Ты, словно нож в мою вонзилась грудь,
Оставить - больно, вырвать - невозможно.
Легко сказать: "Навек меня забудь!",
Но память уничтожить очень сложно.

Чем мне насытить чёрную дыру,
Которая была полна любови?
Но вырву нож и медленно умру
В ручьях моей пульсирующей крови.

Ты и оглянуться не успела,
Пролетело лето. Отзвенела
Осень золотая навсегда.
Только ты на днях на солнце щурилась,
Чуть забылась, на пустынных улицах
Дождь уже сменили холода.

Я кот! У кошек девять жизней,
А у меня она одна.
Пока не наступила тризна,
Готов испить её до дна.

Ну, что мне взгляды всех прохожих?
Детей мне с ними не крестить.
И я стремлюсь по девять кошек
В год каждый удовлетворить.

Милашек находил на крышах,
В полуподвалах их искал.
Трёхцветных, белых, черных, рыжих -
Я ни одной не пропускал.

А цикл длится ежегодный.
Зима пройдёт. Наступит март.
Но чувствую уже сегодня
Нутром владеющий азарт.

Вот, первая красотка манит.
Что ж, к битвам я всегда готов.
Не обойду её вниманьем
И отгоню других котов.

Потом ободранный и тощий,
Вернусь. Но выгода видна...
Как хорошо, что нету тёщи!
А жизнь... ? Бог с ней! Она одна!

Забыл опять я, как на грех,
Что в сад мой вновь заглянет осень,
И старый грецкий мой орех
Теперь совсем не плодоносит.

Не приготовить пахлавы,
И не сварить из них варенья,
Не сделать мне своей халвы,
И ни ореховых печений.

Я не попробую айву,
Она опять не уродилась.
Что ж, это я переживу...

А дождь мне в душу льёт унылость.

Сегодня в полночь за моим окном увидел деву с карими глазами, простоволосую и голую совсем.
Она просяще руки протянула и попросила, чтоб её впустил.
Я подошёл к окну.
Но форточку открыла она сама.
И тут же попыталась поддеть рукой железный шпингалет.
А он сопротивлялся.
И тогда она трясти фромугу нервно стала, так сильно, что все стёкла зазвенели.
И верхний шпингалет внезапно выпал.
Остался нижний. Он не поддавался.
Из форточки пахнуло вдруг землёй и сыростью, и затхлостью могилы.
Я посмотрел сквозь стёкла ей на руки - на них проглядывалась пара трупных пятен.
Рука вдруг удлинилась и ногтями она схватила нижний шпингалет.
И он вдруг сдался.
Распахнув окно покойница, вступив на подоконник, войти собралась в комнату мою.
Я явственно увидел зелень трупа и пятна тленья на её груди.
И тут раздались крики петуха. Лицо девицы вмиг преобразилось,
из уст её посыпались проклятья и, скрежеща зубами, отступила, пытаясь дотянуться до меня.
Но тут, через мгновение, опять пропел петух свою рассвету песню.
И волосы на голове покойной поднялись дыбом. Только визг раздался,
всплеск дикой ярости, что не смогла добраться до сердца моего.
И вдруг узнал я в покойнице знакомые черты.
Я кинулся за ней.
Прокукарекал петух и в третий раз. И растворилась во мгле ночной,
как будто не была, колдунья-ведьма с берегов Амура!
Ужели лишь во снах её я буду видеть?
И никогда, нигде не встречусь с ней?

Не может быть.
Я этому не верю!

An Hour With Thee

An hour with thee! When earliest day
Dapples with gold the eastern grey,
Oh, what can frame my mind to bear
The toil and turmoil, cark and care,
New griefs, which coming hours unfold,
And sad remembrance of the old?
One hour with thee.

One hour with thee! When burning June
Waves his red flag at pitch of noon;
What shall repay the faithful swain,
His labour on the sultry plain;
And, more than cave or sheltering bough
Cool feverish blood and throbbing brow?
One hour with thee.

One hour with thee! When sun is set,
Oh, what can teach me to forget
The thankless labours of the day;
The hopes, the wishes, flung away;
The increasing wants, and lessening gains,
The master’s pride, who scorns my pains?
One hour with thee.

Sir Walter Scott


Час с тобой

Сэр Вальтер Скотт

Лишь час с тобой!
Когда рассвет,
Как-будто в золото одет,
Что подготовит разум мой,
Чтоб взмыть над беспросветной тьмой
Тревог, забот о дне моём,
Воспоминаний о былом?
Лишь час с тобой.

Лишь час с тобой!
Когда жара
В июньский полдень так щедра,
Что наградит меня за труд,
В тени пещеры дав приют,
Ток крови охладив слегка,
Пульсирующей у виска?
Лишь час с тобой.

Лишь час с тобой!
А в час ночной
Что обеспечит мне покой,
Когда я, не смыкая вежд,
Грущу от канувших надежд,
От огорчений, и от нужд,
К которым мой хозяин чужд?
Лишь час с тобой.

Я был давно знаком с прелестной девой.
Она прекрасна, как цветочек нежный,
Её считал своею королевой...
В Ростове я, она же в зарубежье.

Но между нами выросли преграды
Границ. А я нашёл бы к ней дорогу,
Она бы стала для меня наградой
За все лишенья, данные мне богом.

Но есть и то, что непреодолимо,
Переломить что не под силам людям,
Она другого назвала "Любимый".
И нет её! Со мной она не будет.

Лишь остаётся пожелать им счастья!
А крик любви звучит во мне всё глуше,
И сердце рвётся по кускам на части
От пустоты, заполнившей мне душу.