Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 38

Ярополк обещал попробовать переварить наше угощение. Фыркнул, закашлялся двигатель, адаптировался, заурчал ровнее. Мы с Ласточкой тайком перевели дыхание. Танк тяжело двинулся с места.

   — Впереди вражеский объект, – несколько минут спустя сообщила Аретейни. Объект представлял собою с десяток гомвелей, которые ожесточённо ломились в дом. Дом, в свою очередь, огрызался одиночными выстрелами.

   — Зачистим вручную, – сказал я.

   — Приказываю: остановиться.

   — Прикроешь. – Я подхватил бастард.

   — Удачи, товарищ капитан, – пожелал бортовой компьютер и открыл люк. Ласточка заняла позицию под защитой кабины.

Солнышко-солнце…

Выстрел – крик – труп.

Выгляни в оконце…

Враг падает на окровавленную землю.

Чтобы не погасло…

И вот их меньше вдвое.

Чтобы возродилось…

   — Дэннер, ложись!!

Чтобы людям снова...

Тишина. Улица зачищена.

Радостно жилось…

   — Открывай, Ярополк. Поехали.

Перебивается взревами старенький двигатель – ему не по вкусу такое топливо. Но танк идёт. Тяжело, рывками, но – идёт. Идёт…

 

Нэйси

 

При виде нас девочка аккуратно закрыла книгу, подняла голову и улыбнулась.

   — Привет, – сказала она. Голосок звенел хрустальными переливами, будто сливаясь с пением ручьёв. Если она и тварь, то явно неопасная тварь. У опасных таких голосов не бывает. Может, подскажет чего?.. Мы затормозили у валуна.

   — Привет, – отозвалась я.

   — Здравствуйте, – вежливо сказала Алиса. Девочка легко спрыгнула на землю – босые ноги потонули в мокрой траве. Странно, теперь она казалась не такой маленькой – чуть помладше Лесли. Белое платье ничуть не отсырело.

   — Откуда живые в Нави?

   — Дело у нас тут. – Лучше не говорить сразу, что мы мир спасаем, а то кто её знает, эту девочку.

   — ещё бы. Кто ж без дела сюда отправится.

   — А тебя как зовут? – неожиданно спросила Алиса. Девочка сморщила курносый нос и весело тряхнула головой, отчего волосы вдруг вспыхнули темным золотом.

   — Зорька.

   — Странное имя.

   — Я ещё маленькая. – Она обошла нас кругом, внимательно разглядывая. – Я только недавно переродилась.

   — Понятно. – Я обернулась назад и – не увидела скрюченных деревьев. Жуткий лес растаял в зеленовато-белой дымке. Только весело журчала вода, отбрасывая золотые блики в малахитовом сумраке.

   — Вы перешли границу. – Девочка смотрела на меня снизу вверх. У неё были большущие лучистые ярко-бирюзовые глаза. – Вам нужно обратно в Навь?

   — Нет уж, не нужно, – поспешно отказалась Алиса, и я кивнула, подтверждая. – Нам бы дальше по тропинке.

Девочка оживилась.

   — Уже уходите?.. Так быстро?

   — Мы торопимся, – буркнула я. Чего она, интересно?..

Зорька широко улыбнулась, блаженно зажмурившись.

   — Я сегодня добрая, – заявила она. – Дарю подарок. Можете желание загадать.

   — С чего бы вдруг такая щедрость? – насторожилась я. Девочка пожала плечами.

   — Мне скучно, а вы со мной поговорили. За добро добром и отплачу. Только шибко не загадывайте, а то я ещё маленькая.

   — Слышали уже, – кивнула я. И, прежде чем Алиса успела открыть рот, попросила: – А можешь дать нам подсказку, как мир спасти? А то мы тут совсем одни, и совершенно не представляем, что делать.

Но девочка покачала головой.

   — Такое мне не по силам. Зато могу маячок повесить, чтобы вы не заблудились, и друзья вас нашли.

   — Давай, – обрадовалась Алиса. Я считала, что заблудиться мы так и так не заблудимся, но Зорька оказалась какой-то слишком уж слабенькой, а дарёному коню в зубы трензелем не бьют, как Дэннер иногда говорит. Девочка, наклонившись, ухватила двумя пальцами большую переливчатую каплю росы, покатала на ладони, другой рукой дёрнула длинный тонкий стебелёк, закрутила, и, спустя несколько секунд, протянула Алисе сверкающий хрустальный шарик на зелёном витом шнурке. Бусина вспыхивала и переливалась, словно внутри у неё жил лучик света. Мы уже ничему не удивлялись.

   — Повесь на шею, – велела девочка, и Алиса послушно завязала шнурок. – Ладно, пора мне. – С этими словами Зорька уселась обратно на камень и… заплакала. Тихо и без стонов, но слезы полились такими потоками, каких у обычного человека не бывает. Они сливались на землю, где обращались в новые ручейки.

   — Ого… – пробормотала Алиса. Ручейки весело побежали во все стороны, а волосы у девочки теперь отливали медной рыжиной. Она задумчиво дёрнула огненную прядь, не прекращая плакать.

   — Ну, вот и рассвет. Счастливо вам добраться.

   — Нэйси, а почему она плачет? – шёпотом спросила Алиса, когда над головой сомкнулись зелёные кроны деревьев, а валун с девочкой остался позади.

   — Да почём мне знать! – рассердилась я. – А впрочем… Дэннер, кажется, сказку рассказывал, когда мы с Лесли были маленькие. Про Белый камень и девушку… только я считала, что он все это придумал… Ладно. Вернёмся – спросишь у него.

   — Я-а?.. – слабеньким голосочком пролепетала Алиса. – Я не могу…

   — Давай-давай, – не удержалась я. – Поглядишь поближе на свою вселенскую любовь.

   — Ах, ты!.. Я тебе по секрету сказала…

   — А я его и не выдавала, твой секрет, не психуй…

Идти по зелёному и совсем не пыльному лесу, без крыльев и призраков, было куда приятнее, и дорога будто сделалась легче. Я даже начала верить в успех. Конечно же, мы всех спасём и вернёмся в Город – а как же иначе. И будет все по-прежнему. Будем тренироваться, ходить в школу, слушать песни Дэннера по вечерам и пить мятный чай. Алиса будет прятаться, наблюдая за патрульными, Лесли продолжит изобретать новые рецепты имбирного печенья, а ночью я снова буду засыпать под далекий джаз Лаэрри, доносящийся из бара. И Лидия по выходным будет угощать нас газировкой с сиропом. Я, конечно, сдам экзамены и перейду в старшую школу. И Аретейни устроится врачом в госпиталь… они с Дэннером поженятся, Алиса будет плакать, Кондор улыбаться, а я помогу сшить подвенечное платье…

Я так замечталась, что время летело незаметно. Мысли прервало совершенно неожиданное событие: впереди, из-за поворота тропинки, выступил очень знакомый человек.

   — Нашёл, слава богам, – выдохнул он, и на этот раз у меня никаких сомнений не возникло в его подлинности.

   — Гич! – обрадовалась Алиса.

   — Найра, – отпарировал Гич. Он выглядел почти как раньше, только босиком и без рубахи. Я увидела несколько татуировок, и ещё какие-то узоры и символы краской прямо по коже. Темные волосы рассыпались по плечам, и придерживали их тонкие косы от висков к затылку.

Гич остановился напротив и слегка улыбнулся.

   — Духи скрыли вашу дорогу, зато теперь я вас увидел.

   — Ур-ра-а! – заорала Алиса, кидаясь ему на шею. – Ты пришёл! Ты за нами пришёл, да?!

Гич обнял её в ответ.

   — Остынь, найра, за кем же ещё. Страшно было?

   — Очень, – призналась я, и Гич рассмеялся.

   — Что же напугало нашу храбрую воительницу? – насмешливо поинтересовался он. Я обиделась.

   — А ты бы сам попробовал!

   — Пробовал, – посерьёзнел Гич. – И в самом деле, страшновато. Но вместе веселее, я уверен.

   — А как ты нас нашёл? – Я подошла поближе.

   — Кулон. – Гич показал на грудь Алисы, где переливалась бусинка-роса. – Он вас высветил.

   — Ты тоже через люк прошёл? – спросила я. Гич, казалось, о чём-то задумался, но, все же, поглядел на меня и ответил:

   — Не через люк, маинганс. У меня другие способы.

 

Аретейни

 

Догорали приземистые складские корпуса – уже разграбленные. И никого не было. Только лежал поперёк дороги труп сторожа, да выла раненая собака.

   — Опоздали, – с сожалением констатировал Дэннер. За несколько коротких стычек он почти не разговаривал, и действовал как на автомате, будто не живой человек, а машина. Так быстро, что не уследить было за руками, и командир наносил удары, казалось, обгоняя скорость звука – мне даже не приходилось его прикрывать. Раз – Дэннер спрыгнул на горячий асфальт. Два – словно обнял себя за плечи, в воздух почти одновременно взвились четыре серебряные молнии. Три – взвизгнул, покидая ножны, меч. Четыре – атака. Пять – бой окончен.

Он разворачивается, взметнув кровавые брызги с волос, замирает в полудвижении, в хищной боевой стойке, расслабляется, методично выдёргивает из мёртвых тел четыре метательных ножа, вытирает об одежду убитых.

«Поехали, Ласточка.»

Стук – меч задвинут обратно в ножны. Тихий ровный голос. Холодные изумрудно-зелёные глаза.

Не человек. Смертельная, стремительная, отточенная до бритвенной остроты, совершенная боевая машина.

Таким я видела Дэннера в бою.

А запомнила – совсем другим. Запомнила – человеком. Сильным, волевым, отзывчивым, вечно сомневающимся в себе, обычным человеком. Может, безрассудно храбрым, может, излишне самокритичным, по-детски прямолинейным… тем, кого я узнала прежде других.

Человеком – не убийцей.

Ярополк вёз свой маленький экипаж по забитым, испуганно затаившимся улицам. Дэннер по-прежнему смотрел прямо перед собой, будто машина отключена в ожидании следующего приказа, и мне было неуютно от этого. К тому же, я все равно сидела как на иголках – ведь каждую минуту нашего промедления кто-то умирал. А толпа рассосалась, распавшись на отдельные мелкие банды. Одна из таких банд облюбовала большой двухэтажный дом в частном секторе, из которого мы так и не выехали – здесь подонков собралась основная масса, частные дома легче грабить.

Дэннер механически поднялся.

   — Приказываю: стоять.

   — Принято. – Ярополк послушно остановился.

   — Приказываю: приблизить объект, – палец ткнул в нужный дом. – Потребуется огнестрел, Дэннер. Их там семеро, не меньше.

   — Патронов мало. Я попробую справиться ближним боем. Услышишь мой сигнал – хватай винтовку и стреляй на поражение.

   — Какой сигнал? – в последнюю минуту спохватилась я. Дэннер обернулся от люка.

   — Если все будет нормально – я тебе свистну.

   — А если нет?..

   — Тогда заору. Держи на прицеле, Ласточка.

   — Дэннер!.. – вырвалось поневоле.

   — Да?

   — Удачи.

Он обернулся. И во взгляде – или только показалось?.. – вспыхнула золотая тёплая искра.

   — И тебе, родная.

С губ едва не сорвалось хрестоматийное «ты там поосторожнее, командир», но я вовремя прикусила язык – ничего глупее и представить нельзя. Можно подумать, Дэннер вообразил, будто идёт на полянку землянику собирать, и осторожничать позабудет. Представив нашего капитана в этом амплуа, я невольно хихикнула. Впрочем, веселье моё испарилось без следа, как только он выбрался наружу.

Я вылезла на весенний холод, нырнула за кабину, устроилась поудобнее и вскинула оружие к плечу. Дэннер бесшумной тенью скользнул к дому, к разбитому окну на первом этаже. Легко подтянувшись, скрылся в проёме. И тут только я сообразила, что с такого расстояния, за стенами, мне его не прикрыть. Догадка вспыхнула яркой лампочкой: он нарочно меня оставил. Не хотел рисковать.

   — Нарушаю субординацию, – одними губами прошептала я, залезая в то же окно.

Кухня. Погасла разбитая люстра, шкафы и ящики валяются на полу – разломанные, развороченные. Всюду кровь и битое стекло. На столе не успевшее остыть тело – девчонка лет пятнадцати, навзничь, с раскинутых, будто для объятия, рук тяжело падают густые красные капли. Кровь – на лице, на золотых волосах, на разорванном сверху донизу платье. Из середины маленькой упругой груди торчит нож для разделки мяса.

Я не выдержала, потянула склизкую от крови ткань, прикрывая покойницу, ладонью провела по ещё тёплому лицу, опуская веки. Рядом лежал, скорчившись в кровавой луже, темноволосый мальчик вдвое младше. Худенькие руки, бледная кожа… и удивительного, темно-зелёного оттенка, широко распахнутые глаза. Точно такие, как и у Дэннера. У них у всех здесь радужка чистых ярких цветов – у Лидии голубая, у Лесли – гречишный мёд, у Кондора насыщенно-серая. Должно быть, ещё один результат мутации…

Оглянувшись на мальчишку, я вдруг отчётливо поняла вязкую пустоту в глазах Дэннера, механические, будто неживые движения, холодную, смертоносную ярость.

Да, командир и тут оказался умнее, а я – как всегда, дура-дурой.

Мысли прервал влажный хруст, болезненный хрип.

Сверху.

   — Дэннер!.. – окликнула я. – Командир!..

   — Кого я ви-ижу! – В дверях стоял знакомый мне рубака, так и не упокоенный последним гуманистом постъядерной Москвы и Настоятелем местного Храма, экстрасенсом Гориславом.

Я прищурилась. Машинально отметила расслабленную позу, подсохшие царапины, кое-как застёгнутый ремень. Тварь. Не человек – тварь. Потомки буржуев? Вот она, генетика. Во всей красе. Мерзость.

   — Тише-тиш-ше! – Таки состоявшийся насильник и убийца пьяно икнул, выставив вперёд ладонь и потянув из-за пояса пистолет, но я оказалась быстрее. Короткая очередь ударила врага в грудь, и он тяжело осел на пол, марая кровью дверной косяк.

   — Вот и не шуми, – завершила я, перешагивая через мёртвое тело. Ни капельки не жалко. – Дэннер! Ты там живой?

   — Пока что живой! – оптимистично отозвались сверху. Я взлетела по лестнице.

В просторной спальне трупов было больше – двое на кровати (родители?..) и трое на полу. Окно ощерилось битым стеклом, Дэннер сидел на комоде, болтая ногами и методично выворачивая руку здоровенному парню в полумаске.

   — В древнем Риме, – задумчиво вещал в пространство наш командир, – грабителей казнили на столбах. Но у нас нет солнца, да и столб вкапывать ох, как неохота. В средневековой Италии отправляли на галеры – но где я тебе тут галеру возьму?.. – Он нажал сильнее, кровь отхлынула от лица парня, и тот заорал. – Тихо ты. – Дэннер, скривившись, ослабил хватку. – Устроил тут оперный театр. А Пётр Первый ворам приказывал отрубать руки. Это попроще будет. Согласен?

Грабитель что-то захрипел.

   — Вполне выполнимая задача, – заявил Дэннер. – А, кстати, это не ты их убил?.. Делаю скидку за чистосердечное признание. Ладно уж, обойдёмся рукой, как ты считаешь?..

   — Перестань! – не выдержала я. Дэннер вздохнул, послушался и благосклонно ударил преступника ножом в сердце. Тот дёрнулся напоследок и замер. И стало тихо.

Дэннер поднялся и убрал нож. Сделал два шага вглубь комнаты. Голос изменился, зазвучал тише и мягче.

   — Это кто это тут дышит как перепуганный щенок?

Ответа не последовало.

   — Вылезай, – сказал командир. – Все хорошо.

Тишина.

   — Ласточка, шкаф. – Дэннер осторожно подошёл к спальному гардеробу. – Не бойся. – Приоткрыл дверцу.

И тут же – комнату огласил громкий визг. Навстречу метнулся кто-то, но Дэннер молниеносным движением перехватил беглеца.

   — Все хорошо, хорошо… их больше не осталось… ты в безопасности… патруль…

Стихло. Я смотрела на худенькую девочку лет пяти-шести, она замерла в руках Дэннера и, кажется, даже вдохнуть боялась. Ореховые глаза широко распахнулись, пухлые губы приоткрылись от страха, каштановый шёлк рассыпался по плечам.

   — Патруль?.. – Голосок дрожал, прерываясь. – Вы все-таки пришли, да?..

   — Ну, разумеется, пришли. – Дэннер бережно подхватил девочку на руки. – Ты не ранена?

   — Патруль… – девочка зажмурилась. – Пришли… – И вдруг – обвисла, запрокинув голову.

   — Ой!.. – невольно вскрикнула я. Такая бледная, почти прозрачная, кожа, синие ручейки вен, такие хрупкие маленькие руки, тоненькая шея… – Дэннер, что делать будем?..

   — Возьмём её с собой – а что ещё делать. Не оставлять же её здесь.

Так мы и вернулись – впереди я с винтовкой, а следом Дэннер – грязный, уставший, с осиротевшей малышкой на окровавленных руках.