Служивый. Залёт № 6.

Служивый. Залёт № 6.

Баня по белому или три богатыря.

Ещё до общего подъёма, Ткач растолкал наряд по столовой и мы пошли умываться. Оделись и тихо вышли из казармы чистить сапоги. На улице уже стоял воодушевлённый Ткач в сержантском бушлате. Кто – то пошутил: - «Ткач, ты и спал,  наверное в этом бушлате?».  Ткач: - «Ага…  спал.. в умывальнике.. с двумя мокрыми полотенцами: - одно на заднице, другое на «фанере».  – «Так ты же был в числе приглашённых на банкет? По случаю принятия присяги….». Ткач уже по дороге в столовую рассказал нам, как там было на самом деле. Рыжий пригласил Ткача за праздничный стол, налив ему пол – кружки чачи. Ткач выпил стоя, присаживаться на «звёзды» ему было невмочь.  И вроде разговор у них душевный заладился, как вдруг, в каптёрку пришёл Бриз. И доложил старшине, что двоих курсантов из первой роты, нет в спальном отсеке. Ясно было, что это Пугач с Юркой отсутствуют. Ткач замолвил за них словечко, но старшине такой расклад не понравился. Он лучше всех знал, что хлеборез, сам всегда справляется со своими обязанностями и помощники ему не нужны. Видимо после объяснения истинной причины. Рыжий, как и обещал, решил наказать Ткача. Приговорив его к удару в «фанеру». Бульба не мешкая,  привёл приговор в исполнение и Ткач на пол - ночи завис в умывальнике. Чуть позже и Пугач с Юркой услышали эту историю. Понуро шурша в моечном цехе,  они перемыли всю посуду и после обеда мы сдали наряд по столовой. Были и хорошие новости. Нам предстояло сходить в баню и до вечерней поверки выстирать и просушить х/б.

После обеда,  вся команда отправилась в баню,  и там нас ждал интересный сюрприз. То есть ни кто нас там не ждал. Рома постучал в дверь и через пару минут, вышел заспанный банщик. Вышел он из – за угла пристройки.  Не тот кавказец, который выдавал портянки  - это был азиат в чёрном бушлате, одетом на тельник. «Эй Бала.. Кто такой..  и за чем стучишься в калитку?» - Спросил азиат у Кайрата, со знакомым акцентом. Кайрат поприветствовал его по казахски! – «Салам Алейкум Ага!». Что,  в общем означало: - «Эй мальчик…. - (ответ) – Здравствуйте дядя!». Это означало ещё и то, что нам на встречу вышел земляк. Вид у него был, как у бывалого служивого: - чёрные усы растянулись на пол - лица, и такой – же чёрный чуб торчал из под дембельской шапки – набекрень. Ещё парой фраз они перекинулись на родном языке, тот подошёл,  и когда мы здоровались, он представился – Серик.  Он пригласил нас в офицерскую баню, в которой он был полноправным хозяином. Много о чём расспрашивал у нас и рассказывал о своём. Он конечно – же знал, что с новым призывом приехали «Казахи», но не торопился искать земляков. Он говаривал так: - «Кому надо – сами меня найдут! Я уже четвёртый год – лямку тяну….».  Баня (настоящая) была в нашем распоряжении до вечера и мы хорошенько попарились. Серик сидел во главе накрытого стола и рассказывал, нам интересные истории. В тот день мы угощались у самого старого солдата в этой бригаде. Серик призывался из города Караганды, что в центральном Казахстане. После второго курса института он ушёл в армию (так бывало, но не часто, в основном после отчисления).  Прибыл в ШМС не один, с ватагой, таких – же казахстанцев. Тут я сделаю небольшое отступление и поясню о роде войск, в которых мы оказались. «Радио - технические Войска Особого Назначения» или «Радио – Техническая Разведка КЗакВО СССР». В стародавние времена на эту службу набирали почти вундеркиндов или студентов ВУЗов, в крайнем случае,  таких, как мы. Но это был самый крайний случай. Серик после учебки,  ушёл во второй батальон бригады. Там вскоре и получил два года «дизеля», « - за неаккуратное обращение с огнём, на территории автопарка». Как он сам рассказывал: - «Сливали 93 – ий бензин с «Уралов» и продавали. Толкали местным за 5 – 10 рублей,  вместе с канистрой – 20 л. А  по тем временам = это зарплата солдата за месяц. И однажды, в ночи, перестарались, сгорела машина с кунгом. И не просто машина и не просто с кунгом – это был «Урал» комбрига с командирской оснасткой.  Серик взял всё на себя и после трибунала отправился в «Караязовский дисциплинарный батальон» на два года, после «дисбата» дослуживал в родной бригаде..  много чего интересного и полезного, мы узнавали от Серика, который был аксакалом СА и джигитом ВС СССР. Его спокойная манера поведения и твёрдые слова, напоминали нам о неписанных законах родной степи. Он позвал Мамеда (человек из телевизора солдатской бани) и распорядился включить стиральные машины. Мамед  потом объяснил нам, что и как там работает. Мы сложили свои х/б в барабан, добавили порошка и продолжили «Куралтай». Машина стирала нашу форму, а мы общались за праздничным столом. Потом Мамед включил гладильный станок и показал нам, как правильно гладить х/б.  К вечеру мы были, как новые. Оставалось только пришить подворотнички. Я вспомнил, что нам пора забирать фотографии и чуть позже, мы с Сериком отправились к месту дислокации фотографа. Батоно был на месте, из пачки фоток достал наши. Я посмотрел: - мы с Серёгой, так и застыли на снимках, как сиамские братья – близнецы. Серик показал мне тропу, от бани к фотографу и она располагалась снаружи, вдоль забора части. Вернувшись к захмелевшим землякам, мы продолжили общение, разглядывая фотографии. Все духи, переполненные чувством духа - побежали к Батоно,  фоткаться. Это их право и это их правильный выбор. Воодушевлённые, они вернулись поблагодарить Серика и вместе мы отправились в ШМС.  Серика с нами не было, но дух его, с нами присутствовал всегда. Пока они бегали,  я поменял у Мамеда, байковые портянки на летние и в дороге к казарме был запевалой: - «Я знаю милая, больше не встретимся……  и слёзы горькие, моей родни… Таганка, все ночи полные огня! Таганка, за - чем сгубила ты меня!? Таганка…………  и все дружно подпевали».

Мы на скорую руку пожулькали оторванные подворотнички и стали их гладить,  и пришивать к воротникам. К вечерней поверке мы были готовы. За исключением перегара. Он нас выкупал за версту. Но мало, кто из сержантов был в этот понедельник трезвым. Только Бриз решил устроить нам проверку на вшивость.  Он заявил: - «после команды «отбой» - первое отделение, первого взвода, первой роты ШМС строится в «сушилке».  Я заходил последним в сушилку, поэтому, наверное из вежливости, закрыл за собой дверь и не стал становиться в строй. Бриз не мог мне приказывать и обратился к остальным: - «Вам предстоит принять присягу духа ШМС. Его слова, явно никого не вдохновили и я выключив свет сказал: - «Мы тебя сейчас просто раскумарим, а потом оттарабаним» и снова включил свет. Жалкое подобие воина улетучилось мгновенно, Бриз не на шутку испугался. А бежать некуда.  Я на воротах… и не такие мячики ловил. Пацаны смотрели на Бриза, как на жертву,  и готовы были его порвать. Я тоже за этим наблюдал со стороны, играя выключателем. « - Ша Братва! Его время ещё придёт, тихо выходим по одному». Я открыл дверь и мы пошли в спальный отсек. Бриз для нас не являлся авторитетом и его дни, месяцы уже были сочтены.  Мы бы могли пойти и написать письма домой и даже отправить фотографии, но в эту ночь началась война! Нет не третья мировая, а киргизо  - узбекская. Оказывается, кому – то из киргизов пришло письмо. И там рассказывалось о причинах военного конфликта в городе ОШ, между двумя республиками. Причина банальная, но последствия катастрофические.  Всю ночь в противоположном отсеке не смолкали баталии. В напряжении были все. Снаружи казармы построился караул во главе с начкаром, внутри мы. И обстановка располагала к серьёзной драке.  Нам не хотелось проливать кровь, но их рамсы зашли слишком далеко. Продолжалась эта война не долго, всего пару часов. Особо рьяных, Бульба вывел из спального кубрика и погладил по «фанере», после трёх – четырёх ударов, все курсанты отбились и уснули.

Сейчас я постараюсь пересчитать и перечислить этнос,  всех воинов в бригаде. Сделаю это для того, чтобы было понятно, сколько солдат всего в воинской части. Какие национальности, в каких призывах. Да и вообще, что к чему.  Начну с учебки: - Всего три роты,  300 курсантов. Ранее  я уже рассказывал по каким специальностям. Уточняю из каких республик и краёв: - Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, Поволжье, Краснодарский край. Всех примерно поровну.

В бригаде три батальона, всего около 1000 солдат.  Все три призыва: - «Дедушки, Фазаны и Молодые»,  как под копирку призваны из Азербайджана, Грузии и Поволжья.  Лишь старший призыв с «дедушками» из Белоруссии. Сразу скажу, что вся бригада состояла из нескольких частей, по отдельности их называли: - «Точка». Точки располагались вдоль границы Закавказья и соседних не советских государств. После учебки некоторые молодые солдаты попадали на точки. Кабулети, Сухуми, Гудаута, Сочи – вот не полный перечень их названий мест дислокации. На точке обычно служило 20 – 30 солдат и 10 – 12 офицеров с прапорщиками. В общем призыв наш был не совсем обычным, для этой бригады.  Необычен тем, что среди нас не было студентов  – вундеркиндов, среди нас было всего четыре кавказца, да и те с Казахстана и России. Примерно половина из всего призыва –  Узбеки и Киргизы. Что касалось наличия земляков в батальонах, тут повезло лишь Поволжцам. Видимо крепкой традицией в этой бригаде был набор с Ульяновска и Самары.

Ингуш и Чеченец приехали с нами из Казахстана. В батальонах у них не было земляков, за исключением Серика. Азербайджанец – из Ульяновска, у него было много земляков среди старших призывов. Мамед сразу попал под патронаж земляков, но не зазнавался и всегда был общителен. Был ещё один грузин, призывом из центральной части России. Тот с первых дней лежал в лазарете с пораненной ногой. При утреннем подъёме, спрыгнув с верхнего яруса наступил на бляху, в итоге пристроился в санчасти.

Если говорить об общих взаимоотношениях среди солдат, то время «махровой дедовщины» для нас ещё не началось, а эпоха, «землячества» по большому счёту,   только зарождалась. Наша команда была многонациональной и много региональной, хотя и не многочисленной. Большими группами держались представители из Средней Азии, а в батальонах с Кавказа. Наверное, это и есть «землячество?». Каждому из солдат, не зависимо от срока службы хочется вовремя вернуться домой, с минимальными потерями. Но учитывая возраст и тот багаж знаний, что мы обрели на «гражданке», приходилось учиться на своих ошибках или ошибках товарищей. По большому счёту взрослая жизнь только начиналась.

И нам казалось, что мы действительно состаримся, пока идёт срок срочной службы. Многое переоцениваешь и понимаешь, что главное, а что второстепенное. Но опять же это мироощущение возрастное и с каждым новым днём оно растёт вместе с тобой.  Во мне оно за прошедшие двадцать пять лет после ДМБ – 90, настолько выросло, насколько я и сам стал мудрее. Да, теперь есть возможность кого – то из сослуживцев найти в соц сетях. О ком – то уже вспоминают в прошедшем времени, кто – то ещё может быть найдётся. А мне хочется написать этот эпос о том времени, когда моему отцу было лет чуть меньше, чем  мне сейчас.

- «Рота подъём!» кричит дневальный и курсанты уже машинально соскакивают с коек, начинают одеваться и строиться. Каждый думает: - «чтож … принесёт нового этот день?». После утренней пробежки по мокрому снегу, заправке коек и умывания холодной водой, Рыжий рассказывает о повестке дня: - «Сегодня все курсанты ШМС должны до обеда получить шинели. До ужина пришить погоны, петлицы, пуговицы и шевроны, после ужина строевой смотр!». Выходим строиться на завтрак, кто сразу за сигарету, кто начищает сапоги. У нас есть несколько минут и все знакомые лица собираются в курилке. С виду большая, шумная компания, разноголосые, разноязычные, весёлые, бравые ребята в х/б, шапках и сапогах. Но среди всех курсантов трое выделяются особыми приметами – своим ростом. Назовём их «Три богатыря». Первого зовут Алексей, его рост 2,2 метра.  Он с Краснодарского края, высокий, крепкий парень. Очень спокойный в общении и уверенный в себе солдат. На таких, как он, говорили в старину на Руси, весь мир и держался. Второй, человек – гора! Его рост под два метра, но и в плечах он не меньше. Узбек по имени Джабраил, с огромной головой и массой тела 150 кг. У него единственного были не солдатские сапоги, а те в которых он уехал из родного Ташкента. Его окрестили Добрыней. Наверное за доброту, у него было очень доброе лицо.  А главным богатырём всё - таки считался Исатай. Казах по национальности, ростом 1,5 метра, не плечист, не заметен в толпе. Его можно было хорошо разглядеть в строю, он стоял последним. И на спортивной площадке, там он всегда был первым из первых. Все называли его Брюс Ли. Исатай, Брюс Ли и Илья Муромец – это один человек, равных по физической подготовке, которому не было во всей бригаде.  Я имею ввиду гимнастические упражнения на снарядах.

После завтрака мы вновь стояли у склада получали шинели. Было это днём и можно было хорошо разглядеть всё вокруг.  «П» образное, двухэтажное здание. Средняя часть в длину 60 метров и повороты по 20. Параллельно ему метрах в пятидесяти растянулся клад со множеством ворот и дверей. За ним метров через десять ещё один такой - же. Вся эта территория огорожена забором с колючей проволокой, вышками по диагонали. Охранялся и назывался этот объект: - «Пост №2». В старину это была двухэтажная гусарская казарма, а склады были конюшнями. Получившие шинели, так в них и стояли.  Кто в распахнутой, кто - то накинув как бурку, а некоторые и вовсе пытались собрать её в скрутку. Шинель – это очень красивая, по военному идеальная вещь. Сначала она непонятна и не привычна, зато потом… в общем как сапоги. Пришивать погоны на толстое сукно оказалось делом не простым. Сначала нам показали все места куда пришивать и объяснили размеры. С погонами и петлицами оказалось не сложно. Отпарываешь полевые «Партизанские» и пришиваешь свои, а вот с шевроном пришлось повозиться. До ужина ещё оставалось много времени, но оно быстро улетучилось. И вот начался строевой смотр. Даже сержанты надели свои шинели и построили нас в казарме. Парад принимал старшина – Рыжий стоял с распахнутым воротником шинели. Муса командовал парадом, по его команде первый ряд сделал четыре шага вперёд и повернулся кругом. Два ряда курсантов стояли по обоим сторонам коридора лицом к лицу. Рыжий, Муса и Бульба ходили вдоль строя по отсекам и осматривали шинели курсантов, командуя повернуться и отрывая не правильно пришитое. Все расходились и вновь строились на смотр. Повезло «Трём богатырям», их приметных старшина сразу, ещё до первого построения завёл в кабинет Данилы. И из – за двери послышался громкий хохот. Человек десять (а может и больше) сразу проткнули себе пальцы иглами, толи от страха, толи от вибрации. Вибрация и смех нарастали с угрожающей силой, вся учебка уставилась на открывающуюся дверь кабинета начальника ШМС. Первым выходил Исатай, он же Брюс Ли, он же Илья Муромец. Явно не его размера шинелка волочилась по полу, как платье у невесты. А в рукавах не было видно даже кончиков пальцев  рук. Нормально сидящая шинель закрывает голенище сапога на 1/3. Просто есть не стандартные люди. Или нет подходящих размеров на складе. Вторым выходил Алёша. Смех в казарме уже был готов выбить стёкла и выйти на улицу. Ржали все, кто мог видеть протирая глаза от слёз. Выходил Алексей гордо пригнувшись, чтоб не удариться лбом об косяк. Он как истинно русский богатырь держался спокойно и уверенно. Его шинель была коротка, и не то – чтоб до голенища сапог, она и колен – то едва касалась. Они встали и замерли у входной двери. И вот наконец выходит Джабраил – Добрыня. Он один из трёх богатырей сеял, как начищенный ртутью рубль «Ко дню Победы!». Ему досталась старинная, ещё с «Будёновских» времён кавалерийская шинель. Ярко рыжего, скорее даже огненного цвета с вытянутыми ромбами на груди. А на месте отпоротых ромбов сохранился её настоящий цвет. Ржаво – коричневые полосы на груди Добрыни предавали подходящий свет его улыбке. Сначала узбеки зааплодировали ему, потом и все остальные. На большом лице узбекского богатыря появилась несказанно добрая улыбка и под аплодисменты он стал пританцовывать. Тут публика сорвалась и начала ликовать, ещё дружнее хлопая. Добрыня стал ходить по кругу танцуя, как Джабраил. Под хохот и аплодисменты толпы, дневальный так и не смог заметить вошедшего командира бригады полковника Воронова. Зато его сверху разглядел Алёша, когда заорал: - «Смирно!!! Дежурный по роте на выход!!!». Воцарилась гробовая тишина и лишь звон подков бегущего Мусы, разрезал её. Скрежет сапог, чеканный шаг и доклад начальника ШМС, все замерли…. – вольно!

- «Что у вас тут происходит товарищ майор?».  Спросил КомБриг у Нач ШМСа. Внимательно разглядывая Брюса Ли и Алёшу, водя головой то вверх, то вниз.

- «Проводим строевой смотр, товарищ полковник, сегодня курсанты получили шинели».

- «Вижу… этих, показывая большим пальцем через плечо, отправь в ПЦ (передающий центр). Передайте от меня старшему сержанту Капустиной, пусть девчонки к утру подгонят шинели в размер этим трём богатырям. Не хватало, чтоб завтра вся бригада с утра так заржала». И ушёл.

- «Есть товарищ полковник! ШМС строиться! Сержант Бульба ком мне! … Веди этих трёб..  х богатырей в ПЦ и до утра будь с ними, а то я знаю этих трёб.. х «Капустниц». К утру, чтоб как штык!».

Мы ещё шились и строились, пока Рыжий не скомандовал «отбой». А вот наши товарищи штурмовали ПЦ. Бульба уже битый час уговаривал дежурного по ПЦ открыть дверь и впустить солдат. А у того приказ: - «В ночное время никого не впускать и не выпускать». А приказ тот сам Воронов и огласил, когда узнал каким «рассадником зла» является ПЦ. Где вся смена состоит из довольно таки молодых и даже симпатичных женщин. На боевом дежурстве сидели 25 радисток. Но Бульба есть Бульба! И приказы своего командира он выполняет всегда. Он знал, что дежурный солдатик по ПЦ находится между двумя дверями, в проходной комнатке и сам себя запирает. Выход нашёл Брюс Ли. Он предложил зайти в здание сверху. Пожарная лестница есть, дальше «Окно Слухова», пыльный чердак и лестница на второй этаж ПЦ. Расскажу поподробнее.  Добрыня первый запаниковал, когда увидел, что нижняя ступенька пожарной лестницы находится на уровне вытянутой вверх его руки.  Бульба был настроен серьёзно и он приказал, всем снять шинели. Четыре шинели связал одним ремнём, так чтоб можно было повесить сзади на пояс. С шинелями полез Исатай – Муромец. Его как младенца приподнял и поставил на первую ступеньку Алёша. Первый пошёл! Второй пошёл! Деваться некуда, сержант  Бульба сказал. И Алёша с Бульбой сомкнули руки, как на пляже, когда подбрасывают над водой, присели. Добрыня встал ногами на перекрестие рук товарищей, те поднялись и стали поднимать руки. Бульба прошипел: - «вставай нам на плечи». Потом перехватившись они подняли самого большого курсанта, как штангу, от плеча на вытянутую руку. Тот полез по скрипучей лестнице, что – то шепча по узбекски. На последней ступеньке он рукой промахнулся мимо перекладины, её там просто не было. Но Исатай Ли вцепился в него, как коршун и вытащил уставшего Добрыню. Бульба подсадил Алёшу и сам полез вверх. Уже на крыше закурив сигарету Бульба сказал: - «считай пол дела сделали, остаётся найти Капустину». Вытирая пот со лба, все четверо в промокших гимнастёрках сидели на железной крыше под звёздным небом и пускали дым. Зимнее, звёздное небо шептало ребятам о чём – то обязательно скоро сбудущимся. Не далеко от окна нашли люк, открыли его, внизу была лестница в коридор. Спустились, сначала Бульба потом Алёша затем Добрыня и мистер Ли с шинелями на ремне. В коридоре было тепло и светло, на втором этаже и располагался ПЦ, а первый этаж служил мастерскими и каптёрками. Звуки «морзянки», шумы от настройки радиоволн радиоприёмников и женский голос слышался за дверью. Бульба открыл дверь и послышался крик двух десятков сирен. Сержант заорал ещё громче: - «Смирно! Я пришёл сюда по приказу командира бригады. Кто из вас Капустина?». К нему подошла женщина в военной форме и в звании старший сержант. Подошла не строевым шагом, а как тигрица к медвежонку. Бульба хоть и был старослужащим, но сразу понял – здесь не ШМС. Здесь самого могут научить, так оно и вышло.

- «Я Капустина. А ты кто и каким образом здесь оказался?». В это время духи, ещё стояли за дверью в коридоре, пребывая в растерянности. Бульба тоже искал подходящие слова, чтоб объяснить цель визита. У Капустиной на офицерском ремне висела кобура прижатая правой рукой. – « Доложи по форме или я буду стрелять, здесь секретный объект».

- «Я сержант Бульба, зам. ком. взвода ШМС. Прибыл к вам, для того, чтобы передать поручение командира бригады полковника Воронова.  Дословно: - «Передайте от меня старшему сержанту Капустиной, пусть девчонки к утру подгонят шинели в размер этим трём богатырям. Не хватало, чтоб завтра вся бригада с утра так заржала».  Капустина убрала руку с кобуры и скомандовала: - «вольно!». – А где чудо богатыри – то?  Сержант позвал курсантов. Первым, как по уже отрепетированному сценарию вошёл Илья Ли Муромец с серьёзным видом и доложил отдавая воинскую честь: - «Курсант первой роты ШМС Исатай по вашему приказанию прибыл!». Радистки смотрели на происходящее, сняв наушники и глазки их округлялись, по мере появления богатырей.  Казалось, что у некоторых сейчас лопнут глаза. Все зашли, доложили по форме и Капустина, предложила им сесть за стол стоящий при входе, обставленный стульями. Как потом оказалось - это был большой обеденный стол.

Другие произведения автора:

Служивый. Залёт №4.

Полвека спустя. (1941 - 1991)

Лёнька Пантелеев.