Книга Глефы. Глава V (1)

ГЛАВА V.

ГЕРЦОГ МАРИНАРЕ.

- Господин герцог, к вам начальник тайной королевской службы.

- Просите, - дозволил Маринаре, устраиваясь в кресле поудобнее. 

Тагар был, как всегда, хищен и, по-видимому, устал. Вокруг глаз залегли голубоватые тени. Падальщик свалился в кресло напротив и напрямик спросил:

- Герцог, у вас есть выпить?

Регозо, который возлежал на спинке кресла, немыслимым образом намотав длинное тело на резные завитки, пошевелился, чешуйчатые кольца пришли в движение. Гад слегка сменил положение и снова замер. Золотистый узорчатый хвост свешивался и слегка щекотал ухо первого министра.

- Разумеется, есть, - сказал Маринаре. - Вон там, в кувшине.

Тагар дотянулся, ухватил кувшин и плеснул себе в бокал. Министру он не предложил. Маринаре прищурился и понял, что руки у начальника королевской службы дрожат. 

- Что вы делали ночью? - с отвращением спросил он.

Теодор залпом проглотил вино и оскалился:

- Вы хотите знать?

- Хочу. 

- Извольте, - он оттолкнул бокал и откинулся на спинку кресла. - Сперва допрашивал одного больного провинциала, потом бодался с кмерцем, который принесся вытаскивать его из моих когтей. 

- И вы отдали?

- Отдал. Мне чужого не надо. Ну, а потом это меня так утомило, что я позвал девок, и мы...

- Стоп. Подробности можете опустить, - поморщился Маринаре. - Я и так догадываюсь, что вы развлекались с девицами в свойственной вам манере, пили и принимали туманный лист. Так что там с этим провинциалом?

Тагар устало отмахнулся.

- Ничего путного. Он ехал с моей невестой от Пренни до столицы, и участвовал в драке на постоялом дворе.

- На чьей стороне?

- На стороне защитников девиц, конечно. Маркиз Вельде уверял меня, что юнец умен, прекрасно образован и отлично стреляет.

- И? - приподнял брови герцог.

- Насчет ума, пожалый, он прав. А то касается остального, я не успел проверить. Прилетел кмерец, заверил меня, что мальчишка - его личный секретарь и нужен ему самому, и до пистолетов дело не дошло. 

- Я даже не знаю, радоваться этому или огорчаться, - первый министр подтянул кувшин и налил себе вина. 

- Герцог, - Тагар устало опустил ресницы. - У меня выдалась не самая мирная ночь, а у вас не самый приятный голос. Так что говорите скорее, что именно вам интересно?

Маринаре потрогал хвост Регозо, исключительно для успокоения, и спросил:

-  Так вы хотите выдать этого вашего провинциала за наводчика в деле с нападением на девчонку и, заодно позлить Бартиана? 

- Хотел, - поправил Теодор, не вытерпел, снова облапил кувшин и приложился к горлышку, не размениваясь на бокал. - Как же болит голова, Рогатый и его свита... Хотел, но потом передумал.

- Почему? Воспылали трогательными чувствами к юнцу или испугались гнева кмерского господаря?

- Ни то и ни другое. Решил приберечь такое сокровище, пригодится.

- А кто станет мнимым наводчиком? - поинтересовался министр. - Не заставляйте меня пользоваться вашими же методами и тянуть сведения клещами.

Тагар вторично махнул рукой и снова поморщился. Видимо, погулял он ночью действительно отменно. 

- Даже так? Не беспокойтесь, герцог, у меня есть в запасе еще кое-кто. Мало ли случайных путников попало в эту свару. Послезавтра я женюсь, а через месяц рейгская шваль будет висеть на Кавье-Неф*. 

- Сперва эта шваль будет сидеть. В Саварском замке**. 

- Это как вам угодно. Скажите, герцог, а после того, как я подмету Рейгу, я смогу развестись?

Регозо неспеша задвигался снова и ловко упал на плечи министра. Головой. Хвост так и остался на спинке кресла. Маринаре почесал змеев лоб и поинтересовался:

- Зачем? 

Похмельный Падальщик молча пожал плечами, и герцог назидательно усмехнулся:

- Сколько раз вы уже видели вашу невесту?

- Ни разу, - честно признался Теодор.

- Ну, так, после свадьбы она тоже не станет вам досаждать, я уверен. Если будет - я вас разведу. 

- Ловлю на слове. Только с условием - объясняться с кардиналом по этому поводу будете сами, герцог.

- Буду, - хмыкнул Маринаре. - Не беспокойтесь. Если, разумеется, вы не влюбитесь в девицу и не смените ваш беспутный образ жизни на семеный очаг. 

- Я? - Тагар наплевал на головную боль и расхохотался. 

- Это было бы весьма кстати. Тогда вас можно было бы ставить в пример не только нерадивым слугам государства, но и вообще всем подряд. 

- Увы, - огорчил Теодор. - Если я стану делать со своей супругой то, что привык, то графини Реггенкерт надолго не хватит.

Маринаре от души скривился. 

- Какая мерзость, - очень искренне проговорил он. - Учтите, если мне донесут, что вы обращаетесь с женой так же, как с вашими девками, вы окажетесь в Саваре. В самой поганой камере. 

- Ого, - Падальщик присвистнул. - Как вы ее, однако, любите. Может, сами женитесь?

- Я уже женат, - напомнил Маринаре. - К тому же, в моем возрасте жениться уже неприлично. А вам слудует усвоить, что графиня есть графиня. А не потаскуха. 

- Какое тонкое наблюдение. С чего такая забота?

- Меня раздражают ваши мерзостные привычки. 

- Не волнуйтесь, я же сказал, что буду сдержан, как монах, - Падальщик ухмыльнулся. 

- Если как монах - то хорошо. Наследников от вас мне не надо, так что... - Маринаре вздохнул и счел за лучшее сменить тему: - Как у вас дела с Книгой?

Тагар задумчиво подпер подбородок рукой, разглядывая узорный бок кувшина. 

- Герцог, вино закончилось. Прикажите еще. С Книгой покамест никак.

- Я не могу дотянуться до шнурка, на мне Регозо. Что, выяснилось, что Троффенбау слишком хорошо сторожит свое сокровище? Не ожидал. 

- Это легко поправить, - Падальщик дернул звонок и велел вбежавшему слуге: - Принесите еще вина, любезный. Представьте себе, нет. Барон и не подозревает, что у него в руках. Точнее, не подозревал, пока ему не рассказали. 

- Кмерец? - прищурился министр.

- Он. И, вероятно, его новый молодой друг. - Теодор с удовольствием проследил взглядом очередной кувшин, который слуга поставил перед ним на стол, но пить почему-то не стал. - Более того, подозреваю, что ваше писание у них. Барон наверняка его отдал. Так что воровать фолиант придется из дома возле Чаек. 

- У Бартиана так просто не украдешь ничего, - покачал головой министр с досадой. - Какая жалость, что мы опаздали. 

- Не спешите огорчаться, - Тагар потянулся в кресле и сверкнул зубами в улыбке. - Когда волка нет в логове, лисы таскают у него мясо.

- Это что за народная мудрость? - удивился первый министр. 

- Понятия не имею, - Тагар наполнил себе бокал. - Так говорили дома.

- Теодоро, тысячу раз простите, но в портовом городке ничего не знают о лесных зверях. Лисы вряд ли воруют мясо у волков, когда те отлучаются по своим волчьим делам. Съешьте хотя бы яблоко, я не желаю, чтобы вы захмелели, пока я с вами разговариваю. 

- Может быть и не воруют, - пожал плечами Падальщик, придвигая к себе блюдо с фруктами. - А мы - будем.  

Теодор Тагар всегда позволял таскать каштаны из огня своими руками. Но половину каштанов оставлял себе. Маринаре прищурился:

- Вы что-то задумали? Хотелось бы знать, что именно.

Начальник тайной службы подхватил двумя пальцами кисть винограда и уставился на густо-синие ягоды. Потом покачал головой.

- Нет, герцог. Вам придется потерпеть. Тогда вы получите то, чего хотите. И я тоже. 

_______________

*Кавье-Неф - площади в Сиреции, где совершаются публичные казни.

**Саварский замок - тюрьма для преступников благородного происхождения. 

 ИНГРИД.

Ингрид тронула светло-лиловую занавесь, перебирая прохладные складки и чуть склонила голову, касаясь лбом стекла. Она глядела на маленький сад, разбитый под окнами ее покоев. Вызолоченные яблони и груши уже почти опали, из земли торчали сухие стебли обрезанных пионов. Нудно и протяжно моросило. Дождь зарядил с ночи, и так и не желал прекращаться. За все время пребывания в столице Ингрид видела своего будущего супруга всего трижды. И все три раза - сквозь оконное стекло. Будущий граф Реггенкерт куда-то уезжал, откуда-то приезжал, и, видимо, его дела были настолько важными, что он так и не нашел времени познакомиться с собственной невестой. Ингрид не сомневалась, что он выезжал из дому куда чаще, но покои девицы выходили окнами не на главный двор и тяжелые ворота особняка, а в укромный сад, окруженный серыми внушителными стенами. Несколько раз начальник тайной королевской службы покидал дом через этот сад - вероятно, тайно, а может быть, следуя каким-то своим целям и желаниям. 

В саду все еще цвели поздние астры, и в покоях графини они не переводились. Каждый день приносили новые букеты лиловых, фиолетовых и темно-розовых звезд. Кроме них приносили и конфеты. Таких сладостей в Реггенкерте никогда не видели, это было явно нечто восточное. Но Ингрид не позволила себе увлечься лакомствами - не хватало еще растолстеть. 

Будущий супруг прислал швей, парфюмеров, куаферов и горничную, но Ингрид изъявила желание оставить при себе Бригитту, и новая служанка пропала и больше не появлялась. Исчезла и тетушка. Ингрид не видела ее с тех пор, как переступила порог особняка будущего мужа. Надо думать, старушке заплатили за услуги, в которых более не нуждались. Во всяком случае, Ингрид предпочитала думать именно так. 

Кроме слуг девицу никто не беспокоил. Теодор Тагар не только не счел своим долгом навестить невесту, он так же ни в чем ее не ограничивал, другое дело, что бывать Ингрид было негде. Несколько раз она ездила молиться к святой Эстер, в часовенку, которую приметила еще на пути в особняк, в день приезда. Особенной набожностью графиня не отличалась, то ли в силу характера, то ли потому что тощий священник из Реггенкерта был заодно с наместником, и поездки в часовню воспринимала скорее как повод вырваться из четырех стен. Ингрид не могла отделаться от ощущения, что она чувствует себя в доме жениха словно в заточении. Было ли это следствием всего, что она слышала о человеке, с которым намеревалась связать свою судьбу, или это чувство возникло из-за переезда из родного замка, который она никогда не покидала, в большой и незнакомый город, девица не смогла понять. Впрочем, она не очень старалась. Погружение в размышления о собственных чувствах и о будущем могло лишить ее решимости, и Ингрид предпочитала заниматься книгами и платьями. В конце концов, после свадьбы ее супругу так или иначе придется обратить на нее внимание. Не то, чтобы графиня очень жаждала его общества, но он должен будет брать жену ко двору, и там она сможет завести хоть какие-нибудь знакомства и зажить собственной жизнью. 

Дважды ее навещал Жан. В первый раз он явиляся совершенно неожиданно, уже вечером, когда Ингрид намеревалась закрыть книгу, выкупаться и отправиться спать. Графиня велела немедленно впустить маркиза и невольно улыбнулась, увидев его, когда он ворвался в приемную с охапкой астр в руках. 

- Мадам, - щекоча лиловыми соцветиями руку Ингрид, он поцеловал ее пальцы и встряхнул влажными с дождя волосами. - Надеюсь, я не слишком невовремя?

- Не слишком, - заверила графиня. - Вы отправляетесь на свидание и заглянули навестить меня по пути? Берегитесь, ваша возлюбленная может вас не понять.

- На свидание? - Жан непонимающе нахмурился.

- Цветы вы несли вашей даме?

- Нет, - он засмеялся. - Цветы я нес вам, мадам, и только вам. Так что моя любовница ничего не узнает. 

Он вручил букет Бригите, которая убежала поставить его в вазу. Ингрид пригласила гостя сесть, и маркиз устроился в кресле, кинув шляпу, перчатки и плащ на стул. 

- Вы промокли, - Ингрид расправила синюю ленту на поясе. - Бригита, когда закончишь с цветами, просуши плащ маркиза. Так это вы присылаете мне цветы все это время, маркиз?

Вельде благодарно кивнул служанке, котрая взялась за его одежду и сообщил:

- Цветы - я, а конфеты - ваш будущий супруг. 

- Неужели? 

- А вы удивлены?

Ингрид вздохнула и призналась:

- Не знаю. Господин Тагар весьма ко мне внимателен, но на расстоянии. Я с ним еще не знакома. Может быть, вы хотите подогретого вина? 

Маркиз от вина отказался, но подался чуть вперед и сказал:

- Не волнуйтесь, мадам, скоро свадьба, тогда и познакомитесь. Вряд ли раньше. Я слишком хорошо знаю вашего будущего мужа. 

Ингрид не сомневалась, что маркиз имеет с ее мужем достаточное количество общих дел, а вероятнее всего, тоже состоит в тайной королевской службе. Второй раз он навестил ее, приехав к Теодору и не застав его дома. Это было днем, было сухо, и они гуляли в увядающем саду, но недолго. Слуга доложил, что мессир Тагар вернулся, Жан извинился, поцеловал ее руку и исчез. Но перед этим она спроила, давно ли Жан знаком с ее женихом. Вельде поправил шляпу и кивнул:

- Давно, мадам. Хотя и не настолько давно, чтобы поведать вам всю историю его жизни. Когда прежний начальник тайной службы ушел на покой, Теодор занял его место.

- А вы заняли место, которое занимал до вас он, маркиз? - Ингрид тронула колючую шиповниковую ветку.

- Да. Осторожнее, мадам, эти кусты отвратительно колючи. 

- Но их ягоды весьма полезны. 

- Да, очень. По-вашему, польза ягод искупает наличие шипов? 

Ингрид оставила ветку в покое и пожала плечами:

- Не знаю, маркиз. В Рейге шиповник не растет, и я к нему не привыкла. Поэтому мне пока трудно вам ответить. 

Жан понимающе кивнул и унесся по своим делам. 

Это было три дня назад, а сегодня снова зарядил дождь, и Ингрид стояла у окна, разглядывая почти голые деревья. 

- Мадам, - Бригита была довольна жизнью куда больше хозяйки. Столица пришлась ей по душе гораздо лучше, чем старый замок Реггенкерт. - Принесли ваше подвенечное платье. Последняя примерка, мадам.

Ингрид выпустила вышитую складку и обернулась.

- Пусть несут, - сказала она.

Подвенечное платье графини Реггенкерт было черным, как ночь, только стоячий воротник был сшит из белоснежных кружев. На дорогом бархате мерцали брилиантовые звезды, а корсаж и низ подола были расшиты серебристыми цветами. Ингрид вздохнула и позволила выпутать себя из домашнего платья и надеть подвенечное. 

- Ах, мадам, вам так идет этот цвет, - ворковали швеи.

- Черный идет всем, а вот покрой...

- Такая форма воротника так хорошо подчеркивает линию шеи...

- А какое кружево...

- Это последняя примерка, мадам...

- Соблаговолите повернуться, госпожа графиня...

Ингрид послушно поворачивалась, как ее просили, поднимала и опускала руки, девушки подкалывали подол, поправляли складки, затягивали шнуровки, застегивали замочки и казалось, что конца этому не будет. Когда графиня подумывала уже было прервать пытку красотой, в комнату скользнула Бригита. 

- Ох, мадам, какая вы красивая, мадам, - в который раз всплеснула руками служанка и тут же сообщила: - Вам письмо, госпожа графиня. 

- Письмо? - от неожиданности Ингрид опустила руки и наткнулась на какую-то булавку. Булавка больно кольнула локоть. - Благодарю вас, закончим примерку позже. 

Сразу взяться за чтение не удалось, сперва требовалось снять почти готовый подвенечный наряд. Девушки осторожно вынесли посверкивающую серебром черную роскошь, и Ингрид поспешно накинула простое домашнее платье. Теперь служанки наверняка будут шептаться, что графине пишет, конечно, любовник, иначе с чего ей так торопиться. Ну и пусть их сплетничают. Хотя, будь у Ингрид любовник в самом деле, она бы не стала обмениваться с ним письмами столь открыто, но откуда это знать швеям? 

Ингрид понятия не имела, кто может ей писать - в городе, кроме Жана и виконта Гинце у нее знакомых не было, а из дому писем ждать не от кого. 

Ингрид отпустила всех, кроме Бригиты, села в кресло и взяла в руки продолговатый голубой конверт. Нет, это не виконт, он был вряд ли стал пользоваться такой дорогой бумагой. Ингрид пригляделась к печати и едва не ойкнула. На густо-красном воске была оттиснута коронованная летящая орлица - личная печать ее высочества Маргариты Лариатт, герцогини Теннарской, сестры их величеств. Графиня Реггенкерт, недоумевая, вскрыла конверт и развернула письмо. Оно было недлинным - скорее, записка. Иннгрид пробежала ее глазами.

"Моя дорогая графиня Реггенкерт!

Я очень рада приветствовать вас в Сиреции. Поздравляю вас с грядущем замужеством. Сожалею, что до сих пор нам не удалось увидеться, но приглашаю вас присоединиться завтра ко мне и моим дамам. Мы едем на конную прогулку в предместья. Выезжаем в девять утра от Мезалле, я пришлю вам сопровождение, дабы соблюсти приличия. Очень надеюсь вас увидеть, милая. 

Маргарита Теннарская."

Ингрид опустила лист. Она мало понимала, зачем принцессе понадобилось ее видеть, но спросить совета было не у кого.

- Бригита.

- Мадам?

- Бригита, попросите конюхов оседлать для меня коня завтра утром. И приготовьте платье для верховой езды.

- Мадам собирается в часовню? - спросила Бригита.

- Нет, - Ингрид поправила бархатный поясок. - Не в часовню.