"История продолжается" 4

 Продолжаю нашу "Историю".)) И, да, один из соавторов сменил фамилию.))

Д. Аредова,

А. Шацкая

---

Глава 4

 

Знакомство с родней, и не только. Ремонт на сегодня и семейные передряги. Загадочное прошлое Владимира все больше напоминает о себе. Эндру затрагивают проблемы Владимира, а Андрюха очень невовремя идет за сигаретами. Друзья пытаются разрешить трудности сообща, но верно ли они рассчитали свои силы?..

 

Можно быть сколь угодно дурой, но когда собственные дети бегут из дома – это приговор.

 (В. Камша, «Зимний излом»)

 

 

— Я туда больше не вернусь! – заявила Эндра, поспешая за Владимиром, когда учебное заведение скрылось позади. – Все что угодно, включая БДСМ, но туда я больше не пойду!

— Если ты вернешься без меня – будет намного проще, – оптимистично заверил Владимир. – А насчет БДСМ – ловлю на слове... Рыжая, это была шутка! – быстро пояснил он, увидев Эндрино лицо. – Ты чего, поддалась влиянию массовой деградации, или они просто реквизировали у тебя мозги в свете нехватки своих? Очнись.

— Я уже в порядке, – машинально заверила Эндра, которая, обладая особенно ярким воображением, видимо, представила себе эту идиллическую картинку во всей красе.

— Так меня, чего, не отчисляют? – перевела она тему.

— Нет. – Владимир неожиданно остановился и взял ее за плечи, глядя в глаза. – Слушай меня внимательно. Стараться должна ты – и только ты. Сколько бы я ни заговаривал зубы твоим преподавателям – вечно я тебя покрывать не смогу. Просто так тебя держать никто не станет. Надеюсь, что ты это понимаешь, и разъяснять не требуется. Сейчас ты обзаводишься нормальной одеждой, возвращаешься домой, берешь учебник и начинаешь подготовку к зачету. Никаких отговорок не будет. Хочешь обратно к приемным – можешь наплевать на мои слова. Не хочешь – так бери и делай. И пока ты не усвоишь всю информацию, из-за стола ты у меня не встанешь. Ясно?

— Друг, называется, – обиженно буркнула Эндра. Голова все еще слегка кружилась, а сердце замирало после поцелуев, от прикосновения к плечам – сейчас довольно жесткого – в груди поднялась жаркая волна, и рыжая начинала догадываться, отчего так снесло крышу Великолепной Четверке. Обаяние Владимира отчего-то сражало всю женскую часть населения сродни сенокосилке.

— Разумеется, – согласился байкер, который, похоже, и не подозревал, что своим поведением скорее, отвлекает внимание Эндры от своих слов, чем фиксирует. – Иначе бы я тут тебе не демонстрировал красноречие, стоя под дождем посреди улицы.

— Погодите! – Со стороны колледжа стремительно приближалась размытая моросью человеческая фигурка. Владимир обернулся и узнал парня в очках, который наблюдал вселенскую пьесу об эпической борьбе с Великолепной Четверкой. Тетрадку он сунул под куртку, чтобы не промокла. Парень остановился, с трудом переводя дыхание, и протянул Эндре ее кошелек. – Вы так и не забрали.

— Да он и так пустой, – Эндра повертела кошелек в руках и сунула в сумку. – Но все равно спасибо.

— Да не за что, молодожены, – парень смешливо фыркнул, махнул рукой, усмехнулся, видимо, вспомнив подробности эпической сцены, и поспешил обратно. Обед уже кончился, и началась пара.

Эндра смутилась и покосилась на Владимира, но его шутка юноши, казалось, не стеснила. Рыжая сунула ладошку в руку Владимира и совсем по-детски спросила:

— А можно мне с вами за мебелью? А потом я все–все выучу. Хотя, вообще-то историю искусства я знаю и так…

— Хочешь учить ночью? – усмехнулся байкер. – Ну, давай. Только затем не жалуйся, что не выспалась.

— Ну и не буду! – радостно подскочила Эндра, исхитрившись чмокнуть Владимира в щеку. – Вы самый лучший друг на свете. У меня никогда не было таких друзей.

Они направились дальше по дороге.

— Ничего, ты меня еще помянешь недобрым словом в шесть часов утра, когда я тебе устрою предварительный экзамен вместо душа и завтрака, – улыбнулся байкер.

Прохожие спешили и толкались, машины в вихре грязных брызг проносились мимо, с шумом, который напоминал звук рубанка по доске, ветер срывал с деревьев стремительно рыжеющие листочки, предстоял ремонт, да еще суд и экзамен – а у Владимира с Эндрой просто было хорошее настроение.

— А если ко мне еще раз пристанут – я притащу сюда Таню с ее кастетом, и мы всей компанией отправимся в обезьянник, – весело добавил Владимир, и они бегом понеслись под дождем через переход-«зебру».

— Мы еще и Андрюху захватим, – прибавила Эндра, – он тут всех построит, точно!

Она почему-то смутилась и спрятала улыбку за рукавом свитера, но поинтересовалась:

— А, вот, вы его давно знаете?

— Достаточно, – прищурился Владимир. Они остановились под бетонным козырьком станции метро сбоку от стеклянных дверей. Изнутри трепал волосы теплый сквозняк. – А что конкретно тебя интересует?

— Слышь, рыженькая. – Лицо совершенно неожиданно вынырнуло из метро, будто соткавшись из потока теплого воздуха и серой мороси дождя прямо перед носом Эндры. Лицо на этот раз оказалось чисто выбритым и пахло дорогим одеколоном, а на аристократической формы носу красовались дорогущие очки в золотой оправе инкрустированной настоящими кристаллами Сваровски. – Одолжи брата на пять сек, потрепаться бы надо. – С этими словами к лицу прибавилась еще и рука в мягкой кожаной перчатке, протянувшая рыжей новенькую хрустящую пятисотенную купюру. – Вот тебе, без проблем.

Эндра распахнула глаза и подвинулась поближе к Владимиру, сжав его крепкую руку.

— Это еще зачем? Оставьте себе на очечник, а то камушки повысыпаются из очков. Вот, если мне брат скажет отойти, тогда и отойду. А так – лес вон там. Проводить не смогу, но точный адрес – всегда пожалуйста.

— Ты мне тут не блатуй, – назидательно порекомендовало лицо. – А он, чего, говорить не умеет?

— А смысл мне что-то говорить? – холодно прищурился Владимир. – Тебе уже сказали – лес вон там. Добавить нечего.

Эндра не успела даже удивиться. Мгновенный взблеск тонкого лезвия уловил, разве что, сам Владимир, когда маленький нож-«бабочка» стремительно метнулся ему в бок. Увернуться из такого положения было невозможно – и он успел только закрыться рукой, вторую резко выбросив в точном ударе в челюсть. Размах был небольшой – но противник отлетел метра на два, сшибив по пути двух прохожих и мягкой куклой шлепнувшись на асфальт. В следующее мгновение Эндру дернули за руку, и она рыбкой влетела в двери метро, где Владимир, не тратя времени на поиски проездного, с разбегу перемахнул турникет – и оба, сопровождаемые пронзительным свистом опомнившегося контролера, вихрем понеслись вниз по эскалатору. Металлические ступеньки сливались под ногами. Рыжая зажмурилась, хотя и знала, что упасть ей Владимир не позволит. Наконец, эскалатор закончился, и они оказались на платформе.

— Домой, быстро, – тихо велел байкер, мягко, но сильно толкая ее по направлению к железнодорожным путям. – Ты меня не знаешь. Беги, и предупреди наших, на всякий случай.

 Эндра, наконец,  опомнилась и ухватила байкера за руку.

— Нас все равно уже видели вместе, – логично возразила она. – А я вас ни за что не брошу! А нашим можно позвонить…

— Не надо, – возразил Владимир. – Ты не беспокойся, меня не так-то просто достать. Иди. А мне не помешает выяснить, кому я нужен и зачем. И еще... – Он вытащил из кармана телефон, одолжил у Эндры шариковую ручку и написал у нее на ладони номер телефона. – Позвони сейчас по этому номеру. Это мой товарищ, он нас сегодня ждет... Звать Федором. Поезжай одна. А то вы все не поместитесь на матрасе, к тому же, тебе сессию сдавать... – Он улыбнулся и быстро пожал ей руку. – Все будет хорошо. Я вернусь.

— Не пущу! – не на шутку уперлась Эндра и процитировала самого Владимира: – Мы же договорились, что мы друзья, или вы уже передумали? Вы что, решили, что как с моими проблемами разбираться, так пожалуйста, а как с вашими, так я сбегу? Не дождетесь. Я не маленькая, чтобы меня отсылать.

Пока они спорили, подъехал поезд. Он распахнул двери, вышли два человека. Никто не вошел.

— Осторожно, – предупредил ненастоящий голос, – двери закрываются. Следующая станция…

Эндра вдруг с недевичьей силой дернула Владимира за руку, и они оба влетели в вагон. Двери схлопнулись.

— Ура! – возликовала Лисицына.

— Осторожнее! – вскрикнул байкер, пролетев вагон поперек и в последний момент ухватившись за поручень, дабы не впечататься в тощего дядьку у противоположных дверей. Состав тронулся, заглушая громкий мат блондинки, которой Эндра случайно отдавила ногу. У Владимира блондинка вызвала нехорошие ассоциации. – Мы даже не знаем, кто они такие и сколько у них сил! – напомнил он на ухо рыжей, притянув ее за руку. Тут поезд завыл, набирая скорость, и ответа он не услышал.

— Зато у вас теперь сил в два раза больше, – повторила ответ рыжая, когда шум немного поутих. Впрочем, ей все равно пришлось подняться на носочки и кричать в самое ухо байкера. Для верности она покрепче ухватила Владимира за руку, чтобы уж точно лишить его всякой возможности от нее отделаться.

— А куда мы едем? – снова прокричала она, стараясь перекрыть шум состава.

— Не знаю,  это же ты меня сюда впихнула, – отозвался Владимир, поворачиваясь к схеме метро приклеенной к стенке вагона. – Должно быть, в центр, на Комсомольскую. Так и быть, едем куда собирались. Но от меня ни на шаг, ясно тебе?

— Так точно, товарищ генерал-майор! – бодренько отдала честь Эндра. Байкер не выдержал и рассмеялся.

— Гляди по сторонам на предмет ножей лучше! Маленькая ехидина...

— Я не ехидна, я лисица, – отозвалась Эндра. – А от вас я никуда не денусь, на этот счет можете не беспокоиться.

Тут поезд остановился на станции. Эндра почувствовала, как Владимир  невольно насторожился. Но опасного ничего не случилось. В вагон зашла молодая женщина в простенькой серой курточке. За руку она держала ребенка лет четырех от роду. Ребенок, как и положено в его возрасте, глядел по сторонам и познавал мир.

Он заинтересовано уставился на Владимира. Видимо, сочетание длинных рыжих волос и черной куртки с металлическими заклепками произвело на него сильное впечатление, и он задергал маму за руку:

— Ма-ам, а мам,  этот дядя кто такой?

Женщина мимолетно оглядела Владимира, и, наклонившись к сыну, пояснила:

— Это байкер. Они ездят на мотоциклах и не соблюдают правила дорожного движения.

Эндра сдавленно фыркнула в ладонь и сделала вид, что это она просто закашлялась.

И тоже потянула Владимира за руку:

— А вы мне так и не рассказали про Андрюху. Просто, мне интересно. Он такой загадочный…  А у него родители есть? Или кто-нибудь…

— Это как раз таки упомянутый Андрюха и не соблюдает правил дорожного движения, – отозвался Владимир, заговорщицки улыбнувшись ребенку. Тот разулыбался в ответ и смущенно ухватился за мать, глядя на байкера карими любопытными глазами. – А чего в нем загадочного?

— Ну, просто, о вас я уже много всего знаю, – пояснила Эндра. – И о Тане тоже. А о нем – совсем ничего, кроме того, что он работает в каком-то сверхсекретном месте, и что он страшно обидчивый, – пояснила Эндра. – Может, я, конечно, ошибаюсь, – смутившись, продолжала она, – но мне показалось, он такой одинокий…  ну, не считая вас, конечно. Мне просто интересно, – поспешно пояснила рыжая.

— Может быть, легче тебе самой с ним поговорить? – прищурился Владимир. – Нам выходить, кстати.

— Так он решит, что я к нему пристаю, – пояснила Эндра. – Или еще чего-нибудь.

Они вышли и остановились на платформе. Владимир, прищурившись, отыскал указатель на переход, а Эндра для надежности взяла его под руку.

 

 

 

 

Как раз в этот момент загадочный Андрюха, отдав Тане замок, вспомнил, что не купил сигареты и отправился до ближайшего киоска. Ближайший киоск находился метрах в двухстах от дома, правда, идти приходилось дворами – в обход по улице путь занял бы с полчаса, не меньше.

Проходя небольшую незастроенную площадку, сейчас грязную и загулянную собаками, Андрюха предпочел не пересекать ее, а обойти по краю, вдоль неровного ряда теснящихся гаражей-«ракушек». Он вспомнил, что ракушки власти хотели убрать, но, видимо, как и все предметы народного потребления, маленькие гаражики оказались вечными. Андрюха обошел лужу – и вдруг с размаху налетел на двоих незнакомых мужиков, за какой-то надобностью вставших посреди его дороги. За какой – он узнал в следующий момент, получив резкий удар ногой в живот.

Андрюха согнулся. Один из мужиков вздернул его за шиворот, заставляя распрямиться.

— Мы тебя, кажется, по-хорошему спрашивали?.. – доверительно прошипел ему в ухо хриплый низкий голос, сопровождаемый густым запахом дешевого табака. Андрюха, задыхаясь, просипел что-то нечленораздельное. Голос продолжил. – Мы тебя спрашивали, где найти человека по фамилии Селиванов. Владимир Селиванов. Знакомое имя?

Андрюха с трудом кивнул. Мужик широко улыбнулся.

— Вот и умница. Где нам его найти?

— В Эрмитаже, – прохрипел байкер. – Кажется, там есть его работы...

Его снова ударили, снизу в лицо. Кровь хлынула из разбитого носа и закапала на землю.

— Ну, попробуйте на радио! «Красные Звезды» по «Маяку» иногда крутят...

Здесь земля была усыпана белым гравием. На него-то Андрюха и полетел, когда его со всего маху швырнули об землю. Тут же пнули в пах, после чего, пользуясь тем, что Андрюха согнулся, добавили в крестец и в бок.

— Да отвалите вы! – взвыл байкер. – Чего прицепились?! Не знаю я никакого Селиванова!..

— Не знаешь? – Он почувствовал запах табака совсем рядом – один из нападающих наклонился к нему. – А я думаю, ты вспомнишь.

— Знает он, – ввернул второй. – Их видели вместе...

— Вот и прекрасно, – услышал Андрюха, прежде чем его скрутили и, надев наручники, запихали в кузов стоявшего неподалеку грузовичка-«Газели». Затем к лицу притиснулся кусок мягкой ткани, и мир куда-то благополучно уплыл, накрывая сознание вязкой темнотой.

 

 

 

У нужного дома уже стоял небольшой грузовик с открытым кузовом и тарахтел заведенным мотором. Владимир заулыбался и ловко запрыгнул в кузов, где возился мужчина, привязывая замотанные в полиэтилен вещи, чтобы не побились по дороге. Мужчина был крепкий, жилистый и загорелый, и возился со здоровым энтузиазмом рабочего человека.

— Федор! – позвал байкер, и мужчина обернулся. У него были живые серые глаза и черные усы щеткой.

— О, Володя! – заметно обрадовался он. – Точно вовремя!

Владимир крепко пожал протянутую руку.

— Еще бы! – согласился он и мотнул головой в сторону скромненько топтавшейся в сторонке Эндры. – Это Аня. К ней мы и поедем.

Федор обернулся.

— Привет! – поздоровался он.

— Я Эндра, – поправила рыжая, протягивая ладонь.

— Ну-ну, – улыбнулся Федор, пожимая ее тонкую руку.

— А вы что, в Простоквашино переезжаете? – спросила Эндра, оглядывая внутренность кузова.

— Это почему в Простоквашино? – улыбнулся усатый.

— Ну, вы же дядя Федор.

Все трое дружно рассмеялись.

— Ну, давайте, помогайте – сейчас зафиксируем, и поехали! – подбодрил компанию дядя Федор. Он легко и весело поддержал разговор – а главное, не расспрашивал, что за несчастье случилось у Эндры, что было особенно ценно. Втроем они быстро завершили приготовления, и Федор запрыгнул в кабину.

— Анька, полезай! – позвал он. Эндра перелезла через бортик кузова и обернулась на Владимира.

— А вы? – уточнила она.

— А я не помещусь, – улыбнулся байкер, располагаясь на торце книжного шкафа и закуривая сигарету. Затем подумал немного, и все-таки забрался в кабину. – Давай, живее, тебе еще учиться. А Таня, я чувствую, потащит тебя сегодня в магазин за шмотками. Сейчас уже вечер.

И правда, темнело. Эндра запрыгнула в кабину, повозилась, в итоге была усажена Владимиром на колени, и грузовик отправился в путь.

— Так вся ночь впереди, – весело отозвалась Лисицына, смущенно завозившись в целях устроиться поудобнее. Байкер усмехнулся и подвинул  ее сам. – Так что на учебу времени хватит.

— Учишься? – усмехнулся в усы Федор. – Это хорошо.

— Стараюсь, – смутилась Эндра.

— Учится-учится, – заверил товарища Владимир.

— Небось, отличница? – добродушно оглядел рыжую Федор.

— Не очень…

— Тоже неплохо. Здесь куда сворачивать?

— Ой, а я не знаю, как ехать, – растерялась Эндра.

— Налево, – сказал байкер. – Я знаю.

Так они и болтали всю дорогу. Через некоторое время Эндра поймала себя на том, что узнает знакомые места. Время они выбрали удачное, и пробок не было – только немного постояли на съезде с проспекта Андропова.

И скоро грузовичок остановился у нужного подъезда.

— Вылезай, – весело сообщил Владимир, наклоняясь и открывая Эндре дверцу кабины, – приехали.

Рыжая спрыгнула на асфальт и с удовольствием пошевелила плечами – они несколько затекли от долгого сидения. Федор тоже вылез и отправился к Владимиру, выгружать вещи.

Эндра, было, побежала помогать, но тут от обочины отчалил внушительного вида джип и затормозил возле нее.  Лисицына отступила и оглянулась – мужчины возились в кузове. Тут дверь, щелкнув, приоткрылась, и из джипа выглянул строго одетый, уже не очень молодой мужчина с проседью в аккуратно зачесанных волосах. При виде него Эндра отступила.

— Анюта, дочка, вот ты где? Ну, наигралась в самостоятельность, поехали домой, – сказал мужчина. Несмотря на ласковые слова, голос у него был какой-то холодный. И глаза были такие же – холодно–серые. Как камень.

— Вы это о чем, Григорий Станиславович? – невозмутимо поинтересовалась Эндра. – Я вас не понимаю, и вообще, мне пора.

— За столько лет не можешь привыкнуть и все зовешь меня по отчеству, – грустно кивнул мужчина. – Ну ладно, показала характер, а теперь поедем домой.

— Не поеду!

— Или мне выйти и самому посадить тебя в машину? – На какое-то мгновение маска доброжелательности слетела с незнакомца, и в голосе звякнул металл. Впрочем, секунду спустя он снова примирительно улыбнулся: – Поехали, доченька. Видишь, я сам за тобой приехал. Не капризничай.

— Нет... – Эндра отступила. – Владимир! Помогите... скажите ему, что я с ним не поеду!

— Вам лучше поискать более искренние методы примирения. – Владимир, холодно прищурив зеленые глаза, встал рядом с Эндрой. – Уезжайте.

Федор подошел к ним.

— Это отец твой? – спросил он у Эндры.

Тут на первом этаже распахнулось окно, и из него спрыгнула на мокрый асфальт Таня с кастетом на руке.

— Он мне не нравится, – сходу сообщила она. – Эндра, не ходи с ним.

— Вернись, ласточка, – не оборачиваясь, велел Владимир. Ласточка усмехнулась и встала рядом с ним.

— Нет. – Голос у нее прозвучал мягко, совсем по-матерински. – Я вам помогу. Это плохой человек. Я чувствую.

— Прошу тебя... – начал байкер, но Таня вскинула голову.

— Не проси, – резко оборвала она. – Можешь не верить. А вам лучше уехать. Не беспокойтесь, с ней ничего не случится, обещаю.

— А он и не беспокоится, – заверила Таню Эндра, сверкнув глазами.

Григорий Станиславович,  вопреки всеобщим ожиданиям, не стал спорить. Он холодно оглядел всю компанию и усмехнулся:

— Как знаешь. Но я тебя предупредил.

Мягко хлопнула дверца, джип мощно, хотя и тихо взревел и, дав газа, рванул с места,  вскоре скрывшись из виду.

— Мне хана, – негромко резюмировала Эндра. – Ну, чего, пойдемте мебель разгружать?

— Драться не придется? – с облегчением вздохнула Таня. – Вот и прекрасно. Не терплю насилия...

— Я тоже, – согласился с ней Федор. – А надо бы.

— Не надо, – в своем репертуаре возразила Эндра.

— В данном конкретном случае – как раз таки надо, – неожиданно поддержала Таня.

— Я тебе верю, – сказал ей Владимир. – Просто я за тебя беспокоюсь – и это, черт возьми, естественно.

— Зато нерентабельно, – улыбнулась Таня. – Ладно, ребята, за работу.

Вчетвером втащили тяжеленный диван – он и, правда, оказался угловой и здоровый, в дверные проемы отказывался влезать категорически – пришлось демонтировать прямо на улице и втаскивать по частям. Федор беззлобно ругался на жену, которой на седьмом месяце приспичило делать ремонт и за каким-то чертом менять мебель (а зарплата, между прочим, не резиновая), а Таня уже в комнате собирала диван обратно и пыталась разъяснить ему о женских инстинктах, но Федор только отмахивался – видимо, не желал слушать научные обоснования, когда сами по себе факты сильно мешают жить. В итоге, в три четверти маленькой комнаты уместился диван, в углу пристроился книжный шкаф, а Федор с Таней переклеили обои, которые даже не пришлось покупать – вполне хватило остатков от ремонта у самого Федора. Получилось в два цвета, но композиционно – художественное развитие у Тани присутствовало в астрономических масштабах. Спохватились, что не побелили потолок, кинулись накрывать предметы все тем же полиэтиленом, Владимир бросил перекрашивать окно и поехал за штукатуркой, а Таня с Федором докрасили все остальное и единогласным решением коллектива отправились обедать на кухню, где уже сидела за учебниками и привезенным столом Эндра, которая гадала, узнает она теперь свою комнату или не узнает. Из ванной доносился плеск воды и оживленный разговор. Подле рыжей скромненько притулилась Маша, молча глядя на противоположную стену, всего интереса в которой было – плита, раковина да кухонный стол–шкаф в чайную розочку и еще, разве что, красовавшийся на полке над этим столом чайный сервиз. Сама полка интереса не представляла – она была просто сделана из нескольких досок и пары листков стали, которыми Владимир на днях обзавелся за бутылку пива, кажется, у соседей–дачников в гараже. Таня тихо мечтала отшлифовать доски и раскрасить полку акриловыми красками, но времени пока что, не было. Эндру поражала эта явно нездоровая, способность сидеть часами в одной позе и ничего не делать. Ей самой подобное времяпрепровождение казалось хуже любой пытки. Впрочем, у Маши были довольно веские причины для неадекватного поведения.

— Как хорошо, что квартира такая маленькая, – сказала Таня, когда они с Федором появились на кухне. Здесь работы на один день бригаде из трех человек. Как учеба? Маша, ты помочь не хочешь?

Маша молча вопросительно вскинула голову. Казалось, наиболее точно она может передать мысли и чувства именно взглядом, без слов, мимики и жестов – лицо оставалось застывшим. Но глаза выражали все, и только они казались живыми на бледной непроницаемой маске детского личика. Только огромные янтарные живые глаза – и от этого становилось страшно.

Таня ободряюще улыбнулась.

— Для начала – бросайте все и поешьте. Обеденный перерыв. Еда будет минут через двадцать. Вам салат или опять запеканку? Говорю сразу, это подольше.

— Все равно, – жизнерадостно отозвался Федор, вытирая полотенцем жилистые руки.

— Эндра?..

— Меня сейчас больше занимает пылающая готика, – отозвалась Эндра, отрываясь от учебника. – Так что мне тоже все равно. У меня от нее уже голова кипит.

— Ладно, сейчас приготовлю, – весело пообещала Таня, принимаясь за дело. Эндра, чтобы не мешать, отодвинулась в уголок, а Федор пошел курить.

Готовка в руках у Тани ладилась ничуть не хуже ремонтных работ. И ничуть не хуже обрабатывания ожогов. Эндра, вообще, заметила одну деталь: за что бы она ни взялась – любой труд встречала с радостью и здоровым энтузиазмом естественной человеческой потребности к созиданию. У  Тани эта потребность сочеталась с недюжинным интеллектом и сообразительностью, что было особенно ценно. Вскоре из духовки потянул настолько вкусный запах, что даже готика моментально была им вытеснена из Эндриной головы. Таня помешала суп и устало опустилась на табуретку. Она заметно побледнела, но улыбалась.

— Андрюха к обеду опоздает, – с сожалением констатировала девушка. – Баклан. Где он, кстати, интересно?

В прихожей скрипнула дверь. Все машинально обернулись. Таня вскочила.

— Это ты? – риторически уточнила она у Владимира. – А мы думали, Андрюха явился.

Владимир стащил куртку и закрыл за собой дверь.

— Что ж, жаль вас разочаровывать, – уставшим голосом отозвался он.

— Вообще-то, мы рады! – оскорбилась Таня, тихонько подошла к нему и обхватила за пояс. Владимир поцеловал ее и весело поинтересовался:

— Ни у кого еще голодные обмороки не начались? Ты тут специально их мучаешь, ласточка?

— В смысле? – распахнула глаза Таня.

— В прямом. Знаешь анекдот про йога, который смотрел на водку и захлебнулся слюной?

Таня рассмеялась.

— Это комплимент? – поинтересовалась она.

— Еще чего не хватало, – презрительно скривился Владимир. – Ты действительно ждешь от меня подобного... поведения? Ну, знаешь ли. Я просто высказываю свое мнение на случай, если оно кому-нибудь интересно... А в самом деле, где Андрюха?

— Ушел за сигаретами, – упавшим голосом отозвалась Таня. Она только сейчас начала предполагать, что байкер мог задержаться по не зависящим от него обстоятельствам. В самом деле – ну что с ним может случиться средь бела дня на оживленной улице? Тем не менее, Андрюха исчез.

— Ага, восемь с половиной часов назад. – Владимир тревожно поглядел на окно и с чувством добавил:

— Вот, бестолочь... Куда он мог подеваться?

— Может, он по пути завернул за пивом? – предположила Эндра. Но, несмотря на шутку, вид у нее был встревоженный. Она опустила книгу.

— А что, в Москве нынче пиво купить негде? – уточнил Владимир. – За то время, что его нет, можно было добраться до Ленинграда. Или до Воронежа.

— Вдруг что-нибудь случилось, – охнула Эндра. – Может, его пойти поискать? Может быть, ему помощь нужна, а мы тут сидим…

— Где и как ты собралась его искать? – осадил ее Владимир. Таня встревожено закусила губу.

— Может быть, он просто гуляет? – предположила она. – Нельзя ему позвонить?

Владимир, который уже набирал номер, включил микрофон. Из динамика потянулись длинные гудки. Трубку не брали.

— Вот что, – сказал байкер. – Если его...

Договорить он не успел, потому что квартиру радостно огласила трель дверного звонка.

— Ура, – сказал Владимир. – Снова милиция. С днем рождения, Селиванов! Поздравлять, наверное, пришли.

Таня пожала плечами и пошла открывать.

...В дверях стояла худенькая брюнетка, одетая и накрашенная как на Бродвей. В когтистой руке у нее дымила тонкая ментоловая сигарета. Другая рука была занята розовым телефоном, который брюнетка держала с трудом, не имея возможности как следует сжать руку ввиду ногтей. Гостья оглядела Таню с видом покупателя на рынке, и девушке на мгновение показалось, что она сейчас осмотрит ей зубы и спросит о цене – хотя, вопрос был бы более уместен к самой брюнетке – но ничего такого, разумеется, не произошло. Тогда Таня мысленно сосчитала до пяти и приветливо обратилась к гостье:

— Добрый вечер, вам кого?

— Лисицына здесь жиф-фе-ет? – манерно осведомилась брюнетка вместо ответа. Таня прочла у нее на лице все, что та думает об условиях проживания Лисицыной и обиделась за нее. Фамилии Эндры она не знала.

— Кто? – уточнила она. – Имя, пожалуйста. А, вы из техникума, нет?

Брюнетка театрально закатила глаза.

— Побыстрее, дорогая, мне некогда тут с тобой, – небрежно обронила она. Таня едва удержалась, чтобы не послать гостью в этом случае лесом, но тактичность не позволила ей этого сделать. – Как ее там... Аня, вроде. Во, стопудово, Аня.

— Аня – здесь, – холодно отозвалась Таня – взаимная неприязнь нарастала со скоростью покатившегося с горы снежного кома. – Дальше что?

— Ты че, совсем тупа-ая? – искренне удивилась брюнетка. – Ну, позови!

Таня выпрямилась.

— С какой стати? За хамство? А волшебное слово где? Я тебе не швейцар, дорогая дё-шик.

Знала бы брюнетка перевод этого словосочетания – она бы устроила скандал, но тюркский язык был ей незнаком. Ее и на русский-то едва хватало.

— Пожалуйста, – выдала она таким тоном, будто Таня за короткое время измотала ей все нервы. Девушка кивнула.

— С интонацией придется поработать, – язвительно отозвалась она, – но для начала и это сойдет. Так и быть. Эндра, к тебе пришли.

— Только не это... – обреченно произнес Владимир. – Вот уж действительно, день рождения.

— О! – воспрянула брюнетка, моментально забывая о Тане. – Ты-то мне и нужен!

— Зато ты мне – нет, – проинформировал байкер, ретируясь в ванную.

— Ты куда-а? – позвала брюнетка.

— На перевязку! – отозвался из ванной голос Владимира. – У меня сифилис!

Брюнетка рванула, было за ним, но путь ей преградила Таня.

— А разуться.

— О-ой, – отмахнулась брюнетка с таким видом, как будто ей предложили завивку волос на паяльник. – Еще че-фо. Тут у фас грязно.

— Ты не бойся, зараза к заразе не пристанет.

 

Здравствуй, дочь Людмила,

 

– донеслось из кухни, –

 

Где тебя носило,

где беда бродила,

Я б тебя убила.

Твою мать, Людмила,

Я тебя кормила,

я тебя растила,

 где тебя носило?!

 

В дверях показалась, собственно, Эндра. Брюнетка Людмила, явно не знакомая с классикой русского рока, уставилась на нее.

— Ой, Лисицына, ну, ты вапще… – поразилась она. – Чефо ты несешь, а?

— Эндра, это кто? – поинтересовалась Таня.

— Ты че! – Эндра похлопала ненакрашеными ресничками, которые и без того вполне могли дать фору размалеванным глазам Людмилы. – Это ж подружка моя. Правда, дорога-ая?

— Еще чефо! – презрительно скривилась брюнетка. – Да кто с такой лохушкой дружить-то будет, ва-аще!

— А чего ей надо? – уточнила Таня.

Эндра вздохнула, положила руку на ее плечо и пояснила:

— А нужен ей, Татьяна, некто Владимир. У этой достойной девицы нынче утром появилась в жизни цель – отбить у меня Владимира.

— Что-о?! – опасно сузила глаза Таня.

А Людмила тем временем, воспользовавшись моментом, просочилась к ванной и томно шептала:

— Ну, открой, коти-ик… Я все равно тебя нашла-а… Ну, вапще, чего ты закрылся, противный!

Так как Владимир стратегически заперся изнутри, она скребла когтями старенькую дверь и от этого сильно напоминала ведьму-панночку из «Вия», или персонажа из «Дракулы» Брэма Стокера.

— Боги... – протянула Таня. – Открой ей – у меня появится повод ее прибить.

— Не открою, – обреченно донеслось из ванной. – Я и так уже из-за нее целый час разыгрывал мелодраму всему техникуму, больше не хочу. У меня творческий отпуск! Людмила, кошмар весенних грез моих, не грузи полосатого осла моего терпения тоннами твоей штукатурки!

С брюнеткой после столь изысканной тирады произошло то же, что и с перегруженным компьютером – она просто-напросто зависла, и, таким образом, оказалась на некоторое время дискредитирована. Таня же с Эндрой дружно залились смехом.

— А что за представление? – заинтересовалась Таня. Эндра смутилась и отвернулась. Вместо нее отозвался Владимир.

— Они мне вчетвером проходу не давали, – пояснил он. – Слушай, я тебе немного изменил в целях конспирации. Прости меня, пожалуйста.

Таня распахнула глаза и покосилась на брюнетку.

— В каком смысле? – упавшим голосом уточнила она.

— В смысле, театр «Самодеятельность», премьера. Ласточка, я... Черт! – неожиданно взорвался байкер. – Какого лешего я тут изображаю из себя идиота?!!

— Так выходите, – порекомендовала Эндра.

— Да я бы с радостью! – зло отозвались из ванной. – Да только эта дура сейчас на мне повиснет, и тогда они точно подерутся! А мне, черт возьми, не хочется, чтобы они друг друга покалечили и разнесли всю квартиру к чертовой матери!! Ладно, выхожу. Только подержите ее, кто-нибудь.

— Я ее держать не буду! – испугалась Эндра. – Вдруг я потом буду так же пахнуть «Дживаншами» с распродажи! Ну, ладно, ладно, только для вас. – Рыжая развеселилась окончательно. – Милочка… Людочка, где у тебя кнопка перезагрузки?

Она собиралась взять брюнетку за руку, но в этот момент та, видимо, отвисла обратно и рассердилась:

— Чефо ты меня, вапще, трогаешь тут!

Она сделала попытку Эндру оттолкнуть, но рыжая ловко перехватила ее и скрутила руки назад с неожиданной для убежденного пацифиста ловкостью. Людмила немедленно заверещала.

— А где мне тебя трогать? – поинтересовалась Эндра. – Там? Не, это не ко мне.

Тут Владимир, наконец, показался из ванной, и Людмила рванулась с нечеловеческой силой. Правда, тотчас же заорала снова – на этот раз матом и на Эндру, ибо скрученные руки не давали вырваться, при каждом движении причиняя боль.

Эндра начала уже задаваться вопросом, долго ли еще держать неугомонную брюнетку, но та вдруг разревелась и бросила вырываться. От неожиданности рыжая ее выпустила и даже растерялась:

— Эй, ты чего? Ну… а пошли чай пить?

Таня философски махнула рукой и вернулась на кухню. Остальные потянулись следом. Тут Таня, видимо вспомнив о чем-то, подозрительно уточнила у Владимира:

— Так у тебя сегодня день рождения?

Байкер пожал плечами.

— Верно. А что?

— Ой, какая прелесть, ваще, – восхитилась из-за спины Эндры брюнетка, которая, видимо, уразумела, что буянить бессмысленно. – А пошли тогда в клуб, потусуемся, ко-отик!

— Шпильки сними, – осадила ее рыжая. – И иди чай пить.

Эндра заглянула в кухню.

— Ой, что же вы раньше не сказали, – огорчилась она. – Я и не знала… А сколько вам исполнилось?

— Да какая разница, – отмахнулся Владимир. – Нашли важное событие...

— Конечно, важное! – удивилась Эндра. – Это же ваш праздник.

В коридоре брюнетка гремела каблуками – она все-таки соизволила разуться.

— Давайте руку, немедленно! – непреклонно потребовала Эндра у Владимира.

— Да какой же это праздник? – отмахнулся Владимир.

— Как так – какой?! – возмутилась Таня. – Появление на свет тебя – самый что ни на есть повод для праздника!

— Да это было тридцать два года назад! Теперь-то чего?

— Красный день календаря! – заявила Таня.

— Девки-девки!.. – Владимир замотал головой, стратегически отступая в угол. – Вы только, пожалуйста, не забудьте, что после восемнадцати за уши не дергают. А то вас тут пять человек...

— После восемнадцати целуют... – выговорил сквозь приступы смеха Федор. – Только меня увольте!..

Вот напрасно он это сказал.

— Ну, я могу за вас, – вдохновилась Ласточка.

— Ты, в общем-то, можешь в этом плане за всех, – хихикнула Эндра.

— А то, – согласилась Таня, трогательно обхватывая Владимира за пояс и отыскивая его губы.

— Ко-отик,а потом я! – оживилась появившаяся в дверях Людмила. – Какая прелесть, я в шоке!

Таня заулыбалась, чуть покраснела и убежала к плите – помешать суп, при этом так сверкнув глазами на брюнетку, что та даже, на удивление, оторопела.

Эндра потянула завязку одной из «фенек» и, взяв Владимира за руку, обвила его запястье плетеной вишнево-коричневой цветастой ленточкой, еще яркой и не выцветшей. Она завязала браслетик на три узелка и приговорила:

— Носи – не теряй, желанье загадай. Шнурочек не порвется – желание исполнится. Это вам. С Днем Рождения…

— Ой... – даже как-то растерялся Владимир. – Благодарю... мне еще ни разу самодельные талисманы не дарили... – Дальше он, видимо, растерялся окончательно, и оба некоторое время стояли молча. Затем Владимир тряхнул головой, словно заставляя себя очнуться, обнял Эндру и принялся разглядывать браслетик. – Красиво.

— А то! – не без гордости согласилась рыжая. – Теперь целуйтесь. За всех и за вашу предстоящую помолвку.

— Чего? – удивился Федор. – Ну, Селиванов, ну зараза! Никому ничего не сказал! Так значит, ты нашел себе красавицу-мастерицу, решил стать приличным человеком – а сам молчок. Ну, все! С тебя за это поляна. – Тут он улыбнулся – и вдруг обхватил байкера за плечи, хлопнув ладонью по спине. – Поздравляю, наконец-то! Давно пора. Ну, целоваться кто будет?

Владимир притянул любимую к себе и подхватил на руки.

— ...Шестнадцать... семнадцать... восемнадцать... – с невозмутимым видом отсчитывала Эндра.

— Во, дает... – окончательно зависла Людмила. – Две свадьбы за день...

— А с кем первая? – поинтересовался Федор удивленно.

Эндра даже сбилась со счета и смутилась:

— Ну, в общем, неважно. Это просто шутка была, – она покосилась на самозабвенно целующихся Таню и Владимира и прижала палец к губам.

— Я же гофорила, Лисицына, никто замуж не возьмет  такую лохушку, как ты-ы, – победно припечатала брюнетка.

— Засохни! – прошипела Эндра.

— Селиванов! – одернул чрезмерно увлекшегося Владимира Федор. – Хорош уже!

— Что? – рассеяно переспросил Селиванов в перерывах между поцелуями. – Сейчас…

«Сейчас» затянулось еще минут на пять. Федор заскучал. Людмила смотрела на пару во все глаза и, видимо, все еще свято верила, что придет ее очередь. Эндра ойкнула и стянула закипевший суп с конфорки.

— Так, мы… – Владимир, наконец, чуть отстранился от Тани, но из объятий не выпустил. – Что мы там собирались делать?

— Мы собирались Андрюхе дозвониться, – робко напомнила Эндра.

— А, ну да, точно. – Владимир потряс головой, будто надеялся вытрясти из нее все неуместное и взял телефон. Вид у него был несколько ошалевший, и поэтому, когда к нему полезла с поцелуями уже брюнетка, он даже не сразу сообразил, что, собственно происходит. Однако духи привели его в чувство быстрее, чем целый флакон раствора аммиака в сочетании с холодным душем.

Другие произведения автора:

Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 28

Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 10

О Родине, клевете и светлой памяти товарища Сталина