+++

Пора уходить нам в окопы, поэты,
Пока не сгорели сердца от тоски.
Вновь смрадом пожаров пропахли рассветы,
Под вихрем свинцовым редеют полки.

Пылают военной чахоткой Балканы,
Стал адом мятежный и гордый Кавказ.
Чернеют и множатся тяжкие раны...
Что дальше?! - Царицын, Тамбов, Арзамас?

Пора нам, прикрывшись цветьём камуфляжа,
Безмолвно к высотам рвануться во мгле,
И выбить врага с них, а нет - все там ляжем,
Навеки прижавшись к родимой земле.

Одарят нас пламенем рифм АКаэМы.
В истоках пылающих фосфором трасс,
В ночи вырастая, смертей хризантемы -
Настигнут на взлёте безжалостно нас.

Изящные рифмы, как вспышки ночные,
Ведут нас тернистой тропою голгоф.
Пора, мы уходим, зовёт нас Россия
Высокой трагедией фосфорных строф!

10.2.1993

Битвы словесной стихала гроза.
Полные гнева,  супруг и супруга,
Молча стояли друг против друга,
Сузив от ненависти глаза.

Все корабли за собою сожгли,
Вспомнили все, что было плохого,
Каждый поступок и каждое слово,
Все, не жалея на свет извлекли.

Годы их дружбы, сердец их биенье –
Все перечеркнуто без сожаленья.
Часто на свете так получается:
В ссоре хорошее забывается.

Тихо. Обоим уже не до споров.
Каждый умолк, губу закусив.
Нынче не просто семейная ссора,
Нынче – конец отношений. Разрыв.

Все, что решить надлежало, - решили,
Все, что раздела ждало, - разделили.
Только в одном не могли согласиться,
Это одно не могло разделиться.

Там, за стеною, в ребячьем углу,
Сын их трудился, сопя, на полу.
Кубик на кубик. Готово! Конец!
Пестрый, как в сказке вырос дворец!

- Милый! – подавленными голосами
Молвили оба. – Мы вот что хотим… -
Сын повернулся к папе и маме
И улыбнулся приветливо им.

- Мы расстаемся… совсем… окончательно… -
Так нужно, так лучше…  И надо решить,
Ты не пугайся. Слушай внимательно:
С мамой иль с папой будешь ты жить?

Смотрит мальчишка на них встревоженно.
Оба взволнованны... Шутят иль нет?
Палец в рот положил настороженно:
- И с мамой и папой, - сказал он в ответ.

- Нет, ты не понял! – и сложный вопрос
Каждый ему втолковать спешит.
Но сын уже морщит облупленный нос
И подозрительно губы кривит…

Упрямо сердце мальчишечье билось,
Взрослых не в силах понять до конца.
Не выбирало и не делилось,
Никак не делилось на мать и отца!

Мальчишка! Как ни внушали ему,
Он мокрые щеки лишь тер кулаками,
Понять не умея никак: почему
Так лучше ему, папе и маме?

В любви излишен, друзья, совет.
Трудно в чужих делах разбираться.
Пусть каждый решает, любить иль нет?
И где сходиться и где расстаться?

И все же порой в сумятице дел,
В ссоре иль острой сердечной драме
Прошу только вспомнить, увидеть глазами
Мальчишку, что драмы понять не сумел
И только щеки тер кулаками.


Т

Я не скоро, не скоро вернусь...
                  Сергей Есенин

Я - Странник.
Скитаюсь без крова.
Под солнцем пустыни иссох.
Врагу не желаю такого -
Дорожный глотать порошок,
Не пить, отвыкая от влаги,
Не спать, хоть зовет мурава...
Мотайся и плачь, бедолага,
И двигай ногами едва!
Скандал истомил и измучил
Сгоревшего в золоте рощ!..
Ужели я болен падучей
И телу не грезится мощь?..
Никто не поймёт. С укоризной
Качнёт головою. И рот
Улыбкой презрения брызнет:
"Без плача хватает забот!"
Никто не застынет от боли
Познавший от сердца тоску
И верной рукой не закроет
Кистень, занесённый к виску.
Душе примечталось о мае,
О девушке с синью в очах,
Приснилась ей новь голубая
И солнце в озёрных кругах…
Не скоро в сиреневый шорох
Вернусь, успокоясь навек:
Судьбы роковой заговоры
Не в силах постичь Человек!
Злодейкой приют уготован
Вдали от родных берегов.
В поэмное рабство закован
Цепями восточных стихов.
"Прощай" не услышишь, Россия,
Хоть долог, хоть близок ли путь
Вернусь я в поля ветровые,
Под косы берёз заглянуть!..

Что бывает хуже
Осени тоски?
Затянули лужи
Льдинные куски.

Сеет небо сырость,
Очертив дома.
Где-то загостилась
Зимушка-зима.

И душе тоскливо
Словно увядает...
Вот проходит мимо
Клён в кабацкой рвани.

Нету перед другом
У меня секретов.
Заходи без стука,
Посудачь про лето.

Выпей на удачу
И опять - в дорогу.
Желти лип осталось
Жить совсем немного.

Скоро и рябина локон
Свой утратит.
О весне мы вспомним
И о ней поплачем.

В лиственной метели
Клён, так ты же голый!
Тёплые апреля
Про'пил ты обновы.

Всю листву развеял
Ветер беспокойный.
Он нам и поведал
О тоске запойной.

Повторять cвой старый опыт,
Право, не грешно,
Разжигать пожаром склоку
Свыше мне дано
И куражиться, и драться
В стенах кабака...
И потом уж затеряться
В думах старика.
   *
Непонятная кручина -
Лишь тоска да плач:
Засосала в топь Чужбина
Миф моих Удач.
   *
Припаду к земле, раскину
Руки по траве.
Ветер вольный будит Силы,
Что в Душе моей…
Налетай же, ветер буйный,
И тоску развей,
Свежесть и желанье Бури,
Вольность в Душу влей!..
   *
Нет, моё не вышло Время!
Нагуляюсь - всласть!
И к кипящей винной пене
Не грешно' припасть…
Обездоленный, но свежий
Скроюсь в зеленя
И о сгибнувшей надежде
Плач не для меня.
Буду трогать жилы ивы
И костёр рябин,
Бесшабашный, неспесивый
Родины я Сын.
А не примешь в лоно Сказки -
Не пропасть вовек:
Не последней я закваски
Божий человек…
   *
Нужен чёрту, а не Богу
Мой в корягах путь...
Перед дальнею Дорогой
Стоит отдохнуть,
Прикорнуть под комелищем
Высохшей ольхи,
А проснувшись, в голенище
Затесать Стихи,
Чтоб клинком они звенели
В сумрачном лесу,
Зверя раненого злее
Под кленовый шум.
   *
На Душе налипшей склоки
Я очищу плеснь...
Перед дальнею Дорогой
Затяну я Песнь...
И деревни, и селенья
Не сойдут с Пути:
Не последний я наследник
Дедовской Руси...
   *
Мне дано звериным ры'ком
Утолить Печаль.
Мчаться - бешенно и дико -
В крутоверть и даль,
Пронестись на звонкой тройке
В поле, где - ни зги,
Мёртво в саван завернуться
Ветра и пурги.

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

<1925>

Голубая кофта. Синие глаза.
Никакой я правды милой не сказал.

Милая спросила: "Крутит ли метель?
Затопить бы печку, постелить постель".

Я ответил милой: "Нынче с высоты
Кто-то осыпает белые цветы.

Затопи ты печку, постели постель,
У меня на сердце без тебя метель".

<Октябрь 1925>