ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 32

Клим, Михаил с ноутбуком в руке, Кауфман и Куроедов вышли из дома и, обогнув его, оказались перед  теннисной площадкой.
 Клим достал из кармана пульт, направил на будку для переодевания, и корт, покрытый ковром коротко подстриженной травы, медленно приподнялся  на уровень человеческого роста.
- Добро пожаловать! Теперь вы поймёте, почему моё королевство посвящённые называют империей, - сказал Клим и вошёл в открывшийся проход. Остальные проследовали за ним, и навес опустился.  Они миновали  тоннель шириной метра три, освещённый лампами, вмонтированными в бетонные стены, и оказались на платформе линии  железной дороги .
- Не знал, что в такой глуши есть метро, - сказал Кауфман.
- И не могли, - ответил Клим, нажимая на кнопку  в стене. - Это секретный объект.
- Что стало с теми, кто его строил?
- Они под землёй.
Кауфман пристально посмотрел в глаза Климу, затем Михаилу и спросил:
- Их убили?
Михаил рассмеялся и сказал:
- Вам не терпится, профессор, уличить нас в кровавых расправах.
- Я академик, - холодно ответил Кауфман.
- Не обижайтесь, Эрнест Самуилович, - вмешался Клим. - У него все  образованные, в независимости от ранга - профессора.  А строители целы, они  живут и работают под землёй.
- Что здесь можно делать? - воскликнул Куроедов.
- А ботинки на вас откуда? А часы, машина, галстук? - усмехнулся Михаил.
- Ясное дело, от всевышнего, - сконфузившись, произнёс Куроедов.
- Держите карман шире, - сказал Михаил. -  Кстати, вот и наша карета.
С правой стороны  к ним подъехал бронированный вагон с тонированными стёклами и  остановился. Двери  его открылись и тут же закрылись, едва пассажиры вошли.
  Вагон тронулся и загудел, набирая скорость.  Салон с  диванами, креслами, телевизором и баром не уступал номеру люкс. За окнами, расположенными по обе стороны,  мелькали бесчисленные бетонные плиты.
 Клим Тимофеевич прилёг на диван, укрывшись пледом. Михаил  сидел за столом  перед ноутбуком. Кауфман расположился рядом, посмотрел на экран и увидел изображение панели управления с видом  из кабины машиниста.
- Да, - кивнул Михаил, перехватив взгляд Кауфмана. - Управление  компьютером.
- Куда едем?
-  На Чёрную Гору.
- Зачем?
- Это лучше увидеть, - ответил Михаил. - Вот и первая остановка.  Закройте тщательно свою татуировку.   
 Вагон снизил скорость и вскоре остановился. Двери открылись.  Михаил, Кауфман и Куроедов вышли на  ярко освещённый перрон и увидели толпу людей в чёрных робах с одинаковым выражением сосредоточенной серьёзности на лице уставившихся на главу АЕК.  Клим прильнул к окну, наблюдая за происходящим.  Кауфман разглядел расположенный поодаль от толпы  бюст Клима Тимофеевича на постаменте, осыпанном тополиными ветками. Вокруг него лежали покрытые простынями тела.
 - Что здесь происходит? - шепнул Кауфман Михаилу.
Тот, приказав учёным оставаться на месте, направился к замершей в молчании толпе.
- Мы потрясены известием! - сказал Михаилу худощавый небольшого роста мужчина с песочного цвета редкими волосами и выцветшими глазами, единственный из всех одетый в костюм, впрочем тоже чёрного цвета, но со вдетой в петлицу веточкой тополя и с бэйджем "руководящий" под ней. - Не могу подобрать слов...
- И не пытайтесь, - прервал его Михаил. -  Память воина чтят залпом орудий или молчанием. - Михаил кивнул в сторону  распластанных тел: -  И у вас авария?
- На заводе сильно переживают по поводу гибели трибуна. Цеха стоят, объявлен траур. Некоторые, не выдержав, покончили с собой. Вскрыли себе вены.  Кое кого спасли, а этих не успели.
 Михаил направился к трупам.
Он обошёл их, снимая с каждого простыню и внимательно осматривая. Вернувшись, обратился к руководящему:
- Кто отвечает за технику безопасности?
- Я, - смутившись ответил тот. -  Исполняю по совместительству.
- Хорошо исполняете! - проворчал Михаил. - Почему самоубийцы все как один в исподних? Они  разделись, чтобы на  тот свет себя отправить?
- В конце смены узнали, - замялся руководящий. - А спецодежда казённая.
- Почему у всех разбиты головы?
- Поранились, когда падали.
-  И все как один затылком? В порядке рабочей дисциплины?  Кто начальник охраны?
- Я.
- Может, сами и охраняете?
- Нет, - директор почесал голову. - Охранники имеются.
- Почему ни одного нет на объекте.
- Они у нас ту же форму носят, что и рабочие. - Директор махнул рукой, и мгновенно из толпы высыпало десятка два дюжих мужчин с дубинками на боку.
 - Уберите трупы, - приказал Михаил.
 Охранники бросились исполнять, а Михаил повернулся к руководящему и сказал:
- Подчинённых оденьте по инструкции.  Бабло экономите? Куда его здесь тратить?
 Михаил развернулся и направился к вагону. За ним поспешили Кауфман и Куроедов.
- Что здесь производят? - спросил он, но Михаил промолчал.
 Двери за ними автоматически закрылись, и поезд тронулся.
- Потери? - спросил Клим.
- Пятнадцать самоубийц, - кивнул Михаил. - Не перенесли утраты любимого трибуна.
- Эрнест Самуилович, - обратился Клим к Кауфману. - Умри вы сейчас, кто нибудь покончил бы с собой, оплакивая вас?
Кауфман сидел, уставившись в окно, и даже не повернул головы. Мимо проносились станции с толпами людей в черных спецовках.  Они махали  головными уборами, платками и веточками тополей, а за ними чернели корпуса заводов и фабрик.
 - Как же всё это может быть? - воскликнул Кауфман, оторвав взгляд от окна. - Кто эти люди, откуда все эти предприятия? Куда, к примеру, уходит дым из труб?
- На поверхность, - ответил трибун, наливая в бокал вина. - Наверху стоит муляж кочегарки и дымит себе круглосуточно, а никому и дела нет.
- Но ведь их требуется тысячи?
- А сотни тысяч не хотите? - усмехнулся Клим и пригубил вино.
- Тем более! Как всё это может оставаться в тайне?
 -  На поверхности осталось лишь бесчисленное нагромождение мулежей. Всё настоящее здесь.
 - Как вывозится продукция? - спросил Кауфман.
-  Слышали про три степени священных зон? Подземка в первой и во второй выходит на поверхность.
- Вот почему туда не пускают осин, а тополей только посвящённых и по спец пропускам, - кивнул Кауфман: - Зачем создавать такое подземное производство? И для чего скрывать?
- Это очень давняя история. Никто специально и не собирался это засекречивать. Сначала соорудили тоннель для беспрепятственной доставки дешёвой рабочей силы. Осины чересчур образованные и талантливые, а тополя слишком великие для чёрной работы - пришлось пополнять ресурсы из бедствующих королевств.  Возмущение населения по поводу наплыва не татуированных особей неуклонно возрастало, и в правительстве смекнули, что выгоднее прямо в тоннеле создавать производства, а товары представлять, как продукты божественной воли. Все успокоились, а потом привыкли к мысли, что труд - это тёмный период истории, канувший в вечность, а современный мир зиждется на комфорте, роскоши и наслаждениях. Лишь осины сомневались и что то подозревали, но, к счастью,  у них, кроме собственных неутомимых языков, ничего  против нас нет.
- Сейчас будет судостроительный, - вмешался Михаил. - Сделаем  остановку?
- Конечно! - Клим поставил бокал на стол и приник к окну.
- Здесь и суда строят? - изумился Кауфман.
- Подводные, - уточнил Клим, не отрываясь от окна.
- Как же их поднимут в случае надобности наверх?
- С чего вы взяли, что их следует поднимать?
- Какой с них толк под землёй?
- На случай, если Богу взбредёт на ум устроить ещё один потоп, - Клим оторвал взгляд от окна и с гордостью взглянул на Кауфмана. - Тут создаются модели, гарантирующие минимум сто пятьдесят дней полной изоляции, а максимум - ещё в разработке.
- Вы не доверяете даже Богу? - удивился Кауфман. - А как же договор с Ноем?
Клим рассмеялся.
- Если учесть, сколько гадостей натворило человечество с того времени, остаётся только диву даваться, почему Бог не нарушил его и не затопил землю без всяких уже ковчегов.
Поезд остановился. Михаил, Кауфман и Куроедов вышли, а Клим остался наблюдать через окно.
Толпа людей в синих робах, с чёрными ленточками на левой стороне груди, теснилась на подступах к платформе, которую цепью окружили охранники  в чёрной форме с дубинками на боку. Михаил тщательно оглядел их и обратился к старшему:
 - Новенькое обмундирование. Никак предупредили?
 Старший выпучил глаза, силясь осмыслить ответ, но Михаил отвернулся и присмотрелся к памятнику Климу Тимофеевичу, отлитому в основной части из серебра, а в верхней - а именно голова - из золота.  Однако внимание Михаила привлёк не венец, а подножие, вокруг которого лежали штабелями трупы, покрытые брезентом.
- Самоубийцы? - жёстко обратился он к подошедшему директору завода, плотному коротышке в мундире офицера флота и фуражке с ленточкой.
Тот сузил и без того прищуренные серые глазки и промычал: - Мда, господин трибун, так точно, все рабочие и служащие завода пребывают в столь великой скорби, что многие не выдержали и покончили  с собой из револьвера.
- Во-первых, я не трибун, а лишь временно исполняю, - сурово произнёс Михаил. - Во- вторых, откуда у них столько оружия?
- Оружейку охраны взяли на абордаж и взломали.
- Куда смотрела охрана? - раздражённо бросил Михаил. -  Без вас уже на часовом заводе пятнадцать самоубийц!
- Фи, пятнадцать, -  скроив презрительную гримасу, процедил директор и с гордостью прибавил: - у нас тридцать! Мы не какие нибудь часики ходики, а серьёзное производство!
 Михаил направился к телам, Кауфман устремился за ним, а Куроедов мялся на месте, бросая взгляды по сторонам.
 Кауфман, осмотрев несколько трупов, с мрачным видом произнёс:
- Я с десяток лет хирургом в горячих точках отработал и ранений всяких насмотрелся.  Уверен, все выстрелы сделаны с расстояния не менее двух метров.  Вы что же, вояка ветеран, не видите этого?
Михаил накинул брезент на тело, которое он разглядывал, и в упор посмотрел на Кауфмана:
- Да.  Их расстреляли. И тех на часовом заводе тоже убили: у каждого, кроме перерезанных вен, на затылке я заметил рану от удара. Обычная показуха. Ещё и соревнование затеяли: кто сильнее оплакивает смерть трибуна, потому что знают, что пришедший на его место это учтёт. Уверен, что на следующем заводе  будет не тридцать, а сорок или пятьдесят.
-  Так спокойно об этом рассуждаете? - вспыхнул Кауфман. - Словно речь идёт о поголовье скота, а не о людях!
- Вот в этом вы правы, профессор, - Михаил откинул брезент и приподнял руку покойника. - Видите татуировку?
- Нет,  - приглядевшись, произнёс  Кауфман с некоторым удивлением. - Я не обратил внимания, поскольку ярлыки меня мало интересуют. И что это значит?
- А то, что это не люди. Вы, осины, хоть и мерзкие, подлые враги, но имеете  чёткое обозначение, свой символ, а эти, никак не определённые, самим своим существованием подрывают основы нашей империи, которые заключаются  в чётко обозначенном делении на своих и врагов.
 - Если это не люди, - сказал Кауфман, взваливая себе на спину труп маленького худенького паренька. - То я, как учёный, просто обязан взять образец этого диковинного существа для научного исследования.
- Постойте, профессор,  не дурите! -  с раздражением крикнул Михаил. - Положите немедленно!
- И не подумаю! - Кауфман направился к вагону.
- Хотите присоединиться к ним? - прошипел Михаил, железной хваткой вцепившись в плечо Кауфмана. - Так это мигом. Это вам не наверху. Здесь осин расстреливают на месте.
- А бессмертие Клима Тимофеевича? Забыли?  Он вам этого не простит.
- Что вы пытаетесь доказать? - более мирным тоном произнёс Михаил, освободив плечо академика. - Чего вы хотите?
Кауфман положил труп и с ненавистью посмотрел в глаза Михаилу.
 Тот выдержал взгляд и глухо произнёс:
 - Эрнест Самуилович,  мы оба знаем, что кто то непременно должен быть на его месте, - Михаил кивнул в сторону лежащего на мраморном покрытии тела,  - кому то приходится выполнять  нудную, тяжёлую работу за гроши, чтобы мы, те кто имеют отличительные знаки, могли, управляя ими,  жить в роскошных домах, ездить в шикарных автомобилях и ни в чём себе не отказывать. Кстати, к последним, несмотря на свой порочный знак, принадлежите и вы. Только так может быть устроена система и никак иначе!
- Система, основанная на убийстве?
-  Что вы прицепились к этой глупой выходке местного руководства?  Конечно, они переборщили малость. И вы, может быть, правы, в том, что с физиологической точки зрения, эти несчастные ничем не отличаются от нас, но какая разница, люди они или не люди, живы они или мертвы? Кому до них какое дело?!
- Мне! - сказал  Кауфман. - И многим из тех, кто носит такой же порочный, как вы изволили выразиться, знак. Нам не нравится ваша система, при которой подобных себе  считают насекомыми,  и творят с ними всё что угодно, исходя из собственных меркантильных расчётов.
- Но вы, болтуны, никогда ничего не сможете изменить.
- Действительно мы заболтались, - кивнул Кауфман. -  Немедленно позвоните и предупредите, чтобы ни одного более убийства.
Михаил оглянулся по сторонам и тихо произнёс:
- Обещайте взамен, не говорить Климу.
- Боитесь испортить ему настроение?
- Он наверняка предполагает, как  всё обстоит на самом деле.  Однако, если вы ему донесёте, это будет означать, что я плохо работаю.
- По рукам. Звоните быстрее.
Михаил вынул телефон, набрал номер и сказал:
- Срочно: особое распоряжение главы АЕК,  временно исполняющего должность трибуна: всем руководителям всех производств и примыкающим к ним ведомств настоятельно предлагаю предотвратить все случаи самоубийств. В случае не исполнения - немедленное снятие с должности и лишение знака тополя путём отрубания руки.
  Михаил подозвал директора, распорядился убрать трупы и, отказавшись от участия в поминальном банкете, направился к вагону. Кауфман и Куроедов последовали за ним.
  - Что то вы долго глазели на тела, - скосился на Кауфмана Клим. - Это не слишком достойно по отношению к беззаветно преданным мне самоубийцам.
- Меня заинтересовали две дырки от пуль в голове одного из них.
- Что удивительного? - пожал плечами трибун. - Стрелял из двух рук, чтобы наверняка.
- Ага, - кивнул Кауфман. - И с разных расстояний.
Михаил оторвался от ноутбука, незаметно ткнул Кауфмана в бок и нарочито громко обратился к Климу:
- Дальше без остановок до Чёрной Горы: феррари только что миновал КПП.
- Поддай газу, - сказал трибун, взглянув на экран.
Михаил кликнул по кнопке на дисплее, и вагон загудел, словно работающая центрифуга, а бетонные плиты по бокам тоннеля замелькали столь быстро, что слились в единую серую с тонкой линией тусклых фонарей массу.
 

Другие произведения автора:

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ.3

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ.7

Закон Хаммурапи