Оглянись, уходя, оглянись! - глава шестнадцатая.

     Её увидел издалека. Ашрафи спешила к его вагону, с трудом пробираясь сквозь толпу пассажиров. Мужчины провожали её восторженными взглядами. 

     Она нисколько не изменилась, время не властно над ней, - подумал Геннадий, - её красота, пожалуй, стала ещё ярче, а элегантная одежда указывает на безупречность стиля. Не трудно выглядеть элегантно с её-то деньгами.

     Сердце бешено заколотилось, он не мог понять почему его встречает Ашрафи. Дочь обещала никому не говорить о его приезде.

     Подошедшая Ашрафи протянула свою ладошку в перчатке, здороваясь, и пояснила:

     - Ты ждал Аглаю, но она не смогла приехать. Они с Лизой поехали на лечебную процедуру, должны были возвратиться через два часа, но что-то там пошло не так.
Аглая позвонила и сообщила о твоём приезде. Бенвенуто и Алонсо улетели по делам в Париж...

     - Называй при мне сына Бахтияр, он так был назван с рождения и я не хочу называть его иначе, - перебил Ашрафи Геннадий, нахмурив брови.

     - И тебя тоже при рождении назвали иначе, но теперь ты носишь другое имя, - парировала Ашрафи, - мы приняли католицизм и с сыном взяли другие имена. Меня теперь зовут Росселлой, лишь Аглая оставила своё имя. Поспешим, я хочу заехать в госпиталь и узнать что там случилось.

     Она шла быстрым шагом, Геннадий едва поспевал за ней. Мужчины уступали им дорогу, бесцеремонно разглядывая Росселлу-Ашрафи, потом их взгляд скользил по Геннадию и их лица преображались, они не прятали своего удивления, что за столь изысканной сеньорой шагает согбенный старик в непонятной одежде. Геннадий пожалел о потерянной возможности сменить свой гардероб перед поездкой, тем более в Милан, город моды.

     На стоянке их ожидал шикарный Феррари, традиционного красного цвета. Это была модель шестедесятых годов прошлого века, но вид её был безупречен, чувствовался постоянный уход за машиной. Ашрафи уверенно села за руль и быстро выбралась из переполненной людьми и машинами площади у вокзала.

     - Ты прибыл на центральный вокзал Милана. Это один из крупнейших вокзалов Европы, сейчас мы находимся на площади Пьяцца Луиджи ди Савойя, - рассказывала Ашрафи, уверенно ведя машину в сплошном потоке. - Это машина Алонсо, модель далёких шестидесятых годов, её купил Джиованни, отец Алонсо, а теперь подарил  сыну, но она так легка в управлении, что в экстренных случаях я предпочитаю ездить на ней. Мы все живём одной дружной семьёй в доме, купленном в пригороде Милана, нам хорошо всем вместе. Дом большой, места всем хватает. Лиза тоже живёт с нами. У нас с Алонсо родился сын. Дедушка Джиованни и бабушка Мария души в нём не чают, а маленький Джио обожает их. Вот и сейчас он оставлен на попечении своих любимых старичков, как он их называет, скоро ему исполнится пять лет. Живём мы на деньги, которые зарабатывают в основном Алонсо и Бенвенуто. На деньги папы я создала фонд, из которого финансируются разные программы по оказанию помощи старикам и детям. Операция Лизы тоже оплачена из этого фонда, он уже многим помог обрести здоровье и кров. Мои соотечественники разбросаны по всему миру войной, их жизнь, зачастую, трудна, не очень им легко получить гражданство, а время бежит.

     - Мне бы не хотелось жить в вашем доме. Я хочу снять недорогой номер в гостинице где-нибудь поблизости. Не знаю, захочет ли Лиза уйти со мной в гостиницу, но так будет лучше для всех, - задумчиво произнёс Геннадий.

     - Понимаю тебя. Аглая сняла очень уютный номер в семейной гостинице недалеко от нашего дома, десять-пятнадцать минут ходьбы. Но Лизу лучше оставить с нами. В доме три машины и мы всегда сможем быстро отвезти её в клинику, - ответила Ашрафи. - Она прекрасный человек, твоя Лиза, и давно любит тебя.

     - Я был несправедлив к ней. Знал о её любви ещё до нашей женитьбы, из которой ничего путного не получилось...

     - Не соглашусь с тобой! Растут сын и дочь, очень правильные и честные люди, они не терпят фальши, всегда встанут на защиту обиженного.

     - Рад был увидеть тебя и услышать эти слова. У меня к тебе будет необычная просьба. С деньгами у меня в порядке. Не могли бы вы с Аглаей помочь мне с выбором одежды. По взглядам людей на вокзале, я понял, что смотрюсь дряхлым стариком рядом с тобой. Признаться, давно не заглядывал в магазины.

     - Хорошо, Аглая тонко чувствует стиль и моду, она поможет тебе сегодня же.

     В клиники первой увидели Аглаю. Она сидела у процедурной палаты. Вид у неё был растерянный. Увидев родителей, кинулась к ним со слезами:

     - Всё было хорошо, мы вышли чтобы ехать домой и Лиза вдруг потеряла сознание. Сейчас её привели в чувство, что-то там с ней делают, но пока ничего не говорят, - рассказывала Аглая, плача на плече матери.

     Вскоре из палаты вышли врачи, объяснили об улучшении состояния Лизы, отметив, что так бывает и в этом нет ничего страшного. Пациентке ввели снотворное, проспит она пять-шесть часов и её отправят домой на машине клиники.

     Ашрафи-Росселла поехала домой, а Аглая с Геннадием отправились по магазинам. Аглая, как и мать, прекрасно вела машину. В магазине, где все её знали, она быстро подобрала одежду для Геннадия. Потом они поехали в гостиницу, которая ему очень понравилось. В ней было всего десять номеров. Всё было по-семейному. Рядом в доме жила семья из шести человек, они и обеспечивали порядок в номерах. Седой глава дома был молчалив. Его жена говорила тихим голосом и неплохо владела английским, как и её дочь, Габриэлла, ровесница Геннадия, о чём она сразу ему сказала, открыв паспорт при оформлении. Познакомились с ней, едва прикасаясь пальчиками. 

     Матушку тоже звали Габриэллой. Глава семейства, сидящий в холле в большом кресле, едва кивнул головой, не назвав своего имени. Другие члены семьи не появились, занятые делами.

     Геннадий принял душ, потом их с Аглаей угостили вкусным обедом на веранде. Первый обед - подарок от хозяев. Всё вокруг утопало в зелени и само строение закрывалось вьющимися растениями.

     Эта необычная обстановка дарила полное ощущение счастья, которого он давно не испытывал. Его радовала короткая встреча с Росселлой, теперь он только так будет её называть и не иначе. Сидящая напротив за столом Аглая, с аппетитом уплетала равиоли, политые необыкновенно вкусным соусом, потом им подали рыбу с овощами, она была очень вкусной, запивали белым вином. И конечно сыры, несколько сортов, разных по вкусу, которые подали вместе с большой вазой фруктов. В завершении трапезы им принесли в кофейнике кофе и подогретые сливки. Попивая вкуснейший кофе, Геннадий рассматривал открывающийся пейзаж.

     В магазине Аглая настояла сразу переодеться в купленную одежду. Его вид понравился хозяевам гостиницы. Аглая кратко им рассказала о своём отце, приехавшем за женой. Хозяева гостиницы были знакомы с семьёй Джиованни и Марии, дружили много лет и были в курсе событий в доме друзей.

     Позвонила Росселла и сказала, что Лизу оставляют на ночь в клинике. Узнав о приезде мужа, она попросила его приехать. Всю дорогу до клиники Аглая рассказывала об окрестностях, но Геннадий почти не слышал её. Он почему-то страшился встречи с женой, не понимая причины.