Вещие сны сидельца Сизова - сон пятый

     Был он, как и Сизов, сидельцем с большим стажем. Заехал проездом в златоглавую брательника навестить. Восемь лет не виделись, пока чалился он в мордовских лагерях. Жена братова и на порог его не пустила, обозвав брата и его придурками, наговорив много чего обидного. Он к браткам, а те ему рассказали всю правду-матку про брательника, который с подельником спёр общак не хилый. Хотел свалить на одного бедолагу, но ничего у него не вышло. Вывел его на чистую воду тутошний мастеришка хреновый и получил за это от воров в законе почёт и уважение. Узнал кто, где обитает и решил спалить его гнездо поганое, чтобы неповадно было сны свои смотреть и братву на сроки подписывать. Предупредили его, что Сизый из своих, что дар сей ему самому непонятен. Да куда там. Взял канистру бензина, дождался ночи тёмной, пришёл, облил двери, чиркнул спичкой, сразу опалив чубчик, и такое началось, о чём и говорить страшно. Пламя полыхает вовсю, а из него мужик выходит целёхоньким и хрясь по правому глазу, а следом бабёнка какая-то шальная оттуда же выскакивает и ну морду царапать, а ещё какая-то бабка и молодуха пламя тушат и грозят ему кулаками. Всё молчком, слова не вымолвили. Откуда же ему было знать, что там столько народу ночует, не гостиница ведь. Поутихло пламя, они опять в мастерскую шасть. И такая злость пришла к сидельцу на этих заступников имущества. Побежал за другой припасённой канистрой и начал всё по-новой. Он поджигает, а неведомая сила гасит. Тут уж ему поболее досталось. И валяли его по земле и пинали, но молча.

     - Что вы эту чушь слушаете, кто и откуда мог выскочить, если мастерская на трёх замках заперта и решётки целёхонькие. Посмотрите на двери и стены, нет на них следов пожара, только рядом, на земле горело, - раскричался чин милицейский с погонами подполковника. - За попытку поджога схлопочет и снова айда в лагеря. А где хозяин мастерской? Почему его три часа ждём?

     - Вот я, приехал, а здесь такой базар, - ответил Сизов, выходя из толпы.

     - Наконец-то изволил пожаловать! Открывай свою богадельню и показывай, кто там у тебя ночует, - кипел злостью подполковник.

     Открыл Сизов, свет включил. На столе остатки пиршества вчерашнего. Бутылка из-под виски дорогого пустая, закуска из лучшего ресторана. Смотрит на всё это подполковник, рот открывает, а сказать ничего не получается. Вовремя подоспел Лавров, а не то досталось бы Сизову сполна.

     - Разрешите доложить, товарищ подполковник. Вчера муж убиенной, что у озера нашли, угостил товарища Сизова за раскрытие убийства его жены. Никто здесь не ночевал, все разъехались в положенное время...

     - Это он что ли по расчленёнке дал версию? Ну, тогда извиняй, Сизов, за крик мой. Подняли среди ночи, бред этого придурка слушать, - успокоился подполковник.

     - Похоже, это Колян фингал ему поставил, левша он был, - начал пояснять Сизов, но Лавров ему быстро знак подал молчать.

     - Молчи, дурень! Кто тебя сейчас поймёт? Ещё про дамочек расскажи и кинут тебя в психушку, - прошептал Лавров.

     Приехал дежурный по отделению, что-то тихо доложил подполковнику, тот матюкнулся и велел всем сворачиваться.

     - Беда у нас большая, товарищи, семью майора Игнатова убили. Сам он в отъезде по делам службы. Давайте в управление и оттуда на место преступления, эксперты уже там работают. Вы, Лавров, возглавляете следственную группу, так ваше начальство решило. Беда большая, только этого нам не хватало, - нахмурившись, произнёс подполковник.

     - А этого куда? - спросил молоденький лейтенант, показывая на поджигателя.

     - Пусть он чешет на все четыре стороны со своими байками. Не до него сейчас, - ответил подполковник, садясь в машину.

     - Ты, Славик, со мной едешь, - тихо сказал Лавров, подойдя к Сизову. - Дело непонятное нарисовалась. У кого рука поднялась на такое? Семья хорошая, двое ребятишек, одному мальчонке лет пять, а другому и года нет. Два дня назад их видел живём в одном доме. Квартиры в разных подъездах, через стенку, две комнаты  общей стеной, спальня и детская. Никогда  ни звука не слышно было и сегодня ночью тишина. Игнатов мужик толковый, лучший опер в отделении. Вчера улетел в Мордовию. Мне поручили расследовать одно дело прошлое, какая-то неувязочка есть в нём, вот я и попросил Игнатова съездить и поговорить с одним осужденным. Честно дела ведёт, ничего не подтасовывает. Из молодых, но перспективный. А дельце прошлое с душком. Вёл его капитан Юрский и сдаётся мне, напортачил стервец. 

     На месте преступления народу было много. Жена и младший сын были мертвы, задушили обоих, а старшенький выжил, пострадал сильно, говорить долго не сможет, как отметили врачи скорой, но главное - живой.

     Многое сразу Лаврову показалось противоестественным. Время гибели жены и ребёнка примерно в час ночи, двери не взломаны, замки чистенькие, а это значит открыла она сама. Кому - вопрос. Отпечатков уйма, народу набилось тьма, поди теперь отыщи след убийцы. Половину разогнал за ненадобностью, велев всем сдать свои отпечатки пальцев на проверку. Что-то сразу холодом в сердце дохнуло. Около ребёнка в больнице поставил охрану, вызвав наряд с другого отделения. Нашлись недовольные этим из сослуживцев Игнатова, оправдываться не стал. Всё не понравилось с первого взгляда. Суета, шепоток, бестолковое шастанье.

     - Что скажешь, Славик? У меня какое-то предчувствие нехорошее. Как бы не своих это дело. Видимо, мы с Игнатовым в цель попали, а это совершили, чтобы отвлечь и его, и меня, - тихо отметил Лавров.

     - Векеша, постарайся задержать отправку тел. Смотри, как спешат вон те двое в штатском. Суетятся, рыскают по квартире, будто специально всё руками лапают. Дважды ко мне подходили документы проверять, от обоих перегаром несёт, взгляд тупой. Велели катиться отсюда, но когда узнали кто я и с кем, приутихли. Странно всё, чего-то не достаёт, а чего понять не могу. В сон клонит, поеду в мастерскую, отдохну, - устало сказал Сизов.

     - Не надо в мастерскую, Славик! Моих дома нет, на дачу уехали на неделю. Держи ключи. В гостиной на диване подушка и плед, - ответил Лавров, протягивая ключи.

     Уснул Сизов сразу. Во сне разное снилось, но ничего по убийству за стеной. Вдруг он увидел мужчину, идущего к дивану с куском крученной верёвки в руках. На запястьях рук красные круги, как от долгого ношения наручников. Сел на стул у дивана, верёвку крутит в руках, словно узлы вяжет. Посидел и ушёл.

     Проснулся Сизов, стул стоит, верёвка на нём с узлами. Трогать не стал, сидит, рассматривает, а тут и Векеша позвонил в дверь. Рассказал ему свой сон и ту верёвочку показал, объяснил, как мужик выглядел. Выслушал его Лавров, верёвку в пакетик и бежать собрался.

     - Славик, там в холодильнике жена на неделю наготовила, ты не стесняйся, разогрей и пообедай. И прошу, не спеши домой, даже если ночь наступит. Вот тебе простынка, здесь ночевать будешь. Так мне спокойнее будет. Вот телефон моего кабинета, звони если что, - сказал и бегом на службу.

     Поел Сизов и снова спать завалился. Проснулся от шума за стеной, уронили там что-то. Прошёл в прихожую и позвонил Лаврову. Приехали на двух машинах, в одной Лавров с операми, в другой группа захвата, но опоздали чуток. Ушёл посетитель через чердак и крайний подъезд. Квартиру под охрану сдали сразу. Ведь что-то искал там поздний гость.

     Хоронили жену и сына Игнатова всем отделением. Народу у дома собралось тьма. Стоит толпа с серыми лицами. Если уж милицейские семьи так гибнут, то что про простой люд говорить. За сутки у майора почти вся голова побелела. Старшенький в больнице с повреждённой гортанью. Врачи не обещали быстрое выздоровление.

     Не понравилось Лаврову на похоронах поведение капитана Юрского. В друзьях с Игнатовым он не был, а всё крутился рядом с соболезнованиями. В глаза заглядывает, чушь всякую несёт. С верёвочкой со стула странность одна приключилась, отдал эксперту узелки изучить, а верёвочка и потерялась. На миг вышел эксперт из лаборатории по надобности, вернулся, а её и нет. Рядом только и видел Юрского. Так у них и кабинеты дверь в дверь.

     Думали, будет сидеть Игнатов у кроватки сына, а он на следующий день вышел на работу. Принёс протокол, цены которому нет. По нему выходила странность одна. В ходе следствия по ограблению сберкассы все подозреваемые, а их было трое, в тюремных камерах либо сами повесились, либо сидельцами в драке забиты. Деньги не сыскались, а дело в архив отправил капитан Юрский.

     Обо всех своих размышлениях доложил Лавров руководству. Игнатов дополнил о своих догадках. Не успел он уехать из колонии, а оттуда пришло сообщение, не стало последнего участника тех событий. Получил посылочку с воли, съел кусочек колбаски, сокамерников угостил и полегли впятером. Шум жуткий поднялся, но не нашли отправителя той посылки.

     Лавров попросил Славика с ним в больничку к мальцу наведаться. Посмотреть своим взглядом. Приехали, посмотрел Сизов на мальчишку, лежит тот в пижамке не по размеру.

     - Векеша, спроси-ка ты в чём привезли мальца, - подсказал Сизов.

     Принесли вещи. Пижама, трусишки испачканные, в кармашке пижамки половинка ремешка от часов. Нашли медсестру, переодевавшую мальчика. Стал Лавров расспрашивать, она и рассказала:

     - Привезли, я раздела его, привела попку в порядок, а у него в ручонке этот кусочек ремешка зажат. Не стала выбрасывать, порядок знаю, вот и положила в кармашек.

     Ремешок от часов Юрского оказался. Сразу стало понятным кто приходил ночью в квартиру и зачем. Брали его на рабочем месте трое крепких ребят, едва справились, переломав часть мебели в кабинете. Рычал, словно зверь, глаза кровью налились. Три дня бесновался в камере, а в это время нашли у него на даче деньги из ограбленной сберкассы. И нашлись верёвочки в хозяйстве, завязанные особым узелком. С такими же узелками верёвки на шее повешенных в СИЗО были. Кум Юрского там работал. Сам не вешал подследственных, а Юрского проводил без оформления, за что тот ему отвалил крупную сумму из украденного. 

     Давал Юрский показания с большой неохотой. Не мог толком объяснить ничего о ремешке, порой срывался на истерику и жалел, что не проверил мальчишку, уходя.

     Приговорён Юрский был к расстрелу, но не стал дожидаться, повесился в своей камере. Вот только узелки на верёвки были явно не его...

      



      
Продолжение следует...