"История продолжается" 3(2)

Только захлопнулась дверь, как в нее тут же позвонили. Таня пожала плечами и пошла открывать. Несколько секунд было тихо, затем из прихожей донесся ее голос, что-то кому-то втолковывающий.

— Да придет она, придет! – услышал Владимир. – Не психуйте. Куда без приглашения!

Маша оперативно юркнула в уборную и закрылась на замок. Вовремя – в кухню влетел ее отчим, остановился на пороге и неприязненно оглядел обстановку.

— Так и есть! Бомжатник какой-то! Алкашня – как пить дать, алкашня! А ну, где она?

— Не понимаю, о чем ты, – спокойно отозвался Владимир.

— Сейчас поймешь! – Отчим подлетел к нему и видимо, хотел ухватить байкера за ворот – но Владимир неуловимо-грациозным движением увернулся и перехватил его руку, сильно сжимая сустав на запястье.

— Ты мне надоел, – уведомил он. – Или ты успокаиваешься сам – или тебя успокаиваю я. Рекомендую первый вариант, причем, от души.

Отчим рванулся – захват был довольно-таки болезненным.

— Или я тебе расскажу, что в тюрьме делают с педофилами, – добавил Владимир, выворачивая ему руку и заставляя согнуться. Отчим в полете перевернул стол, посуда брызнула осколками, заливая кафель чаем. Влетевшая вслед за ним Таня ахнула.

— Погоди! – попыталась вклиниться она. – Нельзя же вот так вот, сразу... мы же ничего не знаем...

— Догадаться несложно. Интересно, кто ему выдал наше местонахождение?.. Бедняга, должно быть, не знал, кому и зачем нас сдает. Да не дергайся ты! Тихо. Когда вернется ее мать?

— Я тебя... с-сука...

Владимир легонько толкнул его, отправляя в короткий полет с экстренным торможением о бортик кухонной раковины.

— Остынь, радость моя. Ты не ответил на мой вопрос.

— Да я на вас всех в милицию подам!

— Интересно. Это тымне грозишься милицией?

Отчим выпрямился, невольно хватаясь за руку.

— Что за бред ты несешь? – выдал он.

— Да вот, эпос хочу написать. В стихах. Как тебе набросок?..

Отчим поднялся и грохнул кулаком в тоненькую панельную перегородку. С потолка посыпалась штукатурка.

— А ну, выходи, шваль! – заорал он. Видимо, самоконтроль благополучно взял внештатный выходной.

— Мать родная! – деланно распахнул зеленые глаза Владимир. – Какая нежная и трогательная забота о ребенке! Кстати, о матери. Ничего не хочешь ей сообщить? Так сказать, доверительно поделиться.

— Что ты им рассказала?! – Отчим его не слушал, будучи целиком и полностью занят Машей. – Что ты им тут наговорила?! Да как ты вообще...

— Псих, – грустно резюмировала Таня. – Он не в себе, явно.

— Я сейчас дверь вышибу!

— А вот этого не надо. Иначе на тебе еще и акт вандализма будет. А на мне – статья о тяжких телесных повреждениях, – вспомнил Кодекс Владимир. – Неприятная статья. Хотя педофилия, на мой взгляд, намного хуже.

— Да его, скорее, в психушку запихают, – заметила Таня, со вздохом собирая с пола осколки чашек, покуда отчим продолжал лупцевать ни в чем не повинную стену. – Сейчас весь кафель снесет.

— А мы все равно ремонтировать собирались, – напомнил Владимир.

— Все равно жалко...

 

 

...Эндра нагнала Андрюху, столкнувшись в дверях подъезда с незнакомым мужиком, когда байкер, зло сбив подножку мотоцикла, заводил мотор.

— Стойте! – выскочила рыжая на улицу. – Вы куда?!

— В задницу, – отрезал байкер. – К чертовой матери.

Эндра охнула и, подлетев к Андрюхе, ухватила его за руку.

— Не надо ссориться! Не уезжайте, пожалуйста!

— Отстань! – вырвал руку байкер. – Чего прицепилась?

— Да зачем я это, вообще попросила! – взвыла рыжая, обхватывая его за плечо. – Я не нарочно! С чего вы так взбесились?!

Андрюха поставил подножку обратно и выпустил ключ зажигания.

— С чего хочу – с того и бешусь, – буркнул он. – Короче, пусти, я поехал.

— Не уезжайте! – Эндра отчаянно ловила его взгляд. – Ну… пожалуйста. Я прошу, не надо.

— Ладно, – сдался Андрюха и нашел «альтернативный» вариант. – Тогда садись, поехали вместе. Набьем морду твоему родственничку. А рыжий пускай нас вытаскивает.

Он развернулся и зашагал по тротуару, на ходу отыскивая по карманам сигареты. Эндра поспешила за ним, сообразив, что никуда они, естественно, не поедут.

— Я, вообще, никак не пойму, что я тут забыл, – бормотал Андрюха, – детский сад сплошной… нюни-слюни, сопли-вопли, одни истерики… сваливать надо из этого дурдома, а рыжий пусть как хочет…

Эндре приходилось бежать вприпрыжку, чтобы примериться к широкому шагу байкера.

— Понимаю, – сказала она.

Они свернули во дворик и сели на лавочку. Андрюха посмотрел на Эндру. В наступивших густо-синих сумерках не видно было медной рыжины волос, и девушка смотрелась тоненькой тенью, аккуратно присевшей рядом. Байкер отвернулся и сплюнул на асфальт.

— Ладно, иди домой.

— Я без вас не уйду, – заявила рыжая немного смущенно. – Идем вместе, а. помиритесь…

— А я и не ссорился, – сказал Андрюха. – Так, вспылил просто. Достало потому что.

— А я думала, это вы так… ну, общаетесь. Вы же всегда друг друга поддеваете.

— Твое какое дело, – моментально окрысился Андрюха.

— В общем, да. – Эндра осторожно погладила его по руке, и рука немедленно дернулась. – Но вы не переживайте. Не обижайтесь. – Она устроилась поудобнее, подобрав ноги и принялась рассказывать: – Знаете, когда я в приюте жила, меня один парень обозвал рыжей дурой. Тоже при всех. Очень обидно было. Мы из-за этого с ним подрались. Правда, потом, конечно, обоим влетело, и нас заставили помириться. Но, все равно…

Голос у Эндры был мягкий и успокаивающий. Андрюха курил и слушал, скорее, ни что именно она говорит, а как, и постепенно обнаружил, что уже не так сильно сердит на весь свет как несколько минут назад.

— Ладно, – прервал он рыжую, которая под шумок уютно утроилась у него под боком и что-то рассказывала. Точнее, она как раз закончила. – Пошли, что ли?

— Вы передумали уезжать? – Рыжая вскинула глаза.

Андрюхе вдруг сделалось как-то неуютно. И в самом деле, куда он без Рыжего? Синие осенние сумерки отчего-то навевали тоску и неясную тревогу – казалось, что, если он сейчас уедет, то никогда не увидит их больше, никого. Вредную Эндру, спокойного Владимира, милую сероглазую Таню... Ощущение было навязчивое и противное. Байкер поспешно вскочил и исчерпывающе пояснил:

— Да ну, нафиг.

 

 

— Ой… чего это? – испугалась рыжая, когда они остановились возле дверей. Из квартиры доносился грохот. Эндра осторожно заглянула:

— А мы вернулись… эй, у вас все в порядке?

— У нас-то, да, – ответил ей с кухни спокойный голос Владимира. Грохот, правда, не прекращался.

— Вы чего, решили квартиру разгромить? – подал голос Андрюха.

— Или это локальное землетрясение? – Рыжая заглянула в кухню.

— Ой, – добавила она, увидев, как незнакомый мужчина отчаянно долбится в стену и что-то орет, кажется, про грязную шваль, а Таня с Владимиром философски наблюдают эту картину – да еще и спорят.

— Перегородку проломит, – сказала Таня.

— Не проломит. – Владимир осторожно снял со стены над головой мужика полочку, с которой едва уже не сыпались баночки со специями и сушилку для крышек. – Вот, теперь все в порядке. И не нужно будет кафель снимать – он за нас справится.

— Он же Машу сейчас заикой сделает!

— По-моему, она привыкла... Вы уже вернулись? Приветствую.

— А вы не ездили в техникум? – риторически спросила Таня. Андрюха снова насупился.

— Слушай, я уже объяснял вот этому вот ребенку, – он тряхнул головой в сторону Эндры, – теперь еще и тебе должен? Говорил же тебе, мне проблемы не нужны.

Таня поднялась.

— Ничего, – мягко улыбнулась она. – Я поеду с Эндрой – как раз прогуляюсь.

— НАДОЕЛ! – неожиданно рявкнул Владимир, за шиворот выпроваживая незваного гостя прямо в распахнутое окно. – Повеселились – и будет.

Хлопнула, закрываясь, рама. Владимир отряхнул руки. Все притихли.

— А он… а он не разобьется? – обрела, наконец, дар речи Эндра.

— Теперь уже нет, – ответил ей Владимир.

— А это, вообще, что за мужик? – спросил Андрюха.

— Псих, – повторила Таня.

— Это я понял… – буркнул Андрюха, непривычно задумчивый.

— Это отчим Маши, – пояснил Владимир и стукнул в дверь ванной. – Маша, выходи. Все в порядке, он ушел.

— Я бы даже сказала, улетел, – вставила Эндра.

Маша тихонько завозилась, но не вышла и голоса не подала. Таня вздохнула.

— Может, дверь сломать до кучи? – предложил Андрюха. – А то как бы она там чего-нибудь…

— Не бойся, – позвала рыжая, прижавшись к дверной щели. – Выходи.

Из-за двери послышалась возня. Затем, по прошествии некоторого времени, шпингалет все же щелкнул и дверь медленно приотворилась. Бледная и зареванная Маша с самым что ни на есть похоронным видом, бесшумно выскользнула в коридор.

— Все, – прошептала она Эндре. – Теперь он меня точно убьет...

Таня подметала пол.

— Дурак ты, чернявый, – сказал Владимир Андрюхе. – Когда же ты поймешь, что не в осторожности тут дело...

— Ага, – живо согласился Андрюха. – У тебя просто нет мозгов.

— Может быть, – с улыбкой согласился Владимир. – Но другой друг тебе был бы не нужен, так ведь?

Андрюха вздохнул.

— Слушай, можно тебя на пару слов?

— Хоть на две. Идем.

Они вышли на лестницу, где Андрюха закурил, а Владимир принялся наблюдать, как отъезжает со двора зеленоватая «Тойота». Некоторое время молчали.

— Так что ты хотел мне сказать? – напомнил Владимир. Андрюха пнул валяющийся на полу фантик от шоколадки.

— Нет, ничего особенного. Просто, если у тебя появились новые друзья, и я тебе без надобности – так и скажи. Зачем нервы портить...

Владимир прищурился, затем сложил из пальцев «пистолет» и талантливо изобразил акт суицида, театрально «свалившись» на подоконник.

— Идиот! – с чувством обличил он, встряхнув медно-рыжими волосами. Поднялся. – Это не ругательство, это – диагноз! Тебя Таня не устраивает? Или Аня.

— Танька да Анька... – пробурчал Андрюха, глядя себе под ноги. – И еще Манька. Прям трио... За одной гоняется ненормальный педофил, другая лезет не в свое дело, а третья, хоть и самая нормальная из всех, а меня оскорбила...

— Целый один раз, – спокойно перебил Владимир. – А ты ее – два. Кто больше? Можно ставки делать? – Он вздохнул. – Осади, чернявый. Неужели ты категорически не признаешь коллектива более чем из двух человек?

Андрюха замялся.

— Да нет, признаю... просто... Ну ладно, извини. Я погорячился. Но ведь ты действительно теперь...

— Ничего я не «теперь»! – рассмеялся Владимир, хлопая его по плечу. – Просто ты-то не в пример самостоятельнее их всех, вместе взятых. Андрюха, ну, неужели, ты бы стерпел, если бы я вдруг начал о тебе заботиться как о ребенке? Чтобы не курил через две минуты на третью, не дышал копотью да босиком по подъездам не бегал. Представь меня в этом амплуа. Ну? Представил?

Андрюха не выдержал и фыркнул.

— Тебе это не грозит, – заверил он. – Потому что я, по-моему, никогда босиком по подъездам не бегал.

— Повезло тебе, парень. – Владимир убийственно-серьезно хлопнул его по плечу, да так, что Андрюха аж присел. – Повезло.

— Да иди ты! – Байкер вывернулся и ткнул товарища кулаком в бок. – Прекрати клоунаду, придурок.

— Да ты что?! – шарахнулся Владимир. – Я капитально серьезен.

— Ты капитально двинут, – буркнул Андрюха, но уголки губ у него, тем не менее, задрожали. Владимир скрестил руки на груди.

— Чернявый, ты идиот.

— А ты псих.

— А ты комплексуешь на ровном месте.

— А ты цирк устраиваешь.

— А ты идиот. – Тут Владимир хитро прищурился, затем толкнул Андрюху в бок, но Чернявый насупился еще больше. Селиванов не выдержал и рассмеялся.

— Чего ржешь, жеребец? – немедленно вскинулся Андрюха.

— Ты бы себя видел со стороны…

Андрюха, было, надулся – но тут расхохотался следом.

 

 

— А ты перебирайся к нам, – предложила Эндра Маше. – У тебя мама есть? Как-нибудь договоримся. Нельзя же так…

Она принялась помогать Тане собирать осколки.

— Надо будет соседке новые чашки вернуть, – заметила она, поглядела на погибший пирог и прибавила: – И блюдо.

— Вернем, – оптимистично заверила Таня.

— Ты не ходи тут – ты же босая, а тут осколки.

— Да ладно…

На пару они сгребли бывшие чашки в один пакет, полазили еще, пока не убедились, что осколков больше не осталось.

Эндра выпрямилась и посмотрела в сторону двери.

— Слушай, – забеспокоилась она, – они там опять не поссорятся? Я волнуюсь…

— За кого именно? – прищурилась Таня.

— За мир в целом, – отозвалась Эндра. – Я же пацифист.

— Слушай, – Таня положила ей руку на плечо, – мы их знаем всего три дня. – Они друг друга знают уже несколько лет. Давай не будем лезть – они как-нибудь сами без нас разберутся. – Она собрала куски пирога. – Нет, это еще вполне съедобно... серьезно.

— Мама не согласится, – неожиданно подала голос Маша. – Она вообще ничего не желает слушать. Меня будут искать. Не отдавайте меня, а?..

— Не отдадим, – заверила ее Эндра и вдруг подумала, что уж кому–кому обещать, но точно не ей – саму завтра отдадут приемному отцу. Но она улыбнулась и уверено пожала ладошку Маши: – Все хорошо будет, не бойся. Ой, только у нас теперь ни чашек нет, ни блюдец. Как же чай пить?

— А мы сейчас за ними пойдем, – появился Владимир – как всегда, кстати. – Далеко  хозяйственный?

— Нет, – отозвалась Эндра. – Как к метро идти по трамвайке, минут десять. А можно мне с вами?

Таня как-то не очень искренне улыбнулась.

— Можно. Ну, пошли.

— Эй! – всполошился Андрюха. – А если он опять явится? Я же не смогу с ним ничего сделать...

— А я думала, мы все вместе идем, – распахнула глаза Эндра. – Ну, тогда я могу остаться… да, я тогда, наверное, точно, останусь. Мне, вообще-то это… надо к сессии готовиться.

— Тебя же отчисляют, – удивился Андрюха. Рыжая сникла.

— Нет уж, – решительно заявила Таня. – Вместе – так вместе. В самом деле, нам лучше не разделяться.

— Угу, а этот псих тем временем разнесет всю квартиру, – заметил Андрюха. – Замка-то на двери нет.

— Не волнуйтесь. Ее все равно, скоро сожгут, – выдала Эндра и смолкла, сообразив, что сказала лишнее. – То есть, я хотела сказать, тут и разносить-то нечего.

— Ну, тогда идемте, – поторопил Владимир. – Всей компанией за посудой. Пока он и в самом деле, не явился.

 

 

...Отчим таки дал о себе знать – правда, не сам лично, а посредством двух не очень-то приветливых товарищей в характерной серой форме. Таня готовила завтрак при помощи новой посуды, Эндра собиралась в техникум, Владимир считал, хватит ли у него денег на ремонт – собственно, из оклада в среднем, с полтинник тратилось исключительно на бензин и прочие предметы первой необходимости, так что, на счету накопилось вполне сносное количество. Однако ремонт и посуда – удовольствие не самое дешевое, а еще надо на что-то жить – раз уж остальные безработные. Кроме Андрюхи, но у него и на себя-то с трудом хватает.

А дальше события понеслись прямо-таки с астрономической скоростью.

— День добрый, – дежурно поздоровались менты. – Мы по заявлению.

— Чего? – влезла Эндра.

— Того, – передразнил мент, тот, что постарше, высокий, полный и с усами как у капитана Врунгеля. – Поступила информация о похищении ребенка.

Выглянувшая, было, на шум Маша поспешно юркнула в первую попавшуюся дверь, а именно – в ванную.

— Да ну. – Владимир скрестил руки на груди. – А то, что истец ее насилует и избивает, он забыл вам сообщить? Какая жалость.

— Ты мне тут не хами! – повысил голос мент, который, как и всякий мент, не дослужившийся к солидному возрасту до более–менее солидного звания, предпочитал самоутверждаться путем принижения рядовых граждан. – Это статья, и очень серьезная! Да ты вообще, знаешь, что тебе срок за это светит?

Владимир выпрямился.

— Слушай, – лениво-повелительно оборвал он, – лейтенант. Будь любезен, соблюдай субординацию. Гляди, перед кем выступаешь. – С этими словами, байкер сунул под нос несколько ошалевшему милиционеру удостоверение. Тот вздрогнул и встал ровнее, разом теряя всю спесь.

— Виноват...

— Отставить, – снова оборвал Владимир, четко печатая каждое слово. – Так вот, слушай сюда. Я буду разговаривать с кем-либо из представителей закона не раньше, чем мне придет повестка. И делать я это буду в зале суда. От вас же мне в данный момент ничего не требуется. – Он повысил голос. – Все ясно? Вольно! До свидания.

Дверь за ментами захлопнулась.

— М-да, – мрачно произнесла побледневшая Таня. – Нам крышка.

Владимир поправил трубку телефона.

— Еще посмотрим.

Другие произведения автора:

Антихристианстианин

Дороги

Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 35