Уважаемые гости, настоятельно рекомендую перед чтением включать
сопроводительную мелодию. Поверьте,
такое чтение расширит эмоциональный фон и поможет понять идею автора,
её глубину.
Как
говорилось когда-то на латыни: Homo homini lupus est — Человек человеку
волк... Но волки, настоящие волки, были бы оскорблены таким сравнением. Туллио Аволедо
***
— Придёт серенький волчок и укусит за бочок, — отец напевал привычную
песенку...
Но в этот раз дочка вскочила и с полными слёз глазами
прошептала:
— Папа, я же не смогу пережить такое пророчество.
— Что ты! Что ты! Мариночка, — запричитал отец, — никакое это ни пророчество, это — песенка такая. Я спою тебе другую...
***
— Слушай, Игорь, тут такое дело... — Фёдор замялся, но продолжил решительно:
— Заработать хочешь?
— В смысле?
— Мне нужна шкура волка... волчицы. Заказали чучело. Ты ж знаешь,
что я этим занимаюсь. Не обижу — двести долларов. Охота же на волков разрешена
круглый год, по-моему? Так что...
— Не совсем. Стрелять разрешается с конца августа и до 28 февраля, а сейчас...
— ...Июнь. Да понятно всё! Но заказчику срочно надо, а не по осени. У меня знакомых охотников-то и нет. Ну как? Возьмёшься?
— Я с напарником пойду.
— Ну сотню накину ещё, триста баксов — это приличная цена.
— Ладно, договорились.
***
— Где волчата?
— Псы мои с ними расправились. Волков или убивай, или оставь в покое — иначе нельзя. Надо уходить быстрее, а то волк...
— А что — волк! Волк — не человек и он сможет жить, даже если ему не за что и не за кого держаться...
— Да, это нам, людям, обязательно нужно кого-то любить, ненавидеть, проклинать...
— Или убивать...
Они кинули волчицу на брезент и, погрузив в багажник, уехали.
***
Чужого волку не надо, он обходится своим, и своё он оберегает отчаянно.
Своё!
Волк услышал выстрелы и помчался назад, к логову, он почувствовал беду...
Мёртвые, растерзанные волчата лежали вокруг небольшой пещеры в
овраге — всё, что осталось от его семейства. Волчица исчезла...
Волк метался, он возбуждённо прыгал то к
одному волчонку, то к другому. Его дыхание было прерывистым, он нервно и
пронзительно повизгивал, пытаясь поднять детёнышей. Мучительная
нерешительность на мгновение выбила его из состояния сделать правильный
выбор действий — пока он не знал, как поступить.
Волк задрал кверху нос. Из судорожно
открытой пасти послышался едва уловимый шум — это дыхание, вырвавшееся из
звериной груди, превращалось в истошный вой. Но вой неожиданно
прервался, исчезли судороги, спазмы ослабили глотку, и волк пристально
глянул на следы в смятой траве.
Теперь он знал, что ему делать, он понял всё...
Он уже мчался вдогонку...
***
Поздним вечером волк увидел конец своего пути, — он был спокоен...
***
Игорь вышел во двор и хотел позвать дочь домой — уже
поздно и посвежело, но её имя застыло комком в горле. Игорь увидел, как
его малышка играет... с волком!
«Это тот самый волк! И здесь оказался неспроста... Он пришёл
отомстить, — леденея от ужаса, думал
растерявшийся отец. — Я не успею ничего сделать... Ружьё далеко... Боже!
Я проиграл ему эту жизнь...» — мысли мутили сознание, Игорь подчинился
неизбежному и, презирая себя,
ждал конца...
— Папа, не бойся, он добрый. И за бочок не кусается.
Дочь спокойно оставила волка и подошла к отцу с вопросом:
— Пап, ты чего такой?
Игорь всё ещё ждал страшного, он будто закаменел весь и не
мог ничего сказать, только мысль оглушала его: «Я же убил его жену и
детей!»
А волк глядел человеку в глаза. Всего минуту смотрел, но так долго она тянулась...
Волк принял решение — развернулся и стал уходить.
Уже вышел за калитку... ещё мгновение и зверь скрылся бы за поворотом...
— Прости меня... если можешь... Прости, Волк!
Волк остановился, как будто вслушивался в сказанное ему, и побежал дальше трусцой, не оглядываясь...