Под вечер она окончательно поняла, что заблудилась. Степь казалась ей такой открытой, родной и всюду видимой.Возможно ли это - не найти обратной дороги? Собираясь, как обычно, брала с собой самое необходимое: фотокамеру, воду и спички – он так научил,знал, что удержать ее невозможно. Уходила в открытую степь, как в море, открывала для себя красоту в обычном. Радовалась, как школьница, показывала ему вечерами заснятые родные его места, не всегда узнаваемы.Удивлялся, привыкая видеть мир ее глазами.
- Как же это я?За сопкой этой дом был, нет теперь его. За другой он тоже исчез. Взбираться на вершину с каждым разом становилось все труднее, она выбилась из сил. Сейчас опустятся сумерки. Тогда можно зажечь костер. Его видно далеко… и меня найдут, не может быть по – другому. Собрала сухой травы.
- Рано сейчас зажигать, дождаться темноты надо. Не боюсь ничего,он найдет меня, - разговаривала сама с собой. - Сейчас звезды зажгутся, поваднее станет, как в шатре… Сухая трава пахла солнцем, тепло знойного дня отдавая…Звала в сон. На минуту она смежила веки от усталости.
-Да вот же ты,глаза твои рядом всегда, вижу их. Найди меня поскорее.Так холодно без тебя и страшно…
Очнулась в кромешной тьме – так показалось спросонья. Чиркнула спичкой. Языки пламени бодро вспыхнули ярким светом, взметнулись к небу. Страх одиночества отступил. Стало спокойно и тепло, как зимним вечером у камина. Сколько она сидела так, не могла понять. Ждала. Знала – он ее ищет. Винила себя, каялась – зашла непозволительно далеко. Случается такое с людьми…так далеко зайдут, вернуться не могут. Надо терпения набраться. Если ищут тебя – найдут.
Он появился из темноты неожиданно, сел рядом в изнеможении, накинул курточку на ее плечи.Казалось, не в силах даже говорить. Обнял молча за плечи свою пропажу.
-Судьба у меня что ли такая - вечно тебя терять, потом находить. Вечно думать о тебе, вечно тревожиться. Вечно…- глаза его повлажнели или так блестели от близости огня.Знаешь, что страшно? В дом одинокий возвращаться.Он без тебя немой, и окна темные, как глазницы пустые. Всегда я знал: найду тебя, да света твоего огня не видел. Долго не видел, полжизни. А ты как магнит, притягиваешь мое сердце, где бы ни была. Это я раньше далеко был, теперь рядом. Ничего не бойся никогда.
- Да, - тихо отозвалась, - ты снова нашел меня.Как тебе удается это? За три девять земель нашел и сейчас…За руку держишь, чувствую я ее даже когда тебя нет со мной.
-Значит, ты – не пропажа, ты - мое обретение, - засмеялся счастливым смехом, волосы ее пригладил уставшей своей рукой.
- А у меня судьба какая? Вечно тебя ждать?
- Лампы включать вечерами. Я буду идти на твой свет и знать - ты есть, а я…дойду, как бы далеко ни был,дойду, не утрачу больше- обрел я тебя потому что …
Они сидели у тлеющего уже костра под звездным небом. Где – то за соседними холмами их ждал дом.Горели окна. Кто – то должен ждать, всегда ждать, тогда путь легче и нельзя потеряться.
-У тебя глаза стали цвета осени. Что происходит с тобой? - он вдруг прервал это молчание межу ними. Дорожка в парке, усыпанная желтыми листьями,остановила безмолвное свое движение им навстречу.
Понимал: она снова влезла в какую — то «полосу своего преодоления«. В какую - знать бы. Ее молчание сводили его с ума, когда вот так, вдруг, закрывала от него свою «зону доступа». Молчала. А он не мог догадаться о причине... Тогда даже рядом с ним была далекой, наедине со своими горестными мыслями. Как будто заболевала, но никакой заботы принять не хотела. Не раз говорил ей и раньше: «Скажи мне, что ты хочешь, что тебе нравится, чего желаешь - я все сделаю, достану, разобьюсь в доску...Прикажи, попроси, пожелай,только не молчи...»
Дыхание ее становилось отрешенным. В такие минуты он переставал слышать пульс ее мыслей. Рука невольно коснулась ее плеча. Привлек привычно к себе, заглянул в глаза. Испугался. Они внимательно вглядывались, как будто изучали его лицо, как будто пытались разглядеть в его взгляде ответ на безмолвные свои вопросы. Пауза затягивалась, становясь почти театральной. Осенний лист, оторвавшись от ветки, кружился в воздухе. Она провожала его взглядом, преключив внимание. Как будто для неё значение имела трактория его падения.
- Помнишь, однажды ты сказал, как боишься мне лгать, как... - она взохнула неслышно, снова замолчала, - не лукавь, не перестань этого бояться... Иначе все не стоит даже этого падшего листа. Помнишь, в школе зачаровывала нас загадка бермудского треугольника? Проклята его тайна — в нем люди исчезают. Вот и у тебя ...треугольник. Ты боишься себе в этом признаться. А третий там всегда лишний, уйти должен.Вот я и приговорила себя... к исчезновению. Ложь не переношу, аллергия на нее, понимаешь?
Ему показалось — качнулась земля под ногами. Как знать было ей, как догадалась она, как могла чувствовать его метания между ими...двумя. Как? Порыв ветра поднял упавший лист, смешал его с другими, и он стал неразличимым, как многие, как другие, как все.
Она уходила, спасая его от падения,от обмана,освобождая от загадок этого треугольника, чтобы никогда не стать ему всего лишь листом павшим, потерянным ею этой осенью...
ГДЕ ЖЕ ТЫ РАНЬШЕ БЫЛ ?
Листал наши календари ветер жизни, срывая дни, годы, унося их в прошлое. Уходили весны наши, и виски серебрила осень горечью потерь. Шли мы нехожеными тропами, каждый своей. Не ложились они под ноги проторенными дорогами. Блуждали мы, минуя перекресток встречи.И только глядя на звездное небо, знали - там горит наша звездочка. Светила она, оставляя надежду. Радость приходила иногда - вдыхали мы сладость ее мгновений, да недолгими они были. А судьба трудный учебник нам определила. Изучали, становились мудрее. Иначе - не преодолеть высоту.
"Если не я, то кто же вместо меня", – по такой формуле искали мы решения. Находили. Течение жизни то медленно, то беспокойно стремилось от одной даты к другой.В тихие заводи попадали и казалось: задохнуться от тоски - только это и осталось. А сердце...снова замирало от мечты - найти тебя, вопреки этому успокоению. Омуты влекли загадочностью. Но глубина их обманной была. Мелкими оказывались они на проверку. Таинственность их – лишь обман зрения... А звезда все светила нам обоим, а сердце снова трепетало, верило – это не конец пути, и где – то ты идешь мне навстречу. Я продолжала ждать тебя, не заботясь, как узнаю.Долго же ты шел ко мне…
Вначале было слово... Связало оно нас незримой нитью, и вдруг увидела я в грустных твоих глазах тревогу. Вглядывалась, узнавая тебя. Вокруг продолжала кружиться мишура повседневности, клоунада лжи, терзали память обрывки прошлых заблуждений. И только глаза твои спасали, к Душе моей обращенные. Не было меня рядом, когда замерзал ты от своих невзгод, когда печаль окутывала сердце твое глухой пеленой...Не было тебя со мной, когда уходила я в закоулки своих мыслей, и нужно было мне быть сильной, чтобы видеть солнце, закрытое тучами.
Солнце мое...не потеряло ты меня. Светятся теплыми лучиками твои глаза. И не главным есть теперь вопрос: где ты был раньше. Важнее сейчас ответ: ты рядом со мной. Береги себя, родной мой человек, в этой Вселенной. Звезда наша не угасла на небе. Отблеск солнца она, путь нам освещает, чтобы настоящее время снова не стало прошедшим.
Она ждала их в условленном месте. Волновалась. Помнила их пятиклассниками. Встреча так долгожданна, так желанна. Какими стали ее ученики спустя три десятилетия? Маленькие, в пионерских галстуках – такими были. Сегодня она пришла на свидание с их детством, со своей молодостью. После студенчества шагнула она навстречу их глазам в классе, в том далеком ауле. В том далеком времени.
Нещадно светило летнее солнце, равнодушно мелькали автомобили, шурша шинами об асфальт, все мимо, мимо неё. Где – то в этом потоке торопятся к ней ее ученики…Где – то… А ей вдруг среди знойного лета вспомнилась студеная зима. В тот день принесли они китайскую розу в класс, бережно завернутую в газеты. Так замерзли их маленькие ручки, так радовались новому цветку на окне. Донесли, спасли от холода, и он...ожил среди заснеженной зимы,сейчас она увидела его за далью лет… Автомобиль притормозил у кромки тротуара, открылись дверцы. Один за одним , с цветами, как первого сентября, стали выходить ее ученики. Она переводила взгляд со одного на другого… Узнавала их, называя по имени.
Мурад…Внимательные его глаза посмотрели на неё так же, как тогда из – за первой парты. Учительская память держит в своих запасниках детали: родинка на щеке, тщательно выглаженный школьный серый костюмчик.
-Вы помните меня…Интонации все те же и улыбка, - голос сорокалетнего мужчины дрогнул, руки обняли ее за плечи, привлекли на мгновение к себе, - дорогая вы наша…
Девчонки, вчера еще, как ей казалось, с бантами в косах, окружили со всех сторон. Узнаваемые…Леночка, с прямой челочкой, веснушками и голубыми глазами – теперь красавица, уверенная в себе женщина. Бакуля, улыбчивая, озорная, заводная, и теперь такая же. Серьезная, молчаливая Нургуль. Гуля,застенчивая, добрая, теперь уже … бабушка сама.
- Неужели это вы? И я вас вижу, дети мои?
- Слышали? Нас называют "дети", - они заметили это ее обращение, засмущались или обрадовались, - да наши собственные дети давно переросли тот наш возраст, а для вас мы -те же.
- Дети, всегда вы мне дети.
За столом было шумно, весело, как в классе на перемене. И воспоминания… Может, открытие для нее - их шалости. Классный час через годы. Нет, нельзя забыть детство, как уходили в степь осенью смотреть на небо, на простор вокруг, а потом писали сочинение с натуры. Тетрадка на коленях, плывущие серые облака над головой.
- Смотрите, чувствуйте, запоминайте…
Помнили. Все эти годы помнили ту осень и весеннюю степь, когда провожали ее так далеко. А теперь рассказывали наперебой о тех, кого не было с ними сегодня. Звонил мобильник, приносил грусть невозможного преодоления расстояния…Сила обстоятельств…
- Как я хочу к вам на классный час…
-Ты с нами…
Уроки…сколько их было? Теперь жизнь - один бесконечный урок, а память детства неизменна. И рука учителя по – прежнему хочет пригладить их непослушные вихры.
Прощались… целовали свою учительницу.
- Дорогие мои, счастливыми будьте! Подарили вы мне сегодня классный час, и я не писала заранее его конспект…Доказали в очередной раз: благословенно призвание мое – быть с вами всегда…Сколько бы ни было вам лет, даже если виски серебрятся первой сединой - вы все равно дети мои, родные мои, любимые мои…
Звонок. Тишина в коридорах школы сентябрьским днем.Вот они,ученики, озорные, с косичками, с прямыми челочками, вопрос в глазах, ожидание учительского первого слова… Сейчас она снова шагнет им навстречу. Продолжается жизнь...
Внезапно похолодало. Природа, как будто устав от летнего зноя, отдалась северному ветру. Ночами приходилось топить сухими ветками печурку. Закрывал окна, опускал шторы – ей так теплее. Торопился к заходу солнца домой. Теперь там светились окна, и не покидало это новое чувство: она его ждет. Знал: это не бесконечно, но прогонял эти мысли. Минуты сливались в часы, дни, приближаясь неумолимо к дате и времени рейса, указанном в авиобилете, который скромно дожидался в ящике стола, чтобы сыграть однажды главную свою роль, разлучив этих двух людей.
Тихо садился в кресло напротив письменного стола за круг света настольной лампы. Книжка в руках оставалась нераскрытой в уставших за день его руках. Смотрел, как она пишет. Ничего не замечая, погружалась в свои мысли, взгляд уходил, скользя, куда – то в пространство ее прошлого. Тень падала на лицо. Уходила улыбка. А горечь мыслей ложилась складкой на лбу. Он не мог уберечь ее от прошлого. У каждого оно было своим.
Любил раньше смотреть на языки огня, теряясь в своих воспоминаниях. Они ожили в хрупком ее образе. Теперь готов был смотреть на нее часами, а их не хватало. Рано вставало солнце – подниматься надо вместе с ним. Оставалась ночь. Спящей она казалась ему беспомощной и власть имущей одновременно. Владела его душой, по – детски положив ладошку под подушку. Дышать боялся, чтоб не потревожить ее снов. Перед уходом присаживался у изголовья, по волосам тихо гладил, едва касаясь, запоминая мягкость ее волос.
- Храни тебя твой ангел, любимая моя… - замирали слова, едва касался губами ее виска. Стеснялся слова говорить. Не мог такие найти, чтобы рассказать ей: стала она целым миром. День теперь казался вечностью. Но когда ее тонкие руки обнимали вечером его плечи, пахнувшие солнцем, и радостно распахивались навстречу ее глаза - тонул в них, замирая от счастья. Прижимал ласковые женские ладони к щеке. Сладко пахли они полынью, согревали его обветренное сердце. Знал наперед: предстоит ему еще идти за ней в тридевятое ее царство… Пойдет. На краю света бывал, сходит еще раз. Даже в сказках все просто не бывает. Но теперь она – его настоящее. Прошлому ее больше не отдаст.
Северный ветер бесновался за окнами. Двое затерялись в просторах нескончаемых верст, обретя друг друга, благословленные нежностью…
Новые
Меню
