История продолжается: 9 (4)

— Вот так…

— Не продует, у окна-то?

— Ничего, здесь же стеклопакеты. Пусть у окна и стоит.

— Ну, пусть стоит. Катетер поправь, Валь. Вот так...

— Спокойно, девочка, спокойно.

Таня приоткрыла глаза. Голоса медсестёр отдалились, было, но стоило ей пошевелиться, обе женщины вернулись.

— Очнулась? Молодец.

— Как ты себя чувствуешь?

— Больно, – честно ответила Таня.

— Ещё бы. – Медсестра присела рядом. У неё были мягкие, но жилистые руки и лучистые карие глаза. Из-под косынки выбивались посеребрённые временем, все ещё густые кудри. – Отдыхай, милая.

На прикроватной тумбочке в банке стоял букет красных тюльпанов. Таня обрадовалась цветам и невольно улыбнулась – единственное яркое живое пятно в безликом и прохладном помещении палаты.

— Ты чего? – спросила медсестра.

— Красивые цветы, – с трудом прошептала Таня, обессилено прикрывая глаза обратно. – Это чьи такие?

— А тут как раз до тебя девочка лежала, – пояснила медсестра, поправляя Танину подушку. – Ей и принесли. Но её уже не было к тому времени. Пусть будут твои теперь. Любишь тюльпаны?

— Ага. – Таня ощутила, как мысли плывут и путаются. Разговаривать было тяжело, да и лень.

— Спи, милая, – ласково сказала медсестра.

И Таня уснула.

Владимир остановился в просторном холле приёмного отделения, в который раз задавая себе один и тот же вопрос: какого чёрта он так распсиховался?

— Вы к кому? – зевнула дежурная в окошке регистратуры.

— Журавлева, Татьяна. – Владимир машинально отметил, что её имя уже произносится автоматически, почти неосознанно. – Вчера поступила. – Что он здесь забыл? Призрак однополчанина?.. Таню?.. Женщину с красными тюльпанами?.. Или просто с лестницей сроднился...

— Что-что? – вежливо переспросила дежурная, поднимая взгляд от журнала.

— Простите, – извинился Владимир, сообразив, что про лестницу случайно озвучил. – Мысли вслух.

— Когда хочешь поделиться мыслями, подожди, когда их накопится хотя бы две – а то себе ничего не останется, – пошутила дежурная. Владимир невольно рассмеялся.

— Плохо, когда слишком много ненужных мыслей, а поделиться ими не с кем, – тихо проговорил он, резко оборвав смех. Дежурная удивлённо поглядела на него поверх очков, на минутку перестав перелистывать страницы журнала. На руке сверкнул жёлтый ободок обручального кольца.

Счастливый брак. Владимир умел безошибочно определять, каков тот или иной человек в семье. Дежурная была прилежно и аккуратно одета и причёсана – следит за собой. Если женщина следит за собой – значит, ей есть, для кого хорошо выглядеть. А вот чересчур вычурная одежда и обилие украшений говорили бы о недостатке внимания со стороны мужа и подсознательном стремлении нравиться мужчинам... Жилистые рабочие руки, мягкие, материнские. Наверняка у неё есть внуки... Только у него близких – байк да гитара. И память чёртова.

— Второе кардиологическое, – наконец, сообщила дежурная. – Только для посещений рановато ещё.

— Знаю, – сказал Владимир.

В самом деле, чего он в истерики впадает через два шага на третий? Неужто, из-за дурацких снов? Или из-за тюльпанов – что было бы уже совсем смешно. Мало ли, кому из женского народонаселения огромного города тюльпаны симпатичны. Чего он носится по больнице как племенной жеребец по загону?! Идиотизм какой-то.

— До свидания, – попрощался Владимир, разворачиваясь к выходу. Нечего сидеть на лестнице и психовать из-за несчастных цветочков.

— У вас все в порядке? – Голос дежурной странно разнёсся по пустому помещению. Владимир остановился и обернулся, улыбнулся ей.

— Все хорошо. Благодарю вас.

Хватит людей пугать своими глупыми домыслами, идиот!..

Ругая себя последними словами, Владимир дошёл до байка, стряхнул с сиденья воду рукавом – все, что осталось от недавнего снега. Теперь снова моросил дождь. Да что за утро сегодня... Владимир прикурил сигарету, закрывшись от ветра курткой.

— Дяденька!

— Кажись, не тётенька, – мрачно огрызнулся Владимир, оборачиваясь. К счастью, на этот раз внезапно оживших покойников в поле зрения не наблюдалось. Напротив него стояла девочка-школьница с длинными тёмными волосами, чем-то похожая на Машу. Только у этой не было ни болезненной худобы, ни анемичной бледности, ни затравленного взгляда. Вполне обычная школьница – стройненькая, румяная пятиклашка.

— Дяденька, с первым снегом вас!

Владимир виновато улыбнулся. Ничего ведь плохого не хотела девчонка – а он сходу окрысился. Ребёнок в его проблемах уж точно не виноват.

А Велеславу звали Ириной. А он псих ненормальный.

— Благодарю, и тебя. – Он вдруг весело улыбнулся, быстро провёл ладонью по «вилке» руля и брызнул водой с мокрой руки. Девчонка радостно взвизгнула и звонко рассмеялась, отмахнувшись от полетевших в неё капель.

— Дяденька, а чего вы мрачный такой? У вас кто-то заболел, да?

— Заболел, – согласился «дяденька» Владимир, отбрасывая сигарету – нечего на ребёнка дымить. – А ты в школу не опоздаешь?

— Не-а. – Девочка поудобнее перехватила пакет со сменной обувью. – Ничего, обязательно поправится. Сейчас осень, все болеют.

— Точно, – улыбнулся Владимир. – А далеко школа? А то я смотрю, ты рано.

— Далеко, – вздохнула девочка, разом погрустнев. – Я в лицее учусь, на Авиамоторной.

— Ого, – удивился Владимир. – Далековато. А скрипка?..

— А мне потом в музыкалку. – Девчонка улыбнулась и показала ему язык. – А у вас гитара есть, я вижу.

— Как – видишь?.. – Владимир невольно распахнул глаза. – Где?

— А по рукам, и по пальцам, – снисходительно пояснила девочка.

— А... ну да, точно. – Байкер машинально оглядел свои руки, длинные сильные пальцы музыканта, коротко обломанные ногти на левой руке. – Ну, ты Шерлок Холмс...

— Метод дедукции! – важно изрекла девочка. Она немного шепелявила, и получилось у неё забавно – «метод дедукф-сии». Владимир фыркнул.

— Ладно, юный детектив, до Авиамоторной замучаешься ехать, давай, подброшу тебя.

Девочка издала клич Ирокезов и так высоко подпрыгнула, что Владимир машинально вскочил, дабы успеть, в случае чего, её подхватить, но все обошлось.

— На мотоцикле?! – благоговейно выдохнула она, глядя на старенький «Урал» так, словно вместо него у тротуара бил золотыми копытами сам грозовой жеребец Слейпнир. Вот, правда, у Владимира, к счастью, оба глаза были на месте, а чувство юмора отнюдь не уступало грозному божеству.

— Прости, самолёта нет! – весело сверкнул он зелёными глазами, движением головы отбрасывая длинные волосы и заводя мотор. – Не боишься?

— Вас-то? – сдувая с носа тёмную прядь, снисходительно фыркнула пассажирка, уже деловито пристраивающая футляр со скрипкой куда-то в район багажника. – Не-а. Вы добрый.

— Я?! – Девочка поражала Владимира все больше и больше. – Ну что ж... Добрый, так добрый. Приятно слышать комплименты, спорить не буду... Садись.

Девочка ловко оседлала «Урал», обхватив водителя за пояс.

— А вы дорогу знаете?

— Знаю! – отозвался байкер, но ответ потонул в шуме мотора.

…Они триумфально подрулили к воротам лицея, описав круг почёта. Окончательно развеселившийся Владимир рисовался, едва сдерживая смех и представляя, какую популярность обретёт это нахальное чудо со скрипкой среди одноклассников. Что-что, а все же частенько он вёл себя как мальчишка. Может, потому, что в детстве ему некогда было шалить.

Владимир изящно вписался в последний поворот, крикнул своей пассажирке «держись!» и, под аккомпанемент восторженного визга, поставил машину на дыбы, затем довершил эффект лихим разворотом и заглушил мотор.

— Приехали, – проинформировал он.

Девчонка ловко соскочила на землю, подхватила рюкзак и скрипку, отступила на несколько шагов и быстро поклонилась в пояс:

— Спасибо большое!

— Иди уж, – смешливо отмахнулся байкер, краем глаза наблюдая совершенно ошалевшие мордашки учеников. – Стой, пакет забыла!

Девочка вприпрыжку вернулась за пакетом. Глаза её горели таким шальным восторгом, что Владимир невольно и сам вспомнил свою первую поездку на мотоцикле.

— Спасибо! – повторила пассажирка, принимая из его рук пакет. – Ой, а подождите секундочку!

— Зачем? – уточнил Владимир ей вслед.

— Я сейчас! – на бегу обернулась девчонка, не сбавляя шага. Владимир философски вздохнул.

Ученики толпились вокруг, те, которые находились в здании лицея, прилипли к окнам, но подходить никто не решался. Селиванов делал вид, что не замечает всеобщего внимания и невозмутимо читал, облокотившись на все ещё тёплое, словно лошадиный бок, крыло «Урала».

Девочка явилась спустя пару минут – все так же бегом, румяная, с горящими глазами, она вся так и лучилась шальной, безудержной радостью жизни, той, которая бывает лишь в детстве. Байкер вдруг осознал, как же ему нужна эта смешная девчонка. Не нужна – она ему необходима. Потому что он разучился радоваться. Да, наверное, никогда и не умел. Просто не успел научиться. Всегда приходилось огрызаться, драться, убивать, ждать предательства, и он так и не смог узнать, каково это – радоваться. Просто жить и испытывать счастье от каждого мгновения – так, как живут только дети, для которых мир ещё не успел стать жестоким и грязным, и после дождя видеть радугу на небе, а не грязь на одежде.

Она была нужна ему, девочка со скрипкой. Ему и Маше.

— Вот. – Девочка протянула ему что-то объёмистое, завёрнутое в газету. – Это вам. Меня Кристиной зовут.

— А меня – Владимир. – Байкер крепко пожал протянутую ему ладошку. – Ну, беги, а то на занятия опоздаешь.

Кристина замялась.

— А... – наконец, робко проговорила она, куда-то вдруг растеряв всю свою бойкость. – А вы меня ещё покатаете?..

Владимир рассмеялся.

— Почему бы и нет. Хочешь, после уроков за тобой приеду?

Кристина просияла, кивнула, подпрыгнула, чмокнула его в щеку и вприпрыжку умчалась на учёбу.

— Жизнь циклична, – сам себе усмехнулся Владимир, сунув книгу за пазуху и заводя мотор.

В последний момент он все же решил поглядеть, что за свёрток у него в руках и быстро развернул газету.

Возникшее несколько секунд тому назад нехорошее предчувствие полностью себя оправдало.

Изнутри свёртка ярко алели душистые свежие тюльпаны.