ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 18

Центральное шасси коснулось цементобетонной  полосы, и боинг мягко опустился на переднее.
Лихо промчавшись по впп, он остановился и затих.
В салоне появился Клим, переодетый в белую тогу, улыбкой  ответил на аплодисменты пассажиров и вернул всем мобильные.
Он спустился по трапу и пожал руки встречающим его персонам, одетым в  чёрные костюмы,  белые рубахи и красные галстуки. За Климом последовали  пассажиры. Их тоже не обделили радушием.
 Осанистый брюнет с аккуратной стрижкой, круглым лицом и щелочками глаз представился как распорядитель и протянул Белкину лопатообразную руку, заляпанную белой краской.
- Поздравляю! - с улыбкой произнёс он. -  Мы все в восхищении от вашей книги. Это лучшее, после сочинений Клима Тимофеевича, что я читал.
 - Спасибо, -   декан, достав платок, украдкой вытер ладонь.
- Ваши вещи доставят в номера, - сказал  распорядитель и повернулся к Климу. - Господин трибун, вы, как всегда, приземлились с фантастической точностью. Не желаете взглянуть?
  Клим кивнул, и вся группа устремилась к переднему шасси самолёта.
Колесо стояло  впритык перпендикулярно белой линии.
- Аккуратность поразительная, -  елейным тоном произнёс распорядитель, окинул притихшую аудиторию торжественным взором и подал знак. Встречающие захлопали в ладоши.
"Воняет свежей краской," - подумал Белкин и вспомнил про пятна на руке распорядителя.
  К боингу подъехал автобус, лимузин и десятка два мотоциклистов в сверкающих рыцарских доспехах. Клим и Михаил сели в лимузин, остальные разместились в автобусе, и кортеж тронулся.
  - Мне поручили вас, - бодро заявил Белкину сидящий рядом распорядитель.  Его гладко выбритое нежно -розовое лицо источало здоровую и жизнеутверждающую энергию. -   Что делается в столице? Говорят, осины совсем распустились. Как это вы не поставите их на место?
- Я? - Белкин заглянул в глаза распорядителя и увидел в глубине их две серенькие, блестящие праведным неистовством бусинки.
- Не лично вы, конечно!  Тополя.
- Только этим и заняты, -  пробубнил, пожав плечами, профессор.
- У нас с осинами вопрос решён окончательно.
 Белкин хмыкнул и уставился в окно, за которым мелькали одинокие кустики и карликовые деревца, окаймлявшие череду болот, затянутых пёстро -зеленоватой ряской. В дали на фоне бледно серого неба тянулась череда величественных сопок.
 Путь автобусу преградил военный патруль на самоходке, замаскированной тополиными ветками. Водитель притормозил и  открыл двери.
В салон вошли вооружённые сканерами люди в чёрных хламидах. Молча, быстро и элегантно  они проверили татуировки на руках у пассажиров, а также содержимое их карманов.  Виртуозные движения  наводили на мысль об актёрах, искусно исполняющих хит миму, по окончании которой  они удалились столь же бесшумно как и появились. Самоходка отъехала к кромке болота и затаилась, изображая кустарник.  Автобус двинулся дальше.
- Какой класс обслуживания! - воскликнул распорядитель, заглядывая в глаза Белкину. - Не правда ли одно удовольствие, когда тебя так обыскивают!
Декан с мрачным любопытством посмотрел на него и тот, слегка раздосадованный отсутствием ответного энтузиазма, перевёл взгляд на противоположное окно и воскликнул: - А вот и она!
 Пассажиры оживились и с интересом рассматривали высоченную сопку с чёрным пятном на вершине.
- Вы сможете ещё полюбоваться, - сказал распорядитель. - Окна ваших номеров выходят на неё.
Автобус остановился у пятнадцати-этажного монолитного здания, встав в ряд десятка трёх припаркованных подобного типа автобусов.  Пассажиры вышли.
Распорядитель проводил Белкина до его номера на девятом этаже и сказал прощаясь: - Советую сразу же ложиться, так как в одиннадцать начнётся.  Кстати, у вас есть белая рубашка?
- Пять.
- Две оставьте себе, остальные пожертвуйте на наше общее дело.
 Белкин хотел было спросить "на какое?", но только пожал плечами , открыл сумку, которую доставили в номер до его прихода, и вручил распорядителю несколько рубашек. Тот поблагодарил и ушёл.
Белкин принял душ, переоделся в халат, принял таблетку, запив минералкой, и подошёл к окну. В начале лета ночи в тех местах были светлые, и сопка просматривалась из окна совершенно.  Над нею кружили несколько вертолётов, по  её склону чудилось какое то странное движение, а дороги ведущие к ней кишели транспортом.
 Белкин лёг в постель и быстро заснул.
   Разбудил стук в дверь. Белкин приподнял голову.  Вошла горничная. Пожелав доброго утра, поставила поднос с завтраком на прикроватную тумбу и, сильно смущаясь, достала книгу из подмышки и протянула Белкину. Он полистал своё сочинение и, подписав, вернул.  Сияющая горничная удалилась.
 У изголовья кровати задребезжал телефон. Не успел Белкин снять трубку, как голос распорядителя энергично сообщил: "Доброе утро, профессор, сбор через десять минут у входа в отель."
   Когда Белкин вышел на улицу, к нему бросилось десятка два женщин. Они протягивали ему книги для автографа. Распорядитель разогнал докучливых поклонниц и пригласил декана в автобус.
  В салоне Белкин увидел тех же людей, с которыми накануне ехал из аэропорта.
    По пути их остановили перед воротами трёхметровой ограды, сработанной из колючей проволоки, и проверили татуировки. На лицах инспекторов, напряженных и бледных, под остекленевшими глазами обозначились следы бессонной ночи.
- Работы им невпроворот, - шепнул распорядитель Белкину. - За нами следует колонна.
Миновав ворота, они проехали метров пятьсот и остановились.
  На некотором расстоянии от них колыхавшаяся чёрная масса народа полукругом охватывала сопку.
 - Тополя! - с гордостью воскликнул распорядитель. Глазки его заблестели восторгом, а лицо приняло елейное выражение.
 - Вот почему она Чёрная, - заметил Белкин. - У них на головах капюшоны?
- Да, но назвали не поэтому, а из за верхушки горы.
- Постойте, вчера она была чёрной, а сейчас, кажется, зелёная, - заметил один из приглашённых.
- Туда всю ночь свозили нарубленные осины.  Деревья, - пояснил распорядитель, - символизируют  дьявольское отродье в человеческом облике.
- Зачем? - спросил Белкин.
- Для церемонии. Кстати, она уже начинается.
На помосте, установленном на вершине сопки, появилась фигурка Клима, и народ разразился  шквалом приветствия.
"Мы снова стоим на этой святой земле, - начал Клим, и звук его голоса рвался из многочисленных динамиков, сверкающих под лучами солнца на крышах автобусов. - И опять, как и прежде, враг не прорвался сюда! - Смерч восторга всколыхнул толпу и на время заглушил динамики. - Однако, - продолжал Клим, - они собираются с силами, они спят и видят как бы осквернить нашу священную гору! Друзья, они не застанут нас врасплох! Мы готовы к последней решительной схватке! - Клим зажёг факел и воздел его над головой. - Вот что мы сделаем с теми, кто посягнёт на наши святыни! - он поднёс факел к куче хвороста, и тот вспыхнул синим пламенем. - Это пока только вредоносные деревья, но пусть знают их гнусные защитники, что их ждёт!"
Пламя разрасталось. Клим ловко взобрался по верёвочной лестнице на вертолёт, который взмыл прочь от сопки, и сверху в толпу полетела белая тога трибуна.
Народ с бурным ликованием разодрал тогу в  клочья.
 Появились ещё несколько десятков вертолётов, из которых выпадали крупные белые комья. Они распушались в воздухе, и людям на голову опускались облака из белых рубашек. Народ с рёвом разрезал их на ленты и нашивал кресты на плащи.  Вскоре всё подножие пестрело чёрно-белым и резало зрение.
 "Ради бездарной реконструкции Клермонских воззваний я пожертвовал новыми сорочками?" - с тоской подумал Белкин.
Пламя охватило верхушку сопки и плясало, хрустя ветками осин. Серые облака гари плыли над  толпой, и митингующим  щипало глаза. Вертолёты улетели.  Толпа гудела ликованием, наблюдая огромный костёр.
"Смерть осинам! - ревела она. - Спалим нечисть дотла!"
Когда огонь утих и уступил место удушливому дыму, стали понемногу расходиться.
 - В автобус, - поторопил распорядитель. - Сейчас начнётся давка.
Пассажиры с хмурыми лицами, заняли свои  места и, автобус двинулся прочь от священнодействия.
  Вернувшись в отель, Белкин несколько минут наблюдал из окна за дымящейся в дали сопкой и вспомнил цитату из дипломной Евгения: " Наглядным примером заложенной  в людях тяги к самоуничтожению является огромное преобладание неуклонно растущих технических возможностей реализации эгоистических позывов  над чахлыми и хрупкими попытками развития интеллектуальности и духовности, призванных  эти амбиции ограничивать. Если честно и последовательно анализировать эту ситуацию, то следует признать, что в случае оставления её без глобальных изменений, конец цивилизации неминуем."
 Некогда взбесившая Белкина "эсхатологическая выкладка" задиристого студента теперь представлялась ему не таким уж бесцветным и претенциозным штампом, и полностью согласиться с ней ему мешали только гордость и высокий научный статус.
В номер, постучавшись, вошёл распорядитель с выражением встревоженности на раскрасневшемся лице.
- Знаете, что у вас в городе творится? - спросил он, уставив блестящие бусинки глаз на Белкина.
- Что?
- Осины, воспользовавшись отсутствием Клима Тимофеевича, подняли восстание и осадили  Кесаревскую больницу. Они требуют освободить свою предводительницу некую Плетнёву Анастасию.
- Предводительницу? - воскликнул Белкин. - Абсолютная чушь!
- У меня телефон ломится от смс сообщений.
Белкин достал свой мобильный, который был отключён со времени полёта, и , включив, сделал вызов, на который ответа не последовало. Белкин позвонил Артуру и потребовал объяснений.
" Ваша дочь сейчас на процедурах, - отвечал деревянным голосом Артур. - Перезвонит  позже. Больницу никто не штурмует. Мирная делегация пришла справиться о здоровье Анастасии и выразить ей свою поддержку."
" Мне кажется, вы что то скрываете. Предупреждаю, если с ней что нибудь случится..."
" Не беспокойтесь, Аркадий Иванович, обещаю, всё будет в порядке."
 Белкин отключил связь и повернулся к распорядителю: - Я улетаю первым рейсом.
- Куда?  - опешил распорядитель. -  Вечером банкет. Клим Тимофеевич будет лично раздавать награды. Вас - так и быть откроюсь - удостоили Ордена Тополя первой степени! А какова кухня! Специально доставили команду поваров. Всю ночь жарили парили! А вы видели фонтаны с красным вином и шампанским? Баня, бассейн, девочки! Уехать? Вы шутите!
- Плевать, - раздражённо бросил Белкин. -  Мне нужно срочно домой.
- Зачем? - недоумевал распорядитель. - Из за беспорядков? Не волнуйтесь, профессор, в город стянуты войска. Уж как нибудь без вашей помощи они разделают этих крикливых бездельников. Говорят их предводительница Анастасия Плетнёва в голову раненая, - распорядитель покрутил пальцем у своего виска и скорчил презрительную мину, - и к тому же  слепая.  Каково войско таков и вождь!  Слышали про её папашу? Безбожник и христопродавец.  Удивляюсь, как эту сучку не придушили вместе с ним в одной камере.
- Послушайте, - вскипел декан. -  Придержите свой грязный язык! Анастасия Плетнёва моя дочь! Приёмная. И если вы ещё произнесёте нечто подобно в её адрес, я позабочусь, чтобы вы больше никогда не были распорядителем!
- Ваша дочь? - воскликнул тот и отпрянул от Белкина. Несколько секунд он тупо взирал на декана и наконец, скосив взгляд на дверь, произнёс слегка придушенным тоном: - простите , профессор, я не знал.
- Я улетаю, - решительно произнёс Белкин. - Передайте мои извинения Климу Тимофеевичу.
- Непременно, - распорядитель скользнул фальшивым взглядом по Белкину и, попрощавшись, вышел.
  Белкин узнал, что ближайший рейс будет через два часа.  Он вызвал такси и быстро собрал вещи.
 На пути в аэропорт авто несколько раз останавливали и проверяли татуировку как у пассажира , так и у водителя.
" Если ни одна осина, не может сюда проникнуть, - негодовал Белкин, - то каким образом она может отсюда выезжать? Вам это не действует на нервы?"
" Порядок такой, - водитель пожал плечами. - Я привык. Зато у нас нет бардака, как в центре."
  На середине дороги замаячила фигура женщины с поднятыми руками.
Водитель притормозил и, высунувшись в окошко, крикнул:
- Что такое?
Женщина бросилась к нему,  возбуждённо и сбивчиво  заговорила, указывая на стоявший у обочины старенький драндулет: - Надо срочно сына в больницу, а у нас мотор заглох.
- Эх, напасть,- водитель вылез из такси и пошёл за женщиной. На заднем сиденье авто полулежал обритый наголо парень в джинсах и расстёгнутой рубахе. На груди его сочился лимфой  бордовый крест со следами гноя по краям. Парень отрешённо смотрел вверх и скрипел зубами. Голова его блестела от пота, грубые с набитыми костяшками и грязными ногтями пальцы вцепились в край сиденья.
- Затащим его ко мне, - сказал водитель. - Вы мать?
Женщина кивнула, и они  с трудом перетащили парня на заднее сиденье такси.
Парень не сопротивлялся, тихо стонал и бормотал что то бессвязное.
 - У него жар, - сказала женщина.
Она села рядом с сыном и, такси двинулось дальше.
- Чего же врача на дом не вызвали? - спросил Белкин.
- Чёрта с два дозовёшься, - ответила женщина. -  На церемонии в давке многим рёбра поломали. Моему лоскута белого не досталось, так он ножом крест на груди вырезал. А к вечеру загноился и температура под сорок.
- Занёс, видно, инфекцию, - водитель вздохнул. - Вечная история с этой церемонией. Года три тому даже сгорел один. Таскал деревья всю ночь и прикорнул под утро, бригады ушли, а он так и спал под ветками. Когда началась церемония, проснулся и носился среди пламени, орал во всё горло. Вертолёт не решился к огню приближаться - взорваться мог. Семье квартиру в новом доме дали, а мужику - орден посмертно! Теперича всех поголовно пересчитывают, сколько прибыло, сколько убыло. Что же делать. Расслабляться нельзя.  Эти гнусные осины только и ждут момента, чтобы развалить империю.  Вот и аэропорт!
 Такси остановилось.  Белкин расплатился за поездку и протянул женщине значительную сумму.
- На лечение сыну, - сказал он.
Женщина взяла деньги. В тусклом взгляде её бесцветных глаз промелькнуло удивление.  Её бледное с чёрными полукружьями под глазам и впалыми щеками лицо дёрнулось судорогой. Она зарыдала и поцеловала Белкину руку.
- Ну что вы, не надо, - Белкин погладил её по плечу. - Он обязательно поправится.
Белкин вышел из авто и направился в аэропорт. Такси устремилось к высоченному зданию областной больницы.

Другие произведения автора:

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 28

Записки Матери

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 27

Это произведение понравилось:

Иллайя-Лала