Кровосмешенье красоты по дугам вен,
Магией смертных тронута Психея...
Звуча, как прежде, литерой нагой
Зачитывает поимённо семя. 
На ход истории кровоточащих стоп,
На репетицию последнего катрена 
Нам всем оставлено неосквернённым место
В той тишине, где ночевал покой,
Где черный лист весь белый от весны,
И мерзлых губ оттаявшие звуки,
Там, где цветет вино, и алые сады
Ложатся андрогинно в руки.
Свеча, вновь нежность бабочек твоя!
Как долго их тепло искало веру...
И Эрос и Танатос в слове "я"
Меня склоняли к выходу из тела.
В обратном взгляде Элохима тесноты 
Часов песочных был песок всеяден,
Но тело унесут, и взгляд растратят...
О, как виновны мы в объятьях полноты.
И нам с тобой лететь опять в стихи,
В те, что записаны в предсердии касаний,
Нам где-то тут огонь оставил знаки,
Которыми нас снова нарекут.
Расслышав боль всех месс, всех аллилуй...
Распятые на поцелуях талых,
Повелевать и подчиняться
(К скорби "здравых"-
Они не знают от чего бегут).
Врастая в сердце словом роковым,
Врастали, в спины слов пускали корни,
Те корни, в сны которых мы приходим,
И сны которых мы построчно говорим.
Так что нам слыть безумием без глаз,
На тонкий ход, на тонкий лёд ступая... 
На перекрестках продавцам печали
Рассказывая южный алфавит.
И, вычеркнув себя из темноты,
Плоть в наших ранах вновь охотится на север.
Ни слова... Этой музыкой весенних,
Кровосмешеньем красоты по лунам слов,
Магией смертных целовать Психею.
О, бог трагедии, ты зря нас не берег,
Наш голос был единственным елеем.


*Dii minores (лат.)- младшие боги