Застуженный молебен...
Звенят фарфоровые карты таро.
Стерильный знак господства
Открывает свои библиотеки боли...
Замороженные слезы в смычке гортани,
Пьющие столь жадно приколотый к пейзажу напиток тишины...
Упоение жертвой падает в море своих теней...
Пламенеет белым на бессловесной полосе.
Гадание на теле...окаменеет ли душа неузнаваньем?!

Имя некрещеной травы в разрезе звука...
И ты, танцующий авторство смерти и жизни...
Последний зритель самого себя...
Тебя вновь прочли по слогам...
Проснись и смертью пьяней.
Говорят, снег это слеза сострадания...
Сквозь это обручение вещей,
Надышавшихся светом на глубине потерь,
Между нами ровно две тишины смолкнувшей речи.

В этих Граалях, растворяясь, ложиться на листы каплями чернил белых,
Тех, что не имеют слов… тех, что скрыты меж словами.
Ветхие, безостановочные...
Еще слишком рано, чтоб остановиться.
Все священные преграды, дотла раздетые и одетые в кровь... кровоточат.
И небеса, как аварийный выход, тем, 
Чьи раны мерцают нежно...

О, память встретившихся рук...
Прислушиваться к прерывистому дыханию ночи
Раскрытым лезвием, белыми  строками.
Одетые лишь шорохом листвы, вы, так верившие в руки Бога.
Шелестит слеза последнего оторвавшегося...
И тень его любви взлетает так высоко.
Венецианская пыль... Эта листва обмякшая в унижении...
Благородство исполнения последнего поклона...
Высокий нотный стан на снятой голове глубины беспамятства.
Белый андрогин, склонившись, пил синюю воду из неба.

Жизнь - игра в тело?
На какие кресты нас положат с тобой?
О, сколько швов носит в себе листва,
В тех огненных доспехах опадания,
Где воздух вновь свободен, как страница.
Наша жизнь - это плата, слышать, как случается Бог
В самом прекрасном месте для казни.

О, просторы, равняющие до равенства, 
О, просторы безмолвия...
Недолго дотерпеть до родины - всего лишь листопад и седину...
Даль разлук...

Ищет неведомое имя для первенца
Там, где жизнь всегда как что-то необязательное.

Дихотомия...
Мгновение назад переступил я через что-то... 
Ступив на край другого состояния...
Понравился ли я Вам, о мисс Смерть?
Вы доверили мне стать запятой в Вашем стихотворении, 
А себе точкой.
Оставив на груди моей нетривиальный знак...
Под музыку эпохи возрождения...
Когда мы были листьями багряными...
Блаженны