Приказав Ваське быть с моим Аргамаком в Фонтенбло и там ожидать моего приезда, я около полудня был уже у Собора Нотр дам де Пари.
Площадь перед Собором была полна беззаботных парижан. Они веселились, будто не они только что проиграли войну, будто это не их любимый император томится в ссылке на далёком острове. Их ничуть не раздражали мундиры русских солдат, фланирующих по площади в поисках недорогих развлечений и дешёвых ****ей.
У меня оставалось время полюбоваться на изящную фигурку акробатки с крохотными грудками под розовым трико и выпуклым лобком. В иное время я пригласил бы девушку в ближайшее кафе и уж не преминул бы полюбоваться на её вагину. О, какие кульбиты мы смогли бы проделать с нею на любовном ложе! Но меня ждало приключение с Агнессой.
Бросив акробатке монетку, я обвёл площадь глазами, высматривая нужную мне карету. И вот он долгожданный миг – из окошка близ стоящей кареты выпал платочек. Я ринулся к нему, при этом сбив с ног какого-то прощелыгу во фраке, поднял с мостовой и, рванув на себя дверцу, нырнул в заветное купе, напоенное приятным запахом женского тела.
Внутри кареты я увидел её, мою даму, из предосторожности или природной стыдливости надевшую маску. Я, не отнимая маски, чтобы не вводить Агнессу в смущение, обхватил её одной рукой за шею и впился в вожделенные губки, другой рукой стал торопливо заворачивать подол платья.
– О, мсье!.. мсье!.. – прошептала моя возлюбленная, верно, не ожидавшая от меня такого напора. Она попыталась вырваться из моих объятий. – Мадам, – проговорил я, уже орудуя рукой под её юбками, – у нас мало времени, моё орудие с нетерпением ждёт команды «пли!».
Пробравшись сквозь густые заросли, мои пальцы раздвинули створки сокровенной раковинки и легли на твердеющий похотник.
– О, мсье… – прошептала Агнесса, подавая лоно несколько вперёд и прогибая спинку, а по телу её пробежала блаженная судорога.
– Ну же, мсье, – прошептала она.
Опустившись на колени и раздвинув пошире ноги возлюбленной, я, хотя и поторапливался, но не мог упустить случая, чтобы получше рассмотреть то, чего вожделеет лицезреть каждый мужчина, ибо у каждой манды имеется своя тайна. Сколь много бы ты их не видел, тайна от того не убывает. Раскрыв тайну одной, отнюдь не значит, что ты познал всю Тайну.
Я увидел густые чёрные волосы, за которыми скрывалась исторгающая похотную влагу вагина, ожидающая моего дружка, и напрягшийся сикель с капелькой сметанки на кончике.
Чёрные волосы в этом месте у светлой блондинки удивили меня и заставили вспомнить нашу дворовую Матрёнку. Когда я впервые увидел её лоно, покрытое такими же чёрными волосами, изумлённо спросил: – Почему у тебя на голове волосы русые, а здесь чёрные? Матрёнка озорно ответила: – Голова-то у меня, барин, всегда на солнышке, вот и выгорели, а манда в тени…
Но у меня не было времени предаваться долгим воспоминаниям. Я вдохнул пьянящий запах женщины, разобрал волосы, открывая доступ к раскрывшимся створкам раковины, и погрузил в них лицо.
Я поглаживал носом похотник, а языком, облизав преддверие рая, стал погружать его в вагину. Агнесса то плотно сжимала бёдрами мою голову, то разводила их пошире, и тогда я слышал её приглушенные постанывания. Я поцеловал и ощупал языком каждую клeтoчку лoна, я старался найти cамыe пoтаённыe уголки, кoтopыe, я чувствовал, доставляли Агнессе наибoльшee наслаждение и вcкope она расслабилась в неге и заурчала: – Тре бьен… тре бьен…
Наступило время идти в штыковую атаку. Я спустил рейтузы и, уложив Агнессу поудобнее, вонзил дружка в открытое жерло. Он постарался на славу. Целая вoлна судорог сoтpяcла тeлo дамы, а следом и меня накрыл вал блаженства, от которого я закричал: – О, Агнесса!..
Я излился в неё.
– Мсье, вы ошиблись, назвав меня Агнессой, – произнесла дама, придя в себя и оправив платье. – Я Жюли…
– Во, камуфляж!.. Ошибся Марфутой, – поражённо подумал я и, рассмеявшись, представился: – Было приятно познакомиться, Жюли. Я поручик Ржевский.
Карета остановилась.
Отдёрнув занавеску на окошке, я поинтересовался у Жюли: – Вы не подскажете, куда мы приехали? – На Елисейские поля, – ответила дама. – Мерси, мадам, – ответил я и попытался снять её маску с лица моей нечаянной возлюбленной, но она отвела мою руку и сказала голосом, не терпящим возражений: – Кто я, пусть останется для вас тайной, поручик. И, пожалуйста, покиньте немедленно мою карету.
Я открыл дверцу, спрыгнул на траву и подумал, как мне добираться назад.
Новые
Меню
