Мне кажется - мы не живём,
А словно маемся в бреду.
Отчизна пущена на слом;
И вновь пророчат нам беду.

«Булгария" идёт на дно,
Как «Курск», как множество других;
А мы – кошмарное кино -
Глотаем, как наркотик псих.

И на останкинской игле
Народ, как проклятый, завис;
В кромешной безысходной мгле
Мы катимся куда-то вниз…

…Гортанный клёкот душу рвёт.
Я инородца не виню.
Он только то, смеясь, берёт,
Что мы спускаем на корню.

В нас воли нет, и дух остыл;
Ушла святая благодать.
Лишён орёл российский крыл;
И, видно, больше – не летать...

…Лишь тлеет под золой костра
Надежды слабый уголёк,
Что Кондопога и Сагра
Ещё поднимутся в свой срок!

Манежка - тельник вмиг рванёт;
Так, что не пикнет полицай!
А там – Урал, Сибирь, Восток,
Псков, Новгород, Кубань, Алтай...

Поднимется святая рать,
Чтоб в горький переломный год -
Россию – русской вновь назвать;
И русским - снова стал народ!

11.7.2011

Мои проклятия — обратный лик любви,
В них тайно слышится восторг благословенья,
И ненависть моя спешит, чрез утоленье,
Опять, приняв любовь, зажечь пожар в крови.
Я прокляну тебя за низость обмеленья,
Но радостно мне знать, что мелкая река,
Приняв мой снег и лед, вновь будет глубока,
Когда огонь весны создаст лучи и пенье.
Когда душа в цепях, в душе кричит тоска,
И сердцу хочется к безбрежному приволью.
Чтоб разбудить раба, его я раню болью,
Хоть я душой нежней речного тростника.
Чу, песня пронеслась по вольному раздолью,
Безумный блеск волны, исполненной любви,
Как будто слышен зов: «Живи! Живи! Живи!»
То льды светло звенят, отдавшись водополью.

Мы убиваем гения стократно,
Когда, рукой его убивши раз,
Вновь затеваем скучный наш рассказ,
Что нам мечта чужда и непонятна.

Есть в мире розы. Дышат ароматно.
Цветут везде. Желают светлых глаз.
Но заняты собой мы каждый час -
Миг встречи душ уходит безвозвратно.

За то, что он, кто был и горд, и смел,
Блуждая сам над сумрачною бездной,
Нам в детстве в душу ангела напел, -

Свершим сейчас же сто прекрасных дел:
Он нам блеснет улыбкой многозвездной,
Не покидая вышний свой предел.

Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора,-
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,-
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.

1900

Я – изысканность русской медлительной речи,
Предо мною другие поэты – предтечи,
В впервые открыл в этой речи уклоны,
Перепевные, гневные, нежные звоны.

    Я – внезапный излом,
    Я – играющий гром,
    Я – прозрачный ручей,
    Я – для всех и ничей.

Переплеск многопенный, разорванно-слитный,
Самоцветные камни земли самобытной,
Переклички лесные зеленого мая,
Все пойму, все возьму, у других отнимая.

    Вечно юный, как сон,
    Сильный тем, что влюблен
    И в себя и в других,
    Я – изысканный стих.

    1903

Вот, «Бог войны» закончил, будет  дело,
А ястребки со звездами отбили, крестный ход.
И политрук вскочил и крикнул смело:
За Родину! За Сталина! Вперед!!!

Я знаменосец и вслед  за коммунистами
Вскочил и распрямился во весь рост.
Как помню -  мысли были  чистыми:
Мы поддержали – за Родину  вперед!

Бежим за танками: нас поливает
Свинец врага там мины, тут снаряды:
Дивизия «СС» - там каждый знает,
Идут на смерть и словно даже рады.

Вот, друг упал, убит свинцом Павлуша –
Теперь мне надо драться за двоих.
Я заорал – дави их,  богу душу…
И первого штыком своим настиг.

В бою контужен был и легкое  раненье,
А через месяц вновь в своем полку.
Я бил врага с таким остервененьем
За Ленинград, за Киев, за Москву.

Все помню, как сейчас предо мною:
Восстановление, пятилетки, перестройка.
Нас поразил распад страны, не скрою:
Я принял вызов с горечью, но  стойко.

Меня не купишь - вину  пред нами не загладят -
Кто нынче грязью поливает праздник наш.
Ведь мы народ спасли, конечно,  не для дяди,
И не для тех, кто в корысти погряз.

Кровь наша вопиет и не прощает
Всем тем, кто растащил  народное добро.
История всегда нас снова возвращает
К истокам нашим, как  нам не тяжело.