Оглянись, уходя, оглянись! - глава тринадцатая

     Любил ли он Ашрафи? Или просто тогда пришло время создавать семью? Почему его нисколько не взволновал отказ Бахтияра встретиться? Почему так невыносимо больно было услышать: - Она ждала...

     И вдруг пришло осознание того времени. Он не был на седьмом небе от рождения сына, как это он видел среди своих коллег в институте. Они устраивали пиршества, приглашая всех. У него  всё было обыденным, тусклым. Он жил с женщиной, она рожала детей, так устроена жизнь. С рождением детей Ашрафи стала другой. Она всё своё время отдавала им, обеспечивая его чистыми рубашками, обедами и ужинами, во время которых могла часами говорить о них же. Её не интересовало, чем живёт он, заброшенный ради этих, вечно верещащих, детей. Она рядила их в яркие наряды, тратя много денег на детскую одежду и игрушки. На все его замечания, отвечала с улыбкой, объясняя, что ей самой не надо обнов.

     Какой должна быть женщина, как одеваться, как говорить, он понял только после встречи Виттории. Его сердце затрепетало, ему хотелось слушать её часами, смотреть на её улыбающееся лицо, вдыхать аромат её духов. Он и поддался тогда искушению также одеть жену, подарить ей те же духи. Но она не поняла его порыва, не приняв подарки. Верх взяла ревность или чувство, близкое к этому. Он оскорбился тогда, ведь ничего кроме бесед и прогулок не связывало его с Витторией. Они не стали любовниками, он просто любовался ею. Вот и сейчас его не интересовала судьба этой женщины. Она совершила непоправимое и обратного пути нет. Было жаль потраченного времени. Вспоминая их беседы, тосковал по ним, но не по той, которая их вела, ловко маскируясь под цивилизованного человека. Он поверил ей, а она просто обманула его ожидания.

     В присланных вещах из Сан-Паулу нашёл тот пакет, который положил в свой чемодан. Ну не выбрасывать же было дорогие вещи и духи. Потом он подарил их на день рождения Лизе, она безропотно приняла, увидев, что это совершенно новые вещи. Ей очень понравились духи и она стала пользоваться ими в особо торжественных случаях. Вот и сегодня, он с большим удовольствием, слушая игру музыкантов, наслаждался их тонким ароматом. Почему они такие разные женщины с Ашрафи? Что от него ждала та? Не было у него чувства вины перед ней. Это ей следовало сделать первый шаг. И потом, это замужество... Наверняка, Алонсо ей приглянулся ещё тогда, при первой встрече. Она просто лицемерка!

     Кто-то подошёл, стал тормошить. Он услышал слова, обращённые к нему:

     - Геннадий? Вы ведь Геннадий? Смотрю, сидит мужчина с закрытыми глазами, подхожу, а это вы. Как вы сюда попали? Кого-то ждёте? Не хотите попить у меня чаю? Вы немного озябли.

     Открыв глаза, увидел соседку по площадке. У неё была маленькая квартирка, но как же в ней было всегда уютно, а главное, тихо. Он часто забывал свои ключи и она приглашала его к себе, дождаться прихода Ашрафи с детьми. Он ничего не знал о ней и не помнил имени.

     - Вы забыли меня? Это я, Софья, ваша соседка по площадке, - произнесла женщина, помогая ему подняться со скамейки. - Вас знобит, чай поможет согреться, отдохнёте у меня и вызовем такси. Мы с вами почти ровесники, я на год младше вас. А как поживает ваша семья? Красивые детки, жена красавица. Как вы поживаете на новом месте? Вы так спешно переехали. У вашей жены классический оперный голос.
Она часто музицировала, когда вы уходили на работу. Все соседи были очарованы ею.

     София ещё что-то говорила, но он уже уходил прочь, резко отдёрнув руку. На улице поймал такси. Дома его встретила встревоженная Лиза. Молча помогла раздеться, уложила в тёплую постель и принесла сладкий чай с лимоном в его любимой кружке.

    Как поживает ваша семья...А он, дурак, едва не поддался искушению подняться в уютную квартиру этой Софочки! - подумал Геннадий, сладко засыпая.

    И снова замелькали годы. Лиза неимоверно располнела, в старые наряды уже не влезала и духи закончились. Ничто не напоминало ему о прошлой жизни. Внезапно, не болея, умерла Аглая, не дожив три месяца до его пятидесятилетия. Муж её, несмотря на преклонный возраст, после сорока дней, сразу женился на своей помощнице, с которой проработал вместе много лет и переехал жить на дачу, оставив квартиру детям. Богдан жил спокойной семейной жизнью. Исаак и Люба получили гражданство Болгарии, растили детей. Геннадий с Лизой часто у них гостили.

     В тот воскресный день стояла сырая осенняя погода. Нудный дождь лил с небес не переставая. Лиза наготовила всяких вкусняшек, завтра ему исполнялось пятьдесят лет. Предстояло торжество в узком кругу сослуживцев, а сегодня он решил отдохнуть, отлежавшись в постеле. Лиза решила сходить в магазин, купить немного сладостей. Она ушла и он уснул.

     Снился дивный сон. Он гулял по солнечному Сан-Паулу. Рядом щебетала Виттория, он видел её зовущие губы, она смотрела на него глазами янтарного цвета. И вдруг прозвучал звонок в дверь, вырывая его из сладкого сна. Он поднялся, нехотя набросил на себя халат, всунув ноги в домашние тапочки.

     Открыл дверь. На пороге увидел молодую девушку, у её ног стоял большой чемодан. Он не понимал, кто это. Она отдалённо кого-то ему напоминала. Подумал, кто-нибудь из Лизиных родственниц, так некстати приехавших.

     - Ты не узнал меня! Папа! Как можно не узнать свою дочь! Это я, Аглая! Очнись, папочка! - радостно защебетала девица. - Ой, я тебя разбудила! Вот, решила приехать на твоё пятидесятилетие. Тётя Аглая предупредила ещё весной. Как она?

     Только вглядевшись, понял - дочь абсолютная копия своей тётушки Аглаи на старых фотографиях в молодости. Молча взял чемодан, пригласил жестом войти в квартиру. Аглая быстро сняла сапожки и пошла по квартире. Вернувшаяся Лиза растерянно стояла у порога, ничего не понимая.

     - Знакомься, Лиза! Это моя дочь Аглая, точная копия своей тётушки. Они обе похожи на мою маму. Вот приехала неожиданно на мой юбилей. Выросла. Я её и не узнал, - растерянно разводя руками промямлил Геннадий.

     Они завтракали и Аглая, не умолкая, рассказывала об их жизни в Италии. О красотах страны, о новых друзьях, о своём решении учиться в Москве. Родители, так она назвала мать и отчима, не возражали. Алонсо готов был оплатить её учёбу. Геннадий молчал, рассматривая дочь, лишь изредка кивая головой.

Продолжение следует...