ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 23

   Когда Юртаева доставили из АЕК в больницу, выяснилось, что его палату уже заняли, вследствие чего он оказался в общей, обитатели которой встретили его радушно, хотя и знали, что он из осин.   Иван сообщил по телефону  Евгению об аресте Насти.  Тот примчался в больницу, выяснил все подробности задержания  и позвонил Белкину.
"Во всяком случае, - сказал Евгений, изложив печальные обстоятельства, - я очень рад, что у неё зрение в порядке."
 Белкин, сильно встревоженный, обратился в АЕК за разъяснениями и, наткнувшись на глухую стену  проволочек и пустословия, сделал официальный запрос главе АЕК с требованием о немедленной встрече. Не дождавшись ответа, он связался по телефону с Климом Тимофеевичем, и тот успокоил профессора следующей тирадой: " АЕК действует строго по инструкции, и я не могу вмешиваться в ход следствия, но уверен, что там работают достойные профессионалы."   Профессор выразил сомнение в корректности действий комитета, не допускающего нанятого им адвоката к заключённой и не позволяющего ни свиданий , ни  даже звонков, на что Клим ответил: " Вас, наверное, удивит, но это делается в интересах подследственной. Посудите сами, если в дело вмешается адвокат, то комитет рассмотрит это как косвенное признание вины, а звонки только усложнят дело, добавляя новых фигурантов."  Окончательно сбитый с толку профессор услышал длинный гудок и с тяжёлым вздохом положил трубку.
    Неожиданный звонок Насти,  записанный на автоответчик, поверг Белкина в шок. Он тут же сообщил в ректорат о том, что берёт отпуск, и обратился к заму главы АЕК с требованием немедленно принять его, но чиновник не торопился с ответом. Евгений, который ежедневно звонил  профессору в ожидании сведений о Насте, узнав о хамском обращении следователя с девушкой, пришёл в ярость. Он примчался к профессору и попросил запись с телефона.  Возражения Белкина  отпарировал замечанием, что Насте вернее было позвонить ему на мобильный, и если она предпочла автоответчик, стало быть,  желала оставить именно запись.  Скопировав последнюю, за исключением  того места, где упоминалось имя конвоира Натальи,  Евгений договорился о встрече с представителем организационного комитета протестного движения осин, члены которого гудели как пчёлы в сотах интернета по поводу слухов об аресте Анастасии.
  Парень и девушка, одетые в джинсы и футболки с заплатами из осиновой коры, с венками из веточек осины на головах, пришли на встречу в кафе, угощались заказанными Евгением кофе и пирожными, бурно выражали возмущение  действиями АЕК  и сочувствие Насте.  Прослушав запись, они оживились.
- Цифры? - спросил парень, откусив и проглотив половину эклера.
- Да.
- Выложим в сеть! -  воскликнул активист и потёр ладони. - Пусть знают все, каково оно тополиное правосудие!
- Как будто кто то ещё о нём не знает! -  пробурчал Евгений, ощутив у себя на щеке брызги эклера.
- Не скажите, - серьёзно заметила девушка, придвинув своё пирожное сподвижнику.  - Вода камень точит капля по капле.
- Может быть вы и правы, - Евгений протянул парню диктофон.
    Когда в сети появилась запись звонка Анастасии, по интернету прокатилось торнадо негодования.  В орг комитете осин разгорелись споры по поводу призывов наиболее активной части к шествию к зданию АЕК. Противники акции ссылались на специальное постановление, подписанное трибуном, категорически запрещавшее,  какие либо собрания у стен правительственных организаций: за нарушение устанавливался штраф в миллион сестерций, а в случае отсутствия оного у провинившегося - пожизненное заключение.
Сторонники предстоящей акции в свою очередь восклицали, что если АЕК нарушает законы, то отчего же протестующие должны их соблюдать и что, вообще, смешивать уголовное право с административным абсурдно.  Пока шли дебаты, сетевая масса определилась сама с выходом на демонстрацию, а орг комитет, чтобы не упустить инициативу и не потерять авторитет, поспешно поддержал. Активисты горячо обсуждали лозунги и требования, с которыми предстояло выступить.
  Спецслужба АЕК доложила  заму главы ведомства о готовящейся акции, и он - что с ним случалось довольно редко -  побеспокоил шефа.  Михаил лаконично объяснил  заму, что чем быстрее и искуснее тот замнёт сложившийся казус, тем больше у него шансов усидеть в своём кабинете.
"Неплохо устроился сукин сын, - скрипя зубами размышлял зам. - Он рядом с трибуном почётом и славой упивается, а я  вкалываю до седьмого пота и авгиевы конюшни расчищаю!"
  Зам, вызвав Настю на допрос,  побеседовал с ней, приказал отправить в лазарет и позвонил Коледе.
- Инструкцию нарушаем, Кирилл Петрович? - саркастически произнёс зам. - В карцер сажают только с моего одобрения, не забыли?
- Отвлекать вас по пустякам? - рассмеялся Коледа. - Пару дней всего то!
- Видел я  её сейчас после пары дней, - нарочито жёстко произнёс зам. - С этой девчонкой всё очень не просто. Её отчим на хорошем счету у трибуна, который издал его книгу и, надо сказать, очень правильную книгу.
- Книга то недурна, - серьёзным тоном произнёс Коледа. - Кабы  он ещё отродье Плетнёвское воспитал правильно.
- Кое чему он её научил.  Она мне тут такой красочный опус настрочила, что не поверить невозможно. А ну как подобное заявление наружу вылезет?  Сумела же она позвонить. Не уследил ты, Кирилл Петрович,  стал теперь героем интернета, не слышал?
- Когда мне в интернетах ползать.  У меня и компьютера нет и сыну запретил.
- Да, знаю, ты и в кабинете его в стол убрал.  Только какой же ты к чертям следователь, если не можешь в наш просвещённый век мгновенно получить информацию.
- Оно конечно, - вздохнул Коледа. - Я и то уже подумываю достать.
- Теперь и не надо, Кирилл Петрович, - сурово произнёс зам. - Накосячил ты сильно, да к тому же и засветился. Пиши по собственному.
- Как так? -  голос Коледы дрогнул, несколько секунд он молчал, а затем совсем уже глухим тоном произнёс: - Из за того что поставил на место завравшуюся сучку, продавшуюся осинам? Вы шутите что ли?
- И не тяни! - отрезал зам. - Сегодня к вечеру, чтобы у меня на столе лежало заявление и все причиндалы, а с завтрашнего дня сюда ни ногой.
- Это так то у вас своих не сдают! - задыхаясь от обиды, прошипел Коледа.
"Дурак," - подумал зам и повесив трубку.
"Провались она пропадом ваша поганая контора, - процедил сквозь зубы Коледа, услышав длинные гудки. - Ни зарплаты путней,  ни крыши, ни навара."
Заму главы АЕК позвонил прокурор и тоскливым голосом сказал: " Небезызвестный вам профессор Белкин, дочь которого вы задержали, обратился к нам с заявлением и настоятельно требовал разобраться в противоправных действиях  следователя вашей конторы Коледы Кирилла Петровича. Хотя ушёл он от нас в своё время  по собственному, но нагадил, конечно, и всё больше от глупости. А вы в пику нам его к себе устроили.  Прежде чем брать этого идиота, запросили бы у нас на него досье.  Я уже выслал, читайте. Советую договориться с Белкиным, не то дерьмом и прокуратуру забрызгает, а нам лучше  начать дружить, не так ли?"
 Зам вызвал Коледу и  потребовал письменных объяснений. Хотя тот полностью отрицал насильственные действия в отношении подследственной, зам с большим облегчением подписал увольнение задним числом.  Он понимал, что Коледа при всей своей лояльности к братству тополей и ненависти к осинам причинял больше вреда, нежели пользы институту АЕК и общественному устройству, которое он призван был защищать. Изучив досье Коледы, зам поразился скупости и убогости бывшего работника прокуратуры, который по служебному телефону вёл переговоры о сумме для отказа в возбуждении уголовного дела; удивился он также своей персональной и его ведомственного аппарата по кадрам  халатности.   Зам жёстко переговорил с Натальей, конвоиром, но та заявила что никакого телефона никому не давала. Звонок вычислили, но абонент не имел ни малейшего отношения к Наталье, поскольку она изъяла мобильный у одного из заключённых, а  тот лет десять тому оформил его на некую персону, проживавшую неизвестно где.
  Коледа, прослушавший запись в кабинете  цифрового наблюдения, переговорил с Натальей, перехватив её у входа на сторожевую вышку.
- Какого хрена ты, дурища, телефон ей дала.  Несознанку не включай! Только ты могла, больше некому. Ты заводила её в туалет. Теперь эти осиноёбы пинают моё имя в хвост и в гриву! Я тебя, коза недоделанная, упакую капитально. - Он схватил её подбородок  пальцами. Наталья резко отбила его руку и ледяным тоном произнесла:
- Кирилл Петрович, вас я слышала уволили? Вдруг ещё и разбирательство начнут - а я свидетель. Вы пылинки с меня сдувать должны, а вы хамите. -  Она, толкнув его плечом, устремилась  к лестнице, поспешно поднялась на наблюдательный пункт и сменила прежнего часового.
  Несмотря на расторопность зама, в АЕК приехал Михаил и жёстко с ним переговорил.
-  Ваша бескомпромиссность мне импонирует, - сказал Михаил, - но вредит делу, которое нельзя решать устаревшими методами. Адвокаты, конечно, ублюдки, но мы не можем выглядеть дикарями, так что уж извольте допустить его к девчонке. А чтобы парализовать его деятельность, напрягите мозги. А не знаете как, так ступайте командовать спец отрядами. Скоро, думаю, им работки подвалит. Слышал, Коледу сливаете?
- Приходится, - унылым тоном ответил зам. - Без этого  дело не замять. Уж чересчур он резвый для нашей  конторы.
-  Знаю.  Он когда то воевал под моим командованием. Нервный немного, но он не в тихих кабинетах с кондиционерами восседал! - Михаил кинул на стол карточку. - Передайте ему, пусть срочно позвонит. Мы своих не бросаем! - Михаил встал и, подойдя к двери, обернулся. - Кстати, Кауфмана полностью отмажьте. И не пяльте глаза! Я эту подлую осину живьём бы зажарил в собственном камине, но он, - Михаил возвёл глаза к потолку, - он приказал его пока не трогать. Дескать, предстоит сложнейшая операция у одного его родственника.
  Зам уставился на главу АЕК с выражением полного недоумения.
- Мы же эту девку только на Кауфмане зацепили, а если он невиновен, то как же тогда...
- Работать надо лучше, а не причитать! - отрезал Михаил. - Миллионы осин величают её в интернете своим вождём, а вы не можете ничего найти!

Другие произведения автора:

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ.4

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 13

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 38