Прочитай меня. Расшифруй
Иероглиф сердечных струй.
Коды тонких моих страниц
Расщелкай, как орешки – в блиц.
Прочитай меня. Разгадай.
И не надо бояться тайн.
Даже без словарей – пойми.
Ты же знаешь проход в мой мир.
«Семь печатей» хранят листы,
Снять их с «книги» сумеешь ты.
На любом языке – прочти!
Пусть не полностью, а почти…
Прочитай меня. Но не вслух.
Для себя… для меня… Для Двух.
Не для жадных чужих ушей,
Что привыкли к простым клише.
Я останусь для всех – «секрет».
Ты один разглядел ответ,
Как звезду – меж вороньих стай…
Но – не мéльком листай… Читай!
***
1881 год. Париж.
Человек
прогуливается по вечернему городу. Это — Иван Тургенев. Его мысли
сейчас далеко в России: то в
Тульской губернии, то в Орловской или в Курской, где он с ружьём на
плече хаживал по охотничьим угодьям. Ох и славные там места! А дичи
сколько! Ничего подобного не удавалось ощутить в здешних лесах, когда
Иван Сергеевич снимал в аренду участки. Да и компания французская совсем уж не
идёт в сравнение с той, что была на родной сторонушке — Некрасов, Фет,
Островский...
Охотничий азарт, вспыхнувший при воспоминаниях, на некоторое время помог забыть о болезни.
«А
что — Париж! Париж — знаменитая иллюзия, праздник. Но его бывает очень
много для русского человека. Однако же, пора выпить прописанное
лекарство!» — вспомнил Тургенев, нащупав в кармане упаковку с порошком.
Он вошёл в первый попавшийся ресторанчик, присел за столиком и попросил стакан воды.
По-соседству
весело и возбуждённо пели молодые люди. Русские. Их не спутаешь ни с кем. Увидев Ивана
Сергеевича, зашикали и стали переговариваться шёпотом. Писатель
догадался, что его узнали, улыбнулся краешком рта, и решил познакомиться с компанией.
Завязалась
беседа. Иван Сергеевич в общении был лёгок, прост и не кичлив. Было
видно, что с молодыми людьми ему комфортно и интересно. А уж им-то!
— Друзья, — прервал вдруг споры Тургенев, — а давайте каждый будет рассказывать о
своём самом ярком мгновении в жизни. Мне, человеку старшего поколения,
позволительно знать, какими стремлениями живут сейчас в России, что
тревожит студентов, о чём мечтают молодые люди, и самое главное — счастливы ли? Кто-нибудь, ну! Тебя как зовут?
— Артемий.
— Артемий, поделись с нами историей.
Застигнутый
врасплох самый балагурный из сидевших за столом, вдруг растерялся. Он
не нашёлся сразу что сказать в ответ, а только пожал плечами. Притихли и
другие студенты. Заметив смущение, Тургенев решил начать сам.
— Хорошо, — хлопнув себя по коленке, Иван Сергеевич тут же нахмурил лоб. — Слушайте тогда меня...
И
он увлечённо стал рассказывать о том, как полюбил, и что в начале этой
любви счастья не чувствовал, а лишь мучила его ревность,
подозрительность и одолевали сомнения. Но вот случился такой момент
однажды. Ему надо было поехать в столицу на пару месяцев. Иван Сергеевич
уже было направился к двери, но резко развернулся, а любимая женщина не
успела спрятать взгляд.
—
Боже мой! Сколько в нём было любви! — воскликнул Иван Сергеевич, его
глаза вспыхнули светом, который являет нам человека искренне
любящего, понимающего и знающего об этом нежном чувстве многое. —
Сколько привязанности увидел в глазах! И я почувствовал тогда, что
ничего не знаю о
ней, хотя мы долгое время были вместе. Она показалась мне книгой, а я —
словно читатель, озарённый её лучами, впервые взявший её в руки... Мы
обнялись... Я понял:
всем моим опасениям наступил финал, теперь всё будет иначе. Признаюсь
вам, друзья, тот миг был
самым счастливым в моей жизни...
***
Уже
много позже, те из компании, которые влюбились или считали себя
таковыми, старались поймать такой взгляд любви и преданности. При этом,
фантазировали, воображали, будто испытывают самые счастливые мгновения.