Когда эти двое смотрят во тьму, тьма отступает.

Мир уснул в колыбели меж звуков листвы и смычков...
И застыл под луной в бесконечности белой пастели.
Я искал в эту зимнюю ночь золотых светлячков,
Но суфлер мне сказал, светлячки в эту ночь скорбели.
В той аллее из снега, где длинный пустой коридор
Я еще не рожден, я не умер еще...я еще в Колыбели.
Пустоту кто-то снова столкнул с высотой...
Я искал то мгновенье, где светлячки горели.
Краткий миг, где тебя нет еще у черты...
Где ты помнишь слова этой пьесы, но в ней не играешь!
Ты выходишь в одно из мгновений зимы иль весны,
Ты выходишь на сцену...и текст забываешь.
В этой тайне завета усыпанных снегом ветвей,
Вспоминаешь поэзию, прозу и женщину в белом...
И летят твои буквы с небес то огнем, то водой.
У суфлера нет слов, он всего лишь слуга Мельпомены.
Ни судьбы и ни смерти...с колыбелью всегда колыбель!
Мир застыл под луной в бесконечности белой метели...
Я берег в эту зимнюю ночь золотых светлячков,
Золотых светлячков, что я нес моей Магдалене.