"История продолжается" 6(2)

Андрюха пожал плечами, отыскал по привычке забившуюся в угол Машу и сказал ей:

— Пошли домой. – Поморщился и подтащил раненую ногу. Стоять было нелегко, но он держался.

Однако Радда непреклонно подтолкнула Андрюху в комнату.

— Давай-давай. Рану перевяжу, и пойдешь. Успеется, небось, никуда не опаздываешь. Маша, там, в буфете, такая деревянная коробочка. Принеси, солнышко.

Маша кивнула и достаточно живо, но абсолютно бесшумно унеслась к буфету. Андрюха только рукой махнул. И в этот момент в дверь позвонили.

— Привет, – сказал Владимир открывшему им черноглазому мальчишке. – Андрюха все еще у вас? Есть новости.

— И не очень хорошие, – тихонько добавила Таня, не отпуская руку байкера и приветливо улыбнувшись.

— Его там мать бинтует, – кивнул мальчишка и крикнул, обернувшись: – Мать, тут к дяде Андрею!

— Ну, так пусть идут сюда! – ворчливо отозвалась Радда из комнаты.

В большой комнате обнаружились еще двое мальчишек, которые увлеченно играли на полу в машинки, девочка постарше, которая делала уроки на подоконнике, бледный Андрюха в кресле и Радда хлопочущая над его раной. Пахло антисептиком, зеленкой и бинтами.

— Проходите, – сказала цыганка. – Я сейчас.

— Что еще стряслось? – только и спросил Андрюха.

— Чтобы у нас с тобой – да ничего и не стряслось? – отшутился Владимир. – Слушай, мы собираемся поискать Эндру, а ты побудь, пожалуйста, с Машей, хорошо?

— Чего это – мы? – поинтересовался Андрюха. Владимир улыбнулся.

— Я сейчас не слишком ценная боевая единица. Мало ли, что может случиться.

— Угу. И поэтому ты тащишь с собой девчонку.

— Эта девчонка владеет техникой ножевого боя лучше тебя и стреляет как арабский лучник.

— Угу. Из лука? – съязвил Андрюха. – Рыжий, ты рехнулся? Тебе сейчас на улице показываться нельзя, ты в курсе?

— Мне давно там нельзя показываться, – отмахнулся Владимир, обернувшись на мальчишку, который восхищенно разглядывал нож у него на поясе и все норовил потрогать. Байкер усмехнулся. – Нравится? Хочешь поглядеть поближе? – Он отстегнул ножны и протянул мальчику рукоятью вперед. – Будь осторожен, он острый.

Мальчик просиял так, будто Владимир обернулся джинном и предложил загадать три любых желания, и потянул ровно блестящее лезвие наружу. Нож был тяжелый, боевой, метательный, с узорной гравировкой по прямому лезвию и двухсторонней заточкой. Таня невольно загляделась. Андрюха покрутил пальцем у виска, выражая все, что он думает по поводу всех рыжих, вместе взятых. Радда закончила перевязку и распрямилась. Владимир, начисто игнорируя Андрюхин скорбно-осуждающий вид, следил за мальчишкой, чтобы не порезался. Но тот, похоже, резаться вовсе не собирался, и держал опасное оружие правильно и осторожно. Правда, Таня все же беспокоилась – все-таки ребенок...

Радда гордо посмотрела на мальчика и принялась собирать бинты и пузыречки обратно в коробку. Мальчик восхищенно потрогал лезвие.

— Настоя-ащий… – протянул он. – Ух, ты-ы!

Двое младших немедленно оказались рядом и тоже потянулись поглядеть и потрогать, но брат шлепнул их по рукам:

— Это вам не игрушки!

У Андрюхи вид был такой, как будто ему приходится кому-то пятый раз подряд объяснять решение задачки по физике.

— Мозгов у тебя нет, – сообщил он. – Что, рыжая куда-то вляпалась? Ну, давай, вляпывайся за компанию. Еще и девку с собой тащи.

В этот момент снова зазвонил Танин телефон.

Все вздрогнули от неожиданности, а Таня потянула аппарат из кармана, в движении нажимая кнопку приема вызова.

— Слушаю вас, – в наступившей тишине прозвучал теплый и красивый, правда, хриплый от волнения голос. Андрюха отвернулся, глядя в окно. Остальные выжидательно воззрились на Таню.

— Извините, я оши… Тань, это ты? – послышался на том конце провода обычно звонкий и смешливый, но сейчас пониженный до шепота голос. – Тьфу, только с пятого раза правильно вспомнила номер. Вам Милочка звонила?

— Какая Милочка? – удивилась Таня.

— Которая Людмила, – шепотом пояснили на том конце провода. – Таня, ты что, меня не узнала? У меня времени мало…

— Нет, в трубке помехи. Шумит сильно... Эндра, ты, что ли?

— Конечно! – шепотом «заорала» Лисицына. – Я украла телефон. Только у него скоро кончится зарядка. Вы там все живые?

— Живые, живые, – успокоила Таня. – Ты где?

— Я… Ой, погоди!

В трубке послышалось какое-то шуршание. Потом разговор и снова голос Эндры, который возмущенно что-то доказывал. Затем раздался грохот, Таня даже отодвинула трубку от уха, но тут же приникла к ней снова. Грохот стих, кто-то что-то сказал – Таня не расслышала – опять зашуршало. Прошло еще какое-то время, и из  трубки, наконец, послышался Эндрин голос:

— Эй, ты еще тут? Слушай, у меня совсем мало времени, пока оно не подействовало… Я не знаю, где я. Не видела, но везли с час примерно… А за окном новый дом какой-то, а дальше лес. Так что это, наверное, ближайшее Подмосковье. Какой-нибудь небольшой город… девятый этаж. И деревьев нет совсем… погода хорошая… Тань, это ты? – вдруг спросила Лисицына.

— Я! – Таня вцепилась в трубку. – Кто же еще... Нет, так мы тебя не найдем. Есть хоть какие-нибудь опознавательные знаки? Может, там телевизор работает, или радио? Какие каналы? Газеты... что люди говорят? Номера машин под окнами? Хоть что-нибудь!

— Нет тут ничего… По радио концерт по заявкам. Арию мистера Икс поют… Номера я не вижу с девятого этажа. У меня вообще в последнее время зрение плохое. Надо к окулисту сходить, что ли… Погоди, я о чем?

— О зрении, – упавшим голосом напомнила Таня. Остальные напряженно прислушивались к разговору, но слов было за помехами не разобрать. – Что, вообще ничего нет? А хоть какие-нибудь предположения есть, куда он мог  тебя повезти?

— А зачем о зрении? – искренне удивилась Эндра. – Мог… много куда. Я тут еще никогда не была. Электричка шумит, слышу. – Голос у рыжей как-то потускнел, а речь замедлилась. Казалось, она обдумывает каждую фразу. – Через дорогу, знаешь, что? Парикмахерская, «Эльф» называется. Хорошее название, правда?

— Ага... – отозвалась Таня, насторожившись еще больше. Тут Владимир деликатно реквизировал у нее трубку.

— Рыжая, – позвал он. – Что там с тобой?

Рыжая притихла и некоторое время молчала, видимо, пытаясь понять, куда делась Таня, и почему возник Владимир.

— Со мной нормально, – ответила она, наконец. – Только мысли путаются. Может, он прав, я и правда, с ума сошла…

— Ненормально, – заметил байкер. – Может, они тебе нейролептик вкололи?

— Чего? – зависла на добрую минуту Эндра. – Не знаю… но что-то вкололи уже два раза. Спать очень хочется и мысли путаются.

— Нейролептик. – Владимир на мгновение опустил трубку и мотнул головой. – Слабая концентрация. Низкая доза, иначе бы ты уже вырубилась. Эндра, это действительно твой отчим? Сколько их человек? Кто они? Хотя бы, как выглядят? Постарайся собраться с мыслями. Это важно.

— Отчим, – помолчав, подтвердила Эндра. – Их двое, вроде… не знаю… Они в черных костюмах, охранники, знаете, как в кино. Еще сам приемник и его жена. И врач приходил один раз. Противный такой, тощий. Еще… еще… охранники… да, у одного шрам на щеке.

Таня ухватила Владимира за руку.

— Ясно, психиатр, наверное... – Владимир принялся барабанить пальцами по бедру – жест, который у него выдавал высокую степень напряжения и сосредоточенности. Что делать дальше – никто представить не мог. – Ты держись. Мы постараемся тебя найти...

— Вы только осторожнее, – попросила Эндра, помолчав еще немного. – Это опасно. Слушайте, я сейчас свалюсь… Я постараюсь еще что-нибудь узнать и позвонить, если телефон не сядет и если его у меня не найдут. Надо только его куда-нибудь спрятать… Я, когда была маленькая… нет, погодите… – Что-то зашуршало. Очевидно, Эндра встряхнула головой, собираясь с мыслями. – Я не о том. В общем, вот.

— До связи. – Владимир положил трубку и принялся зачем-то тереть руками виски. – Нет, так нам ее не найти.

— Кого? – заинтересовался ребенок, торжественно возвращая ему нож. Все-то ему было интересно.

— Рыжую, – отозвался Владимир, пристегнул оружие обратно и хлопнул мальчика по плечу. – Настоящий мужик растет. Защитник... Так, на чем мы остановились?..

— Что с тобой? – насторожилась Таня.

Владимир махнул рукой.

— Не знаю. Голова болит... Неважно.

— Еще бы, – фыркнул с кресла Андрюха. – Забыл про больницу? Ну, да, должно быть, последние мозги у тебя вышибло...

— Ну, были бы мозги – было бы сотрясение, – улыбнулся Владимир, устраиваясь подле него на подлокотнике. Вид у него был уставший.

— Чай идите пить, – посоветовала Радда. – За чаем лучше думается. Что, Эндра в беду попала, да?

— Интересно, ну, вот, просто, интересно, – риторически протянул Андрюха, которому после перевязки полегчало немного, – и почему я не удивляюсь?

— А почему? – спросил мальчик, вовсю пользующийся тем, что взрослые его не отсылают.

— Да потому что у нее на конопатом носу написано, что когда-нибудь она куда-нибудь да вляпается, – пояснил Андрюха и покровительственно прибавил: – Не связывайся с бестолковыми девками.

— Не слушай его, Митя, – почему-то повеселела Радда.

Митя важно кивнул.

— Что она еще сказала? – Таня крепче сжала руку Владимира.

— Ничего толкового, – отмахнулся Селиванов. – Ее держат на транквилизаторах. Где именно держат – неясно.  И ничегошеньки мы от нее не узнаем.

— Сволочи…  – прибавил он, поглядев на ребенка, который восторженно вертелся вокруг, а теперь еще и прилез к нему, восхищенно заглядывая в глаза.

— Дяденька, а, дяденька, а вы можете с тридцати шагов в мишень ножом попасть? – таким голосом, будто речь идет о чем-то неимоверно важном, спросил мальчик.

— Он-то? – фыркнул Андрюха. – Этот – может!

Ребенок оживился еще больше.

— А покажите!

— Где? – невольно улыбнулся Владимир. – В доме? В доме нельзя ножи кидать.

— А вы в стенку!

Владимир рассмеялся.

— А кто ее чинить будет потом, стенку эту?

— Я! – немедленно подписался ребенок – уж очень ему хотелось демонстрации боевого искусства. Владимир перехватил его и принялся щекотать, отчего мальчик залился смехом, отчаянно брыкаясь и невольно пиная Андрюху.

— Нельзя. В доме стены родные. Они семью защищают. – Владимир улыбнулся и щелкнул его по носу. Ребенок устроился у него на коленях. Андрюха театрально закатил глаза, радуясь, что он больше не пинается. – Домового разозлишь.

— А домовой за печкой живет?

— За газовой плитой.

— А я его не видел.

— И не увидишь. Он прячется.

— А почему? Он стесняется?

— Нет. Просто человеческими глазами его и не увидишь.

— Почему?

— На то он и домовой потому что.

Ребенок ненадолго задумался. Затем радостно улыбнулся.

— А мы на улицу пойдем!

— Вот когда пойдем – тогда и покажу, – пообещал Владимир.

— А научите?

— Обязательно научу.

— Честно-честно?!..

— Слово даю, – серьезно пообещал Владимир. Митя просиял.

— Ты в порядке? – тревожно осведомилась Таня. – Может, ты полечишься немножко?

Байкер поднялся.

— Времени у меня нет на лечение. – И невинно напомнил: – Так что там про чай?

— Про чай на кухне, – немедленно отозвалась Радда. – Митя, марш уроки делать. Если опять двойку по русскому языку принесешь – отец тебя дома запрет.

Митя сник и грустно покосился на Владимира. Но спорить с матерью не стал. Старшая девочка на минутку оторвалась от тетрадей и хихикнула, стрельнув глазами в сторону брата.

— А ты там не хихикай! – обозлился Митя. – Косы повыдергаю!

— Я те повыдергаю!

На этой оптимистичной ноте компания отправилась на кухню – пить чай. Андрюха держался за стену, но старательно делал вид, что ему, совершенно не больно. Владимир шагал как на прогулке и невинно улыбался. Таня за них беспокоилась. Поэтому она очень обрадовалась, когда друзья, наконец, уселись за стол. Естественно, тут же взялась помогать цыганке, но та ее осадила:

— Еще чего! Чтобы гости по хозяйству хлопотали!

Уютно зашумел чайник, а на сцену снова явились пирожки.

— Ну, и что делать думаете? – спросила Радда, присаживаясь и поправляя платок.

— Да было бы, что делать, – задумчиво отозвался Владимир. – Ждать звонка, я полагаю. Может, ей удастся что-то узнать. Больше мы ничего сделать не можем. Не грусти, ласточка. – Он обнял Таню за плечи и уткнулся ей в волосы. Комната перед глазами кружилась каруселью, а запах еды на кухне вызывал приступ такой мути, что байкер невольно порадовался вынужденному голоданию. В больнице бы есть заставили... Уши закладывало звенящей ватой, и все происходящее тонуло в этом звоне, словно в густой тягучей патоке. И куда он в драку в таком состоянии сунется?

Впрочем, на войне бывало и похуже. И он ни разу не подвел дивизию – даже тяжелораненый. Подумаешь, легкое сотрясение.

— Эх, ты… – расстроено протянула Таня, обхватывая Владимира за руку.

— Угу, – фыркнул Андрюха. – А если ей не удастся ничего узнать? Ты много хочешь – это ж рыжая.

Чайник закипел и начал свистеть. Радда разлила чай.

— Со мной все в порядке, – сказал Владимир – с такой железной уверенностью, что даже Таня не стала спорить. Но от бутербродов и печенья отказался.

Зато Андрюха накинулся на них так, как будто не ел полчаса назад. Таня волновалась и заметила пирожки только тогда, когда Радда подвинула тарелку ей под самый нос. Она взяла пирожок и вдруг подскочила:

— Телефон!

— Что? – вскинул голову Владимир – и тут же поморщился.

— Телефон, с которого звонила Эндра, она у кого-то там украла. Номер должен был определиться.

Владимир махнул рукой.

— Если бы Андрюха все еще работал там же, где и раньше – он бы мог попросить кого-нибудь в отделе узнать, на кого этот номер зарегистрирован. При условии, что он, вообще, на кого-то зарегистрирован.

Таня призадумалась.

— А вдруг.  Андрюха, а у тебя там друзей нет?

— Нет, одни враги, – отрезал Андрюха, дожевывая пирожок.

Тут телефон снова мелодично звякнул.

— Сообщение, – огорчила Таня, доставая трубку.

СМС-ка гласила:  «Заберите у Мишки свои больничные».

— Рыжая в своем репертуаре, – усмехнулся Владимир.

Другие произведения автора:

Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 42

Письмо Лёшке

Униженные и оскорбленные - не плагиат