистского режима вполне было достаточно и половины от той доселе когда-либо ранее существовавшей интеллигенции.
Ну, а соответственно сему коли не вся она разом сбежала в самые дальние края или вот явно приняла революционные идеи на редкость остро в штыки...
Уж что тут ни говори, а для поддержания тех еще, пусть и крайне шатких основ «великого социалистического хозяйствования» запуганных и замуштрованных кадров у большевиков вполне ведь на деле более чем всецело так недостатка ведь не было.
Причем все эти образованные люди постепенно втянулись в новый образ жизни и дружно начали его публично славить, а если они его и ругали то только шепотком, и до чего старательно при этом оглядываясь по сторонам.
Да и вообще довольно приличная часть из них действительно поверили, что вот она ныне строиться новая и куда явно поболее светлая, чем была та некогда ранее где-либо вообще же существовавшая жизнь.
Что впрочем, затем и стало самой мощнейшей внутренней подпоркой, сладостно поддерживающей совесть интеллигенции в более чем для нее явственно так надлежащем состоянии полнейшего безбрежного покоя.
82
А между тем та интеллигенция, что никак в упор попросту вообще и не видит кровавые деяния сущих нелюдей совершенно так невольно при этом становится с ними на одну и ту же, собственно, планку.
Не во всяком смысле, конечно, но все то ее гробовое молчание очень даже способствует тишине и спокойствию тех, кто беспощадно и каждодневно губит саму совесть всей нации.
Причем она никак не связана с какой-либо общественной прослойкой или наличием или отсутствием какого-либо весьма уж довольно существенного образования.
И как вообще могут господа интеллектуалы и вправду ведь являться аморфной массой праздных зрителей всего того так или иначе происходящего в их стране?
И разве не должны были они и вправду так еще суметь попросту вот стоять именно насмерть за интересы всего остального общества?
Но в России этаких борцов с общественной несправедливостью вовсе-то уж явно совсем и поныне никак немного, а как раз потому там до сих самых пор и есть у народа одна лишь та слепая надежда на доброго батюшку царя и это вовсе неважно как это именно его отныне велено называть.
Причем явное отсутствие всяческой иной опоры только разве что всецело укрепляет то еще совсем на редкость до чего давнишнее узурпаторство.
И всякий тот современный диктатор в его собственных розовых мечтах вообще уж сколь неизменно попросту так видится самому себе именно что чем-то навроде муравьиной королевы, от которой впредь и будет зависеть жизнь и судьба всего остального гигантского муравейника.
Его мысли всесторонне (в его глазах) отображают некое более чем вполне глобальное мнение, и устремление всецело выдуманной идеалистами-фанатиками коллективной души всей его нации, так что категорически нет, и не может быть никакого иного мнения или уж тем более какого-либо до чего и впрямь еще постороннего всеобъемлюще отображающего всеобщие чаяния чувства.
И вот ведь чего пишет по этому поводу писатель Алексеев в своем романе «Крамола»:
«Принцип коллективного, классового мышления напрочь уничтожал автономию личности, оставляя это качество одним лишь вождям».
83
Вождь – он же отец нации – то никак не король, помазанный на царство небесами…
Однако он, как тот еще истинно полновластный прародитель всего того нового сущего, и впрямь-то в своих собственных глазах на деле имеет самое полновесное право на его абсолютное так действенное и весьма планомерное уничтожение.
Ну, или, по самой меньшей мере, на более чем бесподобно смелое его переоформление в рамках лично уж своего до чего несусветно так одиозного, но при всем том, истинно как-никак весьма этак отменно зоркого своего понимания.
Вот как беспардонно же вкрадчиво, сколь старательно при всем том всячески избегая каких-либо острых углов, обо всем этом нам весьма ведь всласть слащаво глаголет великий классик французской литературы – Виктор Гюго, «Девяносто третий год»:
«Разрушить все Бастилии – значит освободить человечество; уничтожить феодализм – значит заново создать семью. Виновник наших дней – начало всяческого авторитета и его хранитель, и нет поэтому власти выше родительской, отсюда законность власти пчелиной матки, которая выводит свой рой: будучи матерью, она становится королевой; отсюда вся бессмысленность власти короля, человека, который, не будучи отцом, не может быть властелином, отсюда – свержение королей; отсюда – республика. А что такое республика? Это семья, это человечество, это революция. Революция – есть будущее народов; а ведь Народ – это тот же Человек».
84
Народ – он и вправду в точности тот же человек, и с этим довольно-таки трудно, сколь еще вполне взвешенно о том, подумавши и близко никак вовсе-то разом явно не согласиться.
Однако при всем том сущего и донельзя полноценного единства его духа придется уж добиваться разве что в течение того самого великого множества совсем же бестолково друг за другом весьма неспешно гуськом так и бредущих крайне как есть до чего бесконечно долгих тысячелетий.
Причем до чего весьма долго будут истово руководить всей обыденной практикой жизни только разве что те полностью прежние правила…
А именно того до чего бесславного рода, когда наиболее главными побудительными факторами во всех действиях почти всякого человека более чем безвременно так и останутся именно те направо и налево сколь еще броско цветущие чисто эгоистическими страстями безудержно собственнические побуждения.
И их никак не изменить на что-либо, куда значительно поболее элегантное и крайне явственно альтруистическое по некому чудодейственному взмаху и мановению волшебной полочки или по звонкому и хлесткому удару всемогущего бича того, кто и впрямь взялся лютой силой исправлять, все те как есть от давнего века, существующие многообразные людские грехи.
А тот долгий путь к свету истины для доброй половины человечества может быть только разве что полог и никого вот на него толкать вовсе нельзя, а можно лишь весьма благостно его освещать, сея при этом в массах знания и всячески наделяя их теплом и лаской…
Правда, при этом суровую и совершенно бескомпромиссную силу порой действительно, как есть необходимо бы применять, но разве что лишь по отношению к людям предельно отсталым, все еще живущим в самом том крайне отдаленном прошлом.
85
И это именно как раз-таки против всяких подонков и должны были всецело так оказаться задействованы силовые структуры внутри всякого довольно-то удивительно большого общественного организма.
Путь же вперед при помощи тотального насилия всем нам, безусловно, полностью вот навек явно заказан.
И как раз-таки попросту потому, что отчаянно так бравое и безотчетно самонадеянное улучшение жизни – это процесс, уж явно ни с какой ведь стороны ни в чем не созидательный.
Да и вообще именно тем совсем этак неуемным и героическим разрушением старых оков разве что только, куда лишь значительнее всячески усугубляешь все то, что из века в век именно подобным образом кирпичик за кирпичиком весьма ведь несокрушимо сложилось в ту самую и впрямь невообразимо глухую кирпичную стену.
Причем чертовски же зловещим разрушением хоть сколько-то лучше доселе сложившуюся систему общественных отношений вовсе-то и близко никогда так ни в едином глазу совершенно не сделаешь.
Раз попросту то, что вдоволь некогда накапливалось и накапливалось во всем том общественном организме в течение многих и многих поколений, никак уж нельзя наскоро вымести, словно бы то был некий тот старый и совершенно вот ныне полностью бесполезный мусор.
И действительно вполне всерьез более чем полноценно перемениться могут одни лишь разве что до чего только строгие начальственные лица и внешние декорации, но ничего и никогда, собственно, более.
86
Нить, из которой сплетена самая сердцевина обыденности, никак и никому не удастся именно наспех единым усилием воли всемогуще же разорвать.
Поскольку вся паутина злосчастного людского рабства фактически всегда сплетена изнутри, а совсем не снаружи.
Отдельные истинные (не избранные серой и безликой толпой) вожди действительно смогут повести свои народы дорогой славы и привнести к их ногам военные свои победы, благодать, как и доподлинно безоблачное счастье…
Однако ведь все то, что было тем или иным образом никак не вскользь явно касаемо тех самых спешно взятых кем-либо на щит философских течений…
Нет уж, сколь незыблемым и непреложным во всех их крайне отвлеченных от каких-либо вообще будней жизни постулатах как всегда только ведь было, да так останется, именно то попросту самое так безбрежное наличие всяческой и всевозможной разноцветной словесной шелухи.
Причем основано все это было как раз-таки на тех еще глубокомысленно восторженных теоретических выкладках, что вовсе уж не были хоть сколько-то весьма существенно ограничены какими-либо подчас и впрямь-то до чего донельзя суровыми житейскими реалиями.
И их, собственно, никто и не пытался, как следует хоть как-либо весьма вот продуманнее обкатать на какой-либо деловой и действительно самой же обыденно нефилософской основе.
Буквально все в них на редкость возвышенно и проникновенно светлое совсем уж насильственно разом облекалось в аляповатые полотнища крикливых лозунгов, становясь при всем том истинно так совсем неразрывной частью всей той никак не воздержанной на самовосхваления чрезвычайно ведь бессовестно бесноватой идеологии.
Причем все эти кроваво-красные знамена и впрямь-то на ходу затем рвались, обнажая всю же наготу исключительно, как есть эгоистических побуждений тех еще новоявленных вождей серой и совершенно бессмысленной толпы.
87
Однако тех истинно простых людей, до чего наспех разрушивших тот будто бы давно отживший свое старый мир, попросту более чем бесстыдно и злодейски бесчестно обманули, слащаво поманив их тем еще бескрайне далеким миражом, до которого им было, вовсе-то никогда попросту так затем явно не добраться.
Они были наивны и безграмотны, а потому и до чего бескрайне во всем донельзя простодушны.
Ну а именно потому им и было дано сколь бездумно и сразу «во все то безгрешно светлое» всею душою безумно ведь радостно и беззаветно фактически уж сходу разом слепо поверить.
И вот и впрямь исключительно как-никак весьма судорожно осознав попросту вездесущую необходимость совершенно же непосредственного сокрушения всего того навеки отныне полностью отжившего, они и раздавили всю нравственную суть в тех еще весьма многих простых и отчаянно невежественных людях.
Ну а что хоть с какого-либо бока было вообще вот касаемо некоторых особо рьяных разрушителей оков всего того непомерно огромного прежнего зла, то ведь они попросту несли на себе глыбу льда крайне уж до чего только суровой целесообразности и их мысли и действия были вполне соответствующе холодными и мертвенно логичными.
И было все те логические построения ими истинно сколь цинично перевернуты именно вверх дном, причем сделано это было как раз-таки во имя старой, как и сам этот мир, более чем безобразной уловки – всемогущего идолопоклонства в одной той разве что новой его наиболее, зловещей и крайне вот идеологически пропесоченной интерпретации.
Великий вождь стал пророком новой истины и он будто бы попросту снизошел с небес дабы даровать счастье и свободу всем тем, кто того еще окажется всецело достойным, а тем кто недостоин предстояло ныне покоиться на дне той самой огромнейшей общей ямы…
Потому что сами те мелкие люди они только лишь мусор и грязь, а важны исключительно разве что главные принципы и общее направление, в которое и впрямь еще должны быть всецело и безо всякого остатка разом устремлены все те большие человеческие массы.
В сознании серых мышлением вождей людская толпа была только и всего на редкость острым инструментом их жесточайше деспотической воли.
Их интересовала одна разве что сиюминутная и всеобъемлющая власть над миром людей и вещей, а громкие заявления о светлом грядущем были разве что тем самым флагом, что был до чего гордо же ими вознесен прямо вот над головой…
Ну а заодно и возникли при всем том слуги народа рангом поменьше, которых и близко ранее было никак не призвать ко всему праведно восторженному услужению своему кумиру, безо всех тех чисто современных технологий, доселе и близко пока никак не существовавших в самой как она ныне есть природе и жизни человека.
88
Хотя, разумеется, что к той самой наиболее идеальной диктатуре все человечество явно пришлось бы очень ведь даже долго и более чем старательно вполне еще приноравливать, и вернее всего, что никак не иначе, а вовсе не одну ту как есть необычайно злосчастную тысячу лет.
Поскольку «вымести мусор» сколь еще вот последовательного восприятия именно что самого так себя, как и впрямь вполне этак неизменного центра всей той действительно видимой всякому невооруженному глазу вселенной…
Нет уж, ничего путного из всего этого и близко ведь явно не выйдет, даже и при той исключительно на редкость до чего деятельном к тому содействии самым этак тщательно образом продуманной пропаганды, начинающей все свое донельзя энергичное воздействие на мозг человека еще с самого нежного его возраста.
Раз уж единственно надежным способом к быстрому переустройству психики в этом направлении было бы лишение детей их «государственных врагов» – родителей.
Однако вот нечто подобное вполне еще должно было занять довольно продолжительное время, раз никак невозможно же проделать нечто подобное именно в одночасье с большей частью всего своего, пусть даже и донельзя беспечного народа.
Он ведь тогда всенепременно безумно взбунтуется…
89
Однако исподволь и крайне постепенно дети недругов государства, отнятые от материнской груди еще до того, как в них вообще хоть как-либо успело проснуться полностью так чисто ведь до конца самостоятельное сознание…
И это как раз из них и можно было выковать вполне надежные кадры, что со временем постепенно и могли бы стать той самой более чем многозначительной прослойкой всего того исключительно так нового механизма государственного аппарата.
И, ясное дело, что это как раз из них, начисто лишенных всяческой обычной человеческой психологии, и вышли бы когда-нибудь затем самые наилучшие устроители коммунистической или же нацистской эры.
Янычары или Мамлюки могут тут являться всему тому самым и впрямь истинно наилучшим историческим примером.
Гитлеровцы, правда, никогда и близко бы ничего подобного вовсе вот не учинили со всей своей собственной нацией, а разве что максимум с чужими для всего того наиболее ведь действительно явно так во всем более-менее подходящими!
90
И, кстати, подобного рода вещи некогда доподлинно уж имели свое место и время.
Причем дети, рожденные от связей немцев с норвежками, этак-то некогда и прозывались «подарками» бесноватому и бездетному фюреру.
Вот будто бы их не «аист в клюве» принес, а Санта Клаус в своих санях на радость всему тому руководству Третьего Рейха в своем мешке и вправду под самое так рождество же привез.
И главное, все это делалось именно так во имя до чего еще доблестного выведения ими расы тех самых сверхчеловеков.
Ну а Сталину в подарок были нужны дети сироты врагов народа и чем их будет весьма и весьма значительно больше, тем оно, ясное дело, затем и окажется сколь безупречно во всем всецело-то надежнее для всего того его по-заправски людоедского и душегубского спокойствия.
Товарищ Джугашвили был самым настоящим восточным деспотом, и при нем в самой доктрине властвования диктатуры пролетариата произошли очень даже серьезные изменения, она стала лишь ширмой, за которой всем и вся правила только одна почти усохшая рука главного вождя.
Ну а нацисты были явно, куда поболее схожи именно что со всей той еще первоначальной большевистской гвардией, да вот, однако их учение было куда жестче и продуктивней в плане самого максимально быстрого освоения всех мощностей безотказно действенного уничтожения прямо-таки под самый корень целых вот больших и малых народов.
Но при этом лютая смерть врагам все-таки как-никак у них в основном шла именно в виде самой явной надобности сколь еще последовательного истребления чужих людей, а никак как то было у большевиков своих же сограждан, причем только лишь разве что из-за их социальной и классовой принадлежности.
Нет в Германии, настолько широкого массового террора супротив неких тех внутренних глубоко сокрытых врагов вовсе так никогда попросту и не было.
Поскольку не было там взрыва расколовшего общество на два противоположных лагеря.
А разве что имело место одно лишь весьма и весьма значительно большее ужесточение всех тех и ранее существовавших наиболее так отвратительных черт всего того еще стародавнего империалистического государства.
Однако уж нисколько, то будет и близко совсем не дело донельзя ведь праздно приплетать ко всякому вообще разговору мысли о хоть сколько-то действительно лучших душевных качествах изуверски деятельных и донельзя бесноватых вождей Третьего рейха.
Ими было взращено поколение солдат, вовсе-то отныне более не знавших ни жалости, ни хоть какого-либо чувства сострадания.
Правда, они любили родину, были очень набожны, благочинны, со всеми были приветливы, да и вполне между тем отзывчивы и ласковы к приезжим.
Однако вот вдали от родных мест все эти домашние немецкие качества более чем явно уж довольно-таки заметно до чего еще быстро затем разом выветривались, а наружу из наиболее потайных уголков как есть разом совсем не кособоко выглядывала действительно свойственная всем же западным европейцам недюжинная ядовитая спесь.
Причем самым наихудшим образом она выражалась как раз-таки в полнейшем бесчеловечном пренебрежении к местному населению своих-то новых заморских или чужеземных колоний.
91
Нацисты в этом вопросе были людьми максимально продвинутыми, да только никак не успели они, как следует совсем уж до конца весьма вот действенно и полноценно разом так развернуться, дабы повсеместно показать себя во всей своей на редкость отвратительно же неприглядной красе.
При этом все их чудовищные злодеяния это нечто до чего еще само собой вполне этак донельзя наглядное, а как
раз потому и известны они всей той довольно-то на редкость весьма ведь широкой общественности.
Зверства англичан в Африке и Индии, а в том числе и по отношению к бурам (голландским переселенцам) – они, куда менее вот открыты для всеобщего обозрения.
А между тем это как раз-таки господа англичане и создали наиболее первые во всем этом мире концлагеря.
И буквально все тут тогда во всей своей до чего невообразимо хлопотной сути только-то и сводилось именно к тому, что гоняться за партизанами было делом довольно-таки утомительным, к тому же сколь еще неизбежно вот явно как-никак, а чреватым засадами…
92
Ну а морить голодом чьи-либо оставшиеся на фермах семьи… то ведь и было для британского льва занятием правильным, честным и, несомненно, же исключительно так вполне объективно взвешенным и разумным.
Однако пример тот оказался совсем вот не в меру чрезвычайно заразительным и, более чем очевидно, весьма и весьма безотрадно на редкость наглядным.
И главное все тут, как и всякая другая и впрямь-таки до чего еще бездушная имперская подлость, до чего определенно стоически осуществлялось именно во имя одних лишь самых наилучших идей, громогласно провозглашающих светлый путь, несомненно, ведущий всех нас в объятия вселенской любви, да и самого обворожительно же восторженного гуманизма.
И сколь «праведной» заглавной целью всех тех исключительно ведь самонадеянно и деятельно предпринимаемых мероприятий, как всегда, до чего объективно являлось одно разве что самое так еще несомненное насаждение благородного царства культуры.
Причем даже если и тот весьма этак благородный путь к нему должен был пролегать по всяческим бездонным кровавым низинам самого так посильного истребления всего того как оно есть самого же вовсе-то нелепейшего дикого варварства.
И если подобным образом вели себя люди, и впрямь-то наглядно представлявшие из себя истинный свет и ум всего своего времени, то чего это тогда вообще уж следовало ожидать от тех до чего низкопробных и низменных людишек – самопровозглашенных всевластных диктаторов?
93
Причем практически у каждого из них именно в том на редкость полнейшем соответствии с их собственным довольно-таки поверхностным пониманием всех тех безгранично же различных исторических событий всегда были одни те наиболее наилучшие и сколь истинно благие чаяния.
И им явно показалось вполне ведь безупречно полностью так естественным, что этот мир и вправду будет возможно некогда изменить одним лишь тем безудержно властным движением руки, а между тем тут явно был нужен некий тот донельзя строгий и верный математический расчет.
Но чтобы принять подобную концепцию надо было сорвать с себя правоверно праведную личину и назвать вещи своими именами, а любой диктатор вечно живет во лжи, а потому и взглянуть прямо правде в глаза у них никогда вот нет ни сил не желания.
Причем их слуги, что столь льстиво им лгут, могли бы и хоть как-то вот попытаться все-таки приоткрыть своему господину его вечно блуждающие в самосозерцании глаза, однако неуемно бурный полет их безбожно цветастой фантазии всегда вот будет искривлять действительность в ту самую единственно нужную им сторону.
И их тоже ослепляет величие собственной власти, а потому и все то, что ей противоречит, они будут воспринимать как ущемление своих прав, а нечто подобное для них только досадная помеха, требующая какого-то исправления…
Причем они явно будут отрицать любые поползновения на самостоятельное мышление со стороны граждан своей страны как вполне так законное чье-то право на некие сколь еще самостоятельные суждения.
Да и вообще любые движения протеста они будут рассматривать разве что как самую явную угрозу для всего же существования своего государства.
Все большие и заметные телодвижения внутри их личного государства должны будут осуществляться только лишь по прямому указу самим собой торжественно избранного политического руководства.
Ну и как то до чего незыблемо при всем том оно уж разом тогда ведь собственно и выходит, великие мысли вождя и будут тем единственным хоть сколько-то возможным способом мышления, на деле способным весьма конкретно сформулировать выводы в буквально-то любых серьезных проявлениях людского интеллекта.
И это как раз-таки ради безмерного увековечивания всего своего убогого я разного рода диктаторы и стремились видоизменить весь этот мир, до чего и впрямь лицемерно же при всем том, прикрываясь некоей совершенно ведь мнимой заботой обо всех тех ныне живущих людях.
Ну а на самом-то деле они только лишь тешили беса, воплощая в весьма мрачные реалии века всю ту сколь несусветную необъятность всех своих донельзя так мерзких и чисто имперских амбиций.
Однако ничего сами по себе они буквально-то никогда вовсе вот не выдумывали.
Новоиспеченные диктаторские режимы довольно-таки многое более чем благодушно переняли (от всех своих исторических предшественников), уж разве что, наскоро адаптировав все суровые и помпезные принципы к тем чисто нынешним житейским пасторалям века титанических технических свершений, а тот между тем, в точности, как и ранее вполне погряз в точности той серой обыденности…
И всего-то лишь позу новые всесильные властители людских судеб ныне заняли несколько так совсем явно иную, поскольку как раз к тому их, несомненно, фактически ведь до чего принципиально обязывала сама, как она есть до чего на редкость сомнительная легитимность всего их тогдашнего новоявленного правления.
94
И опять же, нет тьмы хоть сколько-то значительно так похуже той, чем та, что бесовски сладкоречиво и многотрубно разом объявляет саму себя наивысшим светом добра, и впрямь на редкость вкрадчиво при всем том до чего еще страстно так более чем наспех обманывая всех тех немыслимо легковерных жителей добрейшей страны – фантазии…
Они, видите ли, так и хотят воочию узреть, как светлые идеалы покидают узкие пределы черным по белому напечатанных страниц и сколь стремительно при всем том разом оказываются самой ведь той еще естественной частью до чего этак вполне истинно новой общественной жизни.
А между тем все то чисто террористическое мировоззрение могло только сокрушать, а все в нем идеалистическое лишь раздувало пламя уничтожающие все светлое и чистое прошлое, а насаждая при этом одну темень и ложь серых будней черной и грязной большевистской тупой обездоленности.
А все страстные обещания стали просто присказкой об чисто том грядущем рае, что все мы когда-нибудь все же построим.
Да и желания кучки сытых и самодовольных олигархов при этом объявлялись святой волей народа.
Ну а вполне как-никак весьма ведь незыблемым постаментом им в этом деле явно уж послужили как раз-таки именно те откровенно бесславные воззрения всех тех до чего еще глубокомысленно самовлюбленных утопистов.
Без них простой народ было бы нисколько и близко так никак и никому разом не захомутать.
95
И это как раз-таки именно всесильно вооружившись донельзя вот бестелесно абстрактной идеей, и можно было весь свой народ разом еще обратить в серую и вконец обессмыслившуюся тупую толпу.
Да, пусть даже в чем-либо отныне и всецело навеки единую, а также еще и невообразимо грозную всею своей напускно суровой беспощадностью, однако же, морально при всем том как-никак, а навеки разом ослепшую.
А все, потому что сбившаяся в большую кучу людская масса до чего нередко совсем же отчаянно глупа и безнадежно безнравственна, а потому ею движут одни лишь наиболее естественные звериные желания и мысли ее почти всегда излишне просты и до чего крайне во всем так всецело невзрачны.
Ну а чтобы сколь надежно создать из серой толпы обывателей неких достойных личностей, нужно было не одно то весьма растянувшееся при этом на долгие тысячелетия буквально-то и впрямь до чего еще вовсе как есть самое бесконечное время.
Нет, для доподлинно стоящего успеха на данном поприще было бы необходимо самое искреннее желание немногих поделиться со всем подавляющим большинством неброско и плоско взирающих на этот мир обывателей всем тем великим светом высокой духовности.
Ну, а те еще весьма яркие его отголоски более чем благостно как есть, этак всегда обитают где-либо внутри чьего-либо остро и ярко вперед продвинутого сознания.
И вот на самом-то деле, а не на тех еще празднично так отчеканено «веских» словах, все это было возможно осуществить, разве что лишь постепенно создав именно к тому все те наиболее благоприятные условия, дабы возвышенное искусство и впрямь-то ведь стало до чего однозначно же исключительно массовым…
Ну а поскольку во всем этом мире вовсе-то нет никаких действенных средств, что и вправду разом могли бы хоть сколько-то посодействовать самому постепенному приучению простых обывателей ко всему тому яркому и чувственно одухотворенному восприятию классической музыки в ее как-никак полностью так изначально оригинальном виде…
Однако можно было бы до чего еще постепенно на деле осуществить и довольно-таки весьма удачные ее переработки под некий тот новомодный стиль.
Ну а кое-чего вполне возможно было и в том до чего и впрямь совсем нетронутом виде всецело вот сходу разом так и подать…
Догадался же Леонид Гайдай вставить в «Кавказскую пленницу» кусочек оперы Чайковского «Лебединое озеро»…
96
Ну а кроме всего остального прочего, в том числе и аудиокниги тоже ведь, в конце-то концов, может еще весьма этак посильно помогут всецело приблизить всякий простой народ к тем самым доподлинно великим духовным ценностям истинно настоящей духовно и нравственно просвещенной интеллигенции.
Правда кто-то, конечно, тут же незамедлительно вымолвит, что люди, мол, будут их слушать разве что вполуха, а в это самое время думать о чем-либо сугубо своем, но даже и этак оно, несомненно, окажется, куда этак явно значительно лучше, нежели чем совсем уж вообще никак…
Ну а в особенности хороши аудиоспектакли, поскольку это, в принципе, то же кино, только лишь разве что безо всякого изображения.
И если в шумных цехах устраивать дополнительный источник звука, дело и впрямь-таки на редкость еще безрассудно вот вовсе напрасное и проблематичное, то во всех тех довольно многих других более тихих местах работы было бы вполне как-никак возможно приобщать народ к культуре прямо на его рабочем месте.
И эти самые вещи хоть в чем-либо да помогут некогда вполне ведь действительно сделать людей до чего полноценно так и вправду значительно выше и светлее во всей их наиболее заглавной духовной сути.
А как-либо иначе ничего подобного совсем и не достичь, поскольку явно так не бывать тому фактически нигде и попросту никогда!
97
Раз душа человека до самых краев сколь неизбежно всегда переполнена только лишь им самим, то уж, следовательно, все, чего от него как-никак вот будет возможно некогда ожидать даже и в том наиболее отдаленном грядущем – так это разве что максимального расширения ее рамок впрямь до размеров всей нашей планеты.
И человек действительно тогда вполне ведь явно узрит в том до чего абсолютно каждом ближнем и дальнем точно такого человека, что и он, собственно, сам.
Причем добиться всего этого будет возможно разве что более чем тщательно продуманным воспитанием именно того нового подрастающего поколения.
И это разве что теми до конца последовательными и разумными педагогическими методами, быть может, и впрямь-таки со временем некогда уж удастся на деле так привить детям способность увидеть буквально в каждом из тех довольно неприметных издали окружающих их людей в точности тех полноценно разумных существ, что и они, значиться, сами.
А именно это и предстанет затем в виде более чем максимально обоснованного развития для всякого человека, которому весьма многое необходимо во имя плавного и постепенного преображения всего его крайне скотского эгоизма в нечто на редкость фундаментально объединяющее людей ни как класс трудящихся, а как единый живой организм.
Однако при всем том истинно же возможно, что кое-кому данный тезис непременно может запросто показаться чем-либо довольно странным, и вовсе вот не обоснованным и некорректным, поскольку в любом эгоизме люди обычно привыкли видеть разве что до чего неизменно сколь однозначно так разве что самое лишь только плохое…
Однако это как раз-таки в нем и заключена наиболее основная суть всех настоящих явлений человеческой природы, и вся разница она именно в том, а чего это вообще, собственно, входит в само понятие чьего-либо эгоизма – один ли он сам или же чья-либо душа имеет значительно более разносторонние и вполне развитые рамки.
98
А между тем всякое, то как-никак, а до самого конца верно и четко полностью осознающее себя зло лучше-то всего буквально сходу и понимает эдакое, считай, что чисто от века донельзя так принципиально естественное положение вещей.
Ну а потому и в том довольно-таки откровенно снисходительном, как и весьма уж саркастическом своем анализе оно практически никогда и никак нисколько не ошибается.
Достоевский, «Униженные и оскорбленные»:
«Вы, разумеется, не можете так смотреть на вещи; у вас ноги спутаны и вкус больной. Вы тоскуете по идеалу, по добродетелям. Но, мой друг, я ведь сам готов признавать все, что прикажете; но что же мне делать, если я наверно знаю, что в основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм. И чем добродетельнее дело – тем более тут эгоизма».
Но вся та наиболее основная разница между хорошим и плохим человеком пролегает именно в той сугубо так самой однозначной плоскости, куда значительно поболее полноценного развития личности под влиянием зачастую до чего многозначительно же чисто внешних, а отнюдь не внутренних обстоятельств.
Раз то и впрямь будет зависеть, в том числе и от меры приложения к каждому конкретному человеку всей той на редкость повседневно его окружающей действительности во вполне полноценном соответствии со всеми теми наиболее слабыми и сильными сторонами всего его внутреннего мира, души и сердца.
99
Ярко выраженная целевая, как и волевая, направленность личности в какую-либо весьма ведь определенную сторону присутствует в очень даже немногих людях, ну а основное население земного шара безвольно и алогично во всех своих вроде бы как с виду полностью же самостоятельно принимаемых ими решениях.
Как говорится, куда тропа жизни нас выведет, туда нам, грешным, и дорога.
И, как правило, это отнюдь не самое худшее во всей человеческой натуре.
Поскольку при всей на редкость уж явной аморфности какой-либо ведь вообще своей мозговой деятельности толпа не столь и редко весьма добросовестно выбирает именно тот довольно правильный жизненный путь.
То есть, в конце-то концов, она сколь непременно до чего же благополучно изыскивает самое надежное средство, действительно так вполне дозволяющее абсолютному большинству хоть как-либо более чем однозначно и впрямь-то спастись от всех тех беспрестанно имеющихся в буквально любую эпоху совершенно так подчас неисчислимых житейских напастей.
100
Однако мучительная гибель всего действительно стоящего во всякой человеческой душе, может быть, заключена и в том сколь немаловажном обстоятельстве, что именно теперь при этих наших новейших возможностях и возникла вероятность, куда поболее осознанной селекции людей, исходя из самого наглядного отсутствия у кого-либо из их числа своих-то собственных глубоко затаенных мыслей.
А проще говоря, той до чего всевластную и единолично повелевающей рукой и была ведь всему населению чисто так загодя уготована участь, оказаться же чурбанами весьма наглядно существующими чисто так разве что во имя строго бездумного исполнения чьих-либо обезличенно чужих и безапелляционных распоряжений.
Причем это как раз именно данное донельзя плачевное положение вещей и может на деле, затем закрепиться и стать самой неотъемлемой частью всей той, так или иначе, чисто повседневных и более чем вполне обыденных реалий нынешнего адски злосчастного века.
А таковым он стал как раз из-за тех ныне лишь разве что поболее сгустившихся туч дикого фанатизма, а между тем и в средние века, несмотря на всю тогдашнюю тьму косности и мракобесия во всей общественной жизни неизменно присутствовали яркие огоньки пламени братской любви…
А вот в новые времена основным чувством стала пламенная беспощадность и всепоглощающий страх стать следующей жертвой системы раздавливающей граждан даже не как мух, а просто с тем вовсе не деланным безразличием никак не наспех, а совсем не торопясь очищающей поверхность действительности от всякой той еще залежалой пыли.
Если ранее у религии были ангельские крылья, да только уж разве что само нутро набитое черным варевом дикой нетерпимости, то вот теперь у воинственного атеизма и крылья были драконьи, а из внутренностей так и вообще пылал огонь, испепеляющий все вокруг живое и не казенно восторженное.
И истинно главным отныне стало служение великой идее, а вожди, олицетворявшие ее лик стали чем-то вроде живых идолов и это они отныне и были достойными всякого наивысшего поколения высшими существами.
То есть, стали они тогда чем-то навроде богов и это совершенно так отдалило их от всех тех простых смертных, что совсем вот бессмысленно копошились где-то разве что далеко-далеко внизу.
Ну а весь общественный механизм был отныне построен как раз по тому вполне этак определенному принципу, а именно, что как-никак, а во всей его теперешней бесперебойной работе и будет весьма полная и самая безупречная ясность.
Уж чего-чего, а буквально все его шестеренки разом так сходу тогда завертятся исключительно в одну ту единственно верную сторону, причем приводиться в движение им отныне разве что и доведется с одной той единственной целью, а именно дабы хорошо было только ему – нашему великому бессменному вождю.
А между тем для тех сколь еще безапелляционных действий именно в этаком единственно верном направлении силы всяческого новейшего тоталитаризма были и впрямь-таки попросту именно что вовсе так никак совершенно неисчерпаемы.
101
И это как раз-таки ради полнейшей же перекройки всей человеческой психики и было необходимо лишить человека абсолютно всех его моральных устоев, ну а во имя чего-либо подобного, было мало, полностью отобрать у него веру в Бога, надо было и вовсе лишить его всякого наличия, у него хоть какой-либо собственной души.
И то ведь, без тени сомнения, более чем и вправду на редкость истинно так безразлично, чего это именно вообще представляет собой душа человека, высшая ли это деятельность коры головного мозга или некая нематериальная субстанция, вполне однозначно связанная с некими до чего сверхъестественными силами…
Поскольку для того самого нисколько так никак непритязательного признания более чем до чего еще неотъемлемо объективного ее существования все это какого-либо существенного значения далее и близко-то не имеет.
102
Важно лишь то, что полностью неизменно она у него сколь неотъемлемо именно есть и, кстати, то самое весьма ведь суеверное отрицание буквально всякого ее наличия почти бесповоротно подразумевает самое прямое и явное попрание всех основных нравственных принципов, вовсе не наспех выработанных человечеством в процессе развития всей его духовности и культуры.
И при этом та так и лезущая во все углы и щели демагогия коммунизма-нацизма была нужна ярым властителям дум именно затем, дабы весьма старательно вбить в сознание каждого отдельного индивидуума самое повседневное восприятие всей окружающей действительности, словно бы некоего образа «ярко выраженной воли портретов самых дорогих каждому нашему сердцу людей»…
Если с неба на нас вдруг пролился дождь,
Значит, того уж явно пожелал наш великий вождь.
103
И вовсе не было тут никакого ошибочного пути при том буквально всеобщем безумно правом устремлении к свету, а имела место одна необычайно хитрая игра теней, только-то прикинувшихся ярчайшим светлым добром, дабы и впрямь беззастенчиво разом спровадить всех людей в жаркие объятия восторженной серости, как и немыслимо стародавнего египетского рабства.
А то наиболее зрелое зерно, что было и вправду заключено в том чисто всеобщем же устремлении к безбрежной воле вольной бестрепетно твердою рукой, было тогда сходу направлено разве что к одному тому новому ярму, что было идеологически верно выверено, да и оказалось значительно пожестче всякого, того, что некогда было прежде.
И кстати, та вовсе ведь невероятно неразумная и близко-то никак не обоснованная концепция замены веры в Бога некоей нелепой обязанностью, первозданным табу первобытных племен, собственно, и есть закамуфлированная в красивый наряд более чем откровенно убогая тенденция, так и стремящаяся постепенно вернуть все человечество к его давно вот истлевшим первоначальным истокам.
И это как раз тогда и наблюдалось то на редкость беспрекословное подчинение воле вождя, однако было оно сколь, безусловно, при этом полностью разом так всецело оправдано всеми теми попросту неистово жесткими условиями существования того самого ныне, как есть до чего ведь явно же вовсе давнишнего первобытного человека.
104
А между тем еще изначально это как раз то самое истинно незамедлительное возвращение к суровой дикости каменного века в ее новой и исключительно ведь вздорно и отчаянно, как есть чисто так цивилизованной интерпретации и было весьма наглядно, разом уж и предложено обществу в трудах Маркса и Ницше.
Их ярые последователи могут в один голос громогласно утверждать, что, мол, главные нравственные намерения философа… то и есть все, то светлое и многообещающе радостное, к чему он безудержно же тянет за уши всех своих легковерных читателей и почитателей, однако это не более чем наглая и яростно юродствующая кривда.
Нисколько не выйдет пересоздать весь этот мир, сделав его разумнее и вполне еще многозначительно справедливее только лишь за счет одной той самой беспрецедентной отмены официальной доктрины, на редкость яростно оправдывающей угнетенное состояние широких масс, а также и вообще само собой всецело придерживающейся ветхозаветно догматических постулатов веры в загробную жизнь.
105
Поскольку сама та безумно светлая мечта всенепременно переменить весь этот мир в некую наиболее наилучшую сторону так и взорвав при этом храм старой веры, и впрямь неброско и аляповато разом вот всецело создав ей взамен тот самый удивительно светлый ореол некоего нового вероучения…
Нет уж нечто подобное никак не более чем разве что та еще глупая утопия, самое явное порождение одной лишь и только розовощекой фантазии необычайно могучих умов высокого искусства, а в точности также и вообще всех тех одиозно и абстрактно мыслящих философов.
Они денно и нощно всею мощью ума беспрестанно так и отдалялись в самые дальние дали на редкость сколь отвлеченных понятий путем и близко не в меру весьма пресыщенной эмоциями экзальтации, которой они добивались путем самого отчаянного распинания всего своего немалого интеллекта на гвоздях чрезвычайно сурового нигилизма.
А он и стал их главной парадигмой, можно сказать их знаменем борьбы со всею замшелой косностью и мракобесьем, при этом фактически создав вместо него то самое чудовищное марксобесье.
И кстати, тот до чего адски никак не в меру воинственно настроенный атеизм – по всей своей сути, та же религия, раз он до чего явственно олицетворяет собой некое атеистическое вероисповедание, буквально полнейшего, значит, неверия в какого-либо вообще Создателя мира сего.
А в том числе и матери-природы, которая, по представлениям новоявленных агностиков любого рода и толка, одна лишь прародительница всего того донельзя тупого, слепого или животного.
И это как раз им из их на редкость до чего светлой (праздной) головы и было, чисто вот разом дано и всецело-то изобрести весь тот необычайно ведь исключительно многоплановый и приторно сладостный мир на редкость довольно причудливых, да и немыслимо очаровательных грез.
Осталось разве что весьма скорехонько его в те самые подчас и впрямь-таки исключительно так непомерно суровые жизненные реалии именно же попросту наспех всесильно воплотить, ну а кто тому будет вольно или даже невольно мешать, тех, значится, всех до единого с места в карьер затем отправят прямиком в расход.
106
А между тем всякое, то именно ведь до чего еще на редкость воинственное отрицание Всевышнего, как некоей данности, имевшей хоть какое-либо и вправду самое так прямое касательство к делу сотворения всего того необъятно огромного мира сего…
Да то и впрямь никак небезызвестно, что у некоторых исключительно так со всех же сторон недалеких людей нечто подобное попросту разом становится главным флагом, истинным символом самого наилучшего ни от чего и близко отныне вовсе независимого самоопределения всякого того полностью здравомыслящего человека.
Хотя вот собственно нет, уж само собой нечто подобное до чего резво вполне бестолково приводит именно к той никак незатейливо светлой мысли об истинно самой простейшей возможности самого скорого и на редкость незамедлительного переустройства всего этого нынче-то сколь еще более чем безобразно неказистого мироздания.
А в особенности все это касаемо всяких неотесанных и невежественных натур, почти начисто лишенных каких-либо вообще знаний о физической природе того самого как есть до чего неоспоримо наличествующего (общепризнанного) обустройства всей же невероятно широкой вселенной.
107
Подобные люди единственное, что смогут – так это разве что на редкость спешно сменить одну ту и близко для них отныне вовсе неприемлемую веру на некую другую, им как на заказ во всем чисто житейски полностью подходящую.
Однако никак им при всем том было ведь явно уж не сменить весь тот давно в них от века укоренившийся исключительно обиходный подход ко всей той и близко никак не простой, а во всем до чего донельзя нелегкой общественной жизни.
И то не одно как есть совсем же единственное и впрямь-то донельзя недалекое мнение автора этих строк – вот чего обо всем этом весьма многозначительно сколь еще ярко написал выдающийся писатель Эрих Мария Ремарк в его книге «Три товарища»:
«"Отто, – сказал я Кестеру, шедшему впереди меня, – теперь я знаю, чего хотят эти люди. Вовсе им не нужна политика. Им нужно что-то вместо религии”. Он обернулся: "Конечно. Они хотят снова поверить. Все равно во что. Потому-то они так фанатичны”».
Да и Иван Ефремов пишет о том же в своей великой книге «Лезвие бритвы»:
«Даже когда наука устраивает очередной разгром какой-либо лженаучной школы, последователи продолжают держаться ее еще много лет. Непросто все это. Слишком сильна у людей жажда чуда, тяга к вере в какого-нибудь пророка. Теперь, когда все убедились в могуществе науки, пророки стали возникать на ее почве, а не на религиозной, как раньше».
108
Да и чего это вообще было возможно ожидать от всей той невежественной толпы, кроме, как до чего еще совсем неисповедимого ее желания буквально-то всегда быть слепо и бесповоротно разом на деле ведомой?
И главное, всенепременно почти тут же найдутся те самые крайне ведь зыбкие светлые дали, более чем донельзя величественные дальние маяки, куда только им всем безо всякой в том тени сомнения и впрямь-то явно следовало, как-никак, а до чего незамедлительно сходу податься.
И тот кто-то совершенно так всесильный обязательно всех их в истинно, как есть единственно нужную сторону почти безо всякого промедления буквально-то мигом разом тогда и повернет.
И будет все это именно так, как раз, поскольку вся та серая толпа чисто уж сроду и близко-то сама по себе вовсе вот доселе никогда еще не была.
Однако все ее старые представления о добре и зле в связи со всем тем безмерно ведь и вправду бескрайне всемогущим техническим прогрессом стали ныне невпример ничему иному сколь быстро, пусть и понемногу, но вполне явственно попросту же разрушаться.
109
Однако все это и близко так нисколько не значит, что кто-либо и вправду на деле сумеет до чего заботливо взять уж за шкирку народы, да и всемогущей силой более чем незамедлительно их затем отвести в дивный сад, где поют райские птицы.
Поскольку вовсе нет ни у кого этакой славной возможности, раз нечто подобное смогут осуществить одни лишь те совершенно обыкновенные люди, причем разве что как есть на основе только-то всецело ведь своего, а никак не того полностью совсем чужого здравого рассудка.
Да и вообще подобного рода вещам было фактически же как-никак, а истинно ведь должно происходить совсем безо всяческих весьма и весьма необычайно светлых вероучений.
Раз нечто подобное может всецело так стать исключительно уж тем разве что прямым результатом одной той довольно-то долгой и многовековой практики существенно лучших взаимоотношений буквально всех личностей промеж собой, причем именно на той несколько иной гораздо более продвинутой и усовершенствованной основе, нежели чем, то вообще еще ныне, собственно, есть.
110
Ну а сущие бредни про скорый рай на этой земле, ради торжества которого, мол, и надо бы сходу ведь низвести на нет всякое рабство – это и есть тот подлый призыв к дикой анархии, дабы под самый корень разом и извести все то совершенно уж осатанело естественное течение жизни.
Ну а всю ту истую борьбу за самую «наилучшую жизнь» затем еще явно возглавят всякие серые личности, сколь беспардонно собой обволакивающие все те яростно обезвоженные и плачевно блаженные… ослепительно яркие бумажные истины.
И все это потому, что любое чрезмерно спешное движение народных масс немыслимо так строго прямо вперед и близко не сможет в каком-либо конечном своем итоге не оказаться «идейно же верно» оседланным именно теми на редкость право несносными прохиндеями, а также и яростно орущими всю свою единственно верную «правду» демагогами-горлопанами.
И то действительно как раз ведь именно, так, и как-либо иначе тому и близко вовсе-то не бывать, как есть уж даже в помине.
Раз абсолютно все человечество, как единое целое попросту совсем еще никак не готово к тому, чтобы сколь всемогуще чисто вот сходу переступить через самое себя, и впрямь-то оказавшись на самом пороге доселе и близко так никому неведомого грядущего счастья.
111
И одна голова, пусть и наиболее светлая во всем этом мире это как раз тот верткий камешек, что вполне при случае будет способен обрушить гигантскую лавину, однако никак не сможет он привести в движение духовный и нравственный уровень фактически каждого из живущих в этом мире людей до чего вертикально вверх.
Чтобы и впрямь-таки приподнять небо над головой, всему уж поколению надо бы стать истинными атлантами!
А коли вот та нисколько немногочисленная горстка философов действительно и в самом-то деле до чего всемогуще представляла бы из себя тех самых истинно великих, словно боги, гениев – то и это ни в чем еще никак совсем ведь не поспособствовало хоть весьма этак существенному изменению реалий всего этого бренного мира.
Действительно того хоть сколько-то стоящее улучшение жизни напрямую будет зависеть именно от тех нескольких миллиардов во всем до конца независимых и до конца самостоятельных жизненных путей, а вовсе не от того для всех их раз и навсегда кем-либо заранее изумительно ведь выверенного единственно верного…
Поскольку нет, и не может быть одного или, скажем, нескольких, пусть даже и наиболее великих умов, поистине же способных принести благо всему этому невероятно разноликому и совершенно на редкость более чем разноплановому человечеству.
112
А весь тот технический прогресс – он уж сам по себе и близко вовсе не благо, а разве что одно лишь то чисто нынешнее и далеко не всегда истинно так доброе удобство…
Причем как раз из-за него всем нам, быть может, некогда вполне вот доведется совсем же неотложно заплатить слишком большую цену, причем не единожды, а поэтапно, да и со всеми теми варварски большими процентами, что и впрямь, несомненно, будут только лишь расти, словно бы на дрожжах.
И коли не нам тащить на себе весь тот воз когда-либо и вправду до чего внезапно еще возможных, нежданных и негаданных последствий, то совсем не иначе, а нечто подобное обязательно так разом выпадет на долю тех когда-то затем сколь непременно же последующих поколений.
Ну а реальную пользу (в том вот самом бескрайнем историческом смысле) может принести один лишь тот полностью взвешенный и могучий коллективный разум.
Ну а сама его суть между тем вырабатывается многими и многими столетиями глубоких раздумий, со столь явной и вполне при этом хоть сколько-то толковой оглядкой именно на ту как она есть безупречно всесильную практическую сторону всяческой той или иной личной и общественной жизни.
113
Ну а перевоспитать все человечество или, скажем, некую довольно-таки малую его часть в духе братской любви к ближнему своему – на данный момент времени это, пожалуй, задача фактически уж явно попросту и немыслимая, а не только до чего однозначно ни для кого и близко вовсе вот не выполнимая.
Израильский кибуц это всего лишь яркое исключение из всех тех общих и донельзя обыденных постулатов всего того ныне существующего бытия.
Да и вообще чего-либо подобное единственное, что до конца исключительно так наглядно подтверждает именно то более чем до чего и впрямь никак незыблемое правило, всенепременно утверждающее, что, в общем и целом нечто подобное в условиях сегодняшней жизненной практики попросту вообще почти нигде не осуществимо.
Поскольку для того самого вполне должного успеха на данном поприще для начала бы надо весьма старательно обзавестись целым сонмом беспрестанно так и корчащих рожи крикливых врагов.
Да еще и совсем никак не вчерашних, а, пожалуй, всегдашних, ну а разве что лишь затем безмерно вдохновить людей идеей национального возрождения – и быть может, только тогда что-либо путное из всего этого как-никак все же тогда вот получится.
114
Ну а как есть полностью наоборот, разом низвести всю государственную структуру до стадии полнейшего и грубейшего примитива – то вот и близко никак не составит абсолютно уж никакого, собственно, ведь труда.
Попросту нет, да и не может оказаться вовсе-то ничего, собственно, проще, нежели чем и впрямь чисто же разом вполне действенно совершить именно тот на редкость ярко наглядный и всецело обратный процесс деградации государства к древним и «добрым» традициям еще невероятно так старой абсолютной монархии.
И вся причина тому заключена разве что, как есть именно в том, что та самая так невообразимо чудовищная инерция мышления это как раз-таки тот необычайно тяжкий балласт, от которого попросту и невозможно будет избавиться по одному тому легкому мановению некоей волшебной палочки.
Причем сколь поспешно и до чего наскоро так бессовестно выдумать некий тот еще магический жезл, ну а затем и посильно внедрить мнимую силу его необычайно великой мощи в любое, то хоть как-либо минимально развитое людское сознание было ведь делом отъявленно праздным и всецело же бесполезным.
Волшебство сладких, но никак при этом несбыточных грез разом еще сделает всю общественную жизнь на редкость вовсе до чего уж безвкусной.
Причем вся ее пресность поболее всего почувствуются именно через несколько поколений, когда все доселе построенное станет именно тем, чем оно и должно было быть, а именно картонными декорациями за которыми будет присутствовать одна дикая нищета и самая безутешная беспросветность унылого существования в тени чудовищно же величественных миражей.
И все это безумно бравое строительство может, и выглядело для кое-кого весьма вот донельзя заманчивым проектом по удивительно мощнейшему и до чего и впрямь более чем рачительно праздничному обновлению всех тех или иных существующих реалий донельзя так занюхано затхлого и вконец будто бы ныне навек обветшавшего бытия.
Но только при всем том были эти грандиозные планы разве что частью чего-то, быть может, и чисто вот отвлеченно и теоретически на одной лишь белой бумаге сколь еще изрядно вполне ведь достойного и красивого…
А тот настоящий и полностью доподлинный быт он всегда столь сурово потребует чисто как-никак на редкость житейского ко всему подхода.
К тому же люди, донельзя строго взявшие себе на вооружение всяческие иллюзорные блага грядущего всеобщего счастья попросту так и искрятся планами самых доблестных изменений во всех тех реалиях от века до чего незыблемо и простецки доселе просуществовавшей безыдейно скотской обыденности.
Вот будто бы она и впрямь на самом так деле разом и будет способна сходу принять чисто вовнутрь самой себя все, то призрачно светлое, что кое-кому сколь беспрестанно как-никак, а попросту немыслимо грезиться где-либо явно уж попросту невдалеке.
При этом ее как-никак, а еще и беспрекословное непротивление самой ведь себе их, всецело как есть полностью углубленных в свои собственные умозрительные раздумья, и близко-то не в едином глазу вовсе вот не встревожит и не взволнует.
А между тем те люди только-то и всего, что безо всякого толка сходу сносили чертоги им ныне вконец опостылевшего прежнего рабства, при всем том и близко не принимая в тот опьяненный духом праздных идей расчет, что наиболее прочная его основа никак не снаружи, а глубоко внутри всякого давно зрелого индивида.
И ее никак так не переплавишь в том заново кем-либо наспех уж пересозданном плавильном котле.
Нечто подобное может произойти только лишь вследствие долгих столетий тщательно продуманного перевоспитания всей людской массы.
В один момент этого совсем вот никак вовсе и не добиться.
А потому революция никак не момент явственного начала нового отсчета в жизни всего общества, а момент крушения поезда, то есть именно того трагичного эпизода в истории великой державы, когда весь тот чудовищно массивный эшелон общественного обустройства попросту разом катиться ко всем чертям совсем ведь чисто под откос.
Время, конечно, часто оставляет шрамы войны на теле многих народов и даже если их солдаты не воюют на своей родной территории, то и на других материках повоевав они уж затем и впрямь возвращаются домой никак нецелыми, а с покореженной психикой.
Причем война за идею остро отточенным оружием так и направленным прямо в сердце всякого того, кто в нее посмел попросту никак не поверить, не только обрубает всякую родственность внутри доселе единого народа, но и чьи-то вполне конкретные семьи раскалывает на рваные и кровавые куски.
А как раз потому и нечто подобное начисто подчас вымывает всяческие даже и самые мелкие следы чисто мигом при данных обстоятельствах ныне уж сходу вовсе теряющейся ранее некогда более чем привольно былой и степенной цивилизованности.
Ну а все, то куда многозначительно поболее светлое надо бы постепенно создавать всецело изнутри, а не снаружи, да и именно из всего того всецело уж как есть чисто прежнего бытия, при этом никак не стесняясь грязи и пыли той еще донельзя простоволосой обыденности.
Причем чего-либо радостно нового и близко при всем том никак никому не построить, а в особенности еще и опираясь при этом на всяческие до чего тщательно подкрашенные мнимой и чисто абстрактной правдой догмы и мечты, несомненно, почерпнутые из той самой совершенно необъятной страны – сказочно яркой фантазии.
115
А между тем все, некогда пережитое нами в некоем том сколь еще далеком прошлом, попросту немыслимо разом же сходу и тянет нас, словно магнитом, всеми теми изумительно прочными, да и вполне ведь заранее предопределенными устоями, а как раз потому и явным до чего весьма давнишним своим удобством.
Да и вообще нет и не будет ничего полегче, чем разом переложить все те большие государственные заботы на чьи-либо совсем до чего еще чужие покатые плечи, дабы ни о чем том истинно большом и главном далее и близко вот отныне нисколько так совсем более не призадумываться.
Причем, в общем и целом подобные настроения всецело свойственны буквально всякому обычному обывателю и впрямь-то живущему в той или иной стране этого довольно уж на редкость разноликого мира.
Причем, то вполне единое свойство чудовищных диктатур – не в одной лишь той дикой жажде разом и навязать нечто большое и весьма существенное, в некоем том общегосударственном плане, при этом ни о чем простого гражданина и близко-то нисколько так никак вовсе не спрашивая…
Нет, они еще и его самого в самой глубокой тайне явно желают, как раз-таки разом еще отучить от всяческого им вообще хоть какого-либо делового принятия как есть уж до конца серьезных и самостоятельных решений в его собственной личной жизни.
А ему, между прочим, все эти его решения даются и вынашиваются с тем еще и впрямь подчас донельзя тяжким трудом.
Ну а потому, коли родная отчизна нисколько не станет подбирать ему невесту совсем этак не по его личному вкусу, то в сугубо профессиональной и социальной сфере он ей всенепременно будет довольно во многом готов постепенно же действительно через силу вот уступить.
Ну, правда, это, конечно, будет довольно-то сильно зависеть и от степени всего того непомерно большого и крайне уж на редкость воинственного нажима государства на какого-либо самого еще конкретного, а не среднестатистического своего гражданина.
И это именно так, раз то истинно основное желание буквально всякого умственно праздного обывателя – это то самое сказочно благополучное, безумно ведь сладостное и крайне упоенное употребление всего того, чем только вообще могут его одарить жизнь, природа и цивилизация.
116
А абсолютная диктатура неизбежно бы со временем приучила всякого человека как раз тому, что он, как оказывается, и своей душе вовсе-то никакой совсем не хозяин, раз ее-то он точно получил в дар от бесконечно ему во всем родного государства, а не с первым вздохом всей своей новой жизни.
И раз и сама душа у него не своя, а чужая, то дело ясное, одному государству, но никак не тому всеми теми крайне узкими рамками своей личности на редкость ограниченному обывателю, и будет, в конце концов, предоставлено полное право решать, как это именно ему надлежит ею в быту повседневно пользоваться.
Поскольку для всеобщего блага будет же значительно лучше, коли все его решения на деле окажутся вполне естественным продолжением всеобщих потребностей всего того, так или иначе, ныне имеющего социума, а не его и впрямь на редкость излишне личной инициативой.
Причем о том, чего это именно так явно окажется действительно лучше для всех и для каждого, будет отныне должно решать разве что лишь одному тому несусветно во всем совершенно так отныне всесильному государству.
Да только даже и сколь искренне озаботясь всеми проблемами, нуждами и заботами своих граждан, никакая та немыслимо великая империя нисколько не смогла бы дать своему гражданину хоть чего-либо по-настоящему правильного и на деле во всем как есть еще, несомненно, так всецело полезного.
Поскольку это самое что ни на есть донельзя размытое понятие, а из всего этого само собой до чего неминуемо следует, что наиболее главную суть всего своего счастья… всем тем именно что своим собственным интеллектуальным трудом и должно будет некогда и вправду постепенно вот отыскивать буквально каждому отдельно взятому индивидууму.
117
Ну а передать его откуда-то явно извне – то уж задача практически до чего еще вовсе никак непосильная ко всякому своему на редкость исключительно действенному и более чем вполне как-никак полноценному осуществлению…
И то, кстати, никак не будет впоследствии хоть сколько-то важно, до чего именно все это для кое-кого и впрямь-таки явно окажется лучше, весомее и правильнее, нежели чем были бы его собственные на редкость самостоятельные решения.
Любая мелкая или большая личность при всяком том или ином раскладе должна быть вполне этак самостоятельно мыслящей индивидуальностью, а не частью серого и вконец уж полностью обезличенного конгломерата.
Да люди мыслят зачастую убого и нерационально и им всегдашне нужна чья-то властно направляющая рука.
Но рука это должна быть перстом судьбы, а не карающей дланью всесильного диктаторства.
Конечно, бывают весьма редкие исключения, на то правила и существуют, чтобы охватывать железным обручем всю житейскую правду, но подчас тропа к ней ведущая в любом случае бывает очень даже донельзя извилистой и крутой…
Ну а, в общем и целом все ведь едино – основным каноном социума неизменно является именно факт вовсе и впрямь до чего совсем неопровержимого неприятия простыми людьми всяческого и всевозможного полубредового книжного заумья.
То есть они и близко не смогут всею уж разом слепой разумом толпой более чем отчаянно и смело фактически так сходу устремиться ко всем, тем до чего невообразимым высотам возвышенной духовности, поскольку у них и понятия нет, что это значит вообще и с чем его, собственно, едят.
118
Потребление, однако, всецело же затрагивает самые различные слои общества, а как раз потому никак и не является оно неким признаком самой той еще сколь достоверной принадлежности к некоей той до чего аморфной, серой и совершенно никчемной массе донельзя так простоватых, бездеятельно и бездумно киснущих от скуки обывателей.
Человек создан всесильной и мудрейшей природой с точно теми же функциями организма, что и всякая другая божья тварь, причем иные объемы мышц, форма тела, врожденный уровень интеллекта ни на что такое и впрямь вполне ведь существенное, собственно, и близко никак вовсе-то не повлияют.
Исключения из общих правил возможно найти разве что посреди чисто бытовых, практических факторов.
119
Именно воспитание человека и расставляет все точки над i.
Правда, те или иные возможности по применению интеллекта у разных людей и близко никак не идентичны.
А потому ленивый гений может нисколько и не оставить после себя ни малейшего следа во всей той так или иначе записанной в анналах истории всей этой нашей цивилизации, ну а имя скромного труженика будет греметь литаврами славы в веках.
В то самое время, как простые обыватели во всей своей серой массе слишком ведь часто полностью заброшены, предоставлены исключительно самим себе, а потому и всею своей психологией они как есть, неизменно и были вполне приспособлены как раз к тому до чего еще слепому подчинению всем, тем всесильным верхам.
Так что довольно многие творческие люди в любые те еще древние времена до чего неизбежно и были совсем уж не более чем светлячками в сине-темном небе вовсе ведь никем пока не изведанного, да и близко-то совсем доселе не пройденного.
Иным в стратосфере оно попросту никогда уж явно и не бывает.
120
Цивилизация до чего искусно создала все те новые и достаточно изысканные возможности для самого, как есть полностью естественного развития всяческой человеческой личности, что более чем принципиально так явно отсутствовали в эпоху того еще как есть до чего стародавнего каменного века.
А все-таки тот будто бы ныне сколь вполне же целиком обновленный мир, хотя то и вправду могло быть и вовсе вот совершенно иначе, почти всегда создавался на одних лишь хорошо обглоданных костях мира старого.
Ничего собственно нового, кроме как тех доселе ранее и невиданных технических новшеств созданных как раз во имя до чего еще чисто пошагового усовершенствования изящно ласковых житейских удобств, да и наиболее эффективных средств, так или иначе изобретенных именно во имя массового умерщвления живых людей, возникнуть попросту и не могло.
Большую, чем в первобытную эпоху, человечность в фундамент нового дома с центральным отоплением никак и близко нисколько не заложишь, а скорее наоборот, она-то от всех тех благ и жизненных удобств сама собой чисто же невольно прямо на глазах до чего бессовестно в то сущее никуда попросту явно-то совсем улетучивается.
121
Устои человеческого общества в целом изменяются почти ведь исключительно разве что только с одними яркими переменами во всем том сколь еще невообразимо большом и широком политическом климате.
Причем крайне при всем том необходимо никак не вскользь, а четко и напрямик более чем безоговорочно так чисто сходу заметить, что все художники и ученые, точно, как и мы все, тоже нуждаются не в одной пище духовной, но одновременно с этим и в той вполне наглядно простой и обыденной физической.
И уж будут ли то изображения животных для ползунков, никак пока не успевших твердо встать на ноги и научиться вылезать из пещеры, или ядерная бомба для вящего устрашения идеологического противника – главное оно в том, что заказ этот неизменно есть всегда и везде и именно подобным образом ему быть и впредь.
По меньшей мере, в том самом весьма обозримом для всех нас сегодняшних только лишь разве что выжидающем своего часа вовсе уж не обязательно, что истинно светлом грядущем.
Причем важно тут как раз-таки именно то, что между ядерной кнопкой и пещерной живописью и близко-то не пролегла та безумно чудовищная бездна времен, что без тени сомнения всячески отдаляет ту обезьяну, впервые научившуюся делать наиболее примитивные каменные орудия, от тех донельзя разнообразных наскальных рисунков наших не столь и далеких предков.
А расстояние то между тем уж слишком так вовсе ничтожно, дабы люди на деле хоть сколько-то иначе стали смотреть на окружающий их мир и все в нем вполне наглядно как есть же повседневно ныне происходящее.
122
И если Сталин, по выражению послевоенного (позорно проигравшего выборы) Черчилля, принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой, то ведь тому рано бы еще, собственно, до чего безудержно совсем немыслимо и впрямь-таки радоваться.
Атомная бомба – символ отнюдь не прогресса, а скорее наоборот – именно уж всего того до чего еще чудовищного изничтожения ранее нисколько не нами, а всемогущей природой некогда до чего поистине славно содеянного.
И все то, что она создала, как есть и вправду действительно стоит самого величайшего пред собой преклонения.
Ибо начавшая некогда свое развитие с самого же нуля биосфера фактически сотворила величайшее чудо, пошагово и постепенно создав в течение невероятно долгих (по всяким человеческим меркам) миллионолетий все, то совершенно ведь несметно великое многообразие всех видов живых существ.
123
Ну а мы все это можем буквально разом сколь еще бестолково и именно что мимоходом попросту так сходу разом вот до конца изничтожить в один лишь тот безнадежно злосчастный день всего того до чего беспредельно безликого ядерного противостояния.
Уж всего-то что, вдруг явно так бездумно разозлившись, словно бы на того упрямого соседа, который снова, как всегда, с самого утра врубил радиолу и косит и косит траву своей треклятой газонокосилкой.
Причем чем дальше и дальше вперед движется технический прогресс, тем лишь поболее и поболее ядерное оружие, как и всякое его, чисто же воображаемо всемогуще грядущее применение только-то и становится чем-либо безумно схожим с этакой единственной аксиомой истинно настоящего и полностью верного разрешения всех тех ныне явственно назревающих мировых проблем.
То есть, всяческое тактическое взвешивание на чаше весов его и впрямь донельзя веской утилизации по самому на редкость же многозначительно прямому его назначению все менее и менее при всем том явно потребует, самых что ни на есть именно так попросту чрезвычайнейших обстоятельств.
И это разве что одного того вконец разнесчастного Нобеля буквально до самых его кишок, вполне уж и проняло после того самого куда еще весьма ведь славного им изобретения той самой сильнейшей взрывчатки - динамита.
Да только вот, однако, сколько это тех до чего неимоверно тяжких людских усилий он и вправду как есть, действительно сэкономил, будучи как есть, разумно применен именно в мирной, а никак не военной сфере!?
Но этаким образом все это и было разве что до тех еще многозначительно новых и отчаянно на редкость идейных времен.
А как раз потому и совсем уж навряд ли, что сталинского холуя - министра транспортного и тяжелого машиностроения СССР Малышева и впрямь-таки вдруг взяла ведь за горло совесть, ну а потому и визит его к атомному Минотавру – всего-то лишь скрытый акт совершенного им самоубийства.
Нет, тут, куда скорее разве что только и имело место то самое донельзя так элементарно униженное лакейство по образу и подобию сколь пронырливого и подобострастного желания самолично за всем своим глазком всячески доглядеть, чтобы все, значит, непременно пошло ну совсем без накладки и безо всякой задержки.
Причем та еще первая водородная бомба – дитя (впоследствии) правозащитника Сахарова – это тоже ведь совсем не тот ранее никем и невиданный скачок до чего только великого технического прогресса.
После ее чудовищного взрыва на сотни километров от эпицентра попросту фактически разом совсем не останется не единой живой клетки, и это явно тогда окажется никакая не НТР во всем ее до чего на редкость волшебно изумительном действии…
Нет, то, разве что как есть, вполне наглядно под собою ознаменует совершенно ведь безотрадную деградацию планеты Земля на целых три с половиной миллиарда лет ее наиболее так во всем наиважнейшего развития.
124
И может, все это крайне мелочная и более чем чисто уж преждевременная истерия, а нам оказывается истинно исторически важен тот самый исключительно пресловутый паритет обеих сторон для одного разве что, как есть безусловно наиболее надежного неприменения всего того за долгие годы советской власти весьма порядочно поднакопленного ядерного арсенала!
Причем явно может быть, что никакие наши до чего еще мелкие разговоры
на решение больших людей никак не повлияют, однако они вовсе ведь и близко не живут межзвездной пустоте и это именно дикое ликование серых масс по поводу всесильной ядерной кнопки их сколь еще излишне так явно еще же подбадривает.
Причем это именно большевики и стали причиной сумасшедшей гонки в то самое до чего еще безвозвратно чудовищное ядерное никуда…
И это так раз та давным-давно никем и ничем непоколебимо верная истина до чего еще вопиюще глаголет…
У той самой весьма старинной трехсотлетней российской монархии, останься она у власти, и всего того, пусть и ополчившегося против нее западного мира и близко не могло оказаться в наличии этакого непомерно огромного множества мегатонн абсолютно же смертоносного запаса беспристрастно выжидающих своего часа безумно гибельных для всего человечества ядерных боеголовок.
А между тем как раз вот подобным образом и никак не иначе, оно и имело место при тех еще отчаянно дуболомных временщиках – большевистских вождях…
Причем и близко не надо бы хоть сколько-то забывать, что именно после истинно же молниеносного использования этаких межконтинентальных ракет… разом-то как-никак, а вполне реально учитывая всю их чудовищную ядерною начинку - мир ада до чего безудержно выплеснется целиком наружу и всех оставшихся в живых нисколько недвусмысленно вскоре сожрут быстро мутировавшие крысы.
Ну а впрочем, и все прочие разные хищники, благодаря мутациям приобретут самые ужасающие новые черты, а возможно так и повадки.
Причем и кошки с собаками тоже при этом смогут явно ведь все-таки уцелеть, да только во что это они за те два или три последующих десятилетия сколь еще непременно более чем ужасающе всецело уж заново тогда переродятся?
125
Ладно, не будем о том наиболее мрачном, но неужели все те великие достижения технического прогресса и вправду как раз и начались именно при той наиболее наилучшей во всем этом мире советской власти?
А между тем в родном городе автора Симферополе до революции существовал весьма серьезный авиазавод, он произвел довольно много действительно поднявшихся в небо машин, однако при большевиках его почему-то попросту разом так совсем уж вовсе не стало.
А между тем примеров подобного рода донельзя прискорбной деградации российской промышленности по всей России – их-то, небось, впрямь-таки пруд пруди.
Достаточно вспомнить тот еще единственный же настоящий российский автомобиль «Руссо-Балт», который, в отличие от «Жигулей», был не копиркой с «Фиата», а вполне самостоятельной чисто отечественной машиной.
И кстати, помнится, еще уж при том на редкость «злокозненно» заклятом царизме некогда, как есть само собой безыдейно и почти ведь без аварий всеми теми долгими десятилетиями само собой просуществовала та самая довольно-то весьма разветвленная сеть железных дорог.
126
И к чему это тогда все те донельзя незамысловатые и совершенно немыслимые восторги по поводу всей той наиболее так намертво бронированной во всем этом мире советской мощи, столь запросто и деловито способной буквально с ходу снести башку практически всякому никак не в меру глупому и вероломному агрессору?
Пусть вот у него только хватит наглости на нас на редкость миролюбивых, внезапно и безрассудно сколь безудержно разом напасть.
И может, все тут дело было именно в том, что дикость и впрямь до самого отчаяния любит истово, как есть неотъемлемо ей родную силу, раз именно перед нею она весьма уж радостно всегда и преклоняется…
Причем ничем и близко непреодолимая тупость ее восприятия, как главного, и буквально все в этом мире крайне так до чего беспардонно решающего фактора – и есть явное наследие чисто же древнейшей и стародавней первобытности…
Сущая ограниченность ума с образованием абсолютно вот никуда нисколько не выветривается, поскольку слишком тяжки вериги всеобщих наших вековых предрассудков.
А впрочем, как раз эдак именно еще с самого начала времен оно вот, собственно, и повелось…
127
Человек некогда сформировался как вид довольно разумного сообщества в очень даже темных и холодных пещерах (вдали от огня).
Ну а потому и те как есть всегдашние ее представления о среде его обитания, а также и людях, что самым плотнейшим и более чем неотступным кольцом его тогда обступали, сверхпрочной нитью было явно ведь связано как раз-таки с этим исключительно же многовековым его общественным бытием.
Автор имеет в виду лишь те последнее 40 тысяч лет и вовсе-то никак совсем не более того.
Причем все то, что хоть с какого-либо бока может соотноситься к некоему на редкость вовсе вот иному, более светлому завтра, ныне и сегодня появиться из абсолютно ничего никак и близко уж вовсе так совсем явно не может.
И прежде всего как раз потому, что его только и предстоит некогда нам создать тем еще донельзя ведь продуманным и упорным интеллектуальным трудом очень-то многих грядущих последователей всех этих наших никак не в меру чересчур же необычайно деловитых, а также порою и совсем бездумно любознательных ученых.
А тот самый наш, слава тебе Господи, не столь и давно навек почивший в Лету вчерашней и бездумной веры день разве что, то истинно как-никак до чего бестолково столь безотрадно и идейно и впрямь фактически вот железно, раз за разом и доказал…
Однако вполне при всем том и вправду на деле, возможно, что кому-то и поныне никак уж и близко вовсе не ясно, что то никак не заслуженное разумом светлое грядущее только-то и способно будет затем оказаться одним лишь вопиюще темным и невыразительно мрачным кровавым прошлым.
Поскольку именно в этаком никак нездравом виде то во всей ведь своей никак невообразимой красе затем и предстанет для тех лишь некогда след в след сколь уныло бредущих поколений, явно живущих в черной тени отчаянно сходу нахлынувшего уж вовсе-то как есть несусветно надолго разом заполонившего полмира безумия.
128
Правда вот некоторым как есть уж до чего чересчур самокопательно мыслящим гениям интеллекта, которым великое и всеобщее счастье единого светлого будущего истинно грезилось где-то там, на той самой наиболее дальней линии горизонта, но так оно было только по одной достаточно же веской причине.
Уж сколь на то и впрямь похоже, что нет, и никогда не было этим праздным мечтателям ровным счетом ведь никакого дела до тех еще самых вот элементарных законов биологии.
А между тем весьма внятно они нам говорят о том, что всякий тот или иной вид живых существ действительно способен на редкость значительно трансформироваться, да и приобрести себе вовсе-то иные привычки, нежели чем были те, что до чего неизменно имелись у той бесконечно длинной череды всех их когда-либо живших предков.
Однако нечто подобное может произойти разве что в результате беспрерывно уж раз за разом последующей из поколения в поколение более чем до чего еще неразрывной цепи часто и своевременно сменяемых особей-звеньев.
Высшие млекопитающие в этом вопросе если и отличаются от всех прочих представителей животного мира, то уж проявляется это разве что в той наиболее явной их на редкость хваткой способности к самому, так как есть чисто вот постепенному самообучению в тех самых довольно-то еще весьма скромных пределах.
Причем, как правило, им бывает разве что только и доступно приобрести уж себе именно те самые крайне так им более чем необходимые навыки, беря себе в пример поведенческие привычки своих взрослых родителей.
129
В то время как общественно вздорные преобразования, всецело основанные на самой существенной перековке собственнических инстинктов серой толпы, столь же бесполезны, как и попытка изменить все существующие устои жизни буквально любых домашних животных с той только разницей, что человек их всех донельзя упрямее и дикость его попросту не знает никаких границ.
Ну а, кроме того, всякое насилие над его волей разве что до чего ведь значительнее усугубляет и впрямь-то вовсе бессердечно на редкость извечное его бесправие.
Да и вот еще что новое видение всей общественной жизни при этом и близко никак не убавляет, а скорее наоборот, бездонно и всесильно разве что до чего значительнее прибавляет ко всей той донельзя так отъявленно замшелой косности всего его беспробудно собственнического мышления.
Ну а та вполне успешная попытка на редкость существенного переиначивания всех людских представлений обо всем этом мире должна была начаться только-то с самой планомерной и последовательной ликвидации буквально всяческого тупого невежества, но никак не с доблестной и бездушной перековки инстинктов ярых собственников, сколь прочно стоящих ногами на твердой земле.
130
Да и сама по себе идея исключительно же стремительно возглавить все человеческое стадо, а затем и повести его к неким доселе ведь и неведомым рубежам само по себе и являет донельзя сумасбродное и бредовое начинание…
Поскольку и близко ни в чем явно так оно не соответствовало истинному духу эпохи вполне безупречно настоящих, а вовсе вот не липовых побед над густой тьмой и поныне-то никак не былого и минувшего, а именно и по сей день неистово злосчастного людского бытия.
Причем нечто подобное никак и нельзя было попросту разом начинать с одних лишь тех еще отчаянно расплывчатых слов.
А между тем в них и близко не было никак ничего кроме светлых и благих пожеланий, а от чего-либо подобного невежественным людям хоть сколько-то светлее явно не станет, а только, пожалуй, еще значительно ведь поболее невообразимо темнее.
И темень эта будет в своем как есть до чего железобетоном обосновании иметь как раз-таки тот принцип, что главным в жизни может быть одна лишь личная индивидуальность и ее никак нельзя насильно стальными цепями сковывать с другими…
И если есть философы, думающие иначе, то их воззрения сугубо так преступно ошибочны и все те их откровенно лучезарные мысли просто тот еще чистый вздор, основанный на чрезвычайно запутанной и отчаянно корявой казуистической бессмыслице.
А именно потому, то кому-то ведь чисто же кажется, что будущее станет светлее, если люди и вправду начнут жить в полном соответствии с тем, что где-либо сколь наскоро было вычитано ими в тех книгах, где разве что смрадно пахло пылью схоластики, а жизненных соков было не на грош.
Да только этого никак не объяснишь тем, кто вполне искренне верил, что некие высокие идеалы всенепременно же действительно смогут на редкость четко посодействовать в деле безоблачно дивного приближения крайне-то пока невообразимо далеких горизонтов невероятно светлых дней истинно наилучшего грядущего для всех и каждого из нас.
А между тем, коли всему этому нашему отчаянно смутному времени явно ведь ныне нисколько и не хватает, так это разве что той доподлинно настоящей выдержки и житейского здравого смысла, а возвышенные идеи, пробуждающие пожар в груди, столь запросто могли его раздуть и до истинно фатальных и общепланетарных масштабов.
Ну а перед всеми теми, для кого мировоззрение Карла Маркса, несомненно, является самым доподлинным кладезем общественной мудрости, автор этой книги премного уж с низким поклоном совсем этак благосердечно и совестливо разом ведь вполне искренне извиняется.
Да и вообще, всем тем, кому сотворение справедливости в тех уж как есть непомерно необъятных просторах вселенной и вправду кажется полностью обиходным делом, несомненно, так следовало, куда только вернее оценивать все свои действительно же скромные умственные возможности.
Однако кое-кому все это виделось разве что всецело-то проще простого, мол, будет, как есть всецело предостаточно в весьма суровой манере на редкость ласково приручить всю ту людскую массу, и тогда она вполне станет до того уж всецело податлива…
Ну, впрямь словно бы глина под руками до чего еще опытного гончара.
А между тем нечто подобное никак не более чем вздорные и сказочно слезливые намерения, а та доподлинно настоящая жизнь всегда уж сколь воинственно затем нарисует вовсе-то донельзя иную картину всяческих достаточно ведь положительных изменений во всей той от края до края необъятно широкой общественной жизни.
Поскольку для вполне разумного и именно что на редкость степенного развития всего общественного организма следует, всецело так явно же выпестовать буквально каждую отдельную личность в плане истинно во всем до чего только максимального проявления именно ее наиболее наглядно видимой яркой индивидуальности.
131
Ну а всеобщая гулкая массовость всецело приемлема разве что для какого-либо чисто вот подопытного стада одомашненных животных, а вовсе никак не для всего того уж действительно как есть полноценно разумного и современного человеческого сообщества.
И может, кому-либо в некоем том изумительно наилучшем грядущем всенепременно ведь явно же грезятся черты скорого одомашнивания грубых и жестких инстинктов той как-никак во всем отчаянно самонадеянной, да и несусветно невежественной серой толпы.
Однако психология серых масс простого народа безмерно так более чем несоизмеримо сложнее психологии всех прочих неразумных тварей, а потому и создание нужных условных рефлексов у человека может быть полезным занятием разве что, обретаясь в руках разве что чьих-либо самых прямых родственников, а совсем не кого-либо, значит, еще.
Хотя вполне этак оно возможно, что в очень даже далеком от наших сегодняшних дней грядущем само собой весьма реально, в конце концов, осуществится все то, о чем написал писатель Ефремов в своей великой книге «Час быка»:
«На Земле тоже нет семьи в старинном ее понимании, но мы не уничтожили ее, а просто расширили до целого общества».
132
И это, конечно, очень даже хорошо, но именно как некая светлая идея, поскольку дабы ее воплотить во все обыденно серые будни реальности, были бы крайне необходимы целые тысячелетия, а не какие-то жалкие столетия, совершенно однопланового технического развития общества, что вовсе-то не обязательно его приведет к той, значительно большей здравой гуманности…
И должной «сывороткой» супротив всяческих диких безумств может быть одна только та самая более чем полнейшая свобода от всяческих изуверских догматов веры в некий мутновато светлый путь, ведущий к неким до чего бледно и розовато дальним далям истинно наилучшей и сладостно иной жизни.
К тому же, дабы и вправду пойти тем единственно верным маршрутом, ярым последователям бравых философских теорий было бы сколь добросовестно вполне необходимо чисто физически изничтожить всех тех, кто мог бы даже и ненароком стать весьма существенным препятствием к тому, чтобы жизнь на деле безукоризненно приобрела совершенно иные идеалистически идейные краски.
А между тем тот самый метод сурового насилия над всею действительностью во имя благословенно праведного ее улучшения есть метод чудовищно во всем абсурдный и нелепый…
Насилие во имя сохранение того, что уже есть и оно может быть разрушено это вот нечто вовсе на редкость иное и истинно так многозначительно праведное.
Причем как-никак, а это совершенно так безнравственное дело прививать чего-либо хорошее при помощи скотского насилия, ибо этим его превращаешь его только во зло…
И это при том, что достаточно жесткое насилие вполне еще может быть крайне так истинно полезным в деле посильного, вполне уж здравого и последовательного отучения от всего того испокон веков без тени сомнения нестерпимо плохого.
Ведь как-никак, а окажется весьма затруднительным полностью отрицать (да еще и на самом корню) весь тот вполне же достаточно серьезный воспитательный эффект некогда имевших место телесных наказаний, что были довольно-таки широко и повсеместно распространены во многих учебных заведениях XIX столетия.
133
И надо бы сколь еще донельзя упрямо именно про то фактически этак сходу вот разом заметить, что это именно проявляя ту самую исключительно чрезмерную гуманность по отношению ко всяческому злостному хулиганью, морализирующие доброхоты порою и подвергают серьезной опасности всех тех и впрямь-то до чего несчастных и бесконечно страждущих.
Да еще и делают они все это разве что во имя одной той совсем уж до чего непреклонно благосердечной эстетики, куда только поболее нежели чем оно было некогда ранее (чисто внешне) пригожей и славной педагогики бестелесно ненасильственного воспитания всего того уж изрядно подчас шалящего подрастающего поколения.
И ведь, ясное дело, что сын хорошего культурного человека вряд ли что станет всячески издеваться и безо всякой причины обижать слабых…
Зато он может и сам оказаться жертвой, а в том числе и чисто по своему субтильному росту.
И уж тогда чей-то весьма резко и веско до того негодующе и возмущенно морализирующий родитель, и впрямь-то как есть неистово горящий пламенем ненависти по отношению ко всему, что вообще только могло хоть с какого-либо бока оказаться касаемо всего того более чем явственно жестокого применения к детям любых мер физического насилия…
И вот надо же, и близко-то оно никак не иначе, а как раз при подобных донельзя прискорбных обстоятельствах высокой, чувственной и чистой души человек, несомненно, будет способен и вправду оказаться исключительно так искренне рад бессердечно применить грубую физическую силу по отношению к этакому не столь на деле и маленькому мерзавцу.
Дай ему только волю совсем вот безотлагательно применить по отношению к нему до чего строгие меры отнюдь никак не нравоучительного характера.
134
И, конечно, вовсе уж по-иному все это некогда до чего еще неприглядно так выглядело именно тогда, когда речь шла о том самом чисто всесильном насаждении (с самого малолетства), несомненно, как есть всецело гнетущего не одни лишь тела, но и людские души безмерно ведь чудовищно осатанелого института рабства.
Понятное дело, что когда пороли кнутом, словно скот тех людей, что именно напрочь сколь еще мужественно на редкость безоглядно отказывались совсем же безропотно выполнять подчас до чего бесовски мерзкую и бесчеловечную барскую волю…
Но разве то и вправду может претендовать на хоть какое-либо сравнение с тем, несомненно, вполне разумным обуздыванием дикого нрава, когда вполне, в принципе, справедливый взрослый человек ставил грубо на место уж никак не в меру зарвавшегося безусого юнца?
К примеру, бессовестно возжелавшего разве что, только до чего уж слегка оскорбившись сходу ведь прямо так и спустить с цепи собаку на ту самую ему как-никак чем-то явно не угодившую девчонку, как оно было в том всею душой и сердцем любимом автором прекрасном сериале «Сибирочка».
135
И кстати, к слову говоря, одной из наиболее главных побудительных причин, из-за которых, собственно, и развился тот самый в корне во всем исключительно так принципиально иной подход к физическим наказаниям, как раз и стала до чего крайняя их сущая же неэстетичность.
И это при том, что люди по-прежнему избивают друг друга и любая более чем возвышенная творческая интеллигентность им в этом вопросе нисколько уж и близко совсем не помеха.
Вот чего автору довелось найти на данную тему у Сергея Довлатова в его книге «Бывальщина»:
«"Потому что я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело”. – "Ну, и как было дело?” – поинтересовались судьи. "Дело было так. Захожу в «Континенталь». Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте, – воскликнул Битов, – мог ли я не дать ему по физиономии?!”»
136
И кстати, одной из наиболее важных первопричин всенепременного зарождения новоявленных диктатур и стало, между прочим, в том числе и явное смягчение суровой участи всяческого самого уж разного рода злосчастных мятежников.
В старые добрые времена им бы попросту напрочь сходу отсекли их буйную голову, а тут, понимаешь ли, слепая жалость никак не вовремя и впрямь наружу выползла, а потому их и стали, не зная в том никакой меры до чего разнесчастных чисто вот вслепую без счета щадить, а в результате…
Уж хороших людей, никак не нарочно совершивших грех смертоубийства, лучше бы по мере сил пожалели, а не тех осатанело безжалостных, вконец расхристанных бредовыми идеями вурдалаков, сколь еще неизменно жаждавших сурового насилия во имя бессердечно добротного и самого незамедлительного высвобождения народа из пут никак в их глазах нисколько не праведного угнетения.
И главное, всем тем благосердечно праведным либералам некогда было полностью как есть именно что по нраву более чем упоенно и горестно упрекать царскую власть за всю ту так уж и проявленную ею жестокость во имя сурового усмирения всего того от века несносно прозябающего во всех своих житейских несчастьях простого народа.
Впрямь-таки душа у них наружу рвалась, дабы слезно и тоскливо, но совсем при этом никак не безрадостно, вполне до конца полноценнее выразить все то, что в ней исподволь поднакопилось, безмерно-то давно как есть попросту разом совсем уж поднакипело.
А свобода между тем это в том числе и самая прямая ответственность за каждую написанную автором букву.
137
Свободная пресса (с милостивого разрешения властей) в России буквально всегда с удивительным постоянством нисколько не целомудренно и чрезвычайно так острословно подчас и впрямь явно умудряется портить и без того донельзя спертый воздух на редкость чудовищными инсинуациями о том самом до чего только темном и беспросветном житии буквально везде ведь вокруг.
А что в результате?...
Точками заменены те самые на редкость разнообразные и грязные ругательства по данному совсем бессовестно отвратительному и как есть до чего весьма вот чудовищно скандальному поводу.
Ну а началось то самое сущее очернение и без того донельзя тусклого мира промозгло серой действительности отнюдь никак не при горбачевской гласности, обо всем этом некогда еще Достоевский в его незабвенных «Бесах» именно, что как есть совсем уж до чего только в сердцах написал:
«Многие говорили у нас о какой-то кладбищенской богаделенке, Авдотье Петровне Тарапыгиной, что будто бы она, возвращаясь из гостей назад в свою богадельню и проходя по площади, протеснилась между зрителями, из естественного любопытства, и, видя происходящее, воскликнула: "Экой срам!” и плюнула. За это ее будто бы подхватили и тоже "отрапортовали”. Об этом случае не только напечатали, но даже устроили у нас в городе сгоряча ей подписку. Я сам подписал двадцать копеек. И что же? Оказывается теперь, что никакой такой богаделенки Тарапыгиной совсем у нас и не было! Я сам ходил справляться в их богадельню на кладбище: ни о какой Тарапыгиной там и не слыхивали; мало того, очень обиделись, когда я рассказал им ходивший слух».
138
«От этих слухов в стране случаются разрухи», как обо всем этом сколь выразительно и метко некогда высказался друг автора этих строк поэт Владимир Струнский.
А между тем все то наиболее основное дело было вполне однозначно, как раз уж именно вот оно в чем…
До чего беспросветно черная сущность всей той однотонно серой общественной жизни на редкость радостно окрыляет всяческих весьма и весьма отъявленно деятельных палачей.
И это как раз, поэтому они и будут чисто ведь как есть, безжалостно готовы разом еще идти буквально-то на любые шаги, дабы с ходу совсем вот безотлагательно привести ситуацию в самую полнейшую идеологически верную норму.
Раз им для чего-либо подобного всего-то и нужно было так это разве что полностью отсечь кому надо, а между делом – и кому попало, его сколь излишне долго сидящую на шее голову – и все как есть, само собой вскоре тогда на место безо всякого на то промедления сходу уж и встанет.
Правда, безо всякой в том тени сомнения для подобного дикого порыва как-никак уж была до чего искрометно нужна именно та донельзя витиеватая и крайне так совсем никак ведь и непонятная душам простых смертных философская мысль.
Ну а подобного «добра» еще вот сыскать, посреди тех более чем немыслимо же схоластических бредней старушки Европы, было и впрямь совсем уж явно не трудно.
Более того, как-никак, а именно там эдаких пространных философских трактатов разыскать и обнаружить, можно было попросту в том как-никак превеликом множестве, выбирай, так сказать, на абсолютно любой до чего только наиболее изысканный вкус.
139
Да только может ту доверху переполненную светлой истиной хорошую идею попросту никто и никак явно недопонял, а именно потому ее и впрямь до чего дырявыми и неумелыми руками до чего бездумно затем и воплотил в самую сердцевину всяческой той немыслимо так скудно обыденной жизни?
Полностью этим до конца зверски исказив всю ее самую изначальную благую суть?
То есть кто-то вовсе ведь до чего излишне разом поторопился явно уж чисто как есть, сходу осуществив именно те самые блаженно благостные перемены, однако, действуя при этом чересчур вот донельзя наобум и второпях.
Но все-таки, мол, это был крайне полезный и важный опыт и те, для кого стезя резкого улучшения общества и вправду является самой наилучшей перспективой, вполне готовы вновь уж начать все с нуля…
Хотя из того нуля может затем еще выйти один только донельзя большой мыльный пузырь и ничего более.
Да и вообще никакие бравые идеи вовсе-то не смогут повести верных им людей к какому-либо именно что как есть попросту и непостижимо многообещающему добру.
И это так именно поскольку по ходу процесса околпачивания их душ великими планами по самому незамедлительному переустройству всего этого мира подобные существа раз и навсегда попросту перестают быть вполне естественно же полноценно живыми.
Столь неистово при всем том, радостно возгораясь всепоглощающим огнем чертовски озверелого фанатизма их души, со временем полностью, так как есть, до конца превращаются в один лишь пепел всей той донельзя пламенной своей эпохи.
Причем у них в руках были бразды правления, и они ими вполне еще должно воспользовались, дабы в единый миг обратить всякое существование неверующих в их грядущий рай на этой земле в сущий ад.
Ну а главное – все это будет происходить только лишь ради того дабы по мере сил привнести благо и счастье в жизнь всех тех без исключения чистых от всяких сомнений людей.
А все те остальные никому далее попросту и не нужные, социально бесполезные индивиды должны были ныне оказаться, разве что довольно же спешным образом начисто так попросту утилизированы.
И все это раз вот того до чего всесильно требовал сам дух всеобъемлющего блага, что и был уж тогда вполне осязаем в самом ведь воздухе тогдашнего нового времени…
Причем как сорную траву выкосить жизни столь многих людей явно так следовало именно ради того, дабы не путались они затем под ногами и не мешали всем остальным строем идти вперед… к тем бесконечно дорогим и наиболее достойнейшим великим ценностям того некогда разве что грядущего самого «наилучшего и безмятежно единого мироустройства».
140
И ведь всему вышеизложенному как есть вполне возможно будет затем еще отыскать самое превеликое множество всяческих же, как есть самого так разного рода ярких примеров из всей той, безусловно, до чего исключительно вовсе и впрямь никак неоднородной художественной литературы.
Вот он – лишь один тому наиболее наглядный и весьма прискорбный пример: мысли и желания фон Корена из повести «Дуэль» Чехова – это же истое зло, яростно одержимое наиболее наихудшим из всех более чем на редкость сколь еще искренних его намерений – сеять добро и свет именно, теми чисто своими беспощадными сатанинскими методами:
«И идеалы у него деспотические, – сказал он, смеясь и закусывая персиком. – Обыкновенные смертные если работают на общую пользу, то имеют в виду своего ближнего: меня, тебя, одним словом, человека. Для фон Корена же люди – щепки и ничтожества, слишком мелкие для того, чтобы быть целью его жизни. Он работает, пойдет в экспедицию и свернет себе там шею не во имя любви к ближнему, а во имя таких абстрактов, как человечество, будущие поколения, идеальная порода людей. Он хлопочет об улучшении человеческой породы, и в этом отношении мы для него только рабы, мясо для пушек, вьючные животные; одних бы он уничтожил или законопатил на каторгу, других скрутил бы дисциплиной, заставил бы, как Аракчеев, вставать и ложиться по барабану, поставил бы евнухов, чтобы стеречь наше целомудрие и нравственность, велел бы стрелять во всякого, кто выходит за круг нашей узкой, консервативной морали, и все это во имя улучшения человеческой породы… А что такое человеческая порода? Иллюзия, мираж… Деспоты всегда были иллюзионистами».
И уж в чем в чем, а в этом автор всецело ведь полностью и до конца более чем разом на деле согласен с господином Лаевским.
Автор, вообще для себя то самое довольно-таки давно весьма четко уяснил, а именно что как только один нехороший человек сходу же начинает громко и отрывисто талдычить о неких несусветно чудовищных недостатках некого другого, то вот как раз при этаком раскладе он и окажется вовсе-то незыблемо прав, объективен и всецело справедлив.
Он вполне даже на редкость ответственно мог бы стать безупречно праведным, громогласным и грозным его обличителем, заклеймив все в ком-то и впрямь безотрадно существующие пороки, тем самым наиболее разумным и как есть весьма вот справедливейшим образом.
Однако при всем том ругать кого-либо можно бы до чего еще бесконечно донельзя вот въедливо и сколь глубокомысленно долго, а главное – совсем безо всякого в том, собственно, проку.
Но зато вполне официально физически наказать некоторых людей нисколько так никак совсем бы не помешало.
141
В принципе, исключительно ради некоторого относительного же улучшения всей человеческой породы и впрямь еще стоило бы иногда свершать публичные экзекуции.
Не казни, не дай Бог, а именно экзекуции.
К примеру, насильников, а в особенности тех, которые насиловали несовершеннолетних или вот действовали сообща, озверело напав на беззащитную жертву целой оравой бесстыдных самцов.
Но этот метод может быть применен с относительной пользой для всего дела улучшения общественной нравственности разве что по отношению к тем отдельным в чем-либо и впрямь-таки сильно провинившимся личностям, а вовсе не ко всему же обществу в целом.
И при всем том надо отметить, что, несмотря на все глубочайшее этическое неудобство телесных наказаний, когда это имеет место где-либо на стороне, каждый подчас готов сурово покарать кого-то собственноручно за недостойное поведение по отношению к самому себе, а между тем все человеческие задатки закладываются еще в наиболее начальном детском возрасте.
К примеру: побил ученика учитель указкой по рукам за то, что тот поднял руку на девочку у него на уроке – и можно будет хоть сколько-то затем и вправду надеяться, что чьей-либо грядущей супруге, может, и впрямь перепадет этак явно все же поменьше.
142
Причем наказания совсем ни за что или неоправданно жестокие до некоторой степени – куда меньшее зло, нежели чем полностью уж самое принципиальное отсутствие всяческой кары за абсолютно любые недостойные поступки.
Причем даже и словесные порицания имеют свой смысл, но только когда речь идет о людях, нисколько не лишенных каких-либо именно что своих вот собственных представлений о всяческой вообще житейской совести.
Причем тут и разговору никакого нет о том самом ее небесно чистом и донельзя вот беспредельно абстрактном экстракте, а именно о том нравственном чувстве, которое и должно бы руководить человеком во всех житейских и впрямь-таки уж вовсе подчас сколь неприглядно скверных и донельзя мелочных его делах.
И главной сутью вполне здравого перевоспитания ныне существующего общества может стать один лишь, и только путь всех тех необычайно же серьезных перемен во всем том морально-этическом его облике.
Но при этом главное это не упустить ничего в создании нового поколения, а вот взрослых людей никакие воспитательные процессы затрагивать попросту уж никак вовсе-то не должны и они им, кстати, полностью на редкость явно противопоказаны.
И кто бы сомневался в благости чьих-либо вполне вот более чем искренних намерений.
Царство светлой истины и эра милосердия понятия вполне достойные, но в точно той же мере совершенно так пока иллюзорные и несбыточные.
Причем даже и сама мысль достигнуть чего-либо подобного в том самом некоем на редкость уж крайне отдаленном грядущем посредством целевого устремления масс к яркому свету донельзя заоблачных идеалов самый полнейший и дикий бред.
И если кому и вправду весьма здорово же охота хоть как-либо считай, что силой приоткрыть невежественным людям глаза, да и отправить их в тот крайне далекий и долгий путь всестороннего и восторженного самоусовершенствования…
Ну, так тут бы и надо, как есть более чем сходу разом заметить, что эти люди и сами по чертовым закоулкам этой жизни бредут с плотно закрытыми глазами и видят при этом одни миражи сладких снов вместо тех вполне обыденно существующих реалий всего общественного бытия.
И только вот если эти люди действительно проснутся да и начнут взирать на будни века полноценно открытыми глазами, они и вправду хоть сколько-то сумеют начать выметать сор всех тех давно минувших времен.
Однако нечто подобное совсем уж нельзя сделать чистыми и нежными руками, а кое-кому это ведь явно попросту никак не подходит, раз это и впрямь до чего еще наглядно никак не соответствует его всему его безумно нежному вкусу.
И, конечно, куда приятнее будет нежно парить всей душою в облаках ни с чем и близко несоизмеримого блаженства, а на любые невзгоды страны смотреть только, как на вериги судьбы ниспославшей державе новые испытания из которых она обязательно выйдет разве что куда только поболее закаленной и сильной.
И главное, это уж все именно от тех розовых очков, снимать которые кое-кто точно ведь совсем попросту и не желает.
Поскольку в самой России пока вполне еще предостаточно тех самых светлой души интеллектуалов, для которых нет лучше доли, чем уже вот чисто сегодня порхать в некоем том, так и сияющем далеко, а между тем жизнь в экстазе посреди миражей грядущего само собою подразумевает дикую духовную нищету серых масс простого народа.
И это разве что коли научится видеть мир света и тьмы глазами нисколько не запыленными всякими книжными фантазиями и можно будет построить новую страну живущую, в сущности, как есть одною душой, вполне однородно охватывающую своими нитями буквально-то все самые разные прослойки.
А нечто подобное и высвободит дух нации из тех давних и прежних средневековых оков.
Однако всего этого чистыми и светлыми мыслями при полном же пассивном, и чисто так житейском бездействии было ведь явно никак попросту и не добиться…
А как уж оно еще может быть иначе?
Хотя идеалисты мечтатели и могут зажечь во многих сердцах огонь, но то вот будет одно только пламя всесокрушающего разрушения, а оно никак не добавляет света, а скорее наоборот делает лютую тьму единственной законодательницей всех межличностных взаимоотношений.
Причем для всей той крайне веской, как и слово «расстрел» власти от имени самой же и впрямь более чем невежественной темени зуболомно твердые сухари доктрин были очень даже сколь на редкость явно пригожи.
В них уж на редкость неистово прославлялась донельзя чистая от всяческих настоящих чувств мысль, вывернутая при этом до чего многозначительно вовсе вот именно что совсем так наизнанку.
И сделано это было как раз, дабы самым уместным делом и вправду, затем оказалось истинно насущная чья-либо возможность до чего отвлеченно и аналитически скрупулезно разом взглянуть на все окружающее откуда-то издали, а именно из некоей той чисто внешней стороны вещей.
Да еще между тем и надо было кое-кому весьма деятельно осуществлять подобного рода дела, истинно ведь до чего беззастенчиво при этом воображая всю ту окружающую действительность разве что лишь неким чисто так своим черновиком попросту как-никак, а разом находящимся прямо-то у себя на ладони.
Поскольку для всего того у него действительно были все те, как есть более чем тщательно взвешенные первопричины, гнездящиеся в самой глубине всей его самосозерцательной натуры, да и вообще общая сытость к тому сколь непременно попросту во всем явно обязывает.
Ну а в иных философских пространных трактатах само уж существование людское попросту сходу подвергалось всяческому донельзя абстрактному и вполне на редкость досконально так во всем обезличивающему всякую отдельную личность сухому анализу.
А между тем само по себе довольно-то значительное усложнение всех тех, куда разве что поболее промеж собой тугими нитями сплетенных общечеловеческих взаимоотношений до чего непритязательно разом и потребовало той самой всецело незамедлительной привязки вычурной философии ко всем, тем на редкость безупречно насущным требованиям всей той вездесуще нас повседневно окружающей реальности.
Причем явное и крайне этак вовсе неприглядное отсутствие каких-либо подобного рода устремлений вполне по-житейски как-никак оставляет слишком уж много места для самого превеликого множества до чего невозмутимо различного рода на редкость же грязных спекуляций.
И это именно поэтому некоторые адепты новоявленных мессианских вероучений подчас и предлагали буквально-то все в единый миг сколь еще бесслезно и крайне «целесообразно» более чем безотлагательно и делово раз и навсегда полностью же переменить.
Их мышление было плоским, словно блюдечко, а потому они и близко никак не принимали в расчет, что все, то, что было скроено веками можно будет разрушить в пыль, а вот сходу создать чего-либо взамен можно было только лишь в чьем-либо крайне уж возбужденном и явно ведь не совсем здоровом воображении.
А если в единый миг построить чего-либо новое взамен разрушенного старого вовсе не представляется хоть сколько-то возможным то и все мечты о сладком будущем и могли только и привести разве что к тому самому неизбежному и откровенно полнокровному возвращению к реалиям тех крайне неприглядных явей всего того ныне далекого прошлого.
Раз то самое истинно светлое будущее - это одно лишь еще неизбежно полностью продуманное и до чего весьма искусное улучшение всего того давно уж как есть бывшего в употреблении, а потому и знакомого всему народу, словно бы свои пять пальцев.
И в точности, как не отрастить ему новых рук, вовсе-то никогда и близко ему не развить в самих себе какие-либо новые навыки, так как в них намертво обосновалось все то, что было впитано в них культурой и воспитанием.
Ну, а потому и никак нельзя до чего вот резко пытаться создать все предпосылки для исключительно иных чисто уж гипотетически на деле, возможно, что и куда только поболее праведных общественных взаимоотношений.
Очень даже многие люди буквально до безумия любят все свое донельзя же приземленное постоянство, ну а любые резкие перемены в своей личной жизни неизменно при всем том всецело воспринимают до чего еще как есть вполне определенно разом в штыки.
Ну а в особенности это будет именно так и никак не иначе, коли подобные перемены были им самым откровенным образом исключительно ведь совсем бесцеремонно и бестолково всячески навязаны кем-либо явно вот всецело извне.
143
И значит ли это, что безмерно уж как-никак, а сатанински озлобившись на все то, что было разом втиснуто в их нутро суровой силой, они и впрямь-таки затем действительно смогут именно что на деле, а не на словах всецело ведь стать хоть чуточку лучше и значительно праведнее?
На данный счет и близко не может вдруг оказаться тех самых двух без тени сомнения вполне правильных, хотя и полностью во всем диаметрально противоположных мнений.
Итак, прежде всего, как раз потому, что человеческая психика, всецело же разнится от чисто поведенческой психологии животных, все те рассуждения о чрезвычайно вот быстром культурном улучшении всего рода людского сколь принципиально вовсе-то неуместны.
144
Да и в том самом животном мире, пусть подчас и возникают самого ведь различного рода довольно резкие (крайне необходимые для всеобщего стадного выживания) мутации, но все равно это дело разве что только частное...
И уж когда они носят во всем как есть однозначно на редкость положительный характер, их черты вполне полноценно оказывают самое благотворное влияние на все те будущие поколения какого-либо вида.
В случае же явной неудачи погибает разве что один тот еще наспех самой этак сутью бытия выбракованный элемент длиннейшей цепи, а это и близко никак в дальнейшем не повлияет на «светлое будущее» всей той популяции в целом.
О, природа – она по-своему досконально мудрее всех нас вместе взятых!
145
А люди (и именно люди) в прошлом ХХ веке, с чего-то вдруг взяли, да уж наскоро предприняли те самые ни с чем, тем прежним никак и близко вовсе ведь несопоставимо преступные попытки сколь бессчетно разом выбраковать всех тех никак недостойных грядущей лучшей жизни…
И, ясное дело, что евреи, цыгане и инвалиды были разве что одними лишь теми наиболее первыми клиентами нацистских душегубок, поскольку если бы планы Гитлера в полной мере на деле вполне должным образом разом сбылись…
И это надо бы прямо так и сказать!
Никак то и близко не иначе, а как раз тогда те самые в профиль и анфас отъявленно свиные рыла нацисты, досконально же ведя при всем том довольно толковый бухгалтерский учет со всем непримиримо холодным, словно лед олимпийским спокойствием полностью бы изничтожили все те ни в едином глазу не арийские расы.
Самостоятельно (безо всякой науки) при этом решив, о ком это тут, собственно, вообще идет речь.
Кроме, конечно, разве что именно тех несчастных, коих нацистский режим и впрямь-таки тогда уж всецело обратил в бесправных рабов для самых черных и грязных работ, как и, чем черт не шутит, попросту содержал бы их в качестве до чего же безмозглого поголовья чисто личного своего домашнего скота.
146
Это ведь на деле не столь и трудно медленно, но верно сколь еще постепенно так низвести всякого того довольно-то простого человека до исключительно чисто вот считай что полностью животного состояния.
В принципе, все, что для того было вполне, как есть и вправду необходимо – так это в течение достаточно же продолжительного времени весьма плохо и некалорийно его кормить, зверски с ним обращаться, а также еще и перегружать его крайне тяжелым физическим трудом.
Ну а тем более все это как есть, естественно произойдет именно что с тем лишь некогда когда-нибудь только затем последующим поколением, ничего светлого на своем веку и близко уж нисколько попросту вот и не видевшего.
Однако и близко при этом никак не выйдет – суровою силой разом заставить кого-либо действительно и вправду уцепиться за подножку трамвая, яростно и бескомпромиссно спешащего в некое никому заранее вовсе-то и близко совсем неведомое «светлое грядущее».
Поскольку ни тихоходные трамваи, ни сверхзвуковые самолеты нас туда и близко никогда не доставят.
Да и вообще никаким тем чисто внешним, стопроцентно искусственным путем и приблизительно ведь будет именно что как есть попросту и невозможно уж действительно дать человеку все то, что он должен был более чем отчетливо осознать именно сам в его полностью и до конца вполне состоявшемся взрослом возрасте.
Ну, или в качестве более-менее как-никак исключительно полноценной всему тому самой наилучшей же альтернативы смог бы он это до чего еще благополучно получить как раз-таки именно в виде легко усвояемого потока информации в довольно-то плавно и почти незаметно трансформируемое детское сознание.
147
Ну а промывание мозгов, как и чтение морали, толпе – совершенно так пустое сотрясение воздуха, поскольку речь тут может идти именно о чем-либо навроде пересадки некой бродячей собаке человеческого гипофиза.
Булгаков создал удивительно точную и верную аллегорию, что и близко никак ведь не была довольно уж многими верно понята, раз ее приняли к сведению только лишь в том чисто умозрительном виде, а вовсе вот не так как оно было полностью же должно и нужно.
Причем наиболее главное во всей сути булгаковский аллегории и заключалось именно в том, что всему тому примитивному сознанию масс было бы жизненно необходимым никак не острое вживление суровой искры энтузиазма в самое сердце неприметно серой обыденности.
Нет, для вполне полноценного улучшения всего его нравственного облика требовалось, пусть и кое-как, но действительно пролить хоть немного вполне искреннего света в сущую тьму невежественных душ.
Ну а от всего того чисто же насильственного прививания простым обывателям всех тех всецело поверхностных представлений о неких самых наивысших духовных материях они только лишь затем полностью и погрязнут в сущей бездне скуки и тоски.
А впрочем, даже ведь и бездумно разжигать воображение тех самых сугубо отдельных людей, никак и близко не имеющих именно уж чисто так своего внутреннего пламени дело, как есть на редкость весьма бесперспективное и явно никчемное…
Никакими удивительно яркими бликами самого наилучшего преобразования всего того ныне существующего общества никак не удастся вполне ведь верно осветить тьму чьих-либо низменных и нищих душ.
И все это так раз и одного человека к чему-либо резко лучшему нисколько не переменишь, потому, как если и есть какие-то общие и довольно размытые перспективы, то процесс переплавления личности будет долгим, затяжным, а подчас еще и довольно мучительным.
Ну а уж всех тех крайне недалеких людей лучше бы так даже и не пытаться хоть сколько-то переделывать до чего наспех перенастраивая их на некий вовсе иной лад.
Поскольку тот до чего мелкой души человечек действительно сможет довольно-то правильно воспринять все контуры и внешние схемы, но в лучшем случае это так и останется внутри его сознания одним лишь неким искусственным придатком ко всей его до чего всеобъемлюще примитивной, и до чего назойливо выпирающей наружу натуре.
Для действительно полноценных внутренних изменений более чем необходимо самое же сокровенное и именно что всецело так свое истинно весомое и до чего вот искреннее задушевное желание.
Раз никаким тем донельзя суровым внешним воздействием ничего в человеке существенного изменить попросту ведь никогда и близко-то совсем не удастся.
Образ деревенской Любки из «Ямы» Куприна преотлично собой символизирует, чего это вообще может выйти из того самого донельзя нелепого самоотречения в пользу чьего-либо личного и впрямь до чего только немыслимо же большого и светлого блага.
А между тем всякая та на самом уж деле хоть чего-либо вообще стоящая польза для кого бы это ни было, безусловно, должна оказаться на деле, разом оказаться, крепко-накрепко чисто ведь в единый узел сходу увязана с одним тем во всей этой жизни наиболее главным и полностью единоличным собственным интересом.
Правда все это поистине должно было, тем самым истинно разумным образом исключительно так верно и надежно затем еще сочетаться, также и с чужими, нисколько не менее насущными общими интересами всего того, как оно вообще ныне есть существующего общества.
Причем та и впрямь невообразимо нелепая, да и совсем уж бессмысленная попытка тем еще попросту единым мощнейшим порывом, буквально-то разом отыскать некую ту единственно верную доминанту для всего того с одного разве что виду всецело так «единого» народа никак и близко не сможет увенчаться даже и самым скромным, настоящим успехом.
Поскольку для чего-либо весьма неотъемлемо полностью настоящего вполне должно было весьма верно сочетать все те довольно-то крохотные свои мыслишки о всеобщем и всепобеждающем добре заодно и с чьими-либо абсолютно кое-кому чужими чисто же на редкость насущными будничными и интересами всего того с грехом пополам и поныне существующего общества.
Да вот, однако, все те, безумно яростные сторонники уж до чего строго революционно нечестивого, да и как есть отъявленно хирургического воздействия на весь тот до чего мелкий дух и впрямь-то в собственном соку вконец застоявшегося мещанского общества себя уж подобными мелочами и близко ведь нисколько вовсе не стесняют.
Они всегда более чем радостно готовы до чего отчаянно резать, причем по самому что ни на есть животрепещуще живому…
И все, чего им и вправду для всего того как-никак уж было весьма вот на деле потребно так это разве что именно ножи свои поострее бы справно заточить.
Нет, право, позвольте, они-то были вполне при этом на деле готовы действительно использовать хлороформ всех тех до чего изумительно сладостных и всеобщих надежд!
Однако во всем, что, так или иначе, хоть с какого-либо бока было на деле касаемо всей той исключительно же незатейливой попытки и впрямь беспрецедентно разовой пересадки «интеллигентского гипофиза» сразу-то всему существующему обществу…
Да то уж и был именно тот до чего еще вовсе безмерно нелепый социальный эксперимент – что до чего и впрямь явно вознес к самым небесам яростное и жестокое кощунство над всяческим тем хоть сколько-то вообще где-либо, как есть вполне ведь доселе имевшимся здравым умом.
148
Этакая гибельная (от всей ее глупости) идея могла зародиться внутри одних узких и плоских умов, что неизменно были обособлены от всего того, что полноценно и делово разумно, а потому и обладает хотя бы малой искоркой разума в плане никак недосужего понимания, а чего это есть всякий на этой земле человек.
А между тем совсем он и близко не высшая субстанция духа, а куда вернее – только лишь слегка приподнявшееся над всем этим животным миром существо, совершенно так немыслимо пока беспредельно далекое от какого-либо исключительно как-никак ненаглядного, да и чисто же умопомрачительного совершенства.
Но речь тут идет как раз о том, в принципе, уж чисто первоначально естественном душевном состоянии простой и ничем посреди всех остальных прочих и близко не выделяющейся личности.
И все же те некогда привитые еще в детстве вполне правильные навыки в корне до чего планомерно изменят природный и первобытный эгоизм, всецело-то составляющий как раз ту чисто первородную часть на данный момент крайне так совсем незатейливо простой души всякого того довольно-то с виду никак донельзя невзрачного обывателя.
И этот процесс и близко будет никак нельзя заменить ничем иным, хоть сколько-то с виду, пусть и издали на него как две капли воды во всем этак явно действительно схожим, а тем более, если все это будет иметь место в чьем-либо давно уже зрелом возрасте.
149
Однако при всем том сама как она есть серость и неприметность человека – зачастую одно лишь довольно-то явное и более чем до чего весьма вот непосредственное следствие каких-либо исключительно внешних условий, в которых он некогда рос и развивался, как та еще сугубо же отдельная личность.
Ведь, в принципе, почти вся внешняя интеллигентность и культура, по всей сути своей, разве что уж до чего постепенно так прививаются в течение тех наиболее первых полутора десятка лет чьей-либо вполне сознательной жизни.
А потому и все те наиболее наилучшие человеческие качества и близко-то не являются каким-либо необычайно наглядным признаком исконно голубых кровей их будто бы на редкость более чем высокоморального же обладателя.
А посему и та донельзя отталкивающая все и вся чужеродная высокомерность подобных людей и близко как-никак вовсе ни в чем не послужит хоть сколько-то стоящему и вполне настоящему укреплению дела науки и искусства посреди простого и никак незатронутого хоть каким-либо существенным образованием всеобщего так народонаселения.
И кстати, пролетарская революция как раз и произошла в стране, где разрыв между интеллигенцией и народом достиг вполне полноценного апогея, а тем, значит, и были созданы все условия для той самой вовсе небезызвестной тюрьмы народов, хотя по большей части и бесконвойного, однако же, исключительно как есть усиленного режима.
150
Разделяй и властвуй это и есть та самая весьма вот стародавняя, как и сам этот мир, уловка, что и впрямь до чего неизменно является самой первоочередной аксиомой в деле истинно ведь широких общественных свершений буквально-то попросту всех на этом свете всесильных диктаторов.
Есть, кстати, еще одна древняя хитрость донельзя так отвратительно безжалостных завоевателей – взять да сходу согнать наилучшую часть народа с его навеки для него поистине родной земли.
Ну а затем и поселить на ней сторонних людей (чужаков), тем самым до чего надолго разрушив ту от века несокрушимую связь, которая более чем неизменно и создает в душе человека чувство собственного достоинства, поскольку он укоренился на своей земле, что была всецело освящена памятью длинной череды его предков.
Выселение лучших людей, прозванное большевиками раскулачиванием, и было тем же, что и в седой древности, весьма верным и надежным способом ослабить народ, для того чтобы тот уж никак затем не восстал супротив тех чудовищно невежественных, да и на редкость бестолково бесславных пролетарских поработителей.
151
Однако древние правители занимались одним лишь беспардонно насильственным переселением самой наилучшей части завоеванного ими народа с родной ему земли, они ведь вовсе не отправляли людей массово помирать в безводной пустыне.
А именно подобным образом и поступили турки с армянами во времена того самого наиболее первого во всей истории геноцида, ну а затем и последовал геноцид русского и украинского народов, ну а еврейский был только третьим, и будем ныне уповать, что и сколь однозначно вполне ведь последним в истории всего человечества.
ХХ век вообще проявил себя одной из наиболее жестоких эпох этого будто бы, куда только ныне и впрямь еще на редкость утонченно цивилизованного мира.
«Рабы – не мы» – это явно так чьей-то уж донельзя осатанелой злобы шутка.
Человек – он лишь тогда перестает быть рабом, когда вполне законно им приобретается право голоса, то есть возможность вполне вволю говорить все, что ему вздумается, не опасаясь, что из-за этого ему вскоре доведется нести свою голову подмышкой или, в виде далеко не всегда лучшей альтернативы, гнить в подземелье, царстве злобных крыс.
152
Новая большевистская власть именно как раз о том еще сходу на редкость деятельно позаботилась, то есть именно, то самое фактически ведь и стало наиболее главной ее головной болью…
Как-никак, а самой основной ее общегосударственной миссией являлось разве что вполне еще планомерное создание, собственно, так именно подобного рода условий, дабы далее, никто и рта своего не посмел бы более раскрыть безо всякого к тому ее прямого и четкого указа.
Ну а тот, кто по одному явному недомыслию или из-за всей той донельзя великой простодушной глупости все-таки хоть как-либо порывался даже и слово поперек резко вымолвить, почти прямо на том самом месте и получал свое успокоительное в виде девяти граммов свинца.
И, конечно, довольно большая известность человека действительно могла хоть как-либо еще его вполне уберечь, сыграв исключительно же спасительную роль, но явно уж вовсе ведь совсем надолго.
В лучшем случае его высылали из страны или попросту принуждали к отъезду, как это тогда сколь неизбежно случилось с довольно-таки многими весьма уж воинственно более чем открыто отстаивающими именно что свою гражданскую позицию совсем и близко несговорчивыми людьми.
Например, Александру Вертинскому после того, как он посмел написать свой до чего еще печально же знаменитый романс «То, что я должен сказать», в ЧК пообещали, что если в том и вправду проявится ни днем, ни ночью ИХ вовсе не дремлющая истинно так остроглазо бдительная надобность…
Нет, они ему и дышать тогда вовсе ведь раз и навсегда совсем запретят, а не только каких-либо несчастных юнкеров отчаянно в голос жалеть.
153
А все это, потому что лучшего средства, нежели пуля в лоб для единственно верного разрешения политических дискуссий, наверное, и не могло бы существовать в той безыскусно простой природе недвусмысленно строгих большевистских артикулов, а уж они отныне весьма упоенно и всеобъемлюще, словно щипцами сдавливали все прежние старорежимные принципы широкого общественного бытия.
Ну и какие это тогда «Рабы – не мы» раздельно – в букваре советской политической жизни это словосочетание в самой глубокой тайне писалось сугубо так совсем же неразделимо именно ведь разве что слитно.
Люди интеллигентные, смотревшие в этот букварь, видели в нем совсем иные буквы, нежели чем сколь невзначай были те, которые давали тогда зубрить простому народу на уроках по искоренению всей той и впрямь в то самое время попросту до чего вовсе более чем необъятно раздольной российской безграмотности.
И надо бы донельзя вот упрямо и строго как раз-таки еще сходу именно то по-заправски вполне вот весомо заметить…
Сам Карл Маркс, был на редкость уж абсолютно во всем безнадежно безграмотен в любых вопросах, которые до чего непосредственно хоть как-либо могли действительно соприкасаться со всяческой той вполне реальной жизнью, а не того весьма многозначительно же пустого мудрствования, до чего еще беззастенчиво высосанного им из своего чрезвычайно длинного указательного пальца.
Да и от самого по себе никак не скоротечного применения его «светлого вероучения» на той безумно суровой практике жизни, да еще и на землях из века в век многострадальной России все былое рабство (на тот момент на добрую половину уже отмененное) полностью разом вернулось в свое прежнее чисто феодальное русло.
Да еще и стало оно далее как-никак всецело выражаться разве что именно в наиболее лютой своей форме, раз вот теперь оно предстало, именно в виде сущего идолопоклонства перед всею той безумно же осатанело догматической идеей.
А хоть как-либо похуже чего-либо подобного на всем белом свете весьма ведь многозначительно вовсе-то никак попросту и не бывает!
Поскольку слишком до чего бесцеремонно при этаком виде рабства человеку со всею той полуосмысленной ожесточенностью и самозабвенностью и впрямь-таки, словно за пазуху явно уж сходу полезут в те самые наиболее потайные уголки всех потемок его души!
154
Да и вообще, именно при подобных немыслимо скверных обстоятельствах вся та общественно бесполезная идеология сколь изящно и красочно до чего старательно припорашивает чью-либо обыденно житейскую бесчестность инеем на редкость черствого и весьма задушевного самолюбования, что вполне естественно и возникло у всякой мелочи пузатой, что разом заполучила бразды чудовищного своего всесилия.
Причем никаких хоть сколько-то весьма существенных изменений к лучшему в связи с уничтожением «пут», от века еще сковывающих честного труженика пролетарская от сохи и кинжала власть с собой и близко никак уж явно не принесла.
Скорее наоборот, именно как раз все те ее до чего обобщенно и беспредметно разглагольствующие «народные вожди» и были наиболее наихудшими во всей общечеловеческой истории поработителями при них полностью навек отныне уж совсем ведь обезличенных и бескрайне от края до края гомогенных народных масс.
Да и наиболее главным образом чудовищно же нищие духом вожди сколь делово поднаторели как раз-таки в смысле на редкость вот безупречно надежного и верного обеспечения лично самих себя самыми чрезвычайно наилучшими из условий для весьма и весьма вот белозубой радости всяческого интеллектуального тунеядства.
Да и вообще, все то, как оно есть, немыслимо пресловутое освобождение людского социума из всех тех его вековых оков более всего собою напоминало одну лишь и вправду донельзя же беззаботную перемену слагаемых в арифметическом примере.
С той уж разве что как есть всецело явной и на редкость более чем донельзя многозначительной разницей, что как раз те самые социальные слагаемые, если и меняются местами, то лишь сколь обильно при всем том до чего широко кровоточа всеми язвами малых и больших душ.
Причем выражается все это в том самом как есть наиболее наихудшем смысле буквально-то насквозь крайне лживого идеалистического оболванивания, и по сей день слишком доверчивого населения всей уж шестой на редкость и близко вовсе так безмерно необъятной части суши.
Правда, все те довольно разноликие народности в глазах своих правителей были одной лишь серой и аморфной массой, из которой им разве что уж только ведь некогда предстояло вылепить всех тех и впрямь до чего неподдельно стоящих данного определения – настоящих людей.
Они ваяли свое новое общество из плоти и крови старого, без тени стеснения разом вырезая из него все то, попросту уж с одного виду показавшиеся им совершенно лишним и в целом во всем том дальнейшем и близко совсем никому отныне явно ненужным.
И их до чего идеалистически суровая весьма и весьма бескомпромиссная прямолинейность и делала их, как есть уж значительно более чем всецело похуже тех еще прежних, именитых и осанистых господ.
И все это в то самое время происходило разве что так, а не иначе, именно поскольку то, в принципе, было фактически самоочевидно, что даже и у самого лютого барина всенепременно было возможно, припав к его ногам (когда он находился в добром расположении духа), до чего запросто выпросить какую-нибудь существенную милость.
155
Да вот, однако у того барчука из бывших холопов, быстро и безжалостно вознесшегося ввысь как раз-таки за счет величавой идеи и близко уж какой-либо милости и в мыслях своих никак не представлялось возможным хоть сколько-то когда-либо поистине вымолить.
Он был тверд и хладен, прямо как та еще скала перед легким ветерком.
Ну, а кроме того, при этаком новоявленном деспотизме рабам, подчас даже и ненароком впавшим, в опалу к тому самому безупречному апологету ослепительно мрачной идеи товарищу Сталину, светило где-то вдали испепеляющим солнцем одно лишь и вправду вполне скорое избавление от всех страшных мук, более чем неизбежно присущих всякому бренному телу.
Поскольку при том и впрямь до чего необычайно же быстро с пылу с жару развитом социализме мера той исключительно наивысшей социальной защиты была, прежде-то всего, применяема никак не к бандитам, а именно к людям, имеющим внутри всего своего «я» именно те наиболее наивысшие человеческие ценности.
Да и то зачастую была она сколь явно отсрочена, уж, наверное, как есть вовсе ведь не иначе, а во имя того, дабы человек до самого конца фактически полностью затем осознал всю свою и близко никак неизгладимую вину.
Причем зачастую все тут дело было вовсе не в злом, а еще и вконец очерствелом собачьем сердце.
Нет, главной тому причиной была именно та всемогуще железная, а кроме того подчас и чисто добела раскаленная комиссарская логика, что буквально уж все, как есть наскоро выверяла одними лишь бравыми темпами построения новой и будто бы и вправду до чего еще неотъемлемо наилучшей последующей жизни.
Ну, а нынешнее поколение они вполне обезличенно чисто уж заранее и приносили в жертву того самого более чем ослепительно светлого будущего, которое разве что некогда в розовых лучах восходящего солнца и пожнет жатву искристо же светло грядущего совсем иного существования.
Ну а чисто сейчас наиболее главным и стало безо всякой тени стеснения до чего безропотно заглядывать в рот за советом к тому, кто безудержно и хватко возглавил собой великое серое царствование разом победившего все и вся пролетариата, а потому и весьма доблестно ныне сиял с буквально везде развешанных своих портретов.
И уж всякого и каждого, кто даже и невольно мог бы на редкость вполне еще воспротивиться всем его гениальным свершениям, отныне попросту было ведь принято считать подлым и непримиримо ярым врагом всего того нового, что и принесла с собой казенно-казарменная революция.
И те миллионы и миллионы людей, которые с той еще немыслимо лютой легкостью были отныне более чем запросто теперь обозначены кружочком именно, как враги народа… далее по всей той донельзя же строгой букве тогдашней никак некнижной конституции, какими-либо правами явно вовсе не обладали.
А на то он и был истинным узилищем народов – большими и малыми чистками снизу доверху сколь безжалостно так тогда перемолотый сталинский СССР!
156
Этих и впрямь до чего милостиво никак уж сходу не пущенных разом на месте в расход врагов партии и «народа» везде кормили практически одной и той почти пустой на какие-либо калории баландой, однако охранники пуще всего лютовали именно в густонаселенных районах страны.
И вот чего пишет обо всем этом писатель Сергей Алексеев в своем романе «Крамола»:
«Лагерь на канале Москва – Волга содержался в большей строгости, нежели Белбалтлаг. В Карелии, в этой первозданной стороне, некуда было бежать; тут же, в центре России, в окружении городов и деревень надежда на избавление от неволи казалась ближе и манила, и кружила головы людям. Что делается с мужиком, когда увидит он пахаря в поле, жнивье или просто крестьянскую избу! Как заболит сердце о родном доме, как вздрогнет душа об осиротевших детях. И вот уже вселилась дума о бегстве – обманчивая, призрачная вера – заплясала, закачалась перед глазами мечта, словно лодка под парусом. И невдомек мужику, что бежать-то некуда, что остановит его через десять верст холодная пуля продрогшего на морозе стрелка. Разве что душа долетит до милого крова, оставив на дороге коченеющее тело. Бежали часто, поэтому черные птицы привозили беглецов обратно и втыкали их в снег возле лагерных ворот, так что когда выводили на работы, идти приходилось сквозь молчаливый строй. Или подвешивали на колючую проволоку, как хороший хозяин подвешивает убитую ворону на огороде, в назидание другим, живым еще».
157
Те иссиня-черные вороны революции были безумно пламенны и фанатично почитали одни лишь до чего незыблемые постулаты кроваво-красной сталинской идеологии, ну а политических зеков они вполне всесторонне рассматривали именно в виде птиц с подрезанными крыльями и тех из них, кто все же умудрялся улетать, они вот попросту били влет, словно рябчиков.
И ровным счетом никакого более чем безрадостно так неудачного или неправильного применения теории не было тогда и в помине, а полностью наоборот, имело место некоторое довольно-то весьма же полувынужденное ее смягчение.
И все это разве что из-за явного отсутствия каких-либо сколь еще надежно должных условий во имя возникновения вполне, как она есть безупречно слаженной бутафории, что уж некогда оказалась, словно воздух чисто вот необходима ради подъема над серою толпою на редкость раззадоренного пролетариата алого знамени общемировой революции.
Ее постулаты были не в пример, куда этак безмерно весьма пожестче, нежели чем то, что было вполне явственно до чего широчайше приведено в жизнь в одной той сугубо отдельно взятой в самую же дикую охапку советской стране.
Однако предназначались все эти принципы вовсе уж бесчеловечно сурового бытия никак не для какой-либо до чего жалкой шестой части суши, а именно для всех тех шести ее шестых.
Да только как есть, однако, из всего того и близко вот явно не вышло.
Ну а потому и пришлось до поры до времени разве что полностью так вынужденно и временно всецело во всем ограничиваться чем-либо довольно-таки сколь значительно меньшим, нежели чем той и вправду как есть более-менее полновесно и весьма же многозначительно общемировой ее сутью…
В той исключительно заглавной своей доктрине марксизм и впрямь вполне естественно, что явно вот само собою предполагает сущее отравление всего того на редкость уж ныне более чем дряхло застарелого мира огненосными догмами новых «светлых идей».
И они у него являются чем-то навроде той еще воровской отмычки для сейфа с бриллиантами – всеобщих и вездесущих благ и наиболее как есть исключительно так совсем уж блестяще светлых надежд.
158
Карл Маркс, до чего безудержно и всемогуще попросту возжелал, дабы чудовищно невежественные массы всеми силами на совесть уж до конца изничтожили господствующие классы, паразитировавшие на их честном труде и именно во имя каких-либо тех исключительно новых истоков, будто бы навек вполне безупречно наилучшего затем бытия.
А при этаком новом жизненном укладе ни у кого попросту совсем вот далее и не будет подобного до чего мерзкого и полностью всемогущего права разом как есть сходу высасывать все соки жизни из того самого в поте лица своего от восхода и до заката трудящегося пролетариата.
Правда, тогда и близко не будет верным образом работать доселе многими веками отлаженный общественный организм, но ведь то не главное, поскольку основным параметром всего сущего для кое-кого является один только принцип абстрактного равноправия и равенства людей друг к другу.
И те абсолютно неграмотные в деле управления современным государством рабочие должны были ныне сами уж до чего еще полновесным так образом стать весьма явственными вершителями новой, куда и впрямь несоизмеримо более светлой своей судьбы…
А между тем сама по себе подобная трактовка являлась ничем иным, кроме, как на редкость уж слепым простодушием наивных (из-за всей их крайней отдаленности от всякого течения обыденной жизни), совсем вот не в меру чересчур безнравственно вольнодумных теоретиков.
Хотя вполне возможно выказать и некоторое довольно серьезное сомнение по части того, а были ли они до чего уж совсем так безгрешно наивны.
Причем даже если и были, то и это тоже никак ничего вовсе ведь явно никак не меняет.
Как гласит пословица, что посеешь, то и пожнешь.
159
Наивность сеятеля, и близко уж вовсе даже несведущего, какой это именно урожай пожнут все те, кому затем еще только некогда доведется, его собирать никак не свидетельствует о хоть сколько-то доподлинной его прозорливости и мудрости.
И гораздо легче будет предположить, что все тут дело было не в одной той донельзя чудовищной и несусветной попросту ведь чересчур уж совсем абстрактно мыслящей наивности (по всей сути своей, нигде и ни в чем и близко не свойственной всем настоящим пророкам).
Ну, уж нет, неистовая, и попросту, как есть, непомерно колоссальная жестокость была и впрямь до чего совсем уж нечестиво заложена, считай, что во всех тех на редкость абстрактно воинственных тезисах никак не в меру более чем изощренно заумной теории Карла Маркса.
А как раз-таки потому данное мировоззрение, бескрайне же недвусмысленно обезличивающее всякое отдельное людское сознание довольно-то умелой рукой затем и направило всякую серую дурь полностью ведь супротив всех тех с самого начала времен незыблемо существующих во всем этом мире до чего как-никак откровенно обыденных общественных устоев.
Причем фашизм и есть всецело так до конца вполне естественная ответная реакция старого мира на саму как она есть сколь вот донельзя беспардонную попытку практически разве что под самый корень его всецело извести, да еще и безо всякого стоящего того настоящего разбора, что в нем хорошо, а что плохо.
160
И реакция эта полностью закономерна, поскольку третий закон Ньютона действует не только по отношению к любым физическим телам, но также и в случае самых всевозможных внезапных и весьма же довольно-таки на редкость сложных политических преобразований.
Итальянская и германская буржуазия были готовы продать душу дьяволу, лишь бы тот последний их до чего немедля более чем и вправду в единый миг сходу избавил от всей той буквально-то дамокловым мечом над их головами вполне всерьез нависшей краснопузой угрозы.
Причем сам римский папа вовсе не стал бы супротив того хоть чего-либо, неистово так при этом крестясь хоть как-либо громоподобно возражать.
То есть все это и было явно навроде броского лозунга «Буржуазии всех стран, соединяйтесь».
161
И ведь само собой, то понятно, что яростное порождение тьмы простонародного духа до чего быстро разбудит своего антипода в тех местах мира сего, где ему и близко не удалось бы вполне самостоятельно взбудоражить, сам как он есть темный дух народных масс всем-то своим яростно сулящим одни великие блага интернационалистическим бредом.
Там, где он чисто уж вовсе невольно попросту никак явно так не прижился, возникла до чего только страшная его коричневая тень, что при всей той своей противоположности не более чем кривое отражение большевизма в мутных водах вконец донельзя же растревоженного и взбаламученного капитализма.
Фашизм был внешне с ним почти этак всегда до чего явно, как есть на ножах, но это объяснялось одной лишь той донельзя суровой его жизненной необходимостью.
Оба тоталитаризма были почти ведь естественно полностью, как есть безупречно же во всем на редкость единокровными братьями по матери – немецкой схоластике сколь всегдашне враз иссушавшей всякую ту даже и невольно соприкоснувшуюся с ней душу и это одни лишь отцы у них были более чем незаурядно злодейски всецело-то разные.
162
Их «бравые мысли» текли во всем том, как есть полноценно так одном и том совершенно ведь на редкость единственно же верном направлении…
И главная несхожесть их позиций была именно в том, что национал-социализм всеми силами всячески стремился к счастью разве что того лишь одного единственного народа, а интернационал-социализм почти этак никакого различия между народами никогда и близко совсем уж нисколько не делал.
И был интернационал социализм до чего еще весьма флегматично устремлен в самые дальние дали грядущего, а именно того более чем вполне безукоризненно же единого на всех людского счастья.
А точно также он во всем том чисто вот настоящем и был он на деле занят во всяческом личностном плане занят сущей утилизацией того чисто ведь разом отныне стертого в труху вовсе-то вконец обезличенного жития-бытия.
И это между тем именно для доподлинно должного успеха в данном общественном предприятии им-то и надобно было яростно утрамбовать людские массы, дабы всей их плотью и кровью и выложить затем тот никак неблизкий путь к всеобщему последующему процветанию и впрямь-то бесцветного общества, так и живущего по принципу одного большого муравейника.
Ну а пока суд да дело, кое-кому было сколь неотъемлемо важно разом уж стать всею плотью и кровью житья-бытия необъятно широкой и великой страны.
Да и чего иного вообще же следовало ожидать от того чрезмерно так самонадеянно нареченного «всенародным» пресловутого интернационализма, кроме как полностью вездесущей и крайне-то липкой его приспособляемости в области самого еще вполне полноценного удовлетворения всех его нужд за счет остального мелкого и всецело ничтожного люда…
Ну а другим оставались одни разве что жалкие крохи, смрад и грязь во все дыры да щели так уж совсем бесцеремонно и лезущего новоявленного социалистического быта.
И, конечно, новая власть подчас на деле предпринимала, самые титанические усилия, однако между тем были они заключены и близко не в том, чтобы как следует приодеть и накормить простой народ, а только-то, чтобы столь досыта его враз обкормить пропагандой и одеть в жалкие робы вместо действительно нормальной человеческой одежды.
Хотя нет, в принципе, можно и по сей день безотчетно воздавать почести всему тому бесславному умению марксистского вероучения и впрямь-то разом стереть с лица земли все прежние очаги традиций и культуры, а также и взрастить целые поколения людей, что будут напрочь безнадежно отлучены от всех стародавних обычаев своих праотцов.
А между тем как-никак, а именно в этом и было заключено одно из наиболее величайших его поистине так «героических» социалистических достижений.
163
Ну а во имя сколь безупречно же благоразумного и совсем ненасильственного, а еще и более чем чисто до конца верного и прагматичного возникновения настоящего братства народов явственно понадобится именно то самое великое множество талантливых, а то и изумительно гениальных людей.
И эти социальные мыслители некогда явно окажутся именно что донельзя полноправными представителями тех вовсе уж, безусловно, иных эпох и веков, чья судьба и вправду доселе ведь пребывать в той удивительно дальней дымке и близко так пока ныне вовсе и несуществующих реалий чисто грядущего бытия.
И то явно окажется чьим-то до чего еще вовсе иным делом – действительно более чем постепенно, но вполне качественно разве что лишь со временем на редкость надежно создать именно ту одну на всех чисто же многогранно полностью всеобщую и всеобъемлющую общемировую культуру.
Да только до какой степени было бы весьма вот блаженно ожидать, что нечто подобное сумеют воплотить в суровые будни новоявленного революционного быта те дурни с наганами, которые, без тени сомнения, были безропотно готовы незамедлительно перестрелять кого угодно (если комиссары им о том, ткнув пальцем, деловито и басовито разом прикажут)?
164
Ну а та же Англия и есть как раз тот еще до чего и впрямь преотличный пример интернационализма, который постепенно возник вовсе не сам по себе, а прежде всего именно за счет явного единения народов путем дружественных, а никак не насильственных, методов.
Это, кстати, одна из сколь весьма и весьма существенных первопричин возникновения как раз-таки именно там самых первых зачатков подлинной демократии, а не той липовой советской (ВСЕГДА ЖЕ ГОЛОСУЮЩЕЙ ТОЛЬКО ЕДИНОГЛАСНО).
Писатель Марк Алданов в своей книге «Девятое термидора» пишет об этом так:
«Хищные правительства создают великие государства, благородные – их теряют. Вот странная проблема: какова должна быть власть? Где она хороша? У нас – Зубовы, у французов – Мараты… Лучше всего в Англии, это бесспорно. Но радости и здесь мало: парламентское лицемерие, интриги, подкуп. И везде деньги, деньги… Я обо всем этом думаю лет двадцать пять и пока ничего хорошего не придумал. Думали, впрочем, об этом люди и поумнее меня… Одно ясно: истории ломать нельзя. Именно потому Англия первая страна в мире, что в ней ничего не ломают. Глубокое слово сказал Берк: I do not like to see anything destroyed» («Мне не по душе разрушение чего бы то ни было» – перевод автора этой книги).
165
А между тем это как раз-таки сущая хищность, вполне наглядно себя проявляющая в той совершенно вот безнадежно пронырливой и как есть до чего и впрямь извечной заботе о своем собственном и личном благополучии так или иначе проявляемой со стороны каждого из всех членов правительства явно же, и окажется весьма значительно праведнее всяческих трудов тяжких и благородных во светлое имя неких донельзя абстрактных безлико высоких материй.
И сколько бы потов праведных и неправедных с кое-кого бы затем ни сошло, при той именно что до чего как есть совсем уж беспардонно нелепейшей попытке их наиболее ведь «благостного» и изумительно так насущного прививания всей той общественной жизни…
Однако при всем том вполне обезличенно оно, так и останется, как-никак полностью раз и навсегда более чем на редкость явно едино: в той самой исключительно обыденной и праведно повседневной рутине фактически каждодневного бытия ничто и никогда вовсе-то сходу никак еще к лучшему не переменится.
И вот уж при одной как-никак до чего вполне нечестивой мысли о том, что нечто подобное (исключительно внешнее) и впрямь будет до чего громогласно и всевластно, затем заправлять всем тем вширь попросту необъятным человеческим сознанием, у всякого вполне здравомыслящего человека попросту мороз по коже должен был разом так и пройти.
Поскольку это именно как раз тому, что сформировалось где-либо только вот глубоко-глубоко внутри всякой той отдельной личности, и положено будет, затем долго и счастливо царствовать на троне буквально каждого как-никак вполне же отдельного индивидуального существования.
166
Теории, объединяющие массы в некое единое существо, попросту именно что до самого еще чудовищного непотребства весьма яростно лживы, и вся заманчивость их разве что в одной лишь той немыслимо отдаленной и нисколько ведь более чем уж до чего неясной перспективе.
Причем мутность далекого будущего она лишь только поначалу, ну а потом все разом и вполне так становится на свои места и донельзя же четкие позиции.
А все это, потому что самым конкретнейшим и донельзя ужасающим многие души воплощением новых времен и впрямь уж, затем попросту ведь сходу пребудет именно в том до чего дико всепожирающем пламени как-никак, а именно что сколь бесовски обезличенного террора.
Да и вездесущий страх за свою жизнь, жизнь близких, а также сохранность личного имущества во времена искрометно суровых революционных будней и стал вполне естественной частью всего того до чего только новоявленного, и куда поболее светлого разве что одними огнями пожарищ чисто уж отныне разве что по-босяцки пролетарского бытия.
Причем именно этот пылающий пламень и стал тогда до чего всеобъемлющим символом, что и был при этом весьма ведь красноречивее некуда…
А именно полностью так всею сутью своей весьма явственно он выражал наиболее главные вехи той самой во все стороны на редкость и впрямь весьма и весьма до чего еще никак не в меру раздолбанной краснознаменно обнищавшей действительности.
Причем, яснее некуда, что при абсолютно любой дальнейшей попытке самого так расторопного повторения безумного опыта прошлого ничего того нового ожидать вовсе и близко совершенно не следует.
Раз уж ныне как-никак, а на деле имеется весь тот несусветно печальный, да и не столь донельзя стародавний опыт более чем пустозвонно словесного воплощения в реалии широкой общественной жизни всех тех чисто по-философски идеально сухих, да и крайне-то при всем том беспочвенно блаженных мечтаний.
Причем вовсе неважно, кто это именно стоял у истоков, а важно лишь то, что воплощение в жизнь самым коварным и каверзным образом оказалось самым настоящим адовым котлом, в котором главными грешниками оказались люди светлого и высокого ума.
А всей их той еще немыслимо чудовищной виной надо бы то прямо сказать было одно лишь безупречно так искристо же чистое благочестие, сколь ярко олицетворяющее ту самую на редкость спокойную и самоуверенную сытость в той извечно, как есть полуголодной стране.
И если наилучшие намерения яростно начавших всяческие катастрофические преобразования и вправду были небесно чисты и святы, то ведь вовсе вот не меняет весь мутный цвет так и поднявшейся великой народной волны злобы и гнева.
А она была грозна, прежде всего, именно для добра, а всякое лютое зло его разве что до чего ласково и зазывно более чем улыбчиво звало на те еще безумно доблестные свершения.
И это никак не будет важно, с какой стороны подойти к вопросу оседлания серых масс, раз уж при любом раскладе пегасы из них выйдут весьма вот брыкливые.
А как раз потому и к чему-либо действительно наилучшему переменить все устои общественной жизни при помощи весьма скороспелых революционных перемен было еще изначально и близко уж совсем этак вовсе нисколько нельзя.
Люди есть люди, и они никак ведь явно не смогут и вправду оказаться действительно стоящим того горючим материалом для топки паровоза всеобъемлющего прогресса.
В простых людях надо бы видеть и ценить никак не средства к достижению неких великих целей…
Поскольку вовсе нет, раз это как раз-таки их сколь еще конкретные личности и следовало бы всячески до чего должным образом разом, и постараться во всем развивать, сея в них семена добропорядочности, сердечности и чести.
Ну а до чего тщательно выкорчевывая сорняки праздного мышления, только лишь все поле общественного здравого рассудка полностью сожжешь пламенем до чего уж напрасно сжигающего сердца вконец ведь иступлено фанатического энтузиазма.
167
При этом чушь собачью до чего напрасных и совершенно так бесчеловечных обвинений, как и травлю лучших людей, вполне еще будет возможно, затем совсем уж наспех тогда окрестить именно теми довольно-то быстро в лету канувшими недостатками эпохи весьма доблестного становления новой, «народной» власти…
Она, видите ли, всему должна была учиться впрямь-таки именно на ходу, а потому и довелось ей порой уж допускать истинно невинные и досадные ошибки.
Ну а то, что всякие достаточно серьезные перемены в общественном климате и вправду сколь неизбежно, в конечном своем итоге, приводят как раз-таки к тем неисчислимым бедствиям для некоторой части населения, про то и говорить, собственно, и близко не следует, поскольку всем и так оно должно быть полностью так понятно.
Да вот незадача, проблемы те должны были оказаться исключительно временными и частными, а вовсе не всеобщими и всегдашними.
Общее перенаправление всей общественной жизни по какому-либо несколько иному и самому наилучшему руслу подчас невольно приводит к чисто временному обнищанию всей современности, но то и близко вовсе не факт, что от того нового буквально каждому должно было чисто уж сходу разом так стать на редкость явственно хуже…
Правда, кто-то, как есть, именно что до сих самых пор и впрямь-то чисто ведь только себе уж под нос более чем беспрестанно лопочет, именно что как раз о том, что воскресший духом пролетариат попросту понес свои флаги в то на редкость очаровательное более светлое и яркое грядущее…
168
И дело тут в том, что все эти штампы были разом и навсегда до чего скотски никак немилосердно со всею силою вдавлены в широкое российское сознание.
И кто-то до сих самых пор и верит во вполне благополучное перевоспитание серых масс простого народа.
А между тем изменение к лучшему это, прежде всего воспитание в несколько ином духе всего того подрастающего поколения, ну а взрослых заражать безумно смелыми идеями было и близко уж вовсе попросту так абсолютно нельзя.
Раз те идеи внутри всего их чрезвычайно так узкого и приземленного сознания и близко уж вовсе никак не приживутся, а максимум там останутся той до чего еще донельзя несуразной тарабарщиной, которую им и надобно будет самым тщательным образом попросту именно ведь наскоро зазубрить.
Да и вообще, кое-кому было и близко никак не понять ту самую сколь непримиримо простую житейскую истину, а именно, что все те на редкость богопротивные пороки века и общества есть и впрямь самая неотъемлемая часть вполне наглядного естества, той до чего бесконечно многогранной человеческой натуры.
Нет уж, и то наиболее во всей своей сущности максимально простое кое-кто для себя уяснить, пожалуй, и по сию пору никак этак вовсе попросту не в состоянии.
А массы между тем вообще не способны воспринимать какие-либо абстрактные постулаты, и все те их главные приоритеты крайне просты и донельзя невзрачны.
169
Весьма значительно продвинуть их мелкое и на редкость банально житейское сознание в направлении, куда и впрямь относительно большего понимания всеобщего блага было бы возможно, разве что именно, как есть, только лишь сколь постепенно раздвигая рамки их полностью пресного и топорно обыденного чисто так житейского существования.
Ну а весь этот мир и близко ни в чем явно не переменится хоть к чему-либо поистине наилучшему, коли вместо тех еще старых господ на том же самом месте разом усядутся прорабы весьма и весьма вот изумительно радостного построения той будто бы на деле исключительно новой общественной жизни.
Да и вообще само уж зарождение доподлинно нового света попросту и близко никак не может быть
осуществлено руками зловещей и лютой тьмы.
Свобода – она фактор внутренний, а потому и не может она носить чисто внешний, кем-либо кому-либо яростно так уж до чего еще чисто извне навязанный характер.
Отбери у раба его господина, и он тут же найдет себе нового, да даже и выберет его, однако свободнее от всего этого он ведь и близко вовсе вот нисколько не станет.
Однако при этом всякое прежнее рабство было вполне уж естественной ступенью всеобщего общественного развития, раба – его не только насильственно принуждали к труду, но между тем и хоть как-то при этом вообще кормили…
А между тем во времена той еще седой античности с голоду помереть было вовсе уж не столь хоть сколько-то вообще вполне вот затруднительным делом.
170
Правда, кормили его из рук вон плохо, ну а работой при этом весьма же неизменно до чего безжалостно и беспрестанно на редкость явно перегружали.
Однако где уж это в той ныне почти диковинной древности то и впрямь могло бы еще как-никак оказаться истинно уж совсем безо всяческих разных житейских трудностей и довольно-таки весьма существенных недостатков?
А между тем они буквально везде находились в той как есть до чего принципиально тесной зависимости от каких-либо тех сугубо местных условий.
Причем Греция и Англия действительно относились к островкам новой жизни как раз-таки в силу чисто своих географических особенностей, а остальное человечество сколь, безусловно, тогда так и прозябало в сущем океане древнейшего тоталитаризма, причем исключительно в связи с равнинным, а не возвышенным и не островным, характером всех своих необъятно широких просторов.
Высокие горы с козьими тропами или же остров, отделенный от материка довольно-таки широким проливом, как раз именно потому и стали оплотами древней демократии, что их-то, истинно попроще было уберечь от вандалов, чем какие-либо иные места на всем белом свете.
Да только каким это только весьма и весьма иссиня черным его вполне уж сможет сделать то самое всеобщее и всеобъемлющее благо, так и насаждаемое свирепой силой, и оно-то как раз и есть наихудшее из всех когда-либо возможных зол!
171
И нечто подобное на редкость въедливо и проявляет себя тем еще сущим вандализмом, а заодно и в том до чего только наиболее безумно страшном из всех возможных его обликов.
Ну а потому и довелось всей той отъявленной бутафории именно на деле перед всем миром и предстать затем чисто вот в виде безупречно фанатического преклонения пред сколь аляповато броскими постулатами весьма уж многозначительно мертворожденного бытия.
И тот самый коммунистический интернационализм это вообще разве что одно, как есть наиболее наилучшее средство для создания всяческого рода-племени совершенно так до чего обезличенных люмпенов.
И именно только лишь этого всеми силами и добивались в том ныне для кое-кого более чем совсем уж прискорбно и впрямь еще злосчастно покойном Советском Союзе.
Тех людей должно было тревожить и волновать безумно отчаянное и чрезвычайно бедственное положение каких-либо безмерно далеких от их жизни и семейного очага иностранных оборванцев, однако свои собственные босяки большевистскую власть почти, что никогда и близко по-настоящему за душу вовсе не брали…
172
Нет, конечно, может, кто-либо на то вполне резонно и веско сразу так сходу же возразит, взвешенно и твердо твердя как раз о том, что, мол, на самом-то деле все это тогда обстояло и близко-то ровным счетом наоборот.
Советская власть действительно подчас проявляла некоторую вполне явную заботу о своих беспризорниках.
Однако на самом-то деле все это ослепительно же ярко само ведь собой до полной еще безнадежности только и напоминало сколь наглядное создание лагерей для перемещенных лиц на некоей столь яро отхваченной суровой силой чисто вот вражеской территории.
Большевистским оккупантам, не мудрствуя лукаво, было только одно как-никак, уж до конца царственно важно, а именно чтобы никто из бедных и сирых вовсе не слонялся бы бесцельно по истинно наспех занятой ими территории, тем явно бросая тень и нарушая идиллию, созданную их слащавыми воззваниями, да и отчаянно броскими лозунгами.
Да может, и не все они мыслили именно так, однако убив чьих-то родных отцов, было сколь наскоро, затем и впрямь возможным на редкость лицемерно и розовощеко до чего милостиво затем и проявить ту самую незыблемо насущную и довольно-то формально отчую заботу обо всех тех в единый миг осиротивших детях.
173
А, кроме того, довольно искреннее возмущение чьим-либо чужим и безумно непомерным варварством, как и проявление вящей заботы о том, кто живет где-либо немыслимо же вовсе совсем далеко… до чего живо и громогласно само собой всячески оттеняет все свои собственные донельзя черные деяния.
И этак-то оно вовсе так нисколько не со вчерашнего дня еще повелось.
Вот как в своей книге «Чертов мост» большой писатель Алданов как есть на блюдечке всем нам чисто под нос преподносит в точности те так и горящие углями фанатических глаз мысли бескомпромиссных и безжалостных якобинцев:
«В других странах инквизиционный аппарат благополучно действует и поныне. В Испании еще недавно кого-то сожгли, к большому негодованию якобинцев. Эти поэты гильотины очень возмущаются костром… Они вообще чрезвычайно возмущаются, когда за границей делают какую-либо гадость. И часто возмущаются вполне искренне».
174
И именно по этой причине до чего незабвенный профессор Преображенский и впрямь до чего настоятельно всем нам и советовал вообще не читать перед едой большевистских газет.
В них, кроме тех совсем уж на редкость немыслимо идиотских пустопорожних воззваний, были также и всяческие хлесткие заметки об угнетенном состоянии рабочих масс где-то там, где нас нет и главное – никогда до тех еще самых ослепительно ярких дней общемировой революции вовсе вот никак попросту и не будет.
Однако товарищи большевики разве что только-то того всею душою тогда совсем уж неистово захотели…
Ясное дело, они возжелали создать все условия, дабы весь этот мир фактически целиком действительно стал разве что, как есть одним и тем же, а посему им и было сколь неотъемлемо надо буквально-то загодя заготовить грядущих воинов мировой революции.
Причем подобное начинание вполне еще имело все шансы на успех, коли кто-либо с самых младых ногтей до чего яростно и старательно всячески бы внушил своим детям антинациональные (читай – антипатриотические) принципы.
175
И все тут дело было исключительно в том, что те самые начисто оторванные от своих исконных корней люди это и есть индивидуумы, попросту и впрямь до чего элементарно лишенные морали.
А как раз потому и всеми их новоявленными жизненными устоями не столь и редко тогда уж довольно-таки быстро становятся их собственные (выработанные наспех) моральные постулаты.
И надо бы как-никак при всем том до чего еще сходу заметить, что на тех самых первых порах они во многом будут на редкость так совсем вот всецело отличны от тех донельзя древних законов их предков.
Причем нечто подобное происходит никак не иначе, а только поскольку, что весь тот новый уклад всецело же внезапно возникший именно на почве удивительно судьбоносных перемен сколь явственно был при этом более чем немало и впрямь-то порядочно во всем отрешен от всяческой некогда имевшейся прежде коллективной памяти их племени или народа.
Ну а нечто подобное между тем как раз именно то, что и придает любому зрелому человеческому сообществу всецело общую совесть.
Однако если в некоей новой общественной формации данные принципы были со временем пересозданы заново совсем уж никак не насильственно и искусственно…
Нет это как раз тогда и можно будет уж вполне отчетливо заговорить об ярком и блистательном очаге свободы, а вовсе не наоборот.
Да еще к тому же надо бы учесть и то насколько ведь на редкость бойко, и смело, воспользовались большевики суровой помощью и впрямь-то до чего беспрестанно палящего, как правило, куда только попало нагана…
Причем очень уж многие из переживших чертово смутное время людей были, затем без тени стеснения сходу загнаны в узкие клетушки общих квартир, и судьба их тогда стала именно общей и совершенно, так до чего сколь безрадостно серой.
А вот коли все, то чисто внутреннее ощущение свободы было как-никак до чего только неразрывную нитью разом увязано именно что со всем тем самым уж истинно на редкость неспешным освоением гигантских новых пространств, то вся та донельзя лихая, но чисто первоначальная дикость со временем весьма ведь неизбежно полностью отомрет.
Ну а до чего всеобъемлющее чувство собственного достоинства и независимости ни от кого в тех людях останется уж буквально навеки.
И в этом и есть та принципиальная разница между США и Советской Россией.
176
И речь тут нисколько не идет о неких тех чисто так разве что генетически исконно прогнозируемых душевных качествах, а лишь о том месте, где человек вырос и из года в год постепенно взрослел.
Причем тот негр из дебрей Африки, что был бы по всем вполне уж надлежащим правилам действительно усыновлен четой выдающихся профессоров Гарвардского университета, выросши в тех совершенно иных условиях, может, и сам, в конце концов, станет тем еще и впрямь до чего именитым профессором.
Ну а если бы этой паре ни с того ни сего сподобилось ради эксперимента бессрочно спровадить родного сына вместо негра в Африку, то уж окажется он, вросши корнями в ту напрочь отдаленную от всякой цивилизованности примитивную действительность, только-то никак непривычным по цвету кожи крайне необразованным и вполне естественным ее обитателем.
Причем этому белому человеку будут до чего вдоволь вполне вот как-никак тогда же присущи все те и вправду вполне неизбежно свойственные всем ее черным жителям дремучие суеверия и предрассудки.
А о чем это нам вообще, собственно, сколь непосредственно так еще говорит?
Наверное, прежде всего о том, что на первом месте непременно долженствует присутствовать именно воспитанию личности в духе самых передовых (но никак не бредовых) идей и как раз, поэтому царские прислужники столь уж сильно именно этого безмерно некогда до чего явно и опасались.
Однако те же декабристы - это разве что одна на редкость прекраснодушно радостная, а то и попросту пьяная рать, зарвавшаяся аристократия, они вовсе ведь не страну захотели и впрямь немедленно освободить от ига сурового тиранства, а разве что самих себя и вознести на ее доселе весьма почетное место.
То есть вполне может, и стали бы они, затем править хоть чуточку вполне так на деле мудрее, однако для всего того им, пожалуй, надобно было, как следует со своею светлой головой поболее здраво дружить, идиотских представлений сколь помпезно никак не устраивать, а тихо, втайне творить всецело зловещий (для самодержавия) заговор.
177
Да и, кстати, самую настоящую пользу от всяческой истинно насильственной смены власти если и будет хоть какой-либо смысл некогда еще вполне ожидать, то вот разве что коли нечто подобное и вправду, затем на деле предстанет именно в виде очень даже относительно малого переворота с самым ничтожнейшим минимумом человеческих жертв.
Ну а в свете всех тех до чего немощно униженных заискиваний перед блестяще сверкающими огнями святых заблуждений слепо и благодушно ориентированных разве что на самое ведь спешное и исключительно результативное достижение всеобщего блага одна лишь безнадежно безвинная кровь более чем безудержно затем и польется сплошным и непрерывным потоком.
Причем уж будет нечто подобное сколь явно вот продолжаться именно что вплоть до тех самых времен, пока не закончится «оттепель» ярой анархии, и мирные воды житейского быта не повернут все и вся на те самые до чего на редкость издревле вполне этак естественные круги своя.
И именно как раз таковым оно вот затем разом и станет после всех тех непомерно ужасающих и чрезвычайно отягощающих довольно многие души общественных потрясений, а также и совсем ведь немыслимо же бесконечных, бессмысленных и напрасных человеческих страданий.
И, ясное дело, поток обезличенной ненависти сходу смывающий буквально-то все, что даже и ненароком могло быть хоть как-либо связано с тем не столь отдаленным навек ныне отринутым прошлым, только лишь поспособствует хаосу разобщения, а потому и будет ему тогда суждено породить во всей стране бескрайнюю разруху и ничего кроме нее.
178
А действительно видоизменить весь облик своей страны к чему-либо поистине наилучшему, можно было только при помощи новых законов, в которых черным по белому окажется сколь четко и ясно более чем подробно расписано и указано, чего только будет грозить всякому тому, кто их соблюдать и близко-то вовсе совсем так не станет.
А, кроме того, и вполне долженствует быть всему тому довольно строгому и неотступному надзору за их донельзя неукоснительным и неотступным чисто ведь, как есть до конца весьма уж до чего только вот повседневным их соблюдением.
И все это так именно как раз потому, что если ныне существующее общество и будет возможность довольно-то порядком некогда переменить к чему-либо значительно лучшему, то уж как-никак, а тому сможет еще поспособствовать одна безупречно широкая когорта людей, что будет четко и слаженно действовать чисто политическими и законодательными методами.
Но при этом ничего подобного и близко никак не может хоть как-либо произойти только лишь в связи с деятельностью тех самых молодчиков, которые довольно-таки слащаво и тщательно на одних тех чеканно праздных словах и вправду займутся весьма яростным вычищением всех тех донельзя гниющих миазмов общественно быта.
179
Да и всяческое чисто же беспардонно насильственное выведение масс к свету из глубочайшей тьмы веков никак не более чем исключительно так до чего еще весьма явственно нелепая попытка включить прожектор и осветить путь для тех, кто всю свою жизнь прожил в гиблой полутьме.
И ведь, понятное дело, что нечто подобное может привести только-то к тому, как есть безупречно вполне вот донельзя обратному конечному результату.
Раз уж всякому тому простому народу даже и при всем том чисто внутреннем к тому желании и близко так никак не перемениться ко всему тому истинно наилучшему, если он именно что издревле привык жить по всему тому сколь давно раз и навсегда всецело устоявшемуся веками укладу.
Причем кое-кому и по сей день оно явно так и грезиться, что, на редкость ведь уверенно добиться наиболее наилучшего понимания светлых истин серыми и никак необразованными массами можно будет разве что единственное, что при помощи средств и впрямь до чего уж совсем никак недвусмысленно насильственного характера…
Но это и близко не более, нежели чем самая отъявленная блажь всяких прекраснодушных идеалистов, что всегда как жевали, да так и по сей день, чувственно всласть жуют всяческие книжные иллюзии, а еще и мечут при этом яростными очами дикие молнии буквально во все, что у них где-либо вполне вот вокруг.
Простой человек, он на всем этом белом свете живет разве что, руководствуясь наиболее так элементарным житейским умом, а весь тот необъятно широкий мир благих фантазий для него вообще попросту ведь вовсе совсем и не существует.
И всякая философия для него не более чем чей-то вовсе совсем чужой способ тупо и бесполезно почесать языком, а потому его никакими пламенными речами не завлечешь и впрямь-таки разом начать строить новую жизнь на точно том же старом его горбу.
То есть, хотя вся та марксистская тягомотина в течение первых десятилетий и вызывала в толпе до чего еще дикий восторг, но все это при этом никак вот явно не касалось какого-либо чисто уж личного людского обустройства.
Да и вообще всеми силами до чего разом так и попытаться извлечь простой люд из всей той донельзя насущной для всего его ума серой повседневности попросту и близко ведь явно вовсе не стоит.
Поскольку нечто подобное может разве что само собой весьма вот неизбежно и вправду уж чисто так незамедлительно напомнить именно ту ситуацию, когда наспех вытащенную из ее родной стихии рыбину, невзирая на весь ее внешний вид, попросту сходу попробуют приучить дышать в той исключительно чуждой ее жаберному дыхательному аппарату безводной среде.
А человек – он, в точности, как и рыба, любит, куда разве что совсем поглубже уйти в свои собственные дела, а интересы общественные ему далеко до фонаря.
Так что когда на всех тех фонарях начнут по ветру в ряд раскачиваться все те, кто новую власть в штыки принимает И ДАЖЕ ОСМЕЛЕВАЕТСЯ ей на редкость беспардонно и воинственно же нелепо ведь всячески возражать…
180
Нет, именно тогда весь тот простой народ от подобного рода дел разве что сколь многозначительнее и весьма этак явственнее разом и уйдет в то чисто свое собственное и неизменно, как есть до чего еще более чем простецки на редкость совсем уж явно житейское…
Нет, и близко не доведется простому народу посредством всех тех на редкость отчаянно смелых революционных нововведений и вправду вполне полноценнее начать, куда значительно поболее печься о неких тех чисто же абстрактных общечеловеческих интересах.
При том самом донельзя явном отсутствии всяческой той хоть сколько-то достойной подобного определения оппозиции они и вправду на деле разом уж станут всяческим тем наиболее простым людям значительно поболее весьма откровенно вполне безразличны.
А потому и сущая апатия отныне и будет на редкость отъявленно всегдашне сопутствовать буквально-то всем действиям рабочего люда коли окажутся они так или иначе вполне конкретно увязаны со всем тем разве что чисто внешним преображением всего того именно что от века никак не небесах, а на грешной земле существующего бытия.
Да вот, однако, кто-то уж явно при всем том живет точно никак так не в мире вполне еще как есть чисто житейских вещей, а именно потому он и глубокомысленно развивает заоблачные планы вселенского преображения всего рода людского.
181
И это, строго говоря, осатанело порочное начинание и было вот превращено большевиками в некое широкое строительство, которому не было конца, но при этом почему-то при нем все только лишь разве что разваливалось и разваливалось.
Правда те чисто внешние формы были достаточно так строго величественны, но то, что, было наружным и внешним было разве что одним лишь только каркасом и явно предназначалось не для счастья всего человечества, а для полновесной масштабности чудовищно огромной империи.
А тем еле живым людям так вот и предлагалось доблестно выковыривать мякиш из заплесневелой хлебной корки.
Народ оказался зверски загнан в загон до чего беспутной идеологии, и она оказалась липкой, словно банный лист, а потому и по сей день она пусть и издали, но точно также и правит бал.
Большевики оказались ловкими кукловодами серых масс, ну а потому и до чего изумительно сходу они воплотили во все те бытовые реалии жизни яркую и чисто как есть плакатную бутафорию, от которой всякому простому человеку попросту и некуда было затем, собственно, деться.
Люди предстали тогда заложниками системы, в которой для любого человека, как в карточной колоде было положена именно так своя масть и любые заслуги перед отечеством совершенно так ничего тут совсем не меняли.
Причем для всех и каждого у данной системы было вполне этак предназначено свое место и каждому должно было играть свою роль в полном соответствии со всем тем еще весьма жестким регламентом.
То есть или вот кому и близко при всем том, вовсе не слушая никаких возражений, попросту разом тогда надевали крепкий хомут, ну или скажем в случае крайне строптивости провинившегося, его уж явно так тогда ожидала скорая и вовсе вот до чего неминуемая погибель.
Причем никак не обязательно, что от пули, а куда вернее – от голода, как и от той отныне почти безраздельно сколь многозначительно общенародной обездоленности.
И все это чисто ведь подобным образом как раз и происходило, причем именно в свете всей той невообразимо простецки до чего вот мертвецки же пьяной чекистской морали.
А между тем это как раз та червиво гнилая, отвратно невежественная мысль, истинно наспех создавшая тот самый невообразимо и жутко кривобокий лик бескрайне кровавого террора, была и впрямь весьма обезличенно казенной и вовсе-то безнадежно до чего убийственно серой.
182
Настоящая мораль создается веками и тысячелетиями древних традиций, более чем совсем же давно устоявшихся норм общественного поведения.
Причем в том самом замшело старом, и близко-то пока никем не переиначенном в чью-либо личную угоду мире этика, зиждившаяся, прежде всего, на обычаях вполне ведь оставшихся с самых незапамятных времен неизменно обладала всеми насущными свойствами закона, и пренебречь ею было вовсе вот на редкость донельзя проблематично.
А тем довольно ярким исключением из всего этого истинно общего правила могло еще разве что стать одно то довольно весомое наличие больших денежных средств, да и то молчаливое осуждение все-таки приносило свои плоды.
А, кроме того, суровая старая этика до чего и впрямь бесцеремонно мешала всяческим легким уговорам со свербящей где-либо глубоко, глубоко внутри личной, а не только общей совестью, и добрым ее обычаем был до чего неизменный великий стыд за все те кем-либо даже и нечаянно совершенные моральные преступления.
183
Ну а при тех до чего бесшабашных и рьяных большевиках никакого настоящего стыда ни в едином глазу попросту уж сходу никак вовсе так совсем вот начисто не осталось.
И при этом вот ведь что совсем уж явно так никак оно непонятно: его что корова языком разом слизала или ему и вправду довелось со всем тем паром бешеного энтузиазма сколь неприметно фактически полностью вовсе-то улетучиться?
А между тем, так или иначе, а почти всецело исчез всякий стыд как раз потому, что была в глубочайшем рву нелюдями большевиками почти напрочь поголовно расстреляна старая вера в Господа Бога, а вместо нее и вступила в свои права новомодная вера в человека – вершителя судеб рек, пустынь и внутриконтинентальных морей.
И ясное дело, что от этакой до чего неисчерпаемой силищи, где вообще жалости к ближнему, было даже и на самом донышке-то остаться?
Да и еще главное все это происходило именно по этому, а никак не иному сценарию только поскольку, что этих ближних ныне оказалось немыслимо много, а потому, как говорится, само собой оно разом понятно, что кто-то должен был попасть в ряды наиболее наихудших для морального обоснования всего их наипростейшего физического уничтожения.
184
Цивилизация – она вообще приучила людей видеть вокруг себя, одни разве что те донельзя ярчайшие символы самых что ни на есть абстрактнейших идеалов, а как раз потому и напрочь смыло почву, на которой и вправду некогда зиждились самые ведь сколь незатейливые и простые житейские истины всех тех прежних, былых времен.
Нынче все те донельзя стародавние и исконные принципы жизни и впрямь оказались почти этак разом совсем позабыты и беззастенчиво вычеркнуты из всякого нынешнего повседневного обихода.
И даже самое элементарное сострадание к ближнему намного уж реже стало стучаться в сердца людей.
Воланд из романа Булгакова «Мастер и Маргарита» никак не зря хотел показать москвичам шоу с отрыванием головы именно в том до чего только на редкость внушительно большом зале варьете.
Полное равнодушие ко всякому чужому горю это и есть следствие долгого и крайне же пошагового развития всей этой нашей современной цивилизации.
А все дело тут именно в том, что человек при всех тех ныне донельзя порою стесняющих его обстоятельствах, несомненно, так раз и навсегда попросту разучился видеть вокруг себя тех еще вполне полнокровно живых людей.
Сложилась именно та ситуация, когда народные толпы для самих себя как есть, попросту разом и превратились в ту до чего медленно шевелящуюся серую массу, кроме разве что тех отдельных личностей, кто и впрямь представляют для каждого из нас именно что некий свой сугубо личный интерес.
185
А между тем в той еще наиболее глубокой древности люди жили совершенно ведь явно иначе, знали каждого, кто обретался от них в самой непосредственной близости, то есть совсем уж вовсе так неподалеку и по соседству.
В то время как мы сегодня зачастую с превеликим трудом узнаем в лицо соседа по лестничной клетке, если, конечно, его входная дверь не находится попросту уж непосредственно напротив нашей квартиры.
И куда нам тогда до всех тех доподлинно разноликих понятий о свободе, равенстве и братстве, коли мы вообще едва замечаем друг друга?
И при этом ясно, как Божий день, что когда-нибудь все человечество вполне еще степенно придет именно к подобному довольно-то на редкость вполне до конца продвинутому всеобщему мироустройству.
Однако коли нечто подобное когда-нибудь и произойдет, то только лишь через многие и многие тысячелетия самого же постепенного и крайне ведь на редкость более чем вдумчивого и неспешного, а также и сколь до чего весьма всесторонне разветвленного общественного развития.
Причем нечто подобное при этом не будет истинным чудом из чудес, а всего-то оно разве что окажется самым обыденным следствием исключительно естественного подъема над всею сегодняшней сугубо будничной скверной тех донельзя же несметно многочисленных отдельных личностей, что совершенно ни в едином своем глазу не являются законодателями мод и общественных настроений.
186
И это разве что только они и сумеют некогда лишь затем на редкость благоразумно и здраво самым полноценным образом и впрямь-таки вполне еще переменить лицо всего этого мира, ну а те отдельные сподвижники могут разве что указать нужное направление, но никак и близко не более того…
Ну а если толпу простого народа ко всяческим абстрактным дальним далям всеобщего благополучия и впрямь сходу же потащить чисто волоком, то вот именно как раз от этого он никак не в меру, куда явственнее тогда и одичает, а со временем фактически выродится.
Ну а действительно хоть сколько-то светлее и радостнее его жизнь может стать разве что в связи с тем полноценно так мирным переоформлением всех существующих общественных норм в рамках безумно сложных и тщательно выверенных, однако при всем том весьма простецки же хозяйственных, а не бешено взрывных и ярых преобразований.
И кстати, если и вправду завести прямой разговор о некоем принципиально разумном осуществлении всего того, что и было поистине сладостно нам наобещано, что будто бы и впрямь оно вскоре вот станет самой обыденной частью чисто повседневной и житейской практики всего того или иного общечеловеческого общественного бытия…
А между тем как раз-таки ради хоть сколько-то полноценно реального, а не плакатно трафаретного достижения подобного рода больших и весьма многозначительных успехов явно и надо было вполне уж стояще некогда взяться за голову, а никак не той до чего верной и твердой рукой за наганы.
Раз непримиримо так яростное сведение на нет всего того мусорящего святую революционную среду только и создает весьма комфортные условия для появления новых тараканов, и они будут хуже и противнее прежних и главное их станет значительно больше, а чего еще ожидать коли все страна ныне превратилась в одну большую мусорную свалку.
Ну а во имя того дабы в стране наиболее полезным образом сменилась вся власть, а не одни холеные рожи власть предержащие надо было весьма планомерно модернизировать сам подход к общественной жизни, а не яростно лить и лить реки крови тех, кому некогда ранее жить вполне довелось всех лучше и сытней.
И надо было также и тщательно изыскивать во всей общенародной психологии явные зачатки всяческих чувственных прозрений и мудрости, а не весело рыскать посреди гиблого хлама идей, дабы суметь найти надежный и острый осиновый кол, который затем сколь удачно и можно будет мастерски смело воткнуть в гнусное сердце проклятого царского строя.
Да и еще при всем том кое-кому довелось невозмутимо же сладостно, так и мечтать как раз о том несусветно несбыточном, для чего на данный момент нисколько нет, как нет никакой материальной базы, а она всерьез должна быть, раз иначе все бравые теоретические выводы не более чем сущий бред собачий.
А, кроме того, и вообще наиболее заветное место для удивительно яркого воплощения всех тех до чего этак очаровательно праздных мечтаний могло ведь разве что только, и располагаться в стране удивительно красочных грез, но там нет ничего сытного для вечно голодных масс простого народа.
Но в той стране жить нельзя в ней можно разве что только побывать всецело напрягши силы воображения, а это никак не прибавит сил людям тянущим на себе все тяжкие тяготы беспросветной обыденности.
Они если и ускорят шаг то только лишь сильнее обычного выдохнуться, а сладкая цель при этом станет разве что еще значительно так далече.
То есть все чьи-либо гордые планы, остро нацеленные на самое доблестное воплощение в серые реалии невзрачной обыденности истинно наилучших благ, были на деле ориентированы на те чисто досужие домыслы, исподволь состоящие из чего-либо вроде бы вполне назревшего, однако только-то и являющегося неразрывным целым со всею чудовищной нежитью пространно книжного быта.
И это так раз все те прекрасные мечтания там и сям встречающиеся во всякой никак не в меру подчас восторженной литературе не более чем яркие контуры грядущего всеобщего счастья, и реальность их зыбка, ирреальна и полностью ныне призрачна.
Поскольку коли и доведется ей жить и вполне полноправно здравствовать, то разве что лишь только в том одном необычайно возвышенном и чрезмерно воспаленном воображении всяческих тех донельзя слащавых и праздных мыслью бородатых мечтателей.
А реальная жизнь она вполне так имеет чисто свое давно устоявшееся русло и если его изловчиться переменить то тогда только и всего, что та еще бешеная река людских страстей попросту разом напрочь снесет все платины былой косности, а уж вслед затем и безудержно зальет ближайшую и дальнюю округу алую кровью.
Нет, никак вот никогда не оросит она безмерно обширные пространства всею той целебной водой и впрямь всецело способной очистить же весь лик ныне ведь до чего только многолико существующего общества.
А то вполне вот настоящее лучшее будущее строится в тишине и покое общего людского согласия, а война классов это стихийное бедствие, разрушающее сами основы вполне здоровой системы экономических взаимоотношений…
Разумный подход требует принципиально иных решений, нежели чем были те уж разве что только и продиктованные одним лишь, тем совсем неуемно острым чувством явной несправедливости нынешнего обустройства современного общества.
187
А между тем на редкость бравым и верным шагом идти к доподлинно иным реалиям исключительно же вовсе вот иного бытия, более чем и впрямь-то будет возможно, разве что до чего беспрестанно и повседневно так и возясь при этом в той и впрямь сколь вязкой глине общественного быта.
Однако при всем том без какой-либо совершенно особой надобности вовсе уж никак и никому не должно бы обагрять свои руки ни в чьей напрасной крови.
Поскольку всеми теми донельзя суровейшими методами наведения порядка в сфере политической и социальной разве что лишь всеми-то силами на редкость отъявленно и разнузданно только и возрождаешь вроде бы давно на наш сегодняшний день истинно уж навеки будто бы нынче минувшее прошлое.
Причем восстают из гроба именно те наиболее наихудшие и изуверские его черты, до чего явственно консолидируя в самих себе все то наиболее мерзкое, что когда-либо тем или иным образом вообще уж только знавало все, то как-никак совсем так донельзя разноликое человечество.
И ведь те за долгие века и впрямь до чего основательно насиженные места бывших тиранов буквально сразу весьма этак незамедлительно занимают люди исключительно на редкость наиболее во всем разве что фактически самые же еще значительно более так наихудшие.
Причем даже коли и не дать им сходу захватить главенствующие посты, это все равно мало бы в чем могло всем, тем трудящимся массам хоть сколько-то именно что на деле и впрямь-таки во многом весьма вот явно помочь.
Поскольку никак не смогли бы люди вполне как-никак задушевно достойные без года неделя смело занять места всех тех современных политиков и совсем бы при этом не упасть разом в грязь, не опошлиться, да и никак не запачкаться в той-то всегдашне уж полностью до чего напрасной, осатанело бессмысленной крови.
Да и аскетически устремленные в светлые дали грядущего морально слепые фанатики вообще ведь попросту явно никак нисколько уж не преуспевают в деле управления всеми теми до чего самозабвенно самодостаточными людскими толпами.
Однако как-никак, а до чего основательно именно эти люди и впрямь поспешно же стелют крутой настил, по которому затем и вздымаются на искусственное возвышение те отъявленно мерзкие ничтожества, что в свое личное светлое будущее сходу отправятся, откровенно так безжалостно при этом топча цветы всяких возвышенных душ.
Ну а заодно и кося направо и налево, словно бы ту еще траву всяческие для них сколь мелкие и большие всходы той уж, как есть праведной, да и подчас вовсе так никак неправедной жизни.
Причем донельзя толково и беспощадно разом так растоптать былую и зрелую духом респектабельность вполне ведь, как есть вовсе-то уж никак явно на деле нетрудно.
Да только построить нечто новое это, и есть задача упорного труда многих и многих поколений учителей, что и будут должны в течение невообразимо долгих и трудных тысячелетий в поте лица своего постепенно так создавать все условия для преображения лика народа.
Причем прежде уж всего это касаемо именно так весьма тщательного и продуманного воспитания всего того истинно же духовного в серых и почти безликих массах простого народа.
Ну а отчаянно рьяное вытравливание во всяком человеке всего того исконно животного это мартышкин труд!
Успех в этом деле придет разве что в результате исключительно так доподлинного надстраивания над всем тем и по сей день более чем примитивно эгоистическим некоего того абсолютно ведь иного образа мысли, а это никак нельзя будет сделать радостно и воодушевленно, а также и необычайно же пламенно и тупо насильственно.
А кроме того и тех именно что весьма и весьма подчас немыслимо лютых врагов добра и света той еще бескомпромиссно безжалостной рукой никому и никогда и близко так мечом массового террора совсем не изжить.
И все это, собственно, разве что потому, что вовсе-то не слишком уж много людей тогда останется жить на этой земле после подобного рода вполне этак наглядно вроде бы совсем же на редкость успешной очистки общества от всего того невообразимо всеядного общественного зла.
Ну а для доподлинно действенного (при всех существующих ошибках) укрощения весьма уж долгими веками чисто вот так из века в век всегда вот на удивление ярко так процветающего лютого недобра, существуют вполне компетентные органы, и это они и орудуют во всех тех довольно специфических сферах жизни.
188
Закон и порядок, само собой до чего, безусловно, весьма же строго и сколь неизменно разом сходу потребуют вовсе-то никак и близко не цацкаться со всеми теми, кто их вольно или даже невольно, пускай и совсем так непредумышленно, до чего всерьез явно ведь подчас нарушает.
А если и есть где-то некие большие люди, по самую шею погрязшие во всех чудовищных формах злодейства и при этом они и поныне занимают высшие руководящие должности, то с ними вполне можно и нужно весьма всерьез бороться, правда, совсем ни то чтобы любыми методами.
И это как раз для всего того и нужна светлая голова дабы не ошибиться, а то ведь бездумным и безотчетным, да и нисколько уж неправо бескомпромиссным устранением вездесуще отчаянно цепкого зла будет не столь уж и трудно затем сходу превратить людскую жизнь во что-то как есть невообразимо так именно волчье…
А между тем и вправду надобно бы до чего ответственнее задействовать разум, дабы всячески довольно же здраво затем изобличать скользких негодяев, вполне толково и активно натравливая на них широкое общественное мнение, а нисколько не нагнетать грозные революционные тучи так и стреляя при этом во все стороны ветвистыми молниями осатанелого нигилизма.
Людское общество можно ведь разве что донельзя растревожить, словно то еще осиное гнездо, но от всего этого оно в пчелиный улей никак этак затем уж явно не превратится.
А станет оно разве что куда только безжалостнее, ожесточеннее и апатичнее, а потому и беспросветно темнее, чем это было некогда ранее.
И если в этом и будет заключен поворот к свету величавых истин, то в чем же тогда вообще вот может быть заключена сама суть кромешной тьмы?
Свету и добру для того чтобы проникнуть в серую толпу явно еще потребуется найти верный ключ к ее сознанию, а это никак не может быть сотворено путем бессовестной игры на наиболее варварских ее инстинктах.
Но если общественное добро только ширма, а за ней все те же эксплуататоры, только взявшие на щит другой принцип воинственного оседлания масс в свое единоличное удовольствие, то ведь лучше после государственного переворота народу вовсе никак и близко не станет, а будет ему еще значительно хуже, чем ему бывало когда-либо прежде.
Крушение Российской империи явно предзнаменовало общее обмеление людских душ и характеров…
Раз это именно этакого самого безжалостного рода бездумно безжалостное разрушение всех тех доселе только вот существовавших моральных и этических основ и стало тем сургучом, что крепко-накрепко скрепил письмена того самого всемогущего декрета, что был написан кровью людской, а никак не чернилами.
Причем это именно он исключительно ведь мертвенно и всесильно разом так выверил каждую свою букву в воззвании «все раз и навсегда долой».
Причем делалось все это именно что при помощи всяческих и всевозможных новых средств воздействия на психику людей, поскольку ныне стало именно на деле вполне принято буквально-то зверски на нее оказывать самое интенсивное давление как при помощи взрывов тех еще доморощенных адских машин, да и заодно посредством никак неутомимого печатного станка.
189
И вот чего вполне же возможно и взаправду найти в подтверждение данным словам в книгах Вадима Александровича Прокофьева «Желябов» и «Герцен»:
«Нигилисты! Сначала привлекало звучное слово и длинные волосы. Каждый гимназист считал своим долгом их отрастить. Инспектор ругался, грозился выгнать… Волосы остались. Зато он (Желябов) хорошо усвоил, что всю "протухшую” дворянскую культуру пора на свалку. Полное освобождение личности от наследия крепостнических времен».
«"Лициний” и "Вильям Пен” были Герценом забракованы. Но надолго, если не на всю литературную и публицистическую жизнь Искандера осталась тема двух миров. Старый гибнет, новый выходит из небытия. Потом эта тема в сотнях вариантов повторяется, варьируется в зависимости от быстро меняющихся фактов социальной и политической истории, как Европы, так и России».
190
И чего это тут вообще будет возможно прибавить к сказанному по поводу всех тех на редкость воинственно бравых мыслей и впрямь-таки никак не в меру право уж до чего еще отчаянно замечтавшихся личностей?
Никак, этак не иначе, а все они весьма этак безоговорочно всячески склоняли колени перед ярчайшими фетишами всех тех новых времен.
Однако при всем том явно ведь чисто уж на корню им было свойственно фактически так разом и целиком полностью отрицать саму возможность постепенного и как есть вполне взвешенного продолжения всего того нечестиво прежнего и вконец нынче донельзя опостылевшего им житья-бытия.
Нет, конечно, может быть, тут кое-кто до чего естественно разом найдет самое явное основание для всех тех и впрямь более чем многозначительно существенных и довольно-таки веских же возражений…
Хорошие люди, из истинно славной породы тех, кто и вправду всеми силами денно и нощно искал новые и сколь этак многозначительно альтернативные пути общественного развития – попросту сбились с пути, только-то ненароком именно что вовсе ведь невзначай совсем невинно ошиблись…
191
Однако каковой же, собственно, будет та чудовищно страшная цена, которую неизбежно весьма горестно затем заплатит и вовсе не единожды все то многоликое общество за всю ту их и близко неуемную и бесшабашную горячность, как и явно неуместную в каких-либо серьезных делах никак так не в меру отчаянно фаталистическую поспешность?
Да всякий путь познавания нового, несомненно, никогда вот попросту не обходится безо всяких тех еще довольно-таки трагических ошибок…
Однако есть уж между тем та самая до чего только весьма существенная разница – средневековые врачи, будучи истинными героями и сподвижниками, самим себе чуму прививали, а не всему остальному обществу…
Причем надо бы тут сколь безапелляционно и строго заметить, что для того чтобы привить именно самому себе никак не поддающуюся никакому излечению болезнь, дабы только лишь затем и попытаться ее весьма спешно излечить, необходимо было величайшее мужество, всеобъемлющее гражданское сознание, а также бесконечная любовь к другим.
А если уж вернутся ко временам этой нашей нынешней современности, то вот излишне пересоленая слезами восторженности книжная быль и потворствовала всяческим подвигам во славу столь уж спешно улучшенного общественного бытия.
Причем от этой новой жизни так и веяло трупным запашком жизни старой, что уж между тем была вполне вот со всех сторон суровыми реалиями давно этак исторически проверенной и верной.
А сладостная истерия по поводу самого незамедлительного вторжения в будни вполне житейской действительности всяческих до чего же сухих философских догматов только и могла сходу разве что заразить все общество социальной чумой ХХ века – коммунизмом.
И все кто искренне продвигали в жизнь эту химеру, явно этак были заражены и обречены затем на тяжкое существование в условиях чудовищного засилья бездушного мрака, серости страха и смерти…
Хотя, конечно, вовсе никак не стоит и впрямь-таки до чего беззастенчиво очернять светлые лица многих и вправду совершенно бесстрашных дореволюционных российских либералов.
Наглая спесь царских бюрократов, а также и вовсе непроходимая тупость и невежество всесильных воинствующих солдафонов…
Нет уж, все это, вне всяких сомнений, вполне ведь исключительно так могло, в конце концов, всецело-то и довести до тех донельзя мрачных мыслей по поводу и впрямь еще никак неприглядного грядущего этакого железными цепями навеки вечные отныне скованного государства…
192
Однако явно погодили бы всякие левые товарищи сколь еще безумно же радоваться самому так неминуемому сокрушению всех тех прежних и старых вековых оков…
При большевиках одни лишь сытые лица, да декорации до чего этак окончательно весьма ведь сурово более чем поспешно разом так навек переменились.
Ну, а сам по себе истинно древнейший и замшело казенный дух тупой и бездеятельной канцелярщины при всем том явно остался во всей своей абсолютной точности более чем безукоризненно неизменным, то есть и далее ему вполне довелось, соответственно быть разве что таковым, каким он и бывал когда-либо некогда прежде.
А ко всему остальному прочему, и стал он лишь значительно поболее во всем отвратно и впрямь-то, как есть до чего непригляднее, а заодно и вполне довелось ему, весьма вот основательнее, лишь донельзя уж разом тогда ведь всецело сгуститься…
Да и сколь безнадежно однотонно нигилистическое обличение всего того древнего, как и сам этот мир, зла, совсем неизбежно под собою подразумевает одно лишь чисто грядущее вполне уж всесильное именно так его укрепление в тех самых разве что несколько иных, куда только поболее жестких, идеологически верно выверенных рамках.
И главное все это чисто так вскоре после той до чего беспардонно насильственной смены власти собственно и произойдет, причем никак не без помощи свежих сил, что весьма сладострастно и спешно тогда и прильнут ко всему тому попросту чудовищно же набирающему обороты процессу буквально-таки всеобщего последующего развала.
И очень даже многие отъявленные проходимцы и близко не преминули радостно и бойко воспользоваться слепой наивностью тех совершенно ведь вовсе недозрелых умом фанатиков, так и стремившихся к счастью масс путем их самого полнейшего дальнейшего раскабаления из донельзя липких пут буквально всяческой прежней морали.
193
А впрочем, и то, вполне до конца до чего разом сходу понятно, что уж как-никак, а во весь свой голос громко критиковать все те нынче вовсе-то неправо существующие порядки – дело крайне-то всецело необходимое и в том и заключается одна из наиболее непреложных задач для весьма немалого числа всех видов искусств.
Однако сначала бы надо до чего еще вдумчиво разобраться, где уж добро, сеющее семена просвещения, уважения к правде и чести, а где исподнее зло, с самой превеликой горячностью уничтожающее человечность ради одной неприглядно мнимой победы над всеми абстрактными и аморфными формами неизбежно вот, так или иначе, буквально везде существующего угнетения.
Зло – оно сколь частенько весьма яростно трансформирует светлые идеи добра, причем разве уж только себе на самую явную утилитарную пользу, и оно нисколько не дремлет, точно как и деятели большого искусства в поте лица, создающие для всех нас новый мир при помощи величайшего своего дара творить свет и добро.
Но иногда в этаком их бесподобно мудром начинании более чем, несомненно, довольно-то прозрачно просвечиваются истинно те самые уж наглядные черты всех их исключительно тяжких и давнишних душевных пороков, да и вообще и крайне так неизгладимо ярких изъянов всей их души и сердца.
И речь тут идет вовсе не об отдельных служителях высоких материй, явно уж продавших всю свою душу сатане, но и обо всех тех других нравственных проявлениях всего того как оно вообще только ныне есть человеческого «я».
194
Практически всякое новое направление культуры и разума, буквально ведь любая модернистская форма мышления тут же до чего незамедлительно разом оккупируются и обсиживаются всяческой нечестиво речистой нечистью, поскольку та сколь вот неизменно спит и видит все свое самое естественное продолжение в этом-то нашем новейшем и современном необычайно так просвещенном обществе.
Зло – оно всегда более чем искренне любило маскироваться под самое добропорядочное и светлое добро.
Ну, а с приходом значительно поболее славной новой эпохи, да и появления и впрямь-таки до чего еще необычайно запутанных и сложных человеческих взаимоотношений вся его коммуникабельность в этом вопросе всецело уж бесспорно донельзя возросла в полнейшем как-никак, а истинно наглядном соответствии со всеми этими нашими сегодняшними техническими возможностями.
Внешне ярко выраженная светлая духовность и высокая культура вполне могут, собственно, послужить весьма и весьма уж исключительно на редкость грозным оружием в руках всякого отпетого негодяя.
195
И как уж вовсе невольно обо всем этом думается автору этих строк в родные пенаты сегодняшней России и впрямь-таки давно на редкость радостно возвратилось немалое число сукиных детей из той чертовски черной плесени, что безмятежно и благополучно построила все свое нескромное счастьице на больших и мелких обломках Советского Союза.
Они-то своих сынков и дочерей в лучшие университеты мира некогда учиться спровадили, а душа их только благодаря этому всецело вот действительно лучше и близко так никак совершенно не стала.
Да и вообще, попросту совсем не существует этакой области человеческой деятельности, которую и близко ведь нельзя было бы во всей ее полноте именно что в той считай же фактически одинаковой степени сколь равноценно использовать как во имя лютого зла, да так и ради наиболее чистых и благородных намерений.
196
Поскольку тот вполне полновесный практический результат определяется не какими-либо именно что исключительно до чего еще издалека намеченными «добрыми целями», а прежде всего теми средствами, при помощи которых все это и будет на самом-то деле некогда, затем достигнуто путем весьма и вправду деятельных, однако, столь иногда воинственно идеалистических усилий.
Задачи – их ведь можно ставить одним лишь тем более чем конкретнейшим людям, ну а неким тем донельзя абстрактным массам лучше всего будет оставаться в академической тиши толстенных и пыльных фолиантов…
Поскольку именно там им самое место и куда только полезнее будет всяческим научным и чисто отвлеченным понятиям в дела обыденной и реальной жизни носа своего… нисколько так никогда вовсе так и не совать.
А то на бумаге все всегда неизменно получается достаточно же просто и на редкость безобидно, однако в реальных условиях донельзя суровой действительности затем сколь непременно выходит самое явное и крайне безобразное уродование миллионов людских судеб и покалеченные поколения несут на своем челе печать всех тех еще былых невзгод.
197
И вовсе-то ничего в какую-либо наилучшую сторону никак и нигде и по сей день явно оно не меняется, поскольку в самой полнейшей схожести с тем, как оно было прежде, на той же взрыхленной почве коррупции правит бал точно, тот вездесуще нищий духом чиновничий беспредел исправно подчиненный чьей-либо ухватистой волосатой лапище.
И главное, истинно так сходу разом вот понятно, что уж без того донельзя разностороннего, целиком и полностью выверенного осознания всех своих прошлых грехов всему тому темному прошлому и впредь вполне будет суждено в точно той бесправной канве так и тянуться из несуразного прошлого века в этот наш век сегодняшний - нынешний.
И обо всем этом есть ныне кому сегодня, собственно, от всей души явно же позаботиться, ну а посему и в том наиболее наилучшем и светлом завтра все, то отъявленно темное минувшее время само собой не сгинет, да и сами корни его в сырой земле и близко так никак не сгниют.
198
И это как раз-таки родная мать почти ведь всей современной культуры – технически развитая цивилизация – и порождает диких варваров с чистыми дланями и слишком так до чего хорошо и тщательно ухоженными ногтями.
И кстати, они явно выделяются из всего того общего ряда всегдашних и вечных, как и весь человеческий род, сколь самоуверенно бравых своих предшественников.
А именно как раз-таки той совсем вот на редкость более чем изощренной изобретательностью по использованию во всех своих до чего этак крайне темных делишках услужливых и весьма уж отчаянно тупоголовых исполнителей.
А главное, этаких до чего еще новоявленных цивилизованных подонков, как правило, весьма наглядно только и отличают самая полнейшая рьяная беспринципность, а также и донельзя расчетливый холодный ум.
Они и вправду готовы были практически на все что угодно, лишь бы им вполне как-никак еще удалось до чего и впрямь всеми-то силами на деле, а не на словах действительно же приблизиться к той самой наиболее заглавной и заветной цели.
А иногда и то до чего ненароком само этак собою оно подчас на деле явно случается…
Уж те самые люди с горячей кровью и неистово неуемной энергией и впрямь-то, что с тою исключительно большою охотой разом включаются в ту сколь несусветно кипучую деятельность по всему тому максимально быстрому физическому изничтожению нисколько так неизбежно и поныне существующего в этом мире крайне непоседливо въедливого общественного зла.
199
И сама мысль о его фактически ведь более-менее вполне же еще исключительно на редкость возможном, медленном и как есть полноценно всестороннем анализе вовсе и близко никак не сумеет хоть сколько-то себя внедрить в их именно что донельзя всем тем неистовым пламенем идей всклокоченный рассудок.
А все это явно лишь потому, что настоящий анализ неприглядных реалий суровой действительности безнадежно и безыскусно слеп ко всем отчаянно ярким бликам удивительно светлого грядущего, к которым так и хочется буквально сходу руки свои протянуть.
И если кому-то всею душою хочется на деле насладиться в полной мере тем, что сможет предоставить нам удивительный мир всеобщего счастья и благоденствия, то он должен оставлять все мечты позади, когда надо бы вполне верно сориентироваться в диких лабиринтах никем вот невыдуманного общественного бытия.
Причем то, что все те былые революционные бредни это только мираж в знойной пустыне нынешнего крайне так блеклого настоящего многие люди в России и по сей день, нисколько не поняли.
Им все еще кажется, что пламя революции зря затушили, а если бы оно разгорелось куда ярче, то и жизнь тогда пошла бы совсем иным путем.
Для них ослепительно яркий путь пламенных идей потому и лучше, что он чист и ясен, а грязный путь капитализма им противен всем своим диким стяжательством и снобизмом.
Да и вообще кое-кому возиться в грязи создавая на зыбкой и болотистой почве нынешней современности донельзя прочнейший фундамент для грядущего благоденствия, и близко-то никак вовсе не по нраву.
То есть, кое-кто явно так на редкость равнодушен буквально ко всему тому, что совсем не имеет ровным счетом абсолютно ведь никакого даже и самого малейшего касательства к делу сколь весьма вот незамедлительно спешного восстановления той самой попросту истинно исторической (или какой-либо иной) пламенной справедливости.
А та на редкость «воинственно благая справедливость» до чего же часто весьма этак мерзко и отвратительно уравнивает все и вся без какой-либо вообще оглядки, на житейские реалии, всячески превознося одни те чисто абстрактные и никак неживые понятия.
Хоть порой они и были ярки и красочны, да вот, однако тех еще самых истинно настоящих соков вовсе ведь нисколько непризрачной действительности в них отродясь, как есть, попросту так никогда и близко уж не бывало.
Но при этом этакого рода фетиши явственно требовали всяческих тех исключительно так и впрямь весьма и весьма до чего только незамедлительных действий.
И вот на тебе, именно благодаря светлым благам культурного развития нынешнего цивилизованного бытия все то и близко не поддающееся простому логическому обоснованию или как-никак, а явно выходящему за всякие его рамки в силу целого ряда разнообразных причин ныне только и подлежало самому безжалостному уничтожению впрямь-таки совсем и на корню.
Причем люди явно ведь, куда получше многих обустроенные посреди всеобщей бедности ничего уж ни у кого явно не украли, а разве что сумели сколь постепенно нажить нечто чисто, как есть вполне еще полноценно свое.
Но кто-то при этом со всею добрейшей искренностью хочет до чего всемогуще разве что чисто совсем абстрактно и вправду разом сделать людей вполне одинаково исключительно так равноправно обеспеченными, а это никак невозможно попросту потому, что нет коллектива, а есть индивидуальность и ее вовсе уж и близко нельзя сбрасывать со счетов.
Да и вообще сама, как она есть, нынешняя жизнь вовсе не состоит из розовых снов и печалей, а разве что из самого так элементарного быта, который бравыми лозунгами к лучшему ни в чем не переменишь, а если чего в нем и сдвинешь, то только лишь однозначно к чему-либо чудовищно наихудшему.
И, конечно, есть на этом свете люди, для которых нечто подобное никак не может
оказаться правдой, а только лишь одной ведь изощренной, да и донельзя извращенной ложью.
Причем снова хотелось бы грубо подчеркнуть то, что все революционные галлюцинации один мираж в знойной пустыне нынешнего крайне блеклого настоящего многие люди и по сей день не поняли, причем, прежде всего потому, что возиться в грязи яростно вбивая в нее сваи для грядущего всеобщего счастья, им явно не с руки.
Зато вот адски зловещая комиссарская агитация действительно так зачастую и вызывает в их душах, самый что ни на есть еще пламенный энтузиазм.
Причем суровая жестокость тех, кто встал под знамена полнейшего преображения всей ныне существующей действительности никак этак никого вовсе так никак не смущала…
А ведь всякая людская кровь донельзя конкретна, а не абстрактна и ее и близко нельзя этак, до чего запросто лить вовсе так безо всякого счета.
Так мало того еще и литься она будет явно же вовсе именно попусту, а именно за одни те на редкость белесо так красочные славные мечты о том самом сколь безупречно радостном и непременно вскоре будто бы и вправду на самом-то деле грядущем светлом завтра.
А между тем все эти изумительно яркие блики лучезарно светлого грядущего совсем уж не более чем бред сивой кобылы.
А далее и слов попросту никаких нет, или они весьма и весьма этак никак явно неподходящие и полностью неприличные.
Да только сами уж слова – они на самом-то деле вовсе не ВРЕМЕННЫЕ символы.
Совсем другое дело – заложенная в них мысль, да и сам как он есть весь уклад общественной жизни, поскольку что одному, что другому было суждено сформироваться не за один тот короткий день полностью должного просветления крайне невежественных умов, а потому и нельзя вырывать лоскуты расхожих истин из буквально всяческого их контекста.
И, ясное дело, что если ту доподлинно настоящую правду и впрямь начинают донельзя так изысканно очищать от всей шелухи сколь неотъемлемо свойственных ей жизненных обстоятельств, очень ведь даже искусно ее всячески препарируя, то уж всем этим довольно свойски всячески еще затем воспользуются люди нового и безмерно жесточайшего житейского распорядка.
200
А это вот как-никак и есть именно то, что в своем конечном итоге и привело к возникновению почвы для всей той ранее и нисколько невиданной осатанелости в этом-то новом мире до чего безутешно и безмятежно светлых идей.
Причем основана она была именно на том самом весьма и весьма на редкость конструктивно новом распределении функций между теми до чего откровенно бесславными деятелями отвратительно же чудовищно кровавых дел.
Причем для одних из них грозным оружием было именно то донельзя так остро отточенное лезвие язвительных слов, а у всех тех других палаческие функции явно носили самый конкретный и всецело практический смысл.
Причем будет и впрямь сколь значительно, куда только явно полегче и проще яростно и бескомпромиссно разом-то обвинить кого-либо до чего же конкретного во всех тех более чем неотъемлемо общих наших грехах.
201
А между тем любые большие людские проступки всегда имеют некую вполне однозначно и впрямь на редкость большую и широкую историческую подоплеку.
А именно потому и никак нельзя уж дружно на редкость весьма этак безосновательно спихивать всю вину на одного того, кто, может, и вправду был исключительно во многом истинно виноват, однако далеко при этом не во всем целиком и полностью вполне вот единолично.
Поскольку никакая вина и близко не имеет каких-либо еще строго ограниченных очертаний некоей одной отдельной личности.
А в особенности преступления государственные надо бы весьма уж неизменно рассматривать в необычайно широких рамках всего того некогда существовавшего общества, не превращая какую-либо чисто как есть отдельную личность в того самого, кто в себе одном и объединил все силы демонов вселенского зла.
202
Иногда нечто подобное может происходить и на совершенно другом, а именно разве что чисто ведь только и всего можно так сказать межличностном уровне…
Однако при этом всякий уж тот, кто того ему сколь явственно совсем непонятного попросту разом до чего наспех непримиримо кладет на прокрустово ложе своих собственных морально-этических постулатов, всего-то лишь почти бездумно и фальшиво при этом играет в хитроумную игру со всеми теми чисто же личными своими жизнеутверждающими инстинктами.
Ну а как раз-таки именно потому и близко при всем том он никак не творит некую форму самой же наивысшей общественной справедливости.
При этом одни из подобных на редкость всемогущих вершителей чьих-либо чужих судеб чувствуют себя вполне на высоте по причине буквально полнейшей и самой неотъемлемой своей непричастности к тому до чего простейшему и всецело бесслезному физическому процессу того уж самого донельзя так яростного изничтожения всяких живых людей.
Ну а другие всего-то, что совсем беспечно получили тот самый полностью ведь вседозволяющий указ и, честно и ревностно служа своей стране, именно как раз-таки его напечатанные на машинке страницы и делали частью суровых будней всей этой нашей идеологически многослойной современной жизни.
А именно этим сколь неистово и стремглав как раз-таки и создавая ко всему тому наиболее надлежащие условия, дабы в том самом ослепительно светлом грядущем и вправду, затем вполне возникла донельзя существенная возможность полностью однотонного сосуществования разве что одних тех истинных представителей некоей «наивысшей человеческой расы»…
203
И это как раз тем серым личностям, что довольно искренне всегдашне были полноценно готовы ради самой наилучшей своей карьеры, как есть, и вправду сходу отличиться в деле посильного уничтожения, кое-кого из своих никак нерадивых сограждан и было суждено стать безликими исполнителями чьей-либо чужой барской воли.
А как раз-таки потому и было суждено кое-кому из их числа, собственно, затем и оказаться всесильным централизующим звеном, что ничтоже сумняшеся и впрямь-то как есть, до чего мощно разом скрепило общество в единый монолит всеми теми совсем уж добела «раскаленными щипцами» массового террора.
Причем наиболее главной первопричиной всякого их воцарения над всею жизнью и смертью, правдой и ложью было как раз-таки то до чего непомерно ярое меньшинство, что в свете тех или иных обстоятельств оказалось абсолютно ведь непримиримо со всем от века как-никак полностью же донельзя на редкость самым так обыденным положением вещей.
Этим людям импонировала одна только взрывная волна яростно сносящие все те еще давно обветшавшие чертоги вконец этак будто бы опротивевшего всему же народу зла, а между тем все цепи народа они как раз внутри его сознания и чтобы их разорвать - надо научить целое же новое поколение настоящей свободе…
Ну а если праздно возмечтать - непросто весьма спешно переменить весь этот мир к чему-либо истинно наилучшему и положительному, но ведь при этом и как есть попытаться посильно повернуть всю стезю общественной жизни ко всему тому однозначно так вполне «естественному» ее началу, то тогда и вовсе совсем беды не оберешься.
204
И это именно из-за того затем и отворились кроваво красные врата грядущего социалистического ада…
Причем наиболее главной ко всему тому предтечей и стало как раз-таки то восторженно унылое и одновременно с этим до чего еще исключительно так отчаянное неприятие всей той воинственно левой интеллигенцией буквально уж издревле существовавшего донельзя так угнетенного состояния производящих материальные ценности народных масс.
Марксизм действительно на редкость отчаянно заострил сам вопрос о том, чем это именно является тот во всем как-никак по-житейски подчас неприметный, и более чем, в принципе, совсем ведь безыдейно для всех нас дьявольски же насущный социальный заказ.
Ну а также это как раз марксизм и сделал все те и впрямь безгранично всеобъемлющие выводы о том, кем это он, значится, был всецело востребован, да и кому это должно было получать максимальную прибыль от его, прежде всего количественного, а вовсе не качественного затем еще только последующего исполнения.
И вот судя по всему в свете сколь ослепительно светлой марксистской теории социального преобразования всего существующего общества всем тем до чего стародавним принципам управления обществом, попросту и пришла же пара разом так рухнуть прямиком в тартарары.
Ну а сменить его на посту стража всеобщего благоденствия обязательно ведь предстояло как раз-таки всему тому и впрямь до чего еще более чем весьма светлооко новому и вполне вот как есть вкрадчиво выдержанному, да и вовсе же совсем непримиримо идейному.
И буквально каждый при этом и вправду должен был до чего безупречно и вполне надежно раз и навсегда осознать и впрямь до чего злокозненное наличие во всем этом ныне существующем обществе тех-то самых наиболее лютых и отвратительных врагов.
Причем они еще и из тех, кто вот ныне сидят, тихо затаившись и разве что ждут, не дождутся любой уж возможности, дабы совершенно так разом выставить наружу все свое ужасно ядовитое жало.
А как раз-таки, поэтому буквально каждому отныне и было положено, если и не приступить по приказу родной партии ко всему необычайно планомерному и «доблестному» их уничтожению, то, вот, по меньшей мере, и близко не путаться под ногами у тех идейно же праведно, подкормленных, которым это дело было вполне по плечу.
205
И главное, все эти слепые догмы были основаны как раз-таки на тяжких грехах всяческого рода садистски мыслящих философов, которые трубно и воинственно разве что только и предлагали всему человечеству смело вооружиться камнями, дабы в дикой ярости до чего спешно же забросать ими всех истых врагов добра и света.
И вот, понятное дело, что всем этим как есть, до чего этак весьма рукасто воспользовались именно те, кто при помощи данного более чем безнадежно бесславного подхода собственно так сходу и создали одно то непомерно огромное царство тьмы.
Ну а действительно суметь хоть сколько-то постепенно приблизить светлые времена грядущего благоденствия всего рода людского можно будет только вот строя туда вполне настоящую дорогу, а, не планируя ее в неких тех еще перистых облаках.
Но кому-то всякие бесподобно праздные мечтания явно ведь полностью на редкость дороже всяких вполне полноценных реалий века…
А потому и грандиозные масштабы затеянного вполне вот для этих оправдывают мелкие огрехи житейского быта, буквально общую неустроенность, строгое устранение тех отдельных так и мешающих общему делу людей и все как есть такое прочее…
И они крайне инертны и их буквально так ничем и никогда не проймешь…
И вот уж до чего обреченно идя по тому сколь еще многозначительно кровавому пути, так уж и ступая при этом всею ступней по распластанным трупам миллионов и миллионов своих сограждан, они и стали невольными соучастниками свершаемого над державой величайшего же злодейства.
Причем этот путь на Голгофу никак не мог быть достаточно так коротким, да и в конце его, ни при каком том или ином раскладе всю ведь ту целую или раздробленную державу и близко, затем не ждало до чего еще невероятное славное и вполне полноценное благоденствие.
Нет, уж если страна и впрямь дружно пойдет по подобному пути всякие злые враги практически полностью перестанут быть временными и вынужденными…
И все это как оказывается только потому, что исключительно так само собой фактически разом до чего же внезапно вдруг оказалось, что до чего и впрямь извечно довелось всяческим недругам более чем вольготно сидеть у всех нас, как говорится, вполне по-свойски на нашей весьма этак изначально тощей пролетарской шее.
А потому и ненависть к ним тут же выходит за всякие обыденные рамки человеческой злобы, приобретая при этом все черты некоего совсем так безудержного великого гнева, при коем все неудачи и горести жизни всевластно сходу так облекаются в один-единственный и самый вот конкретный образ классового или расового врага.
206
То есть, нет более человека-врага, а есть одна сущая нечисть, ну а ее-то и надо бы сколь спешно разом уж именно что сходу свести на нет, полностью и подчистую совсем этак безжалостно ее изничтожив.
Те переживания, что были свойственны герою Льва Толстого из его совершенно так бессмертного романа «Война и мир», всех тех ярых революционеров, да и столь же ярых реакционеров, как правило, и близко никак вовсе вот не гнетут:
«Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем-нибудь? Нет. Все не то! – Что-то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее”. Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего-то совестно».
207
А у небритых (ощетинившихся) революционеров все теперь стало до чего лицемерно в один этак ряд идейно, а еще и впрямь весьма ведь насуплено и сурово вполне уж на редкость прочувствовано краснознаменно!
И куда было в их до самого нутра опаленных пламенем революции душах, хоть сколько-то даже и невзначай остаться самой малой щепотке житейской совести, или хоть какому-либо вполне обычному человеческому состраданию ко всякому ближнему своему.
И кстати, вот еще: отвратительная узость внезапно прозревшего пролетарского сознания, которое было всецело же верно подкреплено новой (начисто высвобождающей от всяческих принципов) социальной моралью, никак этак вовсе не могла привести к какой-либо более светлой жизни тот самый извечно нищий, и вконец во все века обездоленный и оборванный народ.
Максимум нечто подобное могло разве что только подвинуть либеральную интеллигенцию к этаким донельзя же суетливым и боязливым поискам всяческих до чего слабосильных оправданий для всех тех новоявленных доселе и невиданных лютых зверств.
А они, собственно, и были осуществлены той самой властью, что совсем безбоязненно всегдашне прикрывалась светлыми идеями во имя чисто так единоличного и сколь ведь до чего вполне безбедного существования.
И все это в той буквально на глазах отчаянно же нищающей стране.
Причем то самое беспардонно лицемерное прикрытие всяческих срамных мест донельзя твердолобой идеологией всем уж тем большевистским вождям было и вправду попросту как есть явно необходимо разве что ради одного того вполне беспрепятственного осуществления всех-то своих наиболее темных дел.
208
И весь тот невозмутимо злодейский садизм мог бы только лишь, и привести к одному тому весьма значительному затем усилению всех тех до чего вдоволь доселе имевшихся прежних отрицательных свойств, но совсем не к явственному развенчанию трона всегдашне как-никак именно, что извечно же полностью прежнего российского деспотизма.
Поскольку это одна лишь самая так до чего насущная естественность ничем искрометным нисколько и близко не прерываемого пути…
Во всем том своем конечном итоге и сможет сколь достойно некогда так затем привести как раз к тому, на что более чем пафосно и проникновенно указал Бернард Шоу в своей пьесе «Цезарь и Клеопатра»:
«Ты убила их вождя, и они будут правы, если убьют тебя. Если ты не веришь, спроси этих твоих четырех советчиков. А тогда, во имя того же права (с величайшим презрением подчеркивает это слово), разве я не должен буду убить их за то, что они убили свою царицу, и быть убитым в свою очередь их соотечественниками за то, что я вторгся в отчизну их? И что же тогда останется Риму, как не убить этих убийц, чтобы мир увидал, как Рим мстит за сынов своих и за честь свою? И так до скончания века – убийство будет порождать убийство, и всегда во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся понимать».
Это гениально изложенное, веками и тысячелетиями вовсе-то уж совсем никак неизменное и полностью так нисколько незыблемое положение вещей, поскольку как раз-таки именно такова всегдашняя всем нам сколь давно привычная норма всяческих тех до чего только вполне обыденных человеческих взаимоотношений.
Этим миром правят амбиции, а не житейский ум, да и, кстати, до чего еще более чем весьма скромная житейская рассудительность.
Уж чего тут вообще, собственно, поделаешь?
209
Но ведь можно тогда вообще ничего и близко уж нисколько этак вовсе попросту и не делать.
А между тем и сам процесс медленного и поэтапного развития коллективного, а не сонно обывательского сознания у всяческого рода необразованного населения и близко никак ни в чем вот сам собой в гору уж не пойдет.
Однако бить кнутом надо бы только лишь совсем отстающих, а не всех кто никак не торопиться до чего резво и проникновенно всячески так духовно развиваться.
И все-таки для того, чтобы общество было ограждено от всякой дикой первобытности тех, кто в ней так и пребывает, публично наказывать вполне этак стоило бы…
Ну а как раз потому уж во имя тех истинно настоящих действительно того стоящих успехов в деле вполне полноценно вот должного воспитания подрастающего поколения без сколь однозначно суровых наказаний и поныне никак попросту не обойтись.
Однако к грядущему свету тянуть кого-либо той истинно еще изначально совсем уж немыслимо во всем единственно правой мощью даже и в мыслях своих никак и никогда и близко-то явно нисколько не следует.
Также, впрочем, как и думать, что сложившись всецело на редкость разгульно и стихийно, великая сила добра всенепременно вскоре вполне этак разом сумеет действительно ведь привести все, то до чего неимоверно разноликое человечество к тому и вправду самому явному его избавлению буквально ото всех несносно тяжких его бед и забот.
Хотя между тем от всей той сегодняшней и сколь суетливо «бестолковой» общественной жизни его уж и вправду сможет избавить одна лишь та чисто так по-вселенски всех и вся буквально сходу умиротворяющая ядерная война.
Однако если бы не было социализма, то ядерных бомб было бы ныне раз два и обчелся и никакой общемировой катастрофой их боевое применение никак этак бы вовсе нам уж совсем не грозило.
Да только вот жизнь и без того стала одними пожарами и люди трансформировались в свои тени в результате появления на карте всяких монструозных социалистических диктатур.
И они ведь появились не из пустого воздуха, а их наэлектризованной атмосферы всяких долгих и мрачных интеллигентских дискуссий.
То есть буквально всякая революция есть один лишь, и только самый явственный результат сколь еще длительной подрывной работы людей, безмерно тяготящихся беспросветно темным настоящим всего своего крайне-то совсем недалекого века.
Однако, вырвавшись грубо и дерзко наружу, инстинкт разрушения никак не созидает некую новую жизнь, а разве что полностью низвергает ту старую в пропасть сущего небытия, вместе со всеми каковы они вообще есть принципами веры и совести, а это неизбежно чревато массовым людским перерождением и грядущей властью извечно алчущего крови деспота.
Но никогда уж никак не быть тем до чего отчаянно смелым временам всей той воинствующей анархии самым так истинным затем преддверием хоть сколько-то лучшей новой судьбы, раз для этого нужно было прежде всего яркое просвещение, а не лютая смерть всех тех до чего только бесчисленных угнетателей трудового народа.
210
И подобное крайне уж донельзя вовсе ведь до чего только пагубное развитие широких общественных событий было бы чисто уж заранее необходимо именно что всецело загодя сходу предотвратить.
И вполне этак, соответственно, к чему-либо лучшему надо было идти медленно и не спеша, строго смотря себе при этом прямо под ноги.
А еще и близко при всем том никак, не взлетая на сколь лихом же скаку с остро отточенной шашкой наголо на те самые искристо грозные небеса некоей той весьма многозначительно наивысшей социальной справедливости.
Однако действительно как есть вполне до конца это разом понять некоторые люди попросту изначально и близко никак совершенно же явно не могут.
Вот как описывает данное пагубное положение вещей большой писатель Марк Алданов в своей книге «Девятое термидора» – в ней он, не отступая при этом ни на единую букву от вполне достоверной исторической правды, довольно подробно описывает упущенную (для французской короны) возможность предотвратить многие сотни тысяч жертв только-то поначалу почти бескровной революции:
«В июле 1789 года епископ Отенский ночью отправился в Марли, где тогда находился двор, и потребовал свидания с королем или с братом, графом д’Артуа, который собирался покинуть Францию. Несмотря на позднее время, удивленный граф д’Артуа принял епископа. С равнодушной усмешкой Талейран изложил принцу свой взгляд на положение вещей. Произошедшая бескровная революция есть лишь начало очень большой трагедии, где погибнет много репутаций и слетит еще больше голов. Старый порядок отжил свой век и вдобавок прогнил насквозь. Король слабый человек, двор представляет собой жалкое зрелище. Высшие классы общества во всех отношениях ничтожны и решительно ничего не могут противопоставить быстро идущей грозной волне. Радостная бескровная революция очень скоро станет жестокой кровавой революцией. В стране начнется небывалый и неслыханный развал. Через месяц, наверное, будет поздно для каких бы то ни было действий. Но теперь, пожалуй, еще можно сыграть решительную игру. План епископа был прост. Он предлагал подвести к столице верные престолу войска, и в частности наемный немецкий полк Royal Allemand, разогнать бунтующих депутатов, а затем возможно скорее провести ряд самых нужных народу, глубоких и смелых реформ. Для осуществления этой программы он скромно предлагал свои услуги. Но так как действовать необходимо безотлагательно, каждый час дорог – епископ почтительнейше просил его высочество немедленно разбудить короля и пригласить его для серьезного разговора. Удивленный граф д’Артуа возразил, что депутаты не дадут разогнать себя без сопротивления, – стало быть, произойдет резня. Епископ Отенский, улыбаясь так же приятно и скромно, подтвердил, что предположение его высочества действительно весьма правдоподобно; но разгон и резню он тоже берет на себя, – разумеется, если ему будут даны неограниченные полномочия. Принц был совершенно озадачен. Он думал, что хорошо знает Талейрана, и, как все, очень высоко его ценил. Но граф д’Артуа не мог понять, каким образом этот мягкий, так приятно улыбающийся, прекрасно воспитанный салонный человек, никогда в жизни никому не сказавший невежливого слова и почти всегда державшийся того же мнения, что и собеседники, не только предлагает столь страшные вещи, но и берется сам за их осуществление. Граф д’Артуа, будущий Карл X, не был лишен инстинктивного чутья людей. Он немного подумал и пошел будить своего брата. Однако король, которому очень хотелось спать, не вышел к позднему гостю. Он велел сказать епископу Отенскому, что приглашает его прийти потолковать как-нибудь в другой раз; к тому же беспорядки, вероятно, скоро улягутся сами собой. Граф д’Артуа добавил, что король ни на какое кровопролитие не согласится. Лицо епископа Отенского дернулось при этом ответе. Но сейчас же на нем заиграла прежняя равнодушно-приветливая усмешка. В самых учтивых выражениях он объяснил принцу, что каждый человек имеет полное право губить себя, но что это только право, а вовсе не обязанность».
211
Вроде бы все тут абсолютно так разом предельно же ясно: старый порядок, полностью отжив свой век, сколь еще незадачливо попросту сдается, начисто отказываясь от всякой борьбы за все свое последующее грядущее существование.
Но на деле это никак не более чем абсолютная чушь!
Старый порядок – он ведь, прежде всего, истово верит в силу всего своего довольно-таки устоявшегося давнего постоянства, а также и слезно уповает на истинную Божью справедливость…
Ему жаль лить напрасную кровь своих верноподданных разве что лишь слегка заблудших граждан, ну а новому порядку ради осуществления всех своих вовсе на редкость чудовищно блаженных идей будет, и близко не жаль именно что разом так никого.
Он беспрерывно клокочет, рвет и мечет, его весьма смутно гнетет самая, как она есть весьма этак горькая для него невозможность сходу уж разом достичь тех и доселе никак неведомых небес, дабы раз и навсегда убить ни для кого снизу явно не досягаемого Бога…
212
А коли смерть всякой высокой духовности и яростное насаждение тупой и крайне воинственной серости и есть главный принцип нового существования то, о каком вообще улучшении облика всего государства уж может так или иначе тогда идти собственно речь?
А между тем все еще изначально до чего только просто!
Переворачивая буквально все совершенно так вверх дном, толпа разве что именно наспех всецело же возвращает старые давным-давно позабытые времена доцивилизационного быта.
Вот как все это вполне наглядно и более чем подробно описывается в романе Виктора Гюго «Девяносто третий год»:
«В разгар гражданской войны, в неистовом полыхании вражды и мести, в самый мрачный и самый яростный час, когда преступление все заливало заревом пожара, а ненависть все окутывала зловещим мраком, в минуты борьбы, где все становилось оружием, где схватка была столь трагична, что люди уже не знали, где справедливость, где честность, где правда, – вдруг в это самое время Неведомое – таинственный наставник душ – только что пролило над бледным человеческим светом и человеческой тьмой свое извечное великое сияние».
И ведь надо было Виктору Гюго как раз-таки под самый конец безмерно возвысить все ту несусветно бесчеловечную вакханалию страстей, да и навести на нее исключительно так достойный (правда, вот для всего того и близко уж совсем никак не уместный) люминесцентно сияющий глянец.
Все-таки Виктор Гюго был не только великий писатель, но еще и не менее великий хитрец.
213
Сияние величественного духа порою и вправду являет собой на редкость, как есть весьма бестелесное воплощение всех высот мудрости и любви к некоему тому чисто ведь на самые небеса вознесенному, а не вполне по-житейски конкретному ближнему.
Причем как раз-таки в силу всей своей бесплотности и аморфности данный донельзя же слащаво праздный гуманизм и может слепо пойти именно по тому невероятно неверному пути, так и погрязши при этом в том самом до чего откровенно чувственном самосозерцании.
А между тем истинная праведность сознания она в том, чтобы видеть грязь и не стеснятся в средствах, чтобы ее по возможности извести, но методы по преображению всего этого мира должны быть, прежде всего, разумны, а не безумно восторженны.
Но кому-то все надо бы чисто так сразу…
И лучше всего для подобного рода «благих целей» и вправду сколь надежно сгодятся именно те нелепо оторванные от всяческих соков жизни схоластические постулаты чисто всеобщего, а вовсе-то никак не личностного преображения всего того людского бытия, что уж доселе было вполне до конца чисто житейски осмысленным и более чем безупречно здравым.
А это самое бытие между тем во все века протекало примерно ведь фактически одинаково, а потому и изменения в его социальной структуре должны были происходить только по одной той до чего давно отлаженной схеме, и совершенно нечего было огород городить, пытаясь всеми имеющимися силами разом перевернуть общественную пирамиду низом кверху.
И главное, будучи весьма ведь наспех именно той, как она есть, мозолистой рукой совсем же наспех полноценно до конца перевернута, она вполне при этом останется разве что лишь именно самою собой и никак не может оно быть хоть сколько-то явно так на деле иначе.
А потому и жизнь тогда вполне вот потянется чисто же прежняя, да только вот разве что естественная смерть станет значительно более редкой...
Но кое-кому явно так и сегодня неймется пойти по точно тому же некогда ранее проторенному пути.
Да только он всегда разве что сходу ведет к одной лишь той чудовищно древнейшей деспотии и закрепощению народа именно в тех безукоризненно твердых рамках вовсе уж, как есть до чего и впрямь новоявленной и чисто ведь идолопоклоннической идеологии.
А все, потому что этот мир надо бы менять вовсе не к тому в единый миг чудесно наилучшему, а только лишь всячески выравнивать его на редкость кривые места.
Ну а это может здорово испачкать, да только от тех еще чистых и холеных рук часто исходит даже и невольное зло, поскольку ради настоящей справедливости надо копаться во зле докапываясь до самых его корней.
Правда это стоит делать только тогда, когда ситуация никак непроста, а если все предельно так ясно, то тогда выискивать чего-либо во всяком социальном дерьме занятие полностью на редкость бессмысленное и безнадежно абсурдное.
Но вот когда речь идет о попытке взрастить чего-то невиданно новое из обычной житейской поросли...
А идея она вроде молнии пронзающей небеса и вот уже людская толпа целиком так направленна в светлые дали принципиально другого грядущего.
А между тем вовсе-то было бы никак ни к чему до чего долго и впрямь-таки ломать копья, яростно пытаясь наспех отвоевать у тьмы безмерно же тупого людского невежества те самые лучистые свет и добро.
А они ведь никак не скрыты, и их нельзя изъять, дабы затем еще более чем браво использовать для продвижения общего духа в некоем кем-либо полностью чисто так совсем уж заранее выбранном направлении.
Однако есть те, кому нечто подобное грезиться, и они так и греются возле камина, в котором яркими углями так и горят всякие святые и чисто философские истины.
Да только вот жизнь требует простых, а не заумных решений, а кроме того любое абстрактное знание мертво и оживить его может только лишь его постепенное прилаживание ко всему тому чисто житейскому, а фанатизм и азарт в этом процессе могут только лишь навредить и одному только лишь нынешнему поколению.
Да вот, однако, есть и те, для кого единая железная воля, куда значительно поважнее любых потуг какого-либо здравого смысла, ну а всякому тому или иному людскому волеизъявлению при этом должно будет отныне только и выражаться в одном том донельзя уверенном шаге буквально со всеми лишь четко и уверенно в ногу.
Причем важно же еще понять чего это именно вот было уж всему тому более чем вполне достойной предтечей.
А между тем это ведь именно этакие славные писатели, как Виктор Гюго любо-дорого как безгрешно до чего ласково вынимают все свое сердце, дабы подарить людям надежду, что с великим праздником светлых дней культуры и просвещения сами собой в единый миг разом отомрут беды и грехи до чего как-никак недалекого прошлого.
Виктор Гюго «Отверженные»:
«Наша цивилизация, работа двадцати веков, и чудовище и чудо; ради ее спасения стоит потрудиться. И она будет спасена. Принести ей облегчение – это уже много; дать ей свет – это еще больше. Все труды новой социальной философии должны быть сведены к этой цели. Великий долг современного мыслителя – выслушать легкие и сердце цивилизации».
Да вот, однако, то беспричинное же шквальное насилие людские сердца из груди всею силою вырывает, как то однажды и было при штурме Бастилии, и это исторический факт, что были тогда и этакие бравые революционеры, что совсем не спеша вырезали сердце из груди защитников крепости и тут же его съедали…
И то было разве что только лишь самое еще начало поистине чудовищных революционных событий конца 18 века.
Да и вообще сколь всецело так наглядно ознаменовывая новую эру в деле буквально вот всегдашнего кровавого насилия всею той своей нечестиво обратной изнанкой вскоре и оборачивается, та донельзя отвратительно чуткая на ухо и крайне зоркая на глаз революционно бесхитростная мораль.
Правда, те люди, что некогда томно и печально так уж и были всею душою славно устремлены куда-то в ту никем и никак пока недосягаемую дальнюю даль разве что лишь блаженно желали буквально-то все и вся чисто на ходу раз и навсегда переменить к тому самому вовсе ведь невообразимо единственно наилучшему.
А между тем коли, кому и удастся столь верно и расчетливо и впрямь фактически так чисто же наводнить весь этот огромный мир добрейшими и светлыми мыслями о том весьма безмерно возвышенном благе высокой духовности, да вот, однако те самые лихие и чисто житейские неудобства все это вовсе-то никак не исправит.
Однако кое-кто вот так и горит желанием гордо поднять флаг величавой свободы и одним только духом идей омыв простой люд уж и сделать его гордым хозяином всей своей новой и куда поболее светлой судьбы.
Ну а общественное зло – мы его раз и навсегда всецело изымем из всей этой нашей жизни и совершенно же всячески вскоре ведь изведем, под самый тот еще чертов корень.
214
Однако чего это тут вообще попишешь раз всеблагими усилиями по тому до чего многозначительно полноценному искоренению всего того истинно же безжалостного угнетения рода людского и был весьма неотложно затем вполне воздвигнут именно тот всемогуще новый, никем доселе попросту и не виданный трон современного, как правило, более чем немыслимо сентиментального тоталитаризма.
И тот вобрал в себя все мечты, издревле еще являвшиеся во сне и наяву всяческим стародавним тиранам.
Однако когда-либо, даже и только ведь веком так ранее действительно выстроить монолитное здание современной и впрямь безнадежно всепоглощающей диктатуры было бы вовсе никак совершенно же невозможно, и прежде всего как раз так поскольку, что явно бы оказалось вовсе вот именно неоткуда брать для его постройки свежие кирпичи.
Но зато в это наше новое достаточно просвещенное время и вправду как-никак появились не только какие-то жалкие кирпичи, но и целые строительные блоки столь хорошо подогнанных друг к другу идеологических установок, начисто обрубающих буквально всякую былую связь между массами и их прошлыми бытовыми корнями.
Да и вообще возникла система строго очищающая зерна от плевел по принципу устранения на воле всякого того сколь вполне в волю осознающего себя свободомыслия...
И оно ныне оказалось непросто под запретом, но еще и явно довелось ему отныне уж быть всецело выведенным за всякие пределы человеческих законов, а потому с ним разбирались вполне соответственно одним лишь самым так броским росчерком пера.
Причем карали при Сталине не только за те толком и не высказанные крамольные мысли, но и за некоторую никому теперь недозволительную оригинальность мышления, а в особенности коли, явно довелось чему-либо подобному, совсем уж не мудрствуя лукаво как-никак, а быть донельзя вовсе вовне всех тех незыблемо веских большевистских рамок.
Причем их наиболее максимальная жесткость как раз и касалась донельзя строгих аспектов личной преданности вождю, то есть человек мог быть сколько угодно талантливым, но его критические высказывания по отношению к властителю всего сущего в стране вполне ведь могли стать для него тем еще чисто уж попросту заранее зачитанным смертным приговором.
Да и мало того в том числе и дружеские с кем-либо подобным отношения тоже явно могли тогда стать самой так явной причиной страшной беды.
Да и вообще заодно и до чего далеко от всяких вершин власти находящееся люди тоже вполне вот нынче могли совершенно же безответственно стать сущими источниками идеологической заразы, а потому и самое легкое им сочувствие было никому и никак отныне попросту, что совсем явно не по карману.
И можно сколько угодно говорить о лютой коварности той ведь сугубо так отдельной личности, однако в целом все это началось как раз с того, что весьма многих людей чудовищно лютой силой, до чего яростно сходу погнали прямо в ворота грядущего рая на всей той и впрямь немыслимо грешной себялюбием земле.
Причем с самого так начала буквально все тут разве что лишь вовсю только и отдавало одним тем еще трупным зловоньем, поскольку для истинного улучшения действительности нужно было избрать совершенно другую во многом вполне созидательную тактику основную на разуме, а не на сколь же и впрямь неуемных желаниях и наитиях.
Да и вообще разве вот можно было ради любых безумно величественных во всей их святой благости целей всячески так затевать братоубийственную Гражданскую войну?
Причем, ясное дело, что она могла только лишь и вылиться в ту извечную (во всем последующем времени) внутреннюю баталию со всем тем именно что своим собственным народом, и какие-либо перемирия при этом явно окажутся, далее вот никак вовсе же невозможны.
И, кстати, само то довольно-таки неброское название «репрессии» разве что откуда-то издали до чего бесчестно прикрывает всею своей бюрократической и чисто крючкотворной сутью попросту уж до чего немыслимую чудовищность террора в те самые былые времена острием вечного пера, сколь неизменно направленного как раз супротив всех тех безвестных и простых людей.
Причем совсем не надо бы при этом забывать, что по той еще крайней своей наивности были они ему и впрямь-то на редкость весьма беззаветно всею душой и телом радостно преданы.
Но кто-то же создал ко всему тому более чем безнадежно бесславные предпосылки так вот и расшатывая в людях веру во все то прежнее, вечное и стародавне доброе…
215
И это вот Лев Толстой, великий русский писатель, местами на редкость елейно клявший в «Войне и мире» всю ту для него самого и близко до чего явно неприемлемую и при этом сколь нетленно древнюю сущность мира сего, разве что лишь того наверное более чем жизнерадостно всею душой захотел…
Да уж как есть, именно ему и возжелалось собственно ведь как раз того самого, дабы все в этом мире до чего неотъемлемо отныне стало исключительно так полностью разом иначе, посветлее что ли, однако вышло при этом из под его пера…
Вовсе-то и близко никак не то, чего ему самому ласково и подобострастно всегдашне желалось в тиши и праздности всего его совершенно уж безоблачного барского бытия.
Он всего-то лишь сладостно и сладострастно тогда вознамерился… от всего своего истинно же сказочно добрейшего благодушия взять бы да посильно преуменьшить всякое то прежнее количество войн, а также и заклеймить армию как величайшее социальное зло, а она между тем является наиболее прочным столпом всякого правового государства.
Да вообще коли кому и впрямь еще вздумается более чем словобильно производить на редкость беспардонно бесславное шельмование всего того величайшего мужества бравого войска…
А люди военные при всех своих тяжких грехах вполне вот готовы грудью прикрыть свою родину от буквально любой сколь внезапно возникшей на горизонте лютой напасти.
Ну, а всякие те или иные до чего грязные на них нападки разом во многих местах более чем сходу разом подпиливают стропила, на которых от века и держится весь тот более-менее вполне уж справедливый закон и порядок.
И все это именно так поскольку армия, собственно, и есть тот еще самый наиболее наиважнейший символ всего же государства в целом.
А потому унизив и заклеймив армию, словно бы она и есть наиболее страшное и великое зло какой-либо лучшей доли для всего своего народа никак и близко, вовсе ведь совсем затем не добьешься.
Армия сам оплот родины, а потому и нужно было только лишь разве что всем сердцем ее лелеять и любить.
Ну а все, то немыслимо же чудовищное беззаконие в той еще старой Российской империи было, как правило, связано именно что с тем до чего этак непременном явном отсутствием всяческого того или иного на редкость должного контроля на местах.
А именно это и было той наиболее основной бедой всего тогдашнего государства, да и самыми настоящими, а вовсе не мифическими угнетателями трудового народа были никакие не помещики, а как раз-таки те самые крупные фабриканты, да и то далеко не все.
И это именно рабочих, а не крестьян, и надо было по мере сил спасать из чудовищных пут новоявленного, а не векового угнетения, ну а всем тем, кто был, близок к земле еще с самого малолетства было вот оно как-никак, а до чего уж поневоле вполне на редкость явно привычно.
Ну а свою славную армию ругать – то было разве что совсем так последнее дело.
И неужели никому то на деле вовсе не ясно, что если бы ситуация в начале ХХ века сложилась несколько как есть всецело иначе, Россия вполне еще могла бы ныне оказаться разбита на множество мелких колоний.
И быть бы ей тогда именно тем, чем вплоть до 50-х годов минувшего столетия являлась вся та и поныне многострадальная Африка.
216
И все-таки, при всем том великом общенациональном унижении, то еще явно могло стать и несколько иной, никак и близко, пожалуй, не самой же отвратительно наихудшей зловредной участью.
Правда все это лишь в том относительно лучшем случае, кабы при подобном раскладе Второй мировой войны попросту и не было бы даже в помине, как и той истинно сатанинской сталинской власти.
Однако вполне возможно себе представить и ту уж вширь совсем этак бескрайне разросшуюся Российскую империю, не только не потерявшую Финляндию и Польшу, но и явно ныне включающую в себя Монголию и Персию, а также имеющую у себя в сателлитах Китай и единую Корею.
И ведь все это могло быть достигнуто разве что одними только силами армии и никак не иначе.
А это само собой означает, что если бы Лев Толстой некогда соизволил разом взглянуть на все происходящее в казармах и армейском корпусе, куда этак несколько поболее позитивным оком, а потому и сподобился отобразить в своих произведениях совершенно так вовсе иную картину армейской жизни…
То это явно как-никак еще действительно могло и впрямь-то вот на деле подвинуть российское государство в значительно, куда только вполне верную же сторону.
217
Однако для чего-либо подобного нужно было держать в голове нечто уж значительно поболее конструктивное, а вовсе не то, что сколь вскоре всецело ниспровергнет в самую преисподнюю весь тот старый жизненный уклад со всеми его отменно так хорошими и всецело положительными сторонами.
И Лев Толстой, и близко не был сторонником вполне ведь настоящих революционных перемен, а был он разве что тем еще сварливым и сонным барином.
То есть именно этаким хозяином поместья, которому иногда до чего же сердито и впрямь доводилось ковырять у себя в носу, да и изрыгать при этом из уст всякие проклятия по поводу того, что ему во всей этой жизни было до самого отвращения донельзя противно.
Вот она где собака зарыта!
Лев Толстой, «Война и мир», том третий:
«Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Все в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И, несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много людей (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга».
218
И чего и впрямь-таки было бы вполне на деле, возможно, предложить взамен всем тем ратным подвигам, исстари воспеваемым в одах всех же времен и народов?
А между тем сколь оно было, как есть еще истинно просто!
Если человек (а в том числе и благодаря агитации) совсем ведь перестает истово веровать в то, что наиболее главным постулатом его гражданского долга вполне же является сущая та весьма этак суровая надобность голову свою сложить за отечество, убив как можно поболее его лютых врагов…
Нет, именно при подобном раскладе ему, как есть весьма беззаветно всем сердцем и доведется явно поверить, что наиболее стоящим того ныне благом всей его родины вполне вот окажется лютая смерть всех тех на редкость давнишних эксплуататоров во имя некоей полностью напрочь оторванной от всякой действительности бессмысленно мутной абстрактной идеи.
И непременно уж надобно бы до чего сходу вполне веско заметить, что именно смело умереть, а вовсе не жить долго и счастливо после до чего только явственного воплощения всех ее так и сверкающих золотом постулатов в серые будни крайне широкой общественной действительности.
219
Причем, ясное дело, что трупов этакий живой мертвец более чем беспечно тогда насотворит, куда явно ведь дай Боже значительно поболее, нежели чем тот просто воюющий на поле брани солдат (и, кстати, что тоже имеет немалое значение, именно что посреди своих, а иногда и наиболее близких и родных ему людей).
И все мысли такого солдата – они разве что о той и впрямь вовсе этак совсем неминуемой смерти, а не о славной победе в тяжком бою.
И вот как обо всем этом вполне же трезво пишет профессиональный революционер Савинков в своей книге «То, чего не было»:
«Болотов знал наизусть эти чистосердечные исповеди рабочих, стыдливо-искренние рассказы студентов, юношей, девушек, стариков, – тех бесчисленных рядовых террора, которые умирали за революцию. Но теперь, слушая Ваню, видя его доверчивые глаза, он почувствовал беспокойство. "Вот он верит мне, – думал он, – верит, что и я в любую минуту готов сделать то, что так просто, без размышлений сделает он, – готов умереть. Веря мне, он убьет и умрет, конечно. А я?.. Почему я до сих пор жив?.. Потому, – тотчас же мысленно отвечал он себе, – что я нужен всей революции, всей партии, и еще потому, что необходимо разделение труда”».
А между тем во времена ныне давно позабытого каменного века при всей тогдашней лютости первобытного человека никак не могло быть тех, кто бы посылал других на верную смерть, а сам, тихо дремля около камина, вкрадчиво рассуждал о всяческих абстрактных философских материях, как и об отчаянно тяжких свойствах донельзя скотского бытия.
220
Новые веяния подобного рода – это, прежде всего, сколь явное производное этой уж нынешней ультрасовременной действительности, что для кое-кого вполне конкретного и крайне властного всецело так разом и подразумевает самые наилучшие условия быта, при которых, однако весь тот донельзя застарелый конфликт личности и общества только-то весьма же поболее разом донельзя обострился.
И это именно в условиях современного гигантизма, когда один человек полностью превратился в маленькую едва заметную шахматную пешку всякий тот имеющий власть и влияние и может уж жить совсем не испытывая никаких действительно серьезных угрызений совести расправившись с мелкой сошкой по грубому велению своей совести.
И этак оно всецело вот как раз только поскольку, что та наиболее явная очевидность чьих-либо немыслимо неимоверных страданий приведших ко вполне наглядному искривлению черт личности была всецело ведь, несомненно, отныне весьма надежно отдалена призрачной дымкой красивых идеалов за ту грань, где сама человечность попросту мигом стирается в сущую труху.
И есть, конечно, та ситуация, когда человек является не просто невеждой, наступающим грязным сапогом на босые души окружающих его людей, но и является преступником и это случается тогда, когда он действует вполне осознанно, до чего прекрасно же осознавая к чему, именно ведут те или его действия.
Но даже тогда ответ должен быть индивидуальным как щелчок по носу, а не включать в себя неприятности для других людей ни в чем этак, ни перед кем явно не виноватых.
Но для кое-кого большие нервы, а иногда и сломанные судьбы неких других, полностью сторонних людей вовсе так никак уж совсем неважны.
Раз вот кое-кому важнее всего покарать провинившегося, а если заодно там пострадает кто-то еще так, то вовсе не его беда печаль.
И уж тем более подобным образом это ведь выглядит у тех, кто принимает всякие грандиозные решения, касающиеся судеб целых континентов, а не только жизни и здоровья неких отдельных граждан
Но люди между тем и есть наивысшая ценность и если правители совсем перестали в них видеть отдельные индивидуальности, то куда там тогда кому-то будет по плечу построить общество, в котором каждый будет ощущать себя до конца защищенным и на деле, а не на словах окруженным великой радостью и любовью…
Причем у кое-кого явно этак есть все внутри для настоящего дружеского тепла буквально ко всем…
Однако вот свет некоторых очей очень даже обманчив, раз уж нет в нем истинно настоящей любви ко всякому ближнему, а только к тем в ком есть точно такой же свет и тепло.
А между тем для того чтобы хоть как-то трансформировать совершенно так ко всему равнодушное и тупое людское стадо надо бы одолев всякое отвращение научиться любить и уважать всякого в ком нет признаков ярого так и рвущегося наружу зла.
Причем даже и тех в ком оно есть надо бы уметь правильно сортировать на подгруппы.
Однако ярые мечтатели измеряют жизнь чисто своей до чего еще узкой меркой и в их сознании абсолютно не помещаются логические построения, не вырезанные маникюрными ножницами из неких тех донельзя слащавых книжных фантазий.
Ну а если внимательно посмотреть прямо в лицо весьма неприглядной, да вот уж при всем том вполне объективной действительности то уж тогда сколь сходу необходимо признать, что большая часть негодяев одни жертвы чудовищных обстоятельств, раз уж их души было никак не наспех сформированы в диких условиях духовной и физической нищеты.
И их надо полностью во всем изолировать, но кое-кому явно так охота их доблестно уничтожать.
А все это так только потому, что для людей чересчур уж чистых они разве что вот попросту нечисть избавление от которой более чем незамедлительно принесет свои до чего спелые и сочные плоды.
Причем этакого рода мышление возникло как раз на почве всяких одурманивающих иллюзий, в которых главное было восприятие реалий путем крайне сладостного анализа бессмертной художественной литературы.
В ней уж слишком так много всего того разве что совсем черно-белого и чрезвычайно простого, а этот мир между тем необычайно сложен.
Но во всем этом разбираться кое-кому вовсе этак попросту недосуг.
Однако сколь еще невообразимо же сладостно заволакивает прекраснодушных людей дымок, исходящий от всего на редкость так необычайно теплого семейного их очага.
И их-то от него и кочергой совсем не отгонишь, дабы они и вправду узрели воочию все вокруг них до чего беспрестанно вовсе вот неправо и нелепо сколь повседневно же происходящее.
Да и кстати именно что безо всяческих розовых очков, кои они сами на себя в сущем трансе и впрямь более чем ликующе напяливают, будучи попросту уж совсем без ума от духовных богатств, созданных, именно той осатанело и обезличенно садистской, цивилизованной эпохой, что как есть, была весьма основательно ко всему тому разом и вдохновлена именно теми ранее и невероятными чудесами безликого и бездушного технического прогресса.
221
Да и без того, собственно, плодить всевозможные возвышенные иллюзии некоторые авторы – очень так даже большие и славные мастера.
И то было именно их рук делом – скрывать ото всех и каждого всю ту откровенно вот совсем уж неприглядную подноготную самой наихудшей из всех эпох в плане физического насилия и форменного бессердечия до чего и впрямь-таки отчаянно сереньких душой палачей.
А именно тех-то самых, что и по сей день вовсе ведь равнодушно жуют даденный женой бутерброд, властно и сколь мимоходом при этом, отдавая внеочередное распоряжение подручным уголовникам, еще и еще как следует дружно поприжать лоха, дабы в суде тот от своих показаний точно уж ни в жизнь никогда не отрекся.
Причем возникновение как раз-таки подобных на редкость и впрямь уродующих саму душу человека черт в самом том до чего элементарном смысле может истолковываться одним лишь, беспредельно сытым отчуждением от всей той чисто прежней и истинно настоящей, да и вполне, кстати, простецки же во всем естественной людской природы.
Отчего и проистекает постепенное умерщвление многих тех качеств, что некогда так являли собой саму суть души всех тех прежних, нисколько никак вовсе уж не затронутых книжными идеалами людей.
222
А все-таки и сама уж как она есть, чудовищная дикость и близко-то вовсе надолго не отпускает человека и время от времени, несомненно, находит для себя в нем очень вот даже донельзя существенный выход!
Среди отдельных людей она вообще ведь так и живет именно что по всем тем вполне извечным своим канонам, и то по полному праву как есть всецело считается именно что донельзя же неисцелимыми социальными язвами всего уж того ныне существующего общества.
Ну а всяческие наиболее всеобъемлюще глобальные происки зла неизменно вот сколь обезличено обосновываются «политическими терками» на самых верхах.
И главное отличие одного от другого – зачастую в одной той совсем на редкость безукоризненно явной и полной уж до чего еще полноценной узаконенности смертоубийства, но тут, несомненно, идут в дело всевозможнейшие нюансы, разом и до конца изменяющие саму суть кем-либо и когда-либо совершенно вот практически одинаково совершенного действия.
Правда эмоциональные и этические мотивы тут имеют совершенно же все и вся подавляющее значение.
То есть при всем том, что причинение смерти ближнему своему – это величайший грех ПЕРЕД БОГОМ И ЛЮДЬМИ.
Да только, несомненно, во времена буквально ведь всякой кровопролитной войны это зачастую совсем невольное прегрешение всецело падает на плечи тех, кто ее более чем недвусмысленно и беззастенчиво до чего яростно же развязал.
Ну а солдаты обеих армий, как правило, храбро воюющие за свою отчизну, без сомнения, полностью чисты от всякого подлинного греха…
И это именно так в том числе и на всех уровнях командования, как говорится, от старшины и до генерала.
Вовсе-то не в армии более чем неизбежно было заключено все уж то на свете великое зло, а прежде всего в тех политических силах, бездумно командующих парадом, да и бряцающих оружием во имя чисто своих зачастую сколь еще весьма вездесуще эгоистических побуждений.
И это надо бы полностью принимать во всякое свое внимание, однако над всем этим действительно призадуматься самого разного рода толстовцам этак-то и близко вот исключительно уж не досуг.
223
И это именно они при помощи донельзя показного своего пацифизма медленно, но верно затем ведь и станут всячески подтачивать все существующие устои той вполне в целом довольно-то в принципе исключительно сносной дореволюционной жизни более чем благополучно и безыдейно и вправду как-никак некогда степенно и достойно долгими веками просуществовавшего православного государства.
Ну а все это, без тени сомнения, и приведет великую державу к одной той невозмутимо осатанелой и вполне вот толково бесчеловечной диктатуре.
Причем она-то как-никак, а безо всяческих захватнических, собственноручно же спровоцированных ею войн жить вот далее явно совсем этак вовсе не сможет.
Причем каких-то простых людей ей вообще при этом будет, и близко совсем этак нисколько не жаль.
Это власть демократическая и собственных своих детей от ратных подвигов отговаривать и близко так явно не станет, ну а холуйский деспотизм разве что кого-нибудь из нерадивых деток своих на передовую пинком под зад все-таки до чего и впрямь разве что ненароком сколь еще беспечно отпустит…
Да только добрый свет и густая черная мгла… уж точно ведь чего-либо подобное и близко так явно попросту не подходит в виде самого уж достойного и на редкость полноценного определения каких-либо разновидностей всего этого нашего нынешнего политического обустройства.
Тем более что и весь этот мир и поныне снизу доверху переполнен той еще самой более чем бесцеремонно недоброй воли, всегда уж как есть неизменно готовой чего-нибудь этакое всенепременно и впрямь-то бездумно варварски разом же сокрушить…
224
И вот как раз потому на все дотошно правильные мысли истинно полноценного очищения всего старого и затхлого сами собой весьма безотчетно, затем и нанизываются донельзя низменные помыслы о самом явном превращении всего этого мира в одну чудовищно зловещую вотчину разве что единолично западного и будто бы наиболее просвещенного образа мысли…
Причем началось все это никак явно вовсе совсем не со вчерашнего дня.
Социальная философия крайне уж до чего всемогуще левого толка было возведена на ее никем ранее нисколько и не виданный трон именно тем еще великим знатоком хитроумных ходов – мировым империализмом.
Поскольку тот попросту сходу увидел в ней очень даже удобный ключик как раз ко всему именно что своему до чего на редкость сколь этак вполне вот безыскусно грядущему общемировому всемогуществу.
225
И это именно в эти наши новые и будто бы всецело просвещенные времена зло, безлико сеющее всемерный и немыслимый хаос, и стал вовсе-то непримиримо разом, и прозываться донельзя святой истиной, а еще и в той самой наиболее распоследней ее инстанции, а также и тем более чем невообразимо светлым общечеловеческим благом.
И было все это некогда посеяно в безропотных массах как раз уж при помощи, весьма ведь тщательно взвешенной и безжизненно блеклой философии, в которой все реалии были до чего отчаянно весьма этак водянисто совсем омертвелыми.
Причем люди, и поныне придерживающиеся одиозно твердолобых взглядов всецело основанных никак не на суровых житейских реалиях, а на тщательно подогнанных к ним предпосылках, и поныне вовсе не подвергают душу суровому суду совести и раскаяния по поводу всего того содеянного в том навеки ушедшем от нас в небытие ХХ столетии.
А между тем до чего только увесистым и тяжелым камнем оно от всей ведь души так и ухнуло прямо в пучину всех тех навеки уж раз и навсегда минувших времен.
226
Причем подчас в сфере духовной именно эти люди и правят этим миром, являясь как раз-таки его сказочно же прекраснодушной элитой.
И то, кстати, абсолютно вот вовсе не важно, каких это вообще правых или левых взглядов данные интеллектуалы всецело придерживаются во всей-то своей до чего степенной и вполне обыденной жизни.
В конце концов, это совсем на редкость и уж до чего неотъемлемо зависит как от привитого им некогда в том ныне далеком детстве родительского воспитания, да и от самого так неотъемлемо прагматичного личного удобства, а также и вообще от всей конъюнктуры нынешних и близко подчас нисколько нелегких времен.
Ну а сами корни всего их злосчастного мировоззрения – именно в той приторно слащавой, чисто так нигилистической и донельзя вот аморфной немецкой философии еще того совершенно незапамятного XIX столетия.
И уж произошло все это разве что оттого, что само как оно есть существование человека, до чего только самым вот принципиальным образом нынче всецело переменилось и вера в Бога, стала одной разве что верой в себя и до чего вполне этак на деле достойных себя самого.
Да только вот ведь какая при всем том будет явная незадача – эдакое добро всецело никчемно и, кстати, вовсе вот излишне на редкость демонстративно всячески самополезно, причем как раз именно что в силу всей той истово демонической его преданности светлым далям крайне как есть весьма же аляповато лучезарного грядущего.
Причем именно этак сколь наспех прикрывшись всяческими розовыми мечтами, и можно было, как есть разом скроить для всего своего народа мир той до чего весьма ведь густейшей кровавой мглы, что и будет уж полностью затем состоять из одних лишь донельзя напрасных надежд на самую наилучшую и трепетно ласковую грядущую жизнь.
А между тем, без тени сомнения, было бы до чего непременно и вправду всецело как есть уж возможно весьма этак постепенно вбивать и вбивать сваи несколько иного, куда только поболее светлого лучезарного завтра…
И для всего того и надо было достаточно вот продуманно и ответственно фактически что разом и решить довольно же многие социальные вопросы, а не бездумно всеми-то силами до чего беспощадно и чисто физически сходу и порешить всю ту старую, никуда, значится, ныне попросту и негодную власть.
Она ведь, в отличие от той бесовской власти советской, сама ведь собой вовсе и близко тогда нисколько не вымерла.
227
Ну а во имя тех чисто по-настоящему праведных дел надо было до чего еще безо всяческого промедления полностью так разом погрузиться в то самое безутешно гиблое болото обыденности и постепенно на деле начать его осушать, никак при всем том, и близко не боясь запачкаться и замараться всем тем самым уж отчаянным отстаиванием всяческих тех сколь доподлинно житейских народных прав.
Да только чего это тут вообще поделаешь, раз все те на редкость возвышенные апостолы добра и света, несомненно, полностью при этом до чего на редкость вполне ведь чураются всяческой серой обыденности, как именно той совсем же немыслимо дикой заразы…
А все, потому что у них теперь свой мир, в котором священные идеи неизменно главенствуют над каким-либо довольно-таки малоприметным житейским разумом и более чем, безусловно, во всем они полностью разом и верховодят буквально над всяческим исключительно мелким мещанским бытием…
Причем вовсе-то нет у них каких-либо иных планов по столь изощренно насильственному его изменению, кроме как именно что в виде более чем недвусмысленно раздольного и на редкость удивительно же хаотичного разрушения всех тех более чем давнишних обыденно житейских основ всего того былого житья-бытья.
А еще и сущая боязнь всевластия тьмы и невежества и сделала их отчаянно деятельными борцами со всем уж тем костным мозгом всего того вполне вот верно доселе устоявшегося и истинно так несмотря ни на что вполне цивилизованного государства.
И разрушать его явно не имело совсем никакого смысла, раз любые перемены при подобном раскладе могли носить чисто внешний и исключительно показной характер, поскольку все устоявшиеся принципы жизни можно было переменить только лишь теми же веками, что они на редкость постепенно создавались и всесильно насаждались большими и мелкими органами власти.
А между тем все принципы барства, хамства, мздоимства еще уж издревле являлись весьма этак сколь существенными недостатками всего того общества в целом, и их довольно-таки быстрое искоренение было возможно разве что лишь путем физической ликвидации фактически всего населения старше семи лет.
228
Люди, пытающиеся насильно вырвать целый народ из плена всей его вполне же давным-давно состоявшейся повседневности, могут разве что только убить в нем старую простодушную душу, ну а создать нового человека им будет никак и близко попросту ведь совсем вовсе-то не под силу.
А потому и совершенно зазря они весьма глубокомысленно только лишь и стараются до чего надрывно всячески ведь вырвать людскую среду из тьмы тьмущей ее собственных стародавних предрассудков.
Да еще и вполне однозначно со всеми корнями, всецело уж полностью ее увязывающими с тою самою прежней никак не идеалистически полноценно так твердой и надежной почвой.
И сколь при всем том они на редкость брезгливо, а иногда и совсем же безыскусно, попросту как есть, донельзя ведь свирепо сходу пасуют перед всяческой серой обыденностью извечно как-никак между тем чисто вот истинно прежнего и полностью безыдейного прошлого!
Зато совсем безыскусно им всем и впрямь-таки было дано в той самой дальней дали исключительно уж подробно и впрямь как-никак разглядеть, а затем и всею душой почти полноценно соприкоснуться со всем тем чистым и светлым, что неизменно находилось именно где-то в тех до чего незыблемо изящных рамках мира творческой мысли.
И главное все бы тут было, в принципе, очень ведь даже до чего многозначительно более-менее хорошо, да только всем тем исключительно же трепетно бьющимся сердцем до самой глубины прочувствованное обожествление титанов возвышенного искусства до чего бесславно всячески выходило за абсолютно любые рамки и вправду истинно хоть сколько-то достойных того приличий.
А между тем те самые как-никак действительно же великие люди, хотя и были на редкость полноправно наделены беспредельно высоким творческим духом, однако вот при всем том до чего неизбежно были они явно подвержены всем, тем вполне так обыденным житейским страстям.
229
И это как раз именно та возвышенная идеализация величайших произведений искусства и подготовила почву к тому лишь некогда ведь затем только последующему возникновению самого еще чудовищного культа личности – одного того всезнающего и вселюбящего естества.
А также и донельзя ведь вычурных врагов, у которых нет ни сердца, ни совести и которые всею душой безнравственно чернее всякой уж темной ночи, а, следовательно, их и надо бы буквально поголовно всех истребить, словно бы самую что ни на есть безумно страшную заразу.
Раз и впрямь-таки сколь безответственно им вздумалось донельзя нелепо и беспрестанно всячески же вздорно мешать никак не в меру вконец расхристанно восторженному сознанию всеми-то мыслями своими, глубокомысленно обитать в том самом донельзя далеком и чудодейственно ином и вовсе вот заново переиначенном грядущем мироздании.
А между тем великие достижения всего будущего мира никак не принадлежат нам нынешним и сегодняшним людям, а именно так тем, кто придет в этот мир еще уж явно так весьма вот довольно-то никак нескоро.
Ну а сегодня коли и будет возможность хоть чего-либо сходу сотворить, лицемерно прикрывшись призрачно светлыми идеями лучшего и на этот раз совсем не загробного бытия то это разве что весьма толково изваять по крови и плоти людской все, то люто злое и осатанело несветлое, а именно донельзя далекое прошлое.
И душка товарищ Сталин являлся как раз-таки довольно прилежным учеником всех тех яростно скандальных (кандальных) добряков идеалистов, и уж до самых недр своего уголовного нутра полностью так вобрав в себя все их светлейшие возвышенные постулаты, он и обратил их впоследствии на ту сугубо личную и весьма утилитарную свою пользу.
Да только откуда всему тому вообще еще было взяться в этаком сколь этак, несомненно, как есть давно и вправду как-никак во многом более чем многозначительно просвещенном мире?
Но может, все тут дело было именно в живучести, как и в явственной приспособляемости старого зла, уж неизменно так смело наспех пристраивающегося совершенно ко всякому новоявлено и восторженно нечестивому мировоззрению, коль скоро, то в безумной ярости разом завопит о том более чем незамедлительно быстром преображении буквально-то всего сразу и вся…
230
Нет, конечно, вполне еще может быть, что всякое ничегонеделание всего уж на свете истинно хуже…
Однако мало ли было тех, пусть и долгих и трудных, а все-таки без тени сомнения исключительно так вполне толковых путей, причем толковых именно той полноценно настоящей прозаической мудростью?
И это как раз подобного рода полные сил и положительной энергии здравые течения жизни и были бы сколь безупречно, способны всеми силами многозначительно подсобить в деле буквально всеобщего исключительно же праведного общественного развития.
И речь тут идет как раз о тех логически верных догматах
нравственной философии, что в некое иное и крайне ведь пока далекое будущее явно вот последуют именно дорогою светлого ума, а никак не станут они совсем так впустую кичливо свербеть, давя людям на душу всяческими возвышенно абстрактными моралистическими софизмами.
Да еще и явственно превознося при всем том до чего только броские лозунги, а также и заставляя при этом простого человека, потупить очи долу перед всем их нисколько никчемным и как есть до чего явственно напускным величием.
И ведь всем тем исключительно же зловредно и безнравственно раз за разом затем, отравляя наивные души жестокосердных, бесшабашно безгрешных легковеров, которым вот было до чего бессовестно и зловеще, как есть сколь громогласно и торжественно именно что внушено, что они-то и есть строители нового безбрежно светлого мира.
231
Ну а как оно разом затем и понятно тот самый до чего обветшало же стародавний жизненный уклад, без тени сомнения, явно ведь нынче разом так подлежит самому же полнейшему и более чем незамедлительному всесокрушающему разрушению.
А потому и ясно, как Божий день, что всякие безбожно воинственные планы по всему ведь тому до чего уж на редкость многозначительному преображению всего этого злодейски и безобразно косного мира…
Нечто подобное могло разве что лишь более чем явственно донельзя усугубить ныне вот существующие общественные отношения, но никак подобным образом было вот не расслабить путы подлого эксплуататорства, причем даже можно сказать, что благодаря идеологическим помочам эти путы стали значительно сильнее впиваться в тело трудящихся граждан.
Но если вполне на редкость ответственно учесть первоисточник всех так или иначе попросту звеневших некогда в ушах революционных воззваний, то, как раз тогда и надо бы весьма вот значительнее подчеркнуть всю ту весьма безалаберно пустозвонную горячность сердец российских либералов, что хотели слишком много хорошего и главное для всех именно сразу.
И более всего на то похоже, что им весь этот мир попросту разом тогда показался донельзя так плоским, словно блюдце, а заодно еще вовсе-то никак совсем им не давала покоя та донельзя пресловутая несправедливость распределения всех общественных благ.
Причем первоначальные революционеры действительно всячески так и желали буквально все разом смести в одну кучу, ну а затем и самым должным образом его сколь простосердечно и перераспределить буквально между всеми, кто те богатства своим потом и кровью честно же заработал, причем именно что строго еще и явно поровну…
И они и вправду были готовы попросту уж головы свои сходу сложить во имя самого наилучшего будущего всего того человечества, как единого целого.
Да только оно между тем явно нуждалось в чем-либо совсем этак исключительно вовсе ином, медленном, постепенном, взвешенном, а кроме того и до самого конца неспешно и деловито на редкость как есть серьезно обдуманном.
232
Причем чрезвычайно ревностное следование всему тому, что было до чего верно вполне уж основано на одном том исключительно естественном здравом рассудке, без тени сомнения, сулило всевозможные блага для буквально каждого государства вовсе не в ногу идущего по пути, размеренного (нисколько никем в спину не поторапливаемого) хода исторического развития.
Однако весьма толково и идейно на редкость, верно, запутать и запугать довольно-то многих людей, истинно большой проблемы вовсе ведь и близко уж явно так не было.
В принципе, то было бы на редкость весьма вот правомочно назвать именно что самым вот до чего явным перерождением давнишнего страха нечистой силы…
233
Культура, она разве что всецело только лишь и вознесла человека над всеми теми и близко вовсе-то и по сей день совсем не канувшими в Лету донельзя ведь примитивными его страхами.
Однако ей было при всем том именно что никак этак вовсе не дано хоть сколько-то вообще еще вполне излечить людей от их до чего давнишних и прежних суеверий, да и вообще сущей же боязни всего того странного и им никак не в едином глазу полностью непонятного.
И вот уж все те как они есть безупречно новейшие технологии тщательно продуманного идеологического оболванивания и взяли себе за труд ту единственное же «праведную» заботу о том, чтобы все то, что некогда только лишь и являлось чем-либо откровенно пугающим всякого суеверного человека…
Однако вот надо же, теперь оно и впрямь более чем основательнее перешло в некое абсолютно иное социальное русло, и было оно при всем том весьма обильно вполне ведь ныне омыто всею той донельзя напрасной и невинной людской кровью.
Причем наиболее выпукло оно обрело все свое беспрецедентно яркое и самое же наглядное отображение как раз именно в том самом безлико хлестком обличении всех тех более чем испокон веков совсем ведь полностью доселе неизменно просуществовавших общественных норм.
То есть кое-кто и впрямь до чего веско и ответственно разом и занялся истинно на редкость самым знатным развенчиванием как раз-таки исключительно давнишних и стародавних устоев полностью уж вросшего в землю раз и навсегда устоявшегося быта.
И во всем том чисто еще изначально сколь неизбежно вполне ведь присутствовало слишком-то многое как раз от всего того абсолютно нелепого отрицания всех тех чисто ведь доселе обыденно житейских и полностью, как есть общеизвестных истин…
Ну а также и до самых седьмых небес при всем том кое-кем тогда уж разом и превозносились кровавые стяги всего того зловеще демонического, что до чего неизменно всею душою разве что вот и блюло некие «общие всенародные интересы», но на одних лишь тех обезличенно и спесиво восторженно праздных словах.
234
Да вот действительно есть в том некая доля правды, что уж сама как она есть суть всех тех весьма обыденных и донельзя пасторальных явлений как-никак, а на деле могла попросту в корне до чего внезапно так переменить все свои прежние повседневные свойства и качества.
Однако при всем том надо бы буквально так сходу фактически разом при всем том непременно вот сразу отметить, что все те на редкость удивительно искрометные изменения никак ведь и близко не смогли бы хоть сколько-то к лучшему переменить извечную рутину давно раз и навсегда навек устоявшихся общественных взаимоотношений.
А, кроме того, никакие те или иные социальные потрясения и близко так вовсе никак не идут на самую явную и вполне ведь хоть как-то истинно же большую общественную пользу.
Поскольку во всех тех до чего необъятных глубинах подсознания многими поколениями отлаженная установка так ведь и осталась попросту уж истинно незыблемой и в это будто бы всецело так начисто новое время.
И ОДНИМ ИЗ НАИБОЛЕЕ ВАЖНЫХ АСПЕКТОВ ВСЕГО ЭТОГО НАШЕГО ПРОСТЕЦКИ ОБЫДЕННОГО ВСЕГДАШНЕ ЖЕ ПОЛНОСТЬЮ НЕИЗМЕННОГО БЫТИЯ КАК РАЗ И БЫЛО ИМЕННО ТО, ЧТО НЫНЕШНИЕ ЛЮДИ СОВСЕМ НЕ ПЕРЕСТАЛИ, ХОТЬ СКОЛЬКО-ТО МЕНЕЕ ЧЕМ НЕКОГДА РАНЕЕ БОЯТЬСЯ ПРИЗРАКОВ И ВЕДЬМ.
А потому нечто аморфное и безумно страшное в точности, как и в ту седую старину, как и понятно по-прежнему до чего безмолвно, разом и подстерегало людей во всей той кромешной и непроглядной тьме!
И как раз по этой причине люди до чего ведь вовсе этак до чего невольно всячески уж, как только могли разом-то и прижимались к власти, ища в ее тенетах вполне полноценную защиту от всех тех более чем внезапно до чего еще на редкость безрадостно разом нагрянувших бед…
Да вот между тем нечто подобное и было потребно сколь всевозможным же новым тиранам для крайне незатейливого оправдания всего своего безмерно великого могущества над всеми теми верными, а в том числе и над теми донельзя подчас во всем нерадивыми и неверными холопами.
И эта чрезвычайно же грозная власть суровой идеи была, куда этак именно что значительно поболее всеобъемлющей, нежели чем, то когда-либо только могло еще быть некогда ранее в те самые прошлые времена древнего и примитивного быта с колдунами, русалками, водяными и лешими.
235
В дни всей этой нашей сегодняшней и современной яркой духовной свободы новоявленным ортодоксам стародавнего фанатичного бешенства как раз-таки ведь уж всецело понадобились совершенно безупречно иные, новые, а не те, что были некогда прежде донельзя обветшалые и обшарпанные, аристократические звания.
А еще и сколь всеобъемлюще остро и донельзя наглядно тогда вполне проявила себя та истинно большая нужда в тех-то именно что нынешних, так и творящих сущее зло вредителях.
То есть, данного рода, чисто бесовской власти на редкость неизменно были нужны, да и именно, что словно воздух всяческие те до чего еще вполне полноценные дежурные козлы отпущения.
И ведь все это только лишь ради весьма же должного оправдания как раз именно ее до чего невероятно великих грехов.
Ну а как раз-таки на этой почве и была у нее неизменная нужда в мелких сошках, что нынче и окажутся полностью в ответе, а именно за неурожай, падеж скота, да и вообще буквально за все беспрестанно встречающиеся трудности, неотъемлемо связанные с сущей бесхозяйственностью и безответственностью однопартийной и авторитарной политической системы.
Причем дело тут, собственно, сколь незыблемо полностью вот донельзя весьма же объективно ясное: все те как они есть на свете до чего обычные бытовые трудности теперь стали носить чисто «временный характер», а потому и вполне соответствующим образом, и суждено было им долгими десятилетиями никак этак вовсе явно не разрешаться.
Зато те еще бравые лозунги яростно звали массы на борьбу за всеобщее дармовое счастье, а как раз потому и строилось бутафорно могучее общество, как есть этак фанатически слепо бредущее светлым путем в дальние дали совершенно никому доселе неведомого грядущего…
И людей тянули в него железной, раскаленной добела клешней воинственно же демагогического маразма.
Массы должны были идти строго вперед к победам, а потому и праздником их души как есть уж должно было быть разве что истово так верному служению идее всеобщего равенства и чисто ведь плакатного братства и единства.
236
Причем то, что на самом деле все это был один лишь мутной воды обман, про то простым смертным было сколь явно попросту вот истинно же невдомек.
Ну а тот до поры до времени тщательно скрытый внутренний враг весьма этак однозначно разве что только всецело являлся донельзя, как есть весьма ведь бестолковым символом никак и по сей день пока достойно не изобличенного сущего злодейства.
А нечто такое и было именно тем на что и можно было все уж безо всякого промедления сходу еще разом свалить, ну а те грандиозные успехи никак не выжженной ими светлой мысли, они до чего беззастенчиво приписывали только лишь одной вящей славе всего своего полностью так донельзя ничтожного правления.
Но дураками усатые комиссары точно ведь не были, они скрупулезно и бесслезно просчитывали все свои здравые ходы, а потому полностью единодушно и умышленно разом и создавали тот весьма яркий образ классового врага, и главное как раз во имя того дабы попросту навеки совратить общество, сделав его единым духом дышащим организмом.
И ему во всем том сколь еще строго дальнейшем вполне надлежало иметь вместо полностью уж чисто разве что своего собственного свободного волеизъявления одну ту самую простую и незатейливую главную мысль…
Причем, кто это обо всем том будет вовсе напрасно спорить тем самым вполне ведь достаточно на редкость серьезным решениям так или иначе с какого-то бока касающихся судеб всего этого мира отныне и надлежало весьма искрометно и радостно сходу же оказаться до чего безотлагательно так разом, принятыми всеми на вооружение…
А еще между тем чему-либо подобному самой неразрывной нитью при всем том и должно было, как есть вполне оказаться, более чем здраво увязано с одной лишь единственно верной волей всесильно над всем и вся разом главенствующей, и до чего уж и впрямь чисто по-царски надменной верхушки.
Причем восторженная интеллигенция разве что лишь и вправду всею душою хотела значительно, так поболее света, а никак не тьмы дымных (от пороха) и кровавых чекистских подвалов.
Но все это было в то время разве что только еще весьма отвлеченно и более чем прекраснодушно же дрябло!
Ну а в условиях донельзя так повального отката строго назад в Средневековье истинный мозг нации смог разве что лишь всецело попросту ведь уйти в сонную дремоту до грядущей весны, а в этом-то состоянии и заняться эдаким более чем яростным самобичеванием.
237
А также заодно и мог он и впрямь-таки разом податься в самое подобострастное услужение ко всем новоявленным хозяевам жизни, дабы посильно во всем им страстно и весьма старательно помочь в том самом истинно доблестном создании «светлых образов» именно тех, кто и будет всевластно править над теми от века бесправными смердами…
Большевики дерзновенно же четко правили свой бал, исключительно так до чего прочно при этом, закупорившись в том самом чисто поверхностно переиначенном и обновленном идолопоклонстве, именно что как есть, насильно скинув со всего православного общества всю его прежнюю степенную религиозную оболочку.
Причем какой-либо свободой там с самого начала вовсе ведь и не пахло, раз главным оплотом данного будто бы нового режима стал как раз-таки тот с кривой усмешкой полуискренне подслащивающий свою пилюлю в точности при этом точно тот чисто же прежний самодержавный абсолютизм.
И он стал разве что куда поболее принципиальным и любой шаг в сторону стал самым так настоящим государственным преступлением!
И эдакий демонически авантюрный лжесоциализм до чего еще беспринципно же догадался безжалостно воспользоваться новоиспеченными идеалистическими выдумками, а как раз потому светские (не религиозные) мракобесы и
вцепились мертвой хваткой в те, так и окрыляюще наивные души светлые мечты о некоем совершенно ином мире без угнетения, рабства, унижений и до чего ненавистных кое-кому угнетателей.
238
И сами те весьма и весьма разрушительные идеи донельзя скороспелого улучшения всей человеческой природы на редкость ведь хорошо прижились в умах простых обывателей исключительно потому, что кое-кто из властителей и впрямь, считай уж острой костью, в горле застрял в течение многих и многих прежних веков…
Однако вековое зло мирно спало внутри людей и никак и близко не рвалось оно наружу, поскольку неизменно имелась некая и впрямь всемогуще так сдерживающая его внешняя сила.
Ну а затем, когда в одночасье рухнула старая опора монаршего трона, а безликие холопы остались все теми же прежними бесправными рабами…
То это как раз-таки тогда и пришлось весьма второпях создавать нечто, в сущности, то же самое фактически заново сколь спешно при всем том, на редкость действенно скрепляя ряды власть предержащих разве что, куда большею кровью, нежели чем то вообще вот имело место в том самом стародавнем средневековом прошлом.
И кстати, довелось ему выйти именно так, а никак не иначе исключительно ведь потому, что тех самых лютых и непримиримых врагов у самодержца-самозванца явно уж ныне оказалось до чего только значительно вот разом поболее всем их несметным числом, нежели чем, то могло быть некогда ранее.
239
Долгожданная революция стала одной из самых ярчайших страниц нашей новейшей истории, причем главным образом она вот фактически оказалась той самой уж донельзя так доходчивой иллюстрацией всего того прямо скажем до чего этак безынтересного перехода от того донельзя стародавнего абсолютизма к некоему тому весьма вот многозначительно наихудшему другому.
А это и есть именно то чем сколь наглядно и славно запомнится человечеству, то самое весьма этак несусветно лютое начало ХХ столетия.
Причем если уж в той из века в век навеки прежней Российской империи, чего-либо и может перемениться к чему-либо поистине наилучшему, то ведь произойти это может разве что единственно так путем постепенного развития именуемого эволюцией, а никак не взрыва всего общественного здания, некогда сколь злокозненно прозванного всесокрушающим именем революции.
И прежде всего, как раз-таки, потому что последствия подобного взрыва могут оказаться чисто вот необъятно же безудержно катастрофическими.
Короткий период смутного времени – и вот он, новый, свежеиспеченный большевистский монарх!
Так мало того, и все те исключительно же решительные и свежие российские веяния и послужили самым верным запалом для того только-то вот, затем никак не к спеху последующего возникновения европейского национал-социализма и произошло это в виде наиболее прямой антитезы большевистскому интернационал-социализму.
И это именно как раз-таки благодаря донельзя жуткому хитросплетению нынешних и попросту, как есть невообразимо чудовищных интриг весь этот новый мир, и оказался истинно, что до конца фактически разом опутан липкими тенетами всего того, хотя и обновленного, но уж вполне этак осатанело прежнего и чисто вот бессовестно зловредного бытия.
А нечто подобное как-никак, а само собой здраво означает, что уж всецело наряду со сколь наглядным появлением всех новых заоблачных горизонтов добра и уюта этого нынешнего ультрасовременного технически оснащенного быта и все в точности то прежнее общественное зло тоже приподнялось на ранее и не виданную для него новую ступень развития.
А потому и окажется, оно, как есть до чего безупречно на деле способно попросту сходу так разом всецело обрушить все, то построенное нами одним лишь тем донельзя безумным порывом кем-либо явно вознесенных, словно меч, безмерно безликих амбиций.
И все это, потому что были они весьма безнадежно же всецело усилены всеми теми модернистскими техническими возможностями…
240
А как раз потому для ярого зла они, несомненно, и стали затем именно той весьма ведь безупречно же надежной опорой.
И это так как раз, поскольку любые хоть сколько-то сопутствующие «правому делу» уничтожения лишней биомассы адские механизмы довольно во многом значительно преуменьшают давление на человеческую психику, беспрецедентно облегчая массовые истребления каких только угодно «грязных уродцев».
Ну, или как оно могло быть в каком-либо несколько другом случае, всех тех, кто ест чужой хлеб, мы попросту сведем на нет, а те, что останутся, будут доблестно трудиться на всеобщее благо, и никаких гвоздей.
Да только чем далее и далее в темный и дремучий лес технически оснащенного грядущего двигалось бы все то чистое, как слеза, от каких-либо инородных примесей «пролетарское человечество», тем лишь менее и менее шансов при этом бы оставалось у тех так называемых «избранных» на самое элементарное продолжение своей бренной жизни.
«Всемогущая власть народа» могла устроить, в том числе и новую эпидемию какой-нибудь страшной чумы.
Потому как для нее самой некие отдельные личности вовсе так нисколько и близко совсем не значительны, а потому и никак вовсе-то не приметны…
241
А уж в случае возникновения нового, на этот раз, несомненно, так сугубо ядерного, конфликта жить на этой земле осталась бы лишь одна та сколь примитивная и вредная жизнь, что и была до чего бездумно выпестована в неимоверно огромнейших ее сегодняшних количествах именно нами, нынешними людьми, и никем вообще, собственно, более.
Однако как еще нечто подобное только уж вообще вот могло бы хоть сколько-то приключиться?
Да и как это мы нынче дожили до той никак и близко вовсе несоразмерной нашему довольно-то мелкотравчатому разуму бесшабашной глупости осатанело бессмысленного ядерного противостояния?!
Однако все это, в принципе, можно ведь прямо так и сказать явно лишь оттого, что нынешний будто бы, куда поболее цивилизованный человек, несомненно, так явно имеет несколько другие, исключительно шапкозакидательские привычки…
242
Он ведь нынче стал, куда превыше и защищеннее, спрятавшись, именно что как раз-таки считай за той самой до чего полупрозрачной занавесочкой светлых идей, мыслей, идеалов от всех тех проблем, что и впрямь были способны оказаться, по-настоящему мертвым узлом вполне так увязаны с внутренней беспринципностью и нечистой совестью.
Ну а у его далеких предков столь хорошо отлаженного механизма для самооправдания еще нисколько не было даже в помине.
И этак-то оно на деле случилось совсем не из-за той значительно уж большей близости к Богу или, скажем, к поистине так запредельным вершинам светской власти…
Нет, уж никак не это вполне всерьез ныне облегчает современному человеку все тяготы моральных неудобств так или иначе связанные с тем как есть полноценно вот деятельным осуществлением тех или иных до чего многозначительно суровых действий.
Нет, уж всему тому довольно-то всецело поспособствует как раз именно и впрямь многозначительно самодостаточное, ни с чем и близко никак абсолютно же непримиримое немыслимо так вздорное его самомнение.
И это именно оно и подталкивает всякого индивида никак не отягощенного каким-либо более-менее существенным багажом знаний как раз к тому до чего невообразимо сладостному ощущению, будто бы он и есть наиболее существенный создатель всего того сущего, что его буквально-то везде самозабвенно ныне радостно вот окружает.
И главное – все это лишь оттого, что некоторые авторы философских и литературных произведений сколь вот ужасно спешат, им-то всегда попросту именно что вовсе ведь некогда…
Собственно говоря, прямо-то сейчас им и надо бы на самую скорую руку фактически в единый миг все вокруг себя более чем сходу вовсе же незамедлительно разом переиначить, да еще и на редкость беспечно и бестолково именно так совсем, совсем наизнанку…
И главное все это исключительно лишь потому что им попросту как есть весьма вот незамедлительно хочется явно уж добиться всего того совсем этак безукоризненно наилучшего, причем разве что именно за счет одного лишь всякого того или иного мишурного блеска ослепительно светлых идей.
И они как раз-таки из разряда тех, что пока только лишь едва вот начали где-либо брезжить – далеко, далеко совершенно так вдали на самой той еще дальней линии горизонта!
243
А между тем яркая эта заря сколь однозначно может оказаться грядущим багровым закатом, если, конечно, ее и далее будут столь же радостно приближать одними ярыми кровавыми делами и тряпками вполне вот подходящего и соответствующего цвета, а не более-менее светлыми начинаниями на сугубо разумной и, несомненно, добровольной основе.
Однако для всех тех, кто уловил одну лишь, как она есть исключительно зыбкую и нисколько никак ни в чем не определенную, блаженно абстрактную суть, может и вправду попросту ведь показаться, что практика – это одно лишь физическое осуществление неких теоретически на редкость до чего верно обоснованных выкладок.
А между тем даже и наиболее ярый коммунист, строго обретаясь внутри сугубо своей профессиональной области, до чего резко глянет фактически как на олигофрена, буквально на всякого того, кто хоть что-либо подобное выскажет вслух по отношению к чему угодно иному, никак не являющемуся его светлой мечтой о всеобщем общемировом благе.
244
Однако как раз-таки в области безоблачно прекраснодушных философских измышлений не одним тем идеологам всецело вот гиблого вероучения коммунизма, но и вообще довольно-таки немалому числу из весьма многих иных левых товарищей беспрестанно уж грезится нечто такое все из себя светлое, а главное – до чего еще и весьма вот немыслимо красочное…
А коли так, то ему давно бы, ясное дело, как есть уж пора оказаться от нас вовсе-то явно как есть совершенно невдалеке, да и надо ведь к нему будет разве что руки свои протянуть… и совсем уж того и близко нисколько не более.
Ну а все те никак не в меру активно возражающие или даже хоть сколько-то осмеливающиеся в чем-либо вообще сомневаться, явно же вмиг при этом окажутся за забором, будучи весьма спешно отделены от всех тех остальных праведных и сурово краснознаменно идейных.
Ну а тем более чем донельзя старательно процеженным сквозь мелкое сито чисток, еще уж действительно явно так предстояло пойти, чеканя при этом свой бравый шаг только как-никак разве что строго вперед.
Ну а лицам крайне вот подозрительным столь угрюмо и колко всему тому совсем же недвусмысленно разом мешающим маячила на горизонте разве что одна та лютая и скверная скорая смерть.
А всех тех простых и честных пролетариев мы ведь как есть гуртом за общим и именно плоским, словно блин, счастьицем, ничтоже сумняшеся шеренга за шеренгой в тот самый наш чисто земной рай до чего вскоре так разом еще смело уж на деле спровадим.
Бога нет, а ад кромешный это вся наша прошлая более чем неприметная жизнь.
245
Однако ничего хорошего и близко не выйдет из той чисто так разве что совсем же умозрительной попытки более чем принципиально так перестроить людей, внушив им абсолютно никак неведомые их житейскому разуму мудреные идеи.
Куда только явно скорее наоборот, именно из-за них они про всякий свой обычный труд сразу и позабудут или начнут делать его из рук вон плохо.
Ведь у их руководителей тоже теперь вместо множества реальных деловых расчетов в ход зачастую более чем громогласно и единогласно полностью вот явно уж и пойдет одно лишь то сколь остервенело мнительное самовлюбленное невежество.
246
Да еще и как раз именно таковое, что никак не замедлит с письменным ответом в случае, если кто-либо совсем этак нечаянно обронит случайное слово, поскольку ничто подобное никому даром отныне вовсе-то никак более не пройдет.
И в этом вопросе данная власть будет иметь самый так максимальный и более чем здравый успех.
Зато в других областях будет при ней до чего полный разлад и развал...
Ну а потому и добиться хоть чего-либо вполне элементарного было порою никак невозможно безо всяческих весьма многозначительных восхвалений, безлико и серо властвующей над всем и вся коммунистической идеологии.
Ее всевидящее око было буквально повсюду и повсеместно.
А потому и ругать власть стало тогда попросту так сколь еще чудовищно же опасно.
Вера в лучшее и светлое или связанное с коммунистической партией и ее бессменным вождем оказалось тогда попросту именно что по самому центру всего бытия.
В то самое время как все остальное реально тогда разом попросту отошло на исключительно так малозаметный и, пожалуй, довольно незначительный – второй план.
Причем чистой души милосердие ко всякому ближнему тут же при всем том совсем безнадежно вот вытеснялось суровой бескомпромиссностью вовсе так, как всегда, и впрямь до чего еще попросту уж вовсе неукротимой классовой борьбы.
А на этом, несомненно, как есть, основательно гибельном для всякого грядущего благоденствия поприще совершенно так бессовестно подъедаются наиболее отъявленные палачи и убийцы.
247
Сама же цивилизация до чего непременно потребует более чем полноценного насыщения мира мыслящих людей бесподобно бравыми высокими идеями?
Да нет – ничего подобного она и близко совсем уж ни в жизнь явно этак никак попросту и не потребует!
И если к чему она и впрямь до чего громогласно взывает, так это разве что к той до чего значительно большей человечности со стороны всяческого разного рода нигилистов-философов.
А то понапишут они чего только ни попадя, ну а потом кровь льется, словно бы из крана вода.
Хотя она между тем отнюдь уж не газировка в автомате, чтобы ее до чего еще сколь этак целеустремленно в землю вот проливали из-за какой-либо той мизерной логики полусладкой идеи, коей вся цена в базарный день – три советских ржавых копейки.
А между тем из-за всех этих твердокаменно демагогических революционных идей люди своих родных братьев, а вовсе не всяких так пришлых врагов интервентов, убивали, аки бешеных собак.
248
И все это именно потому, что кроме жестокости и легковерности в этом мире совершенно ведь ничего ровным счетом свои обороты довольно-то быстро вовсе же никогда попросту нисколько не набирает.
Человеческая сущность довольно-таки резко к чему-либо лучшему никоим образом вообще не преобразуется и не поменяется, а в особенности только лишь разве что от той донельзя так предельно же простой перемены составляющих элементарный быт людей порою весьма и весьма вот донельзя же разнообразных его компонентов.
Ну а в особенности, когда это сколь весьма явственно касается одной лишь и впрямь весьма же популистской смены вывесок, а не какой-либо на редкость именно что главной сути всякой той или иной барской или холопской над ним ныне царствующей власти.
Скорее наоборот, быстрые, словно вихрь, изменения явно еще вполне всерьез отчаянно притормаживают всякий процесс развития человеческой психологии, а в том числе и психологии детской.
В конце концов, должен был человек хоть за что-нибудь до чего на редкость крепко уцепиться в этом и впрямь подчас вовсе вот до чего уж непредсказуемо так быстро изменяющемся мире?
И это должна быть именно вера и ни что-либо ныне вовсе несбыточно иное, а вполне житейская вера во что-либо истинно светлое и лучшее.
Причем это явно и есть, отчего и впрямь затем еще будет вполне ведь всерьез так всецело зависеть чей-либо этак невероятно большой и существенный успех.
И он личный все общество может преуспевать, только лишь коли оно состоит из самостоятельно мыслящих индивидуальностей и каждый из них должен идти только к своей цели успех общий не более чем фикция, если цели были поставлены кем-то извне.
Да и вообще сосуд содержащий веру это никак не горячая голова, а именно пламенно горящее сердце.
А между тем оно у людей всегда и во все времена остается в точности тем же, это разве что чувства, что его фактически так повседневно переполняют, неизменно являются самым вот прямым преломлением всей той сколь еще ежечасно окружающей каждого из нас самой-то простой и незыблемо всецело вот чисто житейской действительности.
249
Любовь к ближнему, сострадание к страждущему – все это предметы воспитания, и их никоим образом и близко так нельзя преподать в школе.
И разве что и впрямь тут, быть может, чем-либо на деле и вправду еще сможет помочь одна только служба в той самой сплоченной плечом к плечу армии.
Ну а если все-таки как есть заговорить именно о школе…
То вот тем и впрямь на редкость более чем безупречно ярким исключением из всех довольно-таки общих правил могут оказаться одни лишь те гениальные учителя, которых на всем белом свете не столь уж и много.
То есть, наиболее главное в человека закладывается именно, вот считай, что в семейном кругу.
Сознание и мораль каждого отдельного индивидуума прежде-то всего формируют именно его родители, хотя и их тоже нельзя обвинить во всех чьих-либо страшных грехах, как и нисколько не стоит их более чем безотчетно хвалить за все достоинства, что порой на деле имеют место быть у их исключительно же несравненных деток.
Среда, в которой живет тот или иной каждый так отдельный человек, до чего на редкость весьма всеобъемлюще разом и создает в нем все его отрицательные и большинство положительных свойств, да к тому же и вообще все его истинные человеческие качества.
250
И, конечно, те доподлинно настоящие книги, что вполне стоят более чем искренне доброго слова до чего непременно и впрямь на деле могут оказать на кого-либо довольно-то существенное и одновременно со всем этим безупречно же донельзя положительное влияние.
Однако безо всяких обиняков надо бы тут до чего еще сходу ведь разом заметить, что уж как есть без своего собственного, да и более чем на редкость вполне конкретного к тому желания подобное воздействие будет достаточно так мимолетным и совершенно незначительным.
Ну а, кроме того, любовь к книгам тоже прививается как раз-таки некоей чисто внешней средой.
Да и далеко не всегда она со всею той истинно верною пользой до чего прочно же, затем пускает в какой-либо живой душе все те свои максимально вот всеобъемлюще широкие и по-настоящему глубокие корни…
Поскольку нечто подобное до чего, несомненно, во многом явно уж будет зависеть, в том числе, и от индивидуальных свойств чьей-либо, как есть разве что чисто вот по-житейски на редкость конкретной личности.
Раз то и впрямь попросту истинно ведь неизбежно, что при всем том как-никак, а откровенно же приторно и ласково насильственном их навязывании, книги, куда вернее окажутся сущей отравой, чем и вправду будет им некогда суждено вполне еще послужить с какой-либо донельзя наглядной пользой для всякой той или иной юной души.
А все, потому что добро и агрессия вещи принципиально несовместимые, когда кто-то и впрямь хочет добиться от человека чего-либо хорошего в смысле изменения его вкусов, привычек, отношения к жизни.
Это вот всяким добрыми уговорами чужое зло никак будет не сдержать, но нечто положительное можно прививать только лаской и теплом или надо вот попросту отойти в сторону совсем уж отчаявшись добиться каких-либо стоящих того результатов.
Человек легко дичает и дабы вернуть в лоно цивилизации нужно и время и терпение, но не сила и жесткий характер.
Причем то, что, в принципе, и впрямь сколь откровенно же важно в жизни каждого отдельного человека – так это, поистине ведь верное наличие вокруг него тех еще самых чистых и светлых родственных душ.
И вот как обо всем этом, несомненно, до чего этак безупречно же гениально отозвался Антон Чехов в своей «Палате номер шесть»:
«Если позволите сделать не совсем удачное сравнение, то книги – это ноты, а беседа – пение».
251
И в этом самом плане великий классик вовсе ведь нисколько явно так не ошибался, и фраза эта более чем безукоризненно отображает все то вполне реально и поныне чисто же и по сей день существующее положение вещей.
А между тем даже и взрослый уже человек, без тени сомнения, всецело вот может по одному до чего наилегчайшему намеку (приводящему его к внутреннему наитию)… этак-то запросто заполучить именно тот как есть немаловажно нужный ему инструмент для всего того сколь должного развития всей своей довольно-то во многом однобоко сформировавшейся личности.
Всего-то что внезапно и резко вполне уж вдруг осознав, по каким это именно критериям ему и следовало бы изучать все те сентенции моралистического характера, что до чего и впрямь обильно заполонили собой довольно-то многие современные творения великого искусства.
В «Декамероне» Джованни Боккаччо ее присутствие было совсем уж не настолько до чего и впрямь донельзя приметно, или, по крайней мере, там она выражалась цельно, а нисколько никак не разбивалась на самые отдельные донельзя хрупкие ее фрагменты.
И может, все это сущее дробление и вправду как есть вполне послужило самому так чисто вот именно что несомненному и на редкость до чего еще безукоризненному улучшению всего того как он ныне есть уровня всеобщей морали?
Да только почему это тогда ничего подобного никак и нигде вовсе так совсем не наблюдается воочию?
Но это, вполне естественно, одно лишь ерничанье автора и вовсе ведь и близко никак не более того.
252
Однако при всем том так и останется на редкость уж непримиримо бесспорным, да и на веки вечные принципиально незыблемым, то самое и по сей день сколь вот до чего весьма непреложное положение вещей, против которого попросту явно бессильны все те до чего прекраснодушно слепые чаяния.
Всяческое, то весьма же существенное влияние великой литературы более чем неизменно во всем ограничено одним-то самым ведь явным желанием читателя хоть чему-либо посредством более чем самого так прямого с нею знакомства и вправду еще действительно научиться.
Это более чем банально звучит, но иногда наиболее банальные истины менее всего доходят до ума и сердца всех тех, кто попросту совершенно уж искренне хочет увидеть весь этот мир в одних лишь тех бледно-розовых ярких тонах.
Причем именно в том и заключен до чего непосредственно так прямой и на редкость пронзающе острый и как есть до конца вполне объективный взгляд на вещи, если обо всем этом довольно-то вдумчиво начать рассуждать чисто уж логически, а не ощущать все духовное и эфемерное исключительно так слепо разве что эмоционально…
Нет, и не может быть в том хоть каких-либо серьезных сомнений, что без действительно искреннего к тому желания, как и самого конкретного разъяснения, а чего это человеку вполне следует изыскивать в мире книг, он-то в них ничего, кроме мудреных головоломок сюжета и красивых картинок жизни, попросту вообще никогда не узрит.
И уж вполне вот тому соответственно, вовсе-то и близко они никак тогда не сумеют сделать его хоть чуточку выше, а также и несколько изысканнее и разборчивее во всех уж тех или иных средствах достижения своих целей.
253
Однако это самое чисто вот бумажное искусство может и, наоборот, сделать кого-либо гораздо раскованнее и беспринципнее, поскольку в некоторых книгах то более чем достижимое и идеально далекое, словно же синее небо где-то высоко над головой, порой на редкость беззастенчиво тонкой нитью донельзя прочно увязано, причем словно бы материнской пуповиной.
А между тем сладкие грезы – это разве что вулканический шлак мыслительной деятельности, им самое место только лишь в виде удобрения, и на них затем когда-нибудь явно уж смогут взойти реальные ростки более светлого грядущего…
Ну а нынешнее «мрачное» настоящее всяческие те абстрактно праздные и восторженные иллюзии и впрямь-таки до чего еще резво были вполне ведь способны сходу уж превратить в одну ту донельзя бездонную и бескрайнюю помойную яму.
И все это разве что из-за дикого отрицания всех тех окружающих реалий, которые надо бы между тем не выжигать пронзительным взглядом, а медленно трансформировать в нечто малозаметно лучшее…
Ну а яростным отрицанием и неверием можно вот только разрушить до основания все то хоть сколько-то цивилизованное и нравственное, оставив при этом одни только огненные предначертания, а от них так и веет шаманством и лютой первобытностью.
Ну а действительно уж еще весьма неспешно построить чего-либо лучшее можно было разве что только на фундаменте до чего твердокаменно прочного сегодняшнего настоящего и ни на чем этак вовсе ином.
Ну а планы чисто абстрактно светлого будущего они ведь не более чем суровая выжимка слезливых надежд на несколько лучшую долю народа.
254
Да и вообще кормить из своей плаценты «ВПОЛНЕ ПОЛНОЦЕННЫМ» добром может разве что тот, кто попросту до чего яростно хочет всецело вытеснить именно что самим собой весь стародавний образ Бога, так и не дождавшись Его манны небесной.
А между тем донельзя
простое человеческое сознание вполне еще будет возможно разве что только вот усиленно всячески уж захламить тем до чего непримиримо безгрешным энтузиазмом, и все барьеры, мешающие шагать к светлым далям вовсе-то несбыточного грядущего, будут именно что начисто более чем незамедлительно попросту разом так сходу ведь сметены.
И все то весьма злосчастное и «несветлое» былое будет при всем том наспех тогда всеми силами разом раздавлено в самую что ни на есть никак невыразительную кровавую слизь.
Ну а народ будет тогда взнуздан и оседлан, и к его обычным пяти чувствам вскоре будет сколь откровенно так насильственно разом присовокуплено то самое шестое и вовсе так немыслимо верное социальное чутье, что никак этак никогда не обманет, когда надо будет донельзя же, озверело громить буквально-то всякую крамолу вездесущего вольнодумства.
Ну, а те, кто вполне еще имели шанс хоть как-то приостановить девятый вал всесокрушающей социальной демагогии, попросту вот явно этак тихо дремали, очевидно, рассчитывая, что все уж некогда само собою вполне утрясется, да и обязательно, в конце концов, некогда образуется.
И вот он тот, весьма же явный пример именно подобного злосчастного мышления – Кир Булычев, «Возращение из Трапезунда»:
«Неужели вам не интересно поглядеть – увидеть воочию, чем завершится грандиозное действо русской революции? Клянусь вам, если бы не неотложные дела сегодня, я бы тоже уплыл лет на десять вперед. Ведь есть шансы, что Россия сможет построить новое общество. Что она станет добрым примером для иных народов. Большевики исчезнут как накипь – придут достойные люди, Россия заслужила это».
255
И это именно как раз подобным образом и мыслили все те как один дореволюционные сладкоречиво благодушные, восторженные либералы.
И все их донельзя взрывное нигилистическое мышление и впрямь-то разом выпестовало в народе то самое весьма ведь дикое неприятие до чего плавно и неспешно некогда уж до чего повседневно так существовавших дореволюционных реалий.
Да и вообще марксизм с его почти же безгрешно изумительным умением корчить страшные рожи всему тому некогда лишь разве что до чего же неспешно формировавшемуся капиталистическому обществу, попросту пришелся вполне впору всем тем, кто сшил себе фрак из врак про всякое то лишь некогда грядущее всеобщее людское благоденствие.
А впрочем это чисто так космического масштаба веромучение и выжгло буквально-то все на своем до чего весьма долгом пути и главное ведь только лишь во имя одного того донельзя мнимого спасения тех еще несчастных и впрямь доблестно в поте лица своего трудящихся пролетариев.
Уж чего это тут вообще сходу поделаешь, то самое ныне как будто бы полностью как есть давно минувшее время было сколь и впрямь необычайно так разом пресыщено всем, тем квелым и праздным духом слепой и самодостаточной безудержно скороспелой восторженности.
Ну а еще тогда было полным-полно и той чрезвычайно ведь сытой и напыщенно властолюбивой, да и подчас попросту отчаянно же невежественной зловредности духа.
256
Ну а правые силы те были как бы другим полюсом, всецело воплощавшим в себе всю суть того, что ныне полностью же, как есть, заплесневело и покрылось вековой пылью.
Да только вот во имя спасения российской империи и надо же было загодя создавать мощную середину, и тогда бы никак не возникло донельзя страшного же перетягивания каната, от которого, между прочим, при наличии второго Эйнштейна мог бы, в том числе и лопнуть, развалившись на самые мелкие куски, весь земной шар.
Коммунизм и без того пустил страшные корни, и не только политические, но и в самой той еще истинной глубине всякого и впрямь сколь невзначай разом подвластного ему людского сознания.
Причем его страшные когти на редкость жестко были вонзены не в одни только те или иные страны Восточной Европы, потому, как и тот уж до чего Дальний Восток от него и по сей день на редкость бессильно донельзя страдает.
И антитеза ему – нацизм – тоже брал начало именно что в том самом до чего гибельном противостоянии коммунистическому бродячему призраку, а совсем ведь не возник он разве что из всякого замшелого мрака чьей-либо исключительно так хищнической капиталистической сущности.
Хотя, в принципе, само собой оно уж полностью как есть до чего еще вполне однозначно, что тот самый невообразимо страшный и всепожирающий империализм всегда был клыкаст, воинственен и безжалостен ко всем жителям своих собственных далеких колоний.
А потому и гитлеризм вовсе не был одинок во всех тех ранее и немыслимых по всей своей жестокости остро наточенных, словно столовый прибор, именно что цивилизованных претензиях на самое же всемогущее мировое господство.
К примеру, то самое безответственно зловещее насаждение заокеанских принципов и впрямь-таки до чего только милой сердцу белого человека свободы однозначно так обошлось бедным вьетнамцам в два с половиной миллиона жизней, и это только по одним тем довольно сомнительным официальным американским данным.
А между тем в основной своей массе то были люди никак не военные – дети и старики, и надо бы прямо сказать, что умирали они той безумно жуткой и, кстати, ими нисколько ведь явно совсем не заслуженной смертью…
Напалм из длинных рук той наиболее так во всем этом мире чисто же голословно гуманной и цивилизованной нации сыпался тогда бесконечно широкой рекой.
А чего это вообще тогда можно сказать об агенте «оранж», раз уж то был один лишь тот попросту иной способ массового уничтожения мирного населения, не ядерная бомбардировка городов и не нацистские душегубки…
Однако при всем том уж было вполне естественно, что все те самые изначальные намерения были неизменно же сколь искристо светлыми и гуманными, да вот незадача точно, как и всегда, именно ими и были уложены могильные плиты дороги, ведущей прямиком в кромешный ад.
257
А как раз-таки потому и становится то нечто весьма же безупречно до чего возвышенно прекрасное чем-либо более чем явственно никак совсем непотребным, как и алчно и невоздерженно преступным, и прежде-то всего это как раз оттого, что на практике история пишется кровью, а никак не симпатическими чернилами.
Да только при всем том то самое на редкость уж совсем неизменное ее пролитие нисколько не должно было при этом становиться самым так сколь еще наглядным олицетворением всех тех наиболее наилучших надежд на некое то пресловутое светлое общечеловеческое грядущее.
Поскольку именно той донельзя ведь восторженно радостной поддержкой всех тех былинно революционных свершений и был тогда именно что разом протоптан довольно-то недолгий путь к той единоличной власти, что и по сей день воевать со всем своим же народом и близко-то никак явно вот не разучилась.
Сотворенный благими чаяниями новый мир полностью уж как есть до чего только неевклидово заменил все то прежнее мировоззрением, целиком так основанным именно на том беспроглядно кровавом принципе нагана и штыка.
Причем это и было наиболее простым и весьма этак лаконичным концом всей той прежней и донельзя «безрадостной жизни».
258
И вот как-никак, а то самое общество так и, «поварившись затем в чистках, как соль» (слова Мандельштама), вполне уж довольно-то всерьез попросту разом и подрастеряло всякую свою прежнюю истинную веру, а в том числе и попросту в человека вообще и все его действительно достойные подобного звания людские яркие качества…
Буквально повсюду всем тогда стали мерещится некие злые враги…
А между тем при всем том безвременно зловредном сгущении туч донельзя же чудовищно так озверелого фанатизма серая толпа более чем запросто примет к сведению буквально все, что ее властителям уж только и окажется вообще ведь на деле ныне разом угодно.
Ну а если, кто и осмелится супротив того хотя бы слово сколь еще веско и безо всякого спроса с великой горечью подчас и для самого себе внезапно произнести…
Нет, как-никак, а буквально в тот же миг его тогда на веки вечные, недолго так думая, враз успокоят выстрелом в затылок при помощи никак небезызвестных девяти граммов свинца.
259
И, в сущности, донельзя же тупые, вознесшиеся именно при той новой власти позорно мелкой души пролетарские аристократы при этаких делах не только правят бал, но и заказывают музыку (а в том числе похоронную).
А этот реквием по всей той прошлой и безыдейной жизни явно низводит данное государство до вполне однозначной деспотии, а именно вот сущего всевластия чьего-либо никем отныне и близко совсем уж до чего еще непревзойденного ума.
И данный праздный ум именно что вообще попросту разом отказывается хоть как-либо воспринимать обыденные реалии именно в том совсем этак неприглядно наглядном виде, в каковом они собственно ныне есть, да и далее будут существовать по тем самым объективным законам всякого общественного бытия.
Причем этак оно фактически только поскольку, что все те новые властители людских судеб чему-либо собственно иному до чего явственно предпочитают чисто так свое внутреннее и никак ни с чем внешним нисколько не связанное наитие…
260
И уж как-никак, а именно во имя того дабы спешно стреножить всю ныне имеющуюся общественную жизнь, ну а затем и повести ее далее жесткой рукой под уздцы и надо было спешно скормить людям безнадежно эфемерные мечты в которых вполне настоящим был один безумно тяжкий путь, а цель была чисто вымышлена.
Да и вообще сам как он есть принцип большевистского равенства это же само воплощение праздно слащавой, и помпезной серости, а его и близко вовсе вот нельзя будет создать без некоего общего внешнего каркаса, что будет при этом суровой силой разом надет на общество, словно бы смирительная рубашка на буйного душевнобольного.
Причем подобного рода действия весьма уж непременно будут в себя включать до чего и впрямь явственный принцип самого так бессчетного уничтожения наиболее колоритных личностей, а особенно если они смеют сохранять за собой право на самобытность и свободу мысли.
Поскольку отныне это право было полностью узурпировано великим вождем и всем и каждому полагалось находиться только лишь в его непомерно огромной тени…
А и впрямь ведь те на – все вокруг наспех отныне подчинено разве что лишь его демагогически выхолощенной логике, и это только ему нынче и было дано то самое наивысшее право – отныне уж сколь еще всесильно повелевать душами и судьбами многих людей…
И вот теперь абсолютно любое даже и самое малое поползновение на вполне осознанную работу мысли всегда уж и окажется подконтрольно какому-то крайне безответственному убогому умишке, а потому и частенько весьма многое разом сгинет именно что понапрасну в сущих тенетах весьма старательно напускаемого «лучшими друзьями народа» тумана безмерно словоохотливых демагогических излияний.
261
И товарищи большевики как-никак, а весьма самоотверженно любили во весь свой зычный голос донельзя так смачно поразглагольствовать о чем-либо большом и главном, однако все их донельзя незатейливые затеи довольно-то быстро, вскоре уж становились разве что одними совсем этак вовсе бесцветными миражами.
И происходило это как раз из-за того до чего на редкость вероломно прокрадывавшегося во все их грандиозные планы донельзя так сколь еще извечно пронырливого общественного зла.
То есть некоторые из них может, и реально хотели всякого лучшего, но все пути к нему были для них закрыты в силу до чего этак их попросту же никак вовсе непроходимого невежества.
То есть даже если их «светлые мысли» и были строго же призваны весьма скоротечно переиначить донельзя ведь твердо и неизгладимо устоявшиеся принципы невообразимо широкой общественной жизни, однако всегда это исключительно разом хромало как есть на обе ноги.
А как то вообще могло быть иначе, коль скоро были они буквально со всех же сторон неспешно обложены суровой данью той самой и впрямь сколь на редкость извечной большевистской необходимости единственно так верного форменного грабежа в размерах всей страны?
Ну а позднее, после реализации всех их мечтаний – и всего (без них-то) исключительно вот на редкость более чем безыдейного мира праздных вещей и событий.
А между тем чего-либо светлое создавать самим было бы для них попросту и неуместно, а потому и могли они только лишь и питаться народными соками, выгребая все подчистую, а в особенности сельчанам они с какой-то необычайной же радостью всегда ведь старались никак не оставить не единой лишней крошки…
262
И это именно в той беспрестанной битве за урожай они и проявляли наибольший максимум исключительно неказистой смекалки, да и вообще были они как никто другой весьма вот невероятно сильны в области и впрямь бестолково досужего разъяснения буквально всеобщего народного блага, поскольку как раз-таки это и было их истинным хлебом насущным.
А если действительно разом так призадуматься, а во имя чего это они более чем донельзя старательно перед всем честным народом так и раздували же ноздри?
И неужели все это было нужно именно дабы сказочно и ярко на одних тех еще пустых словах сходу променять «совсем не светлое былое» на всю ту до чего несбыточно яркую грядущую жизнь, которая, однако, была всецело иллюзорной и пламенно сияла с одних тех более чем отъявленно лживых плакатов.
И ведь главное тот точно уж никак не самим вконец безграмотным населением страны избранный путь вел к одному лишь вовсе вот и близко не временному обнищанию, как и жесточайшему расколу внутри всего того лишь разве что слегка подученного затем еще грамоте сельского люда.
Но только учили его тогда совсем не для настоящего овладения всеми науками…
Безграмотный народ – он воззвания светлые прочитать уж попросту и близко никак совсем не сумеет, а для каких-либо иных нужд грамоте учить его никто ведь явно попросту и не собирался.
263
Вполне самостоятельно мыслить учить или ничего сами-то по себе нисколько не значащие наспех так заученные слова раз за разом безо всякого толка заставлять повторять – это вот на деле никак не одно и то же.
Да что есть, то есть дивно красочными словесами полыхать советская власть и вправду умела, как никто иной на всем белом свете нигде и никогда попросту уж явно не смог.
И это надо - по ее этак с виду более чем вполне толковым словам, она всегда и ко всем проявляла ту самую практически как-никак чисто родительскую заботу.
А это, собственно, вполне еще означает, что буквально о каждом до конца преданном ей гражданине она до чего и вправду пеклась, словно бы родная мать.
Однако между тем мать и власть в простонародной речи всегда неизменно были едины исключительно так в одном лишь и только сугубо разве что самом матерном смысле!
Слова, когда они только ведь льют да льют вязкий мед приторно сладких словопрений, стоят вовсе-то явно немного, ну а за всем тем как-никак до конца истинно настоящим стоят самые насущные, конкретные дела.
Творческая импотенция духа довольно уж часто излишне речиста, однако лишь с одного разве что виду занимательна и величава, поскольку внутреннего содержания она, как правило, нисколько так совсем попросту не имеет.
Еще величайший классик Уильям Шекспир в своей бессмертной трагедии «Ромео и Джульетта» восклицает:
«Богатство чувств чуждается прикрас,
Лишь внутренняя бедность многословна».
264
Однако при всем том вполне же ясно только лишь, то самое вполне ведь одно, а именно что внутри душ тех на редкость сколь непримиримо аскетичных людей, что неистово и безудержно творили наиболее первоначальное лютое зло большевистской революции…
Нет уж при всех тех до чего пламенных речах, которыми они так и разжигали самые примитивные инстинкты серой толпы, наиболее главным стимулом к действию в их характере было связано никак этак не с желанием захватить и любыми путями удержать затем в своих руках власть.
Или вот получить же доступ к роскоши и безмерному богатству высших классов, а все тут объяснялось одной только сущей тьмой предельно простого их бессребреного невежества.
То есть никак этак нельзя сказать, что ими фактически же беспрестанно руководил именно тот еще бес наиболее отвратительно скотского разрушения, а куда скорее то была яростная жажда перемен в быте и нравах безнадежно погрязшего в мытарствах бесправия и произвола весьма стародавнего в мученичестве отечества.
И их черные души и впрямь так и переполняли розовые мечты, что были полностью так при этом чистыми от всякого себялюбия, и они вполне искренне шли на смерть ради блеклых идеалов той новой жизни…
Причем тем более чьи-то чужие жизни им было совсем вот никак и близко не жаль!
Они упивались насилием, их хлебом насущным стало отчаянно яростное разрушение всего того, что только было когда-либо прежде.
Однако при всем том были все те донельзя так суровые ликом большевики-ленинцы разве что истинно так доподлинными аскетами-фанатиками, и никакими материальными подачками сталинской власти их было ни в жизнь никак не купить.
Зато их можно было почти поголовно попросту так совсем изничтожить, выдернув их из рядов, словно ту еще сорную траву…
Что и было, собственно, затем и сделано всеми теми до чего только бессчетными соискателями земных благ, тоже между тем нередко попадавшими под сталинский топор, а в том числе и ради острастки, чтобы, значит, скоты, никак ведь не зарывались.
265
Ну а их безумно ярые мечтатели-предшественники ни в едином-то глазу не понимали, что сколь веселым шагом они так и идут в самую пропасть, а главное – туда же беззастенчиво толкают и каждого из тех, кому вовсе ненароком «посчастливилось» появиться на белый свет в дивную эпоху слепо воинственных революционных преобразований (катастрофических перемен)…
Их никто из простых обывателей и близко этак явно никак не ожидал и не просил, и все то население ныне полностью как-никак, а до чего этак ныне многозначительно бывшей царской России товарищи большевики осчастливили на редкость донельзя же беспардонно насильственным образом…
Ну а как-либо иначе та еще первоначальная (ленинская) власть попросту и не умела, поскольку боролась она за новую жизнь с вилами и факелами в отнюдь никак совсем уж не мозолистых руках…
Ну а те донельзя великорадостные заявления данные большевиками, по всей сути своей, были довольно-то искренне весьма уж беспардонно до чего и впрямь отъявленно лживы…
И вот всеобволакивающей демагогией обутые в лапти люди строили новую жизнь, обгладывая при этом все старое до самых костей, а этак ему мертвому быть и совсем безо всякой совести тогда разом так еще оставаться.
266
Да только это было всего-то лишь полбеды, главным и наиболее страшным во всей той некогда ведь уж только затем разом последующей действительности оказалось именно то самое сущее лишение движимых пламенем революции людей всяческих вообще полностью самостоятельных волевых импульсов и это во всем том весьма этак необъятно широком общественном смысле.
Они тогда попросту разом все как-никак явно стали чисто уж и впрямь донельзя аморфными придатками необъятно огромной государственной машины…
Ну а те из старых партийцев, кто все-таки выжил – может, и чисто случайно не был растоптан сапогами юрких и ловких прихлебателей той до чего беспрестанно засасывающей в себя всеобщей же революционной каши – они-то вот, собственно, как?
А кто уж как мог, так, значит, тогда и старался…
Многие из тех до чего искренне сознательно косолапивших к светлому будущему старых большевиков попросту приняли за чистую монету, все те новые правила совершенно так бессовестной словесной игры… и была она безнадежно и нелепо тогда затеяна, будто бы и впрямь во имя всех тех исключительно же грядущих славных дней.
Однако Сталину и его клике все равно было с ними попросту как-никак совсем неудобно, поскольку были они чрезвычайно ведь фанатично преданы старой идее, а, следовательно, никак не продажны…
267
Однако сама эта их великой кровью всласть упившаяся «славная идея», несомненно, попросту более чем беспрестанно всячески требовала сущего гниения душ и их морального раздробления, а также и всяческих до чего беснующихся самообличений.
Ну а еще и во всем том поистине омерзительно же более чем криворотом разнообразии сущего нагромождения всяческой отъявленной лжи…
Так что, когда все те разве что лишь первоначально провозглашенные «светлые принципы» истинно на редкость до чего только безвременно разом уж именно что попросту быльем поросли, то есть и вправду стали они во всей той весьма неприглядно серой обыденности донельзя ведь наглядно разом и оголяющей зад нищеты волей-неволей вконец увядать…
Нет, именно тут и пришла пора всем старым большевикам, «как тем еще волам», и впрячься всеми силами, чтобы как есть до чего задушевнее наподдать всему тому чисто дальнейшему скольжению гильотины, дабы всенепременно как-никак, а при этом вполне вот суметь всеми силами хоть как-то приостановить ее над своими собственными бедовыми головами…
Раз уж и до них, до чего этак бескорыстно во всем праведных, как и кристально чистых перед лицом своих товарищей по партии, тоже ведь дошло-таки ныне дело.
Попросту надо было им тех и вправду вконец уж закусивших удела палачей хоть сколько-то по мере сил посильно в разум еще привести и несколько приструнить.
Ну а для всего того им и было на редкость так жизненно необходимо если и не растрогать, то хотя бы несколько уж весьма сердечно опечалить великого вождя, тем самым более чем остро где-то вдали явно намечающимся (от одного чрезмерно деятельного переусердствования) самым-то донельзя наглядным критическим перебором.
Причем фактически так сразу именно что в тех на редкость весьма же широчайших рамках всей той как она ныне есть необъятно ведь огромной советской страны.
И поскольку из-за всего того и впрямь было бы еще возможно вполне вот ожидать довольно-таки и впрямь уж больших и никак не житейских неприятностей, то и начало сколь полноценно реальных послаблений при подобном раскладе было бы нынче вовсе этак никак полностью до конца неминуемо.
Ну а как раз ради того дабы весьма радостно и постепенно их от власти и вправду уж было бы возможно добиться, им, как всегда, и надо было ВСЕМИ силами столь основательно всячески твердо доказывать истинно двужильную свою способность к тому самому весьма позитивному труду во имя всеславной большевистской партии.
И они всеми теми страстными и пламенными речами и впрямь были до чего еще только яростно готовы двигать и страстно толкать колесо истории строго вперед и только прямиком разве что далеко уж поспешно вперед.
И во всей той чисто дальнейшей «блестящей перспективе» наиболее главным для всех тех большевиков – верных ленинцев – было как раз-таки то, дабы вся эта их «промозгло светлая жизнь» действительно стала, как можно весьма ведь значительнее собой напоминать сущий театр абсурда, ну а в этом они были словно рыба в воде.
Взято из «Норильских рассказов» Сергея Снегова:
«Итак, вера! Вера в мощь революции порождает ужаснейшее бездействие, непростительное легкомыслие. Вера в то, что нынешний НКВД ни в чем не отличается от старой ВЧК, превращает злодеяния в достойные поступки. Вот корень зла – вера, фанатическая вера! Этот корень надо выдрать из недр души, иначе гибель! Пусть лучше кровь сомнения, боль прозрения, чем сломанные кости при падении в пропасть! Страна неотвратимо катится под уклон, но никто не верит, что под уклон. Все так постепенно, к тому же – пышные фразы о полете вверх! Выход один – наддать скольжению вниз такого толчка, чтоб люди в страхе схватились за тормоза! НКВД истребляет революционеров, а страна верит, что идет выкорчевывание гнилья. Так помочь, помочь НКВД, заставить его совершить такие деяния, чтоб усомнились дураки, в ужасе отпрянули умные! Тебя арестовали по подозрению? Немедленно признавайся во всем, в чем заподозрили, навали на себя еще, обвини своих знакомых в чудовищных преступлениях, клевещи направо и налево, пусть разят направо и налево! А если следователи усомнятся, обвини и их в пособничестве врагам, истошно ори, что они в душе предатели. Внеси ужас безысходности и в сердце судей, чтоб они не смели не поверить тебе, не смели тебя оправдать. И пусть этот ужасный процесс как пожар охватит всю страну, тогда кинутся его тушить. На снедающий туберкулезный жар обычно не обращают внимания, пока не становится слишком поздно, но на открытый огонь несутся отовсюду. Ни перед чем не останавливаться, меньше всего заботиться о логике, любой абсурд годится, чем абсурднее, тем сильнее! Обвини в агитации немого, безрукого в диверсии, безногого в терроре, слепого в писании листовок, мать десятерых детей в шпионаже. Героя Социалистического Труда в саботаже, Героя Советского Союза в измене – это да! Говорю вам: чем нелепее, тем сильней! Чем хуже, тем лучше! Иного пути спасения нет!»
268
И надо бы кое-кому как раз-таки о том сколь вполне ведь назрело напомнить, что и Евгения Гинзбург тоже в точности о том глаголет: старые революционеры действительно весьма безутешно всячески советовали сходу разжечь пламя террора, куда лишь сильнее, дабы страну именно что разом захлестнуло гигантской волной совершенно же напрасно пролитой крови.
Ну а подобного рода безрассудно суровые взгляды на жизнь вполне всерьез до чего толково и явственно говорят о самых тех истинно же изначальных свойствах всей той наиболее и впрямь обыденной и чисто житейской психологии революционеров старого закала.
И главное чего это именно при таких делах и впрямь на самом-то деле как-никак, а действительно разом уж вполне вот выходит!
Уж покуда все те аскеты-пройдохи воду в ступе денно и нощно толкли, свою кашу варили, ну а баланду жевал кто-либо разве что некто весьма же горемычный другой – все у них, понимаешь ли, было ликующе здорово и полностью как-никак, а до чего ярко вполне так светло.
А туточки им и самим ее скушать непременно, как есть, вдосталь еще довелось, ну а чего это, в принципе нам тогда нынче вообще церемониться, продолжим, значится, в том же духе буквально все на этом свете как-никак, а на редкость беспощадно крушить, авось власть возьмет, да и непременно уж разом одумается.
269
Причем раз чужие у нас совсем этак вовсе некстати попросту кончились, то давай уж тогда будем ныне всех тех доселе своих под топор террора сходу ведь класть.
Поскольку для нас самое главное – чтобы на обломках здравого смысла было бы хоть чего-либо этакое корявым росчерком пера разом же второпях весьма мелко начеркано.
То есть, коли ради тех на редкость отдаленных потомков, и впрямь стало непременно нужно, дабы на надгробии дряхлого и прежнего были бы сходу верной рукой дикими каракулями четко и верно более чем невозмутимо выведены чьи-либо довольно малоразборчивые инициалы…
Однако при всем том в условиях донельзя иссушающе суровой действительности более чем бесславного революционного быта, в конце концов, и впрямь и близко уж вовсе ведь не скрепя сердце и будут поставлены подписи под всеми теми до чего многочисленными расстрельными протоколами.
Причем, в первую очередь, в те лютые и мрачные времена всячески изничтожалось никак не то отчаянно коварное и вправду вполне внезапно на деле способное сколь разом так приподнять свою голову стародавнее прошлое, а именно то светлое будущее, которому отныне была совсем не судьба стать тем доподлинным и обыденным настоящим.
270
Ну а когда тот новый мир совсем уж безнадежно более чем отчаянно стал полностью отныне всецело тесен для исключительно бескорыстных разрушителей и тех до чего всеобъемлюще прагматичных новоявленных угнетателей, те последние, как есть и впрямь можно сказать фактически разом сколь быстро и деловито переименовали героев в весьма вот подлых предателей.
То есть, всех тех пламенно аскетичных революционеров именно ведь их на удивление хваткие последыши, в конце концов, и сделали грядущими жертвами ими-то как есть до чего самочинно и созданных революционных жерновов.
И как раз-таки само уж собой оно затем вскоре и вышло, что до чего наскоро переломав все кости старого режима революционное правосудие довольно-то быстро затем и свершило в точно тот самый процесс в отношении большевиков того еще самого весьма и весьма наиболее первого ленинского созыва.
А те совсем уж порывисто всеми правдами и неправдами до чего единодушно и безуспешно на редкость отчаянно при этом старались, хоть как-либо умудриться, сколь посильно же выползти из-под всей той до чего тяжелейшей пяты НКВД истинно прямиком назад на белый свет.
Ну а разве что только именно поэтому и довелось всем тем совсем не слабым духом и телом людям и впрямь-то до чего беззаветно тогда оказаться нынче вот сходу готовыми, если будет надо более чем спешно пойти на буквально любые самые страшные и бесчеловечные жертвы.
И до чего безудержно при всем том они бесконечно же таяли от великого вожделения переполнить бы до тех еще самых краев попросту и немыслимо так безграничное долготерпение всего своего народа.
Ну, или как минимум несколько урезонить главных заправил всей той вконец осатаневшей вакханалии, до чего на редкость основательно их, напугав всем тем, что народ явно ведь вскоре совсем перестанет верить во всю их дико так извечную тягомотину идеологически чудовищной бравой демагогии.
И им, то было, как есть вполне жизненно необходимо, причем как раз-таки ради того, дабы нынешние палачи действительно одумались и стали бы, куда поболее разборчивы.
Ну а там, того гляди, может, и наш вклад в дело уничтожения истинных врагов оценят, да и выпустят на ту давно для всей чьей-то души немыслимо долгожданную свободу.
Причем то и была логика большевиков с дореволюционным стажем, судорожно же изнемогавших от жутких тягот совершенно так вовсе-то мнимого своего противостояния с той как-никак, а истинно во всем этак бессмертно родной им коммунистической партией.
Ну а идею ту никак не иначе, а сам великий вождь им уж исподволь (в виде сладкой косточки) вместе с киркой до чего еще милостиво сколь ведь хитромудро разом так тогда и подбросил.
А ему-то самому нечто подобное могло бы оказаться всецело потребным, разве что, ради того дабы их же и выводить затем на расстрел за оговор честных товарищей, когда пламя террора действительно перейдет ту чрезвычайно гипотетическую границу, а потому и возникнет пресловутый перебор, о котором они и впрямь тогда столь беззаветно мечтали.
271
Да и вообще, они жили разве что ради смерти всего того не в едином же глазу и поныне вовсе-то совсем попросту и впрямь никак не минувшего!
Кое-кому точно уж было никак невдомек, что людские судьбы нельзя выправлять, оседлав народ, а между тем добиваться равенства никак этак нельзя отрезая при этом все лишнее и выделяющееся из общей серой массы.
Ну а настоящую свободу нужно бы до чего бережно нести над собой именно как тот еще хрустальный сосуд, а светлое людское братство и выдумать, пока вот никак и близко вовсе не стоит.
Поскольку слишком и по сей день оно по большей части чисто ведь эфемерно, а подчас и вообще на редкость невообразимо же попросту сказочно.
Но кто-то весь до самого безнадежно глубокого дна, переполнившись верой так и начал, собственно, действовать и главное именно, что со всею той донельзя самовлюбленной основательностью и искренней и суровой верой в тот еще грядущий и благой явный успех.
И вот, до чего непосильно разом же приподняв с самого пола безобразно грязную (а где ей там было быть хоть сколько-то чистой), всем тем умом своим как есть изначально убогую идею той самой до чего безукоризненно абстрактной социальной справедливости, они и сумели вполне злокозненно укоренить некую новую пролетарскую мораль.
И ведь главное в ней все было вполне так сродни чисто так первобытному мироощущению еще уж того до чего ныне стародавнего каменного века.
Точно те же табу и культ всесильного вождя и шамана, да и вообще безудержно ярое обожествление донельзя грубой физической силы...
272
Ну а та ни на что праведное непригодная абсолютно вот мнимая социальная справедливость и была тогда превращена в этакий фетиш.
И все это между тем при том, что за внешними атрибутами чисто парадной народности всякий интернационализм более чем неизменно имеет внутри себя двойное дно - всеобщей нищеты.
Но внешняя форма всегда при этом более чем безупречно же отшлифована и всегда так имеет восторженно праздничный вид, а изнанка тщательно при этом скрыта и чтобы ее разглядеть нужно, вглядеться в детали…
Но словно лекало буквально так для всего у этой власти была именно что своя личная мерка…
И это как раз-таки ее они затем до чего безупречно и использовали в той самой чисто повседневной практике во имя истинно вполне же действенного предохранения «священных государственных основ» от всех тех каких-либо только и впрямь еще возможных поползновений со стороны всего того крайне нечестивого (для них) житейского ума.
Все у них теперь объяснялось одной только до чего беспристрастной государственной необходимостью, а заодно и тем самым наиболее главным моральным стержнем им неизменно так служила пламенная страсть безукоризненно верного служения коммунистической идее.
Причем при всей той чисто внешней заученности до самого же нутра впитанных догм чисто житейская сторона души партийных бонз была более чем неизменно повернута именно в сторону до чего хорошо обустроенного личного быта.
А потому и их вера во все хорошее была связана никак не со стремлением проложить дорогу к лучшей жизни для всего остального общества, а только лишь в продолжении точно того же властвования при помощи посулов и откровенно лживой патетики, в которой было совсем не на грош здравого смысла, но просто хоть отбавляй помпезного самодовольства.
И настояна она была, прежде всего, как раз на той самой на редкость элементарной зависти ко всякой той практичной и хозяйской сметке, а также и на полнейшей темноте насквозь пропитанного демагогией, уж как есть отчаянно тупого пролетарского невежества.
И это, собственно, чем-либо подобным большевики и обкормили не одно то именно их до чего безлико и безраздельно личное поколение.
И как раз именно поэтому всем тем чисто так по-житейски и впрямь безмерно несчастным людям затем и предстояло жить всеми теми сплошь так донельзя обыденными страстями, дутый энтузиазм, вычурно выказывая разве что там, где тому и впрямь было положено еще оказаться именно что по ранжиру…
Как говорится, раз этак оно нынче надо… значится уж, попросту совсем вот незнамо куда с песнею смело, товарищи, в ногу все ведь тем дружным строем до чего и впрямь верно чеканя при этом шаг как-никак тогда и пойдем…
Однако все это на любой тот до чего маломальский личный интерес вовсе-то совсем не оказывало ровным счетом даже и малейшего, хоть сколько-то весьма существенного влияния…
Скорее наоборот, дикий вещевизм советских времен – он и есть явное следствие
утраты до чего многих духовных и моральных ценностей в серую эпоху донельзя ведь небезызвестно апофеозного и помпезного сталинизма.
273
То есть, конечно, и потом вполне можно было кое-как и вправду так на силу сыскать смелых и горячих молодых людей, которые с радостными лицами непременно еще разом затем отправятся строить дорогу в никуда, как это было с тем самым полулегендарным БАМом…
Оно и понятно, их-то тогда зажгли блистательной идеей, да и народу великая стройка могла хоть чуточку подогреть успевший, порядком давно поостыть (к 70-м годам прошлого века) весь тот былой энтузиазм от осознания чего-либо дружно и весело строящегося во имя светлого будущего, до которого мы почему-то никак, ну никак не дойдем…
Нет, конечно, вполне будет возможно и до чего этак сходу более чем взвешенно обойтись и безо всяческих донельзя подчас вовсе-то на редкость никчемных и чисто совсем же бестолково излишних упреков лениво брошенных в сторону той самой вполне ведь нынче до чего давнишней эпохе.
Раз уж тем единственным и полноценно верным на наш сегодняшний день только и окажется, всласть вот сурово взвесив на весах современных веских суждений все, то крайне уж неудачное приложение сил, далее и близко более не придаваться всяческим вздорным провидческим речам о том исторически крайне извилистом совершенно так минувшем ныне времени.
Раз попросту явно же довелось нам обитать в несколько иную эпоху, нежели чем была та, в которую жили те вовсе вот на редкость иные люди.
Они-то и близко никак не могли ведать дальнейшие превратности судьбы своей страны, а потому и был им на редкость вот абсолютно неведом конечный итог всех их и вправду попросту же невообразимых для всякого сегодняшнего нашего понимания благих усилий и светлых устремлений.
Однако весь необычайно колючий клубок неразрешимых проблем всецело-то заключен собственно и в том, что кто-нибудь снова может надумать и предпринять великие кровавые дела целью, которых окажется в точности то удивительно быстрое и «безоглядно праведное» превращение всей толком ныне необустроенной общественной жизни из некоей горькой народной доли в дивный райский сад.
А между тем всего этого и близко никак попросту и невозможно будет добиться одними теми красноречиво нарочитыми и громогласно властными декретами или сколь ведь определенно, бессмысленно же яростными потугами всяческих донельзя же скороспелых общественных преобразований.
Тем более что все они более чем неизменно уж чисто бутафорски были основанных на совершенно несущественной смене декораций буквально-то всегда в России строго самодержавного общественного распорядка.
274
И чего это тут как-никак можно уж разом еще только весьма вот сходу сказать, истинная общественная реальность действительно во многом постепенно видоизменяется, причем к одному лишь и впрямь еще явственно разве что удивительно так истинно наилучшему.
Однако нечто подобное происходит лишь исключительно благодаря как есть самому доподлинному сподвижничеству (безо всякой внешней яркой оболочки).
И именно тем весьма тяжким трудом и организуется заново на всякой обыденной практике то, что никак не абстрактно, а полноценно жизненно, раз было оно создано, во всем опираясь на объективную реальность, а не на бездумное хотение сделать бы общество более счастливым, обхватив его, словно спрут, в своих необъятных задушевных объятиях.
275
Вот в точности этак оно и со всеми теми весьма пространными нотациями, что всецело основаны на одних тех многозначительно возвышенных книжных оргвыводах, а никак не на максимально простейшем житейском рассудке, как и желании, одарить кого-либо счастьем, во всем при этом только-то ведь и полагаясь на чисто свой собственный жизненный опыт.
А книги между тем дают одни довольно общие представления о духовности и совести, хотя в принципе, существует и тот и близко-то нисколько же неоспоримый житейский факт, и впрямь-то полностью с головой окунувшись в их мир, явно окажется сколь безупречно возможным, всеми силами разом почерпнуть и что-либо, несомненно, весьма многозначительно ценное.
Однако при всем том разве что только и быть ему одной лишь той черно-белой и аморфно голословной материей вовсе-то никак вполне четко не определенного светлого начала.
Причем, то вот явно окажется ни в едином глазу и близко ведь на самом деле не важно, насколько и впрямь оно будет во вполне достаточной мере безупречно разумным, вечным и добрым.
А еще и будет оно на редкость безупречно только, и находиться в самой что ни на есть прямой и твердой зависимости от донельзя же верно проявленного читателем желания действительно воспринимать данную нам жизнь с ее извечной суетой именно как нечто, нисколько не увязанное с миром книг некоей неразрывной нитью.
Поскольку нить эта, являясь той самой попросту единственной путеводной звездой во всех тех чисто житейских подчас крайне во всем донельзя жестоких пертурбациях, будет отнюдь совсем не нитью Ариадны.
Нет, подобный восторженно прекраснодушный подход ко всей действительности сам уж собой исключительно так безнадежно только разве что и уведет в тот еще бесконечно запутанный лабиринт, а именно в гости к Минотавру вселенского тоталитаризма.
276
И дабы как раз вот этакого никак не благого исхода всех наших ратных дел и впрямь еще можно было бы по мере всех тех довольно же скромных наших возможностей хоть как-либо вполне избежать, и надо бы буквально всегда о том сколь и впрямь совсем этак непосредственно помнить…
Нет, уж никак не должна взаимосвязь между реальностью и иллюзорностью и впрямь-то как есть оказаться донельзя так всеобъемлющей и до того самого ничем неограниченного предела чуткой самовлюбленности фактически ведь донельзя так превалирующей и всесильной…
Человек достает книгу с полки и разом уходит в свой собственный беспредельно иной мир необычайно же светлой иной духовности…
И это, конечно, само собой весьма хорошо…
Но плохо тут разве что то, что есть еще и мир тех никак не светлых реалий и людей, которых совсем уж не надо идейно приподымать из всей той лужи их необычайно скверной и чисто как раз их вполне повседневной обыденности, а только и требуется их хотя бы немного подчас замечать.
А если кто-либо тот, донельзя радостно при этом, раздвигая рамки всего нам привычного попросту мигом уходит от всего того, что из себя весьма так наглядно и впрямь представляет вся эта наша удивительно же общая и подчас довольно-то пока скотская жизнь…
Ну а, следовательно, всякого подобного человека разве что и впрямь естественно только лишь и оставят полностью равнодушным какие-либо те весьма ведь будничные проблемы бесцельно и бесцветно праздных обывателей, что живут одними лишь теми вовсе этак мелкими своими страстишками, и ничем уж иным собственно прочим.
Правда, иногда некоторые подобного рода люди сколь запальчиво воспламеняются мыслью, как бы это именно им вполне и вправду чисто так сходу разом переиначить все общественное бытие к чему-либо более чем на редкость невообразимо и безупречно только лишь явно так до чего безгранично же самому наилучшему.
И ведь главное, по чьему-либо донельзя так близорукому мнению, все те исключительно вездесущие житейские невзгоды и впрямь надо бы попросту прямиком привести к концу до чего безукоризненно всею силою разом обрубив тот сук, на котором издревле зиждется все, то такое-сякое беспардонно треклятое угнетение трудового народа.
И уж пришел кое-кто из высоких умом граждан к этаким донельзя вовсе вот безбожно воинственным выводам, как-никак, а разве что весьма этак умозрительно вполне углядев все, то донельзя же безнадежное и гиблое несовершенство всего того и по сей день никак не идеального общества.
277
И может из всяких его пределов, сколь давно было пора попросту разом вымести весь тот безумно затхлый мусор былого и минувшего, а всецело сходу вполне уж полноценно насытить реалии века сущими благовониями той самой радостно излучающей лучистой свет сладкой истины всеобщего вот непомерно безмерного блага?
То есть, как есть, в полную силу ныне вполне еще следовало более чем многозначительно дать же дорогу именно той раз и навсегда единственно верной сущей целесообразности.
А, кроме того, и явно так давно пришло ведь, значится, время щедро же одарить слепые народные массы полностью так единым их статусом покорного стада донельзя четко и дисциплинированно бредущего в те самые доселе и невиданно яркие дали иллюзорно наилучшего и весьма вот непоколебимо верного грядущего.
И разве то никому и никак непонятно, что ко всем тем чувственно возвышенным и чудодейственно восхитительным дням ослепительно так полностью иного грядущего фактически как должное разом и прилагалось, кровавая баня безудержно искрометного очищения от того самого можно сказать векового смрада, мрака и бесовщины всех тех еще прежних эпох.
Причем очищение это к тому же и называлось вполне вот до конца закономерным и обязательным, как и совершено так полностью неизбежным и все это в связи с тем, что прежнее и крайне обветшалое обустройство общества само собой беспрестанно требовало самой незамедлительной своей замены на нечто иное и истинно пролетарски праведное.
И главное для всего того вполне так существовали самые наглядные признаки и трупный запах всего минувшего так и реял тогда прямо в воздухе и если бы не гроза революции, то держава просто бы все сгнила будучи изъедена вшами коррупции и царского произвола.
Но тот произвол был еще детским лепетом по сравнению с тем, что пришло и нахлынуло вместе с чудо вот только как уж совсем на раз не убийственным революционным бедствием.
Но, конечно, все равно для кое-кого при всех видимых минусах плюсы все равно более чем неизменно так всегда перевесят, а все, потому что для них как в игре важна удача, а если чего не получилось так это просто судьба…
Главное, что намерения были поистине добрые и славные, а беды и неудачи они самая так неотъемлемая часть всей этой нашей безумно суровой действительности.
И если людские чаяния не сбылись в полной мере, так это просто свидетельствует о недостаточной старательности и пламенности сердец, а идеи были верные и решения были основаны на то, что будет только лучше народу.
И все было только ему во благо и только лишь не выгорело закончить партию, а покер мировой и внутренней политики несколько более достойным образом.
Однако были все те на редкость ясные для чего-либо понимания козыри в той самой донельзя ведь засаленной и кропленой колоде чисто так мнимо грядущей славы и всяческих новых вех во всей истории рода людского разве что блефом, грошовой иллюзией и бледным розовым сном…
И дело тут было как раз именно в том, что мысли и чувства людей, безбожно напившихся нектара всяких сладких надежд, были вовсе уж начисто так оторваны от истинных нужд диких и мозолистых масс простого народа.
А впрочем, речь тут не шла о полном отдалении, а только о том, что можно вполне отчетливо видеть только то, что удобно и на чем ласковый и томный взгляд сам собой разом и застревает, а остальное можно вообще игнорировать как грубые частности к общему делу не имеющие никакого настоящего отношения.
И всему этому крайне так выборочному подходу очень даже способствует чтения крайне аппетитное чтение всяких и разных художественных книг.
Но никто тут при этом никак уж не говорит ничего плохого о какой-либо большой и великой литературе, поскольку всякая наглядная критика тут тем еще серым волком бросается никак не нее, а только лишь на то до чего этак совсем нерациональное ее восприятие
Да и вообще как оно кажется - подлинная литературная вселенная до чего во многом неизменно чиста и более чем достойна к себе самого наибольшего уважения и внимания.
Однако при всем том всякое ее донельзя же глубокое восприятие никак при этом не должно было быть абсолютно так чисто ведь всеядным, а также и сколь вездесуще на редкость умиленно прекраснодушным.
Поскольку этак оно и близко нисколько уж вовсе никак не порядок.
Да и вообще между этими двумя и впрямь полностью так всецело различными ипостасями всеобщего бытия – искусством и бытом – всенепременно должна быть более чем четкая и прямая до самого так конца полностью же внятная согласованность.
И это как раз именно той донельзя примитивной обыденности и должно бы вполне еще стать наиболее главным проводником в мир всего того высокого, возвышенного и духовного, а вовсе-то ни в коем случае не наоборот.
А кроме того и вполне надлежит быть той почти взаимоисключающей всяческие неразумные параллели явственной грани, что полностью же вдумчиво разграничит реалии жизни и благой мир донельзя разнообразной творческой фантазии.
А иначе интеллектуально развитые люди будут жить во сне и сны свои превращать в безумно кошмарную реальность для всех тех остальных просто живущих и плавающих в своей родной среде простых и не о чем большом и близко не мыслящих обывателей.
А они и впрямь одна только мелкая рыбешка в большом общественном болоте и их из него в большое море знания ничем не вытянешь.
Ну а бездумной силою осушив болото людской обыденности, только лишь и создашь условия для пустыни, а в том числе может и радиоактивной пустыни после на деле случившегося ядерного конфликта.
Но если до этого еще не дошло, то есть все основания утверждать, что коли была попытка переделать общество сделав из гиблой трясины всеобщий рай, то вот ради сохранения видимости светлого пути вперед отныне на деле будет никак обойтись без всего того общегосударственного и склизкого от чернил и крови общегосударственного вранья.
Ну а интеллигенции совсем уж ничего тогда не останется, кроме как тех еще сколь ведь хлипких и слезливых всхлипываний, да и дремотных упований на то, что вскоре все-таки чего-нибудь грянет, ну а потому все разом тогда всецело само уж собой сходу и образуется.
Ну а та совсем до чего невзрачная нынешняя действительность – только лишь некий ко всему тому относительно так временный и чисто переходной этап.
Да только между тем были все эти донельзя жуткие буквально адовы реалии самым явным следствием всех тех бессонных ночей и яростных дум о судьбе всего своего вконец разнесчастного народа.
Причем делалось это как есть всегда именно что с тем до чего только невообразимо гневным и полунемым обращением к безликому и никак неграмотному обществу, которое до сих самых пор почему-то явно уж совершенно по-прежнему, безгласно молчит.
Но стоит ему начать нести всякую ахинею и эту же ахинею только вот затем и творить и все мир будет сразу так никак не узнать, поскольку пол тогда становиться в единый миг потолком.
Причем так оно будет совсем= вовсе так затем более чем неопределенный период и впрямь как есть попросту чисто вот отныне проклятого времени.
И точно это не будет ни в чем явно не похоже на то, что было кем-то весьма благодушно заказано в качестве триумфальной эпитафии по тому самому навеки отныне как есть еще проклятому самодержавию.
Ну а интеллигенции совсем уж ничего тогда не останется, кроме как тех еще до чего ведь хлипких и слезливых всхлипываний, да и дремотных упований на то, что вскоре все-таки чего-нибудь грянет, ну а потому все разом тогда всецело само уж собой сходу и образуется.
Ну а та совсем вовсе вот невзрачная нынешняя действительность – только лишь некий ко всему тому относительно так временный и чисто переходной этап.
Да только между тем были все эти донельзя жуткие буквально адовы реалии самым явным следствием всех тех бессонных ночей и яростных дум о судьбе всего своего вконец разнесчастного народа.
Причем делалось это как есть всегда именно что с тем до чего невообразимо гневным и полунемым обращением к безликому и никак неграмотному обществу, которое до сих самых пор почему-то явно уж совершенно по-прежнему, безгласно молчит.
А между тем вот всем тем вполне образованным людям надо было и впрямь еще уж действительно как-никак всегда этак видеть перед собой никак не свет благих идей, а то самое попросту так безбрежное море невежественного эгоизма, который достойно просветить ничем и никак абсолютно нельзя.
И действительно, надо было всему тому мозгу нации хотя бы по временам еще хотя бы попытаться в весьма вот благих целях всеобщего духовного прогресса и впрямь по мере сил шевелить руками и ногами своего народа, однако никак и близко никогда не предлагать двигательным органам взять на себя функцию мозговой деятельности.
Да и как вообще можно было ожидать от всякого того неграмотного люда, что он всею своей наивно смелой стопой действительно сколь задушевно так разом же ступит в светлые дали грядущего?
А между тем ничему подобному совсем ведь никогда попросту уж и не бывать.
А разве что те демонически всесильные живые идолы всего-то лишь только разом сходу облепят того самого пресловуто нового человека целым клубком липких лиан воззваний и ярлыков.
И эти блики непогрешимо и нерушимо сияющих истин, медленно, но верно всецело заполонив собой сознание всякого человека, еще обязательно сделают из него того самого до чего только чисто же по-рабски покорного всякому тому общему течению бытия совершенно же как есть низколобого питекантропа.
Его настоящая личность будет при этом полностью стерта, а потому и можно будет повести все это до чего только отныне покорное всей своей горемычной судьбе стадо буквально-то почти по любой тропе общественной жизни.
И кстати, весь тот космического масштаба произвол совершенно ведь чудовищной человеческой мясорубки возник именно как-никак чисто вот на почве явного отсутствия всяческой хоть сколько-то существенной перемычки между интеллигенцией и извечно полностью одиноким российским народом…
Ну а если довольно уж благоразумно расстаться со всеми теми блаженными иллюзиями о некоей той своей собственной совершенно так необычайной избранности и хоть немного попытаться приподнять сам народ, а не до чего спешно и резво гнетясь мытарствами духа, и впрямь-то еще спускаться к его издревле приземленной душе…
Нет, это как раз тогда и будет возможно рассчитывать на то, что и другие люди, истинно так сколь неприглядно далекие от каких-либо светлых образов, навеянных всеми теми прочитанными ими книгами, уж действительно вполне еще научатся себя вести на том самом обыденно бытовом уровне хоть как-либо во всем, значит, иначе.
278
Ну а если всего этого и близко попросту уж не делать, то, как есть тогда наиболее благим примером для всякого ближнего, так и останется тот невзрачный лакей, на редкость униженно прислуживающий респектабельному господину своего собственного великого благополучия, который, кстати, мало в чем переменился со времен, не столь и давнего Средневековья.
Все именно тогдашние мысли и чувства неизменно присутствуют буквально в каждом из нас в виде некоего осадка на самом-то дне души, ну а в некоторых недалеких людях это извечно вездесущее зло более чем безвременно всегда процветает, причем, сколько бы ни минуло довольно мимолетных в истории всего человечества почти безликих столетий…
А все-таки без весьма довольно-таки основательного вычищения всех тех диких низин человеческой сущности ничего ведь в некоем том довольно общем смысле попросту совсем и близко так никогда не сдвинется с места.
279
Вся суть человеческая – она от истинной ухоженности только лишь подчас изумительно умиротворяется и покрывается лаком сущего благодушия.
Однако где-то именно внутри ей при всем том всегда было как-никак суждено становиться разве что во всем до чего значительно уж поболее зверино хищной, нежели чем, то было в ту самую весьма и весьма вот ныне вот до чего стародавнюю первобытную эру…
Человек абсолютно неизменен в том самом, как есть вот всепоглощающе главном своем устремлении – обеспечить бы себе и всему своему потомству наиболее подходящие и впрямь-то наилучшие условия, и вся разница – она в том, насколько этак далеко он будет готов ради чего-либо подобного еще ведь, собственно, разом пойти.
Есть люди, которые не остановятся буквально ни перед чем, и их устремления примерно столь же примитивны, как и поведение амебы в том самом до чего только явственно вполне повседневном процессе ее питания.
Их внешняя респектабельность – одно лишь разве что более чем многозначительное следствие истинно большого финансового благополучия.
Ну а также и самого на редкость довольно-таки настойчивого влияния весьма уж благотворно покровительствующей всем их донельзя низменным думам сущей их праматери – цивилизации, которая, кстати, и пожирает все в них доселе, еще уж вообще только ныне оставшиеся истинно человеческим.
280
И это именно так, а не иначе – поскольку нет, и не может быть ни малейшего смысла, именно в том, чтобы и вправду хоть сколько-то многозначительно попытаться разве что умозрительно разглядеть в холеном и пахнущем одеколоном дельце человека, без тени сомнения, вполне наглядно принадлежащего к этой нашей чисто теперешней современности.
Раз зачастую это тот же невежественный дикарь, способный убить человека разве что только за то, что тот нечаянно наступил ему на ногу или, чего доброго, в бизнесе дорогу ему перешел.
То, что этому вполне этак всерьез еще помешает – так это разве что одни суровые законы цивилизованного общества, в котором он живет, а не какие-то безмерно во всем исключительно возвышенные моральные постулаты.
Цивилизация и культура совершенно ни в чем не порождены друг от друга, и буквально во все времена им было дано развиваться, почти что, никак не соприкасаясь во всех своих наиболее главных и основных духовных устремлениях.
Ну а все те их подчас даже и невольные столкновения не так уж и редко всячески наносили духовному миру культуры довольно-таки весьма существенные потери, и прежде всего это отражалось на самом, как он есть нравственном облике ее невообразимо величественных духом апологетов.
281
Человек большого искусства всегда окружен ярыми почитателями на редкость замечательного своего дара, и вместе со всеми льстивыми речами и дифирамбами в свой адрес, он подчас слышит и энное число деланных или даже вполне искренне высказываемых мнений, возвышающих его в противопоставлении кому-либо иному, как по духу, да и по грешной плоти.
Хотя наиболее сокровенная суть – она-то, в сущности, у всех нас фактически одна и та же.
Все мы, в конце концов, самые обычные люди!
И все же те всяческого разного рода националистические изъявления большой и нежной любви именно к тому чисто так своему самобытному и этнически единственно праведному таланту до чего изящно и ласково тешат чье-либо немыслимо слезливое самолюбование…
282
И нечто подобное – вовсе уж, кстати, совсем никакая не редкость в этом нашем буквально-то доверху переполненном зеркалами чужого успеха современном и нынешнем более чем славном мире.
И вот ведь против всякой своей воли некто этакий, несомненно, талантливый, в конце концов, попросту и впрямь до чего полностью так поневоле начинает уж придавать всей этой восторженно лживой лести, надо бы сказать, довольно-то донельзя серьезное деловое значение.
Причем, как оно и понятно, темные силы зла всенепременно с самой великой радостью вовсе вот не преминут воспользоваться удобным случаем, а именно – теми дольно-таки нечаянными промахами гениев, которые те иногда имеют несчастье, собственно, на свой грех совершить в их нисколько подчас непростой и весьма этак житейски обыденной своей жизни.
Уж не говоря о тех весьма одаренных, но еще изначально донельзя извращенных разумом и чувствами натурах, каковыми, к самому и впрямь до чего еще неприглядному так примеру, и вправду ведь были Маяковский и Вагнер.
283
Хотя вот надо заметить, что дельцы от чудовищной филантропии попросту донельзя же всеобщего восторженного маразма и по сей день, право безмерно охочи до всех тех весьма богатых низменными страстями деятелей возвышенных искусств, а потому и сколь вкрадчиво и сладкоречиво они всячески и набиваются им в самые искрение и наилучшие друзья.
А в особенности это, в принципе, касается как раз-таки тех, кто был попросту начисто лишен той самой наиболее же основной добродетели буквально-то всякого настоящего высокого таланта.
Ну а тот более чем неизменно и был фактически так заключен именно в той еще умудренной жизненной опытностью, до чего вот вящей весьма и весьма необычайно чуткой к самому пульсу жизни умеренности всех своих политических взглядов.
Ну а без нее всякая та духовная польза от любого гения явно уж разом еще утопнет в бездне бед и горя, что тот и впрямь более чем непременно с собою принесет всему своему или максимум разве что только ведь за ним затем последующему поколению.
284
И виновата в подобном злостном использовании волшебных чар чьего-либо обаяния, конечно уж, та никак нечистая на руку власть, а она между тем явно олицетворяет собой мордастую физиономию речистой швали, которая и впрямь с великой радостью ставит колесо прогресса в позицию, разом ведь зверски раздавливающую почти все цветы духовности и милосердия.
И вполне для всего того будет как есть еще предостаточным, дабы данный ближний даже и вовсе ведь невольно вдруг оказался по ту сторону баррикад в войне классов или, скажем, за забором у закона при каких-либо новых до чего внезапно уж дико так сходу переменившихся общественных распорядках.
И, конечно, и близко не бывало, чтобы и вправду имелась даже и самая наименьшая толика заслуг той безмерно объевшейся всеми дарами земными и духовными никак не в меру пресыщенно слащавой цивилизованности в том самом донельзя трудоемком восстановлении, духовных ценностей после хаоса войн или какой-либо иной общественной (скажем, чисто экономической) разрухи.
285
Нет, уж в чем-либо подобном, как правило, вовсе ведь не было и близко так никакого хоть сколько-то безукоризненно активного и истинно деятельного ее участия…
Однако при всем том донельзя уж оно естественно, что это именно она и верховодила в том только последующем пошаговом развитии событий, когда после тех весьма недолгих лихолетий тяжелых времен культура вновь оживала, заново приобретая при этом все свое прежнее, на тот короткий срок будто бы разом, казалось навеки попранное величие.
И это уж именно тогда степенная гордость цивилизованной мудрости и делала буквально-то все возможное и невозможное, дабы культура, как и прежде, заняла явно этак вполне ведь долженствующее ей место в сознании до чего многих и многих полноценно грамотных людей.
Однако осуществляла она это донельзя ведь весьма же кичливо и бестрепетно властно…
Ну а в неподдельно массовом людском геройстве всякая та донельзя так степенно сытая цивилизованность подчас уж принимала одно лишь чисто так посильно выжидательное, а нисколько не прямое и достойно деятельное участие.
Зато, когда все, то мирное и житейское сколь незамысловато и неспешно не мытьем так катанием возвращалось на круги своя…
Причем именно так, фактически что на свое прежнее законное место – собственно, и приходило время, дабы и проявилось все, то донельзя задушевно щедрое барское умиление по поводу немыслимо быстрого достижения всего того долгожданно желаемого конечного результата…
286
И главное, почему это только вообще в этаком духе оно ведь чисто всегдашне и происходит, причем как раз-таки сразу вослед за всем тем и впрямь на редкость безоговорочным окончанием Богом проклятой годины, тех самых донельзя страшных и нисколько никак нескончаемых лихолетий?
Ну, так с той как она есть донельзя резкой отменой брутальных условий суровой войны, что во всех тех серых личностях буквально разом и оголяла, но никак не возрождала все явные черты той еще стародавней лютой дикости, постепенно уж здраво так восстанавливалась вся та система, выработанная постулатами житейской совести.
Причем вовсе-то и близко никак не была она заложена в тот еще сам ведь фундамент римских амфитеатров эпохи яростных гладиаторских боев.
Ну а на сей момент времени все те исключительно благие устремления цивилизации, ее мысли и чувства всегда были сколь целенаправленно всячески нацелены как раз-таки на одно то на редкость безупречно же утилитарное, да и совершенно ведь бездумное массовое потребление.
И главная первопричина тому была заключена именно в том, что цивилизация – это разукрашенная новыми перьями и замшей в точности та же прежняя дикость.
Ну а та никак не показная, а чисто внутренняя культура и человечность, в точности той степени, что и человеческий мозг, на 75% состоящий из воды, почти на тот же процент состоят из вязких и липких элементов обыденной житейской совести.
И, однако, вот именно с нею у довольно-таки многих с одного виду цивилизованных людей подчас и вправду случаются всяческие и всевозможные серьезные казусы.
А все, потому что лютая ненависть ко всякому иному, чем другие люди подчас начисто затмевает всякий разум и тогда и льется совершенно так вовсе невинная кровь.
И чтобы этого точно так не было, чтобы уж на деле судить честно и праведно нужно знание, а оно не может быть основано на общих критериях, когда речь не идет о том, что сразу можно понять, как чистой воды низость и подлость.
287
Причем именно так единение и духовная сплоченность в яростном устремлении найти и изжить ярое зло и превратили, затем целую эпоху в кровоточащую язву…
А именно потому и следует уж сказать…
Итак, собственно, уж наиболее веской первопричиной всего того, что в том-то самом ныне как-никак весьма и весьма до чего незапамятно прежнем ХХ столетии у дряхлого, а все-таки извечно молодого змея Горыныча вместо тех трех прежних голов – жадности, хитрости, предательства – их, безусловно, разом выросло целых так явно девять…
Нет, никак не иначе, а сама первопричина тому была заключена именно в том, что те вполне естественные и элементарные нравственные постулаты у довольно многих культурных людей ныне оказались, фактически наспех вытеснены идеалами, что с миру по сосенке были с мясом и кровью выдернуты из золоченых рамок прекрасных произведений высокого искусства.
А оно отнюдь не является источником неземного света, а только лишь крайне бледным отражением обыденных реалий.
И настоящая жизнь всегда явственнее, проникновеннее и пронзительнее фактически любых о ней даже и наиболее ярких, сочных и весьма талантливых фантазий.
Причем мир тьмы становиться тем сильнее, чем люди ума окажутся явно так всецело оторваннее от всяких своих еще первозданных корней.
Они хотели их сходу до чего еще наспех пересадить в совершенно так вовсе другую лучшую почву, да вот забыли, что природа человека фактически во всем незыблема, и ее нельзя отчаянно же радостно перелопатить, сделав из тьмы людского невежества яркий и лучистый свет всеобщей любви и ласковой заботы.
Причем всем понятное и верное направление выбрать это еще не то…
Поскольку надо еще и трезво оценить тот временный промежуток действительно необходимый для претворения в жизнь всего того сколь страстно желаемого.
Но кому-то все его чудные прелести были нужны прямо так сразу здесь и сейчас, а в результате и произошел явный регресс и более чем дикое воплощение мышечного давления на мозг со стороны тех, кто, живя в атомном веке, все еще мысленно пребывают в веке каменном…
Ну а как раз потому для них ядерные боеголовки это только топоры, которыми можно достать тех, кто живет в пещере напротив.
Причем все эти так называемые светлые идеалы только лишь разве что подчеркивали тьму и невежество низких и своенравных душ, что взяли их себе вот на самое, то еще верное дальнейшее вооружение.
А и впрямь, почему это вместо света, радости и счастья так и нагрянули в этот мир, зло и ненависть в тех ранее попросту уж вовсе никак и невиданных масштабах.
Причем тот, кто хотел приблизить эру счастья и милосердия, конечно вот были весьма уж по-своему где-то же исключительно правы…
Да только разве что сколь наглядно страдали все эти их благородные планы страшными муками отчаянно суровой крайней этак еще пока преждевременности.
288
А все, потому что надкусывать почти то, в сущности, яблоко, каковое в свое время (по наивности и неосторожности) имела несчастье отведать соблазненная змием Ева…
Нет уж, теперь это, безо всякой тени сомнения, безусловно, ведь только лишь само собой и подразумевало не одно то до чего еще совсем вот немилосердно гневное изгнание супружеской четы из рая.
Поскольку, отныне - это как есть и впрямь-таки неизбежно более чем верно же означало самое так явное ввержение всего этого мира в тот самый сущий Дантовский ад истинного Люцифера.
То есть, как раз того, что спустился впрямь-таки коршуном на залитую людскими слезами, извечно так увлажняемую дождями землю, и, кстати, все по той же причине самой явной и исключительно несомненной наиболее полнейшей преждевременности, а вовсе-то не нелепой абсурдности всех тех довольно-то назрело выдвигаемых в некоторых книгах более чем здравых идей.
289
Любые мысли надо сначала выносить в себе и только лишь, затем их можно будет родить, а еще и надо бы проследить за процессом их взросления, а попытка бежать впереди паровоза может только лишь привести всю нашу человеческую расу к неминуемой гибели, да и только…
Но кому-то вполне здравое ожидание кажется одной только совершенно же напрасной потерей времени.
Раз уж все те бесподобно благие и сияюще радостные пожелания буквально-то как есть, немыслимо наилучшего светлого будущего были и впрямь сколь изящно и вальяжно более чем бестрепетно изложены в виде полнозвучно надуманных, утонченно отвлеченных представлений обо всем том и поныне нас довольно-то убого окружающем мире.
Да только чего это, собственно, вообще оно, граждане, выходит!
Эти безумно радостные ожидания (всегда почему-то лишь неких грядущих времен) могут только-то сходу прикрыть, словно бы фиговым листочком, чудовищные злодеяния совершенно напрасных репрессий во имя «вселенского добра» и попросту превратить их во вполне прагматичный и справедливый аспект, то есть всецело неизбежные трудности становления всей той будто бы новой жизни.
А между тем все это может разве что оказаться именно тем бесспорно ведь чисто насильственным скармливанием всяческих абстрактных догм невежественному даже и в области элементарной грамотности, из века в век донельзя вконец забитому населению аграрной страны с немыслимо тяжким пост-феодальным прошлым.
290
Да только как уж на редкость трудно все это было осознать тем людям, что никак и близко не умели при случае все-таки, пусть и через силу, но весьма деятельно выносить сор из родной избы…
Если даже далеко не все из тех безвинно отсидевших, а куда вернее будет это назвать вполне ведь доподлинным своим именем – попросту безвылазно проведших в рабах большую часть всей той своей сознательной жизни…
Нет, и они тоже истинно верных выводов подчас этак нисколько вовсе не сделали.
Поскольку слишком уж они тогда подчас винили одно лишь то до чего и впрямь тогда нескончаемо лютое время, да и в каком-либо том личном смысле более чем незадачливую свою судьбу, ниспославшую им самые немыслимые испытания и неисчислимые беды…
Однако на деле отнюдь не все зло было тогда и впрямь как есть вполне вот полностью сосредоточено в той самой обезличенно варварской идее, раз уж и сама по себе перемена условных «слагаемых» в общественных отношениях могла быть и в корне так какая еще только угодно другая…
И та главная свирепая ересь заключалась именно в тех, кто весьма деятельно и безропотно всемогуще же воплощал все ее теоретические выкладки в те извечно так серые будни буквально-то долгими веками и близко ведь нисколько так никак неизменной российской действительности.
И это как раз та донельзя суровая и непреклонная серость, собственно, и заполонила все аспекты советской будто бы и впрямь донельзя уж отныне принципиально полностью новой жизни.
А вот не потому ли, как раз и была уж до чего еще сколь непомерно высокой цена всей той немыслимо осатанелой отваги максимально полного воплощения во все реалии жизни сугубо книжных философских доктрин?
Да только вот между тем главными вехами на пути воплощения в жизнь всех этих «неистово благих веяний и СТАЛИ ВОТ те самые молочные реки литературной вселенной, что так и переливалась тогда буквально-то как есть разве что попросту совсем через край.
291
А мир благих фантазий между тем пересекается с реальностью только в некоей абстрактной бесконечности, а в жизни все пересечения могут быть только случайны и весьма прозаичны.
Но между тем у кое-кого тот самый безудержно искристый восторг по поводу возвышенных прелестей художественного вымысла вполне еще наглядно разом же сочетается с диким унынием по поводу так и застывшего в своем твердокаменно житейском вполне ведь до чего кое-кем на редкость презренно обыденного людского быта.
Причем наиболее наихудшим во всех его мерзких и грязных тенетах для них было именно так, то самое несправедливое обустройство общества, а сколь этак многим еще дореволюционным российским либералам всею душою хотелось, чтобы всем и каждому отныне вот зажилось весьма этак славно и светло…
Ну а для этого и впрямь, по их мнению, надо было попросту сжечь уж все, те чертовы чертоги, олицетворяющие собой все то бесславное крепостное минувшее, что само по себе, мол, никак так не хочет становиться прежним, а упорно заслоняет собой зарю, куда только поболее светлого грядущего.
И эти впрямь всею душой и телом попросту окаменевали при одной той на редкость безрадостной мысли обо всех тех стенаниях безвинно закованных в цепи совсем уж чудовищно обворовываемых и донельзя так долгими веками безнадежно так самими собой угнетенных классов.
Да только может, все это, как и всякая, в принципе, повсеместно существующая неизбежность, попросту было именно так и совсем не иначе?
И чтобы в том немыслимо далеком будущем действительно на деле произошли те весьма вот безумно благостные перемены к чему-либо весьма этак достойно же безукоризненно наилучшему, и надо было бы, как есть разом пойти именно тем вовсе-то неспешно иным путем.
И ведь был он, кстати, полностью для всех сколь еще широко вполне так открыт, а как раз потому и надо было весьма уж спешно собраться с духом, чтобы, как есть еще на него именно что до чего только невозмутимо разом так смело, затем и ступить.
Да только где - это было чему-либо подобному истинно на деле вполне вот верно еще уж помочь, коли речь пойдет о том самом более чем донельзя незамедлительном становлении некоей той будто бы на редкость многозначительно новой общественной жизни?
Поскольку всею бездумною силою пролетарского духа раз и навсегда, низвергнув в ад те донельзя же пресловуто злосчастные цепи стародавнего угнетения разве что хоть чего-либо новое весьма ведь наспех уж сходу отстроишь?
Нет, уж довольно-то существенно поспособствовать чисто уж до чего и впрямь всемогущему улучшению условий той самой на редкость необъятно широкой и общей людской жизни подобные «благие начинания» были и близко уж вполне очевидно попросту как есть истинно так нисколько не в силах.
Зато вот вполне по-свойски сколь еще безотчетно и без единой мысли разом обрушить сами основы вполне доселе безнадежно же закостенелого «темного прошлого» никакой проблемы и близко так явно вовсе-то не было…
И это как раз-таки на тех размозженных крайне же недобрыми руками его костях (вместе с цепями) и была, затем весьма вот ускоренными темпами разом и построена гигантская казарма, являвшая собой наиболее четкое и ясное воплощение «светлого будущего» только лишь для относительно малой кучки привилегированных партийных кадров.
А никак иначе, то уж и быть, собственно, попросту и близко так тогда ведь оно никак не могло.
Поскольку и при каких-либо тех вполне вроде бы безупречно благоприятных обстоятельствах нисколько уж не смогла бы вся та бесшабашная массовая стихия действительно, как есть на деле создать те самые до чего существенные предпосылки для самого так вполне безупречного некогда еще затем возникновения всего того донельзя пресловуто светлого общечеловеческого грядущего…
А если и была она способна хоть чего-либо и вправду посильно воссоздать – так это одну лишь ту наиболее же древнюю царскую жизнь для всей той могучей кучки тех самых чисто вот до чего незыблемо новых и куда только поболее свирепых большевистских извергов-эксплуататоров.
Ну а построить светлый и просторный дом нового общества было бы возможно, разве что лишь сколь медленно и вполне продуманно никак уж не за одну или максимум две пятилетки посильно вот перестроив все, то ныне имеющееся обветшалое здание все в той же России веками так незыблемо неизменной общественной жизни.
Причем та беззубая старуха разруха, что само собой и явилась никем непрошеным гостем и именно как раз вослед за тем самым бездумно яростным разрушением всего того до чего злодейски былого только-то подчас на корню разом и извела всякий подлинный разум и настоящую высокую культуру.
А вместо нее возникло крайне так подобострастное ученое холуйство не способное увидеть ничего далее своего носа, а кроме того очень многие из представителей советской интеллигенции оказались людьми на редкость самодостаточными…
Их интересы были предельно уж во всем далеки от больших проблем всего того так или иначе окружающего их общества, они самоотверженно возились каждый в отдельном своем огороде, а вокруг хоть трава не расти.
А вот для доподлинно настоящей свободы и сущего равенства людских возможностей нужно было вполне осознанно и весьма основательно всячески воспитывать до чего невероятно широкие людские массы…
И начинать это делать, надо было с самых еще младых ногтей, и те чисто пресловутые свобода личности и поголовное равенство никак не должны были при этом оказаться ничем уж таким воинственно серым…
Поскольку именно этак оно как есть еще само собой до чего разом тогда и получается…
Обезличенная подогнанность людей друг к другу зачастую начисто убивает всякую отдельную личность, и в ней и близко тогда совсем не остается вовсе-то ничего от какой-либо весьма же стоящего подобного определения яркой индивидуальности.
И это тогда будет вовсе ведь никакое не движение всем тем еще дружным строем строго вперед, а именно тот до чего безнадежно наглядный откат весьма уж еще далеко назад.
И главное – все это происходило в том самом мире вещей, где люди больше были никак и не люди, поскольку к ним отныне применялся чисто утилитарный поштучный подход.
292
А как-либо иначе (без аляповатых лозунгов и декораций) настоящая новая жизнь если и может возникнуть, то только в некоем вовсе вот исключительно ином бытии, где смерть миллионов и миллионов явно еще как-никак, а действительно перестанет быть платой за проезд в те сколь ослепительно светлые неоновые дни истинно иного грядущего бытия.
И именно этак – все человечество, до чего на редкость вполне стояще консолидировав наиболее основные свои усилия, в конце концов, на деле, а не на словах всецело уж и добьется именно тех донельзя невероятных успехов, достигнув при этом буквально невообразимых на наш сегодняшний день великих высот духовности.
И вот именно при данном раскладе и будет ему тогда всецело дано как раз-таки на этой почве и обрести то самое еще как есть безмерно ведь окрыляющее чувство всеобщего братского единства…
Ну а наиболее первейшим ко всему тому максимально праведным шагом, безусловно, как есть еще вот окажется разве что то самое на редкость медленное и поэтапное устранение всего того безмерно тупого и крайне нахраписто кичливого невежества.
Причем доподлинно настоящему обновлению всего того ныне существующего общества и вправду должно было происходить совсем безо всяческого крикливого ропота, слезливых обличений, а также (и это главное) безвинных смертей всех тех, кто недвусмысленно посмел проявить непокорность единственно верному мнению, что для всего человечества разом и обозначило прерывистым пунктиром тот самый его дальнейший же долгий путь.
А сама попытка чисто уж совсем этак до чего насильственно скорректировать поведение даже и одной некоей отдельной личности более чем непременно явно уж окажется, затем чревата всеми теми, какие только вообще действительно бывают во всей этой жизни, всевозможными страшными бедами…
И главное тут заключено как раз именно в том, что никаких шансов на успех у чего-либо подобного попросту еще изначально и близко так явно не было и не будет.
Правда речь тут идет только об одном разве что спонтанном улучшении уровня морали, а этика социального поведения тут абсолютно никак, и близко ведь не при чем.
293
Всю ту свободу, равенство и братство вообще уж попросту и нельзя было насаждать одним лишь и только донельзя озверелым насилием, поскольку подобным «освобождением» от всех тех былых и «застарелых оков» вовсе-то никому и близко было совсем не избавиться.
Причем еще и потому, что к этому делу попросту тут же, сомкнув ряды, разом и примкнет та самая до чего отчаянно подлая прослойка общества, что до чего отчаянно вот всеми презираема и ненавидима во все то сколь еще обычное нереволюционное время.
И, кстати, это именно отпетые люмпены и будут буквально над всем тогда, и верховодить до чего же залихватски, смело так разом и командуя парадом.
А в том именно само собой и есть до чего еще вовсе-то прозрачный и чисто так конечный итог всех тех радостно благих усилий.
Хотя вот все намерения тех, кто неистово раздувал революционное пламя, неизменно были донельзя уж до чего еще удивительно самыми наиблагими.
Может, оно и так!
Однако всякое, то чисто ведь более-менее житейское осуществление всех тех сдобно добрых или наоборот чудовищно злодейских замыслов всецело будет зависеть и от того до чего откровенно конкретного и более чем весьма уж последовательного их последующего переложения на все те ныне повседневно существующие реалии жизни.
А из всего того само собою весьма этак явственно разом и следует, что если за то самое донельзя благостное улучшение тех самых никак не лучших ее условий явно возьмутся все те наиболее отъявленные и прагматичные негодяи…
Нет, как это тут вообще возможно хоть как-либо усомниться, что той истинной конечной целью всех их усилий, без тени сомнения, сколь до чего неприглядно тогда и окажется нечто вовсе иное, нежели то, что громогласно и всенародно разом объявлялось во всяческих кичливых лозунгах, а также и немыслимо же мнимо щедрых декретах.
294
Большевики всегда на редкость искренне давали народу самые светлые и почти настоящие обещания…
Вот только когда дело доходило до чего-либо вполне вот практического разом оказывалось, что никаких реальных возможностей осуществить свои посулы, у них попросту нет, как нет.
Ну а при данном раскладе большевикам только и оставалось либо отдать власть в руки людей более умелых или вот завинтить до самого упора гайки пока все само собою разом не развалилось.
Причем именно это и показалось им самым праведным и верным путем, а именно потому они по нему и потопали так и, заставив при этом под усиленным конвоем шагать и всех тех остальных.
И ведь для всех отстающих или восстающих против им действительно, пожалуй, надо было менять условия содержания, а то и вообще именно что отстреливать их, словно башенных собак.
Но были и те, без кого было и впрямь этак никак попросту уж вовсе нельзя, а особенно некогда так разом еще поначалу…
И эти люди могли изменить ситуацию несколько к лучшему, правда для этого им нужна была вполне твердая сплоченность, однако были они излишне робки, да и сколь заносчиво далеки от всякого сердца своего народа…
И коли кто-либо из них до чего невзначай и пытался хоть как-либо приостановить машину террора одними увещеваниями и недобрыми напутствиями, то вот всем этим они только лишь разве что слегка раздражали слух власть предержащих…
А надо было до чего яростно вдавливать в чьи-то покрытые густым мхом барабанные перепонки, что если нечто такое будет продолжаться, то их власть просто сама уж собою вскоре явно закончится.
Но для всего этого надо было действовать именно что сообща, а кто-то ведь между тем этого попросту явно так никак совсем не умел.
Ну а все те более чем нелестные высказывания в свой адрес та власть разве что лишь тщательно складывала и складывала в свою копилку и особо ретивых она при этом разом лишала всех их прав, отправляя их на дальнейшее перевоспитание ко всяким отпетым уголовникам.
Ну а те, кто и впрямь пытались действовать до чего подобострастно - никак уж при этом и близко вовсе ведь явно не знали…
А именно того как это еще над ними при этом станут более сем бодро и весело, вполне этак искренне потешаться все те, у кого те или иные слова весьма этак непременно послужат разве что тому самому донельзя вот слащаво пафосному глумлению буквально над всякой крайне бесцветной и ничем непримечательной истиной.
Да и вообще все те безумно яростные слова для подобного рода нелюдей будут только лишь сколь определенно являться в сущности, одним лишь и только весьма этак верно побудительным стимулом к дикой ненависти, что, словно огромная волна, никак неминуемо разом уж затем захлестнет все общество лютым варварством ничем не обузданной анархии.
295
И кстати, само по себе насилие для достижения каких-либо общественных благ являет собой одно лишь то самое весьма этак безусловное же возрождение первобытной дикости в его-то чеканно и бездушно серой и новоявленной цивилизованной оболочке.
Да и вообще нечто подобное может привести к одному лишь тому и впрямь всецело вот упорядоченному, однако, уж на редкость до чего еще вовсе так бессмысленному хаосу.
И весь тот СССР был фактически вот колоссом на глиняных ногах, да и вся его совсем же невероятная сила была чисто лишь в страхе, а также и в том самом на редкость бездумном энтузиазме одураченных масс. Ну а также еще надо бы тут как есть вот отдельно отметить и все те уж до чего несметные людские и природные ресурсы.
Но кто-то при всем том совсем этак до чего напрасно же вообразил, что некие те большие и славные планы по преобразованию всего ныне существующего общества и впрямь еще смогут на деле, а не на словах всецело сформировать лицо вовсе того донельзя же другого, куда только ведь явно поболее благородного человека.
И главное все это, как есть прямиком, вместо того чтобы взвешенно и плавно на деле сколь четко и ясно продвигать светлые мысли о некоем вполне мирном сосуществовании капитала и всяческой никак не всегда одетой в одну лишь разве что рванину серой бедноты.
Да вот уж кое-кто явно хотел всячески расшевелить гиблое житейское болото, а между тем любые идеи в нем попросту неизбежно утопнут, и их поглотит мрачная трясина людского невежества.
Ну а потому и все попытки взорвать вместе с представителями высшей знати и сановников и саму этак самодержавную власть были более чем напрочь вполне ведь заранее совершенно абсурдны.
И были те до чего на редкость как есть другие методы вполне еще способные на деле переменить всю существующую действительность к чему-либо вполне полноценно так истинно наилучшему.
А между тем, какая-никакая мирная стачка – то уж дело вовсе-то в корне на редкость принципиально иное!
Поскольку никак ненасильственно принуждая всевластного хозяина, претерпев убытки из-за довольно кратковременной остановки производства, несколько так пусть и скрепя сердце повысить своим рабочим их довольно-то мизерную зарплату…
Нет, уж посредством чего-либо подобного никто ведь сколь зверски и чисто животно не изнасилует его любимую жену и дочь, да и точно также разом не вышибет прижимистому работодателю мозги пулей во имя всеобщего великого затем счастья и как-никак до чего уж неизменно насущного мира и благоденствия.
296
Раздольное пролитие людской крови, как чисто во всем полностью внутреннее гражданское дело, а не как оно подчас происходит в случае нападения внешнего агрессора целиком уж чисто так совсем извне навязанный общевоенный фактор, может быть полностью справедливым деянием только лишь единственное в виде освобождения горячо любимой родины от лютых врагов интервентов.
И это именно так, пусть они там уже все четыреста лет как давным-давно окопались.
В подобном случае это и вправду вовсе так нисколько не является хоть сколько-то вовсе неправым делом.
Овод явно вот не был ярым революционером, а впрочем, можно тут еще вспомнить и «Мексиканца» пера Джека Лондона.
Нет, те литературные персонажи лишь разве что того всем тем еще пылким и горячим сердцем всегда ведь более чем неизменно хотели…
Освободить же свою родную отчизну от многовекового засилья лютых врагов австрийцев или американцев.
Ну а агрессивное безбожие Овода – это всего-то самое несомненное следствие сколь этак вовсе уж до чего непоправимого проступка его отца, а совсем не его личный врожденный порок.
Он жил ужасной жизнью, в которой насилие было наиболее важным, все и вся решающим фактором.
Однако при всем том он истинный борец за свободу своей родины, ежечасно готовый отдать за нее свою жизнь, а не тот, кто будет смело мостить чужим потом и кровью путь к славной победе над неким неведомым злом в той самой не первый уж год довольно мирно живущей стране.
297
Приветствовать, да и в душе благожелательно оправдывать нечто подобное вполне возможно было, разве что лишь всячески ведь начитавшись на редкость идейно-просветительских сказок.
А между тем сама уж лихая затейница судьба сходу разом окажется против всех тех пустозвонно бессмысленных попыток донельзя так резво и спешно всеми силами подогнать именно под то самое невообразимо бездонное прокрустово ложе весь этот нас до чего бестрепетно и повседневно окружающий мир.
Однако же кое-кому сколь восторженно и праздно взирающему на отчаянно грубые реалии жизни только лишь поверх чужих голов все эти под один показной трафарет грубо и топорно подогнанные воззвания и показалось некогда истинно так настоящим и всеобщим грядущим благом.
А между тем все это некогда разве что только и являлось как есть еще донельзя вот многолико великим злом, а также и не столь диким, но прежде всего, донельзя как есть на редкость респектабельно слащавым, а потому и безмерно же лукавым, пыльно-кабинетным варварством.
Аристократия воинственно мягкотелого духа посчитала для самой себя вполне ведь приемлемым, как и разумным, безнадежно же смело прогибать все существующее общество под один тот зеркально отшлифованный постамент именно что своих собственных о нем весьма многообещающе и всеобъемлюще радужных мечтаний.
И те самые строптивые и неуемные амбиции, несомненно, сыграли во всем этом деле до чего явную роль мускулов у атлета, давая толчок к немыслимо сладким грезам, и впрямь-таки чудовищно вздыбленным к самым тем высоченным небесам.
И все это разве что от всякой бездумной спеси, а также и от житья-бытья по несколько иным принципам, нежели чем всю жизнь, собственно, обитало в том более чем неотъемлемо пасторальном неведении совсем ничего и ни о чем ином, кроме хлеба насущного, вовсе и не ведавшее сонное царство всяческих серых обывателей.
298
Это самое чрезвычайно так новое мировоззрение довольно-то, кстати, уж вполне неизменно схоже с тем весьма вот сколь давнишним лоском знатности истинно благородного происхождения рода, попросту до чего спесиво противопоставляющего само ведь себя всей той серой массе ничтожных простолюдинов.
Да только представляло все это из себя гораздо поболее сложно составленные эмоции, напополам с теми как есть совсем уж никак явно так нездоровыми амбициями.
И вот чего пишет по этому поводу писатель Сомерсет Моэм в своей публицистической повести «Подводя итоги»:
«Культура нужна, поскольку она воздействует на характер человека. Если она не облагораживает, не укрепляет характер, грош ей цена. Она должна служить жизни. Цель ее – не красота, а добро. Как мы знаем, она часто, слишком часто порождает самодовольство. Кто не видел, с какой едкой улыбочкой кабинетный ученый поправляет человека, перевравшего цитату, или какое обиженное лицо бывает у знатока, когда кто-нибудь хвалит картину, которую он считает второсортной? Прочесть тысячу книг – не большая заслуга, чем вспахать тысячу полей. И умение правильно охарактеризовать картину ничуть не выше умения разобраться в том, отчего заглох мотор. В обоих случаях нужны специальные знания. Есть такие знания и у биржевого маклера, и у ремесленника. Мнение интеллигента, что его познания чего-нибудь стоят, – это глупейший предрассудок. Истина, Добро и Красота не находятся в исключительном владении тех, за чье учение плачены большие деньги, кто перерыл все библиотеки и часто бывает в музеях. У художника нет никаких оснований относиться к другим людям свысока. Он дурак, если воображает, что его знания чем-то важнее, и кретин, если не умеет подойти к каждому человеку, как к равному».
299
Однако если в само понятие равенства не был еще загодя заложен вполне ведь полноценный и чисто житейский здравый смысл, то уж и близко не сможет в нем хоть сколько-то благочинно, затем ужиться абсолютно уж никакого истинного духовного братства, а также и полностью до конца осмысленного единства больших общественных интересов.
Ну а это, в свою очередь, вовсе недвусмысленно под собою подразумевает, что всякое, то спонтанное видоизменение во всей структуре нынче существующего общества может разве что означать одну ту довольно-то сомнительную и поспешную смену вывески, но вовсе не переход от одного вида власти к другому, куда поболее действительно просвещенному.
И как то само собою, без тени сомнения, сразу так оно ясно – то общество, которое никто и близко явно уж не станет всею суровой силой тянуть в светлые дни, как всегда донельзя так никак неопределенного будущего…
Нет, это как раз тогда оно, пожалуй, и само по себе тем безысходно медленным, но при этом до конца верным ходом всей своей общечеловеческой истории и будет постепенно же принуждено именно что чисто так поэтапно и пошагово вполне эволюционировать.
Ну а вместе с тем тогда и начнут более-менее разумно видоизменяться и усложнятся все те от века более чем непритязательно и буднично нынче существующие принципы любых тех необъятно же широких общественных взаимоотношений.
Потому что как-либо иначе то, уж и не могло быть с тем вовсе ведь до чего отныне неумолимым движением времени, что в последние двести лет сколь неутомимо разом утянет нас куда-либо строго вперед и только всесильно вперед…
Причем это именно оно и приводит в движение буквально все механизмы, так или иначе управляющие обществом, и они до чего глубоко, перепахивая почву, вскрывают абсолютно любые корни довольно-то немыслимо многообразной людской натуры.
И как оно и понятно не одни лишь те сколь благостные и положительные, но между тем, к самому большому на то сожалению, и все те из них более чем донельзя отвратительно отрицательные.
И как-либо иначе ему пока уж вовсе так никак явно и не бывать.
Раз все общественное зло до чего и впрямь исключительно так последовательно эволюционирует вместе со всем человечеством, а не остается некоей тенью стародавнего треклятого прошлого.
И именно этак у того еще древнего, порядком одряхлевшего зла свежие головы, между прочим, разом так затем заново и отрасли.
Однако всего хуже будет, коли в сущее невежество явно попытаются с дьявольски суровой силой сходу втиснуть светлые идеалы крайне так, пока довольно далекого будущего.
Ну а тем более, если они ко всему прочему еще и донельзя во всем изумительно же блекло абстрактные, то есть на данный момент они никак и близко пока не обкатаны на всякой той донельзя так суровой и совсем неотъемлемо простецкой житейской практике.
300
Да и вообще разве хоть одна здравая мысль и вправду способна стать делом, минуя многолетнее обдумывание всех ее сколь неизбежно, что исключительно же проблематичных и чисто как есть на редкость конкретных и практических своих сторон?
Понятное дело, что и близко так уж явно ведь нисколько не сможет, и это одна из наиболее элементарных жизненных аксиом.
А если все к тому же произошло и до чего внезапно и попросту чудовищно вот стихийно, да и полностью бесконтрольно, и в принципе как-никак донельзя хаотично и массово, то тогда тем более, какое это тут может быть доподлинно верное продвижение людского социума к неким самым заоблачным далям грядущего?
А может, все-таки новоявленное зло разве что лишь попросту непримиримо воспользовалось горячечным нетерпением ярых рационализаторов светлых (а может, и нет) идей неистощимо оптимистичного и никак толком необдуманного и впрямь уж как есть более чем незамедлительного осушения старого и гиблого болота ныне вот никак неправо существующих общественных отношений?
Причем все попытки их постепенного видоизменения могли бы носить и тот строго хозяйственный, а не отчаянно рьяный политический характер.
Изменить к чему-то лучшему можно только свою улицу, но не весь же большой город.
Разнузданное политиканство всяких мелких чинов, так и желающих все проблемы решать в самых грандиозных вселенских масштабах и призвало на службу народу всяких тех еще бесноватых Шариковых и Швондеров.
И ведь начали происходить все эти весьма многолюдные прения как раз-таки явно уж исключительно задолго до появления всех тех яростно возносимых над безнадежно пустыми головами алых знамен…
И в наиболее главную основу всему тому разве что вот легло одно то беспардонно твердолобое и безапелляционно нигилистическое отрицание всего того чисто так прежнего простецки безыдейного зато сколь еще относительно более-менее сытого существования.
Люди, всею душой хотевшие только как лучше, а потому и в едином усилии стремившиеся разом натянуть покрепче вожжи, да и погнать людское стадо именно на то пастбище, на котором им и будет затем еще пастись значительно посытнее непросто опростоволосились, а потому и всецело дали пищу одним белым червям и вшам.
А как раз потому и вполне возможно наделить подобного рода доблестные задушевные устремления тем самым броским именем изумительно простейшего разветвления точно того прежнего помпезно лютого недобра.
Оно разве что только пустило свежие корни на куда получше, нежели чем некогда ранее, нынче-то разом взрыхленной почве всей этой новой общественной жизни.
И теперь ему было, где вволю развернуться и вдоволь счастливо разгуляться.
До наступления новых времен тому до чего еще, несомненно, явственно бы помешали именно те более чем донельзя твердые сословные рамки, ну а нынче вместо тех трех голов внеэтического поведения их оказалось чуть ли не с добрый десяток.
Автор может назвать все эти «головы» по их истинно и впрямь злосчастным наименованиям.
Первые три, отлично подмеченные в фильме «Место встречи изменить нельзя», остались полностью разве что на том самом своем прежнем месте: хитрость, жадность, предательство.
К ним только теперь вот до чего надежно и навечно присовокупились: хвастовство красивыми, но крайне блеклыми мечтами; фанатизм, переходящий в дикий экстаз; готовность умереть во имя мутной, никак уж не видимой простому глазу идеи; боязнь всяческой власти как таковой; узколобое верхоглядство; лакейство перед всяким общим мнением.
301
И все причины тому и впрямь-таки сколь еще отлично были описаны Сомерсетом Моэмом в его публицистической книге «Подводя итоги»:
«Люди, будучи эгоистами, не могут легко примириться с отсутствием в жизни всякого смысла; и когда они с грустью убедились, что уже не способны верить в высшее существо и льстить себя мыслью, что служат его целям, они попытались осмыслить жизнь, создав известные ценности, помимо тех, которые непосредственно содействуют удовлетворению их насущных потребностей. Из этих ценностей мудрость веков выделила три как наиболее достойные. Стремление к ним как к самоцели, казалось, придавало жизни какой-то смысл. Хотя в них, по всей вероятности, тоже заключена непосредственная польза, но на поверхностный взгляд их отличает отрешенность от всего земного, которая и создает у человека иллюзию, будто с их помощью он избавляется от человеческого рабства. Высокое их благородство укрепляет в нем сознание собственной духовной значимости, и стремление к ним независимо от результатов как будто бы оправдывает его усилия.
Это – оазисы в бескрайней пустыне существования, и поскольку людям неизвестен конец их пути, они убеждают себя, что до этих оазисов, во всяком случае, стоит добраться и что там их ждет отдых и ответы на все вопросы. Эти три ценности – Истина, Красота и Добро».
И если рассуждения Моэма и не во всем до конца ныне как-никак до чего всеобъемлюще полноценны…
Причем именно что в свете той самой довольно-таки весьма уж широко им развернутой темы, то подобным образом оно выходит разве лишь потому, что ему некогда попросту никак не хватило достаточно так длинной исторической перспективы, он был сыном своего века, и ему было вовсе непросто буквально всю ее до конца охватить.
И она нисколько никак пока не поддается всяческому элементарному логическому анализу, а он явно пытается его как-никак непременно же все-таки провести.
302
Хотя на самом-то деле, железобетонный век только и всего что весьма самочинно создал новоявленные дикие джунгли, а заодно и довелось ему разом прибавить всяческой отчаянной жестокости, к тому же явно отныне основанной именно на том крайне бесчеловечном, как бы выточенном, словно бы из цельной глыбы мрамора, сущем прекраснодушии.
И уж находило это свой выход именно в тех бесстрашно безумствующих нечестивыми страстями эмоциональных порывах, которые и впрямь-таки до чего безотлагательно требовали самого же спешного разрешения донельзя ведь остро ныне стоящего вопроса истинно полноценного вычищения всей той «общечеловеческой плесени».
И главное, всему уж этакому «общественно полезному процессу» всецело разом и полагалось сколь доблестно и сверкающе ярко осуществиться именно что во имя царства добра и справедливости, как о том без тени стеснения беззастенчиво и лживо и было чисто этак разом заявлено в тех безумно кичливых и отчаянно привязчивых глазу лозунгах.
Александр Галич написал песню «Еще раз о черте», и в ней были такие слова:
«В наш атомный век, в наш каменный век
На совесть цена пятак»!
И это очень даже хорошо продуманные и однозначно во всем верные рассуждения, в них только-то и всего, что никак не хватает чего-либо донельзя так осмысленно и безупречно вполне ведь делово и складно так определенного…
А именно – что не на одну ту чисто так житейскую совесть нынче подобная красная цена, но и на человека вообще, коль скоро общество так уж и погрязло в безмерно дикой и совершенно так неравной борьбе за некую светлую, никак наспех вовсе ведь и близко не осуществимую «благую идею».
И главное все то высокое пламя лютой борьбы если как-либо и было привязано ко всему тому простому люду, то разве что лишь, откуда-то издали, да и целиком абстрактно совсем уж тоненькой тесемочкой…
303
А конечное производное всего этого – сущая замена обыденной житейской совести неким экстрактом обезличенно самодовольных рассуждений, до чего и впрямь буквально наскоро выведенных из жесткого переплета произведений искусства.
А между тем этакий неведомо, куда зовущий, чрезвычайно коварный, безвременно для всех и каждого «верный путь» разве что только и ведет к одной той самой уж явной подмене всякого реалистического восприятия мира идеалистической самоубежденностью в то, что обязательно еще вскоре произойдет некое великое чудо.
А нечто подобное между тем никак не более разумно, нежели чем та сама по себе истинно вот жалкая попытка заменить синее небо, выкрашенным в точно тот же цвет потолком.
Приблизить все небесные блага, нам доселе весьма вот праздно наобещанные религией, к этакой всегдашне грешной земле – то ведь и было светлой мечтой беспутной души идеалистов XIX – XX столетий.
304
Однако, как то всем и каждому и впрямь должно было оказаться весьма вот сходу безо всяких экивоков в ту или иную сторону донельзя же разом всецело понятно…
Совсем иссохнув от нестерпимой жажды, а заодно и безвременно обретаясь в неких тех чисто своих полусумасшедших грезах строить планы на некое другое грядущие величайший грех.
Причем это так в то числе и перед теми, кто будет жить после нас на той совсем уж выжженной солнцем Земле.
Но кое-кто обо всем этом попросту вовсе ведь явно не думает, а потому и в своем сколь необузданном воображении разом углядев тот самый весьма и весьма до чего распрекрасный оазис, этот кто-то именно что явно рванул и ринулся к нему, что было только сил.
Ну а как раз потому и лютая смерть настигла неимоверно многие миллионы людей, что были и впрямь «осчастливлены» наиболее скотской во всей истории мира властью тех, кто впереди видел одно лишь свое крайне мелкое счастье.
Ну а те, кто некогда неслись вперед, не разбирая ни пути, ни дороги оставили после себя в виде потомства людей фактически рефлекторно мыслящих точно теми чисто прожектерскими категориями.
Оазис может и поменяться, а сама суть веры ничуть вот при этом никак не изменится.
Причем никто не говорит, что его вовсе так нет, как нет.
Да – это вполне реально существующий объект, а не плод чьего-либо больного воображения.
Но вот оно что: идти к нему надо бы, беспрестанно при этом разве что ведь только и думая о том, что впереди всему человечеству явно еще может светить, в том числе и лютая смерть, причем не только от колес, но даже и фар буквально-то всесильного технического прогресса.
305
Ну а для того чтобы общечеловеческий прогресс и вправду стал носить именно тот ярко и проникновенно духовный характер, надо было вовсе не идейки хромоногие всем-то своим излишне пресыщенным книжными абстракциями умом более чем глубокомысленно и сколь еще умиленно и восторженно разом так сходу порождать.
Нет, во имя чего-либо подобного кое-кому непременно еще следовало вполне вот всерьез проникнуться, как оно есть глубоко изнутри, тем самым наиболее во всем чистейше же возвышенным духовным началом.
Ну а как раз-таки затем вдоволь и сеять в совершенно уж полностью иссушенную цивилизованным варварством землю семена всеблагих духовных истин.
Да только куда - это вообще тому чисто ведь среднему интеллигентному человеку до тех самых великих небес буквально всестороннего творческого восприятия действительности, на деле доступного разве что каким-то единицам из многих и многих миллионов?
Ну а чего тогда вообще можно было говорить обо всяком том наиболее уж безупречно до чего еще истинно простом честном народе?
Нет, на то, как раз они и есть те самые блистательные искры грядущего на всем том и впрямь уж разом весьма и весьма доселе темном небосклоне всей этой нашей серой и обыденной современности.
306
Причем лютые в политике - злые гении ХХ столетия – не более чем ферзи шахматной партии, разыгрываемой дьяволом и Богом за все же наши души и бренные тела.
Эти люди были вполне вот начинены, словно взрывчаткой, радикально осатанелой идеологией.
И это именно ее липкие путы и приблизили безликие массы ко всему тому до конца уж вполне обесцвечивающему и изничтожающему все те прежде некогда довольно-то вполне твердые рамки человечности, да и сущей бесчеловечности, в том числе явно так тоже.
Раз ныне было им самое время уж как есть сколь еще спешно вот уступить пальму первенства тем самым донельзя ярым принципам исключительно так всеобщего и до чего самоотверженно идейного существования.
И все тут дело было как раз именно в том, что невежественная толпа всегда была крайне податлива под руками своих правителей, словно пластилин.
Ну а наиболее важной задачей всей той диктаторской верхушки было одно лишь разве что чисто так общее желание во всем уж верой и правдой безукоризненно услужить богу из плоти и крови, всецело олицетворявшему собой новую, буквально-то всесильную отныне власть.
И это именно та самая беспрестанная готовность самого различного калибра холуев – всласть изливать в самые недра чьих-то серых душ ту на редкость ужасно липкую и привязчивую лесть – и создала все те предпосылки для грядущего всевластия лютой тьмы.
Да только вот люди, на ходу дремавшие, да и впрямь как есть наяву при этом видевшие сны о некоем том прекрасном грядущем, никак того и близко уж совсем вот вовсе не видели или попросту напрочь отказывались они чего
-либо подобное видеть.
А тем временем все то простонародье всесильно обволакивали липкими словами весьма и вправду донельзя так весьма этак до чего словоохотливой диктаторской пропаганды.
307
А впрочем, и современный российский интеллигент тоже уж довольно-таки мало ведь, пока приспособлен к верным и не замутненным всякими заранее заготовленными шаблонами оценкам всего в этом мире только вот ныне сейчас этак происходящего.
Все плюсы и минусы ныне существующей политической системы подчас проходят мимо его внимания, раз он слишком сосредоточен на общей праведности облика родной державы, кто бы ей только ныне властно не заправлял.
Да и вообще рассуждая о власти и ее действиях, он неминуемо излишне много бесшабашно и безответственно сколь яростно и пылко всячески теоретизирует, сопоставляет ее действия с тем, что делает другая власть, причем делает он это как раз на основе того, что только недавно или давно раздалось из крайне лживого ящика.
Да и даже те, представители интеллигенции, что забрались достаточно высоко по иерархической лестнице, всегда вот цепляются за некие призрачные идеалы, а между тем, находясь у горнила власти, неизбежно ведь нужно и впрямь-таки оказаться самым истинным практиком, буквально всегда крепко стоящим своими ногами именно что на твердой земле.
Но кто-то явно предпочитает жить посреди безбрежности ярких надежд, так уж и заранее радуясь их грядущему воплощению в самые так простые реалии жизни.
Правда в настоящей действительности все всегда выходит полностью наоборот, но это еще суметь предвидеть, а тьму и серость унылого бытия вместо света и радости совсем вот иного грядущего кому-то вот видеть совсем этак никак не охота.
Ведь тогда придется снять белые перчатки и начать голыми руками выгребать всю ту грязь общественной жизни, а это крайне пачкающее душу мерзкое занятие.
Зато все те прекраснодушные сластолюбцы, зачастую и впрямь-таки явно живущие посреди чисто своих до чего совсем же невообразимо высоких мечтаний, всегдашне были способны, сокрушив при этом все те мыслимые и немыслимые преграды, разом построить во всем своем безукоризненно доблестном воображении самые грандиозные планы на буквально всеобщее наше светлое будущее.
308
При этом до чего же тщательно напрягши свое воображение и создадут они для всех нас (в той голой и ничем неприкрытой теории) именно то, чем всенепременно сколь разом затем и воспользуются – отъявленные и давно всеми церквами отпетые негодяи.
Причем из столь искренне явного тут именно то, что никакой яркой зарницей безумно светлого и совершенно так вовсе вот иного грядущего всем этим революционным веяниям было и близко никак уж явно не стать.
Раз всякий свежий асфальт может стать мокрым, а может быть горячим, однако никак не будет он чистым от грязи, на нем оставляемой великим же множеством людских ног.
И есть уж просто вот до чего вполне, как есть на редкость объективная истина.
Из буквально бесконечного бездорожья совсем этак никак не выберешься, наскоро проложив асфальт некоего нового мышления, поскольку для этого надо было неимоверно еще долго готовить именно тот новый никем доселе и близко не проторенный путь.
И разве кому-либо может то оказаться до чего еще попросту как есть именно что и близко так донельзя никак не понятно…?
А между тем совсем не сможет то поколение, которое только и делало, что обреченно и безвылазно год за годом топало и топало по непролазной грязи в единый миг благодарно и смело прямо-таки на глазах буквально-то всем станом своим безотлагательно разогнуться, да и избавиться от всей той извечной своей горемычной согбенности?
Если заговорить не о том, что может случиться в одних только праздных мечтах, а как раз о том, что именно хоть когда-либо только бывает на самом уж деле, то, конечно, и близко как есть, вовсе ведь попросту нет.
И все это в свете того, что для того, чтобы весело и дружно, чеканя при этом свой шаг хоть как-либо направить свои стопы к некоей отдаленно маячившей на самой линии горизонта светлой цели, нужно было нечто гораздо большее, нежели чем просто сластолюбиво и восторженно радостное предощущение грядущего, всеобщего народного благоденствия.
309
Раз уж, как тут напрягши при этом все мускулы ни старайся, а небесную синь хрустально чистых идей нам под ноги никак этак нисколько вовсе не перекатишь.
Навсегда бы надо разом и насовсем позабыть обо всякой подобной более чем нелепой возможности!
Но некоторые именно в этом до чего сильно (чисто теоретически) и впрямь-то вдоволь уж поднаторели, а все это между тем только потому, что всякие обильные и до чего прекраснодушные мечтания – это и есть их наиболее обыденная трапеза.
Они и впрямь до того старательно впихивают внутрь себя те самые на редкость всевозможные абстрактные понятия, что вот действительно того стоящее вполне объективное восприятие всякой той истинной реальности затем уж для их умов как-никак и вправду на деле становится чем-либо немыслимо так сколь явно как есть еще вовсе ведь затруднительным.
Правда, все это, как и понятно, никак не из области чего-либо чисто этак до чего еще весьма и весьма пламенно личного, поскольку с этим у них все всегда в самом-то идеальном порядке.
Нет, вся та узость их туго набитого буквально ведь всевозможными давным-давно же избитыми штампами мировоззрения более чем однозначно себя проявляет только-то, в общем, их восприятии больших общественных формаций, как и отдельных людей, попросту разом выпадающих из всякой общей схемы…
310
И кстати, это именно то самое и впрямь самое полное всеобилие всего того донельзя же пресыщенного самим только собой прекраснодушия и портит кровь многим современным титанам!
И это как раз-таки по этой причине некоторые великие деятели современного искусства сколь и впрямь-таки попросту противоестественно всею душой чудовищно одиноки, а все темные стороны их личностей довольно-таки весьма неприязненны на всякий свой внешний вид.
А происходит нечто подобное, прежде всего оттого, что их души потребляют, словно вкусный пирог, ну а автору его произведения всенепременно же достаются одним лишь и только кровавым потом из всех пор его организма.
Да и вообще ему-то и была до чего еще безвременно предоставлена на редкость тяжкая роль из всякой обыденной плесени, раз за разом лепить нечто и впрямь высокое и чистое.
А, собственно, как раз именно для всего того ему и было вот надо подчас этак иметь дело со всяческого рода мирской грязью, никак и близко не отворачивая при этом от нее свой взор, как это до чего заправски делают все те, кому всякая мерзость и близко не по нутру.
Как о том некогда спел бард Александр Дольский в своей песне
«По дорогам моей земли»:
Я познал фанатизм и споры,
Бездорожье и грязь в пути.
Вырос я из такого сора,
Где стихи не могли расти.
311
И все же подобные люди, несмотря ни на что, все-таки выросли.
И поскольку они вполне искренне обращены лицом к той подчас до чего и впрямь совсем этак более чем непримиримо злостной действительности, то и не чуждаются они ни слов, несущих грязь, ни мыслей, в них ею вполне резонно на ее фоне совершенно же поневоле буквально сходу вот создающихся.
Помниться, на концерте в израильском городе Бэер-Шева в феврале 1993 года какая-то грязная сволочь несколько раз подряд сделала снимки барда Александра Дольского, когда ему по ходу его джазового наигрыша попросту необходимо было кривить лицо.
И вот, в какой-то момент, вконец подустав от всего этого, он, будучи вне себя, выкрикнул грязное ругательство, содержавшее в себе угрозу физической расправы.
Прав он или не прав, но только он человек, который за свою правду пошел бы на верную гибель, ну а те, кто любит ее самый чистейший задушевный экстракт, скорее тех других на нее, недолго так думая, запросто ведь уж до чего безоглядно сходу отправят.
Как оно было в романе братьев Стругацких «Обитаемый остров»:
«"Я ничего не могу тебе сейчас рассказать. Но у нас есть шанс. Единственный… – Он сел за руль и вставил ключ в зажигание. – И еще имей в виду: если вы не прикончите этого приличного дядьку, он прикончит меня. У тебя очень мало времени. Действуй, Зеф”. Он включил двигатель и задом выехал из гаража. Зеф остался в дверях. Первый раз в жизни Максим видел такого Зефа – испуганного, ошеломленного, растерявшегося. "Прощай, Зеф”, – сказал он про себя на всякий случай».
И для чего - это вообще надо было столь экстренно посылать на верную погибель наилучших людей ради лишения жизни тех (по чьей-либо вовсе недоброй указке) явно ведь до чего всемогуще наихудших из буквально-то всех, кто только ныне вот жил той еще иногда и впрямь безмятежную полужизнью в том самом общепланетном
могильнике?
Причем, дело ясное, Маку-симу вовсе уж нечего было до того внимательно прислушиваться к тому, кто и впрямь совсем на ушко чего-то как есть донельзя так лукаво ему намекнул о том, что есть, мол, некто наихудший из всех живущих на этой земле или даже в некоем совершенно ином мире.
312
Литература – олицетворение дум автора и его окружения, а кроме того, она, в свою очередь, зачастую и как-никак уж до чего только подчас вполне ведь формирует буквально всяческое людское сознание.
А впрочем, человек может, в принципе, оказаться уж никак не знаком с миром художественной литературы, однако с попутным ветром и до него тем еще дальним эхом доносится ее частое и прерывистое дыхание.
А потому и смерти подобно насаждать всякие пламенные и до чего на редкость весьма одиозные революционные идеи.
От этакого непомерно большого всеобщего блага надо было и впрямь-то сломя голову разом бежать, причем совсем безо всякой оглядки.
Да и надо бы, кстати, и то весьма уж досконально так сходу вполне осознавать, что и среди сил завзятой реакции всегда как-никак, а до чего вдоволь хватает людей со светлым здравым умом, только и всего что в значительной степени донельзя зараженных всяческого разного рода укоренившимися амбициями и старыми предрассудками.
И их непременно бы надо до чего постепенно так более чем деятельно переубеждать, а не расчищать себе дорогу к свету путем насилия и безликого смертоубийства.
Поскольку совсем оно не иначе, а этакий путь сколь однозначно разве что только и приведет в одну лишь как есть невообразимо же гиблую и всепоглощающую тьму.
313
Взаимное столкновение двух светлых сил от одного лишь полнейшего неведения всего того безыдейно и беспросветно на всем этом белом свете действительно происходящего – чего это тут может оказаться лучше для истинного зла, а как раз потому неприметно под шумок оно вскоре и приберет всю в стране власть разве что лично себе.
Причем то самое весьма ведь бездеятельное неведение, как и самое полнейшее отсутствие всяческого понимания и впрямь-таки до чего еще искрометно же происходящих в стране событий фактически и впрямь берет свое начало как раз оттого до чего однозначно во всем досконально так понятного ослепления ядом «кривооких амбиций».
Зверская жестокость, включающая в себя и самую несусветную ярость словесную – вот чем, то никак не должное подспорье для всего того будущего кипящего котла, в котором полностью одинаково некогда разом одинаково сварятся все спорщики как таковые, обретя себе именно на том свете полностью стоящий того и впрямь вполне полновесный душевный покой?
314
Если же светлая истина – она совсем этак наглядно всегда ведь именно что только одна, да и подается она исключительно откуда-то разве что сверху на блюдечке, то о чем это тут тогда может вообще еще идти речь?
Братья Стругацкие – они тоже по временам кормят народ с ложечки всеми своими воинственно гуманными истинами, будто бы манной небесной.
Хотя потом пусть и вскользь (как то и вообще на редкость однозначно так свойственно всем мудрецам заднего ума), вдруг как-никак, а сколь разом внезапно опомнившись, они и вправду же сходу затем начинают до чего веско изрекать суровые истины донельзя навязчиво и неумолимо строгим, менторским тоном.
Братья Стругацкие, «Обитаемый остров»:
«Тебе известно, что в стране инфляция?.. Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?.. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что это твое лучевое голодание в двадцати процентах случаев приводит к шизофрении?»
315
А чего, пускай себе более трех четвертей населения как-нибудь, а со всеми этими психами, фактически полжизни своей и впрямь безотрадно, как только смогут затем, мыкаются, но главное – оно в том, чтобы у меня лично совесть за них более не болела, а так пусть себе все идет, как идет, сплошным самотеком!
Вот будто бы и впрямь совсем нет ничего того явно же поважнее, нежели чем раз и навсегда, полностью и бесповоротно истинно навек сокрушить тот, как он есть сущий оплот дичайшего зла!
Поскольку чего-чего, а все принципы некоей возвышенно светлой души попросту разом до чего еще дыбом так восстают супротив нисколько никак и близко уж вовсе никак недостойного продолжения старого и прежнего, замшелого и отвратного общественного недобра…
И ясное дело, что великие герои – его славные победители – всенепременно так быстро еще разом затем отыщут для себя ту самую всецело нужную им лазейку – ой, превелико извиняемся – твердую почву под своими ногами.
Снова цитата их того же незабвенного «Обитаемого Острова» братьев Стругацких.
«Но свою главную задачу я знаю твердо: пока я жив, никому здесь не удастся построить еще один Центр. Даже с самыми лучшими намерениями».
316
Яростное озлобление светлых душ пребывающих в кромешной тьме дело абсолютно же вовсе ведь попросту так неизбежное…
Однако каждый попавший в оковы смертельной погибели и лютой тьмы должен был сделать буквально так все от него зависящее, дабы сохранить даже и на самом донышке души нечто искренне светлое и только тогда его и можно будет считать вполне настоящим и достойным уважения человеком.
Причем социальные потрясения это и есть наиболее разрушающий и раздирающий на части до чего еще многие души крайне этак весьма вот губительный фактор.
Да и вообще революция принесла с собой один лишь тот попросту так именно что чудовищный террор раз и навсегда сходу отменивший все былые реалии пасторальной и мирной жизни. Причем то самое алчно ярое противостояние двух большевистской и нацисткой диктатур разве что лишь поболее ее только ведь всецело же донельзя усилила.
И это все, конечно, очень этак даже до чего еще на редкость печально.
Да вот, однако, это и близко при этом никому не давало права этак-то сходу всею душою совсем вот бестрепетно разом сдаваться в лапы всякого сколь и впрямь донельзя осатанело разнузданного варварства.
317
А между тем в произведениях Стругацких явно присутствует сущая потеря разума и человечности после тяжелой утраты какого-либо весьма же близкого человека.
Ну а это вполне способно оправдать одну лишь крайнюю жестокость, направленную именно что супротив тех наиболее главных палачей, но никак вовсе не сможет
нечто подобное и впрямь самым полноправным образом более чем верно соотноситься и ко всем, тем полностью же слепым исполнителям чьей-либо безумно лютой, но при всем том чисто вот только лишь чужой воли.
Непосредственные исполнители – люди подчас подневольные, и они могут от всей души более чем искренне порой посочувствовать всем тем, кого они по одному чужому приказу, а отнюдь не по собственному почину, в крепостную стену, пусть и невесело, но деловито, и впрямь до чего
деятельно замуровывают…
Совсем другое дело – общий лик врага на войне: у него лица нет, и это святое право солдата – убивать врагов, да только бесслезно устраивая кровопролитную войну внутри своей собственной отчизны, сам рано или поздно человеческое лицо непременно потеряешь, а без него какое там чего-либо этакое думать о некоем призрачно светлом грядущем…
318
В той же книге Братьев Стругацких «Обитаемый остров» весьма явно наблюдается та, пусть и довольно-таки праведно нажитая, однако при этом никак подчас не в меру свирепая ожесточенность Мака-сима.
А между тем ему вполне должно было жалеть почти всех обитателей своего живого могильника.
И вот еще что: убивать беспомощных врагов – вовсе не свойство людей великодушных, имеющих истинно благие и самые наилучшие намерения.
Мака-симу следовало бы всех тех людей из обреченного здания обязательно еще уж одного за другим вплоть до самого так последнего весьма этак спешно повытаскивать.
Причем надо бы прямо так и сказать, что ему и в самом-то деле ничего не стоило спуститься вниз, в подвал, и переустановить бомбу на совершенно вот незначительную дополнительную задержку, а тем временем полностью очистить корпус здания от кого бы то ни было.
Но ведь они там все были заклятыми врагами буквально всего на этом свете действительно уж более чем премного хорошего!
А между тем для вполне объективной оценки действий каких-либо многих людей одного отдельного человека явно еще окажется и близко этак вовсе попросту вот не достаточно.
Должен был иметь место справедливейший суд, а не свирепое убийство, словно бы именно же из-за угла!
Так ведут себя одни только те, кому до чего и впрямь более чем неистово охота, изображая из себя Господа Бога, брать на себя все Его грозные карающие функции.
319
И, конечно, при этом вполне же естественно будет более чем и вправду возможно, и такое ведь, собственно, высказать: а чего это ради вот всех тех весьма этак тщательно отобранных нелюдей сорок миллионов человек должны были лишний час полтора испытывать муки жесточайшей депрессии?
Однако эта линия в книге нисколько не прочерчена, и совсем не потому Максим явно так не захотел спасать всех тех обреченных на смерть вурдалаков…
А между тем именно с этого, собственно, и начинается путь в бездну для целой страны!
Светлый ореол вокруг ликов великих деятелей террора становится и впрямь-таки бесподобно же удобной повязкой на глазах у всякой более чем здраво, да вот беда чисто этак совсем абстрактно сколь еще моралистически верно рассуждающей интеллигенции.
И столь надолго она затем и впрямь более чем безвременно пропитывается ядом лживой идеологии, бестрепетно несущей сущий бред обо всем том великом будто бы на деле и вправду некогда затем последующем всеобщем счастье.
Поскольку смотреть сквозь бледно розовые очки можно очень уж долго, и главное – до чего этак явно вовсе ведь несуразно при этом, всячески пренебрегая всею той отныне до чего еще невзрачно же алой и несусветно, как она есть до чего и впрямь донельзя промозгло серой действительностью.
К тем будто бы вполне вот праведно новым, слепо алчущим крови и энтузиазма временам, было некогда принято относиться полностью так до чего же безропотно, только-то и всего, что боязливо их слегка между делом бессильно поругивая…
320
И ничего тут, в сущности, и близко вовсе вот никак не попишешь, в атмосфере самых же разнузданных и краснознаменно революционных реалий старая интеллигенция попросту сразу взяла на себя роль самого что ни на есть до чего еще беспристрастного судьи.
И она вполне верно судила обо всем том для каких-либо прежних времен донельзя так попросту же и впрямь совсем этак трагически сложившемся положении вещей, палец о палец, однако при всем том, нисколько не ударяя, чтобы хоть как-либо его сознательно и созидательно по мере сил еще этак на деле разом улучшить.
Причем, при всей своей крайне вычурной мягкотелости, российская интеллигенция никак и близко никогда не стеснялась пролития крови, коли та была кем-либо пролита за некие те истинно наивысшие идеалы той самой до чего безукоризненно наилучшей во всем этом мире и лишь разве что некогда затем только последующей и грядущей общественной жизни.
Раз в тех и впрямь сколь еще остро вонзенных в небо лозунгах более чем неизменно где-то ведь глубоко внутри разом и заключалось некое исключительно, как есть невозмутимо аморфное добро, всецело нацеленное на одно то донельзя благоразумное осуществление всяческих абстрактно аляповатых принципов некоего совершенно этак вовсе иного небесно чистого житья-бытья.
321
А между тем их вполне настоящее, а не липовое осуществление было возможно разве что в случае как есть уж именно что на редкость весьма вот последовательного и полностью во всем продуманного освобождения великого множества отдельных личностей из тех донельзя так старинных, давно проржавелых оков…
Причем вся та пролитая на землю барская кровь лишь ожесточает сердца, а внутренней свободы личности от нее при этом становится, разве что, куда не в пример всему тому будто бы серому и темному прошлому до чего еще сходу разом лишь только весьма и весьма значительно меньше.
И ведь даже как есть, и более чем явно стало оно тогда всецело поменее, нежели чем оно было некогда же значительно ранее, когда почти по всей матушке России до чего беспощадно властвовало крайне суровое крепостное право.
Поскольку в массах людских от этаких дел вся та серость заскорузлого и сколь осатанелого невежества разве что лишь более чем безмерно при всем том на редкость усиливается, да и несусветно не по дням, а по часам попросту удесятеряется…
И ее до чего донельзя явственной функцией при этаких бесславных делах разом, как есть, сходу затем и становится одно лишь сущее подавление всего того оригинального и цветом и близко никак вовсе не серого…
Или уж может быть иначе, а именно так разом затем вот последует до чего донельзя наглядное и весьма посильное его обрамление в исключительно серые бесцветные рамки.
322
Ну и помотает же кое-кого из деятелей отныне как есть истинно всеядного искусства по всем тем и впрямь до чего разудалым кочкам нисколько никак нынче вовсе необустроенной жизни…
И это как раз из-за всего того они и становятся явно готовы на то очень ведь даже (к сожалению) довольно-таки действительно безупречно уж многое…
То есть они как-никак, затем и вправду вот смогут вполне этак реально стать одним из столпов до чего только помпезного государства кроваво красных заоблачных мечтаний и крайне же при этом весьма скудного, повседневного рациона и быта.
Причем атлантом, всесильно державшим этак уж нынче и впрямь очерченные в багровые тона небеса над всею той более чем необъятно широкой опричниной, безусловно, являлась именно та весьма вот донельзя разветвленная карательная система, состоявшая из разжиревших бюрократов, а также и вконец без конца и края оскотинившихся палачей.
И уж надо бы при всем том сколь доходчиво сходу упомянуть, что чего это тут не говори, а довольно-таки многим заплечных дел мастерам более чем неизменно свойственна житейская трусость и всей решительности им, несомненно, придает само, то, как оно есть весьма отрадное нахождение за чьей-либо исключительно широкой чужой спиной.
323
А спина эта может принадлежать одним лишь тем довольно-таки влиятельным людям с тем уж, как есть, весьма и весьма многозначительно высокоразвитым интеллектом…
И вот, постепенно, по мере довольно-то медленного и крайне неспешного видоизменения всей внутренней сути человека, как и более чем весьма этак неизбежного и чисто ведь поэтапного его втягивания в мир темных интриг, он и обращается в сущего кровавого монстра.
И этак, то само собою до чего неизбежно раз за разом затем и выходит, причем исключительно как-никак, а только потому, что добро и свет, умирая, довольно-то частенько оставляют после себя чересчур много свободного места для лжи и подлости, чем уместилось бы в сердце просто еще изначально донельзя плохого человека.
324
А все, потому что сердце, в котором еще изначально было много любви и света в тот момент, когда оно перестает биться в унисон со вполне естественным ритмом жизни становиться значительно более диким, чем сердце тупого и ограниченного дикаря, в котором инстинкты еще первоначально явно главенствовали над всяким умом и совестью.
Но есть еще и люди всячески всем духом и плотью поддерживающие всякие те или иные до чего только крутые перемены, они хотели осуществить мечты, в которых черная реальность сразу так и становилась неким символом прошлого, а настоящее должно было предстать в виде чистом и безукоризненно прекрасном.
Они хотели неукротимой силою приблизить так и гремящую всеми своими ржавыми цепями отчизну именно что к самому погосту знания и чести в их чисто западном олицетворении.
И им явно так попросту именно что во сне и наяву беспрестанно грезилось, что вся та Западная Европа и впрямь ведь являет собой изумительной красоты алмаз высочайшей просвещенности и культуры.
А между тем она всегда являлась таковой разве что лишь изнутри, а внешние ее контуры уродливее любой диктатуры, и в точности так это касается и США.
Мир въедливой и привередливой европейской мысли всегда был полон подлой и завзятой прагматичности, однако это его исключительно внешняя и, пожалуй, именно во многом полувынужденная сторона.
Но все-таки весь тот преуспевающий Запад не слишком-то действительно бестрепетно светел, а лишь сугубо просвещен и всецело напыщен.
Страны НАТО весь остальной мир вполне искренне считают образцом варварства и невежества, а потому по отношению к ним у них нет ни симпатий, ни антипатий, а один презрительный прищур, что довольно-таки частенько появляется на чьих-то сытых лицах, когда их взор бывает, обращен в сторону стран, лишь относительно склонных к развитию.
И они вовсе не просто так новые земли называли именем старого и давно им знакомого, как то Новая Зеландия или Новая Гвинея.
Ими всегда двигало желание необъятно расширить свой мир, причем буквально-то до пределов всей нашей планеты.
И они фактически до сих самых пор и считают, что мир этот от тех посильно сглаживающих всю его дикость облагораживающих действий, и в самом-то деле, когда-нибудь затем еще станет значительно лучше, просвещеннее и всецело светлее.
Причем при том самом как есть еще более чем весьма конкретном применении средств по его посильному улучшению они никак и никогда нисколько не побрезгуют абсолютно ничем отвратительно грязным, гнусным и осатанело смертоносным.
325
Материковые революции XIX, XX, XXI столетий всегда имели мозговой центр именно на тех не столь и отдаленных Британских островах.
И тут ведь все, как оно есть до чего еще вполне принципиально более чем разом уж просто.
Воинственно радикальные течения наиболее отпетого либерального толка само собой являли именно тот наиболее наилучший живой трамплин, который и впрямь было бы истинно уж во грех попросту никак так совсем не использовать ради всего того чисто на редкость всеобъемлюще лишь некогда только затем разом-то последующего как есть еще неистово алчного торжества британской короны.
И как раз подобным вот образом практически всегда и считали до чего многие представители высшей знати Туманного Альбиона.
Правда, сама идея подобного рода решительных действий как нельзя, кстати, собственно вот родилась именно на большом же материке, но при всем том только на Британских островах ей и нашли самое наилучшее, многозначительно конкретное применение.
Хотя, конечно, речь идет только о подталкивании в бок, беспрестанном спонсировании, а не о том, чтобы кто-то за кого-то специально так еще поболее раздувал пламя ничем неукротимых амбиций.
Да и вообще безнадежно сытые властью диктаторы новых времен стали именно же поголовно самими собой как раз-таки только благодаря свету безликих истин, выраженных на белой бумаге и сделавших черным все то когда-либо только доселе бывшее житейское существование многих и многих миллионов людей.
Поскольку это как раз до чего, беспардонно и беззаветно вооружась верой в самих себя, толкущие воду в ступе демагоги и приобретают все вот до чего только насущные возможности для самого уж вполне этак сколь еще незатейливого овладения принципами управления всем ведь скелетом общественного бытия.
Ну а вслед затем и сама та до чего беспокойная и крайне же ошарашенно суетливая жизнь робкими шажками затем и пойдет устраиваться к ним разом так сходу на верную службу.
Причем всяческие проходимцы при подобных делах как никто иной и получают в свои руки ключи, от всех главных дверей совсем этак более чем, беззаботно ступив на поприще, как есть и впрямь самого уж на редкость отчаянного горлопанства или, скажем, донельзя так темных и закулисных интриг.
И надо бы при всем том и близко никак вовсе не позабыть, что и все это их на редкость всеобъемлющее совсем уж бесчеловечное, фактически так чудовищное самомнение могло в том числе и привести к той до чего неизбежно явной погибели буквально весь этот до чего необъятно широкий нынешний мир.
Раз далее, то будет и близко этак вовсе нисколько не важно, о чем это как-никак еще пойдет, собственно, речь – о праве ли поставить свой велосипед посреди прохода в коммунальной квартире или о суверенном праве СССР разместить на Кубе свои ракеты с ядерными боеголовками.
Причем всякое и любое серьезное политическое решение всегда же полностью строго коллегиально…
И кстати, более всех прочих оружием, а в том числе и ядерным, отчаянно так смело бряцают именно те донельзя так искристо восторженные либералы, взращенные под сенью самочинных диктаторских режимов.
326
Им бы только вот то самое чужое зло как есть сколь побыстрее было бы надо полностью разом сходу ведь извести, а там как-нибудь поглядим, да и со всем тем остальным в самом том скором времени обязательно разом вполне еще разберемся.
И Братья Стругацкие в своем «Обитаемом острове» совершенно так явно нисколько неправы, бросая в массы своих читателей этакие воинственно гуманистические принципы…
«Это было гнездо, жуткое змеиное гнездо, набитое отборнейшей дрянью, специально, заботливо отобранной дрянью, эта дрянь собрана здесь специально для того, чтобы превращать в дрянь всех, до кого достает гнусная ворожба радио, телевидения и излучения башен. Все они там – враги, и каждый ни на секунду не задумался бы изрешетить пулями, предать, распять меня, Вепря, Зефа, Раду, всех моих друзей и любимых».
Вот именно в подобном духе все это, как правило, и объясняется всем уж тем на свете самым так до чего отъявленным палачам.
Ну а те после данных довольно-то наспех преподанных им уроков новой морали всенепременно вскоре пойдут творить ужасный погром, убивая при этом буквально всякого, кто им только под руку праздным случаем, даже и совсем невольно попадется, включая женщин, стариков и младенцев – ничего нового в этом, в сущности, нет.
327
Причем сами те словно гусеницы танка весомые рассуждения Стругацких о том, что у кого-то и впрямь значит, есть этакое вполне исконное право уничтожать беспомощных людей, словно блох, если уж, как есть, вполне являясь неким тем единым монолитом, они безо всякого стеснения более чем беззастенчиво травят буквально все разом вокруг себя…
Нет, то как-никак, а одно лишь весьма этак неприглядно наглядное производное мыслительного процесса, выработанного в тисках сколь приземисто восторженного тоталитаризма, а не того полноценно настоящего и подлинного гуманизма, что истинно во всем великодушно и проникновенно и впрямь должно радеет за весь этот невероятно широкий и блаженный мир.
И дай только Бог, чтобы через пару другую тысячу лет какое-либо снисхождение предоставлялось бы даже и наиболее мерзким существам человеческого происхождения.
Другое дело, что их обязательно надо бы до чего надежно от всех и вся более чем тщательно так изолировать!
Еще раз и все о том же!
Убивают бессмысленно, совершенно вот беззащитных врагов одни лишь те самые отъявленно зверствующие палачи.
Ну а наказывают кое-кого чисто физически – люди, попросту уж всячески старающиеся четко и ясно объяснить смрадным гадам, как там и что, на том самом единственно только и доступном их весьма скудному пониманию – отвратительно скотском языке.
Правда, на все, разумеется, есть и свои более чем самые закономерные и вполне естественные исключения.
328
На то всякое железное, а никак не золотое правило, собственно, и существует во всей той и близко до чего безупречно вовсе неоднородной природе ныне ведь так или иначе существующих вещей.
Однако это совсем не приемлемо для тех, кто весьма истово жаждет той необычайно возвышенной чистоты, да и высокой духовности, в том обществе, что попросту и близко никогда не было к тому чисто так хоть как-либо верно и надежно приспособлено всеми теми наиболее изначальными своими, как есть уж явными задатками.
Но некоторым до боли и впрямь-то не в меру зачитавшимся литературы глазам сколь искренне кажется, что ласковые увещевания и есть порою самая наилучшая защита от большинства форм лютой дикости…
Ну а светлое добро, ясное дело, весьма уж до чего еще эффективнее всего будет привито реалиям жизни именно бешеной силой, и это, кстати, и будет максимально так во всем до конца справедливо…
329
Однако всем тем неистовым и бесшабашным насилием можно было только вот разве что от чего-либо плохого и впрямь-таки донельзя так явно поспешно всячески ведь враз на редкость как есть справедливо на деле отгородиться.
Да вот, однако, и близко уж никак нельзя было при его-то как есть столь этак немалом посредстве весьма вот яростно насаждать буквально так все, как оно есть на этом свете до чего полезное, радостное и хорошее.
А в том числе и по отношению к своим собственным малым детям никак нельзя его применять даже и ради самого доподлинного насаждения более чем светлого в них начала…
Отсутствие желания умываться по утрам и делать зарядку еще можно хоть сколько-то воспринимать как злой каприз, а вот явное нежелание знакомиться со светлым миром книг – вовсе-то, конечно же, нет.
Мир до чего, несомненно, можно познавать совершенно по-разному.
А потому и сущая привязанность лишь к одному из каких-либо видов искусства никак не является действительно возвышающим чью-либо душу истинно вот положительным фактором.
Людское сообщество – оно и безо всякого повального увлечения чтением художественной литературы, в конце концов, непременно когда-нибудь станет, куда только поболее гармоничным и, безусловно, так до чего искренне, куда только явно поболее праведным.
И это именно во имя того дабы оно на самом-то деле, а не на каких-либо праздных словах, и стало уж именно таковым, его и надобно было весьма ведь всемогуще вполне осознанно «закодировать» как воспитанием, да и самой той чисто так намертво впитанной в плоть и кровь этикой социального поведения.
И хоть сколько-то к этому его подготовить было возможно одним лишь посредством самого уж на редкость полноценно разумного насилия, по возможности никак и близко не связанного с чьим-либо самым конкретным убийством.
И это все должны видеть!
330
Экзекуции (не убийства) на больших площадях – лучший, пусть даже и до чего и впрямь-таки самый неприглядный, пример, могущий действительно еще поспособствовать укрощению самих же корней социального зла.
Поскольку явная наглядность подобного и впрямь до чего донельзя более чем так неприглядного зрелища обязательно еще усмирит и успокоит.
Ну, а всякое слащавое прекраснодушие порою весьма наглядно, затем и выливается именно, что в форму самой неистовой жестокости, когда что-либо более чем внезапно нарушает сам тот еще неспешный ход времени для всех тех, кто как есть непременно всегда желает видеть картину жизни в одних лишь тех или иных розовых тонах.
331
И столь, несомненно, вредна даже и сама мысль о том, что весь наш человеческий мозг нужно бы более чем беспрестанно держать в самом том явном же переизбытке сугубо внешней и крайне так отрадно светлой духовности.
А между тем это только сердце свое и надо бы постараться оставить как можно подалее от всех нас сколь беспрестанно окружающей мерзости, доставшейся нам от всех тех прежних подвально-темных веков, да и поныне не полностью до конца совсем так минувшего Средневековья.
Да и наше нынешнее время – оно тоже не такое действительно ведь радостно светлое!
И если уж есть среди нас такие лица, что и впрямь до чего еще отчаянно желают переделать весь этот мир к одному лишь чему-то, как есть на редкость более чем многозначительно весьма вот самому же истинно так радостно столь ласково сияюще весьма и весьма этак попросту фантастически наилучшему…
Ну, так им в ответ непременно надобно как есть безапелляционно разом вполне еще сходу заметить, что всеми теми их необычайно благими намерениями будет только разве вот только уложена та и впрямь никак недолгая дорога в ад и вместо булыжников в ней будут людские сердца.
Причем в особенности тут немыслимо вредны как раз-таки мысли о каком-либо и впрямь до чего еще немыслимо великом общественном переустройстве!
Любой архитектор вам более чем незамедлительно скажет, что прежде чем перестраивать старое, обветшалое здание, надо бы наиболее тщательным образом разом еще до чего только досконально вникнуть во все же недостатки его сегодняшней конструкции.
Причем, конечно, всего этого можно совсем уж не делать, а именно сразу и на глазок разом спешно начать ту самую более чем незамедлительную реставрацию, лишь бы только прямо уж ныне и сейчас внешний вид его стал, куда явно поболее разом ласкать всем нам и впрямь сколь давно наметанный глаз.
Поскольку дело-то ясное, в это наше нынешнее и просвещенное время всякому тому или иному зданию всецело положено иметь, разве что, куда только самый наибольший слащавый лоск, чем то было когда-либо прежде, во все те более чем злосчастные и нечестивые времена сущего засилья грубого невежества и весьма ведь донельзя сурового примитива.
Нет уж, и близко никак нельзя чему-либо до чего отчаянно невзрачному, собственно, вообще еще разом так оставаться в плену всех тех полностью ныне истлевших от древности обычаев.
332
Однако весь вопрос – он как есть, собственно, в том, а не рухнет ли то самое неимоверно большое общественное здание, раз и впрямь ему всецело же довелось до чего вымученно ныне вполне пребывать именно в том донельзя неистовом разгаре вроде бы как давно чертовски назревшего своего общего переустройства.
Ну а тем более, когда нечто подобное сколь беспринципно и совсем бездумно некогда попытались и впрямь-таки до чего еще безответственно провернуть со всею той Российской империей…
То, как оно и понятно при подобном бравом раскладе, дикое крушение было бы во всем никак именно что попросту ведь чисто же неминуемо, раз те самые «верхние этажи», как то оказалось, и близко не имели хоть какой-либо истинно настоящей кровной связи с тем извечно же «плавающим в нестойком грунте» фундаментом.
Это более чем верно подметил и отобразил Достоевский в своих «Записках из Мертвого дома»:
«Мужик, переселенный из Таганрога в Петропавловский порт, тотчас же найдет там такого же точно русского мужика, тотчас же сговорится и сладится с ним, а через два часа они, пожалуй, заживут самым мирным образом в одной избе или в одном шалаше. Не то для благородных. Они разделены с простонародьем глубочайшею бездной, и это замечается вполне только тогда, когда благородный вдруг сам, силою внешних обстоятельств, действительно, на деле лишится прежних прав своих и обратится в простонародье. Не то хоть всю жизнь свою знайтесь с народом, хоть сорок лет сряду каждый день сходитесь с ним, по службе, например, в условно-административных формах, или даже так, просто по-дружески, в виде благодетеля и в некотором смысле отца, – никогда самой сущности не узнает. Все будет только оптический обман, и ничего больше. Я ведь знаю, что все, решительно все, читая мое замечание, скажут, что я преувеличиваю. Но я убежден, что оно верно. Я убедился не книжно, не умозрительно, а в действительности и имел очень так довольно времени, чтобы проверить мои убеждения. Может быть, впоследствии все узнают, до какой степени это справедливо».
333
И, однако же, тем, кто всегда искал, да так и по сей день все с тем же усердием ищет ту самую донельзя так невообразимо призрачную общемировую справедливость…
Причем им при всем том совершенно вот искренне более чем глубоко наплевать на ту пропасть, что и впрямь более чем неизбежно разверзлась меж их и тем донельзя плоским простонародным сознанием.
Поскольку главное для них было заключено как раз именно в той ярчайшим и неземным светом сияющей идее, а потому и напрочь было оно раз и навсегда совсем вот оторвано от всяческой почвы обыденной реальности.
А между тем ясно, как Божий день, что исключительно же беспрестанно так и кося головы тысячеголовой гидры, всех тех на редкость зловредных последствий самого повседневного зла, человечество и близко никак не добьется ровным счетом вовсе-то никаких довольно существенных, да и весьма и вправду более чем незамысловатых положительных результатов.
Кто-то вот вполне еще может предложить крайне так с его точки более верную и надежную тактику…
Ради подлинного и окончательного искоренения самой ведь возможности некогда еще затем только грядущего возникновения жарких и дымных костров некоего нового инквизиторства будет и впрямь вполне же необходимо до чего яростно без конца и края расстреливать и расстреливать тех самых людей, что сколь и впрямь беспроглядно отягощены
старыми принципами общественного бытия…
Но на самом деле - это не решение проблемы, а как раз наоборот и есть самое так верное условия для их последующего весьма этак чисто повседневного же раззожения.
А потому вовсе нет уж, во имя того доподлинно настоящего лучшего будущего еще как есть истинно бы потребовалось до чего неспешно вполне устранить, саму как она есть первопричину всего того исторического, а можно даже сказать – эпохального разожжения адовых жаровен ныне давно, этак как есть минувших лет Средневековья.
Причем коли с прошлым покончить вовсе вот никак и близко нельзя, то те будущие костры, которые будут некогда еще непременно разожжены после чудовищного ядерного конфликта пока вот никак не поздно бы ныне заранее же погасить…
Ну а сделать нечто подобное чистыми руками будет и впрямь именно что до чего еще совсем полностью вот одинаково легко, как впрочем и найти в большой грязной луже маленькую иголку Кощеевой смерти безо всяческого вообще «магнита».
А ведь им может сколь полновесно оказаться разве что непримиримо твердое осознание всего того, а чего это там вообще следует изыскивать, дабы никак понапрасну не разгребать голыми руками все те до чего попросту необъятные горы мусора, что нам и вправду совсем этак ненароком достались от тех дьявольски тяжких прежних времен.
334
Они были переполнены болью и печалью, однако грусть в них никак не преобладала над естественной радостью бытия, ну а теперь потомки тех, кто столь агрессивно тревожил старые раны народа, в точно той манере совершенно отстраняются от всякого его представительства, пред теми и по сей день невероятно всесильными органами власти…
Можно сказать, что российская интеллигенция ныне попросту явно переняла ту до чего и впрямь давнишнюю позицию стародавней столбовой знати, тоже ведь знать не знавшей всякий свой народ.
И, ясное дело, в чем это тут была собственно заключена наиболее ведь главная загвоздка – всякое как-никак, а до чего и впрямь невольное соприкосновение с какими-либо доподлинно кровными интересами весьма простейших людских масс было вполне еще затем чревато столкновением со всеми теми дикими нечистотами грязной и непомерно так безыскусно скотской обыденности.
А из всего того более чем на редкость никак невзыскательно следует, что уж во имя сохранения всей той утонченно возвышенной духовной чистоты до чего ведь неизменно и вправду бы надобно фактически так вот всегда тотчас пренебрегать всей черной гарью нисколько неистребимого прошлого, причем буквально ведь всегда и везде!
335
Непримиримая позиция абсолютного невмешательства во все дела общественные при этом запросто может сочетаться у некоторых людей и с тем еще на редкость глубокомысленным и беспардонным вмешательством в чьи-либо сугубо личные дела со всеми теми (со своей колокольни) строгими моралистическими проповедями…
А между тем ради разумного, да и впрямь-таки на редкость действенного очищения от всей той старой скверны надо бы хоть сколько-то увереннее знать свой народ, а не отчуждаться от него, словно же черт от ладана.
И при этом явно некогда еще немало вполне вот сыскалось всех тех высоколобых кретинов, что по одному тому чисто своему и впрямь этак никак недалекому прекраснодушию слишком усердно приравнивали толпу невежественных обывателей к самим-то, значит, лично близоруким себе.
Вполне искренне при этом, считая, что их (как оказывается) и вправду более чем непременно будет возможно, как есть сколь же запросто просветить некими теми чисто так абстрактными высокими идеями.
И главное – столь самозабвенно всем сердцем разом уверовав, что народное, как правило, вовсе-то неразвитое сознание весьма ведь наглядно обладает всеми свойствами и качествами, которые могут быть в явном наличии (да и то далеко не всегда) разве что у человека во всем полноценно так образованного…
А между тем это было гораздо хуже, чем неким простым самообманом, поскольку стало это лестницей в глубины ада и по этой лестнице рьяные лицемеры и пустили бессчетные толпы совершенно так вовсе безвинно убиенных своих жертв.
Для создания видимости пошагового продвижения к грядущему свету и возвеличивания одной единственной личности эти миллионы загубленных душ были истинно необходимы как самая простая и более чем обыденная данность.
Причем хоть сколько-то существенная альтернатива тоже никак не выглядела хоть как-то вот еще истинно радостно.
Раз некие другие люди видели выход в одной лишь только той осатанело яростной плети, а также еще и в самом беспрекословно трепетном следовании всем тем донельзя стародавним обычаям допетровской Руси…
Причем весьма и весьма довольно существенная противоположность во взглядах между этими двумя до чего отчаянно и непримиримо противоборствующими (до революции) группами интеллигенции и послужила одной из наиболее важных причин для всего того только лишь последующего возникновения тоталитарного государства на той бескрайне так фантастически необъятной территории всей же шестой части суши.
336
И, разумеется, что наиболее основной первопричиной для всего того донельзя так чудовищного их духовного размежевания, как есть весьма ведь неизбежно и стало именно то донельзя славное царствование Николая I, каковое само собой вполне вот еще ознаменовало на редкость изощренное удушение всяческой настоящей творческой мысли.
Ну а тем и была тогда создана довольно грубая почва для всякого того только лишь еще последующего более чем весьма ведь сколь еще злокозненного укоренения всем умом и сердцем помпезно серого царствования большевистского государя Сталина.
Да вот, однако, самого царя Николая I, не как ту поистине большую историческую личность, а именно как вполне обыкновенную до чего еще серенькую так суконно-солдафонскую душонку, без тени сомнения, где-то уж вполне на деле можно было понять.
Ясное дело, что все то, что и впрямь послужило сущей первопричиной его яростного ожесточения супротив всякой яркой и оригинальной творческой мысли, никак не было связано с его природным жестокосердием или желанием превратить своих подданных в этакое стадо баранов, в полной покорности блеющих, даже и когда их ведут гуртом на бойню.
Нет, все тут дело было, собственно, в том, что на его голове волосы разве что не приподняли корону вверх в тот самый злосчастный момент его довольно-то никак не безоблачного, а куда вот скорее безмерно проблематичного восхождения на российский престол.
337
И произошло это только ведь оттого, что некоей донельзя разнузданной от всей ее неуемной спеси и лени братии с чего-то вдруг захотелось явственно повторить опыт Французской революции.
Декабристы были всего лишь первым симптомом так и наползающей на российскую державу безумной анархии, в конце концов, принявшей форму государственности и закрепившейся на новом никак не менее самодержавном троне.
И ясное дело, что после довольно короткой бузы всячески воспряли духом те, кто умиротворенно доселе спали вовсе вот беспробудным сном.
И, понятное дело, что все это кончилось ничем иным, а только вот именно тем самым до чего безотрадным пробуждением «Колокола» Герцена.
А «Колокол» этот стал явным предвестником холостого выстрела «Авроры» в 1917 году.
Три раза идеалисты – фанатики всеобщего людского счастья до чего этак усердно испробовали все свои силы, дабы на скорую руку совершенно вот внезапно осуществить безоблачно счастливое построение куда, значит, поболее во всем весьма справедливого общества.
Да только трижды все это более чем как есть, безотрадно оканчивалось все, тем же безмерно кровопролитным побоищем попросту начисто обесчещивающей массы гражданской войны.
Режим Хомейни в Иране может послужить до чего на редкость прекрасным четвертым примером, ну а поболее их нам явно так и не надо!
338
А между тем и безо всякой долгой гражданской резни подобное бравое дело уж без какой-либо сколь еще вовсе вот иной весьма продолжительной войны обойтись и близко никак нисколько не сможет!
Ну а началось все это именно с того и впрямь-то бесконечного так никак ведь ни на минуту несмолкаемого воя оптимистически настроенной философской и литературной братии, что на волне, куда исключительно большей, нежели чем ранее, свободы и понесла всевозможнейшую дичайшую ахинею.
Ну а вполне же весьма основательно она была построена как раз-таки на тех всецело ведь чисто так прежних догматах старой инквизиторской и иезуитской логики.
Священные идеалистические постулаты были всего-то навсего разом как есть, всецело ведь перенесены из благ иного мира в это наше до чего еще совсем этак неизменно бренное и чисто земное существование.
Причем кому-то, может, и впрямь захотелось создать из сущего ада рай.
Однако вышло из всего этого нечто ровным счетом и впрямь безупречно так на редкость явно совсем уж обратное, и главное никак и невозможно было, чтобы все это и вправду хоть как-либо могло затем оказаться на самом еще деле действительно донельзя вовсе иначе.
339
И все это было так, разве что потому, что кое-кому и близко ведь никак не терпелось до чего незамедлительно разом так воплотить во все реалии жизни те самые весьма уж прекраснодушные идеалистические чаяния, сколь ярко и нарядно (или сухо и наглядно) описанные в западноевропейских философских книгах.
А в них как есть, подчас считай, что уж чисто своей и до чего вполне обособленной жизнью всегда ведь существовали те самые цветные миражи, что были совсем вот беспредельно до чего еще безнадежно далеки от какой-либо вообще так или иначе существующей во всем этом мире настоящей яви.
Или же эти творцы унылого людского бытия до чего искусно сгущали краски, предавая обыденным вещам некий зловещий и драматический смысл.
А разве нельзя было уж попросту совсем этак вовсе иначе взглянуть на весь нас окружающий мир, а именно – без каких-либо розовых или, скажем вот, черных очков, сменяя их разве что исключительно ведь в угоду своему-то собственному весьма многозначительно праздному удобству?
340
Люди с чистой и светлой душой, столь остервенело копошащиеся в грязи в поисках некоего наиболее страшного первоисточника зла – это уж само по себе крайне так донельзя вот удручающее зрелище.
Вагнер и Маяковский, по совсем ведь и близко никак нескромному мнению автора этих строк, именно подобным образом и оказались, в сущности, как раз именно теми, кем они вполне определенно и стали во второй половине всего своего большого творческого пути.
Более того, эти деятели высокого искусства весьма уж успешно распространили свои бесовски чудовищные убеждения на довольно широкие массы всей той денно и нощно их музыке и виршам сладострастно внемлющей общественности.
А российской интеллигенции в целом идеалистически нравилось разом ведь, так и придумывать себе мир, в котором утонченная чувственность и впрямь становиться чем-то фактически материальным и осязаемым, а нечто подобное непременно ознаменует, самое абсолютное этическое неприятие всех сторон жизни, которые иногда (ну что тут поделаешь) нагло противоречат всяческой прекраснодушной книжной морали.
Причем все, то наиболее в ней выпученное, кричащее и сколь этак на редкость очаровательно сладостное всего-то навсего явный образец чего-то напрочь откровенно с мясом оторванного от всех тех или иных вполне настоящих реалий.
Вычурно мрачные или наоборот безумно счастливые моменты там и сям так и мелькающие на страницах некоторых литературных произведений только лишь образец крайне ведь высокой чувственности в весьма сумбурном их сочетании с диким смятением мыслей, которые в отчаянно раскаленной голове творческого человека подчас скачут незнамо куда и незнамо зачем.
341
И весь яркий свет души никак не может погасить пламень желания в единый миг полностью сжечь все существующие недостатки современного общества, а как раз потому и писатель и впрямь-таки может вполне трезво захотеть сходу сжечь весь смрад и темень столицы огромной империи, будь то Древний Рим или почти современная Москва.
Можно, конечно, сказать что люди, написавшие великие произведения искусства приподняли нечто человеческое до высот чего-то почти божественного…
Да вот, однако, сам автор – нисколько не небожитель только лишь совсем недавно сошедший с вершины греческого Олимпа, и его душе точно так же, как и любой другой, всецело свойственны все те конфликты и муки, которые порой раздирают на части буквально каждого из нас.
Писатель он и близко никак не выше всех окружающих его людей, а лишь явно так полнее чувствует ритм жизни, обладает богатой фантазией и готов поделиться ее плодами со всеми того хоть сколько-то того действительно вполне вот желающими.
Однако тот еще самый его личный моральный уровень никак и близко не связан с тем, что он подчас до чего еще весьма вот последовательно отображает в своих книгах.
Поскольку то истинно разные вещи – создать полностью правильный и вполне разумный подход к жизни в своих литературных творениях и выказать его в тех самых что ни на есть обыденных условиях зачастую и впрямь-таки же нисколько так подчас нелегкой (у выдающихся людей) судьбы.
342
Весьма явственно до чего еще только хорошим примером, несомненно, является житейское поведение Михаила Афанасьевича Булгакова, который, по свидетельству его киевских соседей, в своей личной жизни вел себя далеко так не самым наилучшим образом.
Вот, что написал обо всем этом Виктор Некрасов в своем рассказе «Дом Турбиных» – первая фраза при упоминании имени знаменитого писателя Михаила Булгакова была таковой:
«На лице дамы выразилось еще большее изумление. "Как? Мишка Булгаков – знаменитый писатель? Этот бездарный венеролог – знаменитый русский писатель?”»
А далее:
«"Нет, дружить не дружили, он был значительно старше, лет на двенадцать. Дружила с самой младшей сестрой Лелей. Но Мишу помнит хорошо, очень хорошо. И характер его – насмешливый, ироничный, язвительный. Не легкий, в общем. Однажды даже отца ее обидел. И совершенно незаслуженно. У Миши там вот кабинет был. – Хозяйка указала на стенку перед собой. – Больных принимал, люэтиков своих. Вы ж, очевидно, знаете, что он переквалифицировался на венеролога. Так вот, у него всегда там почему-то краны были открыты. И все переливалось через край. И протекало. И все на наши головы…” Мы переглянулись. "Вы что, на первом этаже жили?” – "На первом. И все, понимаете, на наши головы. Чуть потолок не рухнул. Тогда отец мой, человек очень приличный, образованный и все-таки хозяин дома – квартиру-то они у нас снимали (мы опять переглянулись) – подымается наверх и говорит: «Миша, надо все-таки как-то следить за кранами, у нас внизу совсем потоп…» А Миша ответил ему так грубо, так грубо…”»
Автор уж попросту в том абсолютно уверен – грубый ответ Михаила Афанасьевича Булгакова имел более чем определенное и самое вот что ни на есть прямое касательство к его повседневному труду, а куда поточное будет сказать – к тому самому, с чем ему и приходилось иметь-таки каждый день дело!
343
У высокого таланта всею душою жаждущего людям самого наилучшего будущего никак не может не быть и той отвратно грязной стороны, потому что сама собой разом возникнет от постоянного соприкосновения с серыми и полностью ко всему равнодушными обывателями только лишь без единой мысли и жующих свой до чего повседневный хлеб насущный.
Да и вообще им свойственен дикий пламень страстей, когда они заняты делом, которому они посвятили можно сказать всю свою жизнь, а как раз-таки потому нижайшие просьбы более чем незамедлительно прекратить всякий шабаш, могут иногда вызвать одну лишь грубую и крайне так до чего еще нелепую пошлость.
Однако все это никак еще и близко не говорит о том, что великий Булгаков был и впрямь-таки порой чрезвычайно низок и пошл.
Да только одно уж точно тут можно сказать!
У людей сколь невообразимо высоких, а не тех, что лишь слегка и немного были весьма этак сходу приподняты внешней культурой над исключительно безликой толпой серых обывателей, все низменное находится на той же плоскости, что и действительно высокое.
И ко всему этому вполне возможно будет присовокупить и сущую слякоть бездушного недопонимания чьих-либо до чего радостных, возвышенных чаяний!
Но это как раз подобного рода люди, действительно имея к тому самую полноценную возможность, более чем нередко окажутся и вправду способны создать нечто высокое и светлое, несмотря на то, что внутри их души рядом с чем-либо искрометно возвышенным всенепременно живет нечто низменное и очень даже подчас плоское и грязное.
344
И дело тут явно не в том, что их литературные персонажи в реальных условиях на редкость обыденного своего житейского существования явно поведут себя иначе, нежели чем повели бы себя некие живые люди, или что в момент возвышенного творчества во всякого на свете писателя попросту вселяется некий иной его величество дух.
Нет просто в реальности сам их взгляд на любые события повседневности – радости, печали – по сути, в корне несколько уж вовсе так явно иной и значительно менее пафосный, нежели то было до чего доходчиво на редкость подробно описано во всех тех ими некогда написанных хороших книгах.
Вот, к примеру, Сергей Снегов – отсидел же этот безмерно выдающийся физик те самые свои долгие и безвинные девять лет в сталинской тюрьме.
Причем это и близко никак не сделало его хоть сколько-то иным человеком, однако при всем том вовсе ведь нет никакой настоящей причины до чего еще разом же утверждать, что это и близко не повлияло на само его творчество!
345
А у скольких тех или иных истинно славных создателей чего-либо светлого и доброго был ведь тот самый донельзя же тяжкий жизненный путь, и, кстати, полнейшее его отсутствие подчас и впрямь более чем определенно расхолаживает людей, и тогда их сходу всецело и потянет на самые всевозможные и дикие, варварские иллюзии.
А бывает и наоборот – ничем не оправданная жестокость обыденной жизни порой заставляет человека искать некий тот абсолютно вот действенный и чисто волшебный способ разом же смягчить людские души, сделать их куда восприимчивее к светлым идеям того самого добра, что пока еще существует лишь довольно-таки разве что чисто абстрактно…
И вполне, то возможно, что как одно, да так и другое более чем однозначно и имело же место в жизни великих прозаиков XIX века.
346
Достоевский, к вящему примеру, прошел в свое время той более чем безнадежно ужасной дорогой лютого каторжного несуществования, ну а затем, под весьма сильным влиянием исключительно так внешних факторов, он и стал до чего еще весьма ведь непримиримо суровым странником-утопистом.
Он явно зачастую черное и белое яростно менял местами в самой прямой зависимости от всякого чисто этак разве что лично своего сиюминутного настроения.
И именно Достоевский, несомненно, и выдавил наружу до чего еще чрезвычайно же много всего того донельзя, так как есть весьма ведь разнообразного социального гноя.
Правда, Достоевский довольно-то частенько делает, в общем и целом исключительно уж остро отточенные и веские на редкость как есть удивительно правильные логические выводы.
Однако ему при всем том вовсе-то уж именно что явно так никак не хватало душевных сил для каких-либо хоть сколько-то безупречно же окончательных и полноценно взвешенных, да и на редкость весьма вот безупречно разумных умозаключений.
А, кроме того, и нельзя, собственно, сравнивать нечто чистое со всем тем грязным на основе одного лишь более чем безмерно так донельзя напыщенного, кичливого идеализма.
Поскольку тот практически всегда более чем неизменно разом отделяет одно от другого одним лишь, тем никак и близко вовсе совсем неправым хирургическим путем.
Ну а в широком общественном смысле – это всегда означает целые реки вовсе так напрасно пролитой крови…
347
Зло и добро вбирают в себя одни и те же соки, причем практически всегда именно от одного и того, собственно, корня.
Ну а потому их подчас и близко нельзя разделить, не уничтожив при этом в совершенно ведь одинаковой степени свежие ростки как одного, да так и другого.
И все же светлое добро надо бы до чего еще старательно выхаживать, ну а зло непременно прорастет полностью так само, дай ему только в том волю.
Причем некоторые люди, и впрямь-то уж до чего безмятежно вдыхая аромат всего того ими в этой жизни на редкость восторженно прочитанного, действительно вполне ведь искренне при этом думают, что души их абсолютно именно так благодаря этому и окажутся освобождены от всех тех сколь этак житейски стародавних миазмов широкого общественного зла.
Ну а на деле их души всего-то, что на редкость планомерно от него были довольно же тщательно подчищены, поскольку с их хорошо ухоженных ног фактически раз и навсегда были смыты даже и самые малые следы буквально любой и всяческой во всем этом мире естественной грязи.
А между тем нечто подобное никак не лучший способ до чего последовательного искоренения всего того крайне ведь пронырливого адского зла!
Да и вообще главное – это чтобы любая черная грязь была, как следует, до чего верно использована именно как удобрение для немыслимо возвышенной духовности, а не искусственно уж как есть, весьма этак старательно вытеснена всевозможными тщательно соблюдаемыми условностями за самую грань чьего-либо чрезмерно изысканного и искусственного бытия.
Ну а тем более, когда нечто подобное происходит в самой этак густой тени кем-то прочитанных книг.
348
Однако вполне ныне существуют и подобного рода люди, что и впрямь этак совсем уж до чего невозмутимо считают, что вся их величественная духовность сколь непременно чиста, а потому-то она и свободна от всех дешевых пошлостей и мерзостей, всецело свойственных всяческому крайне еще пока низменному сознанию фактически ведь любой серой толпы.
Ну а на самом деле они всего-то лишь, куда и впрямь до чего на редкость более чем весьма многозначительно уж явно посложнее устроены, а так – все их духовное естество в целом в точности то же самое, что и у каких-либо остальных простых смертных.
То есть, у них чисто ведь само сознание весьма однозначно до чего еще необъятно разом всецело пошире и разностороннее, и это во многом еще сходу вполне повлияет и на их духовно развитые души, однако, отнюдь никак не всеобъемлющим образом.
Причем, да их и вправду всячески вознесли на самые небеса и впрямь до конца еще безупречно сторонние ко всему тому чисто уж внутреннему их естеству одни лишь те полностью внешние обстоятельства внутрисемейной и общественной жизни.
Ну а именно в связи с этим они как есть до чего на редкость полноценнее и глубже раскрыты и раскрепощены во всех своих уж до чего непревзойденно обыденных человеческих качествах.
То есть, этим людям вовсе вот никак еще изначально не было свойственно то самое весьма этак, как есть более чем непомерно грандиозное величие по сравнению с неким, тем сколь же отчаянно примитивным людом, попросту на редкость безучастно копошащимся в своих отвратительно мелких и крайне суетливых делах.
Да только все это, конечно, полнейшая чушь и крайне же корыстно заносчивая неправда!
Правильное и всесторонне продуманное воспитание могло бы помочь очень даже многим людям, хотя, конечно, тут надо бы оговориться – далеко вот явно не всем.
Будущность человека, она буквально во всем как есть на редкость до чего и впрямь незамысловато зависима именно от того, в какую это именно среду он нынче попал, а потому и экстренно обелять или донельзя очернять людей по каким-либо чисто абстрактным принципам самодостаточной и всезнающей морали совершенно уж вовсе нисколько нельзя.
349
В одном из фантастических рассказов Снегова «Бритва в холодильнике» ученый изобрел прибор, способный вполне отчетливо читать чужие мысли, однако, поскольку тот был на редкость вот чрезмерно узконаправлен, ему попадались одни лишь те донельзя тщеславные, грязные и мелочные мысли других людей.
И вот на этом-то довольно шатком основании он вполне однозначно и сделал для себя все те необычайно так далеко идущие выводы, причем сразу обо всем человечестве в целом.
И в этой жизни нечто подобное и впрямь на самом ведь деле порою бывает, причем безо всяческих ухищрений и приборов которые можно будет создать разве что лишь в некоем весьма и весьма донельзя так сколь отдаленном грядущем!
И в чем-то фактически уж любой до конца состоявшейся настоящий фантаст действительно зрит в корень грядущего.
Да вот, однако, при всем том ныне, как есть нужно бы разом еще полагаться разве что на то, что и впрямь-таки будет возможным до чего только конкретно пощупать руками.
Но некоторым будет до чего еще на редкость гораздо приятнее видеть вокруг себя одни лишь те безумно прекрасные картины, созданные богатым воображением людей всецело наделенных именно что тем, донельзя так, как есть вполне определенным творческим даром.
И все тут было бы хорошо, однако вовсе уж никак не из них сшито все то до чего величайше необъятное полотно всей этой нашей испокон же века существующей действительности.
Поскольку, прежде всего оно состоит из очень даже грубого материала никак не поддающегося совсем этак никаким попыткам его переделать во что-либо чистое и крайне возвышенное.
Да только кому-то все это видится совсем ведь явно полностью так весьма и весьма безукоризненно иначе.
И это как раз из всего того донельзя так подчас разнообразного художественного вымысла некоторые идеалисты, собственно, и делают весьма ведь специфические выводы, по-свойски препарируя при этом всю общественную жизнь, до чего на редкость четко разделяя ее на что-либо исключительно чистое и отвратительно грязное.
А между тем все темное и низменное - отнюдь не удел одних лишь до чего явных и беспринципных подлецов!
И есть ведь авторы – скажем так, к примеру, на веки вечные великий Булгаков – которые и впрямь вполне старательно отображают всю эту нашу жизнь именно таковой, какова она действительно на деле и есть, вовсе не препарируя людей, словно лягушек, деля их на добрых и злых, милых и жестоких.
И вся тут главная разница на самом-то деле в том и состоит, что хорошие люди попросту умеют через силу совладать практически с тем же набором мерзостей, что повседневно встречается у тех из нас, кто во многом грязен и плох во всем своем диком и нисколько недоразвитом духовно естестве.
350
Однако в той полностью уж и впрямь как есть, на редкость односторонне освещающей всю ту ныне существующую действительность идеалистической литературе людские качества довольно-то частенько весьма ведь строго распределены по тем как-никак сколь безупречно удобным чьему-либо узко мыслящему сознанию полочкам.
И те, что безнадежно плохие, как то и впрямь, само собой разумеется, уж до чего только сходу фактически разом достанутся одним лишь и только всяким моральным уродам, ну а хорошие – разве что тем, кто их вполне безупречно и вправду, как есть на деле достоин.
В то самое время, как в той доподлинно настоящей реальности все ведь сплошь зачастую и впрямь до чего невообразимо уж до конца перемешано, а потому и зависит от одних лишь так или иначе сложившихся на данный момент времени каких-либо сугубо внешних обстоятельств.
И все это именно потому, что как жизнь к человеку повернется – так он, в сущности, себя затем и проявит, а уж в особенности все это будет именно так в том самом вполне ведь изумительно ярком эмоциональном восприятии многих других людей.
351
На войне подлый трус запросто может получить боевую награду, а храбрец – пулю в лоб за дезертирство.
И это именно так, раз уж всю эту нашу жизнь ни под какой-либо военный устав, ни тем более под чьи-либо донельзя суровые моральные устои и близко ведь наскоро вовсе-то никак совсем не подгонишь.
И вот как раз это и надо бы кое-кому и впрямь вполне постараться все это истинно на деле, куда только до чего уж ответственнее сходу понять.
Правда, всего того до чего безупречно простого и грязного это и близко никак вовсе ведь не в едином глазу явно так не касается.
Поскольку это разве что чего-либо нисколько необычное и может сколь яростно, затем ведь потребовать довольно-таки вдумчивого разбирательства.
А потому и надо бы подчас весьма этак основательно и последовательно выявлять причины не во всем как есть до чего и впрямь чудовищно неблаговидных поступков, вместо того чтобы брать в руки камни и кидать их в кого-либо такого всенепременно ведь до конца явно уж за всех разом и виноватого.
Как там было у Галича в его «Балладе о чистых руках»?
Безгрешный холуй, запасайся камнями,
Разучивай загодя, праведный гнев!
352
И уж тем более в той исключительно вот обыденной и мирной жизни совсем уж не стоит искать трусов и подлецов среди людей, у которых сама жизнь явно ведь пошла вовсе-то никак до чего неестественно кривым путем.
А надо бы сколь старательно изыскать в себе силы весьма хорошенько все медленно обдумать, а не скорый суд вершить, поскольку времени и сил на разбирательство должно бы при этом было оказаться, куда несравненно поболее, чем его есть во времена буквально-то нависшей над всеми и впрямь-таки невыразимо никакими словами великой беды.
Ну да, разумеется, у кого это, собственно, хватит души и нервов до чего еще обстоятельно в чем-либо самом этак отвратительно грязном подолгу же ковыряться?
Однако во всем том и не надо бы еще на редкость сильно копаться, выискивая тайные причины для чьих-либо безмерно грязных и совершенно житейских подлостей.
Совсем уж другое дело – когда речь идет о сущей невоспитанности, развязности, отсутствии должного умственного развития при всех тех самых явных ко всем тому врожденных задатках.
А то ведь всякое исключительно так широкое общественное брожение иногда до чего еще явно совсем ведь даже и невольно поддерживают люди, попросту и впрямь некогда уж вовсе несправедливо обиженные, причем как раз из-за сколь весьма же наивного своего невежества в сфере каких-либо социальных отношений.
А толпа безо всякого катализатора до чего еще быстро сама так собой полностью успокаивается, да и постепенно же возвращается к своим прежним будничным делам и заботам.
353
Она, собственно, от них и во время разгула лютого бунта никуда далеко не отходит, да только при подобного рода делах она вполне неизменно сходу откапывает все свое весьма давнишнее первобытное родство с тяжеленой дубиной и слепо идет крушить всех, кто жить людям как надо не дает, буквально-то всячески их заедая.
И совсем вот бестолковая, неимоверно погрязшая во всем своем отъявленно диком буйстве толпа до чего свирепо безумствующих одиночеств – все и вся до чего явно крушит вовсе никак не за здравие демократии, а за самый ее незамедлительный упокой!
Причем демонстрации без убийств, надругательств над женщинами, а также вовсе так именно что бесчисленных выбитых витрин и окон – это никак не погром, а торжество подлинной народной воли, которой надоела и впрямь сколь еще немыслимо коррумпированная, вконец проворовавшаяся власть.
354
А между тем всякому тому или иному современному государству вполне уж могут издали мерцать не одни лишь те до чего еще только многочисленные огни костров в единый миг вновь этак разом возникшей инквизиции, но и действительно вовсе вот иное и впрямь-то изумительно наилучшее светлое будущее.
Причем наиболее наихудшим сценарием, что вполне еще разом затем вполне поспособствует самому так вовсе ведь непременному возникновению до чего же нескончаемых пожаров как раз и случиться именно в случае целиком и полностью взаимоуничтожающего обмена ядерными ударами.
Причем дело то никак этак всецело не касаемо разве что лично политиков или военных, но и всего того до чего широкого клана интеллектуально развитых людей.
И вот доколе возвышенная духом и плотью интеллигенция будет всею душой так и светиться, всецело стремясь отыскать в той донельзя же насквозь бездушно обезличенной суете, в которой она и впрямь подчас обыденно прозябает, ту жар-птицу, что действительно всем нам подарит свет того вовсе ведь другого, куда только поболее достойного мира?
355
А между тем занятие это подчас наделяет человека образованного совершенно уж неописуемым высокомерием по отношению ко всякому ближнему, попросту и близко никак не получившему какой-либо должной подпитки от всего его ближайшего окружения.
Ну а посему эту часть полностью мнимого забытья от всех тех до чего великих трудностей жизни вполне еще должно бы окрестить самым явным отрывом от весьма необъятно широкого общественного бытия, а не чьим-либо лично так всем его интеллектуальным трудом вполне уж достойно ныне заслуженным благом.
И сама первопричина незыблемо насущной для всякого интеллигентного человека необходимости славного забытья в мире чисто художественных книг кроется не в отсутствии друзей и близких, а в житье-бытье в век сумасшедшей скорости, когда многими людьми начисто была позабыта вся стародавняя неспешность их прошлого однозначно безо всяких рывков куда-либо плавно текущего существования.
356
И, конечно, когда-то, весьма ведь задолго до всего этого нашего донельзя же непутевого прошлого, да и теперешнего куда-то на редкость безумно спешащего века, тоже порою иногда имели место ужасные войны, а также и всяческого рода стихийные бедствия и эпидемии.
Да только никогда еще не бывало этакого неимоверного количества бытовых стрессов, какое, мы нынче уж и впрямь до чего еще беспрестанно ныне имеем на этот наш сегодняшний день.
И это именно отсюда и проистекает вполне естественное желание уйти от всего этого в свой собственный и заповедный внутренний мир.
Ну а нечто подобное как раз и отравляет всю окружающую нас реальность страстно восторженными иллюзиями и фантазиями, и близко ведь не имеющими к ней ровным уж счетом совсем никакого хоть сколько-то существенного касательства.
Потому как всячески же развивая свои душевные качества параллельно сюжетам зачитанных до дыр книг, человек попросту постепенно так, как есть, явно вот потеряет буквально всякую цельную связь между реальностью и наивысшей точкой своего духовного сознания.
357
Растворяясь, как сахар в чае, в чьих-то чужих красивых мечтах, люди могут совершенно так искренне попросту не замечать, как дымит и ужасно тем портит природу химкомбинат, построенный на берегу когда-то до чего еще живописной речушки, где, между прочим, ранее в сущем изобилии водилась рыба.
В принципе, этакий подход к жизни почти вот всецело же исключительно свойственен одной лишь и только российской интеллигенции безо всякой связи с ее национальной принадлежностью.
В других же странах причины пренебрежения к природе и правам человека – они всегда несколько так подчас совсем так иные: скажем, в Китае это самая неизменная, можно сказать вековая, привычка стоять перед всякой властью на одних полусогнутых.
И если некто главный что-то негромко сказал, то вмиг по его повелению все разом сходу уж сделают – и последний лес начисто вырубят, и мух всех
до единой попросту вот скопом передавят.
И чего они только не сделают лишь бы душенька Великого кормчего, была бы к ним вполне благорасположена и буквально всем в этом мире бесконечно довольна…
И в подобных вещах более чем кто-либо другой были виновны как раз именно те, так и стоящие неподалеку от трона верные псы холопы…
Например, в той же России сама ведь та тугодумная и душевно черствая государственность еще испокон веков непременно стремилась вбить клин между самыми различными прослойками общества.
Но все-таки, к слову-то говоря, и сама по себе более чем на редкость вольнодумная российская интеллигенция попросту ведь была уж до чего неизбежно полностью склонна к идолопоклонству перед «святыми идеалами» чрезвычайно так никак не в меру воинственно радикального либерализма.
358
Так и разрываемая на куски между полностью противоположными силами реакции страна, что была способна (в чисто теоретическом, потенциальном смысле) оставить Японию где-то очень даже далеко, далеко позади во всем, что касалось всеобъемлющего технического прогресса, совсем так внезапно обратилась в зону великого эксперимента бестрепетно проводимого буквально над всяческим людским долготерпением.
А между тем всякий и любой человек, безусловно, ведь никак не должен до чего безотчетно и безропотно вполне уж явно послужить самой настоящей подопытной крысой для любого рода социальных экспериментов, а в особенности – проводимых совсем безо всякого на то его хоть сколько-то вообще сознательного согласия.
И вот еще что!
Политическое переустройство всего существующего общества может быть осуществлено одними разве что только людьми более чем всесторонне во всем образованными, а также отлично же знающими толк в больших государственных делах.
Ну а когда за такие серьезные дела берутся грамотеи закулисных интриг или догматики ненависти ко всему тому, что не мы…
То вот, как оно тогда и впрямь окажется на самом деле смешно, если бы, право, то не было исключительно уж до чего всеобъемлюще гнусно – и шепотком даже как-никак, а хоть как-либо затем зашепелявить о каких-либо вполне разом всецело возможных улучшениях самих принципов сосуществования истинно различных по всей своей природе людей.
359
Сама по себе смерть всего того никак небезгрешного и отвратительно плохого и близко уж при этом явно не означает до чего незамедлительное порождение хоть чего-либо полностью так вполне до конца удовлетворительного, а тем паче – во всем ведь сразу до чего еще несравненно так наиболее достойного!
Поскольку на месте яростно изничтоженного чисто физически чего-либо, крайне вот чудовищно злодейского и зловредного вскоре еще обязательно заведется много чего такого, куда намного поболее безнадежно уродливого и крайне так всецело донельзя же плохого.
Попросту, как есть исходя именно из того, что все, то более чем невероятно большое переустройство всего того до чего долгими веками и поныне существующего общества явно ведь надо бы начинать разве что лишь с самого что но на есть истинно так себя.
И это вот разве что после сколь обширного и широкого пожара люди, действительно взявшись за ум, и смогут весь уж свой былой город фактически заново из одного огнестойкого камня, совсем ведь не к спеху затем еще постепенно воздвигнуть.
Ну, а тем и будет им дано его, всецело так некогда воссоздать, а еще и в виде, куда поболее красочном, величественном и прочном, чем он был некогда ранее.
Но все это вполне всерьез было разве что касаемо одной лишь той или иной наиболее яркой архитектуры, ну а старое зло – его буквально-то никому и никак не растоптать, а можно лишь медленно и чрезвычайно так тщательно отыскать все его истинные корни, а затем и посильно выдернуть их из сырой земли.
И сделать это окажется возможно, только-то всецело уж полностью объединив все людские усилия, никак ведь при этом, вовсе не отдавая какую-либо часть от существующего распорядка вещей на физическое растерзание во имя тех самых наиболее наивысших, «блекло-светлых» идеалов.
360
Причем у человеческого общества в целом вообще и близко не наблюдается каких-либо явных внутренних врагов, его основным и, кстати, наиболее страшным недругом в данное время является одно лишь то скотски самодовольное, да и крайне грубое невежество, ну а наука порой покорнейше преклоняет перед ним свои и без того пыльные колени.
Причем это никакая не злющая дерзость, а самый что ни на есть более чем естественный факт всей этой нашей общественной жизни.
И очень даже многое на данный момент времени сколь еще явственно ныне сотворено в сущей надежде на одно только авось, и это самым принципиальным образом всегдашне касается как медицины в плане создания новых лечебных препаратов, да в том числе и до чего бесшабашных поисков неких новых путей развития общества.
361
Проверка вредных влияний химических препаратов на человеческий организм вовсе так никак не учитывает весь спектр различных факторов, кои безраздельно объединяют в себе все те сочетания химических соединений, ранее никак еще не встречавшиеся в природе и жизни человека.
А если, собственно, разом заговорить, о тех наиболее и вправду и впрямь-таки вовсе ведь до чего ныне немыслимо продвинутых областях физики…
Нет уж, там вообще попросту уж творится самый полнейший бред и бедлам, величайшая на всем этом свете дисгармония с самой природой всех тех так или иначе окружающих нас вещей.
Кому это, собственно, одним еще махом нужно – зажигать искусственное солнце, обращая уж при этом в прах все, то сколь еще довольно-таки мирно и безвинно никак незлобиво живущее на всей этой и поныне плодородной земле?
Самоубийственно мощная мегатонная, а не килотонная ядерная дубинка, как истинно же наиболее удобный способ максимально легкого разрешения всех тех ныне имеющихся политических разногласий, более чем наглядно собою символизирует то, насколько человечество никак пока не готово к тем величайшим знаниям, которыми его необычайно щедро одарили отдельные всемогущие гении интеллекта.
362
Создать настоящую многоклеточную жизнь самим из того самого истинно ведь первозданного коктейля аминокислот современным ученым еще уж пока вовсе-то явно и близко так не под силу.
В то самое время, как и вправду до чего беспрецедентно разрушить все, то на этом свете, над чем природа весьма вот вдумчиво и старательно поработала, причем никак не один тот еще миллиард лет…
Нет, уж именно с этим какой-либо проблемы и близко так явно вовсе не наблюдается…
Как говорится, если сама ситуация действительно нас до того припрет…
Однако то будет одно лишь разве что самое величайшее безумие…
И ведь до чего-либо подобного попросту бы ни в жизнь не дошла ни одна та фактически уж дышащая общим на всех живительным кислородом уж и близко никак совсем этак неразумная Божья тварь.
И надо бы между тем и то еще и еще для всех тех попросту ведь никак непонятливых сколь веско и жестко, как есть этак чисто во всем на редкость повторно до чего только разом сходу подметить.
Килотонная ядерная бомба – это всего лишь новое необычайно ужасающее всей своей грозной силой оружие.
Ну а мегатонный ядерный арсенал – это ведь именно то на редкость добротно заранее заготовленное дикарями в лампасах соломоново решение, что было уж явственно как есть порождено одним лишь тем непомерно так буйным и всеобъемлюще беспристрастно бесчувственным человеческим невежеством.
Потому что если от первого разом рухнет воля народа к сопротивлению, то от второго ни народа, ни сопротивления далее в этом мире попросту, ясное дело, уж нисколько и близко никак тогда совсем не останется.
363
И само по себе всесильное силовое ядерное сдерживание более чем однозначно может, в конце концов, именно так разом ведь со временем стать, именно тем самым цианистым калием, раз и навсегда более чем безнадежно ведущим к почти мгновенному прекращению всяческого вообще дыхания на всем этом белом свете.
Ну а повсеместное и грубое истребление всего того былого зла путем самого бестрепетного насаждения суровой и единственной правды могло ведь более чем сходу фактически сокрушить в темную бездну безвременья сами основы праведности и правопорядка, а никак не создать из сущего ничего более светлую чем ранее вовсе так иную жизнь.
Поскольку все те безумно прекрасные слова только лишь и лили воду на мельницу совершенно так до чего еще полностью пустозвонной говорильни…
Ну а как раз-таки, именно поэтому и все те прекраснодушные веяния, если и были в состоянии хоть чему-либо вполне деятельно, затем поспособствовать так это разве что одному лишь созданию весьма продвинутой вперед одними лозунгами пролетарской власти с гротескно подчеркнутыми прежними господскими замашками и новыми до чего беспардонно отвратительными плебейскими свойствами.
И как-либо иначе то и быть никак вовсе не могло, поскольку пресловутые низы и близко не смогут сменить верхи, не переняв при этом всю их донельзя гнусную сущность, да и вконец несносно ханжеский характер отношений с тем чисто по-прежнему, а то и разве что лишь только поболее ныне нищим народом.
Причем им никогда и близко было вовсе этак совсем уж не перенять всю задушевность, нравственность и благородство самых наилучших из тех сразу вот раз и навсегда ныне бывших господ…
Да нет, скорее всего наоборот, они разве что лишь значительнее усилят все те и впрямь донельзя отвратительные свойства имевшие место у того сугубо же ныне прежнего лютого барина, причем именно ведь благородя всему-то своему чуть ли не до земли некогда ранее крайне во всем приниженному чистопородному холуйству.
Уж сколько ни пытайся разом так улучшить человеческое сообщество буквально-то любыми разрушительными действиями, направленными не против отдельных людей, а против всей системы в целом, а никакого добра от этого ни в едином глазу нисколько так вовсе затем не жди.
Нет, коли чего из всего этого затем и выйдет, то ведь будет это фактически наоборот весьма и весьма более чем значительно уж донельзя так чувствительное усиление всего того от века прежнего невероятно застарелого зла.
364
Причем изумительно новые идеи послужили до чего еще только на редкость преотличной приправой в тот же, что и прежде, борщ из гнилых овощей былых легенд о том самом некогда только лишь имевшем свое место и время первобытном рае, что между тем и оставили свой след в эпосах многих народов земли.
То есть, как-никак, а на деле произошел некий тот чисто уж новый виток каких-то ведь тех крайне застарелых социальных отношений с точно теми, до боли прозаичными бытовыми сценами, осатанелым упорством догматиков, елейным лакейством холуев и лизоблюдов, озверелой истерией доблестных, и более чем толково и верно знающих свое дело подручных палачей.
Причем в виде той, как есть незыблемо верной и чисто идеологической всему тому первоосновы и оказалось сколь откровенно так взято как раз именно то всецело уж скверное учение, от первой и до последней буквы беспардонно выхолощенное из откровенно голой правды от тех более чем бесплотно абстрактных философских материй…
И сам Ильич тем еще самым неимоверным усилием воли вполне ведь конкретно и властно и по сей день уж строго указывает, куда это именно нам и вправду следует широким шагом разом пойти, а, по мнению автора, все вот предельно так, собственно, ясно!
Идти предлагалось и предлагается именно к тем, кто знаками между собой безо всякой тени элементарной вежливости некогда вот рыча почти по-звериному так изъяснялся.
А в принципе, чем это, собственно, вообще отличается советская коммуналка от пещеры кроманьонцев?
Небось, бытовые сцены были в точности именно те же.
365
А впрочем - это как раз большевики совсем же бестрепетно и зашвырнули весь тот частной народ в жаркие объятия ко всему тому до чего многозначительно чисто так всецело прежнему житью-бытью, причем даже и не к феодальному рабству, а к той технически на редкость надежно вполне ведь безупречно развитой первобытности.
И, конечно, для всего того полностью ведь всецело затем потребовался очень и впрямь-таки весьма большой и сколь немало до самой же чрезвычайности раздутый энтузиазм, но кино, радио и газеты такой величайшей мощью подчас обладают, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Как показала история ХХ века, все те новоявленные технические средства попросту оказались, как есть истинно наилучшим орудием отъявленно лживой пропаганды, уж для того всецело и созданной дабы кое-кому вполне удалось весьма благополучно вернуть в этот мир несносно уродливые проявления не столь и далекого от наших дней бездушно сурового Средневековья.
Причем оказалось все это и близко никак вовсе ведь не простым повторением до чего еще непременно некогда пройденного и пережитого в прошлом, а стало оно на редкость беспрецедентно модернизированным и в духе нового времени вполне уж обновленным лютым недобром.
366
И времена всяческих чудовищных лихолетий всенепременно при всем том всецело же сопровождались именно, что новыми факторами, вовсе-то и близко никак доселе не присущими ни одной из тех некогда бывших прежде ныне далеких эпох.
И технический прогресс при всем том, несомненно, послужил разве что наиболее основной базой для создания новых, куда ведь безнадежно поболее совершенных методов до чего тщательной обработки всей человеческой психики в целях самого уж последовательно действенного в нее вдалбливания всех грандиозных достоинств тоталитарной политической системы.
Причем, в особенности, именно в смысле до чего на редкость доходчивого и самого же как-никак донельзя ведь подробного разъяснения буквально-то всех ее всецело возвышенных идеалистических целей по вычищению всего этого мира от «дьявольской скверны» пасторального и полностью совсем ведь безыдейного существования.
367
При этом наружно все выглядело вполне благопристойно, да вот, однако, за аляповатыми плакатами в нелепое и несветлое будущее тогда так и катило не своим ходом, а прицепом коммунистических или нацистских бредней безнадежно прежнее грязное недобро, никак не бессребренно состоявшее из стародавнего варварства и судорожно на весь мир оскалившегося тупого невежества.
Писатель Андрей Платонов в своей повести «Сокровенный человек» пишет об этом так:
«Поэтому они жили полной общей жизнью с природой и историей, – и история бежала в те годы, как паровоз, таща за собой на подъем всемирный груз нищеты, отчаяния и смиренной косности».
Но зато дорога та для довольно многих людей в те времена была и впрямь предельно уж ясная, светлая и как есть и впрямь более чем отчаянно доблестная…
Да только, как раз оттого она, в конце концов, и привела всю эту нынешнюю государственную систему именно к тому вполне еще весьма наглядному возникновению именно в России того самого раз и навсегда на редкость сколь еще и впрямь заклятого марксистского капитализма.
И уж не то ли это, по высказыванию Чебурашки писателя Успенского, «мы строили, строили и наконец построили»?
368
Ну а все те нынешние, лишь, куда явно поболее солидные и весьма вот осанисто представительные Шариковы разнузданной и нахрапистой толпой безо всякой тени стеснения и пролезли в прорабы строительства всего того как он только ныне есть самого уж всецело-то будто бы и впрямь доподлинно так настоящего капиталистического быта…
Но это совсем не только в них, беспринципно цепких до всего того попросту ведь отныне и впрямь ничейного добра и заключалась вся принципиальная загвоздка с тем самым более-менее верным и разумным построением истинно рыночных взаимоотношений.
Раз все тут дело, в том, что сама сложившаяся еще издревле система отношений никак не подразумевала свободу маневра и инициативу снизу.
Ну а кто дергает за все ниточки партком, райком, горком или вот новоиспеченный хозяин города это ведь и близко вовсе вот, по сути, никак этак явно нисколько не важно.
Важна лишь суть существующих взаимоотношений, а не кто это именно сегодня, так или иначе, правит бал.
Правда те, кто устанавливал, да и по сей день устанавливает правила игры, всегда глядят ласковым взором и им действительно кажется, что они создают порядок и несут людям свет в души.
Они раздают главные должности своим людям, и создают правила общественных отношений и им кажется, что таким образом они создают твердый закон, держа всех в кулаке.
Только вот для процветания обществу нужна экономическая свобода, а также и свободы политические, и только лишь тогда Россия станет вполне полноценно процветающим и чисто современным государством.
Ну, а все те, кто томно мыслил о куда-то вдаль и спешно верную рукой направляемых и впрямь несметных массах всякого этак разного простого народа сходу и вогнал всю свою страну в болото глубокого экономического застоя.
И мы в эти-то наши сегодняшние «светлые дни» вполне уж пожинаем плоды чьих-то очень даже благих и вполне, кстати, искренне праведных теоретических намерений.
А между тем одних лишь сколь ярых поисков правды и справедливости было вовсе-то и близко никак этак явно еще недостаточно для того полноценно же настоящего улучшения всех тех и поныне крайне ведь тяжких условий людской общественной жизни.
А все потому что для того чтобы на деле, а не на словах принципиально изменить к лучшему самую обыденную практику еще же издревле существующих исключительно так застарело собственнических межличностных отношений, нужно было продуманно воспитать новое поколение детей, а не убивать миллионами и миллионами их родителей в дикой бойне гражданской войны.
369
И уж именно то при всем том без малейшей ведь тени сомнения абсолютно ведь, как есть чисто навек и вправду бесспорно…
Нет, как это только там не крути, а наше нынешнее человечество во всех тех своих чисто житейских потребностях довольно-таки весьма уж плотски поверхностно, и столь исключительно совсем этак бесперспективно полностью однородно.
А, кроме того, вовсе-то и близко оно пока никак не восприимчиво к каким-либо чисто уж теоретически на редкость могущественным и весьма вот до чего только донельзя благим существенным изменениям.
А еще ему и явно попросту начхать на все те пламенные восторги возвышенных идеалистов, откуда-то издали нащупавших ту самую связующую нить, при помощи которой и должно будет еще (исключительно естественным путем) со временем посильно так объединить всех людей в некую единую дружную семью.
Потому как всему тому действительно сможет помочь одно лишь наиболее так максимально полное развитие каждой личности, а весь общий конгломерат душ ставших единым целым не может быть сгустком единой воли, а должен быть монолитом общих желаний и мыслей.
Нет, чего-либо подобное и вправду может стать вполне вот естественной частью всей той несколько уж всецело иной действительности одним лишь разве что путем сколь постепенного расправления крыльев всякой индивидуальности.
Причем, при всей вот своей внешней серости и бесцветности, людское море явно этак точно столь же разнообразно, как и коралловый риф, и копошится оно себе в своих маленьких делах, не обращая при этом ровным счетом никакого внимания буквально-то ни на какие великие философские течения.
А впрочем, да если посмотреть на массы откуда-то сверху, то все они попросту на одно лицо и коли уж есть между ними какие-либо едва приметные мелкие различия, то это проявляет себя лишь в довольно-то мелких тонах настроений и чувств.
Ну а мыслительный процесс у многих простых людей весьма ведь крепко-накрепко до чего всегдашне прочно увязан именно со всем их фактически каждодневным житьем-бытьем, а потому и мышление их серо, но только лишь с одного виду совсем же вовсе невзрачно.
Их всех нужно рассматривать только лишь каждого в отдельности, а если видеть в них только стадо, то и пастухи будут крайне же к нему чисто вот житейски равнодушны.
Ну а если их жалеть, то вот каждого в отдельности, а народ в целом жалеть вовсе вот незачем, а такой жалости один лишь вовсе несносный вред и не единого грамма пользы.
Да вот еще и чисто извне разом до чего этак вполне успешно навязать серым и крайне невежественным массам некий тот светлый и радостный, а главное единственно вот верный путь попросту вообще никак будет уж именно что невозможно.
А разве что только и можно будет дать им в руки опаленное веками угнетения красное знамя, но всякий честный и праведный революционер вскоре споткнется и ударит лицом в грязь.
Ну а, в конце концов, он уж точно «раскинет мозгами» после выстрела «Маузера» приспособленца, что до чего только нагло притерся ко всей той его совсем этак слепой еще от рождения идее.
Да и сам по себе коммунизм Карла Маркса есть гримаса отвратительно злобной насмешки над всею той нас, так или иначе, повсеместно же окружающей реальностью!
И миф этот сколь глубоко более чем отъявленно впитавшее его людское невежество до сих самых пор и несет над собой, будто бы оно и есть тот самый истинный символ доблести и вовсе вот никак явно и невиданной когда-либо ранее свободы.
Люди, смотрящие строго вперед при этом напрочь уж разом отказываются видеть, что та как она есть дутая химера, всего-то лишь некогда пропитала целое поколение соками напрасных и вовсе ведь никак несбыточных и чисто эфемерных надежд.
А всем тем простым и наивным людям попросту было до чего безнравственно разом так внушено, что все эти мнимые свершения вскоре как-никак, а непременно дадут всему человечеству тот самый неимоверно гигантский скачок в светлые дни грядущего всеобщего счастья.
И всему тому вполне ведь должно было само собой при всем том, как есть весьма же непосредственно, затем и проявиться, и прежде-то всего в максимально обыденном смысле, куда только поболее легкого достижения материальных благ, как и в той донельзя так немаловажной мере вполне ведь всерьез улучшенных условий их повседневной работы.
Причем некий блик всего этого несбыточно светлого будущего попросту был фактически обязан блеснуть как-то фактически разом и более чем вполне наглядно и незамедлительно.
А то ведь иначе в него никто и никогда попросту и близко вот совсем не поверит.
И разве могут в том быть хоть какие-либо серьезные сомнения, что буквально-то все великие диктаторы ХХ столетия были и впрямь этак самыми изумительными иллюзионистами?
370
Ленин со всеми своими ближайшими соратниками по пятой колонне до чего воинственно патетически наобещали народу, прежде всего тот самый сколь еще немедленный и безоговорочно бесповоротный конец всякой войны, которая в то время буквально всем и каждому в отдельности попросту уж до смерти надоела в той еще старой Российской империи.
Деньги, выделенные на революцию в России – а было их около 11 миллионов марок – были истрачены с самым великим толком и помпой, полностью как-никак, а до конца оправдав ожидания немецкого кайзера.
И вот оно, всем тем сколь еще вдоволь в те времена имевшимся неистовым германским проискам самое так между тем вовсе уж и впрямь неопровержимое свидетельство со стороны полностью так достойного уважения воспитателя царских детей – Пьер Жильяр, «Император Николай II и его семья»:
«Я уже выше объяснил, что берлинское правительство еще осенью 1915 года отдало себе отчет в том, что никогда не покончит с Россией, пока она будет сплочена вокруг своего царя, и что с этой минуты оно задалось одной лишь мыслью – вызвать революцию, которая привела бы к свержению Николая II. Ввиду того, что задеть самого царя оказалось затруднительным, немцы направили свои усилия против царицы и под рукой очень ловко повели клеветническую кампанию, которая не замедлила принести свои плоды. Они не останавливались ни перед какими поклепами. Они воспользовались старым, классическим приемом, не раз испытанным в истории Европы и заключающимся в том, чтобы поразить монарха в лице его супруги. На самом деле, всегда легче повредить репутации женщины, особенно, когда она иностранка! Понимая, какую выгоду можно извлечь из того обстоятельства, что императрица была германской принцессой, они старались очень ловкими провокациями создать ей репутацию изменницы России. Это был лучший способ скомпрометировать ее в глазах народа. Это обвинение было благоприятно встречено некоторыми русскими кругами и сделалось опасным оружием против династии».
371
Ну да, конечно, все вокруг только и делают, что лгут, один лишь Ильич, стоя на броневике, правду-матку пред всем честным народом большущим же топором как есть весьма верно и справно рубил, а слова его разлетались, как щепки подливая масло в огонь…
А между тем бестрепетное шельмование России как страны дикой, умственно отсталой и злой всегда уж до чего только как-никак совсем вот неотъемлемо и было, тем самым довольно-таки весьма прозаичным занятием для до чего и впрямь более чем неисчислимо многих западных европейцев.
И надо бы на редкость упрямо раз за разом снова и снова сходу повторить, что уж было ведь у тех до чего вальяжных «представителей благородной белой расы» где-то внутри еще изначально так заложено некое чувство собственного превосходства над всеми теми людьми третьего мира.
И были те чванливые, западные европейцы именно теми кичливыми господами, кто и у себя-то дома далеко не всегда вели себя во всем по-людски, а именно вполне ведь на деле достойно и полностью до конца так прилично.
А если уж и впрямь начать исключительно же здраво и взвешенно рассуждать, как раз-таки про то, до каких это самых-то нелепых, никакому здравому уму и близко не постижимых мерзостей они столь преспокойно подчас доходили в диких дебрях всяких далеких стран…
Однако про то явно ведь никому вовсе разом совсем уж не ведомо.
372
Даже Джек Лондон при той до чего огромной своей великой смелости во все, то совершенно так никак нас не посвятил.
И главное – у тех белых господ сколь благотворно несущих свет первобытным людоедам всегда ведь были до чего умиленные лица, и все они для самих так себя и впрямь-то до чего неизменно были можно сказать чисто же ангелами во плоти.
И это одна лишь Германия, которая во всем том почти так не принимала никакого своего действительно весьма же брутально деятельного участия и заслужила себе славу бесславной уничтожительницы доброй трети целого народа.
Кто спорит, роль эта крайне плачевная, однако, когда те другие европейцы покоряли далекие страны, они разве что никак не планировали полного (то есть поголовного) физического уничтожения всех тамошних жителей.
Однако речь тут идет никак не о человеколюбии и милосердии, а попросту ведь никак и близко еще не дошла тогда та донельзя так отягощенная веригами утонченно серой схоластики философская мысль, да и техническая база была во всем уж и впрямь до чего однозначно весьма ведь явно слаба.
Однако все то, что происходило с XV по XIX века в тех еще самых весьма отдаленных от Европы местах, было поистине вопиющим кошмаром, образцом самой так доподлинной бесчеловечности, а иногда и театром дичайшего абсурда, основанного на самом вот явственном желании скорейшей христианизации первобытных племен.
373
Причем лютая и воинственная дикость порою намного человечнее цивилизованной и крайне ведь пресыщенной сытостью тупости!
И чем только поболее при всем том будет проявлено как раз именно той до конца как есть надменной же цивилизованности, тем лишь явственнее и отчетливее само собой тогда и станет проглядывать та до чего немыслимо так всемогущая уверенность именно что в своей более чем абсолютной вот правоте.
Причем полностью уж нелепо столкнувшись с полнейшим и донельзя безотрадным отрицанием всех своих великих духовных ценностей, сытое благородство и встает более чем сходу так отчаянно на дыбы и свято мстит всеми доступными ему цивилизованными способами, о которых оно весьма вот бесподобно и имеет наиболее верное и, кстати, крайне веское представление…
Правда, все тут намерения, как правило, абсолютно же вполне благородны.
Цивилизованная и крайне чванливая сытость всячески так и желает полностью истребить всю ту сколь нерадивую дикость первобытного примитива, дабы та никак далее не мешала бы ей сколь славно наслаждаться и нежиться под ярким солнцем подлинного гуманизма, даря свет и тепло тем из людей, кто и вправду всего того всецело достоин.
374
Однако подобным и впрямь-таки сколь же "глубокомысленно мудрым" проявлениям всею той на редкость широкой души современного человека, как правило, весьма ведь откровенно помешают всякие те намертво вколоченные в землю законы давно ведь, как есть крепко-накрепко устоявшегося общества.
Да только вдали от родных берегов все это было, несомненно, во всем полностью этак явно на редкость иначе…
Причем надо бы тут фактически прямиком весьма вот бесцеремонно уж до чего еще сходу чисто так разом ведь и заметить, что любые те или иные нравственные постулаты восторженно фарисействующего католичества, уж в особенности всецело потворствовали выведению примитивных дикарей из сущей тьмы их будто бы «сатанинского невежества».
Да только, яснее ясного, что для них уж лучше и близко бы не было, нежели чем полностью как есть разом его совсем извести под тот еще самый корень, словно бы сорную траву.
И ведь в те самые ныне донельзя далекие времена полнейшая ликвидация чужеродного населения никак этак не имела места разве что из-за полнейшего же отсутствия тех вполне соответствующе нашему нелегкому веку - нынешних и новейших высокоразвитых технологий.
А также бы надо и весьма решительно и твердо при всем том истинно вот разом сходу заметить, что и тех сколь обезличенно осатанелых идеологий всей этой нашей подчас ни с того конца продвинутой современности некогда ранее вовсе ведь и не существовало во всей той как она ныне есть природе вещей.
А между тем это как раз данного рода чудовищно же смрадным веяниям нынешней нашей «чудной» современности и было до самого глубочайшего отвращения всецело ведь свойственно, весьма сладкоречиво очищать буквально всякую душу от каких-либо любых крайне мучительных сомнений, да и остатков совести в придачу.
А впрочем, именно этак оно было и некогда ранее…
В ту самую сладостно долгожданную эру культурного просвещения дикарей попросту именно что предполагалось всячески вот приручить, по большей части истребив в них все застарелые звериные инстинкты, да и ряды их по возможности спешно уж еще следовало более чем явно проредить, сделав из них смирных и послушных воле белого человека рабов.
375
Но все это еще только цветочки…
Раз вот коли бы западные европейцы, и вправду имели возможность лет еще триста назад совсем этак вполне вот до последнего истребить всех тех никак не того (свободолюбивого) цвета кожи людей… они бы тогда от этаких планов вовсе ни в жизнь бы, ясное дело, не отказались…
Да только осуществить нечто подобное на большом материке было бы в те времена делом сколь еще на редкость так затруднительным, а между тем тот же Гаити и близко не всегда был почти этак исключительно негритянским островом.
Местное население было там практически полностью вырезано, а вместо него завезено новое, как и понятно на сей уж раз всецело покорное просвещенной белой расе.
И, в принципе, то же самое могло произойти и в обеих Америках, однако, явно не дошла еще тогда цивилизация до тех великих технических чудес, что столь и вправду всецело соизволили почти неприметно, но верно полностью низвести религию до некоего чисто прикладного уровня зачастую лишь механически заученных, привычных с детства обычаев.
376
Да уж, уроки Макиавелли (не был он злодеем, поскольку предназначал все свои мысли одной лишь той узкой сфере политической деятельности) пошли кое-кому некогда полностью впрок.
И это именно в ХХ столетии все вот до конца вывернулось фактически же совсем до чего еще только вполне наизнанку.
Пусть и не сразу!
Питаемая общими хищническими настроениями Германия, весьма жадно до чего долго и голодно облизывалась, глядя на колониальные успехи своих западноевропейских соседей, а потому и решила она их уж самих за горло вот прихватить железным обручем всесильной верховной власти.
И сделано это должно было быть как раз во имя того, дабы сколь неотъемлемо в дальнейшем времени до чего прекрасно, разом и сочетать всю свою ничем и близко не излечимую патетическую любовь к фатерлянду с тем самым донельзя успешным освоением на редкость отдаленно весьма уж далеких от родины новых земель.
Однако весьма дальновидные правители европейских колониальных стран, да и Америки в придачу, сделали все, чтобы вероломно стравить Германию с другим «дикарем» Европы – Россией.
Причем уж сделано это было именно, как есть во имя того, дабы взаимно ослабить, а то и уничтожить оба эти все еще живущие древнеримским или византийским духом до чего еще только благодаря своим армиям чудовищно мощные государства…
377
Однако при этом силы противоборствующих сторон были вовсе и близко никак не одинаковы, причем не только из-за самого уж безусловного численного превосходства российских войск, но и из-за воинского духа, до которого германцам было, в принципе, как и всем остальным западным европейцам весьма этак до чего далеко.
Ясное дело, что если бы военное руководство российской императорской армии было вот поумнее, да и куда поменьше заботилось об интересах своих западноевропейских союзников, Россия вполне могла закончить войну в Берлине еще в 1916-м точно так же, как она закончила ее в Париже, низвергнув с трона доселе никем непобедимого императора Наполеона.
Да и сам конечный исход всех сражений в 1917-м с российским в том участием был полностью так уже предрешен и, безусловно, вполне ведь заранее полностью однозначен.
Ну а потому Германия и пошла по пути того самого строго хитромудрого решения проблем с войной на два фронта – и все равно рухнула оземь, чисто экономически, вовсе-то не проиграв Первую мировую в великом ратном деле.
378
И России при этаком раскладе никак не досталось даже и ржавой копейки от всех тех немыслимо огромных репараций, что были в первые послевоенные годы выплачены Германией всем тем другим, куда явно вот значительно поменее, чем Россия, воевавшим западноевропейским странам.
Правда, кое-чего России все-таки совсем так с лихвой и вправду перепало, если, конечно, же, действительно взять в расчет те деньги, при помощи которых Германия заразила Россию чумой, от которой та до сих пор и поныне никак до конца не оправилась.
Россия (в некотором чисто политическом смысле) – страна всевидящих памятников, а потому, пока не похоронили нетленного и незабвенного Ильича, а также нисколько уж не снесли навек и подчистую все те более чем вдоволь расставленные по всем городам и весям сколь еще нелепо посвященные его непревзойденной личности совершенно так вовсе типовые статуи…
Нет, вот пока этого еще не произошло...
Коммунизм в одной отдельно взятой стране никак еще пока вовсе вот не умер своей действительно окончательной смертью.
379
И, кстати, Кайзеровская Германия во имя насильственного сокрушения российской государственности использовала как раз-таки деньги извечно же пресыщенных всею своей до чего еще надменной сытостью - заносчивых американцев.
И они никак неспроста своими кровными с той еще кайзеровской Германией попросту ведь взяли, да и на редкость спешно разом так поделились.
Им-то, наверное, было нисколько никак вовсе ведь неприятно само уж как оно есть присутствие на политической карте мира непомерно огромного государства российского, в котором американцы (не весь народ), безусловно, тогда разом угадывали своего грядущего соперника за все то общемировое господство.
А таким образом, именно западный ветер перемен и принес на европейскую почву семена жуткого новоявленного варварства, причем лучше всего оно прижилось опять-таки в той до чего же всегда неизменно прежней России.
Вот как ни прискорбен данный факт, а никуда от него вовсе-то никак так не денешься.
Нацизм и в подметки не годится коммунизму во всей его безумно варварской же жестокости ко всем тем, кто и вправду являл собой саму, как она есть базовую опору, костяк для бесконтрольно деятельного существования только-то и самонареченного «народным» диктаторского советского режима.
380
Ненависть ко всем чужим низшим расам действительно (в некотором смысле) явно так сочеталась у нацистов с исключительно внешней ярко выраженной любовью к тем, кто будто бы и впрямь для них был буквально-то в доску всегда ведь своим.
То был, конечно же, один сплошной популизм, однако факты весьма уверенно говорят о том, что не только разве что в нем одном тут вот все было дело.
То есть некогда еще изначально у верхушки нацистского рейха и впрямь-таки сколь наглядно имелось к тому вполне ведь искреннее так устремление…
То есть да у всех этих подлых гадов – фашистских вождей – и в самом-то деле никак не было в планах…
Попросту никак не устраивала их самая так неизбежная ведь массовая гибель немецких солдат на поле брани.
По крайней мере, до тех самых пор, пока вконец уж не проржавела сталь их полнейшего же довольно искреннего оптимизма…
Да и потом почти что до самого конца, в принципе, все-таки тоже…
381
Гитлер, к примеру, поначалу наотрез отказывался использовать немецких летчиков в качестве японских камикадзе, а это доподлинно всем нам говорит как раз-таки о том, что он свой народ если и не любил, то хотя бы немного жалел.
А впрочем, пожалуй, одних лишь исключительно выдающихся его представителей – коими в глазах фюрера и были асы немецкой авиации.
Правда, под самый конец явно же собственноручно им и проигранной войны он безапелляционно отдал тот страшный приказ о полном разрушении всей немецкой инфраструктуры, но то могло вот случиться и от помрачения его разума, когда он попросту разом так и засел, словно крот, в бункере.
И все ж таки все это в целом и близко вот вовсе не делает из него истинного кормильца донельзя изголодавшихся масс простого немецкого народа, что были и впрямь вконец измочалены чудовищными репарациями «малоимущим» странам бывшей Антанты.
382
Гитлер – он ведь просто-напросто только лишь откормил всю свою нацию навроде того бычка, перед тем как сколь отчаянно же злодейски весьма ведь расчетливо именно что с глаз долой попросту и услать ее вслед затем на общемировую бойню.
12 миллионов немцев, погибших во Второй мировой войне, могли бы жить и здравствовать, если б не это непомерно великое общемировое побоище, а сколько же еще миллионов немецких граждан прошли через все ужасы той страшной войны?
Стоило ли все это нескольких лет относительного благосостояния в связи с популистским решением проблемы безработицы путем обилия военных заказов и строительства автострад?
Цыплят – их всегда только по осени считают!
Если в конечном итоге нация покрыта несмываемым позором, навсегда утратила немалую часть своих исконных восточных территорий, а также была на долгие годы насильственно разделена колючей проволокой…
383
Да этакого бесноватого политического шарлатана вполне еще следовало бы повесить вверх ногами, причем никому этак вовсе иному, а его же немецкому народу.
Ну, а кроме того как оно, само собой вполне разумеется, а сделать нечто подобное разом уж следовало только лишь вместе с его до конца ему верной подружкой жизни Евой Браун.
И о чем это тут вообще более чем конкретно ведется речь?
Ну, так как раз о тех, безусловно, сколь давно как есть более чем непримиримо спорных с Францией Лотарингии и Эльзасе, которые после Второй мировой войны были до чего еще намертво закреплены вовсе так не за побежденной странами Антанты Германией.
Существовала проблема с польским коридором, безрадостно разрывавшим целостность германских земель…
Ну а после Второй мировой войны эта проблема была фактически же полностью раз и навсегда совершенно ведь ликвидирована, так как Восточная Пруссия окончательно стала Калининградской областью.
Да и вообще, где теперь немецкие города Данциг и Штеттин?
Что они так и остались на карте?
Да только теперь они нынче вот стали польскими городами с самыми уж полностью типичными славянскими названиями – Гданьск и Щецин.
384
Гитлер – он разве что некогда перед всем уж миром лишь всячески всецело так ославил Германию, но не вернул при этом ни единой пяди исконно немецкой земли ее донельзя униженному версальскими соглашениями, враз же вконец тогда обнищавшему народу.
Более того, колючая проволока целых сорок лет отделяла одних немцев от других.
Да и вообще, собственно, как уж то на деле сколь еще неизменно и вправду так всецело ведь сходу оно и выходит?
Диктаторская идеология – это именно тот камень, тупо брошенный в житейскую лужу, в которой по той или иной причине бессильно барахтаются обыватели, нисколько так никак уж при этом не ведающие, а как это им из нее вообще еще выползти, дабы хоть сколько-то немного обсохнуть.
Ну а круги, яростно расходящиеся в разные стороны – это же вящие отклики на нее.
385
Это цунами, безусловно, так разом стряхивает с людей все их обычные представления о совести и морали, и они явно при этом становятся рабами всячески нагромождаемой вселенской лжи.
Самые доверчивые, как и наиболее жестокие на словах или в том никак не ратном деле (а это отнюдь не одни и те же люди), неизбежно затем сходу и предстают в виде чудовищных апологетов нового режима, который безо всяких долгих дискуссий и прений начисто лишает свой народ всякого его исконного разума.
И ведь в точности теми же методами руководствуются и махинаторы липовых финансовых сделок.
Разница – она, можно сказать, в одном лишь более чем несравненно большем промежутке времени и масштабах, как есть еще на все те грядущие века донельзя же плачевного, да и гораздо, куда только поболее во всем преступного явления.
386
Спасение утопающих в пучине житейских невзгод – вообще сколь наиболее любимое занятие всяческого рода нахрапистых и ушлых жуликов буквально-таки всех разных мастей.
У них всегда еще непременно отыщется (в виде отмычки для чужих карманов) тысяча и один способ, как бы это лоху быстро и безо всякого труда выкарабкаться из довольно-таки ныне весьма вот затруднительного финансового положения.
Ну а в результате фраер остается с носом и с вконец опустевшими карманами, будучи наскоро облегчен на тот иногда весьма ведь солидный капитал, который при нем все-таки доселе хоть сколько-то, а на деле вот явно имелся.
И это уж совсем никак не самое худшее из всех явлений общественной природы.
Подобные дела, несомненно, учат людей только лишь тому, что жадность и глупость в тот самый лишь еще только последующий раз, сколь непременно так для них обойдутся никак не менее, собственно, дешево.
Однако когда в роли фраера оказывается вся же отчизна и вытряхивают из самых ее недр отнюдь не денежные знаки, а подлинную веру в светлые мечты.
Нет, уж нечто подобное вполне вот необходимо бы признать никак не каким-то еще там крайне ведь неудачным экспериментом по всему тому грядущему наилучшему переустройству жизни всех граждан отдельно взятой страны…
Нет, уж речь тут идет именно о том наиболее грязном мошенничестве, что когда-либо до чего еще вовсе этак совсем неправо эксплуатировало, тот еще сам как он только ныне есть дух людской.
Ну а заодно и осуществлялось все это именно эдаким наиболее на редкость так удручающим образом – собственно, сразу во всех и впрямь-то до чего невероятно разноликих вопросах мечтаний, веры и светлых надежд.
387
Человеческое общество – это более чем нерушимая и ничем вот никак неизменная структура, которую попросту вовсе вот и невозможно будет сходу переменить никакими резкими скачками и всполохами чьего-либо больного воображения, да еще и теми подчас донельзя яркими видениями, порой и впрямь возникающими в сущем тифозном жару.
И кстати, сама по себе бацилла коммунизма забрела же в Россию именно как раз из траншей Первой мировой войны.
Причем никак этак явно вовсе и не могло на деле ведь еще оказаться даже и самого малейшего проку от всего того порожденного ей горячечного революционного бреда…
Поскольку более чем всерьез имеется лишь одна та и впрямь и близко так никем вовсе не оспариваемая возможность разве что только ведь временно поставить общество с его ног на сколь уж весьма бессмысленно буйную его голову.
Однако вот между тем всецело прежнее его состояние вскоре явно уж еще вернется именно что как есть на круги своя, к тому же приобретя при этом все черты невероятно ведь более устойчивой, то есть именно что, куда и впрямь значительно, так поболее прочной чисто железобетонной конструкции.
388
Причем дело ясное, вследствие тяжелого сотрясения всех его внутренних основ в нем непременно так разом затем и возникнет тот самый никак этак невосполнимый дефицит всяческого вообще здравого смысла.
Попросту и близко никак нельзя всецело изменить все общество к чему-либо лучшему и светлому, высыпая ему на голову целые массы красивых цитат и целый сонм необычайно возвышенных чувств.
Только один лишь тот чисто личный пример и способен затронуть всякую человеческую психику этаким нисколько незаурядным и, надо бы прямо сказать, весьма этак сколь еще вполне этак наглядным образом, дабы все в ней совершенно так окончательно полностью утряслось, став вовсе никак не привычкой (второй натурой), а вполне устоявшимся внутренним естеством.
И все же этот до чего разумный и доходчивый пример должен был оказаться на редкость так долговременным и вовсе не случайным.
Ну а посему заживление извечно гниющих язв общества – это тяжелый и крайне затяжной процесс, поскольку для него вполне еще надо бы, чтобы и вправду сменились десятки поколений, живущих в условиях, явно так максимально отличных от наших сегодняшних, пока довольно-то на редкость примитивных житейских условий всей этой нашей нынешней общественной жизни.
389
И тот же технический прогресс в конечном итоге действительно сможет явно еще несколько так обременить жизнь всякого рода ворам и хулиганам, поскольку поймать их станет, куда только весьма значительно легче.
Да и вообще, все уж дело не только в этом, но прежде всего как раз-таки в том, что любую страну на всем земном шаре вполне этак возможно будет довольно ведь споро усовершенствовать во всем ее политическом переустройстве, когда этим вопросом действительно займется современная империя с довольно-таки значительно развитой внутренней демократией.
Однако будет абсолютно так невозможно за какие-то считанные годы, всерьез изменить к лучшему сами как они только есть этические принципы, до этого складывавшиеся долгими веками.
390
Нерушимость оков стереотипов мышления никак уж невозможно побороть простым и доблестным промыванием неких чужих мозгов.
Эра милосердия может наступить только ведь после сколь на редкость долгих десятилетий материального благоденствия и куда этак поболее правильного воспитания детей и молодежи.
И никому бы не стоило с самого уж крутого наскока буквально так сразу ведь, и начинать расставлять частокол всяческих сколь вполне изысканных моральных постулатов.
Ну а затем вальяжно вещать в наглухо запертые повседневной суетой уши народа, что, мол, вам отныне отмерено от сих и до сих, ну а далее – чтобы, ясное дело, совсем вот никак и никуда.
А между тем каждый человек непременно еще должен все вот осознать именно сам, безо всякого внешнего насильственного воздействия, если, конечно, к тому вполне всерьез не принуждают все те крайне так сколь еще весомые внешние обстоятельства.
391
Но при любом раскладе хорошее в человеке весьма надежно приживается, только лишь придя вместе с крайне так вовсе ведь совсем ненавязчивым добром.
НУ А ВСЕ НАСПЕХ ЗАУЧЕННОЕ ИЛИ ВНЕДРЕННОЕ ВНЕШНЕЙ СИЛОЙ, В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ, В КОМ-ТО БЕССИЛЬНО ЗАСТРЯНЕТ ДО САМОГО БЛИЖАЙШЕГО В ЖИЗНИ ДАННОГО ИНДИВИДУУМА ВЕСЬМА УЖ ЯВНО ТАК БОЛЕЕ-МЕНЕЕ КРИТИЧЕСКОГО МОМЕНТА.
Ведь все привитое исключительно извне вмиг слетает с человека в некий яркий момент истины, когда у него и вправду возникает самая насущная необходимость более чем незамедлительно определиться, хороший он человек или подлый негодяй, готовый абсолютно на все что угодно, дабы спасти свою собственную до чего бесценную для него самого шкуру.
В человеческом обществе все либо да, либо нет, и нужно разве что только суметь сделать наиболее правильный выбор, как и вообще, понять саму необходимость его совершенно так более чем незамедлительного явного осуществления.
Неверный выбор или же отсутствие всякого разумного умения его вполне этак осознанно материализовать, несомненно, является пустоголовым невежеством, а оно, в свою очередь, приводит к крайне неблагоразумным поступкам.
Сознательная и целенаправленно созидательная воля, направленная во зло, свойственна одним лишь только людям развитым, ну а толпа всегда готова в пароксизме чувственного упоения и восторга ставить памятники еще ведь при жизни всякому тому, на кого ей чьим-либо вальяжным перстом непременно этак будет всевластно и безапелляционно разом указано.
392
Страны подлинной демократии ничем уж таким действительно серьезным в этом вопросе от всех тех остальных прочих в самом-то как есть еще своем корне нисколько и близко не отличаются.
И речь тут не идет о некоем изначальном скудоумии буквально всякого на этом свете народа, а скорее о его до чего и впрямь весьма вот отягощенном веками бесправия и произвола правящих классов невежестве и самой дичайшей же ограниченности…
Человек – он, как и всякое другое высшее млекопитающие, неизменно приобретает все свои социальные навыки только разве что лишь от родителей, а потому и его способность выучить что-либо ранее для него совершенно неведомое во всяком его зрелом возрасте довольно-таки зачастую вполне еще возможно будет приравнять к одному лишь тому абсолютному нулю.
393
Автор имеет в виду никак не механические навыки, а именно новые свойства интеллекта у тех самых простых людей, что вовсе не затронуты высокой культурой, а также еще и большими, и впрямь до чего только основательно впитанными, как и до самого конца полноценно освоенными знаниями.
Простые люди они же безо всякого конца и края всегдашне опутаны всеми-то тяготами и заботами их, безусловно, скотского, до чего этак самого обыденного существования…
Однако сами как они есть новые веяния в области материальной культуры – из весьма ведь, пожалуй, другого, куда этак поболее развитого мира – вполне же между тем разлагают все те чисто прежние, давным-давно сложившиеся в отсталом людском сообществе традиции древнего людского быта.
394
И понятное дело, что в случае, если бы европейцы не проникли буквально во все наиболее отдаленные уголки планеты, там вплоть и до наших дней так и процветало бы все то же лютое людоедство.
Однако речь тут идет как раз о сущих крайностях, да и том изначально так первобытном строе общества, а такие люди в своем большинстве всегда ведь наивны, словно малые дети.
Западный мир огнем и мечом научил их куда большей цивилизованности, порядком при этом их изничтожив…
Однако не столь уж и все в нем действительно плохо!
395
Да, конечно, западная массовая культура – это всего-навсего сладкая, хотя и почти начисто лишенная всяческих витаминов, жвачка для крайне незрелых умов.
Она действует довольно разлагающе, приучает к потребительскому подходу к жизни.
Однако если взглянуть на вещи в несколько ином их аспекте, то вот тогда именно уж то самое донельзя полноценное отрицание БУКВАЛЬНО-ТО всяческих и любых свойств сколь до чего весьма обыденного потребления как вполне естественного, более чем на редкость извечного так до чего обыденного фактора всецело свойственного всяческой человеческой особи…
Нет, уж нечто подобное как раз-таки впоследствии и послужит до чего только как есть весьма значительно большему усилению тяги ко всему чисто материальному, как и самому ведь безмерно уж дьявольскому его сущему преумножению.
И имеется тут в виду как раз то самое псевдосоциалистическое государство, в котором абсолютно так все совершенно ведь преднамеренно направлено против всякого мещанского обихода, а всецело разве что наоборот, как только возможно ярче всячески подчеркивается вечное служение во благо всего общества в целом.
396
И это в то самое время, когда даже и у наиболее возвышенных натур все их стремление отдать свою жизнь за родную отчизну во время всякой той еще до чего только кровопролитной войны извечно же зиждется на одном только самом элементарном эгоизме.
Причем при той и впрямь совсем уж однозначно до чего весьма нелепейшей попытке всецело приподнять мораль явно ведь превыше всей той как она ныне есть сколь уж обыденной для всякого человеческого сознания ступени разом и возникнет та самая сколь разноликая многоплановость, в принципе, одного и того же, по-простецки житейского эгоизма.
В своих наивысших своих формах он непременно так проявит самый доподлинный душевный энтузиазм и будет действительно готов враз совершить некий великий подвиг интеллектуального мученичества во имя некоего абстрактного общественного блага.
Однако на некоем бытовом уровне он довольно-таки запросто сможет в себе обнаружить некую отъявленно подлейшую и примитивную сущность, причем именно ту, что вполне однозначно будет готова разорвать в мелкие клочки буквально все, что на деле тормозит приближение светлого будущего, что на редкость ласково ему грезится в розовых лучах восходящего солнца.
397
Причем, в сущности, все может обстоять и того еще, как есть весьма ведь значительно хуже, поскольку у подобного человека вполне могут запросто так оказаться в наличии именно те две разноликие души.
И одна из них – во всем непременно уж сколь радостно живущая как раз-таки во имя вселенского добра, ну а другая всенепременно окажется мелкой, амбициозной и донельзя воинственно глупой.
И будет сидеть она где-то глубоко внутри и оттуда сколь и впрямь вот смело же командовать парадом в тех самых случаях жизни, когда и возникнет до чего еще острая необходимость с кем-либо вполне по-свойски действительно разобраться.
Раз уж этот злодей доставил кому-либо (вовсе-то никак не сопоставимые со всеми своими мелкими размерами) довольно-таки на редкость крупные же неприятности.
И может еще случиться, к примеру, и так, что дикая черная тьма разом нахлынет на некую светлую личность, причем как раз вот когда ей сколь еще сильно чего-либо захочется, а добиться этого будет никак и близко вот явно нельзя.
А как раз именно потому доподлинная высокая духовность и должна вполне этак зиждиться исключительно на одном безупречно же естественном для всех нас, наиболее во всем этак элементарном, добротном эгоизме.
Всякое возвышение над ним столь же противоестественно, как и попытка превратить общество в единый организм с всецело общими для всех тех или иных составляющих его частей желаниями и устремлениями.
Причем, как оно и понятно, при подобных делах для всех его ячеек вполне еще естественно и впрямь-таки надобно будет разом добиться всего того совершенно так во всем принципиально призрачного равенства, а также и одного на всех уж полностью «единоутробного» добра и счастья.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0042654 от 31 марта 2012 в 16:12
Рег.№ 0042654 от 31 марта 2012 в 16:12
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 01304 просмотра
Нет комментариев. Ваш будет первым!
