"561"
Ночь, желания вместе собрав, приютила шатром для забав,
где влюблённые души поют и в бокалах шипит стылый брют.
А для рук нет запретных границ, мы - любви, подарив сладкий блиц,
продолжаем полёт рандеву, окунаясь в Нирвану к утру.
Телом - в страсти, а губы - к губам, запорхал язычок по краям,
возбуждённых игрой лепестков, пальцы нежно, упругость оков -
растворяют, а "чувство" внутри, шаловливо, такое творит,
погружаясь и вновь уходя, как прибоем ласкает маня,
наполняет Сезам визави, приближаем оргазм - подожди...
С головой накрывает волной, ощущением неги земной
и сжимает экстаза кольцо, счастье мигом раскрасит лицо,
под сиянье красивейших звёзд - отражая элегию грёз...
До рассвета ещё далеко и опять "завести" так легко,
что не раз чудным криком любви, отзовётся мадам Бовари.

              "562"
Как художник, раскрывши мольберт, нарисует рассвет силуэт,
разукрасив восхода лучи терракотой горящей свечи.
Одевая стыдливо интим, что конечно же - неповторим.
Милой сказки счастливый билет и на память - прощальный портрет.
Нежных глаз удивительный блеск, где страстей разыгравшийся всплеск,
прокатился Цунами волной - наслаждаясь любовной игрой.
Величаво стоит минарет и протяжно запел муэдзин.
Так Моне продолжает сюжет, на одной из Босфорских "витрин"...
Покидают перрон поезда, самолёты помашут крылом,
но зажжённая в небе звезда, каждой ночью напомнит о том,
где насыпало время - песок, полотну постаревших картин,
лишь добавив ещё волосок - в чёрно-белой гравюре седин.