Заклинание

ЗАКЛИНАНИЕ

***

Плюмаж тропический ореха

циклон вульгарный общипал.

А шквал ночной по яйцам дал

с оскаленным лицом морпеха.

Но я жестоким не собрат,

я не унижу, а возвышу.

Назначу статуей – и в нишу,

а может, в королевский сад.

Пускай кокетливо ему

кивают кружевные дамы.

Он больше не братан дерьму

и бел, как мех домашней ламы.

***

После болезни кажется осень

вдвое прекрасней, вдвое родней,

словно невеста, с которою вместе

пару недель проваляться пришлось

перед венчанием в инфекционке.

«Даже виски у тебя похудели»!

И проступает, точно санскрит,

общее прошлое в воспоминаньях…

Я гражданин прозрачной пустыни.

Этим и счастлив. Снова пришел,

чтоб охранять золотые доспехи,

медные шлемы, мой бронзовый век.

Пахнет от пятиэтажек вареньем,

и, прободавший плеву среди трещин,

рад на пригреве собой одуванчик.

Стать муравьем в янтарном потеке,

стать невидимкой в общем потоке,

стать гражданином прозрачной пустыни,

стать одуванчиком, скромной фигуркой

на ахиллесовом пышном щите.

***                                        

                                     Н. М.

Элеонора – значит «милосердье»,

а милосердье нынче не в ходу.

Оно застряло на небесной тверди

и со звезды порхает на звезду,

оно в глубинах космоса гуляет,

пасется, как овечка на лугу,

на нас внимания не обращает,

да ведь и мы с ним дружим не в дугу.

И всякий, кто сказал: «Элеонора!»,

позвал полузабытое из тьмы.

И, может, отзовется оно скоро

и озарит заблудшие умы.

***

Кленовые листья лежат на земле,

как будто пасьянса забытые карты.

Рисунок пока не набросан в угле,

для Рембрандта, в сущности, край непочатый.

И Гений кидает, как будто на спор,

повсюду шедевры, и пышет ковер!

Ступай по нему, если знаешь - куда.

А нет, так слоны послоняй обреченно.

И то, и другое чудесно, балда,

поскольку бессмысленно. Видишь, синхронно

с тобою вздохнули… А что же ты ныл:

«сочувствия нет»?

Или я это был?

***

Пора уходить по-английски?

Написано, сказано все.

Читали, как сгустки-ириски

выкашливал ночью Басё?

Так существованьем харкаю,

бездарный в быту инвалид.

Надежда? Да, секта такая

имеется. Только разит

помадой и одеколоном

от пьяных адептов ее.

Холодным и низким поклоном

приветствую это жулье.

***

Крылья за спину заложив,

делово гуляет ворона.

Бомж храпит у поникших ив –

царь природы во время оно.

Сколько мудрости и красы

в грациозной неброской птице!

Цепко держит она свой сыр,

недоступный любой лисице!

***

Вместо детей машины

по городам галдят.

Цвета болотной тины

люди свой дарят взгляд.

С нежным оттенком тины

люди кидают взгляд.

Роботы, манекены,

куклы на поводу.

В сумерках авансцены

пьеса идет: «В аду».

Другие произведения автора:

Авось на Невермор

Цвіркун і скрипка

Finita la comedia

Это произведение понравилось:

Сергей февраль

Владимир Замыслов