Прорвётся гной.

Сентябрьский день облезлый и унылый
под окнами стоит... как побирушка
в подземном переходе. Где же кружка
для сбора подаяний? Я б на мыло
ему деньжат подбросил, пусть отмоет
всю пыль и копоть с купола земного,
чтоб солнышко увидели мы снова!..
Да мне и самому «помыться» стоит,
душа покрылась плесенью и тиной.
Борясь за жизнь бесплодно, ощущаю,
зверею неизбежно и дичаю
без дружбы, без любви в тисках рутины.
Нет веры, сил... и век мой на исходе,
в норе своей зачахну тише мыши,
никто мне не звонит, никто не пишет
и в гости не зовёт, и не заходит.
Всё ближе к драматической развязке
моей трагикомедии бездарной.
На публике простой, не элитарной,
всю жизнь играл народ я по указке.
Вся жизнь прошла в массовке, скромный бедный
статист в толпе детей, солдат, студентов,
отцов, спецов-совков-интеллигентов,
мещан, чиновников ничтожных и зловредных,
гуляк пьянчуг, наивных футболистов,
мечтающих гонять мяч до могилы,
вонючих грузчиков, бравирующих силой, –
несчастный плебс под властью... «оптимистов»,
довольно умных, шустрых... трусоватых,
боящихся войн классовых кровавых.
Критическая масса левых (правых!)
рванёт к чертям всех правых (виноватых!),
а также и невинных иже с ними
когда-нибудь!.. Рванёт всенепременно,
прорвётся гной, скопившись постепенно,
людей измучив язвами больными.

Подумав над ошибками былыми,
«мир новый» нужно строить, несомненно.

22.09.11 

Другие произведения автора:

В бесконечности одиночества.

На смерть Алексия II

Другие.