Войны новые

Белым набело б мир я раскрасила

 

 

 

Край родной я белым белила,

белым плугом луга «стелила».

И бегом по белому полю

на белую-белую волю!

читать дальше...

Неизбежным казалось счастье.

Солнце за облаком: «Здрасьте,

природа, цветы и колосья!

Что же будет, когда их скосят?»

 

Будет хлеб хрустящий и сладкий.

 

Ах, какая я девочка хваткая:

радугу рукою схватила

и пшеницу ею косила.

 

Накосила снопов — не сносят!

 

Ой да ветер меня уносит

далеко от дома родного

в мир большой, не видала такого:

страны, а в странах войны.

 

И их детям ни жарко, ни больно:

лежат бездыханно рядами,

не просятся к папе и маме.

 

Я им колосья кидала,

но меня лишь стена замечала,

стена от дома разрушенного.

 

Ты не слышишь, а я послушала,

как мать Природа шептала:

«Счастья всегда не хватало

на всех сразу. Лети отсюда!

И у них оно когда-нибудь будет.»

 

 

 

 

Миролюбивые мальчики

 

 

 

Миролюбивые мальчики, я вас любила, а вы

пели в ночи под гитару и сочиняли стихи.

 

Миролюбивые мальчики дарили девкам детей,

и уносились к звёздам! Нет таких словарей,

где «миролюбивый мальчик» описан, как супергерой.

 

Но кто-то стучится. Кто там? «Дверь для беды открой!» —

миролюбивый мальчик надевает шинель.

— Не уходи, мой хороший, ты не все песни спел!

 

Но он ушёл, не простившись. Они встали все и ушли

миролюбивые мальчики — сыночечки войны.

 

А ты сиди, подруга, воспитывай детей:

миролюбивых мальчиков — вестников смертей.

 

 

 

 

Душа невернувшегося с Афгана

 

 

 

Чёрны вороны Афгана

песни белыя поют.

Ничему не учит рана:

я ни в поле и ни тут.

 

Раскричалось злобно эхо:

«Айда строить магистраль!»

Я служил у вас морпехом,

а сегодня мне не жаль

ни войны безумной, дикой,

ни разбитые сердца.

Да, в Афгане было лихо,

а сегодня пустота.

 

Закурить бы самокрутку

и опять в неравный бой!

Что спросил ты у морпеха,

скоро ль к богу? Дверь открой...

 

Эй, душа моя душонка,

спи тихонечко в сторонке.

 

И ты, девка, не грусти,

а за встречного иди,

да не жди судьбы добрей:

мёртв я, батька «брадобрей»

обесчестил и меня,

молодого сопляка.

 

Чёрны вороны Афгана

песни белыя поют.

Отчего же наши девки

замуж за других идут?

 

 

 

 

Если мама ушла на войну

 

 

Каждый стих — это драма,

особенно, если мама

в этом произведении на войне.

Нет, не приснилось тебе:

твоя мать пошла воевать.

 

А где же ваша кровать?

— В подвале.

Ты спишь, тебе снится мама

и школа,

нет уж которой.

 

Ты проснешься и знать будешь точно,

что не простишь сыночкам,

ходящим свободно в школу

(на той стороне которые).

И если с мамой что-то случится,

ты запомнишь их лица.

 

И обещаешь: — Я тоже пойду на войну,

когда чуть-чуть подрасту!

 

А мама: «Время рассудит,

когда подрастёшь, войн больше не будет.

Но мстить — это дело последнее.»

— Не пойму я тебя, ты вредная!

 

И вредная, вредная мать

опять ушла воевать.

Лежи и жди: скоро ль вернётся?

 

* * *

Небо перевернётся,

пока закончится ваша война.

Скорей подрастай, пацанва!

 

 

 

Снова ходим с непокорной головой

 

 

 

Непокорно как-то ходим

по планете золотой:

на кого-то страх наводим —

лес стоит совсем пустой.

 

Но никто никогда не узнает

кому какие стихи!

Время дыры латает,

а мы всё шли, шли и шли.

 

На телах живого нет места

от поцелуев судьбы.

Женихи мы или невесты —

плевать, умирать мы шли.

 

Ненарядное, рядное лето,

ненаглядные: лето, зима,

лишь весна стороною где-то

мимо нас, несчастных, прошла.

 

* * *

Раз и два — шагаем смело!

Дружно ли? Не в этом дело,

ищем, ищем на пути

знаки в виде бересты.

 

Виноваты ль мы, невинны —

не гадаем. Из осины

колья чешем и втыкаем,

а куда втыкаем — знаем!

 

Знаем даже почему

на любовь и на еду

много времени не надо:

ведь планетища брюхата

непокорной головой

вовсе, вовсе не одной,

а двумя-тремя — не боле.

 

Не ходите вы на волю,

делать нечего вам там:

бересту ходить, считать.

 

Вот и все. Походы наши:

от любви к родне да к каше.

А в пути, опять же, колья

из осины. Ну доколе?

 

 

 

Девочки злодейки нам неинтересны

 

 

 

Женские привязанности

разные бывают:

девушки-политики

в пушечки играют,

играют и рады.

Видно им так надо,

ведь у таких ватрушки —

пушки да снаряды.

 

Не рисуй картины,

нам таких не надо!

Вы поэты, тоже

свое дело бросьте:

напишите повесть

о женской тихой злости.

 

Иль давайте лучше

в гости сходим к бабе:

— Здравствуй, дева, здравствуй,

мы к тебе с цветами!

 

— Здравствуйте, ребятки, —

тихо я сказала. —

Вы пошли бы к чёрту,

вас к себе не звала!

 

Видно мне так надо —

песни и сомнения,

под луной широкой

самопостроения:

ать-два левой, девка,

ходи около дома.

Видишь пленным солнце?

Значит, замуж скоро.

 

Женские привязанности:

кошки да матрёшки.

Женские обязанности:

мужа ждать в окошко,

а не шастать полем

и не бегать лесом.

 

Девочки-злодейки

нам неинтересны!

 

Недошедшему память

 

 

 

Они всегда одиноки,

они всегда голодны,

эти воины света,

победившие воинов тьмы.

 

* * *

Всё, Россия больше не будет

участвовать в войнах гадких.

«Уходим, уходим отсюда», —

горько шептали ребятки.

 

Наверно, неверное войско

неверный выбрало путь:

в тех сердцах стучалось: «Ошибка!»

 

А этим надо свернуть

свои сердца на замочки

и вернуться домой,

ведь дома сыны и дочки

и стих окровавленный мой.

 

Домашние командиры,

домашний и свет луны.

Где ж вы долго так были?

«Мы к дому так долго шли.»

 

А недошедшему память.

Пришедшему снова в бой!

Как долго мы будем плакать

над тобою и мной?

 

 

 

Наши мальчики

 

 

 

Наши мальчики умирают

и рождаются вновь.

Наши мальчики твёрдо знают:

мир не спасёт любовь.

 

Наши мальчики не играют,

наши мальчики не поют,

наши мальчики погибают,

нет не с нами, не тут.

 

Проходило былое былом,

улетало лётное вдаль...

Сколько мальчиков наших было

тут убито? Не помню. Жаль.

 

 

 

 

Жизнь, как марево

 

 

 

Никогда никого не любила.

Кашу пшённую детям варила

и приговаривала:

«Малая жизнь, как марево;

большая жизнь, как бельмо;

когда-нибудь встречу его;

варись, варись, моя каша.»

 

Без любви хороша я. Наша

доля — скорее неволя;

наша доля — запрет, не боле.

 

Наша правда — чужая неправда.

 

Наши вещи — топор и клещи:

порубаю и выстрою племя

от семени нелюбимого. Время

досталось такое сегодня.

 

Злая, голодная я, в исподнем

выходила на бой и билась:

кого убила, в того и влюбилась.

 

Вот так поздно влюбилась, значит.

Он не плачет — герои не плачут.

 

И я плакать совсем не умею.

 

Никого никогда не согрею,

никому не скажу: «Любимый!»

 

Мимо стреляет, мимо

стрела молодого Амура.

Не жду ничего. Я дура.

 

 

 

 

А завтра весь мир войной

 

 

 

Ощущение войн повисло,

ведь люди не дураки:

числа считают, числа

до ядерной той войны.

 

Числа считая, числа

застыли на наших губах:

день-деньской, день коромысло,

день мужнин, день жён, день впотьмах.

 

Часы с кукушкой на стенке,

сегодня блины горой,

и дети на переменке,

а завтра весь мир — войной!

 

Я одна об этом писала,

лишь я твердила о том:

очень сильно я сожалела,

что планета Земля — мой дом.

 

 

 

 

Дочь спрашивает о войне

 

«Зачем война?»

 

— Просто так.

 

«Зачем смерть?»

 

— Да вот так.

 

«Почему ни папы, ни мамы?»

 

Какими бесчувственными голосами

мы отвечаем детям,

насмотревшись на смерти,

намаявшись в быту.

Где холод, где жар — не пойму!

 

«Знаешь, дочь, — сказала я очень устало.—

Хочу чтоб смерть и меня прибрала,

но она все никак не приходит,

хотя, вроде бы, рядом ходит.»

 

Дочь равнодушно плечами пожала.

 

А у того ребёнка, что хочет маму,

мамы не будет больше.

И кому от этого горче?

 

Усталыми, чёрствыми голосами

мы мёртвых своих провожали

и складывали в ряды.

Милосердие не подходи!

 

А после высохшими губами:

«Всё пройдёт», — своим детям шептал

 

 

Русь шла на войну

 

Русь никуда не спешила,

она ведь шла на войну,

и её грозная сила

крепла от дня ко дню.

 

Собирались бабы в кружочек,

разжигали свои костры:

«Как же нам жить без дочек,

куда денутся наши сыны?»

 

Некрасивое солнце светило,

ослепляя наши сердца.

«Что же это такое было?»

То и было — пришла война.

 

* * *

Врастая в землю, как в плазму,

солдат к границе ползёт.

/ Я ж успела забыть эту фразу:

«Вперёд и только вперёд!» /

 

А ну, вспоминай, мать, былое

и становись под ружьё!

У меня было их только двое:

две дочки — врагам назло.

 

 

 

 

Детям, погибшим в терактах посвящается

 

Из сгоревших школ выходили дети

и улетали в небо...

Вслед не смотрел им даже

никто на земле живущих.

 

И не стихи это вовсе,

а стихи попозже сложатся,

когда мы об этом забудем,

видимо, уже завтра.

 

22.12.14 год

 

Дети: дети Беслана,

Сирии и Пакистана.

Дети в круговороте

людской военной заботы:

«Как бы побольше детей

узнали запах смертей!

 

А дети, не различая

запаха мамы от запаха края —

запаха края родного,

дети в ужасе, они не готовы

взять автомат и погибнуть

за Родину, им не видно

границ, разграниченных нефтью.

 

Но и дети вдруг понимают: за смертью

очередь очень большая —

от края родного до края

солнечного луча.

Ну всё. Вот и жизнь прошла.

 

* * *

Где-то в другом столетие

сложатся междометием

новые детские жизни.

Стих написан. Во времени вечном повисни.

 

23.12.14 год

 

 

 

 

Вот девочка снайпер, глядите

 

 

 

Почему дети не работают испытателями,

лётчиками и спасателями?

Зачем детворе игрушки:

куклы, машинки, хлопушки?

 

Раздайте деткам оружие,

ведь что-нибудь да получится,

и на войну их пустите.

Вот девочка снайпер, глядите...

 

Смотрели люди спокойно:

«Нет, глазам не мозольно.

На пушки и автоматики

мы столько сил, средств потратили!

 

Когда ружья малышам дарим,

пластмассу плавим и плавим.

 

Компьютерные, говоришь, войны?

Это совсем не больно,

это вовсе не страшно,

когда противник бумажный.

 

* * *

Плакала, плакала, плакала душа.

Самая прекрасная доченька росла,

росла такая холодная,

чёрствая, не голодная:

лучшие у неё родители,

лучшая школа в Питере

и лучшие мыльные пузыри.

 

Собирай их, отец, храни:

когда-нибудь пригодятся —

в настоящих врагов кидаться!

 

 

 

 

Три воина и я

 

 

 

Воин Светлый. Воин Тёмный.

Не был ты со мною тёплый

воин Светлый того дня —

это ты сошёл с ума.

 

А сошёл с ума, держись

за свою же, слышишь, жизнь:

не пропащая она,

просто как-то так прошла.

 

* * *

Вот сижу, перебираю:

воин Светлый (не мечтаю),

воин Тёмный

будет мёртвый,

и я

одна.

 

Я одна готова биться

даже с нечистью самой.

«Воин Светлый, я проститься,

ты сегодня не со мной.»

 

Воин Светлый будет помнить

как оделась, как ушла,

но не взгляд зовущий томный,

а жестокие слова.

 

Я ж забуду твои мысли,

потому что воин Чистый

уже едет вслед за мной.

Я зову его с собой.

 

 

 

 

Белыя партизаны

 

 

 

Ночью надо бы дочке

крепко и сладко спать,

ночью её кто-то хочет,

но надо идти воевать!

 

Смотрят вслед партизаны

белыя той войны:

«Ах какая ты, девочка,

мы б за тобой пошли.»

 

Вдаль идут партизаны,

у неё дорога своя.

Вы её не встречали?

Значит, мимо прошла.

 

* * *

Мимо я проходила,

мимо веков прошла.

И где б я ни была, не бы́ла

лишь по боям и шла.

 

А мне вслед смотрят партизаны

белыя той войны:

«Ах какая ты, девочка,

мы б за тобой пошли!»

 

Но я, как всегда, уходила,

а они оставались в строю.

И где б я ни была, где б ни билась,

лишь для них и живу!

 

 

 

 

Войны все от твоих обид

 

 

 

Мужчина войны, не знающий мира,

он такой же как я, он лепит себе командира

из тряпья поутихших пожарищ.

 

Вы в наши глаза глядели и не узнали

воинов из племени Войн.

 

«Порыдай, мой солдат, повой», —

говоришь ты мне, и я плачу.

 

Я ещё миллион лет потрачу

по планетам таким скитаясь,

где в моих глазах не узнают

воина из племени Войн.

 

Ты сегодня не мой,

ты рядом где-то воюешь

и вздыхаешь: «Опять балуешь

с каким-то пришлым мужчиной.

Я почти разлюбил тебя, Инна!» —

и плачет.

 

Но я то знаю: не значат

его слёзы совсем ничего.

Я уткнусь в чужое плечо:

как больно!

 

Мне на острове вольном не вольно.

 

А мужчина войны, он всё знает,

поэтому взглядом меня провожает

и говорит:

«Войны все от твоих обид.»

 

 

 

 

Если разведчик рыдает

 

 

Если парни плачут —

ничего не значит.

Когда же рыдают девчонки,

меняй платки и пелёнки!

 

А как разведчик горюет,

так кто-то где-то воюет;

но если сидит и воет,

так то мировое горе:

значит, его не пускают

к подруге, жене или маме.

 

Непростительны разведчику слёзы:

от слёз на улицах грозы,

от слёз потекут ручьи

и затопят село Ключи.

 

А там на сундуке мать родная.

Кругом вода и нет ей края!

Плывёт сундук,

на нём мать твоя плачет.

 

Не реви, разведчик,

это всегда что-то да значит.

 

 

 

История обо мне и разведчике Бобкове

 

 

 

Ах, и как же я любила себя:

не гуляла, не курила, не пила

и не шастала по зимним дворам,

не давала синим, злющим мужикам.

 

Только не было покоя на душе,

ведь разведчик Бобков на мне

всё сидит и светом светит в глаза.

 

Ни детей, ни жены — вот судьба

у разведчика Бобкова моего.

 

Скучно мне, Бобков, и хочется ещё

света (чтоб ослепнуть) в глаза.

 

Видишь ты меня? И я тебя:

ты ни куришь, ни гуляешь, ни пьёшь,

милым девкам своё тело не даёшь.

 

Всё сидишь и смотришь на меня:

старая я, древняя и не твоя.

 

Не пройдёт, Бобков, и трёх годков,

как прославлюсь я, а ты уйдёшь.

 

И никто не вспомнит тебя,

кроме старой, древней меня:

«Где Бобков? — подумаю, вздохну. —

Трезвый, пьяный, мёртвый иль в плену?»

 

Не ругайте, люди добрые меня!

Полюбила я Бобкова. Может, зря?

 

 

 

Разговоры под утро

 

 

«Зачем тебе, дочь, атрибуты

из павших воинов, сгоревших сердец?»

 

 

— Не знаю. Я выхожу под утро,

а они уже здесь.

 

«Зачем тебе, скованной цепью,

«скованные цепью» слова?»

 

— Никогда не говори мне об этом,

пока я не сошла с ума.

 

«Непростительно как-то это —

брать и стихи писать.»

 

— Да. Не хочется быть поэтом,

в век, когда рать на рать!

 

«Рать из слов.»

 

— Вот в том то и дело,

приходится брать слова

и кидать ими. Кровь закипела!

Я в новую битву пошла.

 

«Так зачем тебе, дочь, атрибуты

из костей погибших людей?»

 

— Я устала. В воздухе утро.

На стороне ты чьей?

 

 

 

 

Невидимые войны

 

 

 

Тихие, тихие войны,

тихие войны мои:

звёздные, звёздные войны,

звёздные войны любви.

 

И от сердца до сердца

путь такой — не дойти!

 

А когда ни дойти, ни доехать,

остаётся дело одно:

тихие, тихие войны

за лучшее бытиё!

 

Десять лет или двадцать —

неважно сколько пройдёт,

ратное дело правое

никогда не умрёт!

 

И если от сердца до сердца

заказан путь навсегда,

остаётся хорошее дело —

тихая наша война.

 

Писать и кричать на площади:

«Фашизм у нас не пройдёт!»

в тюрьмах сидеть и о господи,

думать, что всё уйдёт.

 

Всё уйдёт и исчезнет,

исчезнет сама Земля.

Радует и не радует

тихая наша война.

 

Не унывай, разведка,

не раскисай, борись!

Тихие, тихие войны —

это и есть наша жизнь!

 

 

 

 

Кибервойны

 

 

 

Кибервоины, кибервойны —

это закон бытия.

Кибервоины, кибервойны,

кибервоина — это я.

 

 

Где-то в тиши кабинета

затерялись мои очки.

Кибервоины, кибервойны,

я пишу ... ты не подходи!

 

Я сегодня должна влюбиться

в министра и короля,

а завтра навек проститься —

такая это война.

 

Терпеть не могу маньяков,

терпеть не могу убийц,

но не лезу я в драку,

а в поисках киберлиц.

 

Я провокатор судеб

и провокатор сердец,

но ведь никто не осудит!

А знаете, сколько мне лет?

 

Нет, не небо упало —

кошка на кухне гремит.

Водой наполняется ванна,

в ней точно будет убит

в гости пришедший воин,

вернувшийся с кибервойны.

 

Я после отмою руки

и кинусь в тревожные сны.

Но когда бы я ни проснулась

(в районе шести утра),

я знаю, что кибервойны

не кончатся никогда.

 

Кибервоины, кибервойны —

такая наша судьба.

Если ты в жизнь влюбился,

тебе не к нам, не сюда!

 

 

 

Ход теперь мой

 

 

 

Я душой везде побывала,

я такие миры узнала!

Я теперь, как разведчик,

тычу во всех перлом,

кидаю во всех оралом.

 

И будто я что-то украла:

королевскую совесть

или большую страну.

Нет, даже про Думу повесть

я более не пишу.

 

Так зачем же ты, воин Привычки,

продолжаешь тягаться со мной?

Ты не куришь, а я держу спички,

потому что ход теперь мой...

 

 

 

Мы невидимы, мы в бою

 

 

 

Мы никогда не светимся,

мы не слепим в глаза,

мы киберразведчики,

говорим тебе: «Да!»

 

Да не ищи нас в поле,

да не гляди в лесу,

«да» — это просто слово.

Мы невидимы, мы в бою!

 

 

 

А я дерусь, дерусь, дерусь

 

 

 

Ну что, пропащие герои?

Ну как, затерянная Русь?

 

Где было поле боевое,

теперь и я за правду бьюсь.

 

А когда биться я устану,

меня вот так же предадут

и похоронят, закопают,

да сотни раз перешагнут.

 

Ну что, пропавшие герои?

Ну как, потерянная Русь?

 

Века проходят в вечной боли.

А я дерусь, дерусь, дерусь...

 

 

 

Два кумира

 

 

 

В нашем прекрасном мире

было лишь два кумира:

сама природа

и души уроды —

души революционные,

кровью людской опалённые!

 

И той кровищи

было не тыщи,

а она текла, текла

покрывая города

и кладбища.

Слышишь? Хлыщет.

 

Усталые спят кумиры,

природа и командиры,

усталые спят города.

Я к вам тихо пришла

и сначала начала...

 

В этом прекраснейшем мире

было лишь два кумира:

сама природа и души уроды,

не иные души — наши,

не было от крови краше!

 

 

 

Компьютерным троллям

 

 

 

Ах, какие друзей запасы

стояли у наших ворот!

Они били нас по лампасам,

но всё попадало в рот.

 

И съела б мы всё, что летело,

да от друзей тошнит.

А я стояла, смотрела:

может, мимо плевок пролетит?

 

И от дури своей не страшно,

страшны голоса у ворот.

Ну здравствуй, шут-пересмешник,

я разглядела твой рот.

 

 

 

Ещё компьютерным троллям

 

 

 

Дан приказ тебе: на север —

издеваться надо мной.

Значит, где-то этот сервер

был сегодня не со мной.

 

* * *

Русь пропащая стояла,

я далече собралась.

Что-то я у вас украла?

Видимо, ваш правый глаз.

 

Левый глаз, он смотрит косо:

— Ты сегодня не с покоса?

— Нет (ответила я смело),

вашу кашу всю я съела?

 

* * *

А приказ на север, значит.

Ты смотри, уже маячит

ангел, падающий с неба:

«Вы уели меня! Мне бы

столько вашей простоты —

материться от души!»

 

 

 

Когда умрут мои тролли

 

Мои тролли — это кроли.
Тролли рыли, тролли боли
причинили мне немало.

Я их всех не замечала:
посчитала, отследила,
в ряд поставила, пилила

и отлила из них пули,
эти пули я швырнула
в их судьбу, да засучила рукава:
я пишу. А он в меня
(новый тролль) швыряет камни!

Он с судьбой играет, правда?
Знает же, что сам умрёт
в тот же миг, как боль уйдёт
из меня, с моей груди.

Чёрту чёртово! Следи,
друг, за болью ты моей...
Я не бог, я добородей.

 

 

 

Отрада где-то рядом

 

 

 

Люди сидели на блюде:

«Не будет нам счастья, не будет!»

Не будет его и не надо,

не в счастии вовсе отрада.

 

А отрада была где-то рядом —

невдалеке за оградой,

очень-преочень близко.

Зубы, смотри, не истискай!

 

 

 

Труби, с тебя не убудет

 

 

 

Почём твои барабаны?

«Как раз по твоей голове!

В бой ходили словами, словами

и дробь барабанов во мне!»

 

Почём, горнист, твои трубы?

«Как раз по глотке твоей!»

Труби, с тебя не убудет,

сегодняшний брадобрей.

 

 

 

Песни-гимны

 

 

 

И снова песни-гимны нам нужны!

Да стихи про войну и немцев.

Чередой опять фашисты пошли.

 

А мы с привычкой не бегать от смерти

маршируем устало, но твёрдо:

«Если есть что, сбережём!» —

отвечаем тихо, но гордо.

 

 

 

В кого-то надо влюбиться

 

 

 

Спим мы или не спится,

в кого-то надо влюбиться,

но влюбиться нам не дано.

Мы старое смотрим кино,

в котором мелькают лица.

 

В кого-то точно надо влюбиться

и пойти на войну.

Вот там то я и умру.

 

 

 

Победа у нас до обеда

 

 

 

Победа, победа, победа!

Победа у нас до обеда,

а после обеда любовь

к старому, старому деду.

 

Ну вот. Я взлечу,

ты раскиснешь

и лишь после смерти увидишь,

как я тебя хочу!

 

 

 

Игры в войну

 

 

Играют мальчики в войну — воюют.

Вот повоюют — праздник будет.

 

Да только почему все плачут?

Считают: этот, этот, этот, этот,

этот, этот ... мёртвый мальчик.

 

 

 

Все войны от усталости

 

 

Усталость от планеты Земля

навалилась на землян, налегла

и вылилась новой войной.

 

Опять в тот же самый бой,

в котором нет и не было смысла.

Что молчишь?

— Равнодушие до колен отвисло.

 

 

 

Афоризмы

 

 

Так (сказала я мрачно),

в год 3000 самый для нас неудачный

не жили мы на планете,

и у нас не рождались дети,

только дуб примёрз к дубу, однако —

вот тебе и войн мировых срака.

 

* * *

 

«Так (сказала я ребятам

молодым и виноватым

в мировых во всех грехах),

не сидеть нам на бобах,

а палить из автоматов —

будем пуще виноваты

в мировых во всех грехах!»

 

А они: — Иди ты нах!

 

* * *

 

Я сегодня проснулась звездой,

я сегодня вдруг поняла,

что конечно, всех победю,

потому что вчера умерла.

 

* * *

 

Знай, на смену командирам

вырастают командармы!

Это вам не финтифлюшки,

а История сама.

 

* * *

 

А лишнего нам знать не положено —

у нас и так судьба красиво сложена.

 

* * *

 

На кого бы я Русь ни повесила —

последствия я не взвесила.

 

* * *

 

Белыя партизаны белыя той войны:

— Ах, какая ты девочка, мы б за тобой пошли!

Другие произведения автора:

О том как богатыри на Москву ходили

История наша

Нежить и Егор Берендеевич