"Большая рыбалка".

                                                     «Большая рыбалка».

 

       Замполита корабля подозвал к себе Начальник политотдела эскадры, контр-адмирал Хабаров Антон Васильевич.

- Ну, что Игорь Петрович, погляди, сколько у нас любителей смотреть на поплавок в неслужебное время.

Он кивнул головой в сторону выстроившихся вдоль лееров офицеров, мичманов эскадры и корабля. После этого НачПо властным взором окинул величественные и безбрежные просторы Средиземного моря.

- Не пора ли нам, так сказать, провести организованное мероприятие: «Соревнование по рыбной ловле на кубок 5 эскадры». Ты, наверное, уже в курсе, что сегодня мы уходим из этой точки якорной стоянки, в связи с приближающейся штормовой погодой, а дня через четыре будем уже под Кипром. Это как раз то знаменитое место, где ловится большая и маленькая рыбка.

- Как прикажете, товарищ контр-адмирал, - браво поддержал идею НачПо высокий, под два метра ростом замполит корабля, капитан третьего ранга Киреев.                                        

За умение много и часто говорить, получивший в экипаже прозвище – «Троцкий».

- От тебя требуется выставить команду, всё остальное организуют офицеры политотдела.

- Сделаем, товарищ контр-адмирал, - замполит смотрел сверху вниз, без каких-либо признаков подобострастия.                                                                                                            

НачПо был невысокого роста, у него выпирал солидный живот, и висели большие щёки. Лысину маленького человека прикрывала синего цвета пилотка корабельной тропической формы одежды.

       Под вечер погода стала ухудшаться, срочно сыграли тревогу и объявили приготовление к «Бою и походу». Корабль пришёл в движение, по коридорам, в сторону боевых постов, перемещался личный состав. Надо было срочно подготовиться к предстоящему разгулу стихии. Везде задраивались люки и двери, всё, что могло двигаться, закреплялось по «штормовому расписанию». Приближался циклон, ветер усиливался. Его резкие порывы стали раскачивать плавбазу. Семь тысяч стальных тонн, начало крутить вокруг якоря словно щепку. Погода, в очередной раз, решила испытать моряков на прочность. Когда закончилось приготовление, плавбаза снялась с якоря и вышла в район штормования. Оперативный дежурный командного пункта эскадры, базировавшейся на корабле, заранее сделал прокладку с таким расчётом, чтобы уклониться от циклона. Он доложил обстановку старшему на борту, начальнику штаба эскадры, который утвердил эти расчёты и подписал представленный ему план перехода. Оперативный дежурный передал приказание командования командиру корабля следовать в расчётное место.

      Прошли сутки перехода, шторм пошёл на убыль, ветер потерял свою силу. Кораблю изменили ранее намеченные планы. Плавбаза теперь уверенно шла в район для проведения запланированных стрельб, сдачи задач и отработки защиты от нападения условного противника. Прошло ещё двое суток, командир корабля получил очередное приказание из штаба следовать в точку находящуюся под Кипром. После напряжённых будней на корабле наметилось оживление. Личный состав узнал о переходе в район, о котором слагались легенды и небылицы. Старожилы, любители рыбной ловли, с уверенным видом стали повествовать «молодым» рассказы чаще всего о том, чего не может быть.

      На следующий день у командира БЧ-4 капитан-лейтенанта Николая Тарасевича, которому абсолютно не было никакого дела до соревнований по рыбной ловле, согласно автобиографии должен состояться День рождения. Идя по коридору, он встретил своего друга, начальника службы РТС корабля капитан-лейтенанта Андрея Полубояркова.

- Коля, привет! До меня долетели слухи, что ты завтра стол накрываешь. А я до сих пор приглашение не получил, ни устно, ни открыткой, - он сделал удивлённое лицо и пожал плечами.

- Да я не против отметить, только вот во сколько мы придём в точку, - Тарасевич смотрел на товарища вопросительно. – Есть опасение, что застолье будет уже не актуальным.

- Планируют в 23.00 быть на месте.

- Это точно?

- Я только что с ходовой вахты сменился. Точнее не бывает.

- Тогда, как якорь бросим, через полчаса прошу откушать за моё здоровье. Штурмана не забудь с собой прихватить.

Они пожали друг другу руки и разошлись по своим служебным делам.

Штурман – старший лейтенант Кирилл Симаков, проживал с Полубоярковым в одной каюте. Тарасевич по пути заглянул к своим коллегам, связистам эскадры.

- Есть, кто дома? – изрёк Николай, входя в каюту.

- За столом сидели и пили чай два офицера, капитан-лейтенант Денис Гордеев и его подчинённый лейтенант Тимур Костюков.

- Привет, Коля! Проходи, чайку попей, - поприветствовал его Гордеев.

- Особо рассиживаться, времени нет. Я вот по какому поводу, - присев на койку, он начал с приглашения на именины. - Завтра у меня День рождения, зашёл пригласить вас. Как только станем на якорь, через пятнадцать минут прошу к столу. Долго отмечать обстановка не позволит, так как следующие сутки уже будут на носу. Немножко выпьем и закусим.

- Конечно друг наш, мы явимся всей компанией. Лучший подарок, естественно, – книга.

- Тогда до завтра. Мне надо идти, командир собирает.

Он ушёл, а Гордеев и Костюков стали усиленно думать, что же ему подарить. Их мнения сошлись на коробке хороших конфет и банке кофе.

        На следующий день все планы имениннику и его друзьям спутал приход корабля в точку. Должны были бросить якорь в 23.00, потом в 23.30. Наконец-то блеснул огонь далёкого берегового маяка, часы показывали 23.45. По кораблю дали отбой, ходовую вахту сменили вахтой на якорной стоянке. Тарасевич облегчённо вздохнул. Все накладки остались позади, можно было накрывать стол. Приглашённые на День рождения офицеры срочно собрались в каюте командира БЧ-4. Время поджимало, все до одного включились в приготовление праздничного стола на скорую руку. Штурман нарезал корейку, Полубоярков открывал банки с рыбными консервами. Именинник достал из шкафа и положил на стол свёрток. Гордеев развернул газету, там оказались две банки тушенки, покрытые чуть ли не «пушечной смазкой».

- Видно из очень «древнего» НЗ, - задумчиво произнёс Денис, глядя на них с нескрываемым опасением. – Они у вас какие-то подозрительные.

- Не бойся, мы уже опробовали, все живы и здоровы, - развеял его сомнения и внёс ясность, по поводу качества отечественного продукта, Кирилл Симаков. – Ты лучше поторапливайся, времени совсем нет.  

- Да, да, уже в желудке урчит от голода, - поддержал штурмана лейтенант Костюков. – Андрей, а ты консервы из какой рыбы открываешь? – поинтересовался он у Полубояркова.

- Как всегда – «Эти глаза напротив», - спокойным голосом просветил он Тимура, с хитринкой поглядывая в его сторону.

- Килька в томате что ли? – сморщился Костюков.

- Угадал, - Андрей улыбнулся. – Да ладно не расстраивайся, - успокоил он лейтенанта смягчившимся голосом. – Сегодня День рождения, а потому на столе сардина и горбуша.

- А где «румын», где его носит? - спохватившись, спросил Симаков.

- Минёр сейчас явится, картошку варёную принесёт, - продолжая заниматься приготовлениями, ответил Тарасевич.                                                                                                                              

Через минуту открылась дверь, на пороге стоял старший лейтенант Роман Хомутовский с кастрюлей в руках.

- Разрешите засвидетельствовать Вам своё почтение. А вот и горячее к столу, - оповестил он. – Быстрей давай тушёнку, перемешаем с «картофаном».

Положили в картошку одну банку тушёнки. Симакову показалось мало.

- Давай вторую банку туда же бросим, - предложил он.

- Знаешь такую поговорку: «Когда в каше слишком много масла, начинает тошнить», - остановил его Полубоярков, проведя поучительную параллель.

Когда дело дошло до горячительных напитков, Тарасевич в шутку предложил на выбор:

- Что будете пить, мои друзья: водку, коньяк или вино?

- Всё что угодно, только не «шило», - икнув, с отвращением произнёс Полубоярков.

- Бренди и виски, сэр! – в свою очередь пошутил Костюков.

- Чем богаты, с тем и встречаем, - именинник открыл шкаф.

На столе появилась припасённая первая бутылка «Пшеничной» водки.

- Время! – прозвучал сигнал тревоги от Тарасевича.                                                                            

- Быстро сели и наполнили бокалы, - подгонял всех Гордеев торжественным голосом, смотря на часы. – Разрешите, я скажу тост первым. 

- Давай, Денис Петрович, - поддержал его Хомутовский.

- Дорогой наш друг, - он посмотрел на часы ещё раз, уже пошла первая минута следующих суток, - уже вчера у тебя был День рождения, который запомнишь на всю жизнь. Мы, здесь присутствующие: друзья, товарищи и сослуживцы, от всей души поздравляем тебя. Будь здоров, счастлив и не унывай!

- Дальше всё известно – жизнь прекрасна и удивительна, - зная склонность Дениса к длинным импровизациям, перебил его Полубоярков. – Предлагаю всё-таки выпить за именинника.

- Да, - Денис вдохнул воздух, и кивнул головой, - пьём за твоё здоровье, - добавил он.

Раздался дружный звон стаканов. Через несколько минут, Гордеев уже с удовольствием уплетал картошку с сомнительной тушёнкой.

Когда закусили, именинник с лёгкой грустью произнёс:

- Радует одно то, что самые дорогие люди, отметили вчера мой День рождения вовремя. Это - жена и дочка вместе с моими родителями.  

- Не унывай мой друг, когда-нибудь трудности служебного характера сегодня, тебе окупятся в перспективе, - попытался его в шутливой манере успокоить товарищ, связист Гордеев. – Пройдут года, будешь сидеть в удобном кресле в кабинете какого-нибудь управления, уже с большими звёздами, жить припеваючи и с улыбкой на лице вспоминать этот день, - он усмехнулся. – В минуты ностальгии неоднократно вернёшься сюда мысленно и, где-то глубоко в душе, позавидуешь самому себе.

- Откуда ты всё знаешь? Рассуждаешь мудро, словно у тебя голова седая, - спросил его, с удивлением на лице, основатель праздника.

- На третьем курсе, я был на корабельной практике, - начал Гордеев с воспоминаний. – Однажды пришлось общаться с одним офицером. Задёрганный напряжённой корабельной службой капитан третьего ранга, как-то при случае, изрёк поучительную фразу:

- Запомни Денис, курсантские годы, это самые лучшие годы в твоей жизни, золотые годы. Ты их будешь вспоминать с благоговением.

 О службе на крейсере он отозвался так:

- Своей жизни нет, есть только корабельная служба.                                                                                                                                                        

 А будучи лейтенантом, я как-то встретил его в центре города. Он уже в звании капитана второго ранга ответил на моё приветствие.  Естественно мне захотелось с ним пообщаться по-прошествии лет, тем более что в первом своём изречении он был прав на все сто. Из нашего состоявшегося разговора я понял, что он меня не вспомнил, но это не важно. Главное то, что офицер сказал:

- Служу сейчас на берегу. Мучает ностальгия, не хватает моря, часто вспоминаю «мой дом - корабль». Старшие товарищи говорят: «Со временем пройдёт, теперь у тебя другие горизонты». Ключик здесь простой, мысли крутятся вокруг молодых лет.

Вот такая история, - рассказчик вздохнул. У нас у всех один путь и приблизительно одинаковые понятия: и у седого, и у молодого. 

        После лирического отступления сообразили второй тост.

Парни проголодались, закуска таяла на глазах. За столом было по-особенному светло и уютно.

- Третий тост, извини наш дорогой именинник, пьём за дам. За тех, кто в нас верит, преданно ждёт с боевой службы, хранит тепло очага и растит детей. Пусть им эта вера помогает преодолевать житейские трудности, - произнёс тост Кирилл Симаков, офицеры встали.

Порыв чувств, сказанные правильные и пафосные слова ни кого не смущали, они почему-то в подобных ситуациях становились самыми нужными, грели душу. Ребята выпили и закусили, спонтанно появились, как бывает в таких случаях, разговоры. Первый этап их касался корабля и всего, что происходило, или будет происходить вокруг в ближайшие дни. Потом круг расширялся до воспоминаний. Это, как правило, интересные случаи в прошедшем времени, которые уже вошли в историю или «свежие» анекдоты.

- Слышали, уже сегодня вечером будет соревнование по рыбной ловле на «Кубок 5 эскадры»? – доедая «фирменное блюдо» - картошку с тушёнкой, удивил всех Роман Хомутовский. – Участвуют офицеры и мичманы эскадры и корабля. Объявление повесили возле рубки дежурного, «Троцким» подписано.

- Да ну! – воскликнул, до этого молчавший, упитанный от природы лейтенант Костюков. – Свежие дары моря в рационе, ещё не верю?! Завтра уха наваристая будет и рыбка жаренная, - смакуя слова, с восхищением произнёс он. – Сочетание приятного с полезным.

- У нас за столом, - Полубоярков осмотрел присутствующих, - кроме Дениса и рыбаков-то, кажется, нет.

- Ты Андрюха, погорячился, на мой счёт, - с удивлением на лице ему ответил Гордеев, - я только в детстве ловил крабов и морских бычков. Сейчас подобное занятие меня отнюдь не увлекает. Это у нас Мальцев Дима, заядлый охотник и неизлечимый рыболов. Причём настолько опытный, что, как говорится, другие и рядом не стояли.

- На нашем корабле, старпом и вовсе отбил охоту рыбачить. Если увидит кого-нибудь с удочкой, начинает придираться. «Только бездельники с удочками торчат бесцельно», - любит приговаривать он, - махнул рукой с безразличным видом Полубоярков.

После третьего тоста Денис стал очень разговорчивым.

- Год назад на эскадре была самая запоминающаяся рыбалка, какую я когда-либо видел в своей жизни. Вот это рыбалка! – оживился капитан-лейтенант Гордеев. – В тот период за Командующего оставался его зам, контр-адмирал Парамонов. Лихой командир! Штаб базировался на такой же плавбазе как эта, только ещё вертолётная площадка была. Вечером, начали приготовление, вывесили с юта два фонаря, спустили на воду командирский катер. Когда окончательно стемнело, включили свет. Через некоторое время под фонарями кишел большой косяк скумбрии. Рыба в большом количестве металась из стороны в сторону, блестя серебром. Так и просилась в кастрюлю. На катере, который покачивался невдалеке, завели двигатель. По команде контр-адмирала командир корабля отдал приказание. Два мичмана, на вертолётной площадке, подошли в район флагштока, выдернули чеку из противодиверсионных гранат и бросили их в район освещённых пятен. Произошёл взрыв, который все ощутили по гидравлическому удару о борт. Из глубины, брюхом кверху, всплыла масса глушённой рыбы. С места сорвался катер и помчался к месту «рыбалки». Когда он подошёл, матросы, под руководством зам по тылу, сачками черпали скумбрию в большом количестве. Приняв «дары моря», катер подошёл к трапу и весь улов был выгружен на борт. Снова включили фонари, рыбалка продолжалась. Так несколько раз. Всю следующую неделю мы ели свежую уху и жареную скумбрию. Вот это была рыбалка! – глаза у него горели от приятных воспоминаний. – Такое не забывается!

- Мы на прошлой боевой службе, одно время, стояли на якоре близ Тунисского пролива, - вспомнил свою историю Полубоярков. – Удочку я редко в руки беру, да и то от скуки. В тот день был именно такой случай. Вечер наступил, мгла, свист ветра. Один я стоял на юте и забрасывал удочку, все сидели по каютам. Представьте себе, на удивление начался клёв. Одного за другим я поймал четыре катрана и две тигровые акулки. Что с ними делать понятия не имел. Хотел уже выкинуть за борт, а в это время вышел покурить мичман с   БЧ-5, Пузырёв. Он мне говорит: «Зачем такую ценную рыбу выбрасывать, отдайте мне, я из неё балык сделаю». От слова «балык», я чуть слюной не подавился. На разумную часть в мою пользу, мичман согласился без вопросов. Прошла неделя, потом вторая, я всё жду балык. Как-то мимо топает Пузырёв. Я ему: «Стоять, Казбек! Где балык? ». Он за доли секунды придумал ответ:                                                                                                                              

- Товарищ капитан-лейтенант, неприятность случилась.  Балык вялился на шкерте в каюте, я пришёл после обеда, а на нём крыса сидит и «трескает» рыбу». У меня волосы дыбом и шок. Пришлось всё выбросить за борт. Представляете!                                                          

Потом он мне рассказывал, стараясь вызвать жалость, что после того случая чуть ли не каждую ночь просыпается от кошмаров. Переговорил я с механиком, Костя Петров популярно разъяснил, чтобы я с этим трепачом и прохиндеем больше не связывался. Вот так мимо деликатеса и пролетел.

- Предлагаю тост: « За хороший улов в этот раз», - выдвинул идею Хомутовский.

Парни выпили и стали закусывать. Обычно рассказы за столом всегда цепляются каким-нибудь, словом или фразой один за другим. Вид жирного куска корейки, напомнил Андрею услышанный им ранее случай.

- Вспомнил одну историю про крысу, - подключился Полубоярков. – Рассказал мне её мой подчиненный, мичман Тимкин. В молодые годы он служил на крейсере, послевоенной постройки. Был у них в боевой части один пожилой старшина по фамилии Булкин Иван Иваныч. Заслуженный человек, хороший специалист и служил на крейсере с самого выхода корабля из дока. Некоторые звали его уже – дед. В экипаже привыкли видеть этого Булкина, когда он приходил и уходил со службы, с одним и тем же портфелем. Пять лет прошло, десять, а он всё ходит с уже изрядно потёртым «сидором».

- Дед, купи себе новый портфельчик, этот скоро у тебя в руках рассыплется, - говорили ему часто окружающие, когда стало видно, что портфель своё отслужил и не один раз. Он всё отнекивался. Наконец-то на это безобразие обратил грозное внимание командир.

- Булкин, чтобы я тебя с этим хламом на корабле больше не видел, - сделал он ему однозначное предупреждение. – В твоём возрасте не солидно такую рвань носить.

Иван Иваныч вздохнул, оправдываясь, что сроднился с ним. Но всё же вскоре купил себе дорогой кожаный портфель. Сослуживцы, как полагается, стали раскручивать Булкина на выпивку. Повод был большой.

- Иван Иваныч, надо бы обмыть портфель, иначе он быстро придёт в негодность.

- Намёк понял, - без малейшего удивления согласился Булкин, потому что сам такой.

Кому как не ему было хорошо знать корабельные традиции: главное повод, а выпивка всегда найдётся.

На следующий вечер накрыли стол в каюте Иван Иваныча. Собрались все друзья, посидели хорошо. Много было пожеланий, чтобы этот портфель прослужил намного дольше предыдущего, кожа не потрескалась, а ручка не оторвалась и всё в таком духе. Подошло время расходиться по домам. Гости удалились, а Булкин убирал со стола. Из выпивки ничего не осталось, от закуски - большой ломоть вкусного сала, который принёс кто-то из гостей. Остатки пищи он выбросил за борт рыбам, а с салом расставаться было жалко. Иван Иванович подумав, решил обновку домой с собой не брать.

- Я сегодня «под мухой», мало ли где-нибудь забуду по дороге, - решил он.

Положил сало в портфель, к его ручке привязал шнурок и подвесил к подволоку, чтобы крысы не съели.

       Солнечное утро следующего дня, стало для него мрачным и серым. Булкин вошёл в каюту и ахнул. Прожорливая крыса спустилась по шнурку, прогрызла в кожаном портфеле дырку с одного бока, залезла вовнутрь и съела сало. Потом она прогрызла вторую дырку, с другого бока, благополучно вылезла и исчезла.

В каюте раздался дружный смех и как это бывает почти всегда, поступили шутки и новые версии от слушателей.

- Может та крыса не одна была, а с подругой. Каждая из них сделала себе отдельный вход, пообедали вместе, а потом также обратно и вышли, - высказал свою версию Симаков.

- Звучит парадоксально, но жизненно – подруга крыса, - уже на его версию придумал каламбур Хомутовский и произнёс с лёгкой грустью в голосе. – Зрелище не для слабонервных.

Никто ничего не понял, а связано было высказывание Романа с личными обстоятельствами. В своё время он потерял любимую девушку, которую обожал, носил на руках и задаривал цветами. На его беду, её познакомила со своим родственником подруга. В итоге состоялась счастливая пара, и осталось одно разбитое сердце.

      Выпили ещё и продолжили травить байки на темы далёкие от предстоящих соревнований. Тон задавали связисты со своими рассказами, так как их было больше, а два представителя славной эскадры и вовсе уже имели целую «библиотеку» всевозможных историй. У корабля окончится боевая служба, он уйдёт в базу, а они, с перерывами на отдых, будут «упираться» здесь в морях по многу лет. Гордеев слыл хорошим рассказчиком, за словом в карман не лез и мог поддержать любую тему. За столом военно-морские байки у него лились, как из рога изобилия. Вот и сейчас он вспомнил пару ярких эпизодов.

- Ты Кирилл, не прав, - Денис в разговоре возразил Симакову, - хоть связиста и пинают чаще других, но нередко приходят кланяться, просят, чтобы домой позвонил. На моей памяти, как говорят, имел место быть такой случай.                                                                                      

Гордеев начал свой рассказ:                                                                                                                         

– Два года тому назад, после очередных четырёх месяцев боевой службы, подошла моя очередь на отдых в Союз отправляться. Дело происходило зимой, под Новый год. Нас было человек пять, вечером с флагманского корабля пересели на сухогруз вспомогательного флота. Поселился я в каюте у штурмана судна, которого раньше знал, ещё по предыдущим переходам. Перед сном дёрнули мы с Фёдором по сто граммов разведённого спирта, за встречу. Кстати, за банку растворимого кофе я его тут же на судне, у продовольственника выменял. На следующий день предстояло свободой наслаждаться, предаться неге и ленивому покою. Выспался, вышел на верхнюю палубу в шортах. Ощущение пространства: солнышко светит, море голубое блестит, переливается как калейдоскоп, воздух пьянит. Потянулся, посмотрел напротив, стоит на якоре корабль управления, на котором мои собратья в погонах трудятся на боевых постах. У меня за них большая гордость появилась. Вдохнул свежий воздух, чуть от счастья сознание не потерял. Присел на крышку трюма, подставил лицо и тело ласковым лучам солнца, наслаждаюсь запахом моря. Чувствую, скрытая усталость и депрессия отступают. Приоткрыл один глаз, наблюдаю за окружающей обстановкой. Смотрю, мимо меня молодой мужик в плавках, круг за кругом на баке нарезает. Лицо сосредоточенное, весь «зажатый» какой-то. После пятого круга остановился возле меня.

- Вы не знаете, когда мы из точки снимаемся?

- Местный штурман говорил в 19.00. А куда спешить, погода «шепчет». Дома, наверное «холодрыга» уже.

Он криво усмехнулся.

- Она мне шептала два с половиной года, без перерыва.

В голосе незнакомца сквозила полная безнадёга. Я протянул ему руку и представился.

- Денис.

- Сергей, - по-доброму, слегка изменившись в лице, ответил он.

- Так кто ж тебя здесь томил? – поинтересовался я, перейдя на ты.

- Два с половиной года тому назад, нашу плавбазу Северного флота срочно подготовили и отправили в Анголу. Я на ней штурманом служу, капитан-лейтенант по званию. Когда бросили якорь в Луанде, о личном составе просто забыли.

- И что, даже в отпуск не ездил? – спросил я с очень круглыми глазами и большим удивлением.

- Какой там отпуск! Шутишь что ли? Последние пол года в Тунисе, в ремонте стоим, - произнеся это, он посмотрел с тоской на весь белый свет. - Наконец-то сподобились и меня в отпуск отправили.

Я выразил ему своё сочувствие, но которое вряд ли каплея успокоило.

- Придём в Севастополь, а у меня денег даже позвонить домой в Североморск нет, не то чтобы уехать, - поделился он личным огорчением.

- Так твои ещё не знают, что скоро папку крепко обнимут?

Он усмехнулся.

- Они даже не подозревают. В лучшем случае, один раз в три-четыре месяца почта приходила.

Я вошёл в положение несчастного «путешественника» и говорю ему:

- Если капитан даст «добро», на флагманский корабль семафором сообщение передать, то мои друзья позвонят тебе домой.

Он чуть не вывалился за борт, от такой новости.

- Я сейчас, - и исчез.

Через минут десять Сергей принёс записку, в которой я, от своего имени, дописал просьбу дежурному по связи эскадры, позвонить в Североморск. Тот должен был выйти по телефону военной связи на Североморск, а там попросить кого-нибудь по городу позвонить. Прошло минут тридцать, прибегает этот самый счастливый в мире каплей с улыбкой на лице и блестящими глазами.

- Денис, получилось! – воскликнул он. – Представляешь!

- Сказки говорят, сбываются, если в них очень сильно верить, - отвечаю я, ему слегка надменно, подчеркнув роль связиста в решении подобных проблем. - Что ответили? – спросил уже дружелюбно.

- Любят, ждут с нетерпением, деньги на Главпочтамт до востребования вышлют, сегодня же, - говорил он, ещё не веря в своё счастье.

Слова – любят и ждут, для моряка вообще значимы, даже имеют смысл какого-то заклинания, а для него после двух с половиной лет, перевернули белый свет. Сергей схватил мою руку, долго тряс и говорил:

- Денис, придём в Севастополь, я веду тебя в кабак.

Пришлось остановить Серёгу.

- Во-первых, меня встречать будут. Во-вторых, ты, как получишь деньги, «дуй» на автовокзал и в аэропорт «мухой».

- Денис, всё так и будет. Я тебя не забуду никогда.

- Несмотря на выпавшие, на его долю испытания, в жизни парню повезло, дома не забыли. Вот такой был случай в моей практике. Давайте выпьем за именинника и два слова: любят и ждут. Сегодня больше ничего не надо говорить.

Выпили и закусили, Гордеев заполнил паузу очередным рассказом.

- А вот вам ещё одна история – проза жизни, - начал он прожевав. - Как-то с отдыха на эскадру, я возвращался на танкере «Борис Калинкин». Слонялся по судну, потом зашёл к коллегам-связистам в радиорубку. Сидели, разговаривали, слово за слово, радист попался словоохотливый. Он за два часа рассказал мне, чуть ли не все личные отношения экипажа судна, за время его работы. Одна история выпадала из всего этого ряда необычностью. Как-то на танкер приняли новую работницу, буфетчицу Валю. Ничего особенного она из себя не представляла, но молодая. С виду и по поведению – деревенская клуха. Через некоторое время мужики прознали, что буфетчица податливая и безотказная. Стали по очереди признаваться ей в любви. Видно девице родители не объяснили в своё время, что так делать нельзя и какие после этого могут быть последствия. В конечном итоге Валя «залетела», но поздно об этом узнала. Все кавалеры до одного сразу же отвернулись от неё. А в это время на танкер устроился молодой моторист, паренёк после армии. Она подкатила к нему и по-быстрому в себя влюбила. Дело дошло уже до свадьбы. Матросы танкера видят такое дело, решили пожалеть дурака. Напоили его как-то, при случае в компании, и открыли глаза. Тот, «переварив» информацию, наконец-то понял, что его красиво обманули. Потом спьяну плакал от обиды весь вечер, протрезвел и дал дёру, уволился по-тихому. Оставил Валю в почти «счастливом» состоянии. А у «Дездемоны» не по дням живот рос, выпирать начал. Только не на кого было ей сваливать вину, за своё «интересное» положение. Танкер в это время поставили в док, в Ильичёвск. В выходной день мужики сообразили стол в честь праздника «Мира и труда». К ним присоединилась буфетчица. Захмелев, начала изливать душу.

- Вот как я теперь одна, да ещё с ребёнком, буду, - пустила она слезу. – У него даже отчества не будет.

- С именем и отчеством, как раз всё в порядке, - оживился на глазах и начал успокаивать её боцман. – В Ильичёвске стоим, значит, будет Ильич, имя однозначно - Боря.

- Смешно вам, дуракам, - всхлипнула Валя.

- Если родиться девочка, - встрял моторист Пургин, - то назови её Розой.

- Да, Роза Ильинична, - поддержал его боцман, с притворно-серьёзным видом.

Прошло время, буфетчица родила мальчика. Однажды она заявилась в кабинет командира бригады и положила ему на стол ребёнка.

- Мне жить негде, - заявила ему категорично настырная девица. – Если не дадите квартиру, пожалуюсь в Москву, а пока буду находиться у Вас в кабинете. Мне идти некуда. Комбриг ещё долго сидел с приоткрытым ртом, глотая воздух. Через некоторое время Валя получила однокомнатную квартиру. На танкере узнав, возмущались:

- У нас больше половины экипажа всю жизнь проработали здесь, а квартиру так до сих пор не получили. «Клуха» оказалась умнее и практичнее всех.

- Если напрячь память, то можно травить байки и хохмы до утра, - подвёл черту под празднованием Дня рождения, Полубоярков.

Ребятки под водочку со стола «смели» всё, ещё бы и от десерта не отказались, но пришло время закругляться. Они ещё раз горячо поздравили товарища, сытые и довольные разошлись по своим каютам. Настало время отдыха.  

         Следующие сутки, после того как корабль бросил якорь, должны были пройти под знаком большой рыбалки. Выходной день уже с утра подарил всем приподнятое настроение, а с другой стороны томительное ожидание вечера, когда состоятся эти самые соревнования. После завтрака начали разгораться страсти. Заядлые рыбаки эскадры и корабля в предвкушении события с нетерпением ожидали закат солнца за горизонт. День показался им вечностью, восторженно-возбуждённое состояние не давало покоя. Рыболовы изнывали от томления, спрашивая друг друга при случайной встрече: «Ты готов? ». Мероприятие ещё не началось, а эмоций по этому поводу было целое море, чуть меньше Средиземного. Это напоминало ожидание большого праздника, когда люди в хорошем настроении надевали самую лучшую одежду, у них загорались и блестели глаза, переполняли чувства. Самые одержимые в своих каютах срочно готовили снасти. Рыбаки вязали лучшие, какие у них имелись, крючки к удочкам и леску. Некоторые, порой закатив глаза на мгновение, мысленно представляли в мечтах свой будущий невероятный улов, непременно измеренный в килограммах и больших размерах. Те, кто был более опытный, уже с самого раннего утра для вечернего соревнования наловили наживки в виде мелких рыбёшек – сардинелок. Одним из таких рыбаков был капитан третьего ранга Дмитрий Мальцев. Он ходил и потирал руки, настраивая себя психологически. Меньше чем на главный приз, Дмитрий был не согласен. После обеда несколько человек, самые нетерпеливые, уже пытались всех обмануть, но их забрасывание удочек ни к чему не привело. Клёва ещё не было.

- Жор будет вечером, - охладил их пыл, проходивший мимо капитан второго ранга Куракин из штаба. – Не мучайтесь.

В стороне стояли офицеры и мичманы группками. Они вяло перебрасывались словами, опёршись на леера, курили и отсутствующим взглядом смотрели на поблескивающую, на солнце рябь небольших волн.                                                                                                  

Постепенно выходной день пробежал в ожидании рыбного чуда. На верхней палубе стало появляться всё больше и больше народа. Местные знатоки, те, кто здесь бывал, и раньше, собирали рассказами-небылицами вокруг себя будущих потенциальных зрителей. Они с горящими глазами «накручивали» народ невероятными историями. В такой момент особенно ценилось умение врать не моргая. В их рассказах через строчку проскакивало слово – «без преувеличения». К одной из групп подошёл шутник и балагур мичман Кузьмин.

- Товарищи, товарищи, отойдите чуть подальше. Видите, Василию Терентьевичу мало пространства продемонстрировать размеры пойманной в прошлый раз в этом месте рыбы, - пошутил он над другим мичманом.

Наконец-то стрелки часов доползли до отметки шести часов вечера. На юте построили участников соревнования. НачПо эскадры «толкнул» короткую речь, пожелав всем удачи и напутствовав на соревновательный дух, дал отмашку. Рыбаки помчались по правому и левому шкафутам, чтобы занять лучшие места. Несколько минут спустя, в воду полетели десятки килограммов свинца и километры лески. На небольших голубых волнах весело запрыгали и заиграли в сиянии лучей заходящего солнца несколько десятков цветных поплавков. Сзади участников соревнования прогуливались или просто стояли за их спинами сослуживцы, те, кто болел за «своего».  Прошло совсем немного времени, в воздухе послышалось радостное – «Есть! ». Потом менее оптимистичное уточнение – «Кажется есть». Это был не по годам рано состарившийся подполковник авиации Косилов из штаба. Возле него тут как тут, словно из-под палубы, вырос шустрый штурман капитан третьего ранга Брыкин, из того же штаба.

- Так есть, или тебе кажется? – выпалил он нетерпеливо, в требовательном тоне.

- А чёрт его знает! – произнёс Косилов, застыв с удочкой и пытающийся лёгкими движениями определить, что там внизу.

- Рыбак называется, - верещал с авантюрными наклонностями штурман.

- Вроде не дёргается, а что-то там висит, - с неуверенностью произнёс подполковник и начал медленно накручивать катушку спиннинга. – Я удочку в руки по праздникам беру, откуда мне знать, что это может быть.

- Крути быстрей, а то сорвётся, - подгонял его Брыкин. - Ума для этого много не надо.

Он оббежал подполковника и стоял уже с другой стороны. Перевалившись через ограждение, неугомонный штурман бесполезно пытался что-то рассмотреть в глубине.  

Пока морской авиатор тащил неизвестно что, недалеко от него открыл счёт минёр, который выудил первую рыбку. Это был двухкилограммовый розовато-серебристый красавец зубан. Он громко стучал хвостом о палубу, выгибался и подпрыгивал, словно красовался перед публикой. Брыкину успех минёра добавил прыти.

- Давай тащи быстрей, - продолжал нервно торопить Косилова рыжий штурман, весь в веснушках и нелепых очках. – А то нас все обойдут.

Он бегал вокруг него, голосил и очень смахивал на паникёра в смутное время. В стороне стоял народ и посмеивался над тем, как мелкий Брыкин бегает и ворчит вокруг большого и грузного подполковника. Штурмана манила близость разгадки. Наконец-то Косилов вытащил на поверхность воды крупного омара.

- Вот это удача! – крякнул он, вкусив волнующий восторг.

Изумлению подполковника не было предела.

- Давай тащи, чего застыл. Уйдёт! – подбивал его Брыкин.

- Куда тащи? – теряя терпение от подстрекательств, заревел авиатор. – Сорвётся же. Надо трап опустить и его туда подтащить.

- Сорвётся, если ты не будешь вытаскивать, - стоял на своём штурман, оббежав, в очередной раз, вокруг Косилова. – Тащи, говорю!

- Ладно, только ты будешь отвечать. Косилов крутанул два раза ручку, тяжёлый омар отцепился от наживки и медленно, демонстративно, словно издеваясь, начал погружаться в глубину. Через некоторое время он исчез в бездне.

- Я же говорил, что сорвётся, - с досадой в голосе произнёс Косилов, обречённо взирая на пустое место. – Где этот гад? – очнувшись, резко произнёс он.

Подполковник с решительным видом выматерился и начал вертеть головой. Рыжего штурмана, как ураганным ветром сдуло. Ему повезло, что не попал под горячую руку огорчённого авиатора. Так сказать: «Вышел сухим из морской воды».

Подполковник только вкусил миг удачи, которая всегда переменчива, а реализация её осталась в мечтах. Кто-то из зрителей, за его спиной, пошутил известной поговоркой: «Нет рыбы большей, чем сорвавшаяся с крючка». 

«Весёлая» история закончилась, а соревнование продолжалось. Страсти накалились до предела, интрига сохранялась. Через час было выловлено несколько десятков крупных зубанов, тунцов, карасей, окуней и так по мелочи, что весом меньше килограмма. Явный лидер ещё не обозначился. «Рыбное место», в адрес которого накануне было высказано много прогнозов и «спето» море дифирамбов, пока свою исключительность не оправдывало. Опытные рыбаки как бы стояли от всех особняком и шли впереди по улову, но вровень между собой. А зрители мечтали стать свидетелями чуда, они медленно слонялись в ожидании, от рыбака к рыбаку. Им, во что бы то ни стало, хотелось увидеть выловленную крупную рыбу, легенду здешних мест – «каменного окуня». Отдельные экземпляры, которые водились в этом районе и были когда-либо пойманы военными моряками, достигали веса от 20 до 30 килограммов и выше.

      Замполит корабля к рыбалке был безразличен, но статус обязывал его постоянно крутиться среди соревнующихся членов экипажа. Он периодически появлялся на верхней палубе, призывами поддерживал дух состязания, потом исчезал в своей каюте. Киреев появился в очередной раз, он был бодр и полон сил, расправил плечи и потянулся. По всем внешним признакам было видно, что замполит после последнего исчезновения из поля зрения, ударился конкретно головой о подушку и потерял на полчаса сознание. «Троцкий» подошёл к капитан-лейтенанту Владимиру Чижикову.

- Ну что, поймали рыбу лёгкого поведения? – отпустил он загадочную шутку.

- Это что за зверь такой? - не поняв смысла, переспросил Владимир, накручивая катушку.

- Рыбак мне ещё называется! По-научному и в магазине кличут её - простипома, - продолжил своеобразно шутить Киреев.

- По этим делам у нас Мармеладзе, - он усмехнувшись, посмотрел на мичмана с БЧ-5, застывшего с удочкой рядом с ним. 

- Это неправда, товарищ замполит, «ми ноги» ловим, - произнёс он расслабившись, коверкая слова на кавказский манер.

Киреев от души рассмеялся. Он не ожидал, что вечно мрачный мичман Мармеладзе, рыцарь печального образа, может так удачно вкрутить в шутку – миноги.

- Ты даже на рыбалке об этом думаешь, горячий «грузын», - добавил он с иронией.

- Что за жизнь тогда, если об этом не думать, - парировал мичман, - одна рыбалка.

      Дмитрий Мальцев продолжал терпеливо насаживать одну наживку за другой, так как она, повисев на крючке, через некоторое время превращалась в тряпку и рыба теряла к ней интерес. Он периодически приговаривал, опуская удочку с вновь насаженной приманкой:

- Ловись рыбка большая и очень большая.                                                                                                                                    

Крупные экземпляры, несмотря на всякие ухищрения и свежую аппетитную наживку, попадаться никак не хотели. Зрители, доверявшие его опыту и толпившиеся за спиной, постепенно потеряли интерес и с огорчённым видом перешли к более успешным рыбакам. Мальцев стал пританцовывать на месте, ему захотелось в туалет. Он оглянулся, невдалеке стояли и что-то обсуждали два капитан – лейтенанта Николай Тарасевич и Денис Гордеев.

- Коля, - крикнул Дмитрий.

Тарасевич оглянулся.

- Что случилось? – спросил он и кивнул вопросительно головой.

- Подержи удочку, пожалуйста, мне сбегать надо кое-куда.

- Нет проблем, только я не рыбак. Вдруг клюнет?

- Это хорошо, что не рыбак. Я поэтому и попросил тебя. Поставь рыбака, он начнёт тут умничать. А мне надо, чтобы ты только удочку подержал.

- Хорошо, Дмитрий Сергеевич.

Он подошёл и взял из рук Мальцева спиннинг.

- Если клюнет, то дёрнешь несильно вверх и всё. Потом держи, пока я не прибегу. Смотри не води из стороны в сторону, а то перепутаешь леску с соседними удочками.

- А если…

Мальцев уже не услышал вопроса, так как юркнул в ближайшую дверь, скатился вниз по трапу и только послышался топот его ног.

Мимо прохаживался корабельный доктор, старший лейтенант Пучков. На его плече висела санитарная сумка с красным крестом на боку. Старлей откровенно скучал.

- Товарищи, никто крючок за ухо или за палец не зацепил? Если подобное случится, обращайтесь ко мне, - монотонно произнёс он, с безразличным видом.

- А если рыба укусит? – пошутил мичман Трунов.

- Тоже обращайтесь, - флегматично ответил «Айболит», - отрежем.

- Даже если рыба неядовитая? – в той же тональности уточнил мичман.

- Если не ядовитая рыба, то режем по желанию.

- Герман Андреевич, а не хотите тоже с удочкой постоять вместе с нами, - обратился к нему другой мичман, по фамилии Скворцов.

- Мне и без вас забот хватает, - он остановился с задумчивым видом. - Связь у меня с рыбалкой есть, конечно, но только условная. Иногда лечу тех, кто рыбу ночью в постели ловит, если случится недержание мочи, - пошутил он в свою очередь и побрёл дальше, продолжая отстранённо наблюдать за происходящим.

 Политотдел обязал медика присутствовать на соревновании, вот он и маялся.                                                                                                                                                    Тарасевич с Гордеевым продолжали что-то обсуждать. В таком положении они простояли пару минут. Николай посмотрел удивлённо на удочку.

- Что-то вниз потянуло, - с растерянным выражением лица, отвлекшись от разговора, произнёс он.

- Дёргай вверх, - посоветовал ему Денис, - так Мальцев велел.

Тарасевич дёрнул удочку в вертикальном направлении и ощутил, что попалось что-то очень большое. Он поймал разматывающуюся катушку и подкручивал её, пока леска не натянулась.

- Скорее бы Дмитрий Сергеевич вернулся, - Николай посмотрел по сторонам, - а то леска порвётся, ругаться будет, - произнёс он, растягивая последние слова.

В это время Мальцев вынырнул из тех же дверей. Он увидел, что Тарасевич держит удочку с натянутой леской. Проделав несколько шагов, в убыстрённом темпе, Мальцев перехватил у него спиннинг.

- Что ты там подцепил? – спросил он по инерции, как-будто через толщу воды можно было что-либо разглядеть.

Когда он потянул леску вверх, из его уст вырвалось удивленное восхищение: «Ого!».

- Что-то большое, - добавил он.

Офицеры отошли от него в сторону, чтобы не мешать, и наблюдали с интересом.

- Если бы мы тебе вчера не пожелали удачи, Коля, ты бы сегодня такого гиганта не подцепил, - адресовал свои слова Гордеев вчерашнему имениннику.

- Давай уточним, сегодня желали.

- Да сегодня.                                                                                                                                                       

 – Ты не торопись, подожди такими словами разбрасываться. Он ещё не вытащил эту удачу. Может так случиться, что сегодня мы её и не увидим, - суеверно поправил ожидания товарища Тарасевич.

- Ты плохо знаешь Дмитрия Сергеевича. Что ему попало на крючок, то уже не соскочит.

- Женский пол тоже?

- Насчёт этого не знаю.

Мальцев полчаса боролся с чудо - рыбой. Его спиннинг был хлипковат для подобного веса, но опытный рыбак знал как одолеть крупную добычу, он брал её на измор. Дмитрий Сергеевич подтягивал рыбу, затем немного отпускал и так постоянно, пока она не выдохлась. В конце концов, рыба, по плану Мальцева, выбилась из сил окончательно, и он вытянул её из глубины к поверхности. Его сразу же обступили офицеры, мичманы и матросы. Всем хотелось посмотреть на большой экземпляр.

- Всё как дома, - успевал ещё шутить Дмитрий Сергеевич. – Когда у меня есть деньги, все бегут ко мне, а когда их нет – от меня.                                                                            

У рыбы лопнул пузырь, она беспомощно плавала на боку, и вяло шевелила плавниками. Пару раз безуспешно пыталась уйти на глубину, но положительная плавучесть, в виде раздутого брюха, была уже тому преградой.

- Что за рыба, - спросил, удивляясь, кто-то из толпы.

- Это рыба Мероу, правильнее Меру, - начал всех просвещать, «профессор» в этом деле, Мальцев. - Рыба из семейства серранидовых, которую ещё называют - «каменным окунем».                                                                                                                                                        

- Рыба шикарная, только семейство какое-то несерьёзное, - отпустил реплику Киреев.

Все расступились, посмотреть на пойманную рыбу прибыло командование во главе с Начальником штаба эскадры капитаном первого ранга Кудиновым.                                  

- Впечатляет! – сделав гримасу удивления на лице, произнёс он.

Выразив своё восхищение большим экземпляром, Начальник штаба властным голосом отдал приказание командиру корабля опустить трап. Началось второе действо, по извлечению окуня из воды на палубу. Рыбаки срочно уступали дорогу триумфатору, который медленно тащил гиганта вдоль борта корабля в сторону трапа. На пути, словно частокол, вдруг вырос рыжий штурман Брыкин, успевший уже приобрести славу человека с «дурным глазом». Он не успел выдать свой первый совет, как на него все «зашикали», суеверно опасаясь аналогии с омаром. Штурман ретировался.

В это время боцман опустил трап, а Мальцев осторожно подтащил к нему необыкновенный экземпляр. Вниз спустился спортивного телосложения, здоровяк мичман Зиновьев. Он ухватил рыбу под жабры и с большим усилием, взвалив её на спину, вытащил на палубу. По всем признакам было видно, что это мичману удавалось с трудом. После того как присутствующие тщательно осмотрели гиганта, каменного окуня унесли на камбуз для взвешивания, а страсти не утихали. Кто-то подцепил небольшую акулу, но она сорвалась с крючка. В другом конце корабля два рыбака спутали лески своих удочек и словесно, в грубой форме, выясняли отношения, кто виноват. «Впечатления» грозили перелиться через край. Полемику, которая проходила по принципу – «сам дурак», пресёк старпом. Он охладил пыл агрессивных участников и развёл обоих по разным углам, обещая на следующий день наказать.                                                                                                            

Мальцеву сообщили весть, что выловленный им окунь весит 32 килограмма.

- Надо же! - с удивлением произнёс он. - Столько, сколько и мне лет.

Постепенно клёв становился всё слабее и в конечном итоге вовсе прекратился. Грандиозное действо сошло на нет. Рыбаки разошлись по каютам. Стемнело, на небе появились звёзды. Луна повисла ярким фонарём. Страсти улеглись.

У лееров стояли ещё несколько отчаянных рыбаков и забрасывали удочки. Они даже отказались от вечернего чая, чтобы выловить какого-нибудь ночного хищника. Когда один из них стал вытаскивать свою удочку-донку, то почувствовал, что леска вся в мазуте.

- Всё рыбалка закончена, механики льяльные воды сбросили, - констатировал он неприятный факт. – Сматывай удочки.

Клич был полностью поддержан. 

      Наутро следующего дня «высоким повелением» было назначено торжественное награждение победителей. На юте выставили столы, на которых разложили вчерашний улов. Мероприятие, по законам классического жанра, не обошлось без «ложки дёгтя». Киреев пересчитывал рыбу. Он шёл вдоль столов и водил указательным пальцем, мысленно фиксируя каждый экземпляр. В итоге Игорь Петрович недосчитался двух крупных зубанов. Замполит сурово глянул на толстого мичмана - продовольственника, общеизвестного любителя «шары», который под его пристальным взглядом втянул голову в плечи и что-то невнятно бормотал в своё оправдание. Киреев не стал раздувать «кадило», дабы не срикошетило в его сторону от политотдела эскадры, а пожурил помощника командира и дал ему указание разобраться с теми, кто не чист на руку.                

- Ваши, обнаглевшие вконец подчинённые, «отличились» сегодня как никогда. У жуликов должна гореть земля под ногами, - буркнул он для проформы. – Но вернёмся к «нашим судакам», - перефразировав известную цитату, Киреев продолжил суетиться вокруг столов. Дело, как говорится, замяли.                                                                                                                              

Наступила кульминация всего мероприятия. Когда экипаж и штаб эскадры построился, два матроса вынесли чудо рыбу Мероу. Раздались громкие аплодисменты. С фотоаппаратом перемещался взад-вперёд штатный фотограф эскадры, пожилой мичман Кочергин. Хлеб он свой отрабатывал чётко. После обеда вывесят стенгазету с фотографиями, на которой будут мелькать в основном лица командования эскадры и политотдела и аж один раз победитель, капитан третьего ранга Мальцев. Дмитрий Сергеевич со счастливой улыбкой стоял и еле удерживал в руках пойманную рыбу. Он под её тяжестью прогнулся назад до такой степени, что еле удерживал Каменного окуня. От натуги, глаза у Мальцева стали не меньше чем у окуня. 

     Начальник штаба был краток, он произнёс небольшую речь и передал слово НачПо. Тот очень любил это дело. Весь доклад представлял собой диктат глаголов «должен» и «обязан», а основное действующее лицо в нём естественно – советский моряк. В очередной раз все услышали, какое большое внимание партия и правительство уделяет морякам несущим боевую службу вдали от Родины.                                                               

- Какой же он нудный, - в строю услышали шёпот Брыкина.

НачПо от имени присутствующих, заученным текстом выразил глубокую признательность руководству за заботу, которую моряки чувствуют каждый день. Прозвучало однозначно, если бы не было этой заботы, то соревнования не состоялись. Личной состав в строю заскучал и переминался с ноги на ногу: кто-то безразлично смотрел на слепящий блеск волн, кто-то, понурив голову, рассматривал дырки на тропических тапочках. В конце своей речи, НачПо наконец-то сказал несколько слов о прошедшем соревновании. Для награждения за первое место, он вызвал капитана третьего ранга Мальцева.

- А почему одного Мальцева? – возмутился из штабного строя Брыкин. – Рыбу подсёк корабельный каплей, ему тоже приз положен.

До ушей НачПо это не долетело, а штурмана стали одёргивать все офицеры, стоявшие в строю.

- Стой и молчи, быстрей отпустят, - зашипел на Брыкина флагманский химик, - и так всё понятно. Или ты ещё не насладился пламенной речью Хабарова?

Солнце начинало палить всё сильней и сильней, с лиц моряков стали сбегать первые капли пота. «Это» - принципиальность Брыкина и остановило, но в присущей ему манере он ещё раз огрызнулся.

- Не хотят слышать крик души ответственного человека.

Начальник штаба наградил Мальцева главным призом, который находился в большой коробке. После непродолжительных аплодисментов, за второе и третье место вручил по банке красной икры горбуши и по коробке конфет «Аркадия». Недавно эти дефициты привезли в корабельный ларёк с берега оказией. Поступила команда: «Разойдись». Офицеры обступили Мальцева. Первым возле него оказался вездесущий Брыкин.

- Давай Димка, показывай приз, - нетерпеливо попросил он. – Повезло тебе по-крупному, царский подарок получил!

После столь трогательных реплик и комплиментов, Мальцев со счастливой улыбкой открыл коробку, и на его лице появилось недоумение, которое сразу же переросло в огорчение. Он внимательно стал читать описание на приклеенной этикетке.

- «Ёханый бабай»! - уныло произнёс Дмитрий Сергеевич. - Это же спиннинг для ловли речной и озёрной рыбы! Где они его откопали? - он почесал свободной рукой макушку. -  Для местной рыбалки, это всё равно, что слону дробина.

- Дареному коню в зубы не смотрят, - ехидно захихикал Брыкин. – Ты думал, тебя на руках носить будут? Съедят рыбу и забудут, - он ещё раз хихикнул.

- За второе и третье места приз в десять раз лучше, - огорчённо произнёс Мальцев.

      После торжественной части, большинство присутствующих изъявило желание сфотографироваться на фоне большой рыбы. Память осталась славная о соревновании на «Кубок 5 ОПЭСК по рыбной ловле», а вкус жареной рыбы Мероу многим запомнился на всю жизнь.

                                                                                             Ю.Таманский                                                                                                                                         

                                                                                            г. Севастополь                2011г.

 

 

 

   

 

Другие произведения автора:

"Птичку... жалко!"

"Грустная история - I"

"Внук".