НОСТАЛЬГИЯ
/ Эссе, похожее на случайную исповедь /
/продолжение/

С места, где росли кизиловые кусты (загадка, как они здесь оказались?) хорошо обозревался дом, в котором жила Вера Орлова. Дом был деревянный, двухэтажный, очень добротный хорошо сохранившийся, не смотря на свою старину.
Когда-то этот дом служил особняком одному местному купцу.
На окнах этого дома были сделаны деревянные ставни с великолепной резьбой. По всей видимости эти ставни не исполняли своей прямой функции, более чем сорок лет. И они служили только как украшение дома, восхищая своей ювелирной резьбой. Но тем не менее, по своему побочному предназначению они должны указывать на то, что в этом доме живут состоятельные люди.
Но, вот подошли и Вера Орлова со своим «напарником» по танцам. Долговязый парень был выше её на целую голову. Казалось, что он не может её удержать, и голове как-то неуклюже пришлось склоняться в сторону «Зеленоглазой»…
По всей видимости Вера Орлова спешила быстро уйти, чего очень не хотелось её ухажеру. Он как-то неловко пытался удержать её за руку.
Но Вера Орлова не была бы ею, той зеленоглазой соблазнительницей… И она кокетливо высвободила свою руку, которой и помахала на прощанье своему воздыхателю…
Долговязый постоял несколько минут, пока на втором этаже не зажегся свет. И когда задернулись занавески и на них «заиграл» силуэт, долговязый закурил, и повернул в сторону от дома «зеленоглазой»…
Вот так, Дашенька, у меня появилась возможность беспрепятственно перешагнуть порог этой удивительной женщины…
Первые шаги давались мне трудно, меня одолевала мальчишеская нерешительность. Уже, только мысли о ней, что я окажусь рядом в её доме, во мне вызывали озноб… И был момент, когда я был готов развернуться и уйти следом за первым воздыхателем. Но страсть (нет, это не любовь… пока не любовь) вынуждала меня увидеть её…
И я, подчиняясь природному зову страстей, на поводу переживаний избитой слабости всех юношей, дрожащей рукой позвонил в дверь Веры Орловой…
Открылась дверь и на пороге стояла она…
Её легкий шелковый халатик подчеркивал изумительную фигуру, особо выделяя женственные формы... И этот неожиданный образ подействовал на меня не менее, чем гипнотический взгляд её зелёных глаз.
Пришлось и мне испытать то мгновение, которое раз в жизни испытывает каждый юноша…
Я долго стоял на пороге и не мог сдвинуться с места, будто передо мною стояла невидимая завеса, которую нельзя было преодолеть…
- Ну что же ты… Какой забавный… Ты и правда переучился в своих «академиях».
Она взяла меня за руку и повела в комнату, в ту сторону, где по всем житейским нормам должна быть кухня.
Этот шутливый тон здорово подействовал на меня. Я немного «ожил».
Стол импровизированной кухни накрыт расшитой скатертью с белыми кистями. Такую скатерть я видел только в музеях. Но там они не накрывали стол, но украшали панно с изделиями народного творчества.
Вера Орлова заметила мой интересующий взгляд и пояснила:
- Эту скатерть была подарена моей бабушке одной поэтессой Машей Рубцовой, которая сейчас незаслуженно забыта. Может она и была заурядной поэтессой, но кое-что было у неё весьма интересно. Бабушка мне говорила, что я похожа на неё, словно её копия, только стихов не пишу.
«Пусть нежный Божественный Свет
В лучах благодатью сияет.
Пусть, сколько ни прожито лет,
А жизнь меня вновь повторяет…»
Бабушка говорит, эти стихи и про Машу и про меня… Вот такая метаморфоза… Но это ещё не всё…
Вера Орлова загнула уголок скатерти, и там показались вышитые строчки, посвященные может её бабушке, может поэтессе, а может и самой Вере Орловой?
«Всё покрыто блуждающей тайной,
Тайной безмерно влекущей,
В зелёных глазах… в сердцах покаянных…
В огне, полыхающих - души…»
- Здорово! Полагаю, там и про меня чуть-чуть…
- Я так и знала, ты себя с «огнём» сравнишь… Признавайся, где твой огонь? В душе, да?
Она как бы подтрунивала надо мной.
Трудно в таких ситуациях как-то сразу включаться в «игру» Веры Орловой. Но я хотя и был несколько «приторможен» все же умудрялся подыгрывать ей.
Буду всегда я по-прежнему молод нетленной душою.
Пусть разрушается тело и страсти земные бушуют...
Дух молодой пролетит над пустыней бесплодных терзаний;
Неё молодой, ясноокий,— и чуждый печальных страданий!
- Ах вот оно что! Сейчас придумал?
- Ещё давно… Но не я придумал, а Саша Блок…
- Ну да… Помню, помню его…
Вера Орлова радовалась как девочка, которой неожиданно сделал сердечное признание всеобщий кумир.
/продолжение следует/

НОСТАЛЬГИЯ
/Эссе,похожее на случайную исповедь/



«Любил я нежные слова.
Искал таинственных соцветий.
И, прозревающий едва,
Еще шумел, как в играх дети…»
/Александр Блок/



Вера Орлова, женщина с зелёными глазами.
Это не просто описание её глаз. Это её характеристика. Это её характер. Это её преимущество, которым она успешно пользуется… Наконец, это её предначертание, быть в центре внимания у видных мужчин.
Без её зелёных глаз, не было бы Веры Орловой. Той женщины, о которой, если бы была заведена речь, то всем стало бы понятно – это женщина с зелёными глазами. У меня сейчас нет такой цели, чтобы описывать её глаза, её взгляд (хотя они стоят того). Я хочу поведать одну историю, которая во времена моей юности необычным образом безнадёжно увлекла меня своей страстью юношеской влюбленности…
Кроме описанных зелёных глаз, Вера Орлова была обладательницей пышных волос, медно рыжего цвета. Те редкие веснушки, которые кстати ютились у неё на щеках, создавали образ милого озорства. Могу заметить, что они (веснушки) привлекали сильную сторону, не менее, чем её зелёные глаза… Уж так удачно они вписывались в её зеленоглазый образ.
Вера Орлова, была стройна, выше среднего роста, с приятным грудным голосом, который особо выделял её остроумие.
«- Понимаешь, Даша это было ещё в «хрущевские времена» когда мы молодые почувствовали потепление в нашем обществе, и даже какую-то необычную свободу, о которой не могли мечтать, даже наши родители.
Это было, как романтика. И эта романтика влияла на нас по особому, когда мы могли свободно выражать не только свои мысли и идеи, но и создавать совсем другие образы в отношении мужчины и женщины.
Вера Орлова (пусть про неё и могли что-то судачить) но она умела находить то правильное взаимопонимание, которое и привлекало большинство мужчин. И она как психолог, хорошо разбиралась в людях.
Замужем она не была, но у неё был четырёхлетний сын. (По-моему это была единственная взаимная любовь). Как мне кажется, к мужчинам её любовь не была постоянной. Но заслужить её внимание, даже со стороны видного мужчины было не просто.
Только я до сих пор не понимаю, как я мог оказаться в числе её «фаворитов»? Я был моложе её на пять лет, и ещё когда учился в десятом классе, она случайно оказалась моей попутчицей.
Где-то на скользкой дороге она чуть поскользнулась, и взяла меня за руку, что помогло сохранить ей равновесие. Так мы долго шли, и я ничуть не стеснялся, что иду за руку с женщиной старше меня, и имеющей не совсем достойную репутацию.
Наоборот, меня распирала гордость, в особенности, если замечал знакомых ребят, влюблённых в неё.
Конечно, мальчишеское самолюбие не особо придавало какого-то значения этому вниманию. Но, тем не менее (наверно глупо) но эта встреча заставляла меня думать о Вере Орловой, как о «доступной» для меня женщине…
Порой редкие мимолётные встречи заканчивались обоюдными улыбками. И не более того. Что не могло меня, как влюбчивого юношу не ввести в смущение.
И все же, желанная встреча должна была произойти.
И она произошла!
Я уже закончил первый курс в институте, и был на каникулах в одном из подмосковных поселков. Там у моей тети была дача.
Случайно на танцверанде я увидел Веру Орлову. Она танцевала с каким-то высоким незнакомым мужчиной.
Увидев меня, она в знак внимания кивнула мне своей золотистой головой. Этот кивок не мог быть не замечен её партнёром. И он что-то стал ей выговаривать. После окончания танца, она отошла от своего партнёра и подошла ко мне.
- Представляешь, еле-еле узнала тебя… Ты так возмужал… Настоящий Macho!
- Что-то не похоже. Мачо по испански – бык…
- Ты еще раз подтверждаешь, что стал другой. Я надеялась, что ты обрадуешься мне и мы посмеёмся над шутками… Но академические лекции тебя здорово изменили…
Её зелёные глаза так сверкнули, и она собралась было уходить, но я остановил её за руку.
- Вера, погоди!...
- А вот руки твои не изменились такие же тёплые и нежные…
Я понимал, что она намекала на мои девятнадцать лет… Я до боли сжал её пальцы… Но она продолжала улыбаться…
А зелёные глаза делали своё дело, они гипнотизировали…
- Вера, прости меня! Я наверно и правда заучился…
- Что, замучился?...
- Вера…
- Что?
- Пойдём отсюда!
- Ты правда этого хочешь?...
- Самая настоящая правда, которую могу сказать только тебе…
Не знаю почему, но мы вместе рассмеялись…
- Давай поступим так, я пришла не одна. Меня должны проводить… Ты знаешь где я живу?
- Да, недалеко от тети Наташи.
- Вот… Иди к тёте Наташе, а через часик приходи ко мне…
Я конечно не пошел домой. Я ждал эту «пару» во дворе Веры Орловой. Там, за темными кустами кизила я выбрал свой «наблюдательный пункт»

/продолжение следует/

Ты чувствуешь боренье дум.
Но как их буквой объяснить?
Как водопадом льющий шум
Облечь в стихов святую нить?

Не просто, подражая грандам,
Чей вдохновляет дивный слог,
Покрыть себя таким талантом,
Чтоб все сказали:-Вот наш бог!

Ах! Если б не дуэль, быть может
Наш Миша Лермонтов им стал,-
Великим гением. О, боже!
Как рано он мишенью пал!

Он написал:-"Я вас любил:
Любовь ещё быть может".
Хватило у поэта сил
Стать гением. И всё же

Я не могу понять зачем
Дантес его убил.
Подлец остался не причём,
А гений наш почил.

Как много признанных мужей
Погибло от говна.
За это не люблю вождей
В любые времена.

***
В колыбели озёрного неба отражаются солнечные вспышки, припадая к ложам мерцающих комет, переливаясь всеми красками, вселенную будят, в наряде лучистом, светоч бессонный оттеняют, коронуя бриз кружевного сплина, затронув в душах трепет упоения

Слышатся выдохи невесомых снежных капель весны, как перешёптывается буря, разбивая вдребезги твёрдый камень, как неистовый яркий всплеск грозы всполохами неба пробуждает, как жизнь зарождается, как невесомо ярко расправляются нежные бутоны

В колыбели озёрного неба тают нагромождённые снежные шапки, рассыпая по озеру изморось плачущих нот невесомых. Вселенской музой вдохновения, наслаждаясь, радуги зарождались, всплеском сладострастия, реки выпивая, соединялись, обласкав облака прошедшей грозы

Слышатся вздохи невидимых границ мира снов, как обитель белого мороза, от палящего солнца разлетается, как приутихли пчёлы, мёдом липким наслаждаясь, как пульсируют вселенские токи, раздвинув синдром весны - щёки, как давняя нирвана столетий рассыхается от солнца

В колыбели озёрного неба синеют восходящие облака рассвета, улыбаясь с лазурных высот. За околицей водопада расписалась талая водица, протянув небесные ключи, зашифрованным отражением вод отбросила на обочину любви полноводие, весну заключив в тиски России

Слышатся всплески сердечного ритма, слышатся, как расступились смущённые грозы перед причудами красоты, как в круглосуточном режиме меняются мотивы неба, как наступает час зари, утра освобождения, как в удивительной плоскости неба купается луна

Слышится блаженный поцелуй вешних вод весны, как прожигающий прошлое луч, обгоняет апрель, как старый век уходит, балуя настоящие чувства любовью, как венчается каждый звук ненавязчивой капели с нежностью

В колыбели озёрного неба отражаются солнечные вспышки, припадая к ложам мерцающих комет, переливаясь всеми красками, вселенную будят, в наряде лучистом светоч бессонный оттеняют, коронуя бриз кружевного сплина, затронув в душах трепет упоения

Друг - это десять лет разлука
Друг - это тысячи верст от меня,
Но нужна мне помощь
И он уже мчится,
И в темную ночь, и средь белого дня.

К стеклу не прикасаться
За буй не заплывать,
И не влезать, а то убьет,
И под стрелою не стоять.
А в целом жизнь то удалась,
Что можно тут еще сказать.