Русь замысловатая

Золотые дали

Золотые, безбрежные дали,
мы таких никогда не встречали.

Мы их никогда и не встретим,
но в блокноте ручкой отметим:
мы тут не бывали и тут,
а здесь нас вовсе не ждут.

Ну и ладно, к чему нам дали,
что мы в них не видали?

Если заду тепло на печке, 
а за окном скворечник,
да на лавочке бабки
и у каждой по хатке.

Ну чего ещё в жизни надо?
Кричим хором: — Большую зарплату!

Масленицы такой

Войны многие мы видали
в поле, как проклятые, пахали.
Но масленицы такой
не видал даже конь боевой!

Вот ты на неё посмотри,
и каким боком на неё не смотри,
нет румяней да краше,
даже наша невеста Глаша
не сравнится с такой красотищей!

Ты кушай, кушай блинище
да давай скорее ответ:
люба тебе масленица аль нет?
Если люба, ешь ещё.

А ежели нет, то пошто
тут околачиваешься без дела?
Жри, пока я блины все не съела,
не поела, не покусала.
Вишь, пеку и пеку. Мне всё мало!

Масленичная неделя

Всю масленичную неделю
я блины, оладьи ела.
Их больше есть я не могу,
пирожочков напеку.
Напекла я пирожков,
муж пришёл. «Ну будь здоров!»

Полетели пирожки, ой, на улицу,
а за ними жена — мужик хмурится!

Вот стою, раздаю пироги: «Все возьмите,
и меня с собой заберите,
я баба брошенка-кулинарушка,
напеку кулебяк, сварю отварушку,
а вы как выпьете отвар, помолодеете —
вспомнить имечко своё не сумеете!»

Эх, масленица-раскрасавица,
что ж ты делаешь с людьми, самой нравится?

Масленица к нам идёт

Собирайся народ,
масленица к нам идёт,
кверху задом сразу прёт,
кверху задом сразу прёт
да по-русски орёт:
«Ты пеки, но не спали
блин румяный в печи,
не сожги его, не сглазь,
да и сам с печурки слазь,
слазь и жри блины горой,
да ротище свой открой,
а я туда закину
твою больную спину,
его больную попу,
туда же и Европу!»

Блинок для касатика

Съешь блинок, касатик,
будешь мне, как братик;
стану я тебе сестрой.

Рот пошире открой,
рот открой, не закрывай,
может, влезет каравай!
Ну а если влезет два,
то замуж за тебя б пошла!

И не смотри сердито,
я те не «Лолита»,
а как дам промеж глаз,
сразу женишься на нас!

Ой, касатик-косец,
пойдёшь аль нет, под венец?
Я те не сестрёнка,
ты тоже не мальчонка:
сорок лет — уже большой,
почти дед. Молчу родной!

Ты ешь блинок да слушай:
будем жить получше,
как замуж за меня пойдёшь.
Напутала, ядрёна вошь!

Сожжение масленицы

Говорило нам ярило:
«Не болтайте языком!»
Говорило мне ярило:
«Тебя запросто сожжём!» 
На ярило ведь не накинешь узду,
я сижу в сторонке и жду,
чтоб дорогое ярило
меня вечным огнём накрыло:
«Гори, гори ярко, 
моя ты Худоярка,
гори, гори страстно,
ведь лик твой распрекрасный
вовсе и не на беду
с собою в вечность унесу!»

Горю, горю, догораю
и свято ведь знаю:
я одна была такая
с рожденья, что ли, неземная.

Российские поля

А российские поля,
говорят, сошли с ума:
покатились стога,
докатились до гумна,
встали колом и стоят,
вкатываться не хотят.

Мы нагоним на них
престрашнейший дедов чих:
чих, чих, чих!
Поплюём ещё на них
и поставим в угол.
Ну где вы там, ворюги?

А ворюги как придут,
мы уж будем тут как тут:
их в мешок и на кол!

Бабы будут плакать,
плакать, плакать, горевать,
сено во поле сажать:
«Ты расти, подрастай
наш сумасшедший урожай!»

Песня плакательная

Поле:
«Ты не тронь меня, пурга,
я полюшко чистое,
весной отдам колосья зернистые,
а летом налью их соком
и вздохну спокойно с покосом.»

Мужики:
— Скосим, намолотим и снова засеем,
едим хлеб, никогда не болеем!
А ты плачь, мурава, не плачь,
по полям снова ходит палач:
то война, то беда, то горе —
для всего государства неволя!
Что ж ты, трава, не плачешь:
спишь иль ничего не значат
для тебя людские покосы?
Тебе наши слёзы — что росы.

Бабы:
— Мужик мрёт, а полюшку всё привольно,
ведь когда крестьянину больно,
полю чистому не накладно:
лишь бы к осени не сгореть и ладно.

Опять поле:
«Завали меня, зимушка, снегом покрепче,
мне и спать одной будет полегче.
А под кем бы ты, Русь, ни лежала,
тому всегда будет мало
и полей, и хлебов и горя.
Вот такая История.»

Дурная кобыла, дурные и мы

— Куда ты, кобыла? 
«За счастьем ходила!»
— Счастье нашла?

«Не нашла, но блудила
в лесу дремучем:
всяких барьеров круче
снега лежали.
И я не бежала,
а как то странно передвигалась —
мне и миля не давалась.»

— Для дурной кобылы
и снег в лесу — удила!
Зачем тебе счастье, дура?
«Для фигу, для фигу, для фигуры».

— А зачем же ты в лес попёрлась?
«Да дома всё как-то притёрлось».
— Отчего ж не по тропке, а в чащу?

«Где дорога, там воз обрящешь.
Эх, достало всё, братцы!
Воля вольная, здрасьте».

— Ну здравствуй, волюшка,
и нам на горюшко.
Мы ведь тоже не скачем,
а царь нагрузит, так плачем,
но тянем-потянем лямку.
Ты права, надо в снег иль на санки!

Перед свадьбой

Мать по-матерному ругалась.
Смеркалось.
А отец господином сидит,
как будто и дел ему нет,
что донька уже большая.
Вся родня провожает
замуж.
Пора уж!
Коса-краса, печь побелёна.
Настасья влюблённа
в соседа Васютку,
он тута.
«А ну пошёл!» — семья отгоняет,
пущай не узнает
како на невесте платье.
Атласное. Не порвать бы!

Суета, маета, бормотуха.
«На здоровье, дивчуха!» —
пьёт родной дядька.
А платье
самое расшитое
и сердце у нас молодое.
Впереди дом и семеро дочек.
Не хочешь? 
Не хочет, видно и тятя
тебя отдавати
в жизнь замужню.
А что делать-то? Нужно!

Старый башмачник

Что молчишь ты, старый башмачник,
рассказывай, как «башмаки пилят»
короли и все те, кто там были,
они про тебя забыли,
а тебе до них нет и дела.

И я вроде б хотела,
да забыла чего-то:
что-то да я не успела,
видимо, подлатать башмачок.

Да конечно, башмачник,
я всё понимаю уже:
тот кто молчит, тот знает
сколько «гвоздей в башмаках»
у трудового народа!

Так куй свои лапти, башмачник,
а я подкую стишок.

Ведь короли мордастые
хотят и хотят ещё
молчаливых башмачников скорбных,
сильной боли в моей спине,
снов людей очень горьких
и в их башмаках камней!

Обида и хоровод

Нас войнами обидели,
нам дали три рубля
на храмы и обители.
Обида не прошла.

Не прошло мировое горе,
не прошло и «голым по полю»,
не прошла покосевшая хата.

Не ушли мужики в заплатах,
а сели и ждут чего-то:
когда кончатся все заботы
или войны сгинут с планеты
да детям раздарят конфеты.

И закружится хоровод
весёлый такой и соврёт:
«Всё хорошо, ребята
красивые стоят хаты,
но голым по полю не нужно!»

А мы подпоём ему дружно:
— Нет, нас никто не обидел,
потому как никто не видел
слёз из глаз наших красных.
Тебе не люб хоровод? Напрасно!

Казачья вольная

Казачок-дурачок
посмотрел на мой бочок,
плюнул, дунул в кулачок
и сказал: «Беда моя,
будешь ты моя жена!»

Мужичок-казачок,
бедный, мелкий дурачок,
не простила я ему
«беду мою», а посему
топнула я ножкой,
брякнула серёжкой:
«Не буду я твоей женой,
коль ты весь не такой:
ни хорош, ни пригож
и на чёрта похож»! —
развернулась и ушла.

А родня меня нашла
в его же хате и разуту.
Нет, любить я вас не буду,
дорогая родня,
коль вы ищите меня!

*
Ай, курлы, курлы, курлы,
любы были казаки
курам да казачкам.
А я пузо спрячу,
не смотрите вы туда —
не сглазьте, люди, казака!

Матушка Русь

Как у матушки Руси
только тридцать два пути:
путь налево — сразу в гроб,
путь направо — это бог,
путь вперёд — прямо в рай,
в космос — новый век встречай!

Остальные же пути
мимо норовят пройти:
первый путь —
куда-нибудь,
путь второй —
в мир неземной,
а на третьем, как всегда,
светит лишь одна звезда.

Вот по этому пути
и пытаюсь я пройти.
Попытка не пытка,
но милёнок мой с улыбкой
смотрит на усилия:
стану ль я красивее?

Нет, мой хороший,
я не стану строже,
я не стану младше
и не буду краше.

Но звезду свою младую,
как и Родину родную,
я не выпущу из рук,
хоть руби меня, как сук!

Потому как на пути
три несчастья, три беды
и одно большое горе —
ты не любишь меня боле!

А кто милёнок мой дурной?
Догадайся сам, родной.

Женитьба Ерофея

Дураки и дороги
по России убогой
стелются, едут, идут.

Вот колдобина тут,
а в колдобине колесо.
«Эко тебя занесло!» 
Занесло телегу,
а в телеге дрова.

И это ещё не беда,
а беда была такова:
дурачок на лавочке
шепчет в ушко дамочке.
И ни гроша, ни грошика
у паренька Ерошеньки.

Ах, Ерошка, Ерофей
ты у мамки — дуралей,
ты у тятьки — дурак
и у бабки — просто так.
А у девочки Анюточки — 
самый, самый лучшенький!

А у её маменьки —
ты ни то и ни сё,
а у её папеньки —
прощелыга вот и всё.
Лишь у деда дурака
ты — Ерошкапрямбяда!

* * *
Ой люли, люли, люли,
прилетели к нам гули,
сели у дороги:
«Какой двор убогий,
нет, нет, тут зерна,
улетим со двора»! —
крыльями размахались
да у нас остались.

* * *
У дороги колесо:
«Прикрути, Иван, его
да дрова не растряси,
цело к хате привези!»

А у хаты, у ворот
гульба, свадьба идёт:
женят сына-дурака!

— Ерофей, поди сюда.
Ты, сынок, уже большой,
с бабой сладишь не с одной,
но узнаю чё — прибью,
я невестушку люблю! —
наставлял сына отец.

Но Ерофей наш — молодец:
— А я чё, а я ничё,
я не делал ничего,
я ни промах, ни дурак,
я, батяня, просто так.»

* * *
Эх дураки, дороги
по Руси убогой
как кати-катили...
И кого б мы ни любили,
мы не вдарили ни разу
в грязь лицом!
— И я о том!

Ой люли, люли, люли,
летите к барину, гули.
Не мешайте курям
шастать по чужим дворам!

Праздник-проказник

Весело, весело людям:
«Поэт, мы тебя не забудем,
ведь наши красивые лица
ты увековечишь. Влюбиться
нам тоже, наверное, стоит!»

Ветер на острове спорит
с таким разноцветным народом:
«Хороводом его, хороводом!»

Собирай да лови эти лица,
им тоже охота влюбиться
и рассказывать солнцу:
«Город любимый стоит
миллиона наших улыбок!»

Жаль, солнечный день был хлипок
на Сахалине, он тучей
накроет праздник. Но люди,
привыкшие к бурям и ветру:
«С приветом! (кричат) С приветом»!

Ведь по улицам праздник гуляет,
он просто проказник. Устанут
кошки гулять по крышам:
«Слышим вопли мы ваши, слышим.»

Любите ли вы Россию? — спрашивать меня стали

Чужие, далёкие страны
манят из телевизора:
зовут и зовут, наверное.

Да я бы, конечно, поехала
(как другие хорошие девочки)
и хохотала весело,
вернувшись домой из Турции.

И говорила, может быть,
что Египет и Черногория
лучше намного Родины,
ведь там такие акации,
на космос большой похожие!

Но мой удел (без сомнения) —
это дома у телевизора
сидеть и любить свою родину
на Сахалин похожую.
А денег нет потому что!
Вот такие дела.

А у нас всё в порядке

Если родина пьёт и рыдает —
это ещё не беда,
потому как нас окружают
леса, поля и луга!

Хуже, когда родины нет
или родина — зыбь и пески.
А у нас всё в порядке:
море, реки, озёра, тиски.

Как сахалинцы до Балтики плыли

«Балтика — это где?» —
спрашивали сахалинцы. 
«Где-то, где-то, где-то, —
отвечал синий ястреб. —
Вам не доплыть."

Сахалинцы кидались 
в свой Татарский пролив и плыли: 
брасом плыли и в размашку... 
Ни один не доплыл!

Жили зря

Было время, было время,
было время — жили зря!
Жили зря, жили зря,
потому что без царя!
А теперь живём с царём.
Вот, уже не зря помрём!

Сижу дома, не гуляю

С днём рожденья, Игорёк,
ты зачем в дом приволок
две чужие зубных щётки,
говоришь, что для трещотки?

Ну и да, ну и конечно, 
я ведь тоже с тобой честна:
сижу дома, не гуляю,
просто чисто прибираю!

Где невест ловили

Мы крестились у реки,
пришли наши мужики,
нас раздели догола 
и гоняли до утра 
по заснеженной реке.
Кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе!

А болели мы все вместе.
Зато теперь мы им — невесты!

Говорят

Говорят, в Москве кур давно не доили. 
Говорят, в деревнях хорошо не жили. 
Говорят, деду моему всё по колено,
потому что на печи притаилась измена —
бабка гроб покрывалом накрыла,
говорит: «Чтоб не дуло те, милый!»

Что дарить жене

Подарите жене шубу,
шубу подарите ... две!
А без шубы не будет ведь счастья.
И жена во сне 
имя станет шептать другое
(Егор, например). Чужое
кольцо у неё на пальце появится.
А какому мужу это понравится?

Судьба такая

Прожила я в горе, прожила я в радостях
и в маленьких, маленьких гадостях
от своих лучших подруг.
Вот и думаю: может, это от мук
или судьба такая,
чтобы я опять была холостая.

Влюбиться

Стала я замечать,
что старой себя называю:
никого не хочу встречать,
провожать не хочу. Устало
с работы иду по дворам.

Дождь, как слеза. Не спится:
мне завтра, вроде, к врачу
иль на старости лет влюбиться?

Бабушкины пироги

Наша жизнь - только держись! 
И кто прожил эту жизнь, тот знает:
его не поломают ни ветры ни пурги,
ни бабушкины пироги!

Хотя, чёрт его знает,
бабушкины пироги хоть кого поломают.

Был бы борщ на плите

Я за родину Русь 
больше думать не боюсь!

Дум-думочек палата: 
была бы чиста хата, 
был бы борщ на плите 
и хозяин на земле 
да пущай позлее — 
быстрей я околею!

Афоризмы

«За кого ты?»
— За всю великую Рассею,
за всю рассеянную Русь!
Нет, за неё я не радею —
беру кайло и в шахте бьюсь.

* * *

Ты, Серёжа, с такой рожей
не ходил бы к нам: негоже
целоваться при людях,
когда баба на сносях!

* * *

Не ходите, бабы, на тот свет,
там зачем-то выключили свет
и большие тянут провода
в никуда, в никуда, в никуда.

* * *

Да (сказала я мрачно),
в жизни нашей неоднозначной
покушать хорошо — это дело,
помыться, поспать.
Вот и жизнь пролетела.

* * *

А бабе Дусе мы подливаем 
всё время какого-то чаю,
она пьёт это чай и хохочет —
ещё чаю такого же хочет!

* * *

Дед съел бред на обед
и сказал: «Буду полпред!»
Бабка съела тоже 
и сказала: «Гоже,
стану я женой полпреда,
в доме будет больше бреда!»

* * *

Знает мама как с властью боротися:
пойти в лес по грибы и на кусты материтися.

* * *

— Вот такие дела, — сказала баба Маша. —
Что ни день, то я всё краше!

* * *

Бабушки — это звёзды,
а дедушки — это бабушек отголоски.

* * *

В чём бы баба любовника ни обвиняла —
ему всё мало!

* * *

Обещал Иван обещать —
народу правду всё вещать.

* * *

Не всё то золото, что блестит;
не все те парни, что не воруют.

* * *

А у нас работяй на работяе сидит,
работяю в спину дышит.

* * *

Не наше это дело — кренделями разбрасываться.

* * *

Всё налажено — жизнь любовью не изгажена.

Другие произведения автора:

Детям о животных

Маша в хрущёвскую оттепель

Космос, другие Миры