Русская классическая литература и этноним «жид».

http://zerkalov.org.ua/node/2019ЕВРЕИ И ЖИДЫ Всеволод Вихнович. Евреи и жиды. N147 12 декабря 1999 г.(Санкт-Петербург )
Дорфман Михаэль. ПРО АРАБОВ, КОТОРЫЕ ТУРКИ, И РУССКИХ...
Мигдаль - Евреи и жиды
Jewniverse - Yiddish Shteytl - Евреи и жиды. Всеволод Вихнович(Санкт-Петербург )


В данной работе рассмотрим этимологию трех этнонимов , их частотность употребления в речи и в русской классической литературе.


Поначалу русские классики мало были знакомы с племенем иудеев, которое появилось недавно в Российской Империи(после раздела Польши).Они их мало интересовали и поэтому мало употребляли этот этноним .Со временем , узнав их получше,но , увы, с отрицательной стороны, этноним " жид" приобретает отрицательно-оценочный смысл и часто употребляется ими.Приведем примеры отношения наших великих классиков к этнонимы "жид" и к этому этносу.
ГАВРИИЛ ДЕРЖАВИН: Гавриил Державин – не только знаменитый русский поэт. Он был ещё и губернатором, и сенатором, и министром юстиции. В 1799 и 1800 он был командирован в Западный Край для изучения причин голода и бедственного положения тамошнего русского крестьянства. Там он понял, что одна из главных причин бедственного положения крестьян в Западном Крае – это ЖИДЫ. Державин составил подробный отчёт для царя и сената о своих исследованиях и принятых мерах.
17 сентября 1800 года Державин писал жене:

«Вот сижу и пишу о ЖИДАХ!»


В этом своём официальном отчёте сенатор Державин очень часто употребляет слово «жиды». И отметить должно, что Павел Первый с похвалой отозвался о «Мнении сенатора Державина…» об обуздании жидов, о его действиях в Западном крае и даже не пожурил его за частое употребление в «официальной бумаге» слова «жиды». Императора Павла Первого слово «жиды» нисколько не коробило. Кроме «благоволения Государя» Державину был дан ещё и чин действительного статского советника.
«Мнение сенатора Державина…» было полностью опубликовано в Петербурге в Полном собрании сочинений Державина, изданном Академией наук в 8 томах, под редакцией Я. Грота (1864 – 1883), в 7 томе, изданном в 1878 году. Привожу несколько отрывков из «Мнения сенатора Державина»:

«Там выколачивают у них (крестьян) ЖИДЫ не только насущный хлеб, но и в земле посеянный, хлебопашеские орудия, имущество, время, здоровье и саму жизнь».
«ЖИДЫ, ездя по деревням, а особливо осенью при собрании жатвы, и напоив крестьян со всеми их семействами, собирают с них долги свои и похищают последнее нужное их пропитание».
«Пьяных, обсчитывая, обирают с ног до головы, и тем погружают поселян в совершенную бедность и нищету».
(Державин. Т. 7. С. 263, 265, 287).

И сама торговля и ростовщичество постоянно подвигают жидов к обману и мошенничеству, а их кагалы, их раввины, их Талмуды дозволяют жидам применять все средства для высасывания жизненных сил из крестьянства. Лишь бы был удовлетворён жидовский интерес. «Честь у ЖИДОВ ничего не стоит». Поэтому редко бывает уголовное дело в Западном крае, «в котором не были бы замешаны многие ЖИДЫ, или один ЖИД».
И Державин предлагает императору и Сенату:

Корчмы же, «где в них сидели ЖИДЫ и продавали вино, - уничтожить и до вредного промысла (ЖИДОВ) впредь не допускать».
(Державин. Т. 7. С. 300).

«Подтвердить запрещение указом 1727 года и в последующих годах бывшее, чтобы ЖИДОВ внутрь России… никогда не пускать».
(Державин. Т. 7. С. 325).

И даже в Сибирь, на каторгу, за преступления жидов не отправлять вместе с жёнами, «дабы не размножались и не развращали сердце Империи, то есть её коренных жителей».
(Державин. Т. 7. С. 300).

Владими Иванович Даль: Известно , что задача стратегов жидофашизма - укоротить жизнь русского языка и жизнь русского народа, а Даль своим Словарём продлевал и жизнь русского языка, и жизнь русского народа. Не любили и не любят жиды Даля и за то, что он упорно употреблял слов «жиды» и наполнил свой Словарь и свой сборник о пословицах и поговорках русского народа десятками неприятных пословиц и поговорок «про жидов». Не любили и не любят его жиды и за то, что в его Словаре есть неприятное слово «жид», но вовсе нет слова «еврей», ибо русский народ два тысячелетия слово «еврей» почти совсем не употреблял.
Но особенно жиды не любили и не любят Даля, точнее ненавидели и ненавидят Даля за его правдивую книжку о жидовских ритуальных убийствах. Мало кто ещё знает из русских людей, что в 1841 году Владимир Иванович Даль начал работать в МВД Российской империи чиновником особых поручений при министре Л. А. Перовском. Рост жидовских ритуальных убийств в западной части России весьма обеспокоил и руководителя МВД графа Перовского и императора Николая Пе6рвого. Требовалось в этой теме подробно разобраться. Вот тогда министр Перовский, зная добросовестность и честность Даля (они раньше вместе работали в Оренбурге), и поручил ему исследовать эту тему и написать подробный отчёт для МВД, Сената и императора. Даль получил доступ ко всем архивам МВД о ритуальных убийствах и успел познакомиться со многими важными секретными документами, которых ныне уже нет. В 1862 г. большой пожар уничтожил много ценных бумаг МВД.
В 1844 по приказу министра МВД графа Перовского и была напечатана книга Даля «Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их». Уже само название книги раздражало и раздражает жидов. И тем более раздражало и раздражает содержание книги и выводы Даля. По понятиям жидов, такие книги нельзя писать и печатать в «просвещённой стране». В переводе с жидовского языка на русский, - в «ожидовелой, или ожидовлённой стране».

Книга Владимира Ивановича Даля «Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их», естественно, после 1917 была запрещена жидами. Но не всё жидам Пурим. После 1991 года стали появляться, хотя и небольшими тиражами, отдельные издания этой книги. В книжные магазины эта книга Даля, конечно, не поступала, магазины её не брали, опасаясь репрессий. А от уличных торговцев наиболее ретивые и тупые менты, холуи жидовские, даже отнимали эту книгу как «русскую фашистскую литературу». Но в 1995 исследование Даля «Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их» было напечатано, к негодованию жидов, в Санкт-Петербурге издательством «София» в сборнике «Кровь в верованиях и суевериях человечества» тиражом в 10 тысяч экземпляров. Книга вышла без купюр. К негодованию жидов, эта книга поступила и во многие книжные магазины России.
Но жиды ещё рыпаются и стремятся напакостить нам. 14 июня 2002 г. на пленарном заседании Государственной Думы жид-депутат А. Ю. Вульф (от фракции «Союза правых сил») стал вопить, что книгу Даля о жидовских ритуальных убийствах надо объявить «фашистской» и запретить. Но большинство депутатов игнорировало это мракобесное предложение жида Вульфа.

В этом очерке я привожу фрагменты из книги Владимира Ивановича Даля «Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их», изданной в Петербурге в 1913 году под названием «Ритуальные убийства»:

«У всех народов, где только проживают евреи, - так начинает свою книгу Владимир Иванович Даль, - существует с незапамятных времён поверье или предание, что ЖИДЫ умерщвляют мученически христианских младенцев, нуждаясь для каких-то таинственных обрядов в невинной христианской крови… И не один только глас народа обвиняет евреев в таком ужасном деле. Они многократно обвинялись в том и пред судом. Большой частью собственного их признания не было, несмотря ни на какие улики. Но были и такие примеры, где ЖИДЫ были изобличены и сами сознались» (Стр. 3 – 4).

«Слабое, неудовлетворительное розыскание следователей, разные ухищрения и уловки жидов, наглое и упорное запирательство их, нередко подкуп, уверенность большой части образованных людей, что обвинение это есть гнусная клевета и, наконец, человеколюбие уголовных законов наших не только спасали евреев доселе каждый раз от заслуженной казни, но они (жиды) почти всегда успевали обвинить уличителей своих, кои были наказываемы за них, и успели исходатайствовать в 1817 году Высочайшее повеление (от 28-го февраля, объявленное 6-ого марта), коим запрещено даже подозревать жидов в подобном преступлении, а мнение, будто жиды нуждаются в крови христианской, названо предрассудком. Между тем, рассмотрение некоторых текстов тайного учения талмудистов обнаруживает сбыточность сего изуверства, а беспристрастный взгляд на самые делопроизводства, бывшие в подобных случаях, убеждают несомненно в истине действительности их» (Стр. 6).

«Полные талмуды, без пробелов, искали убежище (издавались) в польских владениях, где жиды вообще жили свободнее и надзор за ними был слабее. Сюда же скрывались изуверные, упорные жиды, в сих краях гнездятся они и поныне, тогда как просвещение и надзор значительно изменили прочих европейских жидов и смягчили их нравы» (Стр. 10).

«Пикульский объясняет далее, для чего ЖИДАМ нужна кровь христианского младенца: в известный день изуверы обмазывают ею двери какого-либо христианина; новобрачным дают яйцо с этой кровью; при похоронах мажут тела покойника яичным белком с кровью; в мацу или опресноки кладут несколько этой крови и сохраняют часть опресноков в синагоге, до добытия свежей крови, размачивая в воде и употребляя вместо крови, когда не удаётся достать младенца» (Стр. 20).


В своём исследовании Владимир Иванович Даль приводит около 150 примеров убиения христианских детей жидами-изуверами в Европе, в том числе и в западной части Российской империи, после присоединения утраченных русских земель, оккупированных поляками и жидами. Я приведу здесь полтора десятка примеров, чтобы дать картину:

«В царствие Фоки жиды были изгнаны из Антиохии за то, что умертвили, по изуверству, поносною смертью епископа Анастасия и убили много христиан» (Стр. 37).

«В киевских пещерах почивают доныне мощи преподобного Евстратия, коего память празднуется 28-го марта. В Патерике… говорится, что святой угодник был киевлянин, взят в плен половцами при нашествии хана Боняка в 1096 году, продан в Корсунь жиду, который повёрг его разным мукам и, наконец, к празднику Пасхи своей распял его на кресте, а потом бросил в море. Тут нашли тело его русские христиане и привезли в Киев» (Стр. 38).

«В Брае (во Франции) жиды подкупом получили позволение казнить христианина, под предлогом, что он разбойник и убийца; они надели на него железную корону, секли его розгами и распяли» (Стр. 38).
«В 1250 году в Арагонии жиды распяли во время своей Пасхи семилетнего ребёнка» (Стр. 40).
«В 1257 году в Лондоне жиды принесли в жертву на праздник Пасхи христианского младенца» (Стр. 40).
«В Губерлине (в Германии) в 1331 году жиды распяли на кресте ребёнка, за что заперты, были все в один жидовский дом и сожжены» (Стр. 41).
«В 1401 году в Швабии народ восстал по поводу умерщвления жидами двух христианских детей, купленных у какой-то женщины, - запер всех жидов вместе с нею в синагогу и сжёг их там живых» (Стр. 41 – 42).
«В 1407 году в Кракове, при короле Ягелле, народ возмутился по случаю умерщвления евреями ребёнка, убил много жидов, опустошил и выжег их дома и выгнал всех из города» (Стр. 42).
«В 1486 в Регенсбурге найдено в одном жидовском погребе шесть трупов христианских младенцев» (Стр. 43).
«Происшествие в Триесте описано во всей подробности. Трёхлетний ребёнок Симон был убит в четверг на Страстной неделе, и жители поклонялись ему как мученику. Жид Товий принёс его в школу; тут зажали ему рот, держали за руки и за ноги, вырезали кусочек из правой щеки, кололи большими иглами по всему телу и, собрав кровь его, тотчас же положили в опресноки. Жиды ругались над ребёнком, называли его Иисусом Христом, и бросили труп в воду. Родители нашли труп и донесли об этом властям… На могилу мученика ходили на поклонение, и мученик вскоре приобрел имя праведника» (Стр. 43).
«В 1509 году в Боссинге (в Венгрии) жиды замучили ребёнка, украденного ими у одного колесника, и, исколов по всему телу, выпустили кровь, а труп кинули за город. Виновные сознались под пыткой и казнены» (Стр. 44).
«В 1571 году жиды в Германии содрали кожу с одного христианина, по имени Брагадин, и мученически умертвили его» (Стр. 46).
«В 1610 году в Сташеве (в Польше) еврей Шмуль украл младенца и продал его в Шидловец, где жиды были схвачены в то самое время, когда истязали свою жертву. Евреев четвертовали» (Стр. 49).
«В 1660 году в Тунгухе (в Германии) жиды на Пасху зарезали христианского ребёнка, за что были сожжены 15 человек» (Стр. 51).
«В 1697 году в Вильне несколько жидов за мученическое убийство младенцев были казнены» (Стр. 53).
«В Страстную пятницу 20-го апреля 1753 года в деревне Маркова Вольница жиды поймали вечером трёхлетнего младенца Стефана Студзитского, унесли его в корчму, поили мёдом и кормили хлебом, размоченном в водке, отчего ребёнок заснул и лежал спокойно за печкой. В ночь на светлое Воскресение жиды собрались в корчме, завязали ребёнку глаза, зажали рот клещами, и, держа над лоханью, кололи со всех сторон острыми гвоздями, качая и приподнимая для лучшего истечения крови. Когда страдалец испустил дух, то труп его был отнесён в лесок, где он был найден на другой же день. По очевидным уликам, еврейки Брейна и Фружа, без пытки, сознались в этом убийстве, а мужья их были в этом уличены и также, без пытки, сознались. Затем прочие были преданы пытке и, повинившись, сделали столь подробное описание этого злодейского преступления, что, уж конечно, не могло оставаться никакого более сомнения. Евреи были казнены жестокою смертью в Житомире: раввину полоцкому и пяти другим жидам сожжены под виселицею руки, обмотанные смолистой пенькой, вырезаны по три ремня из спины, а потом они были четвертованы, головы посажены на кол, а тела повешены; пятеро других просто четвертованы, головы посажены на кол, а тела повешены; один, принявший святое крещение, обезглавлен. В то время была написана картина, изображающая труп младенца Студзитского, в том самом виде, как он был найден, исколотый по всему телу. Подлинная картина, вероятно, цела ещё доныне; она хранилась у архиепископа львовского» (Стр. 54).

«В 1827 году, около Пасхи, в деревне помещика Дамми (Виленская губерния, Тельшевский уезд) пропал без вести семилетней мальчик Пиотрович. Пастух Жуховский объявил, что видел сам, как жиды поймали ребёнка в поле и увезли; труп найден был впоследствии искажённый точно таким образом, как во всех подобных случаях; жиды, путаясь при допросах, делали ложные показания, снова их отменяли и наконец изобличены в злодеянии этом настолько, насколько можно уличить людей, не имеющих в оправдание ничего, кроме голословного запирательства. Несмотря на то, что в этом случае был даже один посторонний свидетель, помянутый пастух, жиды были оставлены в подозрении… К этому должно ещё присовокупить, что два жида, кои начали было признаваться, найдены мёртвыми: один убитым, под мостом, другой отравленным» (Стр. 63).
«В 1827 году, за два дня до Пасхи, пропал ребёнок в Варшаве; подозрение пало на жидов, следы были открыты, и ребёнок, вопреки уверений и отрицательства жида – хозяина дома, отыскан у него в сундуке… Жиды отделались уверением, что они сделали это для шутки» (Стр. 63).
22 апреля 1823 года в Велиже пропал солдатский сын Фёдор Емельянов. Было ему тогда всего три с половиной года. Труп его нашли через неделю в лесу. Владимир Иванович Даль в своей книге очень подробно, на основании следственных материалов, описал убиение жидами этого бедного мальчика:
«Они (русские бабы) принесли мальчика из каморки, раздели его по приказанию жидов и положили на стол; еврей Поселенный сделал обрезание, а Шифра Берлин остригла ему ногти вплоть к мясу. В это время Козловская возвратилась из питейной конторы; Славка вышла было к ней в сени, но, заметив, что она уже видела кое-что, позвала её в комнату, где жиды стращали её, что если она где-нибудь проговорится, то с нею сделают то же, что с мальчиком; она поклялась, что будет молчать. Затем продолжили: Терентьева держала ребёнка над тазом, Максимова обмывала его; положили головою вперёд в бочку, в которой половина дна вынималась; Иосель заложил опять дно, стал катать бочку по полу с Терентьевой, потом все делали то же самое, сменяясь по двое, часа два; ребёнка вынули красного, как обожжённого. Терентьева завернула его и положила на стол; все три бабы оделись в жидовское платье, понесли ребёнка, завязав ему рот платком в школу, а жиды пошли за ними. В школе застали они толпу жидов, положили мальчика на стол, в корыто, развязав ему рот; тут Орлик Девирц распоряжался; Поселенный подал ремни, Терентьева связала мальчику ноги под коленями, но слабо, и Поселенный сам перетянул их потуже. Терентьевой велели ударить мальчика по щекам, а за нею все прочие сделали то же; подали большой, острый и светлый гвоздь и велели ей же уколоть ребёнка в висок и в бок; потом Максимова, Козловская, Иосель и один за другим все жиды и жидовки делали то же. Между тем Козловскую повели к заповедям в шкапике и обратили в жидовскую веру, назвав Лыей.
Орлик поворачивал в корытце младенца, который сперва кричал, а потом смолк, смотрел на всех и тяжело вздыхал. Он вскоре истёк кровью и испустил дух. Терентьева вынула его, развязала ему ноги, держала над другим корытом, стоявшим на полу; Козловская подавала бутылки с водой, Иосель обливал мальчика, а Максимова обмывала. Когда крови ничего не было на теле, а только остались видны раночки, величиною в горошину, то велели одеть и обуть труп и положили на стол. Иосель повёл всех трёх баб к шкапику и сказал: «так как все они приняли еврейскую веру, то должны по ней клясться», и читал им большую жидовскую книгу.
Затем жиды ругались над похищенными Терентьевой из Ильинской церкви антиминсом, плевали на него, топтали ногами и пр.
Между тем начинало светать; Терентьева и Максимова боялись нести мальчика на реку, где иногда рано бывает народ, и потому понесли его в лес, на болото, у Гутурова Крыжа, где он и найден. По уходе их, Иосель налил крови в одну бутылку и велел Козловской отнести к Славке; остальная кровь была оставлена в корытце, в школе; возвращаясь из леса, Терентьева и Максимова встретили Иоселя сам-друг в парной бричке; они поехали наблюдать за бабами, и Иосель сошёл с брички и посмотрел, где ими труп был положен; потом жиды опять ускакали в город. Мирка напоила обеих баб вином, Славка дала денег и уговаривала, чтобы пьяные, поссорясь, не проговорились: евреи все отопрутся, сказала она, а вы одни будете виноваты. Обе сняли с себя жидовское платье и пошли домой.
Вечером Фратка, жена цирюльника Орлика, напоила Терентьеву, одела её в жидовское платье и повела в школу. Все те же жиды и жидовки были там, а притом и Козловская. Корытце с кровью стояло ещё на столе, а подле две пустые бутылки, в коих накануне приносили воду для обмывки, отправив уже третью бутылку к Славке. Тут же лежал свёрсток холста. Пришла Ханна с Максимовой, которая принесла ещё бутылку, чарку и воронку. Терентьева размешала кровь лопаточкой, а Иосель разлил её чаркой, через воронку, в бутылки и в небольшой, вплоть сбитый обручами, бочоночек, который был подан Орликом. В остатке крови намочили аршина два холста, велели Терентьевой выкрутить его, расправить и проветрить. Иосель потом искрошил его на маленькие лоскутья; Орлик макал гвоздь в остаток крови, капал на каждый лоскуток и разводил на нём разводы, и каждому дали по лоскутку, равно и трём русским бабам. Все разошлись: Максимова понесла за Цетлиными одну бутылку; Козловская за Берлиными две, а Терентьева за Орликом бочонок. Максимова отдала лоскуток свой впоследствии Ханне; Козловская потеряла его, а Терентьева сказала, что он должен быть у неё в китайчатом кармане, который передан ею на сохранение, с другими вещами, солдатке Ивановой, когда взята была под стражу. Следователи немедленно отправились туда, и нашли в указанном месте треугольный лоскуток холста, красноватый и признанный всеми тремя раскаявшимися бабами за тот самый, о коем они говорили.
В доме Берлина, Цетлина и в школе все три женщины порознь показали вполне согласно со словами их, где, как и что делалось; подробности и местность, где совершено было ужасное преступление, смущали их сильно, и они едва могли говорить.
Фратка сказала Терентьевой, что кровавым лоскутком протирают глаза новорожденным, а кровь кладут в мацу (в опресноки). Это вполне согласно со многими помещёнными выше сведениями и с показаниями по случаю подобных происшествий. На другой год после того сама Терентьева пекла с Фраткою и с другими жидовками мацу с этой кровью. Максимова подробно описывает, как делала то же у Ханны, размочив засохшую в бутылке кровь и смешав с шафранным настоем. Ханна положила также немного крови этой в мёд, который пили. Козловская говорит, что то же самое делали у Берлиных: вытряхнули из бутылки сухую кровь, растёрли и высыпали в шафранный настой, который вылили в тесто.
Генерал-майор Шкурин, взял с собою Терентьеву и Максимову и поехал в Витебск и в Лезну, куда они возили кровь. Максимова указала в Витебске дом, куда с Мовшей Беленицким привезла кровь, и узнала хозяина» (Стр. 87 – 92).
«Рассмотрев весь этот род ужасных случаев и возмущающих душу происшествий, частью доказанных исторически и юридически, - обвинение ЖИДОВ в мученическом умерщвлении к Пасхе христианских мальчиков невозможно считать призраком и суеверием, а должно убедиться, что обвинение это основательно, как равно и общее мнение об употреблении ими крови сих мучеников для каких-то таинственных чар» (Стр. 120).

«Откуда ж эти одинаковым образом и умышленно искажённые трупы невинных ребят? Почему их находят только там, где есть ЖИДЫ? Почему это всегда дети христиан? И, наконец, почему случаи эти всегда бывали исключительно или около самой Пасхи?» (Стр. 123).
«Не подлежит, однако же, никакому сомнению, что они (изуверские обряды жидовских сектантов) никогда не исчезали вовсе, со времени распространения христианства, и что поныне появляются от времени до времени между жидами фанатики и каббалистические знахари, которые, с этою двоякою целью, посягают на мученическое убиение христианского младенца и употребляют кровь его с мистически-религиозною и мнимо-волшебною целью. Польша и западные губернии наши, служащие со времени средних веков убежищем закоренелого и невежественного жидовства, представляют и поныне самое большое число примеров подобного изуверства, особенно губерния Витебская, где секта хасидов значительно распространилась» (Стр. 127).
В этой своей книге «Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их», в книге толщиной всего в 122 страницы, Владимир Иванович Даль употребляет слов «ЖИДЫ» около 190 (!) раз. Даль знал, что эта его служебная записка предназначена для самых высших чинов МВД, Сената и для самого императора Николая Первого и членов его семьи. Но Даль не посчитал нужным заменять слово «жиды» на слово «евреи». И что интересно, книжку эту весьма высоко оценил и министр МВД граф Л. Перовский, и сам император Николай Первый.
Ну а тем господам, кто, полагая себя «культурными», «просвещёнными» и «политкорректными» людьми (а некоторые из них кандидаты, доктора и академики лингвистической науки), всё же не могут удержаться, чтобы не осудить Даля за такое количество слова «жиды», могу сказать лишь одно: «Не вам, господа, судить великого Даля. В культурном отношении, в знании Русского языка Владимир Иванович Даль, как Гулливер, возвышается над вами, лилипутами».


КАНТЕМИР: К жидам Кантемир относился враждебно, осознав их вредность для христианских народов.
Кантемир писал:

«По мудрости государей Российских Великая Россия доселе есть единственное государство Европейское, ОТ СТРАШНОЙ ЖИДОВСКОЙ ЯЗВЫ ИЗБАВЛЕННОЕ, но зело тайно иудеи, притворно в христианство пришедшие, в Россию ныне проникают и по телу её расползаются… Посему за кознями и происками ЖИДОВСКИМИ зорко следить надобно».

(Приватные письма князя Антиоха Дмитриевича Кантемира к некоторым вельможам и учёным людям. СПб., 1807. С.14).

ПУШКИН: Пушкин без большого почтения относился к жидам и не боялся, естественно, и не стеснялся употреблять слово «жид».

«…Подъехали четыре тройки с фельдъегером. – Вероятно, поляки, - сказал я хозяйке. – Да, - отвечала она… Я вышел взглянуть на них.
Один из арестантов стоял, опёршись у колонны. К нему подошёл высокий, бледный и худой молодой человек с чёрною бородою, в фризовой шинели, и с виду НАСТОЯЩИЙ ЖИД – я принял его за ЖИДА, и неразлучные понятия ЖИДА и ШПИОНА произвели во мне обыкновенное действие: я поворотился к ним спиною, подумав, что он был вытребован в Петербург для доносов или объяснений».

Пушкиным, например:
Гляжу: гора. На той горе
Кипят котлы; поют, играют,
Свистят и в мерзостной игре
жида с лягушкою венчают».

Я плюнул и сказать хотел…
И вдруг бежит моя Маруся…»

(А. Пушкин. Сочинения. Стих. «Гусар». 1930. М. - Л., С. 332).


«Перешли мы заповедную речку,
Стали жечь турецкие деревни,
И жидов на деревьях вешать»

(Пушкин А. С. «Битва у Зеницы Великой»
(из цикла «Песни западных славян»)
Избранные произведения. Т. 1. 1965. С. 181).
Он к жиду-лиходею приходит,
От него он требует совета.
Жид сказал: «Ступай на кладбище,
Отыщи под каменьями жабу
И в горшке сюда принеси мне».
На кладбище приходит Стамати,
Отыскал под каменьями жабу
И в горшке жиду её приносит.
Жид на жабу поливает воду...

(Пушкин А. С. "Фёдор и Елена" Избранные произведения. Т. 1. 1965. С. 182 – 183)




Песню «Феодор и Елена» (тоже из цикла «Песни западных славян) я привожу здесь почти полностью:

Феодор и Елена

. . . . . . . . . . . . . . .
Стамати был стар и бессилен,
А Елена молода и проворна;
Она так-то его оттолкнула,
Что ушёл он, охая да хромая.
Поделом тебе, старый бесстыдник!
Ай да баба! Отделалась славно!

Вот Стамати стал думать думу:
Как ему погубить бы Елену?
Он к ЖИДУ-лиходею приходит,
От него он требует совета.
ЖИД сказал: «Ступай на кладбище,
Отыщи под каменьями жабу
И в горшке сюда принеси мне».
На кладбище приходит Стамати,
Отыскал под каменьями жабу
И в горшке ЖИДУ её приносит.
ЖИД на жабу поливает воду,
Нарекает жабу Иваном
(Грех великий христианское имя
Нарещи такой поганой твари!).
Они жабу всю потом искололи,
И её – её ж кровью напоили;
Напоивши, заставили жабу
Облизать поспелую сливу.

И Стамати мальчику молвил:
«Отнеси ты Елене эту сливу
От моей племянницы в подарок».
И принёс мальчик Елене сливу,
И Елена тотчас её съела.

Только съела поганую сливу,
Показалось бедной молодице,
Что змия у ней в животе шевелится.
Испугалась молодая Елена;
Она кликнула сестру свою меньшую.
Та её молоком напоила,
Но змия в животе всё шевелилась.

Стала пухнуть прекрасная Елена,
Стали баить: Елена брюхата.
Каково-то будет ей от мужа,
Как воротится он из-за моря!
И Елена стыдится и плачет,
И на улицу выйти не смеет,
День сидит, ночью ей не спится,
Поминутно сестрице повторяет:
«Что скажу я милому мужу?»
Круглый год проходит, и - Феодор
Воротился на свою сторонку.
Вся деревня бежит ему навстречу.
Все его приветно поздравляют;
Но в толпе не видит он Елены,
Как ни ищет он её глазами.
«Где ж Елена?» - наконец он молвил.
Кто смутился, а кто усмехнулся,
Но никто не отвечал ни слова.

Пришёл он в дом свой и видит,
На постели сидит его Елена.
«Встань, Елена», - говорит Феодор.
Она встала, - он взглянул сурово.
«Господин ты мой, клянусь богом
И пречистым именем Марии,
Пред тобою я не виновата,
Испортили меня злые люди».

Но Феодор жене не поверил:
Он отсек ей голову по плечи.
Отсекши, он себе молвил:
«Не сгублю я невинного младенца,
Из неё выну его живого,
При себе воспитывать буду.
Я увижу, на кого он походит,
Так наверно отца я узнаю,
И убью своего злодея».

Распорол он мёртвое тело.
Что ж! - наместо милого дитяти
Он чёрную жабу находит.
Взвыл Феодор: «Горе мне, убийце!»
Я сгубил Елену понапрасну:
Предо мной она была невинна,
А испортили её злые люди».

Поднял он голову Елены,
Стал её целовать умиленно,
И мёртвые уста отворились,
Голова Елены провещала:
«Я невинна. ЖИД и старый Стамати
Чёрной жабой меня окормили».
Тут опять уста её сомкнулись,
И язык перестал шевелиться.

И Феодор Стамати зарезал,
И ЖИДА убил, как собаку.
И отпел по жене панихиду.

(Пушкин А. С. Избранные произведения. Т. 1. 1965. С. 182 – 183).



Приведу здесь ещё и отрывок из сочинения Пушкина «СКУПОЙ РЫЦАРЬ»:

Стучат в дверь

Кто там?

Входит ж и д.

Ж И Д
Слуга ваш низкий.

А л ь б е р
А, приятель!
Проклятый ЖИД, почтенный Соломон,
Пожалуй-ка сюда: так ты, я слышу,
Не веришь в долг.

Ж И Д
Ах, милостивый рыцарь,
Клянусь вам: рад бы… право, не могу.
Где денег взять? Весь разорился я,

Всё рыцарям усердно помогая.
Никто не платит. Вас хотел просить,
Не можете ль хоть часть отдать…

А л ь б е р
Разбойник!
Да если б у меня водились деньги,
С тобою стал бы я возиться? Полно,
Не будь упрям, мой милый Соломон;
Давай червонцы. Высыпи мне сотню,
Пока тебя не обыскали.

Ж И Д
Сотню!
Когда б имел я сто червонцев!

А л ь б е р
Слушай:
Не стыдно ли тебе своих друзей
Не выручать?..

Ж И Д
Клянусь вам…

А л ь б е р
Полно, полно.
Ты требуешь заклада? Что за вздор!
Что дам тебе в заклад? Свиную кожу?
Когда б я мог что заложить, давно
Уж продал бы. Иль рыцарского слова
Тебе, собака, мало?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ж И Д
Деньги? - деньги
Всегда, во всякий возраст нам пригодны;
Но юноша в них ищет слуг проворных
И, не жалея, шлёт туда, сюда.
Старик же видит в них друзей надёжных
И бережёт их как зеницу ока.

А л ь б е р
О, мой отец не слуг и не друзей
В них видит, а господ; и сам им служит,
И как же служит? Как алжирский раб,
Как пёс цепной. В нетопленой конуре
Живёт, пьёт воду, ест сухие корки,
Всю ночь не спит, всё бегает да лает -
А золото спокойно в сундуках
Лежит себе. Молчи! Когда-нибудь
Оно послужит мне, лежать забудет.



Ж И Д
Да, на бароновых похоронах
Прольётся больше денег, нежели слёз.
Пошли вам бог скорей наследство.

А л ь б е р
Amen!

Ж И Д
А можно б…

А л ь б е р
Что?

Ж И Д
Так, думал я, что средство
Такое есть…

А л ь б е р
Какое средство?

Ж И Д
Так -
Есть у меня знакомый старичок,
Еврей, аптекарь бедный…

А л ь б е р
Ростовщик
Такой же, как и ты, иль почестнее?

Ж И Д
Нет, рыцарь, Товий, торг ведёт иной,
Он составляет капли… право, чудно,
Как действуют они.

А л ь б е р
А что мне в них?

Ж И Д
В стакан воды подлить… трех капель будет,
Ни вкуса в них, ни цвета не заметно;
А человек без рези в животе,
Без тошноты, без боли умирает.

А л ь б е р
Твой старичок торгует ядом.

Ж И Д
Да -
И ядом.

А л ь б е р
Что ж? Взаймы на место денег
Ты мне предложишь склянок двести яду,
За склянку по червонцу. Так ли, что ли?


Ж И Д
Смеяться вам угодно надо мною -
Нет; я хотел… быть может, вы… я думал,
Что уж барону время умереть.

А л ь б е р
Как! Отравить отца! И смел ты сыну…
Иван! Держи его. И смел ты мне!..
Да знаешь ли, ЖИДОВСКАЯ ДУША,
Собака, змей! Что я тебя сейчас же
На воротах повешу.

Ж И Д
Виноват!
Простите: я шутил.

А л ь б е р
Иван, верёвку.

Ж И Д
Я… я шутил. Я деньги вам принёс.

А л ь б е р
Вон, пёс!
Жид уходит.
Вот до чего доходит
Отца родно скупость! ЖИД мне смел
Что предложить! Дай мне стакан вина,
Я весь дрожу… Иван, однако ж деньги
Мне нужны. Сбегай ЗА ЖИДОМ ПРОКЛЯТЫМ,
Возьми его червонцы. Да сюда
Мне принеси чернильницу. Я плуту
Расписку дам. Да не вводи сюда
Иуду этого… Иль нет, постой,
Его червонцы будут пахнуть ядом,
Как сребреники пращура его…
(Пушкин А. С. Драматические произведения. М., 2000. С. 109 - 113).

ЛЕРМОНТОВ: Михаил Лермонтов – гениальный русский поэт, отразивший в своём творчестве начавшийся в России духовный кризис. Националист и патриот. Корнет лейб-гусарского полка. Два раза был выслан на Кавказ, участвовал в дерзких боевых вылазках против тех кавказцев, которые ненавидели русских.
Такой русский человек, конечно, не мог любить жидов. Рядом с собою в бою он никогда ни одного жида не видел. Как и большинство русских офицеров, он видел лишь жаждущих нажиться жидов-торговцев и жидов-ростовщиков.

И он не боялся, конечно, писать слово «жид».

Приведу здесь отрывок из драмы Михаила Лермонтова «Маскарад»:

А р б е н и н

Про вас я не слыхал, к несчастью, ничего.
Но многое от вас, конечно, я узнаю.
(Раскланивается опять. Штрих, скорчив кислую
мину, уходит).
Он мне не нравится… Видал я много рож,
А этакой не выдумать нарочно;
Улыбка зобная, глаза… стеклярус точно,
Взглянуть - не человек - а с чёртом не похож.

К а з а р и н

Эх, братец мой, - что вид наружный?
Пусть будет хоть сам чёрт!.. да человек он нужный,
Лишь адресуйся - одолжит.
Какой он нации, сказать не знаю смело:
На всех языках говорит,
Верней всего, что ЖИД. -
Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
Всё помнит, знает всё, в заботе целый век,
Был бит не раз, с безбожником - безбожник,
С святошей - езуит, меж нами злой картёжник,
А с честными людьми - пречестный человек.
Короче, ты его полюбишь, я уверен.

А р б е н и н

Портрет хорош, - оригинал-то скверен!..

(Лермонтов М. Ю. Избранные произведения. М., 1941. С. 182).

ГОГОЛЬ:У Николая Гоголя слово «жид» и его производные встречаются в нескольких его сочинениях. Я приведу здесь лишь отрывки из повести Гоголя «Тарас Бульба», где описана борьба запорожских казаков с оккупантами – ляхами и жидами. Повесть была опубликована в 1835 году:

«В это время большой паром начал причаливать к берегу. Стоящая на нём куча людей ещё издали махала руками. Это были козаки в оборванных свитках. Беспорядочный наряд – у многих ничего не было, кроме рубашки и коротенькой трубки в зубах – показывал, что они или только избегнули какой-нибудь беды, или же до того загулялись, что прогуляли всё, что было на теле. Из среды их отделился и стал впереди приземистый, плечистый козак, человек лет пятидесяти. Он кричал и махал рукою сильнее всех, но за стуком и криками рабочих не было слышно его слов.
«А с чем приехали?» спросил кошевой, когда паром приворачивал к берегу. Все рабочие, остановив свои работы, подняв топоры, долота, прекратили стукотню и смотрели в ожидании.
«С бедою!» кричал с парома приземистый козак.
«Говори!»
«А вы разве ничего не слыхали, что делается на Гетманщине?»
«Говори же, что там делается?»
«А то и делается, что и родились и крестились, ещё не ведали такого».
«Да говори нам, что делается, собачий сын!» закричал один из толпы, как видно, потеряв терпение.
«Такая пора теперь завелась, что уже церкви святые теперь не наши»
«Как не наши?»
«Теперь у жидов они на аренде. Если вперёд не заплатишь, то и обедни нельзя править».
«Что ты толкуешь?»
«И если рассобачий жид не положит значка нечистою своею рукою на святой пасхе, то и святить пасхи нельзя».
«Врёт он, паны браты, не может быть того, чтобы нечистый жид клал значок на святой пасхе!».


«Слушайте!.. ещё не то расскажу: и ксендзы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да не то беда, что в таратайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных христиан. Слушайте! Ещё не то расскажу: уже, говорят, жидовки шьют себе юбки из поповских риз. Вот какие дела водятся на Украйне, панове! А вы тут сидите на Запорожьи да гуляете, да, видно, татарин такого задал вам страху, что у вас уже ни глаз, ни ушей – ничего нет, и вы не слышите, что делается на свете».



«Разве у вас сабель не было, что ли? Как же вы попустили такому беззаконию?»
«Э, как попустили такому беззаконию! А попробовали бы вы, когда пятьдесят тысяч было одних ляхов, да – нечего греха таить - были тоже собаки и между нашими, (которые) уже приняли их веру».
«А гетман ваш, а полковники, что делали?»
«А гетман теперь, зажаренный в медном быке, лежит в Варшаве, а полковничьи руки и головы развозят по ярмаркам на показ всему народу» .
Колебнулась вся толпа. Сначала на миг пронеслося по всему берегу молчание, которое устанавливается перед свирепою бурею, и потом вдруг поднялись речи, и весь заговорил берег.
«Как, чтобы жиды держали на аренде христианские церкви! Чтобы ксендзы запрягали в оглобли православных христиан! Как, чтобы попустить такие мучения на русской земле от проклятых недоверков! (принявших унию, униатов). Чтобы вот так поступали с полковниками и гетманом! Да не будет же сего, не будет!» Такие слова перелетали по всем концам. Зашумели запорожцы и почуяли свои силы. Тут уже не было волнений легкомысленного народа: волновались все характеры тяжёлые и крепкие, которые не скоро накалялись, но, накалившись, упорно и долго хранили в себе внутренний жар. «Перевешать всю жидову!» - раздалось из толпы. «Пусть же не шьют из поповских риз юбок своим жидовкам! Пусть же не ставят значков на святых пасхах! Перетопить их всех, поганцев, в Днепре!» Слова эти, произнесённые кем-то из толпы, пролетели молнией по всем головам, и толпа ринулась на предместье с желанием перерезать всех жидов.
Бедные сыны Израиля, растерявши всё присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках (в бочках для горилки), в печках и даже запалзывали под юбки своих жидовок; но козаки везде их находили.
«Ясновельможные паны! Кричал один, высокий и длинный, как палка, жид, высунувши из кучи своих товарищей жалкую свою рожу, исковерканную страхом. «Ясновельможные паны! Слово только дайте нам сказать, одно слово! Мы такое объявим вам, чего ещё никогда не слышали, такое важное, что не можно сказать, какое важное!»
«Ну, пусть скажут», сказал Бульба, который всегда любил выслушивать обвиняемого.
«Ясные паны!» произнёс жид. «Таких панов ещё никогда не видывало. Ей-Богу, никогда! Таких добрых, хороших и храбрых не было ещё на свете!..» Голос его умирал и дрожал от страха. «Как можно, чтобы мы думали про запорожцев что-нибудь нехорошее! Те совсем не наши, те, что арендаторствуют на Украйне! Ей-Богу, не наши! То совсем не жиды: чорт знает что. То такое, что только наплевать на него, да и бросить! Вот и они скажут то же. Не правда ли Шлема, или ты, Шмуль?»
«Ей-Богу, правда!» отвечали из толпы Шлема и Шмуль в изодранных яломках, оба белые, как глина.
«Мы никогда ещё», продолжал длинный жид: «не соглашались с неприятелями. А католиков мы и знать не хотим: пусть им чорт приснится! Мы с запорожцами, как братья родные…»
«Как? Чтобы запорожцы были с вами братья?» Произнёс один из толпы. «Не дождётесь, проклятые жиды! В Днепр их, панове! Всех потопить поганцев!»
Эти слова были сигналом. Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. Жалкий крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе».
(Гоголь Н. В. Избранные произведения. СПб., 1998. С. 138 – 142).


Одного жида, которого звали Янкель, Тарас оставил в живых, так как жид уверял, что знал брата Тараса и даже помог ему выкупиться от турок. Тарас сказал казакам: «Жида будет время повесить, когда будет нужно, а на сегодня отдайте его мне». Сказавши это, Тарас, повёл его к своему обозу, возле которого стояли козаки его. «Ну, полезай под телегу, лежи там и не пошевелись; а вы братцы, не выпускайте жида».
Сказавши это, он отправился на площадь, потому что давно уже собиралась туда вся толпа… Теперь все хотели в поход, и старые и молодые; положили идти прямо на Польшу, отмстить за всё зло и посрамленье веры и козацкой славы, набрать добычи с городов, пустить пожар по деревням и хлебам и пустить далеко по всей стране себе славу».
(Гоголь Н. В. Там же. С. 142).


Много позднее, когда поляки схватили и поместили в застенок сына Тараса, Остапа, Тарас отправился в Умань, надеясь как-то спасти своего сына, рассчитывая даже на помощь жидов, если дать им большие деньги.
«Он прямо подъехал к нечистому, запачканному домишке, у которого небольшие окошки едва были видны, закопчённые неизвестно чем; труба заткнута была тряпкою, и дырявая крыша вся покрыта воробьями. Из окна выглядывала голова жидовки, в чепце с потемневшими жемчугами.
«Муж дома?» сказал Бульба, слезая с коня и привязывая повод к железному крючку, бывшему у самых дверей.
«Дома», - сказала жидовка и поспешила выйти с пшеницей в корзине для коня и стопой пива для рыцаря».
«Где же твой жид?»
«Он в другой светлице, молится», - проговорила жидовка, кланяясь и пожелав здоровья в то время, когда Бульба поднёс к губам стопу.
«Оставайся здесь, накорми и напои моего коня, а я пойду, поговорю с ним один. У меня до него дело».
Это был жид Янкель. Он уже очутился тут арендатором и корчмарём: прибрал понемногу всех окружных панов и шляхтичей в свои руки, высосал понемногу почти все деньги и сильно означил своё жидовское присутствие в той стране. На расстоянии трёх миль во все стороны не оставалось ни одной избы в порядке: всё валилось и дряхлело, всё пораспивалось, и осталась одна бедность да лохмотья; как после пожару или чумы, выветрился весь край. И если бы десять лет ещё пожил там Янкель, то он, вероятно, выветрил бы и всё воеводство. Тарас вошёл в светлицу. Жид молился, накрывшись своим довольно запачканным саваном, и оборотился, чтобы в последний раз плюнуть, по обычаю своей веры, как вдруг глаза его встретили стоявшего назади Бульбу. Так и бросились жиду прежде всего в глаза две тысячи червонных, которые были обещаны (поляками) за его голову; но он постыдился своей корысти и силился подавить вечную мысль о золоте, которая, как червь, обвивает душу жида».
«Слушай, Янкель!» сказал Тарас жиду, который начал перед ним кланяться, и запер осторожно дверь, чтобы их не видели: «Я спас твою жизнь, - тебя бы разорвали, как собаку, запорожцы, - теперь твоя очередь, теперь сделай мне услугу!» Лицо жида несколько поморщилось. «Какую услугу? Если такая услуга, что можно сделать, то для чего не сделать?»
«Не говори мне ничего. Вези меня в Варшаву. Что бы ни было, а я хочу ещё раз увидеть его, сказать ему хоть одно слово».
«Кому сказать слово?»
«Ему, Остапу, сыну моему… Знаю, знаю всё: за мою голову дают две тысячи червонных. Знают же они, дурни, цену ей! Я тебе пять тысяч дам. Вот тебе две тысячи червонных: «а остальные – когда ворочусь». Жид тотчас схватил полотенце и накрыл им червонцы.
«Ай, славная монета! Ай, добрая монета!» говорил он, вертя один червонец в руках и пробуя на зубах».


Жид Янкель, соблазнившись на пять тысяч червонцев, отвёз Тараса Бульбу в Варшаву в телеге с кирпичом. Въехали в «тёмную узенькую улицу, носившую название Грязной и вместе Жидовской, потому что здесь, действительно, находились жиды почти со всей Варшавы. Эта улица чрезвычайно походила на вывороченную внутренность заднего двора. Солнце, казалось, не заходило сюда вовсе. Совершенно почерневшие деревянные дома, со множеством протянутых из окон жердей, увеличивали еще больше мрак. Изредка краснела между ними коричневая стена, но и та уже во многих местах превращалась совершенно в чёрную… Всё тут состояло из сильных резкостей: трубы, тряпки, шелуха, выброшенные разбитые чаны. Всякий, что только было у него негодного, швырял на улицу… Сидящий на коне всадник чуть-чуть не доставал рукой жердей, протянутых через улицу из одного дома в другой, на которых висели жидовские чулки, коротенькие панталонцы и копченый гусь. Куча жидёнков, запачканных, оборванных, с курчавыми волосами, кричала и валялась в грязи. Рыжий жид, с веснушками по всему лицу, делавшими его похожим на воробьиное яйцо, выглянул из окна, тотчас заговорил с Янкелем на своём тарабарском наречии, и Янкель тотчас въехал во двор».
(Гоголь Н. В. Избранные произведения. СПб., 1998. С. 204 – 208).




БЕЛИНСКИЙ:
В письме В. П. Боткину Белинский писал в 1847 году:

«Я согласен, что даже и отверженная порода капиталистов должна иметь свою долю влияния на общественные дела: но горе государству, когда она стоит во главе его! Лучше заменить её ленивою, развратною и покрытою лохмотьями сволочью: в ней скорее можно найти патриотизм, чувство национального достоинства и желание общего блага. Недаром все нации в мире, и западные, и восточные, и христианские, и мусульманские сошлись в ненависти и презрении к ЖИДОВСКОМУ ПЛЕМЕНИ: ЖИД - не человек, он торгаш par excellence (по преимуществу)».

(Белинский В. Г. Избранные письма. М., 1955. С. 376).

НЕКРАСОВ: «Я лиру посвятил народу своему», - писал Некрасов в конце своей жизни. И это так. Тема Русского народа, его бед и надежд, воплощённая в огромном разнообразии типов и характеров – новых для русской литературы – проходит через всё творчество этого великого русского поэта. Правящая верхушка была Некрасову всегда неприятна, ибо была равнодушна к судьбе Русского народа и не обеспечивала нормальное развитие Русского народа. Народ же русский жил страшно тяжело и впереди света тоже не было видно.
«Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая, Ты и бессильная, Матушка-Русь». И очень хотелось хорошего для «Матушки-Руси», но как это сделать?
А тут ещё новая беда для Русского народа и России. При Александре Втором, по недомыслию и продажности высших чиновников, быстро начали усиливаться в России ЖИДЫ. «Вместо цепей крепостных» появилось много «новых цепей. В том числе - «ЦЕПИ ЖИДОВСКИЕ».

В сатирической поэме «Современники» (1875 - 1876), в главе «Еврейская мелодия» Некрасов, утрируя жидовский говор, пишет:

Денежки есть - нет беды,
Денежки есть - нет опасности
(Так говорили жиды,
Слог я исправил для ясности).

Вытрите слёзы свои,
Преодолейте истерику.
Вы нам продайте паи,
Деньги пошлите в Америку…

Денежки - добрый товар, -
Вы поселяйтесь на жительство,
Где не достанет правительство,
И поживайте как - царр!


Ушли, полны негодования,
ЖИДЫ-БАНКИРЫ…

(Некрасов Н. А. Собрание сочинений. Т. 3. Л,, 1967. С. 303 –304).

При Александре Втором, по недомыслию и продажности высших чиновников, быстро начали усиливаться в России жиды. «Вместо цепей крепостных» появилось много «новых цепей. В том числе - «цепи жидовские».

И т.д. и т.п...

ТОЛСТОЙ А.К. Граф А. К. Толстой известен как автор повести ужаса «Упырь», романа «Князь Серебряный», исторической трилогии – «Смерть Ивана Грозного», «Царь Фёдор Иоаннович» и «Царь Борис». Писал стихи и баллады. В сотрудничестве со своими двоюродными братьями Алексеем и Владимиром Жемчужниковыми публиковал сатирико-пародийные сочинения за подписью – Козьма Прутков.

Граф А. К. Толстой ясно понимал вредность жидов для России и Русского народа и не боялся открыто говорить и писать слово «ЖИДЫ».


В стихотворении «Богатырь» граф А. К. Толстой писал:

За двести мильонов Россия
Жидами на откуп взята -
За тридцать серебряных денег
Они же купили Христа.

И много Понтийских Пилатов,
И много лукавых иуд
Отчизну свою распинают,
Христа своего продают.

Стучат и расходятся чарки,
Питейное дело растёт,
Жиды богатеют, жиреют,
Болеет, худеет народ.

Стучат и расходятся чарки,
Рекою бушует вино,
Уносит деревни и сёла
И Русь затопляет оно.

(Толстой А. К. Стихотворения. М., 2001. С. 40 - 45.
Святая Русь. Энциклопедия русского народа. Русская литература.
М., Институт русской цивилизации. 2004. С. 252).


УСПЕНСКИЙ:Главные сочинения Глеба Успенского: «Нравы Растеряевой улицы», «Разоренье», цикл очерков и рассказов из «Деревенского дневника», «Крестьянин и крестьянский труд», «Власть земли», «Кой про что». В 80-е годы написал цикл повестей о духовных исканиях русской интеллигенции: «Без определённых занятий», «Волей-неволей» и др. В последние годы жизни написал сочинения о народной жизни: «Живые цифры», и «Поездка к переселенцам».

Роль жидов в России оценивал как очень вредную, вампирную для русского народа.
Приведу один фрагмент о жидах из его сочинений:

«Приходит крестьянин к ЖИДУ, просит рубль серебром в долг и даёт в заклад полушубок. ЖИД берёт полушубок и говорит, что процентов на рубль в год будет тоже рубль. Мужик соглашается и взял рубль. Но только что он хотел уйти, как ЖИД говорит ему: «Послушай, тебе ведь всё равно, когда платить проценты, теперь или через год».
Мужик соглашается с этим и говорит: «Всё равно». - Так отдай теперь и уже не беспокойся целый год». Мужик и с этим согласился и отдал рубль, чтобы уже совсем не беспокоиться о процентах. Отдав рубль, он приходит домой и без денег, и без полушубка, и в долгу».

(Олег Платонов. Еврейский вопрос в России. М., 2005. С. 220).


ГЕРЦЕН: Знаменитый русский писатель и публицист. «Незаконный сын» богатого помещика Яковлева и немки Гааг. Надеялся, что русский народ перейдёт к социализму через крестьянскую общину. Один из основателей русского народничества. И как русский народник не мог, естественно, с симпатией относиться к жидовскому народу. К негодованию жидов, он даже сам употреблял слово «жиды» и с иронией относился даже к жидовскому поэту Гейне, которого жиды весьма почитали и почитают:


«Три дня льёт проливной дождь, выйти невозможно, работать не хочется. В одной книжной лавке выставлена «Переписка Гейне», два тома. Взял их и принялся читать, впредь до расчищения неба…
Наружно и внутренне письма наполняются литературными сплетнями, личностями, впересыпочку с жалобами на судьбу, на здоровье, на нервы, на худое расположение духа, сквозь которое просвечивает безмерное, оскорбительное самолюбие… Холодно вздутый риторический бонапартизм его становится так же противен, как брезгливый ужас этого гамбургского, хорошо вымытого ЖИДА перед народными трибунами не в книгах, а на самом деле»
(Герцен А. И. Былое и думы. Л., 1946. С. 786 – 787).


ТУРГЕНЕВ:По свидетельству историка Николая Яковлева, председатель КГБ Андропов сообщил ему, что «великий Тургенев после плодотворной службы в императорском политическом сыске провёл многие годы за рубежом, в Западной Европе , главой российской агентуры, и как я понял, был жандармским генералом» (Николай Яковлев. Август 1914. М., 1993. С. 292).
Понятно, что великий русский писатель Иван Тургенев не любил жидов, понимал их опасность для Государства Российского и, конечно же, не боялся употреблять слов «жид».

У Ивана Тургенева есть даже небольшой рассказ, который так и называется – «ЖИД». Рассказ этот был опубликован в 1846 году. Перепечатываем этот рассказ здесь полностью.

Ж И Д

- РАССКАЖИТЕ ВЫ НАМ ЧТО-НИБУДЬ, полковник, сказали мы, наконец, Николаю Ильичу.
Полковник улыбнулся, пропустил струю табачного дыма сквозь усы, провёл рукой по седым волосам, посмотрел на нас и задумался.
- Ну, слушайте ж, - начал он. – Дело было в 13-м году, под Данцигом. Я служил тогда в Е-м кирасирском полку и, помнится, только что был произведён в корнеты. Мне всего тогда пошёл девятнадцатый год, малый был я здоровый, кровь с молоком, думал потешиться и насчёт того… ну, понимаете… а вышло-то вот что. От нечего делать пустился я играть. Как-то раз, после страшного проигрыша, мне повезло, и к утру (мы играли ночью) я был в сильном выигрыше. Измученный, сонный вышел я на свежий воздух и присел на гласис, а потом и задремал. Осторожный кашель разбудил меня; я открыл глаза и увидел перед собой жида, лет сорока, в долгополом сером кафтане, башмаках и чёрной ермолке. Этот жид, по прозвищу Гиршель, то и дело таскался в наш лагерь, напрашивался в факторы, доставал нам вина, съестных припасов и прочих безделок; росту был он небольшого, худенький, рябой, рыжий, - беспрестанно моргал крошечными, тоже рыжими глазками, нос имел кривой и длинный, и всё покашливал. Он начал вертеться передо мной и униженно кланяться.
- Ну что тебе надобно? – спросил я его, наконец.
- А так-с, пришёл узнать-с, что не могу ли их благородию чем-нибудь-с…
- Не нужен ты мне, ступай.
- Извольте, извольте-с. А позволите их благородие поздравить с выигрышем…
- А ты почему знаешь?
- Уж как мне не знать-с… Большой выигрыш… большой… У! Какой большой… Гиршель растопырил пальцы и покачал головой.
- Да что толку, - сказал я с досадой, - на какой дьявол здесь и деньги?
- О! Не говорите, ваше благородие, ай, ай, не говорите такое. Деньги – хорошая вещь; всегда нужны, всё можно за деньги достать, ваше благородие, всё! всё! А я знаю, что господину офицеру угодно… знаю… уж я знаю!
Жид принял весьма плутовской вид…
- В самом деле?
Жид взглянул боязливо, потом нагнулся ко мне.
- Такая красавица, ваше благородие, такая!.. – Гиршель опять закрыл глаза и вытянул губы.
- Ваше благородие, прикажите… увидите сами… что я теперь буду говорить, вы будете слушать… вы не будете верить… а лучше прикажите показать…
Я молчал и глядел на жида.
- А что ж, ваше благородие, задаточек?
- Да ты обманешь меня, или покажешь мне какое-нибудь чучело?
- Ай, вай, что вы такое говорите? - проговорил жид с необыкновенным жаром и размахивая руками. – Как можно?
В это время один из моих товарищей приподнял край палатки и назвал меня по имени. Я поспешно встал и бросил жиду червонец.
- Вечером, вечером, - пробормотал он мне вслед.
Признаюсь вам, господа, я дожидался вечера с некоторым нетерпением. Скоро весь лагерь утих. Звёзды выступили. Настала ночь.
- Ваше благородие… - пролепетал под самым моим ухом трепетный голос.
Я оглянулся: Гиршель. Он был очень бледен, заикался и пришёптывал.

- Пожалуйте-с в вашу палатку-с.
Я встал и пошёл за ним. Жид весь съёжился и осторожно выступал по короткой, сырой траве. Я заметил в стороне неподвижную, закутанную фигуру. Жид махнул ей рукой – она подошла к нему. Он с ней пошептался, обратился ко мне, несколько раз кивнул головой, и мы все трое вошли в палатку. Смешно сказать: я задыхался.
Закутанная фигура не шевелилась. Я сам был в страшном смущении, и не знал, что сказать.
Гиршель тоже семенил на месте и как-то странно разводил руками.
- Однако, - сказал я ему, - выдь-ка ты вон…
Гиршель как будто нехотя повиновался.
- Как тебя зовут? - промолвил я, наконец.
- Сара, - отвечала она, - и в одно мгновенье сверкнули во мраке белки её больших и длинных глаз и маленькие, ровные, блестящие зубы.
Я схватил две кожаные подушки, бросил их на землю и попросил её сесть. Она скинула свой плащ и села.
Я хотел было обнять её, но она проворно отодвинулась…
- Нет, нет, пожалуйста, господин, пожалуйста…
- Ну, так посмотри на меня, по крайне мере.
Она остановила на мне свои чёрные, пронзительные глаза и тотчас же с улыбкой отвернулась и покраснела.
Я с жаром поцеловал её руку. Она посмотрела на меня исподлобья и тихонько засмеялась.
- Чему ты?
Она закрыла лицо руками и засмеялась ещё пуще прежнего.
Гиршель появился у входа палатки и погрозил ей.
Она замолчала.
- Пошёл вон! – прошептал я ему сквозь зубы. – Ты мне надоел.
Гиршель не выходил.
Я достал из кармана горсть червонцев, сунул их ему в руку и вытолкал его вон.
- Господин, дай и мне… - проговорила она.
Я ей кинул несколько червонцев на колени; она подхватила их проворно, как кошка.
Кровь меня душила. Я досадовал на себя и не знал, что делать. Однако, подумал я, наконец, что я за дурак!
Я нагнулся к ней. Сара положила руки мне на плечи, начала разглядывать моё лицо, хмурилась, улыбалась… Я не выдержал и проворно поцеловал её в щёку. Она вскочила и в один прыжок очутилась у входа палатки.
Гиршель опять выставил свою курчавую головку, сказал ей два слова; она нагнулась и ускользнула, как змея.
На другое утро мы сидели в палатке нашего ротмистра; я играл, но без охоты. Вошёл мой денщик.
- Спрашивают вас, ваше благородие.
- Кто меня спрашивает?
- Жид спрашивает.
«Неужели Гиршель?» – подумал я. Я дождался конца талии, встал и вышел.
Действительно, я увидел Гиршеля.
- Ай, ай, господин офицер. Какой же вы, - проговорил Гиршель с укоризной, но не переставая улыбаться. – Девица, молодая, скромная… Вы её испугали, право, испугали.
- Хорошая скромность! А деньги-то она зачем взяла?
- А как же-с? Деньги дают-с, так как же не брать-с?
- Послушай, Гиршель, пусть она придёт опять, я тебя не обижу…

У Гиршеля засверкали глазки.
- Красавица! Такой нет красавицы нигде. А денег мне пожалуете?
- Возьми, только слушай: уговор лучше денег. Приведи её, да убирайся к чёрту! Я её сам провожу домой.
Я бросил ему червонец; мы разошлись.
День минул, наконец. Настала ночь. Я долго сидел один в своей палатке. Вдруг вошла Сара, одна. Я вскочил, обнял её… Она молчала, не шевелилась, и вдруг громко, судорожно зарыдала.
Я напрасно старался успокоить, уговорить её… Сердце во мне перевернулось; я встал и вышел из палатки.
Гиршель точно из земли предо мною вынырнул.
- Гиршель, - сказал я ему, - вот тебе обещанные деньги. Уведи Сару.
Дней пять или шесть, господа, я всё думал о моей жидовке. Гиршель не являлся, и никто не видал его в лагере. Послали меня со взводом на фуражировку в отдаленную деревеньку. Пока мои солдаты шарили по домам, я остался на улице и не слезал с коня. Вдруг кто-то схватил меня за ногу…
- Боже мой, Сара!
Она была бледна и взволнована.
- Господин офицер, господин… помогите, спасите, солдаты нас обижают… Господин офицер…
Она узнала меня и вспыхнула.
- Разве ты здесь живёшь?
- Здесь.
Я крикнул на своих и приказал им оставить жидов в покое, ничего не брать у них. Солдаты повиновались; вахмистр сел на свою гнедую кобылу Прозерпину, или как он называл её, «Прожерпылу», и выехал со мной на улицу.
- Ну что, - сказал я Саре, - довольно ты мной?
Она с улыбкой посмотрела на меня.
- Где ты пропадала всё это время?
Она опустила глаза.
- Я к вам завтра приду.
- Вечером?
- Нет, господин, утром.
- Смотри же, не обмани меня.
- Нет… нет, не обману.


НА ДРУГОЙ ДЕНЬ я встал очень рано, оделся и вышел из палатки. Подо мной толстая чугунная пушка выставила в поле своё чёрное жерло. Я рассеянно смотрел во все стороны… и вдруг увидал, шагах в ста, скорченную фигуру в сером кафтане. Я узнал Гиршеля. Он долго стоял неподвижно на одном месте, потом вдруг отбежал немного в сторону, торопливо и боязливо оглянулся… крикнул, присел, осторожно вытянул шею и опять начал оглядываться и прислушиваться. Я очень ясно видел все его движенья. Он запустил руку за пазуху, достал клочок бумажки, карандаш и начал писать или чертить что-то. Гиршель беспрестанно останавливался, вздрагивал, как заяц, внимательно рассматривал окрестность, будто срисовывал наш лагерь. Он не раз прятал свою бумажку, щурил глаза, нюхал воздух и снова принимался за работу. Наконец, жид присел на траву, снял башмак, запихал туда бумажку; но не успел он ещё выпрямиться, как вдруг, шагах в десяти от него, из-за ската гласиса показалась усатая голова вахмистра Силявки и понемногу приподнялось от земли всё длинное и неуклюжее его тело. Жид стоял к нему спиной. Силявка проворно подошёл к нему и положил ему на плечо свою тяжёлую лапу. Гиршеля скорчило. Он затрясся, как лист, и испустил болезненный, заячий крик. Силявка грозно заговорил с ним и схватил его за ворот. Гиршель рванулся и бросился в сторону; вахмистр пустился за ним в погоню. Жид бежал чрезвычайно проворно; его ноги, обутые в синие чулки, мелькали, действительно, весьма быстро; но Силявка после двух или трёх «угонок» поймал присевшего жида, поднял и понёс его на руках – прямо в лагерь. Я встал и пошёл навстречу.
- А ваше благородие! – закричал Силявка., - лазутчика несу вам, лазутчика! Пот градом катился с дюжего малоросса. – Да перестань же ты вертеться, чёртов жид! Да ну же… экой ты! Не то придавлю, смотри!
Несчастный Гиршель слабо упирался локтями в грудь Силявки, слабо болтал ногами… Глаза судорожно закатывались…
- Что такое? – спросил я Силявку.
- А вот что, ваше благородие: извольте-ка снять с его правой ноги башмак, - мне неловко.
Он всё ещё держал жида на руках.
Я снял башмак, достал тщательно сложенную бумажку, развернул её и увидел подробный рисунок нашего лагеря. На полях стояло множество заметок, писанных мелким почерком на жидовском языке.
Между тем Силявка поставил Гиршеля на ноги.
Жид раскрыл глаза, увидел меня и бросился передо мной на колени.
Я молча показал ему бумажку.
- Это что?
- Это – так, господин офицер. Это я так. – Голос его прервался.
- Ты лазутчик?
Он не понимал меня, бормотал несвязные глаза, трепетно прикасался моих колен…
- Ты шпион?
- Ай! – крикнул он слабо и потряс головой. – Как можно? Я – никогда; я совсем нет. Не можно; не есть возможно. Я готов. Я – сейчас. Я дам денег… я заплачу, - прошептал он и закрыл глаза.
Солдаты нас обступили. Я сперва хотел было пугнуть Гиршеля да приказать Силявке молчать, но теперь дело стало гласно и не могло миновать «сведения начальства».
- Веди его к генералу, - сказал я вахмистру.
- Ваше благородие! – закричал мне жид вслед, - прикажите! Помилуйте!
Крик его терзал меня. Я удвоил шаги.

ГЕНЕРАЛ НАШ был человек немецкого происхождения, честный и добрый, но строгий исполнитель правил службы. Я вошёл в небольшой, наскоро выстроенный его домик и в немногих словах объяснил ему причину моего посещения. Я знал всю строгость военных, и потому не произнёс даже слова «лазутчик», а постарался представить всё дело ничтожным и не стоящим внимания. Но, к несчастью Гиршеля, генерал исполнение долга ставил выше сострадания.
- Вы, молодой человек, - сказал он мне, - суть неопытный. Вы в воинском деле неопытны суть. Дело, о котором (генерал весьма любил слово «который») вы мне рапортовали, есть важное, весьма важное… А где же этот человек, который взят был? Тот еврей? Где же тот?
Я вышел из палатки и приказал ввести жида.
Ввели жида. Несчастный едва стоял на ногах.
- Да, - промолвил генерал, обратясь ко мне, - а где же план, который найден на сём человеке?
Я вручил ему бумажку. Генерал развернул её, отодвинулся назад, прищурил глаза, нахмурил брови.
- Это уд-див-вит-тельно… - проговорил он с расстановкой. – Кто арестовал его?
- Я, ваше превосходительство! – резко брякнул Силявка.
- А! Хорошо! Хорошо!.. Ну, любезный мой, что ты скажешь в своё оправдание?
- Ва… ва… ваше превосходительство, - пролепетал Гиршель, - я… помилуйте… Ваше превосходительство… не виноват… спросите, ваше превосходительство, господина офицера… Я фактор, ваше превосходительство, честный фактор .
- Ты рисовал план? Ты есть шпион неприятельский?
- Не я! - крикнул внезапно Гиршель, - не я, ваше превосходительство!
Генерал посмотрел на Силявку.
- Да врёт же он, ваше превосходительство. Господин офицер сам из его башмака грамоту достал.
Генерал посмотрел на меня. Я принуждён был кивнуть головой.
- Ты, любезный мой, есть неприятельский лазутчик… любезный мой.
- Не я… не я… - шептал растерявшийся жид.
- Ты уже доставлял подобные сведения и прежде неприятелю? Признавайся…
- Как можно!
- Ты, любезный мой, меня не будешь обманывать. Ты лазутчик?
Жид закрыл глаза, тряхнул головой и поднял полы своего кафтана.
- Повесить его, - проговорил выразительно генерал после некоторого молчания, - сообразно закону.
- Сжальтесь, ваше превосходительство, - сказал я генералу по-немецки, как умел, - отпустите его…
- Вы, молодой человек, - отвечал он мне по-русски, - я вам сказал, неопытны, и посему прошу вас молчать и меня более не утруждать.
Гиршель с криком повалился в ноги к генералу.
- Ваше превосходительство, помилуйте, не буду вперёд, не буду, ваше превосходительство, жена у меня есть… ваше превосходительство, дочь есть… помилуйте…
- Других бумаг не доставлял?
- В первый раз, ваше превосходительство… жена… дети… помилуйте…
- Но ты есть шпион.
- Жена… ваше превосходительство… дети…
Генерала покоробило, но делать было нечего.
В Гиршеле вдруг произошла страшная перемена. Вместо обыкновенного, жидовской натуре свойственного, тревожного испуга, на лице его изобразилась страшная, предсмертная тоска. Он заметался, как пойманный зверёк, разинул рот, глухо захрипел, даже запрыгал на месте, судорожно размахивая локтями. Он был в одном башмаке, другой позабыли надеть ему на ногу… кафтан его распахнулся… ермолка свалилась…
Все мы вздрогнули, генерал замолчал.
- Ваше превосходительство, - начал я опять, - простите этого несчастного.
- Нельзя. Закон повелевает, - возразил генерал отрывисто и не без волнения, - другим в пример.
- Ради Бога…
- Господин корнет, извольте отправиться на свой пост, - сказал генерал и повелительно указал мне рукою на дверь.


Я поклонился и вышел. Но так как у меня, собственно, поста не было нигде, то я остановился в недалёком расстоянии от генеральского домика.

МИНУТЫ ЧЕРЕЗ ДВЕ явился Гиршель в сопровождении Силявки и трёх солдат. Бедный жид был в оцепенении и едва переступал ногами. Силявка прошёл мимо в лагерь и скоро вернулся с верёвкой в руках. На грубом, но не злом его лице изображалось странное, ожесточённое сострадание. При виде верёвки жид замахал руками, присел и зарыдал. Солдаты молча стояли около него и угрюмо смотрели в землю. Я приблизился к Гиршелю, заговорил с ним, он рыдал, как ребёнок, и даже не посмотрел на меня. Я махнул рукой, ушёл к себе, бросился на ковёр – и закрыл глаза…
Вдруг кто-то торопливо и шумно вбежал в мою палатку. Я поднял голову и увидел Сару – на ней лица не было. Она бросилась ко мне и схватила меня за руки.
- Пойдём, пойдём, пойдём, - твердила она задыхающимся голосом.
- Куда? Зачем? Останемся здесь.
- К отцу, к отцу скорее… спаси его… спаси!
- К какому отцу?..
- К моему отцу, его хотят вешать…
- Как? Разве Гиршель…
- Мой отец… я тебе растолкую потом, - прибавила она, отчаянно ломая руки, - только пойдём… пойдём…
Мы выбежали вон из палатки. В поле, на дороге к одинокой берёзе, виднелась группа солдат… Сара указала на неё пальцем…
- Стой, сказал я вдруг, - куда же мы бежим? Солдаты меня не послушаются.
Сара продолжала тащить меня за собой… Признаюсь, у меня голова закружилась.
- Да, послушай, Сара, - сказал я ей, - что толку туда бежать? Лучше я пойду опять к генералу; пойдём вместе; авось мы упросим его.
Сара остановилась и, как безумная, посмотрела на меня.
- Пойми меня, Сара, ради Бога. Я твоего отца помиловать не могу, а генерал может. Пойдём к нему.
- Да его пока повесят, - простонала она…
- Я оглянулся. Писарь стоял невдалеке.
- Иванов, - крикнул я ему, - сбегай, пожалуйста, туда к ним, прикажи им подождать, скажи, что я пошёл просить генерала.
- Слушаюсь-с…
Иванов побежал.
Нас к генералу не пустили. Напрасно я просил, убеждал, наконец, даже бранился… Напрасно бедная Сара рвала волосы и бросалась на часовых: нас не пустили. Сара дико посмотрела кругом, схватила обеими руками себя за голову и побежала стремглав в поле, к отцу. Я за ней. На нас глядели с недоумением…
Жид увидел нас и кинулся на шею дочери. Сара судорожно схватилась за него. Бедняк вообразил, что его простили… Он начал уже благодарить меня… я отвернулся.
- Ваше благородие, - закричал он и стиснул руки. - Я не прощён?
Я молчал.
- Нет?
- Нет.
- Ваше благородие, - забормотал он, - посмотрите, ваше благородие, посмотрите… ведь вот она, эта девица – знаете – она дочь моя.
- Знаю, - отвечал я и опять отвернулся.
- Ваше благородие, - закричал он, - я не отходил от палатки! Я ни за что… Он остановился и закрыл на мгновение глаза… Я хотел ваших денежек, ваше благородие, нужно сознаться, денежек… но я ни за что…
Я молчал. Гиршель был мне гадок, да и она его сообщница…
- Но теперь, если вы меня спасёте, - проговорил жид шёпотом, - я прикажу – я понимаете?.. всё… я уж на всё пойду…
Он дрожал, как лист, и торопливо оглядывался. Сара молча и страстно обнимала его. К ним подошёл адъютант.
- Господин корнет, - сказал он мне, - его превосходительство приказали арестовать вас. А вы...
- Он молча указал солдатам на жида… сейчас его…
Силявка подошёл к жиду.
- Фёдор Карлович, сказал я адъютанту (с ним пришло человек пять солдат), прикажите, по крайней мере, унести эту бедную девушку…
- Разумеется. Согласен-с.
Несчастная едва дышала. Гиршель бормотал ей на ухо по-жидовски.
Солдаты с трудом высвободили Сару из отцовских объятий и бережно отнесли её шагов на двадцать. Но вдруг она вырвалась у них из рук и бросилась к Гиршелю… Силявка остановил её.
Сара оттолкнула его, лицо её покрылось лёгкой краской, глаза засверкали, она протянула руки.
- Так будьте же вы прокляты, - закричала она по-немецки, - прокляты, трижды прокляты, вы и весь ненавистный род ваш, проклятием Даонна и Авирона, проклятьем бедности, бесплодия и насильственной, позорной смерти! Пускай же земля раскроется перед вашими ногами, безбожники, безжалостные, кровожадные псы…
Голова её закинулась назад… она упала на землю… Её подняли и унесли. Солдаты взяли Гиршеля под руки. Бедняк замирал от страха…
- Ой, ой, ой! – кричал он, - ой… стойте! Я расскажу… много расскажу. Господин унтер-вахмистер, вы меня знаете. Я фактор, честный фактор. Не хватайте меня, постойте ещё минутку, минуточку, маленькую минуточку постойте! Пустите меня: я бедный еврей. Сара… где Сара? О, я знаю! Она у господина квартир-поручика (Бог знает, почему он меня пожаловал в такой небывалый чин). Господин квартир поручик! Я не отхожу от палатки. (Солдаты взялись было за Гиршеля… он оглушительно взвизгнул и выскользнул у них из рук). Ваше превосходительство!.. Помилуйте несчастного отца семейства! Я дам десять червонцев, пятнадцать дам, ваше превосходительство!.. (Его потащили к берёзе)…
- Пощадите! Смилуйтесь! Господин квартир-поручик! Сиятельство ваше, господин оберт-генерал и главный шеф!
- На жида надели петлю… Я закрыл глаза и бросился бежать.
Я просидел две недели под арестом. Мне говорили, что вдова несчастного Гиршеля приходила за платьем покойного. Генерал велел ей выдать сто рублей. Сару я более не видал. Я был ранен; меня отправили в госпиталь, и когда я выздоровел, Данциг уже сдался, - и я догнал свой полк на берегах Рейна».

(Тургенев И. С. Собрание сочинений. М. , 1954. Т. 5. С. 110 – 132)

САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН:
Великий русский писатель-сатирик. Редактор журнала «Отечественные записки». Совмещал литературу с государственной службой. Был чиновником военного министерства, потом вице-губернатором, потом председателем казённой палаты. В своих сочинениях Салтыков-Щедрин отразил процесс разложения дворянской России и показал «новых уродов» - хищников-буржуа. Показал и вредную деятельность жидов в России.

Привожу отрывок из сочинения Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия»:

«…князь Спиридон Юрьевич в своё время представлял тип патриарха-помещика, который ревниво следил за каждым крестьянским двором… Князь считал себя ответственным не только перед крестьянином, но и за крестьянина… И затем, когда убеждался , что у всех мужиков имеется полный штат живого и мёртвого инвентаря, когда видел, что каждый мужичок выезжает на барщину в чистой рубахе, то радовался…
Реформа подействовала на него так оглушительно, что казалось мозги его внезапно перевернулись вверх дном… В нём созрела странная мысль: отдать имение в аренду еврею и поселиться в городе. Ему почему-то казалось, что еврей лучше, нежели всевозможные стрикулисты, сумеет отомстить за него; что он ловчее вызудит запутавшийся мужицкий пятак, чище высосет мужицкий сок и вообще успешнее разорит то мужицкое благосостояние, которое сам же он, князь Рукосой, в течение столь многих лет неукоснительно созидал.
Еврей сыскался… Наружность Лазарь имел очень приличную. Это был еврей уже культивированный, понявший, что по нынешнему времени, прежде всего, необходимо освободиться от еврейского облика. Явился он в Благовещенское в щёгольской гороховой жакетке, в цветном галстуке, с золотым пенсне на носу, коротко подстриженный и без малейшего признака пейсов. Он скромно именовал себя русским Моисеева закона…
Человек он был молодой, с пунцовыми губами, пухлыми руками, с глазами, выпяченными, как у рака, и с некоторой наклонностью к окружению брюшной полости… Когда он говорил о мужичке, то в углах его рта набивалась слюна, которую он очень аппетитно присасывал.
Еврей не дремал: рубил леса, продавал движимость, даже всех крупных карасей в пруду выловил…
Когда мы приехали в Благовещенское, в нём не осталось уже и следа прежней зажиточности. Избы стояли почерневшие, покривившиеся, с полуразрушенными дворами, разорёнными крышами и другими изъянами…
Лет пятнадцать назад здесь рос отличнейший сосновый лес, но еврей-арендатор начисто его вырубил, а со временем надеялся выкорчевать и пни, с тем, чтобы кроме мхов, ничего уже не осталось.
Молодой князь неоднократно грозился «обревизовать ЖИДА». Но Ошмянский всегда своевременно узнавал об этих угрозах и для предупреждения опасности отправлялся самолично в Петербург. Там он очень ловко пользовался денежными затруднениями молодого человека и за ничтожные суммы получал у него разрешение на продажу лесов…
Он уже был сыт по горло, и даже сам нередко мечтал пуститься в более широкое плавание, но оставалась ещё одна какая-то невырубленная пустошонка, и он чувствовал смертельную тоску при одной мысли, что он выскользнет из его рук…
«Я бы и парк вырубил… - говорил он. – Какие деревья – дубы, лиственницы, кедры есть! - сколько тут добра! И вот всё пропадает задаром».
О восстановлении иудейского царства он не мечтал: слишком был для этого реалист. Не мог даже вообразить, что он будет там делать».

(Салтыков-Щедрин. Избранные сочинения. М., 1954. С.461 – 469).



ЛЕСКОВ:«Я с народом свой человек». – говорил о себе Николай Лесков. И он знал русского человека «в самую глубь». И язык Русского народа хорошо знал, и дух Русского народа хорошо знал. Знал и отношение Русского народа к жидам. Осознавал и опасность от жидовской экспансии.
Но надо всё же отметить, что глубокого и полного понимания опасности от жидовской экспансии у Лескова всё же не было. По этой теме он много слабже Достоевского.
Отметить надо обязательно и попытку жидов в очередной раз обмануть русский народ – представить выдающегося русского писателя Николая Лескова как «друга и защитника жидов». В жидовской версии утверждается, что после того, как был убит царь Александр Второй и в 1881 – 1882 годах прошла по России волна антижидовских погромов, правительство Александр Третьего создало для рассмотрения причин погромов Особую комиссию. Возглавил её граф К. Пален. Комиссия должна была выяснить являются ли погромы ответом русского народа на жидовскую наглость и эксплуатацию. Жиды, понятно, весьма встревожились, пожелали «воздействовать» на эту комиссию, и вот тогда по просьбе руководства жидовской общины Петербурга Лесков написал для комиссии Палена брошюру «Еврей в России», в которой вступился за жидов.
В 1919, во время очередной волны антижидизма в России, жидовский историк Ю. Гессен, специалист по фальсификациям, издал «эту брошюру Лескова» в голодном Петрограде тиражом в 60 тысяч экземпляров. А в 1990, когда антижидовские настроения в России снова усилились, жидовский литературовед и критик Лев Аннинский издал «эту брошюру Лескова» уже тиражом в 100 тысяч экземпляров. Я в этом очерке не могу ответить подробно на эту жидовскую версию, разобрать её подробно, ибо это потребует несколько добавочных листов и уклонения в сторону от темы очерка. А любознательного читателя я отсылаю к своему очерку «Как царь Александр Третий Романов пытался затормозить экспансию жидов в России». Там я эту жидовскую версию о Лескове – «жидовском заступнике» разбираю подробно.
Здесь же посредством выделения показательных фрагментов из некоторых сочинений Николая Лескова я докажу, что жиды отнюдь не были для Лескова и его героев симпатичным и уважаемым народом. Докажу также, что вопреки желанию жидов и даже к их негодованию, и сам Лесков употреблял слово «жиды», и своим героям (часто это русские офицеры) не запрещал это делать. Потому-то при жизни Лескова большинство образованных жидов и жидовствующих России и считали писателя Лескова «тяжёлым антисемитом».


Из рассказа Николая Лескова «Старинные психопаты»:

«И сейчас на этот зов - невесть откуда, как из земли, выросли спрятавшиеся на время дебоша хозяева, прибежали с торга бабы-перекупки, загалдели ЖИДЕНЯТА - и пошла история.
ЖИД–ХОЗЯИН, больше всех струсивший и всех более недовольный скандалом, закрыл себе большими пальцами глаза, как закрывает их благословляющий раввин, и кричал:
- Я ничего не бачыв и теперь не бачу…».


«Ротмистр ещё принасупился и ещё суровее произнёс:
- Прошу не шутить! Я с вами говорю по службе, как старший!
- Шуток и нет, - отвечал один из обвиняемых, - а ей-богу не помним.
- Припоминайте!
- День был жаркий… вошли невзначай… стали пить в холодке полынное… с ЖИДАМИ за что-то поспорили… но худого умысла не имели… ».

«Главное лихо в том было, что у них (офицеров) ещё головы трещали и они никак не могли вспомнить всего, что вчера происходило в каморе при ЖИДОВСКОЙ ЛАВКЕ… Что-то такое помнилось, что было будто крепко закручено, да только не всё подряд вспомнить, а что-то обрывается, и являются промежутки времени, когда будто даже и самого времени не было… Помнится, что будто разогнали ЖИДОВ, да ведь это совсем не важно, и не раз это случалось и при самом ротмистре. Разогнать никого не беда, а особенно ЖИДОВ, потому что это такой народ, который самыми высшими судьбами обречён на «рассеяние». ЖИД насчитает лишнее, положит за выпитое то, что и не было пито, и за то повреждённое и разбитое, что совсем не повреждалось». (Лесков Н. С. Собр. соч. Т. 7. М., 1989. С. 305 – 307).



«Незаметен, что нос на ЖИДОВСКОЙ РОЖЕ».

(Лесков Н. С. Захудалый род).



Из рассказа Лескова «ЖИДОВСКАЯ КУВЫРКОЛЛЕГИЯ»:

«Дело было на святках после больших еврейских погромов. События эти служили повсеместно темою для живых и иногда очень странных разговоров на одну и ту же тему: как нам быть с евреями? Куда их выпроводить, или кому подарить, или самим на свой лад переделать? Были охотники и дарить, и выпроваживать, но самые практические из собеседников встречали в обоих этих случаях неудобство и более склонялись к тому, что лучше евреев приспособить к своим домашним надобностям - по преимуществу изнурительным, которые бы вели их род на убыль.
Но это вы, господа, задумываете что-то вроде «египетской» работы», - молвил некто из собеседников… - Будет ли это современно?
На современность нам смотреть нечего, - отвечал другой: - мы живём вне современности, но евреи прескверные строители, а наши инженеры и без того гадко строят. А вот война… военное дело тоже убыточно, и чем нам лить на полях битвы русскую кровь, гораздо бы лучше поливать землю КРОВЬЮ ЖИДОВСКОЮ.
С этим согласились многие, но только послышались возражения, что евреи ничего не стоят как воины, что они - трусы и им совсем чужды отвага и храбрость.
А тут сидел один из заслуженных военных, который заметил, что и храбрость, и отвагу в сердца ЖИДОВ можно влить.
Все засмеялись, и кто-то заметил, что это до сих пор ещё никому не удавалось».

Но военный рассказал, что его хороший знакомый, полковник Стадников поведал ему как-то раз весьма интересную историю о перевоспитании жидов в воинов. История эта была такова.

«Когда государь Николай Павлович обратил внимание на то, что ЖИДЫ не несут рекрутской повинности, и захотел обсудить это со своими советниками, то ЖИДЫ подкупили, будто, всех важных вельмож и те стали советовать государю, что евреев нельзя брать в рекруты на том основании, что «они всю армию перепортят». Но не могли ЖИДЫ задарить только одного графа Мордвинова, который был хоть и не богат, да честен, и держался насчет ЖИДОВ таких мыслей, что если они живут на русской земле, то должны одинаково с русскими нести все тягости и служить в военной службе».


Царь Николай «взял со стола проект, где было написано, чтобы евреев брать в рекруты наравне с прочими, и написал: «быть по сему». Да в прибавку повелел ещё за тех, кои, если уклоняться вздумают, то брать за них трёх, вместо одного, штрафу».


«Весть, что еврейская просьба об освобождении их от рекрутства не выиграла, стрелою пролетела по пантофлевой почте во все места оседлости. Тут сразу же и по городам, и местечкам поднялся ужасный гвалт и вой. ЖИДЫ кричали громко, а ЖИДОВКИ ещё громче. Все всполошились и заметались, как угорелые. Совсем потеряли головы и не знали, что делать. Даже не знали, какому богу молиться, которому жаловаться. До того дошло, что к покойному императору Александру Павловичу руки вверх все поднимали и вопили на небо.
- Ай, Александр Александрович, посмотри, що з нами твий Миколайчик робит!
Думали, верно, что Александр Павлович, по огромной своей деликатности, оттуда для них назад в Ильиной колеснице спустится и братнино слово «быть посему» вычеркнет.
Долго они с этим, как угорелые, по школам и базарам бегали, но никого с неба не выкликали. Тогда все вдруг это бросили и начали, куда кто мог, детей прятать. Отлично, шельмы, прятали, так что никто не мог разыскать. А которым не удалось спрятать, те их калечили, - плакали, а калечили, чтобы сделать негодными.
В несколько дней ВСЁ МОЛОДОЕ ЖИДОВСТВО, как талый снег, в землю ушло или подверглось в отвратительные лихие болести. Этакой гадости, какую они над собой производили, кажется, никогда и не видала наша сарматская сторона. Одни сплошь до шеи покрывались самыми злокачественными золотушными паршами, каких ни на одной русской собаке до тех пор было не видано; другие сделали себе падучую болезнь; третьи охромели, окривели и осухоручели. Бретонские компрачикосы, надо полагать, даже не знали того, что тут умели делать. В Бердичеве были слухи, будто объявился такой доктор, который брал сто рублей за «прецепт», от которого «кишки наружу выходили, а душа в теле сидела». Во многих польских аптеках продавалось какое-то жестокое снадобье под невинным и притом исковерканным названием: «капель с датского корабля». От этих капель человек надолго, чуть ли не на целые полгода, терял владение всеми членами и выдерживал самое тщательное испытание в госпиталях. Все это покупали и употребляли, предпочитая, кажется, самые ужасные увечья служебной неволе. Только умирать не хотели, чтобы не сокращать чрез то род израилев.
Набор, назначенный вскоре же после решения вопроса, с самого начала пошёл ужасно туго, и вскоре же понадобились самые крутые меры побуждения, чтобы закон, с грехом пополам, был исполнен. Приказано было за каждого недоимочного рекрута брать трёх штрафных. Тут уж стало не шуток. Сдатчики набирали кое-каких, преимущественно, разумеется, бедняков, за которых стоять было некому. Между этими попадались и здоровенькие, так как у них, видно, не хватало средств, чтобы купить спасительных капель «с датского корабля». Иной, бывало, свёклой ноженьки вымажет или ободранный козий хвостик себе приткнёт, будто кишки из него валятся, но сейчас у него это вытащат и браво - лоб забреют, и служи богу и государю верой и правдой.
Со всеми возмутительными мерами побуждения кое-какие полукалеки, наконец, были забриты и началась новая мука с их устройством к делу. Вдруг сюрпризом начало обнаруживаться, что евреи воевать не могут». Военные «струсили, как бы «не пошёл портеж (порча) в армии». ЖИДКИ же этого, разумеется, весьма хотели и пробовали привесть в действо хитрость несказанную».

«Набрано было евреев в войска и взрослых, и малолеток, которым минуло будто уже двенадцать лет. Взрослых было немного сравнительно с малолетками. Маленьких помещали в батальоны военных кантонистов, где наши отцы духовные, по распоряжению отцов-командиров, в одно мановение ока приводили этих ребятишек к познанию истин православной христианской веры и крестили их во славу имени господа Иисуса, а со взрослыми это было гораздо труднее, и потому их оставляли при всём их ветхозаветном заблуждении и размещали в небольшом количестве в команды.
Всё это была, как я вам сказал, самая препоганая калечь, способная наводить одно уныние на фронт. И жалостно, и смешно было на них смотреть, и поневоле думалось:
«Из-за чего и спор был? Стоило ли брать в службу таких козерогов, чтобы ими только фронт поганить?»
Само дело показывало, что надо их убирать куда-нибудь с глаз подальше. В большинстве случаев они и сами этого желали и сразу же, обняв умом своё новое положение, старались попадать в музыкальные школы или в швальни, где нет дела с ружьём. А от ружья пятились хуже, чем чёрт от поповского кропила, и вдруг обнаружили твёрдое намерение от настоящего воинского ремесла отбиться».
«В этом роде и началась у нас могущественная игра природы, которой вряд ли быть бы выигранной, если бы на помощь государству не пришёл острый гений Семёна Мамашкина. Задумано это было очень серьёзно и, по несчастию, начало практиковаться как раз в той маленькой отдельной части, которою я тогда командовал, имея в своём ведении ТРЁХ ЖИДОВИН».

«Я тогда был в небольшом чине и стоял с ротою в Белой Церкви. Белая Церковь, как вам известно, это ЖИДОВСКОЕ ЦАРСТВО: всё местечко сплошь ЖИДОВСКОЕ. Они тут имели вторую столицу. Первая у них – Бердичев, а вторая, более старая и более загаженная, - Белая Церковь. У них это соответствует своего рода Петербургу и Москве. Так это и в ЖИДОВСКИХ ПРИБАУТКАХ сказывается.
Жизнь в Белой Церкви, можно сказать, была и хорошая, и прескверная. Виден палац Браницких и их роскошный парк – Александрия. Река тоже прекрасная и чистая, Рось, которая свежит одним своим приятным названием, не говоря уже об её прозрачных водах. Воды эти текут среди таких берегов, которыми вволю налюбоваться нельзя, а в местечке такая ЖИДОВСКАЯ НЕЧИСТЬ, что жить невозможно. Всякий день, бывало, дегтярным мылом с ног до головы моешься, чтобы не покрыться паршами или коростой. Это – одна противность квартирования в ЖИДОВСКИХ МЕСТЕЧКАХ; а другая заключается в том, что как ни вертись, а без ЖИДОВ тут пропасть совсем бы пришлось, потому что ЖИД сапоги шьёт, ЖИД кастрюли лудит, ЖИД булки печёт, - всё ЖИД, и без него ни «пру», ни «ну». Противное положение!»

К роте были причислены для службы три жидовина. «Один был рыжий, другой – чёрный или вороной, а третий – пёстрый или пегий. По последнему прошла какая-то прелюбопытная игра причудливой природы: у него на голове были три цвета волос и располагались они, не переходя из тона в тон с какою-либо постепенностью, а прямо располагались пёстрыми клочками друг возле друга. Вся его башка была как будто холодильный пузырь из шотландской клеёнки - вся пёстрая. Особенно чуден был хохол – весь седой, отчего этот ЖИДОВИН имел некоторым образом вид чёрта, каких пишут наши благочестивые изографы на древних иконах.
Словом, из всех трёх, что ни портрет - то рожа, но каждый антик в своём роде; так, например, у рыжего физия была прехитрая и презлая, и, к тому же, он заикался. Чёрный смотрел дураком и на самом деле был не умён или, по крайней мер, все мы так думали, когда мудрец Малашкин и в нём ум отыскал. У этого брюнета были престрашной толщины губы и такой жирный язык, что он во рту не вмещался и всё наружу лез. Одно то, чтобы выучить этого франта язык за губы убирать, невесть каких трудов стоило, а к обучению его говорить по-русски мы даже и приступить не смели, потому что этому вся его природа противилась, и он, при самых усиленных стараниях что-либо выговорить, мог только плеваться. Но третий, пегий, или пёстрый, имел безобразие, которое меня даже к нему располагало. Это был человек удивительно плоскорожий, с впалыми глазами и одним только ЖИДОВСКИМ НОСОМ навыкате; но выражение лица имел страдальческое и притом он лучше всех своих товарищей умел говорить по-русски».

Пегий был дамский портной и, «следуя влечению природы, принёс с собой из мира в команду свою портновскую иглу с вощёной ниткой и ножницы, и немедленно же открыл мастерскую и пошёл всей этой инструментиной действовать». Половину денег он отдавал фельдфебелю, «чтобы от него помехи в работе не было, а другую половину посылал куда-то в Нежин или в Каменец, семейству «на воспитание ребёнков и прочего семейства».
«Ребёнков» у него было, по его словам, что-то очень много, едва ли не «семь штуков», которые «все себе имеют желудки, которые кушать просят».
Как не почтить человека с такими семейными добродетелями, и мне этого Лазаря, повторяю вам, было очень жалко, тем больше, что обиженный от своего собственного рода, он ни на какую помощь СВОИХ ЖИДОВ не надеялся, и даже выражал к ним горькое презрение, а это, конечно, не проходит даром, особенно в роде ЖИДОВСКОМ.
Я его раз спросил:
- Как ты это, Лазарь, своего рода не любишь?
А он отвечал, что добра от них никакого не видел.
- И в самом деле, - говорю я, - как они тебя не пожалели, что у тебя семь «ребёнков» и в рекруты тебя отдали? Это бессовестно.
- Какая же, - отвечает он, - у НАШИХ ЖИДОВ совесть?
- Я, мол, думал, что, по крайности, хоть против своих они чего-нибудь посовестятся, ведь они все одной веры.
Но Лазарь только рукой махнул».


«В строю они (жиды) учились хорошо; фигуры, разумеется, имели неважные, но выучились стоять прямо и носки на маршировке вытягивать, как следует, по чину Мельхиседекову. Вскоре и ружьём стали артикул выкидывать, - словом всё, как подобало; но вдруг, когда я ним совсем расположился и даже сделался их первым защитником, они выкинули такую каверзу, что чуть с ума меня не свели. Измыслили они такую штуку…
Вдруг все мои ТРИ ЖИДА начали «падать»!
Всё исполняют как надо: и маршировку, и ружейные приёмы, а как им скомандуют: «пали!» – они выпалят и повалятся, ружья бросят, а сами ногами дрыгают…
И заметьте, что ведь это не один который-нибудь, а все трое: и вороной, и рыжий, и пегий… А тут точно назло, как раз в это время, получается известие, что генерал Рот… собирается объехать все части войск в местах их расположения и будет смотреть, как обучены новые рекруты.
Рот - это теперь для всех один звук, а на нас тогда это имя страх и трепет наводило. Рот был начальник самый бедовый, каких не дай господи встречать: человек сухой, формалист, желчный и злой, при том такая страшная придира, что угодить ему не было никакой возможности».

«С этим-то прости господи, чёртом мне надо было видеться и представлять ему СВОИХ ПАДУЧИХ ЖИДОВ. А они, заметьте, успели уже произвести такой скандал, что солдаты их зачислили особою командою и прозвали «ЖИДОВСКАЯ КУВЫРКАЛЛЕГИЯ».
«Можете себе представить, каково было моё положение!»

Жидов наказывали. И по морде, и розгами. Ничего не помогает.

«Думаю: давай я их попробую какими-нибудь трогательными резонами обрезонить.
Призвал всех троих и обращаю к ним своё командирское слово:
- Что это, - говорю, - вы такое выдумали падать?
- Сохрани бог, ваше благородие, - отвечает пегий: - мы ничего не
выдумываем, а это наша природа, которая нам не позволяет палить из ружья, которое само стреляет.
- Это ещё что за вздор!
- Точно так, отвечает: - потому Бог создал ЖИДА не к тому, чтобы палить из ружья, ежели которое стреляет, а мы должны торговать и всякие мастерства делать. Мы ружьём, которое стреляет, все махать можем, а стрелять, если которое стреляет, - мы этого не можем.
- Как так «которое стреляет»? Ружьё всякое стреляет, оно для того и сделано.
- Точно так, - отвечает он: - ружьё, которое стреляет, оно для того и сделано.
- Ну, так и стреляйте.
Послал стрелять, а они опять попадали».

«Черт знает, что такое! Хоть рапорт по начальству подавай, что ЖИДЫ по своей природе не могут служить в военной службе».

«Срам и досада! И стало мне казаться, что надо мною даже свои люди издеваются и подают мне насмешливые советы».

Положение усугубилось тем, что жиды стали «падать» и в других воинских частях Западного Края.

Выход подсказал начальству рядовой солдат Мамашкин. Он обещал эту жидовскую кувырколлегию уничтожить. Он взял двух приятелей, Петрова и Иванова, и они протянули веревку через реку. Прикрепили на середине реки к верёвке две лодки, на лодках положили кладь в одну доску. По приказу командира жиды должны палить с этой лодки, повернувшись лицом к воде.

«и… представьте себе - ЖИД ведь в самом деле ни один не упал! Выстрелили и стоят на досточке, как журавлики.
Я говорю: Что же вы не падаете?»
А они отвечают: «Мозе, ту глибоко»

Прекратили после этого «падать» жиды и в других воинских частях.
(Лесков Н. С. Собр. соч. Т. 7. М. 1989. С.123 - 148).


Из рассказа Лескова «РАКУШАНСКИЙ МЕЛОМЕД»:

«И свели опять к тому, что нынче де уже не те времена, когда можно было во всём полагаться на силу да на отвагу, а нужен ум и расчёт, да капитал. Что капитал – душа движения, и что где будет больше дальнозоркой сообразительности, тонкого расчёта и капитала, на той стороне будет и горка. А у нас, мол, и ни того-то, и ни этого-то, да и ЖИДЫ ОДОЛЕЛИ: и в Лондоне ЖИД, и в Вене ЖИДЫ, страсть что ЖИДОВ, и у нас они в гору пошли - даже и кормит нас подрядчик, женатый на Биконсфильдовой племяннице, да и самые славяне-то, за которых воюем, в руках ВЕНСКИХ ЖИДОВ. Что же этого безотраднее: ЖИД страшный человек, он всё разочтёт, всех заберёт в свои лапы и всех опутает.
Никанор Иванович рассердился.
- Ну вот, - говорит, - ещё что вздумаете: уж и ЖИД у вас стал страшный человек.
- А, разумеется, страшный, потому что он коварный, а коварство - большая сила: она как зубная боль, сильного в бессилие приведёт».

(Лесков Н. С. Собр. соч. Т. 5. 1989. С. 412 – 413).

КРЕСТОВСКИЙ:
Сочинения Всеволода Крестовского жиды после 1917 года, естественно, печатать запретили. Русские не должны читать книги этого писателя. Даже о существовании этого писателя десятки миллионов русских людей не знали в течение десятилетий. А написал Крестовский много – 8 томов. Только в 1935 –1937, когда Сталин начал немного ограничивать жидов, был издан (частично) самый популярный до 1917 года роман Крестовского – «Петербургские трущобы».
Почему жиды его ненавидели и ненавидят? Да за то, что Крестовский посмел в 1882 – 1892 годах писать и издавать книги на тему об экспансии жидов в России. Под общим названием – «ЖИД ИДЁТ!». Были напечатаны три его сочинения из этого цикла: «Тьма Египетская», «Тамара Бендавид» и «Торжество Ваала». И к негодованию жидов, в отличие от наших современных генералов, генерал Крестовский не боялся говорить и писать слово «жиды». К сожалению, генерал Крестовский вынужден был отвлекаться на редактирование журнала «Варшавский дневник».
«Вот брошу редакторство, возьму большой отпуск и закончу своего ЖИДА», - говорил он. Но не успел сделать всё, что задумал.

Когда Крестовский служил ещё в уланском полку на Западе России - в Белоруссии и Польше, он хорошо изучил вредоносную деятельность жидов в этом крае. Привожу некоторые фрагменты из его очерка «Базарный день в Свислочи»:

«Каждый воскресный день в Свислочи с раннего утра подымается особенное движение. ЖИДКИ торопятся выслать своих «агэнтов» на все выезды и ближайшие перекрестки дорог, ведущих к местечку. Это в некотором роде сторожевые посты… Нужны они затем, чтобы перехватывать на дороге крестьян, доставляющих на базар свои сельские продукты». Крестьянин везет на базар овёс, жито и другие сельские товары и «уже рассчитывает в уме своём предстоящие ему барыши, как вдруг на последнем перекрёстке налетает на него с разных сторон ватага еврейских «агэнтов».
Бедный крестьянин «моментально оглушён, озадачен и закидан десятками вопросов, летящих вперебой один другому: «А что везёшь? А что продаешь? А сколько бочек? А чи запродал уже кому? А чи не запродал?» Хлоп не знает, кому и что отвечать, а ЖИДКИ между тем виснут к нему на задок, карабкаются на воз, лезут с боков и с переду, останавливают под уздцы лошадёнку, тормошат ошалелого хлопа, запускают руки в овёс и жито, пробуют, смакуют, рассматривают, пересыпают с ладони на ладонь и при этом хают - непременно, во что бы то ни стало, хают рассматриваемый товар, а другие – кто половчее да поувёртливее – насильно суют хлопу в руку, в карман или за пазуху сермяжки кое-какие деньжонки, и не столько денег, сколько запросил хлоп, а сколько самим вздумалось по собственной своей оценке, которая, конечно, всегда клонится к явному ущербу хлопа, и если этот последний не окажет энергичного сопротивления с помощью своего громкого горла, горячего кнута и здоровых кулаков, то ПАРТИЯ ЖИДКОВ, которой удалось, помимо остальных агентов, всунуть в руку продавца сколько-нибудь деньжонок, решительно овладевает и хлопом, и его оброком, и его возом».
Всё с воза за бесценок уходит в жидовские амбары. Крестьянину, который раздосадован тем, что «заработал» во много раз меньше, чем он мог бы заработать на базаре, жидки наливают для смягчения его нервов кружку водки. «Озадаченный, раздосадованный, разочарованный и огорчённый хлоп посмотрит жалостно на доставшиеся ему скудные гроши, перекинет их раздумчиво с ладони на ладонь, почешет за спиною и, сообразив, что на такую ничтожную сумму не приобретёшь ничего путного для своего хозяйства, махнёт рукой и повернёт до (жидовской) корчмы, где и спустит до конца свою злосчастную выручку».

(Крестовский В. В. Очерки кавалерийской жизни. М., 1998. С. 67 – 69).

Крестовский весьма осуждает, польских правителей за то что они дозволили жидам поселиться в Польше и дозволили им вести в Польше паразитическую жизнь. Жиды получили в Польше «в некотором роде новую Палестину, переселялись в неё целыми тучами и наконец, как саранча, покрыли собой весь громадный край. С захватом всей торговли и промышленности в еврейские руки рынки весьма скоро потеряли то благотворное значение для общества, какое они всегда имеют в государствах, органически и правильно развивающих из себя свои экономические силы и не подверженных таким паразитным, чужеродным наростом, каким в старой Польше было еврейство. Базарные площади облепились со всех сторон гостеприимными шинками, куда евреи всячески заманивали крестьян, приезжавших на торг, и где слабодушный хлоп нередко пропивал последнюю копейку, как и ныне пропивает её. Базары сделались благодаря шинкам да корчмам притонами разгула, пьянства и нравственного растления. Благосостояние крестьян чахло, гибло и пришло наконец к тому, что в настоящее время, когда крестьянин стал свободным землевладельцем, земля его, принадлежащая ему de jure, на самом-то деле принадлежит корчмарю-еврею, ибо нет почти такого крестьянина, который не состоял бы в неоплатном и вечном долгу этому корчмарю своей деревни. Евреи веками высасывали крестьянский пот и кровь, веками обогащались за счёт хлопского труда и хозяйства. Такой порядок вещей давно уже породил в высшей степени напряжение, ненормальное состояние, продолжающееся и по сей день и отразившееся инерцией и вредом на все классы производителей. Довольно будет, если мы для более наглядного примера скажем, что в 1817 году на 655 ярмарочных и торговых мест одной лишь Гродненской губернии было 14 тысяч шинков и корчм, содержимых исключительно евреями» (Там же. – С. 84 – 85).
Далее Крестовский так описывает жизнь жидовского паразитического базара: «Но более всего, по всевозможным направлениям, во все концы и во все стороны снуют и шныряют жиды, жиденята, и все куда-то и зачем-то торопятся, все хлопочут, ругаются, галдят и вообще высказывают самую юркую, лихорадочную деятельность. Они стараются теперь перекупить всё то, чего не удалось им захватить в свои руки с бою на аванпостах. Но главные усилия братий израилевых направлены на дрова, на хлеб зерновой, на сено, т. е. на такие все предметы, на которые, в случае большого захвата оных в еврейские руки, можно будет тотчас же повысить цену по собственному своему произволу» (Там же. С. 87).
.

Процитирую ещё несколько фрагментов из сочинения Всеволода Крестовского «Тьма Египетская»:

«Что вам здесь надобно? – далеко не любезным образом спросил он всю эту компанию.
ЖИДКИ переглянулись между собой.
- Мы до вас - дело имеем, - заявил один из наиболее бойких.
- Вон, говорю, гони! В шею!..
- Уф, шея? Го-го! - загалдели ЖИДКИ все разом.
- Вон, мерзавцы, - топнул на них Каржель, опять замахиваясь палкой.
- Зжвините, не пойдём мы вон… Отдайте нашева девицу».

«Вы своё клюнул, да и упорхнул отсюда, а нам - ведь здесь оставаться… Тут ЖИДОВЬЁ гвалт подымет, а я из-за вас потом своими боками отдувайся…»
(Крестовский В. В. Собрание сочинений. Т. 8 . С. 45, 53).


«А перед монастырём, против святых ворот, в это время стояла уже толпа человек до ста ЖИДЕНЯТ и разной взрослой еврейской сволочи, поощрённой вчерашней безнаказанностью».
«Случайные и редкие прохожие из христиан приостанавливались на минуту в изумлении при виде этой кривляющейся ЖИДОВЫ».
«В это время подвалившаяся с базара кучка парубков и женщин приблизилась к монастырю и видит воочию разбитое стекло на образе, мазки дёгтя на воротах, лики святых угодников, забросанные грязью, и эту самодовольно издевающуюся ЖИДОВСКУЮ ОРАВУ. Чувство негодования охватило крестьян, поражённых видом такого безобразия».
«Та накладыть-бо им, пархатым, по горбу».
«Пошёл промеж них ропот:
Что это в самом деле? ЖИД ноне Рассею уже обижать стал. Нешто это порядок!? Проучить ЖИДОВУ! На царап её! Не дадим рассейских в обиду!..»
«Сознавая перевес сил на своей стороне, ЖИДКИ вошли в азарт и дружным натиском попёрли христиан к базару».
Далее, естественно, когда число христиан увеличилось за счёт прибежавших на подмогу, последовал крепкий русский контрудар, а потом пошел весёлый, радующий душу, погром против жидов. Во время погрома русским крестьянам и рабочим больше всего нравилось вспарывать «ЖИДОВСКИЕ БЕБЕХИ» - жидовские подушки с пухом и перьями. Ветер разносил белый пух по всему городу, как снег. В жаркий летний день все крыши, деревья, улицы и люди - всё в городе было покрыто белым пухом. Наступила «ЖИДОВСКАЯ ЗИМА», веселился русский народ по поводу этой маленькой, но всё же победы.

(Крестовский В. В. Собрание сочинений. Т. 8. С. 144 – 145).


Приведу и ещё пару фрагментов из сочинений Всеволода Крестовского:
«И ЖИДЫ всё более и более захватывали Москву в свои руки, даже до того (дошло), что не постеснялись устроить свою грязную микву против Храма Христа Спасителя». Миква – это священный для жидов маленький бассейн, куда поочерёдно с головой окунаются жиды обоего пола. Грязная вода не выливается, чтобы жиды учились не брезговать друг другом, чтобы осознавали, что все жиды - «родные» друг другу. Жиды даже рот полощут этой «священной» грязной водой.

(Крестовский В. В. Собрание сочинений. Т. 8, С. 439).


- Удивительно бесовский народ! - заметил кто-то из медиков. - Ты его в шею, а он всё лезет, точно овод какой…
- ЖИДЫ. батюшка… На то и ЖИДЫ, ничего не поделаешь.

(Крестовский В. В. Собрание сочинений. Т. 8. «Тамара Бендавид». С. 245).

В письме редактору «Русского Вестника» Н. А. Любимову (письмо получило огромную известность) Крестовский писал: «Мысль моя, коли хотите, может быть выражена двумя словами: «ЖИД ИДЁТ!». Понятно ли?.. Куда ни киньте взгляд, повсюду вы видите, как всё и вся постепенно наполняется наплывом жидовства. И это не у нас только - это и в Европе, и даже в Америке, которая тоже начинает кряхтеть от жидовства. Это явление общее для всего «цивилизованного» мира индоевропейской расы, обуславливаемое одряблением её; так, например, идея христианской религии заменяется более удобной идеей «цивилизации», вместо христианской любви мы воспеваем гуманность и т. д. Жид – космополит по преимуществу и для него нет тех больных вопросов, вроде национальной и государственной чести, достоинства, патриотизма и пр., которые существуют для русского, немца, англичанина, француза».

(Святая Русь. Большая энциклопедия русского народа. М., Институт русской цивилизации. 2004. С. 352)



ДОСТОЕВСКИЙ:Достоевский: «ЖИД распространяется с ужасающей быстротой. А ведь ЖИД и его кагал - это всё равно, что заговор против русских!»



Достоевский писал:

«Вон ЖИДЫ становятся помещиками, - и вот, повсеместно, кричат и пишут, что они умерщвляют почву России, что ЖИД, затратив капитал на покупку поместья, тот час же, чтобы воротить капитал и проценты, иссушает все силы и средства купленной земли».
И «тут не только истощение почвы, но и грядущее истощение мужика нашего, который освободясь от помещиков, несомненно, и очень скоро попадёт теперь, всей своей общиной, в гораздо худшее рабство и к гораздо худшим помещикам, которые высосали соки западнорусского мужика, и тем самым которые не только поместья и мужиков теперь закупают, но и мнение либеральное начали уже закупать и продолжают это весьма успешно».

(Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1983. Т. 23. С. 42).


В «Дневнике писателя» за 1877 год Достоевский писал:

«Уж не потому ли обвиняют меня в «ненависти», что я иногда называю еврея ЖИДОМ? Но, во-первых, я не думаю, чтобы это было так обидно, а во-вторых, слово «ЖИД», сколько я помню, я упоминал всегда для обозначения известной идеи: «ЖИД», «ЖИДОВЩИНА», «ЖИДОВСКОЕ ЦАРСТВО» и проч. Тут обозначалось известное понятие, направление, характеристика века».
«Мы говорим в целом и об идее его, мы говорим о ЖИДОВСТВЕ и об ИДЕЕ ЖИДОВСКОЙ, охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося» христианства.

(Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Т. 25. Л., 1983. С. 75).



И Достоевский пытается растолковать читателям более подробно своё понимание «ЖИДОВСТВА» и «ЖИДОВЩИНЫ»:

«Прежде всего, тут мерещится одна заметка в скобках, а именно: «Стало быть, еврейству там и хорошо, где народ ещё невежественен, или несвободен, или мало развит экономически, - тут-то, стало быть, ему и лафа!» И вместо того, чтобы, напротив, влиянием своим поднять этот уровень образования, усилить знание, породить экономическую способность в коренном населении, вместо того еврей, где ни поселиться, там ещё пуще унижал и развращал народ, там ещё более приникало человечество, ещё больше падал уровень образования, ещё отвратительнее распространялась безвыходная, бесчеловечная бедность, а с нею и отчаяние. В окраинах наших спросите коренное население: что двигает евреем и что двигало им столько веков? Получите единогласный ответ: безжалостность; двигали им столько веков одна лишь к нам безжалостность и одна только жажда напиться нашим потом и кровью. И действительно, вся деятельность евреев в этих наших окраинах заключалась лишь в постановке коренного населения сколь возможно в безвыходную от себя зависимость, пользуясь местными законами. О, тут они всегда находили возможность пользоваться правами и законами. Они всегда умели водить дружбу с теми, от которых зависел народ, и уж не им бы роптать на малые свои права сравнительно с коренным населением. Довольно они их получили у нас, этих прав, над коренным населением. Что становилось, в десятилетия и столетия, с русским народом там, где поселялись евреи, - о том свидетельствует и история наших русских окраин… Укажите на какое-нибудь другое племя из наших инородцев, которое бы, по ужасному влиянию своему, могло бы равняться в этом смысле с евреем? Не найдёте такого. И причина в том, что дух евреев «дышит безжалостностью ко всему, что не есть еврей, неуважением ко всякому народу и племени и ко всякому человеческому существу, кто не есть еврей».

«Конечно, мне приходит тут на ум, например, такая фантазия: Ну что если пошатнётся каким-нибудь образом и от чего-нибудь наша сельская община, ограждающая нашего бедного коренника-мужика от стольких зол, - ну что если тут же к этому освобождённому мужику, столь неопытному, столь не умеющему сдержать себя от соблазна и которого именно опекала доселе община, - нахлынет всем кагалом еврей – да что тут: мигом конец его: всё имущество его, вся сила его перейдёт назавтра же во власть еврея, и наступит такая пора, с которой не только не могла бы сравняться пора крепостничества, но даже татарщина».

ЖИДОВЩИНА, по убеждению Достоевского, много страшнее, много ужаснее ТАТАРЩИНЫ.

«…мне иногда входила в голову (и такая) фантазия: ну что, если б это не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов - ну, во что бы обратились у нас русские и как бы они их третировали? Дали бы они сравняться с собою в правах? Дали бы русским молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем? Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?..»


16 февраля 1878 года учитель приходской школы из Черниговской губернии Н. Е. Грищенко писал Достоевскому:
«…что такое жиды, например, для Черниговской губернии? Они для нас ужаснее, чем турки для болгар: болгары, несмотря на весь турецкий гнёт, богаче наших крестьян; для спасения болгар ведётся война. Русские же крестьяне вконец порабощены жидами, ограблены ими, и за жидов заступается русская же пресса! Такие отвратительные факты просто в отчаяние приводят».

28 февраля 1878 года Достоевский так ответил учителю Н. Е. Грищенко:

«…Вот вы жалуетесь на ЖИДОВ в Черниговской губернии, а у нас здесь в литературе уже множество изданий, газет издаётся на ЖИДОВСКИЕ деньги ЖИДАМИ (которых прибывает в литературу всё больше), и только редакторы, нанятые ЖИДАМИ, подписывают газету или журнал русскими именами – вот и всё в них русского. Я думаю, что это ещё только начало, но что ЖИДЫ захватят гораздо больший круг действий в литературе; а уже до жизни, до явлений текущей действительности я не касаюсь;

ЖИД распространяется с ужасающей быстротою. А ведь ЖИД и его кагал - это всё равно, что заговор против русских!

Есть много старых, уже седых либералов, никогда не любивших Россию, даже ненавидящих её за её «варварство» и убеждённых в душе, что они любят и Россию, и народ. Все эти люди отвлеченные, из тех, у которых всё образование и европейничание состоит в том, чтобы «ужасно любить человечество», но лишь вообще. Если же человечество воплотить в человеке, в лицо, то они даже не могут стерпеть это лицо, стоять подле него не могут из отвращения к нему. Отчасти, так же у них и с нациями: человечество любят, но если оно заявляет себя в потребностях, в нуждах и мольбах нации, то считают это предрассудком, отсталостью и шовинизмом. Это все люди отвлеченные, им не больно, и проживают они, в сущности, в невозмутимом спокойствии, как бы ни горячились они в своих писаниях…
Заступаются они за ЖИДОВ, во-первых, потому, что когда-то (в 17 столетии) это было и ново, и либерально, и потребно. Какое им дело, что теперь ЖИД торжествует и гнетёт русского? Для них всё ещё русский гнетёт ЖИДА. И главное тут вера: это из ненависти к христианству они так полюбили ЖИДА; и заметьте: ЖИД тут у них не нация, защищают они его потому только, что в других к ЖИДУ подозревают национальное отвращение и ненависть. Следовательно, карают других, как нацию».

(Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Т. 30. кн. 1. С. 8 ).


МЕНЬШИКОВ:Михаил Меньшиков – один из лучших русских публицистов своего времени, литературный критик и общественный деятель. Сотрудник газеты «Новое время». Много и остро писал об опасности жидовской экспансии в России. Призывал сохранению и развитию русской нации.

После государственного переворота в 1917, когда жиды захватили власть в России, они, естественно, отомстили Меньшикову. 19 сентября 1918 года жиды-чекисты расстреляли Меньшикова на глазах его детей на берегу озера Валдай.

Статьи и очерки Меньшикова были запрещены до 1991 года. Только в 1991 году в Москве были изданы его «Письма к ближним», а в 1999 – «Письма к русской нации».





Привожу фрагменты из статьи Меньшикова «Еврейское нашествие» (Новое время. № 12555):

«В Государственной думе затевается хуже, чем государственная измена, - затевается национальное предательство - разрешение целому иностранному народу сделать нашествие на Россию, занять не военным, коммерческим и юридическим насилием нашу территорию, наши богатства, наши промыслы и торговлю, наши свободные профессии и, наконец, всякую власть в обществе. Под скромным именем «еврейского равноправия» отстаивающие его русские идиоты в самом деле обрекают Россию на все ужасы завоевания, хотя бы и бескровного. Подчёркиваю слово «ужасы»: вы, невежды в еврейском вопросе, вы, политические идиоты, посмотрите же воочию, что делается уже в захваченных евреями христианских странах. Посмотрите, в каком состоянии находится народ тех славянских стран, которые опаршивлены еврейским населением, хотя бы стран давно конституционных. Поглядите, как изнывает русское племя - такое же, как и мы, - в австрийской Галиции. Поглядите, в каком унижении и нищете русское племя той части России, которая когда-то была захвачена Польшей и отдана на съедение паразитному народцу. Ведь то же самое, а не что иное вы готовите и для Великой России, единственной страны в Христианстве, ещё не вполне доступной для жидовства…
Вы подготавливаете нашествие… десяти миллионов азиатского, крайне опасного, крайне преступного народа, составляющего в течение четырёх тысяч лет гнойную язву на теле всякой страны, где этот паразит селится!..
Евреи одолевают русских, но одолевают не энергией и талантами, а фальсификациями этих качеств.
В социальной борьбе происходит то же самое, что на рынке. Попробуйте выдать чистый высокопробный товар в местности, захваченной евреями: на другой же день в еврейских лавочках явится с виду совершенно ваш же товар, только на треть дешевле, и вы будете разорены. Публика не в силах разобраться в фальсификации - она не догадывается, что пьёт поддельное вино, сфабрикованное из дешёвых ягод и спирта; публика может хворать и даже умирать отравленной, но всё-таки она идёт на приманку - идёт к жидам, а христианин купец со своим высокопробным (и потому дорогостоящим) товаром гибнет. Во все свободные профессии, во все области интеллигентного труда евреи вносят ту же сокрушительную силу подлога, подделки, обмана, симуляции и фальсификации, причём все они - в кагальном заговоре против христиан, все составляют тайную могущественную конспирацию, поддерживая все низкие ухищрения друг друга системой стачки. Эта сущая клевета, будто русские уступают евреям потому, что евреи будто бы даровитее и трудоспособнее русских. Эта наглейшая клевета, опровергаемая на каждом шагу. Ни в одной области евреи не дают первостепенных талантов… они не способны подняться до гениальности, но они вытесняют все средние таланты не слишком трудной подделкой под них. Не одна русская буржуазия уступает еврейской - то же самое мы видим всюду на Западе, где только евреи водворяются в значительном числе. Не одной России угрожает еврейский феодализм. Во французской палате об этом недавно провозгласил Жорес, которого нельзя упрекнуть в националистическом шовинизме. Во Франции не восемь миллионов жидов, как у нас, а всего пока 100 тысяч, но эта великая страна агонизирует, чувствуя, что насквозь проедена еврейством и что приходится или совсем изгнать их, как в прошлые века, или погибнуть в социальной чахотке…
Подобно чуме и холере, которые суть не что иное, как нашествие низших организмов в царство высших, в жизни народов отмечено страшное бедствие внешних вторжений… Последние поколения позабыли многое трагическое в своей истории… Если опасно бурное нашествие соседей, вроде потопа, то ещё опаснее мирные нашествия - невидимые, как зараза. С бурными вторжениями народ борется всем инстинктом самосохранения… Не то внедрения мирные, вроде еврейского: тут инстинкт самосохранения очень долго дремлет, обманутый тишиною. Невидимый враг не внушает страха, пока не овладевает всеми центральными позициями. В этом случае враг, подобно чахотке или малярии, гнездится в глубочайших тканях народного тела и воспаляет кровь больного. Мирное нашествие остаётся - вот в чём ужас поражённого им народа.
Из всех племён старого материка мы, славяне, кажется самые несчастные в отношении нашествий… Ещё до татарского ига мы пережили на исторической памяти ряд нашествий с севера, с юга, с запада и востока: остготы, варяги, печенеги, хазары, половцы, литва, тевтоны - кто только не трепал нашей завязывавшейся и много раз раздираемой государственной культуры! Затем татары, крымцы, поляки, шведы - нашим предкам приходилось отбиваться на все четыре стороны. Не прошло ведь ещё ста лет со времени колоссального вторжения Наполеона с силами двадцати народов! По закону истории, что «было, то и будет»: нам и в будущем со всех сторон угрожают нашествия - и со стороны восходящего солнца, и со стороны заходящего. Тем, казалось бы, необходимее держать в памяти вечный завет единства нашего и внутренней цельности. Но именно для того, чтобы расстроить железное строение расы, чтобы сокрушить внутреннее сопротивление, русские идиоты и предатели устраивают предварительно мирное нашествие иноплеменных, проникновение к нам в огромном числе чужих, неперевариваемых, неусвояемых элементов, которые превратили бы наше великое племя из чистого в нечистое, прибавили бы в металл песку и сделали бы его хрупким. Россия велика, завоевать её трудно, однако она уже бывала завоёвана - и целиком, и частями. Не забудем, что Западная Россия всего полтораста лет как вышла из польского плена, а Червонная Русь ещё до сих пор под австрийским ярмом. Не забудем, что все славянские державы, кроме России, погибли от внешних нашествий, которым предшествовали во многих случаях внутренние. Не забудем, что единственная великая (кроме России) славянская держава - Польша погибла от внешних нашествий, подготовленных еврейским нашествием. Урок ужасающего значения, до сих пор плохо нами усвоенный. Бездарные польские короли сами назвали в Польшу паразитарное племя, сами вклинили между христианскими подданными этот антихристианский, глубоко враждебный христианской совести народ. Мудрено ли, что в течение нескольких поколений польские жиды развратили рыцарскую знать, вытеснили собой сердцевину нации - третье сословие и налегли, точно могильной плитой, на простонародье. Развращённая, расслабленная Польша была охвачена тем воспалением, которое всюду вносят с собой паразиты. Куда бы евреи ни проникли, они со времён фараонов и персидских царей всюду возбуждают внутренний раздор, раздражение сословий, стремление к бунту и распадению. То же случилось с Польшей, то же идёт и в России, на глазах наших. Евреи раскололи польскую нацию на несколько непримиримых лагерей и подготовили тысячелетнее славянское царство к упадку. Нет ни малейшего сомнения, что тот же гибельный процесс идёт и с еврейским нашествием на Росси.
«Жиды погубят Россию!» - горестно пророчествовал Достоевский, но Бог наказал нас, русских, глухотой и каким-то странным ослеплением. Не слышим подкрадывающейся гибели и не видим её!»

«Пора проснуться народу русскому: он накануне великого несчастья, может быть самого страшного в своей истории! На Россию двигается целое многомиллионное племя, самое авантюристическое, какое известно в истории, самое преступное, самое тлетворное из всех!»

РОЗАНОВ: Замечательный русский философ и публицист Василий Розанов вернулся к русским читателям только в 1988 году. Жиды оценивали его как «тяжёлого антисемита», книги которого нельзя читать русским людям. Он был даже исключён за антижидизм «передовой интеллигенцией» из Философско-религиозного общества.
В сборнике «Мимолётное» (М., 1994) Розанов писал:
«13. 03. 1915. Нет, господа: «за шиворот-то» держит не русский народ еврея, а еврей русского.
Разве не заставили таинственным гипнозом несчастное наше Отечество забыть и Ярослава Мудрого, и Александра Невского… ради своих Лассаля и Маркса?
О проклятие… Понимаете ли вы теперь, что каждый честный и любящий Родину русский неодолимо и истинно чувствует в евреях проклятие России?».

«10. 05. 1915. Сладенький ЖИДОК.
ЖИДКИ вообще сладенькие. Они вас облизывают. И вам так приятно быть под их тёплым и влажным языком.
Вы нежитесь. И не замечаете, что поедание вас уже началось.
Так они съели Египет и Рим. Справиться же с вислоухою легкомысленной Европой и Россией им уже ничего не стоит».

«25. 06. 1915. Они устроились спрутообразно. Сосут, п. ч. кончики ног, рук, головы с присосочками. И сосут к чему бы их не приложить. Сосут как дышут. Сосание необходимо как дыхание. Ничего не поделаешь. Нельзя судить, осуждать. КОЛОТИТЬ МОЖНО.
Народ около них вечно будет рахитичным, бледным, малокровным и немощным. Как человек с солитёром. И выходя из себя, принимать «не эстетические меры».


«20. 10. 1915. …да, но ведь Христос пришёл ПОТОМ и победил… Не будем иметь ввиду истину и вообще спор, а только ПОТОМ, ОМЕГУ…
Так и иудеи.
И РАСПЯЛИ ХРИСТА.
И они нас распнут и уже распинают.
Но всё-таки БУДУТ-ТО ПОБЕЖДЕНЫ - ОНИ. Вот в чём дело. Настанет то, что придёт великая ОМЕГА и покроет всё».


Предлагаю вниманию читателей ещё несколько фрагментов из сочинения Василия Розанова - «Сахарна»:

« 2 октября 1913 года.
Жидки могут удовольствоваться, что за ними побежал Вл. Соловьёв, но Розанов за ними не побежит (пробовали «обмазать»). И они знают, что Розанов есть первая (кроме апокрифов) умственная величина своего времени. И что эта первая величина – не с ними, и от них осталась независима - это (для будущего) исторический факт и свои плоды сделает, т. е. сохранит или сделает движение к сохранению «своего лица» у русских.


Подождите. Через 150 – 200 лет над русскими нивами будет свистеть бич еврейского надсмотрщика.
И под бичом - согнутые спины русских рабов.
В настоящее время в России нет двух опасностей.
Есть одна опасность.
Евреи».
«28 октября 1917.
Евреев не 7 миллионов.
Еврей
один,
у которого 14 миллионов рук и 14 миллионов ног.
И он везде ползёт и везде сосёт.

Иго еврейское горчайшее монгольского («горчайшее» - так у Розанова), не - «угрожающее будущее», а наставшее теперешнее».


«16 ноября 1913.
…да евреи вообще не имеют углубления в вещи, - нашего арийского; Они - скользящи. Ни - ботаники, ни - зоологи (у них в истории). Вот отчего Мережковский и Философов, соединясь с евреями и почти что с адвокатами, потеряли глубину и интерес. Они тоже стали поверхностны, трясут кулаками, повергают «гоев» в прах, и никакого из всего этого толку.
Шум есть, мысли нет…


Евреи знают, что с «маслом» вкуснее, и намасливают, намасливают русского гражданина и русского писателя, прежде, чем его скушать.
Всё затянуло жидом».
(Василий Розанов. Собр. соч. Том 9 – «Сахарна». 1998).


« 2 октября 1913 года.
Жидки могут удовольствоваться, что за ними побежал Вл. Соловьёв, но Розанов за ними не побежит (пробовали «обмазать»).

(Василий Розанов. Собр. соч. Том 9 – «Сахарна». 1998).

servicefree.livejournal.com/1276721.html
http://forum.17marta.ru/index.php/topic,2355.0.html?PHPSESSID=l1ibnespeg1e3rngd9ou31dl45
Есенин Сергей Александрович
(1895 – 1925)

В незаконченной драматической поэме Сергея Есенина как дьявольское наваждение появляется поезд с жидом-комиссаром Чекистовым (Лейбманом). Станислав Куняев выяснил, что прототипом этого жида-комиссара Чекистова (Лейбмана) был один из главных кровавых диктаторов России – Лев Троцкий (Лейба Бронштейн), который долго жил в эмиграции, а в 1917 прибыл на пароходе в Россию с американскими (жидовскими) деньгами, чтобы организовать захват власти «жидами в коммунистических масках» (или жидами и коммунистами «в одном флаконе»). Вскоре, после удачного государственного переворота Троцкий (Лейба Бронштейн) стал во главе всех вооружённых сил России, разъезжал по фронтам в бронепоезде с войском карателей и расстреливал тех командиров и солдат Красной Армии, которые недостаточно, по его мнению, защищали жидовские интересы.

Этот жид-комиссар Чекистов (Лейбман) не считает нужным даже скрывать своё презрение к России и русскому народу. Он нагло кричит русскому красноармейцу Замарашкину:

ЧЕКИСТОВ

Мать твою в эт-твою!
Ветер, как сумасшедший мельник,
Крутит жерновами облаков
День и ночь…
День и ночь…
А народ ваш сидит, бездельник,
И не хочет себе помочь,
Нет бездарней и лицемерней,
Чем ваш русский равнинный мужик!
Коль живёт он в Рязанской губернии,
Так о Тульской не хочет тужить.
То ли дело Европа!
Там тебе не вот эти хаты,
Которым, как глупым курам,
Головы нужно давно под топор…

ЗАМАРАШКИН

Слушай, Чекистов!..
С каких это пор
Ты стал иностранец?
Я знаю, что ты НАСТОЯЩИЙ ЖИД.
Ругаешься ты как ярославский вор, -
Но
Фамилия твоя Лейбман
И чёрт с тобой,
Что ты жил за границей, -
Всё равно в Могилёве твой дом.

ЧЕКИСТОВ

Ха-ха!
Ты обозвал меня ЖИДОМ!
Нет, Замарашкин!
Я гражданин из Веймара
И приехал сюда не как еврей,
А как обладающий даром
Укрощать дураков и зверей,
Я ругаюсь!
И буду упорно
Проклинать вас хоть тысячи лет,
Потому что…
Потому что хочу в уборную,
А уборных в России нет.
Странный и смешной вы народ!
Жили весь век свой нищими
И строили храмы божие…
Да я б их давным-давно
Перестроил в места отхожие.
Ха-ха
Что скажешь, Замарашкин?
Ну?
Или тебе обидно,
Что ругают твою страну?
Бедный! Бедный Замарашкин…

«Этот вариант поэмы «Страна негодяев», прочитанный Есениным в одном из литературных салонов в Америке (все понимали, что читал поэт против Троцкого, против жидовласти в России), вызвал бурю негодования среди присутствующих на вечере. Скандал, размазанный в прессе, прокатился по Европе и, без сомнения, докатился до Москвы задолго до появления там самого поэта. Ярлык антисемита (антижидиста) оказался несмываемым тавром. Теперь под эту марку можно было вести борьбу не только с самим Есениным, но и с тем патриотическим движением, которое зарождалось в среде поэтов его круга» . Конечно, из посмертных изданий Есенина жиды-редакторы и жидовствующие редакторы эти строчки против жида Лейбмана изъяли.
«Вряд ли этот диалог, – писал позднее присутствующий на скандальном вечере жид Вениамин Левин, – был понят всеми или даже меньшинством слушателей. Одно мне было ясно, что несколько его фраз, где было «жид», вызвали неприятное раздражение».
Станислав Куняев добавил к этому: «Да, возможно, что большинство слушателей не поняли диалога, но наверняка его слышали и закулисные режиссёры вечеринки, русскоязычные (жидовские) журналисты, хорошо говорившие по-русски. Они-то поняли, в чей огород летит есенинский камушек. Дело в том, что среди американских русскоязычных (жидовских) революционеров, если и царил культ вождей революционной России, то это был не культ Ленина (о жидовском происхождении Ленина тогда многие ещё не знали), а Троцкого… Именно люди Троцкого составляли авангард революционной Америки. Этот авангард делал ставку в России на своего вождя, своего человека - Лейбу Троцкого. Именно они, знавшие все труды Троцкого наизусть, помнили, что после революции 1905 года . Троцкий эмигрировал в Германию, жил в Веймаре, где и написал многие статьи, хорошо известные им. И в «гражданине из Веймара» их революционный (точнее - жидовский инстинкт) тут же угадал Троцкого, на которого русский поэт Есенин только что на политическом вечере «поднял руку». «Чекистов-Лейбман»… Да только дурак не поймёт, что Есенин имеет в виду Лейбу Троцкого, их кумира, о котором совсем недавно в нью-йоркском журнале «Еврейский Мир» были произнесены подлинные дифирамбы: «О Троцком нельзя заключить иначе, как об образованном человеке, изучившем мировую экономику, как о сильном и энергичном вожде и мыслителе, который несомненно будет отмечен в истории, как один из числа великих людей, которым наша раса облагодетельствует мир». Возмездие этому русскому поэту должно было неизбежно. Но как? В какой форме? Ведь невозможно в американской капиталистической прессе защищать одного из идеологов мировой революции - Троцкого… Остаётся только один путь: наказать Есенина и ославить его за антисемитизм.
- Подлейте же ему, подлейте ещё! – услышал опять Вениамин Левин.
А скандал уже разгорался. Слово «жид», которое поняли все, ожесточило публику и большинство её (жидовьё) уже недобро поглядывало на Есенина. Поэт ощутил на себе злые взгляды, почувствовал изменение атмосферы и, понимая, что он уже почти попал в сети режиссёров, решил разорвать их демонстративным скандалом с Айседорой Дункан. Перевести рельсы неизбежного скандала, так сказать, на личную почву. Тем более, что она давала ему к тому множество поводов. Но он забыл, что Нью-Йорк - это не Берлин, что здесь совсем другая публика, которая всё истолкует по-своему. Он подошёл к Айседоре, вырвал её из чьих-то мужских объятий и рванул её воздушное платье так, что ткань затрещала.
- Что вы делаете, Сергей Александрович? – бросился к нему Левин. – Что вы делаете?
- Болван! - неожиданно резко отбрил его Есенин. – Ты чего защищаешь эту ****ь!
Пьяная Айседора, покачиваясь, пыталась прижаться к Есенину, ласково повторяла:
- Ну хорошо, Серёжа! ****ь, ****ь…
Её оттёрли от Есенина, увели в разорванном платье от Есенина в соседнюю комнату под женский гомон: «А он-то ревнует, ревнует!». Вся квартира гудела, как улей. Есенин оглянулся. Где Изадора? Где? Кто-то нарочно сказал, что она уехала домой. Есенин бросился на улицу, за ним понеслись Мани Лейб и ещё несколько человек. В ужасе от скандала Вениамин Левин ушёл из дома, а Есенина, упиравшегося и кричащего Бог знает что, втащили обратно в квартиру. Далее произошло, по рассказам Мани Лейб, следующее. Есенин вторично пытался сбежать, и вторично его силой вернули обратно.
- Распинайте меня, распинайте! - закричал он.
Его связали и уложили на диван. Он окончательно вышел из себя:
- Жиды, жиды проклятые!
Мани Лейб нагнулся к нему:
- Серёжа, ты ведь знаешь, что это - оскорбление.
Есенин умолк. Потом, повернувшись к Мани Лейбу, повторил:
- Жид!
- Серёжа! Если ты не перестанешь, я дам тебе пощёчину.
- Жид!
Мани Лейб подошёл к (связанному) Есенину и, как написано в мемуарах Левина, «шлёпнул его ладонью по щеке» (он с улыбкой показал мне, как он это сделал). Есенин в ответ плюнул ему в лицо» .

Есенин всё более и более осознавал жидовский характер революции в России. В письме А. Кусикову с борта парохода, из Атлантического океана, Есенин писал 7 февраля 1923 в Париж: «Сандро, Сандро. Тоска смертная, невыносимая. Чую себя здесь чужим и ненужным, а как вспомню про Россию, и вспомню, что там ждёт меня, так и возвращаться не хочется. Если бы я был один, если бы не было сестёр, то плюнул бы на всё и уехал бы в Африку, или ещё куда-нибудь.

Тошно мне, законному сыну российскому, в своём государстве пасынком быть. Надоело мне это ****ское снисходительное отношение власть имущих, а ещё тошнее переносить подхалимство своей же братии к ним…
Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к февральской, ни к октябрьской…» .

1 марта 1923 года в доме Германских Лётчиков состоялся концерт-бал для российских студентов в Германии. В концерте, кроме Есенина, участвовали Алексей Толстой, Сандро Кусиков и Мария Андреева. Писатель-эмигрант Роман Гуль в своей книге воспоминания «Я унёс Россию» (Нью-Йорк. 1981. С. 163) записал тогда: «Мы вышли втроём из Дома Немецких Лётчиков. Было часов пять утра. Фонари уже не горели. Берлин был коричнев. Где-то в полях, вероятно, уже рассветало. Мы шли медленно. Алексеев держал Есенина под руку. Но на воздухе он быстро трезвел, шёл твёрже и вдруг пробормотал:
- Не поеду в Москву… не поеду туда, пока Россией правит Лейба Бронштейн…
- Да что ты Серёжа? Ты что – антисемит? – проговорил Алексеев.
И вдруг Есенин остановился. И с какой-то невероятной злобой, просто с яростью, закричал на Алексеева:
Я – антисемит?! Дурак ты, вот что! Да я тебя белого, вместе с каким-нибудь евреем зарезать могу… и зарежу… понимаешь ты это? А Лейба Бронштейн - это совсем другое, он правит Россией, а не должен ею править… Дурак ты, ничего этого не понимаешь…
Алексеев старался всячески успокоить его, и вскоре раж Есенина прошёл. Идя, он бормотал:
- Никого я не люблю… только детей своих люблю. Дочь у меня хорошая… – блондинка, топнет ножкой и кричит: я – Есенина!.. Вот какая у меня дочь… Мне бы к детям… а я вот полтора года мотаюсь по этим треклятым заграницам…
- У тебя, Серёжа, ведь и сын есть? – сказал я.
- Есть, сына я не люблю… он ЖИД, чёрный, – мрачно отозвался Есенин».

И, вероятно Есенин не один раз сожалел, что связывался часто с липнувшими постоянно к нему жидовками-есфирями.

И без России жить было тошно, и в жидовской России, не сомневался Есенин, будет тоже тошно. Но ехать было надо. Погибать – так в России. Вернулся в Москву. Как и предполагал, под «жидовским игом» было ужасно тошно. В пивной на Мясницкой улице Есенин и его друзья-соратники – поэты «русского направления» (Ганин, Орешин, Клычков) часто открыто кричали «О ЗАСИЛИИ ЖИДОВ» в России. Есенин кричал крутившемуся около них жиду Роткину: «ЖИД!». Роткин, естественно, поспешил донести о «черносотенстве» Есенина и его друзей начальству.
Троцкий (Лейба Бронштейн) и Генрих Ягода постоянно держали тогда Есенина и его друзей в поле зрения через двух сотрудников ВЧК (оба жиды) – Якова Блюмкина и Льва Седова (сын Троцкого). Троцкий и Ягода всё ещё надеялись переделать великого русского поэта в поэта, славящего Красную Жидократию.

В конце 1923 в Доме Печати в присутствии литературной Москвы состоялся «товарищеский суд» по делу поэта Есенина и его друзей-соратников. Их обвиняли в устройстве «хулиганских дебошей», в «черносотенных выкриках», в употреблении слова «жиды». В состав суда вошли представители литературы и периодической печати. Обвинителем выступал влиятельный тогда жидовский журналист-троцкист – Сосновский. Он требовал «начать оздоровление наших литературных нравов». Некоторые русские писатели всё же вступились за Есенина и его друзей-соратников. Жиды тоже посчитали за лучшее не раздувать скандал. Есенин был тогда весьма популярен. 13 декабря был оглашён приговор «товарищеского суда». Суд выразил поэтам «русского направления» Есенину, Ганину, Орешину и Клычкову – «общественное порицание» (Газета «Известия», № 287 от 15 декабря 1923).
По одной из версий, зверское убийство Есенина жиды-чекисты из ведомства Ягоды замаскировали под самоубийство.Это уже не тайна. См работы Лысцова, Кузнецоав и многих других...ч

КУПРИН:Александр Куприн писал Ф. Д. Батюшкову:

«Все мы, лучшие люди России (себя я к ним причисляю в самом-самом хвосте), давно уже бежим под хлыстом еврейского галдежа, еврейской истеричности, еврейской повышенной чувствительности, еврейской страсти господствовать, еврейской многовековой спайки, которая делает этот избранный народ столь же страшным и сильным, как стая оводов, способных убить в болоте лошадь. Ужасно то, что все мы сознаём это, но во сто раз ужасней то, что мы об этом только шепчемся в самой интимной компании на ушко, а вслух сказать никогда не решимся. Можно иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуйте-ка еврея!?
Ого-го! Какой вопль и визг поднимется среди этих фармацевтов, зубных врачей, адвокатов, докторов, и особенно громко, среди русских писателей, ибо, как сказал один очень недурной беллетрист, Куприн: каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией стать русским писателем.
Я помню, что ты в Даниловском возмущался, когда я, дразнясь, звал евреев ЖИДАМИ. Я знаю, что Ты – самый корректный, нежный, правдивый и щедрый человек во всём мире - Ты всегда далёк от мотивов боязни, или рекламы, или сделки. Ты защищал их интересы и негодовал совершенно искренне. И уж если Ты рассердился на эту банду литературной сволочи – стало быть, охалпели они от наглости.
И так же, как Ты и я, думают, но не смеют об этом сказать, сотни людей».

«Твёрже, чем в мой завтрашний день, верю в великое мировое загадочное предначертание моей страны и в числе её милых, глупых, грубых, святых и цельных черт - горячо люблю её безграничную христианскую душу. Но я хочу, чтобы евреи были изъяты из её материнских забот».

«Один парикмахер стриг господина и вдруг, обкорнав ему полголовы, сказал «извините», побежал в угол мастерской и стал ссать на обои, и, когда его клиент окоченел от изумления, фигаро спокойно объяснил: «Ничего-с. Всё равно завтра переезжаем-с». Таким цирюльником во всех веках и во всех народах был ЖИД с его грядущим Сионом, за которым он всегда бежал, бежит и будет бежать, как голодная кляча за клочком сена, повешенным впереди её оглобель».

«Если мы все люди – хозяева земли, то еврей - всегдашний гость».
«И оттого-то вечный странник, – еврей, таким глубоким, но почти бессознательным, привитым 5000-летней наследственностью, стихийным кровным презрением презирает всё наше, земное. Оттого-то он так грязен физически, оттого во всём творческом у него работа второго сорта, оттого он опустошает так зверски леса, оттого он равнодушен к природе, истории, чужому языку. Оттого-то, в своём странническом равнодушии к судьбам чужих народов, еврей так часто бывает сводником, торговцем живым товаром, вором, обманщиком, провокатором, шпионом, оставаясь честным и чистым евреем».
Бедный русский писатель Куприн уже готов согласиться на жидовскую экспансию во всех сферах жизни и не проявлять «никакого русского национализма».
«Но есть одна – только одна область, в которой простителен самый узкий национализм. Эта область родного языка и литературы. А именно к ней еврей - вообще легко ко всему приспосабливающийся - относится с величайшей небрежностью.
Кто станет спорить об этом?
Ведь никто, как они, внесли и вносят в прелестный русский язык сотни немецких, французских, польских, торгово-условных, телеграфно-сокращённых, нелепых и противных слов. Они создали теперешнюю ужасную по языку нелегальную литературу и социал-демократическую брошюрятину. Они внесли припадочную истеричность и пристрастность в критику и рецензию. Они же, начиная со «свистуна» (словечко Льва Толстого) М. Нордау, и кончая засранным Оскаром Норвежским, полезли в постель, в нужник, в столовую и в ванную к писателям.
Мало ли чего они ещё не наделали с русским словом. И наделали, и делают не со зла, и не нарочно, а из тех же естественных глубоких свойств своей племенной души – презрения, небрежности, торопливости» (Куприн не понимал, что многие изменения в русском языке жиды делали и сознательно).

«Ради Бога, избранный народ! Идите в генералы, инженеры, учёные, доктора, адвокаты – куда хотите! Но не трогайте нашего языка, который вам чужд, и который даже от нас, вскормленных им, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения. А вы впопыхах его нам вывихнули и даже сами этого не заметили, стремясь в свой Сион. Вы его обоссали, потому что вечно переезжаете на другую квартиру, и у вас нет ни времени, ни охоты, ни уважения для того, чтобы поправить свою ошибку.
И так, именно так, думаем в душе все мы - не истинно, а - просто русские люди. Но никто не решился и не решится сказать громко об этом… Не одна трусость перед ЖИДОВСКИМ ГАЛДЕНИЕМ и перед ЖИДОВСКИМ МЩЕНИЕМ (сейчас же попадёшь в провокаторы!) останавливает нас, но также боязнь сыграть в руку правительству».
«Мысль Чирикова ясна и верна, но как неглубока и несмела! Оттого она попала в лужу мелких, личных счётов, вместо того, чтобы зажечься большим и страстным огнём. И ПРОНИЦАТЕЛЬНЫЕ ЖИДЫ мгновенно поняли это и заключили Чирикова в банку авторской зависти, и Чирикову оттуда не выбраться.
Они сделали врага смешным. А произошло это именно оттого, что Чириков не укусил, а послюнил. И мне очень жаль, что так неудачно и жалко вышло. Сам Чириков талантливее всех их евреев вместе: Аша, Волынского, Дымова, А. Фёдорова, Ашкенази и Шолом-Алейхема, - потому что иногда от него пахнет и землёй, и травой, а от них всего лишь ЖИДОМ. А он и себя посадил, и дал случай ЖИДАМ лишний раз заявить, что каждый из них не только знаток русской литературы и русской критики, но и русский писатель, но что нам об их литературе нельзя и судить».

«Эх! Писали бы вы, паразиты, на своём говённом жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, умному, щедрому, нежному душой, но чересчур мягкосердечному человеку привяжется старая, истеричная, припадочная ****ь, найденная на улице, но по привычке ставшая его любовницей.
И держится она около него воплями, угрозами скандала, угрозой отравиться, клеветой, шантажом, анонимными письмами, а главное - жалким зрелищем своей болезни, старости и изношенности.
И самое верное средство – это дать ей однажды ногой по заднице и выбросить за дверь в горизонтальном положении».
(Копия письма Куприна Ф. Д. Батюшкову от 18 марта 1909 года хранится в Отделе рукописей Института русской литературы (Пушкинский дом) АН РСФСР. ФОНД 20, ед. хран. 15, 125. ХСб 1).

Очень смел в этом письме русский писатель Куприн. Как было бы полезно для русского народа, если бы Куприн в 1909 году опубликовал это письмо или напечатал бы подобную статью в какой-либо газете или в каком-либо журнале. Тогда ещё были редакторы, которые не побоялись бы опубликовать это письмо или статью известного писателя Куприна. Но Куприн побоялся. А ведь учился в военной гимназии, закончил кадетский корпус и юнкерское училище, служил офицером до 1894 года, имел десяток профессий, поднимался на воздушном шаре, летал в 1910 на одном из первых аэропланов, не боялся свалиться с неба и разбиться. Изучал водолазное дело и не боялся опускаться на морские глубины. А воплей жидов страшно боялся.
В конце письма к Ф. Д. Батюшкову Куприн даёт два указания. Первое: «сиё письмо, конечно, не для печати, ни для кого, кроме Тебя». И второе: «Меня просит (Рославцев) подписаться под каким-то протестом ради Чирикова. Я отказался. Спасибо за ружьё». Даже ружьё имеет писатель Куприн, а жидов боится.

Рассказ Куприна «Жидовка»

Но всё же один раз Куприн проявил твёрдость и не поддался влиянию жидов, жидовствующих и трясущихся перед жидами русских интеллигентов. В журнале «Правда» в 1904 году был опубликован рассказ Куприна «Жидовка». Куприну настойчиво советовали изменить название. Жидовская пресса может наброситься на него за это название. Его причислят к «черносотенцам» и «реакционерам». Ему будут задавать вопросы: «Не перешёл ли писатель Куприн в лагерь черносотенцев и реакционеров? Ведь просвещённый человек не может употреблять слово «жид» и его производные».
Но Куприн категорически отказался изменить название рассказа.

Приведу несколько фрагментов из рассказа Куприна «Жидовка». Фрагменты взяты из Собрания сочинений А. И. Куприна (М., 1971. т. 3. Стр. 337 – 354).

Рассказ навеян впечатлениями того времени, когда Куприн служил в полку на юге России, где было множество поселений, наполненных жидами.

Врач Кашинцев едет зимой на почтовых санях по длинной снежной дороге к месту службы. Он получил новое назначение - будет работать младшим врачом в отдаленном пехотном полку. Он едет несколько часов, наконец, приехали в какое-то село. «Жалкие домишки, придавленные сверху тяжёлыми снежными шапками». Но можно немного отогреться, поесть и передохнуть. Ямщик подогнал сани к постоялому двору Мойши Хацкеля.
- Слухай, Мовша, до тебя пан приехал. Где ты тут?
«Откуда-то поспешно выскочил низенький, коренастый светлобородый еврей в высоком картузе и в вязаной жилетке табачного цвета. Он что-то дожёвывал на ходу и суетливо вытирал рот рукой…».
Кашинцев вошёл в заведение Хацкеля, удобно уселся, принесли «еврейскую фаршированную рыб», яйца, молоко. Принесли и водки, хотя продавать водку было запрещено.
«В это время мужик, лежащий за столом, вдруг поднял кверху голову с раскрытым мокрым ртом и остекленевшими глазами и запел хриплым голосом, причём у него в горле что-то щёлкало и хлюпало.
Хацкель поспешно подбежал к нему и затряс его за плечо.
- Трохим… Слушайте, Трохим… Я ж вас просил, шоб вы не разорялись. Вон и пан обижается. Ну, выпили вы, и хорошо, и дай вам бог счастья, и идите к себе до дому, Трохим!
- Жиды! – заревел вдруг мужик страшным голосом и изо всей силы треснул кулаком по столу, - жиды, матери вашей чёрт! Убь-бью!…
Он грузно упал головой на стол и забормотал» (Стр. 342).

- Этля, принеси ещё рыбы!
«Из-за занавески вышла женщина и стала сзади прилавка, кутаясь с головой в большой серый платок. Когда Кашинцев повернулся к ней лицом, ему показалось, что какая-то неведомая сила внезапно толкнула его в грудь и чья-то холодная рука сжала его затрепетавшееся сердце… Он никогда не видел такой сияющей, гордой, совершенной красоты, и даже не смел и думать, что она может существовать на свете…
- Кто это? – шёпотом спросил Кашинцев. Вот эта… - он хотел по привычке сказать – жидовка, но запнулся, – эта женщина?
- Это пане, моя жинка (Стр. 343).

Хацкель заметил, что его жена произвела сильное впечатление на пана-врача.
- А пан холостой или женатый? – спросил Хацкель с вкрадчивой осторожностью…
- А может, вы пане, заночуете у нас в заезде?..
- Лучше ж, ей богу, заночуйте, пане. Куда пан поедет по такой холодюке?.. Послушайте только, что я вам скажу, пане доктор… Тут есть одна бывшая гувернантка…
«Одна быстрая сумасшедшая мысль блеснула у Кашинцева. Он украдкой, воровато взглянул на Этлю, которая равнодушно, как будто не понимая, о чём идёт разговор между её мужем и гостем, глядела издали в запорошенное белое окно, но ему в ту же минуту стало стыдно».

Кашинцев, расслабленный от тепла и водки, мечтательно думал об этой женщине.
«В чём счастье? – спросил самого себя Кашинцев и тот час же ответил: - Единственное счастье – обладать такой женщиной, знать, что эта божественная красота – твоя. Гм… пошлое, армейское слово – обладать, но что в сравнении с этим всё остальное в жизни: служебная карьера, честолюбие, философия, известность, твёрдость убеждений, общественные вопросы?..».
«Никогда ещё Кашинцев не испытывал такого удовольствия мечтать, как теперь, когда разнеженный теплом и сытостью, он сидел, опираясь спиной о стену и вытянув вперёд ноги…».

Но вдруг прибыл пристав, и нагнал на всех страху. На пьяного конокрада Трохима, которого вышвырнул за дверь. На Хацкеля и его жену, которые нарушали закон, запрещающий торговать контрабандной водкой…
- Ты!.. – закричал пристав, сердито сверкая глазами на Этлю. – Водкой торгуешь? Беспатентно? Конокрадов принимаешь? См-мот-три! Я т-тебя зак-катаю!
«Женщина уродливо подняла кверху плечи, совсем склонила набок голову и с жалостным и покорным выражением закрыла глаза, точно ожидая удара сверху. Кашинцев почувствовал, что цепь его лёгких, приятных и важных мыслей внезапно разбилась и больше не восстановиться, и ему стало неловко, стыдно перед самим собой за эти мысли…».

Пристав подсел к Кашинцеву. Приказал Хацкелю принести из саней кожаный ящик с припасами.
- Я им всем отец, но отец строгий, – продолжал пристав, внушительно приподняв кверху указательный палец. – Поставь ящик на стол, Хацкель, вот так. Я строг, это действительно, я себе не позволю на шею сесть, как другие, но зато я знаю наизусть каждого из своих… хе-хе-хе… так сказать, подданных. Видали сейчас мужичонку? Это ореховский крестьянин Трофим, по-уличному Хвост. Вы думаете, я не знаю, что он конокрад? Знаю великолепно. Но до времени я молчу, а в одно прекрасное майское утро – чик!.. и Трофим Хвост изъят из употребления. Вот поглядите вы на этого самого Хацкеля. Не правда ли, пархатый жидишка? А я, поверьте, знаю, чем он, каналья, дышит. Что? Неверно я говорю, Хацкель?
- Ой, боже мой, разве ж пан полковник может говорить неправду! - Выкрикнул Хацкель с подобострастной укоризной. – Мы все, сколько нас есть, бедных, несчастных еврейчиков, постоянно молимся богу за пана пристава. Мы так и говорим промеж себя: «Зачем нам родной отец, когда наш добрый, любимый господин пристав нам лучше всякого родного отца?..» (Стр. 352).

«Кашинцеву было грустно, и стеснительно, и тоскливо. Украдкой он взглядывал иногда на Этлю, которая шёпотом оживлённо разговаривала за прилавком со своим мужем. Фантастическое обаяние точно сошло с неё. Что-то жалкое, приниженное, ужасное своей будничной современностью чувствовалось теперь в её лице, но оно всё-таки было по-прежнему трогательно прекрасно.
- А… а! Вот вы куда нацелились! – лукаво сказал вдруг пристав, прожёвывая курицу и сочно шевеля своими гибкими, влажными губами. – Хорошенькая жидовочка. Что?
- Необыкновенно красива. Прелесть! – невольно вырвалось у Кашинцева.
- Н-д-а… Товар… Н-но!.. – Пристав развёл руками, деланно вздохнул и закрыл на секунду глаза. – Но ничего не поделаешь. Пробовали. Нет никакой физической возможности. Нельзя… Хоть видит око… Да вот, позвольте, я его сейчас спрошу. Эй, Хацкель, кимер… (353).


Лютостанский Ипполит Иосифович: (1835 - 1915)

Невежество русского народа, даже среди тех, кто считает себя «образованными людьми», - потрясающее. 99 процентов русского народа даже не знают, кто такой Ипполит Лютостанский. Сочинения Лютостанского читали лишь единицы из преподавателей истории в наших школах. На этом примере хорошо видно в какой степени сознание русского народа изуродовано жидовской цензурой. Сочинения выдающегося историка и публициста России, члена Российского Императорского Исторического общества Ипполита Лютостанского жиды в коммунистических масках с 1917 года категорически запретили и переиздавать, и читать. В некоторых больших библиотеках, где сочинения Лютостанского не были уничтожены, они были помещены в спецхран. Даже после 1991 русские националисты долго боялись переиздать сочинения этого историка. Нет пока и книг о нём. Лишь в 2004 г. в журнале «Молодая гвардия» (№ 5-6. Стр. 172 – 185) был опубликован краткий. очерк В. С. Брачева «Жизнь и литературная деятельность Ипполита Лютостанского». Впервые сочинения Лютостанского опубликованы были только в 2005 году. .
Потому вынужден дать здесь краткую биографию этого замечательного историка.
Родился Ипполит Лютостанский в 1835 г. в Западном Крае Российской империи, в Ковенской губернии в родовом имении отца. Отец и мать – польской национальности. После получения духовного образования Лютостанский становится католическим ксёндзом. Затем переходит в православие. В 1868 становится православным священником. Молодой иеромонах поступает в Московскую Духовную Академию для подготовки к миссионерской деятельности в Западном Крае. На 4-ом году учёбы Лютостанский подготовил кандидатскую диссертацию «Вопрос об употреблении еврейскими сектаторами (сектантами) христианской крови для религиозных целей». В 1876 г. в Москве эта диссертация была опубликована и защищена на степень кандидата богословия. После окончания Академии Лютостанский в течение двух лет ездит по России для ознакомления с православной жизнью. Преподаёт латинский язык в Тифлисской Духовной семинарии. Но монашеская жизнь его не очень устраивает. Его привлекает исследовательская деятельность. Его привлекает тема «Экспансия жидов на планете и в России». Что это за народ и что он хочет? Лютостанский добивается снятия с себя священнического и монашеского сана. На него церковные начальники накладывают епитимию, в течение 7 лет ему запрещено жить в Петербурге и Москве. Он снова поселяется в Западном Крае и преподаёт латинский язык в мужских гимназиях в Сувалках и Пултуске.

В 1876 г. жиды издают в Вильно трёхтомник «Мировоззрение талмудистов» на русском языке. Цель издания – обмануть русский народ, представить евреев в роли благодетелей человечества и русского народа. В трёхтомнике сознательно скрыта жидовская расовая теория о превосходстве жидов над другими народами (в Талмуде другие народы названы «скотами»). Скрыта цель жидовского народа (завоевание власти во всех странах и завоевание мирового господства). Скрыта антихристианская, фашистская сущность Талмуда.
Ипполит Лютостанский хорошо знал древний еврейский язык, хорошо знал Талмуд и считал своим долгом рассказать русскому народу о том, что скрывают жиды. Первый том его сочинения «Талмуд и евреи» издан в Москве в 1879, второй и третий тома - в Петербурге в 1880. Лютостанский также дополнил и углубил свою диссертацию о жидовских ритуальных убийствах. В 1880 г. его сочинение «Об употреблении евреями христианской крови» опубликовано в Москве. Лютостанский приобретает известность. Он посылает свои книги наследнику престола (будущему царю Александру 3). Может быть, он надеется, что тот осознает опасность от жидов и, когда станет царём, издаст указ о депортации жидов из России. Может быть, Лютостанский надеется, что будущий царь защитит его от жидов и поможет материально. Но в ответ «Его высокоблагородию» Лютостанскому послана через секретаря лишь письменная благодарность «за означенное подношение».

А положение Лютостанского в России ужасное. Травля в печати, постоянные угрозы, интриги и покушения. Не защищают ни царь, ни правительство, ни Церковь. Фактически Ипполит Лютостанский - воин-одиночка. Особенно опасно стало во время событий 1905 – 1907, которые Лютостанский назвал первой ЖИДОВСКОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ. Он продолжает работу над сочинением «Талмуд и евреи», одна из глав книги так и называется - «ЖИДОВСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ». В России разворачивается жидовский террор. Жиды-боевики убивают русских солдат и офицеров, одиночных полицейских, чиновников, членов русских националистических организаций.
В биографии Лютостанского есть и «странные» факты. Он два раза публично «раскаивался» перед жидами за нападки на них. Это, конечно, не делает ему чести, но понять его можно. Это было, конечно, ложное, притворное «раскаяние». Он хотел сохранить жизнь, чтобы иметь возможность закончить свой капитальный труд «Талмуд и евреи», надеясь всё же разбудить русский народ, надеясь раскрыть глаза русскому народу на жидовскую экспансию…
«После второго издания книги «Об употреблении евреями христианской крови для религиозных целей», - писал Лютостанский в 1902 г., - я увидел себя на пути неизбежной гибели - возмутилось всё ЖИДОВСТВО с намерением умертвить меня. Пять раз были покушения на мою жизнь, я принуждён был странствовать из города в город, как «Вечный жид». Везде заводили против меня кляузные уголовные дела, выставляя ложных свидетелей из евреев… Я принуждён был оставить коронную службу учителя в Пултуской прогимназии и бежать. В Варшаве евреи напали на меня с ножами, чтобы покончить со мной; я лежал в крови, был изуродован; к моему счастью, я был спасён на улице христианами. Еврей-виновник скрылся, два его соучастника-еврея были осуждены (только) на три месяца в тюрьму» (Талмуд и евреи. Т. 1. С. 318).
Из Варшавы Лютостанский вынужден был бежать в Москву. Хотел устроиться на службу, но обер-полицмейстер города прямо заявил ему о «ЖИДОВСКОЙ интриге» и порекомендовал ему покинуть Москву. Лютостанский переезжает в Петербург, затем снова вынужден уехать в Западный Край.
После «жидовской революции» Лютостанский заканчивает свой труд «Талмуд и евреи» и издаёт его.
20 марта 1911 г. на жидовском кирпичном заводе Зайцева (на окраине Киева) был замучен христианский мальчик Андрюша Ющинский. Следствием было доказано, что это было жидовское ритуальное убийство. Потом этот факт признал и суд. Живого мальчика кололи специальными острыми инструментами, выдавливали и собирали кровь. Был арестован приказчик кирпичного завода жид Бейлис. Были свидетели, которые видели, что он участвовал в похищении мальчика. Естественно, что поднялся жидовский галдёж в Европе и Америке. «Либеральная и «революционная» русская интеллигенция, по недомыслию и трусости , тоже включилась в этот галдёж, выражая солидарность «бедным евреям», но не утруждая себя исследованием истории жидовских ритуальных убийств. Интересы жидов оказались для них важнее, чем интересы сотен замученных христианских детей.
В защиту христианских детей выступило тогда только меньшинство русского общества. В этом меньшинстве оказался по собственной воле и Лютостанский. Он, к негодованию жидов, переиздаёт ещё раз свою богословскую диссертацию на этот раз под названием «ЖИДЫ и ритуальные убийства христианских мальчиков» (СПб., 1911). «Многие из прикосновенных к судебно-следственным действиям лиц, - писал тогда Лютостанский, - положительно подавлены страхом, боясь мести и расправы со стороны ЖИДОВСТВА. По слухам, ЖИДЫ собрали огромные средства для того, чтобы замять дело. История ритуальных убийств показывает, что ЖИДЫ всегда умели устранять лиц, мешавших их стремлениям заминать подобные дела. ЖИДЫ очень и очень сильны!».
Развернулась снова травля Лютостанского. Чтобы скомпрометировать историка в глазах русского народа, жиды обзывают его публично «евреем», «жидом» и «бывшим раввином». Пошли угрозы.

В 1915 г. Ипполит Лютостанский умер. На каком кладбище он был похоронен и где его могила? Сохранилась ли она или уничтожена жидами? – об этом в печати ни слова. Если бы Ипполит Лютостанский дожил до октябрьской жидовской революции, чекисты-жиды его бы неминуемо замучили в застенке или сразу же расстреляли. В 1918 г. в Москве «за антисемитизм» (в переводе на русский - за антижидизм) были расстреляны ксёндз Лютостанский и его брат. Вместе с ними были расстреляны протоиерей Иоанн Восторгов (обвинён в совершении службы св. младенцу Гавриилу Белостокскому, замученному жидами), епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов), Н. А. Маклаков (бывший министр внутренних дел), А. Н. Хвостов (лидер фракции правых в 4 Думе, бывший министр внутренних дел), И.Г. Щегловитов (министр юстиции до 1915 года, один из организаторов следствия по делу о ритуальном убийстве христианского мальчика Андрюши Ющинского на жидовском кирпичном заводе, на окраине Киева). Кто были эти братья Лютостанские? Были ли они однофамильцами или родственниками Ипполиту Лютостанскому?

Теперь процитирую несколько фрагментов из книги историка и публициста Ипполита Лютостанского «Талмуд и евреи» со словом «жиды» и его производными:

«ЖИДОВ мы получили в наследство от Польши, вместе с разделом последней. И с тех пор как черви точат дерево, так они сосут и точат Русское государство».
«Очень многие у нас совершенно не отдают себе отчёта в происходящем, не понимают, насколько велика опасность нашествия ЖИДОВ».
«И если мы, славяне, как великий мировой народ, не хотим быть вычеркнуты со страниц истории, то должны понять, что единственным нашим способом может быть только ПОЛНОЕ ИЗГНАНИЕ ЖИДОВ, сковывающих и порабощающих нас положительно на всех поприщах жизни…»
(Лютостанский И. И. Талмуд и евреи. СПб., 1909. Т. 7. С. 163 – 168).

«Для ЖИДОВ, врагов христианского мира, Россия представляется библейским раем». «Много лет ЖИДОВСКИЙ всемирный союз заботливо работает в Парижском тайном кагале на то, как бы скорее завоевать Россию наподобие Австрии и Франции… На это собрано ЖИДОВСТВОМ миллиарды денег и много их потрачено в ожидании успеха».
Экспансия жидов в России, убеждает Лютостанский, идёт страшно быстро. Жиды захватили огромную долю банков, промышленности и торговли. «Все почти газеты, печать и книжная торговля НАХОДЯТСЯ В ЖИДОВСКИХ РУКАХ, чего же более. Вся Государственная Дума была ПОД ЖИДОВСКОЮ КОМАНДОЮ. Остаётся только опрокинуть христианскую веру и Церковь». «ЖИДЫ НАГЛО СТРЕМЯТСЯ к ослаблению веры Православной, оскорбляя и унижая Церковь, стараются внести безверие в рабочий класс» (Стр. 2 – 3).
Против русских крестьян жиды используют «грозное оружие - векселя». Жиды долгами запутывают крестьян. «Оттого и стали крестьяне послушным оружием ЖИДОВ наподобие вечных рабов» (Стр. 37).
Используют жиды эффективно против русских и половое оружие. «Растление, вносимое с помощью ЖИДОВОК, выдающих себя за француженок и итальянок, которые даже фиктивно принимают крещение, потом делаются жёнами важных лиц, наподобие библейской Есфири, а при них всегда сопутствуют Мардохеи и производят свою политику в пользу ЖИДОВСТВА» (Стр. 2).

В 1905 - 1907 годах - ЖИДОВСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. «Все города России в пределах ЖИДОВСКОЙ ОСЕДЛОСТИ: Одесса, Варшава, Киев, Вильно, Минск, Гродно, Белосток, Гомель и пр., где первоначально и началась революция, все эти города переполнены убийствами и бесчинствами метателей бомб. Всё это было пущено в ход ЖИДОВСТВОМ, лишь бы добиться равноправия, а затем и всех прочих благ, власти и господства над русскими и чтобы закрепить их под свою крепкую власть, а потом заставить русских принять ЖИДОВСКОЕ КРЕЩЕНИЕ посредством обрезания» (Стр. 6).
Жиды уже обсуждают план превращения России в «республику с президентом». В президенты метят «благоприятствующего к ЖИДАМ» князя Святополка–Мирского или «сердечного друга ЖИДОВ» графа Витте. «Об этом важном событии ЖИДОЧКИ в Петербурге на всех базарах и рынках шушукались с сияющими от радости и удовольствия лицами. Но непредвиденный разгром Московской боевой дружины все планы опрокинул, всё рухнуло».
«ЖИДОВСКИЙ Бунд в Москве произвёл вооружённое восстание, но на баррикады ни один из ЖИДОЧКОВ не явился, а ограничилось всё только глупым, обманутым чернорабочим народом, который действовал… под командою ЖИДОЧКОВ».
«После окончания ЖИДОВСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ… исчезнут незаметным образом из России все жиды (организаторы и участники революции), как исчезают поздней осенью прилётные птицы» (Стр. 4).

Но скоро Лютостанский понял, что это была лишь первая жидовская революция. Многие жиды-активисты, действительно, сбежали в Западную Европу и Америку, но оставшиеся жиды продолжали наступление. Жиды не оставили надежд завоевать власть над русским народом. Ни царь, ни правительство, ни Церковь не защищают русский народ. Что делать в этих условиях страшного наступления жидов? «Погромы не могут дать решительного результата». Выход один: «народ должен требовать выселения ВСЕХ ЖИДОВ из России, тогда народ вздохнёт свободно» (Стр. 32). Но Лютостанский видит, что народ не организован и потому беспомощен. Россия в тяжелейшем положении.

«Приведём ещё одно оригинальное стихотворение, – писал Лютостанский, - тоже относящееся не к любви жидовской натуры, оно было напечатано в газете «Голос Правды» и в газете «Русское Знамя» (Стр. 36):

К И Т

Огромный кит, охотясь в океане,
Случайно проглотил тонущего жида…
За жизнь свою он съел не мало дряни
И всё переварил без боли и следа.

Прошли одни, вторые сутки,
Кит изумлённый ощутил
Боль нестерпимую в желудке
И спазмы выше рыбьих сил.

На третьи сутки, кроме шутки,
Владыка моря занемог
И перенесть жида в желудке
При всём желании не мог.

Собрав все силы понатужась,
Он изрыгнул назад жида,
И отвращение и ужас,
К жидам остались навсегда.

Того, что сделал мудрый кит,
Россия сделать не решилась,
И мира потому лишилась,
Что в ней сидит паскудный жид.

«Без склонности к тяжёлому физическому труду, жидам не остаётся ничего кроме эксплуатации и наглого обмана христиан. В этой области они изощрились в течение многих исторических веков до того, что им нет в настоящее время среди всех народностей земли равных соперников во всевозможных ухищрениях и способах перетягивать лишние рубли и копейки в свой алчный карман. Никакой меры в этом отношении они не знают. Памятуя наставления «Шулхан-аруха», что имущество гоев должно перейти в руки иудея, они останавливаются в своей алчности лишь тогда, когда увидят полное разорение своей жертвы» (Стр. 36).

Есть в книге Ипполита Лютостанского «Талмуд и евреи» и глава под названием «О слове иудей, еврей и жид». Немногие в России тогда писали на эту тему. В этой главе Лютостанский писал:

«Нигде во всей Европе жидам не удалось навязать новую их кличку вместо иудея, или жида - еврей. Успех получился только в одной России. В ушах русского народа отвратительно звучит слово жид, и именно только один раз в году, когда священники читают 12 Евангелий, в великий четверг, во время всенощной, под названием «Господних страстей». В это время слышится стократное произношение: ЖИД, ЖИДЫ, ЖИДОВЕ, - звуки эти электризуют сердце христиан к гневу и к отвращению и, вероятно, иудеям приходится испытывать на практике неприятности от христиан в страстную неделю. Затем-то жиды, во что бы то ни стало, старались переменить, особенно в России, своё библейское наименование на какое-то татарское слово - еврей.
Успех получился, благодаря тому обстоятельству, что русский язык в начале прошлого столетия был ещё новообразующимся от славянского, – принимал всё в свою житницу, для пущей литературности. Оттого русский язык украсился всевозможными отбросами из разных живых и мёртвых языков. Таким же образом и слово «еврей» получило обывательскую оседлость в русской литературе.
Спросим у нас, хотя бы самый учёный комитет, что означает слово «ЕВРЕЙ», то наверно не получится удовлетворительного ответа. Если производить слово «еврей» от Авраама, - то всё-таки выйдет не еврей, а ИВРИЙ. Авраам перекочевал через реку Иордан, в ханаанскую местность, из ИВЕРСКИХ пустынь, потому и был назван в насмешку – ИВРИЙ. Но внук Авраама - Яков был официально назван Израиль (счастливый) и отсюда произошло название царства израильского. Царство израильское потом разделилось между двумя сыновьями Соломона на иудейское, состоящее из двух колен, и на израильское царство, состоящее из десяти колен». Израильское царство потом исчезло, «остались только верными Моисеевой вере два колена иудейского царства, которые и влачат теперь свою судьбу как бич Божий, для наказания народов, в роде - заразительной язвы - для бедствия грешников вообще.
В русской литературе должно придерживаться правильного названия, как было и есть в славянском языке: ИУДЕЙ, ЖИД, ЖИДОВЕ и ЖИДОВИН, что означает всё тоже – иудей “juif”. ТАК ЗОВУТ ИХ НА ВСЕХ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ, там признают только название - ЖИД, и там жиды не обижаются. 800 лет в Польше признают одно название - жид. На немецком, на латинском и греческом языках даже сами жиды не называют себя ни иудеем, ни евреем, а прямо жидами. Когда жид божится в споре с другим жидом, то говорит: «Их-вир-бин-а-ид», что значит, - как я есть жид. Если бы он говорил иуд, то значило бы – иудей, а он произносит ид, что означает – жид. Нигде во всём мире жидов не зовут евреями. Только у нас в России ввели это название по проискам тех же жидов, к чему они и стремились, чтобы замаскировать своё настоящее название, для облагораживания своей нации.
Как бы жиды не старались переменять своё название, имена их и происхождение – им это ничем не поможет. Если они не переменят своего характера и своих хищнических нравов, то они и всегда и везде будут чужды, ненавидимы и нетерпимы. За четыре тысячи лет жиды обошли весь земной шар и нигде ни у одного народа не приобрели ни любви, ни братского сожительства. Они имели своё государство и ни с кем не могли заключить союза, ни с одним соседним царём. С самого начала своей кочевой жизни они везде отличались варварством, хищничеством и изменою, что мы видим и до наших дней. И ныне мы видим, какую опасность они представляют в политических интригах постоянной жаждою мученической христианской крови, из ненависти к христианам вообще» (Стр. 38)


БЛОК:Блок Александр Александрович
(1880 – 1921)

Некоторые жиды и жидовствующие пытались и пытаются «скомпрометировать» Блока, утверждая, что он «еврей по национальности». На самом деле нет никаких доказательств в пользу мнения, что у Блока есть даже небольшая примесь жидовской крови. Он потомок немцев-переселенцев, которые потом полностью обрусели в России. От немецких предков, а не от жидов Блок и унаследовал свою «подозрительную» фамилию. Правда, некоторые немецкие лингвисты не считают эту фамилию абсолютно немецкой. Происхождение этой фамилии до сих пор не выяснено. Но это и не жидовская фамилия.

Важнее другое. К жидам, которые окружали Блока, он относился часто даже враждебно. Другое дело, что Блок плохо понимал ход исторических событий в России и был духовно слаб, чтобы публично высказывать к жидам своё отношение. Он даже внешне легко поддавался воздействию жидов. Он не поддержал Василия Розанова, когда того травила жидомасонская часть интеллигенции в «Религиозно-философском обществе». Блок даже подписал, по требованию жидов и жидовствующих, «Воззвание к русскому обществу. По поводу кровавого навета на евреев» против суда над жидом Бейлисом, приказчиком жидовского кирпичного завода. Бейлиса и других жидов тогда обвиняли в том, что они участвовали в похищении христианского мальчика Андрея Ющинского и в добывании из него крови для религиозных целей. Суд тогда, действительно, установил, что убийство на жидовском кирпичном заводе христианского мальчика было ритуальным. Подпись Блока под мракобесным воззванием – это большой грех поэта перед русским народом.
Но внутри у Блока часто всё кипело против жидов. Зинаида Гиппиус в своих воспоминаниях писала, что она была в ужасе, когда Блок свирепо говорил о том, что «пришла пора перевешать всех жидов». Это он говорил Зинаиде Гиппиус во время войны с немцами. И, если бы у Блока была тогда тайная кнопка, после нажатия на которую все жиды России повисли бы на деревьях и фонарных столбах, он, при условии, что никто об этом не узнает, вероятно, нажал бы на неё.
Но внешне Блок, хотя и без охоты, продолжал идти на некоторое, хотя и минимальное, приспособительное сближение с правящими жидами. При Временном правительстве жидомасона Керенского он участвует в работе Чрезвычайной Следственной комиссии, которая допрашивала царских министров. Хотя Блок презрительно относился ко многим членам этой комиссии, но он послушно редактировал стенографические отчёты допросов царских министров. За участие в работе в этой комиссии Блока освободили от работы на Пинских болотах. Он работал там табельщиком в инженерно-строительном отряде на полевых укреплениях в прифронтовой полосе. На материалах допросов царских министров и показаниях свидетелей он даже написал книжку «Последние дни императорской власти». А после государственного переворота в октябре 1917 года Блок идёт на сближение и с новыми правящими жидами.
Бунин писал 6 февраля 1918: «Блок открыто присоединился к большевикам. Напечатал статью, которой восхищается Коган» (Окаянные дни. Л. 1991. С. 2 – 3). Бунин, конечно, сильно преувеличивал насчёт «открытого и полного присоединения Блока к большевикам», но ведь статьи, которым восхитились тогдашние правящие жиды, Блок, действительно, написал. Это не выдумка. В газете левых эсеров «Знамя труда» Блок печатает цикл статей под общим названием «Интеллигенция и революция». На вопрос анкеты «может ли интеллигент работать с большевиками?». Блок ответил: «может и обязан!». Блок написал в 1918 и поэму «Двенадцать», где у него по снежным улицам Петрограда идут 12 красноармейцев, сметая всё яростно на своём пути. И «впереди - с кровавым флагом… в белом венчике из роз впереди Иисус Христос». Это, по мнению Блока, образ Революции. В этом есть, конечно, правда. В той революции «впереди», действительно, был также и Иисус Христос, и печально, что это многие не видят. Ведь в той революции участвовали и тысячи идеалистов. И была тогда, может быть, реальная возможность и лучшего для России варианта развития событий. Был и божий вариант развития событий. Он всегда есть. И Блок, вероятно, на этот божий вариант развития событий сильно надеялся.
Но победила другая реальность. «Впереди» уже не Иисус Христос, а - ЖИД. «Впереди» - Дьявол с рогами, копытами и с ножом для свежевания миллионов русских людей. А Иисус Христос «в белом венчике из роз» улетучился, растворился в воздухе, напитанным концентрированным запахом русской крови. Об этом ЖИДЕ, об этом Дьяволе, который использует ЖИДА как своё надёжное орудие, Блок, конечно, не написал ничего. Блок плохо понимал ход событий, да и боялся жидов, как и большинство тогдашних русских интеллигентов.

Правящие жиды Блоку, конечно, не очень доверяли, хотя и помнили его подпись под «Воззванием» за освобождение жидовского приказчика Бейлиса. «В белом венчике из роз впереди Иисус Христос» – это очень смешно и нелепо, по мнению правящих жидов. Но тогда ещё не пришло время полного государственного контроля над литературой. Уничтожали тогда, прежде всего, наиболее опасных противников жидодиктатуры. Убирали тех, кто нарушал Закон Свердлова и Ленина о защите жидов, изданный летом 1918 года. Но Блок этот закон открыто не нарушал. Блока даже пытались перетащить на службу новому режиму. У Блока в это время много разных должностей. Он член редколлегии издательства «Всемирная литература». Он член театрально-литературной комиссии. Он сотрудничает с театральным отделом Наркомата просвещения. Он председатель Петроградского отделения Всероссийского Союза Поэтов. Ему не ограничивают публичные выступления.
Но в душе Блока росло и усиливалось неприятие «ожидовелой» (выражение Блока) реальности. И жил он последние годы тяжело, мучительно и умер явно преждевременно. Усиливался и увеличивался набор физических, психических и духовных болезней: подагра, малокровие, неврастения, расширение вен, нервное и физическое истощение, «галлюцинации», разрушение мозга, дикие приступы безумной ярости, осознание своего бессилия и часто - могильная тоска. «Женские ножки и губки» уже мало помогали. И самое страшное – «нехватка воздуха». «Об отсутствия воздуха в России» он говорил в своей речи о Пушкине. «Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем: жизнь потеряла смысл». Он старается найти все экземпляры поэмы «Двенадцати» и все экземпляры «Скифов» и яростно уничтожает их. Ему страшно стыдно, что он это писал, что он был такой наивный дурак.
В бреду он постоянно говорил: «Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь! Я не один. Вы тоже! Мы задыхаемся. Мировая Революция превратилась в Мировую Грудную Жабу!». Для жидовласти - чем раньше Блок задохнётся, тем лучше. Не напишет ничего неприятного и опасного. «Задохнулся» Александр Блок – «серебряное солнце русской поэзии» погасло - 7 августа 1921 года.

О том, что Блок внутренне относился к процессу, который Достоевский и Крестовский называли «ЖИД ИДЁТ!», с отвращением, хотя полного и глубокого понимания этого процесса и не было, ясно говорят дневники и записные книжки Блока. По причине жидовской цензуры они долго не издавались. А потом, когда жиды поняли, что сокрытие дневников и записных книжек выдающегося русского поэта, вызывает подозрение, они издали дневники и записные книжки Блока, но с многочисленными купюрами. В 60-е годы в Ленинграде издательство «Художественная литература» выпустило 8-и томное собрание сочинений Блока, в 7-ом томе, изданном в 1963, были помещены дневники Блока. В 1965 то же издательство выпустило и «Записные книжки» Блока. Но из дневников и записных книжек этого выдающегося русского поэта жиды нагло изъяли, вырезали все те фрагменты, где Блок писал о жидах, и где Блок употреблял слово «жиды». Руководил этой операцией по изъятию из дневников и записных книжек Блока нежелательных для жидов фрагментов - ленинградский литературовед Орлов В. Н. (фактически он был главным редактором 8-и томного собрания сочинений Блока. Фактически он был «полным монополистом всего послевоенного блоковедения»). Понятно, что русская фамилия Орлов - это псевдоним для сокрытия своей настоящей фамилии. А настоящая фамилия этого богомерзкого литературоведа, «монополиста всего послевоенного блоковедения», сделавшего большой подлог, была - Шапиро.

Впервые поведал об этой наглой, богомерзкой жидовской операции по изъятию из дневников и записных книжек Блока фрагментов о жидах и со словом «жиды» Сергей Андреевич Небольсин (литературовед, переводчик, критик, кандидат филологических наук). В журнале «Наш современник» (№ 8, 1991. С. 176 - 184) была опубликована его замечательная и по тем временам сенсационная статья - «Искажённый и запрещённый Блок». Сергей Андреевич Небольсин впервые опубликовал часть фрагментов из дневников и записных книжек Александра Блока, которые были вырезаны и утаены от русского народа богомерзкими жидами. Привожу здесь некоторые фрагменты из статьи Небольсина (вырезанные жидами фрагменты выделяю в тексте жирным шрифтом):

Дневники Александра Блока

16 июня 1917:

«Зал полон народу, сзади курят, на эстраде - Чхеидзе, Зиновьев (отвратительный), Каменев, Луначарский. На том месте, где всегда торчал царский портрет, там очень красивые красные ленты (они на всех стенах и на люстрах) и рисунки двух фигур - одной воинственной, а другой - более мирной, и надписи через поле - С.С. Р. и С. Д. Мелькание, масса женщин, масса еврейских лиц, и жидовских тоже. Я сел под самой эстрадой».

4 июля 1917:

«Чем более ЖИДЫ будут пачкать лицо комиссии, несмотря даже на сопротивление «евреев», хотя и ограниченное (Блок здесь как-то разделяет жидов и «евреев»), тем более она будет топить себя в хлябях пустопорожних заседаний и вульгаризировать при помощи ЖИДКОВ, свои «идеи» (до сих пор неглубокие), - тем в более убогом виде явится комиссия перед лицом Учредительного собрания. В лучшем случае это будет явление «деловое», то есть безличное, в худшем - это будет посмешище для русских людей, которые - судить не осудят, но отвернутся и забудут» (Речь здесь идёт о Чрезвычайной Следственной комиссии, которая была создана, чтобы расследовать «преступления» царских министров).

6 июля 1917:

«…Мерзавец - Зиновьев (добавлено сверху - «сволочь»). «Это я согласен - у Зиновьева жирная, сытая, ЖИДОВСКАЯ МОРДА» (Григорий Зиновьев – соратник Ленина, будущий кровавый хозяин Петрограда, один из шести главных жидовских диктаторов России, настоящая фамилия - Радомышельский).

«Нельзя оскорблять никакой народ приспособлением, популяризацией. Вульгаризация не есть демократизация. Со временем народ всё оценит и произнесёт свой суд, жестокий и холодный, над всеми, кто считал его ниже его, кто не только из личной корысти, но и из своего еврейско-интеллигентского недомыслия хотел к нему «спуститься». Народ – наверху; кто спускается, тот проваливается. Это судьба и «тагеров» и «муравьёв» - дело только во времени» (запись сделана тоже в июле 1917).

18 июля 1917:

«Отчего (кроме лени) я скверно учился в университете? Оттого, что русские интеллигенты (профессора) руководились большей частью такими же серыми, ничем не освященными изнутри «программами», какую сегодня выдвинул Тарле, которая действительно похожа на программу торжествующего жидёнка гимназиста Павлушки и с которой сегодня уже спорили. Ничего это не говорит. От таких программ и народ наш тёмен, и интеллигенция темна».

27 июля 1917:
«История идёт, что-то творится; а ЖИДКИ - ЖИДКАМИ: упористо и смело, неустанно нюхая воздух, они приспосабливаются, чтобы НЕ творить (т. е., так как - сами лишены творчества; творчество, вот, грех для еврея), и я хорошо понимаю людей, по образу которых сам никогда не сумею и не захочу поступить и которые поступают так: слыша за спиной эти неотступные дробные шажки (и запах чесноку) - обернуться, размахнуться и ДАТЬ В ЗУБЫ, чтобы на минуту отстал со своим полуполезным, полувредным (губительным) хватанием за фалды…
Господи, когда, наконец, я отвыкну от жидовского языка и обрету вновь свой русский язык…
Усталость, лень, купание, усталость. Черно, будущего не видно, как в России».

11 января 1918:

«Жизнь - безграмотна. Жизнь - правда (Правда). Оболганная, ОЖИДОВЛЕННАЯ, обо……. - но она Правда».

14 апреля 1918:

«… улица: свиные рыла, жульничество большевиков, признанное Троцким».

22 октября 1920:

«Гвоздь вечера - И. Мандельштам, который приехал, побывав во врангелевской тюрьме. Он очень вырос. Сначала невыносимо слушать общегумилевское распевание. Постепенно привыкаешь, «ЖИДОЧЕК» прячется, виден артист».

Записные книжки Александра Блока

7 марта 1915:

«Тоска, хоть вешайся. Опять либеральный сыск. - Жиды, жиды, жиды…».

22 марта 1915:

«Телефон от госпожи «отзвук» несомненно без ера и почти несомненно - ЖИДОВКА (так как она бестактна, бездарна и так скверно говорит по-русски). Сегодня вечер в пользу «изучения жидовской жизни», где Алчевский опять поёт гнесинские выкрутасы на мои тексты».

26 апреля 1916:

«Вечером (…) к Мережковским. Перед этим заходила Л. А. – У Мережковских было тяжело и скучно. Жидовский скандал ночью в передней».



БУНИН:Бунин Иван Алексеевич
(1870 – 1953)


Иван Бунин не относился к числу тех проницательных русских писателей, которые понимали опасность жидов для России и Русского народа и писали об этом. Он даже не догадывался, как и десятки тысяч русских «просвещённых» интеллигентов того времени, о существовании русско-жидовского фронта. Бунин очень зависел от «общественного мнения», которое формировали жиды, захватив большую часть печати в России. Бунин даже подписал мракобесное и антирусское «Послание к русскому обществу (По поводу кровавого навета на евреев)». Абсолютно ничего не понимая в ритуальных убийствах, не изучив эту тему, не прочитав ни одной книжки по истории ритуальных убийств, не исследуя серьёзно Киевское дело об убиении жидами христианского мальчика Андрюши Ющинского, он послушно и безвольно поставил свою подпись, чтобы прекратить уголовное дело по обвинению Бейлиса и других жидов в убийстве этого христианского мальчика.
Но жидовский характер октябрьской революции (если рассматривать её в национальном аспекте) Бунин всё же немного уловил. Другое дело, что его больше пугали не жидокоммунисты, а русские мужики с окровавленными топорами.
«Не могу переносить этой жизни - физически!» - писал он тогда.
Сам Бунин, полагая себя «культурным человеком» и числясь даже в «почётных академиках» и в «больших эстетах», ненавидя «грубую» Россию: Разина, Пугачёва и русских мужиков с топорами, слово «жиды», естественно не употреблял. Но некоторые его персонажи слово «жиды» не стеснялись и не боялись употреблять, и писатель Бунин им это не запрещал.
Приведу здесь несколько фрагментов из документальной книги Ивана Бунина «Окаянные дни. Дневник писателя 1918 – 1919 гг.», изданный в Ленинграде в 1991 году. До 1991 года эта книга Бунина была запрещена жидокоммунистами.

23 февраля 1918 года (Бунин тогда ещё жил в Москве) он записал разговор двух полотёров:
• А теперь большевиков не сопрёшь. Народ ослаб. Их всего-то сто тысяч наберётся, а нас сколько миллионов и ничего не можем…
• Там ЖИДЫ все… (Стр. 13).

25 апреля 1919 года (Бунин жил уже в Одессе) он записал:
«Рассказывают, что Фельдман (большой жидовский начальник на юге России) говорил речь каким-то крестьянским «депутатам»:
- Товарищи, скоро во всём свете будет власть Советов!
И вдруг голос из толпы депутатов:
- Сего не будет!
Фельдман яростно:
- Это почему?
- ЖИДОВ не хватит!» (Стр. 49 – 50).

26 апреля Бунин записал в дневнике:
«Огромная новость. Пришли взволнованные Радецкий и Койранский.
- На Одессу идёт Григорьев.
- Какой Григорьев?
- Тот самый, что прогнал союзников из Одессы. Теперь соединился с Махно и бьёт большевиков. А на Киев идёт Зелёный. «Бей ЖИДОВ и коммунистов, за Веру и Отечество!» Я сам, так сказать, ЖИД, но пусть хоть сам дьявол придёт. Мне вчера С. говорит, что он демократ, что он против всех интервенций, вмешательств. А я ему: а чтобы вы сказали против них, если бы шёл всероссийский еврейский погром?» (Стр. 51).

28 апреля Бунин записал:
«Вообще утро большого волнения. Был Юшкевич. Очень боится еврейского погрома. Юдофобство в городе лютое. (Стр. 52).


Марина Цветаева

(1892 – 1941)

Не боялась употреблять слово «жиды» и Марина Цветаева.
Об этом поведал в газете «День» (№ 46. 1992 год) Станислав Грибанов в подборке материалов «Не черносотенец – горностай…»
Он писал: «в конце 80-х годов на книжном рынке появилось достаточно много и «Сочинений», и «Избранных» Марины Цветаевой. Но вот деталь: упорно не замечают почему-то её «Вольный проезд». Очерк этот был опубликован ещё в 1924 в Париже. И с тех пор нигде не появлялся. У нас, правда, проскочил однажды в журнале «Простор»: это казахи сделали попытку вернуть России наследие поэта. Но подрезали тот очерк, пригладили, причесали тоже, видно, профессиональные мастера.
Полностью, без купюр, «Вольный проезд» Марины Цветаевой удался в канун её 100-летия да и то лишь в учебном пособии для студентов-словесников.
Что же до сих пор смущает и так настораживает издателей и составителей цветаевских сборников? Что это за «проезд» такой тревожный, в чём его «вольности»?
Как то с пропуском отдела изобразительных искусств Марина Цветаева отправилась в Тамбовскую губернию «для изучения кустарных вышивок» – за пшеном. По дороге её чуть не выбросили красноармейцы, потом выяснилось, что она попала в реквизиционный отряд, и вот… Привожу несколько строк из горестных зарисовок осени 1918-го».

«Станция Усмань. 12-й час ночи.
Приезд. Чайная. Ломящиеся столы. Наганы, пулемётные ленты, сплошная кожаная утварь. Веселы, угощают. Мы, чествуемые, все без сапог, – идя со станции, чуть не потонули…
Опричники: еврей со слитком золота на шее, еврей-семьянин («если есть Бог, он мне не мешает, если нет – тоже не мешает»), «грузин» с Триумфальной площади в красной черкеске, за гривенник зарежет мать.
Хозяйка (жена того опричника со слитком) – маленькая (мизгирь!) наичернющая евреечка, «обожающая» золотые вещи и шёлковые материи.
- Это у вас платиновые кольца?
- Нет, серебряные.
- Так зачем же вы носите?
- Люблю.
- А золотых у вас нет?
- Нет, есть, но я вообще не люблю золота: грубо, явно…
- Ах, что вы говорите! Золото – это ведь самый благородный металл. Всякая война, мне Иося говорил, ведётся из-за золота.
(Я мысленно: «Как и всякая революция!»)
Марина Ивановна вспоминает, как за тридцать вёрст по стриженому полю ходила в деревню ситец на крупу менять, как у «хозяйки» – жены Иоси Каплана, руководившего реквизиционным отрядом, посуду и полы в избе мыла; как однажды «хозяйка» наклонилась над чем-то, и из-за пазухи у неё выпала стопка золота, со звоном раскатившись по комнате…
С реквизиции и лжи, как Цветаева пишет – с разбоя «опричники» приходили усталые, потные, злые. «Мы с хозяйкой мигом бросаемся накрывать. Суп с петухом, каша, блины, яичница. Едят сначала молча. Под лаской масла и сала лбы разглаживаются, глаза увлажняются. После грабежа – дележ впечатлениями (вещественный дележ на месте)».
Однажды в разговор вмешали Бога. «Кто начал – не помню, – пишет Марина Ивановна. – Помню только свой голос: «Господи, если его нет – за что же вы его так ненавидите?..»
И вот как повернулся для Цветаевой тот разговор.
«Левит. Это пережитки буржуазного строя. Ваши колокола мы перельём на памятники.
Я. Марксу.
Острый взгляд. Вот именно.
Я. И убиенному Урицкому. Я, кстати, знала его убийцу. (Подскок. Выдерживаю паузу.) Как же – вместе в песок играли: Каннегиссер Леонид.
Левит. Поздравляю вас, товарищ, с такими играми!
Я (досказывая). Еврей.
Левит (вскипая). Ну, это к делу не относится!
Тёща (не поняв). Кого жиды убили?
Я. Урицкого, начальника Петербургской Чрезвычайки.
Тёща. Ну, значит, свои повздорили. Впрочем, это между жидами редкость, у них это, наоборот, один другого покрывает, кум обжёгся – сват дует, ей-Богу!
Левит (ко мне). Ну и что же, товарищ, дальше?
Я. А дальше покушение на Ленина. Тоже еврейка (обращаясь к хозяину, любезно). Ваша однофамилица – Каплан.
Левит (перехватывает ответ Каплана). И что же вы этим хотите доказать?
Я. Что евреи, как и русские, разные бывают.
Левит (вскакивая). Я, товарищ, не понимаю: или я не своими ушами слышу, или ваш язык не то произносит. Вы сейчас находитесь на реквизиционном пункте, станция Усмань, у действительного члена РКП товарища Каплана.
Я. Под портретом Маркса…
Левит. И тем не менее вы…
Я. И тем не менее я. Отчего же не обменяться мнениями?
Кто из солдат. А это правильно товарищ говорит. Какая же свобода слова, если ты и икнуть по-своему не смеешь! И ничего товарищ особенного не заявляли: только что жид жида уложил, это мы и без того знаем.
Левит. Товарищ Кузнецов, прошу вас взять своё оскорбление обратно!
Кузнецов. Какое такое оскорбление?
Левит. Вы изволили выразиться про идейную жертву – жид?!
Кузнецов. Да вы, товарищ, потише, я сам член Коммунистической партии, а что я «жид» сказал – у меня привычка такая!
Тёща (Левиту). Да что ж это вы, голубчик, всхорохорились? Подумаешь – «жид». Да у нас вся Москва жидом выражается – и никакие ваши декреты запретные не помогут! Потому и жид, что Христа распял!
Левит. Хрисс-та-а?!! – Как хлыст полоснул. Как хлыстом полоснули. Вскакивает. Ноздри горбатого носа пляшут. – Так вы вот каких убеждений, Так вы вот за какими продуктами по губерниям ездите! (К свахе). Это и к вам, товарищ, относится! (Опять мне). Пропаганду вести? Погромы подстраивать? Советскую власть раскачивать! Да я вас!.. Да я вас в одну сотую долю секунды…
Сваха. А не испугалась! А сын-то у меня на что же? Самый что ни на есть большевик, почище вас будет! Ишь – расходился! Вот только Кольки моего нет, а то показал бы вам, как на почтенную вдову змеем шипеть! Пятьдесят лет живу – такого страма…
Хозяйка. Мадам! Мадам! Успокойтесь! Товарищ Левит пошутил, товарищ всегда так шутит! Да сами посудите…
Сваха (отмахиваясь). И судить не хочу, и шутить не хочу. Надоела мне ваша новая жизнь! Был Николашка – были у нас хлеб да каша, а теперь за кашей за этой – прости Господи! – как пёс, язык высуня, 30 вёрст по грязи омахиваем…»
В тот вечер Марина Цветаева познакомится с «живым Стенкой Разиным». Солдат, спасший знамя, с двумя царскими Георгиями на груди, тоже вот оказался в отряде реквизиторов Каплана. «После тёщ, свах, пшен, помойных вёдер, наганов, Марксов – этот луч (голос), ударяющий в эту синь (глаза!)», – напишет потом Цветаева, а утром ей придётся спешно оставить и Разина, и отряд, и станцию Усмань…
«М. И., сматывайтесь – и айда! Что вы здесь с тёщей наговорили? Полночи его работал. Этот, в красной черкеске, в бешенстве! Наврал, что вы и с Лениным, и с Троцким, что вы им все очки втирали, что вы тайно командированы, чёрт знает, чего наплёл! Да иначе и не вывез бы! Контрреволюция, орёт, юдофобство…»
Уже на девятом месяце Великого Октября вожди его родили декрет о борьбе с антисемитизмом, «Совет Народных комиссаров объявляет антисемитское движение гибелью для дела рабочей и крестьянской революции» – настораживал документ. Вот Марии Ивановне Цветаевой и пришлось так срочно ретироваться после «обмена мнениями» с реквизитором Иосей Капланом, далеко не всем тогда это удавалось…»

«Дом у Старого Пимена»… Очерк этот почти во всех советских изданиях выходил также общипанным, повырезанным.
В Ste-Genevieve-des Bois, в Русском доме была польская женская родня Марины: три старушки – две двоюродных сестры её матери (60 лет) и их мать (83 лет). Марина узнала об отце прадеда: Александр Бернацкий жил 118 лет. Прадед – Лука Бернацкий – жил 94 года.
«Зато все женщины (все Марии, я – первая Марина) умирали молодые: прабабка (графиня) Ледуховская (я – её двойник), породив семерых детей, умерла до 30 лет, моФёдор Достоевский. Портрет художника В. Перова. 1872 г.


Из приведенных многочисленных примеров следует, что этноним "жид" в русской литературе употреблялся и употребляется ется исключительно в отрицательном значении, а это обусловленно прежде всего экстралингвистическими факторами: неприятием ими ( жидами) нашей культуры, нашего образа жизни, они так и не приняли их до сих пор. Поэтому в советское время(читай жидовское время) под оком Кремля они пытались создать синтез культур под названием "советская культура". Но все нерукотворное - не вечно, и разрушается рано или поздно.И эта культура - сладенькая, лицемерная полуправдивая перестала жить, потому что на Руси ложь рано или поздно рассеивается: тьма уходит, наступает рассвет!Русь - единственная культура, которая еще удерживается , хоть это нелегко: силы зла наступают, они настолько агрессивны, что под их ударом полегло 100 миллионов человек.А вот Дух Руський - незыблем. Слава Богу!
Попытка замены этнонима "жид "на другой этноним -более благозвучный "еврей" начинается еще 2 19в. , причем по всей Европе.В эпоху еврейской эмансипации конце XIX – начале ХХ века евреям было важно оторваться от старых стереотипов. Европейские народы неохотно избавлялись от враждебности ко всему еврейскому. Слова, родственные русскому «жид», несли повсеместно оскорбительный оттенок и появилась необходимость в более респектабельных заменах – в русском пользовались словом «еврей», giudeo в итальянском сменилось на hebreo, a во Франции и Германии juif и Jude заменялись более «благозвучным» Israelit(e). В английском языке происходил аналогичный процесс. В 1919 году в американском словаре английского языка Менкена отмечается, что евреи проводят последовательную общественную кампанию, чтоб заменить слово Jew и Jewish на Hebrew.

Каждый язык, как и каждое общество, развивается по-разному. Успехи еврейской общины в США со временем высоко подняли статус евреев и слов Jew, Jewish перестали считаться чем-то второсортным, а тем более стыдным. От старых времен борьбы против местечковости и за эмансипацию остались такие названия, как Hebrew school для еврейской школы при синагоге, концерна по производству кашерных сосисок Hebrew national, Хибру Юнион колледж, да еще, пожалуй, английское название Еврейского университета в Иерусалиме. Впрочем, не только кличка евреев, а и другие обидные названия, например общепринятое сегодня «черный» – black когда-то считалось более грубым, чем неприличные сегодня «негр» или «цветной». В немецком языке Der Jude вернулось благодаря смелому решению редакторов одноименного журнала Хаима Вейцмана (впоследствии первого президента Израиля) и Бертольда Фейвела, хотя настоящую славу журнал приобрел под редакцией Мартина Бубера....В испанском языке в последнее время наблюдается интересный процесс очищения слова judeo от его презрительного и обидного оттенка. Вероятно, это связано с возросшим интересом испанцев к мавританскому и еврейскому компонентам их национальной культуры. Ведь не выкинешь из испанской культуры евреев Золотого XIV века, многочисленных еврейских кварталов, называемых худерия – juderia, удивительно хорошо сохранившихся в старинных испанских городах. Другое значение этого слова – плутни, аферы – словари теперь отмечают как устаревшее.
( Михаэль Дорфман
ПРО АРАБОВ, КОТОРЫЕ ТУРКИ, И РУССКИХ, КОТОРЫЕ ЕВРЕИ
http://lamerkhav.wordpress.com/еврейский-словарь/про-арабов-которые-турки-и-русских-ко/)



Как известно, слово - это Бог.Поэтому жиды повели кровавейшую борьбу с этнонимом "жид" именно на Руси."Здесь Руський Дух - здесь Русью пахнет".Вот почему ведется такая колоссальная баталия против этого этнонима.Огромные денежные средства брошены, чтобы любыми путями , прекратить его существование, а именно: подкупом слабых душ (одержимых нечистой силой,одним словом, предателей РУСИ СВЯТОЙ), но от которых де-юре зависит быть этому слову или не быть. Идет проверка на прочность Руського Духа.С нами БОГ! С нами Правда! Кто против нас?!

Вот почему сами жиды не хотят быть жидами, хотя это слово имплицитно сохраняет их причастность к роду иудеев к его родоначальнику Иуде.Имя Иуда является русской формой передачи древнееврейского имени, "Иехуда", буквально "Тот кого хвалят, превозносят"(имеется в виду, разумеется, Бог). В других странах это слово по-прежнему употребляется и не вызывает такой бури протеста у жидов(ср. по английски джу, юде - по-немецки, жуиф - по-французски и т. д.) Поскольку в еврейской среде вплоть до эпохи Просвещения , начавшейся для нее только в конце XVIII в., безраздельно господствовало сознание неразделимости понятий религии и народа, то имя иудея стало самоназванием народа. Однако на разных языках оно, естественно произносилось по-разному. В английском приняло форму "джу", во французском "жюиф", на итальянском "джудео", тюрки произносят его как "джигут", молдаване "жидан", немцы "юде" ( отсюда "ид" на идише ), финны "юталайнен", для курьеза укажем китайское произношение "ютериэнь". В славянских странах оно произносились как "жид".
Может быть, эти народы так ожидовились, что их эти слова не раздражают, и они к ним причастны как к родным этнонимам?!

Трудно представить себе человека любой нации, который бы отказался от своего этнонима. Как бы ни было неприятно и больно произносить его и слышать от других, но каждый имеет свой этноним по заслугам, олицетворяющий собой тот или иной этнос,который имплицитно содержит особенности того или иного народа: его качества,традиции, обычаи, веру и т.д.

Как известно,жид - древнееврейское слово, которое употребляется даже в Талмуде:
«Никогда не прикасайся к жиду (член) или шмора (член), когда мочишься - это первый талмудический закон воспитания детей» («Тохарот, Ниддах», стр. 128)."Происхождение слова «жид»"А вот как трактует этимологию этого слова генерал Соломон Абрамович Коган, отрывок
borzoi.dvo.ru/elib/klimg002/00000024.htm http://www.dazzle.ru/spec/psg.shtml:

- У Эдвардса стоит «жид (пизл)», а редкое английское слово «пизл» вы найдете только в самом большом словаре Вебстера, где оно означает «половой член животных».

- В принципе, древнееврейское слово «жид» это то же, что на современном еврейском жаргоне «шмок» или «потц», а по-русски «х…». А в более точном переводе, если покопаться во всех этих талмудических премудростях, слово «жид» относится к животным, то есть вроде «х… собачий».

- В Польше и в Малороссии( Украине), где жило наибольшее количество евреев, для них нет другого слова, как «жид». Поэтому там даже сами евреи вынуждены были называть себя «жидами».



документы польско-литовского государства, включавшего тогда территории современных Украины, Белоруссии, Литвы и, частично, России, показывают, что имя "жид" использовалось самими евреями как самоназвание. Многие знатные шляхтичи называли их таким словом, сопровождая его самыми уважительными эпитетами. Характерный пример: польский воевода Ян Заберезиньский 4 января 1519 г. письменно заверяет, что должен "пану Айзаку Езофовичу, жиду берестейскому" определенную сумму денег, которую обязуется возвратить "его милости" в известный срок (курсив наш - В.В.). В России положение начинает меняться в XVIII в. Если в Библии на славянском языке, напечатанной в г. Остроге (Украина) в 1581 г., апостол Павел говорит, что он жидовин из Тарса (Деяния Апостолов 21:39), то в славянской Библии, изданной в 1753 году (Елизаветинская Библия) в Петербурге это слово заменено на иудеянин, хотя в остальных местах слово "жид" оставлено без изменения. Как писал в 1913 г. известный переводчик Талмуда на русский язык Переферкович, это является первым документальным свидетельством приобретения словом жид оскорбительного значения, или, говоря языком современной науки, отрицательной коннотации. ( И. Берлин. Исторические судьбы еврейского народа на территории Русского государства. Петербург, 1919. С. 169,http://www.lebed.com/1999/art1182.htm

Но на Руси, как видим,ситуация другая: большинство русских людей, которые не связали родственные узы с евреями, не смешались с ними кровью и духом, это слово, как единственный барьер между ними и жидами, используется в речи. Ранее на месте слова "мироед" в русском языке активно применялось слово «жид». Так себя проявили жиды в нашей стране, что заслужили такую характеристику, поэтому в России слово «жид», помимо основных значений, стало ещё и нарицательным, как и слово «иуда». Авторы словарей приписывают этому слову отрицательно-оценочный смысл, дабы ограничить его в употреблении. "Уничижительностью, бранной стилистической окраской объясняется отсутствие слова "жид" в большинстве справочных пособий и словарей.Толковый словарь русского языка Ожегова:жиды, ов, ед. жид, а, м. (устар. и прост.) - то же, что евреи.
Обратимся к нашему самому авторитетному русскому словарю В.И. Даля. Что примечательно, до эпохи послесталинской партократии в словаре Даля присутствовала статья "жид":жид, жидовин, жидюк, жидюга, м. жидова или жидовщина, ж., жидовье ср. собир. скупой, скряга, корыстный купец. Еврей, не видал ли ты жида? — дразнят жидов. На всякого мирянина по семи жидовинов. Живи, что брат, а торгуйся, как жид. Жид крещённый, недруг примеренный да волк кормленый. Родом дворянин, а делами жидовин. Мужик сделан, что овин, а обойлив, что жидовин. Проводила мужа за овин, да и прощай жидовин! Не прикасайтесь черти к дворянам, а жиды к самарянам.Как видите, в данной статье отражены национальные черты этого народа: исключительно скаредность, которая порицается русской народной культурой.
В «Словарях» Даля издания 1981г, изданных стереотипно (то есть без изменений) по изданию 1955г, этой статьи нет. Но если внимательно приглядеться к набору, то можно заметить, что на странице, где должна быть эта статья сообразно алфавиту, число строк меньше, плотность текста ниже, а шрифт крупнее, чем на соседних страницах. В дореволюционных изданиях Словаря Даля, а также в издании 1935г и его переизданиях, приведённая выше статья «жид» есть. Из статьи В. И. Даля видно, что в его времена понятия «жид» и «еврей» в русской культуре не различались (что жид , что еврей- одно и тоже,что ярко прослеживаентся в шутливом выражении: «Еврей, не видал ли ты жида? —

Если мирянин — член деревенского общества (мира), то пословица: на всякого мирянина по семи жидовинов перекликается с пословицей «один с сошкой, семеро с ложкой». Единственная причина изъятия статьи «жид» из советских переизданий (начиная с 1955г) Словаря Даля — борьба с «антисемитизмом» Но в Словаре, вышедшем в Московском издательстве "Русский язык" в 1978-80 г., страница 541 в первом томе, где ранее помещалась статья "жид", набрана заново с изъятием этой статьи.Общественному мнению стали навязывать стереотип мышления, что-де еврей — это не член некой религиозной в своей основе общности, подобно другим верующим (христианам, буддистам, мусульманам и другим), а национальность, такая же как русский, украинец, казах, и др. После изъятия статьи «жид» из Толкового Словаря, через какое-то время производится подмена: слово «жид» приобретает значение презрительной клички евреев, вместо первоначального значения «мироед».

Жид – табуистическое название черта” (Фасмер М. Этимологический словарь. Т.2. М., 1986. С. 53 «Кто имеет ум, тот сочти число зверя; ибо имя это число человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть».4 (;;;;;)

кол-во букв в слове это порядковый номер буквы в алфавите.
вот и получается шестьсот-8 шестьдесят-10 шесть-5 .
восьмая буква- Ж десятая- И пятая- Д. и сразу становится ясно что это
за легион такой.

Ибо Исус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека. И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много.( Тогда лукавый не придумал этноним эвфемизм "еврей").
Мы полагаем, что этноним "жид " производное этнонима "иудей" , произнессенный по-разному разными народами, а различное произнощение даного этнонима объясняется особенностями фонетических правил национальных языков, сравнивая тх, мы находим общие черты данного слова в языках европейского ареала.

В настоящее время бытует несколько версий этимологии слова "жид". Рассмотрим их: его ( этноним) связывают и с литовским "язычник" ("жидавс" -языческое поле), и со славянскими "жить, жито", и даже с тюркским "йид" -"запах", объясняя последнее тем, что в древние времена главным товаром, который перевозили и продавали купцы-евреи, были пряности. Но из имеющихся версий происхождения слова "жид" все-таки следует остановиться на той, которая считает его транскрибированным "иудей": например, венецианцы, каковых хорошо знали во многих городах мiра, произносили "иуда" как "джуда", а на старо-латинском "иуда" - "джудео". Несомненно, также и то, что довольно распространенное английское имя Юджин – это приспособленное к этому языку Иуда. Любой лингвист может достаточно четко проследить цепочку фонетических трансформаций от колена Иуды, иудеи к юдаикос, оттуда к жиудео и жиду. Фонетические преобразования типа -Иоhанаан - Иоанн - Жуан при переходе от семитских языков к романским, в славянские языки:жид, род. п. жида/ (уничиж., обычно евре/й), жидо/вка, укр. жид, блр. жыд, др.-русск. жидъ, жидинъ, жидовинъ (Остром., Минея 1097 г. и др.), ст.-слав. ЖИДОВИНЪ Ioudaios ~ (Клоц., Еuсh. Sin., Супр., Мар.), ЖИДОВЬСКЪ, прилаг. (Супр.), сербохорв. жид, словен. z^id, род. п. z^i/da, чеш., слвц. z^id,
польск. z`yd, в.-луж. z^id, н.-луж. z^уd. Заимств. через балканором. языки из ит. giudeo "еврей", лат. judaeus; j^u- дало z^у-, затем z^i-; -овинъ объясняется из -ео; ср. Иречек, AfslPh 31, 450; Мейе,
МSL 11, 179; E/t. 182; Младенов 167; Богач, LF 35, 436 и сл. Название это было достоверно известно славянам в IХ в., предположение о заимств. из нем. Ju"d, испытавшем влияние русск.
ждать (см. Брандт, РФВ 25, 226 и сл.), не приходится принимать в расчет. Непонятным кажется и кельт. посредничество (см. Шахматов, AfslPh 33, 95). Без достаточных оснований отклоняет ром. этимологию Корш (Сб. Дринову 55 и сл.), пытающийся установить хазарское происхождение -- из
др.-евр. j@hu:di:, ср. араб. jahu:di: или перс. j^uhu:d, тюрк. c^ufut, c^yvut, c^уvуt, в древности также *dz^ihut, перс. *dz^ihu"d. Для этого не имеется надежных хронологических указаний; необъяснимо также в этом случае ни широкое распространение этого слова у зап. славян, ни формант -ов-.(Том 2, стр. 53)Слово "жид" - это исконный общеславянский этнический термин, который издревле используется во всех славянских языках для обозначения лиц иудейского
вероисповедания, прослеживается не только в русском, но и в польском, чешском, словацком, сербо-хорватском и других славянских языках. И если, допустим, заявитель в Праге, Варшаве, Братиславе
или Белграде затронет по тем или иным причинам вопросы своей национальной принадлежности, то он должен будет сообщить : "Я - жид Шульман из Праги". И никому там, естественно, это не покажется оскорблением или ругательством. Да и на других языках обозначение "иудей" очень напоминает славянское слово "жид": "юде" - по-немецки, "джу" - по-английски, "жюив" - по-французски, "джуд" - по-армянски и т.д.*Это же констатирует "Еврейская энциклопедия":"жид, жидовин (польск. zid, zidowin, чешек, zid, словенск. zid и т.д.) - славянская форма лат. judae и древнее русское народное название еврея..." (см. "Еврейская энциклопедия", т. 7, М., 1991, с. 587-588).
Вот еще один любопытный этимологический экскурс :Фоменко и Носовский обходят "жида" стороной, зато у Вашкевича есть строго определенное мнение: жид от арабского "козлик".
И с этим не поспоришь!
Нетрудно также и в еврее (он же -- обр) увидеть искаженное латинское "капра" -- козел, и увидеть этого же козла в словах "хазар" и "кагал", что косвенно подтверждает правильность толкования.
http://autopublication.ucoz.ru/blog/
Следует обратить внимание на то, что в древнерусских исторических источниках определение "еврей" их авторами не употребляется, но только "жид", хотя переводчики и комментаторы упомянутых источников почему-то предпочитают первый вариант. Так, например, у С.Дубнова: "Нестор рассказывает, что в 986 году прибыли в Киев "хазарские евреи". На самом же деле в Ипатьевской летописи сказано "жиды казарские". То же и под 1113 годом: "Киевляне же разграбили двор тысяцкого Путяти и пошли на жидов и разграбили их". Слово "жид" постоянно встречается в летописях (В 1113 г. "князь Святополк из корыстолюбия дал большие льготы жидам, которыми они пользовались в ущерб народу и тем возбудили против себя всеобщее негодование" - см. Соловьев С.М. "История России с древнейших времен", кн.1, М., 1960, с.402), житиях православных святых (в Житии А. Невского сказано, что после победы над крестоносцами "рече Александр: "... Аще сего забудете... уподобитеся жидом" - см. "Памятники литературы Древней Руси. XIII век" М., 1981, с.434), исторических хрониках (на Украине польские паны "хотели увеличить свои доходы, жидов всюду ввели, всё в аренду отдали, даже церкви, ключи от которых у жидов были: кому нужно было жениться или дитя окрестить, должен был заплатить за это жиду-арендатору" - см. Соловьев С.М. Указ-.соч., кн.У.М,, 1961, с.452; "Если, -говорится в одной думе - родится у бедного мужика или казака ребёнок, или казаки либо мужики задумают сочетать браком своих детей - то не иди к попу за благословением, а иди к жиду и кланяйся ему, чтобы позволил отпереть церковь, крестить ребёнка или обвенчать молодых" - см. Костомаров Н.И. "История России", т.2, с.306), императорских указах (2 декабря 1742 г. Императрица Елизавета 1 издала именной указ: "из всей нашей Империи всех мужеска и женска пола жидов со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь ни для чего не впускать" - см.Соловьев С.М. Указ.соч., кн.Х!. М,, 1963, с. 156) и других официальных документах (записк; на имя Императора Павла "О жидах...": "Из числа жидов, конечно, не более как десятая часть, которые торгуют деньгами и товаром; две части вином, а прочие обманом"-см. "Вопросы истории", 2000. Ж 12 , с.87-88).
Нужно отметить еще одно важное обстоятельство,
связанное с тем, что определение "иудей" входит в некоторое противоречие с этнонимом "еврей". В чем его суть? Она в том, что понятие "иудей" - двузначно, а еврей -однозначно. Иными словами, еврей может и не исповедовать иудаизм, но все равно этнически он принадлежит к своему народу. Однако, молящийся Богу евреев может быть представителем и иной национальности.

Пример тому "ересь жидовствующих" в конце 15 в.*( читайте ссылку об отношении Святой Церкви к богоборческому народу и к этнониму "жид"),когда некоторые новгородские и московские священники были обвинены в том, что перешли в "веру жидовскую", стали "молиться по-жидовски" и прельщать всех "жидовским десятисловием", то есть стали жидами несмотря на то, что евреев среди них не было, а все они были славяне.Жидовствующие (в русском простонародье - новые жиды) -под этим названием в русском законодательстве первой половины 19 в. известны иудействующие секты России.(см. Еврейская Энциклопедия, т. 7 М. 1991, с. 582).Толковый словарь Даля: жидовствовать - быть закона этого. Еpесь жидовствующих или субботников. Российские государственные чиновники в свое время с указанным противоречием разобрались и разрешили его, отделив показатель национальной принадлежности от показателя вероисповедания. В соответствующих документах российских "жидов" в строке "национальность" появилась запись, исключающая разночтения: еврей.
Этноним «жид» в России стало очень многозначным, стало очень богато неприятными для жидов ассоциациями и чувствами. На этом слове образовался целый пласт антижидовской культуры, очень ценный для русских. Слово «жиды» присутствует и в фольклоре (пословицы, поговорки и былины), и в летописях, и в трудах знаменитых русских историков, и в художественной и публицистической литературе. Выразительное, богатое, крутое слово «жиды» - очень распространённое слово в живом языке Русского народа. Оно было в употреблении всех слоёв русского общества более 1500 лет. На антижидовской культуре, на культуре сопротивления жидовской экспансии воспитывалось каждое новое поколение русских людей.
А поведение этого народа , как справедливо отмечает Анатолий Глазунов http://nothe.ucoz.ua/news/opredelenie_slova_zhid/2013-03-19-115, в нашей стране с 7 века было постоянно богомерзким. Хорошего о жидах сказать нечего. Знаменитых «культурных героев» из жидовского племени, которые внесли огромный вклад в развитие русской культуры не было ни одного. Преобладали ростовщики, воры, мошенники, паразиты, предатели, проныры, прохиндеи, педерасты, осквернители христианских святынь. Были даже добыватели крови из похищенных христианских младенцев. Кровь младенцев жиды потом использовали для религиозных и медицинских целей, пекут мацу, до сих пор кровь христианская добавляется в тесто. А вот «культурного героя» из жидов не было ни одного.

В пореформенное время этноним "жид" раздражает иудеев, захвативших власть в стране.Они начинают запрещать русским употреблять этот этноним, заставляя их употреблять этноним «еврей».

Но дело в то что с употреблением этнонима "еврей" сам иудей , как человек,не меняется , как был агрессивен, дерзок, самоуверен,жесток, коварен,лукав, таким он, увы, остается, потому что только иудею свойственн особенная черта,выделяющая его и отделяющая его от всех народов - ХУТЦПА, то есть экстраординарная наглость, нахальство, хамство, злость и нетерпимость по отношению к другим, по словам жида Антона Благина. http://blagin-anton.livejournal.com/267426.html
Не пойму , как могло это племя победить Православную Россию, заставить ее жить по правилам угодным этому племени. Наша наивность, детскость, доверчивость, готовность помочь слабому(а жиды всегда плачутся, прикидываются нищими), а также наша греховность, страсть к сребролюбию, блуду, чревоугодию, и т.д. привели к этой трагедии.Еще во времена русских князей проникали на Русь иудеи, которые искушали наш доверчивый народ...и в результате чего происходили бунты, восстания, заговоры, отсюда - убийства, отравления князей, Да, много хлебнула беды Русь, но и Россия Царская, хоть делая им послабления, пострадала не меньше - убиты или отравлены все Цари и Царицы после петровского периода, не без помощи иудеев.
Нами правит жидовская группировка уже сто лет.Не надоело, господа,с поджатым хвостом ходить, на своей Родине быть изгоем?!







Попытка прикрыть обманом истину - не получается, а еще более распаляет страсти по отношению к этому этнониму. Ложь множит только ложь, но правда остановит этот процесс.Пора остановить беснование некоторых радетелей за ложь. Жид - есть жид и ничего с этим не поделаешь. Единственное, что может изменить отношение к жидам, - их отказ грабить народы и жить за счет них, прекратить врать и убивать их, дерзко вмешиваться в жизнь других народов и навязывать им их бога, культуру и образ жизни.Это значит,-жить и уважать народы, которые им предоставили возможность обитать с ними,прекратить вести войны, организовывать перевороты, заниматься всяким нечистыми делами против их стран.Одним словом , оставить народы в покое, но это не в правилах жидов, живя таким образом, они перестанут быть жидами, и в результате такой трансформы, наши ученые создадут новый этноним, новое название, исправившемуся этому народу.
А пока, кому-то хочется или не хочется, слово "жид" будет жить столько, сколько будет жить сам жид.

Этноним «жид» стратеги жидовства лукавством, хитростью, замыливанеием глаз русского человекат пытаются выкорчевать из русского языка и сознания Русского народа для того, чтобы создать для жидов более комфортные психологические условия в России. Цель их - истребить, разрушить в русском народе историческую память, для того, чтобы убрать из, т.2, с.306), императорских указах (2 декабря 1742 г. Императрица Елизавета 1 издала именной указ: сознания русских людей знание о длительной борьбе русских с жидовской экспансией.Образ жидовского народа в сознании русских изменить, чтобы он стал менее неприятным. Замена слова «жиды» на слово «евреи» в русском языке и в сознании русских - это утверждение языкового рабства русских. А языковое рабство русских - это наиболее надёжный для жидов вид рабства. Анатолий Глазунов совершенно справедливо утверждает,что управлять русскими, которые оказались в языковом рабстве, будет много легче, чем русскими, сознание которых не изменено. Ивашки-зомби послушно пойдут за жидами туда, куда жиды их поведут. И будут послушно делать то, что жиды им скажут. Истребить слово «жиды» из русского языка и из сознания русского народа - значит облегчить жидам завоевание власти в России.
Но как выкорчевать слово «жид» из русского языка, из сознания русского народа? Мы согласны вслед за Анатолиемм Глазуновым, что жиды избрали проверенный способ достижения поставленных целей. Когда надо чего-нибудь добиться в чужой стране, где народ враждебно относится к жидам, надо сначала изменить сознание правителей этого народа. А затем переродившиеся правители будут уже действовать по жидовской указке.
По накатанной дороге действуют: вспомним , что было перед переворотом 1917 года.
Наша гнилая интеллигенция предала Бога, Царя и Отечество...а все безобидно так начиналось, будто бы с малого:сначала русская интеллигенция, по мнению Анатолия Глазунова, по требованию жидов отказалась употреблять в печати слово «жид» и стала употреблять слово «еврей», а потом стала помогать жидам совсем уничтожить слово «жид» в русском языке. А потом стала помогать жидам завоёвывать власть в России для жидов.
http://nothe.ucoz.ua/news/opredelenie_slova_zhid/2013-03-19-115
Василий Розанов писал 6 мая 1915 года:
«Интеллигенция продала русский народ евреям на убой. Не знаю, как отнестись к этому факту. Я не могу равнодушно» (Мимолётное. М. 1994).

Неужели мы с вами настолько зомбированы сатаной, что не остановим жидовскую экспанию,а подожмём трусливо хвосты и будем дрожать, как зайцы, убеждая себя в том , что это не наше дело, нас это не касается.Побойтесь Бога, и помните слова Митрополита Филарета Московского:
"Любите врагов ваших,
гнушайтесь врагами Божиими,
поражайте врагов Отечества"
(Митрополит Филарет Московский).

_________________________________


* Архиепископ Геннадий Новгородский и игумен Иосиф Волоцкий ввели в широкий оборот среди Русских Православных христиан новые термины: «ересь жидовствующих», «ересь жидовская» и «жидовствующие». Несмотря на злое противодействие жидов, эти термины до сих пор присутствуют даже в научной исторической литературе.

Феодосий Печерский (1036 – 1074)

Феодосий Печерский — ученик Антония Печерского. Один из главных основателей Киевско-Печерского монастыря. Он положил конец пещерному монастырю, основанному Антонием. Он поставил кельи и церковь над пещерами монахов. Пещеры остали сь только за Феодосием и ещё несколькими затворниками. Феодосий Печерский — основатель уставной жизни на Руси.

Он один из первых борцов с жидовством на Руси.

Феодосий Печерский – третий святой (после Бориса и Глеба), канонизированный Русской православной церковью, и первый её преподобный. Он был первым русским святым, почитание которого было установлено по всей Земле Русской. Его канонизация была объявлена в 1108 году.

Феодосий Печерский в своём поучении о казнях Божиих писал: «Божии суть врази (враги): жидове, еретецы (еретики), держащее кривую веру» (Олег Платонов. Еврейский вопрос в России. М. 2005. С. 37).

Преподобный Геннадий Новгородский

Великая заслуга архиепископа Геннадия Новгородского (Гонзова) перед Русским народом в том, что он был главной фигурой в выявлении опаснейшей для Русского народа заразы – «ЕРЕСИ ЖИДОВСТВУЮЩИХ» в Новгороде и в Москве. И он не только выявил существование и распространение этой заразы на Русской Земле, но и начал борьбу против тех, кто «кто прельстился ЖИДОВСКИМ учением».

Игумен Иосиф Волоцкий сравнивал архиепископа Геннадия со львом, который терзает внутренности жидовствующих еретиков.

Отметить надо, что именно архиепископ Геннадий и игумен Иосиф Волоцкий ввели в широкий оборот среди русских православных христиан новые термины: «ересь жидовствующих», «ересь жидовская» и «жидовствующие». Несмотря на злое противодействие жидов, эти термины до сих пор присутствуют даже в научной исторической литературе.

О появлении на Русской Земле ереси жидовствующих рассказал соратник архиепископа Геннадия по борьбе с этой жидовской заразой Иосиф Волоцкий в 1493 – 1494 в своём «Сказании о новоявившейся ереси Новгородских еретиков, Алексея протопопа и Дениса попа, и Фёдора Курицына, и других так же мудрствующих».

Начинается «Сказание» так: «Был в то время ЖИДОВИН под именем Схария, дьяволов сосуд…» (Я буду здесь и дальше в этом очерке ссылаться на книгу И. Хрущова «Исследование о сочинениях Иосифа Санина Преподобного игумена Волоцкого. 1868). Схария прибыл в Новгород в 1470 или 1471 в свите князя Михаила Олельковича, которого новгородцы пригласили в качестве «надпартийного» правителя для княжения. Схария был очень учёный и хитрый жидовин. Так сказать, весьма опытный «идеологический диверсант».

Иосиф Волоцкий далее писал, что жидовин Схария скоро «прельстил в ЖИДОВСТВО» попа Дениса. А поп Денис в свою очередь увлек «в ЖИДОВСТВО» протопопа Алексея. «Оба стали ЖИДОВСТВУЮЩИМИ». Потом приехали в Новгород ещё несколько ЖИДОВ. Поп Денис и протопоп Алексей с ними пили и ели и «учились ЖИДОВСТВУ сами, и учили ЖИДОВСТВУ жён и детей своих». Протопопу Алексею жиды даже переменили имя, назвали его Авраамом, а жену его Саррою. Поп Денис и протопоп Алексей тогда многих новгородцев «увлекли в ЖИДОВСТВО» (Стр. 135 – 136).
«Жиды велели им в тайне быть жидами, а с наружности казаться христианами».
В 1484 архиепископом Новгородским был назначен Геннадий (Гонзов). И скоро ему удалось выявить в Новгороде опасную ересь, воспользовавшись неосторожностью жидовствующих. То, что ему открылось, было омерзительно. По наущению жидов еретики всячески старались уничтожать и оскорблять священные для христиан предметы: кресты и иконы. Они ломали и сжигали их. Они кусали их, как собаки, бросали в отхожие места, спали на них, мылись на них, обливали кресты и иконы помоями и содержимым ночных вёдер и ссали на них. Они рисовали на иконах срамные картинки и выполняли перед иконами всякие срамные действия. Привязывали даже крестики к вороньим хвостам, чтобы вороны гадили на крестики и таскали их по разным нечистотам.

«Еретики, - писал потом Иосиф Волоцкий в своём «Сказании», - говорили так: «Надругаемся над иконами этими, как ЖИДОВЕ над Христом надругались» (Стр. 37).
Когда Архиепископ Геннадий выявил жидовскую заразу в Новгороде, а потом узнал, что зараза эта распространилась и в Москве, он отправил послания великому князю Ивану Третьему и митрополиту Геронтию. К сожалению, послания эти до нас не дошли, так же как не дошло до нас и розыскное дело о жидовствующих. Дело это называется в летописях - «подлинники архиепископа Геннадия» или «подлинные его списки» (ПСР, Т. 4. С. 159; Т. 6. С. 38). Там, вероятно, изобильно терминов «жиды», жидовствующие и т. п.
Вместе со своим посланием архиепископ Геннадий отправил митрополиту Геронтию также и тетрадь, по которой «они (еретики) МОЛИЛИСЬ ПО-ЖИДОВСКИ» (Стр. 110). Геннадий послал и несколько еретиков в Москву «для городской казни», но в Москве горячо за дело тогда не взялись.
Наконец, в 1488 Собор по вопросу о ереси всё же был созван в Москве. О нём известно из двух грамот Ивана Третьего и митрополита Геронтия архиепископу Геннадию. Трёх жидовствующих отлучили от церкви и били кнутом. Потом их отправили в Новгород и там публично ещё раз били кнутом. Но подобное «слабое» наказание опасных и «омерзительных» еретиков архиепископа Геннадия, понятно, не устраивало. Он мечтал, чтобы расправа была, «как в Шпании». Он требует «казнить, жечь и вешать» жидовствующих. (Жид Схария, естественно, когда жидовская зараза была обнаружена, сразу же сбежал вместе с другими жидами из Новгорода).
Архиепископ Геннадий, отдадим ему должное, всё же добился созыва нового церковного Собора по вопросу о жидовствующих. Собор был созван 17 октября 1490 года в Москве. К сожалению, разбирались дела только новгородских жидовствующих. Московских жидовствующих, более знатных, всё ещё не решались тронуть. Собор на этот раз осудил уже 9 главных новгородских жидовствующих. Собор отлучил их от церкви, проклял их всех «за те ваши злые ЖИДОВСКИЕ дела».

Преподобный Иосиф Волоцкий

(1493 – 1515)

Игумен Иосиф Волоцкий (Санин) – главный организатор СВЯЩЕННОЙ БОРЬБЫ русских православных людей с «ЕРЕСЬЮ ЖИДОВСТВУЮЩИХ» на втором этапе борьбы, после собора 1490 года.
Великий православный подвижник, игумен Иосиф Волоцкий прославлен в 1591 году. Память о нём отмечается в Церкви продвинутыми в развитии христианами, которые не боятся жидов, 9 (22) сентября и 18 (31) октября.
После Собора ересь жидовствующих продолжала распространяться по Русской Земле. Эта жидовская зараза всё больше усиливалась в Москве. В сети жидовствующих попал даже новый митрополит Зосима (митрополит Геронтий умер в 1489). Эта опасная жидовская зараза проникла даже в великокняжеский двор. Еретикам удалось «сманить в ЖИДОВСТВО» даже сноху Ивана Третьего Елену. Жидовствующие очень надеялись, что после смерти Ивана Третьего на престол они посадят её сына Дмитрия.
Тогда, действительно, была реальная опасность сильного и богомерзкого ожидовления и русской Церкви, и русской государственности, и русского народа. И, естественно, повалили бы тогда с Запада жиды открыто на Русскую Землю, что ещё больше ухудшило бы положение. Конечно, процесс христианизации Русского народа шёл уже 500 лет, и не так-то просто было теперь заменить Православие на веру жидовскую или на веру, близкую к жидовской.

Не просто, но возможно. Ведь смогло же организованное наглое меньшинство жидокоммунистов после 1917 внедрить в сознание большинства русского народа в короткий срок материалистическое учение жида Маркса и жида Ленина (Бланка) и существенно опоганить - ожидовить русскую культуру. И кто знает, как бы пошло развитие русского народа, если бы царём на Руси стал Дмитрий Первый Жидовствующий. Вместе с жидовствующими попами и прибывшими на подмогу из-за границы жидами он мог бы очень много натворить омерзительного на Русской Земле. И уж наверняка бы жидовствующие очистили все русские церкви от крестов и икон. Смогли же жидокоммунисты под начальством Ленина и Троцкого устроить грандиозный погром Русской Церкви.

Но помешал торжеству жидов и жидовствующих на Русской Земле игумен Волоколамского монастыря Иосиф (Санин). Монастырь этот тогда принадлежал к епархии архиепископа Геннадия Новгородского. Иосиф Волоцкий понял страшную опасность этой жидовской заразы для русского народа. Понял: «Настало время труду и подвигам!». И он стал призывать развитых и ответственных русских православных людей к труду и подвигам. И сам стал во главе священной войны против жидовствующих.

В 1493 Иосиф Волоцкий написал и отправил послание к Нифонту, епископу Суздальскому и Тарусскому о необходимости скидки митрополита Зосимы. Это послание сохранилось во многих списках. Иосиф Волоцкий писал Нифонту:
«Известна ли тебе, государю моему, нынешняя великая беда, постигшая русскую землю и всё православное христианство? В великой церкви Пречистой Богородицы, сияющей как второе солнце посреди всей Русской Земли, на том святом престоле, где сидели святители и чудотворцы Пётр и Алексий и другие многие великие православные святители, ныне сидит скверный и злобный волк, одетый в одежу пастыря, саном святитель, а по воле своей Иуда предатель и причастник бесов… Осквернил он святительский престол, одних уча ЖИДОВСТВУ, других содомской скверне (здесь Иосиф имеет в виду, что жидовствующий митрополит Зосима был ещё и педерастом). Змей пагубный, мерзость запустения на месте святом, отступник Христов, он не только сам отступил от Христа и прилепился к дьяволу, но и других учит от Христа отвергаться. Он первый из святителей нашей земли - отступник и предтеча антихриста…»

Очень большую надежду возлагает Иосиф Волоцкий на епископа Нифонта:

«Тобою очистит Господь свою Церковь и всё православное христианство от ЖИДОВСКОЙ пагубной и скверной ереси… И не гоже нам бояться!»
(И Хрущов. Исследование о сочинении Иосифа Санина Преподобного игумена Волоцкого. 1868. С. 126 – 127).
В 1494 году — первая важная победа. Митрополит Зосима лишён сана, хотя и без огласки. Умер один из самых влиятельных жидовствующих Фёдор Курицын - «министр иностранных дел» в правительстве Ивана Третьего. Умер протопоп Алексей.
Но сил у жидовствующих ещё много. Они даже переходят в новое наступление. Особенно тяжёлое положение для сторонников Иосифа Волоцкого сложилось в 1497 году. Усилилась партия Елены, Дмитрия и поддерживающих их бояр. Главным из бояр был князь Иван Патрикеев – наместник Москвы. Он управлял и внешней политикой. Добавим, что по крови он был литвином. В эту группировку и входили все жидовствующие Москвы. Цель этой группировки - посадить на трон Дмитрия.
Вторая группировка планировала посадить на трон сына Ивана Третьего и Софьи Палеолог Василия. К этой группировке и примыкали все противники жидовствующих. Есть смутные данные, что некоторые сторонники этой группировки даже организовали заговор. Число заговорщиков расширялось. Но в декабре 1497 заговор был раскрыт. Шесть главных заговорщиков были казнены на Москве-реке. Своего сына Василия Иван Третий приказал взять под стражу в его собственном доме. Подозрение пало и на Софью Палеолог. Царь стал остерегаться своей жены. А чтобы закрепить в сознании народа право Дмитрия на престол, Иван Третий торжественно венчал его на царство. Дмитрий вышел к народу из Успенского собора… в шапке Мономаха.
Жидовствующие ликовали. Царём Руси после смерти Ивана Третьего станет Дмитрий Первый Жидовствующий.
Но эти планы жидовствующих скоро рухнули. В январе 1499 года спецагентами Ивана Третьего была открыта крамола и среди бояр, поддерживающих Елену и Дмитрия. Многие знатные бояре были казнены, князя Ивана Патрикеева постригли в Троицкий монастырь. Елену изолировали в темницу. Дмитрия заковали в кандалы и тоже - в темницу. Иван Третий приказал их «никогда не упоминать и совсем забыть», словно их никогда и не было на Руси. А опального сына Василия (соратника Иосифа Волоцкого) сделал великим князем Новгорода и Пскова. Возвращены из ссылки многие друзья и покровители Иосифа Волоцкого. Брат Иосифа Вассиан был назначен архимандритом Симонова монастыря. Усилилось влияние Василия на престарелого отца. Теперь всем было ясно, что именно Василий – будущий правитель Руси.
Василий организует две встречи Иосифа Волоцкого со своим отцом. Иван Третий просит прощение у игумена за то, что не препятствовал распространению ереси жидовствующих в Москве. Иосиф Волоцкий жёстко требует наказать жидовствующих. Он отправляет послание ещё и духовнику великого князя архимандриту Митрофану. Просит убедить Ивана Третьего казнить жидовствующих. «За царские прегрешения Бог всю Русскую землю казнит!».
Наконец, Иван Третий соглашается на зачистку Руси от жидовствующих. В 1504 году созывается церковный Собор в Москве. Председательствует Василий. Было принято суровое постановление о наказании главных жидовствующих. Дьяка Волка Курицына, Ивана Максимова и Митю Пустосёлова сожгли в клетках. У Некраса Рукавова отрезали язык и отправили в Новгород вместе с архимандритом Касьяном и другими главными жидовствующими. Там публично они тоже были сожжены. Остальных разбросали по тюрьмам и монастырям.
«Пусть убедятся необузданные и развращённые ИУДЕИ, — писал Иосиф Волоцкий, - что Божьих рабов остерегаться нужно. И когда они захотят сделать зло христианской вере, пусть трепещут тени, чтобы христиане их не услышали».
Послание инока Саввы боярину Д. В. Шеину
Инок Савва - очень яркий солдат Бога на русско-жидовском фронте. Его окоп находился в монастыре на Карельском перешейке, около Ладожского озера, около Кексгольма (ныне Приозерск). Оттуда он в 1488 году и отправил своё знаменитое послание боярину Дмитрию Васильевичу Шеину. Послание это тогда весьма широко распространялось на Руси среди продвинутых христиан. Текст послания сохранился и опубликован.
Монах Савва имел ясный ум и хорошо понимал, что жиды – враги Руси, враги Русского народа. Жиды несут на Русь не свет, а тьму. Не добро, а зло. Жиды - орудие дьявола на земле. Монах Савва писал боярину Шеину:
«Тьма есть ЖИДОВСКОЕ УЧЕНИЕ». Ведь «распят был на кресте Он (Иисус Христос) ЖИДАМИ окаянными, проклятыми, и никогда им добра да не будет. Всё разрушил у них Бог, у окаянных. И родины нет, и храмов нет, и разметал по лицу всей земли, яко прах по ветру».
А после Второго Пришествия Иисуса Христа жидам предстоят ещё более страшные муки:
«Великая беда будет тогда ЖИДАМ, срамота будет, когда увидят апостолов, сидящих с Христом на престолах, осуждающих окаянных жидов».
Нам же надо радоваться, ибо в последнее время «возвысит Бог Русскую землю, ибо нет нигде такой чистой веры, как только на Руси».
Но пока жидовство имеет возможность вредить и вредит. «И не диво, что ЖИДЫ слепы, диво, что находятся христиане, которые их слушают и поддерживают».
«О безумствующее ЖИДОВЬЁ! Что творите вы, окаянные?». Помните, удавился предатель, «ваш Иуда». «И вы, окаянные, удавитесь мукою вечною». Вы, жидовьё, есть «ПОГИБАЮЩЕЕ УРОДСТВО ЖИЗНИ».
(Бедржицкий Л. О ереси жидовствующих. Новые материалы. М., 1912. С. 2 – 3).

Монах Авель Грозный (Васильев)

(1757-1841)

Монах Авель причислен мнением народным к самым мощным русским предсказателям. В мнении народа нашего монах Авель - самый грозный и страшный предсказатель. Он предсказал точную дату смерти российской императрицы Екатерины Второй. Он предсказал точную дату смерти императора Павла Первого. Он предсказал, что в 1812 будет гореть Москва, захваченная французами. Он предсказал военный мятеж русских офицеров в 1825. Он предсказал, что за грехи правителей и русского народа Бог сильно накажет Россию и русский народ. Монах Авель предсказал Первую Мировую войну. Монах Авель предсказал, что после войны наступит «ЖИДОВСКОЕ ИГО». Монах Авель предсказал страшный конец династии Романовых и страшный погром русской Церкви. Монах Авель предсказал также и Вторую Мировую войну.
Он сам предупреждал, что его предсказания - «зело страшные». Те, кто будут читать его тетради с предсказаниями, будут «удивляться и ужасаться».
О монахе Авеле за 150 лет написано очень много. В СССР, естественно, после 1917 года какие-либо публикации о монахе Авеле были запрещены жидокоммунистами. Жиды ненавидели этого русского монаха за то, что он был знаменит, за то, что многие его пророчества сбывались. Особо ненавидели и ненавидят жиды русского монаха Авеля за то, что он предсказал ЖИДОВСКОЕ ИГО. Но больше всего жиды ненавидели и ненавидят русского монаха Авеля за то, что он предсказал ОСВОБОЖДЕНИЕ РУССКОГО НАРОДА ОТ ЖИДОВСКОГО ИГА.
Написано о монахе Авеле очень много, литература о нём с каждым годом всё увеличивается, много о нём и в интернете, но понять требуется (многие ещё не понимают), что монах Авель - это, бесспорно, реальная, историческая личность, но монах Авель - это и легендарная, мифическая личность. И не всегда пока можно отличить, где в его биографии научные факты, а где факты мифические, факты легендарные. Ни одной научной монографии о русском монахе Авеле пока не написано. Нет пока в России таких русских историков, которые смогли бы осилить эту сложную тему. Говорят, что подлинные тетрадки монаха Авеля хранятся ещё в Российском Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) в Москве. Но они до сих пор не опубликованы. Поэтому будем довольствоваться пока тем, что уже опубликовано о его жизни.
Вот предсказание монаха Авеля, которое он дал императору Павлу Первому Романову (в редакции П. Н. Шабельского-Борка) о «жидовском иге»:
«О судьбе Державы Российской было в молитве откровение мне о трёх лютых игах: татарском, польском и грядущем ещё - ЖИДОВСКОМ».
- Что? Святая Русь Под игом жидовским? Не быть сему во веки, - гневно нахмурился император Павел Петрович, - Пустое болтаешь, черноризец… А где татары? Ваше Императорское Величество? Где поляки? О том не печалься, Батюшка-Царь: ХРИСТОУБИЙЦЫ ПОНЕСУТ СВОЁ…»
Да, «жид-скорпион будет бичевать Русскую Землю, грабить её святилища, закрывать Божьи церкви, казнить лучших русских людей. Сие есть попущение Божие, Гнев Божий за предательство Царя». Но русский народ потом скинет жидовское иго. «Великая судьба предназначена России».
Потом в России пошло всё так, как предсказывал монах Авель. Началась Первая Мировая война, в которой погибло более двух миллионов русских солдат и офицеров. Ужасным образом для Романовых закончилась их династия. Если рассматривать события в социально-политическом аспекте, «власть завоевали большевики» (выражение Ленина). Но если рассматривать события в национальном аспекте, а это тоже обязательно надо делать, власть в России завоевали жиды. В России над русским народом стало утверждаться «жидовское иго». Все 6 главных кровавых диктаторов России были жиды (Ленин, Троцкий, Свердлов, Каменев, Зиновьев и Дзержинский). В 1918 по приказу жидов Ленина и Свердлова царь Николай Второй, его жена и дети были ритуально убиты: с живых людей сдирали кожу, выточили кровь, сожгли и съели) Уничтожены были миллионы русских людей. Пошёл страшный погром Русской Церкви и Русской Культуры. Мы - свидетели , что в настоящее время око сатаны зрит кажого, кто пытается сказать правду...Такие люди изгоняются из сайтов в инете,с работы, и даже убивают (Вспомните: жиды убили поэта Ивана Лысцова в 1994 году за правду. Он рассказал, как жиды убивали Есенина.)Разве только его одного??? Не потому ли безмолвствует толпа?Не потому ли до сих пор у нас нет гения Пушкина, Достоевского, Гоголя, Есенина....Ивана Грозного?
БОГА БОЙТЕСЬ, А НЕ ЖИДА!

КОНЕЦ и БОГУ СЛАВА!

Другие произведения автора:

В небесной сини

Поминальная свеча - Колокольня средь вод.

Заложники гордыни

Это произведение понравилось:

Хачатурян Нина