Ещё отпуск
(Гоша со товарищи входят в чебуречную, где их давно и хорошо знают)
Гоша
- Заходите, товарищи!
РаспрострИте крыла.
Полковник
- На закуску возьми мне щи.
Гоша
- Сдвинем в ряд два стола!..
(Разливают портвейн по стаканам)
Ну, вперёд!
Полковник
- С приездом, Гоша! Будь!
Владик
- Пить — упасть, а выпить — отдохнуть.
Гоша
- Чего мельтешить и куда нам стремиться?!.
Владик
- В руках не унять благородную дрожь.
Полковник
- Живи, как придётся, живи, как случится,
как любишь и знаешь, как можешь и хошь!..
(О своём)
В доме отчем чужой я и лишний
и блуждаю в потёмках, как крот.
Гоша
- Да пошлёт нам луч света Всевышний
от своих неизбывных щедрот.
Полковник
- Не простила, и я не прощу.
Не полезу на нож и под дуло.
Гоша
- Я на Господа не возропщу.
Владик
- Что-то холодом вдруг потянуло...
(Гоше)
На судьбу не ропщи.
Без несчастной любви нет поэтов, дружище.
Гоша — Владику
- Ты художник. Ищи!
И любви несчастливой отыщешь.
Полковник
- От злой любви никто не помер,
хоть пишут лирики-врали.
Мир — на щеколде!
Бармен!.. Повар!.. (никто не подходит)
Одни мы, значит! Короли!
(Выпивают без закуски, так как её уже нет).
Гоша
- Так бесило меня бессилье,
недоступность ушедшей первой,
что извёл я себе все силы,
истрепал последние нервы.
Пьянкой, дымом табачным, друзьями,
за день снова ушлёпанным полом
измотал я всю душу и маме.
Сеть морщин на лице весёлом.
Но всё меньше в лице веселья.
Грудь щемит от раскаянья сынова.
Полковник
- Во хмелю не творил бы стыдного -
не кусал бы и губ с похмелья.
(Гоше, видя, что всё выпито, укоризненно)
Хозяин ты рачительный.
И то сказать — хорош!
(Гоша открывает портфель, откуда торчат горлышки 0,7.
Настроение друзей повышается)
Гоша
- Ну, много не рассчитывай,
а пей, брат, сколько хошь.
Владик
- Говорил, не могу без красивой любви -
и смог.
Полковник
- Не звучит меж своими людьми
твой слог.
(Гоше)
Отхватил ты , братец, счастие,
стал, как я, отставником.
Владик
- А без женщин, как в ненастие
в океане... Что кругом?
Полковник
- Устав от домашней войны,
я пьянствую напропалую.
Мне снятся похмельные сны,
как будто я сына целую...
А сам, бывало, приду,
и нутро остужу простоквашей,
зря не стану орать,
завалюсь как попало в постель,
а, проспавшись, жену
угощу я берёзовой кашей,
живописно разделаю
под акварель и пастель.
Владик
- Довольно ворчанья и злобы...
Полковник
- Налей портвешку мне — для пробы.
Владик
- Сына ты уступил без дуэли.
Полковник
- Об одном лишь я Бога прошу,
чтобы птицы по-прежнему пели
над тропой, что ведёт к шалашу.
Чтоб на даче по просеке узкой
шёл я с сыном купаться на пруд.
Владик
- А навстречу она, в белой блузке.
И в руках её ивовый прут.
Полковник (продолжает)
- И на солнышке после купанья
раствориться б в траве до конца!
Одуванчиков тёплые ткани
мягко спрячут морщины лица.
Владик
-Тут она-то тебя, дуралея,
и огреет мочёным прутом.
Гоша
- Что ж, за дело! Он, мать не жалея,
притащил её в отчий свой дом.
Полковник
- Я привёл её в дом, не заботясь,
о грядущих нерадостных днях.
И остался пожизненный оттиск
на висках моих... и на плечах
Владик
(с трудом выговаривая)
- Выздоравливанье, выздоровленье...
Полковник
Умерщвление как излеченье.
Гоша
- Что несёшь ты?
Полковник
- Ну, самую малость.
Мало света ребёнку досталось.
При отце без отца жить пришлось.
Владик
- Ничего , подрастёт он, авось...
Полковник
- Мне глаза его снятся глубокие.
Владик
- Одинакие мы, одинокие.
Ты с нею ниточку свою тяни-знай!
Пусть высыпает пред тобой всю дурь.
Гоша
- Завидное спокойствие цинизма
нас не спасает от житейских бурь.
Полковник
- Что за жизнь?!. То печалюсь, то сетую...
Владик
- Уповай , брат, на русский «Авось».
Полковник
- Променять мне на жизнь беспросветную
беспробудную дурость пришлось...
Не взял ни мебели, ни денег.
С бельём исподним лишь портфель...
Гоша (как бы от автора)
- Седой полковник, разведенец,
глушил стаканами портвейн.
Новые
Меню
