Продолжение

Но неспроста у вас говорится “новый миф”, а не “мир”. “Чешуйчатость и толстолобость” людские – кажущиеся. Что скрывается под ними?..
Чем мы живем? Где радость, счастье в нашей жизни, где вера, которая не рассыплется после испытаний, где человеческое достоинство? “Всем плевать на униженье не приносящих радость дней”... Беспрецедентное вмешательство в земные процессы необратимо разрушает системы саморегулирования в природе. Земля, – вся в ранах и язвах, – превращается в помойку.

Перспектива того, что станется с нашей Землей… Будущее, которое, может быть, не поздно еще поправить:

О, невидящий глаз, созерцающий
столько миров!
О, невежество слабого духа!
.........................................
Десять лет иступленной истомы полета
В ядовито - пахучей
воздушной траве над вчерашней землей.

То же разложение – в жизни людей: тело без души, в котором нет ни тепла, ни воздуха, ни света, только атрибуты духовной смерти – стремление к успеху любой ценой. Все стремятся получить удовольствие, удовлетворение, не гнушаясь никакими средствами, и одновременно – хотят уважать себя.

Свыше 2000 враждуют с друг с другом (а теперь и со всей Вселенной: вспомните, как «на Луне» американцы хотели вделать ядерный взрыв!). А ведь было завещано: “Не делайте другим того, что не хотите себе”. Мысль не новая: если бы сейчас на Землю пришел Сын Божий и начал проповедовать свое учение, то против него обратились бы все те же.

Благопристойность и благочестие – чисто внешние. Процветает демагогия: к примеру, утверждают, что священникам не обязательно быть добродетельными, что через них и якобы без того переходит на прихожан божественная благодать. А как же евангельское “Порождения ехидны, как вы можете творить доброе, будучи злы?” Разве формальное, показное благочестие перестало быть тягчайшим оскорблением Бога?

То, что называется массовой культурой, насаждается в сознании людей. “Трем поколениям людей выкалывали глаза, пока у них не стали рождаться слепые дети”. Вы беспощадно анализируете те подмены и ложь, которые зачастую преподносятся людям в качестве непреложных истин: «Дело не в том, чтобы обманывать себя, без конца выпрямляя кривое зеркало, хочу, чтобы вообще не было никаких зеркал».

“Камо грядеши?..” Вот панорама начала дня в Санкт-Петербурге 90-х годов (что уж говорить о жизни “в цепях провинциального покроя”):

Раннее утро. Вот и раннее утро.
В общественном транспорте
едут на работу усталые, хмурые люди.
Люди давят друг дружку,
как будто очень боятся опоздать
все равно куда.
В электричке женщины похожи
на мертвые цветы,
даже духами не пахнут.

Это ли радость и благоустроенность цивилизованного существования?

Ваш литературный герой не умеет лицемерить, обольщаться, не может закрывать глаза на очевидные и вопиющие вещи. Не принимая мир таким, как он есть, он говорит о своем свободном поиске истин: “Кто откровения ищет в игре, а не дешевой игры в откровенья”. Это интуитивное мышление – способ познания. Под пристальным взглядом поэта действительность безрадостна. Вывод закономерен: “Божий свет не похож на себя и вообще он не божий”.

Ну, а мы, что же с нами творится!?
Ведь не где-то, - у нас на глазах
ЗРЕЕТ ЗЛО. И что завтра случится-
мы найдем в ядовитых плодах.
В нас отвага и удаль литая!
Грудью ляжем, но выполним план.
Ерунда, что моря погибают.
Ничего, что порою обман.

Предостережение: “Стоит смердящее движение!!! Владея душами людей”. Люди живут даже не “по своей глупой воле”, как сказал Федор Достоевский, а находятся во власти злой и разрушительной силы. Подчас эта жизнь становится похожей на какую-то “бездарную сказку”. “Двигаясь под гипнозом молчаливого зова жизни”, вы пытаетесь жить, как все, по условиям территории:

В чужих одеждах ходишь ты,
с чужими пьешь, и день не светит.
Люминесцентные кресты
дрожат кругом и плачут дети.

Человеку внушают, что счастье – иметь все больше, менять все чаще: “Счастлив тот, кто может позволить себе все”. Деньги, власть, наслаждение – идолы цивилизации. Не всем ясно, что успеха (как и земных ресурсов) на всех не хватит. Поэтому (для того, чтобы люди сами себя уничтожали, а заодно и питали своей энергией злых духов) процветает пропаганда морального и физического растления. Вредное для себя с детства учат считать полезным. Дары природы превращают в смертоносные яды. Людей искушают, сбивают с толку. Возносится культ внешней чистоты (даже во вред здоровью: не призывают быть здоровым, но “выглядеть” здоровыми; затрачивать бездну денег и усилий, чтобы, в конечном счете, угробить здоровье, а после этого – выложить еще больше средств, чтобы лечиться, – вот вечный двигатель современного бизнеса). Под гипнозом “пластмассовой” цивилизации “бесконечные стены и бесконечные люди идут в одном направлении”– в пропасть, полагают всю жизнь на то, чтобы вскормить червей, которым они достанутся.

Только поэт может воскликнуть: “Вижу ваши глаза, они похожи на мух... их бесконечная жадность: поглощать, поглощать, поглощать”... Это о рабах своих вожделений, с кредо: «будь современным, таким, как мы!», субпассионариях (как классифицировал их в свое время Лев Гумилев) или о чандале, как именует их философия веданты, – человеческих особях низшей касты, погрязших в телесных страстях, но, в отличие от варны шудр - с претензией на «духовность».

Быть как все у вас не получается, вы из другого теста: “мозг отказывается понимать то, что глаза видят ежедневно”.

Вы, Андрей Владимирович, стремитесь сбалансировать свое космическое и земное мироощущение. Каждый из нас задается вопросом: кто я, зачем я? На обложке книги «Четвертая четверть в тяжелой воде» – ваше фото в гриме Черного корнета. Фотография тех времен, когда вы получали образование, которое дают артистам: безупречную актерскую дикцию, пластику и легкость движения, выверенные интонации аристократа духа… Потом вы стали профессиональным журналистом… Имя АНДРЕЙ (Andros– Человек), наверное, не давало покоя, как и прирожденная пассионарность, активная сила – поэтический талант. Так был заложен фундамент для зрелого творчества.

Путь к самому себе… Проблема, которую решает каждая, в особенности, творческая личность (интересно, что «личность» в русском языке не мужского рода). Ощущая границы своего восприятия земного мира (вы чувствуете многое иначе, чем остальные земляне) вы (или ваш герой?) хотите тоже проснуться, но от своего сна, своего преломленного отношения ко всему. “Но взгляд по-прежнему томится серым, – наверное оттого, что запылился ветрами с Ладоги”... Зелень и летние яркие краски не радуют (будто в глазах и в сердце застрял осколок из дьявольского зеркала: как у Кая из “Снежной королевы” Андерсена).

Весну вы называете «развалинами осени». Ранняя весна действительно похожа на позднюю осень, но еще вы воспринимаете настоящее из будущего времени. Цветы видите засохшими, зелень деревьев – опавшей. Это необычный угол зрения, образ мыслей теории «вечного возвращения»: представления о том, что прошлое, настоящее и будущее едины и существуют одновременно... Последним, кто до Вас воспринимал мир так был Борис Шергин (“Древние памяти”). Он-то умел чувствовать глубоко и не только - пространство и время, когда “невероятная несхожесть 9-ти измерений” соединяются в одном (поэтической иллюстрацией теории относительности Альберта Эйнштейна).

Вы всегда искали магический знак единства.
Единство…Ваш литературный герой стремится стать цельным, потому что, что только целостная система имеет творческую природу. Гений – это неисчерпаемость, щедрость таланта, вечная радость творческого созидания. Но человек один, без санкции свыше, на творчество не способен. Оно рождается из глубины души, но это Бог говорит оттуда, Оно дается извне, но это вдохновения не бывает без санкции свыше.

Что человек творящий без духовной опоры? Для нас, жителей Земли опора не только в духе, она – в умении сочетать земное и небесное. Умение хоть что-то делать «твердо и крепко» дает чувство опоры, достоинство.
Твердь Вы пытаетесь отыскать, воспринимая все земное через призму космического, с высоким уровнем обобщения. И не находите…

Вот доступный расширенному сознанию взгляд из другого времени и пространства:

Что за ранняя осень
поверхность травы окропляет
иневым перламутром!
Что за странное чувство покоя
на пустынной планете людей!..
Кто здесь жил?
Кто здесь скапливал признаки Бога,
Наделяя природу крупицами
знаний сердечных!
Кто все создал,
и сразу обокрал?

Что произойдет уже через сто лет? Ученые с мировым именем прогнозируют превращение Земли в “оранжевую планету” (типа Марса). Граница пустынь сдвинется на тысячу с лишним километров к полюсам, а в арктической и антарктической тундрах ледяная пустыня заменится нефтяной и радиоактивной?.. Или «Большая волна», очередной потоп?…

Недаром вещим зрением поэта Вы, Андрей Владимирович, воспринимаете этот мир как “высвеченное воровство”. Говорите, обращаясь к “умной Природе”:

Лугов свободное дыханье
и ровное тепло лучей
тебе уже не снится,
ты сумела
изобрести не только красоту.

«Венец творенья», человек, в погоне за наживой и комфортом приносит Землю в жертву безумию, подрывает самую основу своего существования. Мало ему природных и космических катаклизмов: в гордыне своей он становится врагом матери-Земле, опоре своего существования. Поэт стремится к тому, чтобы люди осознали, что при таком направлении их «деятельности» конец ближе, чем это можно прогнозировать.

Раз опоры на земле вы не нашли, может, поискать ее в духе? В Ваших стихах, Андрей Владимирович, – поиск тверди нравственных устоев. Бесконечно тоскуя по космической гармонии, Вы знаете, что хотя бы отблеск ее есть здесь, должен быть на этой Земле. Сквозь «мутации сердца на гребне отваги», выходя далеко “за пределы окультуренного инстинкта самосбережения”, наконец, начинаете приближаться к той заветной тверди, которую ищите: “Как поздно приходит час рождения первого слова! Постигая особенности пространства, забываешь о времени: о бремени чисел и дат, а душа, становится той территорией, где люди и звери склонились над светлым младенцем”.

Слова... что делать с ними? “Скрепив их раствором воображения нищего, строить дом пустой и никчемный – на зависть невеждам. В утеху себе?”... В обычной жизни “слово теряет смысл, мысли теряют цвет”. Они безнадежно расходятся со своей сутью. Тема вечная: “Суть слово покидает - что же мы не замечаем? И шепчем нежно те слова, где поселилась лишь тоска; и горько слезы льем над словом, в котором ни на всхлип святого...” (Alex. Salov).
Упрощение языка, разрушение, к которому немало современных литераторов и литературных чиновников приложили руку. Они постоянно твердят: “Поэзия умерла”. И верно: тупиковая ветвь, куда они ее завели – обречена.

“Сомненьем, страхом извращен, томится дух бездарно беден.. И места нет ему на небе, пока он в мысль не воплощен”. Вы – благодаря тонкому лингвистическому чутью, – среди тех немногих, кто пытается вернуть словам их исходный смысл, вывести язык из тупика.

Когда закроют дверь за мною,
когда посадят под замок,
когда последний ангел с воем
забьется в низкий потолок,

Когда слова – слова бессилья
умрут по воле палачей,
когда ночной молитвы крылья
сгорят над пламенем свечей
…………………………………..


Андрей, слово нельзя убить. Только от вас зависит, смогут ли ваши слова стать силой. Судьба действует на нас через нашу собственную волю. Алкоголь превращает человека в палача – (и не только своего слова), но и собственного.

Конечно, по пути наименьшего сопротивления “проще пить и угар слаще”. Поддаться легче, чем совершить усилие. Это усилие человек должен сделать, сам себя спасти и сохранить. Принудительно ему помочь нельзя (особенно, если он стремится поддаться искушению – предать себя самого). Счастье - это свобода свободного человека. Алкоголик не свободен, а раб своего порока. Зависимый от алкоголя (или иного наркотического вещества) человек по крупному счету теряет способность к творчеству.