Александр Невский.

      О КНЯЗЕ АЛЕКСАНДРЕ ЯРОСЛАВИЧЕ

 И   НЕКОТОРЫХ ОЦЕНКАХ СОВРЕМЕННИКОВ

             ЕГО ЖИЗНЕДЯТЕЛЬНОСТИ.

 

 Часть первая.     Шведская интерпретация.

 

 

 -- Ну, ты хорош! Ни дать, ни взять –

Бродяга из бродяг!

Так из каких же, милый зять,

Ты вылез передряг?

Да по тебе, знать,  ураган,

Нещадно пробежал!

Иль ты  девичий  нежный стан

Не так, не там прижал?

 

Багрово-свежий тронув шрам,

Уткнулся перст в висок:

 -- Послал бы я тебя к чертям,

Хоть званьем ты высок!

Не ты ль услал меня на днях –

Как с плеч смахнул рукой –

В дурацких шнеках и ладьях

На праведный разбой?

 -- Ты, Биргер, зять мой, не ори!

Забыл, что я – король?

И пораженьем не кори,

Быть вежливым изволь!

Не сам ли с пеною у рта

Бросал тирады клятв?

Кричал: мощь русская – туфта!

Наш будет НовогрАд!

Мол, я за месяц размечу

Всех русских по Неве,

А если очень захочу –

В неделю или в две!

Ну, разметал? Доволен? Рад?

Неву не запрудил?

А как Великий НовогрАд?

Небось, дотла спалил!?

 

 -- Ты, мой король, не справедлив,

Взгляд Биргера – в полу,-

Я бился, я лицом стал  крив

В сражения пылу!

Ты б видел, сколько порубал

Я вражеских голов!

Мой верный меч не уставал,

Хоть он совсем не нов!

-- Ну вот, тебя и понесло!

Нет, расскажи мне, как

Всё начиналось, как прошло,

В чём дал слабинку враг!

 -- Приплыли. Стали русских ждать, 

Раскинули шатры,

Над планом битвы размышлять –

Мы ж в тактике хитры!

Послал с гонцом до князя весть –

Сразимся, мол, скорей,  

Конечно, если смелость есть, —

Ведь  я в земле твоей!

День в ожиданьях плавно  стих,

И ночь прошла, светла,

И сеть лазутчиков моих

Мне новость принесла:

Пелгуй – у русских есть дурак –

Зрил чудо на воде –

Оно для русских добрый знак,

Но будто нам – к беде.

Мол, в море, в лёгонькой ладье

(А в нОчи – солнца свет!)

Богатырей фигуры две.

И всяк из них одет

В червлёны ризы. Нимб, как меч

Над головами их,

И даже будто бы их речь

Услышал этот псих:

  «Поможем родичу в беде,

Нам Александр – брат!»

И рассмотрел Пелгуй: в ладье

Борис и Глеб сидят.

Они – Борис и Глеб – давно

Святые, и с икон

Глядят печально и умнО,

Слова их – всем закон!..

Вот новый день настал, и мы

В него вошли, молясь.

Но тут, как чёртик из сумы,

На нас напрыгнул князь!  

Мы ж не успели на места

Расставить нашу рать.

А русских тактика проста:

Долбать, долбать, долбать!

А сколько крови и мозгов

Текло, дымясь, в песок!

Нет,  мы, бесспорно, и врагов

Порезали чуток!

И  всё ж – спасибо! – ночь пришла,

Туманна и темна,

Остатки  наших войск спасла,

Да и меня она!

Но всё равно, мы словно львы

Рубились, государь!

Пусть не сносить мне головы –

Бери мой меч, ударь!

 

 -- Ну, ладно, ладно, Биргер, встань,

Печали  боль   пройдёт,

На то война, на то и брань –

Тут кто кого прижмёт!

Иди к жене своей, она

Утешит там тебя,

А князю русскому – хана,

Иль буду я не я!

 
Часть вторая.   Немецкая интерпретация.

 

 -- Привет тебе, о, мой магистр!-

Вошедший начал речь.-

Да будет ум твой остр и быстр

И грозен мощный меч!

  - Дружище Генрих! Вот сюрприз!

Ты из каких краёв?

А нам сказали, ты повис

В петле у русаков.

 -- Хотели, правда, затянуть

Меня в пеньковый трос,

Но, знать иной готовил путь

Мне наш Господь Христос!

Удачно всё сложилось так:

Как раз об ту пору,

Когда глядел я – весь столбняк! –

В пеньковую дыру,

Решили пленных обменять,

Без счёта, всех на всех,

Вот потому я здесь опять.

Готов смыть кровью грех!

 

Магистр Вельвен помолчал,

Из кубка пригубил:

 -- Ну, Генрих, что ты замолчал?

Так в чём ты нагрешил?

 

 -- Да как же в чём, мой господин?

Попался в плен, урод!

Да лучше б сгинул между льдин!

Эх, жаль, был крепок лёд!

 

 -- Ты расскажи-ка всё сновА,

Что толку причитать,

Всё это глупые слова,

Мне ж факты нужно знать!  

 

 -- Ну что сказать? Перехитрил

Нас Невский Александр –

Всё отступал, всё отходил,

Сплетая сеть засад!

А мы-то рады, простаки, 

Мол, вышли на простор,

В лесах же биться не с руки –

Манёвр стеснён, не скор.

А тут такие ширь и гладь,

И лёд что твой гранит!   

Вот здесь, решили, наша рать

Себя и проявИт.

И русских видим: вот полки

Стоят их, к ряду ряд.

Кто ж знал, что спрятали, волки,

Они в резерв отряд!

И, как обычно, мы, свиньёй,

Ощерясь лесом пик,

Пошли легко и смело в бой,

Издав бодрящий рык.

Врубились в русских без труда,

Как острый меч в живот,

И кровь, как алая   вода,

На лёд Чудского льёт!

В ушах стоит железа лязг

И, смерть молящих, стон,

Ещё удар – и в этот раз

Князь будет побеждён!

Но Невский, хоть и юн в летах,

Умом, отвагой зрел,

Полки, что спрятались в кустах,

Ввести он в бой  успел.

И те, врубаясь во фланги зло,

Смешали нашу рать, 

Всю стройность клина разнесло,

И начали нас гнать…

Погибло рыцарей в тот раз

Четыреста-пятьсот.

Да, слава Богу, день угас,

Не то б был большим счёт!

А нас, немногих, взяли в плен –

Полсотни всех, кажись,  

И в Пскове, у кремлёвских стен,

Едва не взяли жизнь.

Пред нашей казнью Невский князь

К народу возглашал,

Победой счастлив, прослезясь,

Людишек заклинал:

«О, псковитяне, вас молю,

Меня не забывать,

Победу вашу и мою

Потомкам передать!

Пусть новоградцы будут вам

Во все века друзья!

А злость имейте лишь к врагам,

Вас заклинаю я!»

 -- Вот, господин, весь мой отчёт,-

Закончил Генрих речь.-

Теперь решай, в позор, в почёт

Тебе меня облечь!

 

Магистр Вельвен хмур и строг,

Рука жмёт меч, бела:

 -- Пусть это будет нам урок

От русского орла!

Пока ты был в плену, он, гад,

Под Ригу подкатил,

Ещё чуток и я б отряд

К датчанам снарядил,

Мол, слёзно, вас прошу помочь,

Нас русские вот-вот

Начнут дубинками толочь –

Погибнет наш народ!

Но, слава Богу, не напал

На нас молокосос,

Ах, как я рад, что не послал

К датчанам слёзный «сос»!

Да, орден наш святой мощей

Тогда бы растерял,

Посмешищем Европы всей

Он без сомненья б стал!

Ну ладно, Генрих, я клянусь –

И ты клянись со мной –

На эту варварскую Русь

Пойдём большой войной!

И будем жечь, рубить, топить

Славянок и славян,

Но в веру истинну крестить

Всех, кто к ней будет рьян.

А князя русских – вот те, крест,

Я, Генрих, не шучу! –

Я  лично, сам, прибью на крест,

И в руки дам свечу!

 

Часть третья.     Монгольская интерпретация.

 

 

Над тихим Волховом шатёр,

У входа костерок,

Монгол – не юн  лицом, хитёр,

Снимает котелок.

На запах тут же из шатра

Другой монгол ползёт –

Моложе, рожа не хитра,

Разут улыбкой рот:

 
 -- Эх, хорошо вздремнул, Беркай!

Теперь попить, пожрать,

И можно снова баю-бай!

Чего ещё желать!?

А ты всё жалуешься: вот,

Всё бросить бы к чертям

И в дальний двинуться поход,

Дав плёток лошадям!

Ну, посмотри: ты прискакал,

И в гущу сечи – скок,

Изрядно саблей помахал,

Срубил голов пяток,

Отсёк десяток рук и ног, –

И что-то там ещё, –

Устал от пота, весь промок,

И что?  И это всё?

А ну, в тебя свой кто-то меч

Сноровисто воткнёт

И, улыбаясь шире плеч,

Его там провернёт?

 -- Ленив, Касачик, ты и глуп,

Горазд лишь чушь молоть,

Ты видишь только хладный труп,

Я ж – трепетную плоть!

И боя терпкий дух бодрит

Меня и сил даёт,

И сердце жаркое летит,

И быстр его полёт!

Ты сам смотри: вот, русских князь,

Что Невским все зовут –

Его полки всех давят в грязь,

Врагов нещадно бьют!

-- Да что, Беркай, ты мелешь зря,

Ведь Русь нам платит дань!

Мы, не они, града зоря,

В свою всё взяли длань!

Ведь мы баскаки, али нет?!

Добро нам прут и прут,

Вот завтра утрёчком, чуть свет,

Опять возы придут!

 -- Ты лучше, вон, конину жуй –

Баскак, едрёна вошь! –

А толстый нос туда не суй,

Где толком не сечёшь!

Да ты ещё соплёй кидал

В седые облака,

Когда князь Невский шведов гнал

И немцам мял бока!

Великий хан БатЫй его

За ум и честь ценил

И, не стесняясь, у него

Порой совет просил.

Теперь Батыя нет, но вот

Не мы с тобой идём

За данью в Новоград, а тот

Ее везёт в наш дом.

Князь Невский сделал всё, что мог –

И жизнь бы он отдал! –

Чтобы монгольский наш сапог

Земли их не топтал!

Он даже сына своего

Сослал (бояр казнил!)

За то, что тот приказ его

О дани отменил.

И мы, баскак Касачик, тут,

Увы, не господа,

Сидим, ждём: скоро ль принесут

Дань русичи сюда.

 -- Да что же храбрый УлавчИ?

Что терпит он позор? –

Касачик даже подскочил,

И гнев вогнал во взор.

 -- Ну вот, запрыгал, как козёл,

Сиди, не гоношись,

А ведь о жизни тихой вёл

Ты разговор, кажись?

Что, зуд в ладонях, резь в глазах

И жжение в груди? 

Эх, мчаться б на лихих конях

У войска вперед?..

Ешь лучше мясо, пей кумыс

Да девок пленных мни,

И спрячь, как птичку в клетку, мысль

О войнах и бранИ.

Нас против русских – тьмы и тьмы,

И каждый смел и лих,

Почти что всё-всё можем  мы,

Но... Невский есть у них!

Пока  он жив, мы будем тут

У костерка дремать

И ждать, когда же принесут

Дань русичи опять!..

 

 

Часть четвёртая.    Русская правда.

 

 
Во храмах Боголюбова

Колокола плач льют.

 -- Что, медные, не любо вам?

Чем нынешний день лют?

Что ж горько вы рыдаете

И душу из меня

Жестоко вынимаете,

Её искровеня?!

И сердце моё – колокол –

За вами бьёт набат.

Аль тащит лОдьи  волоком

Татарин-супостат?

Скликаете ли войско вы,

Чтоб отразить набег,

Погибнув, не клонЯ главы,

Прославившись навек?

Аль с запада да с севера

Рогатые спешат,

Идут – один на семеро,

Доспехами шуршат?

Так что ж случилось, медные?

Скажите, не томя,

Коль прут враги несметные,

В бой с ними ринусь я!

 

Душа пуста до донышка –

И слышу меди звон:

 -- Зашло отчизны солнышко,

Угас навеки он!

Не стало Александера!

Теперь погибель нам!

Не встанет никогдА с одра,

Не даст отпор врагам!

Не усыпит их хитростью,

Войну отсрочить чтоб,

Не удивит их скрытностью,

Полки разя не в лоб!

Не скупит по отдельности

За щедрую казну.

И не удержит в цельности

Любимую страну!

Метель, рыдая, снегом бьёт,

И жалит зло мороз,

И видно стало, как ползёт

Неходко скорбный воз.

Людские толпы вкруг саней

И следом – длинный хвост,

Хоругвь червлёная, под ней

Князь Невский, тих и прост.

Рыдают в голос мужики

Нисколько не таясь,

И их слова скупы, горьки:

 -- Мы погибаем, князь!

И снег от слёз людских кипит,

И в стуже – лёгкий пар.

А вот Кирилл – митрополит –

Идёт, согбен и стар.

И перед возом в снег колюч

Он на колени пал,

И, прежде статен и могуч,

Безвольным, дряхлым стал.

Облобызал того, кто жил,

Свой жизни путь презрев,

России честью дорожил,

Блюдя её, как лев.

Кто не жалел детей своих,

Одно им лишь веля,

Чтоб не знавала ног чужих

Родимая земля!

Кто, презирая злата блеск,

Жил скромно, как аскет,

Кто, как Христос, пошёл на крест,

Сверша его завет!

Кто стал при жизни всем любим,

Хотя бывал и строг,

Кто станет истинно святым,

Спустя короткий срок!

И встал  с колен митрополит,

И замолчал народ,

И слышно только, как гудит

Пурга. Или поёт?

И грянул колокол, как гром, 

БасОво,  налитО,

Но явно было в звуке том

Не скорбь, а торжество!  

 

И тут же резво, высоко

И дружно перезвон

Других, малЫх, колоколов

Был в небо устремлён.

И слышно в звонких голосах,

Что мчат сквозь мрак густой:

 -- Отныне будет в небесах

Ещё один святой!!!
 

 

 

 

 

 

Другие произведения автора:

Квартетки.

Падение.

Кто самый-самый?!