Небесная царевна
Сказка
Есть человек, ходящий по Вселенной,
Он собирает тайны и загадки,
И ходит смело, смотрит без оглядки –
Владеет словом, властвуя бездной.
Он кладезь тайных и волшебных слов –
Слова он ловит, а порой находит,
И ищет их, и в плен с собой уводит,
В свой мир чудесный, сказочных основ.
Он – Сказочник, бродящий и гласящий
Во временах, идёт из мира в мир,
Для взрослых мудрость, для детей кумир,
Любви творец, и красоту творящий.
И вот однажды он пришёл к нам в царство,
Собрались все, от старых до младых,
И он пропел нам этот дивный стих,
И замерев, все слушали пристрастно:
Жил-был на свете царь, имел семь дочек,
И возрастом на выданье все семь,
Но замуж не спешили те совсем,
А царь меж тем был до зверей охочий.
Завёл царь раз великую охоту –
Собрались все лихие молодцы,
Что пострелять, что в скачках удальцы –
Им показать себя была забота.
Царевен семь сидело у шатра,
Стройны все были, словно ветви ивы,
Все молоды, пленительно красивы,
Лицом белы как полная Луна.
Скучая, пили сладкое вино,
Смотрели томно, и на всё лениво –
Князей заморских в этот раз не было,
Свои же все прискучили давно.
И был там ловчий, из крестьян, и юный,
Он первый раз попал на царский гон,
Не видел он, что за игра кругом.
Был весь в охоте, сам азартно-буйный.
Стрельцы убили много кабанов,
Волков и зайцев, даже пёстрых барсов,
Вот будет пир! День прожит не напрасно,
Уже костры пылали у шатров.
Но кое-кто из зверя убежал –
Хитры, проворны были зайцы, волки –
Бежали врозь. Хоть царский рог замолкнул,
Но их упрямо кто-то дальше гнал.
И всё напрасно – словно растворились
В траве и балках – не найти следа,
А ловчий гнал неведомо куда,
Туда, где звери хитро затаились.
Вдруг встал погонщик – место не знакомо –
Чужая степь, овраги, буераки,
И он один – настанет ночь, с ней страхи…
Ночная степь для чужака сурова.
Но слышит ловчий: визг и шум борьбы,
И он пустил во весь опор коня,
И вдруг пред ним, как нереальность дня,
Стоит газель, предивной красоты.
Вокруг неё, как символ лютой злобы
Три волка чёрных, и в крови их пасти,
Газель дрожит – ей изменило счастье,
И волки эти жертву взять готовы.
Но три стрелы, как три сестры пропели,
Так сладко спели, совершая суд,
Пропели злобе, что всем смерть несут,
И восславляя мужество газели.
Был самый меткий из ловцов стрелок,
В дружине царской зоркий глаз имел,
И красоту ценить всегда умел –
Три волчьи жизни в один миг пресёк.
И вдруг газель ударила ногой –
Раздался звон хрустальный в тишине,
Увидел ловчий будто всё во сне:
Газель вдруг стала девицей-красой.
Такой красой, что он остолбенел –
И был пронзён тотчас стрелой амурской,
Видать стрелок такой же был искусный,
Что поразил – и впредь любить велел.
Казалось, вздох Луны услышал парень:
Мне здесь не место, есть уже одна,
Сей красотой и я освещена,
Она всесильна оживить и камень.
Ах, что за шейка, что её глаза! «Ты спас меня, –
Промолвила девица. – ты не волков, а демонов убил,
Как молод ты, а зло стрелой сразил –
Теперь награды требуй для себя!»
«Моя награда – ты, газель-девица, –
Как бы в тумане, парень дал ответ. –
Вась мир исчез, мне жизни больше нет,
Моей тропе с твоей лишь дальше виться!»
«Но я, увы, небесная царевна –
Из царства магов, мира волшебства,
И в этот раз гадала я одна,
И ворожила зеркалом безмерно.
Из зазеркалья эти и пришли,
Схватили вмиг и понесли в пустыню,
Мою исчадьем обуздав гордыню,
К царю нечистых в жертву понесли.
Себя успела сделать я газелью,
Тогда решили демоны убить,
Волками став, меня втроём загрызть,
Вдруг ты пришёл – по моему хотенью.
Я так звала прийти кого-нибудь,
Кто сердцем смел, кто падших не оставит,
Зло победит, и смерть уйти заставит,
И пресечёт неправедную смуть.
Но мне пора: уходит заклинанье,
Мой мир не прост, и путь в него далёк,
Коль полюбил, то дай себе зарок –
Тропа любви не знает расстояний».
И ножкой стройной топнула о землю,
И превратилась в горлицу тотчас.
И прокричав с восторгом, во весь глас,
В открытом небе растворилась с пеньем.
Немедля тропка под ноги легла,
И ловчий тотчас бросился во след,
Тропа ждала, казалось, много лет,
Когда сюда придёт нога коня.
И слышит он слова от этой Тропки:
«По мне ходил, не зримый, но живой…»
И вдруг она пересеклась рекой,
Рекой бурливой, грозной для неробких.
И снова молвит гласом человечьим:
«О, повелитель, именем Иван,
Великий дар тебе отныне дан:
Любовь пришла – ты волшебством отмечен.
Хоть я твоя покорная Тропа,
Но всё в тебе, слова твои – знаменья,
Ты словно маг в великом представленье,
Любовь твоя – источник волшебства.
Смотри, река – граница меж миров,
Как двум мирам – искать, сойтись друг с другом,
Как перейти ту реку утлым стругом,
Каких твоих здесь не хватает слов?»
«Мне нужен мост», – ответил ей влюблённый –
И тотчас мост возник по волшебству,
И поскакал влюблённый по мосту,
А мост дрожал, как будто окрылённый.
И лишь коснулся он иной земли,
Мост заплясал, и начал быстро таять,
И вслед исчез, всё оборвав за краем –
Лишь пустота теперь была сзади.
А перед ним стоял могучий Дуб,
Стоял скалою, тропку пресекая,
Как будто здесь Ивана поджидая,
Вокруг же Дуба был очерчен круг.
И молвил Дуб, идущему тропою:
«Сия Тропа через меня идёт,
Но только тот продолжит свой поход,
Кто даст ответ, на то, что я открою.
Зачем стою я здесь семь сотен лет,
Один, в степи, все мысли собираю,
Зверей и птиц, которых я встречаю,
И мне покоя в этом мире нет?
Я не хожу, но я весь мир изведал,
Свободный Ветер – мой старинный друг,
То облако ко мне приходят вдруг,
То ночью ходят звёзды непоседы».
«Ты – Центр Мира. Потому кругом,
Тебя всё ходит и к тебе приходит,
Вокруг тебя весь Мир в большом походе,
Иначе всё пойдёт в нём кувырком!
Ты – Царь Вселенной, учредитель духа, –
Склонился ловчий пред Царём с поклоном, –
Любой идущий в твоей пышной кроне
Защиту ищет, и находит друга».
Дуб изумился: «Ты смотри-ка, верно!,
Да, я таков – всех слабых защищаю,
Героев я венками награждаю,
Чтоб без меня творилось во Вселенной!
Но скромен я при этом… в меру сил.
Тебе скажу: есть магия от страсти,
Когда весь мир в твоей дубовой власти…
Однако ты идёшь в запретный мир.
Там красота от волшебства девчонки,
Она царит – и в этом волшебство,
Её из будней в праздник унесло,
Как в песне птичьей и душевно-звонкой.
То волшебство всё знает про тебя,
Что ты – Иван, крестьянский сын, родился
В простой избе. Но ты царю сгодился
Умом и честью, службой за царя.
За добрый слог открою тебе тайну:
Газель твоя – иное волшебство,
В ином портале это естество
Любовь твоя запретна и случайна.
Она бежала в страхе ото всех,
Найти её тебе не просто будет,
Путь твой далёк, опасен, многотруден,
Лишь всё пройдя, достигнешь свой успех.
Дала царевна маленькую тропку
Твоей любви – а дальше всё пойдёт
От волшебства – убьёт, или споёт
Твоя любовь магически и громко».
И с тем раскрылась в древнем Дубе дверь
В иной портал – и тропка побежала
В глубины вновь открытого портала,
Конь поскакал, как осторожный зверь.
Не скоро сказка волшебством ведётся,
И долгий путь пройти ещё Ивану,
Тропа любви извилиста и странна,
Но смерть ему, или в любви спасётся?
Вдруг небеса мгновенно осветились,
На них явились чьи-то письмена,
Старинной вязью писаны слова,
Затем слова видением сменились:
То Град поплыл на небе неземной,
Дворцы из сини, стены в лазурите,
И цветом алым все шатры облиты,
К Земле явились звёздной красотой.
Как будто то мираж из запределья –
Но город плыл реально в небесах,
Вновь в волшебстве, нездешних чудесах,
Он был в игре, в чудесном представленье.
Град сел в степи и прочно утвердился,
Тропа любви вела теперь к нему,
Иван спешил неведомо к кому,
Лишь подошёл, как Град ему открылся.
Но пуст, безгласен был небесный град,
Не видно люда, и дома безмолвны,
Что здесь случилось? Небеса бездонны
И тайны свято про себя хранят.
И видит ловчий, в центре, одинокий
Стоит Дворец, сверкает в изумрудах
Расписан весь затейливо и чудно,
Вокруг дворца проходит ров глубокий.
Закрыт Дворец – ни звука, ни движенья,
Загадки крепко он в себе хранит
И свой покой спокойно сторожит
Как будто ждёт он чьё-то наступленье.
Тропой любви меж тем Иван стремился,
К воротам смело, лихо подскакал,
И слез с коня, с почтением сказал:
«О, изумрудный, я к тебе явился!
Хочу, достойный, быть тебе подобный–
Я всадник, ловчий, и ищу любви,
Я рыцарь верный тайной красоты,
А к нелюбви я беспощадно строгий».
В ответ – молчанье. Но врата открылись,
Иван вошёл, доверившись Тропе,
Дворец был пуст, застывший в тишине,
И вдруг виденья в круглый зал явились.
На стенах зала были зеркала –
Из них явились первые виденья
Котов гигантских – и пошло сраженье,
В крови и визгах та была игра.
В зал не входя, смотрел, застыв, Иван,
Как бились насмерть те виденья-звери,
Все чёрной масти, словно сами тени,
На что-то был намёк ему здесь дан.
И вдруг всё в пыль мгновенно обернулось
Как сажа, пыль влетела вихрем в зал,
И словно кто-то зал опять взорвал –
Собаки вдруг из тех зеркал метнулись.
И эти тоже были масти чёрной,
И тоже бой кровавый начался,
И тоже видно бились неспроста,
И тоже бой был страшный и упорный.
Собаки следом в сажу изошли,
И из зеркал теперь летели птицы
Две стаи чёрных лебедей сразиться
Из зазеркалья в этот мир пришли.
И стаи бились в воздухе, стеная,
И был их бой не менее жесток,
И каждый бился насмерть, сколько мог,
И падал на пол, кровью истекая.
И всё опять повисло в зале смогом,
Но смог исчез, и ловчий в зал вошёл,
И стал прозрачен, будто растворён,
И словно был он чьим-то тайным слогом.
Увидел ловчий множество миров –
Явились в зал, в зеркалье отражаясь,
На бесконечность в клонах, размножаясь,
Но все миры принять зал как-то смог.
Здесь все миры сошлись в одном объёме,
Всё бесконечно было меж зеркал,
Был в бесконечных копиях он сам,
Кто был Иван, кто отражённый вроде?
Но тропка вновь, возникши, повела –
Всё оказалось призрачно и зыбко,
Реальность здесь была надёжно скрыта,
Но прочь вела волшебная Тропа.
И вывела. Дворец остался сзади,
И молвила ему Тропа опять:
«Что ты об этом можешь мне сказать,
О всех явленьях и загадках зала?»
«Загадки эти, – отвечал влюблённый, –
Из тьмы вселенской, из глубин пришли,
Они смятенья в хаос принесли
И вышел образ в звёздах, осветлённый».
Сказала в этот раз Тропа ему:
«Слова – знаменья, сами к нам приходят,
Они же строят, учат, хороводят,
А от любви – слова по волшебству».
И вдруг звезда над городом явилась,
И яркий свет на город пролился,
Вновь изошли из неба чудеса –
Звезда шла вниз, на площадь опустилась.
И стала шаром огненным звезда,
И этот шар преобразился в старца,
Трон был под ним, и восседал он властно,
И с высока смотрел на молодца.
«Я – Звёздный Царь, и этот Град столица
Моих владений – звёздные поля
Безбрежны, вольны – всё моя страна,
Свободы царство, мгла её граница.
Ты дочь мою безмерно полюбил –
Я – царь волшебный, знаю всё прекрасно,
От злобы всей поганой и ужасной,
Тебя храню по мере моих сил.
Тебе осталось сделать только шаг –
К моей дочурке, и твоей любимой,
Но верный шаг – иначе ты с кручиной
Уйдёшь ни с чем – один, в тоске, и наг.
Ты видишь Город, истинно он мой,
Здесь я могу затеять представленье,
Произвести нежданное смятенье,
Ведь Град немой, и оттого пустой.
И флейта вдруг в руках царя явилась,
И он поднёс её к своим губам,
И звук из флейты властно зазвучал –
И жизнь пришла, и всё зашевелилось.
Явились люди, птицы, облака,
Как будто всё из флейты истекало,
И жизнь вокруг волшебно расцветала,
Казалось то – ожившие слова.
Но флейта смолкла – и исчезла жизнь,
Вновь тишина в опустошённом граде,
И снова песня, словно водопадом,
Пришёл обратно в ритме флейты бриз.
Едва всё смолкло – город опустел.
«Сыграй и ты», – царь флейту передал,
«Я не умею, – ловчий отвечал, –
Я не играл, и никогда не пел».
«Сыграй, как сможешь. Звуки – волшебство,
Как и любовь, и красота даётся,
И если любишь – всё в любви сойдётся,
И песнь польётся, словно естество».
Едва взял флейту Ловчий – всё открылось:
Исчез Царь Звёздный, маг из пустоты,
Растаял град заоблачной страны,
И в нежных звуках что-то в мир полилось.
Вся страсть и грусть, надежда и мольба,
Все тайны мира, звёздные томленья,
Всё, что родилось в благостном мгновенье,
Всё это флейта миру донесла.
И всё вернулось в старый добрый мир –
Опять царевна, вся в слезах, в объятьях,
И чёрный мир ушёл, пропал в заклятье,
Стояли двое – звёздный мир ожил.
Нет, в этот раз не горлицей вспорхнула –
Тропа её уже с его сплелась,
И целовались смело, не стыдясь,
Да как же он любил её безумно!
Она же пела про себя: «Кто сильный?
Кто так любовь способен защитить? –
Вот он пришёл. Я так хочу любить.
Пусть всё навек. Пусть верный будет, милый».
Рег.№ 0308230 от 14 сентября 2019 в 20:57
Другие произведения автора:
Елена Нацаренус # 14 октября 2019 в 18:58 0 |
Виктор Петроченко # 15 октября 2019 в 06:45 +1 | ||
|