Черный квадрат

Художнику Игорю ФИЛЫКУ

                            До открытия выставки  оставались считанные минуты. Константин Милавич, чтобы унять нервную дрожь, лихорадочно курил. На этот раз он решил выставить всего одну картину, хотя  мог вытребовать места и  на пять полотен.                  
Его имя было достаточно известно, раскручено, как сегодня  принято говорить, картины  хорошо продавались. Так что без особого труда его творения  могли бы занять и целую стену, а в покупателях не было бы отбоя.                                                                                  
В этом  он не сомневался, но  решил все же выставить только одну. Какое-то третье чувство ему подсказывало поступить именно так.  Еще с вечера все тянуло помчаться на Гороховую и еще пару картин добавить, а утром проснулся в твердом убеждении, что поступил правильно.
Вот еще несколько минут и появится руководство Союза: бездарные художники, но отменные функционеры.                                        
Сам Иван Федорович достанет из кармана почерневшие ножницы привычным движением разрежет ленточку и народ хлынет в зал.
Ценителей современной живописи пришло на удивление много. Объединившись в небольшие группы, одни оживленно беседовали, другие вели себя более бурно, видимо доказывали  что-то, так как пытались  один другого перекричать. То там,  то здесь раздавалось хихиканье, либо откровенный хохот.
И море цветов. С цветами приходили, как правило, мамаши будущих Репиных и Айвазовских, впервые принимавших участие в выставке.
Константин Милавич не имел привычку до открытия  бродить по залам, как это делали некоторые сотоварищи: те считали своим правом  бегло осматривать выставленные работы, прежде чем это сделают другие.  Так сказать изучать содержимое  еще до начала, чтобы лишний раз   убедится в том, что именно их полотна станут откровением для публики.
Картина Константина Милавича, по его личной просьбе, была выставлена в последнем зале, на противоположной стене, так что бы ее можно было увидеть, сквозь широкие дверные проемы,  едва войдя на выставку.                                                                                      
И он, зная что его просьба, если хотите условие, выполнено, внутренне ликовал. Он был уверен, что народ, немного  поблуждав по залам,  непременно соберется у его картины. И там останется надолго.
И вот долгожданное открытие. Появляется, попыхивая как паровоз, окруженный своей свитой Иван Федорович. Достает из кармана ножницы, и…   народ, подталкивая друг друга, устремляется в зал.
Константин Милавич  не стал спешить, подождал немного, притушил  сигарету и последним переступил порог выставки.                  
Не поднимая головы он прошел до середины первого зала, затем взглянул туда, где висела его картина.
То, что в сторону  картины буквально неслись посетители выставки, его не удивило.  Но едва взглянув на нее,  его затрясло от гнева и обиды. Полотно было перевернуто лицом к стене, и  в зал смотрела обратная сторона  – черный квадрат.  Константин Милавич поспешил к картине  с тем, чтобы побыстрее исправить оплошность нерадивых работников зала, но окружившие картину люди затрудняли его движение. И чем ближе он подбирался к картине, тем сложнее было  это делать. Никакие просьбы не помогали. И все же, усиленно работая локтями, он почти добрался до картины.
А когда  наконец-то  дотянулся до рамки, услышал  реплики. «Прекрасно!», «Восхитительно!», «Потрясающе!!!». Кто-то в толпе узнал художника  и завизжал от радости, - Вот он Константин Милавич!
Толпа обернулась к Милавичу, раздались крики, «Браво». Молодежь схватила его и вознесла над собой.
О! Сладостное очарованье этой минуты!
Константин Милавич,  раскачиваясь  на руках очарованной молодежи,  посмотрел на черный квадрат и подумал:
– А ведь действительно потрясающе.