Завоевание Константинополя. 12.

1 октября 2011 — Дмитрий Ахременко

ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ

ПУТЬ ДО ЗАДАРА.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

ФЛОТ.

Пусть долго собирались, всё же
Великий флот был дожем дан,
Он переправить быстро сможет
Всех рыцарей до дальних стран.

И сразу светлые бароны
Распределили этот флот[1],
Пусть тех, кто верой окрылённый
До дальних стран он довезёт.

Каких же лошадей, о Боже,
Туда бароны привели,
Они на птиц из сказок схожи,
Что прилетят с чужой дали.

На корабли их погружали,
Ведь через море путь лежал
Они вернутся уж едва ли,
Ведь этот путь совсем не мал.

А рыцари собрались тоже
Чтоб двинуться в далёкий путь,
Пускай же им Господь поможет
Домой прийти когда-нибудь.

Оружье погрузить сумели,
Еды на целый долгий год,
Они придут к далёкой цели,
Так пусть в пути им повезёт.

Вот флот, в Венеции рождённый,
Что в путь отправился сейчас
И о геральдие баронов
Хочу продолжить я рассказ.

ГЛАВА ВТОРАЯ.

ГЕРАЛЬДИКА.

Отправились в поход далёкий
Земли прекрасные сыны
Пускай теперь расскажут строки
О тех гербах, что так важны.

Луи Блуа известный многим
Имел свой щит и вот на нём
Понятно было всё и строго
Полоска в поле голубом[2].

А Ги Сен Поль, боец кровавый
Имел двух львов и красный щит,
И означало то, что слава
Ему в бою принадлежит[3].

Фландрийский граф, я знаю тоже
Был охраняем лютым львом
На фоне с золотом похожем,
Как будто память о былом[4].

Жан де Бриенн был львом хранимый,
На фоне моря голубом,
Пускай пройдут невзгоды мимо
И он вернётся в милый дом.

Вот что несли гербы героев,
Что отправлялись в свой поход,
Вступая в бой с самой судьбою,
Пусть Бог им Счастье принесёт.

Теперь я расскажу немного
О плаванье среди морей,
Читатель, поспешим в дорогу,
Услышать мой рассказ сумей.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

ВООРУЖЕНИЕ.

На кораблях тех было много
Орудий для осады стен,
Бароны взяли их в дорогу,
Боясь предательств и измен.

Камнеметательницы тоже
На нефы погрузить смогли[5],
Пускай же сила им поможет
В боях в таинственной дали.

Мангоньо[6] было здесь немало,
Всё погрузили на суда,
Судьба страницы дней писала,
Всегда прекрасна и горда.

Пускай теперь она поможет
Тем кто отправился в поход,
Храни же ты, Всесильный Боже,
Тех, в ком Любовь к тебе живёт.

Пускай среди боёв кровавых
Не гаснет свет победных дней,
Пускай себя покроют славой
Те рыцари, что всех верней.

Убереги, Господь, от боли
Всех тех, кто Веру сохранил
И тех кто пострадать изволил
За свет божественных светил.

Они отправились скорее,
Я расскажу сейчас о тех,
Кто был прекрасней и мудрее,
Пусть ждёт в походе их успех.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

ПЕРВЫЕ ДНИ ПЛАВАНИЯ.

Так вот же каждый из баронов
Имел свой неф и юиссье,
Помчался, Верой окрылённый,
Как сказано в иной главе.

Отплыть с Венеции сумели
Лишь в день восьмого октября[7],
Они пошли к великой цели,
А значит, в путь пошли не зря.

А дож Венеции оставил
Свои галеры за собой,
Я знаю точно, был он вправе,
Идти в священный этот бой.

И на галере цвета крови,
Где алый флаг над головой,
Пошёл, судьбе непрекословя,
Надеясь, что придёт живой.

Четыре трубача стояли,
Но заглушал их бой кимвал,
Вот так, прогнав свои печали,
Дондоло крестоносцем стал.

Была там радость без предала
И прославлял в то время люд
Того, кто в бой помчался смело,
Того, кого победы ждут.

И плакали тогда как дети
Те рыцари, что нет верней,
Пускай звезда им вечно светит,
Ведёт средь этих серых дней.

Ведь это было просто чудо,
Великий флот продолжит путь[8],
А мы же поспешим отсюда
И отвлечёмся мы чуть-чуть.

Покинем рыцарей что рядом,
Читатель мой, меня прости,
Теперь же мне поведать надо
О городах на их пути.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

ТРИЕСТ[9].

Теперь Триест, тот город милый,
Что средь Италии границ,
Взлетел, как голубь белокрылый,
Но никогда не падал ниц.

Рождён он был в боях кровавых,
Копьём чудесным был храним[10],
Добился он великой славы,
А слава что? Всего лишь дым.

Тот город пережил немало,
И римлян славных времена[11],
Он жил так как душа желала
И Счастья получил сполна.

Ещё с времён Октавиана
Стена воздвигнута была[12],
Тот город рос, но как не странно,
Познал он и немало зла.

В тени ближайшей Аквилеи[13]
Он находился много лет,
Но с этих пор он стал смелее
И не погас в нём жизни свет.

В средневековую эпоху
Торговым центром город был,
Он развивался так неплохо
И был добычей вражьих сил.

И только Лотарь[14], как не странно,
Его освободить сумел[15],
Но только волей долгожданной
Он насладиться не успел.

Судьба сулила всё иначе,
Ты от неё не скроешь глаз,
Он был Венецией захвачен
И был колонией сейчас[16].

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

ПУЛА[17].

Теперь же порт на побережье,
Среди истрийских берегов,
Он много знал, что было прежде
И обо всём сказать готов.

Туда отправились бароны,
Продолжив свой далёкий путь,
О городе, волной рождённом
Позволь мне рассказать чуть-чуть.

Как нам легенда говорила,
Что так правдива быть должна
Основан был тот город милый
Ясоном в поисках руна[18].

И вот уже во время Рима
Возвысился тот чудный град,
Богами вечными любимый,
Он стал так славен и богат.

Когда же в битвах дней кровавых
Сам Рим, как гладиатор, пал,
Тот город позабыл о славе,
Он стал теперь довольно мал.

Так племена сменялись скоро,
Кто им владел когда-нибудь[19],
Сейчас окончим разговоры
И дальше свой продолжим путь.

Теперь же к городу другому
Бароны поспешить должны,
Подальше от родного дома
Умчатся Родины сыны.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

ПИРАНО[20].

Теперь же славный град Пирано
Что на Истрийском берегу,
Он был для всех приют желанный,
О нём Вам рассказать смогу.

О нём известно мне немного,
Но только я сказать готов,
К нему всегда вела дорога
От Итальянских берегов.

Тот город был рождён для славы,
Считался родиной Богов,
И, знаю я, что будут правы,
Те, кто прийти в него готов.

Так вот сейчас к нему стремится
Всех рыцарей святая рать,
На кораблях, как будто птицы,
Плывут, чтоб Богу жизнь отдать.

А город славный их приютом
Способен стать всего на ночь,
Потом покинут почему-то
И уплывут от града прочь.

И нам простить с градом надо,
Нас ждут великие дела,
Бои и битвы без пощады,
И слава, что вперёд звала.

Читатель мой, ты уж услышал
О том, как проходил тот путь,
Что послан был Богами свыше,
С него вовеки не свернуть.

Не мог я поступить иначе,
Поведать должен был маршрут
И к граду, что врагом захвачен
Бароны скоро приплывут.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

ПЕРВЫЕ КОРАБЛИ У ЗАДАРА.

Но время шло, и всё недаром,
Пряла судьба златую нить
И ранним утром уж к Задару
Сумели корабли приплыть.

На завтра небо ясным было,
Смогли в то утро подойти
К той гавани святые силы,
Что были до сих пор в пути.

Они ворваться в порт сумели,
Порвалась цепь, что так прочна[21],
Они быстрей спешили к цели,
Вела их вечности волна.

Все быстро выбрались на сушу
И город сказочный возник,
Никто не мог его разрушить,
Он был воистину велик.

И разглядели горожане
Баронов, что сюда пришли,
У города их лагерь станет,
Чтоб было видно корабли.

И только слышен звон железа
В тот день, когда повсюду чтут
Святого, что свой плащ отрезал,
Не посчитав это за труд.[22]

Теперь же рассказать мне надо
О тех мужах, что всех мудрей,
Я расскажу, кто будет рядом,
А кто предаст средь жизни дней.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

ДАЛЬНЕЙШИЕ ДЕЙСТВИЯ БАРОНОВ.

Теперь же рассказать мне надо
О тех, кто был сильнее всех,
Надежда войска и отрада,
С которой ждал его успех.

Итак, Великий Бонифаций,
Приплыл в далёкий город тот,
Сумел с делами разобраться
И поспешил в святой поход.

Этьен же Першский, как не странно
В Венеции больным лежал[23],
Так быстро залечил он раны
Но не достоин был похвал.

Идти к Задару не желая,
Он свой продолжил долгий путь[24]
До Сирии чужого края,
Чтоб жизнью в этот раз рискнуть.

К тому же двинулись с Этьеном
Ротру Монфор и Ив де Жай[25],
Настигнет их позор вселенной,
Сейчас мы скажем им: «Прощай».

И в марте с переездом новым
Они до Сирии дошли[26],
Пусть нет у них пути иного,
Погибнуть им дано вдали.

Матье де Монморанси тоже
Был болен и не смог пойти,
Как это всё с Этьеном схоже,
Но разные у них пути.

Как только вылечиться смог он,
К Задару поспешил тотчас,
Найдя судьбы своей дорогу
И свет души, что не погас.

Теперь же расскажу, читатель,
Как град Задар повержен был,
Сегодня же рассказов хватит,
Ты наберись на завтра сил.

[1] Распеделены были только нефы и юиссье. Галеры остались под командованием венецианцев.
[2] Эти цвета очень распространены в геральдике. Голубой цвет означает величие, красоту и ясность. Белый же цвет означает мир, благородство и высшую власть.
[3] Красный цвет - война, храбрость, мужество и неустрашимость. А львы означали неустрашимость и власть.
[4] Золотой цвет означал богатство, силу, верность, правду (честность), постоянство (пить с золота).
[5] По историческим данным на корабли погрузили 300 камнеметательных машин.
[6] Мангоньо, или мангонно (иногда — мангонель) — метательные орудия типа катапульты.
[7] Согласно источникам отправление из Венеции происходило на 8 день после праздника Святого Реми, который приходился на 1 октября.
[8] Данные о количестве флота разнятся. Согласно хронике «Константинопольское опустошение», эскадра насчитывала 40 нефов, 72 галеры, 100 юиссье (всего 212 судов). По известию византийского историка Никиты Хониата, в ее состав входили 70 «круглых судов» (нефов), 60 «длинных судов» (галер), 110 дромонов (юиссье) (всего 240 судов). Beнецианские анналы, использованные в XVI в. Паоло Раннузием, гласят, что там было 310 грузовых кораблей, из коих 240 с квадратными парусами (на этих судах перевозили воинов) и 70 для поклажи, а кроме того 50 бирем, или галер, и 120 юиссье (всего 480 кораблей). Венецианский хронист Андреа Дандоло (XIV в.) называет число в 300 кораблей, приводя при этом имена адмиралов, навархов и 50 капитанов галер. По подсчетам итальянского исследователя А. Кариле, явно завышенным, численность венецианцев, отправившихся с флотом, равнялась 17 264 человек.
[9] Трие;ст (итал. и вен. Trieste, фриульск. Triest, словен. и хорв. Trst, лат. Tergeste, Tergestum) — город в итальянском регионе Фриули-Венеция-Джулия, административный центр одноимённой провинции. В прошлом — вольный имперский город, столица Австрийского Приморья, обособленная свободная территория.
[10] Поднятое вверх копьё – герб Триеста.
[11] Триест впервые упоминается в Цезарем в «Записках о Галльской войне»
[12] Впервые городские стены были построены при Октавиане, который в 33 году до н. э. также велел приспособить бухту для приёма судов.
[13] Аквилея (итал. Aquileia, фриульск. Aquilee) — в древности большой и знаменитый город в Северной Италии, в стране венетов.
[14] Лотарь II (ок. 926 — 22 ноября 950), король Италии в 945 — 950, сын Гуго (880 — 947), короля Нижней Бургундии (Прованса) и Италии, и Альды.
[15] Итальянский король Лотарь II в 947 году сделал его свободной общиной во главе с епископом-графом.
[16] В 1202 году Триест был захвачен Венецианской республикой,
[17] Пула (хорв.Pula, итал. Pola, словен. Pulj) — город в Хорватии, на западном побережье полуострова Истрия в Адриатическом море. Население — 59 080 чел. (2005).
[18] Согласно легенде Пула была основана во время путешествия за золотм руном.
[19] Пулой, как и всей Истрией, владели лангобарды, остготы, франки, славяне. Последние пришли на Истрию в VII веке.
[20] Пира;н (словен. Piran, итал. Pirano) — город в Словении, на полуострове Истрия, на побережье Пиранского залива Адриатического моря.
[21] Около порта была цепь, чтобы вражеские суда не могли зайти.
[22] Бароны прибыли в задар в день святого Мартина, то сть чуть больше чем через месяц после отплытия изх Венеции. Святитель Мартин родился в начале IV в. в Паннонии. С ранней юности, почти с детства он мечтал о монашестве, имея перед собой героический пример для подражания в лице преподобного Антония Великого. Однако Мартин рос в нехристианской семье, и отец настоял на его военной карьере. Именно тогда святой и попал в Галлию, где нес свою службу в качестве офицера. Еще будучи военачальником, однажды зимой он разорвал свой плащ и отдал его половину совершенно раздетому человеку. Благочестивая традиция отождествляет этого нищего со Христом. Он считается одним из святых покровителей Франции.
[23]По сообщению автора хроники «Константинопольское опустошение», корабль Этьена Першского «Фиалка» затонул при выходе из Венеции.
[24] Он не желал идти к Задару и поспешил в Сирию.
[25] Вероятно, «уклонившиеся» не доверяли Венеции и не намеревались рисковать жизнью ради ее корыстных интересов, предпочитая отстаивать собственные интересы на Востоке.
[26]«Мартовский переезд» — обычно паломники отплывали в Сирию дважды в год: весной (это и называлось «passage de Mars») и летом — в августе, во время праздника св. Иоанна («августовский переезд», или «переезд св. Иоанна» — «passage de Saint-Jean», или «passage d'aout»). Упоминаемые хронистом рыцари отправились на Восток в марте 1202 г.