Лесное молчание 1 глава

7 июня 2012 — Владимир Романов

Признаюсь. Страшно давать тебе своё первое произведение на строгий суд, но без этого нельзя, ибо пропадает весь смысл того для чего именно произведение было написано… Многие вещи могут показаться слишком острыми и неудобными, но нужно помнить одно: героям произведения по 18 -19 лет, да и автор был немногим старше, посему и многие вещи кажутся иными, необременёнными взрослеющим усреднизмом… после я старался сгладить этот юношеский максимализм, но легонько и не нарушая атмосферы произведения…

Спасибо за создание электронной версии произведения:

Колесниковой Татьяне

Губе Наталье

Юрченко Олегу

Пырковой Снежане

Серебрянику Юрию

Сепертеладзе Юлии

Лыткиной Валентине

Richie

Куратченко Светлане

А также спасибо, всем людям кто помогал

дельными советами и здравой критикой

«Были люди беспризорники,

Стали люди чада любые»

ЧЕРНЫЙ КОФЕ - Утренняя песня

I глава

- Девушка, держите письмо, - сказала полная, светловолосая женщина. Она протянула толстый конверт и сухим, взглядом указала на место в извещении, чтобы получатель расписался. Жанна взяла белую ручку, привязанную ниткой к столу, и поставила свою подпись на маленьком листе бумаги. Девушка прощупала цепкими пальцами конверт и сунула его в ранец. Она вышла на улицу, где тяжелое, оловянное небо насупило брови и громовым смехом собирало свой гнев в кувалде молнии. «Ну и весна выдалась», - подумала хрупкая девушка. В сердце, несмотря на хмурую погоду, защебетали птицы. Жанне захотелось сразу же прочесть полученное письмо, но она опасалась промочить его, посему немного расстроилась и на глазах проступили слезы счастья. Девушка побежала быстрее домой, но промчавшись несколько улиц, она замедлила ход.

Почему полились слезы, Жанна и сама толком не понимала. Одно она подметила точно – в письмах неформалка находила поддержку, опору и своевременную защиту от окружающего мира. Всегда в конвертах находились диски с новой музыкой, честные слова, мысли и размышления, которыми ее переписчики делились, не обращая внимания на расстояние. Иногда девушка ловила себя на желании стать одним из этих конвертов и пройти путь через всю страну. Жанна понимала всю надуманность своего желания, но оно не исчезало бесследно, лишь притуплялось силой рассудка. А что еще ожидать одинокой девушке идущей среди враждебных глаз гопников?

Стук шагов по уложенной камнем улице раздавался звонко, словно барабанная дробь. Скользким потоком мокроты лились слезы, по молодому, но серьезному лицу девушки.

Детство и молодость как брат и сестра, как сон и смерть так обманчиво похожи друг на друга, и при всей своей небрежной ласки невыносимой болью, скапливаются на еще не окрепших душевных затворах молодых сердец.

Маленькие туфли, блеском черной кожи мчали свою хозяйку домой, где весь взгляд на мир становится на ступень выше. Ведь не зря говорят, что дома и стены помогают. Здесь ждут знакомые каждой клетке организма люди, которые в любом состоянии и настроением встретят возвращающегося ребенка с улыбкой.

Но, пока дом еще в нескольких сотнях метров, мы люди, слишком подвластны миру, в котором живем. Улица из вымощенных камней вырастает до небес высокими зелеными деревьями и пятиэтажными хрущевками с отвалившейся штукатуркой и прогнившими от времени и дождя окнами. Накрывшие серые облака льют на это убогое место килотонны воды, словно показывая, какой грубый и некультурный этот малый город. Город с тихим и небрежным именем гордой птицы – Орловск.

Пробегая между узким проходом в подвал, девушка услышала звонкий и слегка хриплый голос.

«А вот она, идет это чучело! Лови – лови её быстрей, уйдет!» - прозвенел голос над двором.

Четверо парней перегородили девушке проход. Одинаково одетые в спортивные костюмы и со слегка приподнятым настроением от дымка, что называется «дымок родной земли» начали преставать к ней. Их плоские, убогие взгляды искрили животным инстинктом. В каждом жесте угадывалась ненависть.

- Для чего ты так одета, чучело?- теребя цепочку на девичьих штанах, кривился парень.

- Слушайте, как хочу, так и одеваюсь!- возразила она и вырвала цепочку из его рук.

- Слушай, красавица – парень взял в руку её челюсть девушки и сжал пальцы, хриплым низким, полным ненависти голосом произнес он - Так подруга, ты попала в большие неприятности! Тебе уже было предупреждение? Зачем так опять вырядилась? Молчи, и не прекращай смотреть в мои глаза. Они тебе нравятся? Почему машешь, нет? Чем твои волосатые друзья лучше, чем я и мои парни? Что молчишь? Отпустить? Слушай у тебя, забываю спросить, есть ли в глазах твоих страх? А ну-ка дай мне свои наушники. Какая чушь… - Шкур вырвал mp3 плеер из рюкзака и доставая диск группы «KRUGER» - «Мы рок!», бросил его на камни и наступил ногой. раздавливая его на несколько частей… - Ой, прости, такая ценность разбилась. На вот тебе, музыка – он достал сборник зэковских баллад и включил его в плеере. Сегодня я доволен и счастлив, поэтому завтра буду спрашивать. Экзамен, так сказать – язвительно улыбнувшись, парень бросил эти слова девушке.

Убирая руку с лица девушки. Шнур быстрым движением снял с плеча рюкзак и вытряхнул на мокрую, от дождя, мостовую его содержимое.

Когда уровень человеческой культуры падает до уровня животных инстинктов, остаётся желание самоотречения от любого стандарта, тем более навязанного улицей.

- Знаешь, Жанна, - сказал Артем, друг Шкура – ты мне в детстве нравилась, но сейчас жизнь, такая, что любви нет. Нет ничего, чтоб было хорошим, кроме травы, пошли, покурим и станем друзьями. Тебе это тоже не повредит.

Жанна хотела в этот момент закричать, донести до ублюдков своё мироощущение: «Разве не понимаете, что вы убиваете в себе жизнь, а она слишком хороша, чтоб губить ее» – но она промолчала, лишь огрызнулась им в ответ, опускаясь вниз, и протянула руки к полученному письму и паре книг. Жанна отключила плеер и бросила CD в сторону Шкура и тот ударил ему в затылок, на что он обернулся и подбегая ударил девушку ногой в живот.

- Слушай, еще один такой жест и ты труп! – Шкур вытащил из кармана нож и провел им меж пальцев своей левой руки. Но лишь блеск самоуважения в глазах противницы отразил нож. А шайка на это даже не обратила внимание.

Большинство людей сбивается в определенные группы еще в раннем возрасте. При неправильном воспитании, или же в отсутствии такового, позитивный компанизм, превращается в глубокий анклав серого, стадного общества. Где правят одни идеи над всеми, в почете однотипные воззрения и любое отклонение от пронырливых норм и моралей ведет к всеобщему осмеиванию и порицанию. Самое страшное в этом, что все больше людей подвластно этой заразе. И любой отход эта биомассы воспринимается категорично. Превратившееся в обезличенный социум, общество теряет всякий критический взгляд на себя и свои поступки и поэтому постоянно деградирует, становясь слепым к своим действиям.

- Я все равно не сломлена, и чтоб вы не говорили, вы рабы, рабы низов!

- Ты что-то там сказала?- оборачиваясь к ней спросил Шкур.

- Я свободна от ваших мыслей – гордо ответила девушка.

- Убирайся, иди, да включи свой рок по громче! Пусть он сводит тебя с ума. Он для таких странных как ты придуман! Что же можно в нем понять может объяснишь? – снова язвительно спросил главарь шайки.

- Шкур ты послушай и может в голове что-то изменится?

- Ты опять, что-то буркнула? А это что за книжечки? Ой!.. Психология! Что без этих книжек не можешь понять людей? Бросай это дело, чучело – завтра еще экзамен сдавать, но диск ты разбила… Помни об этом.

- Катись ты, и все вы, ко всем чертям! – разглядывая стоящих перед ней парней, огрызнулась неформалка.

- Да нет же никого: ни чертей, ни богов! Мы одиноки и лишь травка нам помогает забыться – сказал Шкур, кидая окурок в одну из книжек. Он вырвал из рук Жанны промокший конверт – А что это еще такое? Любопытно! Письмецо! Надо бы прочесть…

- Отдай!- пытаясь отнять конверт, воскликнула девушка.

- Не-а! Посмотрим. Тяжелое… наверное, год думал пока писал. Скажи так? – в глазах парня воспарил огонь презрения.

- Месяц! – беспомощно ответила Жанна – Он же не такой тупой, как вы все здесь.

- Месяц, так мало?- парень вновь толкнул ногой её в живот. Девушка снова упала на мостовую и холодная вода полилась по её одежде. Но два кристалла глаз наполнились самоуважения.

- Ребята – раздался голос – Милиция! Убегаем! Давай деру!

Все парни разбежались так быстро, будто и не было этих шелудивых псов во дворе. Кто-то спустился в подвал, кто-то забрался в темный угол, кто-то запрыгнул в ближайшие окна полужилого дома, но лишь крик Шкура отозвался тяжелой нотой в ушах Жанны: «Не смей говорить обо мне!» Этот крик многоголосно отразился девичьей голове.

И вновь слезы покатились струёй из её нежных карих глаз.

- Девушка, что случилось? – спросил подходящий милиционер - А это ты горе – человек, вырядилась опять. Сколько можно говорить одевайся нормально. Вставай и иди домой, а то обеспечу 15 суток за нарушение общественного порядка. Там с тебя все это сорвут! Иди домой. Как ты меня уже достала!

- Не кричи на меня, лучше б ты взялся за местную молодежь. Обрати внимания на то, чем она занимается- чуть плача огрызнулась Жанна.

- А я всех знаю, все открытые и хорошие. Лишь ты, как ни от мира сего, со своими цепями, майками и кожаными штанами… это тебе не последнее предупреждение, поветь мне, небо в клеточку на 2 недели обеспечу.

- Помоги подняться, а дальше разберемся – Жанна протянула свою руку и милиционер помог ей подняться на ноги.

- Да делать мне больше нечего. Сама дойдешь!

Упитанный, розоволицый юноша был опрятно одет, милицейская форма приятно для глаз облегала его фигуру. Коротко стриженые светлые волосы блестели от редких лучей солнца. Его толстые пальцы теребили в руках фуражку, а пустой блеск глаз дырявил девушку. Он явно желал большего, чем мог осмелиться

Сержант Минеев был кроткого характера даже двадцать четыре года. Он только что поступил на работу, и совершенно не собирался разбираться, где искать преступников. Но, мир вечно таков, что никто не хочет понимать людей, которые идут своим путем. Страж порядка сел в свой УАЗ и помчался обратно в участок. И сразу же после отъезда Жанна встала, встряхнула свой мокрый, черный волос и свободной походкой, медленно, пошла домой. Каждый шаг давался ей с трудом,но она не боялась боли.

Дойдя до своей квартиры Жанна щёлкнула ключом дверь и войдя в прихожую, сползла вниз. Слезы ручьем покатились по её лицу, затем разлились по грязной, черной майке. Плач раздался громом по квартире и вслед за ним раскатом монотонный смех. Она еле сдерживалась от слез падения и безысходности. В глазах рдел пустотою туман, как сухие плети, плечи были опущены и мокрые, длинные черные волосы свисали вокруг плеч спины и груди. Их жгучие плети блестели смолой. Еле живой походкой Жанна передвигалась домой. А теперь за дверьми, каждая секунда страха отзывалась гулким набатным перезвоном сердца. Девушка осторожно взглянула в окно кухни, которое было видно из прихожей, и быстро отвела глаза. Ей больше не хотелось жить, она почувствовала всей широтой своей души, как две скалы непонимания сдавили ее каменными обвалами. Девушке не хватило воздуха, в груди пекло и душило презрение. Все живущие люди, превратились в жалкое ни на что не похожее месиво безликих оловянных солдатиков, которых создал Творец по образу и подобию Своему, но эта толпа вобрала в себя лишь негодование и презрение. Жанне совсем не хотелось жить в мире, где жируют подонки, прозябают люди, отчаянно жаждущие жить честно и непредвзято. И лишь любовь родителей и поддержка друзей держали эту хрупкую натуру среди этих бездушных скал непонимания.

- Дочка, что случилось? – спросила мать, спускаясь на колени пред своим чадом – Тебе ли бояться? Ты же всегда оставалась сильной, почему ты плачешь? - Тамара и сама не ожидала от себя этих слов. Одному Богу было известно, что она могла сказать, но женщина четко осознавала, что в этот момент нет ничего надежнее, чем отвлечь ребенка другой темой разговора. Больше всего в жизни ей хотелось разнести в пух и прах Шкура и его подельников, но Тамара как великая праматерь Сва, покрывала своего дитя поцелуями и сжимала ладони Жанны в своих. Внезапно с кухни донесся запах сгоревшей поджарки, и Тамара пошла, выключила флажок печки и в ту же минуту она пришла к Жанне и села рядом. Они долго молчали, глядя друг на друга. Тут и без слов было все понятно, но все, же мама спросила именно это.

- Вот мам, я сижу здесь одна, а эти подонки, кучкой блуждающие по улицам нашего города нападают на людей. Сегодня попалась я, а завтра кто-нибудь другой! Почему им всё сходит с рук? Почему всё так не справедливо?

- Зачем ты всегда думаешь о других?- вытирая слёзы на щеках, спросила мама.

- Мам ты, нынешняя молодежь не такая как я. Они не выдержат и доли моих мучений – Жанна показала синяк на своей груди. Лицо отразило острую боль, которое сковало движение руки. Слезы еще большим ручьем полились из глаз. Девушка походила на разломанную скалу.

- Пойдем, ложись и поспи, а позвоню папе, и он все решит ведь это вновь Шкур натворил бед?

- Мг…- вставая на ноги, ответила девушка. В ней проглядывалась горящая свеча надежды. И в этот миг она разгорелась ярче, чем прежде.

- Пойди родная, ляг.

- Мама, он мне промочил письмо… - сквозь слёзы сказала Жанна. Огромными каплями слёзы заискрились на лице.

- Все, потом, иди, переодевайся… - мама проводила ее до кровати. А сама вернулась на кухню. Она проревела целый день. В увлечении дочери она не находила ничего дурного и худого. Но людские нравы категорично не принимали рок культуру в отдельно взятом российском провинциальном городке.

В своей комнате Жанна взглянула на стены, на которых висели: луки, стрелы, мечи – славянской культуры. Фотообои благоухали ночным готическим замком стоящим на скале под полной луной. Утопающий в темной густом хвойном лесу горной массив блистал девственной чистотой природы. Сердце защебетало птицей, а руки потянулись к картине. Но ассоциации единения с природой быстро развеялись стуком руки в дверь.

- Жанна к тебе пришли – сказала Тамара подозрительным тоном.

- Я никого не хочу видеть – ответила Жанна.

- Дочка выйди. Парень очень просит – более спокойным тембром попросила мама.

Девушка только над входной дверью поняла, что на ней нет майки, и вернулась, накинула зелёный халат с молнией и подошла к входной двери.

- Артем?- ужаснулась она, но быстро взяла себя в руки и тихо спокойно спросила, - Что тебе нужно?

Лицо парня было похоже на человека впервые увидевшего ураган на море. Вроде он жил лишь надеждой лицезреть голубое море, плавно сливающееся с небом и вот когда выпал шанс выйти на крутой скалистый берег этот страждущий человек увидел свирепое серое буйство. Он не знал как себя вести. Артем переступал с ноги на ногу, то и дело, опуская голову, и руки, то вынимал, то засовывал в карманы. По его виду было заметно, что он готов получить оплеуху от отца или матери Жанны и поэтому он оказался в недоумении, что вышла сама девушка. Вначале он произнес что-то нерасчлененное, затем глубоко вздохнул и речитативно промолвил:

- Вот возьми этот диск, пусть он постоянно будет с тобой. Шкур не будет допрашивать, если заметит у тебя диск. Возьми – протягивая руку, сказал он. В глазах блеснула надежда на понимание.

- Нет не надо. – Жанна постояла несколько секунд молча, обдумывая свои мысли, а после предложила -Знаешь, пройдем ко мне… Посмотришь как я живу уверена увиденное повлияет на тебя очень сильно. Ибо всех кто приходит ко мне в гости, моя комната впечатляет.

- Пойдем – смущённо улыбнулся парень, заметив, что девушка не успела переодеться.

Открыв дверь в свою комнату, Жанна впустила парня внутрь, а сама сказала: «Я думаю, ты не куда не сбежишь, а я поставлю чай и вернусь. Располагайся.»

Комната отдавала глубокой стариной, что терялась тонкая нить, связывающая тысячелетия. Темные красные, яркие зеленные, поблекшие синие и светлые, от лака, коричневые ножки стульев, стола, кровати и цветочных полочек, корнями входили в яркий шерстяной лук паласа. Стены дышали воинственной тишиной древних славян и готов. Мрачный, черный замок, вымощенный из нескольких тысяч маленьких камушков, расширял комнату до необъемных размеров, и придавал всему эпическому пространству небольшой комнаты, торжественность. Огромный по своим размерам подсвечник, сделанный по эскизам древне-европейских замков висел посреди комнаты, парень насчитал шестнадцать патронов. и в дополнении ко всему были цветы – символ жизни и радости. Их было огромное количество. Артём недоумевал как все эти вещи вмещаются на шестнадцати квадратных метрах площади и при этом не выглядят нагромождено.

Неожиданно распахнулась дверь, и комната наполнилась запахом свежеиспеченного пирога и горячего терпкого чая.

- Вот эта комната! Красиво – то как, не много жутковато, но это всё – Артём развёл руками –завораживает - промолвил парень.

- Ладно, зачем пришел?- резко спросила она. В её глазах отразилась тетива, весящая на стене.

- Отдать диск – робко ответил парень.

- И все? – язвительно спросила Жанна.

- И все – склонив голову, глухо промолвил он, намекая на вину в нанесенном ударе – Как твоя грудь? – немного громче спросил гость.

- Уже все прошло – твёрдо ответила девушка – Разве не заметно?

- Так быстро? Да, заметно… - садясь на стул прошептал парень.

- Да! – с улыбкой дикой кошки Жанна отпрянула назад, усаживаясь на кресло.

- А милиция? - перебираясь с ноги на ногу виновато спросил парень.

- Вон ты куда клонишь? Шкур прислал, что б узнать, не подала ли я заявление? Нет, это мое дело, а не милиции. Уж поверьте, мои дорогие гопники, за свои шалости вы еще попляшите!

Карие глаза стали гореть огнем, и взгляд забыл о нанесенных ударах, лишь пламя искрилась неистовым горячем костром. Будто в девушке, проснулся давно дремавший вулкан после землетрясения.

- Что ты намерена делать?

- Знаешь закон древних славян?

- Откуда же мне его знать?

- Да, действительно. Он гласит что нужно все прощать. И можешь это передать своим друзьям, пусть знают - полезно для развития интеллекта.

Обнажив белые зубы, по лицу промчалась улыбка. Глаза от ужасной боли затуманились, но организм не пошевелил ни одним мускулом, поэтому парень ничего не заметил.

- Ну что понравилась моя комната? О ней могу говорить часами, здесь есть многое, от Древней Руси, Египта, Рима, готов, язычество древних скандинавов, даже пепел костров разводимых шаманами еще в VIII веке, жившими недалеко от нашего города.

- Где ты это все набрала? – недоумённо спросил гость.

- Часто езжу в археологические экскурсии по России. Также друзья привозят из- за рубежа, или из других поездок. Вообще пожалуй самое интересное в мире занятие - узнавать как жили люди тысячелетия назад и воспроизводить их жизнь сегодня.

- А книг, зачем так много? Неужели ты их все прочла?

- Вот ты дурень! – возразила Жанна полным непонимания голосом – ты думаешь, хотя ты способен думать… Ты бы взял, прежде чем гуливанить по улице, разбазаривая наш язык, уселся дома за книги и не трещал бы напропалую о своей уникальной усреднённости, прежде чем прочесть хотя б одну сотню книг. Ты сразу увидишь каковы твои друзья на самом деле.

- Мне они тоже не нравятся,- смущенно пояснил он.

- Кто они? Шкур и его дружки?

- Как будто ты не знаешь,- парень склонил голову, явно стесняясь своих слов.

- Нет - искривлено улыбнувшись и немного помолчав, ответила Жанна, – Не представляю людей, которым приходилось бы терпеть общество, угнетающее их личность…

- Ты о чем? Я не понимаю, спросил гость, ища в девичьих глазах поддержку.

- Ты слишком слаб, чтоб понять меня, не утруждай себя иди своей дорогой. Н ты всегда помни, человека нужно принимать, таким, какой он есть, а не таким, какого ты или кто-то там другой, хочет видеть. Всем мил не будешь. И за грань той клетки, которую ты называешь миром всегда выйдет начитанный человек.

- Ладно, ты сумасшедшая, но красивая. Что ты мне пытаешься донести?

- Спасибо за комплименты - Жанна встала и жестом руки указала на дверь. – Пойдём, провожу.

Выходя из комнаты, Артём встретил маму девушки и её пристальный взгляд, подойдя к двери, оглянулся и робким голосом сказал

- До свидания.

- Прощай.

- До свидания – лестно произнесла Жанна.

За спиной Артёма хлопнула дверь и ключ прокрутил замок два раза. Но не успев парень встать на третью ступень как вновь застонал замок и из дверей выбежала весёлая девушка с нежной улыбкой и ненавистью в глазах. Она протянула диск, молча и походкой богини пошла обратно, будто ещё полчаса назад с ней ничего не случалось. Каждому человеку в свое время кажется, что он пришел в мир, чтобы привнести в него свое видение и мудрость. Многим людям приходится жить в придуманном ими же мире, и подгибать реальность под себя. Порой эта игра заводит в потайные лазейки жизненного лабиринта и человек погибает в сотворенном собою же мире. Бывает, конечно, и так, что люди меняют привычный уклад жизни и загоняют в этот полуреальный мир гармоническую составляющую своего внутреннего космоса. Часто люди застают себя в желании поработить мир, но попадаются на порабощении себя окружающими действительностями. А ведь ничто не мешает поставить знак равенства отдельного «Я» и мира, ведь все что окружает нас, состоит из отдельных «Я», порою совершенно не пересекающихся меж собой.

- Да,- подумал Артём - Сколько лиц и сколько ролей вообще она может играть? Если бы не Шкур я стал бы к ней ближе. А причём тут он? Нет, он убьёт меня! Глядя, на лежащую в грязи девушку и стоящего в белом костюме парня с ненавистью ко всему, что не подчиняется или непонятно ему, я был ближе к ней. Да дурак, не зря она сказала «Вы дурни!» мы слабые, мы рабы! Хотя кто она? Отшельник. А мы сила, и кто из нас раб?- Он стряхнул правой рукой по короткому волосу, и пошёл по серой мостовой, обходя лужи, в которых купались лучи солнца. Над безжизненным, обшарпанным, заваленным мусором, гнилыми отходами еды и закопченными занавесами паутин стояла шайка парней из двора Жанны и соседнего. Они пошло ржали, громко матерились и как цыплята клевали семечки. Все были одеты в спортивные кофты и синие джинсы. Белые кроссовки ярко блестели на чистом асфальте. Табачный дым клубился над их головами. Он растворял в себе запах цветущих деревьев. Ребята обсуждали ночную прогулку в соседний район, вчерашних шлюх и веселую музыку перекачивали из телефона в телефон. При виде подходящего Артема они замолчали. Из толпы вышел Шкур и голодным взглядом стрельнул по глазам Артема…

- Ну что, как сходил?- спросил Шкур, разглядывая Артёма пытливым, накуренным взглядом.

- Вот диск отдала назад. Она говорила, что- то там про принципы.

- Какие там принципы? Завтра ей будут принципы. Ничего, подождём – взбунтовался Шкур.

- А за что ты на неё такой не довольный и призираешь её?

- А что тебе нравится смотреть, как она идёт цепями громыхает? Да и вообще сумасшедшая какая-то! Все ровесницы её детей имеют или так весело время умеют проводить, а она, поди, ещё девственница. Мне нужно быть у неё Колумбом.

- А кто такой Колумб? - спросил Вася

- Ты дурак, он же Африку открыл.

- Не Африку, а Америку,- возразил Артём.

- А я говорю Африку, значит Африку, задирая рукава свитера и уставившись диким взглядом, встал на дыбы Шкур.

- Раз ты так говоришь так оно и есть. Да сегодня в городе дискотека соберёмся и посетим её, там будет весело…- сказал Артём, а сам подумал: «Ну, дурень. Я всё-таки раб, правильно она сказала.»

Вся компания отправилась на веселье.