От Великих империй, потом,
остаются лишь мрачные своды.
Мир разрухи могил гордецов
заростает полынной травой,
оставляя нам память-фантом,
где слоями прессуются годы:
убиенных безвинно отцов,
прошлой жизни, и славы былой.
 
Иногда зажигается свет
в коридорах безликих тонелей,
и на этот пленяющий крест
устремится душа мотыльком.
Происходит так тысячи лет:
увлекаются блеском идеи,
и сорвавшись с насиженных мест,
гибнут люди, сгорев фитилём.

И опять в этой чёрной дыре
полный мрак и осклизлые стены,
только стаи летучих мышей
нарушают царящий покой.
Что случилось у тех в голове -
их мозги захотят перемены:
вонь тифозных бараков и вшей,
да озлобленный лаем конвой.

Резиденции, дачи, дворцы,
казематы, остроги, темницы,
диссидент, каторжанин, палач -
так устроено много веков,
где на плахе стрельцы и купцы,
да заморские правят царицы.
Нищета, голытьба, детский плач,
и кровавит мозоль кандалов.

P.S.
Чужеродная вера не может прижиться,
видно норов у местных немного иной.
Явно меньшим числом обошлась заграница.
Тут - в почёте убийство, тюрьма и конвой.
И поделен народ: кто "сидел", и кто - правил,
кто "стучал" на соседей, в затылок стрелял.
И наверно в гробу повернулся б Державин,
если б всё, что случилось тут после, узнал.