Записки водителя трамвая

(Рассказанное непосредственным участником событий)

Сплю, никого не трогаю. Спать — это настоящее счастье, которое могут понять только мамочки, родившие первых мальчиков. Именно мальчиков. Девочки, как правило, спокойнее.

Так вот, я сплю. Меня не волнует, пинающая меня во сне, дочь, а она спит рядом со мной. Моему организму глубоко начхать на пьяную драку соседей, за стеной. Пусть, хоть переубивают друг друга, лишь бы ко мне в комнату не ввалились, а если и ввалятся, чтобы не упали на мой диван. Остальное ерунда — просто не услышу.

Еду, прямо во сне бесконечные рельсы и мелькающие шпалы. Еду, рябит в глазах. Вы когда-нибудь чувствовали, как у вас рябит в глазах во сне? Вам повезло, если — нет… Дорога пустая-пустая. Хорошо. Светло. Только рябь. И вдруг из этой ряби выскакивает машина и останавливается прямо на рельсах. Они всегда останавливаются (ломаются, сталкиваются… добавьте сами) именно на рельсах, а не в стороне. Там же неинтересно. А тут железный гроб, на громыхающих, иногда просто квадратных колёсах. Адреналин, мать их… Вижу, что въезжаю в него, вижу, стою на тормозах. Уже стою, вжав педаль в пол. Ничего не могу сделать. Вот перекошенно-удивлённое лицо водителя, который в момент удара запрыгивает на руки к сидящему рядом пассажиру. Грохот! Тьфу, ты! Это ж будильник, а история нашего же трамвайщика, который рассказал её, когда вернулся в депо. Я-то там причём? Ясно, надо сегодня быть поосторожнее, а то вдруг сон в руку будет.

Встаю, глаза закрыты, на часах половина четвёртого утра. Кофе, сигарета, еще сигарета. Конечно, целую ночь не курила. Ну как целую, часов шесть подремать удалось. Это счастье, иногда недоступное.

Натягиваю одёжку, беру сумку с дополнительным металлоломом (ключи гаечные, отвёртки, мелкие лампочки, заначка предохранителей). На ноги тапочки. Только с задником. Иначе можно пятки посбивать. Это сейчас много новых интересных моделей трамваев повыпускали. А на чём нам пришлось работать, вздрагиваю до сих пор. Выползаю из дома. Прохладно, это хорошо. Может не усну до того времени, как придёт бригадный автобус. Те, кто возят бригаду, то есть собирают трамвайщиков и троллейбусников утром, ездят только по определённому маршруту. Их не волнует, насколько ты далеко живёшь. Коль устроилась на эту работу, так давай, перебирай ножками. Выхожу на остановку, куда через минут десять должен подойти бригадник. Под крышей, на лавочке сидят пара пропитых личностей. Мне всё равно, сажусь рядом с ними. Мужики покосились, пожалели меня, бедную. Протягивают (ох, не падайте) початый пузырёк одеколона. Вежливо отказываюсь, чего-то отвечаю на вопросы. Ура, бригадный ПАЗик нарисовался. Из него выскакивает водитель и пара злобных непроснувшихся троллейбусников. Машу рукой, да всё в порядке. Залезаю в автобус, прислоняюсь к поручню. Пусть стоя, но есть возможность подремать.

Через двадцать минут нас всех собрали, утрамбовали, и теперь вся толпа водителей, расслабленно прижавшись друг к другу, сопит, пытаясь досмотреть прерванные сны.

Приехали, чтоб вас. Показываю права диспетчеру, перекашиваю в улыбке лицо для медсестры. Они знают, что я не пью. Вообще! Поэтому не тратят драгоценную ампулу на алкогольную проверку. Путевой лист, вагонная книга, взгляд в листок с расстановкой, где стоит этот гремучий кошмар. Ага, еще взять экипировочный ящик. Расползаемся, ища свои транспортные средства. Ура, сегодня у меня система, т.е. двухвагонный поезд. Это хорошо! Если сломается один, есть возможность попытаться утащить, практически волоком, за счёт второго вагона. Хотя, смотря что сломается. Иногда и маститые аварийщики уволочь не могут. А я простой водитель, даже без слесарной подготовки.

Так, обойти, пересчитать болты и гайки, бывает так, что и не хватает. Ну не доглядели ночью слесаря, ну чего ж теперь. Всё равно, за всё в конечном итоге, отвечает водитель. Коль принял эту железяку в эксплуатацию, то ты крайний, стрелочник и так далее. Попинать по рельсовым башмакам, проверить все шпильки на сцепке, задрать голову, пытаясь разглядеть, чего там на пантографе. Пружины нормальные, или как? Не перекосило ли его за ночь? Или может вставку, которая скользит по проводу, какая птичка понадкусывала? Так-с, всё нормально. Проверить в стоячем положении тормоза. В стоячем! Потому, что мордашка моей кабины упирается в хвост, впереди стоящего поезда, плотненько. Иногда наши мастерицы-перегонщицы так утрамбовывают, что и спичечный коробок не пролезет.

О-о-о, у меня счастье привалило, зеркало водительское целое. А то и треснутое бывает, а на замену нет. Хочешь хорошее, езжай на рынок, покупай, плати нашим слесарям, чтоб подогнали под размер штыря, на который оно крепится. Не факт, правда, что подойдет к другому поезду. Они все разные, двести раз переделанные, ни в чём не совпадают, только в гордом названии "Трамвай". Кстати, о зеркале. Ничего, что оно размером двадцать на двадцать пять сантиметров и устанавливается плохо, иногда ветром при движении сносит, от тряски сползает, а если машиной заденет, то вообще караул. Самое главное, разглядеть вагонные двери, то есть просто бок поезда. Всё равно в это зеркало больше ничего не увидишь. Надо ж ещё двери проверить, сигнализацию вкрутить. Собственные лампочки ношу с собой. Перегорают заразы. Допроверялась двери, одна соскочила с ролика. А ломиком её туда, ломиком. И забить! Покрепче. Кто сказал, что я слабая женщина, лет эдак около тридцати? Так чего тут у нас ещё… Быстро пробежаться с мокрой тряпкой по вагонам, протирая сиденья и поручни. Через десять минут после выезда правда опять будут грязными. Из-за вибрации пылища с пола просто витает в воздухе. Ага, противооткаточный башмак есть. Сцепка, ау, где моя сцепка? Нет ни в одном вагоне. Гады, кто спёр? Убью. Потом, наверное. Сейчас, пока никто не видит, надо спереть у кого-нибудь другого, кто выезжает позже и еще свой вагон не проверял. Вот и сцепка. Заррраза, семидесятикилограммовая. Лёгкой на полтинничек днём с огнём не сыщешь. Пинком из чужого поезда, волоком к себе, поднять… уййй, запихнуть в вагон, и за сиденья. Ура! Я готова к выезду. Подъезжаю к выпуску. Такое же непроснувшееся начальство в лице водителя-наставника хмуро интересуется:"Все тормоза проверила". Конечно все, а то ты не знаешь, где он у меня стоял. Все, а как же. Это ничего, что электродинамический тормоз, позволяющий более-менее плавно тормозить, можно проверить только на скорости от пятнадцати км в час. Конечно проверила, стоя!

Мне машут, разрешая выезд. Смена началась...

Кошмар 1. Боевое крещение

Водителя считают водителем только тогда, когда он первый раз влипнет в аварию. При этом возраст, стаж и кто в кого въехал не учитывается. Чем дольше ездишь без приключений, тем подозрительнее.

Приезжаю на конечную станцию. Вроде бы всё неплохо. Но на последних остановках начинает отказывать основной тормоз. Конечно, ехать можно, а вот людей везти нельзя. Сразу начинаются вопли " Не дрова везёшь", "Тебе только на кобыле ездить", угрозы нажаловаться и прочие высказывания, которые не улучшают настроения и взаимопонимания. Пассажиры отчасти правы. Отчасти потому, что девяносто девять процентов поломок не по вине водителя. Они все нормальные люди и хотят нормально ехать. Да и кого когда интересовали чужие проблемы?

Так вот, тормоз одного вагона накрывается медным тазом. Плевать бы чей с крыши вагона на всё это, высажу и загоню. Авось другой дадут. Но есть один фортель. Выключаешь управление, всё нормулёк. Включаешь — сгорают предохранители на рельсовые тормоза. А рельсовый — это экстренный, выскочит кто-то умный перед носом и пиши пропало. Пролететь почти пятьдесят метров на основном — далеко же машинку утащу. К сведению пассажиров, пешеходов, водителей иных транспортных средств — тормозной путь при начальной скорости сорок км в час, при идеальных сухих и чистых рельсах, абсолютно горизонтальной поверхности пути, отсутствию пассажиров (а они вес добавляют и немалый, особенно в час пик) и ессно при исправной тормозной системе, составляет сорок пять метров на основном тормозе и чуть больше двадцати при использовании аварийного. И эти цифры не уменьшаются, а растут, причём в прогрессии. Где вы видели идеальныё ровный ландшафт дороги, чистые рельсы и пустой трамвай?

Туточки оговорюсь — пишу о начале девяностых, то есть, когда старые трамвайчики с деревянными сиденьями канули в лету, а чешские Татры уже морально, материально и вообще устарели. Вот о старых Татрах-то и речь. Захожу к диспетчеру, радую, что тормоз одного вагона накрылся. Любимый ответ — "Гони в депо". Объясняю — сгорают предохранители на экстренный. Чушь не мели, давай проваливай, не фига тут торчать, занимать пути, он же едет, а не стоит намертво. Самое обидное, что на станции сидит наша начальница маршрута, прекрасно слышит этот разговор и машет рукой, давай отсюда.

Сажусь, включаю, сгорают, вздыхаю, волоку одним вагоном два. Основной тормоз ессно вдвое меньше. Так ведь при съезде со станции спуск есть, мерзкий такой. Еду, никого не трогаю. Ну ведь притормаживал же ты гад, какого ж опять газанул. Вот вижу я, что мне дорогу пересекает автокран, и что… Ору, лежу на остатке тормозов и кнопке звонка, и отстранённо любуюсь на то, как мы встречаемся. Неприятно, когда тебе в кабину влезает стрела автокрана с крюком. Ладно, хоть лежу на пульте. Стекло вдребезги, кабина наперекосяк, осколки на руки. Фффу, остановилась. А ведь только работать начала, всего три недели катаюсь самостоятельно. Порезов много, кровь капает, выскакиваю из вагона, водитель автокрана мне навстречу. Трясу руками, ору: - Сволочь ты меня убил! Там молодой парень, тоже трясётся, наверное в первый раз. Достаёт бинт из атечки, заматывает мне кисти рук. Есть там осколки или нет, даже не подумали, не до того. Со станции пешком спускается начальство, оценивает. На мой вопль: "Я же предупреждала". Машет рукой, - заткнись. Объясняет водителю автокрана, что он неправ. Тот с пеной у рта пытается доказать, что вагон выскочил внезапно и его вообще не было, и он трамваюгу не заметил вообще. Интересно, как можно при отсутствии помехи не увидеть длинную красную гусеницу, причем высоконькую, как раз в рост КАМАЗа. Ну из ниоткуда!.. Всё ясно — платить за ущерб будут трамвайному депо. Знак "Осторожно, трамвай", висит, да и по ПДД он должен был меня пропускать.

Дальше — хуже. Начальница поворачивается ко мне и интересуется — включается ли система. Конечно, включается. Ах так, значит гони его в депо сама. Моя нервная система при этом абсолютно не учитывается, и то в каком я состоянии тоже. Главное — проваливай, и не устраивай затор. Психую, сажусь в кабину (автокран уже сдал назад), включаю, еду. Рожа перекошенная, руки забинтованные, кабина тоже не очень-то правильной формы. Обдувает ветерком. На вопросительные взгляды водителей, косорочусь в улыбке. Во какая я крутая! И трамвай раздолбала, и еду сама. Лечу, с ветерком. Мне уже всё равно. Машины шарахаются в стороны, завидев это разбитое громыхалово и перемазанную кровью водительницу. Навстречу мне буквально за пару кварталов до депо проскакивает машина аварийки с вытаращенными глазами слесарей. Косорочусь и им, идиотская улыбка а-ля Гуинплен уже приклеилась к лицу. Заезжаю. Если вы думаете, что меня отстраняют, то ошибаетесь. Уже более крутое начальство стоит с листком бумаги. Пиши объяснительную, бери другой трамвай и быстро обратно на маршрут. Что значит тебя трясёт? Пройдет, во время рейса. Пишу, злюсь, беру другой, выезжаю, дорабатываю смену до конца. Сдаю сменщику с воплем — "Сам за меня всё напиши...", тот уже в курсе, кивает — напишу, заполню, посчитаю выручку, всё нормуль, не беспокойся.

Только придя домой, сижу рыдаю. Отходняк!

P.S. Меня честно все потом поздравили с вступлением на скользкий путь водителя гортранспорта. Начальство удовлетворённо тут же перевело на самый тяжёлый маршрут, на "тройку", заводчан возить, самый длинный перегон, поганые перекрёстки, полная нехватка времени (так воспитывают лётчиков), и много-много большегрузных машин. Поцеловалась с одной, значит знаешь, что это такое. Вперёд! Учись от них уворачиваться. Ха-ха, по рельсам тоже можно увернуться от удара, надо просто тормозить ещё до того, как может возникнуть такая ситуация.

Кошмар 2. Воспитание лётчиков.

Ни для одного водителя гортранспорта не секрет, что он (транспорт) придуман не для пассажиров, а скорее, это была просто чъя-то буйная изощрённая фантазия.

Всё дело в том, что зарплата водителя складывается из кучи всякой всячины. Конкретнее из крохотного почасового тарифа и всяческих разнообразных премий. При этом премия за выручку от продажи билетов ( раньше были такие талончики, которые по пять раз ушлые люди-человеки пробивали компостерами), раньше составляла приличный процент, это когда ещё о кондукторах никто ничего и не знал, а кто и знал, тот вспоминал только в мемуарах. А потом этот процент резко упал, став практически незначительным. О чём это я? Ах, да о зарплате. Так вот в зарплате основную часть составляет премия за своевременный проезд по перегону, и появление на конечной станции с точностью до минуты. Приедешь раньше или позже, рейс зачеркнут и останется три копейки почасовки. Пробки на улицах в час пик, опаздывающие пассажиры, вползающие в вагон, просто катастрофы вроде столкновений на рельсах — в счёт не идут. Виноват, не виноват — опоздал, шиш тебе, а не денежку. И ждать пассажиров стало крайне невыгодно. Поэтому, если водитель опаздывает, то вполне закономерно, что захлопнет двери перед самым носом подбегающих из-за того, что загорелся зелёный свет. Если же он не опаздывает, то будет тянуться как черепаха, и может сложиться впечатление, что трамвай участвует в пешеходной похоронной процессии. График — это ВСЁ. Время — самое ценное, что существует, и цену минуте знает каждый, кто хоть раз попытался удержаться в графике.

Выезжаю с конечной, всё замечательно. Из дверей никто не висит, колёса стучат, настроение бодрое. Ещё часик с немногим, и я сдам этот рыдван в ночную смену, и пусть мучается другой.

Подъезжаю к повороту, ёлы-палы, какая-та зараза остановила моё любимое трамвайное движение. Я ж по рельсам это столпотворение никак не объеду. А самое поганое - что мне и встать-то некуда, там уже вагончиков набилось. Сзади нервный водитель требует, чтобы я освободила ему путь. Он тоже по времени едет, ему тоже деньги надо. Есть стрелка и нет выбора. Нужно изменять маршрут и пробираться к последней станции окольными путями. Перевожу стрелку, объявляю пассажирам, что поеду в другую сторону, выслушиваю от них множество гадостей. Киваю, да-да, я такая нехорошая, но мне туда просто не впихнуться. Выходят. На первой же остановке пытаюсь объяснить, как поеду дальше. Номер моего маршрута не соответствует тому, что говорю, но некоторых устраивает и они рассаживаются по местам. Ура! Это ничего, что объезд получится километров на одиннадцать больше. Надо успеть, чтобы получить свою премию и не подставить сменщика — он тут не причём.

Ложусь на пусковую педаль, мы мчимся. Рельсы неровные. Кидает из стороны в сторону, будь здоров. Честно объявляю — "Времени мало, едем быстро, держитесь крепче!". Я — на самолёте, он просто странной конструкции. Через остановку, выглядываю в вагон — держатся мои пассажирчики, и ещё как, аж костяшки на пальцах побелели.

Летим, летим, перед очередной остановкой слышу срывающийся стук в кабину. Открываю, там стоит абсолютно белый мужик и умоляет:"Аткроооой, двееерррь, пжалста… Я сойду..." Лечу, удивляюсь: "Ты, чего мужик, мы же хорошо едем, мы быстро едем.." Ответ потрясающий: "Не надо быстро, я лучше сяду на нормальный трамвай". Часть, не выдержавших гонки, выползает на ослабевших ногах. Самое интересное, что выходят и троллейбусники, они-то прекрасно представляют, чем всё это может закончиться. И предпочитают тихо выползти и уцелеть.

Опять ложусь на пусковую. Надо откуда-то взять время на эти километры, а это можно только за счёт скорости. Хорошо, что у нас не было спидометров. Просто не знали, сколько выжимаем из этого громыхалова. Лечу, я уже не на самолёте, я на ракете, у меня последняя космическая. Ладно, что хоть не отрываюсь от земли, то бишь от рельс. В салоне мёртвая тишина. Выглядываю, ещё дышат. Лечу, машины от грохота разлетаются в стороны. Это хорошо, если хоть одна встанет на рельсах, и пиши пропало, она будет всмятку.

Лечу… На очередной нашей развилке, наш же водитель заезжает передо мной. Она не поняла, думала, что это конкурент из другого депо, имеющий время и любящий его потянуть… Есть передышка, но время уходит..

На очередной развилке ей влево, мне прямо. ХОДУ!!! Я всё-таки добираюсь до конечной, правда опоздав на семь минут. Пассажиры выходят из вагонов (Это я на длинной гусенице так летала), некоторые кланяются, спасибо, что живыми доехали. Смущённо улыбаюсь, да чего уж там.

Самый кошмар в том, что сменщик опаздывает, он сел на нормальный транспорт и оказался под той задержкой, которую я так срочно объезжала. Гадство, я оказалась с этого маршрута одна-одинёшенька на конечной, и меня отправляют в добавочный рейс...

Кстати, о добавочных рейсах и сменах.

Не такая уж это и редкая практика. Если трамвайчики где-то застряли, а на маршруте находится кто-то умный, хорошо знающий город, то он будет крайним. Добавочные рейсы получала в качестве бонуса и не раз, а вот добавочные смены только лицезрела.

История крайне проста. Один замечательный товарищ, отработал свою вторую родную смену и, с предвкушением отдыха, собрался отправляться домой. Как всегда, всё случается неожиданно. Не то, кто-то заболел из ночных водителей, не то застрял — и такое бывает. Уйти ему не дали, повернув прямо с проходной. Выйди мол, милый, ещё и в ночку. Сменка короткая, часов шесть всего. Умные люди при этих словах уже держат в руке запасную рюмку с чем-нибудь спиртным, одним махом отправляют её в рот, и гордо улыбаются: "А я уже пьяный, мне ни линию ни-ни". У МЧ с собой ничего не оказалось, а отказываться чревато...

Он послушненько берёт опять то, чего уже было сдал, экипирует, выезжает, отрабатывает. Это ничего, что на линии уже 12 часов, а разрешено только десять ( с перерывом в пятнадцать минут на обед, а то и без него. Захочешь деньги сохранить из-за опоздания, значит жертвуешь обедом.) Ночная смена заканчивается, ура, наконец-то в постельку. Как бы не так! Пока до дома добрался уже пол-второго ночи. А в четыре ему звонит, очень соскучившаяся по этому товарисчу, диспетчер. Караул! Выручай! Ты тут ближе всех, а у нас опять выезжать некому. Товарисч встаёт, поминая диспетчера и всё руководство нехорошими словами, и появившись в депо (так ведь поспал же, почти три часа. Хорош, больше и не надо!) уже в открытую объясняет, куда все должны пойти и, чем заняться, желательно в извращённой форме. Диспетчера сами из бывших водителей, они всё это понимают, но разводят руками и невинно хлопают глазками. МЧ выезжает снова. Практически третья смена подряд...

Ну вот, о какой безопасности может идти речь? Конечно, это не правило, а скорее исключение, но бывает, бывает.

Кошмар 3. Жара или кто заказывал баньку?

На улице лето. Не просто лето, а жуткое пекло. То есть в тени, плюс тридцать с гаком. Хуже всего тем, кто работает во вторую смену. Они садятся в уже раскалённый железный гроб, и остывать он не собирается, а когда соберётся, то и смена закончится.

Что я имею из вентиляции? Крохотную форточку, в которую с улицы несёт жар, и мелкие жалюзи над стеклом кабины, которые стопроцентно уже забиты пылью, пухом и прочеё гадостью. Однако, всё бы ничего, если открыть дверь кабины, всё хоть сквознячок бы нарисовался. Ан нетути, руководство своевременно позаботилось о том, чтобы трамвайщикам смена мёдом не казалась.

Ежели, какой проверяющий узрит, что дверь кабины открыта во время хода, то премия (наша основная и любимая) исчезает как снег под солнцем. Нельзя-с, это противоречит безопасности движения, а вдруг водитель на какие вопросы будет отвечать и от дороги отвлечётся. Поэтому открывать её только на свой страх и риск, испуганно озираясь, всяческие ревизоры могут прятаться в самых неподходящих местах. И из-за кустов выглядывали, - было, чего уж.

На улице градусник уже зашкаливает, а к поручню в кабине лучше без перчаток не прикасаться. Один умник всё-таки решил градусник с собой взять, замечательно, выдал результат — всем поплохело, пульт греется до восьмидесяти градусов. Минимум до восьмидесяти...

Пассажиры тоже нас любят в такую погоду, начинают проявлять своё внимание всяческими воплями прямо с начала смены. Самое популярное из высказываний — выключи отопление, сопровождаемое различными матерными фиоритурами. А его сразу отключают, как только на улице устойчивое выше нуля. В салон идёт воздух с вентиляторов, обдувающих двигатели. Если на улице за тридцать, сами можете себе представить, насколько они раскаляются. И я здесь ничего поделать не могу. Однако орут, долбятся в дверь кабины, бывает, что и кулаками помахивают. Опять, какая-то зараза пинает дверь с высказываниями, какая я нехорошая. Всё, терпение лопнуло. Встаю на остановке, распахиваю дверь порезче, чтобы мужик отшатнулся. Глотки у нас лужёные и слышит меня весь вагон, а то и второй тоже. Объясняю, вежливо, что мы все едем в железном гробу, а он греется, рекомендую провести эксперимент, положить металлический лист на солнце и через пару часов сесть на него голой задницей, а потом предъявлять свои претензии к высшей канцелярии по поводу ожогов. Мужик окончательно багровеет и вылетает на улицу. Зато салон теперь молчит, наверное примеряют, как будет выглядеть с листом.

Еду, дохну, пот градом. Навстречу другой водитель демонстративно достаёт бутылку водки с этикеткой и хлещет из неё на ходу. Зрелище то, ещё. Змей, я ж от зависти сейчас скончаюсь, он из этой бутылки себе голову поливает. Везёт гаду, он водой успел запастись, а мне ещё до конечной переть и переть. К слову, пластиковых бутылок тогда не было. Дохну, солнце в кабину. Ребятам легче, они жилетки оранжевые на голое тело надевают, а у меня ещё и блузка. Хотя за раздевание тоже могут по шее надавать. Вся мокрая, как в сауне. Стою перед светофором, умираю. Вдруг звяканье..., в форточку вползает открытая бутылка «Колокольчика». Не разбираюсь, кто такой добрый, хватаю, присасываюсь. Провожаю взглядом переходящих улицу троллейбусников — они меня пожалели, решили таким образом подбодрить. Всё-таки свой брат водитель — это сила и помощь. Пусть такая крошечная, но от этого внимания может и жизнь зависеть, а вдруг мне от жары плохо станет.

Ага, вот наконец-то ко мне верхнее начальство пожаловало. Сейчас мстить буду, за все их распоряжения, по замуровыванию водителей на месте работы. Точно, распахивает дверь, залезает ко мне в кабину, морщится. Чего так жарко-то? Нежно отодвигаю руководство, закрываю дверь кабины аж на ключ, чтобы не выскочил раньше времени. Сейчас парить буду. Жалко только веничка нет… Через остановку начальничек начинает дёргаться и интересоваться, почему мы так наглухо закрыты. Да потому, что я свято блюду безопасность движения и ему нарушать не позволю. Самой дышать нечем, пусть и он задохнётся. Ещё через пару перегонов, проверяющий выскакивает из трамвая вообще и бежит в тенёк отдышаться. Иди, иди, милый… Может и подсохнешь заодно, а то белую рубашечку выжимать можно. Кстати, проверенное средство, если руководство пару дней вот так покатать, то может какое послабление нам и выйдет.

Где ж моя конечная станция? А вот и она. Бегу к диспетчеру, вся взмыленная, рожа красная, отмечаюсь. На станции стоят слесаря, держат шланг. Ура! Бесплатное купание. Не везде такая роскошь есть, но у меня самый длинный маршрут в городе. Одному отдаю путёвку, чтобы не намокла. Второй, не обращая внимания на толпящихся пассажиров, обливает меня водой из шланга, особенно голову. Иду к кабине, в тапочках хлюпает, плевать. Вытираться не буду, через пару остановок высохну и взмокну снова..

Кто придумал жару и начальство, а?

Кошмар 4. Листья жёлтые над городом кружатся, с тихим шорохом на рельсы к нам ложатся.

Я ненавижу осень. Нет, конечно, всё очень красиво и здорово. Но предпочитаю из осени именно дождливые дни. Что-нибудь вроде мелкой моросящей пакости, которую не любят пешеходы. Но нам такая погодка в помощь.

В чём дело? А дело, как раз, в этой самой лиственной природной красоте. Вы идёте по тротуару, шурша ногами по опавшей прелести. Я по этой же гадости еду. Когда железные колёса моего ненаглядного транспортного средства давят эти разноцветные обрывки на не менее железных рельсах, возникает жуткое явление под названием «юз». Листья, такие красивые пока летят, превращаются в маслянистую массу в раздавленном состоянии. И летишь по этому..., далеко летишь, со вкусом.

Конечно, величайшие умы, которые конструировали эту чудесную громыхалку, придумали приспособление, которое (по их мнению) должно помочь затормозить, или хотя бы не улететь. Это уникальное приспособление — песочница, попросту говоря ящик с песком, спрятанный в тумбу первых сидений в вагоне. Механизм действия на удивление прост (опять же повторюсь, что речь идёт о старых Татрах). К крышке лючка, открывающему путь для песочка снизу, привязан железный тросик, а в кабине есть рычаг. Едешь и кланяешься пульту, дороге, а больше всего высыпающемуся песку. Потому, что за этот рычаг нужно дёргать туда-сюда, чтобы вся эта волшебная крошка высыпалась партиями, а не вся за один раз — смена-то длинная. А рычаг почти лежит на полу с левой стороны. Гимнастика на координацию. Упражнение для езды по листьям (гудрону, бензину, просто льду в морозец...) начинай. Исходное положение — физиономией в пульт, глаза на дорогу (иногда смешно становится — пора превращаться в краба, у него глазки на стебельках, а это так удобно). Правую руку на звонок, чтобы потом не шарить, левой хватаешься за рычаг. Ноги — одна на педали аварийного тормоза (роскошная задумка — её во время движения всё время в нажатом положении нужно держать и с усилием), вторая на обычной тормозной, где тоже надо проявлять чудеса ловкости, потому что от нажатия зависит, улетишь или всё-таки будешь подтормаживать. А буквально задницей чувствуешь ход вагона, тормозит нормально или уже шелестеть начинает, юзить, то бишь.

О, листочки пошли, а скоро остановка. Вверх-вниз, держась за ручку для открывалки песочницы, рожей в пульт, но о глазах не забываем — они всегда оценивают дорожную обстановку, а значит, торчат поверх. Вверх-вниз, правой ногой регулируем обычный тормоз, там пружина, надо нежно. Вверх-вниз, перекосясь чуток в левую сторону. Гимнастика, чтобы не заснуть..., вверх-вниз… Не пережать с обычным тормозом, а то и песок не поможет и полетим по смазанным листиками рельсам..., куда долетим. Вверх-вниз...

Ладно, если еще песочница работает, а если нет, или сменщик уже всё высыпал. Тогда прочищайте горло — орать будем громко, всласть, распугивая как сиреной со своего пути. У меня таких проблем не было, выдрессирована, что всё делаем заранее — проверяем состояние рельс при торможении, смотрим, сколько листьев налетело, сколько до остановки, до идиота, который упорно едет впереди меня на своей иномарке (мёдом что ли ему здесь намазано, догоню, поцелую — мало не покажется). Хотя иногда тоже мимо остановки проезжала-проползала, потому что останавливаться было нечем, скользю-с.

А вот история, которую мне рассказали в красках, это было да! Обхохотались, рассказывать мы умеем. Со слезами, правда, потому что одновременно понимаем, что нам тоже в любой момент грозит такая же хрень.

В общем, водитель, мальчик лет этак двадцати пяти, едет по хорошему перегону. Там между остановками квартала по три-четыре. Впереди перекрёсток, ему зелёный, листьев до чёртовой матери. Машине, как всегда наплевать, она по всей осенней красивости едет нормально. Выруливает вот такой герой, на Мицубиси, чтобы повернуть перед трамвайной мордой влево и останавливается, чтобы пропустить встречное движение из таких же (по сравнению с нами) крошек-легковушек. Вот мальчик уже стоит на аварийном, вдавливая его в пол, а толку… От попытки резкого торможения весь поезд из двух вагонов входит в юз и летит, разгоняясь. Как он сказал — «Стою, ору, вижу, что сейчас въеду в это красное чудо. Знаю, что ничего сделать не смогу, нет места, чтобы начать тормозить заново. Ору. Волосы дыбом, кепка слетела». Помните фильм «Человек с бульвара Капуцинов»? Тот момент, когда герой Караченцева первый раз видит на экране поезд, подходящий к станции. У него там волосы дыбом встают, да так и остаются. Это реально — поверьте!

Не то водитель машины, наконец-то (!) увидел трамвай, не то услышал этот вопль (!!), но в последний момент он успел просочиться через встречку. А наш мальчик как стоял на тормозе, так и стоял. Ещё два квартала (!!!). Потому что трамвай смог остановиться, пролетев юзом ещё через один перекрёсток (!!!!), только там. После этого он, наплевав на график, ехал шагом, не снимая руки с рычага песочницы. И чуть видел красотищу, раскладывающуюся разноцветным ковром, тут же начинал кланяться дороге.

Ненавижу листопад!

Кошмар 5. Ой, мороз, мороз или Зима пришла

«Ой, мороз, мороз, не хватай за нос… Снег кружится, летает, летает… Лёгкий иней серебрится на ресницах…»

Когда на улице начинается все эти зимние прелести, любого водителя просто скручивает внутри от предвкушения всяческих бяк, которые ему может устроить транспортное средство. Но обо всём по порядку.

Итак, мороз… Выглядываю в окно, оцениваю прохожих. Мне нынче во вторую смену, так что народу на улице достаточно. Ладно, как бы там не было, а накручивать на себя надо приличное количество одежды. Сначала футболку, потом тельняшку, настоящую, потом свитер, потом пуховку, сшитую из старого платка. И в довершение – свитер-платье почти до колен из деревенской шерсти. На плечи ещё один пуховый платок. Потом доисторическую дублёнку из синтетики. Что поделать – работа грязная и приличные вещи туда надевать просто грех.

Да, на улице всего минус двадцать четыре. Но кто сказал, что там потеплеет или в кабине будет нормально работать обогреватель.

Если он еле дышит, калорифер в смысле, то вся эта амуниция в самый раз. Хотя бывает, что он наоборот шпарит так, что плавятся сапоги. Но такое бывает значительно реже. Загнать трамвай обратно можно только в том случае, если обогреватель не работает совсем. И тогда ветровое стекло медленно и уверенно покрывается таким слоем инея, что дорогу совсем не видно. Плавали, знаем. Было, попадала. Ехала, материлась, пыталась просверлить пальцем хоть какое-то подобие окошечка, а то уж совсем высший пилотаж – то бишь вслепую. Так вот тогда я намертво застыла на конечной станции, всё-таки до неё доползя и в графике, и категорически отказалась сдвигаться с места. Меня честно пытались выставить, я держалась. Диспетчер обложила всем, чем только знала, - бесполезно, я – не самоубийца. Тогда в ход пошла тяжёлая артиллерия, то есть высшее начальство, именуемое центральным диспетчером. Конечно, она не ругалась, а просто категорически выдала приказ проваливать самостоятельно.

- Не, - говорю, - не поеду.

- Тогда иди, чисть стекло и езжай, не занимай путь.

- Не, - говорю, - тогда мне придётся всю дорогу не дышать, чтобы оно не замёрзло снова. Давайте аварийку, одна не поеду.

И вот тут замечательное руководство выдаёт просто великолепную фразу:

- А почему они должны так рисковать?

Зеленею, значит, им – нельзя, а мне, получается, это нормально.

- Не, - говорю, - они зарплату за риск и получают, пусть дальше таскают всяческие ломанутые конструкции.

В общем, упёрлась. Два часа они пытались меня вытряхнуть. А я что, а я ничего, деньги за простой на линии, то бишь на конечной станции, капают, правда, премия уже давно тю-тю, потому как не еду и график не соблюдаю.

В конце концов, ЦД всё-таки вызывает мне аварийку. Приезжают наши мужики, кидают меня в сугроб, лазят под вагоном, пытаясь починить это средство согрева. Фигушки, калорифер умер намертво. Ладно, один из них садится за управление, я рядом встаю со скребком и драю перед его глазами стекло, тут же подтирая тряпкой. Ладно, хоть темнеть не начало, а то ползли бы мы, как похоронная замороженная процессия.

Ах, да чего-то я увлеклась, ведь на смену собираюсь. Выхожу из дома, топаю на остановку. А на остановкеееее….. Стоят все на остановке. Стоят наши трамвайчики на морозе, а водители пляшут в вагонах, пытаясь согреться. Напряжение в сети тю-тю, стоят, обогреватели не работают, поэтому в кабинах чётко минус как на улице. Эдакий металлический ледяной гроб на колёсах. Иду мимо, чешу в затылке – это они стоят, а мне на работу надо. Вбиваюсь в автобус, добираюсь до станции, где и нужно принимать своё гремучее транспортное средство.

Диспетчер так это задумчиво на меня смотрит, постукивая карандашиком и чего-то соображая.

- А расскажи-ка мне, милочка, кто, где стоит и в каком направлении?

Ууууу, напрягаю память, аж мозги зашуршали, нужно вспомнить в каком порядке, и какие номера вагонов застряли в городе. К слову тогда не было сотовых телефонов, а до телефонов-автоматов приходилось бегать за несколько кварталов, чтобы вызвать ту же аварийку, скорую или ГАИ. Конечно, на некоторых вагонах стояли рации, но их можно было по пальцам пересчитать изо всех трёх депо. Вспоминаю, рассказываю, уточняю.

Диспетчер – дама старая, гонять водителей привычная, быстренько вызывает всех, кто греется в тепле и ждёт застывшую смену. Приказ – прелесть, и не подчиниться ему мы не имеем права.

- Быстро одеваетесь и марш, менять тех, кто там стоит. Они уже шесть (!) часов на морозе, а вы ещё пока живые.

Никто не бубнит, все быстро собираются и выметаются. Шесть часов плясок, чтобы не застыть, к тому же туалеты не предусмотрены, и вообще белый день на дворе, даже за угол не сбегать. Вагон оставлять нельзя, и точка!

Мне повезло, мой вагон развернули, и он укатился изображать из себя неизвестный маршрут. Значит, сижу и жду.

Эта история закончилась тем, что потом я изображала себя пони, которое бегает по кругу с двадцатью шестью минутами оборота. Уж лучше так. Вторая смена, которая сменила промороженных в городе, мёрзла, в свою очередь, почти до ночи, пока не ликвидировали аварию на подстанции.

Окончание зимней истории следует… когда-нибудь.

Другие произведения автора:

Долина теней (1). Сердце Шангара. Главы 6-10

Долина теней (1). Сердце Шангара. Главы 1-5

Неправильная Золушка

Это произведение понравилось:

LUKAS

Татьяна Парамонова-Письмоносица